Темная сторона неба

      Холл в номере представлял собой просторное и высокое помещение со множеством лепнины где-то в стратосфере и несколькими оранжевыми лампами для чтения. Эта комната была во вкусе Хертера. Ему бы привесить саблю на бок - и можно было бы подумать, что очутился в Европе 1914 года.
      Сабли у него не было, но в правом кармане пиджака лежало нечто тяжелое. Моя рука сама дернулась на всякий случай. Он отпрянул и быстрым взглядом окинул меня с головы до ног. При моей фирменной рубашке и брюках с задним карманом любой заметил бы, что у меня нет оружия, которое я мог вы выхватить моментально.
      Не видно было ни наваба, ни мисс Браун, но на одном из маленьких столиков стоял поднос с бутылками. Я налил себе виски с содой, не дожидаясь приглашения. Хертер наблюдал за мной.
      - Ну, - заговорил первым я, - его превосходительство будет, или вы ведете все его дела?
      - Его превосходительство выйдет, как только будет готов. Садитесь, пожалуйста.
      Я пил виски, но не садился.
      - Вы как, не попытаетесь убить меня? - поинтересовался я. - Я бы сказал, что в ваших интересах заботиться о моей жизни. Или, может, я неправ?
      - А вы боитесь? - удивленно спросил он.
      - До некоторой степени. До некоторой степени любой может бояться. Тут мне пришла в голову новая мысль. - А, вы и не хотите, чтобы я думал, что вы меня хотите убить. Вы просто хотите, чтобы я боялся.
      Он взглянул на меня с ещё большим удивлением.
      - Ладно, оставим это, - сказал я. - Это слишком сложно.
      Возможно, так оно и было для Хертера. Я сделал глоток из своего стакана, закурил. Через некоторое время пришел наваб.
      Он носил такого же рода одежду, как и в последний раз: рубашку с короткими рукавами, серые фланелевые брюки и марокканские тапочки. Он бросил на меня резкий взгляд, затем взглянул на напитки. Хертер вскочил и быстро сделал ему бренди с содой.
      Наваб принял у него стакан и поблагодарил:
      - Спасибо. - Потом, обращаясь ко мне, сказал: - Вы очень добры, что приехали сюда, командир. Пожалуйста, садитесь.
      Мы сели в резные, покрытые шелком кресла. Хертер встал рядом с навабом. Наваб приступил:
      - Я полагаю, вы нашли некоторые из сокровищ, которые мы ищем, командир. Я надеюсь, что этот ваш приход сюда означает, что вы собираетесь возвратить их нам.
      Я возразил:
      - Давайте поставим этот вопрос несколько иначе: я могу кое-что знать о том, где находятся кое-какие из них. Но я не знаю, конечно, те ли это или не те, что вы ищете. И если те, то следует учесть, что я понес некоторые расходы и перенес кое-какие неприятности, обнаруживая их местонахождение.
      Вмешался Хертер:
      - Конечно, они его превосходительства.
      Я вежливо улыбнулся ему и сказал:
      - Что ж, тогда вы, может быть, опишете то, что вы ищете, а я скажу вам, если узнаю по вашему описанию?
      Этим я допек их. Мало того, что они не хотели, чтобы я был обладателем информации, которую уже имею, так они должны ещё и описать с полсотни с лишним изделий - если Кен был прав насчет "полных двух ящиков из-под боеприпасов". И все же так или иначе им придется сделать это. Если они этого не сделают, то какой смысл показывать им те штуки?
      Наконец наваб заговорил:
      - Я уверен, мы сумеем удовлетворить вас и убедить, что это именно то, что мы ищем, командир. Сколько их?
      Я подумал, отвечать ли, а потом решил: почему бы и нет?
      - С десяток примерно.
      Он тяжело кивнул.
      - Теперь, вы упомянули о расходах и неприятностях. Так, по-моему, командир? Вы смогли бы оценить их?
      - Это не так просто. Расходы не столь велики, а вот неприятности были значительны. Меня чуть не убили. Как это оценишь? Но я помню, что, кажется, в Афинах - вы говорили о вознаграждении. О небольших процентах. Каковы ваши размеры?
      Он явно не хотел называть цифры, ему хотелось бы, чтобы я забыл про тот разговор. И все-таки он медленно произнес:
      - Это будет зависеть от стоимости драгоценностей. Но мы же этого пока не знаем.
      - Я могу назвать вам собственные оценки, - с готовностью пошел я им на помощь. - Самое малое я дал бы за них двести тысяч фунтов.
      Воцарилась долгая, хрупкая тишина. Потом наваб не без сарказма спросил:
      - Вы эксперт, командир?
      - Ни в коем случае. Но у меня есть кое-какой опыт. И я говорю с вами, конечно, о цене открытого рынка. Единственно верный путь - это я выставляю их на продажу, а вы выкупаете на открытом рынке. Так вы узнаете, сколько они стоят.
      Снова наступила тишина. Хертер медленно наклонился вперед, глаза его сверкали под очками, лоб покрылся глубокими складками.
      Наваб поднял на него глаза и отрицательно покачал головой, затем поднял свой пустой стакан. Хертер слегка расслабился, взял стакан и стал наполнять его.
      Обратясь ко мне, наваб сказал:
      - И о каком вознаграждении вы думаете?
      - Вы говорили о небольших процентах? Пять - это немного. Значит десять тысяч фунтов.
      Хертер протянул навабу стакан. Наваб взял его и на краткий миг взгляды их встретились. Потом наваб сказал ему:
      - Может, вы попросите войти нашего гостя?
      Хертер еде заметно улыбнулся. Он кивнул и вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Наваб сделал глоток и приятнейшим голосом спросил:
      - Как вы находите Триполи, командир?
      - Как и в последний раз.
      - Ну конечно, ваша работа часто заносит вас в эти места.
      - Да. А как мисс Браун?
      Он нахмурил лоб и уткнулся в бренди.
      - Очень хорошо.
      Открылась дверь и вошел Юсуф.
      На нем были те же хлопчатобумажные джинсы, голубая ковбойская куртка и самодовольно-презрительная усмешка на лице, которые он носил с момента нашей первой встречи. Куртка и брюки измазались к настоящему времени, а ухмылка выглядела свежей и новой.
      Я следил за тем, чтобы лицо у меня оставалось каменным. По крайней мере, пытался.
      Хертер затворил за собой дверь и снова встал сбоку от наваба.
      Наваб тем же приятнейшим голосом произнес:
      - Я думаю, вы уже встречались?
      Он выглядел весьма довольным. Хертер тоже выглядел весьма довольным. И Юсуф выглядел весьма довольным. Это был большой, удивительный и счастливый мир, а я - вроде наблюдателя со стороны.
      - Встречались, - согласился я. - И что с того?
      - Мы нашли мистера... Юсуфа в Эдри, сегодня во второй половине дня. Он рассказал нам о кое-каких ваших приключениях в Мехари. Это было захватывающе интересно. Он также сумел рассказать нам о кое-каких ваших приключениях в Афинах перед самым отлетом. Это тоже было очень интересно. Особенно то, что добавил к этому джентльмен из греческой полиции, летевший с нами из Рима.
      Он сделал паузу, и я понаблюдал новый взрыв всеобщего счастья. Они приготовили для меня рождественский сюрприз, тщательно заворачивали его и теперь с таким удовольствием разворачивали на моих глазах.
      - Мне кажется, - продолжал наваб, - что человек, который занимался драгоценностями в Афинах, был убит перед вашим отбытием. Перед самым вашим отбытием. Как я понимаю из того, что рассказал мне Юсуф, вы поехали попрощаться с этим человеком, перед тем как улететь. И что, прилетев в Мехари, вы привезли с собой пистолет этого человека. Юсуф узнал пистолет.
      Так вот в чем сюрприз: я - убийца.
      Они аж подались вперед, предвкушая, как я побледнею и начну лепетать о милосердии, буду клясться, что это была случайность, что, мол, пистолет выстрелил во время борьбы, что я больше не буду и, мол, заберите ваши сокровища даром, в доказательство моей искренности.
      Я допил, что у меня было в стакане, и встал. Юсуф быстро сунул руку в куртку, но и только,
      - Я хочу налить себе, - хрипло произнес я.
      Когда я подошел к столику с бутылками, Юсуф оказался от меня на расстоянии вытянутой руки. Он стоял на том же месте, довольный донельзя, косо поглядывая за мной. Я плеснул себе в стакан виски, долил содой из сифона и, ставя сифон на место, опрокинул бутылку с виски.
      Юсуф опустил глаза на бутылку - тут я его и поймал.
      Хертер моментально выхватил из кармана большой черный "люгер". Я держал Юсуфа, заломив ему правую руку за спину. Юсуф находился между мной и Хертером.
      - Спокойно, - быстро сказал я. - Я не собираюсь никого убивать.
      Миг был напряженный. Они считали меня убийцей, и Хертер готов был застрелить меня, прошив Юсуфа, если бы заподозрил, что я собираюсь причинить ущерб навабу. Таким пистолетом он и до меня достал бы.
      Я сунул левую руку через плечо Юсуфа и достал пистолет, прилаженный у него на поясе. Это был маленький, посеребренный пистолет калибра 0,22 дюйма, на котором имелась золотая гравировка и щеки слоновой кости на рукоятке. Я понюхал ствол и бросил пистолет в кресло рядом с Хертером.
      Теперь я отпустил Юсуфа и сделал шаг назад.
      - Сегодня вечером, незадолго до этого, в меня стреляли, - сказал я. Возле моей гостиницы, через пару часов после нашей встречи. Три выстрела из пистолета малого калибра. Понюхайте у него ствол.
      Хертер осторожно нагнулся, взял пистолет, понюхал дуло и резко взглянул на Юсуфа.
      А я продолжил:
      - Юсуф как-то сказал, что убьет меня. И снова постарается сделать это. Помните, что где бы ни находились эти сокровища, никто кроме меня их не отыщет. Если меня убьют - они пропали, и навсегда. Так что держите вашего дружка под контролем, если хотите иметь со мной дело.
      Хертер положил свой пистолет в карман, извлек магазин из маленького пистолета и высыпал два патрона на ладонь. Потом взглянул на Юсуфа.
      - Из этого пистолета сделано три выстрела. Вы пытались убить капитана Клея.
      Я продолжал:
      - Юсуф - слишком опасное животное, чтобы его держать в доме. Я бьюсь об заклад, что он не рассказал вам одной вещи о Мехари - что он убил там своего хозяина. И меня бы убил сегодня вечером, если бы знал, что в голову в темноте лучше не стрелять.
      Юсуф подался вперед.
      - В другой раз я сделаю это лучше! В следующий раз я тебя точно убью!
      Я ударил его, вложив в удар максимум силы и немало искренности. Удар пришелся в челюсть. Голова его откинулась, увлекая за собой тело, и Юсуф рухнул на пол, превратившись в дополнительный узор ковра.
      Рука Хертера снова юркнула в карман.
      - Расслабьтесь, - успокоил я его. - Просто пришла моя очередь ударить кого-нибудь. А то все эти дни люди только и делают, что нападают на меня. Так на чем мы остановились? Ах, да - я наливал себе виски.
      Бо'льшая часть бутылки была на ковре. Я взял чистый стакан, налил себе бренди с содой и прошел к своему креслу. Все молчали. Рождественское веселье улетучилось.
      - Значит, мы обсуждали сделку, - первым нарушил молчание я. - Часть вашей стороны, похоже, считает, что это я убил Микиса. Я этого, конечно, не признаю, но интересно послушать, что вы готовы предложить на этой основе.
      Наваб собрался с мыслями, сделал глубокий вздох и сказал:
      - Я не хотел, чтобы Юсуф покушался на вас или убивал. Мне очень жаль, что так случилось.
      - Этого не случилось. Но я хочу, чтобы этого не случилось впредь - по крайней мере до завершения сделки.
      - Да-да, конечно. - Наваб снова вздохнул. - Тем не менее, командир, я думаю, что вы не хотели бы, чтобы я передавал пистолет мистера Микиса греческому детективу, который сейчас находится в Триполи. И чтобы я не говорил, как он попал к нам. В конце концов, это доказательство, которое ставит вас под подозрение, и весьма серьезное. Так что поскольку мы говорим о сделке, то я предлагаю, чтобы мы вернули вам пистолет - в обмен на драгоценности, разумеется.
      - Разумеется, - повторил я и взглянул на Хертера. - И вы считаете, что вам пришла в голову хорошая идея?
      Оба напряглись. Хертер был человек наемный, и не его это было дело иметь идеи насчет идей нанимателя.
      - Это не имеет отношения к делу, - подчеркнуто заявил наваб.
      - Но вы же не против этого? - спросил Хертер.
      - Конечно нет. О'кей. - Я кивнул. - Мне только хотелось бы, чтобы сделка была единодушной. А теперь к вопросу о моем времени и пережитых неприятностях. Значит, если я действительно убил Микиса, должно быть так, что я это сделал, чтобы добраться до драгоценностей - то есть это добавляется к тем беспокойствам, которые я принял на себя. Но если вы предпочитаете это видеть иначе, я не возражаю. Значит, мы имеем пять тысяч фунтов - в качестве вознаграждения, в качестве компенсации за потраченное время и перенесенные переживания. И - пистолет.
      Тень пробежала по лицу наваба.
      - Я хотел бы, чтобы вы знали: я это серьезно говорю насчет пистолета. Если мы передадим его греческому детективу...
      - Я понимаю. Я знаю, что вы это серьезно. И понимаю, насколько все это серьезно - пистолет, я, детектив. Но как бы серьезно это ни было, мы в Ливии. Ему ещё надо добиться моей выдачи - а в настоящее время я в хороших отношениях с ливийской полицией. Так значит пять тысяч. В действительности я предлагаю вам пять тысяч за этот пистолет - в убеждении, что лучшей цены вы ему не найдете нигде. Я вынужден согласиться.
      Наваб продолжал хмуриться. Потом сказал:
      - Я ещё подумаю.
      - Хорошо. - Я улыбнулся ему. - Слышали что-нибудь новое о Кене Китсоне?
      Оба сделались неприступными. Кен стал ругательным словом в этой компании.
      - Ничего о новых обломках мы не слышали, - наконец произнес наваб.
      Я с досадой покачал головой.
      - Тут такое дело. Это был мой старый друг. И я не хотел бы, чтобы он вот так ушел из жизни - погибнув во время самовольного полета. Почти как преступник. Мне хотелось бы каким-то образом обелить его имя.
      Навабу этот разговор явно доставлял неудовольствие. Инициативу взял в свои руки Хертер.
      - Его превосходительство не желает говорить о мистере Китсоне.
      - Но я желаю, - возразил я. - Завершим мою сторону сделки. Мне нужны два документа, датированные задним числом до того дня, когда Кен вылетел из Афин. Один - освобождающий его от контракта с вами, и чтобы никто никому ничего не должен, с конца следующего дня. А другой - дающий ему право на этот полет. Скажем, вы послали его в э-э-э, - я изобразил на лице глубокое раздумье, - в Триполи, сюда, - скажем, для подготовки вашего приезда сюда. И чтобы оба письма подписали вы.
      Наваб хмуро посмотрел на свои тапочки, а Хертер с той же миной - на меня.
      - Это отчасти глупые сентименты, - сказал я, - но они обелят его в глазах тех, для кого он представлял интерес. Друзья, родственники и так далее. Так что пусть это будет составной частью сделки. - Я встал. Договорились?
      - Вы забываете, - выпалил Хертер, - что мы можем отдать пистолет греческому полицейскому.
      - А вы забываете, что мы в Триполи, а не в Афинах.
      - Но я полагаю, - снова вступил в разговор наваб, - что вы по вашей работе вынуждены бывать в Афинах, командир.
      - Все верно. Это вы очень хорошо продумали. Но письма вам ничего не стоят. Так что, я думаю, мы сумеем договориться на моих условиях. - Я поставил стакан на столик и кивнул им. - Спокойной ночи, ваше превосходительство. Спасибо за угощение.
      Юсуф время от времени корчился на полу, тяжело дыша. Я переступил через него. Дверь я открыл себе сам.
      20
      Я пешком пошел в свой отель. Я не собирался снова подставлять себя под пули - по крайней мере сейчас. Я не доверял Хертеру, что тот будет следить за Юсуфом. Но сегодня Юсуф уже не будет ни в кого стрелять.
      Я спросил у дежурного, нет ли для меня чего. Служащий покачал головой и как-то плотоядно посмотрел на меня. Я ничего не понял и, пожелав ему спокойной ночи, ушел. Я взялся за ручку двери, и только потом увидел свет под дверью. Не долго думая я прижался к стене и затаил дыхание. После того как в тебя постреляют, становишься очень восприимчивым к сюрпризам.
      Я подумал, что все это не слишком улыбается мне, но потом мне пришла в голову мысль, что если кому-то захотелось подстрелить меня, то он с большим успехом мог подождать меня в коридоре и выстрелить по силуэту, высвечиваемому светом ламп в коридоре. Наверно, там Роджерс. И я вошел.
      Это был не Роджерс, а мисс Браун. Она свернулась на моей постели и читала журнал. Она подняла голову и улыбнулась мне.
      - Привет, - поздоровалась она. - Я жду вас.
      - Да, - медленно проговорил я. - Вижу, что ждете.
      - Войдите и закройте дверь. Выпить не хотите?
      - Да, - согласился я, - я не прочь выпить.
      Что за яркий собеседник, этот Джек Клей! Я закрыл дверь. Когда я вернулся, мисс Браун уже "развернулась" и наливала виски из полупустой бутылки в стакан для полоскания рта. На ней был белый мохеровый джемпер поверх изумрудной блузки и изумрудная юбка.
      - Теперь понятно, почему дежурный так посмотрел на меня, - сказал я.
      Я подошел и взял стакан. Она снова улыбнулась и тут заметила пластырь у меня на щеке.
      - Что случилось? - спросила она, расширив свои большие карие глаза.
      - Напоролся на деталь двигателя, - начал было я, но потом пробурчал: На человека с ножом.
      Она встала и потрогала длинными прохладными пальцами мое лицо.
      - Тут, кажется, испачкано, - нежным голосом произнесла она. Очень могло быть. Я испачкался, прячась от второго выстрела Юсуфа. Подождите-ка.
      Она взяла с туалетного столика свою большую белую прямоугольную сумку и вышла в ванную, а я стал пить виски. Когда она вернулась, в руках у неё был свернутый жгутом влажный носовой платок. Она подошла ко мне и стала оттирать корпию с пореза.
      Немножко болело, но меня занимали другие чувства.
      - Вам почаще надо сворачиваться на постели, - сказал я. - Это так идет вашим ногам.
      Она прекратила свое занятие и посмотрела на меня. Нас разделяло небольшое расстояние. Лицо её было очаровательным. Даже на таком расстоянии не было видно ни малейшего изъяна. Передо мной были её большие темно-карие глаза в обрамлении превосходной кожи медового цвета и губы с легким намеком на улыбку.
      Она снова взялась за порез. Мисс Браун хорошо знала свою работу. Она нежно промокнула рану, наложила на неё что-то холодное и затем новую корпию. Все это было у неё в сумке. Потом отступила назад.
      - Вот теперь почище.
      - Гораздо лучше, замечательно.
      Она быстро снова ушла в ванную. Я сел на кончик кровати и стал пить виски. Вот она вернулась, закрыла за собой дверь и остановилась, глядя на меня.
      - Я очень рад видеть вас здесь, - сказал я, - но я никак не могу понять, с чего бы это. Единственное, что я обнаруживаю обычно в номерах это счета.
      Она быстро сделала несколько шагов и села на пол рядом со мной, положив руку мне на колено, а голову - на руку. Прямо вот так.
      - Мне хотелось поговорить с кем-нибудь.
      Я нежно провел рукой по её длинным черным волосам, и она потерлась о мою руку.
      - Мы можем обращаться друг к другу впредь иначе? А то мисс Браун да мисс Браун, - предложил я.
      - Меня зовут Даира.
      - Даира.
      - Ты виделся с Али? С навабом? - спросила она меня.
      - Виделся.
      - И собираешься отдать ему украшения?
      - Я могу заключить сделку с ним.
      Она подняла на меня широко раскрытые глаза, и я прочел в них страдание.
      - Он обманет тебя. Я уверена, обманет.
      - Он постарается, - сказал я, - но не обязательно преуспеет.
      Она медленно покачала головой.
      - Еще как преуспеет. Да ещё вместе с этой гестаповским бандитом.
      Я улыбнулся, потому что мы оказались одного взгляда на Хертера. А она продолжала:
      - Я думаю, что ты - единственный мужчина из тех, кого я видела, который может противостоять им. И все же они обманут тебя. Джек, не вступай с ними ни в какие отношения больше того, что нужно. Уезжай отсюда. Уезжай с их сокровищами.
      - И это говоришь ты? Мне?
      Она опустила голову, положив щеку на мою ладонь.
      - Кто он мне, по-твоему, как ты думаешь, Джек? - произнесла она мягким грудным голосом. Но она не ждала моего ответа. - Работа - вот и все. Он мне нужен, мне нужна работа. Я евразийка, полукровка, если хотите. Меня так звали раньше. Но это прекратилось после того, как я стала подругой наваба.
      Она вздохнула и продолжила:
      - Ты знаешь, что это такое - девушка-евразийка, Джек? Мой отец был англичанином - майором индийской армии, а моя мама - мусульманка. Как будут меня воспринимать в Англии? Могу себе представить. И знаю, что обо мне думают в приличных, респектабельных мусульманских семьях.
      Она говорила это безо всякого волнения, почти без эмоций, но когда она провела своей щекой по моей ладони, у меня словно кожа вспыхнула. Другую руку я спрятал в её волосах. Слушал я её затаив дыхание.
      Она подняла ко мне свое лицо.
      - Я подружка богатого человека, - просто сказала она. - Или я это, подчеркнула она, - или я ничто. Я - роскошная вещь. А что становится с роскошной вещью, когда она становится старой и некрасивой?
      Я потянулся к ней, и она мне ответила. Ее руки гуляли в моих волосах, губы что-то шептали на моем лице, на моей шее. Широко открытым ртом я ловил её, вдыхал её и пробовал её, всю её, чувствовал на себе её нежные груди и испытывал желание чистое и прозрачное, как вешняя вода.
      Она оторвала от моих губ свои губы и торопливо прошептала:
      - Возьми меня с собой, Джек. Куда хочешь, куда хочешь - только возьми с собой.
      Если бы я мог открыть сейчас дверцу самолета и войти в него, то я полетел бы в это самое "куда хочешь" тут же. Но до него долгий путь. Это за пределами карт, за горизонтом и во всяком случае дальше, чем хватит топлива в баках. Это маленькая равнина на острове Кира.
      Настроение у меня было неважное, и она это чувствовала. Опустив голову мне на грудь, она прижалась ко мне, а я играл её волосами. Она была по-прежнему самым красивым существом, которое я когда-либо видел, а я оставался измученным пилотом "Дакоты" во второразрядной гостинице Триполи с неоконченным мошенническим делом, которое надо доделать завтра утром.
      - Джек, - нежно спросила она, не поднимая головы, - какое у тебя есть желание - помимо жизни?
      Я ответил:
      - Это прозвучит банально. Я пилот самолета - им и хочу быть. Только разве летать на линиях получше тех, что сейчас.
      - И никаких дальних мест со странными именами и названиями? Чтобы с шампанским и перепелиными яйцами?
      - Нет, пузырьки бьют в нос, да ещё в далеких местах много людей с длинными ножами.
      Она приподняла голову и посмотрела на меня.
      - А что случилось с ним - с тем, который порезал тебя?.
      - Его убил кто-то еще.
      - Опередил тебя?
      - Я в это время сматывался.
      Она села, подобрав под себя ноги.
      - Налей мне чего-нибудь, я хочу плеснуть тебе в физиономию.
      - Целься в рот.
      Я налил ей виски, она стала пить и поглядывать на меня через край стакана.
      Мы закурили. Долгое время мы молчали. Страсти успокоились, мы смотрели друг на друга и улыбались, как это бывает тогда, когда оба знают что-то такое, что не было и не будет сказано.
      - Сложный ты человек, Джек, - наконец произнесла она.
      - Запутавшийся. Просто запутавшийся. Слишком много людей и слишком много стран и городов.
      - А как насчет дальних стран?
      - А есть такие?
      - Только не говори мне о самолетах, которые делают мир меньше. Дальние страны должны быть.
      - Для некоторых людей. Все зависит от человека. И от того, как ты попадешь туда. - Я встал. - Вот так.
      Она улыбнулась, провела губами по моей здоровой щеке и ушла, оставив в воздухе свой запах, а в моей голове - её голос, призывающий меня пойти за ней и вернуть её. Этот голос продержится дольше, чем запах духов.
      21
      В аэропорту я был к девяти часам. Я переоделся в комбинезон и начал обычную проверку "Дака". Несколько механиков засуетились было около меня, предлагая платную помощь, но потом все ушли.
      Через полтора часа я вполне убедился, что самолет в хорошей форме, в той, в которой мне нужно, а я за это время превратился в составную часть ландшафта. Я нашел длинный кусок толстой проволоки, сделал крюк с одного конца и начал ловить добычу в правом запасном баке.
      Долгая это была работа. От паров бензина кружилась голова, я буквально зверел от жары, но сокровища подталкивали меня продолжать работу. К половине двенадцатого я выудил все девять главных украшений и два перстня и разложил их просохнуть на кусок промасленной тряпки, расстеленной на крыле. Бензин, похоже, ни капли не повредил их. Жемчуга стали казаться даже намного новее.
      Я снова переоделся в летную форму, рассовал украшения по карманам и направился в бар аэропорта. Я задумчиво рассматривал второй бокал пива, когда рядом со мной кто-то остановился и спросил, можно ли сесть за мой столик.
      Это был Анастасиадис, из греческой полиции.
      - Садитесь, - пригласил я. - Выпьете чего-нибудь?
      - Пиво, - если не возражаете.
      Он приятно улыбнулся мне, а мне показалось, что содержимое моих карманов начинает вздуваться. Пришлось мне напомнить себе, что он работает далеко от дома и без надлежащих юридических полномочий. Напоминал я себе в тот момент, когда подзывал бармена.
      Когда я снова обернулся к Анастасиадису, он уже расставил на столе шахматные фигуры из "Честерфилда", зажигалки, ручки и блокнота. Я улыбнулся, увидев это.
      - Надеюсь, вы выспались и восстановили свои силы, командир?
      - Спасибо, я в полной порядке. А вы возвращаетесь в Афины?
      - Не сейчас.
      Но что он делает сейчас в аэропорту, он не сказал.
      - Как у вас идет расследование?
      Он открыл записную книжку.
      - Я хотел бы выяснить пару моментов, командир. Вы не возражаете?
      - Абсолютно. Спрашивайте.
      Он подождал, пока я расплачивался с барменом, принесшим пиво.
      - Три дня назад, - сказал он, - вы прилетели из Афин в Триполи и дальше в Мехари, так?
      - В Эдри, - поправил я его.
      - Эдри? Ах, да, - и он сделал пометку в записной книжке. - Вы сдали груз и получили квитанцию.
      - Я вам показывал квитанцию.
      - Да, показывали. Для кого было это оружие?
      За окном со свистом садился "Вайкаунт" "Алиталии", серебристо-голубой, веселый, как прекрасно одетая светская дама.
      - Я не вожу оружие, - резко ответил я.
      - Бросьте, командир. - Он доверительно улыбнулся мне. - Чего тут такого стыдного? Возить оружие - невелико преступление. Если бы это было иначе, многие из моих соотечественников были бы куда более крупными преступниками, чем вы. Оружие расходится из Греции по многим странам. И мы это знаем. Оружие - это мировая валюта, может быть, получше доллара, я думаю. Значит, вы перевезли немного оружия. Какого? Мистер Микис наверняка был убит не из-за нескольких пистолетов.
      Вот оно как: признай я, что перевез несколько винтовочек - и тайна моего полета проясняется; признай, что немножечко промышлял контрабандой оружия - и с тебя снимется подозрение в убийстве.
      Так и не так. Ему прежде всего нужен был рычаг, чтобы расшатать всю мою легенду. Признайся ему в одном - и он начнет разваливать её до конца. Это был хороший детектив - и все же он не верил, что я возил оружие.
      - Я не вожу оружие, - повторил я.
      Он посмотрел на меня со сдержанным удивлением и продолжил беседу в том же размеренном тоне.
      - Чего я не пойму в отношении вас, командир, так это почему вы работаете на такую маленькую, небогатую и несовременную компанию, как "Эйркарго".
      Я резко вскинул голову. Это я могу честить "Эйркарго" по-всякому, но только не кто-то другой, тем более в моем присутствии.
      Анастасиадис поднял руку, чтобы остановить меня.
      - Я знаю, что это за авиакомпания, командир. Пожалуйста, не обижайтесь. Загадка в том, что вы работаете в ней. Я спрашивал про вас в Афинах, здесь в аэропорту. Эти люди понимают в пилотах. Они видят, как они садятся в плохую погоду, с барахлящими двигателями. Год за годом они видят вас. И все они говорят одно и то же: вы - один из лучших, самых надежных пилотов, которых они когда-либо видели.
      - Есть и получше.
      - Возможно. Но если так, то все они работают в больших авиакомпаниях "БОАК", "БЕА", "Эр Франс". А вы почему нет - при всем том, что вы можете предложить им?
      - Я не в ладах с моралью. По субботам вечером я напиваюсь.
      Он кивнул.
      - Возможно, что вы не в ладах с моралью, командир, но дело не в том, что вы напиваетесь по субботам. Я послал в Лондон запрос на вас через "Интерпол". Сейчас жду ответа.
      - Лондон уж столько лет и слышать обо мне забыл.
      Он опять кивнул.
      - Возможно, командир. Вот я и спрашиваю себя, почему это так?
      - И какого ответа вы ждете? - прорычал я.
      Он улыбнулся.
      - Вот жду, какой получу.
      Дверь бара распахнулась, и с полдюжины людей с багажом ввалились в помещение.
      Среди них была и Ширли Бёрт.
      Анастасиадис обернулся, как бы просто так - хотя к настоящему времени я знал, что просто так он ничего не делает. Я внезапно понял, для чего он приехал в аэропорт: он приехал в Триполи исключительно по мою душу, и его афинский департамент, очевидно, довел до его сведения, что мисс Бёрт взяла билет на Триполи.
      Она провела глазами по помещению, увидела меня и помахала мне рукой. На ней был строгого покроя голубой морской льняной костюм, в руках она держала голубой чемодан, а на плече висела фотокамера в потертом чехле.
      Она опустилась на стул и устало улыбнулась мне.
      - Пива. Холодного-холодного, - произнесла она.
      Анастасиадис привстал. Мне подумалось, что он растеряется, встретив её сразу лицом к лицу.
      - Ширли, - сказал я, - познакомьтесь с мистером Анастасиадисом. Мистер Анастасиадис, мисс Ширли Бёрт. - Анастасиадис галантно склонил голову. Я продолжал: - Мистер Анастасиадис из афинской полиции. Он прибыл сюда, чтобы расследовать убийство, про которое я, по его мнению, что-то знаю.
      Анастасиадис медленно перевел на меня холодный взгляд.
      Ширли внимательно посмотрела на него.
      - А вы не будете заниматься делом одного человека, который улетел черт знает куда и пролетал над Саксосом и Кирой?