Глава 1

– Мама! Тебе не кажется, что мы заблудились?

– Ну вот, Хизер, ты, как всегда, сразу же предполагаешь худшее! – возмутилась Холли. – Я уверена, что если бы мама считала, что мы где-то не там свернули, то уже давно бы так и сказала. Кроме того, указатель на главном шоссе показывал сюда, разве не так?

Хизер повернулась на сиденье, насколько позволял ремень безопасности, и негодующе сверкнула на сестру голубыми глазами.

– Вот и оглядись. Здесь прекрасный обзор на много миль в любом направлении. Ну, и где же ранчо «Четыре туза»?

– Не кипятись. Просто в Монтане все не так близко, как мы привыкли в Чикаго.

Хизер закатила глаза и простонала:

– Потрясная теория! Ну чем не Эйнштейн?

– Прекратите! – взмолилась измученная Кэтлин Хантер, мгновенно заставив своих дочерей замолчать. Голова просто раскалывалась, еще чуть-чуть, и ей не выдержать. Ко всему прочему, похоже, что они заблудились.

Резко затормозив прямо посреди нескончаемой бетонной дороги, Кэтлин свернула к обочине и выключила мотор. Ни словом не объяснив свои действия дочерям, открыла дверцу автомобиля и выкарабкалась из него.

Кэтлин с минуту постояла, глядя туда, откуда они только что приехали. Затем медленно повернулась и стала разглядывать дорогу впереди. На первый взгляд никакого различия не существовало. Дорога блестящей лентой шла через зеленые луга, расцвеченные желтыми и пурпурными полевыми цветами, что в том, что в другом направлении. А вдали, укрытые коричневатой дымкой, величественно вздымались к небу голубые пики гор. Жаркое июньское солнце щедро заливало их золотистым светом.

Вздохнув, Кэтлин прислонилась к запыленной машине, не задумываясь, что испачкает джинсы и рубашку. Глаза за темными стеклами очков устало закрылись, она позволила ласковому ветерку успокоить взвинченные от напряжения и усталости нервы.

– Мам!

Вот и конец передышке!

– Пять минуточек, Хизер, ладно? – пробормотала Кэтлин.

– Там кто-то едет! – крикнула Холли.

Когда Кэтлин обогнула фургон, обе девочки уже выбрались из машины. Холли махнула правой рукой.

– Он едет в нашу сторону.

И верно, одинокий всадник не спеша направлялся прямо к ним. Лошадь и мужчина казались единым существом, мгновенно вызвав в памяти Кэтлин вестерны с Джоном Уэйном в главной роли.

Остановившись неподалеку от них, мужчина слегка коснулся пальцами запыленной шляпы.

– Добрый день, леди, – поздоровался он приятным басом. Говорил незнакомец без тягучего акцента. Странно, Кэтлин считала, что все ковбои должны лениво цедить слова. – У вас какие-то проблемы с мотором?

– Нет, – быстро ответила она. – Мы едем на ранчо «Четыре туза». Может быть, я где-то прозевала поворот?

– Да нет, все верно. Еще с милю надо ехать прямо, а там будет развилка. Свернете влево, на дорогу, которая приведет прямо к ранчо. Ее нельзя не заметить.

– Спасибо.

Кэтлин пожалела, что не видит глаз мужчины. Пыльная ковбойская шляпа, надвинутая на лоб, скрывала глаза не хуже солнечных очков. Все остальное в его лице казалось высеченным из камня, лишь пухлая нижняя губа резко контрастировала с этим, что выглядело очень странно. Мужчина заинтриговал Кэтлин, а вот они, видимо, его совсем не заинтересовали, во всяком случае, он не задавал никаких вопросов.

– Вы всамделишный ковбой? – поинтересовалась Хизер, задрав голову и бесцеремонно разглядывая его.

– А вы и вправду близнецы? – спокойно ответил всадник вопросом на вопрос.

Холли хихикнула и подмигнула сестре:

– Ха! Кажется, на этот раз твой трюк не сработал.

– Подумаешь! Любому ясно, что мы – близнецы.

– А разве не ясно, что я ковбой? – Кожаное седло скрипнуло. – На мне ковбойская шляпа и ботинки, я езжу на лошади по кличке Вихрь, и у меня сбоку револьвер. – Он пожал плечами. – Вот и выходит, что я – ковбой.

– Да, но вот настоящий ли? – продолжила в своей обычной манере Хизер. – Может, вы один из тех пижонов, что приезжают на ранчо дяди Джона и корчат из себя ковбоев? – Девочка не скрывала своего презрения.

– О, я – самый настоящий! Мы не выдаем оружие тем, кто решил просто поиграть в ковбоев. – На губах мужчины промелькнула легкая улыбка, столь мимолетная, что через секунду Кэтлин уже сомневалась, а не показалось ли ей все это.

– О’кей, но...

– Хватит, Хизер! – перебила ее Кэтлин. – Уверена, у мистера найдутся дела поважнее, нежели стоять здесь и препираться с тобой.

Кэтлин взглянула на ковбоя:

– Еще раз спасибо за то, что подсказали, как нам ехать дальше.

Он ответил легким кивком и чуть тронул поводья.

– Приятного вам дня, леди.

Через мгновение всадник и лошадь уже возвращались туда, откуда прибыли.

– Какой наездник! – восхищенно прошептала Холли.

– Он же старик! – не удержалась ехидная Хизер. – Наверняка около сорока лет.

– Да какая разница! Ты лучше погляди, как он держится на лошади! Сказка! Кстати, может быть, у него есть сын.

– Ладно, бери его себе, – отреагировала Хизер. – Очень мне нужен какой-то ковбой!

Кэтлин глубоко вздохнула и посмотрела на своих четырнадцатилетних двойняшек.

– Поехали, – предложила она. – Если ковбой не соврал, то мы почти рядом с ранчо.

– Он не мог соврать! – кинулась на защиту мужчины Холли. – Он – отличный парень!

– О, ради Бога! – закатила глаза Хизер и решительно залезла в фургон.

Кэтлин улыбнулась, глядя на серьезное лицо Холли.

– О’кей, – мягко согласилась женщина. – Он – отличный парень, а теперь поехали.

Уже не в первый раз Кэтлин удивлялась, как это вышло, что Господь благословил ее двумя дочерьми, столь похожими внешне, но совершенно разными, если смотреть на характер и поведение. Наверно, в тот день, когда Бог создавал ее девчушек, Творец был в ударе.

– Ну что ж, – сказала она, заводя машину. – Миля прямо, и поворот налево. Постараемся не пропустить.

Ковбой оказался прав. Ровно через милю появилась развилка, и путешественницы съехали на пыльную петляющую дорогу, по которой, промчавшись еще пару миль, проехали под деревянной аркой с выжженным на ней названием: «Ранчо "Четыре туза"». Но только через милю показались наконец строения самого ранчо, и Кэтлин облегченно вздохнула. Не успела она остановить фургон, как девочки уже выскочили из него.

– Ой, какая красота! – воскликнула Холли. Ее откровенно восхищал окружавший их чудесный и незнакомый мир. – Это куда лучше любого небоскреба Чикаго!

Хизер скрестила руки на груди и презрительно фыркнула сестре в лицо, всем своим видом показывая, что здесь и нравиться-то нечему.

– А по мне, так лучше Чикаго нет ничего на свете!

– Откуда мы, слава Богу, благополучно уехали, – пробормотала Кэтлин, выскальзывая из машины.

– Кэти!

Кэтлин повернулась, и через мгновение две сильные руки подхватили ее и закружили в воздухе. Когда она вновь оказалась на земле, то вынуждена была схватиться за брата и прижаться головой к его сильному плечу, чтобы не упасть. Кэтлин взглянула в смеющееся лицо Джона.

– Я уже начал волноваться. Трудно было найти нас?

– Не очень.

– Вот и отлично. – Джон с улыбкой повернулся к близнецам. – Дайте-ка я хорошенько рассмотрю вас.

Кэтлин смотрела, как брат обнимает Хизер и Холли, восклицая, как те выросли и изменились. Еще бы, в последний раз он видел их, когда им было по четыре года.

Сам же он мало изменился, решила Кэтлин. На висках темные волосы посеребрились, углубились морщинки у глаз, но в остальном он выглядел таким же, как всегда. Правда, лицо и руки стали коричневыми от загара. Подтянутая фигура свидетельствовала об активных занятиях физическим трудом. Было ясно, что Монтана подходит ему куда больше, нежели Чикаго.

Джон снова повернулся к сестре:

– Давай разгрузим ваш багаж. А потом я отыщу свою женушку и узнаю насчет ужина.

Кэтлин до сих пор не была знакома с женой брата. Джон женился на Мэтти три года назад, тогда Кэтлин не сумела выбраться на их свадьбу. И поэтому ее изумил возраст невестки, которая, судя по всему, была лет на десять моложе Джона. Сразу же бросалось в глаза, что эта парочка обожает друг друга. Все еще не оправившаяся после недавнего развода, Кэтлин обрадовалась, что хоть брат счастлив в браке.

Мэтти толкнула дверь, отделявшую кухню от столовой, и своими шоколадного цвета глазами внимательно оглядела длинный обеденный стол.

– Может быть, вы еще чего-нибудь хотите? Кэтлин бросила взгляд на заставленный стол и покачала головой.

– После трех дней еды в придорожных кафешках это выглядит скатертью-самобранкой.

Мэтти довольно просияла:

– Тогда, пожалуй, начнем. Коди немного опоздает.

– Ты видела его? – спросил Джон.

– Недавно проскакал в конюшню. Минут через пять будет здесь.

Джон кивнул и оглядел всех сидящих за столом.

– Тогда я прочитаю молитву.

Несколько минут спустя Кэтлин уже наслаждалась самой божественной пищей, какую ей только доводилось пробовать в своей жизни. Ее желудок, бурно реагировавший на жирные гамбургеры в дороге, блаженствовал.

– Вкусно! – выдохнула довольная Холли, расправившись с большим куском мясного рулета. – Дядя говорит, что вы здесь главная повариха. Вы готовите на все ранчо?

Мэтти отрицательно мотнула головой, норовисто взмахнув «конским хвостом» на затылке.

– Я делю обязанности с Лонни Джоунсом. Мы вдвоем да еще десять служащих, работающих на полную или половинную ставку, справляемся с тем, чтобы на ранчо все были сыты.

Дверь из кухни распахнулась. Кэтлин подняла голову и уставилась в самые зеленые глаза на свете. В следующую секунду она поняла, что перед ней мужчина, подсказавший им, как доехать до ранчо. Шляпы на нем уже не было, и волосы темно-песочного цвета оказались чуть длиннее, чем привычные прически мужчин в Чикаго. Это был классический красавец, хотя и с жестковатыми чертами лица. Кэтлин подумала, что пришедший наверняка считает нежность глупостью, недостойной настоящего мужчины.

Одет он был в простую хлопковую рабочую рубашку. Лицо и руки загорели до бронзового оттенка. Старые, выцветшие джинсы обтягивали ноги, словно вторая кожа. Казалось, в нем нет ни унции лишнего жира.

Кэтлин даже вспыхнула от смущения, отведя взгляд в сторону и с трудом поборов желание спрятаться под стол. Боже, она глазела на него, как потерявшая голову школьница, а он застал ее за этим глупейшим занятием!

– Коди, позволь представить тебя моей сестре и племянницам, – проговорил Джон.

Кэтлин ничего не оставалось, как снова поднять глаза, пока брат вежливо представлял ей гостя. Тот прошел на другой конец стола, но все примечавшие зеленые глаза снова заставили женщину покраснеть.

– Очень приятно познакомиться с вами, мистер Вашингтон, – вежливо пробормотала Кэтлин.

– Зовите меня Коди. Пожалуйста.

– Вы тот самый парень, которого мы повстречали на дороге! – вдруг выпалила Хизер.

– Он самый.

– А чем вы занимаетесь на ранчо, Коди? – спросила Холли, передавая ему глубокое блюдо со сладкой фасолью.

– Всем, чем придется. Джон не дает мне сидеть без дела.

Холли сладко улыбнулась и подала ему салатницу.

– Значит, дядя Джон – ваш босс?

– Он очень старается им выглядеть.

Губы Коди раздвинулись в легкой усмешке, и лицо неожиданно смягчилось.

– Но я больше, сильнее и хитрее, так что пока Джон остается с носом.

Кэтлин отметила, что скупая улыбка буквально очаровала ее дочь. Если быть честной, то и на нее она произвела не меньшее впечатление. Вдобавок к внешности покорителя женских сердец Коди Вашингтон обладал еще и сексуальной притягательностью. Фи, нашла чем забивать себе голову!

– А почему вы говорите не так, как положено ковбою? Вопрос Хизер прервал печальные размышления Кэтлин.

Она с интересом наблюдала, как Коди перевел взгляд на ее вторую дочь.

– А почему ты так стараешься отличаться от своей сестры? – мягко спросил он в ответ.

– Потому что хочу показать, что я – это я, с присущей мне индивидуальностью, – нахмурилась Хизер.

Вашингтон внимательно рассматривал ее.

– И как? Срабатывает?

– Да. По крайней мере нас уже не путают. Он посмотрел на Холли, затем снова на Хизер.

– Значит, стоило только обкромсать волосы и выкрасить в этот... э-э... цвет, как все устроилось?

– Да, – холодно ответила Хизер. Он медленно кивнул и пожал плечами.

– Но это ничего не изменило.

– Что вы имеете в виду?

– Ты по-прежнему блондинка под всей этой краской, а твое лицо все равно похоже на лицо сестры. Так что, по сути, ничего не изменилось.

Холли весело рассмеялась:

– Именно так ей и сказала мама.

Кэтлин почувствовала на себе внимательный взгляд мужчины и смело повернулась.

– Умная мамочка, – пробормотал он.

– А мне плевать, что вы оба по этому поводу думаете! – резко ответила Хизер. – Мне очень нравится моя прическа. – Девочка бросила на Коди пронзительный взгляд. – А вы так и не ответили на мой вопрос. Почему вы говорите не так, как должны разговаривать ковбои?

– И как же они должны?

– Медленно и немного тягуче. Ну, что-то типа «мэ-эм» или «хау-ди-ду». Вы же понимаете, что я имею в виду.

– Конечно, понимаю. Вот познакомишься с гостями и ковбоями нашего ранчо, тогда и насладишься всем, чего так жаждешь.

– О’кей. Но почему вы говорите иначе? – настаивала Хизер. – Я понимаю, почему это делает дядя Джон, ведь он из Чикаго. А почему вы?

– Потому что я из Монтаны.

– Но...

– Ты большая любительница поспорить, Хизер, – перебил Коди.

– Это у нее получается лучше всего, – весело вставила Холли.

Хизер бросила на сестру испепеляющий взгляд:

– Уж лучше так, чем со всем соглашаться и быть послушной дурочкой.

– Хватит! – решительно вмешалась Кэтлин. – У меня нет настроения слушать вашу перепалку, а у всех остальных за столом – еще меньше.

– Почему бы вам, девочки, не помочь мне с десертом? – предложила Мэтти и отодвинула свой стул.

Близнецы безропотно поднялись и проследовали за ней на кухню.

Джон бросил на сестру полный понимания и сочувствия взгляд.

– Я, еще будучи беременной, поняла, что с ними хлопот не оберешься. – Кэтлин устало потерла лоб и переносицу. – Они словно день и ночь, так во всем отличаются друг от друга. Иногда это очень утомительно. Близняшки, наверное, успеют довести тебя до ручки до нашего отъезда.

– Мы всегда счастливы видеть вас здесь, Кэти. Лучше оставайтесь подольше, а? – нежно сказал брат.

– Знаю. Но не могу же я прятаться здесь всю жизнь. Вот соберусь с силами и начну строить новую жизнь.

Она подняла голову и заметила, что Коди не сводит с нее своих ясных зеленых глаз. Смущенная, Кэтлин тут же отвела взгляд в сторону.

Хизер просунула голову в дверь.

– Все будут яблочный пирог и мороженое?

– Кроме меня. – Коди отодвинул стул и встал из-за стола. – Надо еще кое-что сделать дома. Я приеду с утра пораньше, и мы примемся за новый домик.

– Буду ждать, – кивнул Джон.

– До завтра.

Кивнув всем, Коди исчез.

Стоило ему уйти, и Кэтлин с удивлением почувствовала странное разочарование.

Рассвет незаметно пришел на смену почти бессонной ночи. Кэтлин надела джинсы, черный свитер и спустилась на кухню, где уже стоял кофейник с горячим свежим кофе. Она – налила себе кружку и вышла на идущую по всему периметру дома веранду. Прислонилась к перилам и задумчиво огляделась, наслаждаясь вкусным кофе.

В стойлах уже кипела работа: конюхи весело перекликались, седлая лошадей для гостей ранчо. Но никто никого не торопил, все делалось не спеша, на совесть и с любовью. Запах жарящегося бекона витал в воздухе, дразня обоняние. Значит, уже накрывают к завтраку.

Кэтлин допила кофе и поставила кружку на перила, решив поискать столовую. Тут ее внимание привлекла машина. Темно-синий пикап остановился возле их фургона. Коди вышел из машины и откровенно удивился, что гостья из города уже на ногах. Он-то считал, что та будет отсыпаться до полудня.

– Доброе утро, – поздоровался Коди, подходя к ней.

– Доброе утро.

Он остановился и чуть не выругался вслух. Ее того и гляди снесет прямо на глазах. Усталая и сломленная. Утренний свет совсем не льстил, украв с лица все живые краски.

Темные круги под глазами. Да-а, еще часочков шесть сна ей бы не повредили. Глаза, этакая помесь серого и голубого, полны теней и сомнения.

Коди смотрел на нее и напоминал себе, что Кэтлин Хантер сама должна выбрать свой путь в этом большом и жестоком мире. Не существует никаких магических заклинаний, чтобы залечить разбитые сердца и последствия неудавшихся браков. Да и утешитель из него... никудышный.

– Вы видели Джона? – спросил мужчина с оттенком нетерпения и тут же пожалел об этом.

– Нет.

– Так, тогда искать надо либо в конюшне, либо в столовой, – решил Коди, внимательно разглядывая ее. Куда же подевалась та совершенно нормальная, уверенная в себе женщина, выслушавшая вчера его указания и прекрасно их выполнившая? – Вы уже завтракали?

– Нет. Я как раз собиралась в столовую. Вы не могли бы подсказать мне, где это?

Про себя он вздохнул. А-а, ерунда, почему бы не уделить ей немного времени, пока она не освоится тут.

– Пойдемте. Я вам все расскажу, так что потом уже не заблудитесь.

– Не стоит. Я вовсе не хочу отрывать вас от дел.

– Не волнуйтесь. Мои дела не убегут.

Заметив промелькнувшую в ее глазах нерешительность, он протянул руку.

– Ну же, это займет всего несколько минут. Кэтлин стояла и смотрела то на него, то на протянутую руку. Наконец сошла со ступенек, проигнорировав дружеский жест. Коди опустил руку и зашагал рядом с ней по гравийной дорожке через разросшийся сад.

Коди и сам не понимал, отчего так волнует его присутствие этой женщины, хотя ее макушка едва достает ему до плеча. Он немедленно убавил шаг, подлаживаясь под ее походку. Женщина затронула в нем какие-то струнки, отчего его тянуло заботиться о ней и защищать. А эти самые струнки успели изрядно проржаветь в нем за долгие годы безмятежного существования. В Монтане не рождаются чувствительные, утонченные женщины, нуждающиеся в защите. Женщины, с которыми привык иметь дело Коди, умели постоять за себя.

Тут они дошли до развилки.

– Мы пойдем вот в эту сторону, – сказал Коди, поворачивая направо. – А дальше все здесь по кругу. В том конце упремся в столовую, а домики для гостей поблизости.

– И сколько их?

– Уже двенадцать. Мы планируем построить еще два в следующем году, все разных размеров. Вот тут между ветвями вы можете разглядеть два самых больших.

– О, да они очень хорошо скрыты от глаз!

– Да, все до единого. Именно за этим сюда и приезжают. Все хотят отдохнуть от безумной толчеи больших городов. В комнатах нет телефонов, только внизу, в холле.

Оба разом замолчали, продолжая идти по затененной деревьями дорожке. Даже прожив тут всю жизнь, Коди не переставал восхищаться неповторимой прелестью утра в Монтане.

Коди остановился, сообразив, что Кэтлин нет рядом. Он нетерпеливо обернулся. И увидел, что та со счастливой улыбкой стоит, закрыв глаза и подставив лицо солнцу. Он замер в восхищении. Созданная для счастья, Кэтлин каждой клеточкой своего существа впитывала радость жизни, стремясь вернуть хоть какие-то крохи из украденных, несбывшихся надежд.

Кэтлин открыла глаза и увидела, что Коди пристально смотрит на нее. На мгновение оба замерли. Он заметил в ее глазах огонь, которого раньше не было.

Смутившись, женщина покраснела и отвернулась.

– Извините, – пробормотала она, – выгляжу, наверное, полной идиоткой.

– Нет, – неожиданно мягко произнес Коди. – Никогда не извиняйтесь за то, что стремитесь наслаждаться жизнью, Кэтлин.

– О’кей, больше не буду.

Коди вздохнул и отвернулся. Какая-то неведомая сила затягивала его в омут, хотя он отчаянно сопротивлялся.

– Пойдемте, – заторопился он. – Столовая как раз за поворотом.

Глава 2

Кэтлин закрыла книжку и швырнула на кровать. Бессмысленно пытаться читать дальше. Она уже дважды начинала главу, но и сейчас не смогла бы сказать, о чем там речь. «Совсем как моя жизнь», – с горечью подумала она.

Близилась полночь, а ее терзало непонятное беспокойство, так что о сне нечего и мечтать. Может быть, поможет свежий воздух. Она сдернула пиджак с вешалки, накинула на плечи и выскользнула из комнаты.

Бесшумно спустившись по лестнице, Кэтлин остановилась в самом низу, потому что в кабинете Джона виднелся свет. Он работал на своем компьютере, но, видимо, почувствовал ее присутствие, ибо мгновенно поднял голову, как только она вошла.

– Кэти, с тобой все в порядке?

– Я решила прогуляться. Никак не могу заснуть.

– Там довольно прохладно.

– Я только освежусь.

– Кажется, мне это тоже не помешает.

Он нажал несколько кнопок на компьютере. Экран погас, и Джон снова повернулся к сестре.

– Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

– Конечно, нет.

Когда они вышли на крыльцо, прохладный ночной воздух мгновенно охватил их. Кэтлин судорожно выдохнула.

– Ну, как тебе тут у нас? Нравится?

– Красиво. Все просто завораживает. Теперь понятно, почему тебе захотелось остаться здесь.

– Это моя мечта. Немногим людям везет так, как мне: ведь я живу именно там, где мечтал поселиться.

Джон сел на верхнюю ступеньку, аКэтлин примостилась рядышком.

– Я рада, что ты счастлив здесь, Джон. Я знаю, как трудно тебе далось решение навсегда покинуть Чикаго.

Брат грустно усмехнулся:

– Как ты думаешь, отец в конце концов простил меня?

– Не знаю. Он стал совершенно невыносимым после того, как ты уехал. Мне так и не удалось поговорить с ним о тебе. Да отец и не допустил бы этого. А после инсульта он так и не пришел в сознание.

– Я ничуть не сожалею о том, что решился уехать. Я умирал в Чикаго медленной смертью. И много раз пытался объяснить это отцу, но тот не хотел ничего слушать.

– Не стоит еще раз ворошить старое, Джон. Отец всю жизнь пытался добиться от своих близких того, чего хотел. Мы-то знаем, что он сотворил с мамой. Единственное, что та умудрилась сделать без его благословения, это умереть. Ты пытался выполнить то, чего от тебя ждали, но, видимо, не всем дано терпеть жизнь клерка. Я помню, как ты мечтал о жизни на ранчо, когда мы были маленькими. Ты всегда знал, чего хочешь. Так что и не думай сожалеть о том, что последовал зову сердца.

– А к чему отец принудил тебя, Кэти?

– Он настоял на том, чтобы я вышла замуж за Гэри.

Джон еле слышно ругнулся и сжал ее пальцы.

– Я сразу почувствовал неладное, когда узнал, что вы собираетесь пожениться. Но так и не смог добиться ни одного толкового слова ни от кого, кстати, и от тебя тоже.

– А у меня и не было никаких толковых ответов. Все ответы провозглашались либо отцом, либо Гэри.

– А ты любила Гэри?

Кэтлин сморгнула неожиданные слезы.

– Сначала я трепетала перед ним. Он был на двенадцать лет старше, и мне казалось невероятным, что такой мужчина увлекся мной. Он был красивым, умудренным опытом и богатым. Обладал всем, по мнению отца, самым важным в жизни. Он и сказал мне, чтобы я не волновалась насчет любви, все это придет со временем, после свадьбы. Я ждала, ждала, но так и не дождалась. Я довольно рано поняла, что вышла замуж за точную копию нашего отца. Тот жаждал иметь покорную дочь. Гэри желал иметь послушную жену.

– Так почему же ты не оставила его?

– Я однажды так и сделала. Это случилось спустя год после нашей свадьбы. Я пошла к тебе, но тебя не оказалось дома. – Кэтлин горько рассмеялась. – Я растерялась, не зная, что делать, вот и отправилась снова домой. Гэри и по сей день не подозревает об этом.

– А почему ты не дождалась меня? Почему не зашла еще раз? Не позвонила? Я бы помог тебе.

– Пару дней спустя я обнаружила, что беременна. И это сразу все изменило. По крайней мере для меня.

Она помолчала, с печалью заглядывая в прошлое.

– Гэри был так счастлив, когда узнал про беременность. И я на какой-то момент даже вообразила, что, возможно, когда-нибудь полюблю мужа. Но все кончилось, как только доктор назначил ультразвуковое исследование. Там мы и узнали, что я вынашиваю двух девочек. А Гэри хотел мальчика. В понимании мужа женушка подвела его.

– О Господи! Кэти, я и понятия не имел об этом.

– Ты бы все равно ничем не мог помочь. Гэри постоянно изображал на публике роль внимательного отца. А по правде мы были всего лишь его собственностью. Ну, как машина, дом или яхта. Холли, кстати, очень быстро раскусила папочку. И не думай, что это я так настроила девочку. Она сумела сделать свои собственные выводы из всего того, что наблюдала долгие годы. А вот Хизер видит отца совсем в другом свете и винит в разводе именно меня. Ей кажется, что, будь я хорошей женой, Гэри не стал бы искать утешения в объятиях другой женщины.

– Она тебе так и сказала?

– Не так, но у нее папочкино умение жонглировать словами. Девчонка умеет добиваться, чтобы все ее отлично поняли.

– Кэти! Почему ты не ушла от него на десять лет раньше? Почему терпела все эти годы?

– Я не хотела рисковать. Я боялась, что муж начнет использовать девочек как заложниц. Если бы на развод подала я, он бы устроил такое... Я не хотела, чтобы им пришлось пережить весь этот ужас. Я планировала продержаться и стерпеть все, пока девочки не окончат школу.

– Но это же... уйма потраченных впустую лет!

– Но куда бы я ушла, Джон? У меня нет никакой профессии. Как бы я стала содержать себя и девочек? Посмотри на меня. Мы с Гэри давно разведены, а я все еще не определилась, чем стану заниматься, где буду жить.

– Ты можешь остаться здесь. Нам всегда пригодится пара лишних рук.

– Спасибо за предложение, но я не могу позволить тебе взвалить все на себя.

– Кэти...

– Выслушай меня, Джон, пожалуйста. Одно я поняла четко. Я больше никогда в жизни не буду зависеть от мужчины и его забот. Разве ты не видишь, что в этом случае ничем не будешь отличаться от папы или Гэри? Ты станешь просто еще одним мужчиной, который взвалил на свои плечи ответственность за беспомощную Кэтлин.

– Но я хочу помочь тебе! Ведь когда ты так нуждалась в моей помощи, от меня не было никакого толка!

Она улыбнулась:

– Ты уже помог мне тем, что позволил пожить здесь, пока я не решу, что лучше всего для меня и девочек. Ты помогаешь мне встать на ноги. И у меня уже есть кое-какие успехи. Само мое присутствие здесь – явное тому доказательство. Я никогда до сих пор не ездила куда-либо без мужа. Эта поездка – своеобразное испытание: Гэри всегда посмеивался и утверждал, что я заблудилась бы даже по дороге в лавку зеленщика, если бы та находилась вне моего привычного маршрута. Как ни печально, но я верила ему.

– Какая жалость, что я не уделял тебе должного внимания в Чикаго! Так бы хотелось быть рядом с тобой, когда тебе приходилось так тяжко!

– Ты теперь рядом со мной, и я это очень ценю. Брат посмотрел на нее с искренним сочувствием:

– Меня по-прежнему беспокоит твой вид. Ты очень похудела и, кроме того, плохо спишь.

– Все это так, но я думаю, что стряпня Мэтти мигом сотворит чудеса. Да и спать я уже стала лучше. Просто к здешним ночам нужно привыкнуть. Здесь так тихо.

– Да, у меня тоже вначале были небольшие трудности со сном из-за этой невероятной тишины. Но с тобой все не так просто. Я понимаю, что тебе есть из-за чего тревожиться, есть над чем поломать голову, но хочу, чтобы ты не пыталась решить все сразу. Я знаю – это будет нелегко, но постарайся забыть все, что Гэри вдалбливал тебе в течение многих лет. Я думаю, ты вполне способна построить новую счастливую жизнь. И уверен, сестренка, что ты намного сильнее, чем сама думаешь.

– Правда? – пробормотала она, внезапно крепко обняв брата. – Спасибо. Впервые за долгие годы кто-то сказал вслух, что верит в меня.

Коди въехал на вершину скалистого утеса и остановил Вихря. Лошадь нервно затанцевала на месте, почуяв запах других лошадей на дороге внизу. Коди, ласково потрепал жеребца и пробормотал что-то успокаивающее.

Коди насчитал шестнадцать всадников, вел которых Джо Пэйнтер, старший ковбой. Равномерная, ленивая поступь лошадей сразу выдавала группу новичков. Коди знал, что Джо всегда вначале берет новичков на прогулку по гравийной дороге и только позже отправляется с ними по более трудным маршрутам, разработанным на ранчо.

Он начал разворачивать Вихря, как вдруг заметил что-то неладное с последним всадником. Коди молча наблюдал, как лошадь начала пятиться, все опаснее приближаясь к кювету. Кто-то закричал, призывая руководителя группы, находившегося в голове колонны. Пугливая лошадь отпрянула, неопытный всадник слишком натянул поводья, пытаясь вернуть ее на дорогу, и лошади не осталось ничего другого, как переступить через край дороги.

Коди рванулся с утеса, насколько позволял крутой каменистый склон, но так и не успел предотвратить несчастный случай. Он почти домчался до перепуганной лошади, когда та дернулась и отпрыгнула в сторону, резко стряхнув при этом всадника в кювет.

Коди спрыгнул с Вихря еще до того, как жеребец остановился, и помчался к неподвижно лежавшему в высокой траве сброшенному всаднику. Опустившись на колени, он снял с головы упавшего ковбойскую шляпу и ахнул, увидев рассыпавшиеся золотистые волосы Кэтлин Хантер. Он молча уставился на лежавшую без сознания женщину.

– Проклятие! – прорычал Вашингтон сквозь зубы.

– Господи, Коди, мне так жаль, – опустился рядом с ним на колени Джо. – Когда я понял, что у нее проблемы, было уже поздно что-либо предпринимать.

– Мама!

Коди услышал топот ног Хизер и Холли. Он осторожно ощупал тело лежавшей перед ним женщины.

– Коди, с ней все в порядке?

Не оглядываясь, он не мог сказать, кто из близнецов спрашивает, поэтому ответил без обращения.

– На первый взгляд перелома нет. – И бросил выразительный взгляд на Джо Пэйнтера. – Позаботься об остальных. Не дай Бог, случится еще что-то подобное.

Кивнув, старший ковбой пошел успокаивать взволнованную группу. Рядом с Коди присела Холли.

– Не понимаю, как это все вышло. Лошадь испугалась совершенно внезапно. А мама не сумела справиться с ней.

Коди почувствовал странное раздражение из-за того, что сердце никак не хотело успокоиться.

Стон слетел с губ Кэтлин, и Коди тут же посмотрел ей в лицо. Кэтлин медленно открыла глаза и приложила руку ко лбу. И тут она поняла, кто перед ней. Глаза ее расширились, на лбу появилась озабоченная складка.

– Хэлло, Кэтлин, – вежливо поздоровался Коди, не выдавая своей тревоги.

– Кажется, я что-то натворила.

Коди присел возле нее на корточки и растерянно потер затылок. Господи, до чего же странно эта женщина влияет на него!

Коди избегал Кэтлин в течение двух недель, стараясь не попадаться ей на глаза. Ему не нравились пробуждавшиеся в нем чувства. Он был вполне доволен своей жизнью здесь и не нуждался во вмешательстве такой вот беспомощной, хрупкой, голубоглазой блондинки в свою налаженную жизнь.

– Мам, как ты себя чувствуешь? – встревоженно спросила Хизер. – Ты можешь двигаться?

Кэтлин решительно попыталась подняться, но тут же на ее плечо опустилась ладонь Коди.

– Не так быстро, – посоветовал он. – Вдруг у вас скрытый перелом?

– Сомневаюсь. Не пострадало ничего, кроме моего самолюбия.

– Давайте я все же помогу.

Коди обнял ее за плечи. Кэтлин чуть не подпрыгнула, ощутив сквозь хлопок рубашки, насколько горяча его рука. Прикосновение обожгло ее. Он наклонился, и потрясающий мужской запах защекотал ее ноздри. Она инстинктивно вытянула руку и вцепилась в мускулистое плечо.

– О’кей?

– Да, спасибо.

Коди отпустил Кэтлин и выбрался из кювета. Подав ей руку, он мгновенно вытянул ее.

– Извините меня, Кэтлин, – сказал взволнованный Джо. – С вами все в порядке?

– Да, не волнуйтесь. И лошадь ничуть не виновата. Я просто удивилась, когда Ласточка вдруг занервничала, вот и натянула поводья до отказа. Теперь я уже не повторю ошибки. Можно отправляться.

– Вы отправитесь назад на ранчо! – вдруг решительно вмешался Коди.

Кэтлин нахмурилась от резкого, командного тона.

– Со мной все будет хорошо. Я могу и хочу продолжить поездку.

– Вы отправитесь назад на ранчо! – повторил он твердо, не сводя с нее зеленых глаз. – Я провожу вас.

Кэтлин почувствовала, как внезапно внутри у нее развязался какой-то узел. Всю жизнь она прожила с мужчинами, говорившими с ней именно таким тоном.

Всю жизнь она делала лишь то, что ей приказывали. Но вся эта жизнь уже в прошлом! Она больше не обязана делать то, что ей не нравится! Она сама себе хозяйка!

– Я поеду вместе со всеми! – решительно заявила Кэтлин, пытаясь обойти его. И тут же почувствовала, как ее руку безжалостно сжали стальные пальцы. Она взглянула на него и чуть не отпрянула от страха. Злость превратила зеленые глаза в сверкающие холодные камни. Упрямый подбородок не предвещал ничего хорошего.

– Послушайте, – тихо, но непреклонно возразил он. – У нас принято, чтобы упавшие немедленно возвращались на ранчо, поближе к врачу. Вы так упали, что даже потеряли сознание. Зачем Джо лишние хлопоты, когда он с группой удалится на целые мили от ранчо? Ведь именно тогда ваши раны дадут о себе знать.

Кэтлин покосилась на Джо:

– Это правда?

Джо удивленно вытаращил глаза, с любопытством взглянув на Коди. Затем быстро перевел глаза на Кэтлин.

– Да, мэм. Это для вашей же безопасности. Обычно я в таком случае сразу прекращаю маршрут, и мы все возвращаемся на ранчо. Но поскольку здесь Коди, то он проводит вас, а я продолжу маршрут с остальными.

«Вот что получается, когда наконец решаешься постоять за себя», – огорченно подумала Кэтлин и повернулась к близнецам.

– Вы обе поезжайте вместе со всеми. Со мной все в порядке.

– Ты уверена? – спросила Холли.

– Да. А теперь отправляйтесь. Мы и так непозволительно долго задержали всех.

Кэтлин повернулась к Джо и попросила:

– Присмотрите за ними, ладно?

– Непременно, – улыбнулся ковбой и, сдвинув шляпу на затылок, удалился. Через минуту он уже снова навел полный порядок, выстроив всадников в линию, и двинулся в путь. Кое-кто из уезжавших приветственно поднял руку. Кэтлин помахала рукой в ответ.

Тут подошел Коди, ведя за поводья и своего жеребца, и кобылу Ласточку, с которой так неудачно свалилась Кэтлин. Не надо было быть знатоком характеров, чтобы понять, что Коди уже полностью овладел собой.

– Пойдемте, – приказал он. Кэтлин протянула руку к поводьям, но Коди отвел ее руку. – Вы не поедете верхом.

– Хотите заставить меня идти пешком? В его взгляде сверкнула ярость.

– Нет! Вы поедете со мной на моей лошади.

– Вы, должно быть, шутите! – Кэтлин недоверчиво рассмеялась и посмотрела на его огромного черного жеребца. – Это исключено, Коди.

Он как раз успел привязать поводья Ласточки к своему седлу и повернулся к ней.

– Может быть, вы прекратите препираться и просто сделаете то, что вам говорят?

– Нет! – тут же вспыхнула она. – Не понимаю, почему мне нельзя возвратиться на Ласточке!

– Если я говорю, значит, так надо.

– А кто вас спрашивал? Почему бы вам не заняться своими собственными делами?

– Уж извините, что решил полюбопытствовать, не сломали ли вы свою незадачливую шею!

– А вас никто не просил об этом! Уверена, Джо не хуже вас знает, что делать в подобном случае! – Кэтлин развела руки в стороны и даже подпрыгнула на месте, демонстрируя, что с ней ничего не случилось. – Я ничего не повредила, так что не понимаю вашего беспокойства.

– А мне некогда объяснять вам азбучные истины, – буркнул он, вскочив в седло и протягивая руку. – Ну? Поторопитесь!

Кэтлин скрестила руки на груди и гневно сверкнула голубыми глазами.

– Я не поеду с вами!

– Значит, пройдетесь пешком, потому что на Ласточку вы больше не сядете!

– Что за глупости? Это моя лошадь!

– Она уже однажды сбросила вас, Кэтлин. Я не стану рисковать дважды.

– Ласточка не сбрасывала меня! Это из-за меня она попятилась в кювет. Это моя вина.

– Вы совершенно правы. И это просто счастье, что кобыла не сломала себе ногу. У Джона стало бы на одну лошадь меньше. Давайте лучше возвратимся на ранчо. Это совсем недалеко. Уж несколько минут вы меня вполне вытерпите.

Кэтлин стояла и размышляла над создавшейся ситуацией. Ей совсем не улыбалось топать до ранчо пешком, но так и получится, если она заупрямится и не согласится поехать на лошади с Коди.

– К дьяволу, Кэтлин. У меня нет времени на уговоры! Не успела она среагировать, как мужчина подъехал на Вихре вплотную, обхватил ее рукой вокруг талии и рывком посадил перед собой. Она испуганно пискнула и попыталась отодвинуться от него, чуть не соскользнув на землю.

– Осторожнее, – предупредил он, дохнув ей прямо в ухо. – Вот напугаете обеих лошадей, и придется нам вдвоем брести до ранчо пешком! – Коди поерзал в седле, устраиваясь поудобнее. – Ну, уселись?

Кэтлин старалась не прикасаться к нему. Но проиграла борьбу, даже не начав как следует. Высокий краешек седла с одной стороны и его сильные бедра с другой не давали простора для маневра. Вскоре у нее заныла спина от стремления сидеть прямо, словно проглотив аршин. И вскоре она уже была благодарна приятной твердости мужской груди за своей спиной. Кэтлин пыталась игнорировать тот факт, что ее бедра интимно прижаты к его бедрам.

Коди еще никогда в жизни не был так рад, когда наконец показалось ранчо. Главное, поскорее спустить Кэтлин на землю, прежде чем ковбой самым примитивным образом оскандалится! Мало того, что она ерзала полдороги, пытаясь поудобнее устроиться в узком седле, так еще этот женский аромат! А ее волосы? Дьявол бы побрал эту женщину! Волосы всю дорогу щекотали ему щеку и затылок, куда их задувало ветром.

Наконец Коди нашел способ отвлечься: начал повторять в уме таблицу умножения. А то так недолго и рехнуться. Уловка срабатывала до тех пор, пока Кэтлин не расслабилась и не прижалась к нему спиной. Желание жарким пламенем объяло его, так что Коди взмок от усилий справиться с собой, стараясь не смутить ее слишком очевидной реакцией тела.

Он и сам был в шоке. Ад и дьяволы! Ведет себя словно прыщавый подросток, иначе и не назовешь! А ведь женщина и не пыталась понравиться. Коди содрогнулся, представив, что может случиться, если она поставит своей целью соблазнить его.

Эрл Шепард вышел из конюшни и направился к подъехавшим. Он удивленно выгнул брови, разглядывая парочку на лошади.

– Что случилось?

– Ласточка сбросила Кэтлин, – кратко ответил Коди. Эрл подошел к кобыле и ласково погладил ее.

– Ну и зачем ты это сделала, глупышка? – спросил старик у лошади, словно ожидая ответа.

– Это полностью моя вина, – поспешила объяснить Кэтлин. – Я сама вынудила беднягу попятиться в кювет.

– Не самая мудрая шутка, мисс Кэтлин, – протянул ковбой и засунул пальцы под лямки своего рабочего комбинезона из джинсовой ткани. – Уж мы-то учили вас явно другому.

Она виновато улыбнулась старику.

– Наверняка вы пра-а-вы, – передразнила она его тягучую речь.

– Эрл, помоги Кэтлин сойти с лошади, – напряженно попросил Коди. И удивленно выгнул брови, увидев, что старик явно не торопится выполнить просьбу, а как бы размышляет, стоит ли это делать, задумчиво посасывая нижнюю губу. – Ну пожалуйста, – вырвалось у него.

Весело рассмеявшись, Эрл подошел и помог Кэтлин соскользнуть на землю. Он бросил на Коди ехидный и все понимающий взгляд, и тот, покраснев, поспешно принялся отвязывать поводья Ласточки от своего седла, чтобы поскорее исчезнуть. Отвязав, он с облегчением передал поводья старому ковбою.

– Подбери Кэтлин другую лошадь! – приказал он, снова уютно устроившись в седле и явно придя в себя.

– Зачем ты так, Коди? Ласточка и Кэтлин уже неделю ездят вместе и все время чудесно ладили.

– Я же объяснила вам, что лошадь абсолютно ни при чем! С ней все в порядке!

– Я и слышать не желаю, что вы снова сядете на эту лошадь! – Голос Коди становился все громче.

– А мне все равно, что вы желаете или не желаете! Мне нравится эта лошадь, и я буду ездить только на ней! – Она повернулась к Эрлу: – Вы поняли меня?

– О да, мэм, – быстро заверил ее ковбой.

– А мне абсолютно все равно, какие у вас пожелания. – Коди бросил на Эрла гневный взгляд: – Найдешь ей другую лошадь. Ты понял?

– Слышу, слышу, Коди, – невозмутимо ответил старый ковбой.

Коди выругался сквозь зубы. Эрл хотя и слышал, но не обещал, что подчинится. Решив, что не стоит понапрасну терять время, Коди повернулся к Кэтлин.

– Если я еще раз увижу вас на этой лошади, то лично сниму вас с нее. Вы поняли?

Она отважно не отводила от него упрямых глаз. На секунду оба замерли, затем Коди решительно развернул Вихря и галопом умчался прочь.

Кэтлин смотрела вслед, зачарованная грубоватой красотой всадника и лошади. Ей было все равно, что там приказывал Коди. Ей нравилась кобыла Ласточка, и она будет продолжать ездить на ней. Кэтлин чувствовала невероятное удовлетворение от того, что постояла за себя перед Коди, не испугалась его напора и не отступила.

Эрл мягко присвистнул и сказал:

– Я бы сказал, что Коди слегка расстроен.

– Угу. Но я все равно хочу ездить только на Ласточке.

– Никаких проблем, мэм. Кобыла всегда будет готова для вас, как только пожелаете.

– Спасибо. А-а вы... У вас не будет неприятностей с Коди из-за этого?

– Не-а. Не волнуйтесь, мисс Кэтлин.

– Эрл, а какой пост занимает Коди на ранчо?

– Он не занимает здесь никакого поста.

– Тогда почему же он всем раздает приказы?

– Но ведь у него это неплохо получается, не правда ли?

– Тогда почему все тут же выполняют его приказы?

– Потому что он обычно бывает прав. – Эрл погладил свои седые усы и добавил: – Обычно.

Покачав головой, он пошел в стойло, уводя за собой Ласточку. Оставшись одна, Кэтлин попыталась сделать невозможное: разгадать, что же хотел сказать старый ковбой.

Глава 3

По случаю субботы толпа в баре Диллона была многолюдной. Музыканты на сцене буквально оглушали, спиртное было отменным – за это, собственно, бар и любили, а леди здесь всегда отличались дружелюбием. Покинув Кэтлин на ранчо три дня назад, Коди вскоре решил, что явно нуждается в обществе дружелюбной леди. Вот и отправился в единственное место в Вулф-Крике, где мог быть уверен, что обязательно найдет то, чего жаждала его душа.

Бар Диллона «Сирена» располагался на окраине Вулф-Крика и представлял собой довольно непрезентабельное здание, давно нуждавшееся в ремонте. Бар имел репутацию заведения, где подавали прекрасную выпивку, а убранство помещения при этом не имело никакого значения.

Коди не был завсегдатаем у Диллона, но если появлялся, то проблем с партнершами не возникало: многие жаждали провести с ним веселый вечер. Он прожил в Вулф-Крике всю жизнь и знал здесь практически всех.

Сегодня Вашингтон оказался в компании с Адамом Харрисоном, единственным профессиональным жокеем в Вулф-Крике, более того, звездой родео. Коди и Адам вместе ходили в школу, но так никогда и не стали добрыми друзьями. Этому мешало, своеобразное чувство соперничества, которое Коди так и не сумел определить более или менее четко. Просто Господь создал их такими. И они обязательно должны задирать друг друга не по одному, так по другому поводу.

Коди принял приглашение не потому, что захотелось попикироваться с Адамом, а потому, что сидящая напротив Адама рыженькая выглядела именно так, как нравилось Коди. Звали ее Тиффани, и родом она была из Далласа. Девушка обожала родео, где и встретила Адама примерно год назад на соревнованиях в Омахе. У нее набралась парочка недель отгулов, вот она и приехала в город по приглашению Адама в компании с двумя подружками.

Осушив пару рюмок, Коди уже танцевал посреди прокуренной танцплощадки под звуки медленной баллады. А его руки обнимали приятно разгоряченную Тиффани. Вид у высокой, под стать Коди леди в плотно облегающих джинсах и рубашке был приятный и многообещающий.

Существовала лишь одна заминка. По непонятным причинам в мозгу Коди то и дело возникало видение Кэтлин.

Он живо представлял золотые волосы там, где сейчас были рыжие, и серо-голубые глаза на месте зеленых. Коди уже начинало бесить, что видение хрупкой и ранимой женщины с мягкой улыбкой смеет преследовать его, когда в руках томится полная жизни и желания женщина. Это было совершенно невыносимо.

Возвратившись к столу, они снова заказали напитки.

Коди сделал огромный глоток из принесенного бокала, вполуха слушая рассказываемую Адамом байку о родео. Вдруг тот замолчал на середине фразы.

– Боже милостивый! – выдохнул Адам, уставившись на что-то позади Коди. – Кажется, я отсутствовал слишком долго. Кто этот ангел во плоти, Коди?

Нахмурившись, Коди взглянул через плечо и чуть не упал со стула. Прямо в дверях стояла Кэтлин. У него дух захватило. Он ведь не видел ее ни в чем другом, кроме джинсов и рубашки. Теперь же понял, как много потерял.

Сегодня юбка, плотно облегая ее, подчеркивала прекрасную форму бедер и доходила до колена, открывая взору безупречные икры. Блузка темно-синего цвета была с длинными рукавами и заправлена в юбку. В одежде не было ничего намеренно сексуального, если, конечно, не считать того, что глаза словно прилипали к довольно скромному вырезу и видели то, что было скрыто.

Во всяком случае, именно это происходило с глазами Коди. Какого дьявола она делает здесь? Это – последнее место, где ей стоило появляться в одиночестве! Что ж, видимо, придется взять на себя тяжкую обязанность и разъяснить все этой дурехе!

Он приподнялся, но увидел входящих Джона и Мэтти. Снова рухнув на стул, Коди поспешно потянулся за своим бокалом, залпом выпив все, что там было.

Адам резко отодвинул свой стул от стола и встал.

– Она родственница Джона или Мэтти?

– Сестра Джона, – буркнул в ответ Коди.

Адам ухмыльнулся и хлопнул ладонью по столу.

– Спасибо, дружище, – сказал он и направился в сторону Кэтлин.

– С тобой все в порядке, Коди? – Длинные пальцы ласково скользнули по позвоночнику Коди, туда и обратно, туда и обратно. Тиффани. Боже ты мой, он совсем забыл про нее! А ведь войдя в бар и увидев ее, сразу же решил, что если кому и дано избавить его от накопившегося напряжения, то только ей. Теперь Коди должен был признать, что хитрил сам с собой. То, что ему нужно, он вряд ли отыщет в ее щедрых объятиях.

– Привет, Коди. Вот здорово, что ты здесь! Коди поднял голову и улыбнулся Мэтти.

– Могу сказать о тебе то же самое.

– Мы решили показать Кэтлин кое-что из наших достопримечательностей, – объяснил Джон.

– Если по правде, то это единственное место в Вулф-Крике, где можно развлечься вечером, – добавил Адам. – Но зато здесь довольно весело. Присоединитесь к нам?

– С удовольствием!

Тут же нашлись пустые стулья за другими столами и поставлены к ним. Когда все наконец расселись, Коди ничуть не удивился, заметив, что Кэтлин сидит рядом с Адамом, как раз напротив него. Он запретил себе смотреть на нее, да только не отворачиваться же? Золотые колечки в ушах женщины то и дело отражали свет ламп и притягивали взгляд. А что это она сделала со своими волосами? Они рассыпались этаким пышным ореолом, в живописном беспорядке. У Коди чесались пальцы, так хотелось зарыться в эти шелковистые пряди! Сегодня Кэтлин вовсе не казалась ранимой и хрупкой. Казалось, она увлеклась Адамом Харрисоном: так внимательно Кэтлин слушала его и так заразительно смеялась. Сегодня у нее был вид дамочки, прекрасно умеющей постоять за себя.

Коди резко встал из-за стола и протянул Тиффани руку.

– Потанцуем?

Однако скоро понял, что только лишь отойти подальше недостаточно. Глаза то и дело поворачивались в сторону стола. Джон и Мэтти тоже решили потанцевать, оставив Кэтлин наедине с Адамом. Тот положил руку на спинку стула Кэтлин и вообще не терял времени даром. Адам забавлял ее очередной байкой, а женщина склонила голову к нему поближе, пытаясь получше расслышать среди шума каждое слово. Внешне они прекрасно подходили друг другу; он – со своей смуглой кожей и темными волосами, она – стройная, хрупкая блондинка с голубыми глазами. Коди жутко захотелось хорошенько пнуть что-нибудь.

– Давай уйдем, а? – предложила вдруг Тиффани, нежно уткнувшись носом в его шею. – Мы могли бы пойти в мою комнату.

Отличная идея! Все, что требовалось, это повернуться и выйти с невероятно сексуальной женщиной под руку. Можно поспорить, что после нескольких минут о объятиях красотки он напрочь забудет, кто такая Кэтлин Хантер.

Коди остановился посреди танца и посмотрел на девушку. Он не понимал своего состояния, но, пока не разберется, никуда и ни с кем не пойдет.

– Извини, – мягко сказал он. – Ты чудесная женщина, но только твое предложение мне сегодня не подходит.

Понимающая улыбка осветила лицо Тиффани.

– Я так и знала, что ты скажешь что-нибудь в этом духе. – Она нежно сцепила руки на его затылке, – Думаю, что стартовали мы оба с одной и той же целью, но где-то на полпути ты свернул в сторону.

– Можно сказать и так, – тихо рассмеялся Коди.

– Очень жаль, – искренне вздохнула Тиффани. – Эта ночь могла стать незабываемой.

– Пойдем, – сказал он. – Я закажу тебе еще один бокал.

– Хорошо. Иди вперед и закажи, а я зайду в дамскую комнату.

Коди вернулся к столу, застав там одного Джона.

– Где Мэтти? – спросил он, садясь.

Джон кивнул в сторону танцевальной площадки:

– Где-то там с Джо. Я сказал ей, что быстрые танцы пусть танцует с кем-нибудь помоложе. Но медленные она должна танцевать только со мной.

– А ты хитрец! – рассмеялся Коди.

Он перевел взгляд на танцплощадку, доказывая себе, что ищет вовсе не Кэтлин, но, отыскав ее в толпе, уже не отрывал глаз. Адам пытался обучить женщину какому-то сложному танцевальному на. Она старательно пыталась повторить, но тут же запуталась в собственных ногах и, согнувшись от смеха, прислонилась к плечу Адама. Руки мужчины мгновенно обвились вокруг нее, и Коди едва усидел на стуле – так у него зачесались руки проучить наглеца.

– Ты чего такой хмурый? – спросил Джон.

– Ничего, – буркнул Коди. Тут пришла официантка с заказанными напитками, и он залпом ополовинил свой бокал.

Джон выразительно выгнул бровь и задумчиво поглядел на танцплощадку.

– Кажется, Кэтлин понравилось здесь.

– Кэтлин не мешает поосторожнее пускать в ход свои чары, а то как бы не приобрести больше проблем, чем она в состоянии переварить, – хрипло предсказал Коди.

Джон задумчиво погладил подбородок.

– Не знаю. Ей все-таки уже тридцать четыре. Наверняка сестра уже успела выяснить, сколько проблем ей по плечу.

– Мужчины в нашем городке намного отличаются от чикагских. Они и близко не напоминают утонченных джентльменов.

Джон уставился на друга:

– Ты тоже, Коди?

Тот допил свой бокал и с шумом поставил его на стол.

– Особенно я. – Коди отодвинул стул и встал.

Тут заиграли медленную мелодию, и пары на танцплощадке слегка перетасовались. Когда стало ясно, что Адам и Кэтлин не собираются возвращаться к столу, Коди решительно направился в сторону танцующих пар.

Кэтлин не могла припомнить, когда еще так веселилась от души. Вероятно, с последнего раза прошло не меньше пятнадцати лет, потому что с Гэри она никогда себя так не чувствовала. Кэтлин словно обрела крылья, словно с ее плеч слетели все заботы. Наверное, это произошло благодаря Адаму, решила она. С ним было так просто и легко. Всю жизнь она ощущала себя недоразвитой – эмоционально и физически. Но глаза Адама убеждали ее, что все у нее так, как надо, и там, где и положено.

– Не возражаешь, если я уведу твою партнершу?

Кэтлин подняла глаза, и состояние легкой эйфории мгновенно испарилось. Она уже успела причислить Коди к той же категории людей, к которой относились и Гэри с ее отцом: тираны, любящие все держать под контролем.

– Отстань, Коди! – взмолился Адам. – Мы с Кэтлин только-только начали узнавать друг друга.

– Вижу. Будь джентльменом, Адам. Я знаю, что это невыносимо трудно для тебя, но все же попытайся.

Кэтлин, почувствовав, как Адам напрягся от оскорбления, вздохнула и бросила на Коди раздраженный взгляд.

– Все в порядке, Адам, – успокоила она жокея мягкой улыбкой. – Почему бы вам не вернуться к столу и не заказать мне что-нибудь выпить?

Адам заколебался, но наконец уступил. Уходя, он бросил на Коди многозначительный взгляд, ясно дававший понять, что они еще потолкуют по этому поводу.

– Сколько вы уже выпили? – спросил Коди, подхватывая свою партнершу.

– Не знаю. Но уверена, что вы намного опередили меня.

– Несомненно. Но если судить по пылающим щекам и сиянию глаз, то и вы выпили более чем достаточно.

– Это что, нужно рассматривать как приказ? У вас прямо талант отдавать их.

Коди проигнорировал ее смешок.

– Поосторожнее с этой звездой родео. Он вовсе не столь невинен, как хотел бы заставить вас поверить.

– Да ну? – сладко пропела она. – Я обязательно подумаю об этом.

– Угу. Когда рак на горе свистнет. Вы даже не собираетесь прислушаться к моим словам, и мы оба об этом знаем.

– А зачем? Вы предупреждаете меня об Адаме, а сами недавно чуть не занялись любовью с рыженькой посреди танцплощадки.

– Ревнуете, Кэтлин?

– Господи! – Женщина подняла глаза к небу. – Не обольщайтесь, Коди.

Но тот лишь улыбнулся в ответ своей снисходительной улыбкой, так выводившей ее из себя. Она опустила глаза, чтобы не взорваться. Тут Кэтлин обнаружила, что за время беседы он успел так притянуть ее к себе, что между ними не осталось практически никакого пространства. Ее грудь слегка касалась его груди, и это странно возбуждало, но рука Коди, лежавшая на ее спине, была, похоже, из стали.

Кэтлин подняла на него глаза, и между ними словно проскочил электрический разряд. Мгновенно возникшее взаимное притяжение казалось острым и болезненным. И появилось ощущение настоящей опасности. Сердце женщины бешено заколотилось.

Пытаясь отвлечься, она выпалила первое, что пришло в голову:

– Почему у вас патологическая потребность приказывать мне?

– Не знаю, – честно ответил он. – Просто вам это, кажется, необходимо.

– Уверяю, что это не так. Мной руководили всю жизнь. Вот я и решила недавно взять свою жизнь в собственные руки и прожить ее так, как это нравится мне самой. И мне не нужны ни вы, ни любой другой мужчина, чтобы указывать, что мне можно, а что нельзя делать.

Коди так напрягся, что Кэтлин поняла – ей удалось полностью отомстить ему за невыносимое высокомерие.

– Позвольте заверить, что вовсе не собираюсь вмешиваться в вашу жизнь. Лично я считаю, что чем раньше вы уедете отсюда в Чикаго, тем лучше. Вы не созданы для жизни здесь. Вы для этого слишком беспомощны.

Кэтлин отпрянула, пытаясь вырваться из его рук. Ярость росла в ней с невероятной скоростью и силой и так и просилась выплеснуться наружу.

– Не смейте мне больше указывать, что делать! – проговорила она, и каждое слово звучало громче предыдущего. – Я гроша ломаного не дам за все ваши предположения. Я буду ездить на той лошади, которую выберу сама. Я останусь в Монтане столько, сколько пожелаю сама. И танцевать я буду с кем пожелаю. И если захочу переспать с каждым мужчиной в этом зале, то так и сделаю, ясно?

Раздались громкие аплодисменты и веселые подбадривания толпы. Кэтлин заморгала от неожиданности и оцепенела от ужаса. Ее так распирало от ярости, что она совсем позабыла, где они находятся. Очевидно, толпа развлекалась ее страстной речью, весьма удачно пришедшейся на конец мелодии.

Ковбой, выглядевший так, словно на нем скопилась трехнедельная пыль от перегонки скота, выскочил вперед.

– Можно мне предложить себя в качестве первого кандидата, мэм? – с надеждой ухмыльнулся он.

– Прости, приятель, – тут же вмешался Коди, – леди слегка погорячилась. – Его пальцы обхватили ее локоть мертвой хваткой, и Коди двинулся к двери. Кэтлин поняла, что либо придется поспевать за ним, либо он просто поволочет ее за собой. Когда они вышли на улицу, свежий ночной воздух принес приятное облегчение. Коди по-прежнему шагал широким шагом, так что Кэтлин пришлось бежать рядом, чтобы не упасть.

Когда они дошли до его машины, Коди резко повернулся, отпустил ее руку и прижал женщину к дверце машины.

– Если кто-то и будет первым, так это я! – И Коди впился в ее губы.

Мгновенно все мысли Кэтлин смешались, ее захлестнуло чувство восторга. В поцелуе не было нежности. Он был страстным и собственническим, но она покорно отдалась ему. Он заражал своей страстью и вызывал ответный огонь во всем теле.

Наконец Коди оторвался от ее рта. В тишине раздался хриплый стон, он уткнулся лбом в ее волосы, все еще перебирая их. Кэтлин слышала его судорожное дыхание, грудь вздымалась в такт учащенным вдохам, пока Коди пытался отдышаться.

– Кэтлин...

– Кажется, я видела его машину вон там, – раздался встревоженный голос Мэтти.

Коди в отчаянии застонал, но Кэтлин так и не смогла заставить себя посмотреть на него. Она четко расслышала сожаление, когда он произнес ее имя. Было бы просто невыносимо увидеть то же самое в его глазах.

– Тебе лучше уйти, – тихо сказал он.

Кэтлин подняла глаза, и Коди, убрав прядь волос с ее щеки, наклонился и нежно поцеловал в губы.

– Спокойной ночи, Кэтлин, – прошептал он, и ушел.

Ошеломленная этой нежностью больше, чем предыдущим страстным поцелуем, Кэтлин медленно повернулась и пошла прочь от машины.

– Мам? Мы здесь еще долго пробудем? – спросила Хизер.

Кэтлин оторвала взгляд от серебряных ложек и вилок, которые аккуратно заворачивала в бумагу.

– Но мы здесь всего три недели, рыбка.

– А мне показалось, что целых три года. Кэтлин улыбнулась и вернулась к своей работе.

– Хизер, тебе здесь действительно так плохо или ты поставила перед собой задачу портить всем настроение?

– Я здесь несчастна, – упрямилась Хизер. – Мне не хватает моих друзей из Чикаго и...

Кэтлин терпеливо ждала продолжения:

– И?..

– Я скучаю по папе, – выпалила Хизер. – Почему он ни разу не позвонил с тех пор, как мы сюда приехали? Ты, наверное, просто не сообщила ему, что мы здесь, да?

– Ты прекрасно знаешь, что я все ему сказала.

Кэтлин вздохнула, не зная, что ответить дочери. Со времени их развода Гэри становился все необязательнее по отношению к дочерям. Ее это нисколько не удивляло, но его равнодушие больно ранило девочек, особенно Хизер. А Кэтлин уже устала придумывать уважительные причины для его затяжного молчания.

– Понятия не имею, почему папа не звонит. Ты же знаешь, Хизер, как он иногда бывает занят.

Ее объяснение было встречено задумчивым молчанием девочки. Кэтлин почти физически ощутила, как лихорадочно проносятся мысли в голове дочери под крашеными волосами. Кэтлин улыбнулась, представив, что произойдет, когда Гэри увидит «новую» Хизер. Прошел месяц с тех пор, как она показала свой новый стиль, и Кэтлин могла уже смотреть на нее без внутреннего содрогания. А когда впервые увидела ее такой, то чуть не упала в обморок.

– Как ты думаешь, папа женится на Джеки? – внезапно спросила Хизер.

«Только если той хватит ума забеременеть», – злорадно подумала Кэтлин. И тут же пожалела об этом. Джеки Уорд не была причиной ее разрыва с Гэри. Это произошло намного раньше того, как Джеки возникла в жизни Гэри.

– Думаю, тебе лучше спросить об этом папу.

Кэтлин закончила укладывать серебро в ящик и отнесла его в конец длинного стола.

– Ты хоть немного скучаешь по нему?

Руки Кэтлин замерли, и она подняла глаза на дочь. Та пристально смотрела на мать. Кэтлин почувствовала вызов в вопросе и тщательно продумала ответ, затем медленно подошла к Хизер.

– Когда ты повзрослеешь, многое само собой станет понятнее. Что тебе нужно усвоить сейчас, так это то, что в данной ситуации никто не выигрывает. – Она ласково погладила Хизер по щеке. – Но нет и врагов. Так что перестань примерять ко мне роль разрушительницы брака.

Хизер долго смотрела на мать, затем опустила глаза.

– А ты изменилась с тех пор, как мы приехали сюда, – тихо сказала она.

– Изменилась? – В голове Кэтлин отчетливо прозвучало удивление. – Как же я изменилась?

– Ты кажешься счастливее. Как если бы хотела остаться здесь.

– Что ж, наверное, ты права. Я действительно счастливее. И может быть, я захочу остаться здесь.

Кэтлин мгновенно осознала свою ошибку. Хизер тут же вздернула подбородок, а глаза мятежно засверкали.

– А я здесь не останусь! Так что лучше тебе знать об этом с самого начала. Я позвоню отцу и поеду жить с ним.

– Хизер...

– Нет! Ничто не заставит меня здесь остаться!

Хизер резко повернулась и выбежала из столовой.

Кэтлин опустила голову и устало потерла глаза. Проклятие! Всякий раз, когда казалось, что она на шажок приблизилась к Хизер, все мгновенно превращалось в очередную схватку. А война была объявлена, когда детям сообщили, что родители разводятся. Сильнейшая истерика Хизер застала родителей врасплох. Но Гэри, как всегда, немедленно исчез, оставив разбираться во всех этих сложностях Кэтлин. Он не выносил эмоциональных сцен.

В вихре собственных переживаний Кэтлин не переставала размышлять, почему бывший муж так великодушен в финансовом отношении. Алименты были щедрыми. Гэри откупился, чтобы его не беспокоили ответственностью за девочек, а Кэтлин даже не сразу сообразила, что к чему.

Кэтлин ни секунды не сомневалась, что Хизер планирует настоящую военную кампанию, долгую и выматывающую силы и нервы, чтобы отстоять свое право вернуться в Чикаго. Но Кэтлин знала также, что Гэри никогда не пойдет на это. Он не хотел ответственности. Никогда. Но его решительный отказ будет просто разрушителен для психики Хизер, более того, всю ответственность она опять-таки переложит на мать, сочтя ее виноватой, потому что Кэтлин решила остаться в Монтане.

Короче, Кэтлин была в безвыходной ситуации, но не собиралась по-прежнему мириться с этим. Пришла пора позвонить экс-супругу и кое-что высказать.

Глава 4

Стук башмаков по деревянным половицам нарушил размышления Кэтлин. Ожидая увидеть кого-нибудь из гостей ранчо, женщина с улыбкой повернулась. И замерла, увидев на пороге комнаты Коди. Улыбка мгновенно угасла.

– Мне тоже приятно видеть вас, – неловко пошутил он.

– А я было подумала, что вы сверзлись с какой-нибудь горы или что-то в этом духе, – в тон ему ответила она.

Со времени их ссоры в баре Диллона прошла почти неделя. И все это время Вашингтон ни разу не попался ей на глаза. Ее раздражало и то, что она так и не сумела понять, как относится к случившемуся. Чувства стремительно менялись: от ярости до откровенной тоски.

– Я был занят.

Коди прошел в столовую, и она поймала себя на том, что с одобрением смотрит на его худощавую фигуру. Шляпу он держал в руках, а волосы были в полном беспорядке, что придавало ему еще большее очарование.

– Вам понадобилось что-то конкретное или вы просто решили поиграть на моих нервах?

– Я пришел поговорить с вами.

– Вы хотите поговорить? Со мной? Я думала, что вы умеете лишь кричать на меня.

Коди сжал челюсти, и Кэтлин почувствовала укол совести. Кажется, он старается вести себя вежливо.

– Хорошо. О чем же вы хотели поговорить? Коди немного расслабился.

– Я подумал, что мы могли бы немного проехаться верхом. Ко мне домой. Мой отец хотел бы познакомиться с вами.

Кэтлин уставилась на него, широко открыв глаза:

– Ваш отец?

– Да. – У нее возникло странное чувство, что ему жутко неудобно. Однако до чего же интригующе!

– Зачем? – подозрительно спросила она.

В зеленых глазах отразились замешательство и раздражение. Интересно на кого? На нее или на отца?

– Он сказал, что жаждет познакомиться с женщиной, из-за которой его сын свалял такого дурака, да еще в битком набитом баре.

– Это столь редкое событие, что непременно нужно персональное знакомство? – съехидничала она.

– Редкое? – Коди невесело рассмеялся. – Практически невероятное. Не могу припомнить ни одного случая до сих пор, чтобы я орал на женщину на переполненной танц-площадке, соревнуясь, кто из нас сделает это громче. – Он помолчал, разглядывая ее. – Правда, меня еще никто и не провоцировал так, как это сделали вы.

– Интересно, почему это? – спросила она, искренне пытаясь понять. – Никто еще так не реагировал на меня. Я никогда не умела даже произвести должное впечатление, не говоря уже о публичном скандале.

– Назовем это изъяном характера, и все тут, – предложил Коди. – Вы поедете со мной или нет?

– Конечно. Почему бы и не поехать?

– Спасибо. – Он повернулся к двери. – Я приготовлю для вас лошадь.

– Тогда позаботьтесь, чтобы это была Ласточка.

Он даже споткнулся, но больше ничем не выдал своего раздражения.

Кэтлин ожидала, что дом Коди окажется скромным жилищем, примостившимся на краю леса, функциональным и удобным для проживания двух одиноких мужчин. Поэтому то, что она увидела, как только они поднялись на вершину горы, оказалось для нее полной неожиданностью.

Внизу простиралась залитая солнцем долина. Первым, что бросилось в глаза, была лужайка. Пышная зеленая трава – целые акры этой травы – простиралась до беленых заборов, отгородивших выгоны для лошадей. Нежный ветерок ласково шевелил в поле колосья пшеницы, казалось, тянувшиеся до горизонта и даже дальше.

Яркие цветы вокруг фундамента покрашенного в белый и голубой цвета огромного деревянного дома придавали картине невероятно праздничный вид. И несмотря на то что выглядел дом экстравагантно и чересчур роскошно, он не казался чужаком. Непонятным образом он вписывался в окружающую обстановку.

Кэтлин посмотрела на Коди и заметила, что тот наблюдает за ней, настороженно ожидая ее реакции.

– У меня такое чувство, что я многого не знаю о вас, – сказала она.

– Осмелюсь заметить, что вы не знаете обо мне практически ничего.

– Именно этого вы и добивались, не так ли? Он молча пожал плечами.

– Эрл сказал мне, что вы не числитесь среди работников ранчо.

– А я никогда ничего подобного и не утверждал.

– Конечно, нет, но прекрасно знали, что я предположила именно это.

– Если бы вы спросили, я бы вам сказал.

Кэтлин почувствовала, как в ней начал закипать гнев. Вот негодяй! Просто наслаждается своей ролью самого возмутительного мужчины на земле. Она попыталась успокоиться и сделала глубокий вдох. Это помогло.

– Отлично. Сейчас я спрашиваю, какое отношение вы имеете к Джону и ранчо?

– Джон приехал сюда со своей мечтой. Все, что я сделал, это помог ему реализовать ее.

– Вы дали ему денег для постройки ранчо или что-то в этом духе? – нахмурилась Кэтлин.

– Нет. Я стал посредником. Соглашение заключили мой отец и Джон. Я просто свел их вместе.

– Ваш отец, – задумчиво повторила Кэтлин, оглядывая долину перед ними. – Он известен?

– Смотря кому. Если вы увлекаетесь искусством, то вполне возможно, знаете его имя.

– Я довольно долго помогала в работе маленького музея в Чикаго, специализировавшегося на современном западном искусстве.

– Тогда вполне вероятно, что он вам известен.

– Олан Вашингтон?

– Он самый.

Что ж, тогда понятна вся эта роскошь. Олан Вашингтон считался одним из наиболее талантливых художников Америки.

– Первым здесь поселился мой дед. Он построил дом чуть севернее, вон за теми деревьями.

Коди показал рукой на рощицу, и Кэтлин рассмотоела за деревьями небольшой фермерский дом.

– Там сейчас живу я. Конечно, дом модернизировали, так что меня он вполне устраивает.

– Значит, ваш отец бродит по всему громадному дому в полном одиночестве?

– Не совсем так. Моя мать умерла почти четыре года назад. Она любила устраивать приемы. У нас постоянно кто-то гостил.

– Но у вас огромное ранчо. Этим занимается тоже ваш отец? Или вы?

Коди покачал головой:

– Талант отца четко обозначен. Мой дед очень гордился его достижениями, но для него самого земля значила все. Когда родился я, то очень скоро выяснилось, что во мне нет ни грана отцовского таланта. Но зато дед привил мне свою любовь к земле, так что она у меня в крови.

На губах Коди появилась довольная улыбка.

– Из-за профессии отца я смог повидать весь мир, путешествуя с ним. Но никогда не сомневался, что все, что мне нужно, я найду только здесь. Поехали?

Несколько минут спустя Кэтлин уже входила в прохладный холл огромного дома Олана Вашингтона. Как она и ожидала, стиль был крестьянский, но с налетом роскоши. Слева была столовая. Справа – огромная комната, выполнявшая, наверное, роль гостиной. Теплые вишневые панели покрывали стены до самого потолка. Огромный каменный камин доминировал в комнате, но внимание Кэтлин привлекла картина над ним.

– Заходите, – пригласил Коди. – Я пойду поищу отца.

Кэтлин зашла в комнату и прошла прямо к картине. Это была Монтана во всем своем очаровании. Олан Вашингтон славился тем, что всегда рисовал реальные пейзажи. И женщина подумала, что сразу бы узнала это место, доведись ей наткнуться на него.

Жесткие контуры гор, все в голубых и серых тенях, возвышались над открытым простором луга, сотканного из нежнейших мазков самых невероятных оттенков. Пасущиеся на лугу кони и одинокая всадница. Небо казалось сплошными всполохами красного и оранжевого цветов со смягчающими розовато-желтыми, чисто розовыми и персиковыми мазками. Рисовалось это, вне всякого сомнения, на закате.

– Вам нравится? – послышался удивленный голос. Кэтлин повернулась. Мужчина, стоявший на пороге, был пожилой копией своего сына. Его волосы поседели, а лицо испещряли морщины, но двигался он с грацией молодого и физически крепкого мужчины.

– Чудесная картина!.. – искренне ответила она. – Я бы хотела увидеть то место, где вы это рисовали.

Олан покачал головой.

– Боюсь, что не смогу порадовать вас этим. Видите ли, этот кусочек земного рая существует лишь тут. – Он коснулся своей головы. – И тут. – Он приложил руку к сердцу. – Это мой собственный рай.

Получив столь подробную справку, Кэтлин снова повернулась к картине. Олан подошел к ней. Она взглянула на него и улыбнулась.

– Думаю, именно это и делает его столь прекрасным. Вашингтон-старший улыбнулся и протянул ей руку.

– Благодарю вас. Вы, должно быть, Кэтлин Хантер. А я – Олан Вашингтон.

– Очень приятно познакомиться.

– Надеюсь, вы не подумали, будто вам приказано явиться сюда. Но я просто умирал от любопытства и должен был познакомиться с женщиной, не побоявшейся устроить моему сыну та-акую знатную выволочку!

Кэтлин вспыхнула.

– Боюсь, это вовсе не храбрость, – призналась она. – Кажется, я просто выпила больше обычного.

Олан весело расхохотался и похлопал ее по руке.

– Всегда восхищался женщинами, умеющими честно признаваться в том, что совсем не в их пользу. Можно предложить вам что-нибудь выпить?

– Дженни уже несет напитки. – В комнату вошел Коди. – Полагаю, вы уже познакомились?

– Да. – Олан взглянул на сына. – Мы как раз обсуждали, где находится оригинал пейзажа.

– А-а, твой собственный, выдуманный!.. Ты поделился с ней своим секретом?

– Да.

– Вы должны чувствовать себя польщенной. Отец вполне мог бы выдумать красочную историю о страшных опасностях, которые испытал, рисуя данный пейзаж. В этом он ничем не отличается от других смертных – жаждет поразить воображение женщины.

Коди бросил на отца поддразнивающий взгляд и ухмыльнулся. Кэтлин еще ни разу не видела столь беззаботного выражения на его лице. Если бы он лично ей так улыбнулся, то она наверняка бы растаяла.

– Не подрывай мою репутацию. Садитесь, Кэтлин. Можно мне называть вас Кэтлин?

– Да, конечно. – Она села в кресло, обитое великолепной голубой парчой.

– А вы зовите меня Олан. Никаких мистеров Вашингтонов. Иначе я ощущаю себя стариком.

Он сел напротив нее на диван.

Кэтлин мягко рассмеялась:

– Я ни за что не совершу столь тяжкого греха.

В комнату с подносом вошла молодая женщина. Коди мгновенно поднялся и помог ей поставить напитки на ближайший столик. Она его поблагодарила.

– Дженни, иди познакомься с Кэтлин.

Та подошла к Олану и протянула Кэтлин руку, пока Олан представлял их друг другу. Кэтлин потрясла почти классическая красота женщины. На первый взгляд ей было не больше двадцати пяти лет. У нее была великолепная кожа и глаза ясной, чистой голубизны. Золотые с рыжинкой волосы рассыпались по плечам, доходя почти до талии.

– Очень рада познакомиться с вами, Кэтлин. – По манере говорить можно было догадаться, что она выросла в образованной среде на востоке страны. – Как замечательно, что вы выбрались к нам! У нас редко бывают гости.

Коди раздал всем чашки с охлажденным чаем, пока Дженни присела на диван рядом с Оланом. Кэтлин инстинктивно поняла, что Дженни занимает в доме особое положение. Только вот какое, ей было невдомек.

– Понравилась вам Монтана? – спросил ее Олан, удобно устроившись на толстых подушках.

– Здесь очень красиво. Я не была уверена, понравится ли мне здесь. Я ведь всю жизнь прожила в Чикаго. Но сейчас подумываю остаться здесь насовсем.

– Чудесно! – воскликнул Олан. – В нашем штате всегда найдется место еще для одного жителя.

– О, но в таком случае понадобится целых три места, не так ли? – сказала Дженни. – Коди рассказывал, что у вас двое девочек-близняшек.

– Да, Хизер и Холли. Им уже четырнадцать. Холли готова голосовать за то, чтобы остаться здесь, руками, ногами и всем, чем угодно. А вот Хизер эта идея совершенно не воодушевляет.

– Что ж, четырнадцать – возраст противоречий, – заметила Дженни.

Кэтлин кивнула:

– Этот год принес нам чересчур много перемен. И Хизер приспосабливается к ним хуже, чем я ожидала.

Она с любопытством наблюдала, как Коди беспокойно бродил по комнате, остановившись наконец у окон, выходивших на запад. Почти вся стена состояла из стекла, открывая великолепный вид на холмы и горы.

– Не обращайте внимания на моего сына, – сказал Олан, заметив, куда она смотрит. – У него беспокойный дух. Он родился на столетие позже, чем надо бы.

– У человека, который и сам просто бредит нашей стариной, – вмешалась Дженни. – Так что вы оба родились не тогда, когда следовало бы.

– Святая правда, – вздохнул Олан. – Чего бы я только не отдал, чтобы хоть одним глазком увидеть эти земли до того, как мы появились здесь и все испортили!

– Только не заводись, па, – тут же повернулся от окна Коди. – Я утащил Кэтлин прямо из столовой. Мэтти съест меня с потрохами, если я не верну ее к ленчу.

Дженни посмотрела на Кэтлин:

– Если вы останетесь в Монтане, то будете работать на ранчо?

Кэтлин отрицательно покачала головой:

– Джон предлагал, но мне кажется, что это не выход. И не потому, что я не люблю работу. Там вполне хватит дел и для меня, и для девочек. Но мне хочется заняться чем-то таким, что позволит быть совершенно независимой.

У нее вдруг запылали щеки. Ну, к чему, ради всего святого, исповедоваться перед этими людьми? Как бы они ни были добры, вряд ли им интересно выслушивать признания о ее незадавшейся жизни.

– Вы, кажется, говорили, что работали в Чикаго в музее? – спросил Коди.

– Только в качестве добровольца.

– А что это за музей? – спросил Олан.

– Музей западного искусства Уэйнрайтов. Это небольшой музей.

– Кажется, я подарил им пару своих картин.

– Да. – Кэтлин улыбнулась, довольная тем, что он вспомнил об этом. – Обе посвящены боевым подвигам Кастера. Я полюбила их сразу, как только увидела, – сказала Кэтлин, не подозревая, что ее глаза заблестели от нескрываемого удовольствия. – Но я не до конца понимала их, пока по дороге сюда не побывала сама на поле боя. Я всегда воображала, что поле боя и должно быть полем, этакой большой и ровной площадкой. Мне и в голову не приходило, что были четыре с половиной квадратных мили холмов, где произошло несколько кровавых схваток за два дня. Знание истории эмоционально обогащает восприятие ваших картин. – Она пояснила: – Я имею в виду ту картину, где Кастер и его войско стоят на холме, а их со всех сторон окружают индейцы. Она очень драматична. Но вторая, где вы просто изобразили белые камни на неровной земле, разбросанные то тут, то там, в тех местах, где погибли солдаты, – эта картина трогает просто до слез. Вы умудрились уловить настроение и передать его на холсте...

Она смолкла, вспыхнув от смущения.

– Прошу прощения. Я, кажется, немного увлеклась. Со мной это бывает.

– Пожалуйста, не извиняйтесь, Кэтлин, – мягко сказал Олан.

Кэтлин бросила на него быстрый взгляд и обнаружила, что он улыбается. Олан подвинулся к ней и ласково потрепал по руке.

– Трудно больше польстить художнику. Вы так страстно описываете мои картины! Вы когда-нибудь пытались сами рисовать?

– О нет! У меня совершенно нет способностей.

– Вы уверены?

– Да, я... – Кэтлин вдруг замолчала и уставилась на него. А действительно, так ли она уверена? Однажды, давным-давно, она записалась на курсы рисования при музее, но успела посетить лишь два занятия, а потом Гэри настоял прекратить эти глупости и заставил ее по-прежнему проводить все вечера дома с девочками. Когда Кэтлин сказала ему, что ей очень нравится рисовать, он просто расхохотался и язвительно заметил, что вряд ли ей удастся стать еще одним Пикассо. А если это так, то к чему терять время?

Кэтлин вскочила, неожиданно так разозлившись, что ее даже затрясло. Вся жизнь укладывалась в одну абсолютно лишенную смысла и интереса главу. В ней напрочь отсутствовали детали и яркие краски. Как она умудрилась прожить все свои тридцать четыре года таким странным образом? Еще можно простить себе годы, проведенные под опекой и влиянием отца. Но как можно оправдать пятнадцать лет добровольного рабства у мужчины, лишившего ее последнего грана самоуважения и гордости?

– Извините, – тихо проговорила она голосом, в котором чувствовались близкие слезы. – Я должна покинуть вас.

С опущенной головой Кэтлин выскочила из комнаты. Коди обнаружил ее на парадном крыльце. Кэтлин стояла, прислонившись плечом к опорной стойке.

– Я не знаю, где моя лошадь, – не поворачиваясь, сказала она.

Коди почудились слезы в ее голосе, и это потрясло его до глубины души. Почему он так болезненно реагирует на слезы этой женщины, ведь обычно на дух не переносил женских слез?

Он понял, что увязает в трясине с невероятной скоростью. С каждой их встречей он все больше привязывался к ней. Коди не мог объяснить этот феномен. Его это и интриговало, и раздражало. Он пытался бороться со странными чувствами в течение трех недель, но у него ничего не вышло. Какое-то внутреннее чутье нашептывало ему, что пора прекратить сопротивление и начать привыкать к этому.

Коди подошел к Кэтлин и остановился за ее спиной. Затем, после секундного колебания, нежно опустил руки ей на плечи. И почувствовал, как она задрожала и шумно втянула воздух. Потом, словно решив изумить, прислонилась к его сильной груди. Кэтлин казалась такой маленькой и хрупкой, что ему ужасно захотелось обнять ее, прижать к себе и защитить. Но он мгновенно сообразил, что Кэтлин это вряд ли понравится.

– Я позволила ему отнять у меня все, Коди! – сказала она дрожащим голосом. – Пятнадцать долгих лет я позволяла унижать мою гордость и лишать себя самоуважения.

Пальцы Коди напряглись. Если бы этот подонок, ее бывший супруг, оказался сейчас рядом, то Коди с огромным удовольствием развеял бы часть своей ярости, поработав кулаками. Гэри Хантер – настоящий ублюдок.

– Не оглядывайтесь назад, Кэтлин, если, конечно, собираетесь идти вперед. Надо забыть свое прошлое.

– Как?

– Вы это делаете с тех пор, как приехали сюда. Вы все делаете как надо.

Он неосознанно ласково погладил женские плечи. Ее аромат, потрясающе женский, окутал его и наполнил желанием, которое опасно крепло с каждым мгновением.

– Вы уже намного сильнее, не столь ранимы, как раньше. И вспомните, сколько раз вы уже противостояли мне. Держу пари, вы никогда и не пытались вести себя так со своим бывшим мужем.

– Никогда, – тихо призналась она. Кэтлин склонила голову набок, позволив его пальцам нежно гладить свой затылок. – Мы с Гэри никогда не ссорились. Мы просто обсуждали. А потом делали все так, как хотелось ему.

– Вот видите, налицо явный прогресс. Вы за все время на ранчо ни разу не поступили так, как того хотелось мне. И вы научились весьма доходчиво объяснять свои мысли.

Он с удовольствием услышал, как женщина хихикнула.

– И вы называете это прогрессом?

– Конечно.

Коди нежно отвел волосы с шеи и прижался губами к душистой коже.

– Ваш бывший муж – идиот, Кэтлин, – пробормотал он. – Я не знаю ничего более прекрасного, чем когда вы взрываетесь фейерверком от гнева.

Она замерла и тихо отодвинулась от него. Коди молча наблюдал, как Кэтлин устало спускалась по ступенькам.

– Вы не приведете мне мою лошадь? – подчеркнуто вежливо спросила она.

Ее тон ясно свидетельствовал, что она уже успокоилась. Коди беспечно скрестил руки на груди и прислонился к опоре.

– Только не сию же минуту.

Она повернулась к нему, глаза ее покраснели от недавних слез, но уже снова сияли бойцовским огнем.

– Я хочу поехать домой, Коди. Сейчас же.

– Почему вы так расстроились?

Кэтлин осуждающе смотрела на него, но не отвечала. Ее нерешительность смешалась с раздражением. Наконец она выдохнула и отрезала:

– Я отлично знаю, что совсем не красавица, так что приберегите свои комплименты для вашей рыжей любовницы.

– У меня нет рыжей любовницы, – тут же отрекся он. – И я считаю вас очень красивой. Кто вам сказал, что вы не красавица? Тот же самый человек, который убедил, что у вас нет таланта?

Она вздрогнула и заморгала, пораженная этой мыслью. Коди медленно сошел с крыльца, глядя на ошеломленное лицо женщины. Когда он остановился перед ней, Кэтлин подняла на него полные замешательства и недоверия глаза.

Коди взял ее лицо в свои ладони.

– Все, что муж пытался вбить в вашу голову, ложь, Кэтлин. И не я один думаю так.

Он легко коснулся ее губ и лишь потом завладел ее ртом в настоящем нежном поцелуе. Она подняла руки и вцепилась в его мускулистые плечи. Ему хотелось поцеловать ее так, чтобы все тревожные мысли напрочь вылетели из головы. Но природная осторожность подсказала, что Кэтлин гораздо нужнее нежность, которой ее обделяли столько лет. Когда Коди оторвался от нее, Кэтлин вытерла мокрые следы своих слез с его лица. Какое-то мгновение она внимательно рассматривала его. И наконец прошептала:

– Мне не нужна ваша жалость, Коди.

Вашингтон не верил тому, что слышал, и был вне себя от отчаяния. Мотнув головой, он коснулся ее подбородка.

– Если вы считаете, что это имеет какое-то отношение к жалости, то вам придется многое узнать обо мне. Подумайте, Кэтлин, и посмотрим, к каким выводам вы придете.

Глава 5

Слова Коди все еще звучали у Кэтлин в мозгу, хотя прошло уже несколько дней. Иногда почти удавалось убедить себя, что он просто хотел утешить ее. Но потом она вспоминала, как пронзительно сияли глаза, когда Коди просил ее подумать над его словами. И тогда начинались сомнения.

Нельзя сказать, чтобы их встречи были частыми. После поездки на его ранчо они виделись несколько раз и всегда мимоходом. Может быть, Коди дает ей возможность обдумать его слова? Или ему и самому нужно время?

У Кэтлин практически не было опыта общения с мужчинами. Она вышла замуж за Гэри в восемнадцать лет, а до этого у нее не было настоящих поклонников. Кэтлин запуталась, пытаясь разобраться в ощущениях, вызываемых в ней этим странным ковбоем.

Но чего он добивался? Кэтлин понятия не имела.

Со вздохом она вышла на крыльцо и села на верхнюю ступеньку. Уже стемнело, и жизнь на ранчо замерла.

Небо было ясным, и – число звезд просто поражало. Неподалеку от дома Джон и ее дочки возились с телескопом, пытаясь найти какую-то неведомую звезду.

Кэтлин улыбнулась, услышав их оживленные голоса. Даже Хизер перестала дуться ради такого случая. Кэтлин подозревала, что Джону удалось временно заполнить пустоту, оставшуюся в жизни Хизер после разрыва родителей. Любому ясно, что Джон обожает своих племянниц.

Да-а, время текло ужасающе быстро. Они прожили на ранчо больше месяца, и лето кончалось. Кэтлин понимала, что пора прийти к какому-то окончательному решению насчет своей жизни. Но ей так и не пришло в голову ничего, что могло бы удовлетворить всех.

Кэтлин услышала, как Джон сказал девочкам, что, пожалуй, пора идти спать. Как ни странно, они не возражали, а лишь помогли сложить телескоп и пошли к дому.

– Спасибо, дядя Джон. – Холли поцеловала дядю в щеку. Затем поцеловала мать. – Спокойной ночи, мама.

Хизер тоже чмокнула ее, прежде чем последовать за сестрой.

– Спокойной ночи, дети.

Джон сел рядом с Кэтлин и вытянул ноги.

– У тебя чудесные девчушки, Кэти. И ты замечательно воспитала их.

Кэтлин подумала: понимает ли Джон, как дорога ей его похвала?

– Спасибо. Они немного необычные. Приятно слышать, что Хизер избавилась от сарказма, которым отпугивала всех уже год или около того.

– С ней все будет в порядке. Конечно, она всегда будет шагать своей дорогой, но со временем избавится от негодования по отношению к тебе. Гэри уже звонил?

Кэтлин покачала головой.

– Он либо не хочет говорить со мной, либо еще не вернулся домой. Если он не позвонит завтра, то придется оставить ему еще одно сообщение на автоответчике.

– Ты уже решила, что собираешься делать? Тебе и Холли здесь нравится, это видно невооруженным глазом. А Хизер скорее не хочет, чтобы ей тут нравилось.

– Она уже заявила мне, что ни за что здесь не останется. Сказала, что собирается жить с Гэри. – Кэтлин взглянула на брата. – Как ты думаешь, что из этого выйдет?

– Он разобьет ей сердце, если откажет? Кэтлин кивнула.

– А вину за это опять возложит на меня. – Она вздохнула и села, обхватив колени. – Я не знаю, что мне делать, Джон. Хорошо бы все основательно обдумать. Но не могу же я просто жить здесь за твой счет.

– Судя по тому, что я вижу и слышу, ты и девочки и так не сидите без дела. Ты вовсе не села мне на шею, как пытаешься убедить меня. Все считают, что ты просто находка для ранчо. Так позволь мне просто вписать тебя в список работников ранчо и выплачивать зарплату.

– Это не выход, Джон.

– Почему? Эрл сказал, что вчера ты даже помогала ему ухаживать за лошадьми. И я сам видел, как ты помогаешь Мэтти в столовой. Луэлла сообщила, что ты взялась за разбор почты. И все буквально поют тебе дифирамбы, потому что ты убираешь домики гостей быстрее и лучше, чем кто-либо из нас. И уже множество народу сделало мне комплимент насчет обаятельной леди, принявшей их сообщения по телефону. Я ничего не упустил?

– Должна же я чем-то занять себя.

– Занять? Да ты не разгибаешь спины, как пчелка. Ну и почему мне нельзя платить за это?

– Ты и так приютил нас и кормишь.

– Ну и упрямая! Когда же ты поймешь, что в Вулф-Крике не так уж много вакансий?

– Я уже думала над этим. Может, мне повезет, если я попытаю счастья и Боузмене?

– Но до Боузмена почти час езды!

– Мы могли бы и поселиться там. Джон пристально посмотрел на сестру.

– Боузмен – все же город. Возможно, ты сможешь отыскать себе какую-нибудь работу.

– Я отправлюсь на поиски на следующей неделе. Он поднялся и взглянул на нее.

– Если это то, чего ты хочешь, я не буду спорить. Но, пожалуйста, помни, что у тебя здесь вполне законная и неплохо оплачиваемая работа, ладно?

– Конечно. Спасибо тебе, – улыбнулась Кэтлин.

– Не за что.

Он бросил на нее прощальный взгляд и ушел.

Поездка Кэтлин в Боузмен в следующую среду оказалась сплошным разочарованием. Согласись она работать за минимальную зарплату, она без труда нашла бы себе место. Но ей надо содержать на эти деньги не только себя, но и дочерей. А для работы с приличной зарплатой она оказалась безнадежно непригодной из-за отсутствия должного опыта или образования. И хотя Кэтлин была уверена, что почти любая работа ей по плечу, особенно должность секретаря или клерка в офисе, толку от этого было мало. Потому что никто не собирался давать ей испытательный срок.

Кэтлин возвратилась на ранчо совершенно убитая и смертельно усталая. Ей не терпелось скинуть с себя шелковый строгий костюм и лодочки, надетые для поездки в город. Свитер и свободные брюки вернут ей радость жизни.

Не успела она припарковать фургон и выключить мотор, как рядом появилась Хизер, явно поджидавшая ее. Кэтлин мгновенно заметила сияющую улыбку дочери.

– Папа звонил, – заявила дочь, как только Кэтлин захлопнула дверцу фургона. – Угадай, где он был?

– Откуда мне знать? – Кэтлин постаралась говорить нейтральным тоном. – Так где же?

– В Париже! Он и Джеки провели там две недели. Отец сказал, что привез нам с Холли нечто особенное.

Кэтлин удивилась, почему это все еще ранит ее. У Гэри никогда не было времени для совместных путешествий, пока они были женаты. По правде говоря, муж и пальцем не пошевелил, чтобы доставить удовольствие ей или детям. А вот поди ж ты, Джеки изменила и это. Кажется, сделать ее счастливой стало жизненно важной задачей Гэри. Более важной, чем дети.

– Он сказал, что это за сюрприз?

– Нет. Папа приберегает это до нашего возвращения домой.

Выдав всю информацию, Хизер пошла в столовую:

– Я расскажу все Холли.

– Как давно он звонил?

– Всего несколько минут назад. Я повесила трубку за пять минут до твоего приезда.

Кэтлин задумчиво посмотрела вслед дочери, помотала головой и заспешила в дом. Если повезет, можно застать Гэри.

Кэтлин закусила губу и набрала номер. Гэри ответил на третий звонок.

– Привет. Это Кэтлин.

– А-а, ты уже вернулась! Холли сказала, что не знает, куда ты поехала.

Как типично для Гэри: никакого приветствия, лишь слегка завуалированный упрек.

– У меня были кое-какие дела. А разговаривал ты с Хизер, а не с Холли.

– Знаю, – мгновенно вскинулся он. – Я просто перепутал имя. Что ты хотела от меня?

Кэтлин собралась с духом.

– Нам нужно кое-что обсудить. Девочки очень расстраиваются, когда ты забываешь о них. Особенно Хизер. Она скучает по тебе.

– А Холли нет? – тут же отреагировал муж.

– И она тоже, но не так, как Хизер. Ты вот уже месяц не звонил им. Постарайся поддерживать с ними связь и без моих напоминаний.

– Я уверен, что ты сумеешь объяснить им, какая у меня напряженная работа.

– Да, конечно, могу, но не хочу. Ты все время пытаешься заслониться мной, но это и твои дети, Гэри.

– Кэтлин, ты ведешь себя крайне глупо.

– Это не глупости. Хизер все еще тяжело переживает все, что случилось. Она нуждается в твоем внимании и понимании. Девочка... временами очень тревожит меня своими выходками.

– На то ты и мать, чтобы контролировать их поступки, – резко напомнил он.

– Да, мне доверили опеку над детьми, но и тебя никто не лишал отцовства. Так что прими часть ответственности на себя.

– Отлично. Когда вы вернетесь домой, я постараюсь почаще видеться с девочками.

– Я решила остаться в Монтане.

Она и сама поразилась своим словам. Кэтлин и не подозревала, что в душе уже приняла решение. Гэри довольно долго молчал.

– Как я уже сказал, когда вы вернетесь домой...

– Ты не слушаешь, – перебила она его. – Я решила поселиться здесь. И отнюдь не собираюсь возвращаться.

– Как тебе только в голову приходят такие глупости? – мягко произнес Гэри, словно разговаривал с капризным ребенком. – Но ты всегда была эмоционально неуравновешенной и незрелой. Я убежден, что, как только ты вернешься в родное и привычное окружение, все эти глупости испарятся из твоей головки. Я планирую наведаться к девочкам в следующую субботу. Мы совместно выработаем такой график посещений, который устроит всех.

Кэтлин рассмеялась. Она просто не могла удержаться. Снова он был в своей стихии: плевать на ее планы, главное, чтобы все устраивало его. Однако муж и понятия не имел, что и она уже не та, что раньше. Кэтлин и сама до сих пор не совсем это осознавала.

– Что тебя так развеселило? – еще более раздраженно спросил Гэри.

– Не что, а кто. Ты! Я не вернусь, Гэри. Прошло то время, когда мне приказывали, что делать. Я теперь свободная женщина и делаю то, что хочу. А я хочу остаться в Монтане – и останусь! Это теперь наш дом.

– Значит, ты собираешься сорвать девочек с места, не задумываясь об их чувствах? Какая же ты у нас лобящая мамаша, Кэтлин.

Она тихонько вздохнула. Гэри верен себе в мелочах, но меняет стратегию. Не удалось принудить исполнить свой приказ, значит, заставим почувствовать себя виноватой.

– Холли в восторге от этой идеи. Не буду скрывать, Хизер вовсе не счастлива по этому поводу. Но ее уже давно невозможно ничем осчастливить.

– Она показалась мне вполне счастливой, когда я разговаривал с ней.

– Это потому, что девочка наконец поговорила с тобой. Тебе следует почаще общаться с ней, и с Холли тоже.

– Ну и как ты все это себе представляешь, когда вы за две тысячи миль?

– Что ж, всегда есть телефон. А кроме того, ты пилот. И, судя по тому, что сообщила Хизер, теперь довольно часто путешествуешь с Джеки. Или девочки могут погостить у тебя, – добавила она.

Наступило долгое молчание.

– Ты имеешь в виду, что они приедут жить ко мне?

– Вот именно, Гэри. Интересно, почему это тебя так поразило? В конце концов это твои дочери.

– Ты же знаешь мой график. Кто же останется с ними, когда я улечу?

– Глупо было бы приезжать в гости в твое отсутствие. Ты всегда можешь пригласить их на время передышки между полетами.

– Кэтлин, это просто вздор. Чего ты собираешься добиться, оставаясь в Монтане? Это же полный абсурд. Зачем понадобилось обрывать все связи с Чикаго? Если собираешься таким способом вернуть меня обратно, то тебе это не удастся. Трюк не сработает.

Господи, есть ли предел его самоуверенности?

– Это не имеет никакого отношения к тебе лично. Но имеет большое значение для меня. Единственно, ради чего я позвонила, так это рассказать о своих планах и спросить, собираешься ли ты помочь мне с Хизер. И вижу, что зря потратила деньги.

– Да что, к дьяволу, происходит? Мне совершенно не нравится твой новый тон!

– А мне плевать, нравится тебе это или нет. У меня возникла проблема, и ты – ее составная часть. Либо помоги решить ее, либо держись от меня подальше, пока я сама занимаюсь ею.

На другом конце провода замолчали. На мгновение ей показалось, что он вообще положил трубку посреди спора. Наконец Гэри мягко произнес:

– Значит, теперь ты обзавелась коготками, Кэтлин? Быстро, однако.

– Может быть, ты и прав, – раздраженно ответила она, запустив пятерню в волосы. – Но мы обсуждаем не меня, а дочерей. Возможно, ты более проникнешься ситуацией, если я скажу, что Хизер решила не оставаться здесь, а переехать к тебе. Ты готов к подобному разговору, когда она позвонит?

– Черт возьми, Кэтлин, мы можем избежать всех этих сложностей и идиотизма, если ты начнешь наконец рассуждать здраво. Дай девочкам еще несколько лет жизни в Чикаго, а там они уже будут достаточно взрослыми, чтобы ты могла отправиться на все четыре стороны! Что тебя так приворожило в этой Монтане? Успела подцепить какого-нибудь ковбоя?

Тут она вскипела.

– Разговор окончен. Звони только в том случае, если действительно надумаешь обсудить проблемы, касающиеся наших детей.

Дрожащими пальцами Кэтлин нажала на рычаг.

Она немного постояла, пытаясь справиться с дрожью. Ее захлестнула волна противоречивых чувств: хотелось заплакать и одновременно засмеяться. Когда тишину нарушили пронзительные трели телефона, женщина даже подпрыгнула на месте, но не подняла трубку. После четырех звонков заработал автоответчик. Ее ничуть не удивило, когда в комнате зазвучал голос Гэри:

– Кэтлин, я знаю, что ты все еще здесь. Подними трубку. Ну? Кэтлин, мне надоел твой идиотизм!

Гэри помолчал, а она, словно загипнотизированная, стояла рядом с телефоном.

– Я же знаю, что ты рядом, Кэтлин.

Она не сдвинулась с места. Наконец Гэри прорычал невнятное проклятие, и телефон смолк.

У нее словно гора свалилась с плеч. Улыбка растянула губы, Кэтлин торжествующе засмеялась. Она только что порвала цепь, долгие годы сковывавшую ее порывы. Это было восхитительное чувство!

– Однако ты у нас крутая леди.

Кэтлин вздрогнула и обернулась. Джон прислонился к косяку двери, лукаво усмехаясь.

– Я услыхал телефон и прибежал, чтобы ответить. А тут ты явно наслаждаешься яростью своего бывшего.

– Так оно и есть.

Она расхохоталась, чувствуя себя глупо.

– Кажется, я выиграла свою первую схватку. По крайней мере я не молчала, а отстаивала свое мнение.

– Вот и умница. А победа идет тебе, ты просто сияешь. Мне кажется, ты потихоньку освобождаешься от лишнего груза, который навьючил на тебя Гэри.

– И ты абсолютно прав, – с вновь обретенной уверенностью заявила она и взглянула на часы. – Мне бы лучше переодеться, чтобы успеть помочь Мэтти в столовой.

– Можешь сегодня не волноваться насчет этого. Там, в конюшне, Олан. Он хочет поговорить с тобой.

– Ладно. – Кэтлин тут же подумала, что ей следует извиниться перед Оланом и Дженни за свой прошлый визит, когда она убежала, чуть не расплакавшись у них на глазах. – Я переоденусь и спущусь.

– Вы вовсе не обязаны ничего объяснять, Кэтлин, – мягко возражал Олан. – Дженни и я все понимаем.

– Спасибо. Но я себя неловко чувствую.

– И напрасно.

Они медленно шли по тропинке от конюшни в сторону сараев и искусственного пруда на другой стороне холма. Ранние сумерки добавили прохлады ветерку, так что Кэтлин обрадовалась, что надела джинсы и теплый свитер.

– Джон сказал, что вы сегодня пытались устроиться на работу в Боузмене, – неожиданно произнес Олан.

– Да, я обошла все, что только казалось приемлемым.

– И с каким результатом?

– Полное невезение. Разве что начать карьеру продавщицы гамбургеров. – Кэтлин невесело рассмеялась. – С моим полным отсутствием профессиональных навыков придется довольствоваться и этим.

– А что вы скажете, если я предложу вам работу? Кэтлин бросила на него подозрительный взгляд.

– Я нахожу это несколько странным.

– Не надо смотреть на меня так, словно я заговорщик и заодно с вашим братом. Он понятия не имеет, о чем мы будем беседовать. Я даже Коди не сказал, и Дженни тоже, а хотел сначала обсудить это с вами.

Она слегка расслабилась.

– Сможете выслушать меня без подозрений?

– Постараюсь. Я вовсе не собиралась никого ни в чем подозревать. Но сегодня меня столько раз ткнули носом в отсутствие профессиональных навыков... Мне даже в голову не приходит, чем именно я могу заинтересовать вас.

– Вы, Кэтлин, пока еще и сами не понимаете, сколько в вас всего скрыто.

Кэтлин нахмурилась, и они снова зашагали по тропке.

– Мы пойдем к пруду. Это мое любимое место.

Она шагала рядом с ним, гадая, какую работу Вашингтон-старший имел в виду. Олан очень осторожно подбирал слова, она его не торопила. Но умирала от любопытства.

– Несколько лет назад я собрался открыть музей западного искусства. Не только своих работ, но и других художников штата. Это мечта моей жены. Когда Сара умерла, я забросил проект. Во-первых, потому что это была ее мечта; во-вторых, у меня просто не было на это времени. И я не знал никого, кто мог бы заняться этим с той же страстью, с какой это делала Сара. – Он немного помолчал. – Пока не познакомился с вами.

Кэтлин остановилась и уставилась на него во все глаза.

– Вы шутите! Я же понятия не имею о том, как организовать музей или руководить им! У меня нет специального образования!

– Я ищу не специалиста с дипломом, а человека, который сумел бы вложить в это дело страсть и душу, чувствовал бы живопись так же, как сам автор. Этому нельзя научиться, Кэтлин. С этим надо родиться. У вас все это есть. Вы сердцем понимаете живопись. Совсем как моя Сара. И я абсолютно уверен, вы быстро обучитесь тому, что вам потребуется для успешной работы. Я беспокоюсь главным образом из-за того, хватит ли у вас смелости взяться за нее.

Кэтлин уставилась на гладкую поверхность пруда.

– Согласна с вами. Я и сама не знаю, хватит ли у меня смелости.

– Не стал бы и предлагать вам эту работу, если бы не верил в вас, Кэтлин. Я думаю, вам это вполне по силам. И убежден, что вы прекрасно справитесь с работой.

Кэтлин удивленно раскрыла глаза, гадая, почему она внушила Олану такое доверие. Разве он не видит, как слабость и страх постоянно терзают ее? Неужели не замечает в ней уйму недостатков?

На его губах засияла лукавая улыбка.

– Вы подумали, что я предлагаю работу из жалости? Я завтра улетаю в Нью-Йорк на несколько дней. А когда прилечу назад, то позвоню вам насчет ответа, ладно? А пока подумайте.

Она кивнула.

– О’кей, значит, увидимся через несколько дней.

Глава 6

Кэтлин еще никогда вжизни так много не размышляла на столь важные темы. Эти Вашингтоны словно сговорились не давать ей покоя. Сначала сынок задает одну загадку за другой, так что не знаешь, как себя вести. Теперь вот отец. Один сводит с ума поцелуями, другой бросает вызов интеллекту.

Кэтлин сидела на берегу, глядя на далекие горные пики. Все тихо и мирно. Она сидела и нежилась в этом спокойствии, пока ее мысли кружились вокруг все тех же проблем.

Музей Олана Вашингтона продолжал занимать ее мысли, дразня воображение. Но у нее нет практически никакого опыта. Зато Кэтлин видела на деле, как эффективно строится работа музея Уэйнрайтов. Так что не совсем она и невежественна в этом вопросе.

– Я прямо слышу, как крутятся колесики.

Она испуганно дернулась и увидела Коди, стоявшего прямо у нее за спиной. Кэтлин так ушла в свои мысли, что не услышала его шагов.

– Вы напугали меня! – упрекнула она его.

– Извините, но я не подкрадывался. Я шумел так, что меня за километр было слышно. О чем же вы так задумались?

– О жизни, – неопределенно сказала она. – А вы что здесь делаете?

– Ищу вас. Хочу предложить прокатиться со мной.

– Вы приглашаете меня прокатиться?

– Только не смотрите на меня с таким подозрением, – усмехнулся он, – я вовсе не собираюсь похищать вас. Со мной вы будете в полной безопасности.

Кэтлин искренне сомневалась в этом. Быть поблизости от этого мужчины само по себе опасность для нее. Она встала.

– А куда мы едем?

– Я хочу показать вам место, которое мама купила для музея.

Кэтлин нахмурилась:

– Олан сказал, что никому не говорил о своих планах насчет музея.

– Он мне и не говорил, – заверил ее Коди. – Но в тот день у нас на ранчо я сразу понял, что отец попросит вас взять на себя руководство музеем. Вы умеете описывать чувства, которые вызывает та или иная картина. От вас исходит внутренний свет, когда вы это делаете.

– Я еще не дала своего согласия, Коди, – предупредила она. – У меня ведь нет специального образования искусствоведа или менеджера.

– У моей мамы его тоже не было, Кэтлин, ей даже не удалось закончить школу. Она бросила учебу, когда тяжело заболела ее мать. А дома оставалось пятеро младших братьев и сестер.

Этот мужчина верил в нее. Кэтлин и сама поразилась, как много значила его поддержка. И в ту же секунду поняла, что это больше, чем просто поддержка. Медленная улыбка растянула его губы. Сердце Кэтлин возбужденно забилось, и она почувствовала, как земля уплывает из-под ног. Боже, ей и в своих-то чувствах трудно разобраться, а его для нее – тайна за семью печатями.

– Поедемте, – спокойно сказал Коди. – Я же не прошу вас принять решение прямо сейчас. Просто поедем со мной, чтобы посмотреть место будущего музея.

И она уже не колебалась. Со странным чувством обреченности Кэтлин призналась себе, что позови он – и она пойдет за этим мужчиной хоть на край света.

Коди свернул с шоссе, ведущего в Вулф-Крик, на проселочную дорогу. Он старательно объезжал самые глубокие колдобины на дороге. Но и от маленьких машину бросало из стороны в сторону. Кэтлин вцепилась в подлокотник сиденья, пытаясь удержаться на месте.

– Первое, что потребуется, это выровнять дорогу и насыпать гравий, – ухмыльнулся Коди.

Дорога проходила через небольшую сосновую рощу, из-за деревьев в салоне стало совершенно темно.

Когда они наконец выехали из рощи, Кэтлин не смогла удержать восхищенного вздоха. Она замерла при виде такого великолепного зрелища. Прямо перед ней лучи заходящего солнца мягко освещали прекрасный двухэтажный дом, построенный в колониальном стиле.

Он величественно возвышался на невысоком холме на фоне голубых и серых пиков гор.

Коди проехал к главному входу и остановил машину.

– Это фантастика! – выдохнула Кэтлин, обведя глазами шесть колонн, поддерживавших всю длину галереи второго этажа.

– Подождите, пока не увидите все внутри, – сказал Коди, подходя к широкой двустворчатой двери с ключом в руках. Он открыл ее и щелкнул выключателем.

Кэтлин шагнула в высоченный холл и затаила дыхание. Прямо над головой висела огромная люстра, сверкавшая тысячью маленьких капелек-бриллиантов. Слева поднималась вверх витая лестница, ведущая на балкон второго этажа.

– Как видите, мы так и не довели ремонт до конца. Я появлялся здесь время от времени, чтобы поработать, но дел здесь еще невпроворот.

– Как умерла ваша мать? – неожиданно спросила Кэтлин.

– Погибла в автокатастрофе. – Коди закрыл дверь.

– И как давно это случилось?

– В декабре исполнится четыре года. – Он хотел отойти, но почувствовал ее ладонь на своем локте. Казалось, прикосновение пронзило его до самого сердца. Коди посмотрел Кэтлин в глаза и почувствовал, что мир вокруг них перестал существовать. – Давайте осмотрим все остальное, – сказал он внезапно осипшим голосом.

Кэтлин хотела убрать ладонь, когда вдруг его пальцы сжали ее. Он повел Кэтлин через широкие двери в виде арки направо, туда, где располагалась, по всей видимости, гостиная, и снова щелкнул выключателем, прогоняя сгустившиеся сумерки.

Длинная вместительная комната была в том же состоянии, что и холл. Высокие окна выходили на передний двор, а кирпичный камин украшал одну из стен.

Коди двинулся дальше.

– А это – огромная кухня. Как вы можете заметить, мы здесь уже многое сделали.

– Почему вы не завершили ремонт в память о матери?

– Я, собственно, так и планировал. Отец тяжело переживал ее смерть. В день похорон он просто закрыл мастерскую и не открывал почти два года. Просто прекратил рисовать.

– Как грустно, – пробормотала Кэтлин.

– Мама собрала самые лучшие картины дома. Это те, с которыми она не захотела расстаться. Отец подтрунивал над ней, говоря, что скоро мы начнем голодать, потому что она никак не решится продать их. А мама отвечала, что он достаточно успел заработать и мы безбедно можем и дальше жить на проценты. Домашняя галерея всегда была открыта для гостей дома. Мама бродила с ними между картин, выбирала пару пейзажей и рассказывала о них. Даже затрудняюсь сказать, сколько раз я видел, как люди стояли и слушали ее затаив дыхание. Мама умела оживить воображение своих слушателей.

Коди внимательно посмотрел на Кэтлин:

– Я не верил, что кто-нибудь еще способен на такое, пока не услышал, как вы описывали свое восприятие картин о боевых подвигах Кастера. Это два пейзажа из личной коллекции матери, две ее любимые картины. Если бы вы тогда так не смутились, то заметили бы на лице отца восторг и восхищение. Да и на моем тоже.

Кэтлин потупила глаза, но он успел заметить блеснувшие в них слезы. Коди захотелось обнять женщину и утешить не только ее, но и себя. Он и сам не понимал, отчего вдруг у него возникла такая жажда, но так случилось при первой же встрече с этой женщиной. Ему никогда не приходилось переживать ничего подобного. С желанием все было просто – он умел с ним справляться. А вот чувство к Кэтлин было гораздо сложнее. И становилось опасным.

Коди выпустил ее ладонь и мгновенно пожалел о сделанном. Он знал, что это глупо, но ничего не мог с собой поделать. Чтобы справиться с нахлынувшим желанием снова сжать ее ладонь, Коди засунул руки поглубже в карманы своих джинсов.

Кэтлин подняла на него глаза, в которых уже высохли слезы.

– Олан так и не сумел пересилить себя, чтобы закончить здесь все, – мягко сказала она.

– Насколько я знаю, он больше так и не переступал этого порога с тех пор, как мама умерла. Но я знал, что однажды он снова захочет довести до конца то, что она задумала. Олан явно был счастлив, когда понял, что теперь знает, кому можно доверить эту задачу. Кэтлин отвернулась и прошла к окну.

– А почему не Дженни? Разве отец не может доверить это ей?

– Он встретил Дженни около года назад, и я уверен, что полюбил ее. Но она полная противоположность моей матери. Не потому, что на целое поколение моложе и происходит из очень состоятельной семьи. Дженни восхищается всем, что творит мой отец, но совершенно не понимает живописи. Я не осуждаю ее, она чудесная женщина и много значит для отца, но думаю, он сознательно выбрал кого-то совершенно непохожего на маму. – Коди пожал плечами. – Но это лишь догадки. Может быть, я и не прав. Но точно знаю, что Дженни спокойно прожила бы без живописи и искусства, не то что мама. Или вы.

Кэтлин вздохнула и снова повернулась к окну. Наступила ночь, и Коди видел ее отражение в оконном стекле так же четко, как в зеркале. И в этом отражении легко читались нерешительность и неуверенность.

– Боюсь, что вы и Олан слишком многого ожидаете от меня. Что, если мы всерьез займемся всем этим, и тут выяснится, что я не в состоянии справиться?

– Я помогу вам, – тут же предложил Коди, поражаясь самому себе. Уж не сошел ли он с ума? Ведь только что сделан шаг по пути, который может погубить его.

Кэтлин покачала головой:

– Вы не поняли. Что, если я не смогу? Вдруг посреди всех этих работ и затрат выяснится, что у меня вовсе нет того инстинктивного понимания, которое вы во мне подозреваете? Что, если я совсем не похожа в этом на вашу мать?

– Я рассказал вам о маме вовсе не для того, чтобы вынудить принять решение. Я просто хотел, чтобы вы поняли, как возник этот проект. И мой отец больше никому не делал подобного предложения. Очевидно, он увидел в вас нечто особенное и доверился вам. И я с ним согласен.

– Но вдруг вы оба ошиблись? – прошептала она.

– Вы боитесь не справиться, Кэтлин, или попытаться?

– Не знаю, – честно призналась она. Он улыбнулся:

– Страх вполне понятный. Я помогу, чем смогу.

Кэтлин пристально посмотрела на него, пытаясь догадаться, что стоит за этими словами. Она нерешительно коснулась его предплечья. Ее пальцы нежно погладили мускулы, словно проверяли их силу. У него даже кожа запылала, а дыхание стало вдруг невыносимо тяжелым.

Он шагнул к ней, осторожно обнял ее за талию. Свитер был грубоватым на ощупь, и Коди так и подмывало приподнять его и прикоснуться к шелковистой коже под ним. Коди поднял руку и нежно коснулся стройной шеи. Под пальцами бешено запульсировала маленькая жилка. Кэтлин легонько вдохнула воздух ртом, и мужчину словно магнитом потянуло к этим приоткрытым губам. Он ласково обвел большим пальцем контуры полной нижней губы. Кэтлин запрокинула голову и закрыла глаза.

Это молчаливое приглашение пронзило его сердце. Он слегка передвинул руку на маленькие ягодицы и прижал Кэтлин к себе так, что ее тело слилось с ним. Правда, ему очень мешал толстый свитер. Он хотел бы, чтобы его тело чувствовало ее обнаженную кожу.

Коди склонился над ней, ласково касаясь губ кончиком языка. Он только дразнил, но не овладевал этим сладким ртом. Когда Коди поднял голову, Кэтлин медленно открыла глаза. Он не отрывал взгляда от этой потрясающей полуночной синевы. Где-то внутри ее глаз мерцало разбуженное желание, зажигая ответный огонь в его венах.

– Коди...

В еле слышном шепоте Кэтлин было все: и мольба, и просьба, и обещание. Ее руки скользнули вверх по его плечам, пока не добрались до волос. Слегка нажав ему на затылок, Кэтлин заставила его вновь наклониться, и сама приподнялась для удобства на цыпочки.

Этот отклик был мгновенным и потряс его самого. Ему никогда еще не приходилось переживать ничего подобного. Он впился в ее губы, голодный и ищущий ответа на невысказанные вопросы. Коди застонал от восторга, когда Кэтлин приоткрыла губы, и отдался поцелую, смакуя ее дар и вожделея большего.

Время словно остановилось – или, наоборот, устремилось в будущее?.. Горы могли рассыпаться в пыль у их ног, они бы этого просто не заметили. Всем его вниманием завладела эта женщина и ее столь необузданный, страстный взрыв, угрожавший полностью подчинить его себе. Остались только он и она, мужчина и женщина, стремительно приближавшиеся к неизбежному.

Это было чересчур. Единственной мысли удалось пробиться сквозь затуманенное сознание Коди и снова ускользнуть. Затем мысль забрезжила в мозгу более четко, требуя внимания. Он жаждал проигнорировать ее, но к ней присоединилась жуткая мешанина других мыслей-сигналов, таких же настырных и не желающих сдаваться. Сигналы продолжали звенеть, предупреждая об опасности. Она же очень ранима, идиот ты этакий! А ты слишком возбужден! И вообще все происходит слишком быстро!

Сверхволевым усилием Коди оторвался от нее и посмотрел ей в глаза. И чуть не решил плюнуть на все предупреждения и приличия. Щеки Кэтлин пылали, губы припухли от поцелуев. Его поцелуев! Глаза ее потемнели от страсти и молили о продолжении. Он простонал и приник к ней, ладонями прижимая ее голову к своей груди.

– Боже мой, Кэти!

Кэтлин задрожала, так что Коди мгновенно принялся ласково поглаживать ее по спине вверх и вниз в успокаивающем ритме. А сам в это время пытался справиться с собственным возбуждением. То, что ему довелось только что испытать, не поддавалось описанию. В английском языке просто не существовало прилагательных, способных передать представление о таком блаженстве. Ему посчастливилось побывать в фантастическом мире, полном прекрасных тайн. Мире, который он лишь пригубил, а хотел бы досконально изучить с помощью Кэтлин. Только с Кэтлин.

Коди закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Да-а, кажется, ты влип, приятель. Вне всякого сомнения. Кажется, ты готов поднести свое сердце на блюдечке женщине, которая вовсе не жаждет его заполучить. Очень ей нужны лишние сложности в жизни. Мало своих, что ли? Кэтлин только-только начала приходить в себя после долгих лет унижений, начала излечиваться, так что не смей и соваться со своими чувствами и мешать этому процессу. Ей и так пришлось всю жизнь быть в чьей-то тени: то отца, то мужа.

В чем Коди был совершенно уверен, так это в том, что не намерен затмить ее жизнь своей тенью. Но инстинктивно понимал, что его тяга защитить ее будет воспринята сейчас именно так, а не иначе.

Кэтлин пошевелилась в его объятиях, и Коди опустил руки. Медленно она отодвинулась от него. Бросив на него неуверенный взгляд, Кэтлин получила в ответ восхищенную улыбку. Эти полузатуманенные от страсти глаза кого хочешь сведут с ума! Коди старался не думать о том, как хорошо было держать ее в своих объятиях, а теперь его руки словно что-то потеряли.

– Я... э-э... – Голос ее затих, и лишь глубоко вздохнув, Кэтлин смогла продолжить. – Я не знаю, что это на нас нашло сегодня.

Коди мягко рассмеялся:

– То, что и должно было случиться. Все к этому и шло. Она нахмурилась, а он улыбнулся еще шире.

– Мы с вами только пригубили то, что произойдет между нами позже, Кэти. И судя по всему, это будет нечто сногсшибательное.

– Я не особо искусна в подобных вещах, – горько произнесла Кэтлин.

– Да ну? – тут же перебил Коди, негодуя на ее бывшего мужа. Ай да сукин сын! Так промыл мозги женщине, что совсем лишил уверенности в себе.

– Может быть, вы составите мне список всего того, в чем вы оказались, по его мнению, не на должной высоте? Тогда я мог бы рассмотреть пункт за пунктом и доказать вам, как он ошибался.

– Но это правда, – нервно заявила она. – Мне никогда не доставляло удовольствия заниматься этим...

Голос ее звучал все тише, и Кэтлин отвела глаза в сторону, вся залившись румянцем смущения. Коди ладонями обхватил ее лицо и нежно поднял его вверх.

– Вы будете стонать от удовольствия, – твердо пообещал он. – Я ручаюсь за это. Просто с ним вы никогда не были самой собой, Кэтлин. Никогда. А когда мы с вами займемся любовью, вы откроете наконец для себя то, чего он вас лишил, в чем обокрал.

Словно завороженная его голосом, она подалась в его сторону. Но на этот раз Коди не поддался искушению, а наклонился и просто поцеловал ее в лоб.

– Думаю, нам лучше ехать, а то ваша семья начнет волноваться.

– Вы правы, – согласно кивнула она, вздохнув. – Нам еще много осталось досмотреть?

– Только две комнаты здесь и верхний этаж. – Коди зашагал вперед, а Кэтлин послушно двинулась за ним.

Глава 7

Может быть, это обыкновенная похоть. Кэтлин нахмурилась: ей не нравилось холодное, но точное значение, скрывающееся за этим словом. Оно, возможно, достаточно четко отражало внешнюю сторону дела, но и отдаленно не напоминало эмоции, кипевшие в ней и Коди три дня тому назад. Их связывало что-то куда более глубокое и менее примитивное.

Кэтлин сняла с веревки очередную простыню и начала складывать быстрыми и привычными движениями. Может быть, она придает всему происшедшему слишком большое значение? Руки на мгновение приостановились, пока женщина вызывала в памяти поцелуй. Даже сейчас, несколько дней спустя, стоя в светлой, будничной, без намека на романтику прачечной, Кэтлин вспыхнула от смущения. Однако там, в музее, ее страстный отклик казался естественным и просто необходимым. Но сейчас она озадаченно хмурилась, понимая, что они не очутились в постели лишь благодаря тому, что Коди не совсем утратил здравый смысл. Если бы он не остановился...

Кэти шепотом выругалась и продолжила складывать простыни.

– Только не лги сама себе, Кэтлин, – пробормотала она. – Ты хотела этого мужчину и ни на секунду не задумалась о последствиях.

«И все еще хочешь», – тут же обвинил ее внутренний голос.

Кэтлин сдернула следующую простыню и сорвала свое раздражение на ней, вытряся несуществующую пыль. Что, интересно, думает о ее поведении Коди? Наверно, вообразил, что она – изголодавшаяся по сексу разведенная дамочка, готовая поймать его на крючок. Ну и Бог с ним, хотя это и чушь. Ей никто не нужен.

Она уложила стопку сложенных простыней на длинном гладильном столе и прошла к следующей сушилке. Если Коди искал партнершу на одну ночь, то пусть забудет об этом. Секс не привлекал ее настолько, чтобы, не раздумывая, завязать ни к чему не обязывающую интрижку.

Воображение тут же отомстило яркой картинкой их страстного объятия. Кэтлин от неожиданности шумно втянула воздух, почувствовав предательскую реакцию тела в самом низу живота. Хотя толстый свитер и мешал ей тогда, трудно было бы не почувствовать возбуждения Коди. Он желал ее и, очевидно, понял, что и она уже слишком далеко зашла, чтобы оттолкнуть его. Что же тогда его остановило?

Ее руки замешкались, пока наконец совсем не замерли, напрочь позабыв о полотенцах. Когда Кэтлин прибыла на ранчо, то восприняла его как еще одного властного мужчину, повстречавшегося на ее жизненном пути. Но теперь поняла, что ошибалась. Временами Коди был, конечно, властным, иногда даже невыносимым, но его нельзя обвинить в несправедливости или жестокости. Все действия основывались на том, что Коди считал правильным для той или иной ситуации. Наверное, именно поэтому он и остановился тогда.

Когда они займутся любовью? Ей пришлось закрыть глаза от разлившегося по телу сладостного предвкушения. Вот и попробуй тут покривить душой, когда и так все ясно. Кэтлин хотела заниматься любовью с Коди. Издевательские слова Гэри по-прежнему четко звучали в памяти, но она решительно отбросила их. Коди был так непохож на ее бывшего мужа, что любое сравнение казалось чушью. Коди удалось затронуть ее душу всего одним поцелуем. Ей верилось, что и она так же действовала на него. Как хотелось, чтобы не она со своей ущербной сексуальностью была виновата в их жалкой супружеской жизни с Гэри. Она жаждала поверить, что не только ее следует винить во всем том, что привело к разводу.

– Мам!

Голос Холли вывел Кэтлин из состояния задумчивости. Она повернулась к дочери, ворвавшейся в дверь.

– Ты готова? – задыхаясь, спросила та. – Автобус почти полон. Дядя Джон сказал, что уже пора.

Кэтлин обвела прачечную внимательным взглядом и поняла, что напрасно потеряла время и не успела закончить работу. Теперь же придется довести все до конца после возвращения из города.

– Если хотите, можете закончить.

При звуке голоса Коди Холли и Кэтлин повернулись к двери. Вместо обычной рабочей одежды на нем сегодня были выглаженные джинсы и вишневая с темно-синими полосками рубашка. Он сменил свою пропылившуюся насквозь шляпу на абсолютно новую, без единого пятнышка. Начищенные туфли блестели как зеркало.

– Изредка я навожу лоск, – сухо заметил Коди. Кэтлин заморгала и резко отвернулась. Боже, снова она пялилась на него, словно узревший любимую рок-звезду подросток! И что только в нем такого, что постоянно выводит ее из состояния равновесия и покоя? Чтобы скрыть свое замешательство, она принялась усердно складывать полотенца.

– Мам, нам надо идти, – настаивала Холли.

– Ты иди, а мама может поехать со мной, – вдруг предложил Коди.

Холли повернулась к матери:

– Ты согласна?

Кэтлин заколебалась и нерешительно посмотрела на Коди.

– А разве обычно вы не едете вместе со всеми на автобусе?

– Нет. Когда мы устраиваем поездку на автобусе, кто-нибудь всегда едет на всякий случай следом на пикапе.

Кэтлин кивнула и повернулась к дочери:

– Ты поезжай. Передай Джону, что я приеду с Коди.

– Есть! – Холли стрелой вылетела из комнаты.

– Через несколько минут я тут закончу, – сказала Кэтлин и принялась складывать полотенца.

– Не торопитесь, у нас есть время, – ответил Коди, подходя к ней. – Наш автобус ползет так медленно, что мы шутя их догоним.

У Кэтлин все свело внутри, когда он встал рядом и протянул руку, чтобы снять полотенце с веревки. Она не поднимала головы, но через несколько минут расслабилась, восхищенно наблюдая за его непринужденными движениями. Поймав себя на этом, Кэтлин мысленно выругалась. Любой мужчина может сложить белье, и в этом нет ничего особенного! Так почему же уверенные движения его рук за столь обычной работой просто завораживают? Наверно, это имело какое-то отношение к тому, что ей приятно вспоминать об этих руках, касавшихся ее кожи?

– Если вы не расслабитесь, то рассыплетесь на миллион осколков, – спокойно заявил Коди.

– Со мной все в порядке. Я просто хочу все доделать.

– Вы и так все замечательно успеваете. Успокойтесь. Если бы это было возможно!

Вашингтон протянул руку и положил ладонь на ее затылок. Кэтлин мгновенно подняла на него глаза. Он улыбался, а в глазах светилось любопытство.

Она мгновенно напряглась. Открыла рот, собираясь что-то сказать, но так и не успела. Коди медленно склонялся над ней с вполне определенным намерением. Стоило ему лишь коснуться губами ее губ, как веки Кэтлин с готовностью закрылись. И тут он слегка отодвинулся от нее, и Кэтлин поняла, что если захочет, то всегда сможет прекратить это. Ситуация полностью зависела от нее самой. Все, что оставалось сделать, это шагнуть в сторону или отвернуться.

Его пальцы легонько поглаживали ее затылок. Вверх и вниз. Она подняла веки и всмотрелась в его глаза. Увидела в них вопрос и поняла, что Коди все еще ждет решения. Что бы ни случилось между ними, это будет ее выбором. Он не подталкивал и не настаивал. Он просто ждал.

– Вы заставляете меня чувствовать то, чего я никогда прежде не испытывала.

Коди засмеялся:

– Отлично. Потому что вы творите со мной то же самое.

Кэтлин внимательно вгляделась в его лицо, гадая, не шутит ли он с ней. Неужели это правда? Неужели она может будить в нем чувства, которые ей никогда не удавалось разжечь в Гэри?

– Поцелуйте меня, – тихо приказал он.

Кэти уставилась на него, широко раскрыв глаза. Шок буквально парализовал ее. Сначала она решила, что мужчина разыгрывает ее, но в его глазах не было насмешки. Он шагнул назад и больше не прикасался к ней. Просто с вызовом в зеленых глазах уставился на нее.

– Коди, я...

– Нет, – отрезал он. – Мне не нужны извинения. Просто поцелуйте меня так, как вам этого хочется.

– А когда это я говорила, что хочу поцеловать вас? – отрезала Кэтлин, пытаясь побороть панику.

– И не надо ничего говорить, я читаю это в ваших глазах каждый раз, когда вы смотрите на меня.

– Мне кажется, вам пора обзавестись очками. Кэтлин начала отворачиваться, но его следующие слова заставили ее застыть на месте.

– Он все еще держит вас на поводке, контролирует все поступки, а вы позволяете ему это. У вас было заведено, чтобы он был инициатором любой нежности между вами? Он как бы вел, а вы должны были идти следом?

Ее охватила безумная ярость. Ясновидящий, дьявол его побери! Неужели ее мысли и поступки так прозрачны для него?

– Гэри больше не имеет никакой власти надо мной! Но голос предательски дрогнул. Интересно, кого она пытается убедить: Коди или себя?

– Вы лжете. Но одно дело – врать мне, однако совершенно непростительно обманывать саму себя. Вы все еще слышите его команды в мозгу: что вам разрешается делать, а что нет. Он по-прежнему указывает, что вы можете хотеть, а что нет. И единственная причина в том, что вы ему это позволяете. Вы все еще его послушная марионетка, и сами понимаете это.

Пощечина прозвучала в тихой комнате просто оглушительно.

Зеленые глаза сощурились, а рот скривился в усмешке.

– Очень впечатляюще, – невозмутимо произнес он. – Но я бы предпочел поцелуй.

Кэтлин в ужасе уставилась на него, наблюдая, как на щеке запылал отпечаток ее руки.

– Не припоминаю, чтобы я просила вас высказать свое мнение о моей личной жизни, – глухо произнесла она.

– Прошу простить, – с преувеличенной вежливостью сказал Вашингтон. – Вы достаточно ясно выразили свое мнение по этому поводу.

Слегка поклонившись, он обошел ее.

– Если вы все еще хотите ехать со мной, то я выезжаю через пять минут.

Кэтлин не оглянулась. Ее трясло от гнева, ей до сих пор было трудно дышать. Впервые в жизни она столь яростно отреагировала на чье-то мнение. Гнев выплеснулся из глубин ее существа, болезненный и необузданный. Но целью был не Коди. Захлестнувший ее гнев был на саму себя. Коди абсолютно прав, а ей просто стыдно признаться в этом.

И теперь осталось лишь гадать, не уничтожила ли ее проклятущая гордость хрупкие ростки дружбы, возникшие между ней и Коди.

Празднование годовщины Вулф-Крика было, несомненно, самым знаменательным событием года. Празднества начинались в шесть утра завтраком из блинов и официально заканчивались с наступлением темноты после шикарного фейерверка.

Тридцать минут поездки в город с Коди стали, как и ожидала Кэтлин, крайне неуютными. Оба молчали, ощущая дискомфорт от разверзшейся между ними пропасти, но ни один и пальцем не пошевелил, чтобы разрядить напряжение. Кэтлин понимала, что должна извиниться, но решила сделать это перед въездом в город. Но Коди вел себя с такой убийственной вежливостью, и Кэтлин чувствовала, что он не примет ее извинений.

Они приехали как раз вовремя, чтобы присоединиться к гостям ранчо, собравшимся возле автобуса. Джон объявил, где и когда все встречаются для обратной поездки. После этого гости разбились на маленькие группы и разбрелись кто куда.

Кэтлин решила, что Коди тут же уйдет. Ей и в голову не приходило осуждать его за это. Но когда он остался, она приятно удивилась.

– Ну? С чего мы начнем? – Хизер вопросительно посмотрела на дядю.

– А почему бы нам не пошататься по городу и не поискать, где скорее всего нарвешься на приключение?

– Я полностью «за»! – воскликнула Хизер и схватила сестру за руку. – Пошли, Холли.

Джон покосился на сестру.

– Мне кажется или Хизер действительно полна энтузиазма?

– Нет, ты не ошибаешься, – улыбнулась Кэтлин.

– Может быть, мы потихоньку завоевываем ее? – предположила Мэтти.

– Может быть, – согласилась Кэтлин, глядя вслед дочерям.

– Нам пора, а то мы их потеряем, – сказал Джон, подхватил Мэтти под руку и зашагал вслед за девочками.

Кэтлин почувствовала на себе взгляд Коди и повернулась к нему. Он с опаской спросил:

– Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам?

– Конечно, нет. Коди, я...

– Тогда нам лучше поспешить, – перебил он. – И поверьте мне, здесь есть на что поглазеть.

Коди поднял кружку светлого пива и выпил все до последней капли. Затем откинулся на стуле и вытянул длинные ноги. Поставив кружку на стол, он от нечего делать начал медленно вращать ее. Затем еще раз взглянул на танцплощадку, где Кэтлин кружилась в объятиях звезды местного родео.

До сих пор ревность была ему совершенно несвойственна, но этот пресловутый монстр сегодня прочно поселился в его мозгу.

– Если ты так и будешь хмуриться весь вечер, то у тебя появятся постоянные морщины на лице.

Коди хмуро взглянул на подошедшего Джона. Широко ухмыльнувшись и не ожидая приглашения, тот выдвинул стул и сел.

– А где Мэтти и девочки? – спросил Коди.

– Когда мы расстались, они собирались прокатиться на русских горках. Но я скорее взберусь на одного из диких мустангов Адама, чем доверю себя этой штуковине.

Коди хихикнул, полностью соглашаясь с Джоном.

– Кэти, кажется, развлекается на всю катушку, – заметил Джон. – Наверное, перетанцевала со всеми парнями в городе. Я вижу, даже юный Джимми Джонсон набрался храбрости пригласить ее.

– Угу. Дважды.

– Ты следишь за ней?

– А что здесь еще делать?

– Ты хочешь сказать, что не смог очаровать ни одной из местных красоток и закружить ее на танцплощадке?

Коди пожал плечами:

– Я танцевал несколько раз.

Джон внимательно посмотрел в лицо друга:

– А ты не пытался очаровать Кэти? Коди покачал головой:

– Мой шарм на твою сестру не действует. Джон рассмеялся:

– Чем же ты рассердил ее?

– Я дал ей бесплатный совет насчет бывшего муженька, а она его не оценила.

Коди поднял руку и потер щеку, хранившую ощущение звонкой оплеухи.

– Надо сказать, она не любит говорить о Гэри. Коди уставился на Джона.

– Ты знаешь, что он все еще управляет всеми ее поступками?

– Не совсем так. Она потихоньку отделывается от этого парня. Ты должен был бы уважать ее за это.

– Наверное. – Коди снова повернул голову к танцплощадке.

Музыка смолкла, и Кэтлин стояла и болтала с Адамом.

– Ей нужно время, Коди. Пятнадцать лет под его влиянием – не простая штука, чтобы избавиться за одну ночь.

– Видимо, так, – пробурчал Коди, все еще не отрывая взгляда от пары на танцплощадке. Когда Адам склонился над Кэтлин и поцеловал ее в щеку, Коди судорожно сжал кулаки. Но Кэтлин повернулась к ковбою спиной и пошла прочь. Коди облегченно откинулся на спинку стула.

Кэтлин медленно пробиралась сквозь толпу танцующих. Она уже все решила для себя. Нельзя сказать, чтобы ей не было весело. Приятно перетанцевать с такой уймой парней, особенно приятно общество Адама. Он красивый, забавный, интересный и стремится очаровать ее. У него лишь один недостаток: он не Коди.

Сначала это невероятно раздражало ее. Просто непонятно, как Коди умудрился занять такое место в ее жизни, что заслонял любого другого. Но ему это удалось, и ничего с этим не поделаешь. Или ей и не хочется ничего менять?

Кэтлин дошла до края танцплощадки как раз тогда, когда музыканты заиграли медленную балладу, и остановилась прямо перед Коди, взглянув в его замкнутое лицо.

– Вы не хотели бы потанцевать, мистер Вашингтон? – вежливо спросила она.

Коди окинул ее долгим немигающим взглядом, прежде чем подняться на ноги. Она вложила ладонь в его руку и повела в гущу танцующих. Там женщина мгновенно оказалась в его объятиях. Он не прижимал ее к себе, но Кэтлин подняла руки и опустила ладони на его затылок. Потом положила голову ему на плечо.

Она вдохнула его запах, чистый и острый. Под ее ухом ритмично билось его сердце. Кэтлин почувствовала, как Коди постепенно расслабляется. Напряжение, казалось, постепенно покидало его, наконец он задвигался с ней в такт музыке. Коди скользнул ладонями вниз, пока руки не замерли на ее ягодицах. И вновь между ними начал разгораться уже знакомый обоим жар.

Когда мелодия закончилась, руки Коди напряглись, словно мужчина собирался оттолкнуть ее прочь. Кэтлин слегка выгнулась, заглядывая ему в лицо, но руки ее по-прежнему лежали на его плечах, пальцы начали перебирать шелковистые пряди его волос.

Когда группа заиграла на этот раз весьма энергичную мелодию, Кэтлин убрала руки с его плеч и отодвинулась. Открыла было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент кто-то взял ее за руку. Она повернулась и увидела светящиеся теплом и весельем глаза Адама.

– Как насчет еще одного танца со мной, дорогая?

– Нет, спасибо. Кажется, я скоро рухну от усталости.

– Не может быть! – Адам протянул ей руку.

– Но это так.

Кэтлин снова повернулась к Коди. И была поражена тем, что тот исчез. Глаза ее безуспешно обшаривали толпу.

Она обошла всю танцплощадку и остановилась на самом краешке, чтобы посмотреть на заполненную праздничной толпой улицу. Уже наступали сумерки, поэтому не очень-то и разглядишь, кто есть кто, но все же Кэтлин успела заметить его фигуру недалеко от места парковки машин. Она рванулась вслед за ним. Коди был уже рядом с пикапом, когда Кэтлин догнала его.

– Почему вы бросили меня?

Коди открыл дверцу машины и швырнул в кузов шляпу. Нетерпеливым жестом он откинул волосы со лба.

– Я думал, вы намереваетесь сменить партнера.

– Я хотела поговорить с вами. И только собиралась предложить это, как подошел Адам и помешал.

– У меня сегодня не очень разговорчивое настроение. – Он вытащил ключи из кармана джинсов. – Я еду домой.

– Вы просто решили бросить меня здесь, – обвинила она его.

– Вы можете вернуться на ранчо на автобусе.

– Но вы мне говорили, что должны сопровождать автобус сзади на случай поломки.

– Ничего с этим автобусом не случится!

Коди втиснулся в кабину и хотел закрыть дверцу, но Кэтлин помешала, вцепившись в нее.

– Вы не посмеете уехать именно сейчас, – сказала она. – Я хочу поговорить с вами.

Вашингтон, казалось, потерял дар речи. Затем откинулся на спинку сиденья и расхохотался от всей души.

– Что в этом смешного? – возмутилась Кэтлин.

– Да вся ситуация, – Он снова взглянул на нее и покачал головой. – Я стал теперь вашей подопытной свинкой, Кэтлин? Что именно убедило вас в том, что я подходящий объект для тестов вашей вновь обретенной уверенности в себе? Почему именно я?

Она уставилась на него, мысленно обозвав себя идиоткой. И почему только его слова так обижают? Слезы собрались комком в горле, так что нечего и мечтать ответить ему. Кэтлин отвернулась и захлопнула дверцу машины. Яростно заморгав, чтобы прогнать нежеланную влагу из глаз, она двинулась в сторону звучавшей музыки.

Не успела Кэтлин пройти и десяти шагов, как Коди схватил ее за руку.

– Пошли, – сказал он, потянув ее за руку к пикапу. – Мы выясним, в чем дело, прямо сейчас.

Коди подвел ее к пикапу и опустил один борт. Она охнула, когда он обхватил ее талию и подсадил в кузов.

– Садитесь, – приказал он. И Кэтлин послушно села, но, осознав это, тут же вскочила на ноги. – Отлично. Тогда я сяду.

Он сел и снова закрепил борт.

– Ну, так о чем вы хотели поговорить со мной?

Она быстро отвела глаза в сторону, обескураженная его видом. Коди скрестил руки на груди и выглядел так, словно с удовольствием оказался бы где угодно, только не здесь.

Кэтлин сделала глубокий вдох и помотала головой.

– Все это глупости. Езжайте домой, Коди. Вам ни к чему вся эта чушь.

Коди молчал и не двигался. Просто изучающе смотрел на нее. И хотя ей стало очень неуютно от этого пристального взгляда, Кэтлин не могла отвести глаза в сторону. Интересно, что он видел, когда вот так дотошно рассматривал ее? Может быть, в ее слабом и неуверенном характере все же можно найти что-то привлекательное?

Его зеленые глаза мгновенно насторожились, стоило Кэтлин встать перед ним и дрожащими пальцами коснуться его щеки. Он не дернулся, но застыл. Она погладила щеку, по которой ударила сегодня, наслаждаясь контрастом между мягкой кожей и жесткими густыми усами.

– Прошу прощения за утреннюю вспышку, – мягко произнесла Кэтлин.

Если она надеялась, что стоит ей извиниться и между ними все сразу наладится, то ошиблась. Решив забыть на время о гордости, Кэтлин скользнула одной рукой на его затылок. Вот и вторая рука присоединилась к первой. Коди напрягся и пытался сопротивляться, когда женщина стала склонять его голову к себе. Она смотрела в его сияющие глаза, вдруг восхитившись читавшейся в них неуверенностью. Выгнувшись навстречу, Кэтлин закрыла глаза, соприкоснувшись с ним губами.

Его реакция была прохладной, но она не сдавалась. Кэтлин легонько скользила ртом по его губам, в то время как пальцы нежно поглаживали затылок. Коди застонал и резко обхватил ее голову, чтобы прижать теснее.

Пусть Кэтлин начала все это, но он легко перехватил инициативу, да так, что у нее закружилась голова. Коди передвинулся так, чтобы ей стало удобнее в его объятиях. И ее тело благодарно прильнуло к нему. Жар, исходивший от него, мгновенно согрел ее, а его губы прильнули к ее рту.

Пальцы Кэтлин вцепились ему в плечи, потому что ей казалось, что она куда-то падает, а ноги ее не держат. Она и сама не ведала, откуда в ней столько страсти, потому что ответила на его поцелуй так, что и сама себя не узнала. Небо, земля, ночь – все завертелось, ничто больше не имело значения, поскольку все ее существо сосредоточилось на обнимавшем ее мужчине.

Громкий взрыв прямо у них над головой заставил ее отпрянуть. Она широко раскрыла глаза при виде рассыпавшегося в черном небе фонтана разноцветных искр.

– Смотрите, что вы наделали, – прошептал Коди.

– Я сделала это? – словно в трансе повторила Кэтлин.

– О да. Стоило вам поцеловать меня, как тут же вспыхнули все эти огни.

Взглянув в ее недоумевающие глаза, Коди захохотал.

– Пойдемте, – сказал он, спрыгнув вниз и потянув ее за собой. Он прислонился к борту машины и осторожно поставил ее рядом, прижав к себе спиной и не убирая рук с ее живота. Кэтлин уютно прижалась к нему.

При каждом очередном залпе, освещавшем небо тысячами разноцветных огоньков, Кэтлин замирала от восторга. Но ничто не сравнимо с тем ощущением, которое она испытывала в этих теплых руках, нежно обнимавших ее.

Глава 8

– Не могу поверить, что позволила уговорить себя на это, – тяжело отдуваясь, сказала Кэтлин.

– Вы еще скажете мне спасибо, – заверил ее Коди. – Нет ничего прекраснее восхода солнца в Монтане.

Кэтлин хмурилась, сердясь, что пыхтит, как паровоз, а он, казалось, даже не запыхался. Она уже собралась потребовать, чтобы он шел помедленнее, как вдруг Коди свернул с тропы и зашел в лес.

Кэтлин остановилась.

– Куда вы идете?

– Тут есть отличное место для обзора.

– Джон говорил мне, чтобы я не сворачивала с тропы, – напомнила она.

Коди остановился и оглянулся на нее.

– Все будет в порядке. Я хорошо знаю дорогу. – Кэтлин замешкалась, и он вернулся к ней. – Доверьтесь мне. – Коди протянул ей руку, и Кэтлин нерешительно вложила в его ладонь свою.

Они пошли между деревьями. Кэтлин поняла, что они постепенно взбираются все выше. Ей снова не хватало воздуха, а ноги просто подкашивались от усталости. Когда она окончательно решила, что не сможет сделать дальше ни шагу, они вышли на свободное от кустарника место и попали в совершенно иной мир.

– Ох!.. – выдохнула она, замерев от восторга перед открывшимся им видом. Толстый ковер из опавшей хвои мягко пружинил под ногами Кэтлин. Перед ней, насколько хватало глаз, простирались горы без конца и без края. Перед рассветом их контуры были расплывчаты, сплошные тени, где темнее, где светлее.

Коди подвел ее к гладкому, поросшему травой выступу в обрывистом утесе, расстелил одеяло, взобрался на выступ и подал Кэтлин руку. Она подошла поближе и постаралась сама вскарабкаться наверх.

Она повернулась к Коди, который, как оказалось, удобно уселся на одеяло.

– Садитесь, – пригласил он и отложил свою шляпу в сторону. – Шоу вот-вот начнется.

Кэтлин села рядом с ним.

– Это невероятно, – прошептала она.

– Вы еще ничего не видели, – пошутил Коди над ее благоговением, но чувствовалось, что он разделил с ней нечто, что редко кому доверял. – Солнце взойдет между теми двумя пиками. Оно поднимется как огромный красный шар, плывущий вверх по небу. Вы не поверите, насколько это завораживает. А прекраснее всего то, как солнце прогоняет тени и тьму, в которые пока окутаны горы.

Кэтлин взглянула в том направлении, куда он указывал. Она обхватила колени руками и уперлась в них подбородком. Ее переполняло предвкушение чего-то и возбуждение. Его мужской запах настойчиво дразнил ее. Он положил руку ей на плечо, нежно поглаживая его. Интересно, это его сердце так предательски громыхает в ее ушах или ее собственное?

Кэтлин затаила дыхание, когда небо за пиками гор стало медленно светлеть с каждой минутой. Затем над вершинами появилось слабое алое свечение. Словно мазки розового и оранжевого цвета на небесном холсте. По спине Кэтлин побежали мурашки, когда эти цвета стали более насыщенными и добавились еще тысячи оттенков Стало ясно, что солнце медленно поднимается. И через какие-то мгновения красная сфера появилась как раз между двумя пиками, на которые ей показал Коди.

– Ну как. Стоило ради этого попотеть? – Да!

– Да вы плачете!..

А она и не знала. Но ее это не удивило. Красота в любом виде всегда трогала ее до слез.

Коди коснулся пальцами ее волос и обхватил ее голову руками. Она поняла по его глазам, чего он хочет, и нисколько не сопротивлялась. Ей даже радостно было прижаться к этому сильному, теплому телу. И тут его губы отыскали ее. Поцелуй был нежным, как само утро, и таким же волшебным, как восход солнца. Желание вспыхнуло в ней, передалось ему. Пожалуй, они оба излучали его, соперничая с утренними лучами, освещавшими их.

Коди оторвался от ее губ и медленно двинулся от щеки к шее, покрывая поцелуями нежную кожу. Кэтлин послушно откинула голову и замерла от нахлынувшей нежности, упиваясь его пылкими прикосновениями. Или его губы точно знают, где им касаться, или он маг и волшебник. Во всяком случае, ему с легкостью удалось увлечь ее за собой в сверкающий мир безграничной чувственности. Все в ней было наполнено им и разгорающейся страстью.

Коди не мог припомнить, чтобы ему когда-либо прежде доводилось касаться столь сладкой и мягкой кожи. У основания ее шеи возле его губ взволнованно пульсировала маленькая жилка, и он ласково подразнил ее языком. Та немедленно отозвалась убыстрением темпа. Ладонями Коди поглаживал Кэтлин спину, затем руки замерли на ее талии. На ней была толстая вязаная кофта с большими деревянными пуговицами. Коди жаждал коснуться обнаженной груди. Его руки нырнули под кофту и замерли от удовольствия.

Кэтлин вздрогнула. Это прикосновение оказалось для нее полной неожиданностью. Она замерла, пока его ладони медленно поднялись вверх до шелкового бюстгальтера. Пока его губы целовали и покусывали ей затылок и шею, пальцы исследовали шелковистую преграду на груди. Коди быстро добрался до соска и завладел им. Кэтлин ахнула. Его губы тут же поглотили этот вздох. Она впилась пальцами в его плечи, ибо от поцелуя у нее совсем закружилась голова. Желание сладкой болью разлилось по всему телу.

Сколько раз она сомневалась в своей способности зажечь мужчину так, чтобы он жаждал только ее! Но сейчас сомнения покинули Кэтлин. Коди хотел именно ее. Никогда еще она не испытывала столь яростного желания. Да она и не верила, что способна на такое. Видимо, все дело в этом мужчине, с ним и не могло быть иначе.

Коди издал хриплый сладострастный возглас, когда Кэтлин прильнула к нему всем телом. Невероятная женщина! Она заводила его с полоборота. А уж он знал в них толк. Но такое испытывал впервые. Боже, наверное, бывший муженек – слепой идиот, не видящий дальше собственного носа! Ну и замечательно! Уж Коди-то не дурак. Только вот не слишком ли быстро? Если они сейчас же не прекратят, то их энергии как раз хватит на то, чтобы пробить тоннель в одной из его родных гор.

Он оторвался от нее. Кэтлин мягко простонала и ладонями обхватила его лицо. Ее губы страстно начали покрывать его поцелуями. Коди чувствовал, что сдерживается с трудом. Он чуть не застонал от разочарования, но все же медленно отодвинул ее от себя. Но женщина не желала больше подчиняться. Она выскользнула из его рук, уверенно подтолкнув на одеяло. Его слабая попытка воспротивиться полностью провалилась, как только Кэтлин начала поддразнивать его ртом. Она пыталась его соблазнить! Со стоном Коди сдался, обнял женщину за талию и рухнул вместе с ней на одеяло.

Кэтлин знала, что он был полностью в ее власти, а все остальное не имело значения.

Она слегка приподнялась и уселась на него верхом. Ловкими, быстрыми движениями расстегнула его рубашку. Ее ладони нежно скользнули по его груди и погладили кудрявую поросль. Его кожа была теплой, грудь мощно вздымалась и опускалась от учащенного дыхания. Когда ее ладони начали обратный путь к животу, Коди затаил дыхание. Подняв глаза, она встретилась с пристальным взглядом пылающих зеленых глаз. И в эту секунду поняла, что продержится столько, сколько он ей позволит.

Кэтлин лукаво улыбнулась ему и снова скользнула руками вверх по груди. Коснувшись его сосков, она услышала, как Коди шумно втянул воздух.

– Достаточно, – прохрипел он.

– Пожалуйста, раз это причиняет вам столько страданий, – поддразнила Кэтлин и начала расстегивать большие пуговицы на своей кофте.

Коди завороженно наблюдал за движением ее пальцев. Как только последняя пуговица была расстегнута, она сняла кофту и отбросила ее в сторону. Через секунду вслед за ней полетел и бюстгальтер.

У него пересохло во рту. Коди приложил ладони к ее груди. Она тихо вздохнула от удовлетворения.

Кэтлин поняла, что еще никогда в жизни не была так счастлива. Все внутренние запреты улетучились, словно наполненный гелием воздушный шар. И она ощутила, что свободна. Она и Коди были на краю вселенной наедине и лишь с одной целью – сделать друг друга счастливыми. Солнце подогревало ее желание, она сходила с ума даже от легчайшего касания Коди. Ей впервые довелось испытать счастье всепоглощающего желания, окутавшего все ее тело. Она и не надеялась когда-либо испытать подобное.

– Я хочу любить тебя, – прошептала Кэтлин.

Его руки скользили вверх и вниз по ее спине, в то время как здравый смысл сражался с его либидо. Заняться с ней любовью? Не самая лучшая идея. Даже если это все, о чем он мечтал последнее время. И что представлял себе во всех упоительных деталях, правда, в более традиционном окружении, с удобствами, так сказать. Он ведь мечтал о том, чтобы это стало для нее незабываемым событием. Коди так хотел разделить с ней все радости будущего соития. Но, кажется, она уже открывает кое-какие радости по собственной инициативе. Да и окружение более чем великолепно – любимое место, чудесный вид гор и так славно припекающее солнце.

Когда желанный мужчина не поспешил откликнуться на ее призыв, Кэтлин склонилась над ним и начала играючи покусывать его нижнюю губу. Потребовалось чуть меньше полудюжины ударов сердца, чтобы вновь покорить его, подчинить своим чарам. Слегка шевельнув бедрами, она почувствовала, как он напрягся, застонал и наконец сдался. Если Кэтлин решилась соблазнить его, значит, так тому и быть.

Кэтлин в рекордный срок довела его до полусумасшествия. Она экспериментировала открытыми в себе чарами и так и этак, а он пожинал плоды.

Когда Кэтлин вновь прижалась к нему всем телом и Коди наконец подобрался и к ее плечам, и к спине, и чудным ягодицам, его на мгновение пронзила краткая, но четкая мысль. Он ошалел оттого, что они прижимались друг к другу совершенно обнаженными, плоть, как говорится, к плоти, и потерял способность четко мыслить.

– Кэти... – пробормотал он, уткнувшись в ее шею. А ее губы оставляли влажные и страстные поцелуи на его ключицах, пока он пытался не потерять очень важную мысль, боясь, что та при таком стремительном развитии событий исчезнет без следа. Он-то знал, что это очень важно.

Кэтлин подняла голову и взглянула на него затуманенными страстью глазами.

– Я собираюсь любить тебя так, как никто еще не любил, – пообещала она.

Его ладони слегка дрожали, когда Коди обхватил ее лицо. Большим пальцем он нежно обвел контуры ее вспухших от поцелуев губ. Внезапно он отчетливо вспомнил важную мысль, так быстро ускользнувшую минуту назад из его головы.

– В моем бумажнике есть кое-что, чтобы защитить тебя.

Она покачала головой, в глазах промелькнула и исчезла тень грустного прошлого.

– В этом нет нужды, – прошептала Кэтлин. – У меня постоянная защита.

Он хотел было расспросить ее, но она слегка шевельнулась, и все вылетело у него из головы. Они великолепно подходили друг другу. Ее лоно было влажным и горячим. И все перестало существовать, кроме восторга ощущать ее тело.

Коди почувствовал, как слезы капнули ему на грудь, и крепче прижал ее к себе. Он еще не успел отдышаться, и сердце все еще бухало тяжелым молотом в груди. Невероятно! Это слово даже приблизительно не описывало то, что ему только что посчастливилось пережить, но более точного определения он не смог придумать. Коди смотрел вверх, в безоблачное небо, и размышлял. Он понимал: только что в его жизни произошел очень важный и неожиданный поворот. И удивился, обнаружив, что ничуть не разочарован.

– Ты фантастическая леди! Настоящий ураган! Заметив в глазах Кэтлин недоверчивость, Коди почувствовал, что не на шутку рассердился.

– Я никогда не лгал тебе, Кэти, – бесстрастно произнес он. – И не намерен делать это в дальнейшем.

Она легонько коснулась пальцем его щеки.

– Знаю. И благодарю тебя за то, что позволил мне мои сумасбродства. Подозреваю, что ты снова чувствовал себя подопытной свинкой.

– Счастлив оказанным доверием, солнышко мое. Дай мне знать, когда у тебя вновь возникнет настроение.

Она крепко обняла его за шею.

– Боже, Коди, это было как в сказке!

– Я же говорил, что с тобой все в порядке, и болтовня о том, что ты ни на что не годишься, – подлая выдумка твоего муженька. С тобой всегда все было в норме.

– Теперь, когда я знаю, чего меня лишали все эти долгие годы, появляется искушение наверстать упущенное. – Она лукаво улыбнулась. – Ты не рискнешь оказать мне в этом добровольную помощь?

– Радость моя, тебе еще придется меня сдерживать.

– Вот как?

Она сощурила глаза и скользнула ладонями по его груди и животу. Его тело не замедлило отреагировать должным образом на эту легкую ласку. Кэтлин была ошеломлена. Его и самого это изумило. Он не мог припомнить ни одного случая, когда бы возжелал женщину после обычного прикосновения. Кэтлин творила с ним чудеса. Она пробудила в нем ненасытность и вызвала бурю самых разнообразных эмоций. В ближайшие дни он выберет время и попытается разобраться в этой мешанине. Но только не сейчас. Ему есть чем заняться в данную минуту...

Когда Коди спрыгнул с выступа и протянул руку, чтобы помочь Кэтлин спуститься, солнце уже поднялось довольно высоко. Она вложила свою ладонь в его.

И они отправились в обратный путь. Но прежде чем снова зайти в рощу, Кэтлин ненадолго остановилась и оглянулась.

– Мы ведь выберемся сюда еще когда-нибудь? – спросила она, повернувшись к Коди.

– Мы сюда обязательно вернемся, – пообещал он. – И не один раз.

Кэтлин рассмеялась, и они отправились в путь. Спускаться было значительно легче, чем подниматься. Конечно, она никогда не научится шагать столь же быстро и ловко, как Коди. Чисто женская лукавая улыбка осветила ее лицо при мысли, не утомился ли он. Она-то чувствовала себя бодрой как никогда. Если честно, ей впервые было так хорошо. Наверное, хороший секс все-таки существует.

И тут Кэтлин замерла. Значит, это был просто хороший секс? И она смогла бы испытать то, что ошеломило ее с Коди, с любым другим? Например, с Адамом? Кэтлин подумала лишь одно мгновение, прежде чем решительно ответить «нет». Так же как Гэри ни разу не сумел разжечь в ней такой вот огонь, так это не удалось бы Адаму. Они не сумели бы затронуть ее душу.

Между ней и Коди возникло нечто, что сделало их соитие необыкновенным и потрясающим. Несмотря на все их предыдущие стычки, она знала, что Коди ей небезразличен. Благодаря ему она ощущала себя избранной и желанной. И он, кажется, увлекся ею. Он не допустил бы ничего подобного этим утром, будь это не так. Коди казался ей мужчиной, которому нравится быть в ладу с самим собой и той жизнью, которой он живет. И вряд ли он стал бы связываться с неинтересной ему женщиной.

А как они, собственно говоря, связаны? Они будут любовниками? Ее чуть не передернуло от этой мысли.

– Ну как? Все уже разложила по полочкам? – прервал путаные мысли его голос.

Они как раз вышли из рощи и вступили на тропинку. Кэтлин стрельнула быстрым взглядом в его сторону.

– Что именно? – невинно переспросила она.

– А что бы там ни было, – ответил он. – Я же вижу, что ты упорно стараешься разобраться в происшедшем.

– Просто размышляла кое о чем.

Он покосился на нее, забавно выгнув бровь.

– Может быть, позволишь мне дать бесплатный совет?

– О’кей.

– Не старайся навесить скоропалительные ярлыки на все, что перепуталось сейчас в твоей голове и смущает, ставит в тупик. И в любом случае не стоит этого делать по отношению ко мне. Боюсь, что не пройдет и месяца, как все эти ярлыки не будут стоить и гроша.

Она молча обдумала его слова. Коди пытается дать ей понять, что их нежные отношения закончатся через несколько недель? Может быть, все его связи строятся именно по такой схеме? Может быть, Коди так уверен, что их отношения никогда не перерастут в нечто большее, поскольку он этого просто не допустит?

– Кэтлин?

Она вздрогнула и подняла голову. Они остановились на тропе, и он внимательно вглядывался в нее своими зоркими зелеными глазищами. До нее донеслись приглушенные звуки с ранчо. Коди выпустил ее ладонь и кончиками пальцев погладил щеку. Сердце Кэтлин тотчас возбужденно забилось от его мимолетной ласки.

Коди улыбнулся.

– Приведи в порядок волосы, – тихо сказал он. – А то видно, что кто-то запускал в них пятерню.

Она мгновенно подняла руки и начала приводить в порядок растрепанные локоны.

– Может, тебе лучше надевать шляпу, когда мы вместе? Замечательный способ замаскировать все, что выдает недавние объятия. – В глазах Коди запрыгали лукавые чертики. – Жаль, что вспухшие губы ничем не скроешь.

Коди зашагал впереди, а Кэтлин все стояла и стояла, глядя вслед с нескрываемым восхищением. Она теперь знала, что скрывали эти джинсы и рубашка. Желание жаркой волной полыхнуло внизу, стоило только вспомнить его обнаженным. И тут Кэтлин пришло в голову, что порвать с Коди Вашингтоном будет совсем не просто.

– Пойдем, – позвал он. – А то они, наверное, уже решили выслать поисковые партии.

Кэтлин последовала за ним, размышляя, не обернется ли сегодняшнее утро непоправимой ошибкой.

– Я тебе сотни раз говорила, что не останусь здесь. Так почему же ты упрямо стоишь на своем?

– Но я ведь тебе объяснила, как мне здесь нравится... Я не упрямлюсь и не делаю это назло тебе.

Хизер ничего не желала слушать. Она лишь гневно сверкала на мать глазами. Наконец девочка плюхнулась на краешек дивана рядом с Холли.

– Почему ты хочешь сотворить с нами такое, мама?

– Как я уже говорила, мне здесь нравится...

– А как насчет нас? Ты все время говоришь только о себе да о себе. Когда тебя перестали волновать мы?

– Именно вы меня и волнуете больше всего на свете. Я должна быть в состоянии обеспечить тебя и Холли. Мистер Вашингтон предложил мне превосходную работу. Было бы глупо упустить такой шанс.

– А что в ней такого особенного? Почему ты не можешь устроиться на работу в Чикаго? Ты же работала там в музее. Так почему бы не вернуться туда?

– Я работала там бесплатно, Хизер. Это была добровольная помощь.

– Да мне плевать на это! – Хизер резко вскочила на ноги. – До сих пор мы великолепно обходились и без твоей зарплаты! Папочка ведь заботится о нас.

Кэтлин тяжело вздохнула и оперлась о стол.

– Я не хочу, чтобы ваш отец заботился обо мне, – терпеливо начала объяснять она. – Лично мне, понимаете, необходимо убедиться, могу ли я зарабатывать столько, чтобы содержать всю нашу семью.

– Мам, почему мы не можем вернуться домой? – спросила Хизер дрожащим голосом. – Я точно знаю, что если ты вернешься и хорошенько попросишь папочку, он что-нибудь придумает. И мы снова станем одной семьей.

– Нет, доченька, этого никогда не случится. Папа и я никогда не будем вместе. Так что выкинь это из головы.

– Почему? – вскрикнула Хизер, размазывая слезы по щекам. – Если бы ты только попросила его, он бы снова взял нас к себе. Я уверена, что он бы простил тебя...

– Хизер! – Кэтлин обхватила содрогавшиеся от рыданий плечи дочери и слегка встряхнула.

Хизер явно не ожидала ни такой силы, ни уверенности и даже категоричности в голосе и поведении матери. Она уставилась на Кэтлин широко открытыми глазами.

– Настала пора, чтобы ты поняла несколько весьма важных истин, – твердо произнесла Кэтлин. – Я не желаю возвращаться к твоему отцу. И мне не нужно его прощение. Та часть моей жизни закончилась. Навсегда.

– Но как можно с такой легкостью отказаться от нее? Неужели все эти годы ничего не значат для тебя?

– Больше ничего. Они позади, понятно? И ты должна приучить себя к этой мысли.

Хизер дернулась в сторону и побежала к двери.

– Я ненавижу здесь все и ни за что не останусь! – истерично выкрикнула она. – Я позвоню папе, он обязательно возьмет меня к себе.

Девочка рванула дверь и выскочила из комнаты.

Кэтлин не мигая смотрела ей вслед. На строптивую дочь не действовали никакие уговоры. И страшно было даже подумать о том, что произойдет, когда Гэри заявит дочке, что ей нельзя жить у него.

– Мам?

Кэтлин обернулась, мгновенно вспомнив, что Холли все еще в комнате.

– Извини меня, солнышко. Из-за этого скандала я так и не выслушала твое мнение.

– Я уже давно привыкла к этому.

Кэтлин протянула руки, и Холли мгновенно обняла ее. Кэтлин нежно погладила светлые шелковистые волосы дочери и молча поблагодарила Господа, что хоть одна из близняшек сегодня не бунтует.

– Давай я поговорю с Хизер, – предложила Холли. – Может быть, она прислушается ко мне.

– Спасибо. А что ты сама думаешь по этому поводу?

– Замечательная идея! Мне здесь так нравится. Как ты думаешь, дядя позволит мне работать на ранчо?

– Наверняка. Мы с ним побеседуем об этом.

– Вот здорово! Пойду-ка я поищу Хизер. – Девочка прошла к двери, но остановилась на пороге и оглянулась. – Папа ведь не разрешит ей жить у себя, да?

Кэтлин поняла, что это не вопрос, а утверждение. Холли говорила то, что думала обо всей ситуации. И, как всегда, интуиция ее не подвела. Девочка отнюдь не идеализировала своего отца.

– Конечно, нет, – печально вздохнула Кэтлин. – Боюсь, что для Хизер это будет тяжелым ударом.

– Как ты думаешь, отец нас хоть чуточку любит? Сердце Кэтлин заныло от щемящей боли. Холли всегда была более скрытной, чем Хизер. Она наблюдательна, но любила, чтобы ее выводы были продуманными и обоснованными. Ее взрослость и здравый смысл уже не раз восхищали Кэтлин. Как будто девочка уже родилась мудрой. Иногда Кэтлин даже жалела, что та столь проницательна.

– Полагаю, что любит так, как умеет.

Холли молча обдумала слова матери и кивнула, как бы соглашаясь.

– Пойду поищу Хизер, – сказала она и исчезла за дверью.

Глава 9

Кэтлин вздохнула и подошла к окну. Отсюда отлично видны лошади, жующие сено в корале. Чуть дальше один из ковбоев ремонтировал деревянный забор.

Ночью прошел дождь, смывший пыль, и казалось, все вокруг сияло и дышало свежестью. Это был сказочный уголок, затерявшийся вдали от суматохи современной жизни с ее повседневной спешкой и жестокостью бытия. Если бы Кэтлин год назад сказали, что ей захочется поселиться здесь, она бы только рассмеялась. Она выросла в Чикаго и собиралась прожить там всю жизнь. В отличие от Джона Кэтлин не родилась с мечтой о таком крае, ее не грызла жажда воочию увидеть и покорить эти дикие просторы. Но стоило увидеть их, как она влюбилась в них. Эти бескрайние дали действовали на нее умиротворяюще.

– Даю пенни за твои мысли.

Она вздрогнула, когда возле уха прозвучал ласковый бас Коди, а на плечи опустились его ладони.

– Извини. – Коди нежно поцеловал ее в затылок. – Я и не думал, что ты меня не заметила.

Кэтлин закрыла глаза и вздохнула. Неосознанно она прислонилась к его надежной и сильной груди.

– Стояла вот и думала, как же мне тут все нравится. Коди обнял ее и прижался щекой к волосам.

– Я знаю по меньшей мере одного человека, который счастлив слышать это.

Она улыбнулась и выбросила грустные мысли из головы, наслаждаясь его объятием.

– Ходят слухи, что ты решила навсегда поселиться в Монтане, – пророкотал он ей в ухо.

– Это не сплетни. Так оно и есть. Этим утром я согласилась взяться за музей твоего отца.

– Я встретил девочек в конюшне. Наверное, ты только что сказала им? Мне показалось, что одна из них очень недовольна твоим решением.

– Боюсь, что Хизер очень расстроилась.

– А что сказала Холли? Ей нравится твой план?

– Она просто счастлива. А вот Хизер категорически против, и я не могу ничего с ней поделать.

– Может быть, пришла пора вмешаться отцу? Кэтлин иронически хмыкнула:

– Слишком поздно. К сожалению, наш папочка и не желает ни во что вмешиваться.

– Но она твердо заявила мне, что возвращается в Чикаго и будет жить с ним. Это правда?

– Хизер хочется верить в это. Но я и не надеюсь, чтобы Гэри согласился. Это же сплошные неудобства. И масса забот и ответственности. Он не пойдет на это.

– Я не знаком с ним, но мне он уже не нравится.

– Гэри очень эгоистичен и эгоцентричен.

Кэтлин нерешительно подняла на Коди глаза и расцвела от теплоты и понимания в зеленых глазах. У нее потеплело на душе.

– Но меня гложет и гложет противная мыслишка, что таким муж был только со мной... Что с другой женщиной, с Джеки, он будет вести себя совершенно иначе... Может быть, ему не подходила именно я?

– О, Кэтлин, это просто чушь, слышишь?

– Подожди, послушай минутку. Я и понятия не имела, до чего замечательно заниматься любовью, пока ты не открыл мне глаза. Но я и сама никогда не реагировала на ласки Гэри так, как вышло само собой тем утром. Может быть, с ним происходило то же самое? И, вероятно, Гэри уже не такой эгоистичный с Джеки? Может быть, мы будили друг в друге лишь самое худшее?

– Как ты, однако, великодушна, милая. Кажется, ты вce еще пытаешься простить этого мерзавца. Так вот, его поведение непростительно, так и знай. Правда, мне абсолютно наплевать на твоего бывшего мужа, разве что я бы вытряс его мелочную душонку из-за того, что он ранит девочек своим равнодушием, а выносить все это приходится тебе. Я буду счастлив, если он никогда и не осмелится ступить на землю Монтаны.

Коди обхватил ладонями ее голову и, глядя в глаза, сказал:

– Ты здесь, рядом со мной, и это все, что мне нужно. Счастливая улыбка осветила ее лицо, в этот момент она была прекрасна как никогда.

– Значит, заявляешь свои права, Коди?

– Конечно, – выдохнул он и склонился над ней, целуя. – Я не просто заявляю, я требую! – И снова впился в ее губы горячим и жадным поцелуем. Она обвила руками его сильную шею и с готовностью отдалась поцелую.

– О святые угодники! Прошу прощения! – Послышался неловкий кашель и шорох роняемой бумаги. Коди и Кэтлин отпрянули друг от друга. Мэтти встала на колени и пыталась собрать рассыпавшуюся по полу почту.

– Надеюсь, в этой бандерольке не было ничего бьющегося, – заметил Коди, проходя к двери.

– Нет, это книги, – ответила Мэтти, ползая по полу. – Я не знала, что вы здесь.

Мэтти поднялась с пола и донесла охапку корреспонденции до стола. Сложив все на стол, она повернулась к парочке у двери и лукаво усмехнулась:

– Мне действительно очень жаль, что я помешала. Если хотите, я немедленно исчезну.

– Нет, – возразил Коди. – Пожалуй, мне лучше уйти. – Он взглянул на Кэтлин. – Кстати, у меня вполне уважительная причина, чтобы появиться здесь. Я должен был узнать, когда ты начнешь работу в музее.

– Не знаю. Я еще не обговорила с Оланом.

– А это и не понадобится. Говорить придется со мной. – Он усмехнулся. – Я – твоя дешевая рабсила.

– О, временами ты обходишься действительно дешево! – расхохоталась Мэтти.

Коди сурово нахмурил брови.

– Комментарии публики воспрещаются. – И снова повернулся к Кэтлин. – Я могу закупить все необходимое. Можно начать уже на следующей неделе, если хочешь.

– По мне, так это здорово, – кивнула Кэтлин.

Коди протянул руку.

– По рукам?

Кэтлин улыбнулась и положила в его ладонь свою.

– По рукам.

Коди с высоты своего положения наслаждался чудесным видом. Кэтлин стояла на стремянке на другом конце комнаты спиной к нему. Аккуратными движениями она наносила валиком на стену свежую белую краску. Он довольно хмыкнул, заметив белый отпечаток ладони на ее джинсах. Видимо, она и сама не заметила, как выпачкала руку, а затем прижала к заднему карману. Он и сам бы не прочь оставить свой отпечаток на том же самом месте.

– Как ты отнесешься к тому, чтобы закончить на сегодня? Доведем до ума эту комнату, и все, а?

– Ты устал?

– Ого! Потише, леди, а то превратишься в настоящего рабовладельца! Последние четыре дня ты заставляла меня работать по двенадцать часов вместо положенных четырех. Сейчас пятница, вечер. Дай мне передохнуть.

Одна бровь Кэтлин удивленно выгнулась.

– У тебя свидание? – мягко спросила она.

– Может быть, – так же мягко ответил он. – Я пока еще не спросил ее.

Она отвернулась и снова принялась красить.

– Кажется, ты крупно рискуешь, Коди?

– Угу, очень надеюсь на это.

Он быстрыми шагами пересек комнату и обнял ее за талию. Кэтлин взвизгнула, когда Коди потянул ее со стремянки вниз. Он поспешно впился в ее губы, чтобы она не начала ругаться. Кэтлин со вздохом подчинилась.

– Ну-у, при таких темпах нам крупно повезет, если мы сможем открыться к Рождеству.

Коди еле слышно ругнулся и отодвинулся от Кэтлин. Он повернул голову к двери, где застыл его отец.

– Привет, папа.

– Привет, Коди. – Зеленые глаза Олана искрились лукавством, он заметил отпечаток на джинсах Кэтлин. – Отличная краска.

Коди ухмыльнулся и опустил руки. Кэтлин тоже повернулась к Олану, полагая, что тот говорит о стенах.

– Вам нравится? – полюбопытствовала она.

– Да, выглядит шикарно.

– Мы уже заканчиваем. Не хочешь пройтись по комнатам? – предложил Коди.

– Нет, не стоит. Я просто ехал в Боузмен и решил заскочить на минуту, чтобы узнать, как обстоят дела.

Кэтлин отставила свой валик в сторону и вытерла руки полотенцем, засунутым за пояс джинсов.

– Что вы скажете, если мы наметим открытие на середину сентября? Это даст мне еще два месяца.

– Я не собираюсь торопить вас. Когда сочтете ремонт законченным, дайте мне знать, и я велю Дженни разослать приглашения и дать объявления в газеты.

Кэтлин согласно кивнула.

Коди с любопытством наблюдал за отцом. Он так и не вошел в комнату. Олан впервые приблизился к этому месту со дня смерти матери. Было совершенно очевидно, что и это потребовало от него огромных усилий.

– Ну ладно, я, пожалуй, поеду, – сказал Олан. – Мне очень понравилось, как у вас тут все получается.

– Мы хорошо поработали, – согласился Коди. Олан кивнул на прощание и уехал.

– Как ты думаешь, со временем отец сможет превозмочь себя и прийти сюда, когда мы откроем музей? – спросила Кэтлин.

– Не знаю, – честно признался Коди. – По крайней мере он пытается.

– Будем надеяться, но пока ему заметно неуютно. Они немного помолчали, а потом Коди сменил тему:

– Так на чем мы остановились, когда нас так бесцеремонно прервали?

– Мы красили, – решительно заявила Кэтлин. – Но твое предложение закончить рабочий день пораньше – заманчиво. Давай закончим комнату – и домой.

– Замечательно! А потом ты пойдешь со мной в бар Диллона?

– Обязательно.

– А можно застолбить все медленные танцы за мной?

– Все до единого, – довольно прошептала она. Коди удовлетворенно сверкнул глазами и быстро чмокнул ее в губы.

Группа музыкантов играла прекрасную импровизацию на тему индейской песни. Кэтлин уютно прижалась к груди Коди и вся отдалась чудесному чувству единства с музыкой. Удивительно, какие изменения претерпело ее мнение о нем за какие-то несколько недель! Она вспомнила, как старалась избегать встреч с ним, когда только приехала на ранчо. Теперь же жалела, что не может заполнить собой все его мысли.

Его губы нежно коснулись ее виска.

– И почему это мне кажется, что еще чуть-чуть, и ты уснешь в моих объятиях? – пророкотал он ей на ухо. – Убаюкивание меньше всего входит в мои планы.

– О? И какие же ты лелеешь планы на мой счет?

– Есть разные способы танцевать.

Ее пронзила дрожь желания. Сердце забилось от сладкого предвкушения. Песня закончилась, и Кэтлин встрепенулась.

– Почему бы нам не обсудить это за столом?

Его рука по-хозяйски обняла ее за талию, пока он вел Кэтлин к столику. На мгновение он отстал, чтобы полюбоваться прекрасной фигурой и стройными ножками в нейлоновых чулках. Черная юбка до колен чудесно колыхалась в такт шагам. Не осталось и следа от хрупкой, ранимой женщины, приехавшей в Монтану несколько недель назад.

Он исхитрился подозвать официантку и сделать заказ и лишь потом выдвинул стул и сел напротив Кэтлин. Коди взял ее ладонь, и их пальцы переплелись.

– Как ты прекрасна сегодня вечером! Кэтлин быстро отвела глаза в сторону.

– Не отворачивайся от меня! – приказал он. Кэтлин мгновенно подняла на него глаза и улыбнулась, но Коди видел, что ей все еще неловко выслушивать комплименты. В глазах ее таилось недоверие. Он вздохнул, поднес ее ладонь к губам и легонько поцеловал.

– Почему тебя так смущают комплименты?

– Наверное, потому, что в прошлом меня ими не баловали, – честно ответила она.

– А если я засыплю тебя ими по любому поводу, ты привыкнешь к ним?

– Я очень надеюсь, что никогда не привыкну настолько, чтобы у меня не потеплело на сердце. Ведь это ты говоришь мне приятные вещи.

Именно такие моменты напоминали ему, насколько Кэтлин наивна и простодушна. Если быть честным, то Коди специально гнал из головы все мысли об этом. Иначе получалось, что он пользовался ее наивностью. А ему это не нравилось, хотя и было чистейшей правдой.

Она всего лишь пригубила первый глоток свободы, всего лишь пробовала расправить крылья. Ему хотелось верить, что он не станет мешать ей наслаждаться долгожданной свободой. Но с каждым днем Коди все больше сомневался в себе и своем благородстве.

То, что он испытывал по отношению к этой женщине, выходило за рамки его жизненного опыта. Коди понимал, что это – совершенно неведомая территория. Никогда прежде он не испытывал искушения воображать свое будущее так, чтобы там присутствовала женщина. Теперь же это представлялось как бы само собой, и воображаемой женщиной была Кэтлин. Уже одно это должно охладить его пыл.

– Земля вызывает Коди! Земля вызывает Коди!

Он опомнился и увидел, что Кэтлин водит ладонью перед его лицом.

– Ты на несколько минут просто отключился, хотя смотрел на меня в упор, – сказала она, смущенно улыбнувшись. – Ты жесток к моему хрупкому самолюбию.

– Извини, родная.

Официантка проворно поставила перед ними заказанные напитки и умчалась прочь. Вечер только начался, но бар уже был полон. Кэтлин узнала нескольких ковбоев с ранчо, заметила и нескольких гостей, захотевших развлечься в местной достопримечательности.

– Ты хоть понимаешь, сколько женщин здесь поглядывают в твою сторону? – откровенно спросила Кэтлин.

Коди покачал головой и постарался не улыбнуться.

– Не заметил.

– Но это так! Я наблюдаю весь вечер. Брюнетка у стойки уже несколько раз пыталась пробраться поближе к тебе.

Коди привычно обвел взглядом помещение и пригляделся к женщинам у стойки. И правда, фигуристая брюнетка с длинными ногами и массой косметики на лице призывно улыбнулась ему. Коди перевел глаза на Кэтлин.

– Ну, надо же, – спокойно произнес он.

– Не мне их осуждать, – с деланным равнодушием произнесла Кэтлин. – Если подумать, как тесно ты заполнил эти джинсы и рубашку, то их можно понять.

Коди растерянно заморгал и протянул руку к ее рюмке.

– Сколько ты уже выпила? – поинтересовался он.

– Это только вторая.

– Это твоя последняя, – категорично сказал он. – Кажется, спиртное развязывает тебе язычок, и тогда берегись, честной народ. У тебя слишком богатое воображение.

– Ерунда! Говорю лишь то, что вижу. Ты же не станешь отрицать, что эта брюнетка клеится к тебе?

– Не стану, но только ковбой тремя столами дальше уже час собирается с духом, чтобы пригласить тебя.

Кэтлин рассмеялась и даже не стала отыскивать взглядом несостоявшегося поклонника. Было бы смешно верить подобной чепухе. Мужчины никогда ее не замечают, а уж искать в толпе не станет ни один в здравом уме.

– Я вижу, ты мне не веришь?

– Я считаю, что ты очень мило вселяешь в меня уверенность в моей неотразимости. Спасибо.

– Будь я проклят, Кэтлин!

Она даже подпрыгнула на стуле, испугавшись его неожиданной ярости.

– Пошли, – сказал он, бросив на стол несколько купюр, и встал.

Она нехотя поднялась, и Коди тут же подхватил ее под локоть и уверенно направил к двери. С каждым шагом ее собственный гнев набирал силу. Как только дверь захлопнулась за ними, она повернулась к нему лицом.

– Никогда не смей больше так поступать со мной! – прошипела она. И прежде чем он хоть что-то сообразил, развернулась и побежала к его пикапу.

– Как поступать? – недоуменно спросил Коди.

– Приказывать, что мне делать, как будто я твоя собственность или что-то в этом роде.

– Минуточку! – Коди поймал ее за руку.

– Нет, это ты погоди минуточку. – Кэтлин вырвалась и толкнула его кулачком в грудь. – Думаешь, если мы с тобой переспали, то ты можешь обращаться со мной словно я дешевка, которую ты подобрал и оплатил?

Коди грубо выругался, и она в изумлении смолкла. Он больно вцепился в ее руки и притянул к себе.

– Когда это я обращался с тобой так, как ты только что описала? Когда, Кэтлин?

Коди зашагал прочь и исчез в темноте.

Она с минуту стояла и растерянно потирала руки, еще болевшие от его хватки, затем вздохнула и поплелась следом.

Нашла она его прислонившимся к автомобилю.

– Извини. Я просто вышла из себя.

Он криво усмехнулся и опустил голову. Когда он наконец заговорил, ей пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его.

– Ты точно сведешь меня с ума. Как тебе только в голову пришло, что я начну думать о тебе хуже из-за того, что мы занимались с тобой любовью?

– Н-не з-знаю. Да я так и не думаю. Просто набросилась на тебя, сорвала на тебе злость ни с того ни с сего. А почему ты рассердился на меня там, в баре?

Коди повернул к ней лицо.

– Почему тебе трудно поверить в то, что мужчины считают тебя привлекательной? Что ты запросто можешь вскружить им голову?

– Потому что раньше этого не случалось.

– А ты обращала на это внимание? – с горькой иронией заметил он. – У тебя было на это время? Мне даже не надо спрашивать, кто вдолбил в тебя это дерьмо!

Наступило долгое молчание.

– Мне надоело постоянно натыкаться на его тень, стоит только как следует повернуться, – устало сказал Коди. – Когда ты окончательно вычеркнешь его из своей судьбы? Или ты так и собираешься всю жизнь прожить с верой в то, чем он хотел унизить тебя?

Распахнув дверцу автомобиля, Коди спросил:

– Мы можем ехать?

Кэтлин молча села в машину. Она не знала, что ответить. Кажется, ей нечего сказать ему.

Всю дорогу до ранчо они молчали. Кэтлин боролась с множеством непонятных порывов. Она уже не раз пожалела в душе, что умудрилась оскорбить его своими поспешными обвинениями. Если бы можно было взять все эти злые слова обратно, она бы немедленно так и поступила, да еще извинилась бы в придачу. Но Кэтлин понимала, что этого недостаточно. Он хотел от нее гораздо большего, чем она могла ему дать. По крайней мере пока.

Когда они добрались до развилки, Коди притормозил. Кэтлин нахмурилась и взглянула на него. Он смотрел прямо перед собой, словно не был уверен, сворачивать или нет. Наконец Коди повернулся к ней. В сумраке салона они молча уставились друг на друга.

Кэтлин почувствовала его невысказанный вопрос, только не знала, кому он его задает: себе или ей. Не размышляя, она взяла его руку и поднесла к губам.

– Люби меня сегодня, – откровенно попросила она.

Коди судорожно сжал ее пальцы, потом снова вцепился в руль. Уже через десять минут машина остановилась возле небольшого дома, где он жил.

Все происходило словно во сне. Он завел ее в дом и не стал включать свет, но двигался уверенно, как человек, который и так знает в доме каждую мелочь. Кэтлин же совершенно не ориентировалась, и это странно возбуждало. Все скрыто мраком, даже мужчина, нежно обхвативший ладонями ее лицо. Его губы начали медленно поддразнивать ее, покусывая нижнюю губу и распаляя еще больше. Через секунду она уже жаждала большего.

Пока Коди изводил ее легкими, словно крылья бабочки, поцелуями, руки его оставили ее лицо и принялись путешествовать по телу. Вот они отыскали пуговки на блузке и мгновенно освободили ее от этой досадной помехи. И в тот же миг Коди властно завладел ее ртом. Она застонала от ни с чем не сравнимого блаженства, еще недавно бывшего для нее совершенно недоступным. Кэтлин призывно раскрыла губы, но его вдруг как магнитом притянули соблазнительное ушко и стройная шея. Он обжигал ее своими поцелуями, а женщина блаженно шептала его имя.

Кэтлин стонала и, вцепившись в его волосы, отчаянно пыталась снова притянуть к губам, но этот капитан сам определял курс своего корабля. Ей ничего не осталось, как подчиниться и откинуть голову, чем он тут же воспользовался. Коди тщательнейшим образом изучил ключицу, оставляя влажную цепочку поцелуев. Кэтлин замерла и затаила дыхание, когда его уверенные пальцы принялись ласкать невероятно чувствительный позвоночник. Секунду спустя в сторону отлетел бюстгальтер. А потом все закружилось перед глазами, стоило его теплым ладоням обхватить ее полную грудь.

Опьяняющая страсть теплой волной разнеслась по всему телу Кэтлин. Но теплота очень скоро перешла в пламя, когда он встал возле нее на колени и его губы сменили руки, сомкнувшись на соске. Ноги едва держали ее, и она вцепилась в его плечи, пытаясь найти хоть какое-то подобие якоря в грозившей поглотить ее пучине.

Пока Коди сводил Кэтлин с ума тщательным поклонением каждому дюйму ее кожи, руки его делали свое дело, освобождая любимую от остатков одежды.

Когда Коди наконец поднялся, то пылко прижал ее к себе. В обнимку с ней он сделал несколько шагов, остановился и слегка подтолкнул Кэтлин. Она изумленно вскрикнула, почувствовав, что падает, и еще сильнее вцепилась в него. Они вместе рухнули на прохладную льняную простыню. Коди на минуту исчез, и ее пугающе окутала чернильная темнота. В тишине она слышала лишь сумасшедший стук своего сердца да шорох его в спешке снимаемой одежды.

От непонятного страха Кэтлин выкрикнула его имя. Он тут же очутился рядом, и она ощупала его, словно хотела убедиться, что ее скрытый мраком ночи любовник именно Коди. Кэтлин скользнула руками по знакомой груди и обняла мускулистую спину. И тут он настиг ее губами и заставил позабыть свои страхи и вспомнить о неистовом желании, сжигавшем их всего минуту назад. И она забыла обо всем. Лишь этот таинственный мир страсти, созданный для нее Коди, имел значение. На данный момент он и Коди были всем, в чем она нуждалась.

Теперь Коди отбросил в сторону нежность, да Кэтлин и не просила о ней. Его руки стали властными и требовательными, а рот просто терзал податливое тело. Он словно отправился с ней на автомобиле вместо шоссейной дороги на проселочную, где их неумолимо трясло от заданного темпа и сердце ухало в пропасть от головокружительных поворотов, но и удовольствие, испытанное обоими, не поддавалось описанию. Это нельзя было сравнить даже с пережитым во время солнечного восхода в горах.

Подойдя к самому пику блаженства, Коди на мгновение замер и хрипло потребовал ответа:

– Кто сейчас с тобой, Кэти?

– Коди! – выкрикнула она.

В следующее мгновение оба уже мчались на сумасшедшей скорости к экстазу и новому измерению.

Глава 10

Коди почувствовал, как последняя сладкая дрожь сотрясла ее тело, и обнял крепче. Его руки ласково погладили ее по спине. Она вздохнула.

Коди еще никогда не чувствовал себя таким счастливым и удовлетворенным после близости с женщиной. Кэтлин затронула его душу и умудрилась изменить его. Он уже никогда не будет прежним.

– Почему здесь так темно? – сонно спросила Кэтлин.

– Деревья заслоняют практически весь свет с улицы, а у меня еще и темные шторы.

– Слегка обескураживает, – созналась она, – Словно моим любовником был призрак.

Он счастливо рассмеялся.

– Любовник-призрак. Хочешь, я включу свет?

– Не сейчас. Я все еще наслаждаюсь иллюзией.

– Что касается меня, то можешь наслаждаться этой иллюзией хоть до утра. Но должен напомнить, что скоро отвезу тебя домой.

– Знаю. Мне ведь надо думать о двух дочерях-подростках. Для них я должна быть примером для подражания.

– Ты чудесный пример для подражания.

– По правде говоря, мне вовсе не составляло труда быть примером, пока я не познакомилась с тобой. Ты совратил меня, Коди Вашингтон.

– И наслаждался каждой минутой совращения.

– Как и я сама, – мягко засмеялась Кэтлин.

Он обнял ее и поцеловал в волосы. Кэтлин не походила на тех женщин, с которыми Коди привык иметь дело. К такой женщине, как Кэтлин, мужчину так и тянет вернуться в холодные зимние ночи и найти тепло и понимание. Именно такая женщина заставит закоренелого холостяка позабыть о привычном образе жизни и начать строить планы совместного будущего. И именно этим он сейчас и занимался.

Коди закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он хотел, чтобы Кэтлин знала о его чувствах. Хотел облачить эти чувства в слова. Очень хотел, но знал, что это несправедливо по отношению к ней. Кэтлин делала лишь первые шаги в своей ни от кого не зависящей жизни, пыталась узнать, на что способна. Он не сомневался, что и она остро чувствовала, что происходящее между ними – нечто особенное, сродни благословению Божьему. Но сильно сомневался в ее желании отдаться на милость Всевышнего и выйти за него замуж, тем самым все расставив по своим местам.

– Что случилось? – тихо спросила Кэтлин, ласково погладив его руку. – Я же чувствую, как ты весь напрягся.

Коди покачал головой и попытался избавиться от накатившей грусти. Первый шаг должна сделать она сама. Нечего толкать ее к какому-либо решению, ведь она ненавидит приказы и указы до отвращения. Он и сам не хотел бы, чтобы его любовь была эгоистична и требовала от нее подчинения. Ему придется терпеливо ждать.

– Пожалуй, пора отвезти тебя домой, – сказал Коди. – Сейчас, наверное, около двух ночи.

– И все? А может быть, я тебя разочаровала?

– Кэти!

Она безошибочно отыскала его рот своими губами. Дремлющие остатки пережитой вместе страсти вспыхнули вновь и охватили их, словно занявшийся лесной пожар. И его жажда, горячая и настойчивая, пересилила логику и здравый смысл, Коди застонал.

– Ну только разочек, – отчаянно прошептала она прямо ему в губы. – Люби меня, Коди.

– Я и люблю, – хрипло ответил он. – Навсегда, Кэти.

Несколько дней спустя Кэти все еще с магнитофонной точностью могла воспроизвести в уме этот сиплый голос и нежность, с какой он произнес это. Неужели правда? Неужели он хоть на секунду выдал свои настоящие чувства? Или она слышит то, что ей хочется слышать?

– Может быть, ты ждешь, что одежда сама выйдет из шкафа? – удивленно спросила Холли.

Кэтлин очнулась и оглянулась на дочь. Ну и глупо же она, наверное, выглядела, уставившись в шкаф!

– Это было бы замечательно, потому что я никак не решу, что же надеть, – выкрутилась Кэтлин.

Холли решительно подошла, вытащила из шкафа персиковую шелковую блузку и подходящие по цвету слаксы.

– Вот это должно выглядеть на тебе чудесно.

– Спасибо, Холли.

Холли пожала плечами.

– Ерунда, не за что.

Девочка уютно свернулась на кровати.

– А где Хизер? – спросила Кэтлин, надев блузку.

– Наверное, пытается дозвониться до папы. Как только она дозвонится, то придет и скажет мне о его решении.

Кэтлин пыталась застегнуть перламутровую пуговку на манжете, но у нее задрожали руки. Хизер старалась дозвониться до Гэри с того самого дня, как Кэтлин сообщила, что остается в Монтане. То есть уже две недели. Злость забурлила в венах Кэтлин. Уж за две-то недели наверняка он не раз заглянул домой и прослушал сообщения на автоответчике. Возможно, вообще не уезжал из города. Если он и сегодня проигнорирует звонок дочери, то Кэтлин сама полетит в Чикаго и вырвет это ледяное сердце из груди.

– Как ты думаешь, он вспомнит, что это наш день рождения? – трезво спросила Холли.

– Не знаю, – мягко ответила Кэтлин. – Я вообще его больше не понимаю.

Открылась дверь. В комнату вошла хмурая Хизер.

– Где он? Что, если с ним что-нибудь случилось? И кто знает, что нас надо обязательно оповестить?

– Джеки знает, – напомнила Холли.

– А что, если и с ней, и с папой что-нибудь случилось?

– Хизер, в Чикаго уйма людей знает, как связаться с нами, – спокойно сказала Кэтлин. – И я уверена, что с твоим отцом все в порядке.

– Тогда почему он не звонит мне? И почему он не поздравил нас с днем рождения?

– Я честно не знаю, Хизер, – вздохнула Кэтлин.

– Но раньше он никогда не забывал делать это. «Потому что рядом была я, чтобы вовремя напомнить! – горько подумала про себя Кэтлин. – А в этот раз не сделала этого. Дьявол бы его побрал! Ну почему Гэри столь эгоистичен с дочерьми? Почему не может подумать сначала о них, а потом уж о себе?» Но уже прокручивая в мозгу эти вопросы, она понимала, что бессмысленно пытаться найти на них ответ. Ответов попросту не было.

Кэтлин отвернулась от зеркала, перед которым причесывалась, и широко улыбнулась.

– Давайте праздновать! Обойдемся и без него. Пятнадцать лет бывает только раз в жизни! Мы будем веселиться до упаду, а ему расскажем все как было, когда позвонит.

– Вот это здорово! – Холли скатилась с кровати. Теперь Холли и Кэтлин вместе выжидающе смотрели на Хизер.

Девочка на секунду нахмурилась, но затем просияла.

– Я слышала, как Мэтти сказала, что они с Лонни испекли совершенно особенный торт в нашу честь.

– Правда? – удивленно произнесла Кэтлин. – Можно спорить, что это будет нечто фантастическое!

– Ладно, тогда пошли испробуем, что там за торт! – Хизер решительно встала с кровати.

Мэтти и Лонни осторожно внесли огромный поднос с тортом. Толпа гостей расступилась перед ними, и они добрались до праздничного стола без осложнений. Одна часть торта была шоколадной – с шоколадной глазурью. Другая – белой, с белой глазурью. Шоколадная часть предназначалась для Холли, белая – для Хизер. На торте торжественно горели пятнадцать красивых свечей.

Девочки встали с обеих сторон торта. Хизер медленно сосчитала до трех, и сестры принялись дуть изо всех сил. Свечи быстро погасли, и гости устроили девочкам овацию.

Девочки сцепили ладони правых рук. «Загадай желание», – прошептали они хором и закрыли глаза. Постояв так несколько секунд, девочки открыли их и улыбнулись друг дружке, прежде чем расцепить ладони.

Кэтлин заморгала, чтобы справиться с неожиданными слезами. Кто-то положил руку ей на плечо, и Кэтлин повернулась. Коди вопросительно смотрел на нее.

– О чем это они? Ее губы задрожали.

– Традиция. Гэри научил их этому. Он называл это «особым пожеланием близнецов».

Коди заметил слезы в ее глазах и ласково погладил по спине. В эту секунду ему стало пронзительно ясно, что Гэри Хантер все еще занимает заметное место в ее жизни, не важно, заслужил он того или нет.

– Мам, первый кусок тебе, – крикнула Холли. – Ты какой будешь: белый или шоколадный?

– А можно и того и другого?

– Конечно.

Мэтти разрезала торт, а Лонни раздавал всем мороженое. Вскоре все гости и работники ранчо оживленно жевали, болтали и смеялись. Близнецы расхаживали между веселящимися гостями и по очереди болтали с ними. Кэтлин знала, как легко адаптировалась к жизни на ранчо Холли. От многих гостей и от здешних работников она слышала много лестных слов о девочке и о том, как с ней приятно общаться и работать. Но сегодня и Хизер явно заработала одобрение многих.

– Кэти?

Кэтлин мгновенно почувствовала нервозность в зовущем ее голосе Джона. Брат шагал к ней через толпу с нахмуренным лицом. Она открыла рот, чтобы спросить, в чем дело, но тут Хизер издала торжествующий вопль и рванулась через огромную столовую к двери. Кэтлин оцепенело молчала, глядя, как Хизер бросилась в объятия мужчины, появившегося следом за Джоном.

Гэри поднял и закружил девочку и сказал:

– Ты ведь не думала, что я забыл про твой день рождения?

– Нет, я знала, что ты ни за что не забудешь! Почему ты не сообщил, что приедешь?

– Я хотел сделать вам сюрприз.

Он засмеялся и поставил ее на землю. Холли медленно приблизилась к нему, вежливо улыбнулась и без особого энтузиазма обняла отца. Это было так не похоже на страстные объятия сестры, что бросалось в глаза. И тут только Гэри обратил внимание на прическу Хизер.

– Что, к дьяволу, ты сотворила со своими волосами? – сурово спросил он.

– О, только не сходи с ума. Я просто хотела испробовать что-нибудь новенькое. Они быстро отрастут.

– А цвет? Останется таким, как сейчас?

– Нет. Это тоже временно, – рассмеялась Хизер.

– Вот и хорошо. – Гэри весело рассмеялся. – По крайней мере теперь вас легко отличить.

– Ох, папочка! – Хизер подпрыгнула и чмокнула его в щеку. – Я так рада, что ты приехал!

Он поднял голову, и Кэтлин почувствовала, как его глаза буквально пронзили ее насквозь. Через несколько секунд Гэри внимательно осмотрел небольшую группу людей за ее спиной: Джона, стоявшего сбоку и готового броситься на защиту, Олана и Дженни, с любопытством наблюдавших за Гэри с дочерьми, и Коди, все еще небрежно развалившегося на стуле рядом с Кэтлин. Острые глаза Гэри как бы измерили и сфотографировали Коди и лишь потом снова вернулись к Кэтлин.

Гэри пересек комнату с ленивой улыбкой на губах.

– Привет, Кэтлин, – поздоровался он. И совершенно неожиданно склонился и мимолетным поцелуем скользнул по ее губам. Она мгновенно отпрянула. Он улыбнулся еще шире и шелковым голосом произнес: – Удивлена?

– Почему ты не сообщил мне, что приедешь?

– И испортил бы сюрприз? Ведь так же намного интереснее, разве ты не согласна?

«Нет! Я не согласна!» – хотелось завопить Кэтлин. Иметь с ним дело по телефону – это одно, а лично... Ох, пожалуй, она к этому еще не готова. Кэтлин сразу же почувствовала, что растеряла храбрость и какие-либо преимущества. Как будто ее снова связали по рукам и ногам.

Как всегда, он выглядел так, словно только что сошел со страниц модного журнала. Вне всякого сомнения, Гэри был красавцем. И только Кэтлин знала, что это лишь маска, скрывавшая такое редкое уродство, что днем с огнем не сыскать.

Хизер взяла отца за руку.

– Ты надолго к нам? – умоляюще спросила она.

– У меня несколько отгулов, – медленно ответил он. – Вот я и подумал, что, пожалуй, съезжу и сам посмотрю, что же так привлекло здесь вашу мать. Ты ведь не возражаешь, Кэтлин?

Кэтлин молчала, и Хизер поспешила ответить за мать:

– Конечно, она не возражает. Где ты остановился? Гэри бросил на бывшую жену насмешливый взгляд и спросил у дочери:

– Надеюсь, здесь можно найти свободную комнату? Хизер мгновенно повернулась к Джону:

– У тебя есть еще одна свободная комната, дядя Джон? Джон в отчаянии посмотрел на сестру. И тут вмешалась Холли, спокойно предложившая:

– Думаю, тебе будет гораздо удобнее в мотеле в Боузмене, папа. Тебе ведь необходим телефон и покой. Здесь слишком людно для тебя, да и ванна одна на всех.

– О, не знаю. – Гэри сделал вид, что размышляет. – Ничего, думаю, что пара дней простецкой жизни мне даже будут приятны.

Коди шагнул к Кэтлин и положил ладонь на ее спину. И чуть не выругался во весь голос, поняв, что женщина ощутимо дрожит.

– Мы не знакомы, – сказал он, в упор разглядывая мужчину. – Меня зовут Коди Вашингтон.

– Гэри Хантер. Кажется, Кэтлин ничего не говорила о вас. Вы один из ковбоев на ранчо?

– Можно сказать и так. Прошу прощения, Кэтлин собиралась кое-что принести мне, но тут появились вы.

Словно очнувшись от отвратительного ночного кошмара, она недоумевающе спросила:

– Что?

Коди чуть подтолкнул ее вперед.

– Ты собиралась принести и показать мне книгу. Кэтлин собралась было запротестовать, но его пальцы сжали ее локоть. Она послушно двинулась вместе с ним из комнаты. Когда они уходили, то услышали, как Хизер стала представлять отцу гостей.

Как только они вышли, Кэтлин вздохнула свободнее.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Куда угодно, лишь бы подальше от него!

В конце концов они оказались в кабинете Джона. Коди завел ее внутрь и тихо прикрыл дверь. Когда он повернулся к ней, то глаза его были зелеными кусочками льда.

– Ты собираешься и дальше позволять ему так относиться к тебе? – спросил Коди. – Он же на твоей территории, Кэтлин. И ты ему больше не жена.

– Я... з-знаю. – Она заикалась и нервно сжимала и разжимала пальцы. – Просто он... з-застал м-меня в-врас-плох, в-вот и вс-се.

– Все? Да он же уничтожил тебя, даже не вспотев! Что в нем такого, что ты дрожишь и поджимаешь хвост?

– Наверное, это дурная привычка! – крикнула Кэтлин в ответ. – И не надо кричать на меня!

– Кому-то же надо это сделать! Почему ты не дашь ему отпор? Почему-то меня ты осаживаешь на каждом шагу без всяких проблем.

– Ты не он.

– И никогда им не буду.

Коди наполнил легкие воздухом и постарался успокоиться. Затем прошел к столу Джона. Он оперся на него и размышлял. Как объяснить ей, что он чуть не умер, увидев, как искры в ее глазах погасли, а сама она сгорбилась, словно от тяжкого груза, и все из-за этого бывшего! Уж лучше пусть злится, как это частенько бывает между ними, только не эта рабская покорность, какую он только что наблюдал.

– Никто не сможет сделать это за тебя, – устало произнес он. – Тебе придется самой постоять за себя.

– Я знаю.

– И он будет использовать Хизер.

– И это я тоже знаю.

– Что же, если все это тебе хорошо известно, то не пора ли подумать о том, где ему остановиться? Если ты так и промолчишь, то кончится это тем, что твой бывший остановится здесь в качестве гостя. Тебе это под силу?

– Переживу, – нервно сказала она. – Зато девочки смогут провести с ним побольше времени...

Коди громко стукнул кулаком по столу. Кэтлин испуганно повернулась. Он в три огромных шага пересек комнату и схватил ее за плечи.

– Прекрати! – прорычал он. – Проклятие! Что ты все время придумываешь для него извинения? Как далеко ты позволишь ему зайти? У тебя совсем не осталось гордости?

Словно спичку поднесли к пороху. Кэтлин пришла в такое негодование, что Коди невольно отпрянул.

– Ты же ничего не знаешь об этом! – вскричала она. – Ты думаешь, что знаешь ответы на все вопросы. У тебя все очень просто: либо черное, либо белое. Но в жизни не всегда все бывает таким простым.

– И не станет проще, если ты не постоишь за себя. Ты просто должна...

– Прекрати! – завопила она и заткнула уши. – Прекрати подталкивать меня! Приказывать мне! Я не могу быть такой, какой ты меня вообразил, ясно? Мне нужна твоя поддержка, а не ругань.

– Я не могу поддерживать тебя, ведь ты даже не сопротивляешься ему. – Коди повернулся и пошел к двери. – Если ты собираешься позволять ему и дальше топтать себя, то с Богом. Но не жди, что я с замиранием сердца стану наблюдать это. Так недолго и инфаркт заработать.

Уходя, он яростно хлопнул дверью. Кэтлин вдруг разрыдалась. Почему он не может понять, что она чувствует? Потому что ты никогда ему не рассказывала всего, напомнил внутренний голос. Коди ничего не знал о ее настоящих отношениях с Гэри, потому что она сознательно скрывала правду. Так же, как предпочла не рассказывать и остальным все эти долгие годы. Все это было слишком болезненно и слишком стыдно.

Да и некому больше делать признания, ведь Коди ушел.

Глава 11

Кэтлин удивилась, прибыв в субботу в музей и увидев, что Коди уже на месте. После их ссоры предыдущим вечером она и не ожидала его увидеть. Пора бы уже лучше понимать его характер. Он мог злиться на нее, но явно не позволит личным чувствам помешать выполнить данную себе клятву. В конце концов, музей очень много значил для него.

Кэтлин не сумела подавить вспыхнувшую надежду, что, вероятно, им удастся поговорить и переступить через кое-какие обидные слова, которые они вчера наговорили друг другу в запале. Она хорошо все обдумала прошлой ночью. Кэтлин пришла к выводу, что была бы рада рассказать Коди всю правду о своих отношениях с Гэри.

Кэтлин прошла через несколько комнат и наконец увидела его. Он покрывал лаком новые дверные косяки. Рядом лежали готовые оконные рамы. Коди так увлекся работой, что, очевидно, не услышал, как она пришла. Кэтлин стояла в дверном проеме и пристально изучала его освещенный ярким солнечным светом профиль. Он выглядел слегка усталым, словно провел бессонную ночь. Как и она.

Вдруг Коди поднял голову, и его зеленые глаза уставились на нее. В них вспыхнуло раздражение, но Коди тут же опустил голову и продолжил работу.

– Ты испугала меня, – сказал он.

Кэтлин почувствовала, что едва теплившаяся надежда на примирение тает на глазах.

– Извини, – тихо сказала она в ответ. Он молча продолжал красить раму.

Кэтлин сделала пару робких шажков в комнату.

– Ты давно здесь?

– Пару часов. Кажется, все, что нужно было покрасить, я покрасил.

– Выглядит замечательно.

– Дуб всегда хорошо выглядит.

Коди даже не взглянул на нее. Неужели ему так просто вычеркнуть ее из своей жизни? После всего, что они пережили вместе? И он может вот так запросто отмахнуться от нее или, что еще хуже, свести их отношения к обычной вежливости, словно они просто знакомы и больше ничего? Неужели Господь наказал ее тем, что она будет вынуждена прожить всю оставшуюся жизнь в Монтане вблизи человека, который значил для нее так много и который никогда не признает ее своей, потому что она оказалась, на его взгляд, недостаточно сильной...

– Коди...

Он поднял на нее глаза, и ее голос дрогнул, потому что правда так и обрушилась на нее своим огромным весом. Она любит его!

– Кэтлин, ты хорошо себя чувствуешь?

Она чуть не расхохоталась. И чуть не заплакала.

– Коди, я...

Кэтлин замолчала, чувствуя, как невидимый барьер вырастает прямо перед ней и не дает вымолвить ни слова. Что ты собираешься сделать? Ты так уверена, что первая догадалась сказать ему три классических слова? Да этому парню уже тридцать восемь лет, и он до сих пор не женился только потому, что именно таков его выбор.

– Кэтлин...

– Коди, где ты?

Кэтлин словно очнулась от транса от звука незнакомого голоса, эхом отдавшегося по пустым комнатам.

– Это Рэнди Майерс, он займется полами. Давай я покажу ему, где начинать и где взять материалы, а потом мы продолжим нашу беседу.

– Нет. Это все не так уж и важно. Забудь.

Кэтлин перестала красить и прислушалась. Коди беседовал с электриком, который должен проверить всю проводку в здании и сделать новую на стоянке для автомобилей. На минуту ей почудилось, что голос Коди звучит более хрипло, чем обычно. Уж не заболел ли он?

Она вздохнула и вновь принялась красить комнату, предназначенную для офиса. Если Коди и простудился, то не счел нужным сообщить об этом. Уже целых три дня она терпела его вежливо-прохладные ответы и настороженное отношение к себе. Терпеть-то терпела, но так и не сумела придумать, как заглушить поселившуюся в сердце боль.

Кэтлин прислонилась лбом к прохладному стеклу и пожалела, что ей некому облегчить сердце, не с кем побеседовать насчет всех этих путаных мыслей и чувств, переполнявших ее в последнее время. Пока Коди постепенно выстраивал стену между ними, ее бывший муженек старался выдать себя за Отца года. С момента прибытия он был так внимателен к девочкам, что даже Холли оттаяла. А Хизер просто расцвела от его внимания.

Кэтлин нисколько не обманула предупредительность Гэри. Он всегда был хамелеоном. Однако она терялась в догадках, не зная его намерений.

Правда, большую часть времени ей удавалось держаться от него подальше. Вдобавок к тому, что Гэри много времени проводил с близнецами на ранчо, он еще свозил их в Боузмен – в кинотеатр и пройтись по магазинам. Назавтра он планировал с ними экскурсию в Еллоустоун на целый день. Кэтлин пригласили присоединиться к ним, но она решительно отказалась.

Ее свобода стоила ей большого труда и потому была особо сладкой. Она не раз и не два подумает, прежде чем когда-либо решится вновь потерять ее. Разве что Коди попросит ее об этом, прошептал робкий внутренний голос.

– Кэтлин?

Она вздрогнула. Объект ее размышлений стоял прямо в дверях. Кэтлин вспыхнула, словно он мог прочитать ее мысли.

– Я закончил на сегодня. Электрик все еще здесь. Ты еще останешься на время?

– Конечно. Я хотела сегодня докрасить эту комнату.

– Завтра меня не будет. У меня с Джоном есть кое-какие дела на ранчо.

– О’кей.

Она помолчала, затем осмелилась спросить:

– Коди, с тобой все в порядке? Ты кашлял сегодня. Кажется, простудился.

– Да нет. Я чувствую себя нормально, – спокойно ответил он. – Я постараюсь выбраться сюда в среду, – уходя, крикнул Вашингтон через плечо.

Она слушала, как удаляются его шаги, и боролась с подступившими слезами. Господи, какая же идиотка! Любовь не для таких, как она! Ее еще раз подвели собственные фантазии. И снова она оказалась не на высоте.

Коди не мог уснуть – уже в который раз. Он вскочил с кровати и натянул джинсы и рабочую рубашку. До восхода солнца оставалась еще пара часов, но вряд ли имеет смысл ворочаться все это время в кровати.

«Так тебе и надо, ты это заслужил», – решил Коди, отправляясь па кухню. Там он поставил на огонь кофейник.

Он оскорбил Кэтлин, причем очень сильно. Коди видел это всякий раз, когда смотрел ей в глаза. Но не мог пересилить себя и извиниться. Сама мысль, что она спала под одной крышей со своим бывшим, была ему столь отвратительна, что просто выворачивало желудок. Что давало этому отвратительному пошляку такую власть над ней?

Коди прислонился к раковине и потер лоб. Его безумно изводила головная боль. Она словно сопутствовала всем остальным болячкам – физическим и душевным, – которые в последние дни измотали его тело.

Коди подошел к окну, выходившему на заднюю часть отцовского дома. Постепенно темнота отступила, напомнив о рассвете, который он наблюдал вместе с Кэтлин. Чего бы только он не отдал, лишь бы Кэтлин снова оказалась в его объятиях!

Коди выругался и отвернулся от окна. Он только что осознал свой самый главный страх. А что, если Кэтлин не совсем порвала с Гэри? Что, если она все еще что-то чувствует к этому подлецу?

Именно поэтому Коди решил слегка отдалиться от Кэтлин. У него не было сомнений, что он любил ее. Но Коди знал, что не мог конкурировать с тем, что давало Гэри власть над Кэтлин. Кэтлин должна полностью освободиться от прошлого, прежде чем будет в состоянии заглядывать в будущее. Но по какой-то причине, о которой Коди даже не догадывался, что-то, словно камень на дно, тянуло Кэтлин в прошлое и к Гэри.

Он налил себе кофе и сделал первый глоток, от души надеясь, что это его взбодрит. Коди чувствовал себя похлестче, чем в аду. В груди появилась какая-то тяжесть, мешавшая дышать. Кажется, простуда, с которой он боролся вот уже несколько дней, побеждала его могучий организм. Если бы можно было отдохнуть... Ладно, все это ерунда. Он обещал Джону помочь и сделает это.

Может быть, когда сегодня его голова коснется подушки, сон придет сам собой?

– Тебе ловко удается избегать меня, Кэтлин.

Ледяные мурашки побежали по спине Кэтлин, когда Гэри вышел из кабинета Джона и преградил ей путь. Она молча смотрела на него; их разделяла лишь корзина с чистым бельем в ее руках. Полагая, что осталась в доме одна, Кэтлин собиралась отнести белье наверх, в свою комнату.

– Я вовсе не избегала тебя. Я была занята. Как и сейчас. Так что извини.

С ухмылкой на лице Гари шагнул в сторону. Уже на полпути в свою комнату она поняла, что бывший муж идет следом. Сердце ее испуганно екнуло.

– Я настаиваю на том, что нам необходимо побеседовать, – сказал он, как только лестница осталась позади.

Кэтлин повернулась к нему, прежде чем открыть дверь:

– Отлично. Подожди меня внизу.

– Зачем же? – Он решительно открыл дверь в ее спальню. – Нам и тут будет хорошо.

Она смотрела на него, словно кролик на удава, а ее пульс тут же испуганно зачастил. Гэри довольно засмеялся.

– Ну, скорей же, Кэтлин, – издевательски засмеялся он. – Чего ты боишься?

– Я не боюсь.

– Да ну? – Он коснулся бешено бьющейся жилки на шее. – Тогда это признак желания, не так ли?

Кэтлин дернулась в сторону и прошла в комнату. Ее тошнило от его наглости и самоуверенности. От страха кровь стыла в жилах. Она опустила корзину на сиденье кресла-качалки. Мягко щелкнул дверной замок.

– А тебе этот свежий горный воздух явно пошел на пользу, Кэтлин, – задумчиво произнес он. – Ты стала просто неотразимой.

Гэри склонил голову набок и еще немного поизучал ее.

– Хотя вполне возможно, что это вовсе не горный воздух. Может быть, все это благодаря тому живописному ковбою? Скажи мне, Кэтлин, у тебя появился любовник?

– Моя личная жизнь тебя совершенно не касается. Она старательно скрывала страх.

– Юридически ты совершенно права. Но мне любопытно.

Гэри отошел от двери и подошел к ней. Его рука приподняла ее подбородок, и он уставился ей прямо в глаза.

– Ты наконец научилась правильно отвечать на мужскую ласку? Или он так же разочарован, как и я?

Она дернулась, чувствуя, как слова хлещут ее наотмашь почище пощечины. И тут же возненавидела себя за то, что все еще реагирует на его мерзкие выходки.

Гэри хихикнул своим злорадным, ненавистным смешком, так врезавшимся в ее память за долгие годы брака.

– Ты и вправду решила, что с другим мужчиной все будет по-другому? Ты же знаешь, что тебе не дано понять, что доставляет мужчине удовольствие. Ты всегда была сплошным разочарованием. И будешь такой и впредь.

Слезы выступили у нее на глазах, когда его слова проникли в ее мозг, как невидимая отрава. Но в сознании тут же всплыл еще один голос: «Не смей слушать его. Он лжет тебе. Ты и сама это знаешь». Голос Коди. Его поддержка.

– Немедленно отпусти меня!

Гэри выгнул бровь, изумившись даже этому слабому проблеску сопротивления.

– Только когда я закончу. Думаю, что мне не помешает узнать, чему тебя научил твой жеребец.

Он склонился над ней. Кэтлин не шелохнулась. Когда его рот накрыл ее губы, она все так же стояла, как памятник. Наконец Гэри поднял голову и вздохнул.

– Думаю, что ты даже не пытаешься понравиться. Давай попробуем еще раз, только побольше чувства.

Он снова склонился над ней, но женщина мотнула головой. Его пальцы больно сжали ее подбородок.

– Тебе не справиться со мной, – мрачно предупредил он. – Я намного сильнее, ты сама знаешь.

О да, это Кэтлин отлично знала. Он применял силу по отношению к ней всего несколько раз, и то лишь потому, что она была великолепной ученицей. Кэтлин очень рано поняла, что гораздо мудрее подчиниться без борьбы. Его коньком было словесное издевательство.

Гэри очень любил причинять боль. И демонстрировал это сейчас.

«Он не сможет причинить тебе боль, если ты не позволишь ему, – зазвучал робкий внутренний голос. – Не позволяй ему издеваться над собой. Не бойся его».

Она выдержала его взгляд, не позволив панике взять верх, хотя сердце у нее ушло в пятки.

– Прошло то время, когда ты мог приказывать мне.

– Не вижу, кто бы мог помешать мне.

– Предупреждаю тебя, Гэри, оставь меня в покое. Гэри откинул голову назад и захохотал.

– Боже, это жутко впечатляет, Кэтлин. Ты предупреждаешь меня? Я должен затрястись от страха?

– Если у тебя хватит ума, – спокойно ответила она. И в ту же секунду смех полностью исчез из его глаз.

Кэтлин инстинктивно поняла, что если собирается выиграть это маленькое сражение, то не должна выказать ни капельки страха.

После невыносимо долгой паузы он оттолкнул ее так, что Кэтлин едва устояла на ногах, в последний момент успев вцепиться в ручку кресла.

– Ну и дьявол с тобой! А то я не знаю, что все это и яйца выеденного не стоит.

Облегчение омыло ее, словно благостная океанская волна во время прилива. Она сделала это! Она нарушила порочный круг, в который ее толкнули много лет назад против воли. Впервые за все эти годы Кэтлин боролась с ним и победила его. Она победила!

Гэри снова повернулся к ней.

– Тебе следует что-то предпринять насчет Хизер, – равнодушно произнес он, словно ничего не произошло.

Кэтлин выпрямилась, усилием воли заставив ослабевшие колени не подгибаться.

– А я думаю, что это тебе следует что-то предпринять насчет Хизер.

– Ну уж нет! Это тебе приспичило отрывать девочку от родных мест и везти бог знает зачем сюда. Скажешь ей, что она не может жить со мной.

– Почему это? Она ведь и твоя дочь.

– Но я никогда не хотел ни одну из них. Ребенка, которого я хотел, ты убила.

Атака была столь неожиданной и безжалостной, что Кэтлин чуть не обезумела. Она смотрела на него, а сознание в это время автоматически защищалось, пытаясь закрыться от всего туманной пеленой. Ей наконец стало ясно. Она вовсе не выиграла. Он все еще держал козырную карту, против которой у нее никогда не было сил бороться.

– Что же все-таки произошло в тот день, Кэтлин? – произнес он жалящим голосом. – Кевин заплакал, а ты не сочла нужным подойти? Или слегка помогла ему перебраться в его маленькую могилу?

Кэтлин закрыла глаза и помотала головой.

– Нет! – прошептала она; кошмар случившегося много лет назад ожил перед глазами. – Он умер от детского синдрома грудничков. И следователь подтвердил это.

– Именно в этом ты и постаралась убедить всех и каждого. Только не меня. Я-то знаю правду. Ты убила моего сына. Ты хотела снова завоевать мое сердце и не придумала ничего иного. Ты убила своего собственного ребенка!

Эмоции, спрятанные где-то в самых темных и дальних уголках души, вырвались вдруг на волю и взорвались подобно вулкану. Захваченная нестерпимой болью, Кэтлин даже не сознавала, что это именно она вопит «Нет!» снова и снова. Она бросилась на источник своих мучений и дико замолотила кулачками по его груди.

Кэтлин не видела, как дверь распахнулась – и Коди влетел в комнату, силой оттащив ее от мучителя. Он прижал ее к себе, шепча ласковые слова и пытаясь успокоить.

Она не сознавала ничего, кроме жгучей боли, которая, казалось, прожгла ее душу насквозь.

Коди покрепче прижал к себе Кэтлин, почувствовав, что ее снова затрясло. Он сидел, прислонившись к изголовью кровати, а она свернулась клубком и прижалась к нему, словно Коди мог защитить ее от мучивших демонов.

Но правда состояла в том, что еще никогда он не чувствовал себя столь бесполезным. Коди не мог спасти ее от врага, которого не видел. Ух, с каким бы удовольствием он сейчас добрался до шеи Гэри! Но Джон мудро вытолкал того из комнаты и, вероятнее всего, из дома. После того, что Джон и Коди увидели собственными глазами, Гэри поступит мудро, если будет держаться подальше от ранчо.

Коди закрыл глаза и прислонил голову к стене. Он чувствовал себя отвратительно. Но все равно не собирался покидать Кэтлин, пока той не станет лучше.

– Ты, наверное, подумал, что я совсем трусиха?

– Нет, милая, это неправда.

– Я пыталась дать ему отпор. И даже в какой-то момент подумала, что победила. – Она грустно рассмеялась. – Боже, какая же я дура! Я не могу победить его. Не могу.

Коди еще крепче обнял ее, не зная, что на это ответить.

– Я не убивала моего ребенка. Я не способна на такое.

– Я знаю. Расскажи мне, как все случилось. Кэтлин набрала полную грудь воздуха и решилась.

– Его звали Кевин, ему исполнилось бы в октябре этого года пять лет. Он был таким красивым ребенком. Родив его, я, можно сказать, впервые осчастливила Гэри.

Кэтлин замолчала и нервно затеребила пуговку на рубашке Коди. Она то расстегивала ее, то застегивала.

– Гэри отдал сыну столько внимания за два месяца его жизни, сколько не перепало девочкам и за десять лет.

Ее голос дрогнул, и Коди прижался к ее лбу щекой.

– Все в порядке, – прошептал он.

– Однажды утром я положила Кевина после кормления в его кроватку. И он... так больше и не проснулся. Так и уснул навсегда. Ушел от меня навсегда.

Коди почувствовал, как ее слезы промочили ему рубашку. Он отдал бы что угодно, чтобы избавить любимую от этой боли.

– Гэри во всем винил лишь меня, – хрипло сказала Кэтлин. – Он счел, что я небрежно ухаживала за ребенком. А потом и вовсе пришел к совершенно диким выводам, что именно я убила Кевина. Гэри отводил душу, обвиняя меня, так что я чуть не сошла с ума. Эти пытки становились все изощреннее, и мне расхотелось жить. Если бы не дочери...

Кэтлин замолчала в ту секунду, когда пуговка с рубашки Коди осталась в ее руке. Она так и не закончила, но Коди и так все понял.

– Все это уже в прошлом. – Он погладил ее волосы. Коди с трудом сдерживался. Ему очень хотелось бы последовать первобытному инстинкту, который подсказывал, что сейчас самое правильное – разыскать Гэри Хантера и рассчитаться с ним за все, что тот сотворил с Кэтлин.

– Гэри всегда наслаждался подобными ментальными играми со мной, – глухо продолжала Кэтлин. – Сначала я была слишком молода и наивна, чтобы понять, что он, собственно, хочет. А к тому времени, когда поняла, что он из себя представляет, мне уже было наплевать. Я была в ловушке и не видела, как из нее вырваться. Гэри никогда не скрывал, что не любит девочек, и я боялась, что его жестокость распространится и на них. Но он никогда не был жесток с ними, разве что обделял своим вниманием.

Ее пальцы принялись за следующую пуговицу, и Коди почувствовал, как она снова задрожала.

– Кажется, ему было вполне достаточно мучить меня. Коди сглотнул и почувствовал, как желудок сжался, когда его переполнило сочувствие. Каким же идеалистом он был, рассуждая о ее жизни и ее способах решать жизненные проблемы. Наивным идеалистом. Он был уверен, что стоит ей только захотеть, и она шутя справится с бывшим мужем. Он подталкивал ее к немедленным переменам, хотя подобные перемены должны занять годы. Сможет ли она когда-нибудь простить его?

– Я пыталась быть сильной, Коди, – пробормотала Кэтлин уже сонным голосом. – Ради тебя, Коди, и для тебя. Я хотела показать тебе, что могу выстоять против него. Только мне немного не хватило силенок. Извини, что не могу быть такой, какой ты хочешь меня видеть.

– Нет, Кэти. Ты вела себя очень мужественно. Это я был не прав. Я не понимал, что тебе пришлось перенести и против чего тебе предстоит выстоять. Пожалуйста, прости меня.

– Я должна была рассказать тебе об этом, но я так отчаянно хотела все забыть. Ты заставил меня почувствовать себя необыкновенной, понимаешь, поэтому я и не хотела, чтобы мое грустное прошлое испортило то, что возникло между нами.

– Кэти... – Коди закрыл глаза и поцеловал ее в лоб. Ему не хватало слов. Да и что он мог сейчас сказать?

– Спасибо за то, что остался со мной. – Кэтлин бессильно уронила руку и снова прижалась щекой к его груди. – Самое жуткое после смерти Кевина то, что не к кому было прислониться, некому было вот так обнять и пожалеть меня. Я была так одинока!.. Совсем одна.

Постепенно ее тело расслабилось и потяжелело. Дыхание Кэтлин стало глубоким и равномерным – она уснула. А он сидел и держал ее, не желая покинуть. Коди хотел, чтобы Кэтлин спокойно спала в его объятиях, как будто его присутствие могло отпугнуть терзавшие ее кошмары.

Немного позже на его плечо опустилась рука. Он поднял глаза и увидел Мэтти. Наверное, Коди и сам задремал, потому что в комнате был полумрак.

– Она спит, – прошептала Мэтти. – Спускайся вниз. Он кивнул и с трудом пошевелил затекшими руками и ногами, боясь разбудить Кэтлин. Он осторожно уложил ее голову на подушку. Она так и не проснулась, когда он заботливо укрывал ее одеялом. Коди еще постоял возле кровати, затем повернулся и вышел вслед за Мэтти.

– С тобой самим все в порядке? – спросила Мэтти, когда они спускались вниз по лестнице.

Внизу она задержалась и приложила ладонь к его лбу.

– Да ты горишь! – воскликнула Мэтти.

– Со мной все в порядке.

Он вошел в кабинет Джона. Джон сидел за столом. Коди рухнул в кресло и потер лоб. Голова раскалывалась.

– Где Хантер? – спросил он.

– Я посоветовал ему найти себе какое-нибудь другое место для ночлега. Он не стал спорить.

– Сломал ему парочку костей?

– Очень хотел, но Мэтти не позволила.

– Вот же жалость!.. – пробормотал Коди.

– Это ведь ничего не изменило бы, – рассудительно сказала Мэтти.

Коди поднял голову и удивился, когда все вдруг расплылось перед глазами.

– Ты болен, – мгновенно заявила Мэтти. – Надо ложиться в постель. Джон отвезет тебя домой.

Коди покачал головой:

– Меня ждет в конюшне Вихрь. Я доеду на нем.

– Ты невыносимый упрямец, – заявила Мэтти. – Ну хоть поешь что-нибудь, прежде чем поедешь.

– Я перекушу дома.

Он проигнорировал сердитый взгляд, брошенный на него Мэтти, и посмотрел на Джона.

– Тебе известно, что муж Кэтлин постоянно унижал и терроризировал ее?

Вопрос ошеломил Джона. Он заморгал.

– Физически?

– Не знаю точно, но Гэри обрушил на нее столько издевок и унижений за все годы брака, что отравил ей жизнь. Ты знал, что у нее умер сын в грудном возрасте?

– Боже милостивый! Когда? Как?

– Пять лет назад. Так эта скотина обвинял ее в убийстве собственного ребенка. И делает это при каждом удобном случае. Именно такие игры доставляют ему садистское удовольствие. Он любил изводить ими твою сестру.

– Я не знал, – прошептал Джон.

Коди набрал воздуха в легкие и медленно выдохнул.

– Теперь ты знаешь, – устало сказал он. – Твоя сестричка жила в аду целых пятнадцать лет. Так что проследи, чтобы этот ублюдок не смел даже приближаться к ранчо. И я бы на твоем месте присмотрел за девочками. С него вполне станется отыграться на них, не важно, что Кэтлин не верит в такую возможность.

– Я позабочусь об этом, – кивнул Джон.

Коди направился к двери. Все слегка плыло перед его глазами. Ничего, свежий воздух прогонит дурноту.

– Коди, пожалуйста, будь осторожен! – крикнула вслед Мэтти.

Он махнул в ответ рукой и исчез за дверью.

Глава 12

Краешком затуманенного сознания Коди понял, что непрекращающийся ритмичный шум, мешавший отключиться, это стук в его дверь.

Тихо ругнувшись, Коди вылез из кровати и натянул джинсы, которые все-таки умудрился снять вчера. Босиком, спотыкаясь от слабости, побрел к входной двери.

– Иду!

Он рывком распахнул дверь, готовый свернуть наглецу шею, но вместо этого мучительно раскашлялся.

– Боже милостивый, ты похож на ходячий труп! – охнул Джон.

– Убирайся отсюда! – Коди хотел захлопнуть дверь, но Джон вовремя вцепился в нее и помешал ему.

– Значит, Мэтти оказалась права. – Джон внимательно рассматривал взлохмаченные волосы и успевшую отрасти щетину на щеках Коди. Он шагнул в дом и закрыл за собой дверь.

Коди отвернулся и направился в кухню.

– Ты лучше держись подальше, может быть, я заразный, – предупредил он.

– Это и дураку понятно, – ответил Джон, прислонившись к дверному косяку на безопасном расстоянии. – Я привел домой Вихря.

– Спасибо. – Коди открыл холодильник и достал оттуда апельсиновый сок, открыл баночку и начал пить прямо из нее. Вместе с ней он дошел до стула у кухонного стола и рухнул на него. – Когда я вчера собрался уехать от вас, то выяснилось, что не могу удержаться в седле. Хуже этого вряд ли что придумаешь.

– Эрл сказал мне, что отвез тебя домой. Сейчас почти семь. Ты пролежал в постели весь день?

– Да. – Он прижал к воспаленным векам ладонь.

– Но выглядишь не лучше, а хуже.

– Это всего лишь грипп. Ничего страшного. Он снова раскашлялся.

– Почему бы не вызвать врача? – спросил Джон.

– Со мной и так все будет в порядке.

Вот если бы удалось избавиться от этого грохота в голове и от температуры, которая почему-то все время менялась. В своем теперешнем состоянии Коди даже не возражал, если бы ему дали спокойно умереть.

– Как Кэтлин? – спросил он.

– С ней все хорошо. Гэри сегодня не появлялся. И мы очень надеемся, что он возвратился в Чикаго.

Коди кивнул и сделал еще один глоток сока.

– Дженни приглядывает за тобой? – спросил Джон, обеспокоенный и видом друга, и его самочувствием.

– Она и отец в Лос-Анджелесе до...

Тут Коди замолчал, пытаясь сообразить, какой же сегодня день. Дьявол, он даже не в состоянии вспомнить, какое сегодня число!

– Когда они должны вернуться? – спросил Джон.

– В четверг, кажется.

– Это уже завтра. А пока я пришлю сюда Мэтти с корзинкой продуктов.

– Не стоит. Я все равно не могу есть.

– А если я пришлю Кэтлин?

– Не надо никого присылать, – сквозь стиснутые зубы сказал Коди.

– Ты же знаешь, что если Мэтти узнает о твоей болезни, то тут же примчится сюда.

– А ты ничего не говори!

Коди отодвинулся от стола и встал.

– Пощади меня, Джон. Просто оставь меня в покое. Джон молча смотрел, как Коди неуверенными шагами двинулся в свою спальню.

– Тогда я загляну к тебе завтра. Но так и не дождался ответа.

Коди решил не обращать внимания на грипп. После тридцати шести часов, проведенных в постели, он встал и объявил себя здоровым. Горячий душ принес небольшое облегчение ломившему телу, а легкий завтрак слегка приободрил его. Поскольку с ног он не валился, то и решил, что находится на пути к выздоровлению.

Коди вышел на крыльцо и вгляделся в наполовину закрытое тучами небо. Было позднее утро. Тучи, скопившиеся на западе, указывали на скорое изменение погоды. Уже сейчас было значительно прохладнее, чем обычно.

Нельзя сказать, что Коди так и кипел энергией, но провести день, пока возможно, на солнце показалось чрезвычайно заманчивым. Лучше всего взять Вихря и поехать к северной границе угодий, проверить, как там заборы. Он спокойно успеет вернуться домой до приезда Дженни и Олана. Как всегда, Коди оставил сообщение на автоответчике о всех своих планах на день, чтобы в случае необходимости его легко могли отыскать.

Потемневшие облака с запада постепенно затягивали небо, когда Кэтлин вернулась из музея во второй половине дня. Спеша к крыльцу, она успела продрогнуть, так похолодало. Ветер крепчал, и вдали грохотал гром.

Кэтлин вошла в холл и тотчас же услышала громкие голоса, доносившиеся из кабинета Джона. Когда входная дверь захлопнулась за ней, голоса мгновенно стихли.

– Кэти? – позвал Джон.

Она открыла дверь в кабинет и увидела, что с Джоном разговаривает Эрл. Она поздоровалась с мужчинами и вопросительно взглянула на брата.

– Зайди на минуту, – пригласил ее Джон. Кэтлин насторожилась. Что-то неладно.

– В чем дело?

– Присядь.

– Что случилось? – потребовала ответа Кэтлин. – Да говорите же!

– Мы не можем найти Хизер, – глухо произнес Джон. – Никто не видел ее после одиннадцати.

Кэтлин взглянула на свои часики.

– Значит, с тех пор прошло пять часов. Может быть, она отправилась с какой-нибудь группой на лошади?

Джон помотал головой.

– Они все выехали раньше. Кроме того, все уже вернулись из-за погоды. И никто не видел ее.

У Кэтлин мелькнула мысль, что Гэри мог вернуться и взять девочку с собой. После всего, что случилось, она бы не удивилась, если бы он отмочил что-нибудь в таком духе.

– Мы знаем наверняка только то, что девочка взяла лошадь и куда-то отправилась.

– Но куда она могла поехать?

– Не знаю. Я послал одного из парней к Вашингтонам. Вдруг ей вздумалось нанести им визит? Но Олан и Дженни вернутся только к вечеру, а Коди болен. Я даже и не знаю...

– Коди заболел? – перебила Кэтлин. – Что с ним?

– Грипп, наверное. Я видел его вчера, он сутки провалялся в постели. И выглядел как трехдневный труп, так что вряд ли ему сегодня стало лучше.

Это объясняло, почему он так и не пришел помочь ей в музее в эти два дня. Кэтлин переключила свое внимание на брата:

– Ты думаешь, что Хизер могла поехать к нему? Джон печально вздохнул:

– Она взяла с собой в дорогу воду, одеяло и кое-что из одежды. Значит, планировала уехать надолго.

– Но почему? – прошептала пораженная Кэтлин.

– Думаю, об этом лучше спросить Холли. Она сказала, что Хизер была очень расстроена сегодня утром и они поговорили по душам. И Холли считает, что Хизер все еще была очень мрачной, когда уезжала.

– А где Холли сейчас?

– В своей комнате. С ней Мэтти.

– Мне очень жаль, мисс Кэтлин, – сказал Эрл. – Наверное, она проскользнула на конюшню, когда я пошел в столовую на ленч.

– Я ни в чем не виню вас, Эрл. Хизер очень хитра и находчива. И если она задумала удрать, то всегда нашла бы способ обхитрить вас. Так что в этом нет вашей вины.

Пальцы Эрла ободряюще стиснули ее ладонь.

– Но вы можете быть уверены, что мы обязательно ее отыщем.

– Я верю вам, – ответила Кэтлин, вышла из комнаты и поспешила вверх по лестнице, к комнате девочек.

Холли спрыгнула с кровати, где сидела рядом с Мэтти, и рванулась навстречу матери. Кэтлин развела руки и крепко обняла дрожавшую дочь.

– Во всем виновата только я, мама! – зарыдала она. – Это из-за меня Хизер сбежала.

– Ш-ш-ш-ш, – успокаивающе прошептала Кэтлин. – Все будет в порядке, солнышко мое.

Но Холли никак не могла успокоиться. Кэтлин и Мэтти обменялись обеспокоенными взглядами поверх головы девочки, а Мэтти поднялась, чтобы оставить мать и дочь наедине. Кэтлин благодарно улыбнулась Мэтти, и та вышла. Кэтлин подвела Холли к кровати и села там вместе с ней. Она вытащила из косметички, лежавшей на ночном столике, несколько салфеток и сунула в руку Холли.

– Расскажи-ка мне, что произошло.

Холли выпрямилась и постаралась справиться с потоком слез.

– Я... я рассказала Хизер о папе. Кэтлин замерла и осторожно спросила:

– И что же ты рассказала ей об отце? Холли проглотила комок в горле.

– Я... я рассказала ей обо всех мерзостях, которые он говорил тебе. Сказала ей... как... он причинял тебе боль.

Шок, который испытала Кэтлин, буквально парализовал ее. Неужели Холли догадывалась? Не может быть! Кэтлин ведь была такой осторожной. Девочки не должны были ничего знать!

– Иногда я слышала, как он принимался изводить тебя, – призналась девочка полушепотом. – А в последний раз слышала все от начала до конца.

Если бы Кэтлин не сидела, а стояла, то рухнула бы на пол. Она не могла вымолвить ни слова. Но Холли даже не заметила этого. Она решила покаяться и каялась.

– Хизер поговорила с папой сегодня утром и была очень расстроена. Он сказал ей, что с удовольствием взял бы ее к себе в Чикаго, но ты не позволяешь. Вот мне и пришлось объяснить ей, что он просто-напросто лжет. – Холли взглянула на мать, словно желая убедиться, правильно это или нет. – Я должна была рассказать ей правду.

Мысли Кэтлин заметались. Она пыталась понять, как же успокоить обычно уравновешенную девчушку.

– Холли... Я не знаю даже, что тебе сказать, доченька. Холли посмотрела на нее чуть покрасневшими от слез, но уже спокойными голубыми глазами.

– Пообещай мне, что, как бы он тебе ни грозил, ты никогда больше не позволишь ему обидеть себя.

Кэтлин уставилась на дочь, пораженная мольбой в ее голосе. Сколько же времени девочке пришлось нести на себе груз материнских страхов? Да сколько бы ни было – каждая минута была лишней! Как же это Кэтлин самой не пришло в голову? Ей полностью удалось убедить себя, что она все это время защищала детей, а на деле выяснилось, что причинила больше вреда своим непротивлением унижению и злу. Пока Кэтлин притворялась, что все в порядке, вся их жизнь стала не чем иным, как одной огромной ложью! Но как же ей удавалось столько времени оставаться слепой?

Она ласково погладила волосы дочери.

– Я клянусь тебе, что больше никогда не позволю ему унизить себя. Больше никогда, Холли!..

Робкая улыбка появилась на лице девочки.

Глава 13

Коди остановился на высоком плато и поднял воротник куртки, чтобы поплотнее укутать шею. Грозовые тучи надвигались с запада с устрашающей скоростью. За последние пятнадцать минут ветер утроил свою силу, а температура упала на три градуса.

Коди забрался намного дальше, чем первоначально собирался. Наверное, коварный грипп совсем лишил его рассудка. Ведь ближайшим укрытием была хижина на расстоянии мили отсюда на запад. Там можно переждать самый разгар бури, а потом отправиться домой. Значит, добраться до дома ему суждено только в темень, но хотя бы сухим.

Раздался низкий рокот грома, и лошадь испуганно дернулась. Поняв намек, Коди заставил Вихря скакать вперед, решив укрыться от приближающейся бури в хижине.

Что-то мелькнуло в соснах перед ним, и Коди мгновенно направил лошадь туда. Въехав на полянку, он ожидал увидеть удиравшую олениху или антилопу, но поразился, заметив лошадь и всадника, галопом удалявшихся через луг. Скакал всадник как раз туда, где начинался довольно трудный участок горного склона. Там и зацепиться-то не за что, если, не дай Бог, лошадь испугается и понесет. Там одни голые камни.

Еле слышно выругавшись, Коди тронул поводья, и Вихрь поскакал вслед за всадником. Тропа вниз была хорошо протоптана, и лошадь мчалась без напряжения. Коди успел увидеть, как другая лошадь уже въехала в лесок на другом конце луга. Ему надо поскорее перехватить всадника или всадницу, прежде чем тот – или та – совершит глупость.

Вихрь блестяще оправдал свое имя. Через несколько минут они догнали глупца, не понимавшего опасности, и тут Коди даже ахнул, сообразив, за кем же он мчался.

Коди прокричал ее имя, и Хизер удивленно оглянулась через плечо. Но вместо того чтобы остановиться, пришпорила лошадь. Коди снова выругался. Что за дьявол поразил всех женщин из дома Хантеров, что они изо всех сил сопротивляются любому его приказу? Вихрю понадобилось всего несколько минут, чтобы перегнать более слабую кобылу. Коди протянул руку к поводьям, но маленькая ручка неожиданно крепко стукнула его по ладони.

Коди отдернул руку, но злость вынудила его решить проблему так, как он и не собирался. Он склонился вперед и просто снял ее с седла. Хизер мгновенно начала вопить и лягаться, а Коди старался удержать ее, несмотря на это, на весу, пока Вихрь замедлял бег. Они все еще двигались, когда девочка вырвалась и упала на землю.

Наконец Вихрь остановился, и Коди развернулся, чтобы проверить, как там юная упрямица. К его немалому удивлению и ярости, падение ничуть не изменило ее планов! Она уже вскочила на ноги и бежала к своей лошади.

Коди соскользнул со своего коня и догнал девчонку. Он резко сдернул ее с седла, что должно было отрезвить строптивицу, ведь даже тренированный спортсмен и то вряд ли удержался бы на ногах после этого. Но только не упрямица Хизер! Девочка мгновенно откатилась от Коди и попыталась встать на колени. Он поймал ее за лодыжку. Она же наградила его пинком второй ноги в плечо. Отчаянно защищаясь руками, Хизер отфутболила куда-то его шляпу и умудрилась заехать кулачком ему в скулу, прежде чем Коди удалось пригвоздить ее запястья к земле. Она вопила от отчаяния, а потом начала кричать с такой яростью, что Коди лишь молча таращился на нее в изумлении.

Глаза Хизер распухли от слез, которые все еще блестели в уголках глаз. Рыдания сотрясали ее, так что ему с трудом удавалось держать девочку. Оставалось надеяться, что схватка с ним истощила ее силы, и он убрал свое колено, прижимавшее ее ноги к земле. Когда она не сделала попытки ударить его, Коди освободил и руки, безжизненно упавшие на землю вдоль тела.

Устало вздохнув, Коди уселся поудобнее. Чувствуя слабость, словно новорожденный жеребенок, он постарался подтянуть колени и пристроить на них свой горячий лоб. Как будто в замедленной съемке, Коди наблюдал, как девочка пошевелилась. Интуиция сразу же подсказала, что Хизер снова попытается удрать от него, но даже ради спасения своей души он не смог бы пошевелить и пальцем.

Интересно, это прогремел гром или она ускакала прочь? Нельзя отпускать ее! Кэтлин никогда не простит ему. Коди, превозмогая слабость, поднял голову. Все расплывалось перед ним, но одно было ясно – Хизер исчезла.

Коди застонал и потерял сознание...

Кэтлин стояла рядом с Джоном, вглядываясь в карту, которую тот разложил на своем столе. Он кончиком карандаша показывал ей границы ранчо.

– Я выслал парней в этом и этом направлениях, они прочешут там каждый кустик. Если же Хизер отправилась на юг, то доберется прямо до Вулф-Крика. Если решила двинуться на запад, то упрется в непроходимые горы и вернется. Так что северо-восток – единственное разумное направление, куда я и послал парней. Кстати, эта тропа приведет ее прямо в центр ранчо Вашингтонов, правда, далековато от их дома.

Громкий стук в дверь заставил всех повернуться. Мэтти вскочила и прокричала, что сама откроет дверь. Минуту спустя, весь промокший, Гэри Хантер возник на пороге.

– Я же предупредил тебя держаться подальше от моей земли! – возмутился Джон.

Кэтлин успокаивающе положила ему руку на плечо.

– Это я позвала его.

– Ради всего святого, зачем?

Кэтлин пристально взглянула на своего бывшего мужа.

– Потому что хотела, чтобы и он был здесь.

Гэри довольно ухмыльнулся Джону.

– Вот видишь, – торжествующе сказал он, – у меня персональное приглашение от леди!

Джон недоверчиво посмотрел на сестру. Гэри пригладил ладонью мокрые волосы и мрачно взглянул на Кэтлин.

– Не самая приятная ночка, чтобы вытаскивать меня из постели. Неужели Хизер сбежала? Как ты могла допустить, чтобы это случилось? Ее уже нашли?

Кэтлин медленно пересекла комнату, не отрывая от него глаз. Когда она остановилась прямо перед ним, то несколько минут пристально изучала. Обычный мужчина. Отнюдь не супермен и не демон из преисподней. Просто мужчина из плоти и крови. Ни больше ни меньше. Были у него, конечно, достоинства, но были и слабости. Как и у каждого. И почему только все это не пришло ей в голову раньше? Почему она всегда так его боялась?

Не мигая, Кэтлин подняла руку и хлестнула бывшего мужа по щеке. Видимо, перестаралась, потому что Гэри даже отшатнулся. От изумления он застыл на месте. Вот тебе и тихоня! Медленно-медленно Хантер повернул к ней голову, и глаза его сверкнули опасной яростью.

– Если с моей дочерью случится несчастье, – совершенно спокойно произнесла Кэтлин, – то я всю ответственность за это возложу на тебя лично. И испорчу всю твою тщательно спланированную жизнь. Я немедленно подам в суд, если только узнаю что-нибудь страшное. И приложу все силы, чтобы ты обязательно пострадал.

Гэри презрительно расхохотался.

– В суд? Это из-за чего? У тебя же нет никаких доказательств, ни одного свидетеля.

– А мне плевать! Я снова и снова буду рассказывать о твоей подлости! И думаю, что в первую очередь предупрежу Джеки. Хотя, по правде говоря, не имеет значения, с кого начать. Но к тому времени, когда я закончу, я посею столько сомнений в твоей порядочности, что даже самые обожающие тебя друзья не раз подумают, можно доверять тебе или нет. Грязь ведь липнет не только ко мне.

– Ты здорово расхрабрилась, потому что твои защитники рядом с тобой, да? Почему бы нам не закончить нашу беседу наедине?

– Мы оба знаем, что физически ты сильнее меня. И оба знаем, что ты можешь причинить мне боль. Но я не позволю тебе больше играть со мной в твои игры. Я хочу, чтобы ты навсегда убрался из моей жизни и жизни девочек. Если же попробуешь опять использовать свои поганые фокусы, то я спущу с горы такой ком исповедей о твоей гнусной душонке, что тебя попросту раздавит.

– Ты блефуешь!

– Попробуй и узнаешь!

Несколько бесконечных мгновений слышны были лишь звуки бури за окном: шум дождя и дикий грохот грома. Кэтлин даже не вздрогнула. Она ведь поклялась Холли, что больше никогда не будет жертвой и трусихой.

– О’кей, Кэтлин, – внезапно согласился Гэри. – Я согласен на твои условия. И не потому, что ты сумела запугать меня. Я соглашаюсь потому, что потерял всякий интерес к тебе много лет назад. Ты не значишь для меня ровным счетом ничего.

Он помолчал, ожидая реакции на свои слова. Увидев, что ее лицо даже не дрогнуло, Гэри продолжил:

– Полагаю, что ты в гневе упустила одну существенную мелочь. Если я исчезну из вашей жизни, то со мной вместе исчезнет и моя финансовая поддержка.

– Бери ее себе. Мне не нужны твои кровавые деньги.

– Что ж, ты сама сделала выбор, – пробормотал он. Хантер быстрым шагом покинул комнату.

Кэтлин услышала, как хлопнула входная дверь, и почувствовала предательскую слабость в ногах. Она уцепилась за что-то, и в ту же секунду рука Джона крепко подхватила ее за локоть. Брат повернул ее лицом к себе.

– Боже мой, – прошептал он. – У тебя нервы крепче железа.

Кэтлин недоверчиво хмыкнула.

– Ты шутишь? Именно сейчас они скорее напоминают вареные спагетти.

Мэтти нахмурилась.

– Как ты думаешь, Гэри оставит тебя в покое?

– Откуда мне знать? Но я выполню все, чем грозила, если он посмеет еще раз сунуться сюда.

Резкий звонок телефона нарушил установившееся молчание, и Джон взял трубку. Кэтлин подошла к столу и села на один из стульев, пока он разговаривал.

Когда брат положил трубку, то задумчиво запустил пятерню в свои волосы.

– В чем дело? – устало спросила Мэтти.

– Это Олан. Он и Дженни только что вернулись домой. Олан говорит, что на автоответчике Коди оставил запись, что поехал проверить изгородь на северной границе ранчо. Но собирался сразу же вернуться. Но не вернулся. Так что Коди тоже где-то снаружи в эту жуткую бурю.

– Но ты же сказал, что он болен! – проговорила Кэтлин.

– Я же видела, что ему плохо, когда он позавчера уезжал от нас. Так почему ты не сказал мне, что ему стало хуже? – возмутилась Мэтти.

– Потому что Коди попросил меня, чтобы я не присылал ни тебя, ни любую другую Флоренс Найтингейл, если такая найдется.

Он перевел глаза с жены на сестру.

– Слушайте, Коди – уже давно большой мальчик, ясно? У него грипп, и он боится кого-нибудь заразить, поэтому страдает в одиночку. Так что нечего винить меня за то, что он не захотел, чтобы вы над ним кудахтали.

– Но если он заболел, то почему поехал к этим дурацким заборам? – спросила Кэтлин.

– Если поехал, значит, почувствовал себя лучше. Иначе на лошади по этим горкам... Но Коди никогда не был глупцом, так что... Проблема в другом. Он уже давно должен был вернуться. Наверное, его захватила буря и он укрылся в дальней хижине. С Коди все в норме, он сумеет о себе позаботиться. А если нам повезет, то еще и перехватит Хизер.

У Кэтлин похолодело в желудке. Ее взгляд невольно прилип к окну. Там царили молнии, гремел гром и дождь лил как из ведра. А ее дочь и любимый человек были в этом кромешном аду где-то в горах.

Небо светлело, приближался рассвет. Дождь еще не прекратился, но уже был не ливнем, а нормальным, нежно шуршащим дождиком.

Кэтлин удалось вздремнуть пару часов. С первыми проблесками рассвета она спустилась вниз. И ничуть не удивилась, что Джон уже на ногах и беседует с ковбоями. Брат сразу же заметил ее, робко замершую на пороге, и махнул рукой, чтобы она не стеснялась и входила.

– Лошадь Хизер ночью вернулась на конюшню, – сообщил он. – Ничего из того, что она прихватила с собой, на лошади нет. Значит, девочка нашла какое-то укрытие.

Кэтлин кивнула и заставила себя удержаться от паники.

– А какие новости о Коди? Он вернулся вчера ночью?

– Пока не знаю. Позвоню Олану через пару минут. Кэтлин молча ждала, пока Джон закончит инструктировать ковбоев. Они ушли, и брат повернулся к ней:

– Сегодня мы ее отыщем. – Джон тяжело вздохнул и потер усталое лицо.

– Ты хоть чуть-чуть поспал?

– Самую малость. Пожалуй, пора звонить Олану. Он только начал набирать номер, как дверь распахнулась. Дверной проем заполнила могучая фигура Олана.

– Я как раз собирался звонить тебе, – сказал Джон.

– Коди так и не вернулся вчера ночью. А Вихрь пришел домой без него.

Джон чертыхнулся.

– Я уж не говорю о том, что невозможно представить себе ситуацию, которая могла разлучить Коди с его лошадью. С ним наверняка произошел несчастный случай.

Покосившись на Кэтлин, добавил совсем тихо:

– Ружье осталось с Коди.

Кэтлин заметила, как мужчины обменялись тревожными взглядами, и запаниковала.

– Что с ним могло случиться?

– Ну откуда нам знать? Только не паникуй сразу, не накликай беду.

– Да на вас двоих посмотришь – и запаникуешь!

– Я отправлюсь на джипе к Северной гряде, – сказал Олан. – Коди как-то раз проехал там на нем, так что это осуществимо. Если, конечно, дождь не размыл дороги.

– Можно мне с вами? – попросила Кэтлин. И снова мужчины обменялись взглядами.

– Я просто не смогу сидеть здесь весь день и ждать. С Оланом я по крайней мере буду что-то делать. Может, это и глупо, но у меня такое чувство, что если нам удастся найти одного, то и вторая отыщется. Пожалуйста, позвольте мне поехать с вами!

– Дорога там такая, что всю душу вытрясет.

– А ждать здесь лучше?

Глава 14

Коди пытался выбраться из глубокой пучины обморока, грозившего полностью поглотить его сознание. Но веки словно налились свинцом. Когда ему все же удалось разлепить их, на него внимательно смотрела девчушка с голубыми глазами.

– Привет, – мягко произнесла Хизер. – Вот вы и очнулись.

Коди хотел что-то сказать, но понял, что в горле у него такая сухость, что вряд ли удастся выдавить хоть какой-то звук. Девочка мгновенно нагнулась и подняла с пола чашку с водой. Он приподнялся и оперся на локоть. Затем жадным глотком осушил чашку. Хизер снова наполнила ее. Коди выпил ее до дна и опять прилег. На мгновение он вновь прикрыл глаза, чувствуя новый приступ слабости.

– Спасибо, что вернулась за мной, – прошептал он. Хизер не ответила, и Коди снова открыл глаза. Девочка виновато смотрела на него, и он улыбнулся ей уголком рта.

– Значит, ты сначала все же ускакала прочь и оставила меня одного?

Она кивнула.

– Угу. Видимо, я сильно разозлил тебя тем, что догнал, – примирительно сказал Коди. – Ты не скажешь мне, что, собственно, случилось?

Хизер вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Обыкновенная глупость, – не скрывая, созналась девочка. – Простите, что так лягалась и кусалась. Я была в ярости, а вы подвернулись под руку, вот на вас и отыгралась. Извините, если наставила вам синяков.

– Ну-у, об этом не волнуйся. Я их обычно даже не замечаю. Но кто же тебя так разозлил? Отец?

– Да. Он сказал, что не против, если я поеду жить к нему в Чикаго, но мама вряд ли меня отпустит.

– Он солгал, Хизер.

– Знаю. – В глазах девочки появилась недетская печаль. У Коди защемило сердце. – Но я тоже обманывала саму себя. Сбежала я именно от правды и от самой себя. От той себя, какой стала.

– Ты не такой уж плохой человечек, Хизер.

– Я знала, что он издевался над мамой, но предпочитала не замечать этого.

Коди шумно выдохнул, у него внезапно потемнело в глазах, но он понимал, что это вовсе не из-за слабости.

– А как он... обижал ее?

Она молчала так долго, что Коди подумал, что так ничего и не услышит. Наконец Хизер сказала:

– Он говорил ей гадости. Жуткие вещи. Иногда по ночам его было слышно очень хорошо. И голос был гнусный, с издевкой, а слова и того хуже. Я просто не могла слушать это и затыкала уши. А мама боялась, что мы узнаем. Она всегда вела себя так, словно все нормально. Именно в это мне и хотелось верить. Но кое-что невозможно скрыть. Например, боль.

Коди погладил ее волосы.

– Он когда-нибудь обижал тебя или Холли?

– Не так, как маму. Просто у него никогда не было на нас времени. Я всегда оправдывала его тем, что у него такая напряженная работа. Но правда в том, что ему было наплевать на нас. Единственный, кого он любил, был Кевин.

– Ваш брат? Хизер нахмурилась.

– А вы откуда знаете?

– Твоя мама рассказала мне о нем.

– Она? Мы никогда не говорили о Кевине после его смерти. Ей было слишком тяжело.

– Ей и сейчас нелегко. Она очень его любила.

– Я знаю. – Мягкая улыбка осветила лицо девочки. – Он родился, когда нам с Холли исполнилось по десять. – Улыбка исчезла с ее лица, брови нахмурились. – Однажды Кевин так и не проснулся, просто перестал дышать во время сна. И в этом никто не был виноват. Но папа во всем обвинял только маму.

Коди сбросил одеяло в сторону и попытался встать на ноги. Злость закипала в нем, словно ядовитое зелье. Попался бы ему сейчас Гэри Хантер!

– Что вы делаете? – спросила Хизер.

– Я могу довезти тебя до дома на лошади, – пробормотал Коди, моргая мутными глазами. Все вокруг бешено вращалось. – Мы всего в часе езды от моего дома.

– Но там дождь. Вам нельзя выходить наружу в таком состоянии. Вы слишком больны. Кроме того...

Он покорно ждал, пока она закончит говорить.

– Лошади ушли, – со вздохом призналась девочка. – Я не сумела привязать их как следует. А буря испугала их, вот они и сорвались. Извините.

Коди снова сел, прислонившись к стене, и помотал головой. Ну и Бог с ними, с лошадьми. Так даже лучше, вряд ли у него хватило бы сил ехать верхом. Но злость не отпускала, несмотря на слабость. Ему просто необходимо увидеть Кэтлин. Надо же знать, что она чувствует. Он жаждал узнать, есть ли у него шанс. Сможет ли она полюбить его?

– Ты можешь передать мне рубашку? – попросил он девочку.

Хизер сняла его рубашку со спинки стула, та была теплой от огня.

– Спасибо, – сказал Коди и натянул рубашку на себя. Застегивая пуговки, он поглядывал на девочку. – Однако тебе досталось. Но ты прекрасно справилась, – искренне восхитился он. – Если бы я сам умудрился добраться до хижины, то сомневаюсь, чтобы у меня хватило сил затопить камин. А уж поддерживать огонь всю ночь – о том и речи не идет. Насчет лошадей не волнуйся. Держу пари, они уже добрались до своего теплого стойла. Так что нас скоро найдут. Уже наверняка ищут.

– Вы бредили во время жара.

– Да ну? Надеюсь, я не сказал ничего такого, что могло бы смутить тебя.

– Нет. – Она подняла голову. – Вы говорили в бреду о маме.

Коди выдержал ее пристальный взгляд.

– Ну-у, это в порядке вещей. Я и с ясной головой не перестаю мечтать о ней.

– Вы сказали, что любите ее.

– Это правда. Тебя это огорчает?

– Нет. А вы признались ей, что любите?

– Нет пока. Но собираюсь сказать, как только увижу. Хизер слегка замялась, но все же сказала:

– Вы ведь не обидите ее, да?

– Как твой отец? Ты это имеешь в виду? Девочка кивнула. Коди решительно помотал головой:

– Ни за что на свете, Хизер. Клянусь тебе, девочка! Он тяжело сглотнул и протянул ей руку. Хизер, не колеблясь, вложила в нее свою маленькую ладошку.

– Я не хочу, чтобы ее еще хоть раз обидели. Я считаю, что ей пора уже узнать, что такое счастье.

Хизер согласно кивнула:

– Она стала намного счастливее с тех пор, как приехала сюда. Сначала я подумала, что из-за самой Монтаны. Но теперь понимаю, что это как-то связано и с вами.

– Очень надеюсь, что это так.

– Я тоже, – мягко улыбнулась девчушка.

– Пора возвращаться, Кэтлин, – сказал Олан. – Уже темнеет.

Кэтлин устало вздохнула, а джип резко подскочил на кочке. Солнце все же немного побаловало их своим появлением около пяти вечера, но сейчас снова стремительно скрылось за горами. Воздух охлаждался с каждой минутой, и Кэтлин пожалела, что нет никакой возможности продолжать поиски ночью. Но это не равнина, здесь человека на каждом шагу подстерегают опасности. Придется отложить поиски до завтрашнего утра.

– Я так надеялась, что удастся отыскать их, – тихо сказала она.

– Может быть, кто-нибудь из парней уже нашел их? – с надеждой предположил Олан.

– Может быть, – без энтузиазма ответила Кэтлин.

– Прямо перед нами плато. Там есть местечко, откуда хороший обзор. Давайте-ка хорошенько осмотрим все в бинокль. Если ничего не заметим, то возвращаемся.

Олан развернулся на плоском участке неподалеку от скалистого утеса. Кэтлин выбралась из машины, подняла бинокль к глазам и начала медленно осматривать окрестности.

– Что-нибудь видно? – спросил Олан.

– Нет.

Она еще раз осмотрела все вокруг. Кажется, снова неудача. Где же они могут быть?

– Кэтлин?

Что-то в голосе Олана заставило ее немедленно обернуться. Он был странно напряжен.

– В чем дело? – спросила она.

– Вы не чувствуете запаха дыма? – спросил Олан. – Где-то там была хижина, небольшой охотничий домик. Это в миле отсюда или около того. Я не мог спутать запах дыма ни с чем другим. Давайте-ка проверим хижину.

Ничего не ответив, Кэтлин тут же повернулась и побежала к джипу, словно боялась опоздать.

Хизер отчаялась. Коди уснул и лежал очень спокойно около двух часов. Потом стало значительно прохладнее, и Хизер пришлось вновь заняться огнем в камине. Она подкладывала и подкладывала ветки и поленья, пока ее не прошиб пот. Но Коди почему-то стало хуже, его снова трясло от озноба, хотя на ощупь он пылал.

Хизер не знала, чем еще ему можно помочь. На глазах девочки выступили слезы бессилия, когда она в очередной раз смочила тряпку и уложила на горячий лоб Коди. А вдруг помощь не успеет? Что тогда? Коди мог и не дожить до следующего утра. Хизер в панике запретила себе даже думать об этом, просто она обыкновенная трусиха и истеричка. А нужно сохранять спокойствие, чтобы Коди от нее была хоть какая-то польза.

Во время одного из таких самовнушений ей вдруг почудился звук мотора. Сначала Хизер подумала, что, наверное, это самолет в небе над горами. Но потом звук мотора показался ей знакомым. Это был, конечно, джип. Девочка выронила тряпку и рванулась к двери. В следующую секунду она уже распахнула ее и выбежала в сумерки.

Звук мотора становился с каждой минутой все громче. Тут Хизер пришло в голову, что сидящие в джипе могут запросто проехать мимо. Сквозь ветви деревьев, скрывавших хижину от любопытных глаз, было видно, как автомобиль стремительно приближается, подпрыгивая на ухабах тряской, неровной дороги. С радостным криком облегчения Хизер рванулась вперед, навстречу. Если повезет добраться до опушки раньше, чем джип свернет, то она сумеет привлечь внимание сидящих в машине людей.

Девочка бежала как никогда в жизни. К ее огромному разочарованию, когда она выбралась на полянку, джип уже был довольно далеко. Она задыхалась от быстрого бега, в боку нещадно кололо. Хизер в отчаянии смотрела вслед горящим огонькам задних фар, словно специально дразнивших своими красными огнями.

– Нет! – завопила она. Слезы так и брызнули из глаз. – Стойте! Вернитесь сюда!

Огоньки машины мигнули вдали и исчезли, а она рухнула на колени, громко зарыдав от бессилия. И лишь когда передние фары возвращавшейся машины ослепили ее, девочка поняла, что водитель развернулся и ехал прямо к ней. Она тут же вскочила на ноги и побежала к джипу. Дверца машины распахнулась, джип остановился, и... прямо перед ней оказалась мама, прижавшая к себе ее дрожащее тело.

– О Боже! – рыдала от счастья Хизер. – Я уж подумала, что вы не заметили меня!

– Все в порядке, – утешала ее Кэтлин. – Все уже в порядке, доченька. Ну, взгляни же на меня.

Подошел Олан, и девочка взволнованно зачастила:

– Вы должны помочь Коди. Ему действительно плохо!.. Он очень сильно простужен.

– Веди меня к нему, детка. Кэтлин, посмотрите, нельзя ли через этот кустарник прорваться напрямую? Поищите какой-нибудь просвет, ладно?

И он быстро зашагал вслед за Хизер.

– Ты понимаешь значение слова «пневмония» или нет? – возмущенно спросила Дженни, уперев руки в бока.

– Да-да, – отреагировал Коди. – Оно означает, что мне осточертело валяться в постели.

– О’кей, – нехотя сдалась Дженни. – Можешь немножко посидеть во дворе.

– А как насчет того, чтобы убраться отсюда и дать мне спокойно одеться? Меня тошнит от этой кровати и этой комнаты. Даю слово, что не рухну от упадка сил, выполнив столь ответственную работу.

– Не истеки желчью. Господи, ну почему ты такой упрямый, Коди? Доктор сказал...

– Плевать я хотел на всех докторов! Это ведь не его приговорили к постели!

– Самый паршивый пациент в округе! – пробурчал вошедший в комнату Брент Смолл. – Тебя и твою ругань за километр слышно.

Дженни облегченно вздохнула при виде врача. Даже не оглянувшись на Коди, она заспешила к двери. Пусть с Коди и его ослиным упрямством сражается специалист.

– Я всего-навсего хочу встать с постели, одеться и заняться своей обычной жизнью, – сквозь зубы брюзжал Коди. – Разве я прошу так уж много?

Брент Смолл беззаботно пожал плечами:

– Пока не знаю. Дай-ка прослушаю твои легкие.

Коди вытерпел осмотр, решив, что все равно переупрямит старенького врача, если тому вздумается порекомендовать постельный режим.

Кэтлин подозрительно долго отсутствовала – всю неделю. Была здесь в последний раз в день его возвращения из больницы. Коди пытался вызвать ее на разговор, раскрыть ей свою душу. Но Кэтлин лишь отмахивалась, твердя, что они обязательно побеседуют всерьез, как только к нему вернутся силы. А потом просто как в воду канула. Он медленно сходил с ума. И решил, что больше не вынесет неизвестности. Кто его знает, что на уме у этой женщины...

– Ладно, так и быть. Можешь встать с постели и немного походить по дому, – жизнерадостно объявил врач. – Только не напрягаться, ясно?

– Я понял, понял! – заверил его Коди.

Брент убрал инструменты в докторский саквояж и строго взглянул на своего пациента.

– И сразу же дай знать, если возникнут сложности. Я передам Дженни, что тебе можно вставать.

Не успел доктор выйти, как Коди уже был на ногах, разыскивая свои джинсы. Жутко неудобно, когда ты не у себя дома, но отец и Дженни настояли, чтобы после больницы он пожил у них. Если удастся переупрямить их, то больше он не проведет здесь ни одной ночи. Решено: сегодня Коди будет спать в своей собственной постели.

Главное сейчас – разыскать Кэтлин и поговорить с ней. Пора уже внести ясность в их отношения и получить ответы на все не дававшие покоя вопросы.

Коди с удовольствием разглядывал свежую ленту гравийной дороги, ведущей к музею. Оказывается, Кэтлин не сидела без дела, пока он валялся в постели. Из него и сейчас помощник пока никудышный. Может быть, следует отложить открытие на недельку-другую...

Тут его мысли приняли совсем другое направление. Коди как раз въехал на пригорок, откуда открывался прекрасный вид на музей. Он даже притормозил и замер, разглядывая. Старое колониальное здание торжественно сияло в солнечных лучах новой белой краской, а ставни покрасили в серебристо-серый цвет. Площадка для парковки автомобилей чернела свежеуложенным асфальтом к югу от здания музея, и Коди насчитал там пять машин. Крошечный островок зелени посреди центрального подъездного пути украшал огромный щит, информирующий посетителей о том, что они только что прибыли в Музей западного искусства имени Сары Энн Вашингтон.

Коди в сердцах обругал себя полудурком и даже хуже, пока выбирался из машины и шагал к крыльцу. Неужели тебе было бы лучше, высиживай она все это время рядом с кроватью? Наверное, твое эго было бы очень довольно. Но речь ведь шла не только об этом.

Если фасад удивлял, то интерьер просто поражал воображение. Дубовый паркет натерли до такой степени, что узор волокон сам по себе стал произведением искусства. То же самое проделали и со ступенями витой лестницы, перилами и балконом внутренней галереи. Деревянные рамы и дверные косяки из дуба сверкали высохшим лаком.

Сверху доносился шум голосов. Коди шагнул вправо и сразу же увидел несколько картин отца, расставленных вдоль стены. Наверное, Кэтлин еще не решила, где что повесить. Коди прошел дальше, тихое эхо его шагов двигалось вместе с ним. Здесь было много работ отца, но присутствовали и работы других художников.

И лишь в последней комнате Коди отыскал самое ценное, на его взгляд, сокровище. Кэтлин стояла на коленях на полу и держала в руках блокнот. Возле нее лежало около сотни лоскутных одеял. Вот Кэтлин рассеянно убрала упавшую на лицо прядь светлых волос и внимательно прочитала записи. Яркая бирюзовая блузка, заправленная в черные слаксы, выгодно подчеркивала золотистый оттенок волос и по-девичьи узкую талию.

Коди совершенно не ожидал накатившей на него волны любви, желания и понимания, что в этой женщине – смысл его жизни. Все нетерпение исчезло, более того, он ясно осознал, что никогда не будет даже и пытаться подтолкнуть ее к какому-либо решению. Нет, на нее и так всю жизнь давили, все время требовали чего-то, угнетали. А он хочет провести с ней остаток жизни и сделать ее счастливой. Но если у нее совсем другие мысли на этот счет, то Коди отойдет в сторону. И как-нибудь переживет.

Он уловил момент, когда Кэтлин почувствовала его присутствие. Хрупкие плечи напряглись, она медленно подняла голову. И когда ее серо-голубые глаза встретились с его зелеными, Коди заметил промелькнувшее в них смущение. Но оно сменилось такой неподдельной радостью, что он чуть не задохнулся от счастья. Она прошептала его имя и поднялась. И все его страхи и сомнения, заставлявшие умирать медленной смертью, растаяли, как только Кэтлин смело шагнула в его объятия.

Коди крепко прижал ее к себе, уткнувшись носом в шелковистые волосы. Кэтлин мгновенно сцепила ладони на его затылке, словно боялась, что он может исчезнуть. Так они и стояли долго-долго, счастливые, что наконец снова вместе.

– Ты даже не представляешь, как я рада видеть тебя здесь, – прошептала Кэтлин.

– Ты хоть немножко скучала по мне?

Кэтлин рассмеялась смехом, похожим на рыдание.

– Я по тебе ужасно скучала, – созналась она. – Если ты когда-нибудь еще так напугаешь меня...

Она замолчала, а Коди тут же воспользовался моментом и нежно поцеловал ее в губы. Но разве их мог удовлетворить робкий поцелуй?

Кэтлин прислонила голову к его груди, слушая участившийся стук его сердца. Нахмурившись, она подняла голову.

– Наверняка тебе дали тысячу указаний не перенапрягаться, а у тебя сердце частит, как паровоз.

Коди расплылся в довольной улыбке.

– Кэти, если любовь к тебе сведет меня в могилу, то я умру счастливым.

– Не шути так, Коди. Думаю, ты даже не догадываешься, как был близок к тому, чтобы...

– Кэти, – прошептал он, обхватив ладонями ее лицо. – Я уже вполне здоров. Так что не волнуйся за меня.

Кэтлин отвернулась от него и прошла к окну, обхватив себя за плечи, словно пытаясь согреться.

– Ты у меня все время перед глазами, каким мы нашли тебя в хижине. Я даже не надеялась, что нам удастся довезти тебя живым до больницы.

– Но ведь все уже позади. – Коди подошел к ней и прижал к себе. Она покорно прильнула к нему. – Я не мог умереть, Кэти. Мне ведь еще предстоит столько дел. И в первую очередь извиниться за все глупости, которые я тебе наговорил. Мне так жаль, Кэти. Я тоже оказался среди тех, кто давил на тебя, а должен был поддерживать.

– Не так уж ты был и не прав, – спокойно ответила она. – Когда мне пришлось лицом к лицу столкнуться с Гэри, у меня постоянно звучал в голове твой голос. Ты верил в меня даже тогда, когда во мне самой этой веры почти не осталось. Ты разглядел во мне силы, о которых я и не подозревала.

– Все равно я наделал кучу ошибок, – вздохнул Коди. – Джон рассказал мне, как ты потом предъявила Гэри ультиматум. Я горжусь тобой, Кэти.

– Спасибо тебе, – пробормотала она. На глазах ее блеснули слезы.

– Хизер поведала мне кое-что о твоей жизни с Гэри.

– Бедняжка Хизер, – вздохнула Кэтлин. – Она буквально разрывалась между реальностью и мечтой о счастливой семье. А мне, идиотке, даже в голову не пришло, что, притворяясь, я только запутываю девочек и вношу разлад в их души.

– Все будет отлично, Кэти, я в этом и не сомневался. У тебя две замечательные, ни на кого не похожие дочери, и они вырастут и превратятся в двух потрясающих женщин.

Коди повернул ее к себе лицом.

– Как и их мамочка, – добавил он, глядя ей в глаза. – Я люблю тебя. И понял это уже давно, вот только смелости признаться не хватало. И считал к тому же, что будет нечестно просить тебя решиться еще на один брак, когда ты не успела прийти в себя после первого. Но теперь не собираюсь тянуть с этим. Я люблю тебя и хотел бы всегда быть рядом с тобой.

Ее губы дрогнули в улыбке, но глаза налились слезами.

– Хизер, все медсестры и доктора уверяли меня, что ты только и бредил мной, когда был без сознания. И много раз говорил о своей любви. Но когда рядом сидела я, то лежал так тихо, что временами мне приходилось проверять, дышишь ли ты. Но теперь, надеюсь, ты говоришь эти слова не в горячке, а в полном сознании?

– У меня как никогда ясное сознание, и настроен я очень решительно. Я теперь собираюсь каждый день доказывать тебе свою любовь. Ты выйдешь за меня замуж?

Кэтлин замялась, и Коди похолодел от страха.

– Ты должен кое-что узнать обо мне, прежде чем решишься повторить свое предложение.

– Что же это?

– Ты должен знать, что у меня больше не может быть детей. Через год после смерти Кевина я заболела, и в клинике мне сделали полную гистероктомию.

От облегчения у него даже ослабли колени. Коди нежно поднял ее подбородок пальцем.

– Я люблю тебя. А дети бывают не в каждом браке. Я буду любить твоих дочерей как своих собственных. И может быть, они подарят нам дюжину внучат.

Кэтлин недоверчиво смотрела на него.

– Ты уверен?

– Все, о чем я молю, – ты и твоя любовь. – Он улыбнулся. – Теперь ты выйдешь за меня замуж, Кэти?

– Да. Я полюбила тебя, Коди. И это навсегда.

Он страстно прижал ее к себе и скрепил обещание пылким поцелуем, который все не кончался и не кончался, пока они чуть не задохнулись.

– Я так и понял, что именно здесь отыщу сбежавшего от всех больного.

Коди поднял голову и уставился на прислонившегося к дверному косяку отца, расплывшись в счастливой улыбке.

– Я обнимаю сейчас самое лучшее лекарство в мире. Олан рассмеялся:

– Не сомневаюсь. Так почему бы тебе не образумиться и не попросить ее стать членом нашей семьи?

– Ты, наверное, ясновидящий. Я только что сделал именно это.

Кэтлин улыбнулась своему будущему свекру.

– Теперь уж, если Коди расхворается, за ним будет кому ухаживать, – шутливо заявила она.

Глаза Олана лукаво блеснули.

– Тогда вам придется туго, Кэтлин. Уж я-то знаю своего хитреца сынулю. С него станется даже притвориться больным, лишь бы удержать вас возле своей постели.

– Ни за какие коврижки, – решительно заявил Коди. – Она нужна мне не возле, а в моей постели.

– Немедленно прекрати! – возмутилась пунцовая от смущения Кэтлин. – Если вы оба собираетесь болтаться здесь, то я мигом найду вам работу.

– Мне кажется, что ты уже многих приобщила к работе здесь, – заявил Коди, обводя глазами комнату. – Я едва мог поверить своим глазам, когда вошел. Выглядит все сногсшибательно.

– Действительно очень странно, – заметил Олан. – Но стоило тебе исчезнуть, как тут все завертелось.

Кэтлин мягко рассмеялась и снова взялась за блокнот.

– Все очень просто. Я объявила, что нуждаюсь в помощниках. Удивительно, но, оказывается, масса людей очень заинтересована в открытии музея. Вулф-Крик битком набит всевозможными талантами и просто заинтересованными людьми, и все с радостью засучили рукава.

– А зачем тебе понадобились лоскутные одеяла? – спросил Коди.

– Я решила, что будет интересно устраивать каждый месяц особый род выставок – народное творчество во всех его проявлениях. И каждый месяц что-нибудь новенькое. А лоскутные одеяла имеют историю, которой столько же лет, сколько и нашей стране! Да вы только взгляните на то, что мне принесли. Ни одного похожего, буйство красок, а сколько фантазии! От них же глаз невозможно отвести!

Олан с нежной улыбкой взглянул на нее.

– Сара пришла бы в восторг от этой идеи. Спасибо вам.

Кэтлин подошла к нему и крепко обняла.

– Это вам спасибо за то, что поверили в меня.

– Так когда ты запланировала открытие? – поинтересовался Коди.

– Через три недели.

– Как ты думаешь, мы сумеем втиснуть в твое расписание нашу свадьбу? Но чтобы это произошло до открытия музея? – лениво-равнодушным тоном спросил Коди.

– Я подумаю. Ты собираешься устроить и медовый месяц, то есть все как полагается? – в тон ему ответила деловитая Кэтлин.

Олан довольно хохотнул, закашлялся и поспешил из комнаты. Коди сощурился и решительно шагнул к Кэтлин.

– Меня заверили, что неделя отдыха – и я буду как новая монета.

– Что ж, тогда мы поженимся через две недели, – решила Кэтлин. – Просто для порядка, конечно.

– Спасибо, – пророкотал он и, склонившись над ее губами, заставил умолкнуть.

– И... ради приличия... – Кэтлин выскользнула из его объятий. – Ради приличия нам следует до тех пор воздерживаться от близости.

– Полностью? – недоуменно ахнул он.

– Полностью.

Она поднялась на цыпочки и утешила ошеломленного жениха быстрым поцелуем.

– Идем. – Кэтлин потянула его за руку к стопке лоскутных одеял. – Придется тебе помочь мне, если мы собираемся втиснуть в мое жесткое расписание и свадьбу, и медовый месяц. Сегодня ты поможешь мне составить каталог и описание всех имеющихся одеял.

– Ладно, – ворчливо произнес Коди. – Но требую за это не меньше четырех дней, чтоб ты была в полном моем распоряжении после свадьбы.

– Если все пойдет по плану, не вижу причины, почему бы нам не выгадать даже пять или шесть дней.

– Отлично! – Коди повеселел и стал похож на ребенка, которому посчастливилось выиграть в соревновании. – Тогда за дело.

Кэтлин выглядела примерно так же, поскольку понимала, что выиграла приз, который будет согревать ее душу всю жизнь. Она наконец обрела свой собственный рай.