— Итак, — сказала она, чинно сложив руки на коленях, — теперь рассказывайте подробно обо всем.

— Подробно… Сначала о доме. Он тебе очень понравится. У них один из самых больших домов в городе. Места в нем столько, что у тебя будут отдельные апартаменты. Прапрадед Майкла был владельцем горно-обогатительных заводов еще во время…

Джессика положила руку на колено Кристоферу.

— Постойте… Ну-ка, еще раз… — Она была в панике. — Я что, буду жить у них?

— Ну конечно. Разве это не одно из твоих условий?

— Совсем не обязательно. Иногда няня приходит на день.

— 'Но Дора ясно дала понять, что ей нужна няня, которая бы постоянно жила в доме.

Джессика сидела очень тихо, переваривая ужасную новость.

— Ох, Кристофер…

— Я понимаю, — негромко ответил он. — Но ведь ты всегда говорила, что хочешь жить самостоятельно. Разве не так?

Конечно так. Почему же мысль о том, что ей придется уехать отсюда, приводила ее в ужас? Она должна радоваться, а не думать о том, как ей будет не хватать Кристофера. Рассыпаться в благодарностях, а не глотать слезы.

— Это всего в четырех кварталах отсюда, котенок. Если тебе что-нибудь понадобится, я буду тут как тут.

Джессике очень хотелось верить ему. Боже, каким счастьем было бы рассчитывать на поддержку такого надежного человека, как Кристофер… Но у нее слишком печальный опыт. На самом деле это было началом конца. Люди входят в твою жизнь, и потом исчезают. Это так же естественно, как морской прибой. Все уходят. Даже тот, кто любит тебя. А у Кристофера для этого больше причин, чем у всех, вместе взятых…

— Ну что ж, спасибо, — неуверенно ответила девушка. — Спасибо за все — за гостеприимство, за новую одежду, за поездку в горы… — У нее прервался голос.

Удивленный, Кристофер повернулся к Джессике, взял ее лицо в ладони и взглянул в глаза.

— Спасибо за уик-энд…

У Джессики, которая всегда гордилась выдержкой, комок подступил к горлу. Взгляд синих глаз Кристофера словно проникал ей в душу, с каждой долей секунды устремляясь все глубже и глубже.

Джессика кончиками пальцев дотронулась до его подбородка. Боже, как она любила этого человека! Она не хотела этого и была уверена, что Кристофер рассердится, если узнает правду. Но когда-то где-то она совершила ошибку, попала в ловушку и теперь погибала от любви.

— Кристофер…

Она не слышала собственного голоса, но зато Кристофер слышал все. Его губы тотчас приникли к ее рту. Поцелуй был тихим и нежным — как раз таким, какого жаждала девушка в эту минуту.

— Мы с тобой очень плохо поступаем, и ты знаешь это, правда? — шептала она, не отнимая губ от его рта.

— Хуже не бывает, — шептал он в ответ.

— Мы же решили больше никогда этого не делать, — виновато произнесла Джессика.

— Я помню, — отозвался Кристофер. Но уже мгновение спустя они забыли обо всем, слившись в крепком, страстном поцелуе. Джессика никогда не испытывала ничего подобного. И в эту минуту ей нужен был именно такой поцелуй.

Джессика приникла к Кристоферу с отчаянием человека, которого никогда не любили, словно из отчаяния разгорелся огонь страсти, которого она была лишена в прошлом и не надеялась испытать в будущем. Пылавший в обоих костер бросил влюбленных на диванные подушки, и Джессика впервые почувствовала на себе тяжесть сильного мужского тела. Но она забыла обо всех страхах и целовала Кристофера со все возраставшим пылом. Губы девушки раскрылись, уступая настойчивому языку, и Кристофер не смог сдержать стона.

— Джессика, ты сводишь меня с ума, — шептал он, судорожно хватая ртом воздух.

Джессика возликовала, чувствуя свою власть над мужчиной. Как легко она добилась победы! Девушка улыбнулась, глядя в его глаза, затуманенные желанием.

— Черт возьми, не делай этого… — взмолился Кристофер.

— Чего?

— Не улыбайся. Я не могу… о… — И он снова целовал ее горячо и сильно. — Я не могу устоять перед твоей улыбкой, — хрипло закончил Синглтон.

Они скатились с дивана на пол, и Кристофер сильно ударился локтем о журнальный столик, но даже не заметил этого.

Джессика упала на Кристофера, юбка на ней задралась, волосы растрепались…

— Тебе только разбитого локтя не хватало. Он усмехнулся, не отрываясь от ее губ.

— В данный момент меня беспокоит совсем другая часть тела.

И без того раскрасневшиеся щеки Джессики заполыхали еще сильнее.

— Извини. Я не хотел смутить тебя. — Он пригладил ее волосы.

Джессика соскользнула с него и теперь лежала рядом, положив руку ему на грудь.

— Это я должна извиняться. Я не… — Она не сводила глаз с потолка. — У меня нет опыта в таких делах.

Кристофер приподнялся, опираясь на локоть.

— О каком опыте идет речь? — спросил он, внимательно глядя на девушку.

— Нет опыта… совсем… — Она подумала, что если сию минуту не умрет от стыда, то сможет это пережить. Джессика выросла среди девчонок, которые приобретают первый сексуальный опыт в четырнадцать, беременеют в шестнадцать, а в восемнадцать становятся проститутками. И хотя ей исполнилось двадцать два года, подобная судьба миловала ее, девушка оставалась невинной.

Кристофер сел, облокотившись на диван, с которого они только что скатились.

— И тебя это смущает?

— Да. Я видела женщин, с которыми ты встречаешься. Могу себе представить, к чему ты привык.

— Нет, не можешь. — Синглтон едва коснулся пальцами стройной девичьей щиколотки. — Котенок, если считать по десятибалльной шкале, где десять означает самое бурное свидание в моей жизни, то сегодняшнее надо оценить примерно в девять.

Джессика опустила голову, пряча глаза. Ей хотелось смеяться от счастья.

— И это судя по твоим поцелуям. Я даже представить себе не могу, что будет, если… — У Кристофера светились глаза.

Джессика порывисто прильнула к нему, не в силах устоять перед этим манящим шепотом и огнем, горевшим в глазах. Дыхание их смешалось, и они приникли друг к другу в поцелуе, от которого Джессика едва не потеряла сознание.

Когда Кристофер оторвался от нее, девушка не чувствовала собственного тела. Она медленно открыла глаза и улыбнулась. Но Кристофер не ответил ей улыбкой. Наоборот, он был очень расстроен.

— Ах, Джессика… Теперь ты понимаешь, что мы не можем жить под одной крышей? — И хотя голос его осип от испепеляющей страсти, в нем слышались гневные нотки и нескрываемое недовольство собой. Кристофер поднялся на ноги и отошел в сторону.

Сидя на полу, Джессика чувствовала, как в ее сердце зарождается смутная тревога.

— Н-нет, не понимаю…

Кристофер обеими руками пригладил волосы. Взгляд его стал каким-то затравленным.

— Джессика, то, что происходит между нами, никуда не годится. Предполагалось, что я буду опекать тебя, а не пользоваться твоим положением.

— Чем же ты пользуешься, если я сама…

— Я так и знал, что ты не поймешь.

— Не пойму чего? — У нее сорвался голос. Кристофер оперся на спинку стула.

— Ты сейчас ужасно беззащитна. Возможно, твое чувство ко мне родилось случайно, во мне ты нашла воплощение тех, в ком так отчаянно нуждалась: отца, друга, возлюбленного…

Джессика хватала воздух открытым ртом.

— Но это неправда!

— Разве? Боюсь, ты совершенно запуталась и не можешь здраво рассуждать. А я не хочу, чтобы ситуация усугублялась, не хочу брать на себя ответственность и чувствовать себя виноватым.

— Может, я и не слишком хорошо соображаю, но мне кажется, ты сам изрядно запутался. Ведь я вижу, как тебя тянет ко мне!

— Да, конечно, и это тоже. Ты вызываешь желание, Джессика. Ты относишься к тому типу женщин, которым мужчина не может сопротивляться. Любого, кто оказался бы на моем месте, потянуло бы к тебе. Вот что я пытаюсь объяснить.

Сначала Джессика услышала только одно: «вызываешь желание». Но постепенно до нее начал доходить смысл его слов. За откровенной лестью скрывалось признание в том, что он не придает своему влечению к Джессике никакого значения. Обычная реакция нормального мужчины, только и всего…

— Вы совершенно правы, — произнесла она, стараясь не выдать невыносимую боль, пронзившую сердце. И когда только жизнь чему-нибудь научит ее? Ведь он то же самое проделал с ней в горах, а она все забыла и повторила ошибку. Только на сей раз это было непростительно.

— Да, я абсолютно прав, Джессика, нам лучше держаться друг от друга подальше.

Боль становилась невыносимой. Что он там говорил о том, будто не хочет навредить ей, будто она слишком чувствительная и уязвимая? На самом деле все очень просто: Кристофер так же не хочет, чтобы она жила с ним рядом, как и его обожаемая сестрица. Как все на свете…

— Давайте ужинать, — предложила она, — а потом я позвоню Липтонам и договорюсь о встрече. Настало время покинуть этот дом.

Два дня спустя Кристофер вставил в рамку выпрошенную у Джессики фотографию, где она снялась со своим классом после окончания школы, и поставил ее на стол.

Кристофер оперся подбородком о ладонь и грустно улыбнулся. На фотографии она выглядела моложе, волосы у нее были короче, но даже в семнадцать лет Джессика была очаровательна.

Он откинулся на стажу кожаного кресла, сцепил ладони на затылке и прислушался. В доме стояла мертвая тишина.

Джессика переехала сегодня утром, когда он был на работе, и Кристофер в душе порадовался, что не присутствовал при этом.

В десятый раз за вечер он напомнил себе, что сделал это для ее же блага. Их физическое влечение друг к другу оказалось слишком сильным. Кристофер закрыл глаза. Временами он даже страшился своего чувства к Джессике. В ее присутствии он не мог здраво рассуждать, не мог ничего делать: его просто переполняло желание, разливавшее по жилам волны огня.

Это грозило катастрофой. Джессика не должна ждать от него большего, чем он может ей дать.

Кристофер прошелся по кабинету. По правде говоря, была еще одна причина, которая заставила его настаивать на отъезде Джессики. Думать об этом не хотелось, потому что тут была замешана Глэдис. Кристофер мечтал любить их обеих, но чем больше он узнавал о жизни этой девочки, тем труднее ему было сберечь привязанность к Глэдис. Он не хотел разрыва с сестрой: ведь она у него одна в целом свете, их связывали детские воспоминания. Но, черт возьми, ее последняя выходка не укладывалась ни в какие рамки. Конечно, поступок Глэдис был вопиющей несправедливостью по отношению к Джессике, но ведь сестра и его использовала в своих гнусных целях. Обманула с такой легкостью, будто он ей никто, и это было хуже всего…

Кристофер вернулся к столу, взял фотографию, сделанную на выпускном вечере в юридическом колледже, и почувствовал режущую боль в сердце. Как могла Глэдис бесстыдно солгать, говоря, что хочет переехать поближе к нему? Теперь он прекрасно понимал Джессику: его ведь тоже бросили.

Кристофер отставил фотографию. У него начинала болеть голова. Нет, никакой вины Джессики в том, что его отношение к сестре изменилось, не было. И все же… Если бы девушка не вскинула дом, ее присутствие ежесекундно напоминало бы Кристоферу о предательстве Глэдис. Это и было тайной причиной, побудившей его подыскать Джессике место няни.

Надо принять аспирин-голова просто раскалывалась… Но не успел он подняться со стула, как зазвонил телефон.

— Да?

— Привет, дружище!

— Билл? Привет, как дела?

Сегодня вечером у Билла Роджерса было полно новостей. Накануне он нанес визит супругам, купившим дом Едздис и обнаружившим, что прежняя хозяйка оставила в кладовке несколько готовых к отправке коробок. Не зная, что это за коробки, новые жильцы открыли их.

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: содержимое принадлежит молодой девушке, — сказал Билл.

Кристофер дал волю чувствам, схватив со стола шариковую ручку и с силой защелкав кнопкой.

— Все коробки находятся у меня дома. Тебе их прислать?

— Что ж, пожалуй. Думаю, Джессика обрадуется.

— Угу. Там все ее вещи: одежда, бижутерия, старые куклы и дневники…

В воздухе повисла пауза. Наконец Кристофер проговорил:

— О'кей. Говори, что ты в них нашел. — Кнопка щелкала не переставая.

— Мать малышки сбежала, когда той было три года.

— Это я знаю. Дальше.

— Ладно. А знаешь ли ты, что девчонка работает с одиннадцати лет? Щелканье прекратилось. — Ого… Нет.

— А когда ей было двенадцать, ее чуть не зарезали за какие-то паршивые восемь долларов.

Кристофер отбросил ручку и разразился проклятиями.

— Где в это время был ее отец, чертов пьяница?

— Как всегда, в баре «У Сэнди». А как тебе понравится вот это: малышка набрала на устном опросе шестьсот сорок баллов!

Кристофер смотрел на фотографию Джессики и с возрастающим гневом думал о том, почему никто не удосужился обратить внимание на способного ребенка…

— Очевидно, она хотела учиться дальше, — продолжал Билл. — Но ты уже извини, дружище, — похоже, твоя сестрица изрядная ведьма. Не то чтобы малышка жаловалась на это прямо, но я давно научился читать между строк. Создается впечатление, что твоя сестра считала учебу пустой тратой времени. Она заставляла девочку работать и выжимала из нее все соки.

Кристофер встал и начал расхаживать по кабинету, насколько позволял телефонный провод.

— Ну хорошо, хорошо, высылай вещи. — Он уже достаточно наслушался за вечер.

— Можешь быть спокоен… О, еще одно. Твоя сестра во Флориде. Я раскопал ее адрес. Продиктовать?

— Да. Как тебе удалось?

— Элементарно. По путевому листу. Помнишь, я говорил тебе, что видел, как они грузились в трейлер?

Кристофер поднял с пола ручку и записал адрес, а Билл тем временем продолжал:

— Если позвонишь и тебе ответит мужчина, знай, что это ее новый муж.

Кристофер закрыл глаза. Нет, он не должен сердиться: Глэдис уже четырежды выходила замуж, это вполне в ее духе, пора было привыкнуть. Но он не мог сдержать гнев. Черт возьми, разве такое возможно? Эта женщина не думала ни о ком на свете, кроме самой себя. Синглтон опустился в кожаное кресло и провел ладонью по лбу. Он не хотел больше думать о Глэдис. И о Джессике тоже. Он сделал для этой вздорной маленькой злюки больше, чем собирался. Он достаточно нянчился с ней, а теперь отпустил на свободу и больше не несет за нее никакой ответственности.

— Послушай, Билл… У меня есть для тебя еще работа. Родная мать Джессики… Как ты думаешь, можно ее разыскать? Девушка осталась совсем одна вдруг мать захочет увидеть ее, а то и помочь? — Ого! Это долгая история…

— Меня не волнует, сколько времени и денег на это потребуется.

— Понял. Попробую.

Кристофер повесил трубку, убеждая себя, что теперь-то его совесть чиста. Никто не сможет его упрекнуть в безответственности, раз он решил разыскать мать Джессики.

После минутного размышления он набрал номер Эмили и пригласил ее на завтрашний обед. Пока Джессика жила в его доме, они с Эмили виделись только на работе. Эмили приглашение приняла.

Покончив с личной жизнью, Кристофер надел очки и открыл кейс. Настало время заняться делами.

Но прошло пять минут, а Синглтон так и не принялся за работу. Он смотрел на фотографию Джессики и прислушивался к царившей в доме тишине.