Глава 22

Каллаген залег между скалами на шероховатом склоне гор Дикой Лошади, не подозревая, что на севере, в нескольких милях от него, капитан Мэрриот ведет отряд «С» к правительственному шурфу. Он не знал, что Мэрриот принадлежал к той породе людей, которые не умеют тянуть время.

Правительственный шурф находился в восемнадцати милях от Марл-Спрингс, если добираться к нему вдоль правительственной дороги, но Мэрриот чувствовал, что сейчас не время задерживаться. Если платформа выехала в форт Мохава, тем лучше; а если нет, то, по всей вероятности, людям, находящимся в ней, понадобится помощь.

Каллаген знал, что наступает критический момент. Он понимал, что отсюда никому нет выхода до тех пор, пока вопрос не будет поднят и… решен.

Его противники не просто вели игру. Они сделали ставку на победу, тем более что в эту историю втянуто золото. Если не окажется свидетелей, никакое разбирательство не будет иметь значения. Что бы Чемпион и Спенсер ни делали, никто об этом не узнает, а то, что найдут Вэб Болин и его друзья, касается только их, они смогут поступать с найденным так, как только пожелают.

Болин был уверен: Каллагену известно, что находится в руднике. Разве у Каллагена не было доступа к карте и разве он не побывал в местах, помеченных на ней?

Наверху в скалах находились две женщины. У них было мало воды, и они не будут подыматься выше. По словам Чемпиона, оба мужчины уже стреляли, следовательно, у них должно оставаться немного боеприпасов.

Никому в точности не было известно, где они находятся, но ближе лагеря Кэйди военных нигде не было, а это добрых восемьдесят миль от них на запад. Десятки раз Болин перегонял краденных лошадей через эту местность и знал, где искать воду. Ближайший родник находился меньше чем в двухстах шагах от того места, где они теперь. Но он не станет раскрывать карты, он может и подождать. А они не смогут.

Более того, он предпочитал не упоминать, что, вероятно, находится в миле от одного из входов в пещеру Золотых Песков. Сложность состояла лишь в том, что этот проклятый ирландец, притаившийся на склоне торы, находится к воде еще ближе.

Болин поднес руки ко рту и, как в рупор, выкрикнул:

— Спускайся вниз, Каллаген. Нет смысла стрелять друг в друга. Уайли мертв… теперь остались только ты и я.

Каллаген слышал его, но ничего не ответил. Болин решил говорить, значит, он теряет терпение. Это также значило, что у Каллагена было что-то на уме, чего не знал Болин.

Женщины? Возможно. В конце концов, в радиусе ста пятидесяти миль он не смог бы найти ни одной женщины.

Каллаген оглянулся вокруг. На западе, внизу гор, тени становились крупнее. Ночью придется туго. Хотя под прикрытием темноты они смогут подняться выше. Но нужно быть осторожным, чтобы не наделать шума. Если днем можно стараться не наступать на камни или гальку, то ночью их просто не видно. Он повернулся спиной к врагу, налег на камень, служивший ему парапетом, и стал внимательно изучать поверхность столовой горы, выбирая место, где можно пройти.

В душе теплилась надежда. Там, наверху, проходило какое-то подобие борозды… она может обеспечить доступ К вершине. А что потом? Может, лучше довести борьбу до конца здесь? Нет, чем выше они подымутся, тем лучше. Пусть не на саму вершину, но очень близко к ней.

Он жестом подозвал к себе всех и показал путь, который предстояло одолеть.

— Бьюмис, тебе придется идти впереди. Мелинда пойдет следом, она хороший верхолаз. Мы ищем воду, но, прежде всего, нам нужно занять оборонительную позицию с хорошим обзором для ведения огня. Если мы останемся здесь, они смогут нас обстрелять откуда угодно.

— Слишком светло, — заметил Бьюмис.

— Мы подождем. Когда стемнеет, тихонько выходите.

Солнце спряталось за скалами, и внизу стало темнеть. В том месте, где находился Каллаген, уже сгущались сумерки. Он услышал крик перепела, самый прекрасный звук вечерней пустыни.

— Сейчас, сержант? — спросил Бьюмис.

— Сейчас… и будь очень осторожен.

Бьюмис вышел, а следом за ним — Мелинда. Тетя Мэдж задержалась.

— Я беспокоюсь о Мак-Дональде. Если я не появлюсь вовремя, он может начать меня искать.

— Не волнуйтесь. Скоро вы с ним встретитесь.

Она ушла, и Каллаген стал прислушиваться, но не услышал никаких звуков. Они хорошо продвигались, осторожно, и теперь он остался один.

Ему не привыкать оставаться в пустыне одному. Он не относится к тому сорту людей, которым непременно нужно говорить с кем-то или делиться мыслями. Он любил людей, но ничто не может сравниться с ощущением, которое возникает, когда находишься один в пустыне или среди гор; только тогда начинаешь их понимать по-настоящему. Дикая местность не делится своими секретами с людьми, любящими шум и разговоры; ее секреты передаются с тишиной.

Движения животных, всполох птиц и шепот ночи становятся физически ощутимыми. Пустыня сама говорит за себя, ведь земля живет, а в ночной тишине можно слышать, как она растет и умирает, как рождаются и возрождаются многие другие вещи. Тонкое журчание песка, падение камней, шепот или стон деревьев — все это дыхание земли.

Если каким-то образом можно было ускорить звуки ночи, поднести их ближе к уху, то можно услышать музыку меняющейся земли: журчание, падение, — все сливается в одну бесконечную, изысканную симфонию, которая очаровывает человеческий слух.

Каллаген подождал еще немного, потом отошел от своего укрытия, держа винтовку наготове в правой руке.

«Итак, ты прибыл вовремя!» — сказал он про себя.

Пламя пронзило ночь как раз в тот момент, когда он бросился в сторону и замахнулся винтовкой. Это был неподготовленный удар, поскольку ружье было плохо сбалансировано, но когда ствол выдвинулся вперед, он крепко схватился за него.

Он чувствовал горячий ствол, а потом, обезумев от внезапного страха, схватился за винтовку обеими руками и начал дергать ее вперед и назад. Он слышал какое-то ворчание, а потом из ружья раздался оглушающий взрыв, на секунду осветивший уставившееся на него лицо. Раздался выстрел револьвера, и Каллаген рванул винтовку на себя, потом нанес удар снизу, размозжив чью-то голову о скалы.

Как кошка, Каллаген карабкался вверх, перепрыгивая с камня на камень, увиливая от шипов дикой груши. За спиной рычала винтовка, и Каллаген слышал, как справа от него отскочила пуля, но он укрылся между двумя кустами можжевельника и еще поднялся вверх по склону.

Теперь его глаза привыкли к темноте, и он осторожно выбирал места, куда можно ступать, чтобы не сломать ногу или не вывихнуть колено, прыгая между скалами. Он понятия не имел, кто был тот человек, с кем ему пришлось сразиться среди скал. Наконец он остановился и прислушался. Внизу слышалось какое-то шевеление, нечетко доносились проклятия и шепот голосов. Кто-то чиркнул спичкой, и Каллаген выпустил пулю как раз в то место, откуда появился этот зыбкий свет. Звук выстрела эхом прокатился по склону.

В тот же миг он переместился со своей огневой позиции, поднявшись еще выше. У него возникло ощущение, что ночью они больше не предпримут никаких попыток. Ему повезло на этот раз.

Он снова остановился, чтобы перевести дыхание, и слышал, как бешено колотится сердце от страха и от трудного подъема.

Он был на волосок от смерти. Кто-то подкрался к нему, и, если бы он в тот момент не пошевелился, а незнакомец не заговорил, он был бы мертв.

Он мрачно задумался о том, что произошло. По крайней мере, один человек некоторое время не сможет открывать рот. Если этот тип не мертв, то наверняка у него сломана челюсть.

Он чувствовал жгучую боль на руке от ожога. Поднявшись выше, услышал, как кто-то тихо его зовет.

— Морт?

Он пошел в том направлении, откуда доносился голос, и увидел Мелинду.

— Мы нашли это место, — сообщила она.

Внутри горы находилось полупещерное углубление, которое выдувал ветер. Шириной в тридцать футов и почти пятнадцать в глубину, оно представляло собой ненадежное укрытие на случай штурма, но к нему было трудно подступиться. Это было сухое песчаное место, частично прикрытое сверху небольшим выступом и спрятавшееся за несколькими камнями. Когда-то огромные камни скатились с горы и упали тут, образовав не очень надежный парапет.

— С тобой все в порядке? — поинтересовалась Мелинда.

— Да, — убедительно ответил Каллаген. В этот момент к ним подошел Бьюмис.

— Мы слышали внизу возню и выстрелы.

— Кажется, один из них вышел из игры, — сказал Каллаген. — Я не знаю — кто, но он подкрался ко мне совсем бесшумно, как настоящий индеец.

— Чемпион?

— Не думаю. Он бы не заговорил, будь это Чемпион, а я был бы уже мертв.

— Не надо, не говори так! — попросила Мелинда, передернув плечами и придвинувшись ближе к Каллагену.

Ему всегда нравилось, когда она рядом, но только не теперь. В такие минуты мужчина должен решать главные вопросы жизни, а не думать о женщине. Поэтому он сказал:

— Отдохни немного, Бьюмис. Через пару часов я тебя разбужу.

— А мы с Мелиндой будем наблюдать, — прошептала тетя Мэдж. — Потому что вам обоим нужно поспать.

На юго-востоке Каллаген видел ровные очертания горы Тейбл, на севере выступал горный кряж Мид-Хиллс. Прямо на западе, немногим более чем в пятнадцати милях от них, был расположен редут Марл-Спрингс. С этими мыслями он уснул. И снилось ему, что он сражается с Насером Ханом, когда его диких соплеменников изгнали из Сулейман-Хиллс. Он беспокойно ворочался во сне, его рука сжималась, будто он крепко держал в ней меч. Вдруг он проснулся и некоторое время лежал неподвижно, стараясь понять, где находится. Небо стало серым, приближался рассвет.

Он медленно сел, чувствуя, как выступила щетина на лице и ненавидя огрубевшую одежду, затвердевшую от пота, пыли и крови, ее пропитавшей. У него пересохло во рту. Он внимательно осмотрелся вокруг.

Не спала только Мелинда. Молча застыли горы, окутанные легкой дымкой, в небе угасала ночь.

— Тебе снился сон, — сказала она.

— Мне редко снятся сны… сражения, кровь и ружейные выстрелы. Это не интересно.

— И никогда женщины?

— То тут, то там… встречаешься с ними.

— Ты много воевал? — спросила она.

— Больше двадцати лет… даже когда был подростком в Ирландии.

Он повернулся и посмотрел вниз. Кругом стояли скалы, кое-где поросшие кедрами и кустарником. Он заметил гриву лошади: значит, преследователи все еще находились там, внизу.

Крутой спуск вел к ним, в некоторых местах труднопроходимый, но он обеспечивал на всем протяжении надежное укрытие.

Мелинда села рядом. Теперь она окончательно проснулась и не выглядела такой испуганной. Благодаря рассказам отца и дяди она в какой-то степени уже переживала подобные ситуации. Она вспомнила, когда впервые встретилась с Каллагеном. Он появился так неожиданно, верхом на лошади, сногсшибательный, красивый, спасший их всех.

Теперь он не выглядел таким потрясающим и неотразимым рыцарем. При этой мысли она улыбнулась. Его одежда была порвана в битве с кустами и камнями, но он по-прежнему казался ей крепким, сильным, уверенным в себе.

— Ты когда-нибудь волнуешься о том, как все закончится?

Он пожал плечами.

— Человек делает то, что может, как бы ни сложились обстоятельства. Существует только один способ борьбы: победить, а тот, кто использует силу не ради победы, просто валяет дурака… Всю свою жизнь я сражался, тем не менее верю в мир. Хотя он не принес мне ничего хорошего из-за таких людей, что находятся внизу, потому что они понятия не имеют о настоящем мире. Они понимают одно: насилие. Им бы хотелось, чтобы мы спустились вниз и говорили о мире, но они убьют нас всех, и этим все кончится. Они обретут покой, когда увидят наши мертвые тела… Я кое-что заметил, — мрачно добавил Каллаген. — Люди, которые так рьяно проповедуют мир, делают это, не выходя из уютных домов, зачастую после сытного обеда. Совсем другое дело, когда сталкиваешься лицом к лицу с вооруженным человеком ночью в уединенном месте, человеком, нормы жизни которого не выходят за пределы собственных эгоистичных интересов.

— Мне кажется, они идут, — перебила его размышления Мелинда. — Что-то движется там внизу.

— Повезло! — иронично заметил Каллаген. — А то мне понадобилась бы кафедра проповедника. — Он шлепнул рукой по винтовке. — Это самый лучший аргумент в споре о том, что такое мир. Никому не хочется стрелять, если последует ответный выстрел. — Он подвинул винтовку немного вперед. — Они поднимаются, потому что мы стоим у них на пути. Их только двое, и они надеются справиться с нами. Если бы их было четверо, они бы никогда не остановились.

— Они знают, что Бьюмис молод, и он сам говорил, что не хочет быть солдатом. Но они не догадываются о том, какой огромный внутренний заряд у этого молодого человека, за последние несколько дней он закалился и вырос в настоящую силу.

Теперь стало светлее — достаточно светло для настоящей стрельбы. Лошади, находившиеся внизу, то и дело поглядывали вверх на склон.

Каллаген оглянулся. В дальней стороне впадины между горой и куском отвалившейся скалы образовалось небольшое пространство.

— Мелинда, посмотри, куда оно ведет, хорошо? — попросил он.

Каллаген не любил тупиков. Одному человеку не под силу будет защитить позицию, которую они занимали. На случай его гибели другие должны иметь какую-то запасную тропу, чтобы выйти отсюда. Рано или поздно из лагеря Кэйди выйдет отряд на поиски исчезнувших людей, но до того времени им нужно будет где-нибудь переждать.

Он, не спуская глаз, следил за движением внизу. И был уверен, что уже выбил из строя одного из них. Но он был также уверен и в том, что люди» поднимающиеся по склону, не новички — они выжидали. Ясно, у них был карьер, откуда они не могли убежать.

Как только он зафиксировал малейшее движение, человек тут же спрятался за скалой, и у Каллагена не было возможности выстрелить: просто тень на склоне промелькнула и скрылась из виду.

Мелинда вернулась.

— Морт, там сквозной проход. Не знаю, пригодится он нам или нет. Сомневаюсь, что мы сможем провести через него твою лошадь.

— Он тянется до склона?

— Не совсем… я прошла только несколько метров.

— Мы попытаемся. Бери лошадь и отправляйся туда с тетей Мэдж. Увидите, вы обе сможете это сделать. Подтяни стремена. Так будет легче пройти.

Внизу на полпути за выступом он заметил шляпу. Очевидно, преследователи пытались вынудить Каллагена открыть огонь и тем самым обнаружить себя. У него не было лишних патронов и никакого намерения подвергаться такому грубому, примитивному соблазну. Когда он увидит что-то и решит, что сможет попасть в цель, он выстрелит.

Солнце взошло за горами Дикой Лошади, но на то место, где он стоял, падала тень, и тут было прохладно. Он заметил несколько возможных подступов между разбросанными каменными глыбами и прицелился в те места, уверенный, что при необходимости его действия будут быстрыми и точными.

Его заботил правый и левый фланг: площадь была слишком большой, чтобы они с Бьюмисом могли ее прикрыть, а парапет был чересчур низкий, не позволяя им развернуться.

Каллаген приблизился к Бьюмису.

— Воспользуйся временем, солдат, и не трать зря патроны. Ты видел, куда женщины повели лошадь?

— Да.

— Когда наступит час, беги следом за ними. Иди до тех пор, пока их не догонишь. А потом попытайся найти другую, такую же удобную позицию.

— Думаешь, майор Сайкс вышлет за нами патруль? — спросил Бьюмис.

— Они, думаю, уже идут. И если они нас отыщут, нам повезет.

Пуля ударилась о скалу над их головами, осыпая осколками. Они поспешили занять огневую позицию. Хотя Болин был опасным человеком, Каллагена все же больше волновал Чемпион. Этот старый разбойник был хитер и мог найти путь, о котором другие даже и не мечтали. Более того, Болин не был всецело поглощен судьбой Каллагена: его не интересовало, жив тот или мертв, пока он не стоял на его пути.

Преодолев десятки миль на север, капитан Мэрриот подъехал к покинутой у правительственного шурфа платформе. Всего лишь в нескольких милях от платформы они наткнулись на тело погонщика Риджа и похоронили его в неглубокой могиле.

Глядя на открытую платформу, нельзя было сказать, что она подверглась нападению индейцев. Те, кто грабил ее, знали, что взять и где это находится; но теперь — нигде поблизости не было видно следов индейцев.

— Это Уайли, — сделал вывод Мэрриот.

Хэсвел, коренастый уроженец Миссури, кивнул на следы мокасин.

— Это Чемпион. Я видел такие в Кэйди.

Итак, значит, Чемпион, Уайли и еще кто-то с ними, возможно, Спенсер. Они остановили и ограбили платформу.

— Там внизу был человек, — сказал Хэсвелл, — и кровь. Я думаю, он еще жив.

Мэрриот сам изучил следы и пришел к такому же выводу. Он надеялся, что этим человеком был Каллаген… если он еще жив.

— Юг? — Хэсвелл наморщил лоб, понимая, на что намекает Мэрриот. — На юге ничего нет. Я не бывал там, но мне говорили, что это дикая местность.

Мэрриот устал, но, поскольку разведчиков еще не было, они двинулись на юг. Проехав несколько миль, Хэсвелл вернулся назад.

— Кто-то еще их преследовал, — доложил он, — человек этот ушел в тяжелом состоянии.

— Ты имеешь в виду, что его ранили?

— Да, сэр. Я считаю, его ранили в том бою, но он ушел, а потом последовал за ними. Он продолжает идти, но нам лучше хорошенько посмотреть все вокруг. Может, он местами полз по следу.

Спустя час они нашли его почти у самого края длинного западного кряжа, который тянулся от столовой горы. Это был Дэлавер, Джейсон Следопыт. Он был ранен и потерял много крови, но сам обработал рану и наложил повязку.

После воды и глотка виски он рассказал о нападении и сообщил, что видел столб пыли, когда другие наездники пересекали бассейн.

— Каллаген идет за ними. Я выследил, где он перебрался через этот кряж и направился на юг. Он был без коня…

Лошади шли рысью, когда отряд добрался до входа в гору и до тела Керта Уайли.

— Оружейный бой, — сделал вывод Хэсвелл. — Уайли вытащил ружье, но, естественно, выстрелил вторым.

— Одним меньше, — спокойно сказал Дэлавер.

Глава 23

Чемпион, ссутулившись, сидел в прохладной тени кедра. Он порылся в кармане, вытащил табак, оценивающе осмотрел его, смахнул пыль и откусил приличный кусок.

Если эти чертовы глупцы будут продолжать подниматься в горы, Каллаген пристрелит одного или даже двоих. Чемпиону нет никакого смысла преследовать кого-то. Он доверял своей собственной интуиции, а не чужому мнению.

Он поднял глаза на возвышающийся перед ним склон. Это был очень крутой склон, но что-то ему подсказывало, что Каллаген все же попытается добраться до его вершины: сержант был солдатом знающим и хитрым.

Стоит только понять человека, которого преследуешь, сразу становится ясно, где его искать. Каллаген направится к вершине, а самая высокая вершина находится вон там, между двумя выступами. Сначала он отправит женщин, возможно, с тем солдатом. А сам останется, чтобы не подпустить Болина к ним.

Чемпион опять посмотрел на склон и начал подъем. Что не сделаешь ради женщины, особенно белой женщины. Они не индианки, они долго не выдерживают, но через несколько недель он сможет поступать так, как сам захочет… Он продолжал подниматься вверх по склону.

Целый час он карабкался наверх, а потом рыскал между скалами, стараясь обнаружить Каллагена или Бьюмиса. Они вероятно спрятались среди кедров и скал, и вороной был с ними.

Чемпион сидел на корточках под кедром и обдумывал сложившуюся ситуацию. Никаких признаков Каллагена или Бьюмиса… но это не значит, что их здесь нет. Время от времени выстрелы напоминали ему о том, что внизу продолжается борьба.

Самое сложное будет спуститься со столовой горы, но пешком с этим можно справиться. Ему было жаль оставлять прекрасную лошадь, но, может, она еще будет здесь, когда он вернется через несколько месяцев.

Он пробирался между кедрами, уверяя себя, что тут нет людей, а потом вышел из-за деревьев с винтовкой в руках.

— Ну, вот. — Он говорил спокойно. — Кажется, я нашел себе женщин. Одних, без эскорта.

Они смотрели на Чемпиона, стоя футах в десяти от него. Обе женщины были усталыми, но не потеряли бдительности и не испугались. «Хорошенько наблюдай за ними, — говорил он себе. — Они не напуганы, и обе умеют думать».

— Ваши парни идут этой дорогой. Не пытайтесь что-нибудь выкинуть, потому что, если мне придется убивать кого-нибудь из вас, я, естественно, пристрелю обеих. Вы думаете о том, какую сделать попытку, но этим вы уничтожите не только себя, но и вашего друга.

Никто не шевельнулся.

— Пошли! — резко произнес Чемпион. — Только спокойно!

Они продолжали стоять. Обе понимали, что нельзя двигаться; они не верили, что он сможет убить их здесь.

Мелинда вспомнила, как Каллаген однажды говорил ей: «Не ходи с человеком, который целится в тебя из ружья. Преступник просто хочет лишить тебя помощи и заведет в такое место, где ему никто не помешает, и сделает с тобой, что захочет. Где бы ты ни находилась, ты будешь в большей безопасности, чем в том месте, куда он тебя поведет».

— Я не могу сделать и шага, — спокойно ответила Мелинда. — Я только что взобралась на эти горы. Кроме того, у меня не было времени насладиться красотой этого места.

Он смотрел на нее и не мог побороть в себе чувства восхищения ею. Да, за ней нужен глаз да глаз… Стоит только отвернуться, как она воткнет нож в спину. Он щелкнул языком.

— Мэм, мне нравится ваше мужество, но вы все-таки пойдете со мной.

Он выступил из-за деревьев и направился к ним.

— Вы пойдете, говорю я вам! В противном случае, я продырявлю кому-нибудь из вас голову!

На какой-то миг они замешкались, а потом пошли.

Вдруг появился Бьюмис.

— Эй, что здесь происходит? — закричал он.

Чемпион развернулся и выстрелил с бедра. Пуля задела Бьюмиса, но он тоже успел выстрелить. Чемпион обернулся. Женщин на месте не было. Чертыхаясь, он быстро окинул взглядом кедры и скалы.

— Выходите! — закричал он. — А то, когда я вас найду, выпущу из вас кишки!

…Песок рассказывал всю историю. Одного взгляда на следы было достаточно, чтобы он бросился в кусты, чертыхаясь. Вдруг откуда-то снизу из-за гор донесся рев и сильный грохот. Потом все стихло. Над горой поднялась пыль. Каллаген услышал, как на вершине стреляли. Два выстрела прогремели в считанные доли секунды. Он выпрямился, выстрелил два раза вниз, повернулся и побежал через проход, в котором только что скрылся Бьюмис. На полпути он оглянулся, нет ли за ним погони. Его рука коснулась стены, и из нее посыпался песок.

Каллаген поднял глаза и увидел застрявший в стене огромный валун. Из-под него сыпался песок, и казалось, всего лишь несколько камней держат его на месте. Такие валуны могут висеть иногда годами, пока ветер или дождь не расшатают их и они не упадут.

Каллаген отпрянул и провел рукой по стене, выбивая большие куски земли и камня. Валун легко накренился; Каллаген снова ударил по нему, а потом как кошка отпрыгнул назад, и очень вовремя.

Валун выдвинулся на несколько футов, с минуту угрожающе повисел, а потом упал. За ним посыпались земля и песок. Развернувшись, Каллаген побежал дальше.

То, что свалилось вместе с этим валуном, остановит их лишь на время, а пока…

— Стоять! — послышалось рядом.

Он резко обернулся. Они застыли там. Их было трое. Он даже на короткое время не остановил их. Продвигаясь ползком между скалами, они обошли его. Окружили с трех сторон. У него не осталось шансов.

— Рядовой Спенсер! — послышался неожиданно командный голос. — Если этот человек, который находится слева, шевельнет хоть одним мускулом, убейте его!

— Да, сэр! — Спенсер прицелился.

— Эй ты, полный идиот! — завопил бандит Бэрбер, — это его мы преследуем. Поверни свое ружье.

— Сержант Спенсер! — раздался ледяной голос Каллагена. — Насколько мне известно, вы не дезертир. Вы находитесь в разведке согласно моему приказу. Делайте то, что вам говорят, а я позабочусь, чтобы вы стали капралом.

— Идиот! — закричал Болин Спенсеру. — Так все же на чьей ты стороне?

Спенсер всегда соображал туго. Ему не очень нравились эти люди. В последние дни ему пришлось испытать трудностей больше, чем в армии, и, кроме того, он мало ел. Они не считались с его мнением и, казалось, вообще не обращали на него никакого внимания.

Сержанта Каллагена любили все солдаты. Он был справедливым человеком, а теперь собирается рекомендовать его в капралы! За свои двадцать лет Спенсер никогда ничем не отличался, а тут представился случай.

— Да, сэр, — согласился он. — Я был в разведке. Вы меня послали.

— Неужели ты…

Болин держал в левой руке винтовку, но в решающий момент вытащил револьвер. Спенсер пробудил в нем гнев, но мишенью все же должен стать Каллаген. В момент, когда необходимо было сосредоточиться, он на секунду потерял бдительность. Пока он думал, что-то ударило по нему, а потом обожгло, будто к животу приложили раскаленное железо.

Болин сделал шаг назад и уставился не мигая на ствол, который должен был лишить его жизни. Был момент, когда он видел это раньше, знал, что именно так все это и закончится.

Почти тотчас раздался и другой выстрел. Каллаген шагнул назад, оглянувшись.

Бэрбер лежал на земле: пуля дважды пробила ему грудь. Спенсер уставился на него, чувствуя головокружение, а потом вдруг осознал, что произошло.

— Прекрасная работа, Спенсер! — одобрил Каллаген. — Ты хороший парень.

Потом он быстро повернулся и побежал по дороге, скрывшись за кедрами.

Осторожно ступая между деревьями, Чемпион продолжал искать женщин. Он найдет их. До него неожиданно донеслись звуки выстрелов. Если бы только этот Каллаген задержал остальных…

Он ступил на возвышенность, откуда открывался вид на северо-восток. Он видел гору Тэйбл, видел… колонну облаченных в голубую униформу солдат, быстро приближавшихся к каньону Дикой Лошади.

Скоро они начнут подниматься вверх по столовой горе. Они слышали выстрелы и скоро придут сюда. Их достаточно много — может, пятьдесят или даже больше.

Чемпион был не тот человек, чтобы зря тратить время на раздумья. Столовая гора протянулась на три-четыре мили в длину, а вон там внизу стояла хорошая лошадь. Если бы ему удалось добраться до края горы, взять лошадь, спуститься вниз по крутому склону и спрятаться в горах Провидения, у них было бы мало шансов его найти.

Он знал, где есть вода, где находится пещера или две, и… И он бросился бегом к лошади.

Каллаген подошел к склону с другой стороны и увидел свою лошадь. Его винтовка была пуста, и он уже собирался спрятать ее в чехол, когда услышал шарканье ног. Испугавшись этого, лошадь бросилась вперед, а Каллаген остался один на один с Чемпионом. Он стал действовать осмотрительно: перенес вес тела на левую сторону, а потом бросился вперед головой, сбивая Чемпиона с ног.

Выбив из его рук винтовку, он увидел, как тот, падая, спустил курок. Оба покатились по земле, но быстро поднялись. Вот такую борьбу Каллаген любил. Десятки раз ему доводилось бывать в охотничьих лагерях, но там ему не было равного соперника: его испытывали на скотоводческих фермах и аренах для проведения боя быков.