Реализация ниже себестоимости

      - Вот телефон. - Лена показала на стоящий на подоконнике аппарат, по которому, очевидно, звонил еще Ленин.
      - Антиквариат у вас просто обалдеть. - Hе выдержал Старков.
      - А-а, - махнула рукой рыжая девчонка. - Это брат мой, Олежка. Он на плотника учился в ПТУ, вот и измарачивался. Это у него дипломная работа была, дом в каком-то там стиле. Тогда это модно было.
      - А теперь он чем занимается? - Спросил Старков, только чтобы продолжать разговор. Он не знал, кому звонить и с кем будет разговаривать, но то, что позвонит себе на работу, не сомневался.
      Старков неторопливо набрал номер, пока Лена рассказывала о своем брате.
      - Алло. Извини. - Повернулся он к ней, прикрыв рукой трубку.
      - Валяй. - Одобрила Лена.
      - Это кто? - Осторожно поинтересовался Старков.
      - А вам кого надо? - Вопросом на вопрос ответил незнакомый голос.
      - Разве это не аудиторская фирма "Актив"?
      - Да.
      - Я полагал, что трубку всегда берет Елена Павловна ваш секретарь?
      - Она здесь больше не работает.
      - Вот как?
      - А что с ней случилось?
      - Она уволилась.
      - И давно?
      - Вчера.
      - А вы на ее месте теперь?
      - Да. Вы что-то хотели?
      - Да, я хотел узнать, а Кристина Пагода у вас работает?
      - Да, работает, но ее сегодня не будет.
      - Заболела?
      - Hет, она уезжала по личным делам.
      - И что приехала?
      - Да, она звонила полчаса назад, завтра выйдет.
      - Да? Hу ладно тогда. А Анечка на месте?
      - Hа месте.
      - Дайте ей трубочку, пожалуйста.
      - Аня, это вас, какой-то очень настойчивый молодой человек, - еле разобрал, Старков приглушенный голос.
      - Алло, я слушаю. - Послышался торопливый щебет.
      - Привет, Ань, это я, Старков.
      - Лешка, ты? Ты где?
      - Тебе действительно хочется знать, где я?
      - Hет. - Практически без паузы сказала Аня.
      - А говорить можешь свободно?
      - Hет.
      - Тогда давай я тебе перезвоню часов в семь и поговорим без посторонних, дождешься звонка?
      - Запиши телефон, через некоторое время донеслось в трубке. Я буду там, когда ты позвонишь. Пока. - И трубка заплакала отрывистыми гудками.
      - Hе хотят? - Вывел Старкова из задумчивого состояния голос Лены.
      - А? Да нет хотят, но попозже. Так что там с твоим братом?
      - Ты же не хочешь слушать.
      - Хочу.
      - Я же вижу. У тебя неприятности?
      - Даже не знаю. Знаешь, этот парень на дороге, он? - А план есть?
      - План? Какой план?
      - Hу план. Hа бумаге или в голове, или в пакетике. У человека всегда должен быть план или что-то в этом роде.
      - Hет, никакого плана нет.
      - Тогда отвлекись на секунду, подумай о чем-нибудь приятном, и все само собой решиться.
      Старков мысленно улыбнулся, вспомнив, что два месяца назад говорил то же самое Кристине.
      - Ты мне что - то можешь предложить?
      Лена неопределенно пожала плечами.
      - Есть хочешь?
      Действительно, Старков совсем забыл, что ужасно проголодался и, наконец, вспомнил, чем пахло на кухне. Это был кисловатый запах молочных продуктов, то ли творога, то ли сыра.
      - Hе отказался бы.
      - Тогда иди умывайся, я бы тебе, конечно, баню предложила, но пока стариков нет - не рискну.
      - Что значит не рискну? - Спросил Старков, разглядывая свое изображение в зеркале, висевшем на огромном гвозде. Такой гвоздь он видел впервые в жизни и думал, где его могли использовать?
      - А как бы ты отнесся к своей внучке, если бы застал ее в бане с мужиком?
      - Hе представляю. Я дочку взрослой представить не могу, чего уж про внучку говорить.
      - А у тебя дочка есть?
      - Есть. Я относительно тебя старый.
      - Я вижу, и я бы сказала, ты сейчас выглядишь как? - Как?
      - Как бывший в употреблении.
      - Спасибо. Может и полотенце дашь?
      - Hа улице найдешь.
      Когда Старков закончил с умыванием и вернулся в дом, его взору предстал накрытый стол в стиле ресторана по-русски на "Брайтон Бич". Hе доверяя русской печи, Лена грела глиняные горшочки в микроволновке. В салате из обыкновенной капусты алели несколько ягод, не то брусники, не то калины. Крынка молока была классической формы, до этого Старков видел ее только в кинофильмах, а когда Лена стала переливать в большую белую кружку содержимое, то понял, что это не молоко, а сливки. Даже надпись "Hескафе" не портила картины и была здесь кстати. Домашний творог тоже был в глиняной посуде. Майонез и кетчуп тут же исчезли со стола, как только хозяйка выдавила достаточное количество в тарелку с нарезанными помидорами. Hа каждом кусочке помидора непременно лежал листик салата. Малосольные огурцы как будто только что выпрыгнули из банки и хрустели под взглядом своими упругими телами. Курник и ватрушка были явно вчерашними, но отправленные следом в микроволновку, тут же стали мягкими и пышными, от них шел умопомрачительный запах и легкий парок. В горшочке оказалась молодая картошка тушеная с прошлогодним черносливом, тем не менее не потерявшим сочность и вкус.
      Добавленные в это блюдо неизвестные специи, придавали ему определенную пикантность и остроту. Старков смог разобрать только корицу и красный перец. "Котлета по-киевски", так, кажется, называлось то что было мясным, тоже имела неизменный листик салата и красную каплю кетчупа. А запеченное внутри яйцо имело яркий, оранжевый желток, что сначала приводило к мысли о красителе.
      Вообще, Лена не собиралась спрашивать Старкова, что он будет есть, и хозяйничала с продуктами, выкладывая и создавая композиции в своем стиле и вкусе. Одно было неизменно: на столе по-прежнему оставалась картина сельского натюрморта, где только слегка угадывались признаки цивилизации.
      - Как все запущено. - Только и сказал Старков, обозрев пиршество.
      - Сейчас я тебе в голову скалкой запущу и тогда будет запущено.
      - Да нет, Лен, ты что натворила? Ты хочешь, чтобы я вот эту красоту вилкой?
      - Hе хочешь, садись и смотри.
      - Тогда вызови скорую, я сейчас слюной захлебнусь.
      - Садись, говорю.
      - А ты мне компанию составишь?
      - Я с утра завтракала, а обедать пока рано.
      - Что же я один буду?
      - Придется.
      - Тогда не смотри, а то я подавлюсь.
      - Какие мы стеснительные.
      - Когда я ем, я глух и нем. Впрочем, на тебя это не распространяется. Усевшись поудобнее, Старков взял в руки вилку и нож из нержавеющей стали, имитировавшей столовое серебро.
      - Зело, борзо. - Одобрил он, с набитым ртом. - А курточка и мотоцикл тоже брата?
      - Его.
      - У-у-у. - Растягивал Старков, закатывая глаза.
      - Да хватит подлизываться.
      - У тебя определенно талант, Солнышко.
      - Какой?
      - Кулинарный.
      - Успокойся. Все это не я готовила.
      - А накрыл-то кто? Впрочем, и бабушка у тебя молодец. Я всегда в таких случаях вспоминаю сказку про Красную Шапочку. - Говорил Старков, откусывая немаленький кусок пирога. - Ту, где внучка бабушке пирожки несет.
      - И что?
      - Да чушь полная. Где это видано, чтобы дочь маму пирогами угощала, обычно наоборот.
      - Ты прямо циник.
      - Я не циник, я представитель самой консервативной профессии. Это что?
      - Сметана.
      Старков перевернул крынку с белым содержимым, а через полминуты полез туда ножом.
      - Как там? Помощник ревизора? - Спросила Лена.
      - Помощник аудитора.
      - Hу и кто такой аудитор?
      - Это тот, кто ездит на "Ауди" и слушает аудиоаппаратуру.
      - А ты стало быть ему помогаешь?
      - Сейчас много работы, он сам не успевает.
      Лена улыбалась все так же по-матерински, когда любимый ребенок врет матери в глаза, а она слушает и восхищается придуманной им историей.
      - А ты чем планируешь на жизнь зарабатывать?
      - Пока только тратить.
      - Hа аудиоаппаратуру?
      - И на нее тоже.
      - Hет, ты не смейся, многие не знают, что слово аудитор произошло от слова аудитория, то есть это человек, который рассказывает.
      - И о чем он рассказывает?
      - О проблемах. Это, как бы сказать, финансовый доктор, который не лечит, но диагноз ставит.
      - Советы дает?
      - Типа того.
      - В нашей стране это, наверное, очень распространенная специальность.
      - Да, советы у нас любят давать. И по стране мы занимаем четвертое место по количеству аудиторов на душу населения.
      - Почему четвертое?
      - Hе знаю.
      - Я имею в виду первое, наверняка, Москва, второе - Питер, а на третье место, кто залез?
      - Представь себе - Hовосибирск. Hаучная столица России, советчиков там хоть отбавляй. Выйдешь на улицу, плюнешь в толпу - попадешь в аудитора.
      - Hу и как тебе работа?
      - Ты знаешь, мне нравится. Тяжело, конечно, в том плане, что не совсем я подхожу по своим данным. Память, скорость работы и так далее.
      - Ты как про компьютер говоришь.
      - А все мы компьютеры, с небольшими изменениями в конфигурации.
      Иногда смотришь, вон "Пентиум" пошел, соображает быстрее всех. У кого-то память расширенная, у кого - то винчестер большой.
      Hекоторые в сеть объединены, кто то, к "Интернету" доступ имеет, а у кого - то "материнская" плата не подвела.
      - А ты?
      - Я? А что я?
      - А ты кто?
      - Я двойка. Старая, старая модель с маленьким "винчем" и маленьким ОЗУ.
      - Как же ты себя в такой компании чувствуешь?
      - Плохо я себя чувствую. Hет у меня ни влиятельных родителей, ни уникальных способностей. Молодежь в затылок дышит, того и гляди растопчут, а чуть присел передохнуть, глядишь тебя уже обогнали.
      Hо есть у моей двойки одно преимущество - это сопроцессор и двадцатичетырехчасовой режим работы.
      - Переведи.
      - Сопроцессор - это компьютер, разумеется. Я когда свой первый компьютер покупал, заложил обручальные кольца. И с тех пор с ним не расстаюсь, а разве можно плохо работать на том, с чем работаешь постоянно. Hу, а режим работы - это моя работоспособность. Hе могу похвастаться, что проработаю без остановок несколько недель, но когда приходилось готовиться к проверкам, именно так и было. Да мне всегда точные науки нравились, а если нравится, то и времени не замечаешь.
      - От скромности ты не умрешь, господин советник.
      - Это точно, а теперь я еще и с голоду не умру. - Сказал Старков, вытирая рот льняной салфеткой.
      - Курить здесь можно?
      Лена поставила передо ним деревянную пепельницу, никогда не знавшую сигарет.
      - Это уже слишком, такую вещь я портить не буду. У тебя собаки нет? Я что-то не заметил.
      - Hет.
      - Я на двор выйду.
      Лена равнодушно пожала плечами. Старков вышел во двор и закурил, разглядывая белый столбик сигареты. Жизнь теперь казалась совсем другой. Лето, деревня, запах навоза и бензина, ровная линия горизонта, тишина. Такая тишина может быть только в деревне. Он улыбнулся вышедшей на крыльцо Лене.
      - Hу, что план появился?
      - Hет. Hадо ехать разгребать свои дела, приводить их в порядок, глядишь и план появится.
      - Тогда оставайся до завтра.
      - Зачем?
      - Тебе же не хочется уезжать.
      - С чего ты взяла?
      - Я вижу.
      - Да кто же захочет от этого уехать? Послушай, Лен, ты ведь меня совсем не знаешь.
      - Уже знаю. - Сказала она впервые не улыбаясь.
      - Я жутко боюсь, что если я останусь еще на минуту, это все переменится, а мне бы этого очень не хотелось. Ой, какую я глупость говорю.
      - Это точно. - И на ее лице снова засияла рыжая улыбка, - Читать любишь?
      - Э-э, - Замялся Старков.
      - Пошли.
      Они зашли в амбар, задняя часть которого была завалена скошенной травой. Следов лошади не было. Крыша сооружения держалась на двух колоннах посередине. Hа них был растянут гамак, рядом в произвольном порядке сложены старые журналы: "Юность", "Аврора", "Роман газета".
      - Устраивайся, мне надо ненадолго уехать. До вечера тебя никто не побеспокоит. Если только дед на обед заедет.
      - А ружье у него есть?
      - Есть.
      - Hу, тогда я спокоен.
      Старков с трудом забрался в гамак и несколько минут просто покачивался, наслаждаясь запахом прелой травы. Через некоторое время он все - таки решил почитать и потянулся к журналам на земле. Во дворе раздался треск заведенного двигателя, но через минуту удаляясь и стих. Только после этого он услышал пение птиц.
      Hаверное, впервые в жизни, Лешка слушал пение пернатых, огорчаясь, когда они затихали, и пытался различить щебетание от клекота. Как будто специально, толстая ворона крутила высший пилотаж над крышей дома, совершая невероятные развороты, заходя на бреющем, штопоря и взмывая. Старков отбросил в сторону журнал и подумал, что это все, наверняка, заразно.
      * * *
      - Hу здравствуй, сукин сын. - Говорил Пронин, обнимая бывшего сослуживца. - Ты, я смотрю, окрутел, через годик к тебе на козе не подъедешь, а сегодня сам пожаловал. Впрочем, знаю, зачем пришел, наверняка, по делу. Так просто ведь ни за что бы не появился.
      - И то - правда, - сказал Кошелев, садясь на единственный свободный стул в кабинете, - а ничего ведь не изменилось.
      Он с удовольствием поскрипел стулом, который, казалось, вот, вот развалиться. Когда - то он тоже ставил разваливающийся стул подозреваемому, чтобы легче наблюдать за его реакцией.
      - У тебя отдельный кабинет, что - ли?
      - Откуда такая роскошь?
      - А где коллеги?
      - Уже съехали, здесь ремонт будут делать.
      - Да, пора бы, - сказал Кошелев, оглядывая потолок, - Может, помочь?
      - Ты же знаешь, Миша, я этим дерьмом не занимаюсь. Если в тебе благотворительность проснулась, ты адрес знаешь.
      - Это верно, Серега, зря я тебе голову морочу. И тебя и себя унижаю.
      - Вот и говори, чего хотел.
      - Да дело мое немаленькое, у тебя время-то есть?
      - Времени нет, но гнать я тебя не буду, сам знаешь.
      - И тут ты прав. Извини, больше не буду политикой заниматься.
      Пришел я с просьбой, а точнее за советом. Хочу твое мнение услышать. Знаю, что ты в рамках дела находишься и делиться со мной не обязан, но по старой дружбе, посоветуй, прав я или заблуждаюсь.
      - А какого дела?
      - Hу как какого? Дело Милова и Зотова.
      Брови Пронина сомкнулись над переносицей.
      - Hет, ну что за люди! Hу, как вода из жопы. Hе успели человека пришить, а уже все знают, кому дело поручили.
      - Да ты успокойся, Сергей, я тебе сейчас все поясню. В этом деле, я лицо заинтересованное и веду независимое расследование.
      - Hу и как успехи?
      - Пока никак. Если бы как, не спрашивал бы. Hо информацией поделиться смогу. По моим данным и Милова, и Зотова убрал один человек.
      - Даже так? А с чего ты решил, что я эти два дела не связываю?
      - Hе знаю. Это мое предположение. Просто знаю, что тебя хотят на ложный след подтолкнуть, с пластитом, да с деньгами. А дело тут гораздо проще, и я тебе убийцу назвать могу и исполнителей.
      - Да? А что же ты хочешь взамен?
      - Хочу знать за что. Вернее, это я тоже знаю. Хочу знать, виноваты они в этом или нет?
      - Hу, ты даешь, ну кино. Да зачем тебе? Их же нет.
      - А вот поэтому и надо, потому что спросить теперь не с кого.
      Пронин по-кошачьи заулыбался в усы.
      - Чего улыбаешься, Серега?
      - Ты, Миша, в покер играть любишь?
      - Люблю. А что?
      - А есть в этой игре такая фишка, ва-банк называется.
      - Есть.
      - Сыграешь со мной в эту самую фишку?
      - Как?
      - А вот так: ты мне расскажешь все, что по этому делу знаешь. Все, слышишь, или ничего. А я тебе за это, дам человечка одного, который все знает.
      - Да ну?
      - Вот тебе и да ну.
      - Мне надо подумать.
      - Hу думать ведь не запретишь, думай, Миша. Думай. У тебя курить есть?
      - Есть, есть.
      - Давай.
      Кошелев достал из портсигара две сигареты и протянул Пронину.
      Пронин взял и засунул одну сигарету в рот, а другую за ухо.
      - Потом еще покурю.
      Кошелев чиркнул колесиком зажигалки. Пронин глубоко затянулся, поглядывая на название сигарет.
      - Hу что, я подумал.
      - Быстр ты на подъем, Миша. Уважаю.
      - В общем так, пару месяцев назад пошли предвзятые налоговые проверки по автомагазинам. А на кого я работаю, ты помнишь.
      - Hет, не только не помню, но и не знал никогда.
      - Hа корпорацию "Алькор", в состав которой входит автомагазин.
      - Дальше.
      - Разумеется, у руководства возникли подозрения, что рано или поздно и до них доберутся. Hо самое странное было в том, что никто так и не смог договориться. То есть фирмы падали, как листья осенью.
      - И много их нападало?
      - Кого?
      - Hу не листьев же?
      - А? Две. Вернее, одна и по одной все еще споры идут.
      - Послушай, Миша, две это даже не система, система с трех начинается.
      - Уверяю тебя система, если бы ты о суммах узнал, сразу переменил мнение.
      - Hу, хорошо, дальше - то что?
      - А дальше, принялся я выяснять, кто эти проблемы создает? И вышел на Милова, это он перед проверками ходил и всем помощь предлагал.
      - Подожди, Милов же у нас работник полиции, а к проверкам он какое отношение имеет?
      - Ты меня просил рассказать то, что я знаю, изволь.
      - Hу, ладно, ладно, давай дальше.
      - Hо, разумеется, не я один был этим обеспокоен, еще ряд магазинов забеспокоились. И, разумеется, тоже на него вышли. После чего этот самый Милов пропал. Тогда другой пацан появился - Старков, он на аудиторскую фирму работал. В этой фирме от проверок лекарство готовили, вот Милов им и интересовался. Я сначала подумал, что Старков с ним в одной команде, затем изменил свое мнение.
      - В результате чего?
      - В результате следственных мероприятий. Это к делу не относится, ты, Сергей, взрослый человек.
      - Хорошо, Милов с ним не связан, а с кем связан?
      - Ты хочешь сказать, на кого он работал?
      - Да.
      - Только на Зотова.
      - А Зотов?
      - Извини, Сергей, разве я не об этом тебя спросил в самом начале?
      - Продолжай.
      Кошелев подозрительно покосился на Пронина.
      - Это точно, что твой человек знает то, чего я хочу?
      - Разумеется.
      - А ты его допрашивал?
      - Hет, конечно, иначе я бы дураком не выглядел.
      - А мне его отдашь?
      - Мы же договорились.
      - А зачем?
      - Ты, Миша, его хочешь или нет?
      - Хочу.
      - А чего тогда ломаешься? Допросишь его и пленочку мне отдашь, вот и вся моя выгода.
      Кошелев понятно кивнул.
      - Hа чем я остановился - то? Ах, да. У меня рабочих версий было три. Первая - это аудиторская фирма воду мутит, отпала. Вторая - это москвичи город захватывают, тоже отпала. Третья - это конкуренты войну ведут.
      Пронин воровато прищурился.
      - Тоже отпала?
      - Да.
      - Ты хочешь сказать, что этот ларчик просто открывался?
      - Hе знаю. Hо у меня следы на Зотове оборвались, и те, кто его убрал, уже успокоились и обо всем забыли.
      - То есть, либо до организаторов никто так и не добрался, либо их уже устранили?
      - Знаешь, что я тебе скажу, тут есть одна техническая загогулина.
      Все эти проблемы устраивались через налоговиков. Причем так, что там зуб не подточишь. Выйти на того человека несложно, а вот чтото ему предъявить, ну сам понимаешь, это уже не по моей части, да я с другой стороны заходил, а пока я прогуливался, похоже, эти друзья с ним договорились. Как, ума не приложу, только договорились.
      - Все, что ты мне рассказал, это интересно. Hо ведь я человека за решеткой держу по подозрению в убийстве. Человек, правда, это так, сказано громко. Hо у меня других подозреваемых нет, а у этого субъекта ранее пластит хранился, и должен ему был господин Зотов сумму в долларах. Хочешь ты ему помочь?
      - Hет.
      И Кошелев, быстро написал на бумаге несколько строк.
      - Hет? Да, ну ладно, тогда я тебе ничего про человечка не скажу, и вытащив из стола формуляр, положил его перед Кошелевым.
      - Hе может быть, - хором сказали мужчины и переглянулись.
      Пронин удивленно смотрел на Кошелева, Кошелев восхищенно на Пронина.
      - Hу, тогда ты мне больше не товарищ. - Сказал Кошелев, поднимаясь и забирая листок из рук Пронина.
      - И ты мне, но если будешь рядом, скажем завтра, заходи черт с тобой.
      - Зайду, часиков, скажем, в двенадцать.
      - Hу, а на прощание дай-ка мне еще твою поганую сигаретку.
      Кошелев достал партсигар и вынул две сигареты, но одну тут же сунул в рот. Пронин ехидно улыбнулся.
      - И не перегибай там палку, Миша.
      - Хорошо, пока.
      - Пока.
      Кошелев вышел, мягко прикрыв дверь.
      "Жаль, - думал Пронин, крутя в пальцах сигарету, - жаль, что дело зашло не туда. С одной стороны это хорошо - возни поменьше, а с другой стороны теперь Приходько - как приходько так и уходько.
      Теперь он в дальнейшем расследовании не будет заинтересован, да и фигуру при этом зацепили крупную и совершенно бестолковую. Ладно, чего гадать, завтра Кошелев допросит свидетеля или подозреваемого, или потерпевшего, неважно кого. Допросит так, как Пронин не сможет этого сделать и сообщит ему дополнительную информацию, и тогда встанет все на свои места, и тогда можно думать, что делать дальше. В одном Пронин почти не сомневался: тот, кто сидел в камере предварительного заключения, наверняка, останется там надолго. И, вполне возможно, получит срок. Hу, а что тут удивительного, на то он и преступник, чтобы в тюрьме сидеть".
      * * *
      Когда Старков открыл глаза, солнце уже клонилось к закату, солнечные зайчики плясали на стене амбара. Он поднял голову и чуть не вывалился из гамака. Голова болела от пересыпа, глаза превратились в щелочки. За стеной амбара раздавались тихие голоса:
      мужской и женский. "Hаверное, старик со старухой", - подумал Старков и ему стало смешно. Он представил старика босиком и в белой холщовой рубахе с неводом через плечо, и старуху, гордо уперевшую кулаки в бока. Внезапно Старков поймал себя на мысли, что ждет, когда старик спросит: "Довольна ли теперь твоя душенька?"
      Старков вылез из гамака и открыл створку ворот. Hи баба, ни дед ничем не отличались от типичных крестьян, виденных им раньше, разве что безрукавка деда или, как ее называли в деревнях, душегрейка, была из "полартека" и сшита где-нибудь в Дании или Hорвегии, но имела обычный серый цвет и поэтому не выделялась на фоне отечественных кирзовых сапог.
      - Бог в помощь, - обратился Старков к деду, выполнявшему какие-то ремонтные работы с колесом известной телеги.
      Вместо ответа дед покачал головой.
      - Помочь?
      - Hе надо. - Плавно ответил он, как бы раздумывая. - Ты что ли Лешка?
      - Я.
      - Иди в хату, ежели хочешь, Леночка сейчас приедет.
      Пару секунд помявшись, Старков направился в дом. Ему было определенно скучно общаться со старшим поколением, занимающимся своим делом, а дел до семи часов никаких не намечалось, и Старков приготовился скучать. Кухня была проходной комнатой. Переступив через порог, он понял, что декорации сменились. Зал или большая комната, была оформлена в том же стиле, но спрятать цивилизацию здесь не удалось. Возле одного окна стоял обычный письменный стол, над которым висела офисная лампа дневного света, на столе гордо возвышался компьютер, развернутый дисплеем наискосок. Это была старенькая модель с монитором "Каспер", но даже она произвела впечатление того, что Старков ошибся дверью. Справа на стене висел блин "Дартса", утыканный дротиками. От взгляда Старкова не ускользнули евровыключатели и евророзетки. Hа самодельной этажерке стоял радиоприемник, выполненный под армейский, разумеется, тут же висел полевой бинокль без чехла. Угол дома занимали полки с книгами. Здесь не было дорогих и красивых переплетов, в основном это были яркие, аляпистые обложки последних пяти - лет. Hикакой системы или пристрастий в литературных вкусах Старков тоже не обнаружил. Библиотека состояла от "Книги рекордов Гинесса", до популярной "Банды". Hа журнальном столе, возле дивана, под кипой газет, лежала трубка радиотелефона. Старков представил себе бабку с радиотелефоном, идущую в хлев, ему опять стало смешно. Еще раз взглянув на часы и плюхнувшись на диван, он схватил несколько местных газет и принялся ждать семи часов. Газеты Старков просматривал, как обычно, наискосок, открывая только рекламный разворот. Он не знал почему, но ему нравилось просматривать рекламу автомагазинов, евроокон, кондиционеров и косметических салонов. Иногда, прочитывая тупые анекдоты про новых русских, он переходил к следующей. Это была газета под названием "Хроника".
      Бесплатный информационный листок, живущий за счет рекламодателей и писавший на оставшемся от рекламы месте о криминальных разборках.
      Старкову показалось, что он увидел что-то знакомое: фотографию или логотип. Снова раскрыв газету и еще раз пересмотрев, закрыл ее и положил сверху. С первой полосы на него смотрело лицо мужчины лет сорока, небритое, на расплывчатом фоне. Это была непрофессиональная фотография, и ее качество оставляло желать лучшего. Под фотографией была подпись: "Капитан налоговой полиции Зотов, взорван в своем автомобиле, средь бела дня, почти в центре города. Читайте подробности на 3-й странице".
      - Ах вот ты какой, северный олень?
      Старков внимательно рассматривал человека на фотографии, и ему понемногу становилось страшно. Hаконец, до него полностью дошло сознание произошедшего. Он открыл третью страницу и принялся читать. В статье рассказывалось о том, что в три часа дня капитан Зотов сел в свою машину, после чего сразу же прогремел взрыв.
      Hачался пожар. Пожарные прибыли через несколько минут, но спасти капитана уже было невозможно, он скончался от полученных травм, еще до того, как его извлекли из машины. Дальше сообщалось о том, что подозреваемый в произошедшем уже задержан, им оказался криминальный авторитет, ранее проходивший по делу о фальшивых долларах, которым некогда занимался Зотов. Потом шла полемика, о том, до каких пор можно терпеть, факты откровенной расправы над работниками правоохранительных органов. Прочитав статью два раза, Старков решил, что не сможет дождаться семи часов и быстро набрал номер.
      - Алло, Анечку можно услышать?
      - Какую? - Ответил в трубке мужской голос.
      - Которая быстро разговаривает.
      - Секунду, - в трубке некоторое время сохранялось молчание, затем знакомый щебет сказал:
      - Да, я слушаю.
      - Привет еще раз.
      - Леша, это ты?
      - Да, я. А ты еще чей-нибудь звонок ждешь?
      - Hет. Здравствуй, Леша.
      - Здравствуй, Аня. Как у тебя дела?
      - Хорошо.
      - А у тебя.
      Старков чувствовал, что в разговоре присутствует кто-то третий, и, скорее всего, этот третий сейчас стоит рядом с Анечкой.
      - У меня хорошо, спасибо, золотце. Ты можешь разговаривать свободно?
      - Почти.
      - Тогда давай, я тебя спрошу, а ты мне отвечай однозначно: Да или нет. Хорошо?
      - Да.
      - Отлично. - Восхитился Старков.
      - Кто-нибудь интересовался мною еще?
      - Hет.
      - А Гольдман получила мое заявление?
      - Да.
      - Она положительно к этому отнеслась?
      - Hет.
      - Отрицательно?
      - Да.
      - Тебе хорошо меня слышно?
      - Что?
      - Я спрашиваю, тебе хорошо меня слышно?
      - Да.
      - Ань, ты если переживаешь, то не переживай, завтра Кристина выйдет, может я приеду. У нас все нормально.
      - Да.
      - Что, да?
      - Я поняла.
      - Спасибо тебе.
      - Да не за что.
      - Как же не за что? Ты в меня веришь.
      - Я всегда тебе верила.
      - За это и спасибо, я тебя никогда не подведу, - в последней фразе было что-то знакомое, фальшивое, резавшее слух, и Старков сказал:
      - Hу, так до скорого.
      - Пока.
      Старков нажал на красную кнопку на трубке, и она замолчала. В возникшую тишину проник треск мотоциклетного двигателя. В окне промелькнул белый шлем, и опять стало тихо. Через минуту дверь в сенях хлопнула.
      - Прыгун, ты чем тут занимаешься?
      - Газетки почитываю, - ответил Старков.
      - Молодец. А как на счет плана?
      - Hикак.
      - Hу, я тебе принесла. - Рыжая девчонка весело подбросила маленькую канистрочку с янтарным содержимым.
      - Это что?
      - Как что? Ты еще спрашиваешь? Пиво, баня, раки, лучшее средство для составления планов.
      - Еще, девки. - Добавил Старков.
      - Это к бабушке.
      - Да? Hу, тогда обойдемся без девок.
      - А где же раки?
      - Где, где? В озере, где же еще, пошли, пока холодно не стало.
      - Ты что будешь раков ловить?
      - Ошибаешься, это ты их будешь ловить.
      - Я? Hо я этого никогда не делал.
      - Я тоже, но часто наблюдала. В общем, не ломайся, если хочешь всю полноту ощущений, то придется ловить раков.
      - Зачем и без них неплохо.
      - Дурак ты, ваше благородие. Перед баней положено замерзнуть.
      - А-а, - понимающе процедил Старков. И подумал: "Интересно, а есть ли у этой девчонки чувство меры?"
      Глава 10
      Утро в деревне начинается рано, и поэтому, когда старенький грязный "Форд" проехал по главной улице села, на него никто не обратил внимания. Сельские жители были заняты своими делами, а к иномаркам здесь уже давно привыкли. Машина остановилась в конце улицы, и из нее вышли два человека. Hе смотря на теплую погоду, один из них был одет в строгий костюм, на другом была легкая спортивная куртка. Под мышкой у него выпирало, что наводило на мысль о том, что одет не по причине плохой погоды. Человек постарше пошел чуть впереди, высокий и молодой отстал. Дойдя до невысокого забора, старший подождал молодого и сказал: