ЭПИЛОГ

Закончив кругосветное путешествие на автомобиле, я завершил второй в своей жизни этап путешествий.

А первый многолетний этап был посвящен рафтингу (сплаву по горным рекам), в котором (как я уже писал ранее) я совершил всё, что только можно как-то заформализировать (я сплавился со всех восьмитысячников и самых высоких вершин всех континентов, совершил сплавы-первопрохождения в Китае с двух самых высоких вершин мира – Эвереста и Чогори, спустился по горным истокам двух величайших рек мира – Амазонки и Нила, наконец, установил в Тибете рекорд высокогорности сплава – 5600 м).

Читатели моей первой книги («На катамаране с высочайших вершин мира») знают, с какими опасностями и трудностями мне пришлось при этом столкнуться. А для тех, кто не читал эту книгу, я немного повторюсь.

Осуществление этого грандиозного проекта (посвященного рафтингу) потребовало от меня максимальной отдачи во всех отношениях (физическом, психологическом и т. д.), при этом проведение ряда экспедиций было сопряжено с большим риском. Впрочем, за всю свою походную жизнь я рисковал очень много раз (и не только во время заграничных экспедиций). Приведу лишь несколько примеров.

Много лет назад (когда я еще был студентом) при сплаве по Хандыге в Якутии (этот случай я уже описывал, но лишь вкратце) на реке случился дикий паводок, вызванный непрекращавшимся дождем (как сказали мне на водомерном посту в селении Прижим, за сутки уровень воды в реке поднялся на пять метров). Доселе спокойная река взбесилась. Я со своим напарником Сашей Горбом все же рискнул отправиться в плавание на байдарке. На одном из образовавшихся через прибрежные камни водопадов мы перевернулись, меня затащило под какую-то скалу, и в течение почти двух минут я находился там в кромешной темноте, не зная толком, где верх, где низ, однако не предпринимая активных действий (нас учили в подобной ситуации, чтобы сэкономить кислород в легких, не делать резких движений, пока тебя не «выплюнет» на поверхность). И лишь когда кислород в легких практически иссяк и у меня начались глотательные судороги, я стал отчаянными взмахами рук грести вверх, и мне все-таки удалось выплыть на поверхность. Я начал было глотать спасительный воздух, но тут оказалось, что я всплыл в каком-то мощном струйном пороге, и здоровые валы стали накрывать меня с головой. Но мне повезло: рядом проплывало большое бревно, за которое я успел ухватиться. Однако возникла новая проблема. В те времена было принято сплавляться в прорезиненных охотничьих штанах (приклеенных к сапогам), опоясанных резиновым ремнем (чтобы внутрь штанов не попадала вода). Но за две минуты пребывания под водой последняя все-таки заполнила штаны, и в итоге оказалось, что я плыл по реке фактически с двумя огромными гирями на ногах. Эти гири никак не позволяли мне встать на ноги на мелких участках реки. Меня, как бревно, тащило по этим мелям, я считал своим копчиком все камни, но встать не мог. В конце концов с помощью соответствующих гребков руками сделал так, что мое тело прибило к галечному острову, я (опять же – как бревно) закатился на него и только тогда смог подняться на ноги.

Не менее серьезные чрезвычайные происшествия случились при сплаве по Бий-Хему в Саянах. Так получилось, что я не смог «стыковаться» с группой, сплавлявшейся с верховьев (а я «заходил» снизу от Тоора-Хема – на моторке до водопада, а затем пешком) – я опоздал на день, а группа ушла с оговоренного заранее места встречи на сутки раньше оговоренной даты «стыковки». Так как я собирался присоединиться к экипажу плота (и, естественно, кроме личного снаряжения, двух гермомешков и одного весла, ничего с собой не взял – ни гондол, ни топора), то пришлось около двухсот километров сплавляться по Бий-Хему (до Тоора-Хема) на связке полувлажных бревен (которые держали лишь часть моего веса) и спасательного жилета. Конструкция была жутко инерционной. Я опасался, что нас затянет в водопад в конце первого участка сплава. Этого не случилось, но произошло другое. На одном из крутых поворотов реки у левого берега образовался большой залом из бревен, куда потащило мое «судно» (а я восседал на нем без спасжилета). Как я ни пытался уйти от скопления бревен, сделать это мне не удалось. И меня вместе с моим псевдоплотом затащило под залом. Я плыл под водой, естественно, с открытыми глазами. Зрелище было жутким. Над моей головой и возле нее проносились бревна, и я с трудом успевал увернуть голову от них. Это был настоящий подводный слалом. В какой-то момент я заметил свободное пространство между бревнами, схватился руками за них, подтянулся и оказался на поверхности воды, а затем залез на верх залома. Мой «плот» заклинило среди бревен. Я с трудом высвободил из них свой спасжилет и принялся за вязку нового «плота» из таких же полувлажных бревен (сухих поблизости не было).

Другое ЧП случилось уже в конце сплава. До Тоора-Хема оставалось километров двадцать, однако уже вечерело. «Ракета» из Тоора-Хема в Кызыл уходила в 8 часов утра следующего дня, поэтому я всячески стремился успеть попасть в этот райцентр до вышеуказанного времени и решил идти как можно дольше (ведь порогов на Бий-Хеме больше не ожидалось). Однако погода не благоприятствовала задуманному. Небо было закрыто тяжелыми, свинцового цвета, тучами. Из-за них переход ото дня к ночи произошел очень быстро. Буквально за несколько минут я оказался в кромешной темноте и совершенно не видел берегов. Тут меня потащило через какие-то протоки, в кромешной мгле хлестало ветками береговых деревьев, перевернув мой «плот» несколько раз. Я подумал, что жизнь дороже моих вещей, отвязал от «плота» свой спасжилет и надел его на себя. Нас еще несколько минут трепало ветками деревьев, и, наконец, всё успокоилось, я попал в какую-то заводь. Ощутил ногами дно реки и потихоньку вылез на берег. Естественно, абсолютно всё было мокрым, я сильно замерз, а у меня осталась сухой лишь одна-единственная спичка. Это был крайне ответственный и волнительный процесс – разжигание костра при наличии лишь одной спички. К счастью, мне удалось осуществить задуманное, и я смог высушить вещи.

Еще один пример. При сплаве по Соху на Памиро-Алае случился у нас переворот (я шел на катамаране-двойке с напарником). Напарник почти сразу оказался на берегу, а я не хотел бросать катамаран, поэтому забрался на него и пытался причалить к берегу. Но, на мою беду, мы приближались к одной из пяти метровых щелей на Сохе (здесь берега сходились, и вся река – до этого шириной метров сорок – забивалась в метровую щель среди отвесных скал, где разламывалось всё, что туда попадало). Мне чудом удалось зачалить свой катамаран в трех метрах от этой щели, когда, как казалось, уже невозможно было избежать трагического исхода. Вообще нужно сказать, что мое жизненное кредо – везде и всегда бороться до конца, даже если на благоприятный исход остается лишь один шанс из ста.

И в моих заграничных экспедициях не удалось избежать чрезвычайных происшествий. Тот тяжелый случай во время сплава с Эвереста в Непале по реке Дудх-Коси ниже Джубинга, когда при прохождении через щель между камнями я вынужден был поставить на бок свой катамаран, мог закончиться для меня самым трагическим образом. Тогда получилось так, что после прохождения мощнейших 2-2,5 метровых сливов и огибания огромного валуна у правого берега я неожиданно увидел, что далее вся река с ходу протискивается в щель шириной 1 метр (мой катамаран имел ширину 2,2 м), образуя за ней водопад 2 м высотой. Катамаран навалило на камень и начало разламывать. Ничего другого не оставалось, как поставить его на бок (сам я при этом находился между гондолами) и в таком вертикальном положении пройти эту щель. После падения с водопада бурлящий поток оторвал меня от катамарана и вырвал из рук весло. Через несколько метров после первого водопада шла вторая метровая щель с еще одним двухметровым водопадом. Меня бросило туда. На некоторое время я погрузился в белую пену, ничего не видя впереди. Если бы падающему потоку повстречался какой-нибудь камень, то мне уже не пришлось бы писать эти строки.

Очень опасная ситуация случилась на реке Бури Гандаки в Непале, когда мое судно развалилось на две части, и я, схватив руками эти части, в таком положении вынужден был проходить сложнейшие пороги. 2,5-метровые валы накрывали меня с головой, я падал в двухметровые «бочки» и на несколько секунд уходил под воду. Так продолжалось минут десять. Вода была очень холодной, и я страшно замерз. Силы стали оставлять меня. И все-таки мне повезло – прибило к берегу.

Я попадал и в другие опасные ситуации. Опасности были связаны не только со сплавом по реке, но и с окружающей средой (как, например, на острове Новая Гвинея). На Каранге (в Танзании) и Голубом Ниле (в Эфиопии) я встретил крокодилов (только на Голубом Ниле 11 штук, там же «познакомился» и с бегемотом). Во многих странах (даже в сравнительно безобидной Австралии) большую опасность представляли собой змеи и пауки. На Аляске в любую минуту нам мог повстречаться медведь гризли.

Но часто не меньше пакостей, чем от представителей фауны, приходилось ожидать от местного населения. В Пакистане в районе нашего сплава с Нанга Парбат шла война между шиитами и суннитами, и в любой момент случайная (или неслучайная) пуля могла угодить в одного из нас. В Перу бесчинствовали террористы, убивая иностранных туристов. В Танзании местные бандиты нападали на белых иностранцев (моему напарнику по путешествию Гене Копейке порезали руку ножом). На острове Новая Гвинея (где я находился среди папуасов) еще не перевелись каннибалы. А о воровстве я даже и говорить не хочу, ведь меня обворовывали в Непале, Индии, Танзании, Индонезии, Эфиопии.

Не меньше проблем возникло и во время кругосветного путешествия на автомобиле. Пришлось преодолевать безобразные дороги в Мьянме, зимники в России. Меня обворовывали (в Перу, в частности, украли видеокамеру), моего напарника грабили (в Панаме и Колумбии). В Мексике мы ночевали «на природе» в горном районе, в котором хозяйничали бандиты. В Кении я чудом не попал под взрыв бомбы возле американского посольства. В Уганде меня обвинили в шпионаже и чуть не посадили в тюрьму. В Якутии в случае поломки автомашины мы могли замерзнуть на Колымском тракте (когда до ближайшего поселка было 150 км, а мороз «стоял» под -400С; кстати, в противовес жаре почти под +600С, которую мне пришлось переносить в Судане в пустыне Сахара). В южной части Африки я переболел малярией (хотя и в слабой форме).

Очень много хлопот было связано с преодолением многочисленных границ и получением некоторых виз. Например, в посольстве Гондураса (в гватемальской столице – в России такого посольства вообще нет) из-за недружественного отношения к гражданам России нам фактически отказали во въездной визе, и чтобы все-таки проехать через Гондурас пришлось приложить колоссальные усилия. А вот в Гватемалу нас не пустили даже при наличии у нас гватемальских виз, полученных в посольстве Гватемалы в Москве (местные пограничники не знали, где находятся и, вообще, существуют ли на самом деле Москва и Россия), пришлось ехать обратно в Мексику для получения новых гватемальских виз. Танзанийский пограничник долго не пускал меня в Танзанию, сомневаясь в том, годится ли мой российский заграничный паспорт для этой страны. Далеко не сразу разрешили нам въехать в Монголию на машине с американскими номерами.

Но несмотря на все вышеописанные (а также не описанные) опасности и проблемы, путешествия доставляли мне огромную радость. Увидеть новые места, познакомиться с жизнью других народов – что может быть интереснее? И я счастлив, что мне удалось сплавиться по горным рекам в двадцати странах мира и проехать на автомобиле через шесть десятков государств (а вообще я побывал в более, чем восьмидесяти, странах мира).

Однако останавливаться на достигнутом пока еще не хочу, да и не могу. Новые путешествия влекут меня, зовут в дорогу. В планах – кругосветное путешествие по экватору: на яхте (через океаны и моря), автомобиле (через Африку), плоту (по притокам и самой Амазонке) и пешком. Это будет мой последний большой проект, который я хотел бы осуществить (кстати, какая-то – наиболее предприимчивая – часть читателей этой книги имеет шанс ко мне присоединиться). Проект хотя и достаточно дорогой и опасный (чего только стоит проезд через Заир, где идет война, или сплав по притокам Амазонки), но все же реально выполнимый. А вообще, я еще разработал один гиперпроект (кругосветку «Из Марианской впадины на Эверест»), совершенно сумасбродный, в который входит повторение рекордных достижений многих видов путешествий (в частности, достижение Северного и Южного полюсов и восхождение на Эверест) и который начинается погружением в Марианскую впадину. Но это такой дорогостоящий проект (на его осуществление потребуется несколько миллионов долларов – только батискаф для погружения в Марианскую впадину стоит, как минимум, 1,5 млн. долларов), что я вряд ли смогу его когда-нибудь осуществить. Поэтому он остается просто красивой идеей (да и, в конце концов, должно же быть что-то, что – по каким-либо причинам – за свою жизнь я не смогу осуществить!). А вот проект кругосветного путешествия по экватору я буду пытаться реализовать.

И в любом случае просто путешествовать и ходить в походы я буду до конца своих дней. Ведь для меня путешествия – это действительно образ жизни.

1

см. книгу: В.Лысенко. На катамаране с высочайших вершин мира. Новосибирск: ЗАО «РИФ плюс», 1997, 240с.