Каллаген

Он вытащил из папки приказы, которыми Эллисон подтверждал свое прибытие в лагерь. Все было в порядке. У Хилла действительно не появилось никаких причин подозревать человека: он был тем, за кого себя выдавал.

Прилагалась краткая военная характеристика Эллисона. Выпускник военной академии в Виргинии — ну, это можно легко проверить. Он служил на двух восточных пунктах, отдаленных от границы; возможно, не удастся никого разыскать, кто мог там служить в то же самое время, что указывал Эллисон в своей биографии.

И Хилл, и Каллаген подтвердили, что этот человек — солдат, значит, он, должно быть, недавно оставил службу… или он бывший конфедерат. Бунтовщик:… это вполне возможно.

Ясно одно: что бы этот человек ни собирался сделать, он должен был действовать быстро, поскольку такой обман нетрудно разоблачить. Тем более все знали, что Сайкс собирается принять командование.

Сайкс почувствовал, как неприятный холодок пробежал по его спине. Он осторожно положил рапорты и начал рыться в своих карманах, доставая оттуда сигару и спички.

Почему этот человек приехал сюда как раз в то время, когда Сайкс собирался заменить старого командира? Существует ли вероятность, пусть даже самая незначительная, что Эллисон был когда-то с ним знаком? Человек, который надеялся, что Сайкс позволит ему остаться?..

Сайкс откинулся на спинку стула. Кому могла прийти в голову такая мысль? Кто мог себе вообразить… Он должен тщательно обдумать все. Хотя в армии случаются ошибки, они, как правило, не проходят бесследно, и расплачиваться за них приходится довольно долго.

Среди своих знакомых офицеров он не мог вспомнить ни одного, кто бы отважился на такое дело. Во время службы у него появилось несколько друзей, но изо всех сил стараясь сорвать как можно больше наград, Сайкс поддерживал отношения лишь с теми, кто мог бы ему пригодиться. Но вряд ли найдется какой-нибудь самонадеянный человек, который попытается использовать его дружбу в личных целях. Объяснение кроется где-то в другом месте.

Он вышел за дверь своей хижины.

— Каллаген? Можно мне поговорить с вами? Каллаген остановился и отдал честь. Сайкс продолжал:

— Для меня это сюрприз, сержант. Я не ожидал снова с вами встретиться.

— Да, сэр.

— Каллаген, мне придется кое-что выяснить по делу лейтенанта Эллисона. Я прочел ваш рапорт. Вы хотите что-нибудь к нему добавить?

— Нет, сэр.

— Эллисон наводил справки об этой местности? Я имею в виду, он интересовался особенно какими-нибудь местами? Не давал ли он вам каким-то образом понять, что послужило причиной этого маскарада?

— Никак нет, сэр. Я ничего подобного не припоминаю.

Сайкс играл своей ручкой.

— Вы должны знать, что это был вовсе не его каприз, а хорошо спланированный шаг. У вас нет какого-нибудь ключа к этой разгадке?

— Существует одна деталь, сэр. От людей, которые прибыли сюда вместе с ним, я узнал, что в Лос-Анджелесе он получал приказы от гражданского лица. Вероятно, этому человеку было велено передать документы лейтенанту. Во всяком случае, человек, выдавший мне эту информацию, утверждает, что, перед тем как сесть в поезд, Эллисон получил конверт, тот самый конверт, который по приезде он вручил капитану Хиллу.

Сайкс понял, что одному тут никак не справиться. Несмотря на тот факт, что ему не нравился Каллаген, этот человек был умен и у него могли возникнуть какие-то идеи, но дальнейшие расспросы так и не внесли никакой ясности.

После того как Каллаген удалился, Сайкс вытащил карту пустыни Мохава и начал изучать маршрут, по которому следовал Эллисон. Этот путь не говорил ему ровным счетом ничего, кроме того, что он уже знал: лейтенант зашел далеко на север, намного дальше, чем предполагалось, и, видимо, не нашел того, что искал.

Он взглянул на увольнительные документы Каллагена, а потом сложил их в папку: это может подождать. Срок службы истек, но у Сайкса не было желания отделываться от этого человека… Во всяком случае — не сейчас.

Каллаген наблюдал, как солдаты приводят в порядок территорию лагеря, а потом отправился в загон. Капитан Мэрриот осматривал лошадей. Он указал рукой на животных.

— Неплохое стадо. Я слышал, некоторых украли?

— Да, сэр. Мохавы едят их… или продают. Насколько мне известно, здесь всегда существует проблема конокрадства. Пег-Лэг Смит и Джим Бекворс раньше ездили с индейцами в Калифорнию, воровали там лошадей, а потом продавали их или обменивали.

Мэрриот был стройным, привлекательным мужчиной примерно сорока пяти лет от роду. Люди подобного склада производят впечатление толкового солдата и джентльмена.

— Я понимаю, что вы должны уволиться, сержант, — говорил он теперь. — Нам жаль вас терять. Здесь редко встретишь опытного человека, а я наслышан, вы знаете пустыню.

Каллаген смотрел на запад. Вдали показалась черная точка: она двигалась. Разговаривая с Мэрриотом, он не сводил глаз с этого далекого объекта, который быстро приближался, и вскоре Каллаген увидел, что это была открытая платформа.

Оба мужчины направились к тому месту, где платформа должна была остановиться.

В ней было пять пассажиров, среди них — две женщины. Двое мужчин спрыгнули с платформы. Один из них был дородный мужчина, с бочкообразной грудью, толстой шеей и резкими манерами. Он бросил взгляд на Мэрриота, потом на Каллагена и пошел в тень, где висел черпак и бочонок с водой.

Другой мужчина был стройный, несколько долговязый человек с острыми чертами лица, черными волосами и темными глазами. Он быстро осмотрелся вокруг, будто старался ничего не пропустить.

Неожиданно раздался радостный крик:

— Морти!

Каллаген резко обернулся. Это была Мелинда Колтон.

Глава 8

— Господи, Морти!

Она сияла от возбуждения.

— Морти! Я понятия не имела… — Она быстро повернулась. — Тетя Мэджи! Взгляните, это Морти Каллаген!

Мэдж Мак-Дональд протянула руку.

— Как дела, сержант? Вот это сюрприз! Мы знали, что майор Сайкс находится здесь, но представления не имели, что и вы тоже тут. Ох! — воскликнула она. — Я совсем забыла! Майор Сайкс! Так вы опять попали с ним в одну часть?

Каллаген перевел взгляд на казармы. Он пожал плечами и начал рассказывать о своем увольнении и о том, что в действительности срок его службы уже истек.

— И что вы собираетесь делать? Вы ведь не вернетесь снова в армию?

— Я еще не решил, Мелинда. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — У меня ничего нет, ты знаешь. Мне придется все начинать заново.

Она подняла подбородок.

— Почему бы и нет? Запад полон людьми, которые как раз это и делают, многие из них не так опытны, как ты. Дядя Джон в Неваде купил землю и построил дом. Он собирается заняться выращиванием овец. Когда ты дождешься увольнения, обязательно приезжай к нам туда.

— Я могу…

Неожиданно рядом появился майор Сайкс.

— Сержант, полагаю, вас ждут свои дела?

— Да, сэр. Конечно!

Каллаген сделал поворот кругом и пошел прочь. Он чувствовал раздражение. Но не от Сайкса, тот был вправе говорить с ним в подобном тоне. Он злился на свою судьбу: и надо же было Мелинде появиться здесь прямо сейчас. И она едет в Неваду!

Большую часть своей жизни Мелинда прожила с дядей Джоном Мак-Дональдом, который всегда искал свою судьбу за горизонтом. Он был одним из многих, но более удачливым, чем большинство, потому что женился на тете Мэдж, а она с радостью была готова вместе с ним достигать любые горизонты.

На Западе есть пословица — счастье сопутствует смелым: переплывать реку верхом на лошади против течения — это работа не для новичков. С тетей Мэдж можно было переплывать любую реку. Она с неистребимым желанием готова была преодолевать горы, если ее муж считал, что так нужно, и обладала к тому же безграничным терпением. Она также не была лишена красоты.

Отец Мелинды был дипломатом. Ему часто приходилось останавливаться в не слишком комфортабельных местах, и он понимал, что дочь без матери может стать для него проблемой. Вот почему большую часть времени она проводила с Мак-Дональдами, и их философия жизни в некоторой степени повлияла на девушку.

Солнце садилось. Платформа, на которой они приехали, останется в лагере Кэйди до утра, а потом отправится до следующей станции. Эта поездка была явно не для слабой половины. Джон Мак-Дональд закалился и привык к Западу и его образу жизни, но порой забывал, что путешествие вдоль границы — не простое занятие для женщин, тем более хорошо воспитанных.

Каллаген выругался про себя. Если бы он был сейчас полностью свободен, то уехал бы вместе с ними. Путь в Лас-Вегас, ближайшее поселение, был длинным и трудным, к тому же не застрахованным от нападения индейцев. И даже в самом Лас-Вегасе не все было спокойно.

Это место оставалось необитаемым с тех пор, как мормоны ушли оттуда, а позже владелец ранчо по имени Гэсс приобрел право на воду и въехал в город. Во время войны там размещались солдаты, и место было известно как форт Беккер. В настоящее время там осталось немного солдат: в лучшем случае, не больше двадцати — тридцати человек.

Решится ли он уехать без документов об увольнении? Несмотря на то, что его срок уже вышел, его могут на законных основаниях считать дезертиром, если он уедет без них или без официального разрешения. Он нисколько не сомневался, что, случись это, майор Сайкс предпримет быстрые и решительные меры по дисциплинарному взысканию.

Он чистил свое ружье, когда услышал звук шагов. Перед ним остановился человек и смахнул пыль с сапог. Он заглянул в резкое, угловатое лицо.

— Вы Каллаген?

— Да.

— Полагаю, вы были с лейтенантом Эллисоном, когда он умирал?

— Да.

— Он говорил что-нибудь перед смертью? Делал заявления?

Морти Каллаген погладил ствол винтовки, посмотрел в него при тусклом свете и ответил:

— Я обо всем написал в своем отчете и передал его командиру. Обратитесь к нему: он вправе, если сочтет нужным, давать информацию подобного рода.

Незнакомцу явно не понравился ответ Каллагена. Он держал в руке слиток золота. Каллаген собрал свои вещи и поднялся.

— Эта информация может оказаться весьма полезной для меня, — сказал незнакомец. Он подбросил вверх слиток и поймал его. — Вот в этом заложено его личное имущество.

Каллаген остался непроницаемым при виде «монеты», а незнакомец вызывал в нем лишь чувство презрения — он начинал его ненавидеть: неужели этот человек настолько глуп, что может подумать, будто этим ему удастся подкупить Каллагена?

— Личное имущество Эллисона недавно отправлено его ближайшим родственникам, как обычно делается в подобных случаях. Кроме того, Эллисон не был армейским офицером, он являлся самозванцем.

Каллаген собрался было уходить, но незнакомец схватил его за руку.

Тот быстро повернулся.

— Убери свою руку, — пригрозил он, — или я ее сломаю.

Незнакомец отдернул руку, его лицо ожесточилось. Неожиданно в его руке появился револьвер.

— Попробуй только, — процедил он, — и я тебя убью!

Каллаген улыбнулся.

— Мой тебе совет: убирайся из лагеря, да поскорее, и держись от него подальше. Что касается того, что ты меня убьешь… если только попробуешь, я сниму с тебя штаны и отшлепаю на глазах у всех. Ты не тот тип, который может убить человека, глядя ему прямо в глаза.

Незнакомец выпрямился.

— Я — Керт Уайли! — выпалил он свое имя.

Каллаген прищурился.

— Слыхал о тебе, — ровным голосом произнес он. — Кто-то рассказывал, что ты пристрелил пару пьяниц.

Реакция Уайли была такой, словно бы его сразила молния. Он опустил руку, и Каллаген ударил в нее кулаком правой руки. Удар был коротким, резким и тяжелым.

Уайли подскочил вверх и упал на землю, ударившись ключицей. Его оружие отлетело в сторону метров на десять.

Голос Сайкса звучал холодно и твердо по мере приближения к ним.

— Каллаген, черт побери, что здесь происходит?

Он резко остановился, когда увидел лежащего на земле Уайли. Было уже совсем темно, но Сайкс все же заметил на земле револьвер.

Каллаген стоял по стойке «смирно».

— Сэр, этот человек пошатывается на ногах, кажется, ему плохо.

— Я вижу.

Сайкс остановился, поднял оружие и с отвращением посмотрел на него.

— У вас своеобразные друзья, Каллаген.

— Он мне не друг, сэр. — В его голосе появились предупреждающие нотки. — Он заявляет, что был другом Эллисона.

Уайли попытался подняться, тряся головой, чтобы прийти в себя. Он упал, потом встал и стряхнул с себя пыль.

Сайкс сказал ему:

— Утром отправляется платформа, уезжайте на ней. А пока побудете под стражей в казарме. Для вашей же безопасности.

— Вы не можете указывать мне. Я не служу в вашей проклятой армии!

— Бьюмис! — Голос Сайкса нарушил тишину. — Ты сегодня на дежурстве. Вокруг индейцы. Если увидишь кого-нибудь на территории лагеря, стреляй. Понял?

Бьюмис был доволен.

— Да, сэр, понял. Мне провести этого человека в казармы?

— Будь любезен.

Когда они ушли, Сайкс сделал шаг к Каллагену.

— Сержант, поедемте со мной. Я хочу знать, что здесь произошло.

В казарме Каллаген, ничего не скрывая, рассказал, как было дело. Ему не нравился Сайкс, но это касалось армии, считалось армейским долгом, а все, что здесь происходило, могло привести к серьезным проблемам.

— А Эллисон говорил что-нибудь перед смертью?

— Нет, сэр. Только то, что сожалеет, что не последовал совету Дэлавера.

— Что вам известно об этом человеке, об Уайли?

Каллаген некоторое время не решался отвечать.

— На самом деле, не так уж и много. Мне кажется, он игрок, сэр, но я не могу этого утверждать с полной уверенностью. Говорили, будто он общался с подозрительной компанией и убил трех или четырех человек на дуэли. Мне кажется, он чересчур кичится этим достоинством, сэр.

— Понятно. — Сайкс резко посмотрел на него. — А вы сказали, что он упал?

— Плохое освещение, сэр. Он вроде как собирался вытащить револьвер, но, кажется, споткнулся обо что-то в темноте. Потом я понял, что он лежал на земле.

— На этом, пожалуй, все, Каллаген.

Каллаген повернулся, чтобы идти, потом спросил:

— Сэр?

— Да?

— По описанию этот Керт Уайли очень похож на человека, который вручал Эллисону документы. Люди, прибывшие сюда вместе с лейтенантом, могли бы сказать наверняка.

Мерсер охранял загон. Каллаген окликнул его, а когда тот отозвался, подошел к нему.

— Ты присутствовал, когда прибыла открытая повозка? С нее сошел мужчина? Темноволосый с переломанным носом?

— Да, сэр. Как раз этот человек, сержант, и передал документы лейтенанту Эллисону.

— Спасибо, Мерсер.

На рассвете Каллаген почувствовал, что кто-то трогает его за плечо.

— Сержант? Я полковник Вильяме. Лейтенант Спраг патрулирует пустыню и хочет, чтобы вы поехали с ним.

Каллаген надел темную одежду, прихватил снаряжение и поспешил в загон, где уже стояла его оседланная лошадь. Каллаген проверил винтовку. В темноте мужчины садились на лошадей. Вдруг он почувствовал, что кто-то стоит рядом. Это был Дэлавер, Джейсон Следопыт.

— Мы снова идем в пустыню, — возвестил он. — Говорят, мы должны показать им местность, ты и я.

Патруль из двенадцати человек, лейтенанта Спрага, полковника Вильямса, Дэлавера и Каллагена. Спраг прибыл в лагерь в составе отделения Сайкса. Это был плотный, крепкий человек с бородой, лет сорока. Все выстроились в колонну по двое, Каллаген ехал рядом со Спрагом.

— Нам нужно разведать десятикилометровый путь в сторону Вегас-Спрингс, — сказал Спраг. — Потом мы повернем на юго-восток и выйдем к правительственной дороге со стороны пустыни Мохава.

Наступил день, было жарко и тихо. Тени ложились у входа в каньон, прячась за солнце, которое теперь поднялось выше.

Они не видели никаких следов. Казалось, что уже несколько дней по дороге никто не передвигался. Мохавы вообще никогда не пользуются дорогой, да и другие индейцы стараются этого избегать. Они прочесали местность справа и слева, в надежде обнаружить следы, но ничего не нашли. Каллаген не ожидал, что у них это получится.

— Мы не ищем индейцев, — сказал Спраг. — Я хочу начать обучение своих людей работе в пустыне и научиться самому узнавать расположение местности.

По тропе новички добрались до останков нескольких сожженных вагонов.

— Это произошло несколько лет назад, — объяснил Каллаген. — Индейцы напали из засады на состав груженых вагонов. Фрахтовщики были смелые ребята, они вступили в бой. Индейцы увели нескольких лошадей и скрылись в скалах.

— Потери?

— Трое раненых, полдюжины вагонов разграблено и сожжено и потеряно примерно двадцать лошадей. Неизвестно, были ли тогда потери у мохавов или нет.

— Индейцы нападут на нас теперь?

— Нет. По крайней мере, до тех пор, пока их не соберется пять или шесть сотен, но в пустыне вряд ли отыщется столько. Они будут наблюдать за нами, а когда мы разобьем лагерь, угонят лошадей, если удастся. А так мы вряд ли их увидим.

Они остановились, чтобы дать немного отдохнуть лошадям. Каллаген спрыгнул с лошади, Дэлавер подошел к нему.

— Мне кажется, индейцы где-то близко, — сказал он. — Похоже, они хотят захватить платформу.

Каллаген кивнул в сторону Спрага.

— Он уже распорядился, и его команды вполне ясны.

Через полчаса после того, как они повернули на юго-восток, стали заметны следы индейцев, четырех воинов, быстро передвигающихся в прямо противоположном направлении. Спраг кое-как разбирался в следах, внимательно изучая их. Взглянув на северо-восток, он решил продолжать путь. Прошли еще шесть миль, а когда искали место для стоянки, наткнулись на следы еще шести воинов, все они вели в одну сторону.

Спраг сидел на песке и жевал соломинку. Щурясь, он смотрел против солнца туда же, на северо-восток, в ту сторону, куда они двигались.

— Когда оставлены эти следы?

— Два или три часа назад.

— А до дороги… сколько им осталось?

— Сейчас они будут там, где-то вдоль нее. По меньшей мере, десять человек.

Спраг вытащил карту и начал ее скрупулезно изучать.

— Платформу будут охранять… хотя бы на каком-то участке дороги, — сказал он.

Каллаген ждал. Спраг был хорошим человеком, но упрямым. Он знал свои обязанности, но, если того требовали обстоятельства, мог отойти от своих принципов. Каллаген прикинул в уме, сколько воды осталось во фляге.

В пустыне вода делает человека уязвимым, мохавы знают об этом. Шестнадцать человек и их лошади требуют много воды, поэтому первый шаг индейцев — отрезать врагу путь к воде.

Отряд Спрага был вооружен семизарядными карабинами марки «Спенсер» калибра 56-50. У каждого также имелась патронная сумка «Блэксли», представлявшая собой деревянный ящик, обтянутый кожей. В ней помещалось десять магазинов с патронами — в таком виде их вставляют в щель на прикладе.

В дополнение к этому каждый носил на правом плече шестизарядный кольт 44-го калибра. Сабли и оружие, которые использовались в войне между Штатами и европейскими отрядами кавалерии, не были пригодны в сражениях с американскими индейцами, поэтому их оставляли в казармах. Тяжелое, грохочущее оружие оказывалось абсолютно бесполезным против индейских стрел.

Каллаген носил свое ружье, как того требовала инструкция, но, вопреки правилам, он прятал за поясом под рубашкой шестизарядник и, в случае необходимости, легко мог его достать и пустить в ход. Поскольку он входил в состав другого отряда, он также имел при себе шестнадцатизарядную винтовку «Генри» 44-го калибра. Она стреляла двухсотшестнадцатиграновой пулей с пороховым зарядом в двадцать пять гран в гильзе.

В пустыне стояла невыносимая жара, и в этой широкой дали, не считая тонкой колонны, ничего не двигалось, только канюки лениво парили высоко в воздухе, описывая круги.

Вскоре после полудня Спраг остановил патруль, решив сделать короткую передышку у входа в каньон. Люди разбрелись в тени вдоль стены каньона. Двое остались с лошадьми.

Спраг достал окурок сигары, прищурился.

— Ни черта не разглядеть, — процедил он, поднося спичку к сигаре. — Все кажется искаженным. У вас большой опыт в пустыне, Каллаген?

— Да, сэр, приличный.

— И везде одно и то же?

— Нет, сэр. Впереди — большие дюны и множество шлаковых конусов… результат вулканических преобразований.

Спраг посмотрел на него.

— Я слышал, вы были офицером?

— Не в этой армии, сэр.

Спраг пожал плечами.

— В предыдущем отряде мой сержант в прошлом был полковником армии конфедератов. Вы участвовали во многих сражениях? Я имею в виду, помимо здешних?

— Да, сэр. Четырнадцать или пятнадцать лет. — Он сделал паузу. — Я покончил с армией и покидаю службу. Мои документы должны прийти со дня на день.

Спраг стряхнул пепел с сигары.

— Обдумайте все как следует.

— Восемнадцать долларов в месяц? Нет, сэр. Я лучше буду провожать платформы или работать в шахте. Здесь не очень-то много возможностей чего-то достичь, а человек все-таки стареет.

— Вы правы. Тем более офицеров сейчас хватает, война об этом позаботилась.

Он окинул взглядом пустыню.

— Таинственное место, сержант.

— Это южная часть пустыни, — ответил Каллаген. — Существует легенда, что в пустыне Колорадо затерялся корабль, груженный жемчугом. Большая часть пустыни расположена ниже уровня моря, и можно легко увидеть старую линию берега. Легенда повествует о том, что испанский корабль вошел в эту зону, когда она была затоплена, но выход в море был закрыт в результате сильного приливного течения в заливе Калифорнии, и команда не смогла оттуда выбраться. Другая легенда гласит о том, что та самая территория изначально была родиной ацтеков и что они мигрировали в Мексику.

— Считаете, в этом есть доля истины?

— Все это — слухи. Но в старых испанских документах все-таки встречаются странные факты. Так или иначе, но испанцы пришли первыми и оказались свидетелями того, что накопило время, и, конечно, индейцам тоже было что рассказать.

— В реляциях, написанных отцом Сэретом Сальмероном, рассказывается о группе испанских солдат, прибывших в пустынное местечко на берегу залива Калифорнии, которые обнаружили там азиатов. Они соорудили навесы на берегу возле своих кораблей и торговали с индейцами. Это происходило примерно в 1538 году. Они утверждали, что на протяжении многих лет занимаются торговлей в этом районе.

Лейтенант Спраг поднялся, Каллаген последовал его примеру и продолжал:

— Пустыни порождают тайны, в особенности места, подобные этому, где не везде пустыня.

— Вы так думаете?

— Копните землю, капитан, здесь чуть ли не повсюду наткнетесь на слой черной почвы — это разложившаяся растительность. Когда-то здесь была замечательная зеленая земля с рощами, возможно, даже лесами. Наши знания, как айсберг: нам известно очень мало, а то огромное, что нам еще предстоит познавать, останется до поры до времени сокрытым от нас.

Он помолчал.

— Хорошо, — сказал Спраг. — А теперь поднимайте людей, сержант.

Они не видели индейцев; не было по-прежнему нигде никакого движения, только ощущалось дыхание жары. Они продолжали путь, свернув далеко от дороги в Вегас-Спрингс. И снова заметили следы… четырех индейцев, эти держали путь на северо-запад.

— Что ты скажешь обо всем этом? — поинтересовался Спраг у Дэлавера.

— Им известно, что идет открытая платформа. Они будут атаковать.

Лейтенант Спраг резко натянул поводья, поднял руку и подал знак остановиться.

— Ты так думаешь?

— Многие индейцы добираются на запад с севера, — объяснил Дэлавер, — мы обнаружили следы четырнадцати или пятнадцати… Возможно, вдвое больше индейцев направляется туда отовсюду. Думаю, они не едут просто так.

— Каллаген, каково ваше мнение?

— Мне придется согласиться с этим, сэр. Что бы ни делал индеец, у него всегда есть на то причины. Мы обнаружили следы трех групп индейцев, все они вели на северо-запад. Единственное, что находится в том направлении, это дорога из Вегас-Спрингс в Лас-Вегас.

Лейтенант без всякого удовольствия обдумывал ситуацию. Намерения его были ясны: он должен был прочесать пустыню, ознакомиться с местностью, продемонстрировать мохавам силу и выяснить, происходит ли что-нибудь в округе. В то же самое время их основная миссия состояла в том, чтобы защищать путешественников на правительственной дороге, будь то путь в форт Мохава, Колорадо или Вегас-Спрингс.

Они заметили группу, питая надежду, что это были именно те четырнадцать или пятнадцать индейцев. По всей видимости, их было не больше. Но не нужно принимать во внимание их численность, поскольку на повозке может оказаться не более трех-четырех мужчин и, вероятно, несколько женщин. А если Дэлавер и сержант Каллаген правы, то другие индейцы, должно быть, тоже направляются туда, к открытой платформе.

Спраг прикинул время, когда платформа должна подойти к тому месту, откуда индейцы, судя по линии продвижения, могли предпринять атаку.

Он не стремился к битве, но в случае необходимости готов был встретиться с врагом лицом к лицу. Спраг был солдатом, который старался выполнить порученное ему задание; но он был бы доволен, если бы ему удалось продемонстрировать свою силу где-то на стороне и, таким образом, избежать сражения или по крайней мере предотвратить нападение на платформу.

— Как вы полагаете, в каком месте они попытаются атаковать? — спросил он.

Каллаген взглянул на Дэлавера.

— Биттер-Спрингс?

— Думаю, Биттер-Спрингс. Платформа остановится, чтобы набрать воды. Там не очень хорошая вода, но все же вода, а лошади нуждаются в ней.

— Это далеко отсюда?

— Миль двадцать — двадцать пять.

Немного отдохнув, колонна повернула на север. Мохава — высокая пустыня. Она поднимается над уровнем моря от двух до пяти тысяч футов, за исключением пятисот пятидесяти квадратных миль, занятых долиной Смерти, что лежит ниже уровня моря на двести восемьдесят два фута.

Летом температура воздуха может превышать сто тридцать четыре градуса note 1, а в ложбинах или на дне заливов и каньонов может подняться еще на пятьдесят.

Другое дело зима. Днем и ночью тут дует ветер, резкий, холодный, даже со снегопадами. Снег не задерживается надолго, но зима в Мохаве может стать жестоким наказанием.

Растительность разбросана по всей территории, и она довольно разнообразная. Наиболее часто здесь встречаются дерево джошуа, гризвуд и всевозможные разновидности кактусов. Все виды жизни выработали свой собственный способ выживания, и некоторые из них просто чрезвычайно любопытны. Гризвуд выделяет яд и тем самым поражает корни любого другого растения, если оно осмеливается посягнуть на его территорию. Взглянув на пустыню сверху в тех местах, где растет гризвуд, поймешь, что она будет походить на сад, поскольку между отдельными деревьями остается пространство правильной формы.

В ледниковый период пустыня Мохава была землей частых дождей, и здесь протекало много рек. В древних отложениях находили кости гигантского наземного ленивца, мамонта, трехпалой лошади и верблюда. Даже тогда по пустыне бродили люди, люди каменного века, не знавшие лука и стрел, которые охотились с дубинками, копьями и гарпунами.

В целом пустыня представляет собой ровную, горизонтальную поверхность, разорванную небольшими кряжами голых зубчатых скал или случайными обнажениями пород. Повсюду видны следы вулканических извержений. В одном месте сосредоточены десятка два шлаковых конусов и обширные потоки лавы — серьезное препятствие, где не пригоден ни один способ передвижения, разве что пеший. Мохавам знакомы все эти места, и они преодолевают их быстро и легко.

То и дело попадаются солончаки, пересохшие озера. Дно каждого из них покрыто белой коркой из соли и щелочи; мертвые озера мерцают под солнцем, а после дождя нередко наполняются водой. Тепловые волны искажают очертания предметов, поэтому здесь часты миражи, в особенности над этими озерами.

И световые лучи становятся иногда причиной таинственных искажений в атмосфере. Они действуют по принципу линз в телескопе, отчего далекие горы оказываются совсем рядом, а расположенные на расстоянии бассейны превращаются в восхитительные оазисы; но стоит к ним подойти ближе, как они исчезают. Миражи возникают и из-за изменений плотности воздуха.

Всю дорогу мысли Каллагена были заняты пустыней. Жара заставила его склонить голову. По лицу струился пот, он жег глаза и оставлял солоноватый привкус на губах. Лошади тащились вперед, раскачивая головами: их энергия тоже угасла от жары и бесконечного пути.

Где-то впереди плясали таинственные вихри из пыли над солончаками, поверхность их сверкала так ослепительно, что горячий воздух, уступая место более холодному, быстро поднимался вверх, всасывая пыль и образуя эти кружащиеся вихри, исполняющие свой вечный танец по всей пустыне. Некоторые из них были маленькие, напоминающие фонтанчики, другие устремлялись в раскаленный воздух на несколько метров от земли.

Каллаген заставлял себя быть осторожным. Жара и длинный путь туманили его рассудок; солдаты едва держались в седлах. Где-то впереди были индейцы. Теперь их могло быть и двадцать, и сорок, и шестьдесят, а может быть, и больше, хотя они редко собирались большими группами из-за трудностей добывания еды и воды.

Пустыня стала уже своего рода историей для Каллагена. Он объездил Сахару, когда воевал против туарегов, в Афганистане служил с Достом Мохаммедом. Он испытал на себе ее жестокую жару и ветры, а они закалили его и подготовили к сражениям. Люди в пустыне всегда бойцы, потому что им приходится бороться за выживание.

Американские индейцы всегда были мужественными борцами, но теперь они столкнулись с другим врагом: сильным, ищущим первопроходцем, лучше вооруженным, получающим лучшее питание и не желающим сдаваться или отступать. Индейцы могли уничтожить их, но те продолжали приходить и приходить в пустыню.

Пионер пришел не для того, чтобы совершать налеты: его цель — остаться тут. И он селился вдоль реки, строил дома, возделывал землю. Он обосновался у водных источников, и Для индейцев это явилось чем-то новым, чего они не понимали и не могли принять. Белых людей было убито куда больше, нежели индейцев, но они по-прежнему продолжали приходить.