— Вы говорите очень убедительно, Майкл, но ошибаетесь в одном: я не верю в то, что Дэйв погиб.

— Или не хотите верить, — мягко поправил Майкл. — И как вам этот вечер? — веселым тоном спросил он.

Почувствовав, что Майкл хочет отвлечь ее, Синтия улыбнулась. Майкл такой хороший человек, подумалось ей, вот почему только Бет не видит этого?

— Сегодня я в своих туфлях, Майкл, но что-то мне не хочется танцевать.

— Хорошо, Синтия, но если вы передумаете, первый вальс — за мной.

Промаявшись на балу часа три и не в силах больше терпеть нудные разговоры, Синтия украдкой ускользнула в кабинет. Заливаясь слезами, девушка подошла к портрету отца, висевшему над камином.

— Он жив, папочка. Я все еще верю, — прошептала она. — Но что, если он где-то один, раненый и замерзает? Если ему нужна моя помощь, папочка? Я чувствую себя такой беспомощной, такой… потерянной…

Вытащив из-за корсажа послание отца, Синтия еще раз взглянула на портрет.

— Думаю, настала пора распечатать письмо, папа, потому что с его помощью я хочу обрести надежду.

Ведь никто больше не верит, что Дэйв жив, я вижу это по их глазам.

Распечатав письмо, Синтия с тяжелым сердцем принялась читать его.

Моя дорогая Тия!

Сев писать это послание, я задумался, при каких обстоятельствах ты можешь вскрыть его. И пришел к выводу, что ты сделаешь это в двух случаях: когда найдешь любовь или когда потеряешь ее. Молю Бога, чтобы второго с тобой не произошло. Надеюсь, ты уже догадалась, почему я оставил тебе наперсток — это же крохотный символ дома, домашнего очага. Ведь именно этого ты ищешь, моя дорогая Тия. Тебе хочется иметь свою семью, любить и быть любимой. Ты считаешь, что одержима скукой, а на самом деле ты отчаянно бьешься за мир и покой для себя. Поэтому я надеюсь, что ты своего добьешься и найдешь свое счастье. Верь мне, дорогая Тия, любовь победит, и в один прекрасный день ты встретишь мужчину, который по-настоящему полюбит тебя. Молю Бога, чтобы этот день поскорее наступил.

Синтия вздохнула.

— Ты был прав, папочка. — Она взглянула на портрет. — Я встретила такого мужчину. Мне было так спокойно и хорошо рядом с ним. Мы никогда не скучали вместе. Ты говоришь, что я найду свое счастье, но, к сожалению, не упоминаешь, как долго оно будет длиться. Неужели я встретила Дэйва лишь для того, чтобы потерять его? Правда, ты сказал, что любовь победит. Что ж, буду в это верить и черпать в этой вере силу. Любовь победит, и Дэйв вернется ко мне.

Забили каминные часы, и девушка невидящим взором посмотрела на них. Пробило полночь, а значит, наступил Новый год. В соседней комнате раздались громкие крики, а когда гости запели «Старинную шотландскую песню», сердце девушки защемило. Она вдруг вспомнила все свое прошлое и с надеждой подумала о будущем.

Закрыв глаза, Синтия пыталась сдержать слезы. Какая надежда, если Дэйва нет рядом?

— А мне-то казалось, что по обычаю близкие целуются, когда часы бьют двенадцать, — вдруг раздалось у нее над головой.

Не веря своим ушам девушка обернулась. Рядом с ней стоял Дэйв, и его теплая нежная улыбка согревала ее.

— С Новым годом, дорогая!

— Это ты?! Боже мой, Дэйв, неужели это ты?! — Слезы радости потекли у нее из глаз. Она бросилась к нему. — Я знала, что ты вернешься! Я не переставала верить в то, что ты жив! — всхлипывая, говорила Синтия, а Дэйв осыпал горячими поцелуями ее шею и лицо. — Я верила, несмотря ни на что!

Дэйв крепко поцеловал ее в губы.

— Я же говорил тебе, дорогая: ничто не разлучит нас. — Крепче сжав Синтию в объятиях, он прошептал ей на ухо:

— Ох, Син, были моменты, когда одни воспоминания о тебе, о твоем прекрасном лице помогали мне выстоять.

— Даже не представляю, что тебе пришлось пережить.

— Все произошло так быстро, — заговорил Дэйв. — Мы и не знали о предстоящей непогоде. Когда началась вьюга, О'Хара до минимума сбросил скорость, поэтому крушения не произошло — мы медленно съехали с колеи и покатились вниз, а потом состав врезался в деревья и вагон перевернулся. Тут-то все и началось! Правда, мы с Дэном легко отделались, а вот бедняге Пэдди досталось: у него сломаны обе ноги. Мы наложили ему шины, но не представляли, в каком направлении двигаться. Паровоз застрял на горном склоне, а нам непременно надо было выбраться оттуда — ведь его могло понести ниже. Пэдди мы несли по очереди, но вперед продвигались очень медленно: из-за резкого ветра и сильного снегопада мы ничего не видели. Сегодня нам удалось выбраться на колею, и спасатели сразу же нашли нас.

Синтия с тревогой посмотрела на него:

— А с тобой все в порядке? Руки и ноги целы?

— Все хорошо, — кивнул Дэйв. — Слава Богу, я был в перчатках. Ночью мы вырыли небольшую снежную пещеру. Она защищала нас от снегопада, а спали мы, прижимаясь друг к другу, чтобы не замерзнуть.

— Как Пэдди и Дэн?

— Нормально. Оба в местной больнице. У Дэна отморожены два пальца на ногах, ну а Пэдди — стреляный воробей. Доктор уверен, что он выздоровеет.

— Боже мой! — воскликнула Синтия. — Задаю тебе вопросы, а ведь ты наверняка измучен. Ты голоден, Дэйв? Хочешь чего-нибудь?

— Пока что хочу одного — подержать тебя в объятиях, Син, а потом принять горячую ванну и заняться любовью. Я сказал Элизабет, что расскажу ей все завтра. — Обняв Синтию, он вновь прижал ее к себе.

Так они и стояли, обнявшись. Слова были не нужны. Тишину нарушали лишь тиканье часов да звуки музыки из соседней комнаты.

Прошло несколько мгновений, и вдруг Дэйв медленно закружил Синтию под музыку; девушка даже не сразу поняла, что происходит.

— Дэйв, да ты танцуешь?

— Угу.

— А говорил, что не умеешь, — укоризненно сказала она.

— Целые две недели Лидия и Мэгги учили меня. Я собирался станцевать вальс со своей невестой в день венчания. — Он поцеловал ее. — Я люблю тебя, Син.

— Я тоже люблю тебя, Дэйв. Я так люблю тебя! — Она покосилась на портрет отца. — Ты был прав, папочка, — прошептала она.

— Что ты сказала? — не понял Дэйв.

— Папа дал мне один совет.

Обнявшись, влюбленные вышли из кабинета и направились в кухню.

— Слава Богу! — обрадовалась Мидди, увидев Кинкейда. — Это же мистер Дэйв!

Подождав, пока Мидди расцелует Дэйва, влюбленные направились к черной лестнице, ведущей на второй этаж.

Синтия наполнила ванну горячей водой, Дэйв лег в нее, а она принялась мыть и брить его. После ванны Дэйв завернулся в полотенце.

— Моя одежда и подарки… все пропало, — пробормотал он.

— Это не важно, любимый, — успокоила его Синтия. — Утром мы подберем тебе что-нибудь из папиной одежды. А ты — лучший подарок для меня.

Взяв со стула свою рубашку, Дэйв сунул руку в кармашек.

— Но это у меня с собой, — улыбнулся он, вынимая из кармана золотое колечко. — Если только ты не передумала выходить за меня.

— Ну да, Кинкейд, — с вызовом проговорила Синтия, уперев руки в бока. — Я думала, думала и не придумала ничего лучшего, чем замужество! Поэтому я и не верила в твою смерть. Я и мысли не допускала, что ты так легко сорвешься с крючка, на который попался. — Она повернула ключ в замочной скважине. — Этой ночью сюда никто не зайдет, и Новый год мы встретим по-своему.

Лежа в его объятиях, Синтия говорила о своей любви:

— Вечером, повторяя про себя, что ты должен быть жив, я думала, что мне довелось познать рай, но потом я его потеряла.

Дэйв усмехнулся:

— Подумать только, какое совпадение! Я все время чувствовал себя Адамом, которому довелось попробовать запретный плод.

— Так ты хочешь сказать, что это я тебя совратила?

— Совершенно верно, — кивнул он. Синтия рассмеялась:

— Раз так, то называй меня не миз Син, а миз Первородный Грех, Кинкейд.

— Ну да, Сверкающий Грех, Великолепный Грех… — говорил он, целуя ее лоб, щеки, шею… — Приподнявшись, Дэйв с обожанием заглянул ей в глаза. — Но я все-таки буду называть тебя, как и прежде: моя лучшая и любимая миз Син — так нам обоим привычнее, — пробормотал он.

Примечания