- Женщина? - пробормотал Уорд. - Невозможно!
      Уорники покачал головой.
      - Почему? Не знаю... Мог быть кто угодно.
      Когда солнце высоко поднялось над лугами, Уорд Мак-Куин ехал вместе с Руфь Кермитт по заливному пастбищу, следуя по течению ручья к озеру Шпора. Они выехали с ранчо после рассвета и объезжали земли, лучшие в этой части округи. Руфь знала, что на некоторых выгонах, которые непосвященному могли показаться слишком засушливыми, могло прокормиться и нагулять жир много скота. С виду сухие кусты были на самом деле прекрасным кормом.
      - Кстати, - спросила Руфь, - ты слышал когда-нибудь о молодом человеке - очень симпатичном молодом человеке - по фамилии Стрэнн? Он называет себя "Стрейнн", но другие произносят ее как "Стрэнн"? Когда я была в Холбруке, там объявился детектив из агентства "Пинкертона", который его разыскивал. Его ищут многие, за голову предложена большая награда. Стрэнн ограбил поезд из Санта Фе, убив курьера и пассажира. Это было месяца четыре назад. До ограбления его видели в этих местах и в Санта Фе. Очевидно, он остановил еще один поезд, убив и ранив несколько пассажиров. Когда уходил, то, похоже, в нашем направлении.
      - Ни разу не слышал, - признался Уорд, - но мы здесь обосновались недавно.
      - Агент "Пинкертона" сказал, что он одинаково метко стреляет из винтовки и револьвера, и вообще, очень опасный человек. Однажды они дошли по его следам до Альмы и потеряли на Джайле, к юго-востоку отсюда.
      Они продолжали путь, Уорд показывал ориентиры границ ранчо.
      - На "Огненном ящике" лучшие пастбища в округе, - объяснил он. - Земля вокруг озера Шпора, вся долина Сентерфайр и дальше на восток за Сухие Озера до Ручья Апачи. Здесь много леса, где прохладно даже в самые жаркие месяцы, Большая часть пастбищ ограничена естественными преградами, и благодаря этому скот не разбредается с нашей территории.
      - Что насчет тех проблем, Уорд? Ты их скоро решишь, или они так и будут над нами висеть?
      - Не будут. Завтра разберемся. Я возьму ребят, и мы разгоним всех смутьянов. Жалко, что ранили Болди - он знает здешнюю землю лучше любого из нас.
      - Тебе нелегко будет оставить его дома, Уорд. Рана у него легкая, сквозная, хотя он потерял много крови. Скорее на него повлиял шок, чем ранение.
      Они повернули лошадей к дому. Въехав на вершину невысокой гряды, Уорд окинул взглядом просторную, прекрасную землю долины Сентерфайр.
      - Все это твое, Руфь. Теперь ты не просто ковбойская невеста.
      - Прошу тебя, не начинай все сначала! Мы уже говорили об этом! Благодаря кому я это получила? Если бы ты не появился тогда, у меня ничего бы не было! Совершенно ничего! Даже если бы не убили брата, он не смог бы добиться того, чего добился ты. Он был хорошим мальчиком, невозможно было мечтать о лучшем братишке, но он не был скотоводом.
      И дело не только в этом, Уорд. Ты работал долго и превратил мои земли в нечто стоящее. По крайней мере дважды ты спас меня от дурацких поступков. По всем правилам половина этого - твоя!
      - Может быть, мне стоит уйти и завести свое собственное ранчо. Тогда я бы смог вернуться и предложить тебе хоть что-нибудь.
      - Сколько это может продолжаться, Уорд? - Она положила ладонь на его руку, лежащую на луке. - Пожалуйста, дорогой, не говори так! Мысль о том, что ты уйдешь, мне невыносима! Я всегда полагалась только на тебя, и ты никогда меня не подводил.
      Они ехали в молчании. Взлетела дикая индейка и исчезла в кустах. Впереди тропу перепрыгнули два оленя и скрылись в высокой траве на берегу ручья.
      - Неужели ты не понимаешь? Я пытаюсь все делать по-твоему. Ты говоришь мне, что нужно предпринять, и я это делаю и не собираюсь вмешиваться. Я женщина, Уорд, я не могу без содрогания думать о том, что ты можешь пострадать. Или кто-нибудь из наших ребят, если уж на то пошло. Я даже больше боюсь того, что с тобой могут сделать все эти убийства, что можешь стать жестким и бессердечным!
      - Понимаю, что ты хочешь сказать, но сейчас об этом не стоит волноваться. Раньше, наверное, это было возможно. Каждый раз, когда попадаю в переделку, я ненавижу то, что мне приходится делать, но человек должен защищать собственную жизнь, потому что на свете есть такие, которые при случае ради своей цели готовы на все. К сожалению, некоторые понимают только язык силы.
      У хижины, когда они спешились, Руфь сказала:
      - Значит, едешь завтра?
      - Да.
      - Удачи тебе!
      Она быстро повернулась и вошла в дом.
      Уорд смотрел ей вслед, чувствуя себя одиноким и потерянным. И все же, он понимал, что зря. Это его женщина, они оба это знали. Она вложила значительные деньги, но у нее не было никаких практических знаний о пастбищах или о скоте. Он построил большую часть того, что она сейчас имела своими руками, своей головой, своим револьвером.
      С его помощью она купила в Техасе стадо, откормила его во время перегона на север, продала в Канзасе за достаточную сумму, чтобы оправдать покупку, и часть погнала дальше на Запад. Сегодня она владела обширными землями в нескольких штатах. Одна она никогда этого не добилась, даже если бы ей помогал Ким - один из лучших стрелков, каких ему приходилось видеть. Однако у него не было ни опыта, ни желания управлять ранчо, он был исполнителем - и только.
      С крыльца спустился Ким.
      - Завтра, Уорд?
      - Захвати побольше патронов, винтовочных и револьверных. Поедешь ты, Бал Фокс, Шорти Джонс и...
      - Болди. Босс, если ты его не возьмешь, он сойдет с ума. Либо тебе придется привязать его к койке, и будь я проклят, если помогу тебе! Этот старый мустанг уже встал на дыбы и боится, что ты его не возьмешь.
      - Думаешь, он выдержит?
      Ким фыркнул.
      - Да этот дьявол будет преспокойно сидеть в седле, когда мы с тобой вывалимся и помрем! Он крепче нас двоих вместе взятых.
      Солнце поднялось над Континентальным водоразделом, заглянув через хребет Тулароса в долину реки Фриско. День начался. По дну Гроба, все еще в глубокой тени, продвигалась небольшая кавалькада. Во главе ехал Болди Джонсон, поглубже надвинув шляпу на лысину.
      За ним, не переговариваясь между собой, следовали Мак-Куин, Сартейн, Фокс и Джонс. Они ехали настороженно, понимая, что в любой момент их может ждать беда. Каждый знал, на что шел. Они объявили войну - войну без развевающихся штандартов и боя барабанов, но суровую битву до победного конца.
      Почему-то Уорд не мог забыть рассказ Руфи об агенте "Пинкертона", который разыскивал красавчика-убийцу по имени Стрэнн. Такой фамилии ему слышать не приходилось.
      Он спросил у Болди.
      - Стрэнн? О юнце не слыхал, но много лет назад тут жила семейка с такой фамилией. Четыре брата - кровожадные, подлые ублюдки! Один был маленьким, худеньким человечком, злобным, что твой хорек. Другие трое были покрупнее. Старшего застрелил какой-то ганфайтер из округа Линкольн. То ли Джесс Иванс, то ли кто-то из его друзей. Двоих, а может, только одного повесили в Колорадо за конокрадство. Если этот Стрэнн - один из них берегись, он опасный человек.
      Дорога пролегала справа от гряды Фриско, и когда всадники остановились по сигналу Болди, они оказались на краю крохотной, поросшей соснами долиной.
      Уорд повернулся в седле и сказал:
      - Это Телячья долина, которая через пару миль выведет нас к Драй Леггетт. Думаю, нам нужно отдохнуть, проверить оружие и приготовиться к неприятностям. Если Хансен Байн здесь, войны не избежать.
      - Хорошо тут, - произнес Ким. - Мне всегда нравились горы.
      - Это-то мне и нравится в ковбойской работе, - поддержал его Шорти Джонс. - Красивая земля.
      - Ты когда-нибудь работал в Техасе во время пыльных бурь? осведомился Бад.
      - Работал, и мне понравилось. Я ездил по любой земле, какая тебе только может прийти на ум.
      - Тс-с-с! - Уорд Мак-Куин вскочил одним легкий движением. - Всем приготовиться! Они едут!
      На другой край поляны выехала небольшая группа всадников. Она насчитывала шестерых, в последнем Мак-Куин узнал самого Хансена Байна.
      Ким Сартейн отбежал влево, Болди перекатился за ствол ближайшего дерева и приготовил свой "спенсер". Джонс и Фокс растворились в зарослях слева от ручья.
      Мак-Куин вышел на поляну.
      - Байн! Мы вас забираем! Бросьте на землю оружейные пояса!
      Хансен Байн пришпорил коня и спрыгнул с седла шагах в пятидесяти от Мак-Куин.
      - Ты ведь Мак-Куин? Если решил меня забрать, тебе придется постараться!
      Его рука метнулась к кобуре.
      Мак-Куин ждал это, и громкое рявканье его револьвера раздалось, прежде чем Байн успел вытащить свой. Пуля ударила в грудь ганфайтера и резко его развернула. Уорд подошел ближе с оружием наготове. Позади и по обеим сторонам он услышал грохот выстрелов, но не замечая их, снова нажал на спуск, когда Байн попытался поднять револьвер.
      Ганфайтер упал, корябая пальцами дерн, приподнялся, затем повалился и затих.
      Уорд оглянулся и увидел только пустые седла и одного человека с поднятой рукой, вторая висела на перевязи.
      - Кто ты?
      - Бемис. - Человек побледнел, но не испугался. - Я не стрелял. Ни когда не умел управляться левой рукой.
      - Ладно, Бемис. Ты связался со стаей койотов, но если заговоришь, то веревки можешь избежать. Кто вам платит?
      - Мне платил Байн. Где он брал деньги, я не знаю. - Он смотрел в глаза Мак-Куину. - Можете мне не верить, но я хотел сбежать с той минуты, как убили Мак-Крекена. Он был славным парнем.
      - Ты помогал его убивать, - холодно ответил Мак-Куин. - Кто еще участвовал? Кто отдал приказ?
      - Раньше я его здесь не видал. Молодой, легкого сложения, но с шестизарядником управляется, как молния. Ни разу не видел его вблизи, да и никто из наших тоже, кроме Оверлина. - Бемис помолчал. - Он говорил, что его зовут Стрэнн.
      Опять это имя! Агент "Пинкертона" был прав: этот человек прятался здесь. Может быть, за всеми событиями стоял он? Вряд ли. Стрэнн, по всем признакам был грабителем, ганфайтером - кем угодно, но не скотоводом и человеком, который тщательно планирует свои действия.
      - Вы меня повесите? - резко спросил Бемис. -Если да, то начинайте сразу. Я не люблю ждать.
      Мак-Куин перевел взгляд на Бемиса. Парень стойко выдержал его взгляд. По возрасту он был молодым, но достаточно опытным, чтобы знать жестокие обычаи Запада.
      - Еще успеешь повисеть - если не сейчас, то попозже. Ты сам выбрал такую дорогу. Но оставим это закону. Забирайся на лошадь.
      Остальные уже сидели на конях, а Байн лежал в седле. Ким извиняющимся тоном сказал:
      - Он единственный, босс. Остальные разбежались, как будто их здесь и не было. По-моему, мы пару ранили, но разобраться времени не хватило.
      Ким Сартейн посмотрел на Бемиса.
      - Умерли или сбежали - все, кроме этого. Может, на обратном пути... ты же понимаешь, босс, легче привезти мертвого, чем живого.
      Бемис переводил взгляд с Мак-Куин на Сартейна и обратно.
      - Эй, послушайте! - нервно произнес он. - Я же сказал, что не знаю, кто платил, но я не слепой. Байн и Оверлин ходили к кому-то или встречались с кем-то в "Эмпориуме". Туда или в "Пещеру летучих мышей". Они ходили и туда, и туда.
      - Как половина народу в округе, - сказал Мак-Куин. - Я сам был и в салуне, и в магазине. - Он помолчал. - Что насчет Стрэнна?
      - Я его видел-то всего раз в жизни.
      - Посадите его в седло и привяжите, - сказал Мак-Куин. - Отдадим его Фостеру.
      В Пелону Уорд ехал впереди. Он понимал, что там их ждут неприятности, и в душе надеялся, что Фостер уехал. Ему не хотелось портить отношения с шерифом, потому что тот был нормальным мужиком, старающимся поддержать закон там, где слишком многие вначале стреляли, потом задавали вопросы. Фостер был типичным шерифом западного городка, более успешно борющимся со скотокрадами, конокрадами и всякого рода преступниками, чем умеющим разгадать заговор человека хитрого, как степной волк и безжалостного, как рысь.
      Они быстро доехали до гор Тулароса, оттуда свернули на Полк-Меса и в Беличий Каньон. Местность была тяжелой, и день клонился к вечеру, когда они пересекли равнину и направились к Пелоне. И лошади, и люди были вымотаны, когда кавалькада подъехала по пыльной улице к тюрьме.
      Фостер вышел, поздоровался и посмотрел сначала на Мак-Куина, потом на Бемиса.
      - Что с ним?
      - Он был с бандой, которая убила Джимми Мак-Крекена. Джимми ранил его в руку. Я привез его вам.
      - Кто вас вел?
      Бемис, явно обеспокоенный, заколебался. Он оглянулся посмотреть, не слушает ли кто.
      - Стрэнн, - наконец сказал он. - Брайн тоже был с нами.
      Лицо Фостера постарело на глазах. Впервые он выглядел на свой возраст.
      - Заводите его, - сказал он, - потом я пойду за Байном.
      - Нет нужды, - Мак-Куин качнул головой в сторону. - Его труп вон там. Послушайте, шериф, мы начали расчищать город, мы это и закончим.
      - Вы кое-что забываете, Мак-Куин! Здесь я представляю закон. Это моя работа.
      - Попридержите лошадей, шериф. Представляете закон вы, но Байн мертв. Парни, которые с ним были, разбежались, за исключением Бемиса, которого мы передаем в ваши руки. Передадим и любого другого.
      - Вы не шериф.
      - Тогда сделайте меня своим помощником. Один вы не справитесь, так давайте мы вам поможем.
      - И Люди скажут, что я испугался.
      - Ничего подобного. Каждый шериф время от времени использует помощников, и я прошу у вас эту работу.
      Когда Мак-Куин вышел из конторы шерифа, его ждал Болди.
      - Вот это да, - сказал он. - Что дальше?
      - Фокс, ты с Коротышкой поезжайте к "Эмпориуму". Если Хатч выйдет, один из вас пусть следует за ним. Пусть в магазин заходит кто угодно, только проследите и за ним тоже.
      Он повернулся к Джексону.
      - Болди, перейди на ту сторону улицы. Просто ошивайся там и наблюдай за другим магазином.
      - Наблюдать за девчонкой? Ты за кого меня держишь? Хочешь выкинуть меня из игры?
      - Делай то, что тебе говорят. Ким, ты - со мной. Мы идем в салун.
      Фостер озадаченно посмотрел им вслед и вернулся в контору. Внутри, прижавшись к решетке, стоял Бемис.
      - Я старею, Бемис, - сказал шериф. - Позволяю другим делать мою работу.
      Он уселся в свое кресло. Он боялся - и признавал это. Боялся не выстрелов и насилия, но того, что может обнаружить. Постепенно туман прояснялся, и то, о чем он избегал думать, неизбежно вставало перед ним. Будет лучше, если этим займется Мак-Куин. Намного лучше.
      - Оставьте это Мак-Куину, - сказал Бемис. - Он справедливый и честный. - Он крепче схватился за решетку. - Поверьте, шериф, никогда не думал, что буду рад очутиться в тюрьме, но теперь я чувствую себя в безопасности. Сегодня умрут многие.
      Фостер, вам надо было посмотреть, как Мак-Куин убил Байна! Я не верил, что кто-нибудь сможет настолько его опередить! Байн схватился за кобуру и умер, вот прямо так все и было!
      - Но есть еще Оверлин, - сказал Фостер.
      - Да, на это тоже стоит поглядеть. Мак-Куин и Оверлин... Фостер! вдруг воскликнул он. - Я забыл им сказать про Рена Оливера!
      - Про Оливера? Не говори, что он тоже в этом замешен.
      - Замешен? Да он, может, и есть главарь! И у него спрятанный пистолет. Пока кто-то ждет, пока он дернется к оружию, которое на виду, он стреляет из спрятанного.
      Фостер вскочил.
      - Спасибо, Бемис. На суде я это вспомню.
      Когда Фостер выходил, Бемис сказал:
      - Может, еще не поздно!
      "Пещера летучих мышей" была переполнена и грешила вовсю. В это время салун был забит до отказа, все столики заняты. За одним, лицом к двери, сидел Рен Оливер. Его волосы были тщательно зачесаны назад, лицо с приятными чертами выражало собранность, пока он с привычной ловкостью сдавал карты. Только глаза ничего не упускали. В конюшне позади его дома стояла оседланная лошадь - небольшая страховка на случай непредвиденных обстоятельств.
      У бара крепко пил Оливер. Он прислонился к стойке, словно громадный медведь-гризли. Чем больше он поглощал спиртного, тем холодней и опасней становился. Когда-нибудь все здесь изменится, и он понимал это. Оверлин думал, что узнает, когда подойдет это время, а пока его лучше было не трогать. Иногда, пьяный, он терял над собой контроль, а когда его оставляли в покое, он обычно пил весь вечер, ни с кем не разговаривая, ни к кому не приставая, пока наконец не уходил домой отсыпаться.
      Вокруг него, пихаясь и проталкиваясь к стойке, кружили люди, но Оверлина обходили стороной.
      Пропитанный табачным дымом воздух был тяжелым, благоухающим дешевым одеколоном, алкоголем и потными, немытыми телами. Ночь была прохладной, поэтому обе печки раскалились докрасна. Два бармена сноровисто разливали напитки, стараясь справиться с наплывом клиентов.
      Сегодняшний вечер чем-то отличался от обычных, и бармены заметили это прежде всех. Оверлина они обслуживали не в первый раз, чувствуя себя не в своей тарелке, как будто они выставляли виски не человеку, а раздраженному медведю с больным зубом. Но Оверлин был лишь частью общего напряжения. Бармены ощущали приближение беды.
      Пожар в Медвежьем каньоне, убийство Чока Уорники и вооруженная схватка в Телячей долине широко обсуждались, но только тихими голосами. Время от времени, помимо желания хозяев, чьи-нибудь глаза устремлялись на Оверлина. Все говорили не о том, сойдутся ли они с Мак-Куином, а о том, когда сойдутся.
      Ганфайтер крикнул, чтобы ему налили следующую порцию, вырвал бутылку у бармена и поставил ее перед собой. Бармен торопливо отошел, а на стареньком пианино кто-то забренчал мелодию слезливой баллады.
      Дверь открылась, и в салун вошел Уорд Мак-Куин, за ним - Ким Сартейн.
      Ким, гибкий, как молодая пантера, сразу же сдвинулся в сторону, окинув глазами зал и отметив Рена Оливера и Оверлина.
      Мак-Куин, не останавливаясь, подошел к Оверлину, встав от него футах в шести. Ганфайтер потянулся за бутылкой, Мак-Куин вышиб ее у него из-под руки.
      При звуке разбившегося стекла салун затих. Никто, кроме Сартейна, не заметил даже прихода шерифа Фостера.
      - Оверлин, я разговариваю с тобой как помощник шерифа. Ты должен покинуть город к полудню завтрашнего дня. Поезжай и больше сюда не возвращайся.
      - Так значит, ты Мак-Куин? И ты опередил Байна? Он, должно быть, здорово удивился. Считал, что он быстрее и метче всех. Даже вроде бы, лучше меня. Но это ерунда. Тягаться со мной он не мог.
      Мак-Куин ждал. Он и не думал, что Оверлин подчинится и уедет. В поединке кто-то умрет, но он хотел, чтобы все было по-справедливости, все равно доказать, что ганфайтер участвовал в убийстве Джимми Мак-Крекена доказать будет почти невозможно.
      Оверлин отличался от Байна. Чтобы уложить такого здоровяка, понадобится куча свинца.
      - Где Стрэнн? - потребовал ответа Мак-Куин.
      Рен Оливер посмотрел на него широко раскрытыми глазами, затем бросил взгляд на дверь и встретился глазами с Сартейном. Он понял, что его попытка скрыться повлечет за собой перестрелку, а к ней он не был готов.
      - Стрэнн, говоришь? Даже если ты справишься со мной, с ним тебе никогда не справиться. Нет нужды говорить тебе, где он. Стрэнн сам найдет тебя, когда ты меньше всего этого ждешь.
      Оверлин нарочито медленно отвернулся от Мак-Куина, взяв стакан левой рукой.
      - Виски! Налейте мне виски!
      - Где он, Оверлин? Где Стрэнн?
      Мак-Куин видел, что ганфайтер приготовился убить его. Мак-Куину нужно было сбить его с толку, чем-то огорошить. Он сделал полшага вперед.
      - Говори, пьяный козел! Говори!
      Едва умолкнув, он нанес ему сильную пощечину!
      Удар был крепким, Оверлин пошатнулся. Его не били с тех пор, как он был ребенком. Пощечина потрясла его. Он гневно вскрикнул и рванулся рукой за револьвером.
      Люди бросились врассыпную, падая за любые укрытия или выскакивая в дверь.
      Мак-Куин уже быстро отступил, вынимая оружие, и выстрелил одновременно с шагом влево, вынуждая противника поворачиваться за ним. Первая пуля Мак-Куина попала в цель на мгновение раньше, чем Оверлин успел нажать на спуск, ее удар кинул Оверлина на стойку, и его выстрел пришелся в пол. В тот же миг Мак-Куин выстрелил снова.
      Оверлин повернулся - в окровавленной рубашке, с выбитым глазом - и его револьвер полыхнул пламенем. Мак-Куин почувствовал сильный толчок, но не понял, куда он пришелся.
      Он опять нажал на спуск, и, не зная, сколько патронов осталось в револьвере, выхватил левый и перебросил их из руки в руку, получив в правую полностью заряженный.
      На другом конце зала разыгрывалась еще одна, не замеченная им драма. Рен Оливер наблюдал за Мак-Куином и Оливером, он подумал, что это и есть его шанс. Пользуясь общей неразберихой и замешательством, он убьет Мак-Куина. Оливер сбросил в ладонь спрятанный в рукаве пистолет и навел его на Мак-Куина, но в тот же момент, как в его руке блеснула голубая сталь оружия, одновременно выстрелили два револьвера - Сартейна от передней двери и шерифа Фостера слева от черного хода. Оливер вскочил на ноги, прижав одну руку к животу. Он отнял ладонь от тела и с изумлением уставился на кровь. Затем он завизжал.
      В этом визге был весь животный ужас труса перед смертью, на которую он много раз обрекал других. Оливер потрясенно смотрел то на Фостера, то на Сартейна, оба держали наведенное оружие, чтобы в случае необходимости выстрелить еще раз. Потом его ноги подогнулись, и он упал, сжимая в одной руке колоду карт, запачканных его кровью. Стол перевернулся, с него посыпались фишки и карты, падая на спину игрока и в грязные опилки, которыми был посыпан пол.
      У стойки все еще стоял Оверлин, в глазах его горел несломленный дух.
      - Ты!.. Ты!..
      Он начал падать, но ухватился за поручни стойки, пытаясь что-то сказать. Постепенно пальцы разжались, и он грохнулся на пол, ударившись головой о стойку и окатившись в сторону.
      Уорд Мак-Куин повернулся, словно просыпаясь от дурного сна, и увидел Кима у входной двери и Фостера сбоку.
      По деревянному тротуару прозвучали бегущие шаги, дверь распахнулась. Револьверы настороженно поднялись.
      Это был перепуганный, побледневший Болди Джексон.
      - Уорд! Помоги мне Господь! Я убил женщину! Я убил Шерон Клэрити.
      Разрозненные свидетели перестрелки неожиданно превратились в разгневанную толпу, которая подалась к нему.
      - Что?
      - Погодите! - Мак-Куин предостерегающе поднял руку. - Выслушайте его!
      Уорд Мак-Куин загнал патроны в опустевший барабан.
      - Ладно, Болди. Показывай.
      - Клянусь Создателем, Уорд, я принял ее за мужчину, который хочет в меня выстрелить! Видел у нее в руках оружие ясно, как на картинке, поэтому и пальнул!
      За ними следовала бормочущая, рассерженная толпа. Болди привел их в проулок за магазином. Там лежало человеческое тело, одетое в платье для верховой езды. Мгновение Уорд вглядывался в неподвижное, странно привлекательное лицо, затем быстро нагнулся и под протестующие крики схватил Шерон Клэрити за золотистые волосы и рванул их.
      Парик остался у него в руке, а голова мягко стукнулась о землю. Короткостриженая голова мужчины!
      Уорд опять нагнулся, схватил ворот платья и разорвал его. Все увидели набитый тряпками бюст и худощавую, мускулистую, покрытую волосами грудь мужчины.
      - Это не Шерон Клэрити, - сказал он. - Это Стрэнн.
      Ким Сартейн развернулся и быстро зашагал прочь. За ним Мак-Куин. Когда они подошли к "Эмпориуму", появился Бад Фокс.
      - Никто отсюда не выходил, кроме этой девушки. Она долго здесь была. Старик тоже хотел уйти, но я предупредил, чтобы он оставался. Он в магазине.
      Первым вошел Мак-Куин, за ним шериф Фостер, Сартейн, Джексон, Фокс и Джонс.
      Сайлас Хатч сидел за своим обшарпанным письменным столом. Его худое лицо, казалось, осунулось еще больше. Он посмотрел на них жестко и злобно.
      - Ну? Что это значит? Вваливаетесь, как к себе домой.
      - Вы арестованы, Хатч, за организацию убийств Джимми Мак-Крекена и Нила Уэбба.
      Хатч захихикал.
      - Я? Арестован? Тебе надо многому учиться, сынок. Закон здесь отвечает передо мной. Это я приказываю, кого арестовать, а кого осудить. У вас нет доказательств! У вас нет улик! Ты тратишь пар впустую, сынок.
      Вперед пробился Болди Джексон.
      - Уорд, это тот самый, о котором я тебе говорил! Я в первый раз как следует его рассмотрел. Это Коротышка Стрэнн, самый подлый из четырех братьев! Он, наверное, приходится дядей тому, кто переоделся такой красивой женщиной.
      - Хатч, ты заказывал убийства. Все, кроме одного. Чока Уорники ты убил сам. - Он повернулся к Фостеру. - Подумайте сами, шериф. Вспомните толпу и Чока Уорники на лошади. Есть только одно место, откуда могли выстрелить это окно! А нажать на спуск мог только один человек - он!
      Сайлас Хатч вжался в кресло. Когда Фостер протянул к нему руку, он отшатнулся.
      - Не позволяйте им вешать меня! - взмолился он.
      - Теперь начинается ваша работа, Фостер, - сказал Мак-Куин. - Можно измерить угол полета пули, кроме того, у вас есть Бемис. Он подтвердит связь между Нилом Уэббом и Хатчем, а также с Чоком. Ему все известно.
      Уорд Мак-Куин повернулся к двери. Он устал, смертельно устал, все, чего ему хотелось, - это отдохнуть. К тому же у него болело бедро. Он некоторое время чувствовал его, но сейчас оно стало его по-настоящему беспокоить. Он посмотрел вниз, вспомнив, как его что-то ударило во время поединка с Оверлином.
      Оружейный пояс был порван, два патрона в нем - смяты. Очевидно, его задела пуля, срикошетив от патронов и наградив его приличным синяком.
      - Ким, - сказал он, - поехали домой на ранчо.