Глава 26

Они подошли к Штефану и встали за его спиной чуть поодаль, чтобы он не видел их. Таню это вполне устраивало: она не спешила предстать пред его очами. Успеет еще получить сполна ненависти в его взгляде. Она была твердо уверена, что вспышки гнева не миновать еще и потому, что Лазарь и Андор наотрез отказались идти с ними.

Василий по непонятной ей пока причине отправился с ней вместе, но если бы не он, сидеть бы Тане в каюте после ужина. Так что же, она должна быть ему благодарна? Меньше всего ей хотелось испытывать это чувство именно по отношению к Василию.

Таня не могла придумать, что бы еще такое сделать, лишь бы досадить Штефану. Стоять и ждать, когда он заметит ее появление в этом злачном месте? И тут ее осенило. Мысль возникла сама собой, когда Таня заметила, как один из игроков, партнеров Штефана, смотрит на нее. Даже карты не вызывали у него такого интереса.

Это был крупный, но не толстый мужчина довольно приятной наружности, темноволосый, с большими черными глазами. Он выглядел чуть старше Штефана. Так же как и еще один партнер по столу, он сидел без сюртука, в одной рубашке с высоко закатанными рукавами — скорее всего для того, чтобы его нельзя было обвинить в жульничестве. До сих пор он самозабвенно играл, теперь же Таня явно привлекала его внимание.

На столе лежала куча купюр, больше всего — возле этого черноволосого игрока; весьма скромные пачки у двух других; Штефан выкладывал на кон явно последние банкноты. Во всяком случае, других денег у него не было на столе. Игра началась, раздали карты. Все сосредоточились, кроме того типа, что пожирал глазами Таню. Его толкнул в бок сосед, потом все уставились на Штефана.

— Так что скажете, мистер Барони?

Таня даже вздрогнула от неожиданности — фамилии Штефана она не знала, никогда не слышала, чтобы к нему так обращались. Впрочем, из всех четверых ее спутников только Лазарь представился ей по имени и фамилии, которые были явно иностранными. Это должно было работать на всю легенду про Кардинию. Остальные, видно, не хотели утруждаться — достаточно одного имени.

В это время Штефан полез за бумажником. Собирается проиграть еще? Нет, этот человек не умеет остановиться вовремя, и Таня прекрасно это знает. Но сейчас речь идет об огромных суммах денег, которые он просто швыряет на ветер. Неужели ему все равно? Таня глянула на Василия. Тот и бровью не повел, хотя у него не поймешь, что в голове, — на лице вечно скучающее выражение или язвительная усмешка.

Таня увидела, как Штефан положил деньги и назначил ставку. Игрок слева от него бросил свои карты. Черноволосый верзила спокойно открыл свои — три пятерки. В ожидании ответа партнеров он снова уставился на девушку.

Тут она наконец решилась, а это стоило немалой отваги, и одарила его чарующей улыбкой, надеясь, что она у нее получилась такой, как надо. Но недаром она наблюдала за девицами в таверне, как те охмуряли своих ухажеров. Ей был известен каждый жест, поворот головы и незаметное телодвижение, которыми они давали знать о своем благорасположении. Но Таня ограничилась только улыбочкой, на которую незамедлительно получила радостный ответ: верзила просто растаял, и глаза его заблестели.

Тане стало противно, и она тут же опустила глаза, чтобы все не испортить красноречивым взглядом. Тут она заметила, что у Штефана в руках три короля, но он не кладет их на стол, чтобы побить три пятерки. Таня не была опытным игроком, однако даже ей было понятно, что у Штефана выигрышный расклад, но он словно не видит этого. Или не хочет замечать? Она едва сдержалась, чтобы не окликнуть его. Но в ее планы вовсе не входило помогать ему.

Она снова глянула на верзилу. Черноволосый вдруг встал и сгреб выигрыш. Потом, масляно улыбаясь Тане, обратился к своим партнерам:

— Прошу прощения, господа, но я пропущу несколько конов.

— Я бы тебе не советовал, Корбел, — сказал пожилой человек справа от него, — у тебя полоса везения.

— Вот уж действительно, — рассмеялся Корбел, — и не только в картах. Надо ловить момент.

Пожилой игрок проследил за его взглядом и гоже рассмеялся. Штефан вдруг словно очнулся и вслушался в их разговор. Тане показалось, что вот-вот он обернется. Нет. Он встал и преградил дорогу Корбелу, который оказался даже крупнее, чем девушка себе представляла. Верзила был выше Штефана и шире в плечах.

— Боюсь, вы заблуждаетесь, мистер Корбел, — сказал Штефан спокойно, — дама не свободна.

Таня так и обомлела: Штефан даже не взглянул на нее, ни разу не обернулся, тем не менее он знал, что она здесь, и сразу понял, что имеет в виду Корбел.

Но на верзилу предупреждение Штефана не возымело никакого действия. Он не привык волноваться. И что ему Штефан? Черноволосый был явно не робкого десятка.

— А дама считает явно по-другому, — объявил Корбел, — не лучше ли вам отойти?

Штефан не двинулся с места.

— То, что она считает, не имеет никакого значения, — сказал он сквозь зубы, потом, так же не оборачиваясь; приказал:

— Василий, отведи ее сейчас же в мою каюту, пока я тут побеседую с мистером Корбелом.

— Погодите…

Но это было последнее, что Таня услыхала от Корбела. Василий потащил ее к выходу, позади раздались звуки борьбы. Таня даже не смогла оглянуться; в дверях ее схватил в охапку Лазарь и передал Андору. Ни слова не было произнесено при этом, с ней обращались, как с вещью. Лазарь и Василий вернулись в игорный зал, а Таню повели в каюту.

— Ну, что вы натворили на этот раз, ваше высочество? — спросил Андор.

На этот раз Тане так хотелось ответить ему как следует, она даже остановилась на секунду, но Андор потащил ее дальше по коридору.

— А почему это ты решил, что я виновата? — проворчала она.

— Даже я сразу понял: вы нарочно отправились туда, чтобы выкинуть какое-нибудь коленце.

Откуда ему это известно? Значит, другие тоже каким-то образом догадались о ее намерениях? Штефан же моментально все поймет. Ну и пусть! И Таня больше не сопротивлялась, а даже охотно пошла в свою каюту.

Она решила сразу лечь в кровать и притвориться спящей. Конечно, если Штефан здорово разозлится, он не обратит на это никакого внимания и начнет шуметь. Поэтому Таня стала ходить по каюте, обдумывая возможные оправдания своему поступку. Ведь он накинется с обвинениями, надо дать ему отпор… А вдруг его там изобьют? Как это она совсем не подумала об этом! Конечно, он будет изрядно покалечен: этот Корбел такой здоровяк, прямо великан! Таня совсем не хотела, чтобы Штефан так пострадал, просто собиралась подразнить его.

Дверь каюты распахнулась раньше, чем она ожидала. Таня вздрогнула и обернулась: Штефан тщательно запирал дверь, так же как и каждый вечер. Когда он посмотрел на Таню, в его взгляде не было ничего угрожающего. Девушка внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь угадать его настроение и понять, не сильно ли его поколотил соперник. И вдруг увидела перед собой не злого и беспощадного Штефана, которого боялась, а усталого, измученного человека.

Сердце ее бешено забилось в груди — ее безудержно влекло к нему. Неужели это возможно? Оказывается, да. Вот она стоит и дрожит от волнения, от одной мысли, что… И это после всего, что он сделал, после всех издевок, насмешек и мук, которые он причинил ей? Никакой обиды, никакого гнева, никакой горечи, а только сильное, обжигающее желание. Да можно ли желать его? Можно… Нет, она этого не допустит.

— Развлеклась? — спросил Штефан. Таня даже не сразу сообразила, что он спрашивает о происшествии в игорном зале. Что за странный вопрос, однако! И кроме того, задан таким небрежным тоном…

— Ты дрался? Больно? Он пожал плечами:

— Подумаешь, пара синяков. Не о чем даже беспокоиться.

— А я беспокоилась. Не понимаю, почему ты не сказал ему просто, что я твоя жена? Ты же раньше всем это говорил, тогда до драки бы не дошло.

— Не хотелось.

Он был так безразличен, даже непонятно почему.

— Не хотелось? Тебе не хотелось сказать это и ты предпочел подраться?

— Но не меня же после этого отнесли в каюту! Таня постаралась не ахнуть от удивления.

— Значит, победил ты?

— Конечно.

— Ах, конечно! Как же я могла сомневаться! Тот мужчина всего-навсего ходячая гора.

— Иронии у тебя не получается, Таня. Впрочем, он, может, и здоровенный, но неуклюжий. Это неизбежно у больших мужчин.

— Ты тоже не маленький!

— Ну не настолько же! Кроме того, в каждом правиле есть исключения.

— А по каким правилам ты сегодня играл, когда сбросил выигрышные карты? — Штефан нахмурился, но она продолжала:

— Я видела у тебя трех королей.

— А это одна из моих причуд, — сказал он, улыбаясь, — не могу позволить королям выиграть вместо меня.

Все это было очень непонятно Тане. Еще более непонятно, почему он не сердится на нее. Но непонятнее всего, почему сердится она из-за того, что он не разозлился на нее!

— Я рада, что ты развлекся, — сказала Таня довольно резко, — тебе это было так необходимо. Азартные игры, драки — вот что мужчины любят больше всего, правда?

Она и не заметила, как он подобрался к ней совсем близко. В мгновение ока Штефан схватил ее за локоть и притянул к себе. У нее перехватило дыхание и по телу побежала дрожь. А когда он обнял ее обеими руками, у нее вообще все поплыло перед глазами и она прильнула к нему.

Штефан подождал, пока она поднимет на него взор, и сказал:

— Ты забыла еще кое-что упомянуть. Тебе хорошо известно, что именно, маленькая гурия! — И он усмехнулся. — Это означает «прекрасная девушка» на Востоке, а вовсе не то, что ты подумала.

— Правильно, — согласилась Таня впервые с таким комплиментом.

Ей понравилось, как он сказал это. Может, его снова влечет к ней?

— Если тебе нужен был мужчина, почему ты не сказала мне об этом, — вдруг прошептал Штефан, — зачем было выбирать чужого?

— Нет, мне не нужен был мужчина! — воскликнула Таня.

Но он словно не слышал ее.

— Ты думаешь, я не понял, когда ты ему дала молчаливое согласие? Да у него все отражалось на лице! Я видел и понимаю… Я прощаю тебе твое поведение, потому что у тебя давно никого не было, и ты…

Он запутался, не зная, что еще добавить. Но то, на что он намекал, было и так ясно. Штефан при этом прижимал ее все крепче и крепче.

— Ты такой переполох наделала, Таня, — продолжал он, — но я надеюсь, что, если тебе так нужен мужчина, ты согласишься отдаться даже мне.

Даже? Разве он не знает, что он единственный мужчина, которому она просто мечтает отдаться? Конечно, не знает. Думает, что она пришла в зал подцепить себе кавалера, соскучившись по «любимому делу», от которого они с друзьями ее ограждали?

Таня не знала, то ли разозлиться, то ли расхохотаться. Она растерялась. Штефан не понял, что она просто хотела повредничать и посердить его. Иначе он бы вел себя так же, как и всегда в припадке гнева. С нынешним Штефаном она еще не имела дела. При всем при том она не собирается отдаваться ему, раз он считает, что делает ей большое одолжение. Если она и будет когда-нибудь заниматься с ним любовью, то только тогда, когда он будет страстно желать ее, любить и лелеять. Как тогда, ночью у реки, он исступленно ласкал ее, целовал до умопомрачения… А сейчас сам на себя не похож…

— Я удивил тебя? — спросил Штефан.

— Я что, выгляжу удивленной? Наверное, да. Оно и понятно, особенно после того как мое отмытое лицо вызвало у тебя неприязнь еще в первый раз. Тебе просто претит моя внешность. А сегодня что случилось? Я перепачкалась опять в саже? Поэтому я снова тебя интересую?

Он отстранился и посмотрел на ее лицо.

— Ты прекрасно знаешь, что очень красива, а сегодня особенно.

Но ни разу не опустил глаза, чтобы осмотреть ее всю. Даже Василий оглядел ее с ног до головы. А все мужчины в ресторане и казино только и пялились в ее вырез. Штефан же словно избегал смотреть туда. Да и похвала у него получилась бесцветная, он сказал это так, как говорят о хорошей погоде. Как это понимать? Желанна она ему или нет?

— Я не интересна тебе, Штефан, и не нужна тебе вовсе, — сказала Таня печально.

Он не стал ничего отрицать, но произнес странные слова.

— С такими красавицами, как ты, я провожу одну только ночь. Одну… И никаких чувств.., просто удовольствие.

Эти слова больно задели Таню, ранили ее в самое сердце. Так значит, никаких чувств? Вот оно как!

— А если мне этой ночи недостаточно? — зло бросила она. — Мне потом идти к Лазарю? А после к Андору?

Тут-то она и попала в самое яблочко! Взгляд стал колючим, рот презрительно искривился.

— Ты забыла упомянуть Василия, — колко заметил Штефан.

— Нет, не забыла. Я ни за что не буду спать с этим напыщенным индюком, даже если у меня вообще никого не будет под боком. Но если хочешь знать, мне все это не нужно совсем. В чем я действительно нуждаюсь, так это в обычном сочувствии.

— Сочувствии?

— Не прикидывайся! Прекрасно знаешь, о чем я говорю! Впрочем, тебе не стоит волноваться. Если мне понадобится мужчина, я теперь знаю, где его искать.

Таня повернулась к нему спиной, не собираясь больше ничего объяснять. Пусть поразмыслит хорошенько! И она забралась в постель прямо в одежде. Хлопнула дверь. Прекрасно! Штефан снова раздосадован, но не очень.

Глава 27

Сочувствие? Штефан, как ни старался, не мог понять, что эта девушка имеет в виду. Неужели себя? Ну кто в здравом уме будет ей сочувствовать, жалеть? Красавица королевской крови, у нее скоро будет столько денег, что она и придумать не сможет, как их потратить. Ей оставлено наследство матерью: поместья по всей Кардинии и несколько в Австрии, да еще дворцы и королевские драгоценности. Она будет представлена ко двору, а потом венчана королевой, наделенной неограниченной властью. Единственный человек, который сможет сказать ей «нет», будет ее муж, которого она, если захочет, сможет держать под каблуком. Но этого Таня не знает. И не верит, когда ей рассказывают, поэтому и говорит о каком-то сочувствии и жалости.

И Штефан нашел единственный ответ на загадку — она просто использовала это как уловку, чтобы отказать ему. Так и должно было случиться. Не стоило даже предлагать Лазарь что-то говорил ему о том, что она хотела нарочно раздосадовать его своим появлением в зале, а вовсе не подцепить кавалера на полчаса. Но он видел только то, что хотел видеть.

— Да почему бы тебе не переспать с ней и прекратить думать про всякие глупости?

— Заткнись, Василий.

Они стояли все вместе у стойки бара в игорном зале. Посетителей было мало, все сидели за одним столом, два других были сломаны во время драки. Но в этот час большинство пассажиров разошлись по своим каютам. Бармен решил закрыть бар после потасовки. Пришлось заплатить ему еще, помимо платы за причиненный ущерб, чтобы он обслужил их.

— Василий первый раз говорит дело, Штефан, — вступил в разговор Лазарь. — Лучше это сделать, а то напиваешься каждый вечер только для того, чтобы спокойно заснуть в одной с ней кровати. А наутро орешь на всех нас, кроме нее, разумеется.

— Заткнись, Лазарь.

— Да оставьте вы оба его в покое! — вступился за Штефана Андор. — Все мужчины начинают пить, когда женщины ломаются и не уступают.

— Заткнись…

— Ты что? Он же за тебя заступается! — удивился Василий.

Штефан только глянул на свой пустой стакан и схватил бутылку виски из рук Андора. Виски он не любил, но запас водки кончился, а в баре было только виски и пиво. Казалось, в этой стране кругом только пиво и виски, больше ничего. Что еще можно ожидать от такой страны, в которой водятся всякие доббсы? Вспомнив о хозяине таверны, Штефан выругался про себя — этот подонок будет себе жить припеваючи благодаря Штефану, вместо того чтобы отправиться к праотцам с помощью того же Штефана! Лазарь не унимался:

— Если ты не хочешь переспать с ней, почему бы тебе не сказать ей правду? Может, она изменит свое отношение к тебе?

Василий кивнул.

— Мы тогда сможем показать ей наши верительные грамоты, чтобы она перестала сомневаться во всем, что ей говорят.

Штефан не слушал их. Вспомнил лицо Тани, когда он предлагал ей себя, делая намек, что понимает ее потребность в мужчине. На лице ее было искреннее удивление, это он заметил, удивление сменилось смущением, чего он вовсе не ожидал. Но то, что Штефан увидел на ее лице потом, просто сразило его — ее абсолютно не волновало, в каких выражениях он сделал ей подобное предложение, она явно готова была согласиться. Каких сил ему стоило сдержаться и не поцеловать ее! И этим своим упорством он только рассердил ее. Болван! Ведь ее полуоткрытые трепещущие губы были так близко, она вся тянулась к нему и трепетала, как осиновый листок…

Он глупо себя вел с самого начала. А что удивительного — он не привык вести себя подобающе с красивыми женщинами. Ему легче предстать перед ними дикарем, чем обольстителем. Где уж, с такой рожей! За него всегда говорили деньги, золотые монеты обеспечивали ему радости любви… Но с Таней этот номер не пройдет. Она привыкла продавать себя за деньги другим мужчинам, но в нем не желает видеть просто клиента, это несомненно. И ее отношение к нему совсем иное.

Ну почему она оказалась такой красивой? С ней было так легко, когда она оставалась маленькой упрямой замарашкой. Штефан забывал о своей мнительности, уже не чувствовал своей ущербности. Она же, наоборот, казалась бедняжкой с несчастной судьбой, которая нуждается в поддержке и сочувствии, в том самом сочувствии, о котором он недавно размышлял…

Штефану на самом деле мешало прошлое Тани. Попав в руки мерзкого типа, она стала служанкой и девицей легкого поведения. Последнее просто не давало ему покоя. Не то чтобы его сильно волновало, девица будущая королева или нет. Какое это теперь имеет для него значение, особенно сегодня! Но он так сильно желает ее, что больше ни о чем не хочет думать. Раньше только и думал о том, сколько у нее было мужчин да как это все у нее с ними происходило… И все равно даже тогда противоречивые чувства одолевали его: отвращение к ее занятию и томительное вожделение к этой доступной любому женщине. Он пытался разделить эти чувства, избавиться хотя бы от одного из них, но тщетно. Просто со временем ее любовный опыт перестал казаться чем-то неприемлемым. А сейчас все это отошло куда-то на задний план Главное теперь, что она чувствует по отношению к нему. Но разве можно это угадать!

— Штефан, ты слышишь меня?

Он поднял глаза на Андора, потом перевел взгляд на Лазаря, который и задал этот вопрос, спустивший его на землю. Но их лица расплывались, двоились и троились… Штефан понял, что здорово набрался. «Боже мой, — подумал он, — может, я наконец смогу заснуть сегодня!» Ему вряд ли бы это удалось в трезвом состоянии — рядом с кроватью Тани. И до этой ночи приходилось принять пару стаканов, чтобы забыться сном поблизости от нее. Но уйти в другую каюту он никак не мог, даже мысли такой не допускал, сам не понимая почему. А каково сейчас вернуться туда к ней? Раньше по крайней мере она вообще его не замечала…

— Штефан, ты слышишь? — переспросил Лазарь.

— А в чем дело? — спросил Штефан, потянувшись за стаканом.

— Смотри-ка, он думает, что еще не напился! — воскликнул Андор и отодвинул стакан и бутылку подальше.

— Ты что-то хотел сказать мне, Лазарь? — спросил Штефан.

— А ты в состоянии внимать? — усмехнулся Василий.

— Оставь его, — бросил раздосадованный Лазарь, — слушай, Штефан, Василий считает, что тебе просто нужна женщина, любая.

Штефан посмотрел на него затуманенным взором.

— Василий считает себя самой светлой головой! — сказал он. — Он большой специалист по части женщин.

— Но мы с ним согласны. Тут есть одна блондиночка, с которой Василий развлекается. Она сейчас у него в каюте и будет на эту ночь твоей, если ты пожелаешь.

Штефан резко повернулся к Василию, голова его закружилась:

— Ты снова хочешь отдать мне свою женщину, кузен?

Тот только пожал плечами:

— Я вовсе не жадный.

— Какая щедрость! Подумать только! Я весьма признателен тебе, Василий. Но если тебе не изменяет память, то ты вспомнишь, что красивые блондинки не для меня. Это уж слишком хорошо для такого, как я.

— Господи, как я ненавижу эти разговоры, Штефан, и…

— Черт возьми, Штефан! Опять ты за свое! Это воскликнули Василий и Лазарь разом. Андор только развел руками.

— Довольно! — процедил сквозь зубы Штефан. — Вы мне надоели, все до одного! Разве я не в состоянии справиться со своими трудностями без посторонней помощи? Отправляйтесь-ка спать, завтра рано вставать.

— Хорошая мысль, но запоздалая, — усмехнулся Андор и допил свое виски, — ты не считал, сколько мы уже выпили бутылок за этот вечер?

— А ведь мы просто составили тебе компанию, — добавил Лазарь.

Штефан попробовал встать, что у него с первого раза не получилось.

— Я иду к себе в каюту. Может, и засну. Но если вы услышите крики нашей Тани, не обращайте внимания. Знайте, что я последовал вашему совету.

Все трое уставились на него в изумлении.

— Это ты серьезно?

— А что? Ваше дружное согласие на это у меня есть. А ее я и уговаривать не стану.

— Штефан, может, ты подождешь, пока…

— Штефан, не сегодня…

— Что такое? Теперь на попятную? Может, вы вспомните о том, что она настоящая принцесса? Да не волнуйтесь. Пока я доберусь до своей каюты, я скорее всего передумаю…

Он вдруг улыбнулся, подмигнул им и, пошатываясь, направился к выходу. Но за дверями все его поддельное веселье улетучилось. Штефан, хотя и чувствовал себя усталым и разбитым, вдруг ощутил прилив бодрости. Его внезапно охватило приятное возбуждение. Спасибо друзьям, которые подкинули ему весьма соблазнительные мысли…

Неужели проститутка станет сопротивляться, если ее просто возьмут силой? Вряд ли, она привыкла к настойчивости мужчин, которым плевать на ее желание. Таково занятие — попадаются разные клиенты, одни лучше, другие хуже, ей не выбирать. Ее просто валят на постель — вот и вся любовь. Но Штефан не может так поступить с Таней. Ему нужны ее благосклонность, ответное желание.

И когда только он избавится от этого наваждения? Так можно просто с ума сойти, а конца не видно. Эта поездка по Миссисипи проходит ужасно, но впереди еще длинный путь через океан. На том корабле не будет игорных залов, и он не сможет заглушить картами и вином свою тоску по Тане. Она будет денно и нощно перед глазами, и придется все время думать об одном и том же…

Штефан стоял перед дверью в каюту, держал в руках ключ и не решался войти. Она скорее всего уже спит, но что это меняет? Зачем подвергать себя искушению? Ему вовсе не обязательно спать именно здесь… Так почему он явился? Понятно, почему — в глубине души он надеялся, что именно ненавистный ему опыт любовницы толкнет Таню в его объятия, ведь ночью, в темноте, не видно его обезображенного лица. Конечно, это всего лишь жалкая надежда. Таня слишком волевая женщина, чтобы поддаться минутной слабости. Она прекрасно владеет собой, и это ему как раз в ней нравится. Несмотря на многие другие недостатки, из нее получится замечательная королева. Только дождется ли он этого?

«Господи, что за мысли рождаются в голове? — подумал Штефан. Я становлюсь меланхоликом, а это совсем на меня не похоже! Это всего-навсего одна из женщин, с которыми я никогда не церемонился. Мог заполучить любую, они так падки на титулы и деньги. И от этой ничего особенного не ожидал до встречи… Как, однако, все в жизни непредсказуемо!»

Он открыл дверь крадучись, чтобы не разбудить Таню, и тут же спохватился — к лицу ли ему так осторожничать? Взял и, как всегда, хлопнул дверью. Таня тут же вскочила и уставилась на него — сразу видно, не спала. Вид незаспанный, но на лице не отразилось ни удивления, ни испуга. Словно ждала его возвращения.

Одна из настольных ламп зажжена, свет приглушенный. Но так было всегда, каждый вечер. Наверное, она боится полной темноты которая и так всегда царит в этой каюте без окна, и к нему это не имеет никакого отношения, Штефан об этом не задумывался раньше, а просто гасил лампу. Таня ни разу не сказала ни слова по поводу света. Впрочем, раньше она вообще с ним не разговаривала…

На Тане до сих пор было желтое платье. Она и до этого не спала раздетой, но ведь не переоделась же в свое старое тряпье! Штефан оглядел ее и заметил, что на платье расстегнуты кое-где тугие застежки, оно сидит на ней свободнее, и из-за этого одно плечо оголилось, а декольте на груди стало глубже, материя едва прикрывала ее полную грудь.

Лучше бы он не смотрел! Его возбуждение только усилилось, он стал совсем беззащитным; Штефан принялся яростно расстилать свой матрас.

— Который час? — спросила Таня спокойным голосом.

— Откуда я знаю, черт возьми? — огрызнулся он.

— Я задала Простой вопрос. Не следует рычать на меня за это.

Штефан резко обернулся. Слишком резко — голова пошла кругом, его замутило, и он инстинктивно сжал виски ладонями. Подождав, когда боль утихнет, Штефан снова глянул на Таню и увидел, что она привела платье в порядок и теперь с удивлением смотрела на него.

— Господи, да ты же пьян! — воскликнула Таня с неподдельным изумлением. — И не вздумай отрицать это. У меня наметанный глаз, имею опыт.

— Это уж точно!

— Думай, что хочешь, Штефан, но учти: я научилась справляться с пьяными так давно, что ты тогда еще виски и не нюхал!

— Виски? — Он усмехнулся. — У нас никто не пьет эту гадость. Я пью только водку, которую нам поставляет соседняя Россия. Вот это настоящая выпивка.

— Не буду спорить.

Он посмотрел на нее, прищурив глаза:

— Эй, а ты случайно не собираешься ухаживать за мной? Ну, как обычно ведут себя глупые женщины с пьяным — поддакивают, ублажают и прочее.

— Вовсе нет.

— Правильно. Потому что я этого не люблю.

— Так я и знала.

Он внимательно посмотрел на нее: не прикидывается ли? Но у нее было совершенно бесхитростное выражение лица, поэтому Штефан успокоиться. А кроме того, он не хотел с ней спорить сейчас. И о чем спорить-то? Он действительно пьян и все сильнее ощущает это. Даже галстук едва снял и, размахнувшись, бросил в угол на стул. Принялся стягивать с себя сюртук и никак не мог справиться.

— Тебе нужна помощь, Штефан?

Он едва отыскал глазами кровать, на которой она сидела, а уж потом сосредоточил взгляд на самой Тане. Этот свой взгляд он попробовал сделать удивленным: мол, какую помощь, да еще от нее? Видимо, у него это плохо получилось, потому что девушка повторила вопрос.

— Нет уж, не надо, — сказал Штефан, — черт, все это виски! Ничто другое не действует так отвратительно!

— Это уж точно!

— А ты.., ты что, хотела бы раздеть меня совсем? — И Штефан странно посмотрел на Таню.

— Нет, я просто подумала, что тебе надо помочь найти твою постель.

Штефана ответ разочаровал, он надеялся, что она вспыхнет.

— У меня пока еще все в порядке со зрением!

— Это ты так считаешь.

— Что?

— Ты слышал. Я придерживаюсь другого мнения. Он ухмыльнулся.

— А кроме того, даже слепой не промахнется и найдет вот эту постель. — Штефан, подойдя к кровати, уселся на нее. — Вот видишь?

— Но, Штефан…

— Ты решила разозлить меня?

— Вовсе нет. Но ты разве не знаешь, что твоя постель не здесь?

— Я не глупее тебя, — отмахнулся Штефан и потянулся к своему ботинку, но промахнулся и чуть не свалился на пол, наконец нашел равновесие и стал стягивать непослушный ботинок.

— Я прекрасно знаю, что живу в этой каюте вместе с тобой. Это меня сводит с ума, но приходится мириться.

— С каких пор это тебя сводит с ума? Штефан ответил не сразу — возился с ботинком.

— Не увиливай, Таня. Мы говорим о каюте.

— Да, ты прав. Конечно, о каюте, в которой мы с тобой находимся вместе. Я тут сплю на кровати, а ты на полу, не так ли?

Вот плутовка! Все разложила по полочкам, но не пора ли потесниться? Этого он, конечно, не сказал.

— Так, да не совсем, принцесса!

Тут наконец он снял башмак, вернее, тот соскочил с приподнятой ноги и упал на пол. Штефан, не разгибаясь, посмотрел на Таню.

— Я могу лежать на долу, но вот сплю ли я, что-то не припомню! — И принялся за другой башмак.

— Поэтому ты собираешься улечься на кровать сегодня?

Штефан так резко выпрямился, что ему стало не по себе. Он со стоном повалился на кровать, голова просто разламывалась от боли. В руках у него остался чертов ботинок, о котором он и думать не хотел до тех пор, пока ему не вздумалось прижать ладони к вискам. Он и прижал… Но тут у него из рук куда-то исчез башмак.

— О Боже мой, что же это такое? — раздался голос Тани. — Не надо делать резких движений, Штефан.

Он бы расхохотался, если бы не, болела голова. Только сейчас он догадался, что же происходит — эта чертовка все-таки нянчится с ним! Ей следовало прогнать, выкинуть его с кровати, на которую он улегся нарочно. Так нет, она терпит его выходки, поддакивает и даже ухаживает за ним. Конечно, кое-кто, может, так и обходится с пьяным мужчиной, но только ждать этого от Тани не приходится. С чего это ей вдруг соглашаться с ним по всякому поводу! Ни слова поперек. Да она просто боится разозлить его! А все потому, что ей хорошо известны все последствия этого.

Интересно, надолго хватит у него терпения и насколько ему позволены всякие вольности? Но Штефан действительно был слишком пьян и обессилен, чтобы проверить. Однако заснуть ему пока не удавалось.

На чем это он так удобно устроился? Его голова лежит на ее коленях. Отлично. Он открыл глаза и увидел, что Таня смотрит на него. Тут она вся напряглась, давая понять, что не желает служить ему подушкой. Штефан не двинулся с места. Тогда она сказала: