Имена. Классика - Четвертый позвонок

      - Не могу больше.
      - Напряги свою волю. Как делаю я.
      Бобо сел возле засыпанного снегом автомобиля и стал протирать обледеневшие стекла очков.
      - Воля ничего не дает, - сказал он устало. - С точки зрения психологии воля вовсе не является способностью души. Это одна лишь абстракция.
      - Пусть она будет чем угодно, только здесь мы оставаться не можем. Здесь для нас - снежная могила. Идем сейчас же!
      - Нет, погоди. Ты, наверно, не понял, что я сказал. Я не утверждаю, что в понятии воли не имеется известного основания, опирающегося на опыт, которое мы называем волевой деятельностью. Но речь идет не об этом, а об определенной рефлекторной деятельности, которая не имеет ничего общего с волевой жизнью. Ходьба представляет собой лишь небольшую серию рефлекторных движений, возникающих автоматически, помимо воли...
      Джерри сложил обе ладони рупором и закричал:
      - Перестань! Надо идти.
      - Я не расслышал, что ты сказал.
      Джерри, по колено в снегу, подошел к Бобо вплотную и повысил голос:
      - Ты сумасшедший! Безмозглый человек! Неужели ты не понимаешь, что мы замерзнем в снегу?
      Схватив Бобо под мышки, он с силой поднял его на ноги.
      - Я, наверное, устал не меньше тебя, - сказал Джерри примирительно, но, несмотря на это, надо идти.
      - Об усталости не стоит спорить...
      Они пошли дальше, и через некоторое время вереница застрявших в снегу автомобилей осталась позади. Среди тьмы забрезжил тусклый свет.
      - Дом! - воскликнул Джерри.
      - Наверное, какая-нибудь автомобильная станция.
      - Это ресторан.
      - А далеко?..
      - Совсем рядом. Разве не видишь? Вон, слева.
      Сквозь плотную снежную завесу просвечивала вывеска ресторана "Золотая тарелка". Еще несколько шагов, и они были у двери, над которой сияли неоновые буквы: "Пиво, вина, котлеты".
      - Нам повезло, - сказал Бобо.
      - Теперь наедимся и напьемся.
      - У нас нет денег, - вздохнул Бобо.
      - Заплатим психологией...
      Очередной порыв бури распахнул дверь и втолкнул путников в маленький зал, из которого им навстречу хлынула приятная волна тепла и щекочущих ноздри запахов. Автоматический проигрыватель приветствовал вошедших модной песенкой Эдди Фишера "Милая, милая, милая". За буфетной стойкой хлопотала супружеская чета итальянского происхождения, которая приняла вошедших странников, как желанных гостей. Обстановка была располагающая и непринужденная. Это был непритязательно уютный ресторанчик, посетители которого никогда не надевали чужого пальто или шляпы вместо своих. Они заходили лишь на минутку, чтобы насладиться чашечкой кофе и на пять центов - граммофонной музыкой. Но сейчас они никуда не спешили. Разыгравшаяся снаружи свирепая метель заставила их сбиться в кучу, и через минуту они были уже как одна семья. Каждый о каждом знал все основное: семейное положение, взгляды и марку автомобиля.
      - Какая у вас машина? - спросил хозяин "Золотой тарелки" у Бобо.
      - Кадиллак, - поспешно ответил Джерри, так как боялся, что психолог в горячке начнет опять лекцию о пользе и значении физического движения.
      - Это хорошая марка, - сказал хозяин.
      - И дорогая, - добавил Джерри.
      - Очень дорогая. Наш брат не может и мечтать о такой машине. У меня форд. Что господа прикажут подать?
      - Портвейна, - сказал Бобо. - Это согревает. Но... Погодите минуточку. - Бобо наклонился над стойкой поближе к уху хозяина и продолжал шепотом:
      - Мы бы также охотно съели что-нибудь, но у нас случайно нет с собою денег.
      - Неужели совсем нет? - осведомился хозяин.
      - Ни цента.
      - А у вас? - спросил хозяин у Джерри.
      - То же самое: ни цента. Я забыл мою чековую книжку в машине.
      - Хорошо ли вы заперли дверцы машины?
      - Конечно. Но я уронил ключи в снег.
      Хозяин провел короткое совещание со своей женой и вернулся к гостям, покачивая головой.
      - В долг угостить не можем. Очень сожалею.
      Настроение Джерри померкло, но Бобо, казалось, наслаждался теплом и ароматами ресторана. Вскоре он подсел за какой-то маленький столик в углу и начал заводить знакомство с проезжими, спасающимися от метели. Джерри отправился к другому концу буфетной стойки и, бросая горящие взгляды на хозяйку ресторана, завел флирт в расчете на ужин.
      - Ужасная погода, не правда ли, миссис Компотти?
      - Совершенно кошмарная. По радио сказали, что движение прекращается во всем штате Огайо.
      - У вас очень миленький ресторан, миссис Компотти.
      - Пора бы сделать ремонт. Но где уж нам, старикам, управиться!
      - Ну, вам ли говорить о старости, миссис Компотти! Вы двигаетесь еще совсем как молоденькая девушка.
      - Да, может быть... Только ноги у меня совсем плохи.
      - Неужели? Так вам надо обратиться к врачу.
      - Не поможет, я думаю.
      - Я уверен, что поможет. Боли в ногах могут происходить из-за спины. Неправильное положение позвонков вызывает ущемление центральной нервной системы.
      - Спина у меня тоже болит.
      - Видите, я угадал. Я заметил это по вашей походке, миссис Компотти. У вас, по всей вероятности, была вначале легкая хондрома, из-за которой с течением времени образовалась саркома. Появляющуюся на скелете остеосаркому очень легко распознать. Вам надо непременно обратиться к врачу.
      Дородная хозяйка гостиницы обеспокоенно слушала диковинные слова гостя и наконец спросила:
      - Сударь, вы, наверно, доктор?
      - Вы правы, миссис Компотти. Я специалист по лечению спины.
      Миссис Компотти быстро направилась к грозному строю бутылок, наполнила бокал и спросила с любезной улыбкой:
      - Вы ведь заказывали портвейн?
      - Да, миссис Компотти. У вас еще может оказаться туморес медулле спиналис.
      - Нет... Я не думаю, чтобы у меня было что-нибудь такое. Ведь это болезнь, доктор, - то, что вы назвали?
      - Да, разумеется. Это часто принимают за ишиас. Область болевых ощущений зависит от того, на какие нервные пути давят наросты и опухоли. Вам непременно надо исследоваться, миссис Компотти.
      - Да, возможно... возможно... Это было бы хорошо. Разрешите предложить вам еще бокальчик?
      - Да, благодарю вас.
      Джерри посмотрел туда, где сидел его приятель, и почувствовал удовлетворение: Бобо пил пиво с каким-то пожилым господином и докладывал о психологических и социальных причинах детской преступности. За окнами было уже так темно, что фотографы могли бы на улице проявлять свои негативы, хотя часы показывали только четверть шестого.
      Миссис Компотти оставила Джерри наслаждаться портвейном, а сама пошла шептаться о чем-то с мужем. Через минуту секретный шепот перешел в громкий диалог.
      - Попроси ты, - говорила миссис Компотти.
      - Нет, зачем же я, проси ты сама, - отвечал мистер Компотти.
      - Я не могу, мне неловко.
      - Попроси, и все. Ты лучше сумеешь объяснить.
      - Нет, сначала ты должен ему сказать...
      - Не будь ребенком, Аделина. Это же естественное дело.
      - Да, но... Нет, ты должен с ним договориться.
      - Я не...
      Тут жена вперила в мистера Компотти требовательный взгляд и заговорила, с силой напирая на каждое слово:
      - Артуро! Ты слышал, что я сказала? Ты договоришься - и все.
      - О'кэй, Аделина, - ответил муж покорно, вытер руки передником и не спеша подошел к Джерри.
      - Какая досада, что вы потеряли ключ от машины, - сказал мистер Компотти.
      - Я? - оторопел Джерри, у которого ложь была всегда поспешной и недолговечной. Бобо называл такую вынужденную ложь своего друга "психологическим коротким замыканием".
      - Да, вы ведь уронили ключи в снег.
      - В самом деле. Угораздило же меня! А я уже забыл об этом.
      - Но все-таки хорошо, что вы заперли дверь.
      - Дверь?
      - Дверь вашей машины, сэр.
      - Совершенно верно. Да, это действительно хорошо.
      Джерри быстро опорожнил бокал и начал старательно протирать очки.
      - У вас, доктор, такая шикарная машина, - продолжал хозяин "Золотой тарелки".
      - Да... Очень элегантная.
      - Такую машину можно купить только на докторские доходы.
      - Конечно... Совершенно верно...
      - У вас, доктор, очень высокая такса?
      - Когда как... Когда как...
      Беседа прервалась на мгновение. Мистер Компотти схватил с полки бутылку вина и наполнил бокал Джерри.
      - Пожалуйста, доктор.
      - Благодарю вас! У вас хорошее вино.
      - Это французское. Калифорнийское вино - совсем не тот шик.
      - Да, конечно.
      Хозяин ресторана огляделся вокруг и перешел на шепот:
      - У меня к вам небольшое дело, доктор.
      Джерри вздрогнул.
      - Да?
      - Или, вернее, у моей жены. Собственно, она велела спросить... Собственно, если бы вы могли, доктор, и если это вообще удобно... И если, конечно, это не будет стоить слишком дорого...
      Джерри понял теперь, о чем идет речь, и ему показалось, что он уже откусывает краешек котлеты.
      - Да, мистер Компотти, - сказал он спокойно. - Судя по походке вашей жены, у нее, вероятно, что-то не в порядке со спиной. Дело в том, однако, что я не имею официального разрешения заниматься практикой где-либо, кроме Нью-Йорка. Принимая во внимание, что случай этот серьезного рода, я осмелюсь сделать отступление. Но платы я, разумеется, взять не могу. Вы, конечно, можете восполнить это как-нибудь иначе. Ну, хотя бы предложив легкий ужин мне и моему товарищу. Или что-нибудь в этом роде.
      - О'кэй, доктор, о'кэй! - воскликнул мистер Компотти. - Так, может быть, сейчас?
      - Я всегда готов оказать помощь больным, - сказал Джерри с холодной торжественностью.
      И случилось так, как говорится в пословице: кто просит милостыню на языке страны, тот не умрет с голоду. Профессор Финн отправился размеренными шагами на второй этаж, где у господ Компотти была хорошо обставленная квартира, и принялся исследовать хозяйкины позвонки. У миссис Компотти была чрезвычайно полная спина с очень нежной кожей, живо напоминавшая картины эпохи Ренессанса. Мистер Компотти не решился вернуться вниз к своим клиентам, а остался наблюдать за процедурой.
      - Здесь! - воскликнул наконец профессор Финн, почувствовав подлинное счастье искателя. - Четвертый позвонок, считая снизу. Больно?
      - О да... Очень...
      - Ничего, потерпи, Аделина, - сказал одобрительно супруг. - Я же давно советовал тебе пойти к доктору?..
      - А здесь? - спросил хиропрактик.
      - Ой, да!.. И здесь...
      - Ничего, Аделина, - повторил муж.
      Исследовав каждый позвонок, Джерри начал ритмическими движениями разминать спину больной. Руки мистера Компотти сжались в кулаки, и он стал тихо ругаться по-итальянски. Больная героически сносила пытку. В муках она поведала доктору, что родила четверых здоровых детей - без помощи врача или акушерки - и что в молодости она носила мешки с мукой весом до двухсот фунтов и копала клейкую красную глину под фундамент этого дома. Повесть миссис Компотти помогла Джерри в уточнении диагноза.
      - Это объясняет все, миссис Компотти. Когда-то вы вывихнули себе спину, и у позвонков образовались хрящевые опухоли.
      - Скорее всего, - сказала больная, - я нажила эту болезнь еще раньше когда я была в цирке.
      - Так вы и в цирке работали?
      - Четыре года. Но это было давно.
      - Вы были танцовщицей?
      - Нет, я занималась борьбой и поднятием тяжестей. Но с той поры прошло уже много лет.
      Мистер Компотти повернулся к ним спиной и захихикал:
      - Аделина - танцовщицей...
      Джерри взглянул на мышцы рук и спины пациентки и очень хорошо понял, в чьих руках находились бразды правления маленького ресторана. Размяв еще несколько раз спину немолодой амазонки, Джерри посоветовал больной обзавестись прежде всего лечебными средствами: грелкой и бильярдным шаром. Миссис Компотти была весьма счастлива, так как и то и другое уже имелось в доме. Джерри вытер со лба пот и деликатно повернулся спиной к пациентке, которая почувствовала такую бодрость, что стала одеваться, тихонько напевая.
      - Теперь очередь Артуро, - сказала миссис Компотти. - Я ухожу вниз.
      Супруг забеспокоился.
      - У меня в спине никаких недостатков нет...
      - Доктор знает лучше тебя, - твердо сказала жена и, уходя, добавила: Я чувствую себя новым человеком, действительно новым человеком...
      - Ну, так, мистер Компотти, снимайте рубашку и ложитесь, - сказал Джерри, оставшись наедине с хозяином "Золотой тарелки".
      Мистер Компотти выполнил указание с тихой дрожью. Джерри, не найдя в костистой спине пациента никаких дефектов, заключил, что мистер Компотти никогда не утруждал своей спины, как впрочем, и головы, в которой у него было столько же костей, сколько и в спине. Действительно, голова у мистера Компотти была исключительно развита, но главным образом за счет костяка.
      - Прежде чем спуститься в зал, давайте выпьем по маленькой, - предложил хозяин. - И заодно поговорим о вашем вознаграждении, доктор.
      - Ужин на двоих, - сказал Джерри скромно.
      Он завел разговор и о ночлеге, но хозяин не имел решающей власти.
      - Место у нас найдется, конечно, если Аделина согласится.
      Но мистеру Компотти не пришлось докладывать об этом Аделине, потому что профессор Минвеген уже успел уладить такую мелочь. Когда Джерри спустился в зал, он застал Бобо в отличном расположении духа. Часть гостей покинула ресторан. У длинной буфетной стойки сидело двое молодых людей, какая-то довольная юная женщина и коммивояжер с бойким взглядом - они ожидали прибытия заказанных на ближайшей автостанции буксирных машин. Бобо сидел у пылающего камина все с тем же господином средних лет. Психолог в эти минуты не видел трудностей. На лице его пламенел простудный румянец, глаза горели за массивными стеклами очков, как две маленькие головешки, а руки как бы направляли стремительное течение слов. Увидев Джерри, он возбужденно воскликнул:
      - Мы давно ждем тебя. Разреши представить тебе мистера Глена Тэккера. Мистер Тэккер - председатель правления местной школы ОСВ. Я уже обещал ему наше сотрудничество.
      Джерри пожал руку мистера Тэккера и сел к столу.
      Мистер Тэккер был бодрячок, переваливший за шестьдесят лет, с карими глазами и волосами, тронутыми сединой. На челюстях у него было много золота, действительную ценность которого он обнаруживал всякий раз, когда улыбался. В течение нескольких минут выяснилось, что он человек среднего достатка, отец двоих детей, умеет читать и писать. Ему принадлежала маленькая фабрика рыболовных крючков в Пэйнсвилле и шестикомнатный жилой дом в Пайн Лайке.
      - Где находится Пайн Лэйк? - спросил Джерри.
      - Вы в самом центре Пайн Лэйка, - ответил мистер Тэккер. - Летом это очень красивое место, и здесь много исторических памятников.
      Мистер Компотти подал несколько котлет и мисочку картофеля, поджаренного на маргарине. Мистер Тэккер предложил было уплатить по счету, но мистер Компотти сказал:
      - Доктор заплатил. Прошу вас, доктор. И, как я, вероятно, уже говорил, мы не добавляем в котлеты ни конины, ни требухи.
      Хиропрактик принялся уплетать свой гонорар, уступив половину психологу. Легкий ужин был немедленно уничтожен.
      - Я слышал, вы только что прибыли из Европы? - проговорил мистер Тэккер, восхищаясь аппетитом Джерри.
      - В августе, сэр.
      - Вам повезло, что вы вырвались оттуда, из нищеты.
      Джерри не ответил. Мистер Тэккер продолжал:
      - Мой старший сын во время войны был на фронте в Европе, брал немцев в плен и дослужился до майора.
      - Большой чин, - признал Джерри.
      - Да, так ведь мой сын был хорошим солдатом. Он перебил по крайней мере пять тысяч немцев, хотя никогда ранее не бывал на стрельбах и учениях. Вот он и стал майором за полгода.
      - Это очень быстро, - подтвердил Джерри.
      - Да. А теперь мой сын служит послом в Южной Америке и делает там большущие деньги. Он самый молодой посол в мире, летом ему исполнилось двадцать три года. Сигарету?
      - Спасибо!
      - В Европе, наверно, не бывает приличного табака?
      - Нет...
      - У нас есть все что угодно.
      - Кроме учителей, - заметил Бобо.
      - Их тоже скоро будет достаточно, когда подвезут из Европы. ОСВ уже заказало там партию - триста человек. Скоро пришлют.
      - Что такое ОСВ? - спросил Джерри.
      Мистер Тэккер обнажил свои золотые зубы и ответил:
      - Неужели в Европе не знают, что такое ОСВ? Это Общество свободного воспитания, которое имеет свои учебные заведения повсюду на американском континенте. А Пайн Лэйк имеет учебное заведение ОСВ, а я его руководитель, так сказать, президент.
      - И мистер Тэккер теперь предлагает нам временную работу, - сказал Бобо.
      - Работу учителей? - осведомился Джерри.
      - Совершенно верно, мистер Финн, - радостно подтвердил темноглазый президент. - Разрешите объяснить, в чем дело. В нашей школе тридцать учеников - двадцать три мальчика и семь девочек - в возрасте от двенадцати до семнадцати лет. Персонал школы состоит из двух учителей, постоянного надзирателя за порядком и дворника. В настоящий момент обстоятельства таковы, что надзиратель на прошлой неделе уволился, поступив на службу в полицию. Один из учителей уволился с работы вчера и пошел работать на шахты в Миннесоте, а другой хочет уходить через неделю. Конечно, мы должны получить новых учителей, но это будет не раньше чем через неделю, так что нам срочно требуются двое учителей на временную работу. Услыхав от профессора Минвегена, что вы оба временно свободны, я решил прибегнуть к вашей помощи. Что вы думаете на этот счет, мистер Финн?
      Джерри на миг задумался, в то же время стараясь вглядеться в воспаленное лицо Бобо.
      - Должны ли мы при этом исполнять также обязанности надзирателя? спросил он.
      - Нет, разумеется. В учебных заведениях ОСВ поддерживается приличный порядок. И в нашей школе мораль стала гораздо выше, чем год назад, когда три девочки забеременели, а одиннадцать мальчиков пришлось отправить в больницу из-за чрезмерного употребления наркотиков. Нынешней осенью произошло только два мелких нарушения порядка, но в обоих случаях дело обошлось без полиции. Правление школы, однако, считает, что нравственность еще улучшится, когда мы через неделю получим новых учителей. Один из них бывший университетский преподаватель бокса, а другой - известный спортсмен-гиревик. Ученики уважают сильных учителей.
      - Является ли ОСВ государственной организацией? - спросил Джерри.
      Бобо толкнул Джерри ногой и стал делать знаки глазами.
      - Государственная организация? - ужаснулся мистер Тэккер. - Неужели вам не понятно, что я не терплю социализма? ОСВ существует и действует на средства, собираемые с граждан, и на отдельные частные пожертвования, как все значительные культурные учреждения.
      Мистер Тэккер закончил свой культурно-политический обзор и ждал ответа господ учителей. Джерри не проявлял особенно горячего желания, тогда как Бобо, по-видимому, относился с огромным интересом к этому учебному заведению, в особенности принимая во внимание, что сверх десяти долларов в день учителям предоставлялась полностью обставленная квартира, стиральная машина и телевизор. Холодильник считали ненужным, поскольку правление не помнило случая, когда бы учителя имели что-нибудь, чем бы его заполнить.
      - Мы ведь можем попробовать, - сказал профессор Минвеген. - Мы не слишком рискуем, если принять интроспекцию в качестве психологического метода.
      - Совершенно верно, - воскликнул мистер Тэккер, который думал, что интроспекция - это то же самое, что стереоскопическое кино. - Используйте любые наглядные пособия - правление, безусловно, оплатит.
      - Психологию можно отлично использовать в преподавании других наук, продолжал Бобо. - Например, социология...
      - Никакого социализма! - перебил его президент. - Лучше учите только тому, что нравится ученикам.
      Несмотря на сопротивление Джерри, был заключен договор, по которому хиропрактик и психолог становились временными учителями в пайн-лэйкской школе ОСВ, где нравственность улучшалась бурными темпами и где обставленная квартира предлагала бродягам ночлег и некоторые другие удобства.
      Чтобы спрыснуть сделку, мистер Тэккер заказал три кружки пива, отчего сумрак в головах наших друзей стал гармонически сливаться с мраком, царящим на улице. Зазвонил телефон, и с автостанции сообщили в "Золотую тарелку", что машина фабриканта рыболовных крючков извлечена из сугроба, подтянута к станции, заправлена; все в порядке, можно ехать дальше. Когда господа собрались уходить, мистер Компотти предложил Джерри поискать ключ от его машины.
      - Это безнадежное дело, - сказал Джерри.
      - Хотите, я позвоню на станцию? - спросил мистер Компотти. - Они подтащат вашу машину сюда.
      - Ладно, не беспокойтесь...
      - Но все-таки - ведь у вас такая дорогая машина...
      - Пустяки, мистер Компотти, - ответил Джерри с широким жестом, обождем до завтра.
      Хозяйка дома тоже подошла - сказать Джерри, что она чувствует себя прекрасно - она словно стала лет на двадцать моложе.
      - Я не сомневаюсь в этом, миссис Компотти. Видите: все зависит от спины.
      Женщина хотела спросить о чем-то еще, но стеснялась. Наконец она набралась смелости и шепотом спросила:
      - Не может ли доктор написать мне рецепт?
      - Зачем? Я же дал вам указания: теннисный мяч или бильярдный шар и грелка.
      - Да, конечно, конечно... Но у меня есть еще некоторые расстройства. В животе образуется чересчур много воздуха, а это ведь... Вы же знаете, доктор, как это неприятно. Особенно по ночам...
      - Ну, ты не рассказывай всего, - брюзгливо заметил мистер Компотти.
      - Не мне же это нужно, - ответила жена. - Ты ведь жалуешься каждый раз.
      Профессор Финн стоял непоколебимо на точке зрения хиропрактики.
      - Я не рекомендую вам лекарств, - ответил он. - Я совершенно уверен, что и этот недостаток пройдет через пару дней, если вы будете регулярно делать все движения и массировать спину при помощи теннисного мяча...
      - У нас только бильярдный шар, - перебила женщина.
      - Действие совершенно одинаково.
      - Простите, что я перебиваю, - заметил фабрикант крючков, - но мы должны ехать. До свидания, Аделина! До свидания, Артуро?
      Мистер и миссис Компотти пожали руку Джерри и пожелали ему всего, что только есть наилучшего, а главное - найти ключ от машины. Когда две пружины воспитания и мистер Тэккер покинули "Золотую тарелку", мистер Компотти заметил жене:
      - Не надо было говорить доктору об этом воздухе...
      - Тогда прекрати свои вечные жалобы!..
      17. ДЖЕРРИ И БОБО РАССТАЮТСЯ С МЕСТОМ УЧИТЕЛЕЙ
      ВВИДУ НЕДОСТАТКА ЧУВСТВА ЮМОРА И ДРУГИХ ПРЕДПОСЫЛОК
      СОВРЕМЕННОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
      Мистер Стив Нюгард родился в Швеции, но еще мальчиком переехал с родителями в Америку. Закончив образование, он стал искать свое занятие, и его дернуло стать писателем. Он потратил год на писание романа, хотя мог бы купить сколько угодно готовых романов, написанных и напечатанных без него, по два доллара за штуку. Он отлично владел американским языком и говорами средних штатов, но эти способности не находили ни у кого признания, поскольку язык долларов каждому казался проще и лучше. Стив Нюгард ухаживал года два за своей бледной музой, грезил, голодал и писал. Заканчивая писать какую-нибудь новую вещь, он испытывал такое чувство, словно еще ничего не высказал. На этот счет издатели были с ним совершенно согласны и горячо советовали молодому человеку заняться каким-нибудь честным трудом. Вопиющий недостаток учителей привлек его к педагогической деятельности, и вот через некоторое время он оказался на службе у ОСВ.
      Каждый человек верит в наличие у себя педагогических способностей. Даже учителя. Никто не сомневается в результатах преподавания. Кроме учителей.
      Мистер Нюгард утратил иллюзии и большую часть своих волос. В этот вечер он был настроен очень пессимистично. Он уже вторую неделю был учителем в пайн-лэйкской школе и замышлял самоубийство. Это не было вызвано мрачными мыслями, обычно посещающими юношей, так как ему было уже под сорок. Это также не могло быть следствием чересчур неправильной жизни, поскольку он был еще холост. Нет! Причины были гораздо менее глубоки. Современные дети свободной системы воспитания подстроили на последнем уроке маленькую шутку: все заснули на своих партах.
      Привилегию учителей составляла квартира из двух комнат почти со всеми удобствами. Одно из удобств первой необходимости находилось во дворе. Для учителей была построена маленькая будочка, в которую ученикам входить воспрещалось. Такая дискриминация находилась в прямом противоречии с основными принципами свободного воспитания, однако она была установлена из соображений чисто организационных. А именно: было замечено, что кооперированное удобство, в котором учителя и ученики заседали вполне равноправно, отнимало очень много времени у учителей. Они, оказывается, углублялись в слишком подробное изучение письменных упражнений, публикуемых учениками в настенной печати, а запретить эти публикации было невозможно. В целях экономии учительского времени и была введена в дальнейшем двухпалатная система.
      Читатель, возможно, сочтет вышеизложенное лишь неэкономной тратой бумаги и чернил, но впоследствии он сам убедиться в том, насколько существенное влияние оказала эта двухпалатная система на положение Стива Нюгарда, что, в свою очередь, не могло не отразиться на сюжете нашей повести.
      Буря уже частично утратила свою силу, но ветер дул по-прежнему с севера. Вихрь хлестал в окно сухим снегом, и порою казалось, будто по стеклу кто-то трет куском канифоли. Но в учительской квартире на втором этаже школьного здания было тепло и уютно. Мистер Нюгард выключил телевизор, так как передавалась какая-то рекламная пьеса пивоваренного завода, и стал готовиться ко сну. В теплой фланелевой пижаме и ночных туфлях он походил из угла в угол, точно узник в тюремной камере, обдумывая планы завтрашних уроков. На его плечах и совести лежала ответственность за судьбу тридцати молодых граждан. Мистер Нюгард присел на кровать и стал размышлять вслух:
      - Кто умеет, тот делает; кто не умеет, тот учит. А я, очевидно, не умею ни того, ни другого. Ученики сделали из меня дурака себе на потеху. Но через неделю этому будет конец. Я должен уйти. Сразу, как получу зарплату, уйду. Куда? Куда угодно, лишь бы убраться отсюда.
      Тема ухода напомнила ему об одном очень естественном желании. Он набросил на плечи легкий халат, сунул ноги в высокие теплые калоши и с фонариком в руке вышел во двор. Злобный вихрь ударил его по лицу и легко прошел сквозь одежду, словно едкая кислота. Во дворе было наметено на фут свежего сухого снега, который волновался, кипел от ветра и скрипел под ногами, точно картофельная мука. Мистер Нюгард подобрал полы своего халата и поспешными шагами направился к выкрашенной в зеленоватый цвет одиночной каморке, в которую запрещалось ходить ученикам. Щелчок задвижки оповестил, что он благополучно добрался до цели.
      Мистер Нюгард прочитал днем своим воспитанникам суровое нравоучение, которое родило соответствующий отклик в их душах, ибо как только он запер изнутри дверь, на сцену тотчас устремился какой-то паренек и запер его снаружи на крючок. Одновременно из-за школы выбежала группа подростков, неся две длинные доски. Не обращая внимания на протесты заключенного, молодежь приколотила доски горизонтально к передней и задней стенке, и через минуту маленькое строение двинулось в путь, поднятое силою двенадцати пар молодых рук. Мистера Нюгарда несли в паланкине, как индийского магараджу.
      - Мерзавцы! Гангстеры! - слышалось из будки.
      Но внешний мир отвечал только сдержанным хихиканьем.
      - Я застрелю вас! Прекратите эту собачью игру! - раздавалось из маленького убежища, которое вопреки всем правилам, ужасно раскачиваясь, неслось куда-то вперед.
      Мистер Нюгард бросал свои слова на ветер. Сквозь изящно вырезанное отверстие в сиденье внутрь кабины летел снег. Пленник закрыл отверстие крышкой и начал колотить в дверь. Он не понимал современного юмора, от которого по всему его телу пошла гусиная кожа. Он весь дрожал от холода и от бездонной, беспомощной злости. Наконец он покорился судьбе, как мужчина, который не может обвинить в своих несчастьях жену.
      Паланкин качался, точно во власти свирепых волн, и мистер Нюгард почувствовал приступы морской болезни. Он сидел скрючившись, просунув руки между колен. Бесполезно было просить, молить о пощаде, потому что это лишь привело бы в восторг его веселых носильщиков.
      Мистер Нюгард потерял ориентировку во времени и пространстве. Морская болезнь свела судорогой его живот, он почувствовал дурноту. Вдруг паланкин с треском ударился о землю и остановился. До ушей пленника вновь донеслось завывание ветра и веселый детский смех. Через мгновение он различил удаляющиеся шаги: каннибалы ушли, оставив своего воспитателя на большой дороге, на самой середине моста. Буря со временем утихла настолько, что мистер Нюгард расслышал где-то внизу мирное журчание реки. Он открыл окошко в сиденье и с помощью карманного фонарика попытался обследовать ограниченно видимую местность, но злобный вихрь запорошил ему глаза снегом, советуя закрыть люк. Усталый и окоченевший страдалец снова сел и предался мечтам о свободе. Вдруг послышалось урчание приближавшегося автомобиля и раздался нетерпеливый гудок. Мистер Нюгард скрестил руки и закрыл глаза. Звуки приближались и нарастали, и вдруг тишину разорвал визгливый вопль тормозов. Мистер Нюгард закрыл лицо одеревеневшими ладонями, ожидая своего конца.
      - Эй там, убирайтесь с моста! - повелительно крикнул мистер Тэккер.
      Из маленькой кабинки никто не отвечал.
      - Разрешите вас побеспокоить, господа? - сказал мистер Тэккер, оборачиваясь к своим пассажирам. - Какой-то негодяй загородил мост.
      Бобо и Джерри вылезли из машины и последовали за мистером Тэккером на мост. Фабрикант рыболовных крючков подошел к странной заснеженной баррикаде, установленной на мосту, и в изумлении воскликнул:
      - Да ведь это же школьный сортир! Новый нужник из нашей школы!
      Он заметил приколоченные к стенкам будочки длинные доски и покачал головой.