Глава 2

ЛОВУШКА ЗАХЛОПЫВАЕТСЯ

Джон Клевенджер видел, что к зданию банка подъезжает большая группа людей, но не представлял, что им нужно. Он основал банк при крайне неблагоприятных обстоятельствах и, несмотря на то что наступили совсем плохие времена, продолжал держаться на плаву. Он доверял своим компаньонам и своим суждениям о них, а также давно привык к подчас удивительным манерам жителей Запада. Не раз он ссуживал деньги просто под честное слово. И почти никогда не оказывался в проигрыше.

Толлефсон считался проницательным и хитрым бизнесменом, но с властным характером, он вел дело железной рукой и больше полагался на свою силу и власть денег, а Клевенджер на свои человеческие качества и уважение. В то, что Арт решился на такую ставку, верилось с трудом. Но банкир выслушал их молча.

— У вас есть залог для подобного пари? — спросил Клевенджер. Он внимательно изучал Медоуса и остался доволен тем, что увидел.

Тенди достал из заднего кармана черный кожаный бумажник и вытащил оттуда письмо и несколько вполне правдоподобно выглядевших бумаг. Клевенджер осторожно взял их, осмотрел и стал очень внимательно изучать. Дважды он отрывался от чтения и поднимал взор на Медоуса. Наконец дочитал до конца и снял очки. Он молча смотрел на Тенди, и в его взгляде плясали искорки.

— Просто не знаю, что вам сказать, мистер Медоус. Я… — Он снова замолчал, размышляя.

— Это мой залог, — спокойно объяснил Тенди. — Думаю, что вам лучше судить. Толлефсон предложил большую ставку на эти скачки. Я принял вызов. Мы приехали узнать, не согласитесь ли вы принять мои бумаги в качестве обеспечения и выдать деньги, чтобы покрыть ставку. — Он посмотрел на красное от злости лицо владельца ранчо. — Разумеется, если мой соперник сейчас не откажется от пари, это его последняя возможность.

— Да я скорее разорюсь, чем откажусь! — Арта охватила паника, что еще больше усиливало его бешенство. Он ничего так сильно не хотел, как избавиться от всего этого, но уйти, не потеряв достоинства, уже не мог, а престиж значил для него так же много, как сама жизнь.

Клевенджер еще раз внимательно посмотрел на бумаги.

— Да, — кивнул он наконец. — Я даю деньги. Ваше пари покрыто, Толлефсон.

— Ну-ка… дайте и мне взглянуть на документы. — Ранчеро протянул руку, чтобы взять письмо, но тут же стальные пальцы схватили его за запястье.

Тенди Медоус отвел его руку, их взоры встретились. Толлефсон, полуслепой от ярости, смотрел на молодого человека.

— Уберите прочь свои руки! — заорал он.

— Охотно, — ответил Медоус. — Только вы не имеете ни нужды, ни права касаться моих бумаг. Их содержание конфиденциально. Все, в чем вы нуждаетесь, это только в слове Клевенджера, который подтверждает, что выдает деньги.

Толлефсон выдернул руку и потер запястье. Он жестко глядел на Медоуса, теперь уже не на шутку обеспокоенный. Что это за человек? Как он достал такие деньги? Что так поразило Клевенджера в его бумагах? И что за хватка! У него пальцы словно стальной капкан!

Арт резко повернулся и вышел из банка, сопровождаемый Фултоном и Пассменом. Вместе они вошли в салун. Фултон нервно поглаживал челюсть, желая переговорить с Толлефсоном. Это сумасшедшее пари! Четверть миллиона долларов на скачках против лошади, которую он в глаза не видел!

Разумеется, Леди Удача одну за другой побила всех лошадей из западного Техаса, Нью-Мексико и Южной Каролины, которых выставляли против нее. И нельзя не признать тот факт, что она резвая. Очень резвая.

— Босс, — осторожно начал Фултон. — Это дурное пари. На вашем месте я бы отступился.

— Ты — это не я, и заткнись!

Никто не смел заявить Толлефсону, что он заключил дурацкое пари. Вот что гордыня может сделать с человеком! Даже сама мысль о том, чтобы отступить, причиняла боль. Он, может быть, и сделал бы это, если бы Медоус не вел себя, столь презрительно. А Джон Клевенджер? Разве он мог опозориться перед ним? Нет, никогда!

У Арта в ушах стоял смех мелких владельцев ранчо, которых он вытеснил. А Толлефсона в округе многие потерпели. Нет, этого ему не перенести!

Толлефсон методично отобрал водяную скважину у Джима Уиттена, оставив ему только одну возможность — лишиться ранчо и умереть в нищете. И Джек Бейтс медленно поправляется, получив пулю из револьвера Пассмена. И это единственный случай в Эль-Полео, когда Том вытащил револьвер и никого не убил. Правда, выстрелив в Джека и уехав, он не сомневался, что отправил его на тот свет, но ошибся.

Тенди Медоус стоял возле банка и внимательно смотрел вверх по улице. Вот и сделан решающий шаг, теперь оставалось только выиграть. Вдруг он заметил девушку, которая вышла из магазина, а потом повернула в его сторону. Это была Джанет Бейтс!

Из окна салуна Толлефсон тоже увидел, что она идет к Тенди, протягивая ему руку. Одним глотком он опорожнил стакан. Кто же этот Тенди Медоус?

Том Пассмен стоял рядом с Толлефсоном, опершись на стойку бара. Ему просто причиняло боль, что Тенди опять объявился в этих краях. Он никогда не забывал о том, что случилось несколько лет назад. Том поднял стакан, рассматривая его содержимое своим холодным взглядом.

— Босс, — прошептал он, — поручите мне уладить это дело.

Толлефсон почувствовал облегчение. Да, вот это и есть выход. Наилучший выход из положения, но только не сейчас. Только как крайняя мера. И все должно выглядеть естественно, совершенно естественно.

Его охватил гнев. О чем ему беспокоиться? Когда это Леди Удача подводила его? И почему он должен бояться, что она подведет его на этот раз? И в конце концов, предположим, что она победит? Тогда у него будет вдвое больше денег, и это позволит ему подняться еще выше. Что он так себя изводит? Леди Удача очень резва. Она ни разу не проигрывала. Ей даже не приходилось слишком напрягаться, чтобы прийти первой. Последний раз она прошла дистанцию за двадцать три секунды, да и по меньшей мере в двух других случаях она показывала не худшее время.

Джанет Бейтс смотрела в глаза Тенди.

— О, Тенди, я никого еще не была так рада видеть за всю свою жизнь! Но это правда? Ты собираешься выставить лошадь против Леди Удачи?

— Конечно. Я хочу выставить Чоло Беби.

— Ради Бога, не делай этого! Папа сказал, что во всей стране не найдется лошадь, которая могла бы соперничать с Леди.

— Твой отец хороший скотовод, Джанет, но никогда не видел Чоло Беби. Она резва, достаточно резва, чтобы побить… — Он замолк, потом пожал плечами. — Это хорошая быстрая лошадка, моя дорогая. На самом деле.

— Надеюсь, что Толлефсон так не думает, — грустно сказала Джанет. — Иначе он бы все остановил. Он не такой человек, чтобы проигрывать, Тенди! Он выгнал моего отца с места и приказал застрелить его, когда он стал доставлять ему неприятности. Это настоящий бандит, для него не существует законов.

— Я видел его, — серьезно ответил Медоус. — Насчет Тома Пассмена я не обманываюсь. Он забыл меня, потому что видел совсем мальчишкой, но я-то помню, как он выхватывает оружие. Очень быстро.

— А ты пообедаешь с нами? Папа хочет видеть тебя, хотя у нас уже все не так, как прежде.

Он колебался.

— Я пришел бы, Джанет. — Краем глаза он заметил, что на улице маячила фигура слоняющегося без дела Пассмена. — А ты замужем?

— Замужем? — Она изумилась, а потом ее глаза стали веселыми и озорными. — С чего ты взял?

— Но ведь все девушки так поступают, — он улыбнулся с явным облегчением, — когда достигают твоего возраста, разве я не понимаю, какое тебе дело до человека, который бродит по всей стране со скаковыми лошадьми.

— Тенди, — серьезно ответила она, — ты должен признать, что для женщины такая жизнь совершенно не подходит, хотя, не отрицаю, это, наверное, интересно.

— Но совершенно не важно, где живут люди, лишь бы они были счастливы вместе!

— Я думала об этом. — Джанет внимательно изучала его. — Тенди, ты осядешь когда-нибудь на одном месте? Не хватит ли тебе скитаться?

— Может быть. Я посмотрю. Мне казалось, когда я уходил, что никогда не вернусь. Потом я услышал, что случилось с Джимом Уиттеном и твоим отцом. Но твой отец спас мне жизнь, когда меня ранили, если бы вы оба не заботились обо мне, я бы наверняка умер. А что касается Уиттена, то он никогда и никого не обижал. Вот я и вернулся.

Теперь в ее глазах промелькнул страх.

— Выкинь это из головы, Тенди, пожалуйста! Они могут с тобой сделать все, что захотят. Толлефсон очень силен. Ни у кого нет ни единого шанса против него. Да еще этот ужасный Том Пассмен.

— Конечно. Но почему он силен? Потому что у него деньги, и только. Предположи, что он лишился их?

— Но как это может быть?

— Может. — Он ласково пожал ей руку. — Поверь мне, дорогая, может!

Попрощавшись с девушкой, он пошел вниз по улице, обеспокоенный тем, что Том Пассмен наблюдает за ним. Он догадывался о причине этого любопытства. Том пытался узнать, носит ли Медоус револьвер, а если носит, то где? А если не носит, то почему?

Когда Тенди подъехал к своему лагерю в долине Снэп, сидевший на передке фургона, вскочил и поспешил к нему, держа ружье на сгибе руки.

— Заключили пари? — тихо спросил он.

Медоус кивнул.

— Заключили, Снэп! И этот тип Толлефсон больше всего в жизни хотел бы разорвать договор! Нам надо быть очень осторожными. — Медоус помолчал, а потом добавил: — Он не обманывает. У него хорошая лошадь, и мы это знаем. Очень резвая лошадь. Нам остается только надеяться, что наша быстрее.

Снэп мрачно кивнул.

— Вы же знаете, я видел, как бежит эта самая Леди Удача, мистер Тенди. Очень быстрая лошадка.

— Думаешь, что она побьет нашу Чоло Беби?

Снэп улыбнулся.

— Да нет же! Я никогда не видел лошади, которая смогла бы побить нашу Беби! Вот это будет гонка, мистер Тенди! Вот будет гонка!

Скачки назначили на среду, через три дня. За это время Медоус снова съездил в Эль-Полео. Взбудораженный слухами о пари, городок гудел как растревоженный улей. Тенди наслышался всякого, но все сходилось на том, что Толлефсону не удастся отвертеться от пари. Однако больше всего горожан волновал сам Тенди Медоус — откуда он приехал и где взял деньги, чтобы заключить такое крупное пари.

Никто в городке не знал его, но многие видели, как радостно, словно старого друга, приветствовала его Джанет Бейтс. И это тоже показалось загадочным. Арт Толлефсон не меньше других мучился от любопытства, и, будучи человеком дела, он отправился прямо на маленькое ранчо Бейтса, в сорока милях к северу от Эль-Полео.

Джонни Герндон, ковбой Бейтса, пас с полдюжины коров, и когда увидел Толлефсона, его глаза угрожающе сузились.

— Вы вышли за границы своих владений, Толлефсон? — грубо спросил он. — Или вы собрались выгнать нас и с этого места?

Арт махнул рукой. Он обратил внимание на траву и отметил, что часть ее выращена на искусственном поливе. Это его заинтересовало.

— Ничего подобного, — коротко ответил он. — Просто захотелось немного прогуляться по окрестностям. Видел одного ковбоя в Эль-Полео, у него хорошие лошади, зовут Медоус.

— Тенди Медоус? — Герндон ничего не слышал о пари, и новость его заинтриговала. — Выходит, он вернулся? Я так и думал, что он вернется. И у него есть лошади для скачек?

— Думаю, что найдутся. Он что, из этих мест?

— Медоус? Да он неизвестно откуда. Приехал как-то сюда ночью, весь израненный в клочья. Еле держался на лошади. Такого еще никто из нас не видывал. Старик Бейтс стащил его с седла, и они с дочерью два месяца выхаживали его. Потом он еще месяц болтался тут, вроде бы набираясь сил. Лично я никогда не думал, что он уедет, потому что Джанет вроде бы поглядывала на него, и, судя по всему, не без взаимности. Но он все-таки уехал.

— Вы сказали, что он сильно пострадал в перестрелке. Как это случилось? Ведь теперь он даже не носит револьвера.

— Не носит револьвера? Вот это забавно. Говорили, что он ловкий парень, когда уехал отсюда, будто опять попал в какую-то переделку со стрельбой в Санта-Фе, но уж больше двух лет прошло. Сам он, что касается того случая, никогда ничего не рассказывал, кто его так отделал, но мы поразмыслили и все-таки пришли к выводу, видно, парень столкнулся с бандой Альвареса. Они угнали у него табун лошадей. А он его отбил. Меня тогда попросил попасти лошадей, которых он бросил в одном из каньонов на севере. Скорее всего, там его ранили. В конце каньона, где склоны становятся очень крутыми, есть отличное пастбище с сочной травой и водой. Лошади там и паслись. Они немного диковаты, но в хорошем состоянии.

— Вы хотите сказать, что банда Альвареса держала в каньоне захваченных лошадей? Вы видели кого-нибудь из бандитов?

Герндон пожал плечами, сворачивая сигарету. Стояло ясное солнечное утро, а ковбой уже целых три дня не говорил ни с кем.

— Не рассчитывал увидеть. Медоус заверил меня, что не будет никаких неприятностей, а он такой человек — знает, что говорит. И действительно, никто так и не появился. Но в том каньоне с другой его стороны есть глинобитная хижина, и Тенди посоветовал мне держаться от нее подальше. Но однажды, уже гораздо позже, я все же подошел к ней и увидел, что рядом лежит что-то белое. Готов поклясться, что это скелет.

— У него были когда-нибудь деньги?

— У кого, у Тенди? — Герндон фыркнул. — Сомневаюсь. Он же бродяжка в седле. Думает только о том, что за холмом, и гоняет своих лошадей. Я бы удивился, если бы узнал, что у него хоть раз в жизни завелась в кармане тысяча долларов.

Глава 3

НАДУВАТЕЛЬСТВО

Будучи в принципе человеком осторожным, Арт Толлефсон понимал, что потерял благоразумие, позволив гордости втянуть себя в это пари с Медоусом, и отчаянно искал выход из создавшегося положения. На следующее утро он сел на лошадь и, не сказав никому ни слова, отправился на север. Объехав стороной ранчо Бейтса, принялся искать тот самый каньон с крутыми склонами.

Со слов Герндона Арт понял, что каньон скрыт в скалах и что человек может проехать в дюжине ярдов от него и не догадаться о его существовании. Но ему повезло: он нашел изгородь, преграждавшую вход в загон, и, открыв ворота, въехал в чудный маленький каньон, где были двести акров отличной земли и чистый источник, бивший из камней.

Заметив глинобитную хижину, Толлефсон повел себя более осторожно. Он проехал несколько ярдов вперед и вытащил револьвер. Оглядевшись, убедился, что в течение долгого времени никто не приближался к полуразвалившемуся домику. Догадка Герндона оказалась верной — возле двери лежал скелет. Хищные птицы обглодали кости, но кожаные гетры на ногах и пояс остались целыми, хотя и потемнели от непогоды. Неподалеку от скелета валялся заржавевший шестизарядный револьвер.

Толлефсон привязал лошадь и вошел в хижину. У него сразу же пересохло во рту. Здесь погибли трое, и тяжелой смертью. Обстановка в комнате свидетельствовала о том, что в ней произошла жестокая драка. Возле перевернутого набок стола виднелась дыра от пули. А в другом углу валялся третий скелет.

Нетрудно было восстановить, что тут произошло. Этих троих застиг врасплох человек, который ворвался в дверь. Четвертый выбежал, спасаясь от пули, или появился позже. Наверно, тот, кто уложил этих четверых, очень умелый боец. Если Тенди Медоус уехал из хижины живым, то он не тот, с кем можно шутить. Чем скорее Пассмен узнает обо всем, тем лучше.

Накануне соревнования, в четыре часа дня, Тенди Медоус смотрел, как Снэп готовил ранний ужин. Негр так же хорошо управлялся с кастрюльками и сковородками, как и с лошадьми. Сейчас он работал быстро и сноровисто, но в его глазах появилось беспокойство, он был в расстроенных чувствах.

— Вы понимаете, что они что-то замышляют, босс?

— Я почти готов биться об заклад, что так оно и есть, — ответил Медоус. — Но трудно сказать наверняка. Гордость может удержать его от этого. Он рассчитывает на то, что Леди Удача победит, но он не азартный игрок и захочет подстраховаться.

— Вы лучше посматривайте за Пассменом. Он скользкий тип и очень опасен.

Тенди кивнул. Он был бы единственным человеком в мире, который легкомысленно отнесся бы к этому бандиту, потому что видел его в перестрелке и знал, чего он стоит. Кроме того, Том — сильный мужчина, гордившийся своим умением пользоваться оружием, — не хвастал и не обманывал. Только смерть могла бы заставить замолчать его револьверы.

Чоло Беби, гнедая красавица, пятнадцати ладоней в холке, с широко расставленными умными глазами, подняла голову и тихонько заржала при приближении хозяина. Она ткнулась бархатным носом ему в руку, и он легонько потрепал ее.

— Ну что, девочка? Готова пробежать для меня завтра?

Беби толкнула его носом, и Тенди улыбнулся.

— Сомневаюсь, что ты можешь прожить хотя бы один месяц без скачки, Чоло. И я надеюсь, что так будет всегда.

Встревоженным взглядом осматривая поросшие ивами склоны гор и дорогу, он вернулся в фургон и молча поел. Им овладела тревога. Что-то кругом все слишком спокойно. Уж чересчур спокойно.

Тенди никак не мог ни отдохнуть, ни расслабиться. Призрак неотвратимой беды навис над его лагерем, он беспокойно блуждал вокруг. Казалось, что и Снэп ощущал это, и даже лошади будто чувствовали что-то в воздухе. Конечно, ковбой понимал, что, если что-нибудь случится с Чоло Беби, он сможет выставить Хари, лошадь наполовину арабской, наполовину моргановской породы, на которой он обычно ездил. Не такую резвую, как Леди Удача на этой дистанции, но все же быструю и полную сил.

Калифорнийский всадник Медоус постоянно носил длинное сыромятное лассо и, как все они, на удивление ловко владел им. Сейчас он тоже поигрывал им, глядя на дорогу.

Размышления Тенди прервал топот копыт приближавшейся по дороге лошади. Не дожидаясь приказа, Снэп вскочил и, прислонившись к колесу фургона, приготовил ружье. Тенди бросился к фургону, где стоял его винчестер, и, сжав губы, ждал, когда приблизится всадник. Однако вскоре они узнали, что к ним скачет Джанет Бейтс.

Она быстро подъехала и соскочила с лошади.

— О, Тенди! — воскликнула расстроенная девушка. — Что ты натворил? Я только сегодня узнала, что ты заключил пари с Толлефсоном на все его ранчо? Я же знаю, что у тебя нет таких денег! Если проиграешь, что будешь делать? Один человек как-то не смог заплатить Толлефсону, так его привязали к дереву, и Том Пассмен бил его плеткой! Он убьет тебя, Тенди!

Медоус улыбнулся, видя ее тревогу.

— Так ты беспокоишься обо мне? Значит, я тебе хоть немного нравлюсь?

— Будь же серьезным! — Ее глаза блеснули. В сумерках она казалась еще красивее, чем всегда. — Ты в опасности, и сам того не понимаешь. Леди Удача всегда побеждает. Он убьет тебя!

— Арт не должен ни в чем сомневаться! С моим пари все в порядке. Его гарантирует Клевенджер.

— О, я слышала, Тенди! Но ты его обманул. Мне-то известно, что ты его обманул! Если ты не победишь, что с тобой будет?

— Но я выиграю! — просто ответил он. — Я должен выиграть. Должен выиграть ради тебя, Джанет, ради твоего отца и Уиттена. Я вернулся, чтобы выгнать Толлефсона отсюда, и не успокоюсь, пока не сделаю этого. Твой отец оказался так добр ко мне, когда я, израненный, почти умирал. Если бы не вы оба, я не выжил бы. Я слышал о Леди Удаче, знаю, что Толлефсон влиятельный и упрямый человек, вот и решил сыграть на его гордости.

— Но это еще не все, — настаивала Джанет. — Арт уже дважды приезжал к нам на ранчо. Он говорил с Джонни о тебе, задавал всякие вопросы. Кажется, он очень хотел узнать, при каких обстоятельствах тебя ранили, а на следующий день Джонни Герндон видел, как он направлялся к тому каньону, где в тот раз оставались твои лошади.

Медоус нахмурился. Что же все это могло значить? Банда Альвареса состояла из отъявленных негодяев, и ее разгром мог рассматриваться как общественно полезное дело. Или это будет признано со временем. А пока, владея такой информацией, столь влиятельный человек, как Толлефсон, может причинить ему вред.

— Босс, — сказал Снэп тревожным голосом. — Кто-то еще едет.

Тенди обернулся и увидел четырех всадников. В одном из них он тотчас же признал Тома Пассмена, его сопровождал Фултон, а вместе с ними подъехали шериф Джордж Линн и его помощник Руби Хэтли.

— Медоус, — объявил Линн, — мы за вами. Вам придется поехать с нами в город и ответить на несколько вопросов.

— Всегда рад поговорить с вами, шериф. Но нельзя ли сделать это здесь?

— Нет, — раздраженно возразил Линн. — Мой офис более подходящее место для такой беседы.

— Очень хорошо, шериф, — согласился Медоус. — Но не оставите ли вы у нас в лагере Хэтли, чтобы охранять моих лошадей?

Линна явно озадачило это требование, хотя он не мог не признать его разумность. Но когда Арт Толлефсон объяснил ему, что он должен сделать, Джордж Линн прекрасно понял, что стоит за его просьбой. Если он оставит тут Хэтли, то эта поездка потеряет смысл.

— Сожалею, — принял он наконец решение, — но Хэтли нужен мне.

— Тогда, разумеется, вы сами отвечаете за моих лошадей, — настаивал Медоус. — Я не хочу бросить их без присмотра.

— Они в безопасности. — Линн начал злиться. — Вы сами за них отвечаете. Так вы едете или мы повезем вас силой?

— Зачем же, я еду, шериф. Я не возражаю. — Он вдел ногу в стремя, сел верхом на Хари и громко произнес: — Снэп, если здесь объявятся какие-нибудь шалуны, стреляй не раздумывая. Стреляй на поражение. Ты в полной безопасности, потому что едва ли найдется дурак, чтобы крутиться вокруг лошадей накануне скачек. Так запомни, стреляй, чтобы убить!

— Ясное дело, босс. У меня ружье заряжено на медведя.

Пока они ехали в город, никто не проронил ни слова. Несколько раз Тенди подмечал, что Пассмен следил за ним. В городе только несколько зевак заметили, как они проехали вдоль по улице к офису шерифа.

Как только они вошли, Линн сразу же приступил к делу.

— Я пригласил вас сюда, чтобы задать несколько вопросов о перестрелке, которая случилась некоторое время назад.

— Ну да, конечно! — воскликнул Медоус, опускаясь на стул. — Выходит, Толлефсон не зря ездил в каньон. Он давно уже ищет способ, как ему избавиться от этого пари. Но не подумали ли вы с Пассменом, на кого будете работать, если я выиграю?

— Я работаю на мой округ! — отрезал Линн. — Эти скачки не имеют ко мне никакого отношения.

— Конечно нет! Вот вы и решили привезти меня сюда именно в ночь перед гонкой! Только теперь мне совершенно ясно, почему Фултон и Пассмен ездят с вами, шериф! Они надеются, что я сделаю неверный шаг и дам им повод напасть на меня. Но хочу еще раз предупредить: если кто-то побеспокоит моих лошадей, Снэп отлично справится со своими обязанностями.

— Вы много говорите, а умеете ли стрелять? — Серые глаза Пассмена стали холодными.

Линн раздраженно махнул рукой.

— Кто те люди, которых вы убили там, в каньоне?

— Я убил? — удивленно переспросил Медоус. — Но, шериф, кто сказал, что я кого-то убил? Я что-то слышал о том, что банда Альвареса схлопотала хорошую порцию свинца за кражу лошадей, но, кроме этого, боюсь, ничего не смогу вспомнить.

— Вы отрицаете, что застрелили их? Отрицаете, что была стычка?

— Я ничего не отрицаю и ничего не признаю, — спокойно ответил Тенди. — Если вы собрались арестовать меня, то, пожалуйста, арестовывайте. Но только вызовите мне сюда адвоката и предъявите обвинение по всей форме или отпустите меня. А то, что вы делаете сейчас, шериф, незаконно. Все, что у вас есть, так это лишь слова Толлефсона, что он где-то видел скелеты, или отверстия от пуль, или еще что-то. Вы знаете, что примерно в то же время меня ранили, но даже если те люди и не конокрады, вам потребуется доказать связь между явлениями.

Линн оказался в затруднительном положении. Все, что сказал Тенди, было правдой, и он знал это, но помнил и о требованиях Толлефсона, а тот всегда добивался чего хотел. И все же больше трех часов шериф упорно задавал вопросы, донимая ими Медоуса и стараясь подловить его. Но, так ничего и не добившись, наконец заявил:

— Ну хорошо, вы можете идти. Если у меня появятся еще вопросы, я за вами пришлю.

Медоус поднялся и холодным взглядом обвел всех присутствовавших.

— Отлично, шериф. Я всегда рад ответить на вопросы. Но имейте в виду, если во время моего отсутствия что-нибудь случилось с моими лошадьми, я вернусь и разберусь с каждым из вас. А что до вас, Линн… — Тенди сурово взглянул на блюстителя порядка. — Шериф вы или не шериф, я законопослушный человек и всегда был таким, но если вы задумали с этим тупоголовым Толлефсоном не допустить моих лошадей на скачки и нанесли им вред, то советую вам носить оружие. Вы поняли?

Лицо Джорджа Линна побелело, и он невольно попятился назад, обеспокоенно посмотрев на Фултона и Пассмена, ища у них поддержки. Фултон заметно нервничал, а Пассмен стоял, прислонившись к стене, и беззаботно сворачивал сигарету. Руби Хэтли спокойно подпирал дверной косяк, наблюдая эту немую сцену. Медоус повернулся и прошел мимо него, едва расслышав, как тот прошептал:

— Удачи вам!

Как только Медоус ушел, Линн посмотрел на Фултона.

— Гарри, что будем делать?

Руби Хэтли фыркнул.

— Вы можете сделать только одно, шериф: сбежать отсюда, иначе вам придется умереть. Что касается меня, то я не хочу иметь ничего общего с этим негодяем, и, если бы лошади принадлежали мне, я стрелял бы не раздумывая.