С этого времени новоиспеченный дворянин и главарь буканьеров содержал в Порт-Ройяле собственный торговый дом. Флибустьер и губернатор Генри Морган со всей строгостью высокого должностного лица следил за тем, чтобы его амбары были доверху набиты товарами, происхождением которых лучше было не интересоваться. В 70-е годы 17-го столетия, в период, когда Ямайкой правил Морган, славившийся на весь мир пиратский город Порт-Ройял, переживал пору своего расцвета.
Этот город, где скрещивались пути сообщения между Старым и Новым Светом, стал на исходе столетия крупным торговым центром и одновременно цитаделью всех поставленных вне закона элементов. Единственным законом, который свято соблюдали в Порт-Ройяле, была гарантия безопасности для вошедших в его великолепную гавань пиратских судов и их команд.
Люди всех цветов кожи жили в этом пиратском Вавилоне, расположенном на песчаном мысе напротив нынешней столицы Ямайки, города Кингстона. В Порт-Ройял стекались представители всех рас и наций. Их суда теснились в его безопасной гавани. На мачтах развевались черные флаги с черепами и перекрещенными костями, и лишь изредка виднелись флаги с регалиями морских держав. Здесь пахло стоячей водой, отбросами, водорослями, краской, смолой и потом подгоняемых ударами бича черных рабов, которые по качающимся сходням перетаскивали на берег награбленные сокровища. Вдоль пристани бесконечными рядами тянулись складские помещения, которые ломились от всевозможных товаров. Все предметы мировой торговли проходили через склады Порт-Ройяла. Слитки золота и серебра, сверкающие драгоценности, золотые кубки, роскошная церковная утварь, тяжелые шелковые материи, затканные золотыми и серебряными нитями, и различные дорогие вещи ожидали здесь отправки на континент, где их продавали или обменивали.
Порт-Ройял жил морским разбоем. На верфях неустанно кипела работа – иногда день и ночь напролет. На рейде сменяли друг друга тяжело вооруженные суда. У маклеров и торговцев дел было невпроворот. Искусные портные и ювелиры были завалены заказами; они превращали дорогие ткани в роскошные одежды, а необработанное золото и непросверленные, неотсортированные жемчужины – в великолепные украшения. Все эти люди нажили огромные богатства. В своих домах они чванливо выставляли напоказ благоприобретенные шкатулки с драгоценностями и серебряные ларцы, демонстрировавшие богатство хозяина. По отношению к численности населения оборот наличных денег в Порт-Ройяле был больше, чем в Лондоне.
Пока пиратские суда стояли на ремонте, сами пираты, отдыхая от длительных ходовых вахт, штормов и вооруженных столкновений, нагло расхаживали по Порт-Ройялу. Хвастливо щеголяли они тяжелыми золотыми серьгами и шелковыми чулками. Отделанные кружевом рукава из тончайшей синей или пурпурной материи не могли скрыть тяжелые мускулы грубых бандитских рук. Пираты горланили чувствительные песенки, наполняли улицы мерзкой руганью и глумились над несчастными, которых за неповиновение и мелкое воровство публично подвергали на рыночной площади разного рода наказаниям.
Карманы и пояса пиратов были набиты золотыми и серебряными монетами всех стран: дублонами, пистолями, пиастрами, талерами. День и ночь в таверны, игорные и публичные дома рекой текло золото. В городе было бесчисленное множество таких притонов, а больше всего их было на Параде – главной улице, которую ночью заливали потоки яркого света. Для пиратов и их веселых подруг не было ничего святого. Они ели с золотых тарелок, пили самые изысканные вина и тончайшие, выдержанные ликеры из серебряных сосудов для причастия или из золотых кубков, украденных из храмов и гробниц инков, ацтеков и испанских грандов.
В «Большом доме Тома Бенна» на Параде бывали самые знаменитые и самые беспощадные пираты, наводившие ужас на всех честных мореплавателей. Сюда, в этот гнусный вертеп, насильно приводили самых красивых девушек и женщин – похищенных пиратами испанок, мулаток, англичанок, дочерей индейских и восточных народов. Их вынуждали справлять дикие оргии в компании изголодавшихся, разнузданных приверженцев черного флага. Ярко освещали пиратский притон свечи в дорогих подсвечниках из разграбленных церквей.
Лишь один раз в сутки Порт-Ройял изменял на короткое время свой облик. Под утро, когда понемногу стихал шум ночных кутежей, город выглядел потускневшим, бесцветным и грязным. В свете раннего утра нельзя было не увидеть, что рядом с богатством в нем живет нищета, что за стенами каменных дворцов Королевской улицы и нарядных пригородных вилл ютятся жалкие, покосившиеся, нездоровые хижины бедняков.
И только собор Сант-Яго де ла Вега – один из самых прекрасных соборов Нового Света – и церковь св. Екатерины, в которой со всеми подобающими почестями был совершен погребальный обряд над телом Генри Моргана – пирата «благородных кровей», могли не бояться встречи с утренней зарей.
Катастрофа
Утро 7 июня 1692 года ничем не отличалось от всех остальных. Шатаясь брели домой запоздалые гуляки. Деловой Порт-Ройял просыпался и готовился приступить к своей повседневной работе. Солнце быстро поднималось к зениту и наполняло город томительным зноем. В порту мирно покачивались на якоре парусные суда. С приближением полудня шум на улицах начал постепенно стихать. Люди прятались в тень, оживление сменялось ленивой неподвижностью. Из домов аппетитно пахло едой. В таверне Джеймса Литтлтона, что у самого Джеймс-форта, кипел в медном котле ароматный суп из говядины и устриц. Здесь уже сидели первые посетители.
Внезапно все задрожало. Со стен посыпалась штукатурка. На пол полетели обломки лепных украшений. Загремела на полках посуда. Выплеснулось из бокалов вино. С гор донесся приглушенный рокот, подобный грозовым раскатам. За первым подземным толчком последовал второй. Массивные стены обоих фортов Порт-Ройяла развалились на куски.
Из домов в смятении выбегают люди. Яростный ветер налетает на город, бешено мчится по улицам, с корнем вырывая деревья и сдирая крыши е домов. Неистовый рев урагана заглушает отчаянные вопли людей, бегущих от гавани к центру города. Вода поднимается! Еще один страшный толчок! Разверзается земля, дома обрушиваются в трещины, увлекая за собой людей. Обезумев от ужаса, люди пытаются пробиться сквозь хаос рушащихся зданий и каменных стен.
Где-то вдали в открытом море возникает огромная волна, она непрерывно растет и всей своей громадой надвигается на берег. Вода уже клокочет на улицах города, заливая ноги мечущихся в панике людей, Суда, стоящие в гавани, опрокидываются и одно за другим идут ко дну. С окраины города уносит в море квакерский поселок. С грохотом падает расположенная неподалеку от берега церковь св. Павла. В последний раз слышатся удары тяжелого колокола. Он смолк, когда потоки воды сомкнулись над Порт-Ройялом и в несколько минут погребли под собой преступный, погрязший в роскоши и разврате город вместе с тысячами его жителей.
Так погиб Порт-Ройял. В немногих уцелевших улочках еле теплилась жизнь, здесь по-прежнему пытались вершить свои темные дела работорговцы, пираты, контрабандисты и прочие господа с нечистой совестью, которые все также предпочитали ошвартовывать свои суда в гавани Порт-Ройяла. Бедная рыбацкая деревушка – вот все, что осталось сегодня от былого великолепия ямайской столицы.
Землесос на кухне
Экспедиция во главе с Эдвином Линком, которую Национальное Географическое общество США отправило в 1959 году на Ямайку, первой занялась подъемом затонувших сокровищ Порт-Ройяла и одновременно была первой в истории Америки попыткой произвести научное исследование погибшего города. Находки, обнаруженные водолазами и доставленные на поверхность землесосом, свидетельствовали о том, что американская экспедиция раскапывает кухню. Это были обызвествленные кирпичи, кухонная посуда, металлические части очага, точильный камень, подсвечники из меди, оловянные ложки и тарелки, суповая миска, блюдца и медный котел, в котором вместе с грязью и песком лежала почерневшая от времени кость. На кости были ясно видны следы топора мясника. Возможно, в тот момент, когда над Порт-Ройялом разразилась катастрофа, в этом котле варился суп.
На палубе спасательного судна росла гора бутылок. Сначала это были наши современные бутылки – пивные и из-под кока-кола. Потом появились бутылки прошлого века – из-под вина и лекарств. Когда труба еще глубже зарылась в морской грунт, на палубу посыпались бутылки 18-го столетия. И наконец, показались бутылки, относящиеся ко времени катастрофы. Кораллы облепили их стекло, которое, к сожалению, стало ломким от долгого пребывания в соленой воде и рассыпалось при малейшем прикосновении.
Неожиданный свидетель
«Не хотите ли взглянуть на золотые часы?» – спросил подмигнув один из ныряльщиков и подошел к Эдвину Линку. Стоящие на палубе люди недоверчиво посмотрели на водолаза. Дурачит он их, что ли? Ведь день и ночь им мерещатся несметные богатства пиратского города! Однако водолаз и в самом деле держал в руке небольшой круглый блестящий предмет – золотые часы! Циферблат был покрыт твердой известковой коркой. На обратной стороне корпуса можно было различить красивый узор.
«А вдруг эти часы принадлежали кому-нибудь из погибших в Порт-Ройяле? – предположил Эдвин Линк, но тут же добавил: – Нет, не может быть, это было бы слишком большой удачей! Скорее всего, их уронил с корабля какой-нибудь пассажир».
Остаток дня Линк провел за очисткой часов. Открыв крышку, он обнаружил, что на ее внутренней стороне было выгравировано имя часовщика – Поль Блондель. Под слоем кораллов, покрывавшим циферблат, он различил римские цифры, которые были составлены из множества маленьких серебряных гвоздиков. Весь циферблат отпечатался на коралловом слое, стрелки отсутствовали. По-видимому, металл был разрушен коррозией. Эдвин Линк больше не сомневался в том, что эти часы остановились во время землетрясения. «Теперь у нас есть возможность, – сообщил он остальным членам экспедиции, – точно установить время гибели города. Если стрелки разрушились уже после того, как кораллы покрыли циферблат, рентгеновские лучи помогут определить их первоначальное положение».
Но где достать рентгеновский аппарат? На помощь пришел зубной врач из Кингстона. Уже на другой день Эдвин Линк рассматривал негативы. Пропущенные сквозь коралловую корку, которая была возвращена на прежнее место, рентгеновские лучи указали приблизительное положение несуществующих часовых стрелок. Линк торжествовал: «Слабый отпечаток стрелок виден очень хорошо. Одна из них была на восьми, вторая – на двенадцати. Это означает, что механизм часов остановился примерно в 11 часов 40 минут».
Эдвин Линк отправил часы в Лондон, в Музей науки и техники, в котором находится лучшая и наиболее полная коллекция старинных часов. Оттуда можно было получить исчерпывающие сведения о старых часовых мастерах. Спустя короткое время в Кингстон пришла телеграмма: «Часы изготовлены в 1686 году Полем Блонделем из Амстердама. Они показывают 11 часов 43 минуты».
Так было установлено точное время землетрясения 7 июня 1692 года.
За несколько недель подъемных работ палубу судна и лагерь экспедиции на берегу наполнили самые разнообразные предметы 17-го столетия: кухонная утварь, артиллерийские снаряды, реи судов. Некоторые вещи относились даже к еще более раннему времени, например ружье, ствол которого был скреплен кольцами. Это ружье принадлежало, возможно, одному из испанских колонизаторов.
Когда наступило время ураганов, поисковые работы пришлось прервать. «Си Дайвер» отправился в обратный путь и взял курс на Флориду. Десять недель подводных раскопок были позади. Экспедиция составила самую точную из всех существующих карт Порт-Ройяла, обнаружила форт и таверну и сделала много интересных находок, давших новые сведения о жизни пиратской цитадели. Теперь открывалось широкое поле деятельности для других археологов, которых ждут на дне моря затопленные сокровища Порт-Ройяла.
ПАРУСА УХОДЯТ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ
Следы викингов в Америке
Когда Христофор Колумб после долгих странствий на своей каравелле «Санта Мария» пересек Атлантический океан и пристал 12 октября 1492 года к низким берегам Багамских островов, он и не подозревал, что открыл Америку. До конца своей жизни генуэзец, находившийся в испанском услужении, был твердо уверен, что открыл западный морской путь к восточному побережью Индии. Но заблуждался не только Колумб. Заблуждались и те, кто прославлял Колумба как открывателя Америки и первого европейца на Американском континенте. На самом деле великий итальянский мореплаватель имеет право претендовать лишь на вторичное открытие материка, обнаруженного почти за полтысячи лет до него и впоследствии забытого. Почти за полтысячи лет до Колумба европейцам уже удалось пересечь Атлантический океан. Этими бесстрашными людьми были викинги.
О походах викингов к берегам Северной Америки подробно повествуют две саги, записанные по устным преданиям в Исландии около 1320 года. Обе – и «Гренландская сага», или «Сага об Эйрике Рыжем», и «Сага о Торфинне и Гудрид» – представляют собой не только сказания о героях, но и содержат удивительно достоверные сообщения о реальных событиях того времени. Тот факт, что Америка была открыта викингами около 1000 года, не вызывает больше сомнений в современной науке. И тем не менее в течение многих лет историки ищут подтверждения этому в археологических изысканиях.
Из древних сказаний явствует, что викинги, отплыв из Гренландии, которую они открыли, по-видимому, в 875 году и заселили сто лет спустя, достигли после долгих блужданий по океану Американского континента в районе Лабрадора и вошли в устье реки Св. Лаврентия. Вначале морские походы викингов носили чисто разведывательный характер. Лишь в четвертое путешествие они отправились с целью найти на побережье, названном ими впоследствии Винландом, земли для поселений.
В сагах говорится, что однажды викинг Бьярни Херюльфсон, отнесенный штормом к юго-западу, увидел неизвестную землю. Лейв, сын главы викингов и колонизатора Гренландии Эйрика Рыжего, решил во что бы то ни стало проверить эти весьма сомнительные сведения. Летом 1000 года он с командой в 35 человек вышел на корабле Бьярни в открытое море. Миновав пустынное каменистое побережье, которое он окрестил Хеллуландом (вероятно, Лабрадор), а затем лесистую местность, названную им Маркландом (по-видимому, остров Ньюфаундленд), он высадился два дня спустя на берегу какого-то острова. Так как на этом острове, кроме пшеницы и деревьев, рос дикий виноград, Лейв назвал его Винландом.
После того как Эйрик, вернувшись на родину, рассказал о новой земле, весь его род покинул Гренландию. Торвальд, брат Лейва, в сопровождении 30 человек также отправился на запад, чтобы поселиться на этой «благодатной земле». Но Торвальд пал в бою с аборигенами – «скрелингами» (индейцами или эскимосами).
Загадочная страна Винланд еще и поныне занимает умы многих исследователей. Колонизация викингами Винланда была вполне возможна: ведь морской путь от Гренландии до восточного побережья Канады и на север США почти вдвое короче, чем до Норвегии – родины гренландских поселенцев. Для быстроходных кораблей викингов преодолеть это расстояние не составляло никакого труда.
В 1893 году, когда отмечалось четырехсотлетие со дня открытия Колумбом Америки, корабль, представлявший собой точную копию корабля из Гокстада, выйдя из Норвегии в США, за 43 дня пересек Атлантический океан.
Истина и фальсификация
В настоящее время Америка располагает большим количеством археологических находок, доказывающих, что еще в X веке викинги достигли восточного побережья Американского континента и основали там поселения. Загадочная башня в Ньюпорте, находящемся в Род-Айленде, самом маленьком штате США, имеет некоторое сходство с сохранившейся до сегодняшнего дня старинной датской церковью на острове Борнхольм. Не меньший интерес вызывал в течение долгого времени камень с таинственными руническими надписями, найденный в конце прошлого столетия при осушении болота в Кенсингтоне в штате Миннесота. Надпись на камне, которую отнесли к 1362 году, гласит, что восемь готландцев и двадцать два норманна, вернувшись с рыбной ловли, нашли десять своих товарищей обагренными кровью и бездыханными.
Однако датский ученый, профессор Брёнштед, проделав тщательные исследования, пришел к выводу, что руническая надпись на этом камне существенно отличается от всех известных рунических письмен и что ее языковой строй характерен скорей для 19-го, чем для 14-го столетия. Следовательно, заключает профессор Брёнштед, этот камень явная фальсификация. Но при раскопках руин викинговых поселений в Гренландии археологи нашли следы американской флоры. Некоторые предметы, найденные на Американском континенте, бесспорно, относятся к эпохе викингов: меч, обнаруженный в 1930 году неподалеку от озера Нипигон, топор и шлем времен викингов, а также скелет с остатками кольчуги и железные орудия с острова Ньюфаундленд. На полуострове Лабрадор, в штатах Огайо и Виргиния, были найдены железные изделия, относящиеся к доколумбовой эпохе, а так как известно, что индейцы не умели плавить железную руду, эти находки, по всей вероятности, могут служить вещественным доказательством пребывания викингов в Америке.
Исследователи считают местом высадки Лейва и его последователей бухту Чесапикского залива (штат Виргиния). Они ссылаются на то, что на двух скандинавских географических картах, относящихся к 1590 и 1605 годам, «Promontorium Vinlandiae» находится в одном и том же месте – на северной оконечности острова Ньюфаундленд. Некоторые географические названия и события, упоминаемые в древних хрониках и считавшиеся долгое время плодом фантазии, также находят теперь свое объяснение. Так, например, разрешилась загадка страны одноногих. Как известно, у многих эскимосских племен танец на одной ноге служил знаком предостережения в случае опасности.
Индюк открывает Европу
В качестве свидетеля походов викингов в Америку неожиданно выступает индюк – типичная североамериканская птица. В 1280 году стены церкви в Шлезвиге были отделаны фресками, которые с большой достоверностью изображали различных животных и птиц, в том числе индюков. Незадолго до второй мировой войны при реставрационных работах были обнаружены эти рисунки, вызвавшие в ученом мире настоящую сенсацию.
Согласно Брему, первый индюк пересек Атлантику в 1523 году. В европейской литературе он впервые упоминается лишь в 1535 году. Однако искусствоведы упорно стояли на своем: роспись стен Шлезвигской церкви по стилю и технике живописи относится, несомненно, к 13-му столетию.
Очевидно, художник или сам бывал в Винлакде, или какой-нибудь скандинавский мореплаватель показал ему изображение индюка. А может быть, между Европой и Винландом существовало постоянное сообщение, и кто-нибудь привез индюка с собой. Но все это еще ничего не доказывает. Убедительным доказательством появления викингов за океаном могло бы служить лишь открытие на американском побережье следов былых поселений и погребений викингов.
В 1960 году норвежский ученый и писатель Хельге Ингстад отплыл из Братталида – бывшей резиденции Эйрика Рыжего – и взял курс на запад. Он считал, что название «Винланд» надо понимать скорее как «Вейдемарк» – «пастбище» и что, следовательно, эта земля находится значительно севернее, чем считали раньше. Небольшой отряд ученых исследовал каждый километр на побережье Лабрадора и Ньюфаундленда. Летом 1961 года они нашли на северной оконечности острова поселение с ясно выраженными чертами древнескандинавского архитектурного стиля, а также следы плавки железа из болотной руды. В июне 1962 года туда вновь отправилась группа из семи археологов, возглавляемая Ингстадом. Ученые откопали семь построек и остатки стен, кузницу, яму для выжигания угля и фундамент, по очертаниям которого можно судить, что это был дом с пятью помещениями и характерным для эпохи викингов длинным залом, в котором сохранилась каменная наковальня. В другом «здании» нашли каменную лампу, имевшую большое сходство с лампами древней Исландии. Доктор Ингстад полагает, что деревня Ланс-о-Медоу была поселением викингов, основанным Лейвом Эйриксоном. Хельге Ингстад послал сообщение о колонизации викингами Северной Америки Национальному Географическому обществу в Вашингтоне.
Тем временем американские и канадские водолазы, воодушевленные богатыми находками в реках Канады, вели розыски не только вдоль побережья, но и в глубине континента. На дне быстрых рек они нашли много затонувших каноэ; рядом лежали заржавленные мушкеты, топоры, копья и секиры, медные котлы, огромное количество бус, горшки с киноварью, слитки олова и медные пуговицы. То были торговые лодки. С конца XVI до середины XVIII века много отважных людей нашло свою смерть в стремительных водоворотах канадских рек. А тот, кому удавалось спастись, вынужден был навсегда распрощаться с лодкой и товарами, которые он собирался обменять у индейцев на ценные меха.
Затонувшие каноэ и их груз представляют собой очень важные находки, проливающие свет на этот бурный период истории Америки. Теперь ученые надеются вырвать из глубин канадских рек многие другие тайны еще более древнего мира. Некоторые исследователи предполагают, что викинги заплывали по этим рекам гораздо дальше в глубь континента, чем много веков спустя торговцы из Монреаля и других городов европейских колонизаторов. Водолазы надеются в скором времени дать ответ на этот, а также и на множество других вопросов. Какие американские земли открыли викинги к западу от Атлантического побережья? Насколько они продвинулись в глубь континента? Действительно ли они основали постоянные поселения и, что стало с ними и с кораблями?
Заграждения па дне Роскилле-фьорда
Один из самых поразительных исторических документов хранит старинный собор города Байё в Нормандии. Его стену покрывает ковер, вернее, гобелен, изображающий в семидесяти сценах плывущие парусники, наступающую конницу, батальные сцены, пышные шествия. Знаменитый гобелен из Байё отражает покорение Англии Вильгельмом Завоевателем и события, предшествовавшие этому.
Вильгельм Завоеватель был потомком вождя викингов Роллона, получившего в 911 году от французского короля Карла Простоватого ту часть Франции, которая и поныне зовется Нормандией в честь заселивших ее норманнов.
В течение многих десятилетий историки, особенно скандинавские, тщательно изучали гобелен из Байё. Они сравнивали изображенные на нем корабли викингов с местными находками древних кораблей. Но лишь в последние годы подводным археологам удалось воссоздать форму скандинавских торговых судов X века.
Как это часто бывает, ученых навело на важный след предание. Еще сегодня рассказывают рыбаки Роскилле-фьорда в Дании о таинственном затонувшем корабле королевы Маргариты, который вот уже около тысячи лет лежит в фарватере между двумя островками. Рыбачьи сети цепляются за мачты, а во время шторма судам грозит опасность разбиться о борт погибшего судна.
Узкий фьорд ведет к датскому городу Роскилле, некогда богатому торговому центру, лежавшему на пути из Скандинавии в Европу. Такому портовому городу постоянно приходилось опасаться нападения врагов. В истории старого датского государства нет сведений о том, кто угрожал Роскилле, но из поколения в поколение передается легенда о корабле, потопленном для того, чтобы блокировать врагу вход во фьорд.
Однако отдельные обломки корабля, которые были подняты на поверхность еще раньше, говорят о том, что это судно относится к эпохе викингов. Мысль об останках этого корабля не давала покоя ученым датского Национального музея в Копенгагене, и летом 1957 года они отправились в первую серьезную подводную археологическую экспедицию. Руководство этими исследованиями было возложено на молодого магистра Национального музея Копенгагена Олафа Ольсена.
Деликатный шланг
Неделями осваивал Олаф Ольсен в гавани Копенгагена технику подводного погружения, прежде чем опуститься вблизи Скюльлелева на дно Роскилле-фьорда. Три лета подряд работали там фрогмены и подтвердили догадку о том, что на дне фьорда покоится корабль времен викингов.
Вместо одного корабля аквалангисты обнаружили сразу несколько. «Корабль королевы Маргариты» в действительности оказался широким заграждением, состоящим, по меньшей мере, из шести судов. Наполненные камнями, лежали они на дне фьорда рядом или друг на Друге.
Оснащение спасательной экспедиции было весьма примитивным и в то же время полностью соответствовало условиям работы, ибо корабли лежали на незначительной глубине – не более трех метров. На большом плоту находился всего один человек, который, словно актер какого-то гигантского кукольного театра, управлял спасательными линями и воздушными шлангами. Он следил за их исправностью, а также за работой пожарного шланга, который профану мог показаться чудовищным орудием, абсолютно непригодным для подъема кораблей тысячелетней давности.
На самом же деле пожарный шланг был важнейшим инструментом в руках маленькой водолазной команды. За метр от объекта давление водной струи настолько снижалось, что она очищала хрупкие обломки не менее осторожно, чем тонкая кисточка.
Олаф Ольсен сообщал в печати о ходе работ «Путем промывки постепенно обнажили каменный балласт. Предстояло убрать камни. Самые крупные из них, весом около ста пятидесяти килограммов каждый, удалялись при помощи больших клещей. Менее крупные камни мы складывали на платформу, которая была подвешена к раме, установленной на двух нефтяных бочках. Как только платформа наполнялась камнями, ее опускали глубоко в воду и опрокидывали. Таким образом, мы постепенно приближались к затонувшим кораблям. Наконец, мы добрались и до самих кораблей; дубовое дерево, из которого они были сделаны, хорошо сохранилось. Но так как деревянные гвозди уже ослабли, нам приходилось все время следить, чтобы течение не унесло мелкие обломки после удаления камней. Поэтому мы ограничивались обнажением лишь небольших участков».
Из-за плохой видимости водолазы натянули вдоль корабельного заграждения Роскилле-фьорда стальной трос с метровыми делениями. Пользуясь этим тросом, они вычертили карту дна фьорда. Во время работы водолазы ориентировались по этой карте, без нее подводные исследования, продолжавшиеся три лета подряд, вряд ли дали бы полное представление о характере заграждения.
Самое трудное при подъеме затонувших судов, очищенных от каменного балласта, ракушек, водорослей и песка, – уберечь их от разрушения. Если бы остовы кораблей подняли из воды, они на воздухе сразу же превратились бы в пыль. Поэтому участники экспедиции осушали зону раскопок с помощью шпунтовых стенок. При помощи насосной установки медленно снижали уровень воды в железном бассейне. Оросительная установка смачивала дерево.
Картина постепенно прояснялась. Некогда жители фьорда покрыли днища кораблей матами из веток лиственных деревьев, чтобы не повредить их при загрузке камнями, а затем потопили их. Между близлежащим островом и этим заграждением был оставлен узкий зигзагообразный проход к фьорду, которым, впрочем, могли пользоваться лишь те, кто хорошо знал местность. На основе исследований пакле-смоляного уплотнения обшивки и «матового» настила двух кораблей, производившихся с помощью радиоактивного углерода С14, удалось приблизительно установить время затопления кораблей.
Наконец-то подлинные торговые суда!
Доктор Олаф Ольсен подытожил результаты исследования: «Эти суда не принадлежали эпохе королевы Маргариты. Их следует отнести к более раннему периоду, примерно к 950 году. Находка представляет особую ценность, потому что теперь мы впервые сможем с, большой вероятностью реконструировать торговые суда времен викингов».
Торговые суда времен викингов были известны до сих пор по фрагментарным находкам. Вблизи Скюль-лелева удалось реконструировать корабли того времени. Кроме того, найденные суда дают единственную в своем роде возможность проследить за развитием судостроительной техники викингов и убедиться в ее высоком уровне. Затопленные корабли можно датировать одним и тем же временем. Но хотя они по своей конструкции и относятся к одному классу, каждый из них все же обладал индивидуальными особенностями.
Длина торговых судов, найденных на дне Роскилле-фьорда, составляет от пятнадцати до двадцати, ширина – от четырех до пяти метров. Они обладают большой грузоподъемностью, но в то же время очень эластичны и не боятся ударов волн. Их шпангоуты были выдолблены, чтобы в них могли – подобно кровельной черепице – закрепляться внакрой отдельные планки обшивки. В отличие от них военные корабли того времени имели ровные шпангоуты и дощатая обшивка крепилась к ним деревянными гвоздями, ибо для этих судов грузоподъемность не имела существенного значения. На торговых судах в противоположность военным кораблям не было обычных рядов весел, а только места для весел на носу и корме. И мачта у них была установлена неподвижно, тогда как у военных кораблей она в целях маскировки была откидная. Так говорится в сагах.
Исследование этих викинговых кораблей еще далеко не закончено. И в бухте Кёге вблизи Копенгагена, южнее острова Амагер, скрыто много интересных для истерии обломков кораблей. Олаф Ольсен говорит: «Можно надеяться, что осуществление этого большого плана подводных поисков даст совершенно новые сведения по истории и по судостроению. Лишь одно нас не интересует – кладоискательство, несмотря на слухи о горах золота и серебра, которые якобы скрыты на бортах многочисленных судов, затонувших близ датского побережья».
Быть может, с помощью этих обломков и затонувших культурных ценностей исследователям удастся пролить свет на историю овеянных легендами викингов. Несомненно, эти находки дадут важный материал для изучения образа жизни бесстрашных мореходов, которые бороздили на своих кораблях моря и бурные реки, устремляясь на юг и на запад.
Викинги на службе у императоров
Викинги плавали на парусных судах к берегам Шотландии, Англии, Ирландии, Фрисландии, Франции и Испании. Они сочетали при этом торговлю с морским разбоем, завоевывали и опустошали такие богатые и могущественные города, как Лондон, Кентербери, Гамбург и Антверпен, превращали их жителей в рабов и продавали в другие страны. Начиная с 840 года, викинги все чаще поднимаются вверх по французским рекам, не раз доходят до Руана, Нанта, Бордо и Тулузы; они осаждают Париж и селятся в различных частях Франции. Позднее викинги появляются также у стен Лиссабона и Севильи. Под их натиском рушились феодальные княжества Европы.
