Наследство Алвисида - Последнее пророчество

— Что это? — встревожено спросил один из телохранителей.

Варрос и Силамар внимательно вслушивались.

— Назад, быстрее! — неожиданно приказал король и первым развернул своего коня в обратную сторону. — Это камнепад, быстрее обратно!

Он стоял, напряженно всматриваясь вверх, первые маленькие камушки упали на тропу шагав в десяти от них.

На узкой тропе было не очень удобно разворачиваться, Варрос прижал коня к самой скале, чтобы открыть путь остальным — как старший, он должен был отходить последним. У одного из красных плащей конь неожиданно подвернул ногу и, перекрывая испуганным ржаньем нарастающий гул лавины, упал, подминая под себя седока.

— О, боги! — только и выкрикнул Варрос.

Он мгновенно соскочил с седла, бросился к упавшему спутнику, с силой выдернул его из-под туловища раненого животного и помог подняться.

— Бегом к моему коню, — прохрипел король и крикнул остальным:

— Быстрее, мы вас догоним!

Едва Варрос, поддерживая и подталкивая оставшегося без коня всадника, отбежал вместе с ним от упавшего животного всего на несколько шагов, как крупный камень размозжил голову несчастного коня. Телохранитель уже сидел на коне Варроса, король быстро запрыгнул ему за спину и погнал коня за остальными.

Они остановили бешеную гонку лишь почти у самого выхода в долину. Все пятеро тяжело дышали. Оставшийся без коня телохранитель освободил королевское седло, едва конь остановился.

— Никогда не слышал, чтобы в южных горах бывали обвалы, — переведя дух, сказал Силамар. — Ничего, переждем немного и поедем снова — сильно тропу вряд ли завалит, пройдем как-нибудь… Или до той тропы, что у Храма Мертвых Богов, отправимся?

— Негоже отступать при первой же трудности, — усмехнулся Варрос. — Солнце уже высоко. Если сейчас ехать на ту тропу, то ночевать в горах дважды придется. Переждем. А пока, чтобы время не терять, зажарим барашка.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Пообедав, они снова вступили на тайную тропу. Все пятеро напряженно вслушивались в беспечную тишину, оставшийся без коня воин ехал за спиной своего товарища.

Завал оказался большим, погибшего коня было не видно — его просто погребла груда бесформенных обломков. Спешившись, они аккуратно провели коней по камням, стараясь, чтобы животные не оступились и не подвернули ноги.

Наконец вновь выехали на нормальную дорогу и поспешили дальше, досадуя на случайную задержку в пути.

Но приключения не закончились — дорогу преграждал ствол дерева не менее двух обхватов толщиной.

По знаку Варроса трое телохранителей соскочили на землю, чтобы попробовать отодвинуть дерево и расчистить путь.

Из-за камней, как будто материализовавшись из воздуха, появился с десяток вооруженных людей. Один запрыгнул на ствол, чтобы говорить с попавшими в засаду жертвами сверху вниз. Он по всему виду был Главарем — наиболее добротные одежды и крепкие сапоги отличали его от остальных, жесткие черные волосы были перехвачены желтой лентой, на которой, синей нитью, были вышиты какие-то знаки.

— Хитрые, — усмехнулся Главарь, — убежали от лавины, думали сможете и дальше пройти? У вас одна-единственная возможность остаться в живых — раздеться догола, оставить здесь все и уматывать пешком в долину. Это пока я добрый…

— А кто ты такой, чтобы быть добрым? — рассмеялся Варрос.

— Я — Харкл по прозвищу Паук. Слышали о таком? Тогда прекращайте споры и делайте то, что вам сказано.

Варрос с улыбкой взглянул на Силамара, тот усмехнулся в ответ.

— Не та муха залетела в твою сеть, паук. Не переваришь, — крикнул Главарю Варрос и повернулся к другу:

— Эх, Силамар, как здорово, что они сами напросились — а то руки болят без работы, а меч без крови тупится от жажды.

— Я долго буду ждать, мокрицы? — размахивая топором, выкрикнул Харкл-Паук.

Варрос оглянулся — позади ухмылялись в густые бороды семь разбойников с огромными топорами в руках.

Он выхватил меч из ножен — металл блеснул на солнце.

— В Лунгарзии не должно быть разбойников даже на заброшенных тропах, — воскликнул он, разворачивая коня к тем, что стояли позади. — Вперед!

Трое телохранителей, что стояли перед деревом, выхватили мечи и с боевым кличем лунгарзийцев бросились на Главаря разбойников и тех семерых, что появились сбоку. Зазвенел металл.

Варрос набрал полную грудь воздуха и, рубанув сверху вниз по ближайшему разбойнику, рассек его чуть ли не надвое — раздался первый предсмертный крик, сладкой музыкой вливающийся в душу. Шальной ветерок освежил лицо, растрепав подстриженные волосы, кровь убитого врага брызнула Варросу в лицо. Рядом удар копья Силамара свалил второго разбойника.

Почувствовав, что у его коня подгибаются ноги, Варрос отразил удар одного из разбойников и быстро спрыгнул с коня. Силамар сверху зарубил еще одного, но другой разбойник не по-бойцовски схватил его двумя руками за сапог и попытался стащить из седла. Варрос метнул в спину негодяя кинжал и остался лицом к лицу с двумя противниками. За спиной раздавались крики Главаря, который так и стоял на древесном стволе, и трех отчаянно сражавшихся королевских телохранителей.

Свист топора над ухом — резкий разворот, и клинок Варроса пронзил последнего разбойника. Варрос даже запыхаться не успел. Он улыбнулся Силамару, который удержался в седле, и повернулся к остальным спутникам. Там картина обстояла гораздо хуже — двое телохранителей лежали на дороге рядом с пятью убитыми разбойниками. Последний отчаянно сопротивлялся против двух оставшихся врагов, Главарь, опершись на древко топора, флегматично наблюдал за ним.

Варрос бросился на помощь, Силамар на коне перегнал его.

Варрос подбежал к стволу:

— Слезай, Паук, прими бой с настоящим бойцом, ответь за свои преступления!

Главарь разбойников сплюнул и спрыгнул со ствола. Но не на сторону Варроса, а в противоположную. Мгновение — и он скрылся между камней, как будто его и не было.

— Ну, подожди! — в бессильной злобе процедил ему вслед Варрос. — Вернусь из путешествия — лично возглавлю экспедицию в эти горы и всех вас, шакалов, выкурю отсюда.

Он повернулся. Последний из его телохранителей — тот самый, что остался без коня — склонился над своими павшими товарищами. Силамар уже соскочил с коня и мечом проверял, все ли разбойники мертвы. Одного раненого пронзил в сердце, выдернул меч и вытер об одежду убитого.

— Живы? — спросил Варрос у последнего телохранителя.

Тот мрачно покачал головой.

— Надо похоронить их, — сказал Варрос. — Весело начинается наше путешествие!

— Уж не предупреждение ли это свыше? — поднял голову телохранитель.

— Брось ты, — осклабился Силамар. — Обычные недобитки из старых банд, которых войска загнали в горы. В долину они и носа не кажут — а часто ли им попадается добыча в этих забытых всеми богами местах? Давай помогу.

Варрос тоже взялся за плечи своего убитого телохранителя и потащил его к краю дороги.

— А с этими что делать? — спросил Силамар. — Если тоже хоронить, то до вечера здесь провозимся.

— Пусть Паук о них позаботится, — огрызнулся Варрос.

Завалив погибших спутников камнями и освободив путь от древесного ствола, который оказался прогнившим внутри и не слишком тяжелым, они вновь уселись на коней — теперь коней было ровно столько, сколь и всадников, раненого коня Варроса, которому разбойник воткнул меч в брюхо, пришлось добить.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Около часа они ехали молча, дорога казалась спокойной, лишь небо посуровело, и яркий свет больше не заливал горную тропу.

Далеко впереди раздался странный красивый низкий звук — словно кто-то трубит в огромный драконовый рог. Варрос поднял руку и остановил коня.

— Стойте! — приказал он спутникам, и те послушно придержали коней. — Что-то очень мне напоминает этот звук.

— Подъедем поближе и узнаем, — предложил Силамар.

— Одно из двух, — сказал Варрос. — Либо это звуки орнейских труб, либо белый житель гор.

— Нет, — уверенно заявил Силамар. — Похоже, конечно, на наши трубы, но я знаю все мелодии, эта же ничего означать не может…

— В таком случае, это белый житель гор, отлично знакомый мне по моему родному острову. — Варрос поправил волосы и вздохнул. — Только я никогда не слышал, чтобы они водились в Лунгарзии. Тем более, в южных горах.

— Кто такой белый житель гор? — спросил Силамар.

— Огромное чудовище с шестью ногами, высотой бывает до двух человеческих ростов, а уж длиной не менее двух дюжин шагов, — пояснил Варрос. — Невзирая на размеры, оно очень ловко лазает по горам. У него крепкая броня на брюхе и по бокам, ему не страшно ободраться о камни. А сверху он покрыт длинной жесткой белой шерстью, за что и получил свое прозвище. Он очень опасен, подзывает своим храпом — это мы его сейчас слышим — животных, а когда те приближаются на расстояние вытянутой лапы чудовища, он просыпается и убивает их одним ударом, даже львов — сам видел. Потом обливает жертву слюной, которая предохраняет мясо от гниения, и вновь засыпает. Они хоть и ловко шастают по горам, но довольно ленивы, да и встречаются очень редко. Кстати, мясо у чудовища очень вкусное, его можно вялить и долго хранить. Когда забивали зверя, все племя устраивало пир, и приглашались соседние племена, но самое вкусное — сердце чудовища, делилось лишь между теми, кто принимал участие в охоте. Сейчас мы еще можем противостоять зову белого жителя гор, но потом противиться не будет сил. Только откуда он здесь взялся, ума не приложу!

— Может быть, повернем обратно? — задумчиво предложил Силамар. — Если оно такое огромное…

— Лучше всего было бы не связываться с ним втроем, — согласился Варрос. — Но это — моя страна, и я, как король, обязан заботиться о безопасности своей страны. Вдруг по этой дороге поедут после добронравные граждане, никогда не слышавшие о белом жителе гор? Я, как король Лунгарзии, не могу оставить его на дороге.

— Ты забыл, что путешествуешь сейчас как частное лицо? — напомнил Силамар.

— Я могу сбрить бороду, — жестко произнес Варрос, — но никогда не забываю, кто я.

Силамар хотел что-то сказать, но сдержался.

— Слезайте с коней, оставим их здесь, чтобы не подвергать лишней опасности, — приказал Варрос и огляделся. — Вон, к тому дереву привяжем. А то останемся без коней, пешком по горам невесть сколько идти будем…

Они привязали животных к старому кривому карагачу, Варрос посмотрел на окружавшие дорогу горы и, кивнув спутникам, чтобы следовали за ним, начал взбираться по склону. Они забрались на самый верх, отдышались и, перепрыгивая с валуна на валун, иногда обходя огромные камни, пошли в сторону, откуда доносился звук. Дорога делала довольно крутой поворот, а затем резко расширялась, превратившись на каком-то отрезке в большое поле, окруженное пологими склонами. Вдали дорога вновь сужалась, уходя меж скал.

— Так я и знал, — сказал Варрос, — эти чудовища ленивы, но хитры. Они всегда занимают подобные позиции.

— Вполне можно обогнуть его на приличном расстоянии по склону, ведя коней в поводу, — задумчиво произнес Силамар. — Можно даже не слезать с коня — просто не приближаться на расстояние удара. Да, вполне можно обогнуть шагах в десяти, чудовище не проснется.

— Это только так кажется, — уверенно опроверг его Варрос. — Смотри, как расположилось — отсюда, сверху, камни не добросишь… Да… Ладно, поступим так: вы вдвоем встанете у поворота дороги и приготовите побольше камней — с голову человека размером. Я заманю его туда, к повороту, а вы сверху бросайте камни — самое слабое место у белого жителя гор, это череп. Попадете на спину, ощутимого вреда не нанесете. Надо раздолбать ему башку. А я его буду дразнить. Дай копье, Силамар.

— Варрос, это очень опасно, — возразил друг. — Может, я пойду?

— Ты его видишь впервые в жизни, — улыбнулся король, — а я трижды принимал участие в охоте на его собратьев. Все, идите готовьте камни.

— Все ж это очень опасно, — вспомнив наставления Кранимара, осмелился сказать и телохранитель. — Может, я пойду? Ну задерет меня чудовище, вы его пристукните и отправитесь дальше…

Варрос хлопнул спутника по плечу.

— Опасность подстерегает нас на каждом шагу. И поверь мне, юноша, неожиданный удар ножом из-за колонны или отравленное вино куда хуже опасности, с которой встречаешься лицом к лицу, которую знаешь и при которой твоя жизнь зависит лишь от тебя самого — от твоей ловкости, отваги и умения рассчитать движения. Все, я спускаюсь. Приготовьте у поворота места поудобнее и собирайте камни.

— Мне не хочется уходить, — вдруг признался воин из отряда красных плащей. — У меня непреодолимое желание спуститься и коснуться его такой белой шкуры.

— Странно, — заметил Силамар, — у меня тоже.

— Это действует зов, — сказал Варрос и, взяв спутников под руки, быстро повлек их обратно.

Оставив их у поворота, Варрос прошел назад к тому месту, где они поднимались на склон, и спустился к лошадям. Скинул плащ, подпрыгнул, размахивая руками, чтобы проверить, не сковывает ли одежда движений, подумал и снял куртку. Отрезал кинжалом от плаща кусочки материи, сделал затычки и плотно загнал в уши, чтобы не слышать привлекательных, но вероломных звуков.

С обнаженным торсом и копьем в руках, как много лет назад в родных горах, он направился к белому жителю гор. Только на родном острове на подобных чудовищ никогда не ходили втроем — лучшие охотники племени отряжались на опасное дело. Но выхода не было — это его страна, за порядок в которой он отвечает. И он не может допустить, чтобы случайный путник, слыхом не слыхавший о такой напасти, пал жертвой коварного зова.

Варрос миновал поворот и подошел почти к самому чудовищу. Постоял, любуясь внушительным зрелищем. Он чувствовал, что там, за спиной, у поворота в напряженных позах с камнями в руках дожидаются его Силамар и телохранитель. Варрос решительно сделал шаг вперед, выставив перед собой копье.

Если бы он не ожидал стремительного выпада мощной лапы, он бы погиб. Но едва мелькнула почти неуловимая глазом тень, он упал, перекувырнулся несколько раз, вскочил на ноги и отбежал шагов на пятнадцать, проорав дикий, почти забытый им боевой клич потомков Леопарда.

Чудовище удивленно открыло глаза и посмотрела на то место, где должна была валяться убитая жертва. Варрос вытащил затычки из ушей — монстр проснулся и, значит, больше не издает завораживающего храпа, а шум в схватке для опытного бойца очень много значит, зачастую ориентируешься исключительно по звуку.

Варрос стоял замерев и не сводил глаз с чудовища. Оно широко разинуло слюнявую пасть, усаженную острыми клыками, потом закрыло и посмотрело огромными зеленоватыми глазами, чем-то напоминающими стрекозьи, на Варроса. Но не двинулось с места. Закрыло глаза, словно вновь собиралось заснуть.

Варрос оторопел — как заставить чудовище броситься в погоню? Он не помнил, что делали его соплеменники в данном случае. Наконец, он решился, дико заорал, бросился вперед и метнул копье, метя в глаз, хотя прекрасно знал, что, даже в случае удачного броска, монстра это не убьет — мозг у белого жителя гор расположен далеко от глаз.

Но копье достигло цели — чудовище заревело от боли, задние и средние ноги напряглись. Варрос понял, что произойдет в следующее мгновение, и стремглав бросился назад, к повороту, выхватывая из ножен меч — игрушку против белого жителя гор.

Миновав поворот, он остановился, тяжело дыша, радуясь, что длинное массивное чудовище может не вписаться в узкий крутой поворот расселины. Бросил мимолетный взгляд наверх — двое мужчин занесли над головами тяжелые камни, у их ног были сложены горками другие.

С ревом боли чудовище бросилось за обидчиком, но затормозило перед поворотом, оставляя на придорожных камнях огромные клочья белой шерсти.

Хотя до поворота было ярдов пять, Силамар, не спеша и тщательно прицелившись, метнул камень. Удар получился почти удачным — на фут левее и размозжил бы непрочный череп, а так только ранил — может быть, даже смертельно, но чудовище пока еще могло двигаться и в любой момент растерзать Варроса.

Но, не понимая, что опасность угрожает ему сверху, монстр ринулся на запах и дикий призывный рев основного обидчика. Едва он оказался в повороте, на него обрушился буквально град камней — Силамар и телохранитель торопились, бросая, почти не целясь, уповая на то, что хотя бы один из дюжины камней достигнет цели.

Так оно и случилось. Животное уже умирало, разинув чудовищную пасть, хрипя уже, а не ревя, а Силамар с товарищем все швыряли и швыряли заготовленные камни.

Варрос осторожно подошел к зверю — в него чуть не попал брошенный сверху обломок.

— Хватит, Силамар! — сложив руки рупором, что есть мочи прокричал он. — Чудовище мертво, спускайтесь! — И добавил уже нормальным голосом:

— У нас еще очень много работы.

Когда Силамар и телохранитель спустились, Варрос уже взобрался на мертвого монстра и вовсю орудовал мечом, отделяя голову от туловища. Увидев спутников, он рукой провел по лбу, смахивая пот.

— Гордитесь, — сказал он, — никогда еще не слышал, чтобы сердце белого жителя гор делили на троих. Мне всегда доставался совсем маленький кусочек…

Между огромной тушей и горами был просвет не больше ярда, с трудом провели лошадей. Они прекрасно отобедали — Варрос вновь продемонстрировал незаурядное, ничуть за десятилетия не позабытое кулинарное мастерство своих соплеменников. До каких изысков не додумывались придворные повара, но так просто и вкусно приготовить было не в их разумении. Мяса набрали сколько могли — вялить некогда, а так испортится. И помчались вдаль, оставив огромную тушу птицам и хищникам.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Долгое время ехали без приключений, перебрасываясь ничего незначащими репликам и шуточками, настроение после победы над белым монстром было прекрасным.

Наконец они достигли края одного из глубоких ущелий, которыми славятся южные горы Лунгарзии. Варрос спешился и с сомнением посмотрел на шаткий навесной мост — веревки были растрепаны, старые бревна аж почернели от времени. Даже подумать о том, что придется ступать на этот мост, было страшно. Но Варрос не привык отступать и первым подвел коня к мосту.

— Ваше ве… то есть, Торнел, — телохранитель смутился, забыв о предупреждении. — Позвольте, я пойду первым.

Он не рвался на шаткий ненадежный мост, от одного вида глубины ущелья к горлу подбегала тошнота, но случись что с королем, а он останься жить, то, во-первых, ему все равно останутся считанные дни — до встречи с Кранимаром, а во-вторых, вечный позор падет на его семью, которая так гордится тем, что он служит в элитарном отряде лучших воинов Лунгарзии.

Варрос хотел что-то сказать в ответ на слова телохранителя, но Силамар многозначительно положил руку на плечо другу, и тот кивнул.

Воин взялся рукой за веревочные перила и, осторожно ступая, повел коня к противоположному краю моста. Варрос и Силамар, затаив дыхание, смотрели на него. Ущелье было довольно широким, более тридцати шагов. Воин почти достиг середины, Варрос подвел коня к мосту.

— Подожди, — попросил Силамар, — мост одного-то едва держит.

Варрос снова молча кивнул головой.

Телохранитель уже добрался до самого конца угрожающе поскрипывающего и раскачивающегося при каждом шаге моста и хотел издать победный вскрик, но веревки все же не выдержали — порвались у самого края ущелья, и вся конструкция, удерживаясь за край, где стояли Варрос и Силамар, полетела вниз. Бешено заржал конь и тут же крик захлебнулся — животное разбилось о камни ущелья.

Телохранитель, приученный к любым неожиданностям, успел ухватиться за веревку, ограждавшую мост, его с размаху стукнуло о скалы, но он висел посередине между краем пропасти и каменистым дном, где насмешливо журчал извилистый ручей.

— Держись! — крикнул Варрос и приготовился спускаться за ним по висевшей веревке.

— Нет! — жестко встал на его пути Силамар. — Веревки не выдержат двоих, вы сорветесь оба. Я не пущу тебя!

— Но не могу же я равнодушно смотреть, как гибнет мой человек! — прорычал Варрос.

— Давай попробуем вытянуть его вместе с мостом сюда, места хватит, а сил у нас не занимать.

— Давай, — согласился Варрос. Он был зол на себя — мог бы сам догадаться. — Давай быстрее, у него пальцы могут разжаться — видел, как его швырнуло на стену! Удивляюсь, как он себе чего-нибудь не сломал.

Оба помолчали, понимая, что, может, и сломал, и тогда придется возиться с раненым. Но сейчас надо не рассуждать, а спасать товарища. Оба встали на колени перед обрывом и принялись тащить на себя останки моста. Они торопились, как могли, но было тяжело, бревна настила, вырвавшиеся из веревочных петлей, цеплялись за выступы и застревали в трещинах. Варрос и Силамар старались избегать резких движений, чтобы не стряхнуть раненого товарища с моста.

Но не успели они вытравить мост и наполовину, как услышали предсмертный крик и звук удара тела о камни. Варрос, не глядя вниз, бросил мост и встал. Он привык к виду смерти, и не было необходимости в каких-либо словах.

Силамар долго смотрел вниз, потом встал, вытер о штаны руки и сказал:

— Мне кажется, что кто-то активно препятствует нам. Кто-то знал, что мы поедем этой тропой, и сделал все, чтобы не пустить нас.

— Но о моем путешествии в Грелиманус знали, кроме тебя, лишь Астрил Гош, Холамтан и Кранимар, — заметил Варрос. — Всем им я безоговорочно доверяю.

— Нет, я не о них, — задумчиво произнес Силамар. — Может, и в силах человеческих вызвать камнепад, послать разбойников и испортить мост, но как он может подослать то чудовище? Нет, я говорю либо о гневе богов, либо о сильном колдуне, который хочет погубить тебя. Во всяком случае, сделать так, чтобы ты не добрался до Грелимануса.

— О, всемогущие Зирива-ванат и Сугнуна! — воскликнул король. — Чем я мог прогневить вас, для которых я — жалкий муравей?! Если уж верить твоим словам, Силамар, то верно, скорее второе — колдун мог бы следить за мной, хотя я даже не представляю, как именно и насколько, в таком случае, он могуществен… И тогда он, пожалуй, сидит в Грелиманусе. Тем более я хочу поскорее туда добраться.

— Но вперед пути нет, — возразил Силамар.

— Да, — согласился Варрос. — Придется временно сдаться и отступить. Возвращаемся в долину и поедем восточным торговым путем.

— Или той тропой, что начинается у Храма Мертвых Богов.

— Там видно будет, — нахмурив брови, сказал король и вскочил в седло.

Они вновь помчались по горной тропе.

— Знаешь, — через какое-то время спросил Силамар у Варроса, — чем отличаются дикари, как нас с тобой частенько величают, от древних знатных лунгарзийцев или аристократов Соединства Стран Священной Реки?

— Чем же? — чтобы поддержать беседу спросил король.

— Тем, что мы никого не обвиняем. Будь на твоем месте, например, Хранитель мудрости Астрил Гош — к которому я, например, очень хорошо отношусь — он бы, пожалуй, промолчал. А любой другой исконный лунгарзиец непременно бы проканючил, что во всем виноват Силамар, который предложил идти по этой, всеми богами забытой тропе, что он специально подставлял всех под опасность!

— Силамар! — гневно воскликнул Варрос. — У меня такого и в мыслях не было!

— А я о том и говорю, — усмехнулся друг. — Ты — воин, ты видишь то, что видишь, и не ищешь во всем чьи-то происки и козни. Если ты что-то хочешь сказать — говоришь правду в глаза, если что-то хочешь сделать — идешь прямой, пусть и наиболее опасной, дорогой. Другое дело — лунгарзиец. Он думает порой одно, а слова его означают прямо противоположное, он боится, как бы его кто не заподозрил в чем-то нехорошем. А если он хочет что-то сделать, то выбирает окольный путь. Ты честно голыми руками пошел на Мерналдита и сорвал корону с его головы. А твои враги? Подло и исподтишка посылают наемных убийц, подсыпают отраву в вино… Если бы против тебя пошел настоящий мужчина, он бы пришел к тебе с мечом в руке.

— О! — воскликнул Варрос. — Как мне все надоело, видят великие Зирива-ванат и Сугнуна! Да я с удовольствием выйду на поединок с любым, кто бросит мне вызов, с любым, кто недоволен моим правлением! Знаешь, Силамар, порой, особенно сейчас, когда я вижу перед собой дикую природу, похожую на ту, где вырос, мне так хочется бросить все, покинуть Лунгарзию, уйти в другую страну и начать новую жизнь, чтобы не думать о покушениях…

— Да, — усмехнулся Силамар, — и в другой стране начать все сначала, рано или поздно свалить местного короля или императора и снова бояться подлых покушений?

Варрос посмотрел на Силамара, тот молча отстегнул с пояса флягу. Варрос глотнул — это было грубое орнейское варево, от которого Холамтан, например, хотя он и орней, скривился бы, а то и сплюнул на пол. Варрос же с удовольствием сделал еще глоток, вернул флягу и, словно в ответ на свои мысли, запел на австазийском: +++

Рыбак возвратится с моря,

Охотник спустится с гор,

А тот, кто попал на галеру

Никогда не вернется домой.

Эг-гей, эг-гей, налегай на весло, налегай!

Эг-гей, эг-гей, бьет барабан, налегай!

Они достигли места, где дорогу преграждала туша белого чудовища, спешились, и, потревожив троих длиннокрылых стервятников, протиснулись вперед — кони шарахались от запаха природного врага.

Когда путешественники без приключений достигли долины, солнце уже далеко перевалило за средину пути. Силамар вопросительно посмотрел на друга. Варрос, подумав, кивнул в сторону Храма Мертвых Богов. Торговый путь был и дальше предложенной другом дороги и выводил на тракт, который делал большую дугу, а они и так уже потеряли напрасно целый день.

Почти перед самым закатом они достигли въезда на тропу, неподалеку возвышались останки древних строений, почерневших от давнего пожара и прозванных в народе Храмом Мертвых Богов — говорят, сюда собираются неприкаянные души со всего мира.

Варрос нашел знакомую пещеру в горах с двумя выходами, они зажарили на костре мясо белого жителя гор, наелись, выпили, поминая погибших спутников, и оба легли спать, готовые вскочить при малейшем шорохе или ржаньи переполошенных коней.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Ночь прошла абсолютно спокойно, никто не потревожил сон знатных путников, путешествующих под чужими именами. Выглядели друзья соответственно избранному образу — испачканные грязью ущелий и кровью врагов — ни дать ни взять обычные искатели приключений, что во множестве бродят по всему миру, надеясь подороже продать свой меч, чтобы потом спустить наградные денежки в кабаках или на проституток.

Позавтракав, они вскочили на коней и въехали на мало кому известную тропу, памятную Варросу с тех далеких лет, когда он скрывался в горах. Солнце словно улыбалось им, птицы радостно приветствовали путников.

«Сразу надо было сюда направляться», — хотел молвить Варрос, но сдержался, чтобы не обидеть товарища. Варрос мог бы прозакладывать голову, что Силамар не желал вчерашних напастей и гибели их спутников. Все в руках богов, люди лишь пушинки, гонимые их дыханием — так говорят жрецы и нет причин им не верить.

Тропа была широкой, достаточно наезженной. Не такой, как купеческие, но по всему ведать, здесь била своя жизнь. Ехали быстро, но особо коней не истязали, периодически переходя с рыси на шаг. Оба знали, что по этой дороге за один день горы не минуешь, придется где-то ночевать. Но для двух детей гор, немало ночей проведших на сырой земле, это не представляло больших проблем.

Ближе к полудню они встретили усталый караван из трех телег и десятка охранников, идущий навстречу. Варрос и Силамар прижали коней к обочине дороги и развели в стороны руки, показывая, что злого умысла не держат, но в любое мгновение готовые выхватить мечи, если встречные захотят ограбить двух одиноких путников.

— Да хранят вас духи дорог, мостов и переправ! — бросил караванщик, зорким взором бегло оценив всадников.

— И вам пусть помогут великие Зирива-ванат и Сугнуна! — пробормотали Варрос и Силамар, провожая караван взглядами.

Наверняка это были контрабандисты, но какое, по большому счету, сейчас до них королю дело, когда опасность гораздо большая, чем провоз запрещенных товаров, угрожает стране? Они спокойно продолжили путь.

Уже ближе к вечеру, когда сумерки начинали сгущаться, но до заката еще было далеко, Варрос резко натянул поводья.

— Что случилось? — встрепенулся Силамар.

Варрос к чему-то прислушивался.

— Ты слышишь? — наконец спросил он. — Кто-то отчетливо зовет меня: «Варрос, потомок Леопарда, приди!»

— Ничего подобного не слышу, — покачал головой Силамар.

Варрос слез с коня и посмотрел вверх. По пологому склону можно было подняться и с конями, а там, кажется, есть какая-то тропа, оттуда и доносится странный зов, который слышит только он.

— Я пойду! — решительно сказал король.

— Это опять могут быть проделки магов, вчера не выпустивших нас из гор, — с подозрением произнес Силамар.

— Я все равно должен узнать, кто меня зовет! Вдруг кому-то нужна моя помощь?

— Хорошо, тебя все равно не отговорить, — нехотя согласился спутник. — Но я иду с тобой.

С некоторым трудом они затащили наверх лошадей. На вершине склона действительно вилась неприметная узкая тропинка. Они вели лошадей за собой, на всякий случай держась за рукояти мечей.

Из кустов вспорхнула испуганная птаха. Оба как по команде выхватили мечи. Посмотрели друг на друга и расхохотались.

Тропка вывела их напрямую к довольно большому входу в пещеру — самый рослый человек мог бы в нее пройти, не наклоняя головы. Рядом с зияющим чернотой входом громоздился огромный камень.

— Будь я трижды проклят! — воскликнул Силамар. — Клянусь, этот камень еще вчера закрывал вход в пещеру. Его не под силу сдвинуть и дюжине человек! Варрос, злые чары влекут тебя на погибель.

— Со мной — мой меч, — промолвил король Лунгарзии, — и не впервые я столкнусь с колдуном. Какие бы силы не затаились в пещере, я выясню, кто звал меня и что задумал!

Варрос осмотрелся, увидел поодаль кривое чахлое деревце и привязал к нему своего коня. Затем решительно шагнул в бездонную тьму пещеры.