Зикс приказал не покидать свои места, сам же направился внутрь.
      Проигнорировав приказ, Карел вышел из автомобиля и зашел в аккуратный, залитый зимним солнцем двор. Его заинтересовал маленький монах, совершающий непонятный ритуал возле большой чаши. Похоже, он приносил жертву покровителям веры.
      Позади майора остановился профессор, также решивший заглянуть в монастырь.
      — Что он там раскладывает? — спросил его майор, кивнув на чашу с непонятным содержимым.
      — Боюсь, человеческие останки, — ответил Зигель, с любопытством рассматривая монаха. — Взгляните на небо, над монастырем парят орлы. Он для них старается, точнее, для демона-покровителя Чжамсарана.
      — Во что же верят эти монахи?
      — В буддизме нет понятия Бога Творца. На Тибете атеистическое учение Будды тесно переплелось с местным культом бон.
      — Демонопоклонники?
      — Совершенно верно, штурмбаннфюрер, Религию бон исповедовали в Тибете еще до прихода сюда буддизма. Эта религия основана на веровании в злых духов природы и способах борьбы с ними. Среди адептов этой религии много всевозможных колдунов. Их считают лучшими посредниками при контактах с потусторонними силами.
      — Теперь я понимаю, — кивнул майор. — Они читают особые мантры и тем самым открывают проход между нашим миром и миром потусторонним.
      — Считается, что эффект мантр, произносимых в трансе, достигается акустическим резонансом, — стал увлеченно пояснять Зигель. — Именно звуки этих частот, как полагают сами тибетцы, способны настроить контактера на особый лад, необходимый для общения с определенным духом. Мантры и ритуальный танец! Ритм, характер движений, частота дыхания монаха отточены веками. Как правило, ритуальный танец сопровождается ударами литавров. Воспроизводится эффект шаманского бубна. Например, во время обряда камлания частота ударов составляет от ста восьмидесяти до двухсот ударов в минуту...
      — Что соответствует частоте биения человеческого сердца, — закончил за профессора Карел. — В свободное время я интересовался этими вопросами.
      Во дворе монастыря появился Зикс и сразу же направился к коллегам:
      — Я же просил вас не покидать машину.
      — Нас заинтересовал один любопытный обряд, — профессор указал на маленького монаха, — а из окна автомобиля ничего не видно.
      — Ладно, зовите остальных, сейчас к нам выйдет далай-лама. Он хочет лично повидаться с каждым...
      Тхутпэн Гьяцо оказался весьма благообразным седым старичком с добрыми глазами китайского божка благополучия. Одет он был во все желтое и выглядел достаточно умиротворенным. Но именно этот человек когда-то сказал о Гитлере: «Этому чужеземцу боги предназначили великую судьбу!»
      «М-да, точнее и не скажешь, — подумал майор, — фюрер немецкой нации надолго запомнится всему человечеству».
      — Регент Квотухту, к сожалению, не сможет вас принять, — сообщил далай-лама, грустно качая головой, — но он обязательно передаст послание Его Светлости королю Гитлеру, где в очередной раз заверит его в дальнейшей дружбе. Вам же будет оказана любая помощь.
      Говорил далай-лама на вполне приличном немецком.
      — В первую очередь нас интересует судьба предыдущих экспедиций, — заявил Фох, — собственно, из-за этого мы сюда и приехали.
      — Вам покажут то место, где они работали. Оно недалеко, рядом с горой Кайлас, — ответил Тхутпэн. — Вас также обеспечат провизией и всем необходимым.
      — А что лично вы думаете по поводу их исчезновения?
      — Они искали Титарапари. Я предупреждал, что это может быть опасно. Но меня не послушали. Что ж, я считаю своим долгом предупредить и вас. Остерегайтесь Проклятого Вавилона и в особенности — его тайн. Многие уходили туда, но никто до сих пор так и не вернулся.
      — Мы учтем ваше предупреждение, — слегка усмехнулся Зикс — Нам не нужен ваш Проклятый Вавилон, как и его тайны. Мы пришли за людьми. Выяснить их судьбу — наш долг. Нам даны четкие инструкции найти следы последних двух экспедиций, и мы их найдем.
      — Воля ваша.
      На этом аудиенция была окончена.
      — Да пребудет с вами здоровье, радость покоя и добродетели! — ритуально попрощался далай-лама, после чего вернулся в монастырь.
      — Ну и где мы сегодня заночуем? — поинтересовался профессор. — Сильно сомневаюсь, что у этих ребят имеется в Лхасе гостиница. Может быть, передохнем в каком-нибудь монастыре.
      — Совершенно исключено, — резко отрезал Зикс — На отдых времени нет. Заночуем в горах. Кстати, сейчас к нам выйдет проводник.
      Проводник, молодой узкоплечий монах, абсолютно не понимал по-немецки. Но знание европейского языка ему и не требовалось, поскольку профессор Зигель понимал и неплохо изъяснялся на местном языке. Монаха усадили в машину, и он стал показывать, куда ехать.
      Еще при самом въезде в Лхасу Карел заметил, что местные жители не обращают на них никакого внимания, словно вторгшихся в их замкнутый мир чужаков не существовало.
      Это выглядело довольно странным, но, с другой стороны, к разъезжающим по столице европейцам могли уже привыкнуть. Ну а немцы были на Тибете самыми частыми гостями.
      Покинув городскую черту, машины выехали на неровную, извилистую дорогу. Близился вечер, и Зикс уже потихонечку высматривал подходящее место для ночлега. Когда окончательно стемнело, решили сделать привал.
      Безмолвные охранники весьма умело установили палатки, однако тут приключился неприятный казус.
      Монах-проводник при виде солдат дивизии «Тотенхерц» внезапно побледнел и с ним приключилась настоящая истерика. Он размахивал руками, тыкал пальцем в эсэсовцев и что-то громко кричал на своем тарабарском языке.
      Опасаясь, как бы проводник не сбежал, Зикс приказал Фоху с Мерцем связать тибетца.
      Разожгли костры. Шнее принялся раскладывать припасы. Карел же с профессором решили немного прогуляться и осмотреть близлежащие горы.
      — Странно все... — вслух рассуждал профессор, то и дело спотыкаясь о какой-нибудь камень. — К чему вся эта спешка? Перед кем Зикс выслуживается? Или ему действительно не терпится провести расследование в кратчайшие сроки, как было обозначено в инструкции. Вы что-нибудь об этом знаете?
      — Не больше вашего, — ответил майор, — да и вообще мое участие в экспедиции до конца не ясно. Вы, Зикс, Шнее — я еще могу понять. Но на кой черт на Тибете понадобился расолог?
      Спиной почувствовав движение, Карел резко обернулся.
      Профессор вздрогнул.
      — Что там? За нами кто-то идет?
      — Ага, — подтвердил майор, вглядываясь в темноту. — Это Мерц, тоже видно решил перед сном прогуляться в том же направлении, что и мы.
      — Псионики очень редко спят, — рассмеялся профессор. — Ночная прогулка нашему другу, боюсь, не поможет...
      — Еще один не совсем понятный член экспедиции, — неприязненно скривился Карел. — Вот скажите, профессор, зачем на Тибете псионик?
      — Ну... — Зигель явно был озадачен вопросом. — Возможно, в «Анненэрбе» опасаются русских разведчиков, ну этих, которые могут вселяться в других людей...
      — И вы действительно в это верите?
      — А что, есть основания сомневаться?
      — Ну... вот когда поймают одного или лучше парочку... а так...
      — Но вы же наверняка лучше меня знаете, что поймать «чужака» невозможно, как, впрочем, и убить.
      — Не очень приятная тема, вы не находите, — поспешил положить конец этому разговору майор.
      — Совершенно с вами согласен... Глядите, какие здесь звезды, да и луна будто другая.
      — «Шарнир Времени», — задумчиво произнес Карел.
      — Простите, что?
      — Это из одного тибетского пророчества, — пояснил майор, — я думал, вы о нем знаете.
      — Всего знать невозможно, штурмбаннфюрер, — несколько обиделся профессор. — Расскажите, что за пророчество?
      — Легенда о приходе царства Шамбалы. Разверзнутся горы, раскроется Великая Бездна, взойдет на трон из человеческих костей Безликий. Поднимутся из плена камня первозданные стихии, восстанут непобедимые Воины Шамбалы и поведут человечество к «Шарниру Времени». Правители разных народов станут заключать с Шамбалой всевозможные сделки, принося клятвы и кровавые жертвы.
      — Очередное пророчество о грядущем Апокалипсисе? Оно есть в легендах всех мировых культур... — ухмыльнулся Зигель.
      — Возможно, — кивнул Карел, умолчав о том, что договор с Шамбалой давно уже заключен, клятва принесена, трон возведен и морем льется кровь идущих на заклание жертв.
      Безликий за ценой не постоит.
 
      В середине февраля полковник фон Штауффгнберг наконец принял решение.
      Он понимал, что идет на самоубийство, но это его совершенно не волновало, даже наоборот, заставляло готовить покушение как можно тщательнее.
      Провал недавней попытки уничтожения фюрера делал свое черное дело. Сопротивление таяло на глазах.
      Теперь Гитлера еще больше боялись, будто некоего древнего бессмертного существа, наделенного первобытной всесокрушающей силой.
      Конечно, после провала покушения гестапо прошерстило Вермахт и в особенности Абвер, однако удовлетворилось всего лишь десятком арестов некоторых неблагонадежных лиц, которые и раньше были на заметке. Неблагонадежные отправились в лагеря, а кое-кто был повешен.
      В гестапо понимали: чудесное воскрешение фюрера морально сломает костяк организации. Зачем устраивать облавы, показательные процессы и казни, когда сопротивление и так уже деморализовано. Так в конечном счете и произошло.
      Штауффенберг решил все сделать сам, действуя в одиночку и никого не посвящая в свои планы. Так надежней, да и висельников, в случае провала второго покушения, будет значительно меньше.
      Если все удастся, то в рейхе есть кому взять власть в руки. Пусть фюрером станет хоть тот же Геринг, неважно. Главное, по Хозяевам будет нанесен мощнейший удар. Вряд ли они имеют, свою запасную кандидатуру, а если и имеют, то не смогут наладить контактсразу, и драгоценное время будет потеряно.
      Вскоре появилась информация, что фюрер созывает в своей ставке «Волчье логово» оперативное совещание высшего военного руководства. Лучшего момента для покушения могло уже и не быть.
      Совещание было назначено на двенадцать тридцать 25 февраля.
      Территория ставки имела мощную защиту: забор под высоким напряжением, колючая проволока, смотровые вышки и многочисленные пропускные пункты.
      Охраняли секретный объект в основном вервольфы, из личной дивизии Гитлера «Агарти». Около трех десятков лучших псиоников «Анненэрбе» обеспечивали защиту от возможных попыток «вселения».
      Вместе с пси-псами анненэрбовцы тщательно прочесывали территорию ставки, но за все эти годы ни одной попытки проникновения в ряды ближнего окружения фюрера замечено не было. Этот факт настораживал «Анненэрбе» больше всего, ибо непонятно было, с какой стороны последует неожиданный удар.
      Удар последовал именно оттуда, откуда его меньше всего ожидали.
      Старая, набившая оскомину истина вновь напоминала о том, что предусмотреть абсолютно ВСЕ невозможно. Спецслужбы не смогли предусмотреть элементарное. Полковник фон Штауффенберг шел на убийство совершенно добровольно, по своей инициативе.
      Совещание должно было состояться в гостевом домике — прочном деревянном строении на бетонной основе, покрытом сверху пропитанным мазутом войлоком. В здании было три бронированных окна. Внутри по углам стояли маленькие столики, а в центре — огромный стол, как правило, заваленный оперативными картами.
      Штауффенберг без проблем прилетел в Растенбург на трехмоторном «юнкерсе» около десяти часов утра. Он был вызван в ставку для доклада о состоянии дел в резервной армии. Дела там шли просто отлично, особенно после введения в бой дивизий СС «Тотенхерц». Но заслушать эти хорошие вести в тот день Гитлеру было не суждено.
      На территорию «Волчьего логова» полковника должны были пропустить после того, как он назовет пароль.
      Пароль был несложен, всего два слова: «Шарнир Времени». Что это означало, знал, пожалуй, один фюрер, лично контролировавший всю военную конспирацию.
      Штауффенберг благополучно миновал посты и торопливо пошел к месту совещания с портфелем в руке. В портфеле среди бумаг покоилась мощная бомба с часовым механизмом. После провала прошлой операции заряд был специально удвоен.
      На подступах к гостевому домику полковника остановили два офицера «Анненэрбе», держащие на поводках огромных пси-псов.
      Слепые собаки принялись тщательно обнюхивать Штауффенберга.
      Полковник не выдержал и довольно резко поинтересовался:
      — Может, вы еще и меня обыщете?!
      — Не нужно так нервничать, полковник, — спокойно отозвался один из псиоников. — Стандартная проверка, ей подвергаются все участники совещания. Все в порядке, вы можете идти.
      Штауффенберг смерил эсэсовцев презрительным взглядом и двинулся к гостевому домику.
      Разумеется, пси-псы легко находили взрывчатку, обладая более острым чутьем, нежели обыкновенные собаки. Но полковник знал, как обмануть их, заранее положив в портфель запрещенную с 1939 года Библию.
      Достать Великую Книгу было нелегко, но неожиданно помогли англичане, передав ее по специальным каналам.
      Таймер бомбы был установлен заранее ровно на 12:40. То есть взрыв произойдет через восемь минут.
      «Во всяком случае, должен произойти», — мысленно поправил себя фон Штауффенберг.
      Немного помедлив, он вошел в комнату для совещаний.
      Фюрер стоял у самого дальнего окна. Он даже не повернул головы, когда полковник деликатно поприветствовал присутствующих. В последнее время Гитлер слышал только исключительно себя.
      Кроме вождя нации в гостевом домике находились полковник Хайнц Брандт, генералы Гюнтер Кортен и Рудольф Шмундт. Над главным столом склонился полковник Курт Кох.
      Остальные задерживались. Что ж, тем лучше: меньше жертв.
      Штауффенберг невозмутимо посмотрел на часы и, поставив портфель на пол у большого стола, произнес:
      — Извините, господа, но я отлучусь на несколько минут. Мне нужно позвонить в Берлин.
      Никто не стал ему препятствовать.
      До взрыва оставалось четыре минуты.
      Полковник вышел наружу, с удовлетворением отмечая, что псионики уже убрались. Отойдя подальше от гостевого домика, Штауффенберг нервно закурил, подспудно понимая, что эта сигарета в его жизни последняя.
      Сейчас он даже не думал о том, что его вполне могли видеть из окон комнаты совещаний. Спешащий сделать срочный звонок полковник стоял у проволочного заграждения и спокойно курил. Это не могло не вызвать подозрения, но на подозрения времени уже не оставалось.
      Когда раздался взрыв, Штауффенберг даже не обернулся.
      А на что там смотреть? Как огненный цветок за секунду разрывает на куски одноэтажное здание? Такое он много раз видел, но только на фронте.
      Затем, отшвырнув сигарету, Штауффенберг достал из кобуры пистолет и пошел обратно к дымящимся развалинам.
      Он сделал все, что было в его силах, теперь на его место придут другие.
      Фюрер медленно выбирался из-под развороченных взрывом обломков.
      Вид вождь нации имел жутковатый: волосы сгорели, правая рука была неестественно выгнута назад, одежда в некоторых местах тлела.
      Штауффенберг выстрелил. Почти в упор.
      Выстрелы откинули Гитлера назад, фюрер упал на спину, нелепо загребая здоровой рукой.
      Полковник хотел убедиться, и он убедился.
      Перед ним была бездушная кукла, а не живой человек из плоти и крови, который давно был бы уже мертв, погибнув еще там, в воздухе, в собственном самолете.
      Интересно было бы узнать, кто же управляет этим существом, кто за него говорит, когда пустая внутри кукла открывает рот. Но...
      Фюрер снова попытался подняться, из дырок в его голове сыпалась мелкая серая пыль.
      В пистолете оставался всего один патрон. Штауффенберг приставил дуло к своему виску и, подмигнув вставшему во весь рост вождю, нажал на курок.
      Полковнику повезло, осечки не случилось.
      Вцепившиеся в его спину рычащие пси-псы уже рвали лишившуюся жизни плоть.
 
      Утром монах-проводник все-таки сбежал, каким-то совершенно немыслимым способом освободившись от опутывавших его веревок.
      Это очень сильно задело честь Зикса, собственноручно пеленавшего пленника волчьим узлом.
      — Просто непостижимо... — бормотал он, осматривая разорванные веревки. — Похоже, он их просто перегрыз.
      Подошел Фох, присел на корточки, перебрал брошенные на землю обрывки.
      — Да нет, скорее уж перерезал чем-то острым. Думаю, ему помогли.
      Зикс не ответил, чертыхаясь сквозь зубы.
      Экспедиция благополучно застряла в самом начале. Горы были рядом, но, куда идти, мог указать лишь сбежавший проводник.
      — Хорст, Зигель, вы прямо сейчас отправитесь в Лхасу. Возьмите одну из машин и постарайтесь все сделать как можно быстрее.
      — Но позвольте, что мы будем там делать? — возмутился явно не выспавшийся профессор.
      — Вы попросите далай-ламу Тхутпэна выделить нам другого проводника, — теряя терпение, пояснил Зикс — По-моему, это очевидно. Хорст, вы запомнили монастырь?
      — Конечно, — подтвердил Карел, — тот монастырь самый крупный в Лхасе. В конце концов, если мы заблудимся, местные жители подскажут нам верную дорогу.
      — Вы, по-видимому, рассчитываете, что тибетцы хорошо владеют немецким? — усмехнулся Зикс.
      — Нет, — спокойно ответил майор, — я рассчитываю на то, что профессор вполне сможет с ними объясниться.
      — Зигель?
      — Ну, в некотором роде... — замялся археолог.
      — В таком случае вперед. Да, если хотите, можете взять одного из наших охранников.
      — Нет уж, спасибо, — тут же запротестовал профессор, — я и так за время перелета весь провонял погребом...
      Зикс рассмеялся, но настаивать не стал.
      Карел сел за руль ближайшего «Кюбельвагена» и они с Зигелем покатили в обратном направлении к Лхасе.
      — У вас, наверное, отличная зрительная память, — предположил археолог.
      — Это у меня профессиональное, — кивнул майор. — Кроме того, я изучил много всевозможных материалов этнографического и исторического характера, касающихся Тибета и его древней столицы. Не люблю работать вслепую.
      — А вы знаете, каково ваше непосредственное задание?
      — Ну, разумеется, классификация рас Тибета. Я вот только не пойму, как оно сочетается с нашей главной целью.
      — Кстати, классификацию местных рас уже проводили. Если мне не изменяет память, в тысяча девятьсот тридцать восьмом году, — посчитал нужным сообщить профессор. — Кажется, этим занимался некий антрополог из СС, Бруно Бергер.
      — Совершенно верно, скорее всего, вы имеете в виду экспедицию Эрнста Шеффера конца тридцатых годов. В то время контакты с Лхасой только налаживались.
      — Но ведь никто из членов той экспедиции не пропал, все благополучно возвратились домой в Германию.
      — Тогда у них были совсем иные цели, — усмехнулся штурмбаннфюрер. — Шеффер собирал этнографический материал, особо не углубляясь в местные горы...
      Через полтора часа они уже въезжали в Лхасу.

15