ДРАМАТИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО В БАНАНОВОЙ РЕСПУБЛИКЕ

      ПРОЛОГ
      7 сентября 1994 года, 10 утра. Зал Верховного Совета Республики Крым. Ярко-малиновые кресла. Бежевый задник сцены и на нем — крылатый клювастый гриф — герб республики. Председатель ВС Крыма Сергей Цеков, худощавый, неуместно юный, и его заместитель Виктор Межак (усат, простое лицо, можно сказать, крестьянина) прошли через зал и сели за длинный стол президиума. Из бокового входа вышел президент Мешков в сером костюме и сером галстуке и сел на кафедре один, слева на сцене. Прическа президента — локоны седых и темных волос. На фотографиях, где он улыбается, он похож на сладко-красивенького актера-"премьера", но провинциального театра. Зеленые цифры на двух табло отметили количество зарегистрировавшихся депутатов: 77 человек. Цеков, бесстрастный, как Хасбулатов, открыл сессию. Кондиционированный воздух пошел в зал, обволакивая президента, депутатов, прессу и гостей… История не спеша проследовала шагом резолюций и голосований.
      Среди десятка невинных вопросов, их предстоит решить депутатам ("о налоговых льготах предприятиям хлебопечения", "об установлении налоговых льгот предприятиям, участвовавшим в фестивале "Бархатный сезон", и т. д.), три заминированных и опасных. Предстоит голосование ВС по постановлению горсовета Севастополя о федеральном статусе города, по поводу внесения изменений и дополнений в Конституцию РК и самый дерзкий: приведение Закона о президенте в соответствие с Конституцией Республики Крым.
      Мешков, до сих пор сидевший мрачно и без движения, берет слово, когда повестка дня ставится на голосование. (Он странно похож временами на писателя Андрея Битова). "Уважаемые граждане Республики Крым! Депутаты! Нынешний председатель ВС дал понять, что он не против пересмотра вопроса о президенте. К чему это ведет — пример тому Москва. До противостояния: хаос и 4500 депутатов, сейчас — 35 депутатов, жесткий курс, порядок. (Мешков, конечно же, ошибся в цифрах — Э. Л.). Но народ Крыма уже решил этот вопрос, голосуя за президента. Я прошу воздержаться и от изменения конституции… Если и это не будет принято во внимание, мною, как президентом, будут приняты все меры. Хочу, чтобы каждый осознал свою ответственность…"
      Цеков (спокойно): "Я за парламентскую республику и никогда не скрывал этого. Если мы хотим жить в демократическом государстве, мы должны принять закон о приведении Закона о президенте в соответствие с конституцией. Давайте решим это голосованием".
      Президент выбрасывает в сторону Цекова руку во всю длину, с указующим перстом — театральный трагедийный шекспировский жест, — останавливает Цекова. Мешков: "Я хочу, чтобы ответственность за все последствия лежала на Верховном Совете Республики Крым, чтобы голосование было поименным и результаты его были опубликованы".
      Цеков: "Ставим на голосование вопрос о том, чтобы голосование было поименным… За- 21, против- 60… Решение не принято". (Страстный общий выдох в зале.) "Ставим на голосование вопрос об изменении конституции… За — 64… Решение принято". (Сзади возмущенный возглас приглашенной, очевидно, сторонницы Мешкова: "Они ведут дело к кровопролитию!").
      Мешков шумно захлопывает красную папку, встает и шествует за спинами Цекова и Межака, выходит в дальнюю правую кулису, хотя сидел у левой. Драматический проход осуществлен по всем законам театра. 10 часов 53 минуты. За президентом из зала устремляются пресса и десяток верных ему депутатов. Занавес.
 
      СУТЬ ДЕЛА
      Из текста подготовленного Закона РК о внесении изменений и дополнений в Закон РК о президенте РК (документ в две страницы, цитирую лишь самые важные пункты): 1. Из части I статьи 1 исключить слова "главой государства и", дополнив ее после слов "высшим должностным лицом" словами "и главой государственной". Из пункта 1 части I статьи 5 исключить слова "в качестве главы государства".
      Поясняю: президент из главы государства низведен в этом законе в ранг высшего должностного лица.
 
      ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА, ОНИ ЖЕ ИСПОЛНИТЕЛИ:
       Цеков Сергей.Председатель ВС, нынешний лидер Республиканской партии Крыма (она же РПК), сменивший на этом посту Мешкова, бывший соратник Мешкова. У меня была с Цековым получасовая встреча в присутствии депутата Круглова. У Цекова холодная рука, он суховат и сдержан. Что-то в нем от монаха, аскета. Челка над костистым лбом. Его упреки Мешкову: поездки за границу, чаще в Швейцарию, на Канары. Вовсе перестал встречаться с народом. Штат личной охраны вырос до сотни человек. До выборов ездил в одном автомобиле, сейчас носится, пугая народ, кортежем в пять-шесть и более. За восемь месяцев у власти не выполнил ни единого предвыборного обещания. Вот только время установил в Крыму российское (разница в один час с украинским). Будучи выбран, немедленно избавился от тех, кто помог ему придти к власти. Окружил себя чужими: премьер Сабуров и его команда — москвичи. Занимает дачу, предназначенную для высоких гостей Республики Крым. Даже Багров (бывший «хозяин» Крыма) себе такого не позволял. За спиной ВС встречается с Кучмой и Семеновым (председатель горсовета Севастополя). Диагноз: власть ударила в голову.
       Сабуров Евгений Федорович.Вице-премьер, глава правительства. Я встретился с ним. Он оказался другом моей московской юности Женькой Сабуровым, поэтом! Оспины на лице, седины, но сквозь загар проглядывает тот поэт. Разговор перемежался вынужденно деловыми переговорами премьера по селектору. Мне: "Когда Мешков пригласил меня, я приехал и застал здесь весь Крым уже переделенным и в руках различных местных кланов или мафий, как хочешь. А главы кланов или их подставные лица восседали в ВС". В селектор: "Но… (следует фамилия) — вор. Он должен Крыму за несколько лет налогов!" — "Может быть, и вор, он, однако, дает нам сейчас нужные нам дозарезу удобрения. Поля нужно срочно удобрять, Евгений Федорович, вор не вор…" Сабуров мне: "Это министр сельского хозяйства". Сабуров в селектор: "У вас там, я слышу, люди. Не кричите при людях "вор!" На прощание Сабуров сообщает мне, что завтра утром у него встреча с королем французского цемента Франсисом Бригом. Речь пойдет о постройке моста через Керченский пролив. Поэт Женька Сабуров горделиво улыбается.
       Круглое Александр (точнее. Авангард) Георгиевич.Депутат от Севастополя, старейшина ВС, а по поведению самый молодой депутат. И самый радикальный, и самый интеллигентный. 70 лет. Белый костюм, седая шевелюра, загорелый, стройный, артистичный. Писатель. Участвовал в войне с 1942 года, закончил войну в Вене. Ранен был четыре раза. Круглов активно содействовал избранию Мешкова в президенты. Он снял свою кандидатуру (так же, как и зампред ВС Межак) в пользу «Юры», как они его называли. Непримиримый, яростный, остроумный, любимец севастопольцев, Круг-лов стоит за каждой инициативой сближения с Россией. Он и его брат Гений Георгиевич Круглов, депутат севастопольского городского совета, — инициаторы знаменитого "Решения № 41" о статусе Севастополя (пункт 1 которого гласит: "Признать Российский правовой статус Севастополя"). Дружно ненавидим всей проукраинской партией. Живет в результате "у подножия Везувия": жена под угрозой расправы рассталась с ним, подвергся нескольким нападениям. К президенту у Круглова те же претензии, что и у Цекова: не выполнил предвыборных обещаний, не приблизил Крым к России.
       Четырнадцать депутатов татар.Неумолимо, методично, умело гнут татарскую линию. Самые активные: молодой, пухлый, дотошный юрист Надим Бекиров — руководитель политико-правового отдела Меджлиса, Буджурова (похожа на тридцатилетнюю Ахмадулину) — редактор газеты «Авдет» и редактор студии национального вещания ТРК, бородатый депутат Чубаров — зам-председателя Меджлиса крымско-татарского народа. 200 тысяч татар сейчас в Крыму, и возвращения продолжаются и поощряются Меджлисом. 4 миллиона крымских татар живут в Турции и ждут своего часа, сказали мне. Мне объяснили, что Турция в свое время передала Крым России, и по условиям договора Крым не может быть передан третьему государству, в этом случае Турция вступает вновь во владение Крымом. Пока же татарские депутаты умело играют на противоречиях между пророссийской и проукраинской партиями в парламенте. Татары голосовали против Мешкова.
       Депутат Шевьев.Миллиардер. Золотые зубы, кофейный пиджак. Говорит аргументированно и убедительно. Голосовал против поддержки решения Севастопольского горсовета. Его лозунг: "Севастополь — часть Крыма". Сторонник, скорее, полной самостоятельности Крыма. Вообще партия "Крым для крымчан", никем не декларированная, набирает силу. Даже депутат Никулин высказался за то, чтобы Крым сдавал России Севастополь за деньги.
       Депутат Никулин, между тем, глава фракции «Россия». (Он же глава комиссии ВС по государственному строительству и законодательству). Фракция эта, как стало уже понятно, не совсем соответствует названию. Потому депутат Круглов вышел из «России». Никулин — тихий, спокойный «законник», невозмутимо читал свою речь на митинге 6 сентября в Симферополе под возмущенные крики сторонников Мешкова. Сейчас в «России» 49 депутатов. В противоположность татарской фракции, согласия между ними нет. Например, депутат от Феодосии Грудина проголосовала ЗА сохранение статуса президента.
      Самый экзотический депутат ВС — депутат Шурига. Предприниматель. Черный костюм, черная рубашка, светлый галстук. Волосы гладко зачесаны назад. Лицо… такие у кинематографических гангстеров-метисов из Гонконга. Глаза с расширенными зрачками. Окружен несколькими охранниками с рациями. В Симферополе в нескольких пунктах малоимущим продают шуриговский хлеб по низким ценам. Я сам видел эти очереди. Юноша Шурига недавно сменил фамилию на Кондратевский (так звали его прадеда-промышленника) и принял российское гражданство. Между тем, все меня уверяли, что он принадлежит к проукраинской партии. Эпизод, когда Мешков наградил Шуригу пощечиной, широко освещался в прессе России, Крыма и Украины. Эпизод свидетельствует лишь об истеричной несдержанности Мешкова.
      Среди депутатов назойливо много работников прессы (Кизилов — директор издательства «Таврия», Заскока — гл. редактор газеты «Трибуна», Бахарев — зам. редактора "Крымской правды" и др.). Остальная масса ВС — директора предприятий, медицинские работники, руководители здравниц, флотские чины — короче, местная номенклатура. Ни единого рабочего или служащего.
 
      КТО ПРАВ? МНЕНИЯ СТОРОННИХ НАБЛЮДАТЕЛЕЙ
       Сергей Шувайников(лидер Русской партии). "Вынуждены констатировать, что руководители и исполнительной, и законодательной власти РК сделали серьезные отступления от своих предвыборных обещаний, которые давали крымским избирателям под флагом предвыборного блока «Россия», заявляя, что спасение Крыма только в союзе с Россией, ратуя за рублевую зону, отмену моратория на референдум, за устранение границ и таможен с Россией, за незамедлительное проведение экономических и политических реформ. Фактически после окончания выборов новая власть больше времени уделяла перераспределению должностных кресел, материальному обеспечению своей деятельности, способствовала размежеванию в правоохранительных органах и службе безопасности Крыма (…). О серьезном подходе к решению основополагающего политического вопроса — о статусе РК — речь практически не шла. Фактически не было ни единой инициативы, направленной на денонсацию акта 1954 г. о передаче Крыма из состава России в состав Украины, ни одного политического шага к проведению референдума".
       Юрий Ивченко(бывший член аналитической команды президента Мешкова). О правительстве РК: "Сабуров — большой взрослый ребенок, самые активные министры вертят им. Это Минин (неутвержденный госсекретарь) и Зайцева (минфин). Нормальные в команде — Чернявский и Никольский, остальные — «кроилы». Ни у ВС, ни у президента нет силовых средств на противостояние. МВД приняло украинскую присягу. Служба безопасности управляется из Киева".
 
      ЛИЧНАЯ НОТА
      Пожалуй, лучше всего реальное положение дел в Крыму (не в здании на улице Карла Маркса, 18, где происходила сессия ВС, там же в левом крыле помещается президент), не в театре, но в реальном сухом Крыму без воды, где в магазинах пустые прилавки и воняют несмываемые по нескольку суток туалеты, обнажает мой личный опыт. 6 сентября я выступил на двух (санкционированных!) митингах: в Симферополе и в Севастополе. И с этого дня мой визит в Республику Крым превратился в полицейский боевик. Утром 7 сентября состоялся вооруженный налет (восемь человек на двух машинах, пистолеты, наручники) Службы Безопасности Украины на общежитие на улице Истомина в Севастополе, где, по сведениям СБУ, якобы должен был ночевать Лимонов. Еще целые сутки агенты дежурили в машине возле общежития с фотографией Лимонова. 7-го же сентября в 22.30 подполковник МВД Герасименко М. В. в компании еще одного подполковника вторгся в номер гостиницы «Украина» в Симферополе, где проживает депутат Круглов. У Круглова и Лимонова потребовали паспорта и подвергли допросу, невзирая на депутатскую неприкосновенность Круглова…
      Я попытался найти защиту у властей Крыма. Начальник службы президента Петр Чернятевич сказал мне 8 сентября утром, что в этот день будет заменен аппарат милиции Крыма, чтоб я игнорировал СБУ. "Эти ребята зарвались и уйдут. Приказ подписан еще 18 августа". Друг юности вице-премьер Сабуров на просьбу защитить меня от произвола "Службы безпеки" растерянно признался, что СБУ прослушивает его телефоны (!), а недавно четверо неизвестных пытались проникнуть к нему в дом. Арестованный милицией, один из «преступников» был тотчас отпущен, оказался… человеком СБУ. 8 сентября в 17.50 на заседании ВС Крыма (шла прямая радиотрансляция) депутат Круглов огласил подвиги севастопольских «героев» СБУ и подполковника Герасименко…
      Казалось бы, все. Но нет. «Ребята» продолжили зарываться дальше. В полночь с 8-го на 9-е сентября машина, следовавшая в Ялту (пассажиры: два сотрудника службы безопасности президента, вооруженные, увы, лишь удостоверениями да белыми рубашками с галстуками; Лимонов и сопровождавшее его лицо — Т. Рабко), была остановлена в пункте "752-й Ангарский перевал" нарядом милиции, вооруженным автоматами. Паспорт у меня был отобран. На следующий день под предлогом якобы нарушения паспортного режима российский гражданин Лимонов (Савенко) был выслан из Крыма — территории Украины. Выездная виза с трезубцем в печати обошлась мне в 800 тысяч купонов.
 
      МОРАЛЬ
      Пока бессильные президент Мешков и ВС Крыма делят на драматической сцене не принадлежащую им власть, Крымом безраздельно управляет Служба Безопасности Украины, т. е. Киев. «Премьер» театра Мешков переигрывает, срывается на истерику, но талант есть, великолепен артистичный и честный Круглов, экзотичен «китаец» Шурига, татары; однако основные события происходят не на этой сцене. Хмурые, безымянные служаки МВД схватят кого надо (и, если надо, уверен, поставят к стенке и хоть самого Мешкова) на 752-м Ангарском или другом перевале. Нехотя, скрепя сердце, за зарплату в купонах. «Служба». А за службу платит Украина. Россия ведь отказалась от Крыма.
       Эдуард Лимонов

* * *

ОТСТУПЛЕНИЕ В 1996 И 1997 ГОДЫ

      ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК
      27 марта 1996 года агентство Interfax сообщило, что зам. Генерального прокурора Украины Ольга Колинько возбудила против Лимонова (Савенко) Эдуарда Вениаминовича уголовное дело по статье 62-й УК Украины. Я посягал на территориальную целостность их государства.
      Постепенно выяснились размеры репрессий, которым подверглись принимавшие меня в Крыму люди. Даже журналистов долго таскали в службу безпеки за то, что вечером 6 сентября они собрались у корреспондента РИА-Новости Игоря Кирпичева и встретились со мной. Вызывали на допросы Седунову Елену Александровну. Передавали неоднократно братьям Кругловым для передачи мне угрозу: мол, пусть нога его не ступает на территорию Украины, иначе уже за Белгородом мы его арестуем. Таким образом родители мои, живущие в Харькове, не имеют возможности видеть сына.
      Летом 1997 года красивая девушка Василиса Медведева попыталась в Ялте предложить на продажу газету «Лимонка». Местные распространители прессы, поглядев на нее, злобно изрекли: "Да он же государственный преступник! Как же можно!"

* * *

НОТА ПРОТЕСТА

      Визит делегации НБП в Белоруссию превратился в беспрецедентное побоище. 18 декабря в 14 часов в помещении ДК им. Киселева в Минске должна была начаться пресс-конференция Э. Лимонова и А. Дугина, а вслед за нею концерт минской рок-группы "Красные звезды". Однако лидер Белорусского Народного Фронта, депутат парламента Зенон Поздняк прислал свои «войска» на трех автобусах. До 500 боевиков БНФ и БЗВ (офицерская организация) ворвались в здание ДК, избивая зрителей и журналистов, круша окна, двери, мебель и аппаратуру. Показательно, что явились они прямиком с митинга в поддержку Дудаева.
      В борьбе с превосходящими силами противника служба охраны, состоявшая из членов белорусской организации Славянский Собор, НБП, РНЕ и движения "Красный Марш", проявила исключительное мужество. Несколько парней были ранены, но отказались выдать толпе Э. Лимонова.
      НБП выражает решительный протест президенту Белоруссии, ее правительству и Министерству Внутренних Дел, не сумевшим или не захотевшим обеспечить порядок и безопасность. В лице Национал-Большевистской партии России католиками-самостийниками из БНФ было совершено нападение на русскую нацию и Россию.
       "Лимонка" № 3

* * *

      18–21 декабря визит делегации НБП в Белоруссию, как известно, начался с кровавого побоища, устроенного Белорусским Народным Фронтом в Минске, в ДК им. Киселева. При этом ГУВД Минска конфисковало 300 номеров «Лимонки» № 2, журналы «Элементы» и книгу "Лимонов против Жириновского". Попутно Лимонов узнал, что его книги запрещены к продаже в Республике Беларусь спец. циркуляром Министерства культуры от 1993 года. (Напоминаем, что сентябрьский визит делегации НБП в составе: Э. Лимонов, Т. Рабко в Крым по приглашению севастопольских патриотических организаций сопровождался обысками, задержаниями и, наконец, беспрецедентной высылкой лидеров НБП "с Украины" 10 сентября 1994 года. Тем не менее, делегация НБП сумела выступить на митингах в Севастополе и Симферополе, встретиться с председателем ВС Крыма Цековым, с главой правительства Сабуровым, присутствовала (единственная из партий России!) на исторических заседаниях ВС Крыма, положивших начало раскола в Крыму).
       "Лимонка" № 4

* * *

       22 декабря 1994 г.
 
      События, как вагоны в крушении на железной дороге, налетают друг на друга. 17-го звонила пьяная Наташа из Ленинграда.
      Минская поездка вылилась в битву. К 14 часам, когда мы во главе с 19-летним Володей Селивановым (глава группы "Красные звезды") подошли к ДК им. Киселева, туда уже прибыли на автобусах БНФ (Белорусский Народный Фронт) и БЗВ (офицерская организация, «З» — от зброя, оружие, вооружение), посланные Зеноном Поздняком (депутат парламента, католик, не то литовец, не то поляк и смесь, говорят, с евреем). ДК стоит отдаленно, как бы в открытом пространстве, в поле. Мы издалека увидели необычно агрессивное скопление людей, один из наших прибежал нам навстречу, сообщив, что люди Поздняка прибыли, но мы все же вошли в здание через черный ход и прошли в гримерную. Не верилось, что в славянской Белоруссии возможны воинственные инциденты.
      В зрительном зале, однако, началась битва. Были сорваны все сиденья, сломаны стулья, повреждены усилители, выбиты стекла. Нас охраняли местное РНЕ, "Красный Марш", ребята из Белорусского отделения Славянского Собора и юные наши нацболы. Наши ребята были ранены, у одного по всей длине распорота рука, он обильно кровоточил. Хладнокровная девица стала хладнокровно зашивать ему руку иголкой с черной ниткой, а он лишь морщился. Попытки выйти из гримерной оказались невозможны, драка шла уже в коридоре, на подступах к гримерной. Нападающие требовали выдать им "Лимонова, эмиссара москалей!" Отступив опять в гримерную, мы забаррикадировали дверь столами. Ушли через окно, выпрыгнув со второго этажа. На наше счастье, бегавшие толпой с флагами вокруг ДК цепочкой, выкрикивая лозунги, враги наши не знали, куда выходят окна гримерной. Выпрыгнув, мы ушли через белую снежную пустыню, стараясь не бежать. Все это в страшный 25-30-градусный мороз. ДК, как мы позднее узнали, был разнесен вдребезги пятью сотнями БНФ и БЗВ, разнесен в щепки.
      Через несколько часов менты явились на квартиру матери Селиванова- два вежливых, но настойчивых майора угрозыска, и отвезли меня, Дугина и Селиванова во Фрунзенский райотдел города. Там только меня, отделив от остальных, принимали в кабинете начальника райотдела, полковника, съехавшиеся местные начальники. Сказали, что я представляю угрозу их общественной безопасности, мое пребывание в городе вызвало общественные беспорядки, и они хотят, чтобы я немедленно, вечером же, уехал. Я сказал, что даже рта не успел открыть, даже на сцену предстоящей пресс-конференции не вышел, им не в чем меня винить, и это я должен протестовать против того, что они не смогли обеспечить мою безопасность в городе Минске, куда я приехал как гость. Они сказали, что так же, как и в Москве, у них существует регистрация, и, если я не уеду, они возьмут у меня подписку, потом сразу же пойдут за мной и возьмут вторую, а потом предъявят мне обвинение в нарушении паспортного режима. Я сказал, что такие речи я уже слышал в 1973 году на улице Дзержинской, 2, в КГБ, но времена изменились. Если они хотят огромного скандала, то пусть будет так. Они отвели меня наверх, где в комнате с подобострастным майором Дугин и Селиванов пытались смотреть телевизор с психоделическими красками.
      Они вызвали меня еще раз. По дороге я познакомился с девочкой-арестованной, но поговорить нам не дали, хотя мы друг другу понравились. Ее увели, а я опять был отведен в комнату полковника. Там появился новый персонаж, этакий номенклатурный патриций в костюме с белой полосой. Мы договорились, что мы с Дугиным уедем в понедельник (в любом случае мы собирались уехать в понедельник). Они потребовали, чтобы я не встречался с прессой, но первое, что я сделал наутро, это встретился с прессой. Там был и г-н Ступников с НТВ, он подарил мне свою книжку стихов, оказалось, что он снимал битву за ДК Ильича и передал запись в Москву. Поезд был в 23.26, по вине беззаботного Селиванова мы вскочили в поезд, когда он уже набрал ход. "Вильнюс — Москва" довез нас сквозь мороз в столицу".
      Это была запись из моего дневника 1994 года. Добавлю, что в ту ночь, как потом оказалось, двое из десятка ребят, провожавших нас на вокзал, были жестоко избиты, когда возвращались домой. Позднее Лукашенко использовал битву за ДК им. Киселева как первый аргумент против БНФ, для его запрета. Было возбуждено уголовное дело, но нас в этой истории тщательно обходили. Один раз Дугин был допрошен в Москве по этому поводу.

* * *

      С ноября 1994 года мы с Натальей Медведевой переселились на улицу Гримау, метро «Академическая». Человек, живший в квартире до нас, сидел в тюрьме, по профессии он был бухгалтер. Его девушка вначале позволила нам жить в квартире бесплатно, но позднее стала брать 200 долларов в месяц. В квартире не было телефона, была крошечная сидячая ванна с вечно протекающей водой из крана. 28 ноября ночью, точнее уже 29-го, привезли мы первый номер газеты из г. Тверь и сдали ее на склад распространительской фирмы «Логос» на Баррикадной ул., 2. Так началась газета «Лимонка». Действительно, как пишет Иван Черный (мой, а потом коллективный псевдоним, в тот раз им воспользовался юноша Андрей Карагодин), у машины ломалось колесо, а до этого, еще в Твери, нам пришлось купить для зеленой Антилопы-Гну "стального майора Шлыкова" новое колесо. На лысой резине в ржавой машине пришлось нам везти в Москву самую экстремистскую газету России. 29 ноября вечером в комнате 411 в помещении "Советской России" на улице Правды собрались Дугин, Летов, Карагодин, Грехов (менеджер Летова), Наташа Медведева, я. Позднее мы обмыли день рождения газеты у Дугина. 2 декабря в комнату 411 (в ней у Дугина размещалась редакция журнала «Элементы». Аренду он оплачивал переводами для "Советской России") пришел поздравить нас Виктор Анпилов со своими людьми (среди прочих М. Проскурина — фотокор "Правды"). Уже 7 декабря Тарасу Рабко не дали ключ от 411-й комнаты. Сказали, чтобы Дугин сам пошел к гл. редактору Чикину. 9 декабря Чикин сказал Дугину, что к нам ходит слишком много людей, они курят, и вообще его чикинский "бронежилет не выдерживает нападок против Вас". Короче, выставили и Дугина, и всю нашу контору. Так отплатили нам КПРФ-ные «коммунисты» за добро. С 30 января 1991 года по сентябрь 1993 года я печатал в "Советской России" несколько статей в месяц, активно катил с ними со всеми камень оппозиции в гору. Вместо благодарности лишили единственного крошечного помещения.
      Период жизни на ул. Гримау- ноябрь 1994 г.- 15 марта 1995 г. — был тяжелым и героическим. По утрам я обычно приезжал к Дугину и начинал звонить по нашим делам. Мы искали помещение, искали ВСЕ, потому что у нас ничего не было. Ближе к весне я договорился с журналом «Юность» и несколько раз приезжал туда с утра, располагался в пустом кабинете звонить. Помню себя, шагающего по морозу к метро, к телефонам-автоматам. С помощью монеты в 1 копейку я научился, нащупывая в щели рычажок, давить на него монетой и таким образом звонил бесплатно. В холоде, в дождь, на ветру, в переходе метро — так протекала моя редакторская (газеты) и председательская (НБП) деятельность.
      Помимо этого я еще и развозил на себе газеты по распространителям. Помню себя, тащущего 800 штук, аж жилы вытягиваются. Вез 200 штук до небольшого агентства на Пушкинской площади, а затем 600 штук в помещение «Правды» у Савеловского вокзала. Вез в метро, веревки резали руки. В середине декабря и до конца января уехала в Питер к матери Наталья Медведева, запила там и звонила к Дугину, изводила меня собой, безумной и пьяной. Были тяжелые дни, но я хорошо спал ночами, совершенно вымотанный физическим трудом. Я ничего не зарабатывал, денег у меня было крайне мало. В то же самое время у Натальи был период успехов. Случилось так, что почти одновременно у нее вышли сразу четыре книги (в том числе книга стихов в СПб) и второй диск. Возвращаясь ночью в Москву из Твери с газетами, я однажды вдруг услышал по авторадио "на станции Токсово" — голос моей жены. Она быстро становилась известной, даже деньги у нее были, за три книги она получила по три тысячи долларов за каждую. Известность, как и следовало ожидать от такого человека, как она, сделала ее наглой и раздражительной. Мы все меньше и меньше ладили. Ее тяготила жизнь без телефона, необходимость выходить рано утром на мороз и идти к телефонам-автоматам. Она с первых же номеров участвовала в газете, однако политическая моя деятельность вызывала у нее непонимание, даже насмешку. Я же презрительно отзывался об искусстве вообще. Т. е. мы все более расходились с нею. Сейчас понятно, что она приняла внезапно свалившиеся на нее плоды работы, которую она проделала, живя со мной еще в Париже, за норму. Она думала, так будет всегда, она думала, что это исключительно ее гениальность (о, она, конечно, с удовольствием окунулась в манию величия!) принесла ей заслуженный успех.