«Сиди и просто наблюдай, — весело подумал Карел. — А в нужный момент вмешивайся, дергая за веревочки».
      Теперь все становилось на свои места. Весьма неплохо, вот только требовалось время, чтобы освоиться.
      Значит, в маленьком фургоне все-таки была установка. Как же он не догадался?
      Ай да Кречет, ай да перестраховщик, а ведь он рисковал, рисковал не только головою своего донора. Не дай бог, патруль заглянул бы внутрь грузовичка. Этого, к счастью, не произошло.
      Кречет сработал на грани фола, но Валдек на его месте поступил бы так же.
      А что делать? Иного выхода не было. Расстояние оказалось подходящее. Все параметры совпадают и давно уже подогнаны,нужно было лишь включить установку и совместить нейросхемы двух психосоматически схожих личностей, что с легкостью сделал оператор, находящийся в фургоне. Причем сделал блестяще.
      Далее все зависело от расторопности Карела, который, мгновенно сориентировавшись, не подвел рисковавшую команду.
      Все, теперь ты ОДИН. Один до самого конца.
      Никаких контактов с разведкой, никаких тайных встреч и переговоров. Те, кто помогал майору достичь долгожданной цели, теперь для него не существовали. Секретная операция перешла на новый, совершенно иной уровень.
      Стало быть, «глушилка» не понадобилась, ну, может, оно и к лучшему.
      Но кое-что Карела насторожило.
      Как ни старался майор, но прощупать чужое сознание он не мог. Мысли штурмбаннфюрера были перед ним как на ладони, а вот все, что лежало глубже, — полная глухота.
      Словно в сознании немца стоял мощнейший неведомый доселе пси-барьер. Черная стена, за которую никому не было хода.
      Вот она, тень «Анненэрбе», уже здесь и сейчас.
      Наверняка стеназащищала ту часть памяти, которая ни в коем случае не должна была попасть в руки непосвященных. В СС все тщательно предусмотрели.
      В принципе майор мог бы попробовать взломатьбарьер. Он знал некоторые проверенные способы, но это могло повлечь за собой гибель Хорста.
      Помимо барьера в его сознании вполне мог плавать «черный слэм» — особая команда самоуничтожения. Подобные разработки давно велись в «Анненэрбе», но вот информацию о том, увенчались ли они успехом, советская разведка так и не смогла раздобыть.
      ... Штурмбаннфюрер спокойно прогуливался со своей подругой по вечернему Берлину.
      Карел вполне разделял его выбор. Фрау Хельга была и в его вкусе, недаром в Шестнадцатом отделе у них с немцем нашли немало общего.
      Женщина была одета по последней моде: черное вечернее платье, изящная песцовая шубка, туфли на невысоких закругленных каблуках. Изысканно, со вкусом, без вульгарности и излишнего позерства.
      Подобное всегда притягивало особых мужчин, таких как Дитер Хорст.
      Майор и не думал таиться, время от времени он перехватывал управление,смотря по сторонам, разглядывая прохожих, витрины магазинов. В принципе он вполне мог побеседовать с хорошенькой фрау, но острого желания в этом не испытывал.
      — Ну вот мы и пришли...
      Карел насторожился.
      Парочка остановилась у входа в гостиницу. «Рейнгольд», — прочел майор позолоченную, подсвеченную снизу огнями вывеску. Райский уголок для залетных птичек.
      Значит, свои отношения с фрау Хельгой штурмбаннфюрер не очень-то афишировал. Может быть, она славянка? Что ж, возьмем на заметку.
      — Поднимешься ко мне?
      Значит, женщина снимала здесь номер для свиданий, вполне возможно, что она замужняя.
      Черт бы побрал разведку: бытовые детали они, как всегда, пропустили.
      В мыслях Хорста явно угадывалось желание провести ночь в гостинице, но это противоречило планам нейроразведчика, который не успел до конца освоиться в новом теле, и Карел поспешил вмешаться.
      — Нет, пожалуй, сегодня я переночую дома, ты видела мое состояние, когда мы вышли из ресторана...
      — Может, тебе следует обратиться к врачу? — встревожилась Хельга, осторожно касаясь его лица.
      Пальцы у нее оказались холодными, прикосновение было приятным.
      — Нет, подожду до утра. Думаю, ночью отпустит.
      — А у тебя уже было так... раньше?
      — Бывало, — нехотя ответил Карел, импровизируя на ходу. — После ранения осенью сорок первого иногда случаются короткие рецидивы.
      — Ты мне не говорил об этом.
      — Не всех мужчин красят контузии, — усмехнулся майор. — Не волнуйся, я утром тебе позвоню...
      Но женщина не спешила уходить, она с тревогой заглядывала в лицо Дитеру, словно пытаясь прочесть там, обманывает он ее или нет.
      «Черт возьми, вот же навязалась на мою голову», — с раздражением подумал Карел, отпускаядонора.
      Поступок разведчика был опрометчивым.
      Немец поцеловал Хельгу.
      — Прощай.
      — Обязательно утром позвони.
      — Хорошо.
      «Фух, пронесло».
      Когда сияющая огнями гостиница осталась далеко за спиной, майор снова отпустилштурмбаннфюрера, так как по понятным причинам не знал, где тот живет. Этой информацией его снабдить не успели или же попросту не захотели, зная, что память донора будет полностью доступна нейроразведчику.
      Хрена лысого она ему доступна! Впрочем, это все уже лирика.
       «Как странно, — подумал Дитер, ощущая непонятное смятение в душе. — Ведь я хотел сегодня остаться у нее. Какой неприятный мрачный вечер... »
      Хорст был раздражен и недоволен собой. Обычно он мог рационально объяснять все свои поступки, желания, чувства.
       «И что я наплел ей про свое ранение? Хотя, может, оно и правильно: если это болезнь, то никто не должен знать о ней, кроме меня».
      «Проклятье! — Карел яростно выругался. — Он все-таки рано или поздно все поймет, и тогда придется перехватывать управление насовсем, а перед этим взломатьблок в его башке».
      Но это были крайние меры, равносильные провалу всей операции.
      В ближайшее время, скорее всего, до этого не дойдет, ну а будущее... будущее покажет. Следует жить одним днем, главное сейчас — сбор информации. Следовало обратиться в глаза и уши, что в теперешнем положении не составляло большого труда.
      Штурмбанфюрер жил в приличном двухэтажном особняке с фасадом на старинный манер. Немец явно не был лишен вкуса.
      Слуги в столь поздний час не спали, терпеливо дожидаясь прихода хозяина, несмотря даже на то, что по понедельникам он часто ночевал вне дома.
      — Добрый вечер, Ульрих. — Дитер отдал высокому старику свою шинель. — Сегодня я хотел бы лечь пораньше.
      — Конечно, господин, — учтиво кивнул слуга. — Вы будете ужинать?
      — Зачем, Ульрих, — рассмеялся штурмбаннфюрер, — разве ты забыл, я ведь был в ресторане.
      Старик сокрушенно хлопнул себя по лбу, как бы говоря: «Совсем сдавать стал, старый пень».
      Затем слуга помог Дитеру снять начищенные до зеркального блеска сапоги, которые Хорст каким-то совершенно немыслимым образом ухитрился сегодня не запачкать.
      — Может быть, хотя бы стакан теплого молока на ночь? — с надеждой спросил старик.
      — Уж лучше коньячку, — заговорщицки подмигнул ему Дитер, и слуга в ответ сокрушенно покачал головой, явно не одобряя подобный выбор.
      — Ладно, Ульрих, я иду спать, будить до шести утра меня возбраняется, ну разве что в гости заглянет сам фюрер...
      И они слегка посмеялись над этим совершенно фантастическим предположением.
      Поднявшись на второй этаж, Хорст заглянул в ванну, умыл лицо и пристально посмотрел на себя в зеркало.
       «Какой странный взгляд. Лишь бы все прошло, и это было бы простым переутомлением... »
      Карел молча наблюдал.
      Ему еще ни разу не приходилось спать в подобном доноре.
      А что если во сне их сознания сольются? От подобной мысли майора охватила паника. Как контролировать неконтролируемое, как удержать подсознание?
      «А ну его все к черту, — зло подумал Карел. — Вообще не буду спать. К чему мне спать, когда за меня это будет делать донор».
      Что ж, попробовать можно.
      Из ванной штурмбаннфюрер прошел прямо в спальню. Налил себе в рюмку коньяку и, слегка пригубив, сел в старинное резное кресло. Многие его мысли в этот момент были Карелу недоступны, но майор почему-то твердо был уверен: сейчас Дитер думает о Хельге. Во всяком случае, легкая улыбка все не сходила с его губ, а крепкий коньяк лишь подстегивал воображение.
      Карел стоически ожидал начала ночи.
      Спать штурмбаннфюрер улегся около часа ночи, оставив майора в абсолютном одиночестве.
      Состояние было странным, так чувствуешь себя после ввода наркоза: тревога и постепенное расслабление, а затем медленное погружение в обволакивающее ничто.
      Карел тоже заснул.
      То полушарие мозга донора, в котором он поселился, должно было отдохнуть.
      Майор не удивился, когда снова оказался в знакомой пустыне. Это место в реальности должно было сыграть для него немаловажную роль. Теперь Карел ни на секунду не сомневался, что когда-нибудь он попадет сюда вне страны снов. Ведь часто повторяющиеся сны сбываются.
      На этот раз он появился в совсем ином месте, нежели в предыдущих своих скитаниях.
      Перед ним лежал огромный удивительный город.
      С первого взгляда было ясно, что создан он не на Земле, не человеческими руками. Форма строений, необычайность переплетений всевозможных конструкций — все говорило о том, что неизвестный создатель обладал поистине неземным воображением.
      Даже самый гениальный архитектор-человек не способен создать что-либо подобное.
      Хаос и гармония беспредельно дополняли друг друга. Столь контрастный союз казался невозможным, но в этом мире он существовал.
      Город стоял на песке, но при этом был подвижен, медленно плывя к мутному мареву горизонта. Прямо над крышами диковинных зданий был раскрыт невиданных размеров парус, наполненный сейчас приятным прохладным ветром.
      Город, гигантский корабль пустыни, не спеша уходил лишь к одной ему ведомой цели. Хотя, вполне возможно, никакой цели и не было — просто он плыл по пустыне, нигде не останавливаясь, бросая вызов вечности.
      Интересно взглянуть на его жителей. Каковы эти существа, создающие подобное великолепие? Возможно, это были люди, но люди совсем иного, совершенно непохожего на Землю мира. Люди с другой планеты или из параллельной Вселенной, не знающей той страшной, всепожирающей Тьмы, которая сейчас безраздельно властвовала в родном Карелу мире.
      Но похожи ли они на земных людей?
      «Нет, — твердо решил майор, — наверняка они выглядят так же, как и мы, ведь я уже видел здесь вполне земную женщину. Просто они другие, грязь и злоба нашего мира здесь бессильны, она к ним не пристает, ибо они сильнее нас».
      Он хорошо помнил тот сон. Помнил, что девушка стояла к нему спиной, жаль, он не догадался ее окликнуть.
      — Конечно, они тоже люди, — вслух произнес Карел, удивляясь тому, что может отчетливо слышать себя во сне.
      Судя по солнцу, сейчас было далеко за полдень. Майор посмотрел вверх, прикрыв глаза ладонью.
      Дневных светил оказалось два. Яркое, ослепительно-белое и чуть поменьше, ржаво-кирпичного цвета. Он все-таки оказался прав: это была не Земля.
      Карелу страшно захотелось рассмотреть уплывающий город поближе. Он сделал первый шаг, а второй уже не успел, с сожалением пробудившись...
      Тут-то его и поджидал очередной сюрприз.
      Освободившись от навязчивой иллюзии сна, майор проснулся вовсе не в кровати, а в прихожей.
      Дитер Хорст в этот момент говорил по телефону:
      — Да, со мной все в порядке, я отлично выспался и чувствую себя сегодня просто превосходно.
      — Но все же, может, стоит обратиться к врачу, — настаивала в трубке Хельга. — Хотя бы для консультации...
      — Я подумаю, — пообещал ей Дитер. — Просто на этой неделе слишком много дел, болеть некогда, даже не знаю, увидимся ли мы в выходные... В любом случае я тебе еще позвоню.
      Карел в беседу не вмешивался.
      Наконец Хорст повесил трубку, но отойти далеко от телефона не успел, настойчивый звонок заставил его вернуться.
      — Хорст, это Отто Вельсер. Вы не забыли о встрече? Мы договаривались на сегодня в десять утра в кафе «Блау Бэр».
      — Ах да, простите профессор, я вчера слишком поздно вернулся домой и не перезвонил...
      — Не стоит извиняться, коллега, я все понимаю. Ну, так как там ваши планы на сегодня, ничего не изменилось?
      — К двум часам мне нужно в Главное управление, — ответил Дитер. — До этого времени я в полном вашем распоряжении.
      — Вот и отлично; значит, в десять в кафе.
      — Конечно, профессор, до встречи...
      Майору здорово повезло, штурмбаннфюрер, оказывается, встречался сегодня с самим Отто Вельсером, профессором медицины из Института прикладных военных исследований, основанного в сороковом году под эгидой все того же вездесущего «Анненэрбе».
      Этот институт охватывал самый широкий спектр всевозможных проблем.
      Тут занимались изучением математики под руководством известного ученого Бозека которому помогали в работе двадцать пять ассистентов — выдающиеся математики из концлагеря Шатенкриг.
      Лектор Лейпцигского университета офицер СС доктор Плетнер исследовал пектрин и глютаминные кислоты, создавая клиническое средство для облегчения свертывания крови. Его основным ассистентом был химик доктор Роберт Фейкс — еврей, заключенный лагеря Деммерунг.
      Также весьма интенсивно велись исследования проблем химической войны. Этим вопросом ведал профессор Карл Брандт, личный врач фюрера. В частности, разрабатывался отравляющий газ LOST.
      Выродки из «Анненэрбе» занимались и экспериментами по влиянию низких температур на человека. Криомедициной в Третьем рейхе ведал доктор Зигмунд Рашер, который являлся офицером войск СС и штабным врачом германских ВВС. Опыты по исследованию воздействия воздушных высот на летчиков, нацистский «врач» ставил на живых людях...
      К сожалению, это была лишь верхушка черного нацистского айсберга. Многие исследования оказались строжайше засекречены, и доступ к ним имели единицы.
      Поэтому сегодняшняя встреча с профессором Вельсером имела огромное значение. Так далеко еще не забирался ни один советский нейроразведчик.
      Все то время, пока штурмбаннфюрер находился за рулем своего старенького «БМВ», он думал о предстоящей встрече. Хорст догадывался, что, скорее всего, ему поступит предложение, связанное с «интересной работой на Востоке». В «Анненэрбе» такие отлучки только поощрялись. Штат организации был огромен, так что незаменимых просто не было.
      У нужного кафе автомобиль затормозил без пяти десять.
      Профессор уже сидел, заняв столик у огромной витрины, дабы видеть всех входящих. Выбравшемуся из машины Дитеру он приветливо помахал рукой.
      Хорст коротко кивнул, удивляясь, отчего Вельсер воздержался сегодня от общепринятого нацистского приветствия. Впрочем, это было неважно. Сотрудники «Анненэрбе» могли позволить себе и не такие вольности.
      В столь утренний час в кафе не было людно. Кроме профессора, еще два посетителя в штатском, судя по выправке, телохранители Вельсера, один из которых, без сомнения, псионик.
      — Рад видеть вас, Дитер, — гостеприимно пригласил профессор Хорста за столик. — Может, выпьете чашечку кофе или вы уже завтракали?
      — Не откажусь.
      Вельсер кивнул одному из своих телохранителей, и тот поспешно подошел к официантке.
      Через минуту принесли дымящийся кофе в маленькой чашке.
      Штурмбанфюрер пригубил ароматный напиток и расслабленно откинулся на спинку стула.
      Профессор же допил свой кофе и, загадочно улыбнувшись, произнес:
      — Дела на фронтах идут не лучшим образом. Наша ставка на отряды «бессмертных» пока что не оправдала заплаченную цену. Русские все-таки нашли способ с ними бороться... —
      — Я всегда был против плана «Тотенхерц», — сухо заметил Хорст. — Непомерно высокая цена и сомнительный результат.
      — Но зато неисчерпаемые ресурсы, да еще какие!
      — Не буду с вами спорить, однако останусь при своем мнении.
      — Единственное, чего нам удалось добиться, так это временно обезопасить границы рейха. Новые отряды СС держат оборону и готовы продержаться вплоть до Страшного суда...
      Профессор тихо рассмеялся, вытирая губы салфеткой.
      — Наступление союзных войск приостановлено, по что делать дальше? Я все чаще и чаще задаю себе в последнее время этот вопрос.
      — Не только вы, — усмехнулся Дитер. — Мы в глухом тупике и недавнее покушение только лишний раз это подтверждает.
      — Тут я с вами совершенно согласен, — кивнул Вельсер. — Третьему рейху требуется новое мощное оружие, дабы сдвинуть войну с мертвой точки.
      — Сейчас вы говорите прямо как Геббельс, — снова усмехнулся штурмбанфюрер. — Оружие возмездия, сокрушительный удар по врагам нации... Все это пустые слова и не более. О реальном положении дел осведомлены немногие, и мы с вами как раз к ним и принадлежим. К чему юлить, профессор, говорите напрямую, что вы задумали?
      — Не я задумал, а Зиверс, — доверительно сообщил Вельсер. — Помощь должна прийти извне, и ее источник лежит далеко за пределами Германии.
      — Только не рассказывайте о Шангрилле, с легкой руки адмирала Деница превратившейся в устрашающую легенду. Неприступная крепость, северный оплот фюрера. Пожалуй, оттуда я бы ждал помощи в самую последнюю очередь.
      — Общеизвестно, что наши военные базы на Севере еще одна гениальная деза Абвера, — несколько обиделся профессор. — Союзники заглотнули наживку и теперь вовсю шерстят северные широты, в надежде обнаружить сокрытые во льдах немецкие города новой Швабии. Отвлекающий маневр удался, но мало чем помог.
      — Хорошо, что вы в таком случае предлагаете?
      «Ну-ну, — подумал Карел, — что-то затевается. Неужели я снова попаду из огня да в полымя? Нет, так часто одному человеку просто не может везти. В противном случае получается, что кто-то действительно намеренно дергает за веревочки. Знать бы еще, кто управляет самим кукловодом».
      — В институте готовится новая экспедиция на Тибет, — сообщил Хорсту Вельсер и стал терпеливо ожидать его реакции.
      Дитер был недоволен, нечто подобное он и ожидал услышать. Легкая прогулка по живописным местам, древние храмы, вечные заснеженные горные пики — чем не долгожданный отпуск? Но на самом деле все было не так уж и просто.
      — Какая уже экспедиция, третья?
      — Нет, шестая, — поспешно поправил штурмбаннфюрера профессор, — причем две последние в полном составе бесследно исчезли...
      — Об этом я ничего не слышал, — озадаченно кивнул Хорст. — Давно исчезли?
      — В прошлом году, весной. Мы посылали экспедиции с интервалом в месяц, и они обе исчезли бесследно.
      — Какие-нибудь мысли имеются?
      — Сначала мы полагали, что это дело рук вездесущего спецотдела НКВД, но русские с конца двадцатых годов не интересуются Тибетом. Мы проверяли. Вряд ли в исчезновении экспедиции замешаны большевики. Здесь явно что-то другое.
      — Что-то другое? Профессор, вы говорите загадками. Раньше, насколько я помню, такое за вами не наблюдалось.
      — Все мы рано или поздно меняемся, — пожал плечами Вельсер. — Война заставила нас взглянуть на многие вещи по-новому. Во всяком случае, я в начале войны и сейчас... поверьте, Дитер, два совершенно разных человека. М-да... Полагаю, вы уже догадались, что я хочу предложить вам участие в новой экспедиции. Нам нужны такие, как вы, опытные профессионалы старой закалки, способные вернуться назад, с чем бы ни пришлось столкнуться. Что скажете? Вы согласны?
      Штурмбанфюрер колебался. Пауза затянулась.
      Тщательно все обдумав, Хорст уже был готов сказать твердое «нет», но Карел опередил его, взяв инициативу в свои руки.
      — Скорее всего, да, — улыбнувшись ответил майор, — но мне нужно некоторое время, чтобы все обдумать.
      — Я вас не тороплю, — поспешил заверить профессор. — Подумайте, все взвесьте, решите свои личные проблемы, если они у вас, конечно, есть. Понятно, что с высшим руководством трений не будет. Я все устрою, тем более Зиверс лично заинтересован в вашем участии в предстоящей экспедиции.
      «Даже так?!! — удивился Карел. — Посмотрим, что будет дальше».
      Но одна мысль не давала ему покоя. Почему штурмбаннфюрер решил отказаться?
      Выяснить это было невозможно, искусственный блок по-прежнему держал чужое сознание в крепких тисках, делая его совершенно недоступным для нейроразведчика.

11