– Ну так мы возвращаемся в Солнечную систему, – сказал Мигуэль.

Не прозвучал ли здесь оттенок недовольства тем, что Несс упорно настаивал на встречах в такой дали? Но он не обратил внимания на чужое недовольство. Близость к солнцу с большей вероятностью позволяла их обнаружить. Близость к солнцу вынуждала бы его оказаться в пределах черного пятна, не в состоянии мгновенно уйти от опасности посредством гиперскорстного полета.

Размышления об отъезде, хотя и весьма преждевременные, напомнили Нессу еще об одной сделке.

– Я хотел бы, чтобы вы приобрели для меня кое-что. Как ни странно, это коллекционная вещь. – И он сообщил все необходимые подробности.

Его собеседники буквально подскочили от удивления.

– Ты всерьез? – спросил Мигуэль. – Это обойдется тебе в солидную сумму. Несколько миллионов, я сказал бы пять, просто чтобы оценить реальность предприятия. И намного больше, если эта сделка состоится.

– Годится. – Пятьдесят миллионов вряд ли нанесут заметный урон счетам «Дженерал продактс», размещенным здесь, в Солнечной системе, а Несс никак не мог, проделав столь долгий путь, не привезти сувенир для Ники.

Омар вприпрыжку бежал по движущейся дорожке; вспотевшие волосы прилипли ко лбу. Только по этим мокрым волосам и можно было определить, что упражнялся он уже достаточно долго. Пот почти мгновенно испарялся благодаря комбинезону из наноткани, обеспечивая его телу комфортные условия.

– Я бы поспорил с Нессом насчет того, что можно отыскать угрозу там, внизу, – заметил он.

Там, внизу, лежала покрытая водой планета, которую они облетали по орбите в течение вот уже двадцати двух смен. Обзор Океана с близкого расстояния, с помощью дистанционно управляемых сенсоров, выявил присутствие там роящихся существ, напоминавших, в частности, отстающих в развитии пчел, и целые леса оседлых существ на дне моря, процеживающих морские потоки наподобие некоего эквивалента водорослей. Геометрические структуры, обнаруженные в океане, лишь намекали на свое искусственное происхождение, и этот намек оказался обманом. Трое резервантов нисколько не сомневались, что эти образования – рифы естественного происхождения, их выводы были уже сформулированы в отчете, отправленном на Херф. И тем не менее опыт с гв’отами оправдывал тщательную и последовательную проверку характерных особенностей подводного мира. Чтобы хоть под этим предлогом задержаться здесь, пока Эрик поправится.

К чему, к великому облегчению Кирстен, и шло. Она придерживала Эрика за ноги, пока он делал гимнастику.

– Как ты думаешь, мы когда-нибудь узнаем, куда отправили Несса?

– Сомневаюсь, – проворчал Эрик. – Сорок девять. Пятьдесят. – Он плюхнулся спиной на матрац, дыша тяжело, но без всяких признаков прежней страшной хриплой одышки. – Я готов вернуться.

– На Аркадию? – Омар сошел с бегущей дорожки. Почувствовав отсутствие нагрузки, тренажер остановился.

– В институт.

– Что? – спросила Кирстен. Она так боролась за эту первую экскурсию, самонадеянно уверенная, что они «раскопают» давно спрятанные секреты. Путь в компьютерах она нашла потому, что это была ее работа. – Почему?

Эрик подвигал ногами.

– Позволь мне подняться. – Кирстен отошла, и он встал. – Там я заметил некую направленную деятельность. И продолжаю наблюдать за ней.

– Продолжаешь наблюдать, – сказал Омар. – Ты говоришь об этом в настоящем времени. Как именно?

– Куда я его сунул? – Эрик поискал и наконец обнаружил свой коммуникатор, отлетевший в угол, когда он начал делать упражнения. Он постучал по его сенсорному экрану. – Вот.

Его рука «растворилась» в голограмме.

– Увеличим.

Кирстен отступила, чтобы лучше видеть.

– Вот это – главный рабочий зал института. – Она разглядывала в просветы между элементами виртуального ограждения запомнившуюся ей зону под галереей. Там в уменьшенном масштабе ходили граждане, судя по мимике, вели разговоры, охраняли трансферные диски и продолжали трудиться на своих рабочих местах. Над ними плыли затененные картины, как призраки проходящих голограмм. Этот видеоряд длился менее минуты, затем вернулся к началу.

– Я сделал эту видеозапись, когда ты ползла вдоль галереи к терминалу, – сказал Эрик.

– И ни словом не обмолвился, – заметила она.

– Это ничего нам не дает. – Эрик пожал плечами. – Я верю, но, к сожалению, не могу доказать, что это изображение должно или могло бы что-то дать, если бы мне удалось записать больше.

– А мы можем его увеличить? – спросил Омар.

– Хотелось бы, – ответил Эрик. – Будь у нас более мощный компьютер, мы могли бы благополучно сделать это… но это не удастся, пока мы не вернемся домой.

– Более мощный компьютер? Да у нас есть все, что только можно вообразить. – Кирстен наклонилась, чуть щурясь. Смутные, расплывающиеся картинки поддразнивали ее. – А впоследствии, используя права доступа привилегированного пользователя, скопированные мною у Несса, я смогу удалить все оставшиеся следы.

Омар нарушил затянувшееся молчание.

– Давайте так и сделаем.

Тысяча с лишним конвертов точно в назначенное время материализовались в стольких же определенных трансферных кабинах. Координаты источника их рассылки, зафиксированные принимающими кабинами, тут же оказались аннулированы и не поддавались прослеживанию. Обязательные для всех удостоверяющие подлинность переводов чеки были переданы обходным путем подобным же образом. Идентификационные данные, предположительно участвовавшие в срочных безакцептных платежах, отсутствовали, что должно было вынудить любого из получателей этой корреспонденции навести справки у сетевого провайдера. Ради вящей поучительности такого способа передачи сообщения каждый конверт нес на себе анимацию рычащего, всегда настороженного трехголового стража подземного царства теней – Цербера.

«Этого вполне достаточно, – подумал Несс, – чтобы внушить получателям благоговейный ужас еще до того, как они увидят, что внутри».

Вмешаться в работу примитивной системы телепортации людей было очень легко по одной простой причине: лежащая в ее основе технология была получена по лицензии все от той же компании «Дженерал продактс». Прибор, которым Несс снабдил своих приспешников для выполнения поставленной задачи, после использования сам собой исчезнет. Пожелай он сохранить видимость надежности системы трансферных кабин – в том смысле, что ее функционирование происходило бы в стандартном режиме и не вызывало подозрений, – выполнение задачи могло бы затянуться.

Содержимое конвертов, как и получатели, было тщательно подобрано. Выписки из счетов всемирного банка с весьма нескромными высокими остатками. Даты и места встреч. Намеки на подделку счетов, биржевые спекуляции, уклонение от уплаты налогов, фальсификация цен, нераскрытые недостачи и грязный сговор. Список многих судебных процессов, необъяснимо затянутых и завершившихся помилованием или заменой приговора. Долги вследствие азартных игр, пристрастие к наркотикам, супружеские измены, растраты, ошибки молодости…

Все это требовало от общества людей глубокой проницательности – в отличие от общества, в котором жил Несс, – чтобы точно осознать, почему в большинстве своем эти намеки на разоблачения весьма сомнительны. Этот недостаток едва ли имел значение, поскольку помощники все понимали прекрасно. Несс требовал от Мигуэля и Эшли лишь тайного влияния на процесс.

Он пытался найти успокоение в первых результатах. Выступления против коррупции в Департаменте контроля рождаемости гремели вовсю. Те, на кого должно было распространиться его влияние, получили уведомления. Достаточно скоро получатели пресловутых украшенных изображением Цербера конвертов узнают, какова будет цена сохранности их маленьких секретов. Для большинства цена составила бы лишь требование реформ в Департаменте контроля рождаемости. Для других, немногих, цена окажется гораздо выше. Нессу хотелось заглянуть внутрь АРМ.

Несмотря на этот предварительный успех, Несса трясло. Воздействие на обоняние искусственного феромона стада не могло затмить понимание того, что он – единственный представитель своего вида, отправленный за множество световых лет от дома. Это не могло ускорить манипулирование «дикарями», как не могло ослабить страх возможного провала или сделать Несса нормальным или более привлекательным для того, кого он так любил.

Во всяком случае, не впрямую.

Неторопливое развитие плана имело одно преимущество. Подарок, который Несс хотел получить для Ники, можно было достать.

И его приобретение тоже требовало времени.

Видеозапись имела низкое разрешение, была расплывчатой и сделана под неверным углом. С углом Кирстен ничего не могла поделать, но остальное вполне поддавалось компьютерной коррекции. Она усилила контуры, увеличила число строк, чтобы повысить резкость изображения, скомпенсировала нежелательные блики и устранила дрожание, передавшееся от руки Эрика.

Стало гораздо лучше.

С разрозненными надписями, остававшиеся для Кирстен по-прежнему нечеткими, программа распознавания символов тоже не справилась. Они были такими же расплывчатыми и смазанными, как и вся «картинка». Она попыталась настроить алгоритмы распознавания, функционально разделив анализ образов и сравнение их с эталоном – делать это не одновременно, а поэтапным подбором. Затем не спеша занялась экспериментами с прочими настройками.

Эрик, в отношении которого она испытывала сомнения, добился своего. Кирстен стыдилась подступавшего отчаяния. Даже отклонение курса Флота от планеты гв’отов не ободряло ее. Подобные новости теперь не вызывали у нее радости.

Элемент за элементом изображение улучшалось.

Легким шагом на мостик вошел Омар.

– Привет еще раз.

Кирстен тотчас осознала, что проработала без перерыва все часы отдыха. Но руки с клавиатуры так и не сняла.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, Кирстен, что ты добилась своего.

Это заставило ее приостановить работу, правда, лишь на минуту.

– Да, наверное. Я прибила бы этого Эрика, если бы он не сделал для себя эту запись. Данные вполне подходящие.

– Только в твоих руках. И только когда у тебя есть интерес к работе.

Разумеется, Омар был прав.

Тем временем ее пальцы продолжали работать. Оставалось добавить еще один небольшой штрих.

– Пожелай мне удачи. – Неподвижная картина, мерцая, «зависла» перед ней, а затем обрела более резкий фокус, превратившись в отчетливую сферу ПЗ-5. Это самое последнее пополнение Флота постоянно было окутано облаками, все еще находясь в процессе превращения в очередное прибежище для обитателей Херфа. Рядом с затянутой облаками сферой «висело» похожее на пиктограмму изображение и цепочка цифр.

– Вот это успех. – Омар присел на ручку противоперегрузочного кресла рядом с Кирстен. – Теперь все выглядит куда отчетливее. Нашла что-нибудь полезное?

Кирстен наконец оторвала руки от клавиатуры. Она повернулась, чтобы взглянуть прямо в глаза Омару.

– По-моему, слово «полезный» значительно преуменьшает важность обнаруженного мной.

Вокруг ПЗ-5 вращается конструкция явно из разряда четвертой модели корпусов компании «Дженерал продактс». По какой-то причине, о которой мы пока не можем даже гадать, этот корабль имеет определенное значение для Института изучения человека. А вот это, – она ткнула рукой в цепочку цифр на очищенной голограмме, – ключ к трансферному диску на борту этого корабля.

Глава 19

Тысяча совершенных фигур закружились и прыгнули, создав завершающую волну. Копыта били вверх: безошибочно прямо и высоко, затем невероятно точно и неестественно синхронно ударяли по жесткому покрытию сцены. Звучали голоса, много и очень разных, и в каденции, и в контрапункте, и мелодичные, и грубые. Ряды сходились, расщеплялись и перестраивались. Построения объединялись и вновь распадались. Строевые порядки то сливались, то разделялись вновь.

Тысяча образцов совершенства сливались в одно, в единое. Это был искомый способ, чтобы Ника наконец отвлекся от занятых поисками людей и от политических амбиций. Пока он созерцал представление, его постепенно охватило долгожданное спокойствие. Обе его головы раскачивались в порывах сладострастия, шеи вытягивались в ритмах танца.

– Ваше превосходительство, – прошептал кто-то рядом.

Ника завертел головами. Кто посмел… в такой миг? Ведь эта труппа устроила представление в его честь.

– Ваше превосходительство, – повторил помощник. Его головы склонились от огорчения и нерешительности. – Чрезвычайно срочный звонок.

Шепча положенные извинения друзьям и коллегам, которых он сам пригласил на представление, Ника протиснулся сквозь множество собравшихся в его личном просмотровом зале и оказался в пустом пространстве коридора, где был лишь отряд его личной охраны. Закрытая дверь приглушила пение, но никак не повлияла на грохот трех тысяч копыт. Вибрация здания ничуть не уменьшилась, ведь представление продолжалось и в отсутствие Ники.

Он принял от раболепного помощника коммуникатор.

– Все в порядке. Твоя обязанность сообщить мне о звонке.

– Алло? – громко проскрипел коммуникатор.

– С кем я говорю?

В первый миг имя звонившего ничего не сказало Нике. Затем самоуверенная сторона представилась, и Ника вспомнил. Звонил служащий компании «Дженерал продактс», которому Несс дал прозвище Бедекер.

– Заместитель министра, ваши сотрудники не хотели передать вам, что я звоню. Но я настоял. – Похоже, Бедекер едва сдерживал панику. – У нас назревают неприятности.

Почему этот инженер решил связаться с ним?

– Давайте сначала.

– Это касается трех резервантов на борту «Исследователя», – сказал Бедекер. – Я перестал их слышать.

Корабль пропал? Стаккато, выбиваемое тремя тысячами копыт то накатывалось, то стихало, отчего понимать, о чем толкует резкий голос в коммуникаторе, становилось еще труднее.

– Я не понимаю. Как мог пропасть корабль? Ведь это один из ваших корпусов!

– Нет, сэр. С кораблем все прекрасно. Но я не слышу экипаж. Вернее, не могу подслушивать.

И ради этого его вызвали с «большого балета»?

– Продолжайте.

– Мы оборудовали «Исследователь» подслушивающими устройствами, с помощью которых следим за безнадзорными резервантами. Записи их бесед кодируются в компактные пакеты и добавляются в общий поток выходной телеметрической информации о корабле.

Безнадзорные резерванты. Ника решил пропустить мимо ушей столь неуважительное отношение к космическому полету, который сам разрешил.

– Из-за чего мог засбоить канал телеметрии?

– С каналом все в порядке. Необходимый поток данных поступает в полном объеме. Но запись разговоров резервантов – сплошная фикция. Фикция! – И Бедекер уныло промямлил: – Они, скорее всего, заменили подпитку сенсоров, работающих на подсистему телеметрии.

Ника переждал поток слов, касающийся техники выборки и автокорреляции. Подробности вряд ли имели значение. Экипаж «Исследователя» уже давно подменял передачи записанных разговоров и окружающих шумов… а Бедекер заметил это только сейчас. Сначала ссора на борту производственного цеха «Дженерал продактс», а теперь вот это. Резерванты уже дважды перехитрили этого инженера. Ника не высказал вслух своего восторга резервантами, которые смогли найти способ обеспечить себе уединение.

Граждане редко проявляли склонность к уединению. Зато резерванты – очень часто. Если бы только Ника мог увидеть экипаж «Исследователя», как следует рассмотреть их одежду и украшения. Это могло бы очень многое сказать ему об их интеллектах, почти так же, как он мог бы собрать подобные сведения, созерцая гриву гражданина. Разумеется, резерванты были чернорабочими. У чернорабочих очень мало времени для надлежащего ухода за собственными гривами. И еще меньше времени на программирование одежды и «сплетенных» по нанотехнологиям украшений.

Громовые завывания в переполненном театральном зале объявили об окончании второго музыкального действия. Ника спросил:

– А что можно сказать об отчетах с «Исследователя»?

– Кажется, они заслуживают доверия, – сказал Бедекер.

Это, скорее всего, была зависть.

– Обнаружены несоответствия в данных? Или странные результаты? Вообще хоть какая-то причина, вызывающая недоверие к их поиску?

– Нет. Если уж на то пошло, они работают над своими заданиями очень тщательно.

– Тогда давайте примем их желание уединиться и позволим выполнять порученную нами работу. – Отметая мысли о людях и резервантах, Ника вновь погрузился в красоты танца.

Омар и Эрик репетировали для новой записи их голосов очередную ложную беседу на мостике и слегка отпустили тормоза, пытаясь рассмешить друг друга, как бы бросая своим смехом вызов окружающему небытию гиперпространства.

Кирстен, не замеченная никем, стояла за дверью комнаты отдыха, прислушиваясь к их голосам и в последний раз спрашивая себя: «Я действительно хочу этого?»

И решила, что да, очень.

Но тут же испугалась, вспомнив, как часто пресекала попытки Эрика завязать с ней дружбу. Не оттолкнет ли сейчас он ее?

Он вырос и возмужал, приобрел уверенность и при этом скромность… чем она с восхищением любовалась. Возможно, итог такого возмужания означал, что Эрик больше не испытывал к ней интереса. И Кирстен следовало сделать красивый жест.

«Надо отважиться услышать прямой отказ, как в свое время ты сама отвергла его».

Кирстен появилась «на сцене».

– Эрик, – окликнула она. – Могу я поговорить с тобой?

Мужчины повернулись и уставились на нее.

Эрик молча последовал за Кирстен в ее каюту. Помещение было тесным; места хватало только для формирующих поле для сна панелей, оснащенных противоперегрузочной сетью. Эрик умудрился закрыть дверь, не коснувшись хозяйки каюты. И долго не мог вымолвить ни слова.

– Э-э… насчет твоей одежды, – наконец справился он с замешательством.

Комбинезон Кирстен сиял огненно-красным, с отделкой теплых желтых тонов – куда более энергетически насыщенными красками, чем любые из тех, что она когда-то видела на Эрике.

– Думаю, она нравится тебе.

У него сделалось такое лицо, будто он молча спрашивал: почему? Вслух он сказал:

– Ты уже знаешь о моих проблемах со здоровьем. Они носят наследственный характер.

Кирстен взяла его за руку.

– А у меня есть зубы мудрости. – Когда Эрик удивленно взглянул на нее, она пояснила: – Дополнительные зубы. Лишние для моей челюсти. Если бы я не обратилась к хирургу, они могли бы прорасти горизонтально или выдавить другие зубы. У многих людей наличие лишних зубов вызывает и головные боли, и боль в челюсти. – Проблема легко решилась, и, по сути, дополнительные зубы можно было сохранить для трансплантации, но Кирстен просто хотела обратить на себя внимание. Ведь каждый хоть в чем-то, но несовершенен.

Эрик оценивающе прищурил глаза. Кирстен вообразила, что он взвешивает риски для их гипотетических детей, как это принято в обществе. Но он сказал только примерно следующее:

– Это не так уж и плохо.

– Плохо или хорошо, теперь ты знаешь. И еще у моего дедушки лопнула артерия в мозгу. Он любил путешествовать в одиночестве. А помощь не успела прийти вовремя. Ему был только семьдесят один год. Мне кажется, я должна сказать тебе об этом.

Эрик сжал ее руки.

– Ты прекрасна, удивительна и ослепительна. Какое вообще значение могут иметь какие-то зубы? Кирстен, ты можешь рассматривать меня как подходящую пару?

– Да. Да. Ты поверил мне. Ты помог мне, когда я сдалась. – Освободив руки, Кирстен обняла его за шею. Было заметно, что он вспотел.

Эрик обнял ее за талию. Это было приятно.

Подобно гражданам, резерванты редко обсуждали проблемы спаривания, но, как правило, часто имели отношения до брака. Кирстен не могла удержаться, если бы и хотела. Сколько в этом поведении было от людей? И сколько закреплено – навязано? – гражданами в надежде вывести новых, более покладистых работников?

Она отбросила неожиданный цинизм. Сейчас пришло время для другого.

– Давай не будем полными идиотами, – сказал Эрик. – Я хочу соединить наши жизни. Мы сделаем это?

– Согласна. Нам еще потребуется генетическое заключение, – таково было обязательное условие выдачи разрешения на официальное заключение союза, – но… – Кирстен смешалась и умолкла, запутавшись в словах.

– Я тоже. – Эрик рассмеялся, улыбаясь так же бестолково, как, по ее убеждению, улыбалась она сама. – Мне предстоит сменить цвет одежды. – На пастельные цвета женатого мужчины – видимо, он имел в виду это.

– Нет, – ответила Кирстен. – Лучше тебе снять ее совсем.

Глава 20

– Вы уверены? – спросил с мостика Омар.

– Да! – в один голос ответили Эрик и Кирстен. – В последний раз, – продолжила Кирстен, как только проверила содержимое ранца-рюкзака. – Ты готов?

– Мы по-прежнему сохраняем свое положение в пространстве. Толкатели ради этого работают на полную мощность.

Кирстен продолжала наблюдение в обзорный телескоп-иллюминатор в комнате отдыха. Даже при полном увеличении корпус «ДП № 4» загадочного институтского корабля оставался невидимым. ПЗ-5, по орбите которой он вращался, казалась самой большой из шести планет Флота.

«Исследователь» под действием разгоняющей силы мчался по удаленной дуге, концентрической с этой орбитой. Только случайное визуальное наблюдение могло обнаружить их присутствие здесь. Подача сигналов для системы слежения за космическими маршрутами была отключена, корабль «прятался» ото всех.

Теоретически сейчас все на Флоте, кто бы ни интересовался ими, полагали, что «Исследователь» очень далеко и по-прежнему исследует планету Океан. Практически же Омар отправлял отчеты и фиктивную телеметрию через гиперволновой буй, который они оставили за собой. Удвоение расстояния никак не влияло на скорость связи, и Херф получал входной сигнал с ожидаемого направления.

«Мы действительно такие ловкие, – гадала Кирстен, – или просто бредим?»

– Лучше быть готовыми ко всему, – сказал Эрик.

Он что, читал ее мысли? Не высказанное вслух сравнение относилось к спланированной ею – точнее, еле-еле спланированной – экспедиции в Институт изучения человека.

– Если только сеть трансферных дисков имеет ожидаемую конфигурацию, – ответила она.

– Даже если граждане по своей природе не могут работать систематически, почему бы не существовать стандартной схеме адресации, применяемой на борту кораблей? Зачем им всякий раз тратить энергию на изобретение новых устройств?

Если Эрик прав, то схема адресации на этом корабле с корпусом четвертой модели совпадала с адресацией сети трансферных дисков на «Исследователе». И, следовательно, они могли бы автоматически оказаться в грузовом отсеке загадочного корабля. А если он ошибался? Их может забросить куда угодно. В кают-компанию. На мостик. И ей еще ни разу не доводилось видеть туалет граждан…

– Ну, друзья, – напомнил Омар.

– Мы готовы, – сказал Эрик. Не выпуская из рук коммуникатор, он пытался набрать первый адрес в предполагаемой подсети, обслуживающей зону грузовых и складских отсеков. – Пока все еще здесь. Как ты думаешь, там может быть гравитация? – Он попробовал набрать второй адрес. Третий.

И исчез.

Кирстен дала Эрику десять секунд для обратного прыжка на случай, если бы он оказался где-то в неподходящем месте, или рядом со свидетелями, или просто на другом, не имеющем конечного пункта назначения, диске.

– Ну, пожелай нам удачи, Омар. – Кирстен подхватила ранец и шагнула на диск…

И оказалась в похожей на пещеру кладовой, кружась, словно в танце, и быстро двигаясь прямо к стене.

Эрик подхватил ее на лету, удержав от падения.

– Со мной было то же самое, – сказал он. – Нет идеального совпадения скоростей.

Что это было за магическое число? Двести футов в секунду, кажется так, вспомнила Кирстен. Они должны были оказаться в точке перегиба. Будь разница скоростей чуть больше, спаренные диски никак не смогли бы обеспечить перемещение. А будь она чуть меньше, компенсационный момент был бы идеальным.

Уж если гражданам никогда не приходило в голову, что незваный гость способен пересечь несколько миль свободного от хищников леса, они наверняка никогда не представляли себе прыжок в сотни тысяч миль между двумя кораблями, уравнявшими курсы и скорости.

– При таких обстоятельствах совпадение скоростей кажется мне вполне точным.

Они очень быстро шли по проходам, пока не нашли терминал. Эрик опустился на колени, чтобы снять ранец-рюкзак. Он был в одежде пастельных тонов и носил кольцо с топазом, такое же, как у Кирстен.

– Оглядись вокруг, я займусь вот этим. И внимательно слушай. Если нас поймают, помни: мы просто устроили здесь свидание и вообще несколько глуповаты.

Как будто это могло оправдать и угон корабля, и тайное проникновение на борт одного из самых охраняемых секретов Конкорданса! Кирстен улыбнулась, но промолчала.

План был чрезвычайно прост. Экипаж пользовался портативными коммуникаторами, следовательно, корабли имели сеть беспроводной связи. Поэтому в каком-то дальнем-предальнем секторе пространства должен был скрываться модуль текущего состояния сети, регистрирующий и хранящий проходящие по сети сообщения. Кроме того, на терминале где-то размещался скрытый видеофон, осуществляющий видео– и аудионаблюдения.

Во время одного из будущих визитов сюда им следовало бы привести в исходное состояние записываемые и хранящиеся здесь данные. Клавишные или голосовые команды, зафиксированные оборудованием в течение длительной работы, обеспечили бы их незашифрованными образцами данных, с помощью которых можно взломать шифр бортовой сети корабля. Цифровые последовательности регистрационных номеров экипажа, если бы удалось добыть хоть один, стали бы просто подарком, хотя предпочтительнее были бы биометрия по приложению языка.

Пока Эрик работал, Кирстен занималась исследованиями, минуя проход за проходом между цистернами и резервуарами-накопителями. Наконец, пройдя мимо хранилищ шихтовых материалов, она оказалась среди полок, заваленных всякой всячиной, от сложных фотонных компонентов до больших собранных узлов. Эти узлы, должно быть, тоже были составными частями для быстрой сборки чего-то весьма крупного.

– Эрик, – прошептала Кирстен. Ведь их коммуникаторы почти наверняка здесь нельзя засечь, так почему бы не воспользоваться даже таким малым шансом? Мысленным взором она увидела, как Несс раскачивает головами вверх-вниз, вниз-вверх, одобряя ее предусмотрительность. – Эрик! Как дела?

– Модуль спрятан, – прошептал он в ответ. – Я разбираюсь со схемой питания. Жаль, если мы не сумеем вернуться на борт, прежде чем сядут батареи. Сколько времени мы уже проработали?

Ее имплантированные в запястье часы работали в режиме хронометра.

– Осталось восемь минут. – Восемь минут, за которые Омар постарается произвести очередную точную подстройку скоростей, чтобы обеспечить их возвращение. После этого Омар вновь примется каждые пять минут совмещать курсы кораблей, уравнивая скорость своего движения со скоростью невидимого корабля.

Кирстен продолжила обход. Снова резервуары-накопители, запасные части, компоненты и припасы. Запасные синтезаторы. Аварийные рационы (трава и зерно) на случай, если все синтезаторы выйдут из строя одновременно. Ничего ценного и содержательного. Очередной брошенный на часы взгляд подсказал ей, что осталось шесть минут.

– Эрик?

– Я нашел цепи модуля слежения и видеофона. Теперь я могу воспользоваться индуктивными отводами. Я подключу наши устройства в параллель с этими блоками.

Очень остроумно. Кирстен это и в голову бы не пришло. Индуктивный соединительный прибор, охватывавший электрическую линию питания, «отсасывал» энергию без всякого прерывания цепи. Совершенно незаметно.

Она добралась до тупика.

– Четыре минуты. Я возвращаюсь.

От досадного однообразия окружающего Кирстен едва не плакала. «Мы так ничего и не узнали, – рассуждала она, – только сумели проникнуть на борт». Через несколько минут они вернутся на «Исследователь».

– Готово, – сообщил Эрик. – Возвращаемся.

Но ведь должно же здесь быть хоть что-то, какой-то добавочный ключ к длинной цепи следов и знаков! Ждать возможности вернуться сюда в следующий раз в надежде найти доступные для расшифровки данные – невыносимо.

Три минуты. Кирстен вновь шла, теперь уже обратно, между аварийных рационов, химикатов, запасных частей, деталей…

Она проскочила мимо Эрика, устремляясь к проходам, которые еще не успела исследовать, отыскивая что-то особенное и желательно из области старых технологий.

Хранилище содержало аварийные рационы и большие конструктивные элементы. Доступ к неприкосновенному аварийному запасу мог открываться не только через трансферный диск. И крупногабаритное оборудование и другие предметы не могли доставить сюда через единственный трансферный диск, который они видели в самом центре хранилища. Если рассуждать логически, на складе должна была присутствовать еще и обычная дверь-люк – но Кирстен сомневалась в этом, пока не увидела ее.

Большую квадратную дверь с встроенным иллюминатором.

– Эрик, – позвала она. – Иди сюда.

– Время почти истекло, – ответил он из дальнего прохода.

– Нет, скорее, Эрик. – Кирстен уставилась в иллюминатор. За ним был широкий коридор с прозрачной стеной. Перед Кирстен зияло огромное пространство, составлявшее основной объем гигантского корпуса «ДП № 4».

То, что висело в его центре, несомненно было инопланетным кораблем. С таранно-черпательным двигателем.

Поблекшие английские буквы на его обезображенном древнем корпусе свидетельствовали, что это «Большой риск».

Возрождение

Глава 21

Стоя бок о бок, Кирстен и Эрик уставились на «Большой риск». Имплантаты в их запястьях начали сигналить почти одновременно. Эрик постарался с помощью своего коммуникатора сделать панорамный снимок общего вида таранно-черпательного двигателя.

– В течение минуты Омар уравняет курс.

– Тогда не задерживайся. – Сразу за дверью слева от Кирстен беспорядочно вспыхивал и гас свет. – Я отправлюсь следом за тобой.

Эрик вновь углубился в лабиринт полок. Как только его шаги затихли, Кирстен поняла, что он успешно телепортировался.

– То есть через несколько минут, – пояснила она теперь, когда он уже не мог с ней спорить. Один из них должен вернуться с сообщением о находке, прежде чем другой – она – предпримет новый отчаянный шаг.