Мне по сердцу; толкует о надеждах,
      О лучезарном будущем толкует.
      Я, наконец, сдаюсь, являюсь, вижу,
      Что девушка действительно... Как должен
      Стыдиться я, султан!
      Саладин
      Тебе стыдиться?
      Что на тебя еврейка впечатленье
      Произвела? Чего ж стыдиться тут?
      Храмовник
      Что в сердце, болтовней отца прельщенном,
      Отпора впечатленью не нашлось!
      В огонь - глупец! - я кинулся вторично:
      Я сватался, и сватовство мое
      Отвергнуто.
      Саладин
      Как так?
      Храмовник
      Родитель мудрый
      Не наотрез мне отказал - о нет!
      Но мудрому родителю сначала
      Обдумать нужно, справиться... Еще бы!
      Я тоже ведь обдумывал, справлялся
      В то время, как в огне она кричала.
      Поистине, не верх ли совершенства
      Такая рассудительность и мудрость?
      Саладин
      Ну, ну! Что старика судить так строго!
      Ведь он же на отказе не уперся?
      Ведь он же не потребует, чтоб ты
      Евреем стал?
      Храмовник
      Кто знает!
      Саладин
      Знает тот,
      Кто самого Натана лучше знает.
      Храмовник
      В каких бы ни взросли мы предрассудках,
      Хотя бы и познали их, - всю жизнь
      Они над нами власти не теряют.
      Оковы осмеять - еще не значит
      От них освободиться.
      Саладин
      Очень метко!
      Но ведь Натан - Натан уж несомненно...
      Храмовник
      Из всех же предрассудков самый худший
      Считать свой предрассудок легче прочих...
      Саладин
      Бесспорно! Но Натан...
      Храмовник
      Ему доверить
      Слепое человечество - до срока,
      Когда оно прозреет...
      Саладин
      Но Натан!
      Он этим не грешит.
      Храмовник
      Я сам так думал!..
      Но если эта редкость, это чудо
      Лишь заурядный жид, простой любитель
      Разыскивать младенцев христианских,
      Чтоб втайне их выращивать жидами,
      Как быть тогда?
      Саладин
      Как? Что за обвиненье?
      Храмовник
      И девушка, которая служила
      В его руках приманкой для меня,
      Которую сулил он мне в уплату
      За то, что я не мог же сделать даром!
      Та девушка - отбившийся от стада
      Ребенок христианский, а совсем
      Не дочь его!
      Саладин
      И несмотря на это,
      Отдать тебе ее он не желает?
      Храмовник (горячо)
      Желает или нет - но все раскрылось!
      Раскрыт веротерпимый пустомеля!
      На волка этого, свое жидовство
      В овечью шкуру философской мысли
      Укрывшего, я натравлю собак,
      Чтоб шкуру потрепали!
      Саладин (строго)
      Христианин!
      Спокойней!
      Храмовник
      Что? Спокойней, христианин?
      И жид и мусульманин за свое
      Держаться могут? Только христиане
      За христианство выступать не смеют?
      Саладин (еще строже)
      Спокойней, христианин!
      Храмовник (овладевая собою)
      Саладин!
      Я чувствую всю тяжесть укоризны,
      Которую вложил ты в это слово.
      Ах, если бы я знал, как поступил бы
      При этом твой Ассад!
      Саладин
      Немногим лучше!
      И уж не с меньшей пылкостью, наверно.
      Но где ж ты перенял его уменье
      Меня единым словом подкупать?
      Конечно, если все происходило,
      Как ты мне говоришь, тогда Натан
      И для меня становится загадкой.
      Однако он мне друг, а я вражды
      Среди своих друзей не допускаю.
      Сдержи себя и действуй осторожно!
      Повремени Натана предавать
      Ретивым сумасбродам вашей черни!
      Молчи пока о том, с чем на меня
      Нагрянуло бы ваше духовенство,
      Чтоб отомстить ему! Не исповедуй
      Христа лишь для того, чтоб досаждать,
      Где можно, мусульманам и евреям!
      Храмовник
      А скоро было бы уж слишком поздно!
      По счастью, кровожадность патриарха
      Отбила у меня навек охоту
      Служить ему орудием!
      Саладин
      Так ты
      Отправился сначала к патриарху,
      А уж потом ко мне?
      Храмовник
      В порыве страсти,
      В смятенье нерешимости! Прости!
      Боюсь, что ты уж больше не захочешь
      Во мне искать и узнавать Ассада!
      Саладин
      Могло бы быть, не будь боязни этой!
      Сдается мне, я знаю, из каких
      Пороков добродетель вырастает.
      Блюди ее и дальше, а к порокам
      Я буду снисходителен. Ступай!
      Натан тебя искал, так поищи же
      И ты его - и вместе приходите.
      Я должен вас друг с другом примирить,
      А если с этой девушкой не шутки
      Затеял ты, считай ее своею!
      Уж кстати и Натана мы проучим
      За то, что христианского ребенка
      Посмел он без свинины воспитать.
      Ступай!
      Храмовник уходит, Зитта встает с дивана.
      Явление пятое
      Саладин и Зитта.
      3итта
      Как странно все!
      Саладин
      Ну, что же, Зитта?
      Ассад мой разве был не молодец?
      Зитта
      Да, если он был именно таков
      И если не храмовника скорее
      Попало к нам в ларец изображенье!
      Но как же о родителях его
      Ты позабыл спросить? О самом главном?
      Саладин
      Особенно о матери? О том,
      Случалось ли бывать ей в Палестине,
      Не правда ли?
      Зитта
      Да что уж! Отличился!
      Саладин
      Нет ничего мудреного. Ассад
      Так нравился пригожим христианкам
      И сам до них такой он был охотник,
      Что даже речь зашла у нас однажды...
      Не стоит вспоминать теперь! Довольно,
      Вернулся он! И я его приму
      Со всеми недостатками, со всеми
      Причудами отзывчивого сердца!
      И девушку Натану за него
      Отдать придется. Верно ведь?
      Зитта
      Отдать?
      Скажи: ему оставить!
      Саладин
      Ну, хотя бы!
      Раз не отец он ей, он здесь бесправен:
      Кто жизнь ее сберег, один вступает
      В права того, кем эта жизнь дана.
      Зитта
      А если б, Саладин, без проволочек
      Ты взял ее к себе тотчас же - отнял
      Ее у незаконного владельца?
      Саладин
      Да нужно ли?
      Зитта
      Чтоб так уж было нужно,
      Нельзя сказать; но любопытство женщин
      Такой совет подсказывает мне.
      Так хочется мне об иных мужчинах
      Узнать - и поскорее, - какова
      Та девушка, что их любви достойна.
      Саладин
      Так что ж! Пошли за ней.
      Зитта
      Ты позволяешь?
      Саладин
      С условием: не обижать Натана!
      Чтоб он никак не заподозрил в этом
      Насилия!
      Зитта
      Уж ты не беспокойся.
      Саладин
      А я пойду искать, где ж Аль-Гафи.
      Явление шестое
      Сцена представляет открытую террасу в доме Натана, обращенную
      к пальмам, как в первом явлении первого действия. Товары и
      драгоценности, купленные Натаном, частью уже вынуты
      и разложены; о них и идет разговор.
      Натан и Дайя.
      Дайя
      Все так великолепно, так чудесно,
      Как только вы умеете дарить!
      А где, скажите, делают вот эту
      Серебряную с золотом парчу?
      Почем она? И что за платье выйдет!
      Не стыдно под венец и королеве.
      Натан
      Как под венец? Зачем же под венец?
      Дайя
      Ведь платье-то венчальное! Я верю,
      Что вы совсем не думали об этом,
      Но лучше для венца нельзя и выбрать:
      Как на заказ. Серебряное поле
      А белый цвет невинность означает!
      И золотые нити - знак богатства!
      Вы видите? Как мило!
      Натан
      Что ты мне
      Узоры тут разводишь? На какую
      Невесту ворожишь? Ты, что ль, невеста?
      Дайя
      Невеста? Я?
      Натан
      Так кто же?
      Дайя
      Я? - Создатель!
      Натан
      Так кто же? Кто? О чьем венчальном платье
      Толкуешь ты? Ведь это все твое,
      Все для тебя одной.
      Дайя
      Мое все это?
      Все для меня одной! А не для Рэхи?
      Натан
      Что я привез для Рэхи, то лежит
      В другом тюке. Ну, забирай скорее!
      Тащи свои пожитки!
      Дайя
      Искуситель!
      Так вот же нет! Будь это всей вселенной
      Сокровища, я к ним не прикоснусь,
      Пока вы тут же мне не поклянетесь
      Воспользоваться случаем, какого
      От неба вам вторично не дождаться.
      Натан
      Какой же это случай?
      Дайя
      О Натан!
      Со мной ли в жмурки вам играть? Ну, словом:
      Храмовник Рэху любит, - так отдайте
      Ее ему! Покончите с грехом,
      Который мне скрывать уж не под силу.
      Пусть девушка вернется к христианам
      И будет тем, чем быть она должна.
      А вы, Натан, при вашем добром сердце,
      Которым вы купили нас навеки,
      Не уголья пылающие только
      Прикопите на голову свою.
      Натан
      На новый лад за старую погудку?
      А складу-то и нет!
      Дайя
      Как так?
      Натан
      Храмовник
      Мне по душе. Ни за кого другого
      Не отдал бы я Рэху так охотно.
      Но... надо потерпеть.
      Дайя
      Еще терпеть?
      А это что, не старая погудка?
      Натан
      Немного: два-три дня!.. Кто там? Послушник?
      Спроси-ка, что ему.
      Дайя
      Известно, что!
      (Идет к послушнику и спрашивает его.)
      Натан
      Так ты подай! Не жди, пока попросит.
      (Ах, как бы мне ловчее приступить
      К храмовнику, себя не выдавая.
      Ведь если я скажу ему, в чем дело,
      Да только в подозренье ошибусь,
      Тогда отца лишь впутаю напрасно.)
      Ну что?
      Дайя
      Он говорить желает с вами.
      Натан
      Пускай зайдет. А ты пока ступай.
      Явление седьмое
      Натан и Послушник.
      Натан
      (Как был бы рад остаться я для Рэхи
      Отцом! Но разве я не мог бы им
      Остаться, потерявши это званье?
      Да и она сама не перестанет
      Так называть меня, когда узнает,
      Как пламенно я этого желаю.)
      Чем я могу служить вам, брат честной?
      Послушник
      Немногим, господин Натан. Я рад,
      Что вижу вас еще таким же бодрым.
      Натан
      Так вы меня знавали?
      Послушник
      Как же! Кто
      Не знает вас, когда вы столько рук
      Отметили печатью именною?
      И на моей она - уж много лет.
      Натан (берясь за кошелек)
      Давайте ж, брат, я подновлю ее.
      Послушник
      О нет! Благодарю вас! Это я
      Украл бы у беднейших. Мне не нужно.
      А вот свое-то имя я хотел бы
      Немножко подновить у вас. Могу
      Без похвальбы сказать я, что и мною
      Положено вам в руку кое-что,
      Достойное внимания.
      Натан
      Простите!
      Мне стыдно. Что? Напомните скорее!
      Я всемеро хочу вам отплатить.
      Послушник
      Послушайте сначала, как я сам
      Сегодня только вспомнил о залоге,
      Врученном вам когда-то.
      Натан
      О залоге,
      Врученном мне?
      Послушник
      Не так еще давно
      Отшельником я жил на Кварантане,
      Невдалеке от Иерихона. Вдруг
      Нагрянули разбойники-арабы,
      Разрушили и келью и часовню
      И увели меня с собою. К счастью,
      Мне удалось бежать. Я - к патриарху,
      Просить, чтоб дал другой мне уголок,
      Где господу служить в уединенье
      Я мог бы до кончины безмятежной.
      Натан
      Я как на угольях, мой брат. Короче!
      Какой залог? Врученный мне залог?
      Послушник
      Сейчас, сейчас! Ну, патриарх меня
      Пообещал устроить на Фаворе,
      Как только там очистится местечко.
      А до поры до времени велел
      В монастыре послушником остаться.
      И вот я здесь; но, господин Натан,
      Сто раз на дню мечтаю о Фаворе.
      Подумать не могу без отвращенья
      О том, что здесь приходится мне делать.
      Вот, например...
      Натан
      Прошу вас покороче!
      Послушник
      Как раз я подошел! Проведал нынче
      Наш патриарх, что здесь живет еврей,
      Который христианского ребенка,
      Как дочь родную, воспитал.
      Натан (пораженный)
      Что? Что?
      Послушник
      Дослушайте!.. Проведал и тотчас же
      Послал меня выслеживать еврея,
      А сам и рвет и мечет - так разгневан!
      Он в этом усмотрел хулу на духа
      Святого - грех, который мы считаем
      Из всех грехов тягчайшим: слава богу,
      Что суть-то хоть его для нас темна.
      И тут во мне заговорила совесть;
      Блеснула мысль, что ведь когда-то в этом
      Великом, непростительном грехе
      И мне пришлось участвовать. Скажите:
      Осьмнадцать лет назад не привозил ли
      К вам девочку-младенца некий конюх?
      Натан
      Осьмнадцать лет? Конечно, помню, помню...
      Послушник
      Вглядитесь же! Тот конюх - это я!
      Натан
      Как, это вы?
      Послушник
      А господин, который
      Мне девочку вручил, - ну, без сомненья,
      Был господин фон Фильнек! Вольф фон Фильнек!
      Натан
      Да, верно!
      Послушник
      Незадолго до того
      Скончалась мать; отец же должен был
      Уехать в Газу, кажется, куда
      Ребенка взять не мог с собой, понятно,
      Вот почему он к вам его отправил;
      И я догнал в Даруне вас, не так ли?
      Натан
      Все верно, все!
      Послушник
      Легко могла бы память
      Меня и обмануть. Служил я многим
      Достойным господам - всех не упомнишь;
      У этого же пробыл я недолго
      Он смерть себе нашел под Аскалоном.
      А господин он, право, был хороший.
      Натан
      О да! О да! За многое его,
      За многое благодарить я должен!
      Не раз меня спасал он от меча.
      Послушник
      Хвала ему! Так тем охотней, значит,
      Вы приняли к себе его дочурку?
      Натан
      Легко понять.
      Послушник
      Ну, где ж она, скажите?
      Не умерла? Нет, нет! Пускай живет!
      И если тайну вы сберечь сумели,
      Тревожиться вам нечего, надеюсь.
      Натан
      Тревожиться?
      Послушник
      Доверьтесь мне, Натан!
      Я, видите ли, вот как рассуждаю:
      Когда с добром, которое задумал
      Я совершить, большое зло граничит,
      То лучше мне добра не совершать:
      Все злое нам достаточно известно,
      Но доброе - далеко нет. Вполне
      Естественно, что раз вы захотели
      Дать девочке такое воспитанье,
      Какое вам казалось наилучшим,
      То воспитать ее вы постарались
      Как дочь свою родную. И за это,
      За всю любовь, за все заботы ваши,
      Такое предстоит вам воздаянье?
      Вот с чем я примириться не могу.
      Вы сделали умнее бы, конечно,
      Когда бы воспитанье христианки
      На стороне христианам поручили;
      Но ведь тогда любили бы вы разве
      Дитя того, кто был вам верным другом?
      А детям в этом возрасте любовь
      Хотя бы зверя дикого любовь
      Нужнее христианства. Христианству
      Пришла б еще пора. Когда на ваших
      Глазах ребенок вырос и здоровым
      И нравственным, то и в очах господних
      Чем был, тем и остался он. И будто
      Все христианство не на иудействе
      Основано? Досадно и обидно.
      До слез обидно мне, когда я вижу,
      Как забывать способны христиане,
      Что сам-то ведь господь наш был еврей.
      Натан
      Вам, добрый брат, придется быть моим
      Заступником, когда и ложь и злоба
      За мой поступок - ах! - за мой поступок
      Восстанут на меня. И только вам
      Да будет он известен! Но с собою
      Возьмите в гроб его! Еще ни разу
      Тщеславие меня не соблазнило
      Кому-нибудь поведать этот случай.
      Вам одному поведаю его,
      Одной благочестивой простоте
      Поведаю. Она понять лишь может,
      Как побеждать себя способен тот,
      Кто господу чистосердечно предан.
      Послушник
      Что с вами? Вы растроганы? В слезах?
      Натан
      Дитя от вас я получил в Даруне,
      А перед тем... Едва ли вам известно,
      Что в Гате христиане перебили
      От мала до велика всех евреев;
      Едва ли вам известно, что при этом
      Лишился я жены и семерых
      Цветущих сыновей: у брата в доме
      Я спрятал их - и все они сгорели.
      Послушник
      О боже правосудный!
      Натан
      Перед вашим
      Прибытием лежал я трое суток
      В золе, в пыли, - лежал и плакал. Плакал?
      Нет, мало: бесновался, проклинал,
      И господа хулил, и к христианству
      В непримиримой ненависти клялся.
      Послушник
      Ах, верю вам!
      Натан
      Но, наконец, ко мне
      Рассудок постепенно возвратился,
      И услыхал его я кроткий голос:
      "Ведь есть над нами бог! И в этом только
      Исполнилось его определенье!
      Теперь - на новый путь! Яви в делах.
      Что уж давно постигнуто тобою:
      Кто хочет, для того осуществить
      Что-либо не труднее, чем постигнуть.
      Вставай! Иди!" - И вслед за тем я вижу,
      Вы сходите с коня и мне дитя,
      Завернутое в плащ, передаете.
      Что я тогда сказал, что вы сказали,
      Я позабыл; одно лишь твердо помню,
      Что взял дитя, унес его в палатку,
      Стал целовать его, пал на колени
      И с воплем произнес: "О боже! Боже!
      Из семерых детей моих - одно
      Опять со мной!"
      Послушник
      Натан! Вы христианин!
      Ей-богу же, Натан, вы христианин!
      Такого христианина доныне
      И не было.
      Натан
      И благо нам! В чем я
      Кажусь вам христианином, в том самом
      Вы мне евреем кажетесь! Но слишком
      Расчувствовались мы. Нас дело ждет!
      И пусть я семикратною любовью
      Привязан к ней - единственной, чужой,
      Пусть мысль одна убить меня способна,
      Что семерых детей своих мне снова
      В ней потерять придется, - пусть! Но если
      Вторично провиденье призывает
      Ее из рук моих, я повинуюсь!
      Послушник
      Вот это будет истинно достойно!
      Я то же вам советовать хотел;
      И вот ваш добрый дух совет такой же
      Вам подсказал.
      Натан
      Но у меня отнять
      Пускай ее не смеет первый встречный!
      Послушник
      Понятно, нет!
      Натан
      Кто на нее имеет
      Не большие права, чем я, тот должен
      Старейшие иметь по крайней мере.
      Послушник
      Само собой!
      Натан
      Какие нам дает
      Природа, кровь.
      Послушник
      И я того же мненья!
      Натан
      Так вот и назовите мне скорее
      Того, кто приходился бы ей братом
      Родным либо двоюродным иль дядей,
      Кто, словом, был бы ей сродни: ее
      Удерживать не буду я - ее,
      Которая и по своей природе
      И тем, что ей привито воспитаньем,
      Очаг и веру всякую украсит.
      Надеюсь, что о вашем господине
      И о его родне гораздо больше
      Вы знаете, чем я.
      Послушник
      Ну, нет, едва ли,
      Достойнейший Натан! Ведь я сказал вам,
      Что у него недолго прослужил.
      Натан
      Так не известно ль вам по крайней мере
      Чего-нибудь о матери? Она
      Не Штауфен ли рожденная?
      Послушник
      Возможно!
      Мне кажется, что так.
      Натан
      Не брат ли ей
      Конрад фон Штауфен был? Храмовник-рыцарь?
      Послушник
      Пожалуй, что и так. Постойте! Вспомнил!
      Мне книжка от покойного досталась:
      Как стали хоронить, ее нашел я
      За пазухой...
      Натан
      Какая ж это книжка?
      Послушник
      С молитвами. По-нашему, служебник.
      Еще подумал я: вот пригодится
      Кому-нибудь из добрых христиан.
      А мне на что! Я грамоте не знаю
      Натан
      Что за беда! Ну? Ну?
      Послушник
      Ну, в этой книжке
      В начале и в конце, - мне говорили,
      Покойником записаны родные:
      Собственноручно все записаны - его
      И женины.
      Натан
      Да это все, что нужно!
      Идите же! Бегите же за нею!
      Скорей! Я на вес золота готов
      Купить ее; и тысячу вдобавок
      Скажу вам благодарностей. Бегите!
      Послушник
      Да с радостью! Но в ней ведь по-арабски
      Написано.
      (Уходит.)
      Натан
      Пускай! Мне книжку только!
      О боже! Если б это помогло
      Мне сохранить и девушку и зятя
      Приобрести такого! Нет, едва ли!
      Ну, подождем - увидим: будь, что будет!
      А кто донес об этом патриарху?
      Не позабыть узнать. Что, если Дайя?
      Явление восьмое
      Дайя и Натан.
      Дайя (второпях, растерянно)
      Натан, вообразите!
      Натан
      Что?
      Дайя
      Ужасно
      Перепугалось бедное дитя!
      Прислали...
      Натан
      Патриарх?
      Дайя
      Сестра султана,
      Принцесса Зитта...
      Натан
      А не патриарх?
      Дайя
      Нет, Зитта! Слышите? Принцесса Зитта
      Зовет ее: чтоб шла сейчас же к ней.
      Натан
      Чтоб Рэха шла сейчас же? Рэха к Зитте?
      Ну, если к Зитте, а не к патриарху...
      Дайя
      Да что он дался вам?
      Натан
      К тебе о нем
      Не доходили вести? Нет? Наверно?
      И ты к нему шептаться не ходила?
      Дайя
      К нему? Зачем?
      Натан
      А посланные где?
      Дайя
      Снаружи.
      Натан
      Осторожность мне велит
      Их выспросить. Иди за мною! Только б
      За этим не скрывался патриарх!
      (Уходит.)
      Дайя
      А я совсем другого опасаюсь.
      Что ж, разве мусульманину не пара
      Единственная дочь - хотя бы дочь
      И мнимая - богатого еврея?
      Тогда, храмовник, с ней простись. Простись
      Наверно, если я второго шага
      Не сделаю: ей также не открою
      Ее происхождение! Смелей!
      Воспользоваться нужно непременно
      Мне первой же минутою, когда
      Мы с ней вдвоем останемся: быть может,
      Сейчас, как провожать ее пойду.
      Намек один дорогой, для начала,
      Не повредит, надеюсь. Решено!
      Теперь иль никогда! Смелей! За дело!
      (Уходит за ним.)
      ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
      Явление первое
      Сцена представляет комнату во дворце Саладина, куда были
      сложены мешки с деньгами; они на прежних местах.
      Саладин, потом Мамелюки.
      Саладин (входя)
      А деньги все лежат! И не найти
      Нигде дервиша. Где-нибудь застрял он
      За шахматной доскою, позабывши
      И самого себя. Так отчего же
      И не меня? Потерпим! Что такое?
      Первый мамелюк
      Желанное известие, султан!
      Порадуйся! Подходит из Каира
      Благополучно караван: тебе
      Богатый Нил шлет подать за семь лет.
      Саладин
      Ну, Ибрагим, ты мне - желанный вестник!
      Вот наконец! Ну, так! Благодарю
      За доброе известие.
      Первый мамелюк (ожидая)
      (А дальше?)
      Саладин
      Что ж ты стоишь? Ступай.
      Первый мамелюк
      Желанный вестник
      С тем и уйдет?
      Саладин
      Чего ж тебе еще?
      Первый мамелюк
      За доброе известие гонцу
      Награды никакой? Я буду первым,
      На ком учиться хочет Саладин
      Вознаграждать словами! Тоже слава
      Быть первым, для кого он скуп!
      Саладин
      Ну, что ж,
      Возьми уж ты мешок себе из этих.
      Первый мамелюк
      Ну, нет, теперь хоть все давай - не надо.
      Саладин
      Упрямство! Два бери!.. Уходит он?
      Что ж, благородство хочет разыграть?
      Ему-то ведь труднее отказаться,
      Чем мне отдать... Эй, Ибрагим! Послушай!
      И что мне это вздумалось себя
      Перерождать в преддверии могилы?
      Иль Саладин не хочет умереть
      Как Саладин? Не нужно было вовсе
      И жить ему тогда как Саладину.
      Второй мамелюк
      Султан! Сейчас...
      Саладин
      Ну, если ты явился
      С известием...
      Второй мамелюк
      Сейчас пришли верблюды
      С поклажей из Египта...
      Саладин
      Я уж знаю.
      Второй мамелюк
      Я опоздал, выходит?
      Саладин
      Почему же!
      За доброе намеренье возьми
      Мешок иль два.
      Второй мамелюк
      Пускай уж три!
      Саладин
      И на три
      Согласен я, коль в счете не собьешься.
      Второй мамелюк
      Придет еще и третий, если только
      Прийти он в силах.
      Саладин
      Как?
      Второй мамелюк
      Да так!
      Боюсь я, что сломал себе он шею!
      Едва лишь подходить стал караван,
      Вперед мы трое поскакали. Первый
      Свалился. Я - вперед и проскакал
      До города; но тут уж мне тягаться
      С пройдохой Ибрагимом стало трудно:
      Он в городе все закоулки знает.
      Саладин
      А тот-то? Друг? Свалившийся? Что с ним?
      Скачи скорей! Скачи навстречу!
      Второй мамелюк
      Мигом!
      И если жив - награду пополам!
      (Уходит.)
      Саладин
      Вот добрый-то, вот честный малый, право!
      Кто может мамелюками такими
      Похвастаться? И я сказать не смею,
      Что мой пример подействовал на них?
      И я теперь показывать им должен
      Другой пример? Прочь эту мысль...
      Третий мамелюк
      Султан...
      Саладин
      Ты, что ль, свалился?
      Третий мамелюк
      Нет. К тебе я только
      С докладом, что начальник каравана.
      Эмир Мансор, уже с коня слезает.
      Саладин
      Веди! Скорей! Да вот и он!
      Явление второе
      Эмир Мансор и Саладин.
      Саладин
      Добро
      Пожаловать, эмир. Ну, как дела?
      Мансор, Мансор! Ты долго нас заставил
      Прождать себя!
      Мансор
      Из этого письма
      Увидишь ты, что раньше в Фиваиде
      Абулкассем был должен подавить
      Мятеж, пока мы тронуться могли;
      А после я спешил, как мог.
      Саладин
      Я верю!
      Бери теперь, мой дорогой, бери ты...
      Охотно это сделаешь? Бери
      Ты свежее прикрытие сейчас же
      И дальше на Ливан. Необходимо
      Часть большую свезти отцу.
      Мансор
      Еще бы!
      Охотно!
      Саладин
      Но прикрытие чтоб было
      Не слабое! Там, около Ливана,
      Не очень-то спокойно. Ты не слышал?
      Храмовники опять зашевелились.
      Смотри, будь осторожен. Выйдем вместе.
      Где караван? Я на него взгляну
      И сам распоряжусь... Эй, вы! Скажите
      Сестре, что я сейчас к ней буду сам.
      Явление третье
      Сцена представляет рощу пальм перед домом Натана,
      где Храмовник ходит взад и вперед.
      Храмовник
      Нет, в дом я не хочу. Не все же будет
      Он там сидеть! Давно ли здесь меня
      Так скоро, так радушно примечали?
      Дождусь еще, пожалуй, что попросят
      Не подходить и к дому близко. Гм!
      И я-то ведь, однако, не из добрых.
      За что я на него так обозлился?
      "Я вам не отказал" - его слова!
      И Саладин к тому же обещает
      Его уговорить. Да неужели
      Своим христианством больше я проникнут,
      Чем он еврейством? Кто себя познал!
      Иначе я и зариться, конечно,
      Не стал бы на ничтожную добычу,
      Которую ему приятно было
      Отбить у христиан. Но ведь такое
      Созданье - не ничтожная добыча!
      Созданье! Чье? Конечно, не раба,
      Раба, что на пустынный берег моря
      Житейского обломок камня бросил
      И убежал оттуда? Не скорее ль
      Художника, что в брошенном обломке
      Божественного образа черты
      Провидел и резцом увековечил?
      Нет, Рэхи истинным отцом до гроба
      Останется еврей - хотя бы жизнь
      Ей дал христианин. И если б видел
      Я в ней лишь христианскую девчонку,
      Не более, - безо всего того,
      Чем щедро наделить ее мог только
      Второй отец, - скажи мне, сердце: разве
      Сильнее ты забилось бы? Нисколько!
      Чуть-чуть! И от ее улыбки даже
      Сильнее не забилось бы, когда б
      Улыбка та была не чем иным,
      Как нежных мышц красивым содроганьем;
      Когда б ее чарующая прелесть
      Скрывала за собою пустоту
      Ума и сердца; да, и от улыбки!
      Улыбки я знавал куда красивей.
      Но что их вызывало? Балагурство!
      Бессмысленные шутки и остроты!
      Слащавые любезности! И будто
      Они меня пленяли? Будто я
      Мог захотеть всю жизнь отдать их ласке
      И греться в их лучах? Не помню что-то,
      И все же обозлен я на того,
      Кто придал ей достоинства такие?
      Как так? За что? Недаром Саладин
      С насмешкой отпустил меня: должно быть,
      Я заслужил ее. И то уж скверно,
      Что обо мне он мог подумать это.
      Каким же и ничтожным и презренным
      Ему я показался, вероятно!
      И все то из-за девушки? Курд! Курд!
      Так долее нельзя! Вернись назад!
      Мне Дайя, может быть, болтала сказки,
      Которых вовсе не докажешь. Ну,
      Вот вышел наконец! О чем-то важном
      Беседует. Но с кем же это? С ним?
      С послушником? - Так все ему известно?
      Так он в руках у патриарха? А!
      Безумец! Что наделал я! Вот так-то
      Воспламенить наш мозг способна искра
      Сердечного пожара! Что ж, решай!
      Решай скорей, как дальше быть! Вон там
      Я подожду, пока уйдет монах.