Глава 28

– Но может быть, ты ошибаешься.

– Я не ошибаюсь. – Она потерлась лицом о мягкую ткань майки Джека, чувствуя твердость его мышц, его тепло. – У него просто такой способ ухаживать за мной. Они все могли бы быть живы.

– Ты не можешь винить за это себя.

– Ничего бы этого не произошло.

Рука Джека медленно гладила ее спину. Нежным, успокаивающим голосом он стал рассказывать:

– Какое-то время я работал обвинителем в Детройте. Это было еще до того, как я переехал сюда. Я уехал оттуда, так как не мог больше выносить всего этого. Каждый день я сталкивался с жестокостью и злобой. Последнее мое дело, которое переполнило чашу терпения... в общем, два парня с ружьями зашли в магазинчик. Владелец по имени Джон Бакстер даже не сделал попытки к сопротивлению. Он отдал им все деньги из кассы. А там было много денег. Но, получив деньги, они стали расстреливать всех, кто был в магазине. Убили Бакстера прямо на глазах у его жены. Она в это время заворачивала баночки с кока-колой двум девчушкам из младшей школы, которые зашли в магазинчик по дороге домой. Убили потом и жену, и этих двух малышек. Они убили и мать троих детей, ожидавших ее в машине, пока та покупала в магазине пачку сигарет. Они убили парня, продавца и мальчишку помощника, который прибежал, когда услышал выстрелы.

– Ужасно, – пробормотала Вики.

– Да, ужасно и непонятно, – произнес Джек. Его рука замерла у нее на спине, и он тихо сказал: – Мы вынесли обвинение в убийстве деньгам, находившимся в кассе.

Приподнявшись, Вики посмотрела ему в лицо.

– Это что – шутка?

– Это урок. Эти два мутанта зашли в магазинчик, потому что им нужны были деньги из кассы. Но все же ты наверняка думаешь, что абсурдно винить деньги в убийстве тех семи людей. Не так ли?

– Конечно.

– Тогда как ты можешь винить себя за то, что сделал Доббс, из-за того, что он хотел тебя?

– Как же мне себя не винить?

Сказав это, она увидела, как слезы выступили у него на глазах. Он быстро отвернулся. Взяв его голову в ладони, Вики прижалась губами к его рту.

И тут же забыла обо всем, кроме его влажных губ и языка, его нежного объятия, твердых мышц и гладкой кожи, которую она ласкала сквозь майку.

Но она сидела в неудобном положении и не могла так долго продержаться.

– Я сейчас сломаюсь, – наконец прошептала она.

– Не могу допустить, чтобы это случилось. Ты слишком дорога мне, чтобы тебя сломать.

Скользнув губами по его губам, она выпрямилась и взглянула на него сверху. Он полулежал на подушке, руки вдоль тела, ноги раздвинуты. Белая майка немного съехала на одно плечо, волосы взъерошены. Вокруг его чуть полуоткрытого рта был красноватый ореол от помады. Он взглянул на нее, и в его взгляде светилось спокойствие и одновременно желание. Она наблюдала за его взглядом, медленно скользившим по ее телу, сначала вниз, а потом вверх и наконец остановившимся на лице.

Вики почувствовала, как сильно у нее забилось сердце и внезапно пересохло во рту.

Подняв бровь, Джек оценивающе взглянул на ширину тахты и спросил:

– Может, мы поместимся здесь или...

– А что наверху? – перебила его Вики.

– Спальни.

– Покажешь?

Поджав губы, он тихонько стал насвистывать.

– Просто мне пришла в голову мысль, – сказала Вики.

– И очень правильная мысль.

Вики немного отступила назад, позволив Джеку подняться с тахты. Они пересекли гостиную, идя бок о бок, почти касаясь друг друга. Перед тем как подыматься по ступенькам. Вики протянула руку и положила ее ему на бедро. Джек придвинулся к ней. Она почувствовала, как он ласкает ее плечо и гладкая ткань блузки скользит по ее коже. Они прошли по ступенькам вместе. Идя по коридору второго этажа, она взглянула на него. Он тоже посмотрел на нее и улыбнулся. Вики пихнула его бедром. Улыбка Джека стала еще шире.

Они вошли в комнату, и Джек щелкнул выключателем. Лампа осветила аккуратно застеленную кровать огромных размеров. В комнате был идеальный порядок.

В дверях Вики немного поколебалась.

Внезапно у нее возникли сомнения.

Джек жил один. Совсем не обязательно его комната должна была быть в беспорядке, но...

Он прибрал ее. Убрал грязную одежду, вымыл пол, поменял постельное белье.

Он знал, что я приду сюда.

Знал.

На заднем сиденье машины Мелвин разделся донага, залез в свой грязный комбинезон и застегнул “молнию”. Затем он всунул голые ноги в старые кожаные туфли, которые любил носить на бензоколонке.

Потом он вышел, открыл багажник и достал оттуда болванку, один конец у нее был утолщен, а другой – в форме клина. Мелвину было приятно ощущать ее тяжесть. Опустив крышку багажника, он повернулся к ней спиной и насел на нее. Замок тихонько щелкнул.

Направляясь к дому, он размахивал болванкой, постукивая ей по левой руке.

“Я покажу этой сучке. Лживая грязная потаскуха”.

Он не мог избавиться от навязчивых картин. У него перед глазами стояло, как она повернулась на тахте и прижалась к груди этого парня. Как она поцеловала его. Как его руки гладили ее по спине, как будто она принадлежалаему.

Ему стало дурно. Будто чьи-то ледяные руки скрутили его кишки.

“Она пожалеет. Она еще очень пожалеет”.

Мелвин обошел дом сзади. Здесь окна были темные. На заднем дворике стояло несколько стульев и шашлычница.

Решетчатая дверь была не заперта и скрипнула, когда он ее отворил. Придерживая ее спиной, он попробовал открыть внутреннюю деревянную дверь. Закрыта.

Мелвин всунул болванку расплющенным концом в щель между дверью и косяком, там, где мог находиться дверной язычок, и налег на нее. Затрещав, дерево немного подалось. Он еще глубже засунул болванку, двигая ее туда-сюда, протискивая ее, чувствуя, как замок стал поддаваться.

Наконец дверь открылась.

Он осторожно вошел в дом, прикрыв за собой решетчатую дверь. Кухня была темной, если не считать света, проникающего из входной двери.

Мелвин прислушался. Все было тихо, никаких звуков, только сердце гулко отсчитывало удары.

Сделав шаг, он услышал, как скрипнула подошва его туфель. Нагнувшись, он развязал шнурки и снял туфли. Пол, покрытый линолеумом, холодил его вспотевшие ноги.

Мелвин глубоко вздохнул. Напряженность и холод все больше овладевали им. Если бы только он мог успокоиться.

Успокоиться и насладиться тем, что собирался сделать.

Как бы он хотел хоть немного возбудиться.

Так, как он обычно возбуждался, убивая свои предыдущие жертвы.

Но он не мог. Ему было больно.

Она сделала ему очень больно.

“А сейчас ты заплатишь за все. Так нельзя обращаться с Мелвином Доббсом”.

Крадучись, он направился туда, где пробивалась полоска света.

– Что-то не так? – спросил Джек, подходя к ней сзади. Вики почувствовала его легкое прикосновение к спине. Его руки оказались на ее талии, теплое дыхание раздувало волосы.

– Это... все очень стремительно.

– Но вовсе не обязательно, чтобы это произошло.

– Я знаю, ведь я предложила...

– В пылу страсти.

– Да, я немного потеряла голову.

Его руки передвинулись к ее животу и стали небольшими круговыми движениями скользить по ее телу. Вики чувствовала их приятное тепло. Она стала гладить его руки, запястья и предплечья.

– Может, пойдем вниз? – спросил он.

– Не знаю, – прошептала она.

Она вспомнила, как сожалела о том, что не занялась любовью с Полом еще тогда, много лет назад, на пароме. Это был ее последний шанс, и она им не воспользовалась. Потом были другие мужчины... несколько... но она не любила никого из них.

“Люблю ли я Джека? – спросила она себя. – Похоже на то, не правда ли?”

Чувств, которые она испытывала к Полу, конечно, не было – интимности, загадочности, боли разлуки. Но, наверное, это бывает лишь однажды.

Она прерывала все отношения, которые хоть в чем-то были не такими, как у них тогда. Их отношения были для нее идеалом, к которому никто потом не смог даже приблизиться.

“Джек близок к этому идеалу, – подумала она. – Я не могу жить только воспоминаниями о том, как это было с Полом. Это было короткое, замечательное время, но оно ушло. Навсегда.

А Джек здесь.

И кто знает, что будет завтра? Может быть, это наш единственный шанс, и если я не воспользуюсь им, то спустя много лет я оглянусь назад и пожалею...”

– Ты дрожишь, – заметил Джек.

– Я знаю.

– Давай спустимся в гостиную.

Взяв его руки, она провела ими по блузке, вниз к животу. Пока они гладили ее кожу, она расстегнула пуговицы и прижалась спиной к нему, положив ладони на его бедра. Его руки медленно блуждали по ее телу, словно он был слеп и мог узнать ее только на ощупь. Они заменяли ему глаза, и он хотел увидеть ее кожу, запомнить каждый изгиб и впадинку на ее теле. Его руки распахнули блузку и вскоре добрались до ее бюстгальтера. Ее затвердевшие соски болезненно напряглись. Она не хотела, чтобы ткань мешала ей чувствовать его тело.

Вики хотелось самой добраться до застежки бюстгальтера и расстегнуть ее. Но она не сделала этого. Поглаживая его ноги, она решила уступить инициативу Джеку.

“Давай, – торопила она его. – Сними же его”.

Какая-то часть ее сознания забавлялась этим нетерпением. Разве не она решила, что им стоит подождать, повстречаться какое-то время, постепенно сближаясь и приближая ту ночь, которая увенчает их долгий путь к друг другу?

Затем она почувствовала, как он расстегивает застежку. Наклонив голову, она наблюдала, как его пальцы скользили между гладкими черными чашечками бюстгальтера. Она застонала, так сильно было ощущение его тела. Его губы прижались к ее затылку. Его ласки напоминали дуновение теплого ветра. Едва касаясь, он водил пальцами вокруг ее сосков. Томя ее. Заставляя извиваться всем телом.

Протянув руки назад, она сжала его ягодицы. Это было словно сигналом. Он сжал ее груди, стал мять их. Затаив дыхание, она сильно прижала его руки к своей груди, затем, отняв их, развернулась лицом к нему и нашла губами его рот.

Мелвин остановился возле открытой двери и прильнул к стене. Из комнаты доносились стоны и громкое дыхание. Скрип пружин.

Он знал, чем они занимались.

Им недолго осталось.

Он вытер губы тыльной стороной ладони.

“Они мне очень облегчают работу. Я успею разделаться с ними, даже прежде чем они узнают, что я здесь”.

– Нет. Подожди.

Судя по голосу, она была довольно возбуждена.

– Еще рано.

– В чем дело? – раздался мужской голос.

– Время резиночек.

Мелвин мог даже представить, как она улыбалась, произнося это. Улыбалась, прерывисто дыша, и после каждого вздоха ее грудь вздымалась и опускалась, а нагое тело блестело от пота.

– Резиночек? Ты что, шутишь?

– Просто не хочу никаких случайностей.

– Ты разве не принимаешь какие-нибудь таблетки или что-нибудь в этом роде?

– Я не боюсь забеременеть.

– Ты думаешь, что я чем-то болен?

– Ты будешь спорить или...

Он издал стон. Стон удовольствия. Мелвину оставалось только догадываться, что она ему сделала.

Потом парень тихонько произнес:

– Подожди, я сейчас принесу.

Кровать скрипнула, и послышались торопливые шаги, приглушенные ковром.

Мелвин на всякий случай поднял свое орудие, хотя был уверен, что парень не выйдет из комнаты.

– Ненавижу эти вещи.

– Понимаю. Это все равно что надеть перчатку.

Ее голос звучал весело.

– Дай, я помогу тебе.

Снова шаги, скрип кровати, и Мелвин услышал шелест разворачиваемой обертки презерватива. Он опустил болванку.

– Думаешь, подойдет? – спросил парень.

– Хвастунишка.

Парень застонал от удовольствия.

Мелвин мог очень живо представить себе эту сцену, даже ощутить ее пальцы сквозь тонкий латекс.

Он несколько раз был в публичных домах в Блейтоне. И там они тоже заставляли его надевать это. Только не помогали ему.

– Ну вот, – сказала она. – Все готово. Мелвин почувствовал, как у него пересохло во рту. Он сделал глубокий вдох. Его сердце бешено билось, и все тело было напряжено, как струна. Кровать снова заскрипела.

– О, е-е, – мужской голос.

– Это совсем не похоже на перчатку, – женский.

– А на что же?

– На телефонный столб.

“Пора и мне поразвлечься”, – подумал Мелвин.

Он представил брызги крови, летящие на его комбинезон.

Он вытер рот. Положив свое орудие на ковровую дорожку, Мелвин медленно расстегнул “молнию” на комбинезоне и сбросил его с плеч. Одежда упала к ногам, и он переступил через нее. Затем поднял стальную болванку.

Тяжело дыша, он прислонился к стене и сразу почувствовал ее прохладу. Прислушался.

Женщина стонала так, словно ее избивали до смерти.

Мелвин вошел в комнату.

Лампа у кровати отбрасывала свет на обнаженные тела. Он видел спину мужчины, которую ласкали женские руки, ее широко раскинутые ноги, согнутые в коленях, тело, страстно отзывающееся на каждое движение партнера.

Мелвин тихонько приблизился к кровати.

Ему не видно было их лиц, и поэтому они не могли видеть его.

Женщина страстно извивалась и стонала.

Мелвин представил, какой хороший удар он мог бы нанести парню сзади. Но это было бы немножко не то.

Запрыгнув на кровать, Мелвин уперся коленями прямо парню в спину, там, где ее сжимали руки женщины, наваливаясь на него всем своим весом. Парень замычал.

Она закричала.

– Ну, как вам это нравится? – выдохнул Мелвин.

Чувствуя, что его колени соскальзывают со спины, он сделал рывок вперед и нанес удар.

Боль пронзила его руку до плеча.

Но все же его удар того стоил. Голова парня отскочила в сторону, и сильная струя крови брызнула на стену.

– Нет!

Кровь стекала по ее лицу. Ее глаза были готовы вылезти из орбит.

– Да, – произнес Мелвин, нанеся еще один удар парню в висок.

На этот раз кровь брызнула ему прямо в лицо. Вдруг липкое тело под ним дернулось, и колени соскользнули вниз. Он свалился и не успел вскочить, как что-то схватило его снизу – ее рука вцепилась в его бедро, раздирая его ногтями. Мелвин дернулся назад, почувствовав, как она почти добралась до его гениталий. Ее пальцы сомкнулись, не схватив свою добычу, упустив свой шанс изо всей силы сжать и покалечить его. Но она успела нанести удар, которого было достаточно, чтобы вызвать у него приступ рвоты.

Чтобы не упасть, Мелвин схватился за ногу трупа. Ему нужна была всего лишь секунда, чтобы прийти в себя.

Но она не дала ему этого шанса.

Она схватила его и стала мотать из стороны в сторону, стараясь спихнуть с кровати. Наконец ей это удалось, и Мелвин упал, стукнувшись спиной об пол. Сверху на него упал труп парня. Женщина вскочила на мертвое тело и, налегая всем телом, давила на него, стараясь придушить Мел-вина.

Но ей не удалось долго продержаться в таком положении. Вскоре она упала с этой груды на пол рядом с Мелвином. Он не мог посмотреть на нее, пока не скинул с себя тело парня.

Она ползла на четвереньках к выходу, всхлипывая и оглядываясь через плечо. Встав на ноги, Мелвин двинулся за ней. Огромным усилием воли она заставила себя подняться на ноги и, спотыкаясь, пошла в коридор. Шатаясь, Мелвин переступил порог комнаты. Она находилась в нескольких шагах от него. Он уже было отвел руку с болванкой назад, чтобы ударить ее по затылку, но тут у него промелькнула мысль. “А что, если промажу?” Тогда он лишился бы своего основного оружия, и она смогла бы подобрать болванку и использовать ее против него. Сжав железяку покрепче, он продолжал идти за женщиной.

Но она шла быстрее.

Сейчас она уйдет!

Зацепившись плечом за дверной косяк, Мелвин пошатнулся и, выругавшись, нетвердыми шагами вошел в кухню. Он сразу увидел ее. Она вовсе не собиралась идти к двери. Ее спина белела в углу кухни возле стойки.

Нащупав рукой на стене выключатель, Мелвин нажал на него. Кухня сразу озарилась светом, и она быстро развернулась к нему лицом.

В руках у женщины был нож для резки мяса.

Она стояла, уставившись на него, судорожно дыша и часто моргая глазами. Ее волосы разметались, грудь тяжело вздымалась, пот струился по телу, смешиваясь с кровью убитого парня. Ее влажная кожа блестела, словно намазанная маслом.

Она была очень красива в этот момент. Похожа на богиню войны.

Мелвин молча уставился на нее. Он хотел ее. Раньше ему хотелось только убить ее, а теперь он жаждал иметь это тело, влажное и извивающееся.

Но кроме того, он чувствовал еще и страх.

– Ну что, – выдохнула она. – Все... кончено... подонок.

Она сделала шаг в его сторону.

Мелвин едва справился с желанием развернуться и убежать. Слегка наклонившись вперед, он поднял свое орудие.

– Давай, иди сюда и получи свое.

Она внезапно кинулась на него, рыча. Мелвин услышал ее шаги и увидел блеск лезвия.