И разве это не дало бы безопасный выход потенциальным насильникам и тому подобным? Хотя я никогда не думал, что я буду платить за секс. С Джой я не чувствовал, что я плачу проститутке, скорее было чувство, как будто я помогал подруге, у которой не много денег, токое я делал и раньше. Я помогал одной из подруг в Лондоне, оплатив ее зубные счета, оплачивал счета в ресторанах и так далее. Я помог деньгами еще парочке — одна нуждалась в деньгах, чтобы посетить Глазго, другая не сказала мне, зачем ей были нужны деньгах, но сказала, что это был вопрос жизни и смерти — и обоих случаях я вручил наличные как помощь. Несомненно, я никогда не давал им денег после секса с ними — Боже мой, я мог только вообразить, что сделала бы английская девушка, если бы я сделал это.
      И Джой никогда не заставляла меня чувствовать ее клиентом. Она не подталкивала меня купить ей напитки, даже иногда отказывалась, когда я предлагал. Вообще я покупал ей три или четыре леди-дринька потому, что комиссия с них составляла часть ее дохода, и когда она сидела со мной, она лишалась возможности получить деньги в другом месте. Она никогда не приставала ко мне, чтобы оплатить ее бар-файн, хотя она всегда была довольна, когда я это делал. Я предполагаю, в среднем я оплачивал её бар-файн двенадцать-пятнадцать раз в месяц. Часто мы только ходили поесть, или в другой бар, что бы она могла бы увидеть ее подруг.
      Иногда я ходил выпить в другой бар перед тем, как пойти в «Зомби», обычно с одним из парней из Фацо — Джимми, Риком, Найджелом, Брюсом или Мэтом. Всякий раз, когда я приходил в другой бар, девочки всегда подходили ко мне и грозили пальцем, обвиняя меня в том, что я бабочка (распутник), и неверен Джой. Я всегда смеялся и отрицал это. Я знал, что от бара к бару в Нана Плазе имеется собственная система связи, приближающаяся к скорости света. В начале наших отношений с Джой я зашел в гоу-гоу бар «Спейси» и купил леди-дриньк для девочки по имени Мей. У нее были самые длинные волосы, которые я когда-либо видел, даже длиннее, чем у Джой, и я размышлял об оплате ее бар-файна, больше из любопытства, но прежде чем я успел это сделать, в баре появилась Джой с ее подругой, Аппл. Джой была одета в длинное зеленое платье, которое она часто надевала, когда работала. Аппл увидеда меня и сказала «савади каа» (здравствуйте), но Джой, казалось, не заметила меня. Я уверен, что она притворялась. Она быстро обошла бар и ушла. Я оплатил мой счет, сказал Май «до свидания» и поспешил в «Зомби». Как только я вошел, Джой подошла и обняла меня. Она уже закончила свой танец.
      Я купил ей леди-дриньк и спросил, что она делала в «Спейси».
      — Я пришла потому, что там увидели моего друга — сказала она и приятно улыбнулась. Она хорошо знала, что я начинаю увлекаться другой девочкой, из «Спейси» сообщили ей, и она пришла защитить свои интересы. Я был польщен. Раз она заревновала, это показало, что она заботится обо мне. Я тоже ревнив, но я не знал, что мне делать с этим. Она нравилась мне, очень нравилась. Это было больше чем влечение, это была почти любовь, но я сдерживал себя из-за ее работы. Конечно она проститутка, и всякий раз, когда я чувствовал себя влюбленным в нее, я старался вернуться к реальности. Парни часто рассказывали мне ужасные истории о фарангах, которые увлекались барными девочками. Они говорили, что у большинства девочек есть тайские мужья или дружки, которые тратят их деньги на наркотики или азартные игры. И независимо от того, насколько Вы доверяете им, в конце концов они разорвут Вас. Я смотрел на Джой, и я думал, что она отличается от других, но в части моего сознании всегда ощущалось беспокойство, что возможно она лжет мне, что я только ее клиент, что это только мои деньги, о которых она заботилась. Часть меня хотела попросить, чтобы она бросила работу, потому что я ненавидел мысль о ее отношениях с другими фарангами, и я ненавидел тот факт, что она танцует. В начале наших отношений я стал платить ей тысячу бат в месяц, чтобы она надевала юбку, когда танцует. Сунан и Моон все еще танцевали голыми, и я знаю, что Джой была счастлива моим жестом. Я знал, что она была бы более счастливой, если бы я давал ей достаточно денег, чтобы не работать вообще, но это стоило бы мне десятки тысяч бат в месяц, и я были все еще опасался брать на себя такие обязательства.
      Я был уверен, что она не употребляла наркотики. Я несколько раз спрашивал ее об этом, и она всегда неистого отрицала, и у нее не было никаких следов уколов на ее руках. Она сказала, что у нее нет тайского дружка. Она сказала, что у нее был один в Сурине, но с ним все закончилось, когда она переехала в Бангкок.
      Я верил ей. Она находилась в баре, работающем ночью в течение восьми часов, и она не заканчивала работу до половины второго утра, и она звонила мне почти каждый день, так что я не видел у нее свободного времени, которое она смогла бы потратить на своего дружка или мужа. Вдобавок она всегда носила мою фотографию в своем бумажнике, и я не смог бы понять, как ее тайский дружок смог вынести это.
      Еще одна волновала меня, она никогда не позволяла мне посмотреть ее комнату. Джой сказала, что она находится в Супран Квай, недалеко от караоке-бара «Чикаго», и что это трущоба, Са-лам, если на тайском языке. Она сказала, чтобы добраться к дому, где ее комната, нужно спуститься по узкому переулку, и что это опасно для меня. И она сказала, что комната маленькая и грязная и что она стыдится этого.
      — У меня нет денег, Пит, — сказала она. — И у меня нет хорошей комнаты. Я стесняюсь, Пит.
      Время от времени я снова просил показать мне комнату, где она жила, но она всегда отказывалась. Она говорила, что в комнате нет телефона, так что я не мог позвонить ей. Однако в здании был телефон, по которому она могла бы звонить мне, но я не мог использовать этот телефон для контакта с нею. Я спросил ее, почему она не сняла комнату в более пристойном районе города, если ее комната настолько плоха. Она пожала плечами и сказала, что у нее нет денег. Я никогда бы не смог понять этого. Я брал уроки тайского языка в американском университете «Алумни», и я знал, что преподаватели там зарабатывали меньше чем Джой, но они все имели довольно высокий уровень жизни. Они зарабатывали приблизительно двенадцать тысяч бат в месяц, и все были хорошо одеты, жили в приличных квартирах, и у некоторых были автомобили и мобильные телефоны.
      Жалованье Джой составляло приблизительно пять тысяч бат в месяц. Шестую тысячу я давал ей, что бы она не танцевала голой. Бар давал ей сотню бат каждый раз, когда я оплачивал ее бар-файн, так что еще минимум одна тысяча бат в месяц. Она обычно получала пять или шесть леди-дриньков в день, так что еще четыре тысячи бат в месяц. Получалось, что только в баре она получала одиннадцать тысяч бат, почти столько же, сколько зарабатывали преподаватели. Но я давал Джой еще пятнадцать тысяч бат в месяц. Даже если никто больше не оплатил ее бар-файн, Джой заработала двадцать шесть тысяч бат в месяц, больше медсестры, в несколько раз больше, чем женщина-полицейский, и не намного меньше, чем доктор. Так куда уходили деньги?
      Попытка выяснить это закончилось пожатием плеч. Она не знала. Бангкок дорогой город. Она должна брать такси на работе и обратно, и каждая поездка стоит больше сотни бат. Шесть тысяч бат в месяц за такси? Это сумасшествие. Почему она не ездит на автобусе? Она сказала, что автобуса слишком долго ждать, и опасно по ночам. Я спросил ее, почему она не переедет в комнату поближе к Нана Плаза, и она сказала, что все ее друзья живут в Супран Квай, и там же живут ее сестры. Еще она сказала, что должна оплачивать мотоцикл. Пять тысяч бат каждый месяц.
      И она должна посылать деньги в Сурин, чтобы помогать ее семье. Обсуждение денег, казалось, шло по кругу, возвращаясь обратно. Одна было ясно — у нее никогда не было достаточно денег, независимо от того, сколько бы я ни дал ей.

ДЖОЙ

      Я не знаю, куда деваются мои деньги, я действительно не знаю. Они текут через пальцы, как вода. Я попробовала объяснить Питу, но он не понимает меня. Как он смог бы понять? Он — богатый фаранг, он не может понять, что значит происходить из бедной семьи, не имеющей ничего. Сколько он должен заплатить за билет из Англии? Двадцать тысяч бат? Тридцать тысяч? И еще он платит тысячу бат за ночь в его отеле. Это — тридцать тысяч бат каждый месяц. И он тратит деньги в барах каждую ночь. Сотни бат. Однажды ночью он сел с ручкой и бумагой и попросил меня сообщить ему, сколько я заработала и сколько я потратила, как будто он бухгалтер или что-то в этом роде. Я действительно оскорбилась, но я не сказала ему какую-нибудь гадость, я попробовала перевести в шутку. Он сказал мне, что я выиграла бы материально, если бы я жила ближе к «Зомби», но это означало, что я не жила бы возле моих друзей. Я думаю, что он хочет, чтобы я все время сидела в комнате и ожидала его. Он сумасшедший. Он пытался выяснить, почему я не экономлю деньги. Какая экономия? Я должна заплатить за мою комнату, я должна заплатить за проезд в такси. Есть расходы на продовольствие, косметику, шампунь, одежду. Бангкок дорогой город.
      И Пит не понимает мои обязательства по отношению к моей семье. У меня три младшие сестры, которые учатся в школе. Они нуждаются в деньгах на одежду и на книги. У моего отца есть немного земли, но не очень хорошей земли, на ней не много вырастает. Мой отец делает древесный уголь из деревьев, которые там растут, но это трудная работа и не приносит много денег. Моя бабушка стара и нуждается в лекарствах, мои братья не работают, они всегда были ленивы, и они не стукнут палец о палец, чтобы помочь моему отцу. Если бы не было Сунан, Моон и меня, мой отец был бы вынужден продать дом или землю.
      Другая вещь, которую Пит не понимает, состоит в том, что если у вас есть деньги, люди всегда просят их у Вас. Друзья, которые не могут оплатить их арендную плату, несколько бат на продукты, сигареты и т. д. Мои друзья знают, что Пит дает мне деньги, и они просят меня помочь им. Что должна сделать девочка? Они помогли бы мне, если бы у них были деньги, и я так делаю, мы всегда помогаем друг другу. Мы обязаны. Когда я только приехала в Бангкок, мои друзья разрешали мне поспать на их этаже, они делили со мной их еду, их сигареты, они предоставили мне одежду и косметику, пока я не начала зарабатывать достаточно, чтобы позаботиться о себе. На прошлой неделе Аппл устала и не смогла работать, а домовладелец запер ее дверь и не позволял ей жить там, пока она не оплатит счета за телефон и электричество, почти две тысячи бат. У нее не было денег, так что она попросила у меня. Конечно, я помогла ей. Она — мой друг. Но если я скажу об этом Питу, он рассердится. Он говорит, что хочет помочь мне, но не моей семье или друзьям. Я не знаю, если или когда Аппл вернет мне долг, но это хорошо. То, что идет по кругу, возвращается. Может наступить день, когда у меня не будет богатого дружка, и тогда я смогу попросить у нее денег.
      Мне жаль, что я не похожа на Сунан. Сунан умеет экономить свои деньги, у нее действительно хорошая комната, и телевизор, и стереосистема. В следующем месяце она собирается купить пикап «Тойота», и Бирд провезет нас по округе. Сунан действительно много работает. Она ходит на палку каждую ночь, и иногда она трахается с несколькими фарангами за ночь. Она не играет в карты, как многие девочки, и она не курит и не пьет. Я выкуриваю пачку Marlboro в день, и иногда я пью пиво. Сунан старше меня, ей двадцать шесть, и она работает в «Зомби» примерно два года. Она посылала мне деньги, когда я была в Сурине, и она купила нашему отцу мотоцикл. У меня тоже есть мотоцикл, он обходится мне в пять тысяч бат в месяц. Он находится в Сурине. Пит пытается заставить меня продать мотоцикл, он говорит, что я не нуждаюсь в нём, потому что я работаю в Бангкоке. Он не знает, где мой дом, он находится в миле от Сурина. Что он думает, что я буду делать? Пойду пешком?
      У Сунан есть фаранг, который присылает ее деньги каждый месяц. Его зовут Тоин, он из Норвегии. Он повстречал ее в прошлом году и сказал, что он не хочет, чтобы Сунан работала, за это каждый месяц он присылает сорок тысяч бат на ее счет в банке. Он также дал ей мобильный телефон, стоимостью десять тысяч бат. У Тоина есть жена в Норвегии, и он приезжает в Бангкок только два раза в год. Сунан очень повезло, я хочу заиметь такого же фаранга. Тоин говорит, что разведется со своей женой и женится на Сунан, но Сунан не верит ему. Она говорит, что все фаранги лгут.

ПИТ

      Я получил сообщение от Найджела, что он хочет собраться для совместной пьянки. У него была встреча в офисе на улице Силом, и он предложил Патпонг. Там, на Патпонг-1, есть бар «Сафари», который ему нравится. Этот бар на первом этаже, так что девочкам не позволяют танцевать голыми, и там играют хорошую музыку, много песен 60-х годов. Одно неудобство, потолок над двумя танцполами слишком низкий, и гоу-гоу танцовщицы кажутся карликами. Когда я пришел, Найджел был уже там, сидел рядом с маленьким лысым мужиком с густой серой бородой, он напоминал сказочного эльфа из-за остроконечных ушей и озорных глаз. Он был ненамного выше танцовщиц гоу-гоу. Он оказался хорошим человеком и сразу мне понравился. Его звали Брюс, и он находился в Бангкоке уже восемнадцать месяцев, управляя фабрикой кожаных сумочек тайского бизнесмена. Он и Найджел сидели там продолжительное время, потому что в пластмассовом стаканчике перед ними торчала толстая пачка синих чеков за выпивку.
      Мы оставались в «Сафари» в течение часа, потом Брюс предложил пойти в один из верхних баров. Патпонг-1 — это узкая дорога, соединяющая две основные трассы Бангкока, улицы Силом и Суривонг. Я никогда не смогу понять, почему в таком месте находится район красных фонарей. Вокруг находятся высокие офисные здания и крупные универмаги, так что, по моему мнению, есть экономический смысл ликвидировать бары и перестроить район.
      С обеих сторон дороги находятся бары, магазинчики, торгующие поддельными часами, дешевой одеждой и аляповатыми сувенирами. Бары на первом этаже — в основном гоу-гоу бары, и в каждом из них по меньшей мере сотня девочек. В барах на первом этаже тоже есть девочки, и они также танцуют. Но девочки в барах верхних этажей танцуют топ-лесс или полностью обнаженными, что, строго говоря, незаконно, но в барах на первом этаже ведут наблюдение. Всякий раз, когда идет полиция, наблюдатель нажимает сигнальную кнопку, в баре загораются красные лампочки, сообщая девочкам, что они должны бежать одеваться.
      Из баров первого этажа зазывают подняться наверх посмотреть секс-шоу. В шоу девочки вытягивают лезвии бритв из своих половых органов, стреляют по воздушным шарикам стрелкам из трубочек, вставленных в их гениталии, вставляют туда карандаш и пишут на бумаге. Они принимают душ на сцене, капают горячий воск свечи на свое тело, и показывают половой акт. Первый раз, когда я вошел один из баров на верхних этажах, я был поражен тем, что видел, пораженн тем, что девочки делают со своим телом за деньги. Теперь я едва замечаю то, что происходит на сцене. Даже полный половой контакт мне неинтересен. Как говорит Найджелу, один и тот же таец делает это по крайней мере десять лет. Он высок и строен, и не особенно обеспечен, и он занимается любовью со своей женой пять раз за ночь в пяти различных барах. Он начинает в десять часов и исполняет каждые тридцать минут, обычно с его женой. Я однажды видел, как он делал это с другой девочкой, и узнал, что это сестра его жены. Видимо, невестка счастлива выступить, если жена парня не может это сделать. Действительно, семейный бизнес.
      Брюс остановился около бара, который я раньше не замечал. Там висела табличка с надписью «Бар Мечты» и лестничный пролет до закрытой двери.
      — Что ты думаешь об этом? — спросил Брюс.
      — Никогда не был здесь — ответил я.
      — Давай зайдем?
      — Несомненно.
      Возле лестницы стояли два тайских подростка, держащие картонные таблички. Один из них показал табличку нам. Это было список сексуальных фокусов.
      — Вы получили список вин? — спросил Брюс, но подростка не понял шутки.
      — Fucking show («секс-шоу») — сказал подросток.
      — Fucking great («очень отвратительно» — игра слов) — сказал Брюс, с явным Ньюкастильским акцентом. Он обернулся и помахал Найджелу.
      — Я здесь, приятель! — завопил он.
      — Какова торговая наценка? — спросил я у подростка.
      Он покачал головой: «Посмотрите внутри» — сказал он, сделав жест по направлению к двери.
      — Сколько за пиво «Carlsberg»? — спросил я.
      Подросток показал его список. «Carlsberg» стоил восемьдесят baht.
      Я кивнул Брюсу: «Кажется, нормально»
      — Пит, Вы слишком волнуетесь — сказал Брюс, хлопнув меня по заднице, и поднялся по лестнице. Найджел и я последовали за ним.
      Брюс заказал два пива и джин с тоником, и сел за столик поближе к приподнятой сцене, где под популярную тайскую песню кружились две голых девочки.
      — Тихо, не так ли? — сказал Найджел. В баре находилось только пол-дюжины других выпивох, рассеянных по бару.
      — Сейчас середина недели — ответил Брюс.
      Танцовщицы сошли со сцены и их сменили две девочки, которые стали имитировать лесбийский акт.
      — Где наши чеки? — спросил я. Обычно официантка ставила на стол стаканчик с чеком, показывающим общее состояние счета.
      — Принесут — сказал Брюс. — Расслабься.
      Найджел начал жаловаться о своей работе. Он продал рекламное место в компанию, печатающую торговые справочники, и большую часть его заработной платы составляла комиссия. Он ненавидел эту работу, и у меня создалось впечатление, что единственной причиной, из-за которой он оставался на этом место, было то, что он не мог найти что-нибудь еще.
      Акт лесбиянок закончился, и на сцену поднялась женщина средних лет с ужасающим целлюлитом. Она стала вытаскивать веревку с пластмассовыми цветами у себя между ног.
      — У меня плохое чувство, парни — сказал я.
      Два здоровых тайца стояли около двери. Они смотрели на нас.
      — Что ты имеешь в виду? — спросил Найджел.
      — Я что-то чувствую — сказал я. — Здесь едва ли есть подходящие девочки. И слишком много тайских парней. И где наш счет?
      — Что Вы предлагаете? — спросил Брюс.
      — Я не знаю. Но давайте уйдем куда-нибудь еще.
      — Ты всего лишь хочешь пойти в Нана Плазу, — сказал Найджел. — Ты хочешь встретиться с Джой.
      Я подал знак официантке. Она проигнорировала меня.
      Один из парней возле двери подошел к нам. У него была татуировка прыгающего тигра на одном предплечий.
      — Да?
      — Счет — сказал я.
      Он указал в дальний конец бара. — Там. — Он вернулся на свое место возле двери.
      — У нас неприятности, парни — сказал я.
      Найджел и Брюс обменялись взглядами.
      — Что, уйдем с вывернутыми карманами, так что ли? — сказал Брюс.
      Он и Найджел стали хихикать, словно пара школьников. Они были пьяны. Казалось, они не могли адекватно оценить место, в котором мы находились. Я пошел в конец бара. Я не видел кассового аппарата или что-нибудь в этом роде, но вскоре я заметил, что направо тянулся коридор, который не было видно с места, где мы сидели. В конце коридора находилась группа из пяти тайцев, расположившихся вокруг кассового аппарата. Я подошел к ним. Они были крупного телосложения для тайцев, и имели татуировки или шрамы. Мое сердце забилось. Это не было похоже на какой-либо другой гоу-гоу бару, в котором я когда-либо был.
      Я спросил их о счете, и мне дали листок бумаги. Два пива, 160 бат. Один джин с тоником, 90 бат. Три шоу, трое человек, 1800 бат. Общая сумма 2050 бат, приблизительно пятьдесят фунтов стерлингов, а мы находились в баре всего десять минут. Я повернулся, чтобы вернуться в бар, но его рука задержала меня за плечо.
      — Куда Вы идете? — спросил самый большой из них.
      Я улыбнулся. Вы всегда должны улыбнуться в Таиланде, независимо от того, насколько Вы сердиты или испуганны.
      — Я пойду поговорю со своими друзьями — сказал я.
      Пять здоровяков последовали за мной к нашему столику. Я показал счет Брюсу и Найджелу.
      — Черт побери, мы не станем оплачивать — сказал Брюс, бросив счет на пол.
      — Они пробуют содрать с нас две тысячи бат! — воскликнул Найджел.
      — Черт возьми, действительно — сказал я. — Поговорите с ними, Найджел.
      Брюс стал разговаривать с мужчинами. Я был удивлен в том, насколько хорош его тайский язык. Тайцы покачали головами, один из них ушел, чтобы привести другого человека, который, как я предположил, был менеджером.
      Брюс говорил с ним несколько минут, иногда кивая Найджелу и мне. В конечном счете он отдал три сотни бат, и нас проводили к выходу.
      — Что случилось? — спросил я, когда мы спустились по лестнице.
      — Я сказал ему, что мы не туристы, что мы работаем в Бангкоке. Он хотел знать что мы делали, как долго мы были здесь. Поговорили о счете.
      — И он позволил нам уйти, не оплатив счет?
      — Он понял, что я знаю цены — сказал Брюс. — Если бы он нажал на меня, я бы оплатил счет и вскоре вернулся бы с туристической полицией. Они не должны грабить местных жителей, они только хотят ободрать туристов, которые ничего не знают. Все, что я был должен делать — улыбнуться и сообщить ему, это не справедливо. В итоге он спросил меня, сколько бы я заплатил в обычном баре. Я сказал, что максимум три сотни бат. Он сказал, что он будет доволен.
      — Видимо помогло знание тайского языка — сказал я.
      — Позвольте мне рассказать Вам о Тае, Пит — сказал Брюс, шлепнув меня по заднице. — Иногда Вы думайте, что нарвались на неприятности, когда на самом деле нет. И иногда, когда Вы думаете, что все превосходно, вы находитесь в таком большом дерьме, что понадобится подводная лодка, чтобы найти Вас. Ничто не так, как кажется.

БРЮС

      Вот что я скажу о тайцах. Они легко направят вас на неверный путь, но если Вы правильно обращаетесь с ними, они — искренние и хорошие люди. Например, взять водителей такси. Первый раз, когда я приехал в Бангкок, я всегда входил в трения с ними. Они или якобы заблудились, или не хотели сажать меня, или отказывались использовать счетчик. Теперь я немного могу говорить по-тайски, и я понимаю их немного больше. С одной стороны, огромный Бангкок, с вдвое большим количеством людей, чем в Лондоне, и с другой, сумасшедшая нумерующая система дорог. Дороги везде блуждают, и время от времени нумерация зданий кажется почти случайной. Это не похоже на Англию, где здания на одной стороне улицы — с последовательными нечетными номерами, и с четными номерами с другой стороны. В Бангкоке номера связаны с участками земли, так что если Вы не знаете точно, где вы находитесь, то легко потеряетесь. А карты не являются частью тайского образа жизни. Большинство тайцев не понимает, какое отношение имеет карта к их среде. Вы никогда не увидите использование карт тайцами. Теперь я почти никогда не вхожу в конфронтацию с водителями такси, потому что я знаю, как общаться с ними.
      Например, случай на прошлой неделе. Мой автомобиль был на техобслуживании, так что я воспользовался такси. Я находился в предместьях города во время часа пик, и первые четыре такси, которые я остановил, не хотели ехать в Сухумвит. Я знал почему: в час пик можно легко застрять в пробках. Так или иначе, я сел в пятое такси, которое остановилось, и сказал ему по-английски, куда я хотел поехать. Потом я сидел и смотрел в окно, игнорируя его протесты. В конце концов он поехал. Получасом позже автомобиль начал вибрировать, и водитель остановился. Потом таец поехал дальше, мы проехали несколько сотен футов, и автомобиль снова задрожал и остановился.
      — Нехороший автомобиль — говорит водитель.
      Я наклоняюсь вперед и смотрю, как он заводит автомобиль. Машина не заводится. Почему? Потому что этот пидер не выжимает сцепление, вот почему. Я ничего не говорю ему, потому что тайцы ненавидят критику. Потеря лица и все такое. Он выходит из автомобиля, что-то бормоча, и поднимает капот. Смотрит на двигатель и качает головой. Я бы сказал, что этот парень превосходный актер, лучший среди водителей такси. Он возится с аккумулятором, опять бормочет, затем захлопывает капот. Он открывает пассажирскую дверь для меня.
      — Автомобиль сломан — говорит он, черезчур искренне, что бы его в чем-то заподозрить. — Жаль. Я поймаю новое такси для Вас.
      Я выхожу из такси, а он идет к задней части автомобиля и пытается поймать другое такси. Теперь я хорошо знаю, что произойдет дальше. Он планирует остановить такси, затем он попросит водителя задержать меня разговором, а сам в это время уедет. Тогда водителя второго такси откажется везти и тоже уедет, оставив меня в затруднительном положении. Я знаю, что он намеревается делать, но я не спорю с ним, я только улыбаюсь и киваю, а затем, когда он не смотрит, я сажусь на место водителя. Глупый поганец оставил ключи в замке. Я завожу автомобиль, включаю передачу и отъезжаю. Если бы я уехал, он бы искал меня с другими водителями такси, выбил дерьмо из меня, а затем передал полицейским. Но я двигаюсь очень медленно, чуть быстрее пешехода, наблюдая тайца в зеркале. Он видит, что я делаю, и мчится за мной, крича и размахивая руками. Я позволяю ему пробежать сотню ярдов, потом я останавливаюсь и опускаю окно. Я улыбаюсь. Большая, широкая улыбка в тайском стиле. Я даю ему увидеть улыбку.
      — Автомобиль ОК — говорю я. — Я автомобильный доктор. Я починил.
      Он смотрит на меня. Он улыбается. Он знает, что я знаю. Я знаю, что он знает, что я знаю. Но я не сопоставляю его с этим, я не заставляю его потерять лицо.
      — Автомобиль ОК? — спрашивает он.
      — О да. Теперь никаких проблем. Я починил.
      Я выхожу из места водителя и сажусь назад. Он садится на место водителя, включает передачу и трогается. Он улыбается.
      — Теперь ОК — говорит он, одобрительно кивая.
      Мы двигаемся дальше без стычек. Водитель был прав, конечно: мы охреневаем от движения, тратим более часа, чтобы проехать три мили. И когда он наконец довез меня, я дал ему хорошие чаевые. Он улыбнулся. Я улыбнулся. Лицо сохранено с обоих сторон. Ситуация, которая могла бы стать действительно неприятной, стало наглядным примером того, как получить в Стране Улыбок то, чего Вы хотите.
      Так или иначе, мне понравился Пит. Он приятно отличался от эмигрантов, с которыми Вы обычно сталкиваетесь в Бангкоке. Оказавшись здесь, большинство парней, которые прибывают в Таиланд, думают не головами, а задницами. Хорошо, если их послали сюда, тогда они получают полный стандартный пакет: размещение, полеты домой, все льготы. Но любой, кто хочет здесь жить, должен работать по местным законам, а это означает дерьмовые деньги. Парни, похожие на Найджела. Он притворяется, что он воротила, он всегда на грани создания его собственной компании, это сделает его богатым, но это все говорят и ничего не делают. Я сомневаюсь, что он удачлив с женщинами в Великобритании из-за его отсутствующего глаза, но здесь он может спать с женщиной каждую ночь в неделю за цену приличной бутылки Шотландского виски. Пит послан компанией, и в этом его отличие. Это заметно по тому, как он ведет себя в барах, он едва замечает девочек, его больше интересует то, что я говорю. Найджел не может присесть без того, чтобы сунуть руку в трусики какой-нибудь крошки, и он проводит большее количество времени, лаская девочек, чем выпивая.
      Я такой же как Пит. Я управлял фабрикой сумочек в Ньюкасле, и мы заключили контракт о нашем производства в Таиланде. Один из тайцев, по имени Саравут, приезжал в Англию, и увидел, что мы бегали как на пожаре. Прежде, чем он вернулся, он предложил мне работу управляющего одной из его фабрик недалеко от Бангкока. Я был разведен, дети выросли, и я подумал: «Черт возьми!»
      Я все еще не уверен, как получится работать здесь. Саравут довольно хороший парень, но иногда он немного странен. Я не уверен, как смогу объяснить это, но я могу привести Вам пример.
      Его фабрика переукомплектована. У меня такое чувство, что чем большее количество людей работает на Вас, тем Вы важнее. Штат равняется статусу. Так, Саравут очень гордится тем фактом, что он у него почти пять сотен людей, работающих на него, несмотря на то, что это же самое количество работы могло бы быть выполнено половиной работников, если они работали эффективно. Затем, одна из причин, по которой Саравут позвал меня в Бангкок, было то, что он видел, как мы работали в Ньюкасле, и одна из первых вещей, которую я сделал на новой работе, было предложение реструктурировать цех пошива, что позволило бы практически удвоить производительность. Мы были должны уволить тридцать человек, все из них женщины, и это вызвало у Саравута зубной скрежет. Мне пришлось нажимать на Саравута в течение нескольких месяцев, пока он не согласился задействовать мое предложение.
      Потом он пошел к гадалке, и гадалка сообщила ему, что я выгоден для компании, но меня не надо привлекать к ежедневному управлению. Гадалка в её вычислениях использовала мою дату и место рождения, но это звучало для меня как «фокус-покус». Так или иначе, это имело экономическую выгоду, но в то время я был на творческом отпуске в течение шести месяцев, и когда я вернулся, на фабрике работало даже больше сотрудников, чем прежде.
      И вещи, которые Саравут обещал, не становились материальными. Он сказал, что я получу БМВ, но дата поставки продолжала меняться, и я был вынужден обходится старой Тойотой. БМВ прибыл, но Саравут сказал, что это для его жены, и что он заказал мне Рендж Ровер. Я жду до сих пор.
      И он сказал мне, что я буду летать домой бизнес-классом. Но всякий раз, когда я получал билеты, они были эконом-класса. И всегда находилось оправдание: они заказали слишком поздно, агент сделал ошибку, но это ерунда. Нет никакого смысла предъявлять требования, это не срабатывает с тайцами, они притворяются, что не поняли, или просто уходят. Так что я только усмехаюсь.
      Случай в баре «Дрим» типичен для Таиланда. Это было грабеж, но при правильном поведении, не показывая агрессию, все уладилось. Если бы мы кричали или ругались, то гарантирую, что они бы приняли жесткие меры. И Вы не сможете выиграть драку против тайцев, потому что они никогда не дерутся один на один, они всегда наваливаются толпой. Сначала пол-дюжины в баре, но даже если мы прорвались мимо них, наверняка бы нашлось еще десять снаружи.