Дверь не открывалась.

Майор усмехнулся и тренированным движением, выставив правую ладонь вперед, выбил хлипкий замок.

В больничном коридоре было пусто.

Что ж, пора посмотреть на этот «Объект Б-9» изнутри.

За первым же поворотом Карел обнаружил лестницу, ведущую на верхние этажи.

На втором этаже был такой же коридор, как и внизу, точная его копия. Вот только фикус в кадке у окна несколько нарушал общее сходство.

Майор потянул ближайшую дверь. Дверь подалась. За нею оказалось абсолютно пустое помещение. Голые стены, пол, потолок, окно; стекла, разукрашенные морозными узорами.

— Ладно, идем дальше...

Отсутствие номеров и табличек раздражало. Карел наугад дергал абсолютно одинаковые хромированные ручки.

Следующие две двери были заперты. Ломать замки глупо. А вот еще одна дверь легко отворилась.

Опять пустое помещение, хотя нет, не совсем пустое...

На полу красной краской начертан странный символ. Этот знак был майору незнаком, больше всего он напоминал сломанную в нескольких местах, завернутую в спираль стрелу. А у потолка, прямо над кроваво-красным символом, висел обнаженный человек. Висел на железных крючьях, продетых сквозь кожу спины.

Крови не было. Крючки вставлялись таким образом, чтобы верно распределенный вес тела не позволял им порвать кожу. Нечто подобное делали жители Новой Гвинеи во время своих древних языческих праздников. Считалось, что человек в подобном состоянии способен говорить с самими богами. С кем говорил висящий под потолком незнакомец, было непонятно: мужчина находился в глубочайшем психосенсорном трансе.

«Надо бы осмотреть третий этаж», — подумал Карел и, вернувшись в коридор, столкнулся лицом к лицу с раскрасневшейся женщиной-врачом, бесцеремонно закрывшей его в собственном кабинете.

Женщина была не одна. Ее сопровождали три мрачных мужика, облаченных во все ту же лишенную опознавательных знаков военную форму.

— Это он? — хрипло спросил один из них.

— Да, — подтвердила врач.

— Я не совсем понимаю, ЧТО здесь происходит?!! — раздраженно произнес Карел и тут же почувствовал, что падает.

Пол стал медленно крениться ему навстречу, стены перекосились, постепенно уходя из поля зрения, потолок вообще исчез.

Последнее, что майор успел увидеть, перед тем как погрузиться в абсолютное беспамятство, это странный продолговатый предмет в руке одного из незнакомцев.

«Взяли дурака еще тепленьким», — только и подумал Карел, исчезая в мертвой, абсолютно глухой темноте.

Очнулся он у себя дома.

Майор лежал на кровати в пальто и ботинках.

На часах где-то около полудня.

Голова была на удивление ясной, а вот с памятью случились какие-то нелады.

Ну никак он не мог вспомнить, что же с ним приключилось в больнице. Отчетливо помнилось, как ехал туда, как разговаривал с охраной, предъявлял пропуск, шел по залитому солнцем парку, читал памятную табличку, а дальше... провал.

В одном Карел был уверен на все сто: Риты в этой клинике он так и не нашел. Уверенность была довольно странной. Если в памяти дыра, как можно знать, видел он ее там или нет. И кто в конце концов доставил его домой? Встав с кровати, майор внимательно осмотрел пол и входную дверь. Мокрые следы на ковре были лишь от его ботинок. Выходит, он сам пришел домой, а что было с ним по пути, начисто забыл.

— Хреновый же из тебя, братец, оперативник, — вслух произнес Карел. По большей части для тех, кто наверняка установил в его квартире подслушивающие устройства.

Не нужно быть нейроразведчиком, чтобы понять: его сознанием довольно бесцеремонно манипулировали.

Хотя что он — о своем?

Незримые, но реально существующие силы манипулировали сознанием миллионов, так что сейчас ему не на кого было обижаться. Ну разве что на себя за форменную глупость. Нарушил распоряжение начальства, поперся на окраину города, вторгся на территорию некоего явно немедицинского объекта.

И для чего они только вывеску повесили? Полный абсурд!

В прихожей настойчиво зазвонил телефон.

Так он звонил лишь в особых случаях. Майор уже давно научился различать звонки.

— Да, Александр Александрович, я слушаю.

— А как ты узнал, что это я звоню? — искренне удивился на другом конце провода подполковник.

— Да трубка внезапно накалилась, — серьезно пояснил Карел, — и серой от телефона запахло.

— Гм... — Сан Саныч явно одобрил шутку. — Ладно, герой, давай сейчас прямо ко мне.

— Как? Я ведь еще на отдыхе.

— С этой минуты отдых окончился, Карлуша, — грустно вздохнул в трубке подполковник. — Тут Родина в опасности, так что ноги на плечи и вперед.

— Через полчаса буду...

Разъединив связь, майор несколько минут простоял у большого зеркала, висящего в прихожей. Отражающийся в зеркальной поверхности человек был ему незнаком. Но наваждение быстро прошло, и через несколько минут Карел уже спешил на встречу со своим непосредственным начальником, нутром чуя: его все-таки убирают из Москвы. Куда подальше и, возможно, в один конец.

Казалось, с последней встречи прошли не сутки, а какие-то два-три часа. Сан Саныч все так же пыхтел любимой ореховой трубкой, пребывая в шутливо-дружеском расположении духа.

— Обстоятельства здорово изменились, — с некоторым сожалением сообщил он сидящему напротив Карелу. — Такая у нас работа, ты уж не обессудь. Думал, пусть парень немного погуляет, развеется, ан нет... Сверху давят, отправляй, говорят, сокола на новое задание, время, мол, не ждет.

— Понимаю. — Майор прилагал большие усилия, чтобы выглядеть естественно.

Идеальнее всего сейчас было бы вообще прикинуться тупым послушным манекеном и лишь согласно кивать в такт речи начальника, а на все возможные вопросы монотонно отвечать: «Сделаем».

— Что-то ты неважнецки сегодня выглядишь, майор...

— Плохо ночью спал.

— А что ж такое, может быть, кошмары?

— Не без этого.

— И что тебе снилось?

Это уже вообще лишнее, но ответить придется.

— Ева Браун неглиже.

— Ну, разве это кошмар? — рассмеялся Сан Саныч, выпуская дым через ноздри. — Мне бы такое приснилось... я бы обрадовался.

— А она там не одна была, а с Гитлером, — мрачно добавил майор.

— Это как? — опешил подполковник.

— А вот так!

— И что же они там делали?

— Вы действительно хотите это знать?

— Если можно.

— Рвали на куски большую карту Европы и жрали их...

Сан Саныч перестал улыбаться и глубокомысленно добавил:

— М-да, действительно кошмар. Ну и воображение же у тебя, Валдек. Впрочем, не хочешь говорить, что тебе на самом деле приснилось, не говори. Я поинтересовался из вежливости. Обсудим мы сейчас кое-что другое. Понимаю, ты устал, но время, как я уже говорил, не ждет. По некоторым данным, в Германии готовится покушение на фюрера. Что по этому поводу думаешь?

— Бесполезно, — ответил Карел, массируя виски, — Смерть бесноватого вряд ли что-то существенно изменит. А кто стоит в центре заговора, известно?

— Скорее всего, верхушка Абвера, хотя, оговорюсь, эта информация не проверена. Уж слишком много дезы в последнее время идет из Третьего рейха. Но пофантазировать на эту тему нам никто не запретит. Ну, к примеру: что мы выиграем в случае успеха покушения? Как думаешь, кто сядет на опустевший трон?

— Можно только предположить... — Майор задумался. — На место фюрера вполне может прийти такая заметная фигура, как Герман Геринг, хотя заговорщики могут готовить и своего кандидата — того же Канариса. Заранее прогнозировать сложно.

— Ну хорошо, допустим, — кивнул подполковник. — Герман Геринг — рейхсминистр, рейхсмаршал, глава Люфтваффе, влиятельнейшая фигура рейха. Что изменится, если у руля станет именно он?

— А вы как считаете? — вопросом на вопрос отреагировал Карел.

— Мне интересно услышать твое мнение. Что ж, ничего не поделаешь.

— Геринг — официальный преемник фюрера. Его нельзя назвать патологическим антисемитом, как того же Гитлера. Ходят слухи, что на руководящих постах Люфтваффе служат евреи. Но, пожалуй, это единственное различие Гитлера и Геринга. Герман — верный соратник своего вождя. Именно он организовывал все основные «боевые операции» нацистов, когда в Германии шла ожесточенная борьба за власть. Именно он создал в тридцать третьем году первый концлагерь. Именно Геринг стоял за поджогом Рейхстага. Пожалуй, из всего близкого окружения Гитлера он — самый агрессивный.

— Значит, ты считаешь, что его фигура у руля Третьего рейха нам не выгодна?

— Кому — нам? — осторожно уточнил майор. — России или нейроразведке?

— А разве это имеет значение? — удивился Сан Саныч. — Итак, кандидатура Геринга нам не подходит, хотя можно предположить, что он вполне способен по-мирному договориться с англичанами...

— После того, что Люфтваффе сотворили с английскими городами? — усмехнулся Карел. — Нет, никакой либерализации при Геринге в Германии не будет и ни с кем он о мире не договорится.

— Ну хорошо, — удовлетворенно кивнул подполковник. — А как тебе такая фигура, как Альберт Шпеер?

— Личный архитектор фюрера? — Майора откровенно забавляла эта игра в имена. — Его новаторские архитектурные решения впечатляют, да и на посту имперского министра вооружений он себя вполне достойно проявил. Но почему вы заговорили именно о нем?

— Еще одна заметная фигура, — просто пояснил Сан Саныч. — Мы ведь сейчас фантазируем. Станет во главе рейха Шпеер — глядишь, Германия одумается, новый лидер остановит войну, выпустит заключенных, разрушит нацистские лагеря...

— Маловероятно, — пожал плечами Карел. — К чему строить гипотезы. Мы, пожалуй, договоримся до того, что, мол, почему бы не начать с Берлином мирные переговоры.

— А что полагаешь, бесполезно?

— Снова провокационные вопросы, — грустно вздохнул майор. — Даже в самые отчаянные дни войны Сталин ни разу не пытался вести переговоры с немцами. Эпизод с болгарским послом Стаменовым, как и контакты весной этого года в Стокгольме и Женеве, не более чем очередная деза. В первом случае нужно было дезинформировать Гитлера, во втором — союзников. Сталин прекрасно понимает, что мир с Гитлером — быстрая потеря власти, а может быть, и скорее всего, и жизни.

— Что ж, должен признать: ты абсолютно прав. — Подполковник был доволен беседой. — Молодец, твои аргументы выдержат любую критику. Я всегда считал тебя одним из лучших и сейчас остаюсь при том же мнении.

— Ну, спасибо...

— Не спеши благодарить, маленький экзамен ты сдал. Не секрет, что мы давно уже планируем внедрение нейроразведчика в высшее руководство Третьего рейха...

— Но это невозможно! — возразил Карел, перебивая начальника. — Нацистская верхушка хорошо охраняется, псионики «Анненэрбе» ни на шаг не отходят от защищаемых подопечных. Как только мы попытаемся внедрить нейроразведчика, он тут же будет обнаружен.

— Помолчи и не перебивай! — строго потребовал подполковник. — Такая возможность на самом деле существует. Поначалу мы думали внедрить разведчика исключительно с целью убийства фюрера. Но наши аналитики тщательно просчитали все возможные варианты последующих событий. Были подробно проанализированы возможные преемники и ход войны. Вывод неутешительный: физическое устранение Гитлера только еще больше все усложнит.

— Но...

— Не перебивай! Сейчас он — слуга тех сил, которым когда-то весьма неосмотрительно подчинился. Возникла парадоксальная ситуация. Ты знаешь, что фюрер всегда обладал определенными способностями медиума. Он проводник, посредник между ХОЗЯЕВАМИ и всей немецкой нацией. Орудие, но не такое уж и слепое.

— Так в чем же заключается ваш хваленый парадокс?

Сан Саныч торжествующе усмехнулся:

— Парадокс в том, что одновременно являясь марионеткой в руках известных нам игроков, Гитлер определенным образом сдерживает их, не дает просочиться наружу. Получается некий круг, замыкающийся в конечном счете на самом фюрере. Подумай сам. Где-то в конце двадцатых будущий вождь нации заключает некий договор. Не будем говорить, с кем и чем этот договор был скреплен. Далее договор дает результат. Противоположная сторона сдержала слово, и фюрер получил долгожданную власть. Хотя он и был связан, но цель достигнута. Начинается война. На территории Германии возникают храмы смерти. Кому или чему приносятся многочисленные человеческие жертвы?

— Той стороне, с которой Гитлер некогда подписал договор, — кивнул майор. — По-моему, вполне очевидно.

— Вот именно! — подхватил подполковник. — Договор начал действовать, только теперь уже фюрер должен платить за оказанные услуги, Настал его черед выполнять условия. Круг замкнулся. Договор, власть, лагеря, фюрер. Все, что началось с него, на нем и замкнулось. Я уже говорил тебе: союзники не просто так пытаются разбомбить Тойфельханд и прочие концлагеря. Они, как и мы, понимают: лагеря смерти питают Третий рейх силой. И эту Тьму так просто не уничтожить. Здесь не поможет никакое оружие. Действовать нужно изнутри.

— Вот мы и вернулись к вопросу о покушении, — несколько повеселел уставший за время беседы Карел.

— Все верно, — подтвердил Сан Саныч, с сожалением глядя на потухшую трубку. — Смерть Гитлера нам сейчас невыгодна. Он, во всяком случае, более-менее предсказуем, в отличие от его многочисленных преемников. Но программу по внедрению разведчика в высшие эшелоны рейха мы так и не свернули. Технически такая возможность всегда существовала, и сейчас мы собираемся ее наконец осуществить.

— Понимаю, куда вы клоните, — кивнул майор.

— Да, Карлуша, — подполковник расплылся в очередной добродушной улыбке, — этим счастливчиком будешь ты, и я тебе, честно говоря, завидую. Ты испытаешь совершенно новые, недавно разработанные технологии.

— Новые технологии? — переспросил Карел.

— Шестнадцатый отдел не стоит на месте, — гордо объявил Сан Саныч. — Мы разработали совершенно новый метод внедрения. Тебя, к примеру, невозможно будет «прощупать». Никто — ни псионики СС, ни специально обученные собаки, не смогут почуять подселившегося чужака.

— И как же вам это удалось?

— Метод сосуществования.

— Какой метод?

— Сосуществования, — терпеливо повторил подполковник. — Сознание донора будет погашено не до конца, а лишь наполовину. Ты будешь его слышать и сможешь в полной мере использовать все его навыки и знания.

— Вы уже испытывали? — осторожно поинтересовался Карел, не очень горевший желанием послужить подопытной крысой.

— Конечно, испытывали! — Сан Саныч с удивлением воззрился на майора. — Риск очень велик, неужели ты думаешь, что мы приступаем к новой операции только для того, чтобы проверить усовершенствованные нейротехнологии? Все уже подготовлено, будет полноценное задание с широким спектром полномочий. Ты лучший, ты еще ни разу не провалился, поэтому неудивительно, что «Совет Семи», в который я, кстати, тоже вхожу, остановил свой выбор именно на твоей кандидатуре.

Карел спокойно все обдумывал. Что и говорить, предложение было интересным. Да что там интересным — оно казалось просто захватывающим. Новые технологии, абсолютная безопасность, возможность использовать память и психические резервы донора.

— Я согласен, — ответил майор, понимая, что делает ошибку, но именно такой ответ от него и ожидали услышать.

— Э... погоди. — Подполковник встал из-за стола и не спеша прошелся по кабинету. — Я понимаю твое рвение. Но не все так просто. Сперва обсудим главную задачу. Тебя внедрят в одного высокопоставленного эсэсовца, штурмбаннфюрера Дитера Хорста. Мы давно уже подбираем к нему ключи, он оказался наиболее уязвимым. Как раз то, что надо. Но главное не в этом, а в том, что Дитер Хорст служит в «Анненэрбе». Мы с начала войны мечтали пощупать «Наследие предков» и сейчас у нас появилась такая возможность.

— Внедрение в конкурирующую организацию, — кивнул Карел, — не менее могущественную, чем наш отдел. И я смогу взглянуть на нее изнутри. Черт побери, любой из наших ребят мечтает об этом.

— Мечтают одни, работают другие, — назидательно произнес Сан Саныч. — Тут вот какая штука... биополе человека — как группа крови. Некоторые нейроразведчики несовместимы с определенными донорами.

— Да, я знаю, одно время даже были случаи отторжения.

— Пока мы разобрались, в чем дело, погибло несколько отличных ребят, — грустно вздохнул подполковник, присаживаясь на заваленный бумагами подоконник. — Но тут случай особый. Биополе Хорста из всех наших разведчиков идеально совпадает только с твоим. Об «Анненэрбе» нам известно немало, впрочем, как и им о нас. Недавно поступили тревожные сведения. Зиверс спешным образом готовит какую-то крупную экспедицию на Восток. Непонятно, отчего такая спешка, да и секретность зверская, но наши люди все равно кое-что выяснили. Вряд ли от этой экспедиции будет зависеть дальнейший ход войны, но что-то этим ублюдкам снова понадобилось в Гималаях. Прошлые вылазки оказались безуспешны, немцы возвращались ни с чем. Тибетцы много обещали, но ничего на самом деле не делали, хотя, опять же, по некоторым слухам, тибетские ламы в последнее время часто гостят в Берлине.

— «Зеленые братья», — вспомнил майор идиотское и совершенно непонятное название.

— Они самые. Их глава носит особые перчатки зеленого цвета, знак высшей касты Лхасы. Одно время мы ошибочно считали именно их тайными хозяевами рейха. Но это не так, они сами слуги, а вот каких сил — тебе и предстоит выяснить...

Постороннее давление нарастало.

Карел сопротивлялся ему, как мог, но силы уже были на исходе. Возведенный в сознании защитный барьер слабел. К счастью, задушевная беседа с начальником скоро закончилась.

Выходя из кабинета и спускаясь по широкой мраморной лестнице, майор старался не спешить, однако на самом деле был готов сорваться с места и побежать. Но он удерживал себя, хотя и был на пределе.

И лишь на улице, под порывами холодного ветра, его наконец отпустило. Черный спрут втянул свои скользкие щупальца обратно в здание.

Похоже, головастые ребята собрали мимоходом еще одну новую установку, о которой прочие оперативники ничего не знали.

Кукловоды забавлялись с кукловодами.

Страшненькая, однако, выходила картинка.