Там, где колышется высокая трава

— Что?

— У них лишь один выход — убить меня, — продолжал Кеневен. — И они все ополчатся против меня, Марби.

— Как думаешь, Погу и Рейнолдсу удастся провести загон и избежать стычки со стрельбой?

— Едва ли. Они оба слишком твердолобы и упрямы, а их люди настроены чересчур воинственно. Им стоит лишь отдать приказ, и в тот же момент начинается настоящее побоище.

Билл Кеневен обвел взглядом просторы долины, будучи не в силах сдержать волнения при виде такого зрелища. Загон скота для ковбоя не очень продолжительная, но самая тяжелая работа. Большую часть времени пастухи проводили в дальних переходах, когда приходилось преодолевать огромные расстояния, сдерживать стихийное движение стада, если среди животных возникала паника. Сгоняя скот, они долгие часы не покидали седла. Но среди ковбоев было принято вслух ругать предстоящий загон, однако в душе все они жили ожиданием тех жарких и пыльных дней, когда всюду их подстерегала опасность в виде грозных рогов, лягающих копыт или взбесившейся от страха лошади, переставшей подчиняться седоку. Именно в эти дни в работе формировалась особая атмосфера товарищества, и со всех сторон слышались дружеские приветствия, шутки, и каждый старался в трудную минуту прийти на помощь другому.

Он глядел на колышущееся море рогов огромного стада. Всякий раз, когда коровы вдруг начинали отклоняться от намеченного пути и брели куда-то в сторону, рядом немедленно оказывался какой-нибудь бдительный ковбой, который тут же загонял их обратно, и тогда рябь пробегала по бескрайнему морю коровьих спин и голов.

В силу специфики рабочего процесса в загонах, где производилось клеймение скота, демаркационная линия между двумя враждующими сторонами нарушилась, в остальном же парни с «ЧР» и «Бокс-Н» держались порознь. Скорее всего так повелось с самого начала, однако, предчувствуя недоброе, всадники с «ВВ» тоже последовали их примеру.

Стар Левитт разъезжал верхом на великолепном белом коне, успевая повсюду. Вот он объехал загоны, где клеймили коров, наблюдая за тем, как идет работа, а вот уже осматривал отогнанную от стада группу животных, дожидавшихся клеймения. Заметив Кеневена и Марби, он направился к ним.

Кеневен обратил внимание на то, каким холодным и настороженным взглядом встретил Марби приближавшегося Левитта. Наверное, такое выражение лица бывает у человека, обнаружившего гремучую змею, подползавшую ночью к его кровати.

— Как дела, Кеневен? — без тени замешательства поинтересовался Левитт.

Как всегда, он был чисто выбрит и безупречно одет. Могло показаться, что висевшая в воздухе пыль оседала на всех, кроме него.

Марби смотрел то на одного, то на другого, пораженный своим открытием. Как много общего между этими двумя. Но разница, хоть и небольшая, все же существовала, и именно она и привлекала его в Кеневене больше всего.

Противники отличались атлетическим сложением, хотя Левитт выглядел чуть выше и массивнее. Оба имели мужественные, волевые лица. Левитт, как и Кеневен, держался с небрежной самоуверенностью, но более изысканно-утонченной. Билл же старался напускать на себя непроницаемый вид.

Этих двоих природа, казалось, создала для того, чтобы стать врагами и соперниками. Двое сильных мужчин, устремленных к одной цели, руководствовались в своих действиях совершенно разными убеждениями и принципами. Один — безжалостный и вероломный, готовый на все и не останавливающийся ни перед чем. И другой — непреклонный, закаленный в неимоверно тяжелых трудах и междоусобных войнах за землю, ставших обычным делом на Диком Западе, но предпочитающий жесткие правила честной борьбы. У Марби промелькнула мысль, что если эти двое когда-либо сойдутся в рукопашной схватке один на один, то будет на что посмотреть.

— Прекрасное стадо, — как бы между прочим заметил вслух Кеневен. — У тебя здесь много коров?

— Нет, не очень. Я слышал, что твое тавро «Виселица»?

— Точно так.

— Довольно странно, но, насколько мне известно, за последнее время новые стада сюда никто не пригонял. Ты что, отлавливал коров на пастбище?

В большинстве случаев подобный вопрос мог послужить прекрасным поводом для того, чтобы тот, кому его адресовали, выхватил револьвер, но теперь, после не менее оскорбительных замечаний, высказанных Биллом пару дней назад в салуне, это не имело смысла. Они были квиты. Оба знали, что ждать им осталось уже совсем недолго, и не торопили события. Совершенно спокойный Левитт превосходно держал себя в руках, Кеневен всем своим видом давал понять, что уж ему-то в жизни приходилось сталкиваться лицом к лицу со многими противниками и оказываться в самых разных ситуациях, из которых он всегда выходил победителем. Или почти всегда.

— Нет, мне это не нужно. У тебя свои методы, у меня свои. Мой скот уже дожидался меня здесь, когда я приехал.

Реакция на его замечание оказалась в точности такой, как он и ожидал.

— Брось, ерунда! Я хорошо знаю каждое тавро на этом пастбище. Еще до того, как я приехал сюда, здесь существовало только четыре клейма.

Кеневен загадочно улыбнулся, мысленно представляя себе, как, должно быть, злит Левитта его улыбка и манера вести разговор.

— Стар, — вкрадчиво произнес он, — ты привык считать себя слишком умным, и уж, во всяком случае, гораздо умней окружающих. Возможно, тебя и в самом деле приняли бы за умного, если бы ты не держал других за дураков. Понимаешь, у человека с таким мировоззрением нет никаких шансов на победу. Ты убежден, что твой противник глупее тебя и вокруг лишь полнейшие идиоты и тупицы с интеллектом месячного теленка. На этом основании ты суешь свой нос, не опасаясь того, что когда-то его тебе все-таки прищемят. Впрочем, твой большой недостаток — отличительная черта большинства мошенников. Все они неисправимые оптимисты. И вот ты приехал сюда, напустил на себя внушительный вид и собираешься стать боссом. На Пога и Рейнолдса ты уже нашел управу. Судя по всему, и в отношении Винейблов что-то затеял. Но как всякий мошенник допустил большой промах, не сумел заметить очевидного. Так вот что я тебе скажу, хотя догадываюсь, что мне не поверишь. Ты проиграл свою партию еще до того, как решил вступить в игру. И если ты на самом деле такой умный, каким привык себя считать, то, пораскинув мозгами, развернешь своего коня и уберешься отсюда подобру-поздорову.

Левитт улыбнулся, но впервые его улыбка оказалась натянутой. На какое-то мгновение ему вдруг действительно стало не по себе.

— Допускаю, Кеневен, что не так умен, как мне того хотелось бы, но только я никогда не допущу, чтобы грошовый батрак водил меня за нос.

Кеневен пожал плечами.

— Марби, давай проедем к загонам. Интересно узнать, что Пог и Рейнолдс думают о тех переделанных клеймах.

После того как они уехали, Стар Левитт еще долго глядел им вслед. Он по-прежнему улыбался, но на душе у него скребли кошки.

Может, он действительно упустил что-то из виду? Но где и в чем он просчитался?

Глава 12

Кеневен и Марби ехали рядом. Улучив момент, Map6и украдкой взглянул на него.

— Да уж, дал ты ему прикурить. На что ты надеешься? Думаешь, что теперь он перейдет к активным действиям?

— Он еще тот интриган, Марби. Пусть теперь пересмотрит свои планы. Его беда в том, что из-за вздорного характера ему не всегда удается им неукоснительно следовать. Он начнет злиться, станет действовать наспех. А раз так, то и ошибки неизбежны. — Натянув поводья, Кеневен остановил коня и оглянулся. Левитт уехал. — Жаль, что мы ничего не знаем, что он затевает против Винейблов. — Он нахмурился. — Ведь не думаешь же ты, что Дикси вправду его любит.

Марби недоуменно пожал плечами.

— Иногда я понимаю, что намерена сделать корова, пару раз мне удавалось разгадать маневр диких мустангов, но только насчет женщин ничем тебя порадовать не могу. Меня сбивают с толку все эти условности, поэтому каждый раз все выходит не так, как мне того хотелось бы, а скорее наоборот.

Несмотря на не покидавшее всех гнетущее чувство, дела шли своим чередом, только загон в долине разительно отличался от подобных мероприятий, в которых Кеневену или Марби раньше доводилось принимать участие. Люди нервничали. По прошествии нескольких дней шутки и смех слышались все реже и реже, а разговоры свелись к минимуму. Несколько раз Кеневен видел Дикси, но она старательно избегала встречи с ним. Том Винейбл работал наравне с остальными, на деле доказывая, что с обязанностями ковбоя он знаком не понаслышке. Пастухи относились к нему с явной симпатией. Он не требовал для себя никаких поблажек, и трудился добросовестно, иногда даже успевая сделать кое-что сверх положенного. С самого первого дня он уверенно держал напряженный темп, заданный более опытными ковбоями.

Такой парень, как Том, не мог не вызывать одобрение окружающих. Но тогда что общего между Левиттом и ним? Или ней?

Дни шли своим чередом — жаркие, пыльные. Проявлять выдержку становилось все труднее и труднее, но, несмотря ни на что, пока обходилось без стрельбы и серьезных потасовок, которые обычно в напряженных условиях возникают между погонщиками. На некоторых ранчо такие разрядки считались в порядке вещей. А тут никто не лез на рожон, будто заранее знал о чем-то и принимал все меры предосторожности.

Вскоре работы переместились в окрестности Соледада, и тут Кеневену наконец-то улыбнулась удача. Все время он искал подходящий случай, чтобы поговорить с Дикси, и вот совершенно неожиданно ему выпала такая возможность. Он увидел ее, когда она, поговорив с Левиттом, развернула коня и поехала прочь, направляясь в сторону тополей, что росли вдоль границ владений ранчо «ВВ».

Кеневен последовал за ней и, украдкой оглядевшись по сторонам, заметил, что Даль, нахмурившись, стоит поодаль и провожает его тяжелым взглядом. Злобное лицо его напоминало волчью морду. Марби был всецело увлечен работой. А Войль, отъехав в сторону, отпустил отдыхать коня и седлал себе другую лошадь.

Вскоре он опять увидел Дикси и поразился перемене, происшедшей в ней. Она побледнела и осунулась. Живые глаза ее как-то померкли.

— Дикси! Постой… Мне надо поговорить с тобой.

Девушка остановила коня и ждала, почему-то даже не обернувшись, видимо, не имея желания поддерживать беседу. Даже когда он остановился рядом, она не проронила ни слова и продолжала смотреть прямо перед собой.

— Решила уехать?

Она кивнула.

— Стар сказал, что мужчины вокруг слишком много сквернословят, поэтому будет лучше, если я вернусь домой.

— Я не мог дождаться, когда снова смогу поговорить с тобой. А ты отчего-то избегаешь меня.

Она обернулась, и их взгляды встретились.

— Да, Билл, мы не должны больше встречаться. Я выхожу замуж за Стара, и видеться с тобой — выше моих сил.

— Ты его не любишь, — спокойно подытожил Кеневен.

Она только отвела взгляд и промолчала.

Они проехали немного рядом, затем она сказала:

— Мне пора, Билл. Стар настаивал, чтобы я нигде не задерживалась и немедленно отправлялась домой.

Взгляд Кеневена посуровел.

— Ты исполняешь его приказания? И вообще, что происходит? Ты что, рабыня?

Ее щеки зарделись, и с языка уже готовы были сорваться тоже очень злые и обидные слова. Но до него вдруг дошел и неприятно поразил подлинный смысл сказанной ею фразы. В волнении он схватил ее за руку.

— Дикси, так ты говоришь, что Стар настаивал? Чтобы уезжала немедленно?

— Да. — Ее явно удивила внезапно проявленная им несдержанность. — Он сказал…

Но договорить ей так и не удалось, потому что Билл резко обернулся, глядя в сторону загонов, куда сгоняли скот. Керб Даль докурил свою сигарету. Войль все еще возился с подпругой, а на седле у него лежала винтовка и, чтобы взять ее, стоило лишь протянуть руку. Кеневен поискал глазами белого коня и заметил его в самом дальнем конце пастбища…

Взяв Дикси за руку, он шепнул:

— Стар прав. Возвращайся домой и нигде не задерживайся. Что бы ни случилось, не останавливайся!

Затем, поспешно развернув своего коня, помчался галопом к стаду, рассчитывая свой путь так, чтобы оказаться вне поля зрения Даля или Войля, и боясь опоздать. В это время Стритер и Хенсон неспешно гнали к загонам для клеймения несколько коров.

Билл резко осадил коня возле загона как раз в тот момент, когда у Марби наконец появилась возможность разогнуться, чтобы размять онемевшую от работы спину. Кеневену пришлось три раза позвать его, прежде чем Марби наконец услышал и подошел к нему.

— Немедленно выбираемся отсюда! Похоже, начинается! Быстрее!

Марби не стал терять время на расспросы. Его конь был привязан неподалеку от забора. Одним рывком развязав узел, он вскочил в седло.

— Вперед! — скомандовал Кеневен. — Я не знаю, где и как, но…

Эммет Чабб, подбоченясь сидя в седле, раздраженно крикнул Риггсу, совсем еще зеленому ковбою с «Бокс-Н»:

— Ты что, придурок по жизни или так, притворяешься?

Риггс, крепкий парень, добросовестный и трудолюбивый, озадаченно оглянулся.

Замечание Чабба застигло его врасплох. Он, Риггс, работал в поте лица, в то время как Чабб откровенно бездельничал.

— Что тебе надо?

— Сдается мне, — лениво растягивая слова, продолжал Чабб, — что ваши ребята с «Бокс-Н» еще до того, как начали сгонять скот, потрудились на славу, шлепая свои клейма на все, что только попадется под руку!

Усталый и разгоряченный Риггс вспыхнул: он никому не мог спустить такое. Его оскорбили, и не только его, а всех ребят с их ранчо. Ни один уважающий себя ковбой ни за что не станет мириться с этим.

— Я сказал, что все вы просто шайка воров! — откровенно издевался Чабб.

— Врешь! — крикнул Риггс, хватаясь за револьвер, но Чабб оказался быстрее.

Риггс еще только успел достать свое оружие, когда Чабб выстрелил в него, и пущенная им пуля угодила парню в живот повыше пряжки ремня. Риггс отлетел на два шага назад, во руку с револьвером не опустил. Его голубые глаза гневно сверкали даже теперь, когда он умирал, лежа на земле.

Выстрел Чабба послужил сигналом, которого все ждали. В тот же миг во всех загонах заговорило оружие. Огненные вспышки пронизывали клубы пыли. Люди вскрикивали, со стоном оседая на землю, оставались лежать, корчась в пыли, и употребляли последние силы на то, чтобы снова выстрелить, хотя бы один раз.

Конь Марби на полном скаку вылетел из-за угла загона. Кеневен указал в сторону деревьев.

— Это не наше дело! — крикнул он. — Пусть сами разбираются.

— Ты туда посмотри! — указал Марби.

Стритер и Хенсон, прячась от пуль за своими лошадьми, стреляли поверх седла по Погу и Рейнолдсу. Войль пробирался сквозь бросившееся врассыпную стадо, размахивая рукой с шестизарядным револьвером и пытаясь кого-то пристрелить. Раздался чей-то предсмертный вопль. Его оборвала пуля.

— Люди Пога обратили оружие против него самого! — возмутился Марби. — Ты это видел?

— Нам лучше поскорее унести отсюда ноги. Нас тоже не пощадят!

Они пустили коней вскачь и, лишь скрывшись за деревьями, остановились и оглянулись назад. Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Из висевшего над землей облака пыли показалась лошадь без всадника, и пустые стремена бились о ее бока. Где-то в пыли раздался одиночный выстрел… затем еще один.

Только отъехав на несколько миль, друзья придержали коней и двинулись шагом. Теперь можно было и поговорить. Марби взглянул на Кеневена.

— Я чувствую себя трусливым койотом, бежавшим с поля боя, но мы и в самом деле тут ни при чем.

— Это же не бой, а самая настоящая бойня. А подстроил все Левитт. — И тут Кеневен рассказал, как незадолго до перестрелки Стар отослал Дикси домой от греха подальше. — Чабб выполнял его приказ и, получив от хозяина сигнал, специально спровоцировал перестрелку.

— Жаль Риггса. Хороший работник. Один из лучших всадников в округе.

— Не казни себя. Мы не имели другого выхода. Останься там, мы просто подставились бы под пули. Его люди занимали заранее выбранные выгодные позиции, откуда вели прицельную стрельбу. Они старались не допустить, чтобы хоть кто-нибудь ускользнул оттуда.

— Неужели никто не спасся?

— Скорее всего нет. Мне кажется, что последними выстрелами, которые мы слышали, люди Левитта добивали тех, кто остался в живых. — Кеневен остановил коня и оглянулся назад, придирчиво разглядывая оставленные ими следы. Левитту наверняка уже стало известно, что им удалось избежать гибели, теперь его люди устроят охоту за ними, для них слишком опасно оставлять свидетелей бойни. — Итак, Марби, начиная с сего момента и впредь нам придется быть предельно осторожными. Мы своими глазами видели все, что произошло, и если сюда все же приедет судебный исполнитель, то он станет задавать вопросы, на которые мы можем дать ответ. Теперь Левитт, как никогда, заинтересован в нашей смерти. Но назло ему мы все же выживем. Нам еще предстоит оградить Винейблов от его происков, а затем сделать так, чтобы Стар все же получил по заслугам.

— Рейнолдс и Пог уже получили, что им причитается, — подвел итог Марби. — И мне их ни капельки не жалко. Интересно все-таки, что Левитт станет делать сейчас? Винейблов он под себя успешно подмял. А что, земля тоже отошла к нему?

Кеневен ненадолго задумался, и ему показалось, что ответ по крайней мере на этот вопрос ему уже известен.

— Ничего, поживем — увидим. Он конечно же постарается представить случившееся как обычный конфликт, внезапно вспыхнувший между парнями двух самых больших и давно враждующих между собой хозяйств, а сам станет претендовать на роль стороннего наблюдателя.

— А как же его люди? Ведь кто-то из них может и проболтаться, сказать правду.

— Если она им известна. Мы случайно узнали о предстоявшей заварухе и смогли вовремя убраться оттуда. Но у многих в этой неразберихе не было ни малейшего шанса заметить, кто все затеял. Они работали, вдруг началась стрельба. Вот и все, что им известно. А если у какого-нибудь придурка хватит ума. чтобы высунуть язык и начать задавать вопросы, то он долго не протянет.

— Если он с такой легкостью расправляется со всеми, — задумчиво проговорил Марби, — то каковы тогда наши шансы?

— Несмотря на то, что единственным аргументом в любом споре здесь считается заряженный револьвер, шансы неплохие, если нам удастся держаться подальше. Мы честные люди. Нам нужно немного подождать и посмотреть, как Левитт станет действовать дальше, но мне кажется, что он постарается как можно скорее спрятать концы в воду. Даже выпишет откуда-нибудь со стороны судебного исполнителя, чтобы лишний раз доказать всем незапятнанность своей репутации.

Когда они наконец выехали на вершину горы, Ролли Барт ждал их. Теперь он переводил взгляд с одного на другого.

— Что случилось? У вас обоих такой вид, как будто за вами гнались.

Кратко Кеневен посвятил его в перипетии дня.

— Не исключено, что перестрелки не удалось бы избежать в любом случае, даже если бы ее не спланировал Левитт, только пустив дело на самотек, он не мог убрать тех, кого надо.

— И сколько же убито?

— Трудно сказать, — ответил Марби. — Но, по-видимому, достаточно для того, чтобы Левитт остался на коне и мог бы и дальше изображать из себя человека великодушного и порядочного, радеющего о сохранении порядка и спокойствия. Там сразу же началась большая неразбериха. Выиграл тот, кто оказался с краю. Но лучшие позиции в основном занимали его люди.

Барт принялся раскладывать еду по тарелкам.

— Билл, а что с Чарли Рейнолдсом?

— Скорее всего он мертв. И Пог тоже. В них стрелял даже Бердью. Подумать только, в собственного дядюшку… Такой участи даже врагу не пожелаешь.

И уже за ужином, когда все трое расположились вокруг небольшого костра, Барт тихо оглядел их и заявил:

— У меня для вас тоже кое-какие новости имеются. Пока вас не было, я решил пойти прогуляться по окрестностям, поразмять ноги. А вот что нашел, вы нипочем не угадаете.

— Что? — заинтригованный Кеневен замер, не донеся до рта ложку с бобами. — Что ты нашел?

— Помните тот рокот, что мы слышим из-под земли? Я теперь знаю, что его вызывает, и скажу вам — зрелище не для слабонервных. У вас волосы станут дыбом, когда вы все увидите, потому что ничего подобного вам в жизни не приходилось наблюдать.

Глава 13

Билл открыл глаза, и взгляд его устремился вверх, в глубины бездонного, пронзительно голубого неба, проглядывавшего сквозь ветви осин. Он быстро скатал постель и оделся, стараясь не ступать на траву, влажную от утренней росы.

Марби высунул голову из-под одеяла — жесткие вихры его рыжей густой шевелюры торчали во все стороны — и грустно посмотрел на Кеневена.

— Ролли, ну куда это годится! — жалобно заворчал он. — Что делать человеку, если его босс завел привычку подниматься ни свет ни заря? Зачем вставать такую рань, если нет скотины, которой нужно задавать корм?

— Ну и дрыхни себе, рыжина! — прорычал Кеневен. — Я собираюсь взглянуть на долину, а потом, Ролли, сообрази что-нибудь поесть.

— А как насчет грохота? Ночью он опять повторился. Мороз по коже продирает.

Барт сел на земле и поскреб рукой подбородок, озираясь по сторонам в поисках сапог.

— Черт возьми, — пробормотал он, — мне побриться не мешало бы.

— По-моему, это твое обычное состояние. — Марби нечаянно попал пальцем в дырку на носке, чертыхнулся, но надел его. — А еще тебе не мешало бы постричься. Эх ты, чучело! Страшен, как смерть! Незабываемое зрелище: проснуться утром и увидеть тебя! Хорошо, что ты еще жениться не успел! А то от одного твоего вида бедняжку наверняка мучили бы ночные кошмары!

Оставив переругивающихся приятелей, Кеневен взял кружку с кофе и направился к ближайшему нагромождению камней, откуда обычно вел свои наблюдения. Пристально оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости нет ни случайной гремучей змеи, ни скорпиона, он опустился на землю, поставил кружку на плоский валун и, достав свой полевой бинокль, принялся обозревать местность, раскинувшуюся внизу.

Поначалу все там казалось тихим и безмятежным. Лучи утреннего солнца искрились на поверхности озера у подножия горы, и было даже слышно успокаивавшее журчание воды. Откуда-то издалека донеслось коровье мычание.

Солнце начинало припекать. Билл грелся на солнышке, а потом, устроившись поудобнее, снова поднес к глазам бинокль — и в тот же миг замер. По направлению к Тысяче Родников медленно, словно устав от тяжелой работы, ехало несколько всадников. Стара Левитта среди них он издалека не разглядел — ни белого коня, ни белой шляпы.

Когда всадники подъехали поближе, узнал Сида Бердью, Эммета Чабба, Керба Даля и Войля. Остальных ему только приходилось видеть в городе. Они остановились как раз под ним, чтобы напоить лошадей, и разговаривали уже не шепотом, как в прошлый раз, поэтому он слышал их достаточно отчетливо.

— Ничто его не берет! — раздраженно жаловался Войль. — Казалось, только что стояли здесь, а через секунду обоих след простыл.

— Их надо обязательно отыскать, — сказал Даль. — Я никогда не видел Стара в таком бешенстве. Как он завелся, когда узнал, что им удалось улизнуть! Он все вверх дном перевернул, разыскивая их. Не хотел верить, что их не убили.

— С ним лучше не связываться, — добавил Стритер. — В гневе он, похоже, лишается рассудка.

Чабб держался в стороне и не принимал участия в общем разговоре. Время от времени он поглядывал на Бердью. Из своего укрытия среди валунов Кеневен не мог разглядеть выражения его глаз, но он обратил внимание на поворот головы. Чабб слез с коня и подошел к родникам. Напившись, поднялся, вытирая губы тыльной стороной ладони.

Затем, вытащив табак и бумагу, принялся сворачивать самокрутку.

— Кое-что в этой затее мне не нравится, — заметил он, не обращаясь ни к кому.

Ответа на его замечание не последовало, но Кеневен догадался, что он выразил общее чувство. Сид Бердью от нечего делать лениво хлестал арапником по кусту мескита.

— По крайней мере, если уж Стар за что-то берется, то делает все основательно! — сухо заметил он.

Чабб огляделся по сторонам и сплюнул.

— Он точен во всем. Чересчур точен, я бы сказал! Он поручил мне начать заваруху, затеяв ссору с Риггсом. Точно рассчитал, что этот сорванец не заставит себя долго ждать и тут же полезет на рожон. На Риггса мне плевать. Друг от друга мы никогда в восторге не были, и рано или поздно нам с ним все равно пришлось бы выяснять отношения. Но ведь Стар ни словом не обмолвился о том, что за этим последует, а меня, между прочим, не убили лишь по чистой случайности!

Стритер кивнул.

— Мне он назначил три цели. Я стрелял в Рейнолдса, а потом в Пога, даже если меня кто-нибудь успеет опередить.

Хенсон невесело усмехнулся.

— А я должен был убить Пога, потом покончить с Рейнолдсом. А после целиться в Джейсона Фармера. Крутой мужик, доложу я вам. У Пога работал очень давно.

Даль переменил тему разговора.

— А куда, по-вашему, мог деваться Кеневен?

— А Ролли Барт где прячется? — вопросом на вопрос ответил Войль. — Нет, парни, этот Кеневен далеко не дурак. Как они с Марби быстренько смылись от загонов! Никогда бы не подумал, что кто-то из них способен бежать с поля боя.

— А вы пораскиньте мозгами, — вставил свое слово Стритер, — кому и зачем нужна эта драка. Она явно не их дело. Кеневен и раньше не скрывал того, что ему плевать и на Пога, и на Рейнолдса. Было бы глупо с его стороны лезть под пули из-за кого-нибудь из них.

— А может, он смотался? — выдвинул предположение Войль.

— Вряд ли, — тихо ответил Чабб. — Кеневену нужен мой скальп. Я убил его друга. Он не уедет, пока не отомстит мне.

— Жаль, что он не воспользовался возможностью пришить тебя, — язвительно заметил Войль. — Тогда сейчас нам не пришлось бы, высунув язык, носиться по всей округе.

— Билл крутой, — согласился Стритер. — Пару раз наезжал на босса. И на Пога тоже. Не похоже, чтобы он перед кем-то спасовал.

Сид Бердью обернулся и ждал, что кто-нибудь припомнит и его встречу с Кеневеном, но все благоразумно промолчали.

— Что зря рыскать по окрестностям, разыскивая его! Надо получше приглядывать за Кинни из гостиницы. Уж как-то слишком быстро они с ним сошлись.

— А откуда он вообще взялся, этот Кеневен? — спросил Войль.

— Обычно его видели к югу отсюда, недалеко от границы, — сообщил Стритер. — Там его всякий знает.

— Он ганфайтер?

— Ну… не совсем. Но боец, что верно, то верно. Считается, что с ним дел лучше не иметь. В свое время он, кажется, отлавливал диких лошадей, работал охранником на почтовых дилижансах, еще чем-то занимался.

— Он и с девчонкой Винейбл тоже общий язык нашел, — сказал Войль. — А на мой взгляд, у босса здесь тоже все схвачено. На фиг она ему нужна?

Кеневен не сводил глаз с Даля, который прохаживался тут же, молча прислушиваясь к разговору. Скорее всего, отсюда он отправится прямиком к Левитту и перескажет все, что узнал, слово в слово. Ведь не зря же Даль ел свой хлеб на «ВВ». У всех у них были слишком длинные языки, а у Левитта болтуны не в почете.

Интересно, многим ли удастся остаться в живых после того, как Левитт добьется своего? Следуя его логике, не имело смысла окружать себя теми, кому слишком много известно. Здесь на Западе все меняется быстро. Скоро сюда станут переселяться все новые и новые люди. С их приездом преобразятся города. Появятся церкви, школы, банки, а методы ведения бизнеса станут более упорядоченными.

Стар Левитт прекрасно все понимал и надеялся, что ему удастся упрочить свои позиции прежде, чем развернутся преобразования. Он рассчитывал стать владельцем огромных земельных угодий, когда никто уже не сможет оспаривать его право на них или настойчиво интересоваться, каким образом досталось ему это богатство.

Билл по-прежнему напряженно слушал, но разговор перешел на другие, менее важные темы. Он проводил всадников долгим взглядом, пока наконец они не исчезли из виду, отправившись по каким-то следам, которые, как им отчего-то казалось, должны были привести их к Кеневену. Билл решил, что впредь ему и его друзьям следует быть более осторожными, как-то замаскировать тропу на вершину и установить за ней постоянное наблюдение.

Всадники уже давно уехали, а он все еще лежал, затаившись в своем укрытии, надеясь увидеть Дикси, но она так и не появилась. Одно из двух: или за ней следили, или же она не знала об этой встрече. Ему стало не по себе, он поддался тревожному чувству в гораздо большей степени, чем ему того хотелось бы. Стар Левитт проявил свою сущность, оказавшись намного безжалостнее, чем он, Билл, себе представлял. Самую точную оценку дал ему Эммет Чабб. Трудно представить, что кому-нибудь удастся выбраться из долины, чтобы при случае, выпив лишнего, похвастать своей осведомленностью. Нет, не случайно он не предупредил Чабба о том, что должно произойти. Левитт с самого начала делал ставку на то, что во время бойни в загонах будут уничтожены его самые главные соперники. А если к тому же под перекрестным огнем погиб бы Чабб и еще кто-нибудь из ему подобных… кому до этого какое дело?

Не разгадав следующий шаг Левитта, Кеневен практически лишался возможности что-либо предпринять. Единственное, что им оставалось, так это затаиться, стараясь ничем не обнаружить себя. До тех пор пока они на свободе, план Стара Левитта не завершен, их пребывание на этом свете станет его постоянной головной болью и первейшим поводом для беспокойства. Рейнолдс и Пог мертвы. Перед Левиттом открыта дорога, чтобы все ранчо долины прибрать к рукам. Или так ему хотелось бы думать. Разумеется, фактически ему не принадлежало там ничего, особенно если учесть, что источниками воды владел Кеневен. Левитту же, привыкшему добиваться всего при помощи разного рода махинаций и грубой силы, такой вариант попросту не мог прийти в голову. Подавляющая часть земельных угодий Запада была самовольно захвачена их владельцами. Мало кому приходила в голову мысль о том, что землю можно приобретать законным путем. Считалось, раз есть свободная земля, ее нужно пустить в оборот. Руководствуясь своим первоочередным правом на находку, большинство переселенцев относилось к владению землей так же, как, например, к охоте на бизонов или порубке деревьев для собственных нужд.