Глава 9

Нью-Йорк. 1873 год

— Мы разорены!

Николас сидел за обеденным столом и во все глаза смотрел на стоящего на пороге отца.

— Вы понимаете: мы разорены! Разорены! — бушевал он.

Серебряная ложечка громко звякнула о чашку тонкого китайского фарфора. Николас обернулся. Мать, сидевшая у дальнего конца стола, побледнела как мел.

— О чем ты говоришь, Пьер? — спросила она, и ее обычно спокойный голос, сейчас предательски дрожал. — Как мы можем быть разорены?

— Не осталось ничего! Все пошло прахом! Николасу вдруг стало трудно дышать. В его детской узенькой груди что-то со страшной силой сжалось и не отпускало. В голове появилась необычная легкость. И не от того, о чем сейчас говорил отец. Слова его с трудом доходили до Николасв. Просто его мир, казалось, начал разваливаться на куски. Сначала мать с непривычно заплаканными глазами и пропавшим шарфом. Теперь отец, разом осевший, обессиленно опершийся плечом о косяк, с лицом, как застывшая уродливая маска. Николас не понимал ни того, что случилось, ни того, что ему сейчас делать.

Пьер Дрейк принадлежал к хорошо известному в Нью-Йорке аристократическому роду Дрейков. Его уважали скорее не за знатное происхождение, а за справедливость и исключительную порядочность. Он вел со своей семьей тихую и спокойную жизнь. Тринадцать лет назад Дрейк женился на юной Луизе Уитмор из семьи высокоуважаемых бостонских Уитморов. Как говорили, женился по любви.

— Пьер, объясни наконец толком, что случилось! — воскликнула мать. — О чем ты говоришь? Как все могло пойти прахом?

— Все так и есть, как я только что сказал тебе и Николасу, — простонал отец, горестно качая головой. — Я вложил деньги в поставку труб, которые потребуются городу для капитального ремонта системы удаления сточных вод. Я их купил, пропади они пропадом! А когда пришел в мэрию, оказалось, что они уже купили их у кого-то еще!

— Пьер, это ужасно! Но ведь это всего лишь одно вложение? Как одно неудачное капиталовложение может нас разорить? А мое семейное наследство? А наследство твоей семьи?

— Его нет. Все пропало!

— Но каким образом?! Ты же сам говорил за этим столом об одном рискованном, но небольшом вложении!

— Я вложил все, что у нас было. Труб хватило бы на весь город. Я вложил все!

— Нет, — едва выдохнула мать. — Нет.

— Никто, кроме меня, не знал о планах мэрии. Я бы утроил свой капитал. Но кто-то пронюхал про это дело и опередил меня! Украл из-под носа! И если бы только это! Они купили трубы по смехотворно низкой цене. Даже успей я вовремя, все равно остался бы в дураках. Тот, кто это все затеял, наверняка понес приличные убытки. Такое впечатление, что это сделали со мной специально!

Мать безмолвно ахнула.

— Как такое могло произойти? — воскликнул Пьер, задыхаясь от ярости и отчаяния. — Как кто-то смог узнать?

Николас оглянулся на мать и увидел, что она по-прежнему сидит за столом и крепко прижимает ладони к груди. Другой рукой она прикрывала рот, как будто удерживая готовый вырваться крик.

— Мама, что случилось?

Она метнула на него короткий взгляд, и он увидел, что в ее глазах плещется страх. Но прежде чем смог что-то сказать, она вскочила из-за стола так стремительно, что стул, на котором она сидела, упал, и выбежала из комнаты.

Глава 10

Во вторник — день, на который Грейди 0'Ши договорился с Николасом, — ничего не подозревающая Элли ожидала покупателей в своем магазине. Было около трех часов дня. Колокольчик над входной дверью громко задребезжал, предупреждая о посетителе.

Шляпки Элли пользовались хорошим спросом. Среди ее клиентов значились самые модные и самые богатые светские дамы.

— Рада видеть вас, миссис Роберте! — приветливо поздоровалась Элли с коренастой, великолепно одетой женщиной.

— Мисс Синклер, — прощебетала Мейзи Роберте, — позвольте вам представить мою дорогую подругу мисс Дейдру Карлайл.

Женщина была высокая и стройная, с темно-каштановыми волосами и такого же цвета глазами. Она была красива и, как сразу поняла Элли, знала об этом.

— Она только что вернулась с плантаций своего отца на Карибских островах и хочет полностью обновить свой гардероб, включая шляпки. Я рассказала Дейдре, какой потрясающий у вас выбор, и настояла на том, чтобы мы к вам зашли.

— Очень мило с вашей стороны, миссис Роберте. — Затем Элли обратилась к мисс Карлайл: — С удовольствием покажу вам новые поступления.

Усадив мисс Карлайл в кресло перед зеркалом, она внимательно оглядела ее и, задав несколько вопросов, стала показывать многочисленные шляпки самых разных форм и расцветок. Мисс Карлайл принялась придирчиво рассматривать одну из них и попросила принести черную вуаль. Когда Элли направилась за ней в дальний конец помещения, следом заспешила Мейзи.

— Мисс Синклер, — торопливо зашептала Мейзи, исподтишка поглядывая на Дейдру, — мисс Карлайл многие годы провела в местах, мягко говоря, не очень цивилизованных. В результате она… плохо разбирается в том, что носят в изысканном обществе. Она приехала подыскать себе мужа, и мы не можем допустить, чтобы она выглядела как вдова или как женщина низкого происхождения.

— Вы хотели бы, чтобы я направила ее мысли по более правильному пути?

— Если это возможно, то да, — с облегчением вздохнула Мейзи.

Зная, что выполнение просьбы займет у нее определенное время, Элли отправила Джима разносить заказы, вернувшись к Мейзи, она ободряюще улыбнулась:

— Что-нибудь придумаем.

Николас раскрыл папку с материалами по делу Синклер. В ней лежало его последнее предложение. От этой женщины действительно можно было сойти с ума. Но тут же его губы тронула едва заметная улыбка. Она была, конечно, возмутительной нахалкой. И в то же время веселой и доброй. Он посмотрел на часы. Пятнадцать минут шестого. Если поторопиться, можно успеть в магазин Элли еще до закрытия и наконец сделать свое деловое предложение, от которого даже она не сможет отказаться.

Николас отправился по лабиринту улиц в своем покрытом черным лаком ландо, прося кучера ехать по боковым улочкам, чтобы не застрять в сумасшедшем уличном движении вечернего Нью-Йорка. Они не проехали и нескольких кварталов, как Николас разглядел впереди некое съежившееся существо. Приглядевшись, он с изумлением узнал Джима.

Николас вполголоса выругался и попросил кучера остановиться. Джим сидел на нижней ступеньке какого-то дома, положив голову и руки на согнутые колени. Николас готов был поклясться, что парень плачет.

— Джим? — позвал он, оглядывая пустую улицу.

— Проезжай, — отрывисто пробормотал Джим. Николас, собственно, только этого и хотел. Однако вздохнул, вылез из экипажа и, нимало не беспокоят за свой немыслимо дорогой костюм, уселся рядом с Джимом.

— Я же тебе сказал, Ники. Проезжай. Ники. Так — так. Николас удержался от раздраженного восклицания.

— Да ладно, Джим, перестань. Лучше скажи мне, что стряслось.

Джим поднял голову и посмотрел на Николасв полными слез глазами:

— Ничего не стряслось. Николас снова невнятно выругался.

— Ты уверен?

Шмыгнув носом, Джим вытер лицо обшлагом рукава.

— Уверен, что уверен.

Николас заколебался. Может быть, ему лучше уйти? Или остаться сидеть с парнем? Он просто не знал, как поступить. Ну почему все эти дни он то и дело впутывается в какие-то дурацкие семейные неурядицы? Он обреченно покачал головой, но в следующую секунду воспрянул духом, потому что Джим поинтересовался:

— Это твой экипаж?

— Мой, — ответил Николас. — Может, прокатимся?

— Пойдет, Ники. Мне надо в магазин вернуться.

— Отлично. Поехали!

Весь путь до магазина они проехали в молчании, изредка прерываемом восторженными ахами и охами Джима по поводу внутренней кожаной отделки ландо. Когда они остановились напротив магазина, Николас увидел, что в дверях стоит Элли и разговаривает c двумя женщинами. Вид у нее, несмотря на разговор, был какой-то отрешенный.

— Наконец-то! — почти выкрикнула она при виде вылезающего из ландо Джима. На лице ее можно было прочесть явное облегчение.

— Мистер Дрейк! — окликнула Николаса Мейзи. — Рада видеть вас.

Николас неохотно отвернулся от Элли и наконец увидел, что на ступеньках лестницы стоит Мейзи, жена Харви Робертса.

— Мое почтение, миссис Робертс, — кивнул он в ответ.

— Мистер Дрейк, позвольте представить вам мою дорогую подругу, которая только что приехала с Карибских островов, с плантаций своего отца, мисс Дейдру Карлайл.

— Очень приятно, мисс Карлайл, — церемонно наклонил голову Николас.

— Очень рада, мистер Дрейк, — промурлыкала Дейдра и протянула затянутую в перчатку руку.

— Надеюсь, вам не скучно в Нью-Йорке, — заметил он, вежливо беря ее за руку.

— Да что вы, мистер Дрейк! — одарила его страстной улыбкой Дейдра. — Здесь не до скуки!

Они обменялись еще несколькими малозначащими любезностями, и Николас, раскланявшись с обеими дамами, наконец повернулся к Элли, пристально следившей за их разговором.

Элли слишком поспешно повернулась к Джиму, явно чем-то взволнованная:

— За эту неделю ты уже в третий раз опаздываешь, Джим!

— Элли, я знаю, — извиняющимся тоном ответил Джим. — Прости меня, пожалуйста. Я не хотел опаздывать.

— Конечно, ты не хотел. — Она ласково взяла его за руку. — Джим, что-то произошло? Может быть, я даю тебе разносить слишком много заказов?

— Да что ты, Элли, конечно, нет! — умоляюще воскликнул он с округлившимися глазами. — Честное слово, мне очень стыдно, что я опоздал. Завтра я исправлюсь, обещаю тебе.

Когда Джим вошел в магазин, Элли повернулась к Николасу.

— Спасибо, что привезли его обратно, — натянуто поблагодарила она, ненавидя себя за то, что нервничала, пока Николас любезничал с Дейдрой Карлайл.

— Я ожидал, что буду обвинен в том, что поздно привез его.

Улыбка Николаса была такой широкой и веселой, что гнев Элли малость поутих.

— Вполне возможно, что причина его опоздания — в вас, — колко ответила она, не в силах удержать ответной улыбки.

— Ну что ж, в чем бы ни была причина, он теперь здесь, и вам можно наконец перестать беспокоиться, — рассмеялся Николас.

— Что? Мне перестать беспокоиться? — Она с сожалением покачала головой. — Клянусь, я беспокоюсь за Джима столько, сколько себя помню.

— Еще со школы?

— Со школы? — в замешательстве посмотрела на него Элли.

— Ну да, — улыбнулся Николас. — Монахини, которые закармливали вас овсянкой… вроде бы в школе.

Элли вздохнула и машинально присела на ступеньках.

— Да, конечно с самой школы.

Неожиданно она коротко рассмеялась, но глаза как были, так и остались грустными. Сейчас она казалась потерявшейся маленькой девочкой и Николасу неожиданно захотелось взять ее на руки и тихонько покачать. Он неловко переступил с ноги на ногу. А Элли по какой-то непонятной ему причине вдруг начала говорить:

— Джиму было шесть лет, когда его… ну вроде бы приняли. Он был такой милый и хороший. — У нее дрогнули губы. — Но с той самой минуты, как он переступил порог класса, он стал мишенью для насмешек.

— И тогда вы стали его защитницей? — предположил Николас.

— В некотором роде да. Мне было одиннадцать, и я делала для него все, что могла.

— Значит, вот когда вы стали борцом за справедливость.

— Борцом за справедливость? Бог его знает. — Она озабоченно нахмурилась. — Понимаете, другие дети очень плохо относились к Джиму. Они дразнили его, издевались, отбирали то немногое, что у него было.

— Я делала лишь то, что любой сделал бы на моем месте. Я была старше и пыталась защищать его.

— Нет, Элли, на вашем месте не каждый поступил бы так, — с нежностью возразил Николас.

Она отрешенно улыбнулась и, как будто не слыша, продолжила:

— Там был один мальчик тринадцати лет, его звали Клайв. От него Джиму особенно доставалось. Никакие уговоры не помогали.

В глазах у нее появилось берущее за душу горестное выражение.

— Откуда у меня ощущение, что вам удалось с ним справиться? — неожиданно вырвалось у Николаса.

— Потому что вы чересчур шустры, мистер Дрейк, — рассмеялась Элли. — К сожалению, я не раз в этом убеждалась, начиная с нашей первой встречи.

И она начала было подниматься.

— Подождите минутку! Куда это вы собрались? Вы не можете оставить меня в неведении! Я хочу знать, чем закончилась история с Клайвом.

Рассмеявшись, Элли покачала головой и снова уселась на ступеньку.

— Неподдающийся Клайв, — пошутила она. — Ну что ж, Клайв просто обожал засовывать всякую гадость Джиму в одежду, в стол , в еду. И хотя он проделывал эти штучки чуть ли не каждый день, всякий раз для Джима это становилось полной неожиданностью. — В глазах ее промелькнула печаль, и Николас с трудом удержался, чтобы не обнять девушку за плечи. — И как бы я ни старалась, мне редко удавалось отыскать очередную гадость до того, как на нее натолкнется Джим. Но тут мне пришла в голову одна мысль. — Элли с неприкрытым лукавством улыбнулась. — Если что и делалось в школе без нарушений, так это кормежка рисовым пудингом по пятницам. Лакомство, которое Джим обожал больше всего на свете. Но Клайв тоже его любил или по крайней мере ему нравилось отбирать пудинг у Джима, потихоньку подставляя тому свою пустую тарелку. — Она слегка повела плечиком. — А еще Джим обожал червяков, таких, знаете, белых, гладких. Все время таскал их с собой в карманах. Так я взяла несколько штук да и засунула Джиму в пудинг. Николас выжидающе приподнял брови.

— Вот, — продолжила Элли, — Клайв слопал свой пудинг и само собой разумеется утянул тарелку Джима себе. Я надеялась, что он наестся червяков, заболеет и потом его будет тошнить от одного вида рисового пудинга.

Она замолчала, и Николас неожиданно поймал себя на мысли, что ему очень хочется узнать, что было дальше с Клайвом, Джимом, но больше всего — что было дальше с отважной маленькой девочкой по имени Элли.

— Вместо этого вы отправили его на тот свет, — полушутя, полусерьезно проговорил он.

— Да нет, что вы! — весело засмеялась Элли. — Но один червяк решил дать о себе знать как раз в тот момент, когда Клайв загреб полную ложку пудинга. Само собой, глаза у него вылезли из орбит, и я уже решила , что нам с Джимом конец. Но на наше счастье, случились две вещи, которые нас и спасли. Клайв тайком собирал картинки с изображениями весьма раздетых дам. Так вот, в тот раз он спрятал одну из них под тарелкой с пудингом.

— А вторая вещь? — напомнил Николас, когда Элли снова умолкла.

— Вторая? В этот момент мимо Клайва проходила наша настоятельница и, когда он отодвинул тарелку подальше, строго заметила: «Клайв, ты не доел пудинг».

Николас не смог удержаться от смеха, когда Элли мастерски передразнила строгий и величественный голос начальницы.

— Я не голоден, — пролепетал Клайв. — Глупости. Немедленно все доесть! — И что оставалось делать Клайву? Мы все до смерти боялись настоятельницы. Ослушаться ее было все равно, что ослушаться самого Господа Бога. Но скажи ей о червяках, она поднимет тарелку и наверняка обнаружит там картинку. Так что Клайв съел червяков, всех до единого. — Она покачала головой. — Я часто потом думала, знала ли обо всем настоятельница. Впрочем, с того дня Клайв оставил Джима в покое.

Николаса охватило какое-то труднообъяснимое пронзительное волнение. Элли постаралась защитить Джима так, как подсказывал ее детский ум. В душе у него зрело желание обнять и приласкать девушку. То, что это было не просто желание, а что-то большее, смущало его и беспокоило. Ему хотелось избить до полусмерти мерзкого Клайва, притащить целую миску рисового пудинга Джиму и уберечь Элли от неприятностей.

— Наверное, мне надо было потолковать со стариной Клайвом, прежде чем влезать во все это дело. И как знать, тогда бы, возможно, решился вопрос с вашим домом.

От этих его слов волшебство вокруг них исчезло в мгновение ока. Но Николас был почти рад этому, потому что ее лицо вновь вспыхнуло негодованием, которое напрочь стерло выражение, из-за которого он едва не обнял ее и не послал все остальное к черту — и ее дом, и ее упрямство, и даже свою собственную жажду мести. Такого нельзя было допустить.

— Мистер Дрейк, сколько раз мне нужно повторять, что я не собираюсь продавать дом? — проговорила Элли сквозь зубы.

Но ответить ей он не смог, потому что из магазина вылетела Ханна, а следом за ней торопился Джим.

— Давай-ка собирайся, — сказала она, протягивая Элли ее ридикюль и шаль. — Пора домой. Ты же знаешь, Барнард не любит, когда мы задерживаемся. — Ханна замолчала и окинула Николасв изучающим взглядом. — Здравствуйте, мистер Дрейк, — поджав губы, вежливо поздоровалась она.

Он понял, что она подумала об их встрече у него в конторе. Задумался, а знает ли Элли, кто почтил его своими визитами сегодня утром. И решил, что навряд ли.

— Здравствуйте, мисс Шер, — нарочито растягивая слова, ответил Дрейк с такой чарующей улыбкой, что Ханна невольно хихикнула.

— А вы плутишка, мистер Дрейк! Если вы и дальше будете так беспечны, я в конце концов сдамся м вместо Барнарда обращу все свое внимание на вас.

— Это будет большой честью для меня. При этих словах Элли фыркнула.

— Элли! — воскликнула Ханна.

— Да? — спросила та. Она не могла поверить, что минуту назад с легкостью выбалтывала этому человеку свои тайны. Уж кому-кому, но только не ему все это рассказывать! Что это на нее нашло? Ханна оглядела улицу.

— Ого, отличный экипаж. И быстрый, наверное. Уж коли вы здесь, мистер Дрейк, может, подбросите нас до дома?

— Ханна!

— Но Элли, нам же надо побыстрее! — воскликнула Ханна.

— Я это прекрасно понимаю, Ханна. С минуты на минуту здесь будет Чарлз и отвезет нас.

— Чарлз не будет здесь с минуты на минуту, и ты это знаешь. Он вместе со своим папочкой погряз в их новом типографском деле. Так что, уверяю тебя, ни сегодня, ни завтра нам не видать этого господина как своих ушей. А скорее всего всю следующую неделю тоже. Ведь дел там просто невпроворот, — проворчала Ханна и покачала головой. — А мистер Дрейк здесь и галантно приглашает нас проехаться с ним. Он всего лишь довезет нас до дому, дорогая.

— Ханна, мы прогуляемся пешком.

— Может быть, я и не столь галантен, как, скажем, мистер Монро, — вмешался в разговор Николас, церемонно поклонившись, — но, увы, как верно подметила мисс Шер, я здесь и случайно прихватил с собой экипаж.

Ханна и Джим решительно начали спускаться по ступенькам к стоявшему у тротуара ландо. Элли бросила на Николасв сердитый взгляд:

— Вы обожаете, чтобы все было по-вашему!

— Если бы это мне удавалось в отношении вас, — широка улыбнулся в ответ Николас.

Элли вспыхнула. Ей захотелось изо всех сил стукнуть этого типа чем-нибудь тяжелым. Она еще подыскивала язвительный ответ, когда Николас решительно взял у нее из рук ключи и вставил в замочную скважину.

— Ханна торопится, дорогая. Мы не можем заставлять Барнарда так долго ждать.

Того, что он возьмет у нее ключи, Элли никак не ожидала. Все было сделано просто и очень ласково. Приятно опереться о сильное плечо.

Она выдохнула и выхватила ключи обратно, намеренно ожесточая себя против этого человека, который всякий раз переворачивал весь ее мир вверх дном.

— Можете мне не верить, мистер Дрейк, но я все еще в силах вставить ключ в замок и запереть дверь.

— А я никогда и не говорил, что вы на это не способны. Я всего лишь хотел вам помочь.

— Поберегите вашу вежливость для тех, кому она нужна, мистер Дрейк. Для Ханны, например. Или для мисс Карлайл. Николас вопросительно приподнял темную бровь и чуть улыбнулся. Какое-то время он внимательно смотрел на нее, потом коротко и с явным удовлетворением кивнул и зашагал вниз по лестнице, чтобы помочь Ханне и Джиму сесть в экипаж. Когда подошла Элли, он чуть шагнул в сторону и демонстративно не предложил ей руку.

Элли кипела от ярости. Сощурив глаза и стиснув зубы, она подобрала юбку и неуверенно поставила свою изящную ножку на ступеньку, пытаясь влезть в ландо.

На какое-то мгновение она подумала, что сумеет это сделать. Но в следующий миг нога соскользнула, и она, судорожно взмахнув руками, полетела на мостовую.

Элли даже не успела вскрикнуть от испуга, как Николас, подхватив ее, уже прижимал к своей широкой, мощной груди.

Ханна дважды ахнула, сначала от ужаса, потом от облегчения, а Джим зааплодировал. Николас улыбнулся и поклонился, продолжая держать Элли в объятиях.

— Вам скорее всего хотелось, чтобы я упала лицом в грязь, — сердито пробормотала она.

— Если бы я этого хотел, то не стал бы вас ловить.

— А вы надеялись, что, может, я упаду, тут-то вы меня и подхватите! — упрямо возразила Элли.

— А не слишком ли высокого мы о себе мнения? — вопросительно приподнял брови Николас.

— Опять вы с этим своим «мы», хотя Mы ничего вместе и не делаем. Я чуть не упала из-за того, что вы повели себя как неотесанный мужлан.

Николас в ответ лишь улыбнулся:

— Мисс Синклер, выберите что-нибудь одно — либо вы разрешаете мне быть с вами любезным, либо нет. А теперь позвольте, я помогу вам.

— Мистер Дрейк, — заметила Ханна, когда Николас занял свое место. — Вы будто специально стараетесь разозлить нашу милую Элли.