ГЛАВА 5,

В КОТОРОЙ ПРОИСХОДЯТ СЕРЬЕЗНЫЕ РАЗБОРКИ

Владелец ресторана “Халиф” Сайд Сулейбеков с интересом наблюдал, как на улице перед его заведением затормозил черный джип Гракха Отморозова, из которого вышли какие-то совершенно незнакомые ему качки в малиновых пиджаках и с зелеными мордами.

“С бодуна они все, что ли?” — мелькнула у Сулейбекова в голове идиотская мысль. Но кроме зеленых физиономий молодые люди имели на своих лысых головах непонятные рожки, а такой водки, от которой бы у мужиков на голове росли рога, Сайд не знал. Рога росли несколько от иных причин, но, правда, не такие, а ветвистые оленьи, и представить, что всем пятерым мордоворотам жены наставили их с любовниками, Сулейбекову просто не хватало воображения.

Бесцеремонно ввалившись в неработающий по случаю довольно раннего часа ресторан, странная зеленолицая братва грубо осведомилась у испуганных официантов, кто тут за главного.

Предчувствуя недоброе, Сулейбеков сделал шаг вперед.

— Ну я здесь главный.

— Владелец? — переспросил его самый крупный мордоворот из пятерки.

— Ну да, — обреченно подтвердил Сайд.

— Значит так, папаша, — жуя жвачку, спокойно заявил качок, — с сегодняшнего дня мы — твоя новая крыша.

Сулейбеков побледнел, затем покраснел, затем снова побледнел. Должно быть, данное светопреставление на его восточной физиономии братки сочли за согласие.

— Ну вот и договорились, — примирительно сказал мускулистый вожак, — завтра в это же время мы придем за первым взносом, — после чего мордоворот вместе с братвой покинул ресторан и, погрузившись обратно в джип, они укатили в неизвестном направлении.

Нащупав в кармане пиджака валидол и положив две таблетки под язык, Сулейбеков бросился к телефону и трясущимся пальцем набрал номер Сан Саныча Воротилова.

Трубку взял, как водится, Убийвовк.

— Да, в чем дело? — недовольно переспросил он, услышав сбивчивый лепет Сайда.

— Мне нужен Сан Саныч лично, — почти завизжал владелец ресторана.

Убийвовк крепко выразился, помянув родственников собеседника по материнской линии, и передал трубку Сан Санычу.

— Да, — послышался барственный голос хрючевского авторитета, — я тебя слушаю, Сайд.

На душе у Сулейбекова временно отлегло.

— Сан Саныч, что ж это за беспредел в нашем городе-то творится, совершенно невозможно вести бизнес…

— Так, Сайд, по порядку и без лишних эмоций, — перебил его Воротилов.

— Короче, буквально десять минут назад ко мне приезжали какие-то зеленорожие и заявили, что они моя новая крыша. Как быть, Сан Саныч, ведь я уже больше двух лет с тобой, никогда проблем не было, а тут…

— Зеленорожие, говоришь? — переспросил Воротилов.

— Да-да, — подтвердил Сулейбеков, — в малиновых пиджаках и с рогами какими-то идиотскими на голове, я, ей-богу, как только их увидел, сразу понял, кончилась спокойная жизнь.

— Не кипишуй, Сайд, — успокоил его Сан Саныч, — остынь, мы эту проблему как-нибудь решим.

— Да уж постарайтесь, — голос Сулейбекова все же по-прежнему дрожал, — они мне срок до завтрашнего утра дали.

— М-да, круто взялись, шакалы, — зло прогремел в трубке голос Воротилова, — но ты не беспокойся, Сайд, повторяю, мы эту проблему решим.

На том они и распрощались, после чего Сулейбеков позвонил жене и приказал ей собирать вещи, поскольку сегодня вечером они срочно вылетают в Бухару.

Знаменитое хрючевское казино “Эльпасо”, принадлежащее Сан Санычу, крутым браткам с Марса пришлось все-таки брать штурмом, поскольку менеджер игорного дома Аркадий Хаимович Штеленберг на разумные переговоры идти отказывался и грозился обстрелять джип наглецов из ракетной установки “Град”, которая, по его заверениям, находилась в арсенале бравых секьюрити.

Марсиане сие заявление, конечно, подвергли сомнению, внезапно начав дерзкий штурм.

Импульсные лучевики братьев по разуму в щепки разнесли парадный вход и через образовавшийся пролом марсиане въехали в залы казино прямо на джипе.

Аркадия Хаимовича они, к сожалению, в игорном заведении не застали, поскольку тот, быстро сориентировавшись в ситуации, сбежал через черный ход в направлении аэропорта, где в это время готовился к взлету рейсовый самолет, отбывающий в Хайфу.

Пришлось марсианам вступить в бой с остатками наиболее верных Сан Санычу секьюрити, которые, терпя серьезные потери, нехотя отступали в глубь заведения.

Приехавшая на разборку доблестная милиция, остановив свои машины на достаточно безопасном от сражающихся расстоянии, с интересом наблюдала за битвой, делая небольшие денежные ставки на ту или иную сторону.

Хотя, надо сказать, среди стражей порядка преобладало мнение, что все же победят марсиане.

Лезть под лучи неизвестного оружия не хотелось, да и добро в казино уничтожалось не государственное, а частное, поэтому милиционеры выполнить свой профессиональный долг и арестовать всех беспределыциков не очень-то спешили, решив полюбоваться светопреставлением издалека.

А там, надо сказать, было на что посмотреть, поскольку верхние этажи казино внезапно загорелись.

Здраво рассудив, что раз им не удалось договориться и подобрать заведение под свою опеку, марсиане решили: пусть оно не достается никому и, выставив на своих лучевиках максимальный уровень уничтожения, стали крушить и жечь все на своем пути.

В общем, сражение окончилось со счетом 10:0 в пользу инопланетных агрессоров. Увидев, что жечь уже нечего, марсиане, погрузившись в чудо-джип Отморо-зова, воспарили на нем под взглядами обалдевших милиционеров в небо и, еще раз, на всякий случай, пальнув оттуда из лучевиков по заваливающемуся набок зданию казино, скрылись в начинающем темнеть вечернем небе.

Узнав о гибели своего любимого казино, Сан Саныч Воротилов за один вечер посеребрил свои виски.

Такого крутого наезда на хрючевского авторитета еще никто не помнил. Начавшийся в городе беспредел грозил скорее всего перерасти в Третью мировую войну.

В общем, Апокалипсис прокрался в Хрючевск незаметно и грозил его жителям серьезными неприятностями, в частности, исчезновением города с лица Земли.

Проглотив стакан весело шипящего аспирина, Сан Саныч вызвал к себе в кабинет перепуганного Убийвовка, который, помня о своем солидном счете в швейцарском банке, уже обдумывал, как бы в ближайшие 24 часа смыться за границу.

— Что, бежать собрался, пацюк недорезанный, — усмехаясь, спросил его Воротилов.

— Да что вы, Сан Саныч, как можно, чтобы я в такой момент вас бросил.

— Ха, так я ж по глазам твоим лживым вижу, что собрался, но ты учти, — авторитет поднял вверх указательный палец, — я тебя, скунса ментовского, из-под земли достану, и пластическая операция на морде не поможет, хоть негром заделайся.

Борис Богданович от таких слов босса невольно попятился, ибо знал, что Воротилов свое обещание выполнить мог, недаром столько лет в городских паханах проходил.

— Но вызвал я тебя не для того, чтобы припугнуть, — продолжил авторитет, — это само собой, вызвал я тебя, Боря, поскольку хочу, чтобы ты немедленно отыскал нашего Чистильщика и привел его сюда пред мои ясные очи.

Убийвовк судорожно сглотнул.

— Ты все понял, Богданыч? — переспросил Воротилов. — В течение получаса разыщешь его и вызовешь сюда.

— Но ведь он всегда работает под прикрытием, — заикаясь от страха, возразил Убийвовк, понимая, что вляпался по самое здравствуйте. — Даже мы не знаем, кто он такой: ни имени, ни фамилии, ни места жительства.

— Ну, это естественно, — согласился Сан Саныч, — ведь он профессионал, и я думаю, что придется нам его срочно рассекретить. Давай, Богданович, дерзай, поскольку от этого теперь зависит твоя голова.

Из кабинета Воротилова Убийвовк вышел взмокший как мышь и, посмотрев на ухмыляющуюся, наверняка все подслушавшую секретаршу, скорчил ей такую злобную гримасу, что бедная девушка потом две недели заикалась и никак не могла нормально произнести слова “факс” и “ксерокс”.

Но надо сказать, что деликатная ситуация, в которой оказался Борис Богданович, безвыходной не была. Лучшего киллера из всех, кто работал на Воротилова, он вопреки правилам осторожности прекрасно знал, даже можно сказать — слишком прекрасно. Поскольку знаменитым хрючевским киллером под зловещей кличкой Чистильщик был не кто иной, как зять Бориса Богдановича, Иннокентий Петрович Белочкин, тридцатидвухлетний безработный, бывший школьный учитель рисования.

Ситуация несколько осложнялась еще и тем, что у Кеши Белочкина были слегка не все дома, и киллером он стал исключительно из чистого гуманизма и уважения к высокой морали, решив собственноручно избавлять общество от всяческой дряни, ну а если за это еще и деньги платят, ну что ж, се ля ви, в конце концов, почему бы не совмещать приятное с полезным.

Мочил-то Иннокентий Петрович не невинных добропорядочных граждан, их-то кто будет заказывать, а мочил он зажравшихся бандюганов, держиморд, что рвались к власти.

Вот вам и этически сложная задача: с одной стороны, убийство — страшный грех, а с другой — несказанная польза для общества и регулярное заполнение вакантных мест на сковородках в аду.

Бросив все свои дела и отменив все встречи, Борис Богданович Убийвовк, переодевшись из делового костюма в более цивильную одежду, с видом идущего на крест великомученика поехал к своему зятю на квартиру, заранее зная, какой тяжелый ему предстоит разговор.

Хрючевский киллер Иннокентий Петрович Белочкин находился в это время дома, где в окружении домашнего уюта, включавшего в себя склочную супругу и семерых детей, смотрел по телевизору новости, а именно свежую криминальную хронику.

— Ситуация в Чечне с каждым днем все ухудшается, — загробным голосом вещал с телеэкрана уставший диктор, — растет беспредел. Вчера чеченскими террористами под руководством Мамаева был захвачен автобус с чеченскими террористами Кадаева.

— Ах, какое безобразие, — сокрушенно качал головой Иннокентий Петрович, — какое безобразие, что творится. Муня… — крикнул он возившейся на кухне жене, — ты только посмотри на это, мир катится в ад.

— Да пошел ты, — злобно огрызнулась супруга, — лучше, чем диван пролеживать, мусор бы вынес.

Ох, если бы знала Марина Борисовна, кем на самом деле является ее благоверный, то таким тоном с ним бы никогда не разговаривала, тапочки бы в зубах приносила и пылинки с одежды сдувала.

А по телевизору тем временем стали передавать блок местных криминальных новостей, куда отснятый материал о разгроме казино “Эльпасо” еще не попал.

— Вчера произошло столкновение хрючевских представителей сексуальных меньшинств с представителями хрючевских сексуальных большинств, — продолжал вещать диктор. — Большинство из меньшинств было доставлено в областную больницу.

— Ай-ай-ай, — покачал головой киллер, — как некрасиво получилось.

Затем телевизор мигнул, и по нему пошла ненавистная жителям города пятнадцатиминутная реклама. На экране появился смуглый бородатый человек с явно восточной внешностью и, белозубо улыбнувшись зрителям, произнес:

— Я террорист и постоянно работаю с людьми.

На экране промелькнула многолюдная улица, по которой шел улыбающийся смуглолицый молодой человек.

— Вот почему, — его лицо заняло почти весь экран, — “Тик-так” всегда со мной.

Камера резко пошла назад, и зрители увидели, что в руках чернявый молодой человек держит бомбу с часовым механизмом. Затем раздался взрыв, на фоне которого появилась белая надпись:

ПОКУПАЙТЕ ДИНАМИТНЫЕ ШАШКИ “ТИК-ТАК” ДЛЯ ГЛУШЕНИЯ РЫБЫ ТОЛЬКО В МАГАЗИНАХ ФИРМЫ “БРАКОНЬЕР”.

Сплюнув, Иннокентий Петрович пнул телевизор ногой и в раздражении отключил его от сети.

— Какая мерзость, — гневно констатировал он, пройдя в прихожую, где уже битые десять минут не унимался дверной звонок.

— Муня, неужели тебе так трудно было открыть входную дверь, — с укоризной сказал он жене, проходя мимо кухни.

В ответ ему в спину полетела небольшая кастрюля, слава Богу, пустая. Изловчившись и поймав кастрюлю на лету (а реакция у Белочкина, сами понимаете, была o-ro-ro), Иннокентий Петрович поставив ее на пол, наконец отпер входную дверь, обнаружив за ней взмыленного, одетого в белую спортивную куртку “Адидас” Бориса Богдановича.

— Вы что там все заснули? — недовольно спросил зятя тесть. — Я десять минут звоню.

Иннокентий Петрович виновато развел руками:

— Я телевизор смотрел и потому не слышал.

— Ладно, — отодвинув щуплого зятя в сторону. Убийвовк прошел в квартиру, — я по делу.

Затем, раздув ноздри, принюхался и, увидев на полу кастрюлю, тихо спросил:

— Что, готовит?

— Готовит, — кивнул зять.

— Ну тогда не будем ее беспокоить, Кеша, — прошептал Борис Богданович, осторожно на цыпочках прокравшись в гостиную, ибо буйный нрав его дочери предстоящей беседе явно не способствовал, а то мог и вовсе навредить.

— Ну что там уже случилось? — спросил Иннокентий Петрович, плюхаясь на свой любимый диван. — Опять убрать кого-то нужно?

Убийвовк кивнул:

— Да, Кеша, причем заказ будет оптовый. Киллер сделал кислую мину:

— Надеюсь, без женщин, детей и домашних животных.

— Без, — подтвердил Борис Богданович и, тяжело вздохнув, добавил, — но с одним условием.

— Каким еще условием? — недовольно переспросил Иннокентий Петрович, почесывая пятку сквозь дыру в носке. — Ты же знаешь, Богданович, я работаю так, как мне хочется, и никаких условий и правил не приемлю.

— А хочешь второй приют для сирот выстроить? — выложил свой единственный козырь Убийвовк, и тут-то Белочкину уже пришлось серьезно задуматься.

Естественно, что в данном месте повествования у внимательного читателя брови полезут на лоб, поскольку, во-первых, выше упоминалось, что приют для бедных сироток в Хрючевске выстроил лично Сан Саныч, во-вторых, нигде не было сказано, куда свои деньги девает киллер после исполнения заказов, поскольку живет он и это следует особо отметить, очень скромно.

Итак, внесем ясность.

Понятно, что такой благородный человек, как Иннокентий Петрович Белочкин, всегда мысленно сравнивающий себя перед очередным делом с Робин Гудом, тратить заработанные тяжелым в поте лица трудом деньги только на себя никогда бы не позволил, ибо это было противно всей его светлой сущности.

Деньги, точнее, очень большие деньги, получаемые им за чистку рядов хрючевского общества от всяческой скверны (как сам он часто выражался в беседах с тестем), киллер почти все отдавал на благотворительность, анонимно финансируя городские больницы, школы и дома для престарелых, искупая тем самым свою вину за грехи (как он считал) перед Господом Богом.

Приют для сирот также был выстроен на деньги Иннокентия Петровича, но, поскольку сделать это анонимно в Хрючевске было несколько затруднительно, роль подставного лица в этом благородном деле взял на себя не кто иной, как Сан Саныч Воротилов, почти бесплатно получивший лавры городского благодетеля и почетную грамоту от мэра. В общем, поднял свой рейтинг в глазах хрючевского обывателя, так сказать, за чужой счет.

Зная все это, Убийвовк был уверен, что от заманчивого предложения построить на заработанные деньги второй приют Иннокентий Петрович вряд ли откажется. И надо сказать, что бывший опер не прогадал. Глаза его зятя стали мечтательными, а на лице появилась идиотская улыбка праведника, за которую Белочкин неоднократно получал по морде от темпераментной супруги.

— Хорошо, — наконец молвил размечтавшийся киллер, — я согласен, каково же твое условие? Борис Богданович довольно ухмыльнулся:

— Сан Саныч хочет, чтобы ты лично к нему явился и принял заказ.

— Это исключено, — злобно отрезал Иннокентий Петрович, — я ни за что не стану светиться.

— Но, Кеша, — мягко возразил Убийвовк, — ведь это будет твое последнее дело.

— Это в каком интересно смысле последнее, — подозрительно переспросил киллер, холодным взглядом профессионала оценивая размеры лба своего тестя.

Борис Богданович вздрогнул:

— Да ты чего, Иннокентий, я имел в виду лишь то, что полученная тобой сумма после выполнения заказа будет настолько велика, что ее хватит и на приют, и на безбедное существование даже твоих внуков.

— Неужели Сан Саныч решил завалить американского президента? — с сомнением спросил Белочкин. Убийвовк рассмеялся.

— Тогда я не понимаю…

— Да что тут понимать, Кеша, от исхода твоей работы зависит сама жизнь Воротилова и, естественно, заплатит он тебе, спасая свою шкуру, как за принца Чарльза.

— А, ну тогда все понятно, — согласился киллер.

— Что ж, — подвел итог разговору Борис Богданович, — в таком случае собирайся, поедем к твоему работодателю.

— Ну а инструмент мне брать? — Белочкин указал на выглядывающий из-под дивана черный футляр для скрипки.

— Нет, — осторожно ответил Убийвовк, — пока, думаю, не стоит.

— Ага, вот ты, значит, какой, наш Чистильщик, — Сан Саныч Воротилов лично вышел из кабинета встретить любимого киллера, — щупловат что-то немного.

— Зато бью в двухкопеечную монету со ста шагов под водой, — меланхолично заметил Иннокентий Петрович, усаживаясь в удобное кожаное, кресло.

— Эх, 263 безупречно выполненных заказа, — с восхищением констатировал Воротилов, — из них 50 обставлены под несчастные случаи и 100 замаскированы под инфаркт миокарда и прободение язвы. Гениально, блин.

— Не 263, — невозмутимо поправил авторитета киллер, — а 276.

— Ну да, ведь я, блин, забыл о последнем заказе на Хомякова вместе со всей его бригадой, прости, браток, из головы как-то вылетело.

— Кстати, я сильно рискую, находясь у вас здесь, — продолжил беседу Иннокентий Петрович, — надеюсь, что заказ стоит затраченного риска.

— Стоит, — подтвердил хрючевский авторитет, с восхищением рассматривая Чистильщика, с которым связь всегда держал через нескольких подставных лиц, а те в свою очередь связывались с киллером через Интернет. Хотя такие предосторожности с Убийвовком под боком были ни к чему, но Сан Саныч, естественно, о родственной связи своего помощника со знаменитым киллером не знал, но, не исключено, что теперь-то он узнает правду, если, конечно, доживет, в чем Убийвовк сильно сомневался.

— А ты молодец, Богданович, — обратился Воротилов к своему протеже, — быстро человека нашел, интересно, как же тебе это удалось?

Убийвовк тряхнул головой:

— В данной ситуации это имеет, пожалуй, второстепенное значение.

Сан Саныч в ответ злобно сверкнул на помощника глазами, но настаивать на ответе не стал, передав киллеру папку с фотографиями первой группы подлежащих ликвидации лиц.

— Ну и рожи, — Иннокентий Петрович брезгливо поморщился, — судя по цвету морд их уже кто-то замочил.

— Да нет, — махнул рукой Сан Саныч, — это естественный цвет, просто эти уроды прилетели с Марса, потому так и выглядят. Вот тот, что с самой злобной рожей, у них за главаря.

— Интересно, — киллер внимательно вглядывался в зеленые лица на фотографиях, — марсиан мне еще ни разу никто не заказывал.

— Ну так, — усмехнулся Воротилов, — не шантрапа какая-нибудь, крутые мужики, хоть и с рогами, но по понятиям войну ведут.

— Хорошо, — киллер отдал папку Сан Санычу, — я их запомнил. Кто еще подлежит немедленной зачистке? Воротилов протянул Белочкину вторую папку.

— Батюшки светы, — удивился Иннокентий Петрович — так это ж ведь Марк Степановский, друган ваш закадычный.

— Уже не друган, — резко отрезал авторитет, закурив сигару, — зажрался, козел, слишком много под себя хапать начал.

— Так, понятно, — киллер задумчиво посмотрел на своего работодателя, — с этим будет попроще, пожалуй, с него и начнем.

— Э… — дернулся в своем кресле Сан Саныч, — ты че, ты, главное, зеленомордых замочи, а Марика потом, так сказать, на закуску.

— Не учите меня, как работать, — вспылил киллер, топнув ногой, — заказ выполню в течение двух суток и последовательность ликвидации буду выбирать сам, а не по чьей-то указке.

— Да ладно тебе, ладно, не кипешуй, — пошел на попятную Воротилов, заметив нехороший блеск в глазах Белочкина, — только если уже пообещал в два дня заказ выполнить, то так и сделай.

Иннокентий Петрович резко встал с дивана:

— Чистильщик слов на ветер в отличие от некоторых, — косой взгляд в сторону тестя, — никогда не бросает…

— Нервный он уж больно какой-то, — пожаловался Убийвовку пребывающий в хорошем расположении духа по случаю скорого решения своих проблем Сан Саныч, — такие среди братвы всегда чуть что за пушку хватаются и долго не живут.

— Может быть, личные проблемы замучили, — предположил Борис Богданович, ехидно усмехаясь и вспоминая свою сумасшедшую доченьку, которую замуж с ее характером удалось выдать, спихнув с родительской шеи лишь к тридцати годам, да и то после годичного лечения у известного хрючевского экстрасенса Шарлатанова.

Но, как говорится, нет худа без добра. Кто бы мог подумать несколько лет назад, что его скромный зять, тишайший интеллигентнейший человек, после шести совместных лет, проведенных в одной квартире с бешеной супругой, вконец озвереет и станет на скользкую дорожку наемного убийцы.