Глава 18

Раш Джексон вошел в гостиницу и остановился рядом с Клэем.

— Только что видел Стэга на станции. Он покупал билет.

— Может, собирается прихватить вещички и дать деру? — предположил Монтана, затем покачал головой. — Нет, на него это не похоже.

Белл знал, что Харви и Килберну были нужны деньги и ни один из них не отказывался от драки, если она обещала наличные.

— Нет, — сказал он наконец. — Они видели нас в городе, поэтому сделают свое дело — и бегом на поезд.

— Тогда мы можем вычислить время, — задумчиво сказал Браун. — Они начнут как раз перед тем, как прибудет поезд.

Эд Миллер прислушивался к разговору.

— Сегодня суббота. Три поезда. Один приходит около трех пополудни.

— Около трех…

Утро шло, и солнце пригревало. Девитта видно не было. Шорти Джонс бездельничал в тени, передвигаясь вместе с нею. Серые, побитые доски тротуара нагревались. Монтана подошел к графину и налил стакан воды. На улице почти никого не было.

С юга подъехала повозка. Она секунду постояла на улице, пока возчик зашел к Кестерсону и торопливо выскочил обратно. Он прыгнул в повозку, рванул с места в галоп и исчез за углом.

У коновязей не было лошадей. Немногие горожане, вынужденные выйти в магазин, спешно делали покупки и шли домой. Многие просто стояли в дверях.

Клэй Белл поднялся в свою комнату, снял сапоги и оружейные ремни, положив револьверы рядом под рукой. Он устало задремал, проснулся, потом снова заснул.

Джад Девитт, ругаясь, расхаживал по своему кабинету. Вспомнив контракт, он подошел к сейфу и отсчитал две с половиной тысячи долларов. Он захотел было возвратиться к денежному ящику в сейфе, но заколебался, и почему-то вдруг насторожился. Денег оставалось мало, но…

Он быстро засунул остатки денег в карман, положил денежный ящик в сейф и запер дверцу, затем подошел к окну и выглянул. Джонс сидел на корточках у стены у курил.

Девитт отсчитал две с половиной тысячи долларов и положил их в небольшой холщовый мешочек.

Сэм Тинкер думал, а он был человек, который вырабатывал свои решения очень медленно и тщательно. Он положил трубку и с трудом поднялся с кресла, затем прошаркал вниз по ступенькам крыльца и через улицу к банку.

Нобл Уилер сидел за столом. Дверь открылась, и вошел Сэм Тинкер. Он не сел. Сэм Тинкер был большого роста и, когда стоял, как сейчас, выглядел очень угрожающе. Он промокнул лицо голубым платком, потом запихал его в карман.

— Нобл, — сказал он. — Я начал строить этот город, и он носит мое имя. Он мне нравится. У него были свои взлеты и падения, но в нем можно жить. Я намерен оставить его таким.

— Ну, конечно, — озадаченно сказал Уилер. — Что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

Сэм Тинкер снова промокнул лицо.

— Ты можешь уехать из города.

— Что? Что ты сказал?

— В субботу идет трехчасовой поезд, и ты можешь закрыть банк прямо сейчас. Я хочу, чтобы деньги горожан остались в банке. Это даст тебе время упаковать вещи. Ты сядешь на этот поезд и больше здесь никогда не появишься, понял?

Уилер покраснел, затем побледнел.

— Ты сошел с ума, Тинкер? Что это еще за разговоры?

— Я все сказал. Ты сядешь на трехчасовой поезд. Примерно в это время Стэг Харви со своим напарником попытаются убить Белла. Их нанял Девитт.

— А я здесь при чем?

Сэм Тинкер с неприязнью посмотрел на него. Он не любил предателей и не любил трусов. Нобл Уилер был и трусом, и предателем. Сэм спокойно перечислил вещи, которые совершил Уилер. Он привел в город Девитта и отказал Беллу в займе. Он хотел, чтобы Брауну предъявили обвинения, и пытался убить Клэя Белла.

— Кто это сказал? — Уилер был одновременно зол и напуган.

— Клэй тебя выследил… этот парень может выследить куропатку на скалах. Когда он покончит с Харви, он придет за тобой, либо это сделают его парни.

Нобл Уилер замер. Он посмотрел на стол, на свои руки, взглянул на грязный кабинет и засиженные мухами окна. Его жирные губы дрожали в молчаливом протесте.

Затем он широко раскинул руки.

— Но… это мое дело! У меня больше ничего нет!

Сэм Тинкер не ответил. Он стоял и мрачно ждал. Мысль о ковбоях с «Би Бар» молнией пронеслась в голове Уилера.

Он вспомнил грязное и окровавленное тело Пита Симмонса, лежащее перед конюшней, лошадь, на которой он собирался бежать, наклонив голову, стояла рядом. Он вспомнил тело человека, которое ковбои «Би Бар» привезли с ранчо, вспомнил других, просто раненых. Он вспомнил хищное, узкое лицо Монтаны Брауна и жесткую наглость Билла Коффина. Он облизал губы.

— Когда ты приехал в этот город, у тебя было довольно мало денег, — Сэм Тинкер был безжалостен. — Здесь ты немного подзаработал, но уедешь с тем, что у тебя в карманах.

— Это грабеж! Это…

— Ты едешь? — Голос Сэма был обманчиво мягким. Нобл Уилер взглянул на него, и то, что он увидел, ему не понравилось. Сэм Тинкер приехал в эти края, когда они принадлежали апачам. Он их пережил.

— Я… Я еду.

Его руки беспомощно тряслись. Потом он заметил в ящике стола револьвер, и что-то внутри него остановилось. Он никогда не убивал, но… Он взглянул вверх и увидел, что Сэм держит в руке крохотный четырехствольный револьвер 41-го калибра.

— Увидимся около поезда, — сказал Тинкер и придержал дверь открытой.

С тяжелым сердцем Уилер встал из-за стола. Он в нерешительности постоял, начал было снова протестовать, но дуло револьвера двинулось, и он вышел наружу.

На улице было жарко, во рту у него был странный медный привкус. Он сощурился на солнце, затем повернулся и пошел вверх по лестнице в свои комнаты. На верхней ступеньке он взглянул на огромные старые часы. Было двадцать минут третьего.

Когда Коллин вошла в комнату, судья Райли посмотрел на дочь. Он запечатывал письмо, которое только что написал.

— Ты хотела поехать на Запад, Коллин, — сказал он спокойно. — Надеюсь, ты не сожалеешь.

— Есть причина, па. Может быть, лучшая причина, чем я думала.

— Будет славно возвратиться назад, — сказал он задумчиво. Затем положил руку на письмо. — Я только что подал в отставку.

— Тебе не следовало этого делать.

— Ты не захочешь оставаться здесь после всего, а мне хочется…

— Па, — прервала она, положив ладонь на его руку. — Никуда я не поеду. Я остаюсь здесь… на ранчо «Би Бар».

Его глаза нашли ее, лицо Коллин сохраняло улыбку, несмотря на бледность.

— Здесь мой дом, па. Я хочу остаться… с ним.

Судья Райли сел.

— Он хороший человек. Намного лучше, чем Джад Девитт. Но, Коллин, — он качнул головой в сторону улицы, — он должен сделать это. Когда-нибудь он снова должен будет сделать то же самое.

— Он мой мужчина и будет моим мужем. Что бы он ни сделал, ничто не изменит это.

Судья Райли с минуту смотрел на письмо, затем заколебался. Если Клэя Белла убьют…

Казалось, она поняла, о чем он думал. Она гордо подняла подбородок и сжала губы. Потом улыбнулась ему.

— Порви его, па. Мы остаемся.

Судья Райли взял письмо, написанное с таким душевным трепетом, разорвал его надвое и выбросил обрывки в корзину для бумаг.

Об оконное стекло билась огромная муха. На улице хлопнула дверь… Они ждали и слушали…

Глава 19

Двадцать пять минут третьего Клэй Белл сошел вниз по лестнице и заказал в ресторане чашку кофе.

За столом он сидел очень тихо, обдумывая свой план. Он сжал и разжал пальцы правой руки и попробовал поработать плечом. Рука больше не болела, рана не давала о себе знать. Суровая жизнь и здоровая пища скотовода быстро побороли слабость от ранения.

Он медленно пил кофе, и когда чашка наполовину опустела, скрутил сигарету. Когда он закурил, дверь открылась, и вошел Джексон.

— Стэг у амбара. Килберна не видно.

— Спасибо.

— Я думал об этом.

Он курил, и обдумывал ситуацию. На время поединка Джада Девитта можно было исключить из общей картины. За ним присматривал Шорти, а с Шорти шутки плохи.

В уме он представил путь, который пройдет Стэг от конюшенного амбара. Он знал о намерениях Харви, тот рассчитывал убийство с хладнокровной тщательностью. Килберн будет находиться там, где нужен больше всего.

Он вдруг повернулся и посмотрел на Коффина, который вошел в комнату.

— Билл, несколько дней назад я видел, как ты передразниваешь мою походку. Ты сможешь сделать это еще раз?

Коффин застенчиво покраснел, услышав обвинение, но при вопросе взгляд его стал острым.

— Надо думать, сумею, — медленно сказал он.

— Тогда поменяйся со мной шляпами.

Билл Коффин коротко глянул Клэю в глаза, затем протянул шляпу.

Вниз по лестнице сошла Коллин и посмотрела через комнату на Клэя, но инстинктивно она понимала, что сейчас не время подходить к нему. Она подошла к столику отца и села рядом с ним.

Клэй встал и поправил револьверы. Он подошел с Коффином к двери, там они тихо о чем-то поговорили, затем Клэй повернулся и оставил Коффина у двери. Он пересек комнату и, проходя мимо Коллин, положил ей руку на плечо и слегка сжал, затем, не говоря ни слова, пошел дальше.

Когда он вышел, в ресторане воцарилось молчание. Сэм Тинкер почувствовал, как на лице выступает пот. Он посмотрел на стоящего у дверей спиной ко всем Коффина. Светловолосый ковбой курил сигарету.

Где-то тявкнула собака… затем опять тишина. Город, казалось, застыл. Далеко за холмами за несколько миль прогудел паровоз.

Судья Райли прокашлялся и взглянул на Коллин. Никто не сказал ни слова.

Кто-то шумно выдохнул и почти раздраженно повернулся. Слабый шорох одежды в комнате был самым громким звуком.

Стэг Харви все хорошо продумал. Джек Килберн расположился в пустом доме между кузницей и седельной мастерской.

Харви низко опустил поля шляпы и вышел на улицу, когда из «Тинкер-Хауса» вышел высокий человек в черной шляпе, серой шерстяной рубашке и черном Шейном платке.

Стэг Харви испытывал странный восторг. Все шло как надо. Никаких рывков в сторону: двое мужчин встречаются, как должно встречаться мужчинам. Хоть он убийца, но он строго придерживался всех правил драки.

Человек перед ним вышел на середину улицы и резко повернул налево, теперь солнце било ему в глаза.

Стэг Харви начал двигаться вперед с чувством удовлетворения. Он шел не спеша, размеренным шагом, выбирая место встречи, так, чтобы Белл оказался перед седельной мастерской.

Расстояние уменьшалось. Стэг почувствовал пот на щеках. Пыльный смерч разыгрался было посреди улицы, но затих, наткнувшись на ступеньки здания. При каждом шаге поднимались облачка пыли.

Над улицей пронеслась тень, и Стэг невольно бросил взгляд вверх.

Стервятник…

Почувствовав холодок, он уставился на человека перед ним и остановился как вкопанный. В нем было что-то странное… Да ведь это же не…

— Стэг!

Голос Клэя Белла ясно прозвучал на пустой улице.

— Ты ищешь меня?

Голос звучал сзади и справа. Стэг Харви мгновенно развернулся, выхватывая револьвер во время поворота, но уже понял, что его перехитрили. Теперь Джек Килберн находится сзади него и вне игры!

Клэй Белл выступил из-за домов, и, когда Стэг оборачивался, в руках у Клэя уже были револьверы.

Он стоял, выпрямившись, и, глядя в серые глаза убийцы, начал стрелять из правого.

Звук выстрелов, отразившись от фасадов домов, барабанной дробью простучал по улице. В сторону Белла брызнуло пламя из револьвера Харви, но Стэг вдруг обернулся, словно подсеченный, и на его плече появилось кровавое пятно.

Клэй шел вперед, вдыхая едкий запах пороха и дорожной пыли. Стреляя, он оттягивал спусковые крючки большими пальцами. Сквозь облако порохового дыма он увидел, что Стэг попятился, и выстрелил снова, потом упал на колени.

Но Харви поднялся, спотыкаясь и шатаясь, побежал к «Хоум-стейку», на ходу загоняя патроны в барабан. В тишине, которая последовала за грохотом выстрелов, Клэй слышал, как хрипло дышал убийца.

Белл был совершенно хладнокровен. Время для него словно остановилось. Он снова выстрелил, но его противник в этот момент вильнул, и Клэй знал, что промахнулся. Расставив для устойчивости ноги, он услышал стрельбу дальше по улице, но не отвел глаз от шатающегося Харви.

Перед тем, как поменять револьверы, он выстрелил из левого дважды. Осталось два патрона…

Стоя в позе ганфайтера, он прицелился. Стэг был покрыт кровью до пояса, но глаза его сверкали нечеловеческой яростью. Стэг поднял дуло револьвера, и Клэй выстрелил. Пуля ударила Харви под поднятую руку и вышла из спины.

Револьвер Стэга выскользнул из его пальцев, но правой рукой он взял другой.

Осталась одна пуля. Клэй Белл ждал.

— Брось его, Стэг! С тобой кончено!

Этот человек умирал стоя, разум его уже померк. Последняя его мысль была — убить! Рука медленно поднялась. Сквозь пороховой дым и туман, который начал застилать глаза, Стэг Харви хотел выстрелить еще раз.

Страшный и окровавленный — кровь начинала затекать за пояс джинсов — он с трудом держал оружие.

— Брось револьвер, Харви. Ты слишком хорош для того, чтобы умереть, делая грязную работу для мерзавца!

Клэй не стрелял, выжидая, зная, что сейчас может вогнать пулю, куда захочет.

Но стрелять уже не было необходимости. Револьвер вдруг упал, став слишком тяжелым для руки умирающего ганфайтера. Медленно и осторожно, как очень пьяный человек, Стэг Харви нагнулся, качаясь, за ним и рухнул головой вперед.

Клэй подошел к нему и ногой отбил револьвер. Глаза Харви постепенно стекленели, но как только Клэй появился в поле его зрения, они, казалось, прояснились.

— Клэй, — хрипло прошептал он, задыхаясь, — ведь это… чертовски дурацкий способ… зарабатывать на жизнь!

Вокруг собрались люди. Белл осмотрел толпу.

— Найдите Дока Маклина!

— Он с Монтаной, — сказал Шорти Джонс. — Тот ранен. Но не слишком серьезно.

— Килберн?

— Расстрелян в клочья.

Возле Харви присел Хэнк Руни и встал.

— Доктор здесь не нужен, — сказал Хэнк. — Он мертв.

Клэй Белл отвернулся. К удивлению всех, он не был ранен. Первая его пуля выбила Харви из равновесия, и ганфайтер так и не смог его восстановить. Люди ждали слов, которые все хотели услышать. Наконец их произнес Коффин:

— А как насчет Девитта? Ведь это он нанял убийц.

Загудел паровоз.

Сэм Тинкер посмотрел в сторону станции. Там должен стоять Нобл Уилер с билетом в руке.

— Не трогайте Девитта, — сказал Белл. — Я сам с ним поговорю.

— В город приезжал Швабе, — сказал Тинкер. — Он увидел, что тут происходит, развернулся и двинул домой.

— Его уговорили, — сказал Руни. — Мы с Рашем Джексоном… мы вроде как указали на ошибки в его жизненном пути. Мы думали, он сделает правильный выбор… Ему это не слишком-то понравилось.

Клэй Белл расстегнул оружейные ремни и передал их Коффину.

— Без оружия? — удивленно спросил Шорти.

— Разберемся с ним его способом, — спокойно сказал Клэй. — Его стиль — кулаки. Он сам хвалился.

Повернувшись он, посмотрел поверх толпы на девушку, стоящую на дощатом тротуаре. Их глаза встретились.

— Я буду ждать, — сказала она, и он расслышал эти слова, несмотря на шум толпы.

Он поднял руку к шляпе, повернулся и пошел по улице.

Глава 20

Сидя один в своем кабинете, Джад Девитт услышал грохот револьверов, которые он нанял. Это было странное чувство. Несмотря на высокомерие и жестокость, Джада Девитта можно было назвать цивилизованным человеком. Если бы месяц назад кто-нибудь предположил, что он будет платить за убийство, он посчитал бы такого человека сумасшедшим. Однако теперь, когда он услышал выстрелы, он ощутил странное чувство власти и торжества.

Он выиграл! Его пальцы дрожали, когда он потирал небритый подбородок.

Теперь все кончено… И человек, осмелившийся встать у него на пути, мертв.

У Джада Девитта и в мыслях не было, что один человек может победить двоих или что Клэй Белл сбежал. Он испытывал то странное чувство уважения к оружию, которое испытывает человек, ни разу не применявший его против других. Он не понимал, как легко может промахнуться даже опытный снайпер и не знал, сколько пуль может получить человек и не умереть, и даже не упасть.

Ему сопротивлялись. Одного его человека убили, другие уехали. Его фургоны перевернули, оборудование сожгли. Но он выиграл.

Он вынул две тысячи долларов и положил их на стол.

Там мало денег! Прибавь к этому еще столько же — и человек мертв. Стерт с лица земли.

Джад Девитт не был психологом. Он был жестоким и, как он полагал, знающим свое дело и эффективно его выполняющим человеком. Он был практиком, не задумывающимся над эволюцией или дегенерацией души. В этот момент триумфа он думал только о победе. Не в его характере было обдумывать шаги, которые привели его к покупке смерти человека. И не в его характере было думать, что под этим подразумевалось.

В маленьком кабинете было тихо. По его щекам стекал пот. Волосы его были взлохмачены от того, что на протяжении всего дня он их нервно теребил. Девитт был небрит. Ему следовало бы сменить рубашку, потому что эта была покрыта пятнами пота, но он, всегда аккуратный и лощеный, даже не думал об этом.

Он выиграл… и если можно купить смерть одного человека, можно купить смерть другого.

Он будет платить Харви и Килберну, возьмет их на работу. Таким людям цены нет.

Мир создан для смелых и безжалостных. Он создан для королей… те, другие были вассалами. Маленькие людишки, стоящие на пути прогресса. Джад Девитт не понимал, что прогресс — это усилия многих людей, имеющих одну цель.

Он не употреблял спиртного, но сейчас достал бутылку и налил виски в стакан для воды. Девитт залпом опрокинул стакан, но выпивка на него не подействовала. Он пил вино победы — настолько опьяняющее, что простой алкоголь едва ли мог с ним сравниться.

Девитт поставил стакан и сел в кресло. Он снимет себе новый офис, потому что вырубка леса будет продолжаться несколько месяцев. Потом он двинется дальше на восточное побережье — вот это место! Он должен уехать на Восток, но прежде нужно еще выиграть несколько драк здесь.

Девитт снова поднялся и засунул руки в карманы. Снаружи послышался отдаленный шум, но он не обратил на него внимания. Как и на гудок несколько минут назад. Гудок прошел мимо его сознания, потерялся где-то в вихре мыслей, одолевавших его в этот момент победы. Джад Девитт подошел к окну и посмотрел в сторону Дип-Крик. Он подождет три… нет, два дня. Этого будет достаточно. Если ковбои с «Би Бар» не упакуют свои вещички и не уберутся, он их выгонит вон.

Раскинувшись в кресле, он стал думать. Допустим, он в два раза увеличит количество рабочих? Допустим, он наберет еще сто человек? Тогда он быстро очистит этот участок, выполнит контракт и займется чем-нибудь еще.

Стоп…

Уилер что-то задумал… надо выяснить. Он записал для себя: выяснить насчет Уилера.

Во-первых, послать Боба Триппа… В первый раз Джад Девитт удивился, куда мог деться Боб Трипп.

Трипп должен быть здесь, наслаждаясь этим моментом. Кстати, он не видел Боба уже несколько часов. Не важно. Трипп, возможно, тоже уже строит планы и, возможно, уже вызвал па телеграфу новую, большую команду лесорубов.