Зарубежная фантастика (изд-во Мир) - Бандагал (сборник)

      Разумеется, подобное положение не могло продолжаться до бесконечности. Но все верили обещаниям министра транспорта. Ведь он тоже был из штата Великая Тассония, где все граждане состояли членами «Полосатого флага». А кто осмеливался усомниться в его обещаниях, того убивали. Выстрелом в спину. Поэтому все непоколебимо верили энергичному и волевому министру.
      Тед Гормен облачился в полицейскую форму. Ох, как он ненавидит этого Уилкеса Элбоу! Ненавидит за его удачливость и высокомерие, за то, что тот высмеял его перед барменом. Скоро об этом. узнают все «голубые». И все будут смеяться над ним, показывать на него пальцем. Он должен отомстить. Но как? Как?
      Тед взглянул на часы — без четверти шесть. Президент прибудет ровно в шесть. В шесть пятнадцать он проедет мимо поста Теда, и там его убьют.
      Он, Тед Гормен, никогда не был ни экстремистом, ни властьимущим. Но он двадцать лет мечтал об этом дне. Великая Тассония не могла нарушить традицию. Каждые пятьдесят два года, когда президент приезжал в Великую Тассонию, его убивали. «Роковое стечение обстоятельств», — говорили местные власти. На самом же деле в родном штате Теда все было заранее продумано, и события происходили с точностью часового механизма. Двадцать лет терпеливого ожидания. Это был его единственный шанс отличиться. Он был отличным стрелком и упорно тренировался каждый божий день. И вот теперь ему предпочли этого молокососа Элбоу, который моложе его, Теда, на целых двадцать три года! А этот наглец Элбоу еще смел издеваться над ним.
      Будь он проклят! Будь прокляты все, все до одного! Будь проклят (тут Тед Гормен даже похолодел от собственной смелости)… «Полосатый флаг»! Да, да, он всех их ненавидит. Будь прокляты все эти охотники за неграми с их дурацкими трамваями и самодовольными рожами! А главное, будь проклят этот ублюдок Уилкес Элбоу! Ненависть захлестнула Теда словно низвергнувшаяся с гор лавина. Как отомстить ему? Хотя… Э, как он сразу не додумался? Он помешает покушению на президента. Помешает любой ценой. В его распоряжении пятнадцать минут. Всего пятнадцать минут, потом он обязан явиться на пост, чтобы своим присутствием подтвердить версию о покушении сумасшедшего экстремиста, не связанного ни с какой подпольной организацией.
      Рядом с постом — телефонная будка. Гормен поспешно вошел и набрал нужный номер.
      — Мне нужен глава федеральной полиции, — срывающимся голосом сказал он.
      Ровно через три секунды в трубке что-то щелкнуло.
      — Федеральная полиция слушает, — раздался грубый мужской голос.
      — Я звоню… из Дельты, столицы Великой Тассонии. Дорога каждая секунда. Готовится покушение на президента. Заговор…
      — Заговор?!
      — Да, да, заговор против президента. Убийца будет ждать его на шестом этаже дома, мимо которого он должен проехать. Пошлите самолет или вертолет, только действуйте сразу же, без промедления.
      — Успокойтесь, не надо волноваться, — ответил служащий федеральной полиции. — Для начала прошу вас сообщить имя, фамилию, номер удостоверения личности предполагаемого убийцы. Ах да, забыл: а также его группу крови и фамилию родителей.
      — Что, что? — растерянно переспросил Тед Гормен. — Его зовут Уилкес Элбоу, больше я ничего не знаю. Но ведь речь идет о заговоре, гнусном заговоре целой…
      — К сожалению, без перечисленных данных мы бессильны что-либо предпринять. Но вы не волнуйтесь. Мы предупредим государственную полицию. Немедленно предупредим…
      Гормен повесил трубку.
      — Проклятье! — воскликнул он.
      В помещении федеральной полиции агент, со скучающим видом перебиравший бумаги, весьма нелестными эпитетами наградил осведомителей, которые хотят заработать деньги за донос, хотя сами ровным счетом ничего не знают.
      В это время Уилкес Элбоу ехал в трамвае, сопровождаемый толпой восхищенных сограждан, и с каждой минутой приближался к месту встречи.
      А президент вот-вот должен прибыть. И тут Теда Гормена осенило. «Генеральный прокурор!» Ведь он прибыл в Дельту из столицы по личному поручению президента, чтобы проверить, как настроены граждане штата Великая Тассония.
      Гормен чуть ли не бегом направился к резиденции генерального прокурора.
      Во Дворец правосудия он вошел вместе с толпой людей. Никто не обращал на него ни малейшего внимания. Здесь каждый был занят своим делом.
      Генеральный прокурор принял его без малейшей задержки. Тед подробно рассказал прокурору все, что знал. Каждое его слово записывалось на магнитофон.
      Прокурор был суровым, проницательным человеком, умевшим действовать решительно и беспощадно. Он встал, пожал Теду руку и дружелюбно улыбнулся.
      — Возвращайтесь на пост, агент Гормен, — сказал он своим звучным голосом. — Ваши сведения поистине бесценны. Не беспокойтесь, мы сурово покараем всех участников заговора. И мы никогда не забудем о вашем вкладе в дело правосудия. Вы заслужили вознаграждение и вы его получите, агент Гормен.
      Тед Гормен был безмерно счастлив.
      Уилкес Элбоу приближался к цели. Когда трамвай уже сбавил ход, он заметил, что группа молодых людей выволокла из подворотни негра и потащила его к виселице. Он пожалел, что не может присоединиться к ним. Но времени у него в обрез, да и задача слишком ответственна, чтобы можно было отвлекаться. Конечно, не каждый день удается выкурить негра из норы. В последнее время они вздумали прятаться в колодцах и в погребах, да так ловко, что отыскать их стало весьма нелегко. Однако сегодня его ждут дела поважнее.
      Трамвай проехал мимо зоны, где прежде велись раскопки метрополитена. Археологи копались в земле целое столетие, в конце концов правительству это надоело. Оно отменило все субсидии и объявило район бывших раскопок Памятником национальной культуры. Едва трамвай остановился, Элбоу соскочил на тротуар. До места встречи оставалось метров двести. Он посмотрел на часы. Надо поторопиться. И он зашагал к улице Благочестия, которую все члены «Полосатого флага» именовали не иначе, как улицей Великих убийств.
      Начальник полиции Фроссен уже ждал его на углу вместе с группой агентов. По столь торжественному случаю Фроссен был одет в парадную форму. Сбоку у него свисала сабля, он был в белоснежных перчатках.
      Увидев Элбоу, глава полиции бросился ему навстречу.
      — Пошевеливайтесь, Элбоу. Машина президента будет здесь через восемь минут.
      — Я тренировался в тире, — объяснил Элбоу. — Мне не хотелось бы промахнуться.
      — Боже вас упаси! — воскликнул Фроссен. — Так вот, слушайте меня внимательно. Вы будете стрелять с шестого этажа вон того здания напротив, едва президентский кортеж подъедет к светофору. Не более трех выстрелов. Если вам не удастся убить президента тремя выстрелами, я не ручаюсь за последствия. Толпа может прийти в ярость, и мы вынуждены, будем направить ее справедливый гнев против вас, Элбоу. Ведь только кровью можно смыть позорное пятно с нашего штата, гражданин которого не сумел убить президента тремя выстрелами из отличной винтовки с оптическим прицелом. Но я убежден, что этого не случится. Вы не промахнетесь.
      — Конечно, не промахнусь, — подтвердил Элбоу, желая подбодрить Фроссена, но прежде всего самого себя. — За три часа я ни разу не промазал, убил тридцать пять голубей. Подстрелю и этого голубка.
      — Молодец, — глава полиции дружески хлопнул Элбоу по плечу. — Шейк, — обратился он к одному из полицейских, — принеси винтовку.
      Агент полиции Шейк почтительно протянул Фроссену винтовку. Тот взял ее в руки, осмотрел со всех сторон и торжественно вручил Элбоу.
      — Винтовка заряжена и проверена. Да благословит вас господь.
      — Я не промахнусь, — повторил Элбоу, ласково поглаживая ствол. Ему чертовски повезло. Из двух миллионов членов «Полосатого флага» выбрали именно его, Уилкеса Элбоу. Он был горд и счастлив.
      — Ну, кажется, все ясно, — сказал Фроссен. — Остается только назвать человека, который убьет вас, Элбоу.
      — Кого же вы предлагаете? — спросил Элбоу. — Он будет из синдиката подозрительных лиц?
      — Разумеется. Выбор пал на некоего Кейта Франкенстейна, режиссера фильмов ужасов. К тому же он занимается нелегальной продажей кокаина. Отвратительный тип, не правда ли?
      — Да, тип гнусный, — подтвердил Элбоу. — По-моему, он подойдет. Интерполу придется изрядно попотеть.
      — И федеральной полиции тоже! — усмехнулся Фроссен. — Должны же они честно отработать свой хлеб. Кстати, о жене не беспокойтесь. Синдикат вдов охотно примет ее в свои ряды. А уж «Полосатый флаг» позаботится о ней. Разумеется, в том случае, если вы убьете президента.
      — Благодарю вас, мистер Фроесен. Вы отлично придумали. Но где же Франкенстейн убьет меня? Сначала вы намерены меня поймать?
      — Ну, само собой, иначе хороши же мы будем в глазах общественного мнения! Полиция мы, черт побери, или не полиция? Что же до места, где вас убьют, то мы еще точно не решили. Впрочем, вам не о чем волноваться. Все будет о'кей. А сейчас пора в путь.
      — А как насчет телевизионного интервью? — поинтересовался Элбоу. Уж очень ему хотелось покрасоваться на телеэкранах всего мира.
      — Потом, потом, — ответил Фроссен. — Подробности мы уточним позже. Поторопитесь, Элбоу, время не ждет.
      — Ладно, — сказал Элбоу. — Куда мне теперь идти?
      — Вас отведет Шейк. Ну, с богом.
      Шейк по-военному отсалютовал Элбоу и Фроссену, затем подошел к Великому Стрелку и сказал:
      — Следуйте за мной.
      Чеканя шаг, он направился к дому напротив, под вспышками блицев тайных фоторепортеров. Элбоу последовал за ним.
      Президентский кортеж медленно ехал по полупустынной улице. Полиция разогнала толпу, которая могла бы нарушить формальности, связанные с поездкой президента, а также помешать точному выполнению запланированного убийства, о чем сам президент, разумеется, и не подозревал. Ведь покушение было делом серьезным — «Полосатый флаг» не терпел дилетантства. Традиции положено соблюдать. Тем более если они совпадают с интересами штата.
      Чуть слышно жужжали телекамеры. Большая часть из них была направлена на президента и сопровождающих его лиц, но кое-кто из операторов старался запечатлеть импозантную фигуру главы полиции в парадном мундире. И лишь одна телекамера со специальным прибором для сублиминальных съемок была наведена на окно, откуда Элбоу готовился выстрелить в президента.
      Сублиминальная съемка, которая влияла непосредственно на сферу подсознательных чувств и реакций, была строжайше запрещена уже несколько десятилетий после того, как ее стали беззастенчиво использовать в своих интересах рекламные компании. Но один из жителей штата Великая Тассония изобрел прибор, позволявший смотреть совсем иные передачи, чем те, что значились в официальной телевизионной программе. Для этого человек в возрасте семи лет подвергался несложной операции мозга. И, что самое любопытное, ни один из жителей соседних штатов не мог принимать эти сублиминальные передачи.
      Президентский кортеж двигался по улицам строго по графику. На переднем сиденье машины сидели, президент и его супруга, беседовавшие с губернатором штата. По бокам расположились агенты Национальной гвардии и личная охрана президента. Они беспрестанно оглядывались по сторонам и широко улыбались в телеобъектив в надежде, что их поймали в кадр.
      Один из агентов, наиболее опытный и решительный, старался держаться вплотную к президенту — он надеялся, что его покажут телезрителям чаще других. Другой агент, совсем еще новичок, окидывал зорким взглядом редких прохожих, пытаясь угадать среди них возможного злоумышленника. Начальник охраны сердито призвал его к порядку, после чего он тоже стал улыбаться кинооператорам и фоторепортерам.
      Между тем Элбоу поймал президента на мушку. Но выжидал. До условленного места кортежу оставалось еще несколько метров.
      Тед Гормен стоял на посту, гордый и счастливый от сознания выполненного долга. Его не беспокоила мысль, что он предатель, напротив, она его даже радовала. По правде говоря, он никогда полностью не разделял идей «Полосатого флага». В конце концов штат входит в состав федерации, и никто не дает ему права быть государством в государстве. Еще немного — и «Полосатому флагу» придет конец. В штат прибудут федеральные войска, а он, Тед Гормен, станет национальным героем.
      Президент горячо спорил с губернатором штата. Его супруга предпочитала не вмешиваться и лишь изредка, когда собеседники слишком увлекались, она вежливо напоминала им о долге. Оба на минуту прерывались и с улыбкой поворачивались в сторону телекамер. Потом снова принимались спорить.
      Проблемы, которые они обсуждали, были отнюдь не простыми. Президент был верховным главой Федерации, состоявшей из шестидесяти больших и малых штатов. Они добровольно объединились, чтобы помогать друг другу и навязать свою волю остальному миру. Но в течение долгих лет каждый штат поступал как ему заблагорассудится. Пользуясь всеми благами объединения, они не желали поступиться ничем ради страны. Федерация существовала уже двести лет. Почти все предшественники президента во имя собственного спокойствия и благополучия предпочитали бездействовать и фактически не управляли странрй. Это, однако, не спасло их от убийства при посещении штата Великая Тассония, штата, где безраздельно господствовала ультраправая организация «Полосатый флаг». Утверждали, будто в Великой Тассонии полно анархистов.
      Но вот страна избрала нового президента. Никогда еще человек не был в такой мере достоин своего высокого звания. Президент попытался навести порядок в стране. Первые шесть лет его правления были трудными и беспокойными. Он боролся со всевозможными препятствиями и кознями своих многочисленных противников. Прошло время, и во многих штатах ему все же удалось добиться признания. Но оставалась Великая Тассония, край богатый и процветающий и в то же время реакционный до фанатизма, где господствовал «Полосатый флаг». Его жители питали к Федерации поистине патологическую ненависть, которую трудно было объяснить. И тогда президент, который придерживался правила «сначала узнай, потом действуй», решил лично отправиться в столицу штата, чтобы на месте понять, в чем же причины этой ненависти. Его отговаривали. Но президент был смелым человеком, и он отправился в Великую Тассонию.
      Сейчас, сидя в машине, он как раз спорил об этом с губернатором штата, маленьким диктатором, который, разумеется, не разделял новаторских взглядов главы государства.
      Самолет президента приземлился на аэродроме Суллас всего несколько часов назад. Вместе с президентом прибыли шесть агентов федеральной полиции. Остальные агенты были из состава местной полиции. Ни президент, ни сопровождавшие его лица не подозревали, что готовится покушение. Не знали они и того, что в штате Великая Тассония покушение на чужаков было давней традицией.
      Тед Гормен увидел, что президентский кортеж остановился на перекрестке. Зажегся красный свет. Президент повернулся и улыбнулся в объектив камеры: этот губернатор весьма упрямый человек. И все-таки он заставит непокорный штат и его главу соблюдать федеральные законы.
      Полицейский Гормен был уверен, что сейчас агенты генеральной прокуратуры схватят Уилкеса Элбоу.
      Президент улыбнулся и фоторепортерам. Он заметил, что одна из телекамер направлена вверх, но не придал этому никакого значения. Улыбалась и супруга президента, и даже-губернатор. Шесть агентов федеральной полиции, воспользовавшись минутной остановкой, сгрудились у машины президента. Они тоже улыбались в телеобъектив. Старший из них, Айрон Лоуренс, улыбался почти не разжимая губ и слегка наморщив лоб — так, по его мнению, он более фотогеничен.
      Зажегся желтый свет. Через мгновение загорится зеленый — и кортеж продолжит свой путь. Через мгновение. Но сколько событий может произойти за один миг!
      На мгновение Тед Гормен почувствовал себя счастливейшим человеком на свете. В то же мгновение из окна высунулся ствол винтовки и раздался выстрел. Затем второй, третий.
      Президент поник на сиденье. Его супруга с отчаянным криком приникла к нему. Губернатор схватился за раненое плечо: будь проклят этот болван, который по ошибке угодил и в него!
      Президент был убит наповал. Тед Гормен почувствовал, что мир рушится.
      Элбоу бросился вниз по лестнице. Личная охрана президента наугад стреляла по невидимому врагу. Местные полицейские в панике искали надежные укрытия.
      Фроссен перехватил Элбоу на последней лестничной площадке.
      — Браво, Уилкес! — воскликнул он. — Вы отлично справились со своей задачей. Штат и «Полосатый флаг» гордятся вами.
      Элбоу сконфуженно улыбнулся и кивнул головой. Это правда, прицелился он точно.
      — А теперь бегите, попытайтесь скрываться, только не очень далеко, иначе мы потратим слишком много времени на розыски. Понятно?
      — Конечно.
      — Да, кстати, насчет вашей «смерти». Хирурги уже готовы сделать пластическую операцию лица, которая позволит доставить вас на Марс. Там вы пробудете до тех пор, пока врачи не вернут вас к жизни. Постарайтесь не говорить ничего лишнего в бреду.
      — Об этом можете не беспокоиться. Главное, позаботьтесь, чтобы стреляли летаргическими пулями. Если в меня угодит обыкновенный свинец, то оживить меня не удастся даже опытнейшему врачу.
      — О'кей. А теперь бегите.
      Элбоу помчался к дверям и выскочил на улицу. Фроссен задумчиво потер лоб. Первая часть плана удалась на славу. Народ будет счастлив, а «Полосатый флаг» вновь утвердит свою власть. Но остается вторая часть плана. Впрочем, об этом будет время подумать позже. А сейчас настал момент действовать для полиции. И он решительно направился к выходу.
      Президентская машина на бешеной скорости неслась к больнице — близкие еще надеялись спасти убитого. Полицейские плотным кордоном оцепили место покушения.
      Но Теда Гормена среди них тне было. Он в ужасе убежал со своего поста и, проблуждав не меньше часа по улицам, внезапно очутился у резиденции генерального прокурора. Он вошел. Миновал зал ожидания и, почти автоматически отыскав кабинет генерального прокурора, широко распахнул дверь.
      Генеральный прокурор, как всегда, сидел за массивным дубовым столом.
      — Изменник! — только и мог выговорить Тед Гормен. — Подлый изменник!
      — Вы глубоко ошибаетесь, дорогой Гормен, — невозмутимо ответил прокурор. — Я сделал все, что было в моих силах. Но президент…
      «Генеральный прокурор не может быть изменником, — подумал Гормен. — Его предали подкупленные «Полосатым флагом» помощники».
      — Президента убили, — простонал Гормен. — Этот подонок Элбоу застрелил его!
      — Вы даже не представляете себе, как я огорчен! — сказал прокурор. — Но преступник не уйдет от суровой кары. А вы, Гормен, заслужили вознаграждение. Вы — единственный человек, который остался верен президенту. — Пуля вонзилась Теду в грудь, прежде чем он успел чтолибо заметить. На лице его застыла горькая улыбка отчаяния и надежды на возмездие. С этой улыбкой он и отошел на тот свет.
      Двое агентов подхватили рухнувшего на пол Гормена и поволокли его вниз. Потом они бросят его на какой-нибудь темной улице. Очередная жертва местных гангстеров.
      Генеральный прокурор усмехнулся. Элбоу не промахнулся. А губернатор только ранен. Но у него, генерального прокурора, много друзей в больнице. И хотя рана неопасна, губернатор тоже умрет. Потому что он сам давно уже хочет стать губернатором штата.
      Прокурор включил телевизор. На экране появился фроссен. Он выхватил саблю и гневно потряс ею в воздухе.
      — Граждане Федерации, — хрипло прокричал он. — Наш любимый президент варварски убит. Виновный будет разыскан и предан суду, клянусь вам жизнью моих детей.
      Фроссен всегда был превосходным актером. Вряд ли Федерация усомнится в его словах.
      — Убийца будет пойман сегодня же, — надрывался Фроссен. — Полиция уже приняла все необходимые меры…

Густаво Гаспарини
ЗАМКНУТЫЙ КРУГ

      Удобно развалившись в кресле, Кент попыхивал сигаретой. Он испытывал глубокое удовлетворение собой и жизнью. Чуть погодя он. подозвал официанта и заказал еще мартини. Весело улыбаясь, он еще раз мысленно продумал разработанный до мельчайших подробностей план.
      Это будет подлинный шедевр, который достойно увенчает его долгую карьеру, после чего он сможет удалиться от дел и даже сесть за мемуары.
      Потягивая мартини со льдом, Кент отдался во власть нахлынувших на него воспоминаний. Он увидел себя совсем молодым, когда впервые, можно сказать случайно, занялся подобного рода делами. В ту пору он был неотесанным грубоватым пареньком, и ему здорово не хватало шика. Истинное призвание ему помогла найти Бертилла, служанка старой графини. Помнится, начал он с драгоценностей графини, стоивших не один миллион.
      Кент прищурился, вновь переживая незабываемые минуты того, первого, ограбления. Как давно это было, двенадцать лет назад! Кажется, будто все это произошло не с ним, а с кем-то другим. И вот теперь по капризу судьбы ему суждено закончить свою блистательную карьеру там же, где она началась. Но только на сей раз это будет не кража бриллиантов, а кое-что полюбопытнее.
      Он с удовлетворением вспомнил последний разговор с агентами одной иностранной державы. Он уже получил в виде задатка весьма солидную сумму, но в сравнении с тем, что ему отвалят по завершении дела, это сущий пустяк. Итак, двенадцатилетняя блистательная карьера подходит к концу, круг замыкается.
      Бертилла! Перед глазами Кента вспыхнули ее рыжие волосы, языками пламени лизавшие голые плечи, он снова увидел ее шафрановые глаза, а в ушах еще долго звучал ее нежный грудной смех. Он провел ладонью по лбу. Сколько воды утекло с тех пор… Но разве можно забыть ту ужасную ночь?
      Дождь хлестал по окнам и стенам виллы, деревья в парке стенали и качались под безжалостными порывами ветра. Время от времени сизо-лиловое облако пронзал сноп молний, озаряя на миг старинную мебель и старые картины, жившие, казалось, своей особой жизнью, таинственной, сокрытой от чужих глаз.
      Кент осторожно ступал на цыпочках, освещая себе путь электрическим фонариком. Наконец он добрался до сейфа. Бертилла оказалась права, замок действительно был несложным, открыть его не составило никакого труда. Но шкатулка была пуста.
      Кент зло выругался. Где драгоценности? Бертилла утверждает, что графиня почти никогда не вынимает их из шкатулки. Неужели именно сегодня старой хрычовке вздумалось переложить их в другое место?
      Он чуть не заревел от бессильной ярости. За окнами свирепствовала буря, и Кент с горечью подумал, что Бертилла ждет его в машине с включенным мотором. Что же делать? Искать драгоценности по всему дому поздно, да и бессмысленно. Видно, придется отложить кражу до более подходящего случая, а пока что надо разузнать, куда графиня спрятала свои чертовы стекляшки. А вдруг кто-нибудь опередил его и увел добычу прямо у него изпод носа? Но он тут же отбросил это нелепое предположение и поспешил к двери.
      Парк напоминал разбушевавшееся море. Черные кроны Деревьев качались словно обезумевшие волны, а проливной дождь, казалось, задался целью утопить все живое. Кент помчался к воротам, стараясь держаться в тени деревьев, и уже пробежал половину пути, как вдруг увидел нечто такое, что поразило его сильнее ярчайшей молнии.
      Под большим развесистым дубом, метрах в десяти от него, Бертилла нежно обнимала незнакомца, который осыпал ее поцелуями. В груди у Кента что-то оборвалось, а перед глазами поплыл густой туман. Он сделал несколько шагов, сжимая пистолет, который всегда носил в кармане. Ему казалось — мир рушится, и он вдруг понял, что вся жизнь бессмысленна, если эта женщина его разлюбила. Его шатало точно пьяного.
      Словно повинуясь чужой воле, он выхватил из кармана пистолет и выстрелил. Бертилла на миг впилась в него, Кента, растерянным взглядом, будто отчаянно пыталась понять, что происходит, рот ее искривился в крике ужаса, но вторая пуля навсегда успокоила ее. Она нелепо покачнулась в пелене дождя и тяжело рухнула наземь. Незнакомец остолбенел. Лицо его исказила гримаса страха. А может, изумления, или нестерпимой боли? Это так поразило Кента, что он на мгновение заколебался. Незнакомец, очевидно, уловил это секундное замешательство и хотел броситься на своего врага, но три новых выстрела уложили и его. Несколько минут, показавшихся ему вечностью, Кент ошалело глядел на два бездыханных тела, валявшихся у его ног. Лицо мужчины утопало в грязи, а его пальцы судорожно впились в комья рыхлой земли. Дождь хлестал Бертяллу по восковым щекам и разметавшимся рыжим волосам, ее глаза остекленели, на губах застыл крик ужаса.
      Тень качавшихся деревьев на миг заслоняла от Кянта убитых возлюбленных и тут же, точно морская волна от берега, откатывалась назад. И эта смена тьмы и света гипнотизировала Кента, к горлу подступила тошнота, перед глазами поплыли круги…
      Невероятным усилием воли он скинул с себя этот кошмар и, склонившись над убитым, принялся лихорадочно рыться в его карманах. Как он и предполагал, драгоценности украл этот подонок. Кент поспешно распихал их по карманам, вскочил и побежал к выходу из парка.
      «На мое счастье, грохот выстрелов заглушили раскаты грома», — подумал он, захлопывая дверцу машины и включая зажигание. Несколькими минутами позже он уже был далеко от виллы. В карманах было Полно драгоценностей, а в душе пусто, как в заброшенном, покинутом доме.
      Кент очнулся от грез и бросил в пепельницу окурок сигареты, обжегшей пальцы. Двенадцать лет! С той поры он немало преуспел. Конечно, поначалу было тяжко. Воспоминание о Бертилле и ее измене неотступно преследовало его, мешая работать. Его мучили вопросы, на которые он не находил ответа. Кто был тот человек? Любовник Бертиллы? Если они задумали посмеяться над ним и увести из-под носа добычу, почему они так глупо повели себя потом? А тут еще этот псих, которого в ту ночь поймали на вилле графини! Газеты несколько недель подряд только о нем и писали. Он утверждал, будто явился на Землю из будущего, и вообще плел несусветную чушь. Его обвинили в краже драгоценностей и в двойном убийстве, хотя ни оружия, ни тем более бриллиантов при нем не нашли. Впрочем, это не помешало судьям предположить, что и то и другое унес сообщник, которому удалось скрыться. Безумца заточили в дом для умалишенных, где, по сообщениям газет, он и умер несколько лет назад.
      Сколько раз Кента одолевали жестокие сомнения! Но постепенно, словно остов морского судна, потерпевшего аварию, прошлое погрузилось на дно его души, и он снова занялся делом. Справедливости ради следует признать, что он был словно создан для такой работы.
      Вскоре он стал настоящим виртуозом. Каждый его грабеж нельзя было спутать ни с одним другим — его, Кента, отличали особый стиль, сочетание безупречной техники с поистине безрассудной смелостью.
      Он стал подлинным наваждением для международной полиции. И, что придавало ситуации особую пикантность, многие высшие полицейские чины, не подозревая о его истинной профессии, считали его своим ближайшим другом.
      Он улыбнулся, вспомнив, как однажды ему удалось увести целое судно, новехонькое, только что со стапелей. Потом одна латиноамериканская республика, кое-что переделав и перекрасив, торжественно подняла на судне свой флаг… Он бы еще долго предавался элегическим воспоминаниям, если бы взгляд, брошенный им на часы, не подтвердил, что настало время действовать.
      Профессор Ходжкин, у которого он теперь служил шофером, отпустил его до вечера. К ужину он должен был вернуться на виллу. За короткое время тщательно изучив привычки хозяина и прислуги, он выбрал для «набега» именно эту июньскую ночь.
      Ровно в восемь он вместе с поварихой и камердинером профессора сидел на кухне и с аппетитом ужинал. Камердинер рассказывал о причудах старого ученого, и Кент громко потешался над его нелепыми выходками.
      В половине одиннадцатого повариха выключила телевизор и отправилась спать, а он бездумно следил в дверную щель, как она зачем-то поправляет нижнюю юбку. В полночь, сыграв с камердинером неизменную партию в карты, Кент пожелал ему спокойной ночи, а сам остался на несколько минут в кухне — выкурить последнюю сигарету. Когда он окончательно убедился, что обитатели виллы погрузились в сон, он выскользнул из своей комнаты и при свете электрического фонарика пересек длиннющий коридор. Проходя мимо комнаты, которую некогда занимала Бертилла, он ощутил, что сердце его невольно забилось сильнее. В те далекие времена он не раз в темноте прокрадывался по длинному коридору в ее комнату, из которой сквозь дверную щель пробивался слабый свет. Бертилла уже ждала его: рыжие волосы падали на белые плечи, а глаза были зовущими и страстными. Годы погребли под собой щемящие душу воспоминания, но не смогли стереть их из памяти. Теперь в старинной вилле, некогда принадлежавшей графине, жил профессор Ходжкин, а неопытный воришка стал известным международным грабителем.
      Ночь выдалась тихой и звездной. Кент бесшумно прокрался в лабораторию. Посреди комнаты возвышалась массивная стальная платформа, и Кент снова замер перед ней в немом восхищении. Сейф стоял в углу и словно давно ожидал, когда к нему прикоснутся умелые пальцы Кента — так быстро и легко он открылся. Кент вынул нужные бумаги, сфотографировал их на микропленку и аккуратно положил на прежнее место.
      Завтра же эти драгоценные материалы, испещренные цифрами и таинственными формулами, лягут на стол ученых некой иностранной державы. И хотя Кент ровным счетом ничего не понимал в этих цифрах и выкладках, он догадывался, что речь идет о чем-то чрезвычайно важном. Недаром же иностранная разведка отвалила ему столько монет.
      Донесшийся из коридора едва слышный шум заставил Кента мгновенно обернуться. Кто-то пробирался в лабораторию, и он еле-еле успел спрятаться в нише, когда дверь лаборатории тихо отворилась, и в проеме возник человек. Несмотря на почти полную темноту, Кент сразу же узнал его — это был Джеймс Пауэр, ассистент профессора Ходжкина. Как он сумел проникнуть в виллу? Что ему понадобилось в лаборатории в столь поздний час?
      Пауэр двигался в темноте с ловкостью кошки. Уж не занимается ли Пауэр заодно той же работой, что и он, Кент? В таком случае он может только позавидовать его хитрости и выдержке — он бы ни за что не заподозрил в скромном, приветливом ассистенте опытного и смелого шпиона.