Большинство префектов (руководителей местной администрации) были из бывших диссидентов. Люди, судя по всему, интеллигентные, но не имеющие навыков администрирования.
      Например, префектом в Мцхете стал профессор истории, специалист по иудейскому христианству. Он выглядел на новой должности настолько беспомощно, что сам о себе рассказывал анекдотические истории, случившиеся с ним в действительности и выдуманные. Ненамного компетентней был и префект Гори, в прошлом учитель. Умный и наблюдательный от природы человек, он понимал, что оппозиция, придя к власти, оказалась неспособной эту власть реализовать, что страна катится в пропасть. Он так мне и сказал: "Каждому свое. Мы, диссиденты, показали свою способность бороться с тоталитарным коммунистическим режимом, против русификации Грузии. Но создавать, как выяснилось, мы не можем. Не дано нам этого".
      Особенно бросалось в глаза тотальное подавление свободы слова и вообще любого плюрализма мнений. Все те обвинения, которые Гамсахурдиа бросал в лицо властям, будучи оппозиционером, на поверку оказались откровенной демагогией. По своим внутренним психологическим установкам он и его ближайшие соратники и не желали, и не способны были к диалогу с оппонентами и вообще с инакомыслящими, проявили себя как политики, начисто лишенные толерантности, в том числе по отношению к этническим меньшинствам.
      Причем прибегала новая власть к таким формам борьбы со своими идейными и политическими противниками, которые прежняя власть не допускала. Разве что в сталинских застенках в тридцатые годы. Только один пример. Глубокоуважаемый в Грузии писатель Чабуа Амирэджиби, автор широко известного читающей публике в бывшем Советском Союзе романа "Дата Туташхиа", после выступления с критикой Гамсахурдиа был избит полицией. Семидесятилетнему писателю сломали челюсть.
      Не менее убедительным был в этом смысле и опыт Азербайджана, где в 1992 г. президентом стал один из руководителей Народного фронта Абульфаз Алиев, филолог, научный сотрудник Академии наук. Военизированные отряды Народного фронта посадили Абульфаза Алиева в кресло президента и назвали его Эльчибеем отцом народа (титул аналогичный Туркменбаши). Эльчибей и его команда, составленная из наиболее активных представителей националистической оппозиции, в короткое время показали свою полную непригодность для организаторской политической деятельности, неспособность выработать реалистическую государственную линию.
      В стране еще более возросла коррупция (хотя казалось,что ей больше некуда расти), усилила свои позиции организованная преступность, продолжался спад производства, была проиграна война за Нагорный Карабах. В июне 1993 г. Эльчибей и его окружение, которые вели себя крайне агрессивно и бескомпромиссно с распадающейся государственной властью на исходе перестройки, оказались беспомощными перед вооруженными бандформированиями полевого командира Сурета Гусейнова, которые шли победным маршем на Баку. Эльчибей ушел в отставку, буквально бросив власть.
      Думаю, что один из этих вариантов (скорее азербайджанский) был бы уготован и Узбекистану, если предположить, что национал-демократы во главе с Салихом смогли бы прийти парламентским путем к власти в период своего наивысшего подъема. Причем и в Грузии, и в Азербайджане для спасения страны пришлось призвать бывших советских партократов Шеварднадзе и Алиева. Кого бы призвали в Узбекистане?
      Так что же делать? Ждать естественного развития событий, а пока жить без оппозиции? Или нынешний политический режим уже несет в себе новые оппозиционные начала, какую-то особую форму оппозиции?
      Некоторые западные исследователи называют сложившийся в постсоветских странах политический режим демократурой или номенклатурной демократией режимом, который ограничивает возможности эффективной массовой политической деятельности, но допускает конкуренцию на элитарном уровне. И видят в этом приемлемую на данном этапе развития этих стран форму легализации оппозиции (Schmitter Philippe С. and Karl Terry L. The Conceptual Travels of Transitologists and Consolidologists: How Far to the East Should They Attempt to Go? - Slavic Review. 1994. № 1).
      В постсоветских государствах Средней Азии демократура, помимо всего прочего, это еще и разрыв консолидации титульной нации, это кланы вместо политических партий. Какими бы слабыми ни были сегодня политические партии в Узбекистане, они, несомненно, более прогрессивные общественные структуры, чем различные земляческие и другие субэтнические неформальные образования.
      Вместе с тем не могу не повторить: по моему мнению, модернизация в Узбекистане не сможет набрать необходимые обороты без участия оппозиции как силы, способствующей принятию правильных стратегических решений и их реализации. Не менее важно и то, что наличие легальной оппозиции имеет большое значение для поддержания демократического имиджа Узбекистана в глазах ведущих государств Запада, от экономической, политической и военной поддержки которых страна в немалой степени зависит.
      Повторю и свой вопрос: что же должна делать власть? На мой взгляд, способствовать формированию такой общественно-политической среды, в которой могла бы достаточно быстро сложиться конструктивная оппозиция. Я имею в виду так называемую лояльную оппозицию, признающую, во всяком случае, законность власти, ее роль в политической жизни и вместе с тем имеющую другие взгляды, другое понимание тех или иных реформ или их отдельных аспектов, чем власть.
      В этом смысле развитие партийной системы, дело хорошее и нужное, не является, скажем так, достаточно эффективным путем. По моему убеждению, в сегодняшнем Узбекистане, в значительной мере традиционном, при еще не сложившемся новом среднем классе, сейчас и в обозримом будущем самым высокозначимым элементом гражданского общества, в том числе несущим здоровые оппозиционные начала, мог бы стать блок местного самоуправления. Однако при одном непременном условии: если он не будет соединен с вертикалью исполнительной власти, как сейчас, и будет организован не сверху вниз, а снизу вверх, когда махалля (сюда я отношу с известной условностью и сельские общины) демократическим путем создадут свои объединения в районах и областях и ассамблею или конгресс на республиканском уровне.
      Вот отвечающий логике истории становой хребет гражданского общества в стране, вот требуемая общественно-политическая инфраструктура для возможности выражения действительных интересов различных социальных групп, оппозиции.
      ЗАКЛЮЧЕНИЕ
      Над центральной площадью Ташкента взметнулся в воздух внушительных размеров глобус. На нем запечатлен Узбекистан в многократно увеличенных размерах. Это нарушение пропорций я воспринимал как художественную гиперболу. Думаю, что ошибался. Ведь, по-видимому, возможно определять размеры того или иного государства исходя не из географических, а из исторических констант, из того вклада, который внесла эта страна в развитие всемирной культуры. И тогда Узбекистан на глобусе - это вовсе не гипербола.
      Парящий над Ташкентом земной шар окружен лесом знамен. Это трехцветные государственные флаги Узбекистана. Каждый цвет имеет особое значение. Белое поле в середине флага символизирует хлопок, а в широком смысле - неувядающее земледельческое прошлое страны и ее древнюю городскую цивилизацию. Голубой цвет - бесконечное степное небо, символ кочевой жизни. Зеленая полоса указывает на тесную связь культуры Узбекистана и ислама.
      Нынешней власти Узбекистана, ее Президенту удалось вернуть из плена лет великое прошлое своего народа, организовать его слияние с настоящим. Прекрасное, заслуживающее всяческого признания дело.
      "Мудрое управление государством - уменьшать и отводить от народа опасность" - эта глубокая мысль, принадлежащая бессмертному гению узбекского народа аль-Фараби, лежала и лежит в основе политики Ислама Каримова. Ему уже удалось отвести от своего народа много больших опасностей. Будем верить, что он сможет это делать и дальше.
      Нет сомнений в том, что трудным будет путь Узбекистана в лучшее будущее. Пожелаем Президенту Каримову и его соратникам, чтобы у них хватило сил, воли и мужества продолжать идти по избранному ими пути реформ на величайшем повороте истории Узбекистана. Через тернии к звездам. Некоторые флаги - лишь символ славного прошлого. Флаг Узбекистана - это и символ славного будущего. Он не только знамя отцов, но и в еще большей степени - знамя детей. И всех - еще не родившихся - детей будущих детей. Это провозвестник грядущих лучших дней. Пройдут годы, и новые поколения узбеков не будут скрывать слез, которые иной раз навернутся на глаза, когда они в День независимости Узбекистана будут с гордостью смотреть на развевающийся флаг своей родины.