Глава 13

— С чего это она решила поехать в школу? — спросила Синтия у Бет, наблюдая, как Энджи ездит верхом вместе с Гиффом. — Ей же нравится жизнь на ранчо.

Бет улыбнулась и поставила на стол чашку.

— Птицы никогда не улетают далеко от гнезда. Ведь мы с тобой уже попробовали, не так ли? В глазах Синтии появилась боль.

— Да, — кивнула она. — Знаешь, я пыталась объяснить девочкам, как важно опробовать свои крылья, хотя… Сама я — не такой уж хороший пример. Эта история стала для меня настоящей катастрофой.

— Что-то не похоже на тебя, Тия. Ты всегда была оптимисткой, — заметила Бет.

— Какой уж там оптимисткой… — покачала головой Синтия. — Вспомни, как я уехала в Европу, какие у меня сложились отношения с Роберто.

— Но ведь ты любила его?

— Мне казалось, что любила. Ни ты, ни Энджи никогда ничего не говорили мне, а ведь иметь сестру с такой скандальной репутацией, как у меня… Уверена, мое поведение смущало вас и нередко заставляло краснеть.

— Тия, мы же любим тебя и знаем, что ты — хороший человек. Ты, конечно, можешь обмануть других, но тебе никогда не удастся ввести в заблуждение родных, — заметила Элизабет.

— А папа? Он страдал из-за меня, и Дэйв не упустил возможности напомнить мне об этом.

— Знаешь, мне кажется, папа считал, что это он виновен в том, что ты уехала из дома. Но он любил тебя, и ты это знаешь. — Бет взяла сестру за руку. — Тия, ты мучаешься из-за несчастного случая с девочкой. Но ведь такое могло случиться с любой из твоих учениц, причем тебя могло и не быть рядом! Никто не может влиять на судьбу человека.

— Раньше я тоже верила в это, но потом произошла эта история с Дэйвом и несчастный случай с Кэтрин Мэри. И не пытайся убедить меня, будто я ни в чем не виновата.

— Но признайся, тебя волнует не только Кэтрин Мэри, не правда ли? — спросила Бет, заглядывая в глаза Синтии.

— Нет, кажется, нет… Правда, сначала я была в шоке и моя реакция… Знаешь, в глубине души я — фаталист. — Она заставила себя улыбнуться. — И я не играю жизнями людей, не искушаю Господа, что бы ни думал Дэйв Кинкейд.

— Стало быть, все дело в Дэйве? А что произошло между вами?

— Ох, Бет, я столько всего натворила! Он никогда не был высокого мнения обо мне, а я… я хотела, чтобы он уступил мне. Дэйв с самого начала раскусил меня… Он сказал, что я всего лишь испорченная, богатая девчонка…

— Если бы ты объяснила мне, какие чувства испытываешь…

— Ни к чему это не приведет, Бет. Сначала я дразнила его, и его мнение обо мне стало только хуже. А теперь… теперь он презирает меня за то, что я оставила своих девочек, ведь они доверяли мне.

— В таком случае возвращайся в Тент-Таун и докажи ему, что он не прав, — предложила Элизабет. Синтия печально поглядела на сестру.

— Не могу я вернуться, Бет. Он просил передать тебе, что оставит работу, если я вернусь.

Глаза Бет расширились от изумления.

— Ох, не может быть! — воскликнула она. — Он сказал это со злости! Ведь Дэйв так предан своему делу! Он намерен достроить дорогу до конца.

— Нет, он сделает то, что обещал, — Дэйв достаточно упрям и исполнит свою угрозу. — Синтия фыркнула. — Но мне некого винить, кроме себя. Я полюбила его, а он ничуть не сомневается, что все его домыслы обо мне — правда… И я не могу доказать Дэйву, что он ошибается. — Синтия встала из-за стола и подошла к окну. — Наверное, ты назовешь это карой. — Некоторое время девушка молча смотрела в окно, а потом повернулась к сестре. — Господи, Бет, я так скучаю по нему! Прошло всего пять дней, а мне кажется — пять лет.

Элизабет подошла к сестре и положила руку ей на плечо.

— Но почему бы тебе не вернуться к нему, дорогая? Скажи ему, какие чувства ты испытываешь, скажи то, что ты сказала мне.

— Не думаю, что это поможет. Дэйв презирает меня.

— Тия, прошу прощения за любопытство, но… вы были близки?

— Нет, однако в этом нет моей вины. — Синтия усмехнулась. — Но я довела его до нужного состояния. Ничего не случилось только из-за того, что он был ранен, а останься я в Тент-Тауне, мы бы уже стали любовниками. Я уверена в этом, — добавила она.

Схватив сестру за руки, Бет заглянула ей в глаза.

— Но если ты любишь и хочешь Дэйва, то почему бежишь от него? Возвращайся и борись за него, за свою любовь, Тия! Сегодня прибудет товарный поезд. Попросим прицепить к нему твой вагон.

— Ты правда считаешь, что я должна так поступить?

— Не следует сдаваться без боя. Пойдем же, я помогу тебе собраться, — предложила Бет.

— Ох, Бет, я люблю тебя! — вскрикнула Синтия. Смеясь, девушки обнялись и поцеловались. Вдруг Элизабет стала серьезной.

— Боже мой! Мы совсем забыли об Энджи. Я обещала дать ей вагон для поездки в Сент-Луис. Так что ты сможешь взять его только через неделю.

Синтия помрачнела.

— Что ж, я так долго ждала, что потерплю еще неделю. Если бы мне не нужен был вагон для жилья, я бы поехала и без него, — задумчиво проговорила она. — Что ж, использую это время, чтобы подумать, как дальше вести себя с Дэйвом.

— Не придумывай ты ничего, Тия, пусть все идет, как идет. Наверное, он испытывает примерно те же чувства, что и ты. — Взяв Синтию под руку, Элизабет добавила:

— Господи, что же я буду делать, если вы обе уедете? А папы нет… В доме станет так пусто.

— Тебе тоже придется найти себе друга. Бет. Предпочтительно высокого, темноволосого и красивого. И храни его Бог, когда он будет проскальзывать мимо Мидди, Сестры со смехом вышли из комнаты.

Увидев возвращающихся Гиффа и Энджи, Синтия решила подышать свежим воздухом, взяла жакет и вышла из дома. Едва она подошла к конюшне, как из нее вышел Пит Гиффорд.

— Привет, Гифф! Что делает Энджи?

— Она там. — Он кивнул в сторону конюшни. — Прощается со своей лошадью. Никак не возьму в толк, почему она вздумала уехать. — И ушел, поднимая ногами клубы пыли.

Синтия смотрела ему вслед, недоумевая, что могло так огорчить Гиффа. Войдя в конюшню, Синтия увидела младшую сестру — та стояла, прижавшись щекой к своему скакуну.

— Я буду так скучать по тебе, Калико. Гифф позаботится о том, чтобы тебя каждый день выезжали и иногда давали по яблочку. — Повернувшись, Энджи заметила Синтию. — Ненавижу прощаться с кем-нибудь.

— Да, особенно когда приходится целовать лошадь. А мне-то всегда казалось, что маленькие принцессы целуют лягушек.

— Как бы мне хотелось быть такой же сильной, как ты, Тия. Ты никогда не огорчаешься.

— Это тебе так кажется, Тыквочка. Послушай, в школе ты будешь недолго, а на Рождество приедешь домой. — Она обняла сестру, и девушки пошли к дому.

— Обещай мне, Тия, что бы ни случилась, ты будешь здесь, когда я вернусь, — попросила Энджи.

— Обещаю, милая. Пойдем же, я помогу тебе собрать вещи.

— Да не понадобится тебе вся эта теплая одежда! — возмущалась Синтия, наблюдая, как сестра засовывает в сундук очередной свитер. — В Сент-Луисе не так холодно, как в Колорадо. К тому же если тебе станет совсем тоскливо, то обратно придется тащить все на себе. Вдруг ты решишь оставить школу искусств и вернуться к фермерской жизни.

— Синтия Маккензи, прекрати тешить ее пустыми надеждами, — строго произнесла вошедшая в комнату Элизабет.

— Уверена, что нашей сестренке захочется вернуться домой, как только она увидит первого же обнаженного натурщика, — усмехнулась Синтия.

Энджи резко повернулась к ней.

— Обнаженного натурщика?! — воскликнула она.

— Конечно. — Бет подмигнула Синтии. — Как еще ты сможешь понять, что тело мужчины симметрично? Только если увидишь мужчину голым.

— Я… Я не хочу рисовать голых, особенно мужчин. Я-то думала, что мне придется изображать животных… пейзажи, солнце… Что-нибудь в этом духе, — пролепетала Энджи.

— Нет, никуда не деться — ты должна уметь рисовать все, — твердо заявила сестра. Энджелин едва не плакала.

— А разве нельзя рисовать женщин?

— Бет, погляди-ка, она даже холодным потом покрылась от стыда.

— Ничего подобного, — возмутилась Энджи. — Мне кажется, вы просто разыгрываете меня. Обнаженные натурщики! Тоже мне! — Она кинула в Синтию подушку.

Синтии удалось перехватить ее и бросить в сестру, наклонившуюся, чтобы взять другую подушку. Расхохотавшись. Энджелин приподняла юбку, обнажая отороченные кружевами панталоны, и поскакала по кровати за убегающей Синтией. К ним присоединилась Бет, державшая в руках еще одну подушку, и начался настоящий бой.

Смеясь и крича, сестры выбежали в коридор, нанося друг другу удары подушками. А потом подушка Синтии порвалась по шву, и целое облако перьев поднялось в воздух.

— Ну вот, мы победили тебя! — закричала Энджи.

— Это несправедливо! — взвизгнула Синтия, но сестры продолжали атаковать ее. Она побежала вперед по коридору. — Вы еще пожалеете, когда я возьму другую подушку.

И тут подушки Бет и Энджи как по команде порвались, и в воздухе поднялось так много перьев, что сестры едва видели друг друга. Синтия взмахнула рукой, и вдруг в облаке перьев внизу лестницы появилась высокая фигура.

Держа в руках шляпу, на нее смотрел Дэйв Кинкейд.

— Дэйв! — воскликнула Бет из-за спины Синтии. — Какой приятный сюрприз! Мы не ждали тебя. — Поправив волосы и приосанившись, Бет стала спускаться вниз. Перья тучей летели за ней.

— Здравствуй, Элизабет, — проговорил Дэйв, не сводя глаз с Синтии. — Энджелин, — добавил он.

— Привет, Дэйв, — кивнула та. — Рада видеть тебя. С вашего позволения, — она обвела присутствующих взглядом, — я, пожалуй, начну приводить все в порядок.

— Да уж, начнешь, — заявила взявшаяся откуда-то Мидди. — Вы, девушки, уже взрослые для таких дурацких забав.

— Да ладно тебе, Мидди, — примирительно сказала Бет. — Ничего страшного не случилось. Начинай убирать, Энджи, а я схожу за шваброй.

— Неужто очередная кухарка ушла от нас, Мидди? — поинтересовалась Бет.

— Да от нее никакого толку не было, — заявила та.

— Надеюсь, ты останешься на обед, Дэйв. — И, взяв Мидди под руку, Бет повела ее в кухню.

Энджи нырнула в свою комнату, оставив Синтию с Дэйвом наедине.

Наконец Синтия нарушила молчание:

— Рада видеть тебя. Ты хорошо выглядишь, Дэйв. Кинкейд стал подниматься наверх.

— Я хочу сказать, ты выглядишь гораздо лучше, чем в тот день, когда я уехала. Я имею в виду… твои… синяки…

Поднявшись, Дэйв схватил Синтию за руку и повел в комнату, которую всегда занимал в Раунд-Хаусе. Едва они вошли, он привлек Синтию к себе и впился в ее губы горячим поцелуем. Синтию охватила сладкая истома, колени ее подогнулись, по телу побежали мурашки.

— Господи, Син, я думал, что смогу забыть тебя, перестану хотеть… Но ничего не получилось. — Он нежно целовал ее лоб, веки, кончик носа, губы, и от его поцелуев по телу Синтии бежали горячие волны.

— Это были самые долгие пять дней в моей жизни, — прошептала она.

Их дыхание смешивалось, желание становилось сильнее. Но вдруг за дверью послышался голос Бет. Дэйв и Синтия отскочили друг от друга.

— Возвращайся к нам, Син. Все хотят, чтобы ты вернулась, не только я, — сказал Дэйв.

— Я хотела вернуться, но боялась, что ты уедешь, если я появлюсь в Тент-Тауне.

— Ты же понимаешь, я не это имел в виду. Я хотел обидеть тебя в ответ на твое сообщение об отъезде, — шепнул Дэйв.

— Мы наговорили друг другу много лишнего, Дэйв.

— И лекарство от этого одно — поцелуй, — улыбнулся он, накрывая ее губы своими. — Но завтра я должен вернуться в городок. Ты поедешь со мной?

— Завтра я не могу, Дэйв. Энджи уезжает в школу и берет наш вагон. Но я приеду, как только смогу. Думаю, не позже чем через неделю.

— Неделю?!

— Да, Кинкейд, прости. — Она приподнялась на цыпочки, чтобы наградить его еще одним поцелуем.

Услышав, что Бет зовет ее, Синтия направилась к двери. Обернувшись, она заметила, что Дэйв помрачнел.

— Я должна помочь сестрам. Так что увидимся позже. — Она подмигнула ему.

— Не может быть! Только не Кэтрин Мэри! — воскликнула Синтия.

За обедом Дэйв развлекал присутствующих рассказами о своей жизни в городке, пока он был в «осаде».

— Да уж, представь себе. Твоя миленькая маленькая Кэтрин Мэри показала мне язык. И не только она — все твои милашки, как ты их называла. Надеюсь, вы не этому учили девочек, миз Синтия?

— Она бы не стала этого делать, — заметила Бет. — Не обижай ее, Дэйв.

— Когда я была маленькой, то постоянно подтрунивала над Гиффом, — вмешалась Энджи.

— Не напоминай мне об этом, — усмехнулся Гифф. — Ты была невыносима!

— Я и не знал, какими проказливыми могут быть маленькие девочки, если ты встаешь у них на пути, — заметил Кинкейд.

Бет улыбнулась:

— Судя по твоим рассказам, мальчики тоже не ангелы.

— Да и их родители тоже, — добавила Синтия.

— Это точно, — согласился Дэйв. — Шон Рафферти и Лидия оказались единственными здравомыслящими людьми в городке.

— Тебе следует заняться фермерством, — проговорил Гифф. — Знаешь, как только все начинают приставать ко мне, я сажусь на коня и уезжаю. В холостяцкой жизни есть и свои преимущества.

— Поверь мне, Гифф, у меня был большой соблазн уехать, — кивнул Дэйв.

— Не хочу вас слушать, — сказала Бет. — Представляю, какая у нас будет жизнь без вас двоих. — Она поднялась. — Кстати, Гифф, ты бы смог завтра проводить Энджи до депо? А я в одиночестве поворчу в своей комнате.

— Разумеется, — кивнул Гиффорд. — А потом я уеду к себе домой.

— Что ж, тогда увидимся за завтраком. Доброй ночи, — кивнула всем Бет. — Дэйв, зайди, пожалуйста, в кабинет. Я хочу показать тебе кое-какие расчеты.

Синтия посмотрела на Энджи.

— А мы с тобой остаемся вдвоем, — улыбнулась она. — Так что, Тыквочка, пойдем собирать твои вещи. Утро, как обычно, настанет неожиданно.

Решив, что уже поздно, Дэйв отложил в сторону бумаги. Только он собрался прикрутить лампу у кровати, как дверь распахнулась и Синтия проскользнула в его комнату. Она заперла дверь.

Увидев девушку, Дэйв едва сдержал себя. Роскошные длинные волосы Синтии, только что расчесанные гребнем, черными волнами падали на ее алебастровые плечи, а сквозь полупрозрачную черную ткань ночной рубашки просвечивали очертания высокой груди и стройных бедер.

Дэйва словно огнем обожгло, сердце бешено заколотилось в груди.

— Не хочешь избавиться от этого?

— От света или от рубашки? — с трудом проговорил он. Во рту у него пересохло.

— От света, — шепнула она.

Затянувшееся ожидание причиняло физическую боль Дэйву, он изнывал от желания увидеть красоту ее тела, дотронуться до него, попробовать на вкус.

— Свет надо оставить, а платье — снять… Синтия судорожно вздохнула, пытаясь сдержать биение сердца. Страсть, горевшая в его глазах, гипнотизировала ее, и желание Синтий становилось еще сильнее. Не раздумывая, она сорвала с себя рубашку. Дэйв быстро скинул с себя оставшуюся одежду и лег. Усмехнувшись, Синтия вытянулась на нем.

Дэйв запустил пальцы в ее прекрасные волосы.

— Я не надеялся, что ты придешь ко мне, — хрипло прошептал он, и от этого шепота девушка затрепетала.

— Я бы не прожила еще одной недели в ожидании этого момента, — пробормотала она.

Его теплые ладони скользнули по ее спине, а губы страстно приникли к ее губам. Язык Дэйва проник в сладостное тепло ее рта, Синтия лихорадочно ласкала его волосы. Крепко обхватив ее, Дэйв перекатился со спины на живот, подмяв ее под себя.

Когда им уже не хватало дыхания, девушка, заглянув Дэйву в глаза, взяла его лицо в свои ладони.

— Почему мы так противились этому? — спросила она. Взяв руку Синтии, Дэйв нежно поцеловал ладонь, а потом осторожно провел языком от ее подбородка до чувствительной ямочки за ухом.

— Потому что я дурак, — прошептал он, обжигая ее дыханием.

Взгляд Дэйва опустился на ее грудь. Он осторожно взял в рот отвердевший сосок Синтии. Та застонала и выгнулась дугой, стремясь всем телом прижаться к Дэйву.

Их объятия становились все жарче. Они лихорадочно исследовали друг друга, придумывая все новые и новые ласки. Наконец Дэйв, не в силах больше терпеть, рывком вошел в нее.

— Син! Син! — простонал он.

— Да, Дэйв! Да! — выкрикнула она, когда их тела содрогнулись от сладостного экстаза.

Грудь Дэйва вздымалась от тяжелого дыхания, сердце Синтии колотилось неистово. Постепенно любовники успокоились, и лишь тогда Синтия ощутила, что Дэйв держит ее за плечи, а ее голова лежит у него на груди. Приподнявшись, она посмотрела ему в глаза. Их взгляд был красноречивее любых слов.

Соски Синтии снова напряглись, когда Дэйв вновь оказался сверху. Он молча изучал ее лицо, а потом, наклонившись, поцеловал припухшие губы. И подумал, что еще никогда не испытывал такого удовольствия, такой полноты чувств.

Синтия крепче прижалась к нему. Дэйв не говорил ей о любви, но она была уверена, что он любит ее. Улыбнувшись, она закрыла глаза.

Они так и не узнали, кто заснул первым.

Глава 14

— Я пошлю тебе телеграмму, как только вагон вернется, — пообещала Синтия, когда они прощались с Дэйвом. — И следующим же поездом приеду в Тент-Таун.

— Звучит так, словно мне придется ждать всю жизнь, — пробормотал он.

— Это даже хорошо, что я пока остаюсь. Бет огорчена отъездом Энджи, так что я помогу ей справиться с грустью, — вымолвила девушка.

— Пожалуй, ты права, — кивнул Дэйв, — но я все время буду вспоминать прошлую божественную ночь.

Обвив его шею руками, Синтия заглянула в бездну его карих глаз.

— Тебе понравилась прошлая ночь, а, Кинкейд?

— Да, понравилась. — Он обхватил ее за талию, прижимая к себе. — Черт возьми, миз Син, вам-то отлично известно, как мне все понравилось, — проговорил он, наклоняясь к ней.

Их губы слились в страстном поцелуе, сладкая истома охватила обоих.

— Неделя — это слишком долго, не правда ли? — подмигнул он ей.

— Ах ты, негодяй Кинкед, — с любовью прошептала девушка. — Только не вздумай уверять меня, будто сам не будешь считать дни до нашей встречи.

Его поцелуй был долгим и нежным. Он, может быть, еще и не понимал этого, но Синтия уже не сомневалась в его любви.

Наконец Дэйв отпустил ее.

— Мне пора, — произнес он. — Я буду думать о тебе.

— Знаю, — улыбнулась девушка. — И передай привет всем-всем в Тент-Тауне. Я буду думать обо всех вас. Особенно о тебе, Дэвид Кинкейд, — едва слышно добавила Синтия.

Все последующие дни Синтия собирала вещи, что могли пригодиться ей в лагере, а ночами думала о Дэйве. Со времени его отъезда прошло пять дней. И каждую минуту она скучала по нему.

Мучаясь бессонницей, Синтия смотрела в окно на звездное небо. Часы пробили полночь. Обхватив себя руками, чтобы сдержать невольную дрожь, она вздохнула — до рассвета было еще так далеко!

Вдруг она заметила, что в конюшне горит свет. Кто это мог забрести к лошадям в столь поздний час? Девушка выскользнула из комнаты и побежала вниз, на ходу схватив и набросив на плечи длинную накидку.

В загоне Пит Гиффорд ездил на коне Энджин.

— Гифф, что ты делаешь тут в такой час?

— Выезжаю Калико, — буркнул Пит.

Спрыгнув на землю, он отвел коня в денник. Синтия шла за ним.

— Я же обещал Энджи, что буду делать это каждый день, — пояснил Гиффорд, расседлывая коня. — А раньше прийти у меня не получилось.

— Один день не имеет значения, Гифф, — тихо сказала Синтия.

— Знаю, но завтра я тоже буду занят. Мы начали собирать сено — его надо увезти на южную ферму до зимы.

— Завтра я смогу поездить на нем, Гифф.

— Мне казалось, ты не любишь лошадей.

— Да нет, я ничего против них не имею, но мне вообще не по нраву сельская жизнь, — пожала плечами Синтия. — Энджи она нравится, а мне — нет.

— Да, Энджи любит эту жизнь, — вздохнул Пит. — Никак не пойму, зачем она уехала в эту свою школу. — Взяв с пола пучок соломы, он стал протирать коня. — И Калико так по ней скучает.

— Наверное, так же как ты, — улыбнулась девушка.

— Я беспокоюсь, думая, как она там одна, в Сент-Луисе. Ты же знаешь, Энджи ни разу в жизни дальше Денвера не бывала.

— Ты же видел телеграмму, Гифф. Она пишет, что все в порядке. Она отлично устроилась. С Энджи все будет хорошо, Гифф.

— Надеюсь, — пробормотал он.

— Гифф, а ты никогда не говорил ей о своих чувствах? — тихо спросила Синтия.

Гиффорд удивленно посмотрел на нее:

— Что ты имеешь в виду?

— Господи, Гифф, я же Тия, помнишь? Когда это мы лгали друг другу?

— Мне никогда не удавалось обмануть тебя…

— Так почему же ты ничего не сказал ей? — настаивала Синтия.

— Чтобы выставить себя дураком? Она никогда и внимания-то не обратит на такого старого деревенского пня, как я.

— Господи, Гифф, да у вас всего десять лет разницы!

— Тия, она смотрит на меня как на старшего брата! Ей же будет не по себе, если я признаюсь в своих чувствах!

— Боже мой, какими нелепыми становятся мужчины, когда речь заходит о противоположном поле! А тебе не приходило в голову, что она, возможно, испытывает те же чувства, что и ты? Ты такой же, как Дэйв! Он почему-то уверен, что я испорченная богачка, ищущая развлечений.

Гифф вышел из денника.

— А ты-то сама говорила ему, что дело обстоит несколько иначе? — ухмыльнулся он.

— Я пыталась, но он убежден в обратном. — Подумав, она тихо спросила:

— Гифф, а ты бы мог полюбить женщину, которая вела себя так, как я?

— Что же такого ты натворила?

— Тебе же все известно… Я сбежала в Европу… Мои отношения с Роберто… Дэйв думает, что я… в общем, никчемный человек.

— Стало быть, мне надо зазвать его за амбар и выколотить эту дурь из его головы, — улыбнулся Гифф, обнимая Синтию за плечи. — Так же, как я делал в детстве, когда мальчишки обзывали тебя.

Синтия обняла Пита, и они побрели к дому.

— Боюсь, это не поможет, Гифф. Это сражение я должна выиграть сама.

— Кажется, ты привязалась к Дэйву, Тия? Остановившись, Синтия долго смотрела на Гиффорда.

— Я люблю его, Гифф. Но ты так и не ответил на мой вопрос. Может ли мужчина полюбить женщину, которая вела себя так, как я?

Нежная улыбка смягчила грубые черты лица Пита.

— Ты — хорошая женщина, Тия. Да любой мужчина как павлин раскинет свой хвост, узнав, что ты полюбила его! Кинкейд — счастливчик. — Наклонившись, он поцеловал ее в щеку. — Скоро рассветет.

— Спокойной ночи, Гифф.

Синтия знала этого человека всю жизнь и была очень привязана к нему. Забавно, как жизнь привела их обоих на тропу непонятной любви.

— Открой же глаза, Энджи, — прошептала она, — открой и ты увидишь, что счастье ждет тебя прямо на пороге! И тебя тоже, Дэйв Кинкейд, только тебя надо убедить в этом, — добавила она.

Утром посыльный принес хорошую весть: личный вагон Маккензи прибыл в Денвер, так что она могла ехать в Тент-Таун уже на следующий день. Завтра вечером она увидит Дэйва!

Вспомнив о своем обещании, Синтия оседлала Калико и объехала на нем весь Раунд-Хаус. Она знала, что, вернувшись к Рождеству, увидит землю промерзшей и по пояс засыпанной снегом. Золотой убор старых осин был великолепен, и она внезапно подумала, что всегда воспринимала красоту их усадьбы как должное. Интересно, это любовь заставила ее более чутко относиться к окружающему, ? Улыбнувшись, Синтия пустила Калико галопом и поскакала на поле.

По дороге к дому девушку остановила молодая леди, только что выбравшаяся из наемного экипажа. Синтия спешилась, увидев, что та направляется к ней.

— Извините, вы — Элизабет Маккензи? — спросила незнакомка.

Миниатюрная блондинка была, пожалуй, моложе Энджи и показалась Синтии знакомой.

— Нет, я — ее сестра, Синтия Маккензи. Может, я смогу помочь вам?

— Мне необходимо найти Дэвида Кинкейда, — сообщила блондинка.

Едва услышав это, Синтия узнала женщину — это была та самая особа, чей портрет стоял у Дэйва на ночном столике.

Девушка казалась чистой и невинной: ее блестящие волосы были цвета спелой ржи, а яркие голубые глаза могли посоперничать цветом с ясным летним небом. Такую чистую невинность средневековые рыцари рвались защищать от всего на свете, а мужчины девятнадцатого века хотели бы иметь такую женщину… женой.

Чувствуя, что голова идет кругом, Синтия пролепетала:

— Пойдемте со мной, я отведу вас к Элизабет. Уверена, она ответит на все ваши вопросы.

— Благодарю вас, мисс Маккензи. Позвольте выразить соболезнование по поводу смерти вашего отца. Брат часто писал о нем в письмах, Дэйв очень высоко…

— Так Дэйв — ваш брат?! — с облегчением выдохнула Синтия.

— Да-а… — удивленно протянула девушка. — Я — Салли Кинкейд, сестра Дэйва.

— Как я рада познакомиться с вами! — с воодушевлением проговорила Синтия. — Я сразу и не поняла, что вы его сестра. Дэйв никогда не…

— Да, он никогда не рассказывает обо мне, — кивнула девушка. Ее голубые глаза затуманились. — Что ж, это не удивляет меня.

— Вы же, наверное, знаете, как скрытен он бывает, когда дело касается его личной жизни, — добавила Синтия, едва сдерживая радость. — Он никогда не говорил о своей семье.

Синтии казалось, что она парит над землей. Взяв Салли под руку, она сказала:

— Вы мне все-все о себе расскажете, хорошо? — И, улыбаясь, повела Салли в дом.

За обедом Синтия и Бет внимательно слушали Салли.

— Мне было четыре года, а Дэвиду — шестнадцать лет, когда наши родители, наш брат Мэтью и сестра Рэчел погибли при пожаре, спалившем наш дом. Если бы Дэвид не вынес меня из огня, я бы тоже погибла. Он пытался спасти еще кого-нибудь, но дом полыхал, как факел, и пожарники не пустили его.

— Бедняжка, — прошептала Бет. — Какой ужас!

— После этого мы с Дэйвом поселились у маминой сестры. Но, устроившись работать на железную дорогу, Дэйв уехал. Через три года и тетя умерла. Но за год до смерти она устроила меня в пансион, и с тех пор Дэйв платил за мое образование. Я благодарна ему, но не хочу возвращаться туда.

— Тебе было плохо там, Салли? — поинтересовалась Синтия.

— Нет, не плохо. Это хороший пансион, и мисс Спенсер, директриса, — чудесная женщина. Когда мне исполнилось шестнадцать, она даже позволила мне преподавать в младших классах Я была очень довольна — Тогда почему же ты уехала, Салли? — спросила Бет.

— Я жила в пансионе десять лет, а теперь решила, что настала пора начать новую жизнь Я чувствую себя виноватой за то, что Дэйв все это время тратил на меня деньги.