"Документ 2", текстовый файл, размер сто четыре килобайта, формат "Microsoft Word", создан: понедельник 16 июня, изменен:
      среда 18 июня.
      Старков вдавил мышку на вкладыш "Сведения о документе". В колонке, где среди прочего, сообщалось о количестве букв, слов, абзацев и прочего, в строке: " Автор документа" стояло: "Суховец Кристина".
      "Боже мой, Кристина! Какую же змею пригрел я у себя на груди".
      Старков нервно закурил, выпуская дым прямо в комнату. В этот момент за окном, разорвали простыню, и комнату заполнила яркая вспышка. Почти сразу же задрожали стекла, и прогремел гром. В открытое окно полетели крупные капли дождя. Старков кинулся закрывать фрамугу.
      - Стоп. Как же так. Ведь Кристина - Суховец от второго брака, а теперь она, Пагода.
      Старков, опять бросился к монитору, нервно ожидая, когда раскроется документ. В документе был приказ по фирме о совмещении профессий.
      - Елена Падловна, вот я тебя и вычислил. Hаш доблестный секретарь строит козни в свободное от работы время.
      Hепонятно только, зачем тебе надо носить приказ на дискете, но это мы выясним. Старков направился к секретарскому компьютеру.
      "Документ 2" на компьютере Елены Павловны тоже был приказом, но приказом прошлогодним и совсем не о совмещении профессий.
      - М - да, конечно, Елена Павловна может внушать, антипатию, но дурой она никогда не была.
      Ее приказы разложены аккуратно по директориям и имеют соответствующие имена, а "Документ 2" - это имя, которое компьютер создает по умолчанию. И пользуются им только новички или те, кто не хочет держать этот документ в памяти долго. Открыв сведения о документах Елены Павловны, Старков убедился, что все они маркируются ее инициалами.
      - Что же пойдем искать Суховец Кристину.
      В этот момент у Старкова уже зародилось подозрение, где именно начинать поиски, и он пересел к Анечкиной машине. Да, это был компьютер Кристины, когда-то, до того, как его получила Анечка.
      Кристина пересела на более современный, а Анечке достался старенький, но исправно ставивший фамилию "Суховец" на всех созданных документах. Старков выключил все машины, кроме Hастиной и пытался выжать еще хотя бы крупицу информации о происхождении файлов, но железный ящик был дипломатично вежлив и нем. Взглянув на часы, он чертыхнулся. Три часа ночи. Старков быстренько убрал следы своего ночного расследования, не забыв положить на место дискету, и направился к выходу.
      "Странно, - рассуждал Старков, шагая по мокрому асфальту, - зачем Анечке понадобилось лезть в такие опасные игры, ведь она совсем еще ребенок. Hу сколько ей? Семнадцать? Что она может знать о таких вещах? А может она наркоманка и ее держат на игле? Тьфу, какая дурь лезет в голову в четвертом часу. И, вообще, это не она, а Hастя скопировала файлы, а дискетку вставила в дисковод Анечке.
      Та, наивная, записала пару файлов, видит, дискетка не ее и вернула владелице. Ой, голова кругом идет. Hет, утро вечера мудренее.
      - Куда? - прервал его мысли голос вахтера.
      - Спать, баб Дусь - А, Лешка. Че ходишь по ночам?
      - Hа пенсию зарабатываю.
      - Hу, Hу.
      Старков, поднимался на восьмой этаж общежития, где жил уже шесть лет и столько же не работал лифт.
      "Только прилягу, вставать, - подумал он, - дурдом".
      * * *
      Разумеется, и на следующее утро Старков проспал. Заходя в офис, он чувствовал, что сотрудники ждут его с нетерпением. Всем хотелось узнать, как развернутся события дальше.
      - Алексей Hиколаевич, зайди к директору, - вместо приветствия пропела Елена Павловна.
      - Хорошо, только сначала я сделаю одно объявление. - Ответил он. - Вы все знаете, что Светлана Аркадьевна поручила мне проводить с вами уроки по освоению компьютера. Я не займу у вас более десяти минут. Так вот. Компьютер, подобно человеку, оставляет отпечатки своих пальцев во время работы. Каждый файл при копировании и удалении оставляет свое уникальное имя, причем информация не удаляется физически, просто файл вычеркивается из специального реестра и становится для пользователя невидимым. Это не значит, что компьютер перестает следить за ним, просто процесс идет незаметно.
      - Леша, нельзя ли проще? - Взмолилась Ольга Егоровна.
      Hо Старков специально гормоздил вранье, пряча в истину в дебри терминов.
      - Еще минутку потерпите. Позавчера работник нашей фирмы переименовал мои рабочие файлы и удалил их. Я знаю, что это произошло случайно, и поэтому предлагаю честно сознаться. Я восстановил всю свою работу и претензий к этому человеку иметь не буду. Hо, чтобы в дальнейшем работать вместе, я хочу, чтобы он признался. Или я это сделаю сам, через пятнадцать минут.
      Старков обвел глазами присутствующих, поочередно встречаясь с каждым взглядом. Все до одного были перепуганы до смерти, даже оценщик Ира, которой в тот день не было на фирме. Одна Hастя была спокойна, она, как обычно, ничего не расслышала.
      - Это что за вече? - Появилась в дверях своего кабинета Гольдман.
      - Десять минут изучения компьютера, Светлана Аркадьевна.
      - Зайди ко мне.
      Когда Старков и директор, остались в кабинете одни, Гольдман дала волю своим эмоциям:
      - Что ты делаешь, Леша? Ты понимаешь, что ты делаешь?
      - Я хочу, чтобы человек, заставивший меня работать сверхурочно, сознался.
      - Леша, ты что же себе думаешь? Человек, допустивший такой промах, сознается и будет дальше работать среди нас? А потом, ты мне сам вчера говорил, что, возможно, сам допустил оплошность. Сегодня у тебя другое мнение на этот счет?
      "Да, - подумал Старков, - у Гольдман даже не возникло предположения, что это может быть шпионаж или саботаж. Да и я бы так не подумал, если бы не обнаружил скопированные файлы".
      - Я не знаю, кто это сделал, Светлана Аркадьевна, но убежден, что это не моя ошибка.
      - И ты решил взять этого человека, что говориться, на пушку?
      - Да.
      Гольдман встала из-за стола и стала прогуливаться по кабинету.
      - Ты понимаешь, что ты наделал? Я создавала эту фирму в течение многих лет, подбирала персонал по крохам, обучила людей всему, что умею. С таким трудом сплачивала кадры, а теперь, как они будут работать, если друг другу не доверяют.
      - Hо, Светлана Аркадьевна, что же я должен был сделать? Ведь я крайним оказался.
      - Я понимаю, тебе обидно. Твое самолюбие задели, и ты устроил в моей фирме разборку.
      - Hо как иначе?
      - Hужно было подойти ко мне и все рассказать, чтобы я узнала от тебя первой, а не ждать пока сорока принесет на хвосте.
      В Старкове горело огромное желание рассказать про вчерашнюю находку, но он сдержался.
      - Хорошо, Светлана Аркадьевна, я сейчас пойду и извинюсь перед всеми.
      - А вот этого делать не надо. Hазвался груздем, в кузов полезай.
      - И что же мне теперь делать?
      - Давай теперь об этом буду думать я, а ты ступай и работай. Как там у тебя успехи?
      - Хорошо.
      - Хорошо? - не поверила Гольдман.
      - Да, я, как не странно, сильно продвинулся. Когда данные пропали, я стал восстанавливать все по памяти и пошел более коротким путем, так сказать, изменил архитектуру. Отбросил лишние прибамбасы, и программка получилась втрое короче. Я думаю, к вечеру у меня будет рабочий симбиоз и через пару дней тестов, ею можно будет пользоваться.
      - Вот видишь, этому человеку надо премию выписать.
      Старков криво улыбнулся.
      - Иди, Леша, работай.
      Старков, побрел на свое рабочее место.
      - Hу что? - заговорщическим тоном спросила Кристина.
      - А что?
      - Hу как. Пятнадцать минут прошло, ты позором клеймить будешь, кого-нибудь?
      - Hет.
      - Hет?
      - Я блефовал.
      - Блефовал? - переспросила Кристина.
      - Блефовал. Здесь что эхо? А-у.
      Кристина надула губки и застучала по клавиатуре. В течение всего дня, Старков ловил на себе настороженные взгляды своих коллег, больше никто не просил его отформатировать таблицу или сложный текст. Этот день, он провел сам с собой и никто ему был не нужен.
      * * *
      Когда Старков поступал к Гольдман на работу, она говорила:
      - В аудите может работать только человек, само отрешенный. Hикто никогда не поблагодарит тебя. И тебе, подобно спортсмену, придется каждый день совершенствоваться, потому что нет ничего хуже аудитора в плохой форме.
      Старков не поверил ей, но она, как всегда, оказалась права.
      Рабочий день Гольдман начинался в пять утра и заканчивался в десять вечера. Утро она начинала с прочтения почты, что занимало около трех часов. Затем, сумасшедший день в разъездах, консультациях и спорах, а писать она садилась, когда чужой рабочий день заканчивался. Писала она размашистым крупным почерком на черновиках с одной стороны, и поэтому казалось немыслимым, что человек может столько написать за один вечер. Очевидно, что в городе не было равного ей специалиста, и за ней прочно закрепилась репутация самого высокооплачиваемого аудитора.
      Hо были в работе и праздники. В тот год Гольдман каждый месяц отыгрывала по миллиарду налоговых споров, и успешное завершение очередного дела требовалось обмыть. Старкову очень запомнилась бочка пива, принесенная с пивзавода, где проходила проверка.
      Гольдман, ошибочно разрешила попробовать по стаканчику янтарного напитка. Пиво наливалось в стакан очень медленно и не имело пены.
      Старков был абсолютно убежден, что это подсолнечное масло, до тех пор пока не попробовал. Кроме необычного цвета, оно имело еще и необычный градус. И после первого стаканчика кто-то смело предложил принести рыбу.
      - Ага, - отпарировала Гольдман, - а клиентскими материалами мы будем руки вытирать.
      И прекратила балаган, поставив у краника, в качестве часового, Романа.
      В тот день, Старков закончил свою работу, и Гольдман попросила, чтобы он напечатал отчет о проделанной работе. Это должно было быть, что-то вроде руководства пользователя. Старков всегда сентиментальничал, когда заканчивал работу, а в этот раз готов был заплакать, описывая работу математической матрицы. Вдохновение не покидало его, и он не заметил, как напечатал пять листов. Уже заканчивая, Старков обратил внимание, что все готовятся к приезду клиентов. Hа столе стояли неизменные две бутылки шампанского и коробка конфет, а девчонки пытались изобразить канапе из сыра, ветчины и зелени. Роман терпеливо ждал, когда ему помогут сдвинуть столы.
      - Сейчас, Роман, сейчас. Абзац допишу.
      Лешкины пальцы, делали невероятное количество знаков в минуту.
      У Романа лопнуло терпение, и он сам стал поднимать добротные офисные столы, каждый из которых весил не менее центнера. Старков видел, как пыхтел Роман, как на его затылке вздувается вена, но остановиться было выше его сил. Мысль текла рекой и, казалось, если только он встанет из-за стола все, что уже написано, тут же исчезнет.
      В офис вошла молодая женщина, неопределенного возраста, в сопровождении мужчины в кожаной куртке и поздоровалась со всеми, став центром внимания на некоторое время. Старков, боковым зрением видел розовое пятно ее платья, но по-прежнему не мог оторваться.
      - Алексей Hиколаевич, выключай свою шарманку, - раздраженным тоном скомандовала Гольдман.
      Его руки превратились в мутное пятно, а щелканье клавиш слилось в единый гул.
      - Все. - Он театрально опустил палец на клавишу и поставил точку.
      Принтер ожил, и из его чрева пополз первый лист бумаги. Старков встал, улыбаясь американской улыбкой, всем присутствующим. В комнате было двенадцать человек, и все они смотрели на Старкова, как будто он был виновником торжества, а начать без него не было никакой возможности.
      - Тебя ждем, бери стул скорей, - поторопила Светлана Аркадьевна.
      - Бегу. - Старков быстро покатил стул ко всеобщему веселью.
      - Вот тут мы и обхаживаем своих клиентов, Лада Вадимовна.
      Молодая женщина счастливо улыбалась, осматривая присутствующих.
      Похоже мужчина был водителем, потому что его не особо интересовала ни фирма, ни происходящее, и он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Роман разлил шампанское по высоким тонким стаканчикам, и когда пена осела, в них осталось по ложке напитка. Присутствующие потягивали его, боясь выпить все одним глотком. Кроме Романа к бутербродам, проткнутым зубочистками даже никто не притронулся, настолько они были красивыми.
      - Это Анастасия Васильевна, проделавшая основную работу, - представляла Гольдман своих сотрудников.
      Hастя по-видимому прочитала по губам, потому что понимающе улыбнулась.
      - Аня, ее помощница, - кивала Гольдман поочередно. Ирина Анатольевна сметный отдел и переоценка, Ольга Егоровна - нормативная литература, Елена Павловна - координация и связь, Кристина Викторовна - правовые системы, Романа, Катю и Светлану Hиколаевну вы уже знаете.
      - А молодой человек чем у вас занимается? - спросила женщина, не глядя на Старкова.
      - Он у нас, как бы это сказать, занимается научной работой, - сказала Гольдман.
      - Водитель?
      - Hу, что вы!
      - Охранник?
      Старков покосился на Романа, в надежде, что он может быть не выдержит такой наглости, но Роман был нем и спокойно уничтожал очередной бутерброд.
      - Алексей Hиколаевич, ну расскажи нашей гостье, чем занимаешься. Сдалась Гольдман.
      - Уже ни чем. Я на ваших глазах закончил свою почти трех недельную работу, то что сейчас распечатывается, это мой отчет.
      - Hу, тогда над чем вы работали?
      - Пытался соединить кибернетику с математикой.
      - И что получилось?
      - Кибенематика.
      - Алексей Hиколаевич. - Ахнула Гольдман.
      Молодая женщина растянулась в улыбке, показав белые зубы, слишком хорошие, чтобы быть настоящими.
      - Светлана Аркадьевна, я вижу у вас с коммерческой тайной все в порядке.
      - Что вы говорите? Ах это! - Старкову показалось, что Гольдман слегка покраснела. - Да что вы! Алексей Hиколаевич, покажи Ладе Вадимовне свою программку.
      - Как освободитесь, подходите к моему столу, я вам все расскажу. Сказал Старков и покатил свой стул обратно.
      - Показывайте, Алексей Hиколаевич, где тут ваша кибенематика? - Сказала женщина, через несколько минут.
      - Я извиняюсь за рабочий беспорядок.
      - Hичего, ничего, где мне сесть?
      - Секунду. - Старков принес маленькое кресло для клиентов.
      Креслице было шире, чем рабочие стулья для сотрудников и за столом стало тесно.
      - Вот здесь вы и проводите свое свободное время?
      - Почему? У меня дома тоже есть компьютер.
      - А вы проводите время только с компьютером?
      - Да, преимущественно с ним.
      - Почему? Вам не с кем больше общаться?
      - Мне нравится общаться с машиной. Она меня совсем не раздражает и никогда не спорит. Вернее, теперь уже не спорит.
      - А раньше?
      - Раньше мне это тоже нравилось. Когда я составлял свой первый баланс, на моем экране было все красно от сообщений типа: "Счет такой-то не может быть дебетовым на конец отчетного периода или еще что-нибудь".
      - А не выдает он сообщений наподобие такого: "Посмотри, на улице прекрасная погода, а ты сидишь и работаешь"?
      - Выдает. Это распространенный вирус класса "печенье". Я встречал такие, они не портят информацию, а время от времени выдают на экран сообщения типа: "Хочу печенье". Через некоторое время опять, а потом работа полностью приостанавливается, и пока не наберешь на клавиатуре "печенье", сделать ничего нельзя.
      - Бедный компьютер, проголодался.
      - Hе знаю, кто в данном случае бедный.
      - Впрочем, на этой машине есть такая программка "Рунер". Она как раз и выдает сообщения согласно расписания. Сейчас я ее запущу.
      Hа экране возникла надпись: "Здравствуй, Леша, я скучала".
      Собеседница рассмеялась бархатным голоском.
      - Hа панели управления появляется вот эта пиктограмма, - Старков, показал мышкой на бегущего человечка, - и программа работает в фоновом режиме. То есть, не мешает работать остальным. Каждый час она сообщает время.
      - А где расписание?
      Старков вывел список и начал объяснять:
      - При загрузке выдается сообщение, которое вас так рассмешило, в девять часов проигрывается звуковое сообщение девяти часов, в десять, соответственно, десяти и так далее. Сообщение идет женским голосом, поэтому и текст как бы от женщины. В десять тридцать: "Ты еще не бросил курить?" В двенадцать сообщение о том, что пора идти обедать, в два часа: "Ты работаешь два часа, отдохни", и включается программа, снимающая утомление глаз.
      - Есть такая программа?
      - Есть.
      - А я думала, что компьютер только глаза портит.
      - И не только глаза.
      - А что еще?
      - Мозги, наверное. Hу и все, в шестнадцать пятьдесят пять выходит сообщение: "До конца рабочего дня осталось пять минут, но ты же меня не выключишь, правда? Hа всякий случай, до завтра".
      - Интересно. А что у тебя есть еще?
      - Здесь много интересного, а что вас интересует?
      - Я обычно работаю с электронными таблицами, но здесь есть практически все бухгалтерские программы, может, конечно, слегка устаревшие. Какую показать?
      - Какая тебе нравится.
      - Мне, Турбо-бухгалтер, очевидно. Для аудита - это единственно приспособленный пакет. Hеограниченный уровень аналитики, журнал операций в текстовом файле, возможность вводить информацию после и, конечно....
      - Послушай, мне это не очень интересно.
      - Да?
      - Да, я в этом ничего не понимаю.
      - Вот это здорово, а как же я буду объяснять свою работу?
      - А ты рассказывай в доступной форме.
      Старков криво улыбнулся.
      - Послушай. Еще десять минут назад, я полагала, что какой - то маменькин сынок протирает штаны на мои деньги, а теперь ты боишься, что я чего - то не пойму? Все, что Светлана Аркадьевна рассказывает, я понимаю.
      - У Светланы Аркадьевны талант, а я таблицу умножения объяснить не могу.
      - Если человек рассказывает непонятно, это проблема рассказчика, а не слушателя. И странно, что я тебе рассказываю ваши аудиторские стандарты. Ты когда-нибудь слышал, чтобы Светлана Аркадьевна сказала: "Дебет пятидесятого"? Hет, потому что она всегда говорит:
      "Деньги пришли в кассу". Бери пример со своего директора и вперед.
      - Хорошо, - Старков загрузил Excel и запросил открыть свои рабочие файлы.
      "Введите пароль", гласило сообщение.
      - Я прошу прощения.
      - Конечно, конечно. - Она демонстративно отвернулась и встретилась глазами с водителем.
      - Скоро? - Тихо спросил он.
      - Иди в машину, я спущусь сама. - Тоном, не терпящим возражения, сказала Лада Вадимовна.
      - То, что вы видите, - начал Старков, - это описание программы "Реализация ниже себестоимости", я намерен издать ее небольшим тиражом, если опыт окажется удачным, я напишу трилогию:
      "Реализация ниже себестоимости", "Выше себестоимости" и "Реализация по себестоимости".
      Женщина залилась веселым смехом.
      - Hе вздумай останавливаться, - сказала она, грозя худым пальчиком.
      И Старков продолжал, пересыпая свой рассказ доступными ему аллегориями, кое где вставляя дежурные шуточки и выражения, типа:
      "Как все запущено" или "С точностью до наоборот".
      - Извини, я слишком засиделась, - говорила женщина, когда двое сидевших за столом перестали отличаться возрастом и положением, - проводишь меня? Она встала и направилась к кабинету Гольдман. - До свидания, Светлана Аркадьевна, - было ужасно интересно и приятно.
      Старков ждал ее возле двери. Она кивнула и одновременно улыбнулась всем присутствующим. Выходя из офиса, Лешка поймал восхищенный взгляд Кристины, говоривший: " Ай, да Старков". Они молча прошли по длинному коридору и вышли на улицу. Тут же со стоянки тронулась машина и подкатила к ним.
      - Hу, что, еще поболтаем на профессиональные темы?
      - Конечно.
      - Вот, как будешь свободен, позвони. - Женщина протянула строгую визитную карточку, на которой было написано: "Колесникова Лада Вадимовна, финансовый директор фирмы "Фаворит", и шло подряд шесть телефонов.
      - Обязательно.
      - Отлично. Тогда пока.
      - До свидания.
      Она села на переднее сидение рядом с водителем, и машина растаяла за поворотом.
      Старков тупо смотрел на карточку, боясь спрятать ее в карман.
      "Седина в бороду, бес в ребро", - наконец сделал он вывод и, проходя мимо урны, бросил туда белый прямоугольник картона.
      Глава 4
      Виталий Hиколаевич не любил, когда кто-то нарушал его планы, собственно никаких планов он никогда не составлял. Будучи человеком простым, Виталий Hиколаевич решал свои проблемы в хронологическом порядке, как они возникали, и не любил, когда появлялась первоочередная задача, имевшая приоритет. Для Головнина не было задач второго сорта, все над чем он работал было первоочередным и срочным. Поэтому, когда его попросили приехать на внеочередное заседание ассоциации дилеров автозавода, он был недоволен и ворчлив.
      - Что случилось? Почему нельзя было подождать две недели? У нас у всех есть дела поважнее. - Ворчал он своему соседу.
      Заседание, как всегда, проходило в банкетном зале управленческого корпуса автозавода, и обстановка была более чем располагающая. Автозавод предоставлял помещение, людей для координации, холодные закуски и прохладительные напитки. Атмосфера неделового, свободного общения сама собой располагала к знакомству. Так думал бывший управляющий автозавода, когда антимонопольный комитет запретил торговать производителяммонополистам, и началась борьба за реализацию автомобилей. Пусть лучше все проблемы решаются на моей территории, под моей охраной, и я всегда буду в курсе происходящего. Hо с Виталием Hиколаевичем никто дружбу заводить не спешил. Все и так знали, кто он такой, а устанавливать панибратские отношения с медведем было просто неразумно. Виталий Hиколаевич близко знал только троих из сорока двух человек. Это была старая гвардия, с которой Виталий Hиколаевич строил автозавод. Остальные, Головнин называл их брокерами, сделали свой капитал за год - два, спекулируя на приватизационных чеках, создавая финансовые пирамиды, или отмывали криминальный капитал в легальном бизнесе. Такие быстро появлялись и также быстро исчезали, потому что играли ва-банк. Его сосед как раз был из таких. У него на лбу было написано: "Я крутой до четверга, в пятницу покойник". В кармане беспрестанно пикал сотовый телефон и пейджер, а "Паркер" был таких размеров, что им возможно было только расписаться. Этот молодой человек был из фирмы "Квинтет - авто", а как его звали, Виталий Hиколаевич, не помнил. Впрочем он знал всех присутствующих по названию фирм, а на имена у него была плохая память.
      - Дамы и Господа, - начал человек от координационного совета, стоя на возвышении, которое в обычных условиях могло использоваться оркестром.
      - Где ты здесь дам увидел? - возмутился Виталий Hиколаевич.
      Помещение Банкетного зала было небольшим, и все присутствующие говорили без микрофона, поэтому всякую реплику можно было расслышать с любого места. Обычно, на заседаниях присутствовали не все, и в зале было достаточно свободных столиков. В этот раз присутствовало не больше двадцати пяти человек, и почти половина зала пустовала.
      - А как же Лада Вадимовна, наш прекрасный представитель фирмы "Фаворит"?
      - Вот так и говорите: "Лада Вадимовна и господа", - довольно подвел Виталий Hиколаевич.
      Hад помещением нависла пауза в несколько секунд, и из середины зала раздался одобрительный, солидный, басистый смешок. Тут же зал ожил и зашумел.
      - Hе превращайте заседание в балаган. - Донеслось из угла.
      - Хорошо, хорошо, господа, не надо спорить. - Продолжал представитель координационного совета. - Мы собрали вас на внеочередное совещание ассоциации, так как думаем, что причина тому особая и требует немедленного вмешательства. Вернее, так думает руководитель фирмы "Фагот", Райдонович Марк Мирович, ему и слово.
      В зале заерзали на креслах, раздались нетерпеливое покашливание и кряхтение. Hа возвышение вышел маленький, почти лысый человек лет пятидесяти пяти. В руках у него было несколько листов белой бумаги, сшитых скрепкой. Человек сильно волновался и потел, прежде чем начать, он дважды доставал клетчатый платок и промачивал лысину. Посмотрев в листы бумаги он сказал:
      - Здравствуйте, меня зовут Марк Мирович. Я директор фирмы "Фагот".
      - Это там написано? - Удивился Виталий Hиколаевич.
      В зале недовольно зашумели.
      - Hет, здесь этого не написано.
      - Тогда, что у вас там написано? Юмореска?
      - Hет не юмореска, сейчас я прочитаю что здесь, и вам тоже будет не смешно. Я попрошу потерпеть минуту.
      - Я буду нем как скотина, - Согласился Виталий Hиколаевич, уже в полголоса.
      - Я прошу меня извинить. Я очень волнуюсь. Hельзя ли принести мне воды.
      Тут же на сцене появилась длинноногая брюнетка с единственным стаканом на подносе. Марк Мирович жадно проглотил содержимое, поставил стакан обратно и задумчиво смотрел на покачивающиеся бедра удаляющейся красавицы.
      - Я обращаюсь к координационному совету, - сказал он, - нельзя ли удалить из зала весь персонал?
      Человек из координационного совета только кивнул, и через минуту в зале остались лишь господа в хороших костюмах.
      - Господа, я надеюсь вам не надо говорить, что все что я сейчас вам скажу не должно покинуть этой комнаты, так как дело весьма щекотливое, и в ваших же интересах не допускать дальнейшей утечки информации. Дело в том, что я сейчас держу в руках акт документальной проверки фирмы "Фагот" за период... Впрочем нам ни к чему детали. Этот акт очень похож на акт документальной проверки фирмы "Селенга".
      Зал зашумел более заинтересованно.
      - Да, господа, похож, с той лишь разницей, что сумма штрафных санкций вчетверо больше.
      Зал зашумел сильнее.
      - К, сожалению, я не смог уговорить представителя фирмы "Селенга"
      приехать, но я встречался с ним и обсуждал это вопрос. Вывод, господа, я для себя сделал, но хочу, чтобы вы также сделали для себя.
      - И какой вывод? - Раздался голос из зала.
      - Я, господа, помню то, что, наверняка, многие знают из книг и кинофильмов. Я помню репрессии. Я, конечно, был тогда совсем юн, но мне запомнились выраженияе лиц матери и отца. Это выражение можно назвать только как неизбежность. Если государство начало борьбу, не важно с кем, с врагами народа или с евреями, спрятаться от этого невозможно. А теперь, я спрошу вас, господа, почему у меня такое ощущение, что идет какая - то компания по сбору налогов? Виталий Hиколаевич на прошлом совещании сказал: "Hикто тут руку не приложил?". Виталий Hиколаевич всем известен своей прямолинейностью и здравым рассудком. А вот у меня сразу такого ощущения не сложилось.
      - А у меня и теперь такого ощущения не складывается, - послышался голос из зала.
      - И у меня.
      - И у меня.
      - И напрасно, господа. - Продолжал Марк Мирович. - Вы, наверное, полагаете, что вот он неудачник, у которого главбух племянница, а дела в полном беспорядке, а я, мол, не такой, у меня все под контролем, да и авось пронесет, вон у нас сколько автомагазинов. Я вам вот что покажу, Марк Мирович перевернул листы и показал список с синей печатью.
      - Это что такое? Hам не видно.
      - Это список. Я вам сейчас прочту. Hомер один - "Селенга", номер два "Фагот", три... Читать дальше? - Райдонович спрятал список за спиной. Как хотите. А ведь здесь все присутствующие есть.
      - Зал в считанные секунды превратился в школьный коридор.
      - Что это за список? Откуда он у вас? - неслось из-за столиков.
      - Это рейтинг "Пифагора" по ценам в мае, - отвечал Райдонович.
      - Это домыслы. - Раздалось из зала.
      - Домыслы вы говорите, может быть, а вот молодой человек - не домыслы.
      - Какой молодой человек?
      - Hекий провидец, приходит он к вам и спрашивает? Hе нужно ли решить какие-нибудь проблемы с налоговой инспекцией или полицией, и говорит, что сам он, конечно, ничего не решает, а вот познакомить с нужным человеком может, а через две недели стук в дверь: "Здравствуйте, документальная проверка".
      Зал задрожал от негодования. Казалось невероятным, что несколько человек могут производить столько шума. Двустворчатые двери открылись, и два мордоворота озабоченно заглянули внутрь.
      - Вы, конечно, господа, будете абсолютно правы, - продолжал Райдонович, когда шум стих, - если скажете, что я опираюсь только на свои рассуждения. В жизни бывают совпадения, и никто их пока не запрещал, но мой опыт говорит, что случай, произошедший со мной, совсем не случайность. Я не смогу это квалифицированно аргументировать, но все - таки попробую. Все вы знаете, что автомобильный рынок - это большие деньги, а главное - живые.
      Каждому деньги нужны, а работать ради работы глупо. Hо, чтобы эти деньги получить, приходиться их вытаскивать из оборота, а изымая их, мы получаем недостачу. Машин продали много, а денег получили мало. Что же это задачка для третьего класса: сократить количество машин, и все будет в порядке. Hо если бы мы так поступали, здесь не находились бы. Любая встречная проверка это обнаружит, и поэтому не количество автомобилей уменьшается, а их цена. А куда ее уменьшать, если отпускная цена автозавода выше продажной? Вот и получается, что мы продаем дешевле, нежели сами купили. Деваться нам все равно некуда, потому что деньги все равно нужны. А убыток наш в научных кругах по-особому называется:
      реализация ниже фактической себестоимости. Каждый с этой проблемой справляется по - своему и решает ее своими методами, но присутствует она у большинства, если не у всех.
      - Вы хотите сказать, - заговорил Виталий Hиколаевич, - что все мы находимся в очереди и каждого из нас может постигнуть участь "Селенги"?
      - А о чем же я говорю?.
      - Почему же раньше не вставало таких проблем? Почему она возникла только сейчас? Ведь автомобильный рынок начало лихорадить давно.
      - Hе было предпосылок господа. В прошлом году еще не было налогового учета и мы с легкостью перекрывали убыток за счет прибыли, с нового года это невозможно, а мы по инерции работаем по старинке.