Блейд кивнул. Телепатия, безусловно; наследство предков-оривэев или врожденный дар. Он склонялся к последнему предположению. Вряд ли все оривэи в равной мере обладали этим свойством, хотя оно могло встречаться у этой высокоразвитой расы чаще, чем на Земле. Ни Джейд, ни Калла, ни Саринома, самая старшая и самая умная из них, не были телепатами, они лишь обладали отточенной дисциплиной мысли, позволявшей управляться с эссами, ринго и прочей техникой.
      - Иногда я могу предвидеть, - тихий голос Лиллы оторвал его от воспоминаний. - Очень неясно, смутно, и эти видения нелегко истолковать... Но то, что произойдет сегодня или завтра, я вижу хорошо, - она загадочно улыбнулась.
      - И что же произойдет сегодня?
      - Ты скоро узнаешь... - Блейд с изумлением заметил, что девушка покраснела. - Давай выпьем еще. И ты снова скажешь что-нибудь хорошее...
      - За то, что случится сегодня, - странник поднял серебряный бокал. Я верю, что ты видела нечто приятное, Лилла.
      Она выпила - мелкими глотками, поглядывая на него из-за края чаши.
      - Знаешь, кто был моим отцом, Талса? - Блейд покачал головой. - Брат фра Сенды... Саграм, великий искатель... Ему тоже была дарована Сила. Не столь большая, как у бартайи или дзу, но ее хватало, чтобы управлять риго и ол-ста. Он погиб в бою с кастелами... в той битве, когда мою мать, Фра Лайану, взяли в плен. Мать дала ему могучие талисманы. Он сражался, как разъяренный клот, и убил многих... но Брина не сумел одолеть.
      - Я сожалею, - Блейд на секунду склонил голову. - Давай помянем его и твою мать, Фра Лайану. Я думаю, они счастливы вместе в чертогах Арисо. Они выполнили свой долг.
      В зале вновь раздался серебристый звон.
      - Сила - великий дар, - тихо сказала Лилла. Чтобы она не исчезла, каждая бартайя, когда приходит ее срок, выбирает мужчину... в своем роду или в другом... мужчину тоже одаренного Силой...
      Блейд молчал. Ему было ясно, что она хотела сказать, на что надеялась, но мог ли он и дальше обманывать ее? Его сила заключалась в другом - в опыте, в знаниях, в телесной мощи, в том, что не передается по наследству, как этот таинственный телепатический дар. Безусловно, у него были какие-то способности по этой части, но совсем крохотные, и пирокинез, его таллахская добыча, скорее подтверждал, нежели опровергал этот факт. Лилле нужна дочь, наследница, дитя, одаренная Силой от рождения; это слишком важно в мире Иглстаза, чтобы он мог поддаться слепой страсти.
      - Ты колеблешься? - глаза девушки потемнели, золотые искорки исчезли. - Может быть, я не нравлюсь тебе?
      Блейд накрыл большими ладонями ее пальцы.
      - Очень нравишься, милая. Но я не умею ни лечить, ни говорить с животными, ни предвидеть будущее. Мой ребенок может оказаться пустышкой.
      - Случается, человек обладает Силой, не ведая об этом. А ты многое умеешь, Талса. Например... ее взгляд метнулся к камину.
      - А! - он с досадой отмахнулся. - Этому меня научили, я же говорил. И я не могу передать свое умение ребенку, который еще не родился. Что касается всего остального...
      - Все остальное можно проверить, - тонкая рука Лиллы протянулась к вазе, накрытой тканью. Легким движением девушка сбросила ее, и Блейд, ослепленный, на миг прикрыл глаза.
      Там лежал камень. Сверкающий, невообразимо прекрасный самоцвет! Вначале кристалл показался страннику очень большим, и лишь приглядевшись, он понял, что камень невелик - с фасолину, не больше. Радужное сияние, окружавшее его, увеличивало размеры во много раз; оно казалось плотным и в то же время прозрачным, позволявшим разглядеть грани кристалла. Он имел форму шара и словно светился изнутри, ежесекундно меняя цвет. Рубиновый багрянец переходил в золотистый блеск цитрина, потом - в глубокую зелень изумруда, прозрачную аквамариновую голубизну и насыщенные тона сапфира. На мгновение камень темнел, приобретая оттенок обсидиана, затем цикл повторялся сначала. Блейд не мог оторвать от этого чуда глаз.
      - Харр, Владыка Души, - шепнула Лилла. - Его магия сильна... Он не может защитить от врагов, как ол-ста и тарна, не может их уничтожить, как риго и эсс, не может исцелять подобно хатору... Зато он умеет соединять человеческие души. Человек - не животное, Талса, и в его мысли не проникнет самая могущественная бартайя Иглстаза. Человек способен лгать, прятать зло под личиной доброты, трусость под маской отваги, скрыть подлость завесой показного благородства. Но если воспользоваться харром, ты все увидишь и все поймешь. Он - тропинка, протянутая от человека к человеку, самый дорогой из даров Арисо!
      Ментальный усилитель, подумал Блейд и внезапно охрипшим голосом спросил:
      - Ты думаешь, этот талисман может оценить мои таланты? Даже те, о которых я не знаю сам?
      - Нет. Это сделаю я; харр лишь откроет мне дорогу к твоей душе и сердцу.
      Секунду Блейд колебался, потом кивнул. Он был человеком быстрых решений, нередко полагавшимся на инстинкт и интуицию, а не на трезвые доводы рассудка. Возможно, это качество он унаследовал от матери вместе с каплей ирландской крови; ее было немного, но, случалось, огненный кельтский темперамент побеждал англосаксонский прагматизм.
      Раскрыть свою душу другому... Всю, до конца, до дна! В иной ситуации это было бы для него неприемлемо, а на Земле - просто невозможно! Но он был в ином мире и знал, чувствовал, что эта девушка, эта хрупкая иглстазская чародейка, не причинит ему вреда.
      - Что я должен делать, Лилла?
      - Ничего. Только смотри на харр... представляй, будто его лучи тянутся от тебя ко мне... они плетут радужную дорожку... она еще зыбкая и туманная, но становится все плотнее и плотнее... прочной, как мост из толстых бревен... ты вступаешь на нее... ты идешь... идешь ко мне... все ближе, ближе... мы встретимся там, где под нами сверкает харр... мы приближаемся к этому месту... ты уже видишь меня... ты протягиваешь мне руки... касаешься меня...
      Вселенная взорвалась. Это походило на перемещение в иную реальность, на процедуру, которой он подвергался уже более тридцати раз, когда привычный мир превращается в осколки, беспорядочно плывущие в бездне пространства и времени. Но боли, привычной спутницы, не было; наоборот, он испытывал блаженный покой и умиротворенность. Он словно кружил в прозрачной, кристально ясной пустоте, вглядываясь в мерцающие со всех сторон фантомы, в видения, рожденные памятью.
      Кабинет Дж., его пальцы, уминающие табак в трубке, затем - суховатое лицо, окутанное клубами дыма... Лейтон - маленький, сгорбленный, с рукой, застывшей на рубильнике... Вид вечернего Лондона с высоты - ручейки света сливаются в реки огня, впадающие в яркие озера площадей... Отец и мать такие, какими он видел их в последний раз, перед автокатастрофой... Лица девушек, женщин... Десятки, сотни лиц! Одно из них все ближе и ближе... Лилла?
      Внезапно Блейд осознал, что он не один. Лилла была рядом, теплая, нежная, ласковая. Он чувствовал ее удивление, ее доброе неназойливое любопытство, безмолвную просьбу показать, объяснить. Он обнаружил, что может сделать это; каким- то образом ему удавалось управлять роившимися вокруг видениями, мгновенно доискиваться до их смысла, передавая свои ощущения девушке - без слов, без связных фраз, без неуклюжего языка, лишь мешавшего общению.
      Он вызвал череду миров, в которых побывал. Покорные его воле, они плыли, кружились в хрустальной бездне бесконечным хороводом, странным образом не мешая, не заслоняя друг друга. Мрачные башни Крэгхеда и его двор, усеянный фигурками сражавшихся... он сам, с огромным бронзовым топором в руках... нефритовые горы Ката... яростная атака монгской конницы... степь, черные шатры, деревянная клетка, в которую его заточили... Меот... прекрасный город над синим морем... снова всадники, женщины с развевающимися волосами... ледяной блеск берглионских пустынь и Аквия, склонившаяся над котелком с колдовским зельем... равнина Тарна, разбитая на ровные квадратики плантаций... большой черный корабль и четырехрукие силуэты хадров, проворно скользящих по вантам... стол, заваленный сияющими жемчужинами Кархайма... сармийская трирема, выброшенная на пустынный берег... Сияющие Врата джеддов... Талзана - озеро и две хижины на лугу... огромный дракон, штурмующий Городскую стену... парк, в котором гуляли наложницы султана Зира... там он встретил Вэлли... звероподобные физиономии волосатых из Уркхи... Азалта... камера с зарешеченным окном... просторная арена Таллаха...
      Он побывал там, он видел эти миры, он ощущал на своем лице вкус соли их морей, вдыхал пряный степной воздух, бродил по улицам их городов! Он вспомнил все, и все объял в каком-то нечеловеческом усилии, чувствуя за спиной незримое присутствие Лиллы; она тоже смотрела, спрашивала, поражалась.
      Внезапно видения опали, как лепестки увядшего цветка. Блейд снова сидел за столом, перед полупустой чашей; серебряная ваза с кристаллом была накрыта плотной тканью, и Лилла склонялась над ней, сжимая ладошками виски.
      - Так много... - прошептала она. - Так много всего... Я не понимаю... Ты... ты был там? Везде?
      Блейд молча кивнул.
      - Ты - странник и пророк, - вдруг уверенно сказала девушка. - Ты ходишь из мира в мир и изменяешь их... творишь будущее... то, которое делает их лучше... Большая удача, что ты появился на Майре!
      Он пожал плечами.
      - Странник, возможно... но пророк... Нет, девочка, такого дара я у себя не замечал. Пророки любят поговорить о том, что ждет мир, а я предпочитаю довольствоваться настоящим.
      - Ты живешь в настоящем, но творишь будущее, - опять упрямо повторила девушка.
      - Как и все остальные, обычные люди, лишенные Силы, не бартайи и не дзу. Надеюсь, теперь ты поняла, сколь невелик мой магический дар?
      Она выпрямилась, пристально глядя на Блейда; ее глаза сияли ярче, чем волшебный кристалл харра.
      - Ты не прав, Талса, мой супруг... если б ты знал, как не прав!
      Странник поднялся и подхватил девушку на руки, зарывшись лицом в черный шелк ее волос. Перешагивая порог опочивальни, он слышал, как за спиной протяжно вздыхает Ффа.
      * * *
      Пожалуй, сторонний наблюдатель не заметил бы особых перемен в его жизни. Все так же по утрам и в послеобеденный час Блейд тренировал молодых стрелков, которых стало уже больше сотни; все так же трижды в день садился за стол с дружным семейством Фра Сенды, все так же вел по вечерам долгие беседы с Ффа у камина. Но когда солнце начинало опускаться за скалистую стену грона, он поднимался по лестнице на балкон, растворял тяжелую резную дверь, что вела в покои молодой бартайи, и оставался с ней до рассвета.
      Она не была искусной любовницей; скорее девушкой, познающей науку любви. Но в этом таилась своя прелесть! Часто, глядя на спокойное лицо засыпающей Лиллы, прислушиваясь к ее тихому дыханию, Блейд вспоминал своих женщин. Нет, не тех подружек на одну ночь или даже на три дня, которых он мог насчитать дюжину дюжин, и не стареющих красавиц вроде альбийской королевы Беаты, с которыми приходилось спать для того, чтобы спасти жизнь. Первые не оставили следа в памяти; последние будили лишь чувство гадливости и досады.
      Нет, он вспоминал других, тех, что были до сих пор дороги сердцу. Этот гарем прошлого делился на две неравные части, и Блейд, пожалуй, лишь сейчас, готовясь разменять пятый десяток, понял и признал этот факт. Он относился с нежностью к большинству своих женщин, он помнил о них и знал, что эти воспоминания дороги ему; возможно, они составляли самый ценный капитал, нажитый за годы странствий. Но любил ли он их? Или только позволял себя любить?
      Скорее, второе, с невольной горечью думал он. Юная Талин, альбийская принцесса, нежная Лали Мей из Нефритовой Страны, неистовая Айола, повелительница пиратов Кархайма, малышка Митгу, ласковая Вэлли, даже Калла - Калла, о которой он вспоминал теперь так часто... Они любили его, и он искрение отвечал на их страсть, он дарил им наслаждение и наслаждался сам, он ласкал их волосы, целовал губы и глаза... Чего-то, однако, не хватало.
      Чего? Он понял это, вспомнив о Гралии, меотидской амазонке, о Зулькие из Тарна, о нежной Эдаре, ласкавшей его под теплым небом Катраза. Да, их-то он любил! Не потому, что эти девушки были красивей остальных или более искусны в постели... нет, совсем не потому! Они были готовы отдать за него жизнь! Кое-кто отдал... На миг он словно очутился на ступенях своей катразской виллы, перед строем закованных в железо воинов, у ног которых распростерлась Эдара... мертвая Эдара...
      Да, среди дорогих воспоминаний были самые дорогие, и стоило ли удивляться, что их меньше? Он не удивлялся. Он думал о том, в каком из ларцов его памяти окажется Фра Лилла: в маленьком, заветном, или в том, что побольше? Скорее, последний вариант...
      Конечно же, она любила его. Он был первым ее мужчиной, ее избранником, посланцем светлого Арисо, чародеем с огненными руками... Но любовь Лиллы не переходила в экстаз самозабвения; существовали границы, за которыми лежал другой мир, столь же важный для молодой бартайи, как человек, с которым она делила ложе. Она думала о своем клане, об угрозе, неотвратимо надвигавшейся на последний грон фра, о своих талисманах, потерявших силу, о ребенке, которого должна произвести на свет ради процветания рода. Блейд заполнял ее мысли лишь в ночные часы; день был отдан другим заботам.
      Довольно скоро странник это понял. Он не стал делиться своими наблюдениями с верным Ффа; вряд ли клот мог уловить все оттенки любви, которые существовали у беспокойного племени двуногих. Любовь-страсть, любовьненависть, любовь-соперничество, любовь-привычка... Для Ффа все это было пустым звуком; он знал лишь однуединственную любовь, рожденную тягой к самке. Его хозяин нашел очень хорошую самку, такую, что могла говорить с клотами, и Ффа был к ней весьма расположен.
      Прошел день, другой, минула декада. Блейд все чаще замечал тревожно-вопросительные взгляды Фра Сенды; так же смотрели и Кзалт, и Миот, нередко навещавший своего приятеля-кузнеца. Эти трое были важными людьми в племени, опорой рода Фра: Сенда, родич молодой бартайи, являлся как бы ее негласным опекуном, вокруг Миота группировались искатели, а Кзалт, военный вождь, отвечал за безопасность грона. Вероятно, Лилла была свободна в выборе возлюбленного, и старейшины фра не имели ничего против, чтобы им стал пришелец со звезд. Они даже стали относиться к Блейду с каким-то трепетным уважением, словно постель, которую он делил с бартайей, многократно увеличивала его магическую силу. Однако в их глазах он видел тревогу.
      Первым не выдержал Кзалт.
      Во время очередного занятия с молодыми лучниками воевода подошел к Блейду и долго наблюдал за тем, как юноши мечут стрелы. Их успехи впечатляли: девять стрел из десяти впивались с центр деревянного щита, и почти каждый стрелок успевал натянуть тетиву пять раз в минуту. Кзалт с восхищением качал головой, мычал нечто одобрительное и наконец, расхрабрившись, произнес:
      - Они делают успехи, Талса, большие успехи. Но... - он замялся.
      - Но?
      - Хотелось бы, чтоб и другое дело, которое ты затеял, тоже пришло к счастливому концу.
      Блейд недоуменно поскреб в бороде.
      - Какое дело, Кзалт?
      - Бартайя ничего тебе не говорила?
      - Почему же? Очень многое. Иногда она рассказывает очень интересные вещи.
      - Я имею в виду не магию и не наши неурядицы с кастелами. Другое, более счастливое известие...
      - А! - теперь Блейд понял, что беспокоит военного вождя. - Но прошло слишком мало времени, Кзалт. Дней через пятнадцать или двадцать все станет ясно.
      Воевода поджал губы.
      - Бартайя - не обычная женщина, Талса. Она узнает о таком гораздо раньше.
      Он повернулся и зашагал прочь, всем своим видом выражая крайнее неудовольствие. Блейд, растерянный, глядел ему вслед. Неужели Лилла и в самом деле уже сейчас могла почувствовать зарождение плода? Это казалось невероятным.
      Закончив занятия, он отыскал Миота.
      - Кзалт задал мне странный вопрос, дружище.
      - Вопрос? Какой вопрос? Кзалт, знаешь ли, любопытен.
      - Насчет Лиллы.
      - Ну и?.. - Миот застыл в радостном ожидании.
      - Пока она мне ничего не говорила. Но Кзалт утверждает, что бартайя должна знать о таком событии сразу же.
      - Он прав. Лилла, однако, молода, и твой ребенок будет ее первенцем. У нее нет опыта в таких делах. Возможно, она ждет, хочет убедиться наверняка. А Кзалт... Кзалт, старый хатти, слишком нетерпелив. Не ведает, когда время ожидания должно смениться временем беседы... Не обращай на него внимания, Талса.
      Блейд кивнул и взял искателя под руку, у него имелся еще один вопрос, который он хотел обсудить с Миотом.
      - Скажи, ты видел картины, которые показывает никерунн Лиллы? Озеро среди гор, сверкающее облако, из которого появляются люди? Много людей, светлых и черноволосых?
      - Да. Они похожи на нас, на дентров и латранов.
      - Естественно. Я думаю, то были ваши предки, которые пришли на Майру со звезд.
      Миот пожал плечами.
      - Об этом можно только гадать, Талса. Знаем же мы лишь одно: те люди действительно похожи на нас.
      - Но там были еще и другие... совсем невысокие, в зеленоватых одеждах...
      - Керендра. Это керендра, Талса.
      - Где же они теперь?
      - Кто знает? Очень редко духи никер-уннов показывают керендра, и только потому мы знаем о них. Но, клянусь светлым Арисо, я не слышал, чтобы кто-нибудь повстречал живого керендру.
      - Значит, они погибли? Как беловолосые великаны?
      Искатель погладил подбородок и задумчиво уставился в землю.
      - Этого я не могу утверждать, Талса. Я не бывал в их ставате и не видел их костей. Великаны - другое дело. Помнишь, я рассказывал Панти про их поселок на Сухих Равнинах?
      - Помню, - странник кивнул. - А духи никер-уннов когда-нибудь показывают великанов?
      - Нет.
      Неудивительно, подумал Блейд. На планету прибыли переселенцы-оривэи и еще две группы Защитники и эти керендра. Наверняка и тех, и других было немного... и никто не находил принадлежащих им никер-уннов. Этот крошечный приборчик играл роль фотоаппарата, и оривэи явно предпочитали запечатлевать друг друга, ландшафты и животный мир новообретенной родины, а не керендра и беловолосых. Насколько ему было известно, от Защитников они вообще предпочитали держаться подальше.
      Как бы то ни было, о Защитниках он знал многое, а о керендра - ничего. Какие функции они выполняли в обществе паллатов? Блейду смутно вспомнились те странные тела, останки инопланетных астронавтов, которые лет пятнадцать назад демонстрировали ему американцы. Это было в Лейк-Плэсиде, на базе ВВС США, где находился секретный депозитарий информации о неопознанных летающих объектах и хранились кое-какие любопытные артефакты; Дж. отправил его туда в командировку. Теперь странник не мог восстановить в памяти внешний вид тех существ, обгорелые трупы которых показывал ему полковник Дэвид Стоун, его лейк-плэсидский гид; он помнил лишь, что тела казались небольшими. Возможно, то были керендра?
      Он поднял взгляд на Миота, терпеливо дожидавшегося новых вопросов.
      - Тебе знакомо то озеро на плоскогорье? Где оно находится?
      - Трудно сказать. На востоке таких мест нет, там горы ниже, и их вершины не покрыты льдом. В Тарвале... - искатель прищурился, вспоминая, в Тарвале я не встречал ни озер, ни пиков с похожими очертаниями. Возможно, в Барге...
      - В Барге? Что это? - Блейд смутно припоминал, что ему доводилось слышать это название из уст кинтама.
      - Хребет на западе, такой же большой, как Тарвал. Он выходит к самому морю... далеко, за Сухими Равнинами... Никто из фра не бывал в тех местах. Тейды, быть может, и доходили... - он бросил проницательный взгляд на Блейда. - Думаешь попробовать?
      - Не раньше, чем мы выгоним кастелов из Иллура. И, конечно, я хотел бы дождаться радостного известия от Лиллы.
      Миот усмехнулся, хлопнул его по плечу и зашагал к восточной стене грона, где в большом доме жили холостые искатели; Блейд, опустив голову, побрел к себе.
      Он думал о том, что, раскрыв одну загадку, тут же наткнулся на другую. Происхождение иглстазцев уже не было для него секретом; их предки-оривэи прибыли сюда, в приветливый мир Майры, с помощью гластора - пусть не такого совершенного, как у его талзанийских друзей, однако способного открыть врата меж реальностями Измерения Икс. Но что случилось потом? Почему врага захлопнулись, отрезав поселенцев от звездной империи паллатов? И если даже произошла какая-то катастрофа, почему на Майре не появилась спасательная партия?
      Блейд чувствовал, что должен получить ответы на эти вопросы. Вероятно, подобные сведения окажутся самым важным, что он сумеет доставить Лейтону из иглстазской экспедиции; опыт проникновения в чужие миры был еще так ничтожен, что любая крупица информации имела огромную ценность. Но он жаждал доискаться правды и по другим причинам, носившим, пожалуй, сугубо личный характер. Подобно оривэям, он странствовал по другим измерениям; и если они каким-то образом застряли на Майре, потеряв связь с родным миром, то почему и с ним не могла приключиться такая же история? Эта перспектива его не соблазняла.
      ГЛАВА 8
      Счастливое известие, которым наконец-то порадовала Блейда его подруга, лишь на три-четыре часа разошлось с другим, гораздо более неприятным. Поздно вечером, когда они, утомленные любовью, лежали в темноте, тесно прижавшись друг к другу, Лилла шепнула, что ждет дитя. Девочку, будущую бартайю! Она была уверена в этом, и Блейд ни словом, ни вздохом не выразил своих сомнений. Он нежно коснулся губами виска девушки, ощущая внутри какую-то пустоту. Так ли важно, сын или дочь родится у Лиллы? Его мучило другое: он никогда не увидит этого ребенка.
      Затем они уснули, все еще не размыкая объятий, а ночью Блейд почувствовал, что Лилла мечется и дрожит. Он разбудил ее и зажег лучинку ратаа; в бледном синеватом свете лицо молодой бартайи казалось белым, как мрамор.
      - Что случилось, милая? Ребенок...
      - С ним все в порядке, Талса, - прижав ладони к щекам, она вдруг покачнулась и тихо прошептала: - Кастелы нашли проход в ущелье... пещеру, что на левом берегу Иллимы...
      - Но Миот говорил, что это невозможно! И потом, в тоннеле охрана. Десяток воинов может задержать там целую армию!
      - Охраны уже нет, Талса... - голос Лиллы был полон отчаяния. - Это Брин... Кастел Брин, проклятый дзу... не хочет оставить нас в покое...
      - Как он мог обнаружить незаметную щель в скале?
      - Он нашел не щель, а людей... наших людей... Есть способы! С помощью харра... Должно быть, у него очень большой кристалл...
      - Объясни! - Блейд сжал ее хрупкие плечи и легонько встряхнул, чтобы привести в чувство.
      - Харр может не только прокладывать дороги от души к душе, Талса. Если его хозяин достаточно силен и опытен, он сумеет подчинить любого человека... заставит выполнять свою волю... внушит вечную преданность... И еще: харр позволяет отправить разум в поиск... да, на охоту за другими разумами! О, если бы я знала, что Брин владеет таким мощным талисманом! - Она начала раскачиваться, все еще сжимая лицо ладонями.
      Блейд встряхнул девушку посильнее.
      - Прекрати! Если б ты и знала, то ничего не могла бы поделать. - Он внимательно всмотрелся в глаза девушки. - Ты уверена, что не принимаешь ночной кошмар за реальность?
      - Я - бартайя, Талса... Я видела...
      - Что видела? Расскажи мне! Подробно!
      - Костры... много костров... Войско стоит у водопада... очень большое... У входа в пещеру - кастелы, несколько человек... И Брин с ними! Наши часовые мертвы... Он зачаровал их и убил.
      - Вряд ли они полезут в тоннель ночью. Даже днем провести целую армию подземным переходом непросто, - Блейд начал натягивать тунику. - Путь по ущелью до грона тоже займет время... Значит, у нас есть как минимум два дня! Даже больше, - он застегнул перевязь с мечом. - Кастелы не полезут на неприступные скалы, они будут искать обход. Это еще три-четыре дня. Не вешай нос, милая! Может быть, Брин сам копает себе могилу!
      Блейд вышел на балкон и направился в дальний его конец, ко второй пещере, где жили девушки Лиллы. Разбудив их, он приказал перепуганным служанкам найти кусок мела и срочно мчаться за старейшинами; сам же начал расхаживать по карнизу, свирепо ударяя кулаком в ладонь. Ффа трусил следом, испуская грозное рычанье; видно, чувствовал, что хозяин в гневе.
      - Придется поработать, парень, - сказал ему Блейд, несколько успокоившись.
      - Рра! - басовито рявкнул Ффа.
      - Да, мяса окажется немало. Горы трупов, я полагаю!
      - Шши! Уфф-ррр! - восхитился клот.
      - Вот тут ты не прав. Ничего нет хорошего в том, что люди режут людей. Но деваться, похоже, некуда.
      Он вернулся в пещеру, служившую Лилле гостиной. Девушка уже хлопотала там, расставляя чаши и кувшины с вином; ее бледное лицо казалось спокойным.
      - Ты послал за Кзалтом? - спросила она, искоса взглянув на Блейда.
      - Да, за Кзалтом и остальными, так что готовь побольше вина: у Фра Сенды луженая глотка.
      Она усмехнулась.
      - Какое желание ты загадаешь в этот раз, мой Талса?
      - У нас найдется за что выпить, милая, - странник поцеловал ее волосы и повернулся к двери - старейшины уже входили. Кзалт, Сенда, Миот и еще четверо; все - в наспех наброшенной одежде, с встревоженными лицами.
      Блейд взмахнул рукой, приглашая их к столу.
      - Возьмите чаши, друзья! - Он поднял сверкающий серебряный кубок и, обняв Лиллу за плечи, заставил себя улыбнуться. - Выпьем за здоровье нашей дочери, будущей бартайи рода Фра! Пусть она никогда не узнает горя, пусть дни ее будут светлыми, как воды Иллимы!
      - О! - На губах Кзалта тоже расцвела улыбка. - Радостная весть, клянусь Арисо!
      - Так позаботься, чтобы ее узнал каждый человек в гроне. И воины - в первую очередь!
      Вождь кивнул; казалось, он был готов получить и все остальные приказы от супруга бартайи.
      - Что с нашим вторым делом? - спросил он, когда девять чаш опустились на стол.
      - Отправь разведчиков к проходу. Немедленно, как кончится совет! Мне надо знать, сколько воинов привел Брин и как они будут наступать - по левому берегу реки или по обоим. - Он повернулся к Лилле. - У тебя тоже есть харр. Ты сумеешь защитить наших людей от магии дзу?
      - Теперь сумею. На день пути... может быть, на два...
      - Вполне достаточно, милая. Ты, Миот, - Блейд положил тяжелую руку на плечо искателя, - отправишься в стойбище клотов. Сколько там взрослых зверей?
      - Сотни полторы.
      - Да в гроне больше тридцати... Немалая сила!
      - Но, Талса, вспомни о духовых трубках... Кастелы не будут пускать в людей отравленные стрелы, однако клоты не люди. Я... я не могу... - Миот судорожно вздохнул.
      Странник, сузив глаза, посмотрел на него.
      - Ты помнишь войско, которое мы видели в унге?
      - Да, конечно...
      - Там были в основном копьеносцы и бойцы с тяжелыми секирами. Все - в кожаных панцирях, в шлемах, с большими щитами, с перевязями для метательных ножей. Воины, а не охотники! Что, у них тоже есть трубки?
      - Ты все хорошо разглядел, Талса, трубок у них нет. Но там были еще отряды разведчиков, легковооруженных, без щитов и громоздких панцирей. Сотни полторы... Вот у них-то отравленных стрел хватит на три стойбища клотов.
      - Этими париями займется особая команда наши лучшие стрелки. Мы сделаем так...
      Сдвинув в сторону кувшины, Блейд начал чертить мелом на столе план каньона.
      * * *
      Стоя рядом с Фра Сендон перед шеренгой лучников, за которой торчали вбитые в землю пылающие факелы, Блейд разглядывал уходившее к северу ущелье. Ровная полоса каменистой земли, тянувшаяся вдоль берега, не превышала шириной трехсот футов, слева подымался крутой откос, поросший деревьями, справа струились быстрые воды Иллимы. Девяносто стрелков плотным строем перегородили дорогу наступающему войску кастелов, и еще сорок, под командой Панти, затаились в лесу, прикрывая левый фланг. Впрочем, у них было отдельное задание - воткнуть стрелу в каждого, у кого над плечом торчит духовая трубка.
      От склона до самой воды шел завал из хвороста, обильно политого маслом, - шаткая преграда, высотой по грудь стрелкам. Блейд мог поклясться, что в соседнем лесу не осталось ни одной сухой ветви - после того, как в нем целый день потрудились женщины и подростки. Сейчас вся эта гвардия, человек пятьсот, высыпала на скалы, нависавшие над гроном, в их задачу входило размахивать копьями и испускать устрашающие вопли. Остальная часть войска фра, две сотни мужей зрелых лет, сидела в засаде под самым стойбищем клотов, эти меченосцы должны были завершить разгром.
      Как удачно, подумал странник, что не пришлось дробить силы еще больше, посылая часть людей на правый берег. Вождь кастелов вел всю свою армию по левому, у него было три тысячи бойцов, и он, скорее всего, не сомневался в успехе. Большие силы по меркам малолюдного Иглстаза, лучшие бойцы клана, цвет племени! Когда разведчики фра сочли врагов, Блейд решил, что Кастел Брин, обнаружив проход в ущелье, дождался подхода резервов из Иллура. Это вдвое увеличило его силы, но дало обороняющимся четыре лишних дня. Такая задержка, недопустимая в воинском деле, как и то, что войско заняло лишь левый берег реки, вселяли в Блейда определенные надежды. Брин, возможно, являлся могущественным колдуном, но стратегом он был никудышным. Или слишком самонадеянным.
      - Идут, - буркнул Сенда, привстав на носки и вытягивая шею. Оружейник был облачен в кожаный кафтан, стянутый пояском палустара того самого ол-ста, который некогда спас Сенду и Миота от топоров и копий кастелов. Блейд с сомнением поглядывал на это устройство тысячелетней древности, щит в руках оружейника внушал ему гораздо большие надежды. Хотя между ними не было сказано ни слова, оба знали, что Сенду послала бартайя и что он должен прикрывать ее возлюбленного щитом, талисманом и собственным телом, Лилла не хотела рисковать, отпуская его в битву с одними юнцами.
      - Идут, - подтвердил Блейд и полез на высокую кучу хвороста. Сенда, пыхтя и отдуваясь, последовал за ним.
      Кастелы накатывались ровным плотным строем: впереди - пять шеренг копейщиков, за ними - такой же отряд секироносцев. Правый фланг, обращенный к лесистому склону, откуда могла последовать атака клотов, прикрывала цепочка легковооруженных с духовыми трубками в руках, прекрасная мишень для стрелков Панти. За передовым отрядом, составлявшим около трети войска, виднелись такие же плотные ряды бойцов с копьями, топорами и щитами, среди них Блейд различил небольшую группу воинов в доспехах из багряной кожи.