Глава 8

Шиина проснулась позже обычного из-за того, что полночи потратила на поиски брата. Лучи солнца уже заглядывали в ее крошечное окошко. Она быстро оделась и побежала к Найалу в комнату. Он еще спал.

Она начала изо всех сил трясти его за плечо, но он не хотел просыпаться. Затем пробурчал что-то нечленораздельное, но его глаза оставались закрытыми. Это не обескуражило Шиину.

— Ну проснись же, братишка. — Она снова потрясла его за плечо.

— Ой, Шиина, оставь меня в покое, — проворчал он. — Я совсем не выспался.

— Хотелось бы знать — почему? — резко спросила она, сразу вспомнив, как испугалась, когда не смогла его разыскать посреди ночи. — Прошлой ночью я приходила сюда. Мне надо было поговорить с тобой, но тебя в комнате не оказалось. Где ты был, Найал?

Ответа она не получила. Он опять заснул. В нетерпении она довольно сильно шлепнула его рукой по спине.

— Где ты был, Найал?

— Я не могу тебе это рассказать, Шиина, — пробурчал он. — Честное слово, тебе лучше не знать.

Она нахмурилась. У нее по спине пробежал холодок. Где же еще он мог быть, и притом чтобы ей лучше не знать, как не у этого лэрда Мак-Киннона?

— Ой, Найал, я молю Бога, чтобы тебя никто не застал там, — прошептала она. Но он не слышал ее.

В зале почти никого не было, кроме одной служанки, которая присматривала за накрытыми для завтрака столами. Шиина обратила внимание, что завтрак начат, но не закончен. Ячменные лепешки уже совсем остыли, овсяная каша и сливки также почти не тронуты. Ее охватили нехорошие предчувствия.

— Алис, что происходит? — спросила она служанку. — Где мой отец и все остальные?

— Я бы сама хотела это знать, — запальчиво ответила Алис. — Во дворе поднялась какая-то суматоха, прибежал сюда дворецкий и что-то сказал вашему отцу. А затем все бросились из-за стола.

Шиина направилась в сторону внутреннего двора, но не успела она дойти до двери, как появились Маргарет и Элспес и преградили ей путь.

— Вот ты где, — начала зло Маргарет. — Где ж ты пропадала во время всей этой кутерьмы?

— Я только что спустилась, — промолвила Шиина. — Что случилось?

— Разве ты не слышала? — удивилась Элспес. — Мак-Киннон сбежал. Отец еще ничего не говорит, но, конечно же, это Мак-Донау помог ему. Кто же еще?

— Ты лучше не рассчитывай, что это разорвет твою помолвку, — ледяным тоном добавила Маргарет. — Я не потерплю, чтобы опять отложили мою свадьбу. И Гилберт тоже.

Они ушли, не заметив реакции Шиины. Она стояла, не шевелясь, бледная, как мертвец. Казалось, вся кровь вытекла из нее. Аласдар не знал, что у них находится Мак-Киннон, поэтому не мог освободить его. О, Найал, Найал, что же ты наделал! Шиина тихо заплакала.

Ей было не обязательно спрашивать брата. Внутренний голос подсказал, что это он выпустил лэрда Мак-Киннона. Но почему? Она глубоко вздохнула и облокотилась о дверной косяк. Пустой вопрос, Шиина знала ответ. Все дело было в угрозе Вильяма и в решении отца. Чем допустить ее брак с жестоким лэрдом, Найал предпочел дать ему свободу.

Страх сменился чувством облегчения, и Шиине захотелось со всех ног побежать наверх и осыпать брата поцелуями благодарности. Ей больше не надо опасаться дикого горца! И к тому же, вероятно, вина падет на Мак-Донау, и ей не придется выходить замуж за него.

Счастливая улыбка все еще озаряла ее, когда зал стал заполняться людьми, и она вдруг увидела перед собой мрачное лицо отца.

— Чему это ты так радуешься? Для веселья нет повода. — Слова отца отдавали холодом.

— Я рада, что он убежал, — не побоялась признаться Шиина. — Вам бы пришлось выдать меня за него, и я бы никогда вам этого не простила.

Шиина не заметила сразу высокую фигуру Вильяма, так как она стояла к нему спиной, но теперь он встал рядом с отцом.

— Вам нужна была причина, Дугалд. Теперь вы ее знаете.

Шиина перевела взгляд с отца, стоявшего с угрюмым видом, на Вильяма, который смотрел на нее с видом обвинителя.

— Отрицаешь ли ты, что прошлой ночью была во дворе? — спросил Дугалд вкрадчивым голосом.

— Меня мучила бессонница, отец, поэтому я вышла прогуляться. А что в этом плохого?

— Неубедительная отговорка, — опять вмешался в разговор Вильям нарочито бесстрастным тоном.

— А как вы объясните ваше присутствие там, кузен? — ее глаза метали молнии. — Вы были там в то же самое время, только забыли об этом упомянуть.

— Я не нуждаюсь ни в каких отговорках. — Его глаза засверкали. — Лично я не желал побега Мак-Киннона. Вы же сами только что признались в этом.

У Шиины перехватило дыхание, его намерения стали ей ясны.

— Так вы думаете, что это я его выпустила?

— Или вы, или ваш братец, — категорично заявил Вильям.

Вне себя от ярости Шиина закричала:

— Как вы смеете обвинять Найала? Ему было запрещено подходить к темнице, и он бы никогда не ослушался отца.

— Она права, — мрачно поддержал ее Дугалд. — Найал вне подозрений.

— А я?

Еще отказываясь поверить во все происходящее. Шиина повернулась к отцу. Как он мог вообще подумать такое!

Когда он не ответил, Шиину охватила паника. Его молчание пугало и обижало ее. Как же он может?

Вокруг уже столпились люди, желавшие получше расслышать разговор, и по их лицам она поняла, что они осуждают ее. Был здесь и ее жених, всем своим видом выражая негодование. Как он смеет? И почему же ее отец не возложил вину на него?

Шиина взорвалась, указывая на Мак-Донау.

— Я хочу знать, почему не обвиняют его? У моего жениха еще больше причин, чем у меня! Как кинжалом пронзили Шиину серые глаза сэра Аласдара.

— Я не буду отвечать на эти обвинения, — сухо сказал он. — И я не возьму в жены девушку, которая готова оговорить своего будущего мужа и предает собственную семью!

Когда он вышел из зала, Маргарет завизжала:

— Он расторг помолвку! Она наверняка это и планировала!

Легкая тень удовлетворения отразилась в мрачно горящих глазах Шиины, но ее отец не правильно понял ее взгляд и гневно спросил:

— Это правда, Шиина?

Девушка замерла.

— Как вам известно, я не хотела выходить за него замуж, но я бы никогда не стала прибегать к такому способу, чтобы предотвратить этот брак. Но почему вы позволили уйти сэру Аласдару, даже не допросив его?

— Имея такого важного пленника в темнице, неужели ты думаешь, что я разрешил бы его союзнику спокойно разгуливать по замку? — резко ответил Дугалд. — За комнатой Мак-Донау велось наблюдение, и меня заверили, что за всю ночь он ни разу не выходил из комнаты.

Получалось, что только у нее есть достаточно причин для освобождения горца — у нее и Найала. Но Найал вне подозрений, и пусть все остается как есть. Он поступил так ради нее. Она не позволит, чтобы он пострадал из-за этого. Девушка поблагодарила Бога, что ее брат не присутствовал при разговоре, иначе он бы во всем признался. Ее только очень задевало, что отец так быстро поверил в ее виновность.

— Шиина, это действительно сделала ты?

— Нет смысла меня спрашивать, отец, — ответила она срывающимся голосом. — Вы уже решили, что я виновата. Я это вижу по вашим глазам.

— Ну вот, она уже не отрицает своей вины, — не преминул вставить слово Вильям. — Она заслуживает виселицы за такое предательство. — Он старался использовать момент, не давая Дугалду время опомниться.

— Я не буду казнить дочь за поступок, на который ее толкнуло отчаяние, — проворчал Фергюссон. — Она думала, что ей придется идти замуж за лэрда Мак-Киннона, и так как не я сообщил ей об этом, значит, сказать такое ей могли только вы. И в происшедшем вы виноваты не меньше ее, поэтому я попросил бы вас больше не вмешиваться.

У Вильяма хватило ума промолчать.

— Не хотите ли вы сказать, отец, что просто забудете все это! — опять завизжала Маргарет. — Вы всегда ее любили больше всех нас и посмотрите, чем она вам отплатила.

— Хватит об этом.

— Ну уж нет! Я хочу высказаться, — не могла угомониться Маргарет. — Я не потерплю, чтобы из-за нее был опять отложен день моей свадьбы. Вы заставили меня ждать, потому что не хотели позорить ее, а теперь она опозорила всех нас. Ее помолвка расторгнута, и теперь ни один мужчина не пожелает взять ее в жены, ибо, если она способна предать свою семью, она может предать и своего мужа. Ей больше никогда нельзя будет ничего доверять.

— Маргарет, твоя свадьба состоится, как запланировано. — Голос Дугалда звучал устало и печально. Возможно, он понял, что поспешил обвинить Шиину. Но уже было поздно менять что-либо. — Шиина покинет Тауэр Эск, — как бы смирившись, сказал он.

Отказываясь поверить услышанному, девушка была не в силах отвести от отца взгляд. В глазах Шиины отразился охвативший ее ужас. Изгнание? Ее отсылают далеко от дома и семьи?

— "Не смотри на меня так, Шиина, — хрипло сказал Дугалд. — Ты это заслужила.

— Куда я должна буду уехать? — Спазм сжал ее горло.

— Ты поедешь к своей тетушке в Абердин.

Женский монастырь как раз подходящее место, где ты сможешь поразмыслить о том зле, что причинила своей семье. А сейчас иди к себе в комнату. Там ты пробудешь до утра, а затем тебя отвезут на север. В Абердин.

Шиина выбежала из зала, не желая, чтобы кто-нибудь заметил ее слезы. К счастью, никто не последовал за ней, и она успела осушить глаза, прежде чем подошла к комнате Найала. Он еще спал. Она помедлила минуту, стараясь собраться с мыслями. Наконец она присела на краешек кровати и сказала:

— Найал, проснись и выслушай меня внимательно, пока сюда не вошел кто-нибудь.

Он проснулся. Ее серьезность встревожила его, и он сел. Брат посмотрел на нее и сразу же понял, что произошло.

— Уже подняли тревогу? — начал было он. — Им уже известно, что он сбежал?

— Да, они знают, — упавшим голосом ответила она.

Он сразу стал оправдываться.

— Я был вынужден это сделать, Шиина! Мак-Киннон угрожал, что, если его заставят жениться на тебе, он будет избивать и насиловать тебя и заставит страдать до конца твоих дней!

— Господи, помилуй! — Шиина была в ужасе. Это еще хуже, чем она предполагала.

— Понимаешь, я был вынужден его выпустить, так как он не поддавался ни на какие убеждения и разумные доводы. Он был просто в ярости. Он сказал, что нельзя заставить Мак-Киннона делать что-либо против его воли и потом не поплатиться за это. Для него неважно, что это не твоя вина. Он клялся, что превратит твою жизнь в сплошные страдания и мучения, Шиина.

— В таком случае я вдвойне благодарна тебе, Найал, — нежно сказала Шиина.

— Благодарна? Ты не сердишься?

— Я знаю, что ты это сделал ради меня. И я, конечно же, благодарна. И я не хочу, чтобы ты слишком переживал, когда я скажу тебе, что… я взяла вину на себя.

— Ты? Но ведь Мак-Донау…

— За ним следили, Найал, — объяснила Шиина. — Они знают, что это сделал не он. Вильяму удалось убедить отца, что виновата я.

— Но Шиина…

Она подняла руку, останавливая его.

— Послушай меня. Не все так уж плохо, как ты думаешь. Мак-Донау расторг помолвку, и мне не нужно выходить за него замуж, меня не отдадут и Мак-Киннону. — Она усмехнулась, подумав, что ее положение в какой-то степени улучшилось. — В наказание меня отсылают из дома, Найал, отправляют к тетушке Эрминии в Абердин. Это не так уж плохо. Лучше поехать туда, чем идти замуж!

— Ты станешь монахиней?

— Отец ничего про это не сказал, так что не беспокойся. К тому же я много лет не видела нашу тетушку. Это даже приятная перемена, и мне не нужно волноваться, по крайней мере какое-то время, что меня будут заставлять идти замуж. Честное слово, Найал, я совсем не чувствую себя несчастной.

— Но ты вернешься?

— Отец очень разгневан, поэтому сейчас я ничего не могу сказать. Но даже если меня заставят стать монахиней, я думаю, это все же лучше, чем брак без любви.

— Не говори, что ты так думаешь, Шиина.

— Да, я так думаю. Наши родители не любили друг друга. Ты никогда не видел их вместе, но я-то хорошо помню. Без любви я лучше никогда не выйду замуж.

— Я поговорю с отцом.

— И не думай! — резко оборвала она его. — Если я останусь здесь, он опять найдет мне какого-нибудь жениха. Я уезжаю, Найал, и даже не пытайся этому помешать. И ты также никогда не должен признаваться в том, что сделал, понимаешь? Ты обещаешь мне это?

Нехотя он кивнул. Найал не ожидал, что все закончится таким образом. Но события развивались своим чередом, помимо его воли. Все уже было решено. Он действовал, поддавшись внутреннему порыву, потому что любил свою сестру.

— Я скоро приеду навестить тебя, — сказал он.

— Если отец тебе позволит, я буду очень рада. — Девушка слегка улыбнулась.

Неожиданно Найал обнял ее, по его щекам струились слезы.

— О, Шиина, прости меня!

— Успокойся, мой дорогой. Ты ни в чем не виноват. И не волнуйся, у меня все будет хорошо в Абердине. Я еще никогда не ездила так далеко на север, мне очень хочется поехать. К лучшему, что отец и я расстанемся, по крайней мере, на какое-то время. Я бы не смогла сейчас с ним жить в одном замке.

Глава 9

Абердин, находящийся почти в пятидесяти милях от дома, был для нее как незнакомая страна. Это многолюдный и грязный город, где, идя по улице, можно каждую минуту ожидать, что тебе на голову выльют ночной горшок или помои. Но в Абердине процветала торговля, шумела гавань и всюду было множество искусных ремесленников. Жизнь здесь била ключом.

Первые несколько дней Шиина изучала город. Виды и достопримечательности Абердина были великолепны — аббатство, университет, самые различные магазины, но вскоре девушка стала меньше бродить по улицам. Ведь в городе слишком много горцев, жителей Горной Шотландии. Их довольно легко отличить, так как их ноги оставались неприкрытыми между наброшенной сверху клетчатой накидкой и сапогами. Городские жители Нижней Шотландии носили рейтузы или широкие бриджи с чулками. Крестьяне Нижней Шотландии носили брюки.

Шиина стала избегать бродить по городу не только из-за устрашающих ее горцев, но также из-за нескончаемого потока нищих, на которых она натыкалась буквально на каждом углу. Абердин был буквально наводнен бедняками, часть из них пыталась здесь найти работу, а другие были профессиональными нищими.

Каждое утро Шиина покидала аскетично обставленные комнаты монастыря, где жила ее тетушка, и направлялась пешком к богадельне, которая расположилась в полуразрушенном каменном здании. Будучи благотворительным заведением, она находилась всего в нескольких кварталах от монастыря. Первоначально дом должен был служить местом отдыха для усталых путников, где они могли бы получить горячий обед и чистую кровать на ночь или пару ночей, пока подыскивали себе работу. Но постепенно заведение стало как бы ночлежкой для нищих и бродяг. Это был совсем маленький домик, вмещающий не более десяти коек. Так как существовало правило, что оставаться в нем можно лишь на одну-две ночи, здесь постоянно менялись постояльцы.

Никто не вменял в обязанность тетушке Эрминии ходить туда каждый день, но она не пропускала ни дня. В доме жил священник, следящий за раздачей пищи, но он слишком стар, чтобы выполнять всю необходимую работу. Те, кто там ночевал, должны были стирать за собой постельное белье и мыть свою посуду для следующих постояльцев, но эти правила никогда не соблюдались, и только благодаря ежедневному каторжному труду тетушки Эрминии ночлежный дом еще не превратился в очаг заразы.

Все утро монахини обычно уходило на уборку и стирку в богадельне. Потом она несколько часов работала в монастырской больнице, а затем возвращалась в богадельню. Только поздно вечером можно было пойти домой.

Работы было много, а тете Эрминии уже под пятьдесят! Шиине было жаль ее, и она решила помогать тетушке.

Получилось неплохо. Молодая и полная энергии Шиина гораздо быстрее и лучше справлялась с работой, чем тетя Эрминия. К тому времени, когда она приходила в богадельню, постояльцы разбредались, так что ее никто не беспокоил. Оставшееся время дня она и тетушка могли теперь проводить вместе в тишине монастыря, разговаривая или занимаясь шитьем. Если Шиина и скучала по дому и привычному образу жизни, то пока совсем еще немного. Ей только до боли не хватало брата. В монастыре не оказалось ни одной ее ровесницы, ни одного веселого лица, и; может быть, поэтому она чувствовала себя одиноко.

Прошел месяц, а Шиина так и не получила весточки из дома — ни от Найала, ни от отца. Она занималась починкой одежды для бедняков, научилась у тетушки шить, привела в порядок и перечистила свой собственный гардероб… и ей до смерти все это надоело. Она хотела скакать верхом на лошади, охотиться и плавать, пока еще не выпал первый снег. Ей хотелось приключений или по крайней мере какого-нибудь разнообразия, и — ох! — как же она скучала по Найалу.

Впервые в жизни Найал будет участвовать в набегах. Осень всегда была традиционным временем года для угона скота. Тот скот, что Фергюссоны угонят в этом году, будет сохранен, а не продан, так как из-за Мак-Киннонов они понесли слишком большие потери.

То сентябрьское утро, когда Шиина тянула к реке тележку, наполненную грязным постельным бельем, было угнетающе мрачным. Это было не просто обычное для Шотландии серое утро. Небо затянуло тяжелыми мрачными тучами — предвестницами надвигающейся бури. Девушка беспокоилась о белье. Обычно она развешивала уже постиранное постельное белье прямо на берегу реки, где, обдуваемое ветерком, оно просушивалось гораздо быстрее, чем в замкнутом дворе церковного прихода. Но если пойдет дождь, то выстиранное придется развешивать внутри богадельни, и оно будет сохнуть целый день.

Так уже бывало, и в этих случаях Шиине приходилось задерживаться там до полудня, когда богадельня уже заполнялась народом. Ей было неприятно опять видеть изможденные лица с впалыми щеками да грязные лохмотья. А сейчас Шиина надеялась, что дождь пройдет стороной.

Она очень торопилась, и к концу стирки ее руки были стерты в кровь. Ее бедные руки! Какие белые и гладкие были когда-то они у нее. Теперь кожа на ее руках покраснела, потрескалась и болела.

— Не нужно ли помочь, девушка? Шиина вздрогнула от неожиданности и быстро обернулась. Из-за шума ветра она не слышала, как к ней на лошади подъехал молодой человек. Ветер пытался сорвать клетчатую накидку юноши и развевал ее зеленую юбку.

Он был жителем Горной Шотландии, и цвета его накидки очень напоминали цвета ее клана. Юноша очень молод, примерно ее ровесник, его лицо чем-то располагало к себе, и она не испугалась. Он был очень красив, но дело не в этом. В самом облике юноши чувствовалась доброжелательность.

— Спасибо за готовность помочь, — весело усмехнулась Шиина. — Но я не могу себе представить воина, занимающегося стиркой белья для бедных.

— Ты нищенка? — он был шокирован, и удивление, звучащее в его голосе, заставило ее рассмеяться.

— Конечно. Неужели вы думаете, я стирала бы это белье, если бы было иначе?

— Но ты не выглядишь нищенкой.

— А я только недавно ею стала. Я хочу сказать, только недавно обеднела.

— У тебя нет семьи?

— Да у вас слишком много вопросов, и вы понапрасну теряете время. — Ее голос звучал строго, но в глазах поблескивали озорные искорки.

Она так давно не разговаривала со своими ровесниками, и к тому же он был красивым мужчиной. Ей хотелось, чтобы он подольше с ней постоял. Но, конечно, ему не до нее.

— Скоро пойдет дождь, и я не успею просушить белье, — сказала она со вздохом.

Шиина наклонилась, чтобы отжать последнюю простыню и повесить ее вместе с остальным бельем сушиться на деревьях, растущих у берега. Когда она снова обернулась, юноша стоял прямо у нее за спиной, уже спешившись. Он был намного выше ее, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Ты такая хорошенькая, просто редкая красавица. — Голос выдавал его удивление. — Я видел, как ты проходила мимо скотного двора.

— И решили пойти за мной?

— Да.

— Значит, в ваших привычках преследовать девушек? — добродушно пошутила Шиина. Но он оставался совершенно серьезным.

— Можно я тебя поцелую?

Она остолбенела.

— Только попробуйте, и получите пощечину, — спустя мгновение нашлась она.

Он рассмеялся, его напряжение немного уменьшилось.

— А ты девушка с характером. Сразу видно, что у тебя нет мужа, чтобы управлять тобой.

— А вы, на мой взгляд, слишком самоуверенны, — парировала девушка, чувствуя себя неловко. Юноша уже смотрел на нее не просто оценивающе, его глаза пожирали Шиину.

Она попыталась пройти мимо него, но он раскинул в стороны руки, не пропуская ее.

— Я не дам тебе убежать. Может быть, это просто видение, но я не дам тебе рассеяться, как дым.

Он стоял, широко раскинув руки, и Шиина подозревала, что он просто схватит ее в охапку, если она попробует пройти. Это ей уже совсем не нравилось. Он был молод, но все же весьма крупный мужчина, и к тому же горец.

— Что же вы хотите? — она сердито посмотрела на него.

— Ты слишком красива, чтобы зарабатывать на жизнь попрошайничеством. Я бы хотел быть твоим мужчиной и заботиться о тебе.

Шиина совершенно растерялась и испугалась. Горцы ведь всегда действуют под влиянием безумного порыва.

— У вас с рассудком не все в порядке, юноша, — осмеяла она его. — Вы и сами-то почти мальчик, как же вы собираетесь заботиться обо мне?

Горец грозно посмотрел на нее, и на секунду Шиина увидела в нем мужчину, каким он однажды станет, с сильным, темпераментным характером. Слишком поздно она поняла, что ей не следовало насмехаться над ним. Горцев всегда задевали насмешки, а этот был очень гордым.

— Мне не следовало тебя спрашивать, — сказал он с холодной сдержанностью, но девушка оставалась настороже.

— Я рада, что вы понимаете это.

— Нет. Мне следовало поступить, как сделал бы мой брат.

Шиина почувствовала, как при этой угрозе у нее сжалось сердце.

— Он просто взял бы тебя силой… и я сделаю так же.

Он схватил ее за руку. Шиина закричала. Не обращая внимания на крики, он поднял ее на руки. Ни крики, ни отчаянное сопротивление абсолютно не беспокоили его, — наоборот, в глазах его даже появились искорки веселья.

Горец не терял времени даром. Он перебросил девушку через спину лошади, и через мгновение сам был в седле. Прижимая Шиину так, что она не могла пошевелиться, он направил лошадь к мелководью и вскоре уже был на южном берегу реки. Ботинки Шиины и ее длинная юбка промокли насквозь, но не это беспокоило девушку. Она переживала о том, в каком отчаянии и смятении будет ее тетушка. Что она подумает об исчезновении Шиины? Она, конечно же, сообщит об этом домой. Бедный Найал. А вдруг он решит, что она сбежала? А ее отец? Он отказал ей в своей защите, и вот что случилось. Он будет так расстроен!

— Куда вы меня везете? — спросила Шиина, стараясь перекричать шум ветра.

— К себе домой.

— И надолго?

— Навсегда.

Просто абсурд! Ведь не может же этот горец держать ее как какую-нибудь приблудную собаку? Может быть, он сумасшедший? Держать ее навечно? Чепуха! Он просто зарывается. Она как-нибудь доберется обратно в Абердин, или же семья разыщет ее. Горцу это так не сойдет!

Глава 10

Не проехали они и мили, как начался сильный дождь. Яростные потоки воды низвергались с неба. Буря показалась Шиине зловещим предзнаменованием ее судьбы. И по мере того как они все ехали и ехали, и за их спиной осталось уже много миль, эта мысль все больше преследовала ее.