Глава первая

Билет № 514, серия 23

Восьмого декабря прошлого года преподаватель математики Версальского лицея господин Жербуа откопал среди груды вещей в лавке старьевщика маленький секретерчик со множеством ящиков.

«Вот то, что мне нужно ко дню рождения Сюзанны», — подумал он.

Но поскольку, желая сделать дочери приятное, он располагал, однако, довольно ограниченными средствами, то, как водится, поторговался и в конце концов уплатил сумму в шестьдесят пять франков.

Пока учитель сообщал торговцу свой адрес, секретер заметил вертевшийся поблизости элегантно одетый молодой человек.

— Сколько? — поинтересовался он у торговца.

— Продано, — ответил тот.

— А… не этому ли господину?

Господин Жербуа приподнял шляпу и, тем более довольный покупкой от того, что она стала желанной также для кого-то еще, вышел из магазина.

Но не успел он сделать по улице и десяти шагов, как его нагнал все тот же молодой человек и, сняв шляпу, любезно обратился к нему:

— Очень прошу меня извинить, месье… Возможно, мой вопрос покажется вам нескромным, но… вы специально искали именно этот секретер?

— Нет. Я вообще-то искал подержанные весы для своих физических экспериментов.

— Другими словами, вы не станете за него держаться?

— Как раз наоборот.

— Из-за того ли, что это старинная вещь?

— Из-за того, что он удобен.

— А не согласились бы вы в таком случае обменяться на такой же удобный секретер, и даже в лучшем состоянии?

— Этот тоже в довольно приличном состоянии, так что нет смысла…

— И все-таки…

Господин Жербуа был довольно вспыльчивым человеком, к тому же склонным к подозрительности, и потому сухо возразил:

— Прошу не настаивать, месье.

Но незнакомец преградил ему дорогу.

— Не знаю, месье, сколько вы за него заплатили, тем не менее согласен дать двойную цену.

— Нет.

— Тогда тройную?

— Прекратите, пожалуйста, — вскричал в нетерпении учитель, — то, что принадлежит мне, не продается.

Молодой человек смерил господина Жербуа пристальным взглядом, который должен был бы тому надолго запомниться, и, не говоря ни слова, резко повернулся и пошел прочь.

Спустя час секретер доставили в домик учителя на дороге к Вирофле. Тот позвал дочь.

— Это тебе, Сюзанна, если, конечно, понравится.

Сюзанна, очаровательное, жизнерадостное существо, бросилась отцу на шею и расцеловала его с таким восторгом, будто получила королевский подарок.

В тот же вечер, затащив с помощью горничной Гортензии секретер к себе в комнату, она сама протерла все ящички и аккуратно уложила туда документы, коробки с почтовой бумагой, свои письма, коллекции почтовых открыток и несколько вещиц, которые хранила как память от кузена Филиппа.

На следующее утро, в полвосьмого, господин Жербуа отправился в лицей. В десять, как всегда, его у выхода уже ждала Сюзанна, и он привычно обрадовался, заметив на тротуаре за оградой ее грациозную фигурку и детскую улыбку.

Вместе они пошли домой.

— Ну как твой секретер?

— Такая прелесть! Мы с Гортензией все медные части протерли. Блестят, как золото!

— Так ты довольна?

— Еще бы! Просто не знаю, как до сих пор без него обходилась.

Проходя по садику перед домом, господин Жербуа предложил:

— Пойдем взглянем на него перед обедом?

— Ну, конечно, отличная мысль!

Дочь первой поднялась по лестнице, но, оказавшись на пороге своей комнаты, вдруг вскрикнула в испуге.

— Что случилось? — пролепетал господин Жербуа, входя вслед за нею.

СЕКРЕТЕР ИСЧЕЗ.

Следователя прежде всего удивила чрезвычайно простая техника ограбления. В отсутствие Сюзанны и горничной, отправившейся за покупками, явился посыльный (его бляху видели все соседи) с тележкой, которую оставил у ограды, и дважды позвонил в дверь. У соседей, полагавших, что горничная дома, все это не вызвало никаких подозрений, так что тот человек смог преспокойно выполнить задуманное.

К тому же не взломали ни единого шкафа, не тронули ни одной вещи. Даже портмоне Сюзанны, оставленное ею на мраморной доске секретера, оказалось в целости и сохранности вместе с находившимися внутри золотыми монетами на соседнем столике. То есть, мотив преступления был четко определенным, и это делало кражу еще более необъяснимой. К чему такой риск ради столь ничтожной поживы?

Единственным следом, о котором вспомнил учитель, был вчерашний инцидент.

— Я сразу понял, что отказ чрезвычайно не понравился тому молодому человеку, и хорошо помню, что у него был довольно угрожающий вид.

Весьма и весьма неопределенно. Допросили торговца. Тот не был знаком ни с тем, ни с другим. Что касается секретера, то хозяин лавки приобрел его в Шеврезе, на распродаже после кончины владельца, за сорок франков и считал, что перепродал как раз по истинной цене. Дальнейшие поиски больше ничего не дали.

Однако господин Жербуа был убежден, что ему нанесли огромный ущерб. Конечно же, в одном из ящиков было двойное дно, а там припрятали целый клад, и именно поэтому обо всем осведомленный молодой человек действовал столь решительно.

— Бедный отец, — повторяла Сюзанна, — что бы мы стали делать с этими деньгами?

— Что! Да с подобным приданым ты могла бы претендовать на самые лучшие партии!

Сюзанна, не претендовавшая ни на кого, кроме кузена Филиппа, являвшегося довольно жалкой партией, горько вздыхала. И жизнь в версальском домике стала уже совсем не такой веселой и беззаботной, как раньше; обитателей его снедали сожаления и досада.

Прошло два месяца. И вдруг одно за другим последовали невероятные события, в дом пришла неслыханная удача, а за нею — полный крах!

Первого февраля в половине шестого господин Жербуа, вернувшись из лицея с только что по дороге купленной вечерней газетой, уселся и, нацепив очки, принялся ее просматривать. Политика его не заинтересовала. Он перевернул первую страницу, и вдруг в глаза ему бросилось такое сообщение:

«Третий тираж лотереи Ассоциаций прессы. Билет № 514, серия 23, выиграл миллион…»

Газета скользнула на пол. Перед глазами господина Жербуа закачались стены, а сердце его на мгновение перестало биться. Номер 514, серия 23, принадлежал ему! Он купил билет случайно, желая оказать услугу одному другу, потому что не верил в милости судьбы, и вот теперь… выиграл!

Скорее, блокнот. Да, так и есть, № 514, серия 23, записал, чтобы не забыть. Но где же сам билет?

Он бросился было в кабинет на поиски коробки с конвертами, между которыми засунул драгоценный билет, но вдруг замер на месте, снова теряя сознание, со сжавшимся сердцем: коробки с конвертами там не было, и, что самое ужасное, в эту секунду он понял, что не видел ее вот уже несколько недель! Несколько недель ее не было перед глазами на столе, за которым он обычно правил ученические тетради!

В саду послышался шорох шагов по гравию. Он позвал:

— Сюзанна! Сюзанна!

Та бросилась к отцу и, когда влетела в комнату, тот сдавленно пролепетал:

— Сюзанна… коробка… с конвертами…

— Которая?

— Та, что из Лувра… как-то в четверг я купил ее… она стояла вот здесь, на краю стола…

— Да вспомни же, отец… мы вместе ее туда клали…

— Когда?

— Вечером… ну, знаешь, накануне…

— Да куда же? Отвечай… я сейчас умру…

— Куда? Да… в секретер.

— В украденный секретер?

— Да.

— В украденный секретер!

Он совсем тихо, с каким-то ужасом снова повторил эти слова. Потом, взяв ее за руку, еще тише сказал:

— В ней, доченька, был миллион…

— Ой, папа, а почему ты мне сразу не сказал? — наивно прошептала она.

— Миллион, — ответил отец. — Этот номер выиграл в лотерее Прессы.

Ошеломленные столь грандиозной потерей, они, не в силах вымолвить ни слова больше, долго стояли рядом.

Наконец Сюзанна решилась заговорить:

— Послушай, отец, ведь тебе все равно должны выплатить.

— Как это? На каком основании?

— А разве нужно предъявлять какие-то доказательства?

— А как же, черт побери!

— И у тебя их нет?

— Есть, конечно, одно.

— Ну, вот!

— Так оно как раз было в коробке.

— В пропавшей коробке?

— Да. Получит кто-то другой.

— Но это будет ужасно! Подумай, отец, может быть, можно как-нибудь заявить протест?

— Откуда мне знать? Откуда знать? Тот человек, должно быть, очень силен! У него такие средства! Вспомни, как было с этим секретером.

Он вдруг вскочил и в отчаянии топнул ногой:

— Нет, нет, не выйдет, не видать ему миллиона, не видать! Как он получит? В конце концов, тут не поможет никакая ловкость, ему тоже не достанутся эти деньги. Стоит только явиться за выигрышем, как его тут же сцапают! Ага! Вот и попадешься, голубчик!

— Ты что-то задумал, отец?

— Да, задумал отстоять наши права, отстоять до конца, во что бы то ни стало! Мы победим! Это мой миллион, и я его не отдам!

И господин Жербуа принялся составлять такую телеграмму:

Почти в то же самое время в Земельный Кредит поступила вторая телеграмма:

Каждый раз, когда я принимаюсь за рассказ об одном из бесчисленных приключений, из которых состоит жизнь Арсена Люпена, то всегда чувствую себя немного неловко. Кажется, любой, даже самый незначительный поступок нашего, как его мило называют, «национального вора», сразу получает широчайшую огласку. Все его подвиги неизменно обсуждаются с разных точек зрения и передаются друг другу со всеми возможными подробностями, как будто это героические дела.

Ну кто не знает таинственную историю Белокурой дамы, все перипетии которой были отмечены броскими заголовками в газетах, вроде: «Номер 514, серия 23!» или «Преступление на авеню Анри Мартен!», «Голубой брильянт!» Сколько поднялось шума, когда в дело включился знаменитый английский сыщик Херлок Шолмс! Как взбудоражила толпу борьба двух великих знатоков своего дела! И какое оживление начиналось на бульварах, когда мальчишки-газетчики принимались выкрикивать: «Арест Арсена Люпена!»

Скажу, однако, в свое оправдание, что собираюсь сообщить нечто новое, а именно ключ к разгадке. Ведь вышеописанные приключения все еще покрыты завесой тайны: постараюсь ее приподнять. Перед нами читанные и перечитанные статьи об этом деле, разные интервью тех времен, но я расположу их в том порядке, которого требует выяснение истины. А поможет мне в этом сам Арсен Люпен, чья любезность по отношению ко мне поистине неисчерпаема. Ну и, конечно, хотя и помимо воли, неизменный Вильсон, друг и доверенное лицо Херлока Шолмса.

Все вы помните, какой взрыв веселья вызвали опубликованные в газетах обе телеграммы. Одно только имя Арсена Люпена уже обещает сюрприз, развлечение для публики. А публика — это весь мир.

В Земельном Кредите сразу же подняли все документы, и выяснилось, что билет номер 514, серия 23, был продан версальским филиалом Креди Лионне майору артиллерии Бесси. Однако к тому времени майор, упав с лошади, погиб. Его товарищи заявили, что незадолго до смерти он сообщил им, что уступил билет своему другу.

— Этот друг — я, — утверждал господин Жербуа.

— Докажите, — возражал управляющий Земельного Кредита.

— Доказать? Пожалуйста. Целых двадцать человек скажут вам, что у нас с майором в течение долгого времени были дружеские отношения, мы встречались в кафе на площади Арм. Именно там я как-то раз, желая выручить его, перекупил билет за двадцать франков.

— А свидетели есть?

— Нет.

— В таком случае, на чем вы основываете свой протест?

— Существует его письмо ко мне по этому поводу.

— Какое письмо?

— Оно было пришпилено к билету.

— Покажите.

— Так ведь оно тоже было в украденном секретере!

— Найдите его.

Письмо предъявил как раз Арсен Люпен. В заметке, помещенной в «Эко де Франс» (имеющей честь быть официальным органом Арсена Люпена, чьим основным акционером он, по слухам, являлся), говорилось, что адвокату и консультанту нашего героя мэтру Детинану было передано письмо, написанное майором Бесси и адресованное лично Арсену Люпену.

Ну и анекдот: Арсен Люпен нанял адвоката! Арсен Люпен, согласно общепринятому порядку, поручает вести свои дела одному из блюстителей закона!

Журналисты кинулись к мэтру Детинану, влиятельному депутату от радикалов, человеку кристально честному, любителю парадоксов, с тонким, слегка скептическим складом ума.

Мэтр Детинан не имел еще удовольствия увидеться с Арсеном Люпеном, о чем весьма сожалеет, тем не менее действительно получил от него указания и, тронутый оказанной ему честью, собирается успешно защищать права своего клиента. Адвокат раскрыл только что заведенное дело и без обиняков предъявил письмо майора. Оно и впрямь доказывало факт передачи билета другому лицу, однако не содержало имени нового владельца. Там фигурировали лишь слова «Мой дорогой друг».

— «Мой дорогой друг» — не кто иной, как я, — утверждал Арсен Люпен в записке, приложенной к письму майора. И наилучшее доказательство этому, что письмо у меня.

Туча репортеров перекочевала к господину Жербуа, который только и смог, что повторить те же самые слова:

— «Мой дорогой друг» — не кто иной, как я. Арсен Люпен украл письмо майора вместе с лотерейным билетом.

— Пусть докажет! — отвечал Люпен журналистам.

— Но ведь это он украл секретер! — восклицал господин Жербуа перед теми же самыми журналистами.

А Люпен возражал:

— Пусть докажет!

Очаровательный, занимательный спектакль этот публичный поединок двух обладателей лотерейного билета номер 514, серия 23! Снующие туда-сюда репортеры, хладнокровное самообладание Арсена Люпена и волнение бедного господина Жербуа.

Все газеты были полны причитаний этого несчастного человека. С трогательной прямотой повествовал он о своей беде.

«Вы только подумайте, господа, ведь мерзавец лишил меня приданого Сюзанны! Мне лично деньги не нужны, но Сюзанна! Поймите, целый миллион! Десять раз по сто тысяч франков! О, я так и знал, в секретере был настоящий клад!»

Напрасно ему возражали, что соперник, унося секретер, не подозревал о наличии в нем лотерейного билета, что никто ни при каких обстоятельствах не мог предвидеть такой крупный выигрыш, он только и знал, что ныть:

— Как же, как же! Иначе зачем бы ему воровать какой-то дрянной секретер?

— Причина, конечно, неизвестна, но ведь не для того же, чтобы завладеть клочком бумаги, цена которому была тогда не больше двадцати франков.

— Целый миллион! Он знал… Он все знает!.. Ах, вы не представляете себе, что это за бандит! У вас-то миллион не украли!

Подобный диалог мог бы продолжаться бесконечно. Но на двенадцатый день господин Жербуа получил от Арсена Люпена послание с пометкой «конфиденциально», в котором со все возрастающей тревогой прочитал:

Возмущенный господин Жербуа не удержался от досадного промаха, показав это письмо репортерам и разрешив снять с него копию. Бешенство толкало его на необдуманные поступки.

— Ничего! Он не получит ничего! — кричал он стае репортеров. — Делить то, что мне принадлежит?! Никогда! Пусть, если хочет, порвет билет!

— И все-таки, пятьсот тысяч франков — лучше, чем ничего.

— Дело не в этом, а в моем праве, а право свое я буду защищать в любом суде!

— Возбуждать иск против Арсена Люпена? Вот будет потеха!

— Нет, против Земельного Кредита. Они должны выплатить мне миллион.

— По предъявлении билета или, по крайней мере, получив доказательство, что именно вы его купили.

— Доказательство есть, ведь Арсен Люпен сознается, что украл секретер.

— Достаточно ли будет суду признания Люпена?

— Неважно, я не сдамся.

Галерка неистовствовала. Заключались пари, одни ставили на то, что Люпен доконает господина Жербуа, другие — что учителю удастся донять вора своими угрозами. Настолько неравными были силы обоих противников, один из которых решительно шел в наступление, а другой — метался, как загнанный зверь, что всеми овладело даже некоторое беспокойство.

В пятницу люди буквально вырывали друг у друга «Эко де Франс», впиваясь глазами в пятую страницу, в рубрику объявлений. Ни одно из них не было адресовано Арс. Люп. На приказ Арсена Люпена господин Жербуа отвечал молчанием. Это было объявлением войны.

К вечеру из газет все узнали о похищении мадемуазель Жербуа.

Самое смешное в том, что можно назвать спектаклями Арсена Люпена, это неизменно комическая роль полиции. Все происходит как бы вне ее. Он говорит, пишет, предупреждает, приказывает, угрожает, выполняет задуманное так, как если бы не существовало в природе ни начальника Сюртэ, ни его агентов, комиссаров, никого, кто мог бы помешать осуществлению планов Люпена. Полиция оказывается чем-то незначительным и недействительным. Препятствий не существует.

А ведь она сбивается с ног! Как только речь заходит об Арсене Люпене, все в полиции, сверху донизу, бушуют, мечутся, закипают от ярости. Это враг, и враг такой, который завораживает, устраивает провокации, презирает вас и, даже хуже, не обращает на вас никакого внимания.

Как бороться с таким врагом? По словам горничной, без двадцати десять Сюзанна вышла из дома. В десять часов пять минут, выходя из лицея, отец не увидел ее в том месте, где они всегда встречались. Значит, все случилось за те двадцать минут, что она шла от дома до лицея или, по крайней мере, до места неподалеку от лицея.

Двое соседей заявили, что встретили ее в трехстах шагах от дома. Одна дама видела, как по проспекту шла девушка, по описанию похожая на Сюзанну. Но потом? Что было потом, неизвестно.

Поиски шли повсюду, допрашивали служащих вокзалов и сторожей у городской черты, но в тот день никто не заметил ничего похожего на похищение девушки. Однако в Виль-д'Аврэ бакалейщик сообщил, что люди, ехавшие из Парижа в закрытом автомобиле, у него покупали масло. На переднем сиденье он заметил механика, а в глубине машины сидела блондинка. Очень белокурая дама, уточнил свидетель. Час спустя тот же автомобиль проезжал в обратном направлении из Версаля. Образовавшаяся пробка заставила его притормозить, и бакалейщик смог разглядеть, что рядом с уже виденной белокурой дамой теперь сидела другая дама, вся в шалях и вуалях. Не оставалось никаких сомнений в том, что это была Сюзанна Жербуа.

Но тогда приходилось признать, что похищение произошло средь бела дня, на оживленной улице, почти в самом центре города!

Каким образом? И где именно? Никто не слышал криков, не было замечено ничего подозрительного.

Бакалейщик дал описание автомобиля, это был лимузин темно-синего цвета в 24 лошадиные силы фирмы Пежо. На всякий случай отправились к госпоже Боб-Вальтур, директрисе Большого Гаража и знатоку похищений на автомобиле. Та действительно в пятницу утром давала на день напрокат лимузин Пежо какой-то белокурой даме, которую после этого ни разу не видела.

— А механик?

— Его звали Эрнест, он нанялся накануне, предъявив отличные рекомендации.

— Сейчас он здесь?

— Нет, пригнал машину обратно и больше не приходил.

— А можно ли его найти?

— Конечно, надо спросить у тех, кто его рекомендовал. Вот их имена.

Отправились к этим людям. Никто из них не знал человека по имени Эрнест.

Таким образом, по какому бы следу ни пошли, чтобы выбраться из таинственного мрака, все равно оказывались перед новой тайной, новой неизвестностью.

У господина Жербуа недоставало сил продолжать столь плачевно для него начавшийся первый бой. Безутешный после исчезновения дочери, мучимый угрызениями совести, он решил сдаться.

Маленькое объявление, вышедшее в «Эко де Франс» и вызвавшее много пересудов, просто и ясно подтверждало его полную капитуляцию.

Это была победа, война закончилась в четырежды двадцать четыре часа.

Спустя два дня господин Жербуа вошел в помещение Земельного Кредита. В кабинете управляющего он предъявил билет номер 514, серия 23. Управляющий так и подскочил.

— Ах, так он у вас? Вам его вернули?

— Я потерял его, а теперь нашел, — ответил господин Жербуа.

— Но ведь вы утверждали… речь шла о…

— Все это не более чем россказни и клевета.

— Тем не менее хотелось бы получить от вас какой-нибудь документ в подтверждение…

— Достаточно будет письма майора?

— Разумеется.

— Вот оно.

— Прекрасно. Будьте добры, передайте пока все это нам. Полагается в течение пятнадцати дней проверить имеющиеся документы. Мы известим вас, когда вы сможете подойти в кассу. До истечения этого срока, считаю, месье, вы сами будете заинтересованы в том, чтобы ничего не разглашать и закончить это дело в условиях полной секретности.

— Я так и собирался.

Господин Жербуа не сказал больше ни слова, и управляющий также молчал. Однако есть некоторые секреты, о которых узнают, даже если никто и не проговорился. Короче, всем тут же стало известно, что Арсен Люпен не побоялся вернуть господину Жербуа билет номер 514, серия 23. Новость была встречена с удивлением и восторгом. Что и говорить, смелый игрок, бросил на стол такой крупный козырь, драгоценный лотерейный билет! Правда, сделал он это умышленно, в то же время имея на руках карту, равную по значимости. Однако, что, если девушке удастся ускользнуть? А вдруг смогут освободить находящуюся у него заложницу?

Полиция почуяла слабое место врага и удвоила свои усилия. Арсен Люпен обезоружен, сам себя обворовал, попав в им же самим расставленные силки, не получив ни единого жалкого су из вожделенного миллиона… есть от чего насмешникам переметнуться в противоположный лагерь.

Однако надо было найти Сюзанну. А она никак не находилась и тем более не сбегала.

— Ладно, — говорили люди, — Арсен Люпен получил очко и выиграл первый раунд. Но самое трудное впереди! Кто спорит, мадемуазель Жербуа у него, и он не отдаст ее, пока не получит свои пятьсот тысяч франков. Однако где и как будет произведен обмен? Для того, чтобы он состоялся, нужно назначить встречу, а тогда кто помешает господину Жербуа предупредить полицию и с ее помощью заполучить обратно дочь, а заодно и все деньги?

Решили взять у учителя интервью. Но он, сломленный, не желал говорить, оставался непреклонен.

— Мне нечего сказать, теперь я жду.

— А мадемуазель Жербуа?

— Поиски продолжаются.

— Арсен Люпен еще вам писал?

— Нет.

— Честное слово?

— Нет.

— Значит, писал. А каковы его требования?

— Мне нечего сказать.

Журналисты принялись осаждать мэтра Детинана. Также безрезультатно.

— Господин Люпен — мой клиент, — нарочито важно отвечал он, — вы должны понять, что я обязан хранить абсолютную тайну.

Неизвестность начала всем действовать на нервы. Что-то замышлялось в секрете. Пока Арсен Люпен плел свою сеть, полиция денно и нощно следила за господином Жербуа. Налицо было три возможных исхода этого дела: полная победа; арест; или позорная, смешная неудача.

Случилось так, что любопытство толпы тут было удовлетворено лишь наполовину, поэтому сейчас, на этих страницах впервые вы сможете прочитать о том, как все было на самом деле.

Во вторник, 12 марта, господин Жербуа получил в обычном с виду конверте уведомление из Земельного Кредита.

В час дня в четверг он сел в поезд на Париж. В два получил тысячу банкнот по тысяче франков.

И пока дрожащей рукой перебирал их (ведь это был выкуп за Сюзанну), неподалеку от главного входа в банк остановилась машина. В ней сидели двое. Один из них, седеющий мужчина с энергичным лицом, не вязавшимся с костюмом и повадками мелкого служащего, был главным инспектором Ганимаром, тем самым стариком Ганимаром, заклятым врагом Люпена.

— Сейчас выйдет, — внушал Ганимар капралу Фоленфану. — Не пройдет и пяти минут, как увидим его, голубчика. Все готово?

— Абсолютно все.

— Сколько нас?

— Восемь человек, из них двое на велосипедах.

— Я-то стою троих. Пожалуй, достаточно, хотя и не густо. Ни в коем случае нельзя упустить Жербуа… а не то — привет, встретится с Люпеном, где задумали, сменяет девицу на полмиллиона, и дело в шляпе.

— И почему это он не захотел быть с нами заодно? Все стало бы гораздо проще. Стоило подключить нас, и миллион был бы у него в кармане.

— Так-то оно так, но он боится. Станет того надувать и не получит дочку.

— Кого это — того?

— Его.

Ганимар сказал это как-то торжественно и с некоторой даже опаской, как будто говорил о сверхъестественном существе, чьи когти уже неоднократно испытал на своей шкуре.

— Вот странный тип, — здраво заметил капрал Фоленфан, — придется нам защищать этого господина от него самого.

— Когда имеешь дело с Люпеном, все встает с ног на голову, — вздохнул Ганимар.

Прошла минута.

— Смотри, — насторожился Ганимар.

Из дверей выходил господин Жербуа. Он медленно удалялся, шагая вдоль магазинов и разглядывая витрины и в конце улицы Капуцинов свернул налево, на бульвары.

— Что-то уж очень спокоен наш клиент, — говорил Ганимар. — Когда имеешь в кармане целый миллион, не будешь так прогуливаться.

— А что он может сделать?

— Ничего, конечно. Все равно, это подозрительно. Люпен есть Люпен.

В этот момент господин Жербуа направился к киоску, выбрал газеты, получил сдачу и, развернув одну из них, принялся читать прямо на ходу. Но вдруг одним прыжком вскочил в стоявший у тротуара автомобиль. Видимо, мотор уже работал, так как машина, сразу сорвавшись с места, проскочила площадь Мадлен и пропала из вида.

— Черт возьми! — вскричал Ганимар. — начинаются ЕГО штучки!

И бросился вслед, а за ним и все остальные побежали вокруг площади Мадлен.

Пробежав немного, Ганимар остановился, расхохотавшись. В самом начале бульвара Малерб стояла, сломавшись, та самая машина. Из нее как раз вылезал господин Жербуа.

— Скорее, Фоленфан… механика… может быть, это тот самый Эрнест?

Фоленфан занялся механиком. Оказалось, его звали Гастон, он служил в фирме фиакров и автомобилей. По его словам, десять минут назад машину нанял какой-то господин, который велел ждать с включенным мотором у киоска, пока не придет другой пассажир.

— Какой адрес назвал второй пассажир? — поинтересовался Фоленфан.

— Да никакого… Бульвар Малерб… авеню Мессин… двойная плата. Вот все, что он сказал.

Однако пока разбирались с шофером, господин Жербуа, не теряя ни минуты, вскочил в первый же проезжавший мимо экипаж.

— Кучер, к метро на Конкорд.

Учитель вышел из метро на площади Пале-Ройяль, подбежал к другому экипажу и велел ехать на Биржевую площадь. Оттуда снова на метро до авеню Вийе, а там опять в экипаж.

— Кучер, улица Клапейрон, 25.

Дом 25 по улице Клапейрон был угловым и выходил также на бульвар Батиньоль. Господин Жербуа поднялся на второй этаж и позвонил. Дверь открыл какой-то мужчина.

— Здесь живет мэтр Детинан?

— Это я и есть. А вы господин Жербуа?

— Он самый.

— Я ждал вас, месье. Прошу входить.

Когда господин Жербуа заходил в адвокатский кабинет, часы пробили три.

— Он назначил как раз это время, — заметил учитель. — А что, его нет?

— Пока нет.

Господин Жербуа сел, вытер лоб, снова взглянул на часы, будто не зная, сколько времени, и с тревогой переспросил:

— Он придет?

— Вы спрашиваете меня, месье, — ответил адвокат, — о вещах, узнать которые я и сам был бы рад. Никогда в жизни не испытывал еще подобного нетерпения. Во всяком случае, если он придет, то сильно рискует, дом вот уже две недели под наблюдением. Мне не доверяют.

— А мне еще больше. Даже не уверен, что приставленные ко мне агенты потеряли мой след.

— Но в таком случае…

— Я тут ни при чем, — живо откликнулся учитель, — меня не в чем упрекнуть. Что я обещал? Слушаться ЕГО приказов. Так вот, я слепо следовал ЕГО приказам, получил деньги в точно назначенный час, отправился к вам тем путем, который указал ОН. Это я виноват в том, что случилось с дочкой, и теперь честно выполнил свои обязательства. Наступил его черед держать слово.

И добавил все с тем же беспокойством в голосе: