Глава 5

В гостинице друзей поджидал Андор с любопытными новостями. Оказалось, что Доббс, которого они разыскивали, — хозяин той самой таверны «Сераль», но жена его, в то далекое время сопровождавшая баронессу, давно умерла. Это их просто сразило — они были так близки к цели, но даже не догадывались об этом. Василий стал настаивать на том, чтобы вернуться в таверну и как следует расспросить этого Доббса. Но Штефан уговорил его подождать до утра, считая, что Доббс от них не уйдет; он двадцать лет живет тут и за одну ночь никуда не денется. Так или иначе, а ему придется рассказать все, что он знает о Тане.

Но на самом деле Штефану не очень-то хотелось снова предстать перед той маленькой танцовщицей, которая подверглась нападкам его кузена. Правда, он сам сперва не усмотрел в словах Василия никакой грубости, удивило совсем другое: какое его дело, кого он себе выбрал? Но все-таки Василий не должен был оскорблять девчонку. А Штефану следовало защитить ее, раз он выбрал ее себе, и вмешаться, прежде чем разыгралась вся эта неприятная сцена. Тогда бы он провел с ней все-таки ночь…

Позже, поразмыслив над происшедшим, Штефан догадался, что именно так задело Василия, когда тот увидел эту служанку. Он посчитал себя виноватым в том, что кузен решил довольствоваться неказистой проституткой. Он обидел Штефана, и тот засомневался в себе. Василий поспешил исправить свою ошибку, но лишь оказал медвежью услугу.

Тем не менее Штефану не хотелось возвращаться в таверну в то время, когда эта девчонка еще находится там. Лучше явиться утром прямо к хозяину.

Утром же на громкий стук Андора дверь открыла та, кого Штефан меньше всего хотел видеть. Девушка же, увидев вчерашних обидчиков, тут же захлопнула дверь.

Этого никто не ожидал. Все четверо озадаченно переглянулись.

— Так, я сейчас выломаю эту чертову дверь, — разозлился Андор.

Василий презрительно фыркнул.

— Чего еще можно ожидать от девки? — сказал он. — Ну что, Штефан? Не пора ли ее поставить на место?

Штефан, на секунду почувствовавший облегчение оттого, что она закрыла дверь и избавила его хоть на время от извинений, сердито глянул на кузена.

— А где ее место, друг мой? — спросил он. — Она же не крестьянка из Кардинии.

— Она американская простолюдинка. Какая разница?

Тут вмешался Лазарь, с улыбкой наблюдавший за друзьями:

— А ты потолкуй с ней! Уж она тебе скажет!

— Тогда уж точно следует взломать дверь, — с нетерпением вставил Андор.

— Зачем ломать? — заметил Василий. — Я что-то не слыхал, чтобы щелкнула задвижка или замок. Просто толкни, да и все.

В этот момент дверь заперли.

— Вот, — оживился Андор, — значит, точно придется взламывать!

— Да что ты заладил одно и то же! — воскликнул Штефан в сердцах. — Отойдите, я попробую по-другому.

Он подошел ближе к злополучной двери и постучал:

— Эй, хозяйка! Нам нужен Уилберт Доббс, а не вы! Поэтому будьте добры…

— Доббс болен, — перебила его упрямая девушка, — теперь я тут веду все дела. А это значит, вам придется обращаться ко мне. Ну а я требую, чтобы вы ушли.

Она так быстро ответила, что было ясно — подслушивала за дверью. От этого Штефан разозлился еще больше.

— Если вы не откроете сейчас же, вы вообще останетесь без двери, ясно? Поэтому советую не усложнять себе жизнь, раз уж вы являетесь хозяйкой этого заведения.

Угроза подействовала. Дверь открылась, но девушка загородила проход — стояла, подбоченясь, одной рукой придерживая рукоятку кинжала на поясе. Штефан и Василий хорошо знали, что она не расстается с оружием, да и вид у девицы был воинственный. Но Штефан решил не торопить события. Он выжидающе глядел на хозяйку таверны. На этот раз на ней была надета блузка с блекло-сиреневыми цветами, которая была ей совсем не к лицу. При ярком дневном свете девушка оказалась еще более некрасивой, чем вчера вечером.

— Видать, вы иностранец, сэр, — сказала она Штефану, — и хотя по-английски говорите неплохо, не понимаете Простейших слов. Я вам сказала, что Доббс болен. Это значит, что его нельзя беспокоить.

Штефан приблизился к ней, она не отступила назад ни на шаг. Он подумал, что она храбрится изо всех сил, но с ее стороны это весьма глупо. Неужели она считает, что четверка крепких молодых мужчин не справится с одной тщедушной, упрямой девчонкой? Она просто не ведает, на что способен один только Штефан, если его разозлить. Он наклонился к ней, глаза его сверкали.

— Если ты хорошо понимаешь по-английски, — процедил он сквозь зубы, — потрудись сообразить: нам позарез необходимо поговорить с Уилбертом Доббсом, и ни твои препирательства, ни твои бездумные действия не смогут нас остановить. Тебе остается только отойти в сторону и пропустить нас, если ты умная и понятливая девушка.

Она исподлобья смотрела на него с минуту, потом высоко подняла голову и презрительно бросила:

— Что ж, валяйте! Идите морочить голову умирающему человеку, если вам совесть позволяет! Она повернулась спиной к ним и пошла прочь.

— Что ж ты даже не спросил ее, где найти этого типа? — буркнул Василий, обращаясь к Штефану. Лазарь так и прыснул:

— Сейчас она скажет, как же! Легче его самим найти, чем связываться с этой угрюмой девицей. В такой халупе не так много комнат.

— Тогда давайте побыстрее! Меня тошнит от одного вида этого заведения. Да еще тут такой запах стоит… — проворчал Василий.

На самом деле в помещении пахло мылом. Столы были сдвинуты в сторону, на них — перевернутые стулья. Хорошо выскобленные полы даже еще не высохли. Вся утварь — кружки, миски, блюда, — аккуратно расставлены на полках за стойкой. Василий не мог не заметить идеального порядка в таверне, он просто явно пребывал в скверном расположении духа и злился на весь белый свет, тем более что не привык, когда простолюдины разговаривают с ним подобным образом.

Вдруг где-то наверху раздался крик самого хозяина, Уилберта Доббса. Больной громогласно и грубо требовал свой запоздавший завтрак. Судя по его громоподобному голосу, он явно умирать не собирался. Друзья слегка опешили. Окрик и ругань повторились.

Лазарь, которого в отличие от Василия все это невероятно забавляло, заметил со смехом:

— Интересно, неужели под «ленивой тварью» он подразумевает эту зеленоглазую бандитку с кинжалом?

— Может, она и тварь, — отозвался Андор, — но ленивой ее никак не назовешь. Она работает тут на износ, видок у нее еще тот — смотреть страшно.

Андор довольно грубо выразил то, что Штефан и сам заметил, именно из-за этого чувствуя некоторую вину перед девушкой. Может, и не надо было так с ней разговаривать? Она выглядит такой усталой, измотанной. Хозяин, хоть и больной, ей, видать, спуску не дает. Поэтому у нее такой крутой нрав да скверное настроение. А тут еще на ее голову свалились непрошеные гости…

Василий придерживался другого мнения, которое он не замедлил высказать:

— Вот еще, сочувствовать девке! Да эта дешевая шлюха даже не стоит нашего внимания. Особенно теперь, когда мы вот-вот узнаем, где находится принцесса.

— Или не узнаем, — заметил Андор, взявшись за ручку двери, ведущей в комнату хозяина, — но пусть мои опасения не подтвердятся.

— Черт побери, Таня! — С этими словами встретил их обознавшийся Доббс и тупо уставился на вошедших незнакомцев.

Он резко сел в постели.

— Что вы здесь делаете? — спросил он совершенно другим, но отнюдь не дружелюбным тоном.

Правда, было видно, что он моментально оценил незваных гостей по их одежде и манере держаться.

— Так в чем дело, господа? Таня ведь знает, что я никого не принимаю.

— Если вы о той служанке внизу, — ответил Лазарь, — то она нас предупредила и даже изо всех сил старалась не пропустить к вам, сэр.

— Видать, не очень-то старалась. Но раз вы уже здесь, перейдем к делу. Чем я могу вам помочь?

— Мы здесь по делу, касающемуся вашей покойной супруги, — начал Лазарь.

— Айрис? Не наследство же она получила, о котором я не знал все эти годы!

Доббс даже рассмеялся над собственной шуткой. Вот уж чего не могло произойти с Айрис, которая вышла за него замуж от отчаяния: ее, беременную, бросил богатенький любовник. Женщина она была видная, и Доббс посчитал, что она будет отлично смотреться хозяйкой его новой таверны в Нэтчезе. Поэтому и женился на ней на скорую руку, что для нее тоже было весьма кстати. Но ни для нее, ни для него надежды не оправдались: у Айрис случился выкидыш, и она так горевала, что просто иссохла.

— Мы ничего не знаем о семье вашей жены, мистер Доббс, — продолжал Лазарь. — Нас интересует женщина, с которой она вместе отправилась сюда из Нового Орлеана двадцать лет назад.

— Сумасшедшая иностранка?

— Значит, жена вам о ней рассказывала?

— Я сам видел ее, когда встретил Айрис по дороге. Доббс не любил вспоминать то время. Тогда жена сбежала от него в Новый Орлеан к своим родителям. Хотела там и остаться, но они прогнали ее. Он поехал за ней с одним желанием — всыпать ей по первое число за такие проделки. Но когда они встретились, с Айрис была та иностранка. Она металась в жару и через пару часов умерла от лихорадки, оставив у жены на руках младенца. Черт, он тогда он не мог побить Айрис — она же должна была заботиться о ребенке. Насчет ребенка он тоже сразу смекнул — пусть остается, вырастет, и будет у него даровая служанка.

Подумав о Тане, Доббс вдруг заволновался. Надо быть поосторожнее с этими незнакомцами!

— Да нечего мне рассказывать об этой женщине, — сказал он небрежно, — у нее не было ни копейки, так ей удалось уговорить Айрис взять ее с собой. Даже дороги не испугалась — ведь больная, а ехать далеко в повозке.

— Странно. Ведь до Нэтчеза ходит пароход по реке, — удивился Лазарь. — Почему же ваша жена отправилась в повозке?

— Что вам за дело, не пойму! Ладно, у нее не было денег на пароход. А повозка была. Моя повозка. Она на ней умчалась в Новый Орлеан. Хорошо, что она не продала ее сгоряча, а то бы как вернулась?

Доббс замолчал, понимая, что явно сболтнул лишнее, но решил объяснить все как было.

— Жена решила сбежать от меня, но вскоре поняла, что деваться ей некуда. Я поехал за ней и встретил как раз, когда она уже возвращалась домой. Она остановилась у дороги, пытаясь помочь той женщине. Больная металась в жару, болтала всякую ерунду про каких-то убийц, королей… То она говорила по-английски, то еще на каком-то неизвестном мне языке. В общем, у нее был бред. Сказала, что должна выполнить свой долг, плакала. Потом к вечеру заснула и умерла. Вот и все, что я знаю.

— Нет не все, — заметил человек с карими злыми глазами, — вы, мистер Доббс, забыли упомянуть о ребенке.

Доббсу с самого начала этот, со шрамами, не понравился — уж больно у него угрожающий вид. Все время молчал и сверлил его взглядом, но чувствовалось, что он едва сдерживается. И вообще обстановка накалялась. Остальные двое тоже не спускали глаз с Доббса, вслушиваясь в каждое его слово. Хозяин таверны недоумевал, что за важное дело привело их к нему через столько лет и зачем им нужно знать про эту иностранку, а главное, как теперь выяснилось, и про ребенка. Это и насторожило Доббса.

Но он справился с волнением и ответил небрежно:

— Я не забыл. Просто об этом грустно вспоминать. Да, был и ребенок. Заразился от матери, и Айрис не смогла спасти его, хотя старалась изо всех сил.

Глава 6

— Ребенок умер?! — выкрикнули все четверо разом.

Доббс не знал: то ли ему отвечать, то ли самому начать задавать вопросы и требовать ответа. Да кто они такие? Вломились сюда нежданно-негаданно и прямо-таки допрашивают…

Но он так волновался, вернее, почему-то боялся, особенно когда этот кареглазый смотрел на него, что не мог сам перейти к нападению. Врать он умел не моргнув глазом… Но, собственно, кто ему помешает просто узнать кое-что?

Доббс откашлялся и вытер вспотевшие руки об одеяло.

— А почему вы интересуетесь младенцем? — спросил он. — Вы слишком молоды, чтобы я кого-то мог посчитать отцом ребенка… Так что же?

Никто ему не ответил, и это Доббсу не понравилось.

Тут вдруг к нему приблизился молодой красавец блондин, который держался все время в отдалении. Смерив Доббса надменным взглядом, он сказал:

— Была обнаружена только одна могила — женщины. Просто куча камней, которыми ее завалили.

У Доббса по спине побежали мурашки — как выкручиваться дальше? Да и тон этого блондина ему не нравится…

— А что я мог сделать, если у меня не было лопаты? — попробовал он направить разговор в другое русло. — Пришлось обойтись тем, что было под рукой.

Не вышло!

— Я говорю, что там была только одна могила, мистер Доббс, — не унимался надменный красавец.

— Да, но ведь ребенок умер позже. Мы успели отъехать от того места.

И вот тут началось. На него обрушился шквал вопросов. Доббс едва успевал отвечать, да еще надо было не запутаться.

— Сколько прошло дней?

— Несколько.

— А точнее?

— Два, черт побери.

— А в какое время дня это случилось?

— Да откуда я помню!

— Как умер мальчик?

— Мальчик? Это же девочка.

— Так она умерла?

— Умерла! Что вы все время спрашиваете? Какая вам разница? Черт возьми, единственное, что я могу сказать: она умерла.

— Нет, мистер Доббс. Этого нам недостаточно. Нужны доказательства.

— Да, мистер Доббс, вы должны доказать, что точно похоронили ее где-то.

— Вам, мистер Доббс, придется отвести нас на ее могилу.

Доббс уставился на троих говоривших: не шутят ли они часом? Но нет, они все были невероятно серьезны. Тот, черноволосый, с дьявольским взглядом, не произнес ни слова, предоставив остальным вести допрос. Но он внимательно слушал, не спуская глаз с Доббса, который старался не выказать беспокойства.

— Я не могу вас никуда отвести, — ответил он очень спокойно, — по той простой причине, что я не выхожу из этой комнаты уже шесть месяцев, с тех пор как…

Ему не дали договорить.

— Ваша болезнь для нас не помеха, — сказал один из них, криво усмехаясь, — мы сможем все устроить, вас доставят куда прикажете, и еще вы получите плату за беспокойство.

— Ничего этого не нужно, — сказал Доббс, — ведь я не помню точно этого места. Я закопал несчастное дитя, могилка была такая маленькая, и сделать ее не составило труда. Но у меня не нашлось ничего такого под рукой, чтобы оставить метку. Прошло двадцать лет, господа. Я вряд ли смогу отыскать эту могилку, даже если попробовать отсчитать расстояние от могилы матери…

— Все, достаточно, — прервал его кареглазый, — можете больше не объяснять. Спасибо и на этом.

С этими словами он быстро вышел из комнаты. Остальные последовали за ним. Доббс без сил повалился на подушки — этот допрос вымотал его окончательно. Он, правда, так и не понял, к чему вся эта суета по поводу ребенка. Но больше он не желает встречаться с этими парнями.

На лестнице Штефан остановился и сказал твердо:

— Он все наврал.

— Конечно, — согласился Лазарь, — но почему?

— Этому может быть только одно объяснение, — задумчиво произнес Андор.

Было очевидно, что эти трое пришли к единому мнению. Только Василий, догадавшись, куда они клонят, возмутился:

— И даже не думайте об этом! Она же обычная девка, служанка и шлюха в этой таверне! Господи, и такая уродина…

— У нее подходящий цвет глаз, — напомнил Лазарь, у которого явно отпала охота веселиться.

— Да в этом городе сыщется по крайней мере сотня женщин с зелеными глазами! — парировал Василий. — Да этой страхолюдине не может быть двадцать лет. По меньшей мере тридцать.

— От тяжелой работы еще не так будешь выглядеть! — вмешался Андор. — Кстати, ее имя — Таня, слыхал? А это уменьшительное от Татьяна — тут все совпадает.

— Тише! — прошептал Штефан. — Каждый из нас знает, что именно является неопровержимым доказательством ее принадлежности к королевскому роду Яначек. Поэтому я предлагаю проверить это, а не пускаться в ненужные рассуждения.

Василий возмущенно фыркнул:

— Глупо даже думать на эту девку!

— Тут и думать нечего, Василий. У нас нет выхода, это единственная и последняя возможность. Эта служанка вполне может оказаться той, которую мы ищем. И ты сам прекрасно все понимаешь — Я мечтаю, чтобы этого не случилось. Не может быть! Не верю!

— Метка, Василий. Маленькое клеймо в виде полумесяца, поставленное на левую ягодицу, убедит тебя в обратном.

— Черт возьми, Штефан! Делай что хочешь, но я не собираюсь в этом участвовать. Я к ней и на пушечный выстрел не подойду.

— Сомневаюсь, что потребуется твоя помощь. Кажется, у меня найдется пара монет, в обмен на которые эта сучка задерет юбку и сама покажет мне все, что требуется.

Василий даже покраснел от этих слов кузена, не потому, что тот так грубо выразился, а от мысли, что продажная девка, «сучка», может действительно оказаться сперва принцессой, а потом и королевой Кардинии.

Лазарь, почуяв, что двоюродные братья на грани крупной ссоры, встал между ними.

— Пойду-ка я разыщу девушку и спрошу ее, нет ли у нее особых примет на теле. Она на словах опишет мне эту метку, и все решится тихо и мирно.

— Она вряд ли ответит тебе на такой откровенный вопрос, не зная, почему тебя это интересует, — серьезно заметил Штефан, — а если ты объяснишь причину, она возьмет и сделает себе на заднице эту метку сама, чтобы не упустить свой шанс.

— Да мы не скажем ей все до конца, — не сдавался Лазарь. — И потом, надо подвести к тому, чтобы она сама рассказала…

— А, вы еще здесь? — прервал его сердитый голос девушки, которая стояла внизу перед лестницей, держа в руках поднос с завтраком для хозяина. — Вот дверь, и идите-ка отсюда подобру-поздорову, ясно? Доббс ждет меня.

— Мы знаем, — сказал Штефан и стал спускаться по лестнице, — отнеси ему еду.

— Штефан! — окликнул его удивленный Лазарь, но тот отмахнулся.

Таня подождала, пока они все окажутся внизу и пройдут мимо нее. Она беспокоилась, так как руки ее были заняты подносом и оставляли ее на время беззащитной. Но вид у всех был уже другой. Тот, которого назвали Штефан, не впивался в нее своим гневным дьявольским взглядом, но тем не менее глаза его сверкнули, когда он глянул в ее сторону. Правда, Таня почувствовала в его взоре нечто другое, и это заставило ее волноваться еще больше…

Тут она заметила того златокудрого красавца. Он тоже посмотрел на нее и даже на несколько секунд задержал взгляд, от которого она мысленно поежилась — столько в нем было ненависти и презрения. Как ее угнетало такое отношение! Она, конечно, для такого богатого человека никто, но он не имеет права ее унижать. Может вообще не замечать, пожалуйста, но смотреть на нее как на низкое, недостойное существо… Правда, вчера она ударила его, но он открыто оскорбил ее! Таня всю ночь проплакала от обиды. Даже побои Доббса не доводили ее до такого отчаяния!

Таня решила не думать об этом и получше разглядеть остальных иностранцев. Не найдя в них ничего примечательного, она быстро отправилась наверх к Доббсу. Спиной почувствовав на себе любопытные взгляды, она содрогнулась. Девушка вошла в комнату под их взглядами и плотно закрыла за собой дверь.

Глава 7

Лазарь спустился к друзьям. Ему пришло в голову незаметно последовать за девушкой и подслушать у двери.

— Она спросила его про нас, — поведал он. — Доббс сказал, что это не ее дело, и предупредил, чтобы она не подходила к нам и не вступала с нами в разговоры.

— Что еще?

— Да ничего интересного. Он все время жаловался и ворчал, требовал отчета, денег. Так и есть, она действительно ведет тут все дела одна, и никто ей не помогает.

— А вот и причина, по которой он хочет держать ее при себе, — заметил Андор.

— Может, и так, но он же не знает, зачем мы разыскиваем ее, — сказал Штефан, — она еще долго будет наверху?

— Сомневаюсь. Он так грубо с ней разговаривает, и, судя по тому, как она отвечает, ей порядком надоело с ним возиться. Я бы на ее месте давно дал ему подносом по башке.

Тут все услыхали, как хлопнула дверь, и тут же девушка сбежала вниз по лестнице. Увидев всю компанию, она замерла и сразу взялась за рукоятку своего кинжала. Этот ее жест, ставший уже привычным, вызвал только насмешливые взгляды со стороны четверки крепких и сильных мужчин.

Штефан усмехнулся: нелепо было представить, как хрупкая, маленькая женщина защищается с оружием в руках. Она привыкла угрожать кинжалом пьяным посетителям, и на них это производило, очевидно, впечатление. Но кардинцы не отступят, тем более что вовсе не собираются применять силу.

— Вы что, не нашли дверь на улицу? — спросила она, не обращая внимания на смех.

Штефан перестал улыбаться и сразу перешел к делу.

— Нам надо поговорить с вами, хозяйка.

— Вы же сказали, что вам нужен Доббс, и добились разговора с ним.

— Нас это не удовлетворило. Она удивленно подняла брови.

— А что, ваше чувство удовлетворения зависит теперь от меня?

Лазарь захохотал. Василий презрительно хмыкнул, но, к счастью, не сказал на это ничего. Штефану понравилась шутка, но он оставался на этот раз серьезным.

— У нас есть несколько вопросов.

— А у меня нет времени…

— Желательно, чтобы вы ответили.

— Я же сказала, что… Штефан резко оборвал ее:

— Довольно! Послушайте, мы извиняемся за вчерашний инцидент, а также просим прощения зато, что грубо разговаривали с вами полчаса назад. А теперь настаиваем на том, чтобы вы помогли в нашем деле.

Таня поджала губы — такому извинению грош цена. Этот Штефан его просто вымучил, почти прокричал. Разве так извиняются? Что-то не видно, чтобы он и тем более его дружки сильно сожалели о своей грубости! Они почти и не смотрели на нее, а слонялись по комнате… Но она ошиблась: на самом-то деле эти трое, не сговариваясь, перекрыли каждый выход из комнаты.

Тане теперь некуда было деваться и пришлось согласиться «помочь в их деле». Это разозлило ее — она терпеть не могла, когда на нее давили. Конечно, она может упрямо молчать и заставить их убраться. Силой от нее ничего не добьешься. Но ей хотелось поскорее отделаться от настырных иностранцев — дел полно! Так и быть, она ответит на их дурацкие вопросы. Но не будет притворяться, будто для нее это большое удовольствие — быть припертой к стенке. И потом, она должна отыграться за прошлые обиды. Другого случая не представится.

Долгие раздумья Тани Штефан расценил по-своему.

— Если вам так дорого ваше время, мы готовы оплатить его, — сказал он и протянул ей монету. Таня оттолкнула его руку.

— Заберите деньги. Вам что-то нужно от меня узнать? Я согласна поговорить только после того, как вон тот, — она кивнула на Василия, — извинится передо мной.

Василий от неожиданности вздрогнул, потом гордо выпрямился и скрестил руки на груди. Все выжидающе смотрели на него — попробуй, мол, отказаться. Он, не найдя поддержки, побагровел и злобно глянул на девушку.

Она и не ожидала ничего другого — такой надменный тип, как этот белобрысый, не согласится извиняться перед девчонкой. На это Таня и рассчитывала — ее уязвленное самолюбие требовало отмщения, а уже само ее требование должно было больно задеть этого заносчивого иностранца. Теперь, когда все взоры обратились к нему, ей не мешало бы удрать.

Она подождала еще пару секунд и попятилась к черному ходу, потом быстро повернулась к двери. Один из них рванулся к ней и преградил дорогу, но Таню это не остановило. Она выхватила кинжал и угрожающе замахнулась им на этого человека, поразившись сама своей неожиданной прыти. Вообще-то она не собиралась драться, но чувство полной своей беззащитности перед этими здоровыми мужчинами заставило бы ее пойти на самый отчаянный поступок. Сегодня она сможет и убить человека, только бы отстоять свою свободу.

— Василий! — раздался окрик Штефана. Таня поняла, что он обратился к красавчику блондину, потому что именно тот подошел к ней и, опустив глаза, начал говорить:

— Госпожа, соблаговолите считать меня извинившимся за нечто сказанное или сделанное мною, что могло быть истолковано вами как оскорбление ваших так называемых благородных чувств.

Вроде бы он извинился, но в то же время умудрился снова задеть ее, притворившись, будто не ведает, каков его проступок. Но Таня хорошо понимала, что другого от него и ожидать не следует. Одного того, что он вообще произнес эту речь против собственной воли, было достаточно. Поэтому Таня спрятала кинжал к вящему удовольствию всех остальных. Но лично ей легче не стало.

Она взглянула на Василия и одарила его нежной улыбкой:

— Большое спасибо, сэр. Мне приятно сознавать, что я не ошиблась в вас.

Василий нахмурился, поняв, что она так же искренна в своей деланной благодарности, как и он в многословном извинении. Но он не нашел что сказать, поэтому вынужден был остаться при своем мнении.

Штефан кашлянул, и Таня повернулась к нему.

— Вы удовлетворены? — спросил он.

— О да, конечно, — улыбнулась она, — я ведь всего лишь простая безграмотная служанка в таверне, мне не дано понять, что кроется за такой цветистой речью богатого господина. Поэтому я должна быть вполне удовлетворена! Оставим это.

Улыбка исчезла с ее лица, Таня стала серьезной и настороженной снова.

— Задавайте свои вопросы и проваливайте, — сказала она совсем другим тоном.

Василий вспыхнул, сверкнув было глазами, но остальные так на него глянули, что он живо успокоился.

— Вы тоже довольно красноречиво высказались, мисс Доббс, — обратился к ней Штефан, — кто научил вас перенимать речь высокородных людей?

При этом он взял ближайший стул и облокотился на него.

— Что-что? — спросила Таня.

— Я скажу по-другому. Вы можете говорить, как образованный человек, хотя выросли в таком окружении. Скажите, ваш отец обучал вас грамоте и наукам?

— Мой отец? Если вы имеете в виду Доббса, то он терпеть не мог школу и уроки, в общем, все то, что отвлекает, по его мнению, человека от работы. Но вот Айрис Доббс была образованной женщиной. Это она научила меня всему, что я знаю.

Штефан поставил другой стул напротив своего.

— Не присядете ли, мисс Доббс?

— Нет, спасибо.

— Но вы разрешите тогда мне присесть? Девушка криво усмехнулась.

— Да ради Бога. Я ведь привыкла смотреть на мужчин сверху.

Он услышал, как за спиной прыснул Лазарь. Штефан понял ее так, как и следовало — она обслуживает мужчин за столом, но слова можно было истолковать и по-другому… Штефан решительно опустился на стул, ему так удобнее было вести разговор.

— Так Уилберт Доббс не отец вам?

— Нет, слава Богу!

Интересно знать, почему она рада этому обстоятельству, но сейчас явно не время выяснять подробности.

— Так вы только работаете здесь?

— Я тут живу с тех пор, как себя помню.

— Тогда, очевидно, миссис Доббс была вашей матерью?

Таня нахмурилась:

— Почему это вас так интересуют Доббсы? Айрис умерла, а Уилберт одной ногой в могиле.