Легенды доблестных времен

      – Всегда готов помочь благородному другу…
      Поднатужившись, рыцари сдвинули с места кровать, забаррикадировав таким образом входную дверь.
      В очередной раз побледнев, Гийом отшатнулся к окну.
      – В чём дело? – недовольно поинтересовался сэр Гэвин, но тут и сам увидел, чтотак напугало впечатлительного оруженосца.
      Там, где стояла роскошная кровать, лежал скелет в ржавых рыцарских доспехах. В руках скелет сжимал сломанный черенок двуручного меча.
      Благородные рыцари подошли ближе.
      – Узнаю этот герб! – Сэр Бонифаций указал на нагрудник мёртвого рыцаря. – Да это же сэр Ванифантий Неотразимый. Подумать только, значит, в его послужном списке побывала и герцогиня.
      – Пожалуй, это была последняя женщина в веренице его любовных побед, – язвительно заметил сэр Гэвин.
      – Ну да, – кивнул сэр Бонифаций, – по-моему, это очевидно.
      – Сэр Ванифантий? – удивлённо переспросил Гийом. – Никогда не слышал о таком.
      – И неудивительно, – рассмеялся сэр Бонифаций. – Ведь все его главные победы происходили на женском фронте, вместо турнира – роскошное ложе, вместо боевого копья…
      И, не закончив фразы, сэр Бонифаций сильно смутился.
      – Во всяком случае, – наставительно заметил сэр Гэвин, – сэр Ванифантий погиб как настоящий рыцарь, не выпустив из рук верного меча.
      – Давайте же почтим память своего преждевременно ушедшего из жизни собрата, – пафосно предложил сэр Бонифаций, и, склонив головы, рыцари в почтении застыли над покойным.
      «Что за ерунда? – подумал раздражённый поведением благородных господ Гийом. – Судя по слою пыли, он пролежал здесь не меньше сотни лет».
      Снаружи раздался полный голодной злобы вой волколака.
      Рыцари вздрогнули.
      – Герцог требует отмщения! – предупредил своего друга сэр Гэвин.
      – Полагаете, он вызывает меня на честный поединок? – Удивился сэр Бонифаций.
      – Не думаю, что поединок в этих условиях получится честным.
      – Что ж, – кивнул сэр Бонифаций, – в таком случае подождём утра, когда шансы сравняются.
      – В смысле? – не понял Гийом.
      – С рассветом, – пояснил сэр Бонифаций, – герцог вновь обратится в человека, и тогда он сможет держать ответ за все свои гнусные злодеяния.
      – А почему в комнате герцогини убрано зеркало?
      – Волколак в облике человека не любит зеркал. – Сэр Бонифаций зевнул, деликатно прикрыв рот кольчужной рукавицей. – Вместо человека в зеркале отражается его настоящая мерзкая сущность.
      До рассвета оставалось совсем чуть-чуть.
      Сэр Гэвин с верным оруженосцем по очереди дежурили у окна, вглядываясь в неторопливо светлеющее небо. Сопровождал их вынужденное бодрствование взрыкивающий храп сэра Бонифация, развалившегося на роскошной кровати герцогини…
 
      Сэр Бонифаций проснулся как раз в тот момент, когда в соседней деревне громко пропел первый петух.
      – Ну как там герцог? – поинтересовался пробудившийся рыцарь, потягиваясь и скрипя начищенными до блеска доспехами.
      – Ничего не видно, – ответил Гийом, – туман обычное дело в это время года.
      – По-моему, нам в самый раз спуститься, как вы считаете, сэр Гэвин?
      – Весьма своевременная мысль, – с лёгкостью согласился благородный рыцарь.
      Отодвинув кровать, они с осторожностью отворили дверь, ведущую в коридор с закрученной спиралью лестницей.
      Внизу и впрямь клубилась молочная кисея и было довольно холодно.
      – Гийом, пойдёшь первым!
      – Но…
      – Никаких но, делай как я сказал!
      – Нам нужно отыскать части наших доспехов, – напомнил сэр Бонифаций. – Нельзя возвращаться в город в таком виде.
      Первыми они нашли доспехи сэра Гэвина. Рядом с ними лежала забытая всеми лютня.
      Сломав инструмент, Гийом использовал деревянную деку как лопату.
      Несколько томительных минут – и нижняя часть доспехов была не без труда извлечена из сырой земли.
      Внутри уже успели поселиться две отвратительные жабы, которые решительно не желали покидать недавно обретённое укрытие.
      – Только смотри не причини им вреда, – строго произнёс сэр Гэвин, видя, как оруженосец пытается выковырять несчастных рептилий при помощи сломанного наконечника от вил. – Ведь это могут быть заколдованные чернокнижником рыцари.
      – Точно, – серьёзно кивнул сэр Бонифаций. – Вон та, с гнусным хриплым голосом, вылитый сэр Монтгомери Фламандский.
      Жабы были благополучно изгнаны, и доспехи вновь защищали нижнюю часть тела благородного рыцаря, вернувшись на своё законное место.
      Продвигаясь в тумане к воротам, наши герои неожиданно наткнулись на голого человека, лежащего на животе в глубокой грязной луже.
      Голый человек был занятен, причём не только полным отсутствием элементарной одежды. Поражало не это, а торчащий (в том месте, где у обычных людей находился копчик) мокрый волчий хвост.
      – Вот он, герцог! – торжественно объявил Гийом, опасливо тыкая безучастное ко всему тело ногой.
      – Сэр, извольте объясниться! – громогласно потребовал сэр Бонифаций. – У нас к вам имеется не очень приятный разговор.
      Но герцог никак не отреагировал на гневную тираду рыцаря.
      Сэр Бонифаций побагровел.
      – Сэр, я требую…
      – Секундочку. – Осторожно обойдя лужу, Гийом присел рядом с погруженной в воду головой герцога.
      – Ну что там? – с нетерпением спросил сэр Гэвин.
      – По-моему, утоп!
      – Какой бесславный конец! – Сэр Бонифаций сокрушённо покачал головой. – А ведь я так рассчитывал на поединок справедливости!
      – Не судьба, – философски заметил сэр Гэвин, сочувственно глядя на друга.
      Тем временем Гийом перевернул тело лицом к небу, и все увидели зажатый в челюстях покойного сапог сэра Бонифация.
      – А вот и он! – обрадовался сэр Бонифаций, словно заново обретя давно потерянного друга.
 
      За воротами замка их ждала целая толпа.
      Местные жители из близлежащих деревень пришли поблагодарить своих спасителей.
      Проникнувшись торжественностью момента, сэр Бонифаций решил произнести короткую речь.
      – Жители деревень, сёл и предместий, – так начал благородный рыцарь, – поселяне и поселянки, ремесленники и прочий простой люд. Сегодня, да, именно сегодня ваши славные земли наконец были избавлены от зла, обретшего здесь приют много лет назад. Радуйтесь, ибо на страже вашего покоя всегда стоим мы, прославленные рыцари девяти круглых столов.
      – Ура! – немного подыграл господам Гийом.
      Но поселяне и поселянки почему-то не спешили радоваться.
      Вперёд выступил дородный старец и, сняв дырявую шляпу, обратился к рыцарям:
      – Как я понимаю, герцог с герцогиней мертвы.
      – Всенепременно, совершенно мертвы, – улыбнулся в ответ сэр Бонифаций. – Мертвы, как заклёпки на моих боевых доспехах.
      Старец сокрушённо покачал головой.
      – Почему я не вижу ликования на ваших простых открытых лицах?!! – бесконечно удивился сэр Бонифаций и даже обернулся к сэру Гэвину, дабы тот разделил с ним его недоумение.
      – Да, именно, – кивнул сэр Гэвин, положив правую руку на рукоять верного «Дюренталя».
      Не исключено, что простой люд придётся поучить хорошим манерам.
      – Кхе-кхе… – хрипло закашлялся старец, явно не зная, как подобрать нужные слова, дабы, не дай бог, не обидеть благородных рыцарей. – Всё дело в налогах.
      – В налогах?!!
      – Ну да, прежний-то герцог не был особо прижимист, три шкуры с нас не драл, торговлю поощрял, обмен там и прочее, а тот, что будет вместо него… Кто знает, как там всё повернётся.
      – Но ведь он похищал ваших женщин, нападал во тьме на припозднившихся путников, топтал посевы, порочил славное имя плодородного края.
      – Всё так, – мелко закивал старец, – но, по мне, это малое зло по сравнению с тем, что нас ждёт в будущем, когда сменится местная власть.
      – Ну знаете ли… – От возмущения сэр Бонифаций, казалось, утратил дар речи.
      Оскорблённый в лучших чувствах, он гордо прошествовал сквозь молча расступившуюся толпу и, взяв себя в руки, громко спросил:
      – Кто видел, куда запропастилась моя лошадь?
      Конопатый деревенский паренёк тут же подвёл к благородному рыцарю его могучего жеребца.
      Потрепав коня по холке, сэр Бонифаций обернулся:
      – Сэр Гэвин, вы со мной?
      – Разумеется, с вами, сэр Бонифаций!
      – Полагаю, на спине моей лошади найдётся место и для двух благородных рыцарей.
      – А может, там найдётся место и для одного скромного оруженосца?!! – с надеждой спросил Гийом, которому не очень хотелось плестись обратно в город пешком.
      Сэр Бонифаций не удостоил слугу ответом, и они с сэром Гэвином бодро поскакали в направлении наезженной дороги, едва виднеющейся в утреннем тумане.
      – Ну вот, – грустно вздохнул оруженосец, – вот так вот всегда.
      Затем он перевёл взгляд на лица обступивших его со всех сторон крестьян.
      Лица эти ничего хорошего ему не обещали.
      «Побьют, – мелькнула мысль – как пить дать побьют».
      И на всякий случай вслух Гийом добавил:
      – Я не с ними, я просто так мимо шёл…
      Казалось, местные ему поверили, и парень с облегчением поспешил прочь.
 
      Трактир, где остановились благородные рыцари, назывался «Чёрная рука». Странное, что и говорить, название, однако при беглом взгляде на вывеску всё сразу становилось ясно. К этой вывеске и в самом деле была прибита самая что ни на есть настоящая человеческая рука чёрного цвета.
      Говаривали, что рука эта некогда принадлежала одному могущественному негроманту – злобному колдуну, держащему в страхе славные земли на протяжении нескольких веков, пока его не истребил благородный рыцарь со странным именем Куклуксклан Несокрушимый.
      Но было то давно в глубокую старину, а рука так и осталась висеть, прибитая к вывеске, и иногда (опять же говаривали!) она демонстрировала проходящим мимо горожанам очень неприличные жесты весьма оскорбительного характера.
      Может, и не врали слухи, кто его знает.
      Желая убедиться в правдивости знаменитой легенды, сэр Гэвин, оставив сэра Бонифация дожидаться в трактире заказанного завтрака, вышел на улицу, где накрапывал небольшой дождик.
      Утренние улицы в такой ранний час были пустынны.
      Как объяснил ему трактирщик, следовало отойти от вывески ровно на восемь шагов и уставиться немигающим взглядом на прибитую к облезлой доске руку.
      Так сэр Гэвин и поступил, скрупулезно отсчитав шаги и не мигая уставившись на усохшую конечность.
      Прошло пять минут, десять…
      Разочарованный сэр Гэвин уже было собрался вернуться в трактир, откуда распространялся дивный запах запечённых в тесте перепелов, как вдруг (о чудо!) чёрная рука ожила и, сжавшись в кулак, отставила вверх средний палец.
      Лицо благородного рыцаря залила краска.
      Что ж, он сам виноват, хотел убедиться и убедился. Как ни странно, городские легенды не врали, что само по себе редкость.
      Вернувшись в трактир, сэр Гэвин попытался скрыть свой гнев, надвинув на лицо забрало и напустив на себя показную беззаботность.
      – Ну что легенды? – усмехнувшись, поинтересовался сэр Бонифаций, насадив на длинный стилет хорошо прожаренное крылышко.
      – Легенды не врут, – спокойно ответил сэр Гэвин и, чувствуя, что лицо уже остыло, со скрипом поднял забрало.
      – Дьявольщина! – удивлённо воскликнул сэр Бонифаций. – Я готов был побиться об заклад, что всё это пьяные россказни местных завсегдатаев.
      Дверь трактира скрипнула, и в помещение завалился намокший под дождём Гийом.
      – Ну как? – Сэр Гэвин с нетерпением посмотрел на своего слугу.
      – Я распорядился накормить и почистить вашу лошадь. Сказал конюху, что через несколько часов мы выезжаем.
      – Молодец, а как там твой пони?
      – Пони издох, – скорбно сообщил Гийом, с траурной миной на лице стягивая с головы широкополую шляпу.
      – Как?!! – Сэр Гэвин даже привстал из-за обеденного стола.
      – Несварение желудка! – сокрушённо развёл руками оруженосец. – А всё этот местный клевер. В конце осени он не так свеж, как летом или весной.
      – Да-да, я тоже что-то слышал по этому поводу, – закивал сэр Бонифаций. – Кто-то наслал на местные луга порчу. Некоторые коровы, говорят, побесились и взяли в осаду резиденцию принца Альберта, что к востоку отсюда.
      – И что принц? – учтиво поинтересовался сэр Гэвин.
      – Устроил настоящую кровавую бойню, задействовав наёмную армию. Славная, говорят, вышла сеча. Кажется мне, что кто-то из местных колдунов весьма недолюбливает наследника. Впрочем, что нам их проблемы.
      – И то верно, – согласился сэр Гэвин, приступая к обильной утренней трапезе. – Жаль твоего пони, Гийом, на чём же ты теперь будешь ездить?
      Оруженосец невозмутимо пожал плечами:
      – Что-нибудь да придумаю. – И он незаметно коснулся оттопыривающего бок кошелька, набитого звонкими монетами, вырученными на рынке за проданного пони.
      – Что ж, я выделю тебе необходимую сумму для покупки новой лошади.
      – Вы невероятно щедры, сударь. – Гийом учтиво поклонился.
      И сэр Гэвин отпустил его вялым взмахом руки.
      Когда оруженосец удалился, сэр Бонифаций лукаво посмотрел на товарища:
      – Мерзавец наверняка продал свою лошадку, а деньги прикарманил. То-то у него глаза бегали, когда он рассказывал о внезапной кончине своего четвероногого друга.
      – Я знаю, – кивнул сэр Гэвин, аккуратно обгладывая сочное крылышко, – таков уж его нрав. Ничего не поделаешь. Те, что были до него… поверьте, этот сущий ангел по сравнению с моими прошлыми оруженосцами.
      – Сочувствую вам, друг, и советую при первой же возможности послать вашего верного слугу… ну, скажем, в пещеру к горным великанам… или нет, пусть лучше во время турнира послужит человеком, меняющим мишени… знаете ли, всякое может случиться.
      – На досуге я обдумаю ваше предложение, – согласился сэр Гэвин, запивая мясо чудесным красным вином.
      – Кстати о турнире! – спохватился сэр Бонифаций. – Я как раз искал вас, чтобы сообщить приятнейшую новость.
      – Какую же?
      – Прошло пять лет с того момента, когда в последний раз в славном городе Армелот со всех земель собирались рыцари на знаменитый Турнир Чести.
      – Не хотите ли вы сказать…
      – Да, мой друг, именно это я и хочу сказать. На прошлой неделе король Рутур через своих глашатаев объявил о том, что снова устраивает очередной турнир.
      Сэр Гэвин с восхищением смотрел на сэра Бонифация.
      – Пожалуй, это самая чудесная новость из всех чудесных новостей за последние несколько лет.
      – Именно! Поднимем же кубки с вином в честь столь знаменательного события.
      И рыцари торжественно выпили, закусив сладковатый напиток пирогами с капустой.
 
      Каждый рыцарь мечтал участвовать в знаменитом Турнире Чести. Само участие уже было огромным событием для каждого защитника справедливости. Ну а победа…
      О, об этом следует сказать отдельно.
      Победитель турнира удостаивался чести называться самым главным поборником справедливости Англии. Ему вручали чудесные посеребренные доспехи и золотой, украшенный волшебной резьбой щит. Любая нечисть разбегалась, лишь завидев сияние заряженных могущественными чародеями доспехов, ну а магический щит на расстоянии истреблял всех богомерзких созданий.
      Правда, с одним Рыцарем Справедливости вышел конфуз. Когда тот гостил в королевстве (его название лучше не упоминать), волшебный щит испепелил местного короля, что вызвало скандал и брожение в массах.
      «Кто же правит нами?» – каждый в то время задавал себе этот важный вопрос, и с тех пор Рыцарям Справедливости стали выдавать щиты, заряженные против всевозможных нечестивцев лишь в половину волшебной силы.
      Но даже не магические доспехи и оружие были главным призом победителю знаменитого турнира. Нет. Самым важным и таким желанным был поцелуй незамужней дочери короля Рутура принцессы Гарпии, которая пообещала выбрать себе мужа во время одного из Турниров Чести.
      Пока что ни один рыцарь не смог пленить сердце красавицы, а ведь той уже было далеко за… Дабы не оскорбить незамужнюю леди, скажем немного по-другому, ей было шестнадцать лет и пятнадцать вёсен…
      – Я меняю все свои планы! – торжественно заявил сэр Гэвин, хотя этих самых планов у него на самом деле не было.
      Главное в данной ситуации – поскорее убраться из города, где он задолжал нескольким оружейным мастерам приличные суммы за починку своих великолепных доспехов.
      Нет-нет, речь не шла о подлом побеге.
      Упаси Боже, всего лишь небольшая отсрочка на непродолжительное время. Он всё вернёт, вот только… чуть позже.
      Не объяснять же разъяренным деревенщинам, что рыцарь не может постоянно думать о низких земных потребностях, ведь в первую очередь его помыслы заняты высоким: прекрасные дамы, турниры, защита обездоленных.
      К сожалению, все эти благородные занятия отнюдь не приносят дохода, а скорее наоборот – высасывают все монеты из далеко не бездонной казны сэра Гэвина.
      Но победа на Турнире Чести может всё изменить.
      В особенности если принцесса Гарпия во внезапном порыве чувств выберет его себе в мужья.
      Сэр Гэвин так размечтался, что в своей рассеянности даже позабыл заплатить по счетам, с одухотворённым выражением лица покинув трактир.
      Гийому же повезло меньше, и он сбежал от разъяренного трактирщика через окно, не забыв прихватить с собой дымящуюся баранью ногу, украденную на кухне в тот момент, когда один из поваров отгонял от чана с варящейся стряпнёй огромного наглого кота, сильно смахивающего (особенно усами) на сэра Бонифация.
      Забрав у конюха свою лошадь и купив на местном рынке для Гийома престарелую рыжую клячу с чёрными подпалинами на боках, благородный сэр Гэвин в сопровождении сэра Бонифация тронулся в путь.
      – Мы должны оповестить о предстоящем турнире наших верных товарищей, – рассуждал умиротворённый после сытного завтрака сэр Бонифаций. – Уверен, не до всех дойдёт радостная весть, и я считаю нашим долгом донести её до них в первую очередь.
      – С кого начнём? – Сэр Гэвин напряг память, пытаясь припомнить своих старых друзей по давним походам, но лица расплывались серыми кляксами, а имена перекрутились в странный клубок из междометий и обрывочных фраз.
      – Пожалуй… – Сэр Бонифаций на минуту задумался и, посмотрев на трясущегося на прихрамывающей кобыле Гийома, продолжил: – Начнём мы с сэра Дорвальда.
      – Сэр Дорвальд Неистовый? – с натугой попытался вспомнить сэр Гэвин.
      – Так его звали когда-то, – улыбнулся сэр Бонифаций, – во времена Шестого Крестового похода.
      – И как же его зовут сейчас?
      – Он принял новое имя. Сейчас оно звучит так – сэр Дорвальд Босые Пятки!
      – Весьма странное имя. Вы уверены, что ничего не путаете?
      – Я уверен в этом так же, как и в том, что меня зовут сэр Бонифаций Кентерберийский.
      – Ну что ж, пусть будет сэр Дорвальд, почему бы и нет…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

      Легко сказать, трудно сделать.
      Да-да, именно так, ибо никто не знал, где искать прославленного рыцаря, ставшего, по слухам, отшельником.
      – Нужна помощь знатока! – мудро заметил сэр Бонифации, когда рыцари в восьмой раз проехали мимо графства Тонбридж.
      – Не кажется ли вам, дорогой друг, что мы… как бы помягче выразиться… – И сэр Гэвин защёлкал пальцами, ища подходящее слово.
      – Ездим по кругу! – с готовностью подсказал сэр Бонифаций.
      – Именно!
      – Так и есть, дружище, так и есть…
      – Какого же знатока вы имеете в виду?
      – Ну конечно же, местного алхимика.
      – Алхимика?!!
      – Нуда, так теперь на новый манер называются всяческие там чародеи.
      – А его услуги… гм… будут ли они нам по карману?
      – Я знаю тут одного, он мой старый должник. Обслужит бесплатно. Недаром меня целый день тянет в это графство.
      Маленький городишко Хэмбридж нашли без труда.
      Местный алхимик жил в Башне Часа, куда и направили свои благородные стопы наши герои.
      Однако, когда они прибыли на место, их ждало разочарование. Дверь, ведущая в башню, где обитал чародей, была накрепко закрыта, а у дверного колокольчика висело криво написанное объявление.
      – Алхимик временно скончался! – прочёл сэр Гэвин и непонимающе посмотрел на сэра Бонифация.
      Сэр же Бонифаций, задрав голову, с большим неудовольствием рассматривал закрытые ставни. Затем благородный рыцарь сорвал записку и тщательно её обнюхал, профессионально двигая крупным благородным носом.
      – Ну и чем пахнет? – полюбопытствовал топчущийся за спинами у господ Гийом.
      – Чернилами! – ответил сэр Бонифаций.
      – Ну, естественно, чернилами, как это только вы догадались, поражаюсь вашей прозорливости…
      Оруженосец переходил все грани дозволенного, но, к счастью, прославленные рыцари не обратили на дерзкие слова внимания.
      – Чернила свежие! – продолжал свое исследование сэр Бонифаций, не прекращая обнюхивания. – Почерк Мэрдока. Странно.
      – А что означает «временно скончался»? – спросил сэр Гэвин, который последние несколько минут честно пытался себе представить этакое несоответствие.
      – То и значит, – буркнул себе под нос сэр Бонифаций, – мерзавец покинул материальный мир, но если он думает, что я не доберусь до него и по ту сторону, то сильно заблуждается.
      – По-моему, там на крыше подзорная труба! – как бы невзначай заметил Гийом, ни к кому конкретно не обращаясь. – И направлена она как раз туда, откуда мы приехали.
      – Теперь всё ясно! – Сэр Бонифаций в гневе отшвырнул записку. – Презренный обманщик заметил меня издалека и решил подло увильнуть от исполнения давнего долга. Нет уж, не выйдет…
      И благородный рыцарь плечом вышиб хлипкую дверь.
      Из тёмного проёма с противным писком вырвались летучие мыши, испугав впечатлительного Гийома.
      – Вы как хотите, а я туда не пойду, – решительно заявил оруженосец. – Алхимик, конечно, не негромант, но тоже личность не самая приятная.
      – Хорошо, останешься на улице, – согласился сэр Гэвин, – проследишь за лошадьми. И если одна из них за время нашего отсутствия внезапно издохнет от несварения желудка… пеняй на себя.
      Гийом, как ни странно, смутился и поглубже надвинул на лицо широкополую шляпу.
      – Вперёд, мой благородный друг, – торжественно скомандовал сэр Бонифаций, – я научу этого негодяя хорошим манерам.
      Подъём в башню был стремительным, словно рыцари шли на штурм вражеского замка.
      Сэр Гэвин ожидал встретить на своём пути всевозможные магические ловушки или, на худой конец, вероломно подпиленную ступеньку, но ничего такого не произошло. Либо магия алхимика давно исчерпалась, либо он просто не желал тратить свои силы на всякую ерунду вроде охранных заклятий.
      «Хотя на летучих мышей потратился», – походя подумал сэр Гэвин, ибо вырвавшиеся на белый свет мышки тут же растворились в воздухе.
      Дешёвые фокусы, такие подействуют разве что на потомственных ослов вроде его оруженосца.
      Как ни странно, хозяин оказался дома, очень ловко устроившись в просторном помещении, расположенном на самом верху.
      Чародей изображал усопшего, возлежа в пахнущем хвоей новеньком гробу.
      – Как же мы вернём его к жизни?!! – оторопело спросил сэр Гэвин, с интересом рассматривая всевозможные полочки со снадобьями, минералами и жуткого вида жидкостями в стеклянных мензурках.
      – Это мы мигом, это мы запросто… – фальшиво пропел сэр Бонифаций, с умилением глядя на «усопшего».
      На деревянном полу сэр Гэвин обнаружил капли застывшего золота вперемешку с кляксами расплескавшегося свинца.
      Местный алхимик наверняка был ещё и фальшивомонетчиком.
      Интересно, в курсе ли тёмных делишек одного из своих подданных король?
      – Мэрдок, старый прохвост, – так обратился к неподвижно возлежащему телу сэр Бонифаций. – Ты думал, что перехитришь меня… меня,грозу и ночной кошмар всяческих недотёп, полагающих, что они умнее благородного рыцаря, в жилах которого течёт голубая королевская кровь…
      Услышав последнюю фразу сэра Бонифация, сэр Гэвин удивленно приподнял брови, узнав о своём друге много нового.
      Но ведь и сам не без греха.
      Какой же рыцарь не любит приврать по поводу своей родословной. Всё равно ведь ни за что не проверить. Герольды, они народ ненадёжный, золото любят, а вот исторической истиной брезгуют.
      Ещё рыцари обожали привирать, когда дело касалось любовных побед, но тут уж порицать кого-либо смешно, все ведь свои, все всё хорошо понимают.
      Хотя проверить неосторожно брошенное слово тут значительно проще, чем с родословной. Достаточно расспросить служанок якобы «покорённой» дамы…
      – Мэрдок, собачий хвост, сейчас я буду воскрешать тебя из мёртвых!
      Покойник и бровью не повёл.
      – Что ж. – Сэр Бонифаций мрачно улыбнулся. – Сэр Гэвин!
      – Да, мой друг.
      – Потребуется ваша помощь!
      – Всегда готов!
      – Ничего другого я и не ожидал от вас услышать, – кивнул сэр Бонифаций. – Мне нужен пучок соломы.
      Сэр Гэвин быстро обвёл взглядом стены, богатые на пучки всевозможных трав, наугад схватив какие-то высушенные стебельки.
      – Такие подойдут?
      – Великолепно, великолепно…
      – Что дальше?
      – Дальше я сам… – Сэр Бонифаций стянул с левой ноги алхимика маленький сапожок с закрученным кверху носком и вставил пучки непонятной травы между пальцами чародея. – Мэрдок, в последний раз предупреждаю, если ты не перестанешь валять дурака, то… горько об этом пожалеешь.
      Ноль реакции.
      – А вы уже делали когда-нибудь нечто подобное? – опасливо прошептал сэр Гэвин.
      – В смысле?
      – Ну, оживление мёртвых и прочее…
      – О, я в этом деле большой мастер. Обучался сему искусству не у кого-нибудь, а у великого инквизитора Балониуса Сарабандского.
      – Ну, раз такое дело…
      – Не волнуйтесь, сэр Гэвин, всё будет в наилучшем виде…
      И, сказав сие, сэр Бонифаций торжественно извлёк из-под доспехов маленькое огниво.
      Чирк-чирк… и искорки побежали к пучкам травы, оживив синее пламя.
      Сэр Гэвин снова засомневался, видя, как пламя разгорается всё больше и больше.
      – А может, он всё-таки умер… – робко предположил благородный рыцарь и тут же ужаснулся своей мысли, ибо в этом случае получалось, что они жестоко глумились над покойным.
      – Чушь собачья! – ответил сэр Бонифаций и тут же извинился: – Простите великодушно, мой друг, но иногда я бываю излишне резок…
      Тяжёлый дым заволок комнату.
      Сэр Гэвин вдохнул и…
      – Сэр Бонифаций, посмотрите, какие у меня большие руки… кажется… кажется, я лечу… о боже, я уже под потолком… какая поразительная лёгкость…
      Сэр Бонифаций неожиданно чертыхнулся и, вихрем промчавшись по помещению, распахнул настежь все окна.
      Прохладный осенний ветер быстро очистил комнату от сладковатого приторного дыма.
      – У вас удивительное везение, сэр Гэвин, – расхохотался сэр Бонифаций. – Благодаря слепому стечению обстоятельств вы взяли с полки пучок дурман-травы. Право же, какое нелепое совпадение!
      От свежего воздуха головокружение мгновенно прошло, и сэр Гэвин почувствовал себя значительно лучше.
      Значительно, но ещё не совсем.
      – Сэр Бонифаций, должен вас предупредить, что… мне так неудобно… но у вас сзади растёт конский хвост…
      Сэр Бонифаций дружелюбно подмигнул товарищу:
      – Мужайтесь, дружище, сейчас всё пройдёт…
      Алхимик продолжал безмятежно лежать. Мирская суета его по-прежнему абсолютно не трогала. Пламя погасло, сожрав весь пучок дурман-травы, не причинив пальцам колдуна ни малейшего вреда.
      – Что ж, есть и другие средства… – с грустью проговорил сэр Бонифаций. – Как вы думаете, сэр Гэвин, что лучше: прижечь ему пятки или вырвать ноздрю?
      – Я бы предпочёл ноздрю, – отозвался сэр Гэвин, ещё не совсем пришедший в себя после столь странных видений.
      Но на сэра Бонифация внезапно нашло озарение. Вырвав из какого-то древнего фолианта страницу, он скрутил бумагу в трубочки и вставил по каждой в ноздри и в заросшие седыми волосами уши алхимика.
      – Вам не кажется, что это несколько… слишком… – посчитал своим долгом заметить сэр Гэвин.
      – После подобной процедуры немые у Балониуса Сарабандского обретали дар красноречия, слепые прозревали, а мёртвые оживали, выкладывая все прегрешения своего рода вплоть до самого древнего колена.
      Снова чиркнуло огниво.
      Загорелось пламя, к потолку пополз сизый дымок.
      Но всё бесполезно.
      Алхимик даже не шелохнулся. Сэр Бонифаций пребывал на грани отчаяния.
      Такого фиаско он не ожидал.
      Даже брови и густые волосы в ушах колдуна и те не обгорели.
      – Ну что, наигрались?
      Хриплый сварливый голос застал благородных рыцарей врасплох. Защитники обездоленных подпрыгнули на месте.
      «Если это бестелесный дух, – быстро подумал сэр Гэвин, – то я прыгаю в окно».
      Затем рыцари посмотрели на усопшего.
      Усопший с укоризной глядел на своих мучителей.
      – Ну, пучок дурман-травы перевели, это я ещё могу понять, – сварливо проговорил чародей, – но зачем вам понадобилось портить мой недавно начатый труд по белой магии?
      Первым пришёл в себя сэр Бонифаций.
      – Ага! – радостно воскликнул он. – Знаменитые средства Балониуса Сарабандского действуют.
      – Дерьмо ваши средства, а Балониус Сарабандский редкостная сволочь.
      Сэр Бонифаций лучезарно улыбнулся:
      – Сквернословь-сквернословь, но запомни: от меня тебе так просто не избавиться.
      – Это я уже понял, – грустно изрёк алхимик, выбираясь из гроба. – А я-то думал, вы ушли в очередной Крестовый поход.
      – Размечтался… у нас к тебе дело.
      – Ну, говорите, коль пришли.
      – Нам нужно выяснить местонахождение одного рыцаря.
      – Какого ещё рыцаря? – Алхимик раздражённо массировал затёкшую поясницу.
      – Сэра Дорвальда.
      – Если помогу, отвяжешься? – с надеждой спросил чародей.
      – Мне не нравится твой тон, – холодно ответил сэр Бонифаций, – и то, как ты со мной разговариваешь, нуда ладно, добрый я сегодня… Если ты имеешь в виду под этим своим «отвяжешься» списание старого долга, то я готов снять с тебя все обязательства.