И эта лень, и насекомые, и бедность, и меланхолическое пренебрежение своим временем, своей жизнью. Совсем иначе входит Англия в пределы афганской Азии. Где поля нашего Туркестана просто политы кровью безымянных солдат, Великобритания орошает и сушит, устраивает артезианские колодцы, ставит могучие фильтры... Двойной ряд шоссе соединяет Индию с Афганистаном... Телеграф и телефон пододвинуты к самой границе, несмотря на почти столетнее сопротивление независимых племен". (Рейснер Л. Афганистан. М.-Л. 1925. С. 88-89).
      В этом художественном очерке дан яркий и, насколько я могу судить, достаточно верный образ различий в колониальной практике Англии и России. Вне сомнения, культурное и цивилизационное влияние России в Средней Азии всегда было очень слабым. С каждым десятилетием и даже с каждым годом ее присутствия в регионе это становилось все более очевидным.
      Как это было
      Как же проходила российская колонизация региона? После формального покорения кочевых племен в так называемой в те времена Кыргызской степи (населенной казахами), которое завершилось в 1847 г., две русские постовые линии в период до 1853-1854 гг. продвинулись настолько далеко на юг, что вошли в соприкосновение со сферой влияния Кокандского ханства: с северо-востока сибирская линия укреплений до города Верный (Алма-Ата), а с северо-запада сырдарьинская линия до Петровска (Кызыл-Орда). Затем дальнейшее российское продвижение на юг на какое-то время приостановилось. Русские войска были заняты в Крымской войне (1853-1856 гг.)
      и полном жертв, дорогостоящем покорении Кавказа (1856
      1864 гг.).
      Только в 1864 г. России удалось заполнить брешь между западной и восточной линиями в Средней Азии Кокандской линией, а затем возобновить наступление на юг - за счет Кокандского ханства.
      Для того чтобы как-то реабилитировать себя в общественном сознании после многочисленных неудач Крымской и Кавказской войн, русские генералы буквально рвались в бой. В 1865 г., вопреки приказу Александра II, был взят Ташкент. Генерал Черняев докладывал царю, что запрет штурмовать Ташкент застал его уже посредине взятого с боем города, который он возлагает к ногам царя. В 1866 г. пал Ходжент, а в 1867 г. из областей, завоеванных в период с 1847 г., было создано Туркестанское генерал-губернаторство со столицей в Ташкенте. Завоеванным территориям Средней Азии русские дали название Туркестан (страна тюрков).
      Бухара, Коканд, Хива оказались совершенно не подготовленными к отражению российского вторжения. Они были обречены, поскольку из-за изоляции от политических мировых событий не имели никаких критериев для того, чтобы оценить то, с чем они сталкивались. Властители этих государств не представляли реального военно-экономического потенциала России, не были способны правильно оценить интересы русских и британцев в регионе, возможности столкновения этих интересов.
      Кокандское ханство после своих значительных территориальных потерь продолжало существовать всего лишь как мелкое вассальное государство России. Подобная судьба постигла вскоре и Бухару. В 1868 г. войскам эмира Музаффариддина дважды было нанесено сокрушительное поражение. В руки русских завоевателей перешел Самарканд и районы в верховье Зеравшана. Тем самым был получен контроль над жизненной артерией бухарского орошаемого оазиса. Бухара была подчинена России как протекторат. Хивинское ханство - последнее независимое мусульманское государство региона - потерпело поражение в 1873 г. и также, территориально урезанное, было низведено до статуса протектората.
      Волнения в Кокандском ханстве в 1873-1876 гг. привели к его окончательной аннексии. Оно было включено в состав Туркестанского генерал-губернаторства, как и Ферганская область. Протекторатом России стал горный Бадахшан. До 1885 г. русские завоевания, включавшие туркменские области восточнее Каспийского моря и оазис Мерва, были завершены. Россия достигла своей южной границы, которая сегодня составляет границу Таджикистана, Узбекистана, Туркменистана с Ираном и Афганистаном.
      Суммировав политические и экономические цели, которые Россия преследовала, включив Среднюю Азию в свой состав и установив над ней колониальное господство, можно назвать следующие из них. Прежде всего это обеспечение безопасности границ, которые впервые с момента образования российского государства стали проходить не через легкодоступные степи, а по рекам и непроходимым горам. Далее: Россия получала возможность не только противостоять колониальной экспансии Великобритании, но и конкурировать с ней.
      Генерал Скобелев писал: "Хотя Индию отделяет от среднеазиатских владений России Афганистан, но это так кажется. На самом же деле, в смысле стратегическом, границы России и Англии в Азии уже сошлись... Туркестан был проглочен Россией незаметно. Ее настоящей, естественной колонией должна была стать Индия (Посмертные бумаги М.Д.Скобелева. - Исторический вестник. Вып. 11. 1882).
      Идеи выхода России к Индийскому океану, изложенные в книге В.Жириновского "Последний бросок на юг", которые воспринимаются сегодня не более чем политическим фиглярством, тогда занимали умы серьезных государственных людей. Наконец, Россия получала возможный доступ к дешевым природным ресурсам и продукции сельского хозяйства, без которых российская промышленность в ближайшее время уже не могла бы обходиться.
      Когда древние города-оазисы, расположенные вдоль Шелкового пути, один за другим пали под напором российских войск, британцы забили тревогу. Россия достаточно неожиданно для них нарушила геополитическую статику, недвижимость этой территории, как бы предназначенной быть буферной зоной между разными культурными мирами. В целом же, несмотря на временное столкновение российских и британских интересов, западные наблюдатели XIX в. считали завоевание Россией Средней Азии цивилизаторской миссией. По их мнению, в результате российской экспансии Запад оказался лицом к лицу не с Востоком, а полу-Западом, Европа с полу-Европой. Англия и Россия могли решать свои проблемы, связанные с этим решоном напрямую.
      В СОСТАВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
      Столкновение цивилизаций
      Генерал Константин Кауфман, первый наместник России в Средней Азии, считал своей благородной задачей строить и дальше Туркестан как фундаментальную чисто русскую часть, облагораживать соответственно понятию туземцев о нашем величии, а массы соседей приводить в удивление преимуществом введенного русского порядка. Вообще-то Кауфман был высокообразованным человеком и даже почетным членом Петербургской академии наук, однако по инженерной части. В данном случае он высказывал идеи неосуществимые.
      После завоевания Россией Средней Азии здесь, особенно в границах нынешнего Узбекистана, проходило одновременное развитие разнородных этносоциальных и этнокультурных структур - колонизаторских и местных, не сливающихся, но сосуществующих. Сталкивались и отталкивались совершенно различные вероисповедания, культурные и ценностные установки, различные глубинные психологические структуры восприятия мира. По этому поводу генерал М.Скобелев писал: "Азию надо бить не только по загривку, но и по воображению".
      При разной форме выражения мысли, академической у Кауфмана и откровенно солдатской у Скобелева, суть ее одна - политический цинизм, пренебрежение достоинством народа, имеющего богатое культурно-историческое прошлое.
      Это, так сказать, теория. А что же практика? В Туркестанском крае была установлена структура гражданского управления по русскому образцу, высшие посты занимали российские военнослужащие. Вместе с тем справедливости ради нельзя не сказать о том, что до советской власти край не был подвергнут принудительной русификации, большевики в этом смысле преуспели значительно больше. Традиционный порядок во многом оставался неприкосновенным. Сохранялось исламское судопроизводство, собственное местное самоуправление, исламская система образования. Представители мусульманского населения не считались гражданами империи и не призывались на военную службу. Когда в 1916 г. это правило было отменено и мусульман Средней Азии стали привлекать к тыловым работам, они ответили восстаниями.
      Вмешательство России в общественную жизнь в Туркестане касалось в основном экономики. Торговля, промыслы и сельскохозяйственное производство были односторонне ориентированы преимущественно на потребности России. Так же обстояли дела и в номинально независимых протекторатах Бухары и Хивы. Средняя Азия, с одной стороны, все более превращалась в рынок сбыта для промышленной продукции, а с другой - в сырьевой придаток метрополии.
      Российский раздел Средней Азии
      Структура среднеазиатского геополитического пространства в составе Российской империи была изменена. Первоначально предполагалось разделение Средней Азии на три генерал-губернаторства по старым политическим рубежам, учитывая имеющиеся внутренние границы - Бухарского эмирата, Кокандского и Хивинского ханств. (Доклад генерал-майора Борха главному штабу от 22 декабря 1881 года. Россия и Туркмения. К вхождению Турмении в состав России, Ашхабад. 1946).
      Однако затем последовали настойчивые инициативы генерала Куропаткина. В своем докладе главному штабу в 1887 г. он предлагал при проведении среднеазиатских границ учитывать факторы преимущественно геополитического и геокультурного характера.
      Территория Средней Азии, по Куропаткину, довольно четко делилась на Туркестанский край и Закаспийскую область с геополитической специализацией этих районов. Если Туркестанский край ориентирован главным образом как бы вовнутрь, то Закаспийская область имеет внешний геополитический вектор в сторону Персии (Ирана) и Афганистана.
      Хотелось бы обратить внимание на то, что генерал А.Куропаткин в своем докладе фиксировал определенные несовпадения существующих политических границ в Средней Азии (эмирата и ханств) с этнографическими границами и предлагал устранить их при новом административном делении.
      Куропаткин считал при этом, что перекройка геополитического пространства приведет к своеобразному геоэкономическому переделу. Он, в частности, писал: "С замирением Туркменских степей, на левый берег Амударьи явится наплыв из бухарских владений трудолюбивых и искусных землевладельцев, которые снова оживят эти некогда цветущие местности..." (Доклад генерала Куропаткина в главный штаб от 15.1.1887 г. Россия и Туркмения...)
      Кто знает, может быть, стоило прислушаться к мнению Алексея Куропаткина, российского генерала, в биографии которого не только подавление Среднеазиатского восстания 1916 г., но и разумные, на мой взгляд, административные идеи в ранний период его службы в Туркестане.
      Однако идеи его не были реализованы ни тогда, ни при советской власти. В конце концов территория Средней Азии оказалась разделенной между Туркестанским краем (до 1886 г. Туркестанское генерал-губернаторство) и вассалами Российской империи - Бухарским эмиратом и Хивинским ханством. (Между прочим, в Российской империи было официально два вассала - Бухарский эмират и Хивинское ханство. Правда, в 1914 г. под протекторат России был принят Урянхайский край - Тува.)
      Во владении Бухарского эмира остались низовья Зеравшана от Каттакургана и дальше (примерно территория Бухарской области в современных границах) и Восточная Бухара (Кашкадарьинская и Сурхандарьинская области Узбекистана и южные области современного Таджикистана). Владения Хивинского хана ограничивались примерно территорией Хорезмской области Узбекистана, Ташаузской области Туркменистана и левобережными районами Каракалпакии. При этом важные стратегические узлы на территории обоих вассальных государств перешли в прямое управление России.
      Под непосредственным началом российской администрации была и территория нынешнего Казахстана, входившая в состав Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской, Уральской и частично Семиреченской и Сырдарьинской областей.
      Думаю, такая иерархическая и достаточно сложная структуризация Средней Азии и Казахстана означала, что Россия искала варианты, позволявшие, с одной стороны, ослабить сопротивление колониальным властям, а с другой - обеспечить экономическую экспансию в регионе и создать зоны сосуществования различных культур. Объективно же был нарушен естественный ход этнокультурного развития. Имперское этнополитическое мышление по отношению к Средней Азии в еще большей мере было присуще большевикам.
      Джадиды
      Вполне закономерно, что год за годом отношения между российскими властями и местным населением ухудшались. Противостояние усиливалось в ходе, если так можно выразиться, транспортно-технического освоения региона. В 1899 г. была построена закаспийская железнодорожная линия, проходившая от Каспийского моря, пересекая Бухарский эмират, через Самарканд до Ташкента, а в 1906 г. железная дорога Ташкент - Оренбург. В результате строительства железных дорог, а также создания мелких промышленных предприятий начался приток в страну русских рабочих. Происходило массовое переселение русских крестьян в казахские степные районы и некоторые районы северного Кыргызстана. Несмотря на временные ограничения, установленные для переселенцев из России в Среднюю Азию, их поток непрерывно усиливался и приводил к вытеснению значительной части местных оседлых крестьян с пахотных земель, а кочевого населения - с пастбищ.
      В городах ситуация сложилась ненамного лучше. Наиболее квалифицированную и лучше оплачиваемую работу имели русские и другие приехавшие. Из них набирались также служащие для государственных учреждений и частных контор.
      Опасаясь распространения революционных идей, колониальная администрация не занималась созданием учебных заведений для местного населения и современной системы образования в целом. В то же время русские в этом отношении находились в более благоприятных условиях.
      Российским колониальным властям не удалось до конца подавить восстание против колонизаторов, начавшееся в 1916 г., которое дестабилизировало общественную жизнь в регионе. Русские поселенцы, вооруженные властями, вместе с войсками или самостоятельно участвовали в подавлении противостояния на местах.
      Число убитых местных жителей было очень велико. Нередко уничтожались целые деревни. Там, где удавалось установить спокойствие и порядок, под внешним, верхним слоем сохранялись ненависть и злоба.
      Очень важным феноменом национальной жизни в Узбекистане на последнем этапе российского колониального господства стало движение джадидов. Название этого главным образом культурно-реформаторского и просветительского мусульманского движения, получившего развитие в конце XIX - начале XX вв., происходит от арабского "джадид" - "новый". Основным требованием отцов-основателей джадидизма было введение в мусульманских школах нового метода обучения, ряда светских предметов. Джадиды выступали за развитие национального искусства и литературы, равноправие женщин, реорганизацию деятельности духовенства, преподавание в школах на национальных языках.
      Со временем в джадидизме усилилась общественно-политическая направленность. Уже во время революции 1905-1907 гг. джадиды выступали за реформы политического устройства Туркестана. После Февральской революции в крупных городах Туркестанского края были созданы такие политические организации, как "Шурои Исломия", "Шурои Уламо", "Турон", "Титор", "Мусулмонлар клуби", политические требования которых включали расширение прав коренного населения, гарантии для него основных демократических свобод, глубокое реформирование управления краем, выделение местному населению определенного количества мест в Государственной думе России.
      К заслугам джадидов следует отнести и неизменное формулирование и отстаивание идеи равенства всех народов Туркестана (газ. "Кенгаш", 9. 06. 1917; газ. "Нажот", 26. 03. 1917).
      В целом это движение в Средней Азии было прогрессивным, направленным на выход среднеазиатского общества из глубокой стагнации, прежде всего духовной. В числе наиболее видных представителей среднеазиатского джадидизма Махмудходжа Бехбудий, Муннаввар Кори Абдурашидхон-оглы, Абдулла Авлоний, Садриддин Айни, Тошпулат Норбутаев, Абдурауф Фитрат. По мнению многих исследователей, одну из главных ролей в объединении и сплочении джадидов сыграл Бехбудий. Еще в 1926 г. старейший востоковед Л.Азиз-зода сказал: "Если в Узбекистане следует увековечить третье лицо в науке и культуре после Навои и Улугбека, несомненно, это должен быть памятник Бехбудию".
      Характерно, что российские колониальные власти весьма терпимо относились к движению джадидов. Беспощадно оно было уничтожено советской властью.
      Немецкий исследователь Вольфганг Шрайбер уже в наши дни высказался по этому поводу следующим образом: "Джадиды желали Туркестану возвращения его великого духовно-исторического прошлого в условиях современного цивилизованного государства, где женщины и мужчины могли бы иметь равные права, принимать участие в процессах демократизации общества. К сожалению, они вынуждены были уступить жестокой действительности и за свою приверженность демократии заплатить собственными жизнями. Небольшая группа из 68 студентов и двух студенток выехала в Германию для получения образования с тем, чтобы затем использовать свои знания для служения развивающемуся Туркестану. Те из них, кто вернулся на Родину, были репрессированы, а затем приговорены к смертной казни" ("Жадидлар харакатидан миллий мустакилликка кадар", Давра сухбати материаллари, 1998, 9 октября, Ташкент, 1998).
      УСТАНОВЛЕНИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
      Первые попытки демократических
      преобразований
      В период Первой мировой войны европейско-русское население Туркестана выросло почти на пять процентов и достигло двух миллионов человек. Они селились в основном в собственных поселках вдоль железной дороги, в гарнизонах и русских новых городах, всякий раз строящихся за пределами местного старого города. Именно эта среда была наиболее политизирована и связана с центральной Россией.
      После свержения царя в феврале 1917 г. в Туркестане были образованы городские думы и исполнительные комитеты в качестве политических органов Временного правительства России, которым противостояли бескомпромиссно призывавшие к продолжению революции Советы рабочих и солдатских депутатов.
      В политической смуте 1917 г. распад старого режима в Туркестане продолжался с неудержимой силой. Советы рабочих и солдатских депутатов во главе с большевиками довольно быстро взяли власть в свои руки. Важную роль играло то, что их представители и приверженцы - в основном рабочие и солдаты располагали двумя важными средствами удержания власти: оружием и железной дорогой. Эффективная противодействующая политическая сила в Туркестане не имела возможности сформироваться. Там, где противники проявляли активность или казались активными в глазах революционеров, их беспощадно подавляли.
      Февральская революция вызвала и заметную активизацию национальной политической жизни в регионе. В начале марта 1917 г., как уже сказано, в Ташкенте была основана "Шурои Исломия" ("Совет Ислама"), через два месяца, в июне, от нее отделилась "Шурои Уламо" ("Совет духовенства"). В июне же создается "Турк одами марказият фиркаси" ("Партия тюркских федералистов"). У истоков этих организаций стояли люди различных мировоззренческих ориентаций от прогрессистов-джадидов до религиозных традиционалистов.
      "Шурои Исломия" за короткий срок создала свои филиалы в Коканде, Андижане, Скобелеве, Маргилане, Самарканде. Членами этой организации становились представители наиболее образованной, элитарной части местного населения. Семнадцатого апреля в Ташкенте по инициативе лидеров "Шурои Исломия" состоялся первый общетуркестанский мусульманский съезд, на котором были сформулированы основные программные положения и цели освободительного движения в регионе. Речь шла о проведении демократических преобразований и предоставлении Туркестану права национально-территориальной автономии. Во многом благодаря усилиям "Шурои Исломия" в это время стали выходить десятки новых газет и журналов на местных языках: в Ташкенте - "Садои Туркистон", "Турон", "Турк эли", "Кенгаш", "Шурои Исломия", "Улуг Туркистон", Самарканде - "Ойна", "Хуррият", Коканде - "Садои Фаргона", "Тирик суз", "Кенгаш", "Юрт", Фергане "Фаргона нидоси", Намангане - "Фаргона сахифаси".
      Третьего сентября 1917 г. Второй туркестанский мусульманский съезд, собравшийся в Ташкенте, обсудил вопросы будущего государственного устройства России и участия в выборах и работе Всероссийского учредительного собрания.
      Разгром Кокандской автономии
      Октябрьская революция в Средней Азии была исключительно русским делом, она не имела приверженцев среди коренного населения Туркестана. Для этого были определенные основания: отсутствие местного индустриального пролетариата, а также материальных и идейных предпосылок внутри ислама для каких-то других идеологических направлений. Вообще, то, что приходило из России, как правило, изначально отвергалось. Положительные контакты были достаточно редки и в основном имели место на межличностном уровне.
      Лишь незначительное число представителей коренного населения вошло в руководство первых Советов. Вот убедительные факты. Пятнадцатого ноября 1917 г. в Ташкенте состоялся Третий съезд Советов, на котором из 114 делегатов не было ни одного (!) представителя среднеазиатских народностей. В июне 1918 г. в Ташкенте состоялась первая конференция коммунистов Туркестана, позже названная Первым съездом компартии (большевиков) Туркестана. На ней присутствовали 43 делегата от примерно 1500 коммунистов. Ни одного (!) коренного туркестанца не было ни в числе делегатов, ни в числе избравших их на эту конференцию коммунистов.
      То же можно сказать и в отношении так называемых туркестанских комиссаров - четырнадцати деятелей Туркестанской АССР, расстрелянных в 1918 г. во время антисоветского восстания в Ташкенте. Вот их имена: председатель ЦИК ТАССР В.Вотинцев, председатель СНК В. Фигельский, председатель ЧК И.Фоменко, комиссары А.Малков, А.Першин, Е.Дубицкий, председатель Ташкентского совета Н.Шумилов, зам. председателя совета В.Финкельштейн, партийные, профсоюзные и военные работники С.Гордеев, М.Качуринер, Г.Лугин, М.Троицкий, А.Червяков, Д.Шпильков.
      В первые месяцы после Октябрьской революции представители национальной политической элиты Ташкента пытались легальным и достаточно демократическим путем продолжать реализацию идей и целей, сформулированных ими в период власти Временного правительства.
      Полное игнорирование большевиками политических интересов туркестанских мусульман побудило участников национального движения, прежде всего активистов "Шурои Исломия", к принятию более решительных мер. Было решено провести четвертый чрезвычайный краевой мусульманский съезд. Из-за противодействия большевистской власти, полностью контролировавшей Ташкент, местом проведения его стал Коканд.
      Съезд, на котором присутствовали 180 делегатов, проходил 9-10 декабря 1917 г. во дворце бывшего кокандского хана. Съезд провозгласил Туркестанскую автономию (Туркистон Мухторияти). На нем демократическим путем был избран парламент (Временный народный Совет) и Временное правительство. Европейскому населению в Народном Совете было предоставлено 18 мест (то есть одна треть от общего числа). Так началась Кокандская автономия, просуществовавшая лишь немногим более двух месяцев. В конце января в Москве и Ташкенте были приняты решения о ее ликвидации. К Коканду подтянули войска. В Ферганской области было объявлено осадное положение. Начались боевые действия.
      В ночь с 18 на 19 февраля 1918 г. верные большевикам воинские части начали штурм Коканда. Им удалось без особого труда преодолеть сопротивление плохо вооруженной местной милиции. Часть города была охвачена пожарами. Тысячи людей погибли. К концу февраля 1918 г. штаб революционных войск телеграфировал в Ташкент и Москву о разгроме контрреволюционного автономного правительства. Был создан Военно-революционный суд для разбора дел лиц, обвинявшихся в поддержке Кокандской автономии. По краю начались повальные аресты.
      Вот с такой кровавой колониальной акции началась советская власть в Узбекистане. И в таком имперском стиле, может быть, не всегда с применением артиллерийских орудий, но, как правило, при помощи насилия и террора, физического или психологического, продолжалась она все семьдесят с лишком лет своего существования. Положа руку на сердце, можно с полным основанием сказать, что царский российский колониальный режим был куда как либеральнее.
      Тридцатого апреля 1918 г. Москвой практически в директивном порядке была образована Туркестанская Автономная Советская Социалистическая Республика в составе РСФСР, которая включала значительную часть территории нынешних независимых среднеазиатских государств и южные районы Казахстана. Население республики насчитывало свыше 5 млн. человек. Столицей ее был определен Ташкент. Однако в 1918-1919 гг. советская власть в регионе не распространялась за пределы нескольких новых городов, поселков и железнодорожных станций. Связь с Россией ограничивалась в основном телеграфом и радио. Железнодорожное сообщение несколько раз прерывалось до сентября 1919 г. фронтами гражданской войны. Москва, боровшаяся за свое выживание, не имела сил для того, чтобы заняться туркестанскими делами. И только в конце 1919 г. определились четкие интересы Москвы по отношению к Туркестану и появились возможности реализовывать их.
      Советская Россия полностью восприняла стратегические цели своих колониальных предшественников. Туркестан остался для Москвы поставщиком жизненно необходимого сырья, а его территория зоной безопасности. Однако был и дополнительный интерес. Ташкент стал рассматриваться как колыбель революции на Востоке.
      Была значительно усилена силовая составляющая колониальной власти в регионе, которую большевистская Москва провозгласила миссионерской.
      В 1920 г. путем инсценированных народных революций Бухарский эмират и Хивинское ханство были преобразованы в марионеточные Бухарскую и Хорезмскую народные советские республики, утратившие свою даже незначительную государственную самостоятельность. Декларированная во время гражданской войны свобода отправления религиозных культов была вскоре жестко ограничена, собственность религиозных организаций (вакуф) повсеместно конфискована, шариатские суды и религиозные школы постепенно упразднены.
      Однако скоро стало очевидно, что без привлечения на свою сторону местного населения развитие событий в регионе в нужном для Москвы направлении трудно прогнозировать. Подготовка и выдвижение местных кадров стали рассматриваться как решающие условия укрепления советской власти. Вообще, одним из постулатов коммунистической политики уже в первые послереволюционные месяцы стала установка на то, что социально-культурная трансформация отсталых народов неразрывно связана с формированием их политической и культурной элиты и интегрированием ее в советскую систему.
      Для туркестанцев широко открылись двери компартии. Уже ко времени Второго съезда компартии Туркестана половину ее членов составляли представители коренного населения. Однако недовольство властью Москвы в регионе не уменьшалось, продолжались требования расширения доступа местного населения к реальному управлению и к другим сферам деятельности. Продолжающиеся усилия Москвы по привлечению мусульман в местные партийные организации и созданию мусульманского бюро внутри партии привели к контакту советской власти с джадидами и к попыткам привлечь их на свою сторону. Часть джадидов сразу же приняла советскую власть, другая, сотрудничавшая с "Истиклолчилар харакати", что на русском означает - "Движение за независимость" (в советское время именовалось басмаческим движением, от тюркского "басмак" - "совершать налеты"), и белым движением, впоследствии эмигрировала.
      Джадиды, которые пошли на контакты с Москвой, попытались создать тюркскую компартию и поставить во главе ее своих авторитетных представителей. Желание полностью утопическое - было Москвой с ходу отметено. На этом, собственно говоря, альянс российских коммунистов с джадидами и закончился. Позже их, как и всех остальных инакомыслящих, представляющих и даже не представляющих угрозу режиму, в несколько приемов беспощадно уничтожили.
      Москва и мусульманские коммунисты
      Значительно сложнее сложились взаимоотношения Москвы с движением мусульманских коммунистов, которых вначале она рассматривала как своих стратегических союзников в Средней Азии. Мусульманский национал-коммунизм был движением внутри коммунистической партии, претендующим на представительство всех мусульман России. Активные участники движения узбеки Фитрат (Абдурауф Абдурахим-оглы) и Файзулла Ходжаев, казахи Турар Рыскулов и Ахмед Байтурсун, азербайджанец Нариман Нариманов примкнули после революции к компартии России, так как были убеждены, что утверждение социалистического хозяйственного порядка положит конец эксплуатации и угнетению колонизированных территорий. Однако их вера в конец противостояния мусульман и русских при новой организации государственной и общественной жизни оказалась разрушена уже во время гражданской войны. На основе этого опыта у них все более усиливалась убежденность в необходимости национального самоопределения и государственной самостоятельности мусульманских этносов, их независимости от Москвы.
      В частности, один из самых видных представителей этого движения Мирсаид Султан-Галиев писал, что его впечатление от первых лет революции было таким обескураживающим, что он начал сомневаться в правильности марксистских коммунистических идей вообще и в особенности в том, что всемирная классовая борьба может улучшить положение колониальных и полуколониальных народов Востока.
      Мусульманские национал-коммунисты считали своей миссией адаптацию марксизма, рожденного в европейском индустриальном обществе, к традиционалистскому аграрному обществу Азии. По их мнению, экономическое равенство в мире может быть достигнуто не в результате победы пролетариата развитых стран над своей буржуазией, а только вследствие устранения гегемонии этих стран над отсталыми регионами мира. (Обстоятельный анализ мусульманского национал-коммунизма см.: Bennigsen A., Wimbush S.E. Muslim National Communism in the Soviet Union. - Chicago. 1979.)
      В начале двадцатых годов была принята развернутая Политическая программа национального мусульманского коммунизма. Хотелось бы привести из нее три положения, характеризующие отношение этого движения к исламу.
      Во-первых, там говорилось, что ислам представляет собой большое культурное наследие и поэтому, несмотря на то, что ислам должен быть низложен в политическом плане, его моральные, социальные и собственно религиозные ценности необходимо сохранить.