7

Ночью перед налетом на придорожный бордель Нестор собрал своих Мстителей в покосившейся церкви.

– Я хочу, – заявил он, – чтобы мы напали на них с первыми лучами солнца. На рассвете мы внезапно бросимся в атаку. Они нас не услышат. Они оглохли от беспробудного пьянства. Разлепят глаза, прищурятся на окно – и даже не заметят нас, пока мы не ворвемся с парадного входа. Нам нужны дюжина или около того машин, винчестеры, ящик патронов, динамит. Я объявлю в рупор: "Выходить по одному, руки вверх – или все взлетит на воздух! Выводите своих шлюх на свет!" А вы зажигайте факелы и двигайтесь к дому.

Его помощники любили факелы. Только так и надо, закивали они, выгнать прохвостов из округа!

На следующее утро было еще темно, когда Нестор подошел к церкви. Кофе в его солдатской фляге был сдобрен бренди – привычка, которую он приобрел во Франции во время войны. Он отпил глоток и невольно вспомнил события шестнадцатилетней давности, когда они вышли из деревни Бушере и двинулись в лес.

Кругом гремели немецкие пушки; летели щепки, земля была изрыта воронками. Ему приходилось подгонять своих солдат. Те падали в воронки, их засыпало пластами земли. Офицеры называли французских командиров идиотами и уверяли, что лес им не взять. Да только лягушатники тогда были нашими союзниками, и, если они приказывали взять лес, приходилось подчиняться. Многим оторвало ноги, а кое-кто осип от иприта – горчичного газа. И все же приходилось гнать солдат в лес. Нестор стоял на поляне, размахивал большим револьвером "уэбли", который отстегнул перед боем у убитого английского офицера. Он приказывал солдатам идти вперед, двигаться, угрожал пристрелить каждого, кто будет притворяться раненым или попытается спрятаться. Он действительно пристрелил троих, которые пошли на него, остальные побежали вперед, через поле – и почти всех скосило пулеметной очередью. В то лето Нестор потерял больше солдат, чем любой другой взводный сержант в 7-м пехотном полку. Его наградили медалью за храбрость.

Сегодня он надел свою боевую награду: крест "За выдающиеся заслуги". Приколол к нагрудному карману под значком бюро на лацкане. Ему пришлось ждать, пока соберутся все Мстители, с рассвета почти до восьми часов. Последние оправдывались: дома дел по горло, когда успеешь все переделать! У кого-то была больна жена, у кого-то убежала собака. Наконец, рядом с церковью собралось двенадцать машин, включая "де сото" Нестора, – одни машины двухместные, другие четырехместные. Всего приехали тридцать четыре Мстителя.

Только небо было обложено облаками, и напасть с первыми лучами солнца никак не получалось. Но главное – все были здесь, готовы к бою и вооружены.

– К делу! – приказал Нестор.

Карл Уэбстер приехал накануне вечером.

Он вошел в зал и направился прямо к Джеку Белмонту. Посетителей было немного: за сверкающей стойкой сидели и пили несколько шахтеров.

– Спокойный выдался вечерок?

Джек круто развернулся и пристально посмотрел в сторону двери, чтобы понять, кто пришел. Он узнал Карла Уэбстера по панаме. Кто же еще!

– Устраиваешь облаву в одиночку?

– Облавы – не мое дело, – ответил Карл.

Сынок миллионера удивленно уставился на гостя, но Карл молчал. Джек знать не знал, что происходит. Девушки в кимоно и игривых пеньюарах за столиком удивленно подняли брови. Карл встречал пару из них в публичном доме в Семиноле. Он вежливо притронулся к шляпе.

Джек Белмонт недоуменно щурился, пытался сообразить, что понадобилось маршалу в его заведении.

– Дай угадаю, – наконец сказал он. – Ты пришел меня арестовать.

– Я бы не возражал, – ответил Карл, – но с тех пор, как не стало Эммета Лонга, твоя фамилия ни разу не появлялась в списке разыскиваемых преступников. Для Службы федеральных маршалов ты невелика птица.

Джек Белмонт задумался.

– Тогда, – проговорил он наконец, – ты, наверное, хочешь выпить.

– Не возражаю, – кивнул Карл.

Джек Белмонт подал знак бармену; тот выставил на стойку два стакана и наполнил их. Карл поднял свой, попробовал, кивнул Джеку и допил до дна.

– Я не громлю подпольные винокурни и кабаки, – сказал он. – Но один тип, который этим занимается, околачивается в наших краях. Видимо, именно из-за него сегодня у вас так мало клиентов. Никто не хочет схлопотать пулю из-за стакана виски.

– Ты о Несторе Лотте? – спросил Джек.

– О нем самом. Если он появится, я тут же отправлю его за решетку. – Видя, что Джек недоуменно хмурится, Карл пояснил: – За то, что он выдает себя за правительственного чиновника. Такие фокусы запрещены даже тем, кто считает, будто действует на благо страны. Он мешает людям напиваться и избивать жен.

– Хочешь еще? – спросил Джек.

– Не возражаю. Он таскает с собой дураков из ку-клукс-клана, которые обожают стрелять в людей.

– По-твоему, он нагрянет к нам?

– Рано или поздно, – кивнул Карл. – Вы нарушаете Акт Волстеда, сухой закон.

Бармен налил им, и Карл снова выпил.

– Ты пришел один, – сказал Джек. – Думаешь, сумеешь ему помешать?

– Вы все мне поможете, – ответил Карл.

Джек наблюдал за маршалом в темном костюме и щегольской панаме. Странный тип! Бродит по залу, выглядывает в окна. Подошел к столику, за которым сидят девушки, беседует с ними. Похоже, он знает Вайолет и Элоди. Господи, он даже с Хейди знаком! А Хейди подбежала к нему, широко улыбается. Теперь они обнимаются, как старые друзья. Должно быть, маршал немало времени провел в публичном доме Семинола. А может, он арестовывал их за занятия проституцией и поэтому с ними знаком? Правда, в таком случае девчушки вряд ли обрадовались бы ему.

Карл Уэбстер не был похож ни на одного знакомого Джеку представителя закона – те говорят сухо, официально и ни разу не улыбнутся, если с ними попытаешься шутить.

Вот он подошел к стойке и снова пьет с Нормом Дилуортом и беседует так, словно они закадычные дружки. Скорее всего, вспоминают Эммета Лонга или тюрягу; наверное, маршалу известно, как Норм раздобыл себе жену. Джек подошел к стойке, чтобы поучаствовать в разговоре.

Они говорили об оружии.

Норм рассказывал, что у него есть винчестер, пара револьверов 38-го калибра и охотничья двустволка. Потом добавил, что ружья есть у Джека.

– Это верно? – Карл повернулся к нему.

Джек замялся: с чего ради признаваться?

Норм сказал:

– Джек привез на всякий случай несколько охотничьих ружей и пистолет-пулемет Томпсона, который купил еще у тюремного охранника. На случай, если какая-нибудь банда из Канзас-Сити или Чикаго попытается прибрать дело к рукам. Жаль, что у меня не было "чикагской скрипки", когда Нестор Лотт напал на мой кабак. Он вошел уже стреляя, убил бармена, а ведь тот просто стоял за стойкой, да еще поднял руки вверх! Один из шахтеров закричал что-то по-итальянски, и его Нестор тоже застрелил – просто так, без всякого повода. Потом туда ввалилась толпа клановцев в своих простынях; они все разгромили, разбили бутылки... Но кое-что прихватили с собой...

– Он не посадил тебя? – спросил Карл.

– Я успел сбежать, пока они громили кабак.

Карл по-прежнему задумчиво смотрел на Норма.

– Сколько у тебя здесь людей?

– Достаточно, – ответил Джек, раздосадованный тем, что на него не обращают внимания. Но Норм уже начал докладывать: два бармена, двое вышибал и пара цветных – один из них повар.

– Я не спрашивал у цветных, умеют ли они обращаться с огнестрельным оружием; просто в голову не приходило. Горничные до утра не приходят. То есть с нами получается семеро стрелков. Да, и Хейди тоже, значит, восемь. Я знаю, моя жена умеет стрелять, я видел.

– Ты не шутишь? – обрадовался Карл. – Вы и правда поженились? – Он улыбался этому деревенскому дурню. – Тебе досталась умная девчонка, только жизнь у нее была тяжелая.

Господи боже, до чего его ухмылка раздражала Джека! Рассуждает о шлюхе так, словно она – обычная милая девушка-соседка!

– Ты, наверное, хорошо знаешь Хейди? – спросил он Карла.

– Мы с ней пару раз перекинулись словом.

– После того, как ты ее трахнул? – уточнил Джек.

Карл смерил его внимательным взглядом; по его лицу невозможно было понять, о чем он думает.

– Заткнись, педик, – наконец сказал он. – На тебя никто не обращает внимания.

– Я о том времени, когда она работала в публичном доме, – пояснил Джек. – В Семиноле. – Потом повернулся к Норму: – Конечно, вскоре она вышла за тебя замуж и все изменилось. Ты меня понимаешь? – Норм вроде бы кивнул, и Джек успокоился. В конце концов, он говорит правду. – Ведь раньше она была шлюхой, так?

– Норм, – спросил Карл, – заведением управляет он?

Джек посмотрел на Норма.

– Делает вид, – ответил Норм. – Но по-моему, он увивается за Хейди. Если он ей нравится, значит, она мне больше не нужна. Но она еще не сказала своего слова.

– Это не мое дело, – отмахнулся Карл. – Ты рассказал ему про Нестора?

– Конечно.

Господи боже! Они говорят о нем, как будто его, Джека, здесь нет!

– Ну и что он тебе ответил?

– Посоветовал не беспокоиться.

– Думает, что сумеет с Нестором справиться?

Джек перевел взгляд с Карла на Норма и обратно.

– Почему, – спросил Карл, – он не хочет, чтобы я ему помог?

– Он избалованный мальчишка, – ответил Норм. – Думает, что он самый умный. Но он до сих пор не выдвинул ни одной разумной идеи, как заработать. Именно я предложил заняться виски.

– Так ради чего ты с ним до сих пор хороводишься? – Карл поморщился. – Наймись на нефтепромыслы, и у тебя будет постоянный заработок. А чем заканчивается такая жизнь, какую ты сейчас ведешь, известно.

– Либо смертью, либо тюрягой, – кивнул Норм. – Я собираюсь забрать свою долю и увезти отсюда Хейди, пока она не попала в беду.

Когда Норм упомянул Хейди, Джек перевел взгляд на Карла.

– Где "томпсон"? – спросил Карл. – Ты умеешь с ним обращаться?

Норм покачал головой.

– Возьми его, я покажу тебе, как он работает.

– Может, выпьем для начала? – предложил Норм.

– Не возражаю, – кивнул Карл.

Оба повернулись к стойке.

– Послушайте, я ведь велел Норму не беспокоиться насчет облавы! – вмешался в разговор Джек.

Карл Уэбстер огляделся по сторонам, оперся локтем о стойку.

– Я думал, я заплачу штраф, – продолжал Джек, – и мы продолжим работать; я слышал, что так делают все. Но раз ты говоришь, что мы можем защищаться, значит, дело другое. Пойдемте, вытащим пушки.

– Мы о них позаботимся, – сказал Карл, повернулся к стойке и поднял свой стакан.

Джек ждал. Ему хотелось закричать: да посмотрите же на меня, черт побери! Вот так же в детстве спорили родители, решая, что с ним делать, а он стоял рядом и слушал, переводя взгляд с отца на мать. Мать называла его избалованным мальчишкой, совсем как сейчас Норм Дилуорт. Оказывается, Норм знает, что он, Джек, увивается за Хейди! Джек удивился. Тупой деревенский баран Норм заметил, что происходит. И вот еще что. По мнению Норма, он, Джек, не выдвинул ни одной стоящей идеи. И он, видите ли, собирается завязать! Взять свою долю и смыться!

Ну и ладно. Значит, Нестор прикидывается, что действует по заданию правительства. Либо он устроит облаву, либо нет. Если он заявится, значит, его вполне можно пристрелить. Отлично! Кажется, задача совсем нетрудная. Заняться надо другим: ведь Норм Дилуорт собирается уехать и увезти Хейди с собой.

Нестор все еще стоял у церкви. План был готов. Вначале он собирался расставить двенадцать машин по фасаду борделя, но потом передумал.

Торговцы контрабандным виски – преступники; они наверняка вооружены. Сейчас поздно действовать украдкой. Они откроют огонь, пробьют радиаторы, и машины превратятся в бесполезные груды металла.

Надо повернуть с шоссе и подъехать цепочкой, бампер к бамперу. Перевалить через канаву и ехать на парковку – футов сто пятьдесят по грунтовке до борделя – там открытая площадка. Вряд ли сегодня утром на ней много машин. Он возьмет рупор, даст преступникам время выйти. Если они не выйдут, пошлет вперед своих Мстителей – они нападут с фасада. Пойдут в балахонах, с факелами.

Нестору приходилось видеть, как его подручные стреляют. Он выбрал тех, кто стрелял по шахтерам и убил троих: братьев Уайклиф, агрессивных молодых придурков, и парня по имени Эд Хагенлокер-младший. Все называли его просто Сынок; он родился от бродяжки, с которой тогда путался его папаша. Сынок любил хвастать: теперь его папаша женился на одной вдовушке, Сильвии, матери подружки Красавчика Флойда, Лули Браун.

– Славная девчонка, – добавлял Сынок. – Понимаю, почему Красавчик запал на нее.

Нестор выдал троим стрелкам винтовки "спрингфилд" из собственных запасов и велел держаться поближе к нему. Он знал, что братья Уайклиф и Сынок бьют без промаха. Они должны были стоять на дороге, за машинами. Тридцать Мстителей послал вперед, к борделю, тремя цепочками. Они должны были подойти к парадному входу с зажженными факелами.

Скорее всего, их подстрелят, некоторых даже убьют. Что ж, в любой операции заранее прикидывают боевые потери. На Сомме в 1916 году Британский экспедиционный корпус потерял за один день пятьдесят восемь тысяч человек. Черт побери, с июля по ноябрь за время Ипрской наступательной операции англичане потеряли триста десять тысяч убитыми и ранеными, они пытали взять Пассендейл, совсем незначительный городишко! Так и бывает на войне – там убивают людей.

Тони Антонелли был совершенно уверен, что будет стрельба, кровь и страдания. Он заранее назвал будущий репортаж "Кровавая бойня на Лысой горе". Начать можно так: "Все началось с самозванца по имени Нестор Лотт, хладнокровного убийцы, который постоянно носит при себе два револьвера 45-го калибра. Нестор Лотт ни во что не ценит человеческую жизнь. Бывший сотрудник министерства юстиции, несмотря на увольнение, решил продолжать свою миссию. Он не просто закрывает подпольные кабаки; он уничтожает..."

Нет, вначале придется рассказать о том, как Нестора наняли владельцы шахты, чтобы справиться с забастовщиками. Как он призвал себе в помощь ку-клукс-клан. Как они убили трех шахтеров-итальянцев и ранили семерых...

Или оставить в стороне историю с забастовкой, начать с облавы и сделать Нестора Лотта ключевой фигурой, ответственной за последовавшую перестрелку.

Можно так и назвать репортаж: "Перестрелка на Лысой горе".

Было бы отлично, если бы заведение Джека Белмонта называлось "Клуб на Лысой горе" или как-то еще в том же роде. На титульной странице – фото борделя с крупной вывеской. Когда рассеялся дым, насчитали столько-то убитых. Тони бывал там пару раз, познакомился с Джеком Белмонтом и девушками – одна, Элоди, особенно привлекла его внимание, но, черт побери, он не запомнил, есть там вывеска или нет!

Тони успел на место событий раньше Нестора с его Мстителями. Ему говорили: что-то затевается на окраине города, у старой церкви пятидесятников. Он поехал туда и взял интервью у одного клановца по имени Эд Хагенлокер-младший. Тот охотно объяснил, куда они направляются; он не возражал против того, чтобы Тони записал его имя в блокноте. Тони уже приходилось беседовать с Эдом-младшим в Кребсе – там все называли его Сынок. Сынок рассказал, откуда он родом, упомянул, что его отец женат на матери Лули Браун. Доложил, что они намерены взорвать бордель или поджечь его факелами и спалить притон разврата до основания.

Сразу после интервью Тони поехал на Лысую гору. Гора оказалась вовсе не лысой. Ночной клуб стоял прямо у подножия лесистого холма.

– Черт! – выругался Тони. Никакой вывески с названием "Лысая гора" не наблюдалось. И машин тоже не было. Он понял, что его "форд"-купе окажется в самой гуще событий и его, скорее всего, изрешетят пулями. Тони объехал здание кругом и увидел шесть машин, припаркованных в ряд друг за другом. Наверное, здесь оставляли машины Белмонт и его служащие, которые не хотели, чтобы машины попали под пули. Тони оставил свою машину там же – и снова направился к парадному входу. Пока он не видел ни души; притон не подавал признаков жизни.

Когда Тони вошел в бар, пустой и серый в тусклом утреннем свете, сзади за стойку вышел один из вышибал. Наклонился, положил на стойку с обеих сторон два револьвера. Потом достал бутылку виски, стакан и налил себе щедрую двойную порцию. Вышибалу звали Уолтер. Не Уолли, а Уолтер.

– Мы закрыты, – сообщил он Тони, застывшему посреди зала.

Тони так и подмывало сказать: "Так-то оно лучше", но он промолчал. Если они еще не знают, что к ним направляется Нестор, а он им скажет, он вмешается в естественный ход событий, впутается в историю, и тогда придется объяснять, почему он решил выручить людей, которые нелегально торгуют спиртным. Вряд ли редактору "Настоящего детектива" понравится его позиция.

Тони однажды спрашивал Уолтера, как тот стал вышибалой. Уолтер рассказал, что работал на нефтепромыслах и любил драться на кулаках. В тридцать с небольшим был крупным пареньком – двести фунтов или даже больше, а мышцы как в анатомическом атласе. Шея у него была вроде древесного ствола; он никогда не улыбался. Зачем? Уолтер не видел в жизни ничего смешного.

Сверху, надевая на ходу пиджак, спускался клиент – человек лет пятидесяти. Галстук свободно болтался у него на шее. Саму лестницу Белмонт, должно быть, купил на распродаже имущества какого-нибудь бедняги, шагнувшего из окна своего офиса после краха в двадцать девятом году. Тони пометил: надо узнать, где они купили лестницу. А может, ничего не надо спрашивать? Ведь, скорее всего, так оно и было. Подобные вещи случаются постоянно. Клиент подошел к стойке, взял приготовленный стакан виски. Судя по виду, он мог быть адвокатом или нефтяным магнатом. Интересно, с кем он был наверху? Может, с Элоди? Пару раз, когда Тони здесь бывал, он видел, как Элоди сидит на плюшевом диване в задней комнате за полузадернутыми шторами; стулья и кушетки там обиты красным дамастом, чтобы повыгоднее представить шлюх. Возможно, этот тип – постоянный клиент Элоди; он проводит с ней ночь, а жена думает, что муж уехал в Талсу. Тони подумал об Элоди. Не случится ли с ней чего, когда сюда нагрянет Нестор? И вдруг – легка на помине – она сама спустилась вниз.

На ней было красное кимоно, темные волосы уложены наверх и заколоты шпильками. Мужчина у стойки поднял стакан, она подошла к нему и поцеловала в щеку. А... теперь она идет к нему, и лицо у нее озабоченное. Больше всего на свете Тони вдруг захотелось, чтобы Элоди не была проституткой.

Она протянула ему обе руки, и он, пожав их, спросил:

– А где все?

– Заняты, – ответила Элоди. – Зря ты сюда пришел.

Он хотел ответить: "Ты тоже". Хотел попросить ее уйти с ним прямо сейчас, сбежать – и перестать быть шлюхой. Но сказал другое:

– Я их видел. Нестор и его подручные уже едут сюда.

Джек Белмонт сидел на краю кровати с Вайолет; рука его гладила ее голую коленку с задранными белыми штанишками, винчестер лежал на подоконнике дулом наружу, револьвер валялся у окна на полу.

На пороге показался Карл Уэбстер:

– Что-то ты не слишком бдителен.

– Я ведь услышу, когда подъедут машины!

– А если они оставят их на дороге?

– У меня просто перекур.

Вайолет сунула сигарету в рот, чиркнула спичкой, прикурила и дала сигарету Джеку. У Вайолет были пышные темные волосы. Она, наверное, была самой хорошенькой из всех девушек. Карлу она показалась настоящей красавицей; наверняка в ней течет индейская кровь. Вайолет напомнила ему стройную Наркиссу Рейнкроу, экономку отца, с которой тот спал каждую ночь, только Вайолет была еще красивее. Самому Карлу теперь нравились рыжие, с чистой белой кожей и карими глазами; хотя он не мог не признаться, что ему нравятся и белокурые волосы Кристал Дэвидсон, подвитые щипцами. Кристал на несколько лет старше Карла, а Лули Браун лет на пять моложе, но выглядит взрослой. Девчушка с милой улыбкой, которая застрелила опасного преступника.

– Не стреляй, пока я не дам знак, – сказал Карл Джеку Белмонту.

Он легко взбежал на один пролет и оказался в следующей спальне, где у окна скорчился Норм Дилуорт с пистолетом-пулеметом Томпсона модели 1921 года и запасным магазином на сто патронов 45-го калибра. Рядом с Нормом на полу лежал бинокль. Хейди растянулась на постели, голова на подушке. Увидев Карла, она сказала:

– Норм, Карл пришел.

Вот и все. Сегодня она была тихая, как будто вчера ночью у них с Нормом вышел важный разговор.

На Хейди был игривый костюмчик с короткими штанишками – Карлу показалось, что в нем она похожа на мексиканку. На одеяле рядом лежал револьвер 38-го калибра.

– Попадешь? – спросил Карл у Норма.

– Положу его на подоконник, а сам пригнусь. Я уже навел прицел на дорогу.

– Они могут приехать на машинах.

– Тогда я встану, а стволом упрусь в подоконник.

Не прошло и минуты, как снизу раздался девичий крик.

Хейди села на постели:

– Господи, там Элоди. Что-то стряслось!

Теперь они услышали ее из холла. Карл вышел из спальни. Навстречу ему, широко раскрыв глаза, бежала Элоди.

– Тони их видел – они едут!

Карл остановил девушку, положил ей руку на плечо:

– Кто такой Тони?

– Писатель, – задыхаясь, ответила Элоди.

– Вряд ли я его знаю, – ответил Карл, но тут увидел самого Тони, взволнованного молодого парня в костюме, с копной пышных, тщательно причесанных волос. – Вы откуда? – спросил Карл. – Из газеты?

Парень как будто обиделся:

– Я пишу репортажи для "Настоящего детектива".

– Серьезно? – удивился Карл. – Хороший журнал.

– Вы его читаете?

– Когда удается.

Они услышали, как наверху кричит Норм:

– Карл, они здесь!

– Это вы брали интервью у Лули Браун в Талсе, в отеле "Мэйо"? – спросил Карл.

– Откуда вы знаете? – удивился Тони.

– Вот что я вам скажу, – заявил Карл. – Она не подружка Красавчика Флойда и никогда не была его подружкой. Так что не спрашивайте ее о нем.

Тони прошел в спальню следом за маршалом. Сам Карл Уэбстер! Он хочет лично встретить Нестора Лотта и его подручных из Клана! Невероятная удача! Нужно будет держаться к нему поближе.

Машины медленно подползали со стороны шоссе и поворачивали на проселочную дорогу в четверти мили отсюда. Они двигались цепью, одна за другой, и исчезали в рощице к северу от дома. Вот остановились выстроились бампер к бамперу.

– Первая машина Нестора, – сказал Норм. – У него "де сото". Вон он, вылезает. Видите его?

– Такой коротышка, да? – переспросил Карл.

Тони удивился:

– Неужели вы первый раз его видите?

К окну подошла Хейди и встала за Нормом. Карл Уэбстер отодвинул ее в сторону и сказал:

– Иди скажи Джеку, чтобы не стрелял, пока я не велю. Я хочу посмотреть, как Нестор намерен действовать.

Хейди торопливо вышла. Норм спросил:

– Что у него за штука в руках?

– Громкоговоритель, – ответил Карл.

Тони достал блокнот, начал писать. Он описывал, как Нестор стоит на дороге за своим темно-синим четырехдверным седаном "де сото". Вот к нему подошли еще двое с армейскими винтовками. А вот и третий, тоже со "Спрингфилдом", вылезает из машины.

– Вон этого я знаю, его зовут Сынок, – сообщил Тони. – Он говорит, что его папаша женат на матери подружки Красавчика Флойда, Лули Браун. – Тони замолчал, увидев, как к нему поворачивается Карл, а потом добавил: – Раз он сам так говорит, что я могу поделать?

– Он не знает, о чем толкует, – сказал Карл. – Так и запишите в своем блокноте.

Тони записал: "Маршал не повышает голоса, но держится так спокойно, что его словам поневоле веришь, хотя он еще очень молод. Одет он в тщательно отутюженный темно-синий костюм-двойку. Наверное, он шестым чувством угадал, что сегодня будет знаменательный день. Невозможно представить, где он носит свое оружие, кольт 38-го калибра с шестидюймовым стволом. Сегодня утром на нем нет шляпы, его знаменитой панамы, которая была у него на голове, когда он застрелил Эммета Лонга".

Карл поднял с пола бинокль Норма и всмотрелся в цепочку машин.

– Люди в машинах напялили балахоны, только трое рядом с Нестором – нет. Они – его стрелки. Не спускай с них глаз. Нестор надел старый значок и военный орден. Значит, выскочка воевал, бывал в бою.

Они услышали треск: Нестор поднес ко рту рупор.

– Норм, целься в последнюю машину, – велел Карл. – От багажника последней машины до опушки рощи меньше десяти футов. С нее и начинай. Нестор, скорее всего, даст нам пять минут, чтобы мы подняли руки вверх и выходили, иначе он... сделает то, что сочтет нужным. Как только он начнет болтать, дай очередь слева направо. Не пропускай ни одной машины. Бей по покрышкам и не спускай палец со спускового крючка. Дойди до Нестора и остановись. Посмотрим, что они сделают.

Норм прицелился в правое заднее колесо последней машины.

Нестор начал:

– Даю вам, ребята, пять минут...

Норм прошелся очередью по купе и седанам. Пистолет-пулемет так и ходил у него в руках. Карл наблюдал в бинокль, а Тони съежился от грохота.

– В середине ты взял выше, – заметил Карл. – Похоже, ранил тех, кто сидит в двух средних машинах.

– Он не слушается, – объяснил Норм.

– Да, вижу кровь у них на балахонах. Они вылезают с другой стороны. – Карл сообщал обо всем спокойным тоном, а Тони записывал и смотрел, как куклуксклановцы торопливо вылезают с другой стороны и прячутся за машинами.