Наследство Алвисида - Последнее пророчество

Слеер опомнился первым. С диким криком он толкнул на пол Генбела и бросился к окну, пробив плечом прекрасный витраж.

Варрос хотел кинуться вдогонку, но его остановил крик Маржук:

— Стой, Варрос, стой! Ты не догонишь его, ты не знаешь закоулков города!

Варрос остановился. Девушка помогла подняться с пола старшему брату.

— Вам нужно немедленно убираться из города, скоро здесь будет целая рота солдат! — сказала она. — Спаси моего брата, Варрос — он единственный прямой наследник нашего рода! Скорее в конюшню и отправляемся к южным воротам. Там, у гор, у нас есть старый дом, в котором никто не живет. Быстрее же, Генбел, быстрее!

Генбел был в полной растерянности, еще бледнее, чем когда его допрашивали.

— Ты убил королевских солдат! — только и мог произнести благородный аристократ. — Варрос, ты — преступник.

— Я преступник, потому что родился, да? — зло процедил Варрос, следуя за Маржук. — Я ни на кого не нападал, я никому не хотел зла. Но и никому не позволю убить меня!

Они втроём прошли на конюшню. За ними бежал прислуживавший за обедом слуга.

— Быстрее открывай ворота! — крикнула ему Маржук. — Мы уезжаем! Подождите меня, я скоро вернусь!

Она выбежала из конюшни. Варрос вспрыгнул в седло того коня, что позаимствовал еще на побережье и на котором прибыл сюда. Генбел двигался словно в тумане, точно марионетка, которую дергает за нитки кукловод. Повинуясь крику Варроса, он, при помощи слуги, тоже вскочил в седло. Вбежала Маржук, слуга уже приготовил ей коня, и все трое покинули древний дворец предков Крандала.

Маржук указывала дорогу. Когда они подъехали к воротам, стражники уже закрывали тяжелые створки на ночь. Девушка растерянно посмотрела на Варроса. Тот вдохнул воздух, стараясь вспомнить, как говорят лунгарзийцы — их язык очень схож с зантарийским, многие слова совпадают — и, выхватив из рукава смятую во время сражения королевскую грамоту, что прислали Крандалу, показал ее стражам ворот.

— Королевский указ, дело не терпит промедлений! — закричал он.

Удивленные стражники, которых еще не предупредили о городской тревоге по поимке двух беглых преступников, кивнули, увидев знакомую печать (читать они, наверное, не умели вообще), и вновь распахнули ворота.

Трое всадников, пришпоривая коней, устремились на юг, к горам.

Через четверть часа безумной скачки Генбел резко натянул поводья. Конь со ржанием остановился. Варрос, скакавший первым, почувствовал неладное и обернулся:

— Что случилось, Генбел? — закричал он.

— Я возвращаюсь! — мрачно ответил лунгарзийский аристократ.

— Ты что, с ума сошел? — удивился Варрос. — Тебя же сразу убьют. Повесят на крепостной стене ногами вверх.

— Ничего подобного, — ответил Генбел. — Я не убивал тех солдат ни на побережье, ни в своем дворце. Я чист перед законом и перед королем Мерналдитом, меня не за что судить.

— Тебя повесят не за то, что ты сделал, — гневно воскликнула Маржук, — а за то, что ты — дурак! Неужели ты не понял, что за время твоего отсутствия все изменилось? Что Мерналдит подло отравил своего брата короля Брамиса, чтобы занять его место, и погряз в пьянстве и пороках, кроме женской сиськи, не о чем не желает думать? Его окружают такие же мелкие и подлые людишки, как и он сам, вроде этого выскочки Слеера, который ничего в жизни, кроме мерзостей, не делал! Или ты думаешь, что при короле, четверть подданных которого умерла с голоду, вторая четверть прилюдно казнена самым жестоким образом, а оставшаяся половина трусливо молчит, чтобы не разделить участь первых, можно жить? Тогда — отправляйся в Дапрез, поклонись Слееру, передай ему привет от меня! А я еду дальше с Варросом, через горы, в малые княжества. Он — мужчина, а не слизняк, как ты!

— Как знаешь, Маржук, — выдавил из себя Генбел. — Я не стану держать тебя за руку, езжай куда хочешь и с кем хочешь. Но Варрос — убийца, и отправляясь с ним, ты становишься соучастницей и, значит, тоже преступницей!

— Я не желаю больше разговаривать с дураком! — вспыхнула Маржук. — Поехали, Варрос. — Нас ждет свобода!

Варрос внимательно посмотрел на человека, которого вытащил из моря и с которым провел в лесах последние дни. Лунгарзиец оказался упрям и несговорчив. Ничто не помогло.

Варрос развернул коня и помчался к дожидающейся его вдали Маржук. Через сотню шагов он оглянулся — Генбел развернулся и медленно возвращался в Дапрез. Варрос стеганул своего коня, и они вместе с Маржук во все сгущающихся сумерках помчались на юг. Погоня могла направиться за ними в любое мгновение.

Звезды вспыхнули на почерневшем куполе небосвода и улыбались сверху двум путникам. Почти полная луна освещала им путь.

Маржук натянула поводья и перевела коня на шаг.

— Что случилось? — спросил Варрос. — Ты тоже передумала и решила последовать за братцем?

— Нет, — улыбнулась девушка.

Она изумительно смотрелась в призрачном лунном свете на коне, юбки пышными волнами обволакивали ее со всех сторон, она напоминала древнюю воительницу, вышедшую из волн по велению богов.

— Здесь где-то ответвляется дорога, ведущая к нашему загородному дому, — пояснила Маржук. — Там отдохнем, а утром отправимся дальше. Горы вон, рукой подать, был бы сейчас день, ты бы их увидел. А вот и дорога!

Вскоре они подъехали к огромному пустому дому. Варрос сорвал доски с ворот, и они въехали внутрь. Варрос поставил доски на место и легко перемахнул через высокий каменный забор. Дом был большим, но полусгоревшим — до ремонта и восстановления у старого Крандала руки не доходили, да и не хотелось тратить на эту развалину лишние средства. Так и заросло все во дворе лопухом и прочими сорняками.

В кромешной темноте Маржук провела Варроса в с детства знакомый ей дом, уверенно поднялась по лестнице, держа спутника за руку, и распахнула дверь в одну из комнат. В лунном свете, врывавшемся через сломанную ставню, Варрос увидел большую деревянную кровать.

— Посиди здесь, — почему-то шепотом, что, впрочем, соответствовало обстановке заброшенного дома, произнесла девушка. — Я поищу каких-нибудь одеял и чего-нибудь поесть.

Через какое-то время она вернулась с ворохом шкур и с кувшином в руке.

— Вот, — вывалила она все на постель, — все, что есть. Ночи здесь холодные. Есть нечего, но в погребе сохранилась «бочка с остатками вина, я нацедила почти полный кувшин. Пей, вино придаст тебе силы.

— А ты? — спросил он, принимая у нее кувшин.

— И я тоже, — улыбнулась она в темноту. — Женщины всегда пьют после мужчин.

Варрос напился и передал ей кувшин. Он действительно хотел спать, но исходящее от нее приятное тепло будоражило кровь и мутило разум.

— Будем спать вместе, — деловито сказала она, — теплее будет. Ночи здесь очень холодные.

Варрос, проведший последние дни в местных лесах у костра, так не считал, но спорить не стал.

Она прижалась к нему всем телом.

— Ты такой красивый, Варрос, — прошептала она, — такой мужественный, не то что этот прилизанный Слеер, думать о нем не могу, мерзавец! А ты… Я такого, как ты, ждала всю жизнь, и когда увидела тебя утром… Поцелуй меня, пожалуйста…

Варрос знал, что этого делать не стоит, но взыгравшая в нем природа сделала свое дело, он сам не понял, как сорвал с себя и с нее одежды и в свете ухмыляющейся луны слился с этой такой милой и беззащитной девушкой воедино, забыв обо всем — о том, что он преступник, о том, что вещий сон обещал ему королевскую корону, о том, где он и что за ними по пятам может гнаться погоня… Он забыл обо всем — кожа ее тела была такая нежная, а губы — такими горячими и сладкими, как… как… Варрос не мог сравнить ни с чем, что знал до этого, перед ним открылся совершенно новый мир.

Он хотел в эти мгновения лишь одного — чтобы ей было так же хорошо, как ему самому, ее сладкие стоны казались ему божественной музыкой. Фантастическая мелодия вспыхнула в голове, напряжение, охватившее его и достигшее предела, вырвалось в яростном извержении, и сладкая истома разлилась по всему телу.

Он рухнул рядом с ней, унимая дыхание и слушая, как тяжело дышит она. Да, это достойно того, чтобы за женщин проливалась кровь. Тем более за такую, как Маржук…

Но в следующее мгновение он вспомнил погибшего из-за похоти соплеменника, собиравшегося покончить с собой Унгина, лишившегося всяких сил после купания в бассейне с девушками Генбела… Он почувствовал, что отдал ей все силы, что падает в сладкую бездну счастья…

Он резко сел и в ужасе протянул руку к мечу. Ощутив в руке знакомую тяжесть оружия, облегченно вздохнул. Наслаждение испарилось словно не было, он опустошенный сидел в призрачном лунном свете, а рядом тяжело дышал чужой ему человек.

— Что с тобой, милый? — встревоженно спросила Маржук. — Ты слышал конский топот?

— Нет, — хрипло ответил Варрос. — Я просто подумал, что потерял возможность к действию. Я видел, как Генбел после этого самого… ну, в бассейне… Он потерял все силы.

Она рассмеялась.

— Глупый. Там были девки. А я люблю тебя. Я, наоборот, придам тебе силы. Вот увидишь утром. Спи. Прижмись ко мне и спи.

Она прижалась грудью к его спине и обняла ласковыми руками, слегка поглаживая его по плечу.

Варрос, чувствуя, как саднит свежая рана на груди, лежал с открытыми глазами, не в силах заснуть и боясь пошевелиться, чтобы не потревожить ее, чтобы она не стала упрашивать его повторить все сначала — тогда он точно потеряет всю силу, станет безвольным моллюском, которого можно брать голыми руками.

Он сам удивлялся, но ему было хорошо.

— Милый, — прошептала она ему утомленным голосом, — спи. С рассветом мы отправимся в горы. У Храма Мертвых Богов есть тайная тропа, ведущая через горы, и через два дня мы будем в малых княжествах. У меня есть деньги, много денег, я взяла перед отъездом из отцовского тайника, чтобы Слееру не достались. Мы купим где-нибудь дом и переждем тяжелые для Лунгарзии времена. А потом, когда короля Мерналдита не будет, а это рано или поздно случится, не может же этот кровавый ужас продолжаться вечно, мы вернемся в Дапрез. И докажем наши права на дворец… то есть мои, а ты будешь защищать меня…

Варрос повернулся и поцеловал ее, неумело, но как можно более нежно.

— Спи.

Она закрыла глаза. Варрос тоже положил голову на шкуру и подумал, что она права. Переждать тяжелые времена и вернуться. А за это время найти в малых княжествах учителя фехтования. И надо научиться грамоте, если он хочет, чтобы дивный сон когда-либо воплотился. Что ж, отправиться в малые княжества — отличный вариант…

Он заснул и не удивился, когда тьму сновидения разогнали уже дважды виденные зеленые звезды, возвещающие о чудесном видении. Он ожидал увидеть золотое небо и услышать приветственный рев медных труб.

Но сновидение было иным.

Не первой молодости мужчина с очень низким лбом и густыми черными волосами, все черты которого говорили о исконно лунгарзийском происхождении, с той самой короной, что в предыдущих видениях была на голове Варроса, сидел в окружении множества полуголых (а то и совсем нагих) девиц и пил вино из большого кубка. Пред ним стоял высокий человек с гордой осанкой, по всему облику которого можно было совершено точно сказать, что это опытный и благородный воин. Руки его были скованы за спиной. Человек с короной на голове посмотрел, смеясь, на окружающих его красоток, и те, скривив милые коралловые губки, опустили изящные, унизанные драгоценностями большие пальчики рук вниз. И кровь застила сновидение Варроса.

Сквозь кровь он увидел сгоревшие города Лунгарзии, опустевшие деревья, неубранные нивы, заваленные погибшими лунгарзийцами поля. Кровь превратилась в красную реку, и по ней плыли, неестественно заломив руки, те самые красотки.

И вновь в сновидении проступили королевские чертоги, и вновь появился черноволосый король с низким лбом в окружении полунагих девушек, уже других. С пышногрудой светловолосой женщиной король занимался тем же самым, чем только что занимался Варрос, только не как велят боги — глаза в глаза, а подобравшись к ней сзади, как делают животные… И не видел король Мерналдит, увлекшись плотской любовью, что страдает его народ, а над его собственной головой занесен карающий топор судьбы…

Варрос проснулся, на его лбу выступил холодный пот. Через сломанную ставню в комнату пробивались первые робкие лучи солнца.

Рядом лежала, ровно дыша, заложив правую руку под голову, Маржук. Ему было неприятно смотреть на ее выбритую подмышку, на расслабленную во сне грудь.

Этот вещий сон был предупреждением богов!

Варрос встал и быстро оделся. Кровь запеклась на рубашке и неприятно скрябала кожу около раны. Варрос надел перевязь с мечом и подошел к окну.

Как прекрасна Лунгарзия! Она не такая суровая, как горы, в которых он вырос, и деревья здесь другие, более веселые что-ли, и сам воздух, кажется, легче и приятнее, и солнце светит по-другому — ярче. Но черные тучи нависли над древней Лунгарзией, и ему, Варросу, безвестному дикарю, суждено все изменить. Как — он не знал. Но не зря же боги посылают ему чудесные сны!

Он снова посмотрел на спящую Маржук. Конечно, было бы неплохо добраться с ней до какого-нибудь малого княжества, купить дом. Она такая красивая… Но нет, вещий сон послан не зря.

Великие Зирива-ванат и Сугнуна, пред вами клянется он, что этот эпизод был случайным в его жизни, больше женщины никогда не залезут в его сердце, не овладеют его плотью. Во всяком случае — до тех пор, пока не сбудется вещий сон! Да будет так.

Варрос случайно посмотрел в окно. К воротам приближался отряд из более чем двух дюжин всадников в уже знакомой Варросу форме — видно, скакали всю ночь. Они ехали прямо к дому, и Варрос понял, что навешенные им обратно доски на воротах не введут их в заблуждение. Решение надо принимать, не теряя ни мгновения.

Он потряс за точеное плечо спящую девушку. Надо же, красивая утонченная аристократка всю ночь была в его объятиях! Он чуть не зарычал, отгоняя эту мысль прочь. Она сама так захотела лишь для того, чтобы не достаться Слееру, и он, Варрос, просто первым подвернулся под руку. Все женщины хитры, коварны и непостоянны, они несут гибель мужчинам!

Маржук открыла глаза и быстро села на кровати, прикрыв грудь рукой и натянув шкуру на ноги.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Сюда мчится большой отряд, — сухо сообщил Варрос. — Нам надо убираться как можно скорее.

— Но откуда они узнали, что мы скрываемся здесь? — удивленно воскликнула она и тут же сама и ответила:

— А, им Генбел сказал, он слышал, куда мы собираемся…

Она сидела в той же позе.

— Одевайся быстрее, — поторопил Варрос. — Время дорого. Далеко до твоей тропы? Если мы до нее успеем добраться…

— Уезжай один, — вдруг решительно сказала Маржук.

— Что ты говоришь? — не понял Варрос.

— Уезжай один, — повторила она. — Я скажу, что тебя здесь не было, что ты свернул еще вчера на дорогу в столицу. Это — мой дом, где хочу, там и ночую. Мне ничего не сделают, а ты сумеешь скрыться. Беги, Варрос!

Он все еще удивленно смотрел на нее.

— Но тебя могут обвинить в пособничестве… Тебя могут повесить на крепостной стене ногами вверх…

— Нет, — грустно улыбнулась Маржук. — Со мной ничего не будет, я нужна Слееру, чтобы он смог захватить владения моего отца. Великий Марлин-ванат, я счастлива, что он не первый коснется меня, слизняк! Уходи, Варрос, я никогда не забуду тебя.

Варрос против собственной воли наклонился к ней и поцеловал ее в губы. Это было не просто прощание с Маржук, это было прощание со всеми женщинами мира. Он поклялся и выполнит свою клятву!

Он вышел из комнаты, легко сбежал по ступеням.

В ворота уже властно стучали преследователи.

Варрос быстро огляделся, побежал к своему коню, вскочил в седло и погнал на задний двор, в надежде, что там есть еще ворота или хотя бы калитка. Стена была глухая. И Варрос, пришпорив коня, погнал его прямо на забор. Отдохнувшее животное легко перемахнуло препятствие и понесло Варроса к возвышавшимся вдали горам, унося в неизвестность.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Король Варрос видел приближающуюся звериную морду чудовища, в которое превратился маг Сан-Сан. Меж оскаленных желтоватых клыков монстра текла мерзкая липкая слюна. Перед глазами вспыхивали красные круги злости и досады — Варрос не боялся умереть, но он не желал погибать столь глупо и бесславно. Он ничего не мог сделать, не мог защищаться, не мог нападать. Он просто не мог пошевелиться, скованный чарами колдуна. О, великие Зирива-ванат и Сугнуна, как он ненавидит магию в любых ее проявлениях!

Что может быть обиднее для воина, чем это бездействие? Для воина, прошедшего через столько сражений, что все их просто невозможно запомнить, для которого звуки сражения, звон скрещивающихся мечей — самая сладостная мелодия на свете.

Монстр приближался. Медленно, сладострастно ревя, выставив вперед жуткие когти, одно движение которых снесло попавшемуся на пути рабу голову. Чудовище не торопилось, широкие ноздри раздувались от предвкушения смерти Варроса. Казалось, ничто, даже всемогущий Зирива-ванат, не сможет остановить его неотвратимого приближения.

Если бы мог, Варрос закрыл бы глаза — хотя никогда не отворачивался от смерти. Быть в роли связанного кролика, к которому подходит живодер, ему ни разу доселе не доводилось, и он не представлял раньше, насколько это страшно и мерзко.

Монстр был уже совсем близко, ему оставалось преодолеть каких-то несколько шагов, скоро уже коготь-лезвие полоснет по груди Варроса и брызнет первая кровь.

В это мгновение, когда обездвиженный король прощался с жизнью, моля великих Зирива-ваната и Сугнуну об одном — вернуть ему возможность двигаться, Варрос боковым зрением не заметил даже, а скорее почувствовал какую-то быстро появившуюся тень и на весь огромный зал прозвучали странные слова:

— Обрут мзилаер адгесан!

Варрос еще не успел понять, что же означают эти слова, где, когда и от кого он уже слышал их, как почувствовал, что неведомая магическая сила черного опала рухнула и его ничто больше не держит.

Еще не осознавая, что произошло, он снизу вверх нанес удар мечом прямо в белую шерсть груди переродившегося мага. И тотчас же выдернул меч, в глаза ему брызнуло черной зловонной кровью, а уши заполнил дикий нечеловеческий рев чудовища.

Острые когти-кинжалы устремились к нему, Варрос едва успел увернуться — когти скользнули по левому плечу, оставляя глубокие борозды.

Рукав парчовой рубахи сразу стал темно-алым, но Варрос, не обращая ни малейшего внимания на боль, нанес новый удар — туда, где у монстра, по его расчетам, должно было быть сердце.

Ноги чудовища разъехались, уже не в силах держать огромное туловище, но мощные передние лапы со свистящими в воздухе когтями пытались настигнуть врага.

Варрос занес над головой меч, держа рукоять обеими руками, и в прекрасном неповторимом прыжке, видный всем присутствующим, под общий вздох облегчения, одним мощным ударом отсек чудовищу безобразную голову.

Она, оставляя черный кровавый след, подкатилась к ногам Кранимара. Командир красных плащей с отвращением отпихнул ее ногой.

Тело монстра словно обмякло и рухнуло бесформенной кучей на мраморные плиты. Над останками чудовища заклубился черный дым, а когда он рассеялся, Варрос увидел лишь лужу отвратительной, булькающей слизи неопределенного цвета, в центре которой сверкал золотой перстень с черным магическим опалом.

Король подошел и поднял перстень.

— Пусть уберут эту гадость! — поморщившись, приказал он рабам и посмотрел на свое опрокинутое кресло, которое двое стражников тут же кинулись поднимать. — Садитесь, дорогие гости! — громко пригласил Варрос. — Продолжим пир. Великий Зирива-ванат не оставил нас. Пусть нальют еще вина!

Слуги, выйдя из оцепенения, бросились со всех ног, кто наливать вина, кто убирать жуткую лужу. Хотя им было страшно даже подойти к останкам злобного колдуна, гнев короля был еще страшнее.

Гости, обсуждая удивительное происшествие, спешили залить пережитые страхи и волнения прекрасным вином.

— Слава Варросу — победителю человека-дракона!

— Слава мужественному и отважному королю-воину!

— Наконец-то на троне Лунгарзии настоящий король, которому не страшны никакие противники.

В эти мгновения, пережив ледяной холодок ужаса, здравицы Варросу кричали и те, кто всей душой желал бы ему смерти.

Но Варрос не слышал слов благодарности, он высматривал человека, который спас ему жизнь. И, наконец заметив, встал, раскрыв объятия:

— Силамар! Как я рад тебя видеть!

— Извини, Варрос, что я опоздал на праздник твоего покровителя Зирива-ваната! — произнес подошедший к королю орней.

Это был, как и все люди его народа, темноволосый широкоплечий воин среднего роста и крепкого сложения. На смелом лице блестели непроницаемые, неустрашимые глаза.

Давние друзья крепко обнялись.

— Я спешил, как мог, — виновато сказал Силамар, — но мой конь сломал ногу и оставшуюся часть пути мне пришлось преодолеть пешком.

— Ты появился вовремя, — ответил Варрос и показал ему место рядом со своим креслом, — Откуда ты знал, что надо произнести именно эти слова? Помнится, это заклинание против змеелюдей?

— А я и не знал, что надо произнести именно это заклинание, — усмехнулся Силамар. — Просто, увидев тебя, замершего, словно утес над морем, и этого монстра, я сразу понял, что без магии здесь не обошлось. И выкрикнул единственное заклинание, которое знал. Я рад, что оно помогло.

— Помогло?! Да ты мне спас жизнь. — Варрос поднял кубок и обратился к многочисленным гостям:

— Выпьем за бесстрашного Силамара, который всем здесь присутствующим спас сегодня жизнь!

Собравшиеся в королевском зале гости с радостью осушили кубки и потянулись к закускам — после таких переживаний просыпается зверский аппетит.

— Угощайся, Силамар, ты, наверное, голоден с дороги, — предложил Варрос, отодвинув золотое блюдо, к яствам на котором так и не притронулся.

— Ваше величество, — осмелился с поклоном обратиться к королю военачальник красных плащей. — А с этими что будем делать? — Он указал на так и стоявших на коленях шестерых пленников и юношу с древним гербом на груди.

— Отвести их в тюрьму или позвать палачей прямо сюда?

— Что с ними делать, Кранимар? — переспросил Варрос. — А пусть мои гости подскажут, как поступить с теми, кто знал о готовящемся преступлении, о том, что вино отравлено, и молчал, явился сюда, чтобы полюбоваться нашими смертями. Что думаете об этом, доблестные и благородные граждане Лунгарзии?

— Смерть им!

— Прямо сейчас, они не заслуживают пощады!

— Пусть палачи отсекут негодяям головы!

— Нет, пусть принесут то самое отравленное вино и напоят им самих отравителей. А мы полюбуемся!

— Смерть им, смерть!

Варрос поднял руку, призывая к вниманию. Он принял решение. Все смолкли, ожидая, что он скажет, зазевавшихся соседи бесцеремонно толкали локтями в бок, чтобы замолчали и посмотрели на короля.

Шестеро заговорщиков, размазывая по щекам недостойные мужчин слезы, с мольбой в глазах воззрились на повелителя Лунгарзии.

Варрос встал и произнес так, что его слышали в самых дальних уголках огромного зала:

— Эти люди, вместе со своим Главарем, пытались отравить меня и моих гостей самым подлым образом. Они не вышли, как подобает мужчине, против меня с мечом в руке, не вызвали на честный бой! Смерть — вот, что они заслужили.

Одобрительный гул был ему ответом. Некоторые, особо довольные этими словами короля, протягивали рабам кубки, чтобы те вновь наполнили их, и залпом осушали в честь справедливого и мудрого решения.

Варрос вновь поднял руку, требуя тишины.

— Но сегодня — праздник милостивого Зирива-ваната, который иногда прощал своих врагов. И я, в честь праздника, дарю им жизнь!

Гул разочарования пронесся над столами, но король еще не закончил свою речь.

— Да, я дарю им жизнь, они не встретятся сегодня с острыми топорами палачей! Но я не могу отпустить их с жаждой мести в сердцах, чтобы они вынашивали коварные замыслы против меня, короля Лунгарзии, а значит, и всей страны. Я вызываю их на честный бой! Всех семерых сразу. Пусть умрут с оружием в руках, как и подобает мужчинам. Или убьют меня и тогда провозгласят королем Лунгарзии, кого пожелают! Стража, дайте им щиты и мечи!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ (РЕТРОСПЕКТИВНАЯ)

То ли конь Варроса задел ногой каменный забор загородного дома старого лунгарзийского аристократа Крандала, то ли зацепил за корягу, когда Варрос гнал его через неразработанное поле к горам, так или иначе, он захромал, а вскоре и вообще упал. Пришлось бросить его и бегом мчаться к спасительным горам, Варросу все время казалось, что стрела какого-нибудь воина из Отрядов Следителей Законности целится ему в затылок.

Добравшись до возвышающихся гор, Варрос не стал искать тайную тропу, понимая, что преследователи могут о ней знать, а пешком ему далеко не уйти. Левее огромных развалин, сгоревшего давным-давно Храма Мертвых Богов, о котором рассказывала Маржук, Варрос бесстрашно полез в горы, цепляясь за камни. Преследователи никогда не найдут его в нагромождении скал — его, потомка Леопарда, выросшего в горах и умеющего разговаривать с камнями.

Углубившись в глухие горы достаточно, чтобы его не нашли, Варрос сбросил куртку, сшитую по последней лунгарзийской моде с неуместными здесь бантиками-цепочками-галунами-кружевами и шитую легкомысленными цветками рубаху с багровым засохшим пятном. Солнце уже поднялось над землей древней Лунгарзии, согревая лучами своего блудного сына. Варрос разлегся на огромном валуне и закрыл глаза, приводя в норму дыхание и пытаясь сосредоточиться.

Вот и снова он — изгой, как тогда, на родном острове. Снова в горах один на один с дикой природой. Но львы, тигры и леопарды — его братья, а все остальные животные — добыча. И опять за ним погоня. Честно говоря, на родном острове было хуже — там на него охотились все племена. А сейчас он в цивилизованной стране, вряд ли его будут искать по всей Лунгарзии. Подумают, что сбежал в малые княжества, и махнут рукой…

И, в отличие от первого изгнания, ему не надо сейчас преодолевать морские просторы. У него есть деньги в кошельке, подаренном капитаном Антишем. И сейчас у него есть оружие. Варрос сел, вынул кинжал, что прихватил с пояса начальника следственной канцелярии Дапреза, и внимательно рассмотрел его — ладный закаленный клинок, удобная сбалансированная рукоять — не то что кремневая самоделка…

Он услышал вдалеке голоса, и его словно ветром сдуло с удобного плоского валуна. Он, будто вышедший на охоту леопард, бесшумный и незаметный, прячась за скалами, спустился ниже.

Так и есть — тот самый отряд, что приближался к вилле Крандала, только числом чуть меньше, видно, кто-то остался с Маржук. Отряд уверенно подъехал к горам, человек не в форме Следителей Законности указал рукой, и они въехали на тропу, которая оказалась совсем радом.

Что ж, удачной погони.

Варрос усмехнулся и, словно белка, прыгая с камня на камень, отправился в другую сторону.

Он решился — ни в какие малые княжества он не пойдет, а пересидит в горах с десяток дней и двинется обратно в долину, к другому городу, а там… Там видно будет.

Варрос провел в горах, лазая по ущельям, где никогда не ступала нога человека, сорок дней. Он думал — о себе, о своей жизни, о Лунгарзии, о чудных снах… О ком он ни разу не вспомнил, так это об оставленной в полусгоревшем загородном доме Маржук. Варрос, как и поклялся, изгнал из своего сердца даже мысли о женщинах. До тех пор, пока не сбудется удивительный сон. Или навечно, тут уж как распорядятся всемогущие Зирива-ванат и Сугнуна… Человек лишь пушинка пред ними, куда подуют, туда и понесет…

В первый же вечер своего пребывания в южных горах Лунгарзии Варрос нашел пещеру. Почти у самой долины, буквально в нескольких десятках шагов от тайной тропы разбойников и контрабандистов.

Он вошел в черный туннель с мечом наготове — сильный звериный запах шибал в ноздри. Сперва пещера была узкой, как кишка, но Варрос автоматически отметил, что в нее можно и коня провести, а снизу, с долины, вход в пещеру не заметишь никак. Затем пещера расширялась в просторный зал, вдали маячило светлое пятно — еще один выход.

Хозяина пещеры не было на месте, но по запаху можно было совершено определенно судить, что она обитаема. Варрос вышел через второй выход — и увидел маленькое симпатичное озерцо, скрытое от всех скалами. Он сел на камень у пещеры, решив терпеливо дожидаться хозяина. Если это окажется лев, тигр или леопард, то Варрос уйдет. Если же любой другой хищник — убьет или прогонит. Через два часа ожидания к пещере на четырех лапах с дневной добычей в зубах приблизился буро-черный горный медведь.

Бой был жестоким и коротким, Варрос победил и по праву сильного поселился в столь удобной во всех отношениях пещере.

Медвежьего мяса хватило почти на весь срок, проведенный в горах. Напившись свежей густой и такой вкусной крови, Варрос несколько дней вялил на солнце и коптил на костре, у укромного озерца, мясо. Вода в озере оказалась чистой и приятной на вкус, видно, его подпитывал подземный ручей.

Варрос отдыхал — от галеры, от тревожных ночей в лесу, от непонятной жестокости лунгарзийских Отрядов Следителей Законности. Он днями сидел у своей пещеры, глядя в долину, где простиралась вожделенная земля, и вспоминал удивительные, не правдоподобные рассказы, слышанные им о Лунгарзии от бывшего раба Аскаланте, проведшего в древней стране целых семь лет; полные ненависти после взбучки от Рубежного Легиона воспоминания Тарлака, россказни других старших соплеменников.

Вот она, Лунгарзия, спустись и ходи подревней земле.

Но без подорожной грамоты его схватят, как распоследнего бродягу, и повесят на ближайшем дереве, получив за это награду. Деньги у него имелись, отточенное оружие покоилось в ножнах, одежды, сшитые по последней аристократической моде, были тщательно выстираны и дожидались своего часа. Одно лишь останавливало его — распроклятая подорожная грамота.

Он смотрел в долину и думал об одном — как стать полноправным гражданином Лунгарзии? И не находил ответа. Он молил Зирива-ваната и мудрую Сугнуну послать ему решение столь сложного вопроса, хоть в чудном сне, хоть как.