Вроде как дешевая кинодекорация. Она никогда не оторвется от земли.
      "Да, имитация, - подумал Джилл. - Нечто, спешно состряпанное синтезатором. О, это, конечно, транспорт, но не для применения в этом мире. Только для входа и выхода из него. Всего лишь часть игры".
      - Сит? - голос Кину Суна посуровел. - Тот, кто вызвал все это? Тогда, если все кончено, то пусть будет все кончено и для него тоже. Пусть все будет кончено сейчас же!
      - Ракета! Ракета! Ракета! - А потом непрерывное гудение из громкоговорителей, когда последние из техников выбежали из бункера и центра управления.
      Сит-Баннермен в своей личине китайца усмехался, глядя на них с сардонической усмешкой, которая и впрямь подошла бы созданному Саксом Ромером образу злодея Фу Манчу. Но когда фигура в псевдовертолете действительно расхохоталась, то побудила Джилла и спецагента к одному и тому же безумному поступку - или, наверное, не такому уж и безумному, так как оба пришли к одному и тому же выводу.
      Вскинув автоматы, они нацелили их прямо в лицо и силуэт Сита за пластиковым столом "машины". И его узкие глаза расширились, когда он отпрянул и попытался забраться туда, где его не будет видно.
      - О, Боже! - воскликнула Миранда Марш, но так тихо, что ее едва ли кто-нибудь услышал. Кто-то нажал на кнопку пуска. Но он опоздал.
      Ее спутники посмотрели туда же, куда глядела она; в сторону центра лагеря. Тихий вой подземных механизмов и скрежет приводов говорили сами за себя, а участок маскировки около бункера быстро сложился, и в поле зрения поднялся нос ракеты. Но Миранда была права, с запуском запоздали. Потому что высоко в небе по дуге к цели уже устремлялось серебряное копье с белым хвостом.
      "Одна взорвет другую, - подумал Джилл; - Два тактических ядерных взрыва по цене одного. Мы пропали!"
      Воздух загудел и затрещал от электрических разрядов. "Вертолет" Сита замерцал, растаял и исчез.., но потрескивание и мерцание остались. Именно то, на что надеялись и о чем на самом деле молились Джилл с Тарнболлом. Дверь: средство для перехода не только в этот синтезированный мир, но и из него.
      Схватив Барни, Джилл заорал:
      - А теперь - живо! - И толкнул Анжелу впереди себя на место, где стояла та липовая или замаскированная машина. Они все рванулись в это пугающее пространство, в этот дверной проем - все как один, за исключением рослого спецагента, который остановился, чтобы сгрести Кину Супа, словно мешок с рисом.
      Тарнболл бросился туда же вместе с желтым коротышкой, он боялся, что опоздал хотя бы на секунду. Но нет, потому что его на некоторое время внезапно окружил слепящий белый свет, а также возник холод, длившийся, казалось, всего миг. А потом...
      ***
      - Замок! - прохрипел Джилл, пытаясь встать, но сперва не сумел, а затем, пошатываясь, поднялся на ноги и протянул руку, чтобы помочь подняться Анжеле.
      - И к тому же, то, что смахивает на центр управления, - простонал Тарнболл с места, где он растянулся на полу, перепутавшись конечностями с Кину Суном.
      - И Сит! - закричал, показывая пальцем, этот коротышка.
      Это был Баннермен, уже не в своей китайской личине, а тот Джон Баннермен, каким его впервые узнали Джилл, Анжела и спецагент, и узнали его даже чересчур хорошо во время своего предыдущего визита в Дом Дверей. Высокий, с крепкими руками и ногами, изрядно мускулистый, с массивной фигурой, широкой грудью и короткой толстой шеей, увенчанной красивой головой с прядями седины среди коротко подстриженных волос, с прямым носом и узким циничным ртом. В общем, "иностранные" черты лица, особенно темные глаза, ставящие неодолимые трудности при определении его национальной принадлежности - Баннермен не остался бы в толпе совершенно незамеченным. Но и не привлек бы слишком большого внимания. Во всяком случае, при первом взгляде.
      Но стоило приглядеться.., и его необычные глаза, казалось, никогда не бывали постоянного цвета, в то время как фигура могучего телосложения выглядела попросту слишком.., слишком какой? Слишком хорошо сложенной? Сконструированной?
      Иностранец, телосложение, сконструированный, завораживающий. Вот именно. Все это, вместе взятое, оставляло впечатление кого-то, кто завораживал. И несмотря на то, что его внешний вид был смоделирован с реального человека, in sum total , Баннермен казался чем-то иным, а не человеком.       Но только казался? Нет, конечно, не только; потому что Джилл и другие знали факты дела. И Джилл подумал: "Чертовски верно! Мы тебя знаем, Джон Баннермен. Ты не рождался на свет. Тебя создали, синтезировали, скопировали. Но лишь одному Господу Богу известно происхождение Сита, той гребаной твари, что внутри тебя!"
      Конструкция-Баннермен стояла у ряда пультов управления, не похожих на приборы, которые когда-либо мог себе представить Джилл. Но будучи Джиллом, едва увидев все это, он понял: именно это и был центр управления узловой точкой. Это было сердцем Замка, сам синтезатор. И Сит-Баннермен спешил.
      Его короткопалые руки быстро и суетливо двигались, почти не улавливаемые глазом над совокупностью светящихся участков, которые меняли цвет, прямо когда он давал инструкции в высшей степени сложному компьютеру. Джилл сознавал, что многие из основных функций могли быть приведены в действие телепатически, схоже с голосовой активацией приборов земного типа; знал, что это так, потому что однажды действительно взаимодействовал с этим самым компьютером. Но тогда-то у него имелись ключ и время "изучить" эту штуку; а с тех пор в нее ввели новую программу или "диск", и допуск стал ограниченным.
      Но хотя он и не мог пока войти в эту новую систему, это еще не означало, что он не мог попытаться помешать воспользоваться ей кому-то другому.
      Джилл посмотрел на свой автомат. Бесполезен - он либо израсходовал все патроны, либо не знал, как подготовить к стрельбе это незнакомое оружие. Те немногие выстрелы, которые он сумел сделать в "Китае", были подготовлены предыдущим пользователем. Да и Джордж Уэйт с Фредом Стэннерсли столкнулись с той же трудностью. Но Джек Тарнболл был нечто иное или некто иной. И он по-прежнему держал в руках свой автомат.
      Спецагент очутился на ногах и тяжело двигался по странно упругому полу к Ситу-Баннермену, на ходу наводя оружие. Сит увидел его приближение и неистово замахал руками перед пультами. А затем вслед за последним, бешеным пассом ладонями над световыми участками он, пятясь, отступил от Тарнболла и оскалил зубы в рычании - дикой вспышке ненависти со стороны предположительно "высшего" разума!
      Но в следующий миг весь "пульт" запылал пульсирующим красноватым светом, и рычание Сита превратилось в усмешку, а затем в торжествующий лающий смех.
      И Джилл подумал: "Джек, если ты, собираешься стрелять в этого ублюдка, то, Христа ради, сделай это сейчас!"
      Держи карман.
      "Зал" удлинился, стал туннелем с текучими, многоцветными стенами, с Ситом и пультом из световых пятен на одном конце и группой Джилла - на другом. И туннель этот вытянулся, словно бесконечно длинная резиновая труба, унося Сита вдаль со скоростью взмывающего реактивного самолета! Так что даже если бы спецагент и выстрелил, его пули все равно не обладали бы такой быстротой, чтобы догнать отбывающего Сита, во всяком случае, если бы они тоже не обладали тем же ускорением; в каковом случае, они как раз могли бы таки настичь его. Но Тарнболл не стрелял.
      И опередившего Джилла и остальных на несколько шагов спецагента это "растяжение" унесло ярдов на сто вперед, прежде чем он прервал погоню. А Сит продолжал стремительно уноситься, словно телеграмма по телеграфному проводу, становясь пятнышком, а потом точкой и, наконец, исчезая в туманной дали...
      Еще миг, и этот невероятный туннель снова сократился, принося Тарнболла обратно к группе и возвращая "зал" к его первоначальному виду, только без пульта и Сита, с одними лишь вызывающими тошноту, беззвучно текущими стенами.
      - Почему ты не стрелял в него? - Джилл так и кипел от ярости.
      Но спецагент лишь сказал:
      - Спенсер, ты наконец успокоишься? Я и не пытался стрелять в него. Не мог в него выстрелить. По той же причине, по какой не стрелял, когда он сидел в том своем липовом вертолете. У меня не осталось ни одного патрона. Последние я выпустил по тем красным солдатам. Вот и подумал, что лучше всего рассчитывать на попытку припугнуть, отвлечь его от того, чего бы он там ни делал у пульта. И, похоже, моя маленькая уловка сработала довольно неплохо. Но по той же теме: а почему ты не стрелял в него? И вообще никто из вас?
      Джилл выглядел сконфуженным, равно как и Уэйт со Стэннерсли. С отвращением отбросив оружие, Джилл объяснил:
      - Потому что я не знаю, как взвести эту штуку!
      - У меня та же история, - уведомил их Уэйт. А Стэннерсли с несчастным видом неловко пожал плечами.
      - Ну, Фред и Джордж, это понятно, - недоумевал Тарнболл, бросив взгляд на Уэйта и пилота. - Но ты? С твоим-то машинным чутьем?
      - Я тоже встал в тупик, - сказал Джилл. - Но, видишь ли, они лишь с виду похожи на китайские автоматы. Их синтезировали вместе со всем прочим из того, что Замку известно о Китае.
      - Нет, - поправил Кину Сун, - от мой. Мой голова.
      Мой дурной сны. Я знай - я не знай - автоматы. Не знай об автоматы.
      - Его английский язык вернулся к изначальному состоянию, - отметила Миранда.
      Джилл кивнул.
      - Игра продвинулась дальше. Мы съехали по той "змейке" и пора снова бросать кости.
      - Но кто же их бросил в последний раз? - Анжела все еще не понимала, как же они попали сюда.
      - Сит, - объяснил Джилл. - Когда он сбежал из "Китая", а мы прокатились "зайцем", уцепившись за задний борт его грузовика. Полагаю, можно сказать, что мы сжульничали.
      - Так значит, эти автоматы бесполезны для нас, - отбросил в сторону оружие Стэннерсли. - Дерьмо!
      Но спецагент остановил его.
      - Погоди-ка. Если синтезатор произвел эти автоматы из той малости, что знает о них Сун, то как получилось, что они не оказались такими же муляжами, как вертолет Сита? Я хочу сказать, ведь те китаезы из бункера палили как сумасшедшие! - Он подобрал оружие Стэннерсли.
      - К чему ты клонишь? - спросил Джилл.
      А Тарнболл усмехнулся.
      - Ты работаешь не с максимальной нагрузкой, не так ли, друг мой? Как, по-твоему, где еще синтезатор мог приобрести знание устройства автомата, если не из головы Суна?
      - Из твоей, - пожал плечами Джилл. - Или из моей? Нет, вероятнее всего, из твоей.
      - Ну, может быть, - покачал головой спецагент, - но скорее из пуль, которые я выпустил в тот экран в твоем машинном мире!
      Джилл разинул рот, тогда как Тарнболл проверил чужеродный автомат.
      - Заклинило, - определил он, а затем выдернул магазин и изучил патроны. И когда по лицу его расползлась широкая усмешка, Джилл понял, что именно делал спецагент.
      - Синтезатор скопировал твои пули! - догадался он.
      - Правильно, - согласился Тарнболл. - Так что дайте-ка эти магазины мне, ребята, и, по крайней мере, один из наших автоматов снова будет действовать.
      - Спенсер, - снова забеспокоилась Анжела. - Не знаю. Сит ли от нас убрался куда подальше, или убрал нас куда подальше от себя, да и наплевать мне на это.
      Но мне не наплевать, что он знает, где мы. Не могли бы мы теперь двинуться.., ну, куда бы то ни было?
      - Она права, - сказал Джилл. - Если и нужно еще что-то вычислить, мы можем заняться этим позже. Но в данный момент, нам, по-моему, следует убраться отсюда.
      И тут Кину Сун сказал:
      - Гулять Барни?
      Барни!
      Джилл огляделся кругом, нервно рассмеялся, когда увидел, что на сей раз Барни не покинул их. И как только он позвал пса, Барни подбежал к нему, заскулил и лизнул ему руку.
      - Неплохая мысль, - сказал Джилл. - Будем прогуливать Барни. Вот только - как я скажу ему, куда мы хотим отправиться.
      - Скажи ему "принеси", - посоветовал Тарнболл. - А когда он пойдет принести, мы последуем за ним.
      - Ты знаешь толк, - одобрил Джилл. И спросил остальных:
      - Готовы? - Когда все согласились, он пригнулся рядом с псом и скомандовал. - Принеси, Барни, принеси!
      И верный пес чуть склонил голову набок, побежал к одной из стен, виляя обрубком хвоста, какой-то миг понюхал кругом, а затем гавкнул разок и шагнул на одеревенелых ногах прямо в водоворот тошнотворных цветов...
      Глава двадцать седьмая
      В Доме Дверей ничто не было сплошным. Даже "сплошные" стены казались такими только потому, что отказывались пропускать; они не походили на стену, созданную человеком, которая делает тебе больно, если ты не признаешь ее, а первоначально оказывали мягкое сопротивление, которое становится сильнее только в ответ на твою настойчивость, как противоположные магнитные силы.
      Но стена, выбранная Барни, ни в малейшей степени не была сплошной. Она давала доступ, и ты мог пройти прямо сквозь нее и выйти по другую сторону. Потому что пес, конечно же, обладал преимуществом или, наверное, не таким уж и преимуществом существа, проведшего здесь немало времени; не только в синтезированных мирах, но и прямо здесь, в недрах самого синтезатора. Это время он, вероятно, использовал на убегание от Сита или одной из его конструкций. И он по необходимости выяснил для себя, которые стены и вправду стены, а которые - нет.
      Здесь, в Доме Дверей, не имелось никакой хорошей еды для собаки, а это было другим побудительным мотивом Барни. Как именно он впервые нашел дорогу в синтезированные миры Джилла, Анжелы и Тарнболла при их первом тяжелом испытании, все еще оставалось неясным; но с той поры программу изменили, и предположения, что он все еще способен отыскивать безопасные места, становились все более сомнительными.
      Правда, семеро спутников и не испытывали огромного желания исследовать инопланетные миры, им определенно хотелось бы вернуться в свой.
      Это было верно, по крайней мере, для большинства из них, но Джилл и спецагент хотели бы вывести из этой дьявольской игры Анжелу и Миранду, а может быть, также Суна, Уэйта и Стэннерсли. Им самим выбор (будь у них таковой) предстоял бы не столь легкий. Потому что они знали - возвращение в мир, который они знали, ничего не решит. Инопланетные точки пришельцев по-прежнему будут там, повсюду водоросли ггудднов, отсчет уже начался. И независимо от того, ггуддны ли уничтожают Человечество, или Человечество само себя уничтожит, пытаясь уничтожить ггудднов, конечный итог будет тем же. Короче, возможность остановить это вторжение находилась прямо здесь, в синтезаторе, или в одной из его многочисленных проекций.
      В любом случае, маловероятно, чтобы Барни смог бы найти дорогу обратно в свой родной мир; ведь он не сумел этого сделать в первый раз, так с какой же стати ожидать от него этого сейчас? Нет, самое лучшее (или самое худшее), на что они могли надеяться, что пес покажет им путь в более приемлемый мир, а потом, что Джилл изыщет время или возможность, чтобы попытаться наладить взаимодействие с новой программой Сита.
      - Думаете, он поймет, где мы, даже если мы постоянно двигаемся в этом проклятом месте? - спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Джордж Уэйт. Потому что Уэйт, как и все остальные, почувствовал нарастающее расстройство Джилла, когда люди обращались к тому, словно он какой-то всеведущий.
      Однако Джилл все же счел нужным ответить ему.
      - Пока мы здесь, в Доме Дверей, - сказал он, - то вполне возможно, что Сит все время знает, где мы находимся. Мы не можем узнать наверняка. Но если мы всегда в движении, то и он будет постоянно занят отслеживанием, и, возможно, это затормозит ему подготовку того маленького сюрприза, какой он варганит нам следующим номером программы. И, что еще лучше, мы не будем неподвижными мишенями, если он натравит на нас еще одного скорпиона.
      - А пока мы просто продолжаем следовать за Барни, - добавил Тарнболл таким тоном, что это прозвучало, как констатация факта, а не вопрос как таковой.
      - Хорошо в этом то, - сказал Джилл, - что пес, похоже, двигается наобум, просто руководствуясь своим чутьем. Если уж мы не знаем, куда направляется Барни, то и Сит тоже не может догадаться, куда мы направляемся.
      - Так что, фактически, мы можем вечно идти никуда, пока не умрем с голоду, - произнесла без эмоций, но очень устало, Миранда. - Мы пока идем совсем не вечно, но я уже совсем вымоталась!
      - Но и не настолько устала, насколько утомилась бы, если бы это произошло в нашем родном мире, - указала ей в порядке утешения Анжела. Потому что, это факт - Дом Дверей обходится с тобой по-хорошему.., когда не обходится по-плохому.
      - Я порядком уверен, что справился с этим наростом - с этой проклятой опухолью, - издал странный смешок Уэйт. - Так что в некоторой степени ты, Анжела, совершенно права: в том случае, когда он не убивает меня, Дом Дверей обходится со мной по-хорошему!
      - По крайней мере, теперь у тебя есть надежда, - сказал Стэннерсли.
      - Чертовски верно! - подчеркнул свои слова кивком Уэйт. - Так что чем бы все эти ни закончилось, я пока оказался в лучшем положении!
      - Пока, - уточнил Джилл и снова мысленно обругал себя за отсутствие дипломатичности.
      - Что такое? - Уэйт набрал скорость и поравнялся с Джиллом, а тот следовал по пятам за Барни. Остальные шли цепочкой с Тарнболлом в тылу, охраняющим спины.
      Джилл знал, что теперь уже слишком поздно уклоняться от начатого им разговора, и поэтому сказал так:
      - Все мы видим дурные сны, Джордж. Ты в какой-то мере повидал мой кошмарный мир, также как мир Кину Суна. Но это лишь двое из нас; а остальным еще придется посетить миры, которые могут вызвать к жизни только их сны. И если поразмыслить, то, возможно, будет неплохой идеей огласить наши страхи прямо здесь и сейчас. Таким образом мы сможем выяснить, с чем же столкнемся при следующем броске костей.., то есть, в зависимости от того, кто их бросает.
      - Или кто стучит в следующую дверь? - дополнила Миранда.
      - Это одно и то же, - кивнул Джилл, оглянувшись туда, где она с трудом тащилась впереди Тарнболла. - Так почему бы вам не подвигнуть нас, начав первой, Миранда? Каким он будет у вас? Какой ваш самый страшный кошмар?
      И покуда мимо текли стены из кружащихся цветов, а группа продолжала двигаться главным образом через предположительные "пространства" Дома Дверей, по его запутанным коридорам и через комнаты, вызывающие головокружение и одновременно клаустрофобию, она подумала и ответила:
      - Это на самом-то деле было давным-давно. И кошмаров мне в действительности доводилось пережить совсем немного. Возможно, я слишком приземленная натура или что-то в этом роде.
      - Все равно, расскажи нам, - подтолкнул ее самым мягким своим тоном рослый спецагент. - Если это не слишком болезненное или личное.
      - Нет, ничего похожего, - неуверенно сказала она. - Но я в то время была еще совсем девчонкой. Я хочу сказать, теперь оно уже много лет меня совсем не беспокоило.
      - Но в то время беспокоило? - продолжал допытываться Джилл. - Кошмар что, повторялся?
      - Каждую ночь! - Она чуть вздрогнула. - А, ладно, если вы действительно думаете, что такое знание может помочь: я была немножко мальчишкой... - И, обращаясь главным образом к Анжеле, пояснила:
      - Ну, возможно, сейчас я с виду не очень похожа на девчонку с мальчишескими ухватками или, наверное, как раз похожа, в такой-то передряге, в какой оказались мы все, но раньше я была именно такой. И однажды упала с дерева, сломала правую руку и вывихнула плечо. А в больнице перепутали мою карточку и вкололи мне что-то, несоответствующее моему организму, оставившее меня лишь наполовину обезболенной. Фактически я находилась в бреду, когда мне чинили руку, а укол не подействовал, и поэтому я не совсем отключилась. Я чувствовала большую часть того, что со мной делали, и это было чертовски страшно!
      И поэтому после, ну, это был именно он: повторяющийся кошмар. Мне снилась эта группа ужасных, безмолвных великанов в белых халатах, стоящих повсюду вокруг меня, смотрящих на меня сверху вниз, видимых то отчетливо, то размыто и ломающих мне руки и ноги, одну за другой, а потом чинящих их, а затем начинающих все заново. Я просыпалась, вереща от страха, уверенная, что все мои кости сделались ватными! - Она умолкла и снова вздрогнула, а потом закончила:
      - Вот так вот. Больше не о чем рассказывать...
      - Фью! - присвистнул спецагент. - Ну, думаю, мы все можем как-нибудь обойтись без этого. Мир-концлагерь с врачами, проводящими экспериментальные операции без анестезии! Миранда, пока я рядом, ты ни в какие двери стучаться не будешь!
      - А как насчет тебя, здоровенный громила? - Она замедлила шаги, поравнявшись с ним. - Или ты только вызываешь кошмары своим видом?
      - У меня есть своя законная доля, - ответил он. - Пара неприятных случаев в Афганистане. И еще об одном моем коллеге, которого раздавил грузовик.
      - Раздавил грузовик? - Ее ладонь взметнулась ко рту:
      - Джек, какой страшный несчастный случай!
      - Нет, - покачал головой Тарнболл и посмотрел ей прямо в глаза. - Это был не несчастный случай, - грубовато разъяснил он. - Вот потому-то он и является мне в кошмарах.
      И у Миранды расширились глаза, когда она, наконец, в какой-то мере стала понимать, что за человек скрывался за частоколом острот, и узнавать некоторые из острых граней, скрывающиеся в этом, порой не таком уж и веселым человеком... Однако спецагент не собирался открывать других слабостей и поэтому переложил бремя на плечи Стэннерсли.
      - А как насчет тебя, Фред?
      - У меня он пространственный, - ответил пилот, обгоняя Кину Суна, но вперив взгляд в пол, не глядя на стены. - Вы видели пример, когда мы впервые сюда прибыли, я имею в виду, в сам Дом Дверей. Я не желал подниматься с пола, пытался вонзить в него пальцы, не мог открыть глаз. Как я вам и говорил тогда, думаю, это из-за того, что я - летчик. Вроде как все мои чувства настроены на это: то есть, настроены на три измерения.
      Мне требуется быть - каким? Свободным как птица? - вольным как ветер? Это не клаустрофобия, но, возможно, что-то родственное ей. Поэтому я лично думаю, что вам не нужно беспокоиться из-за того, что я постучу в какие-нибудь двери. Это место и есть мой самый страшный кошмар! По-моему, ничего хуже этого быть не может, и я имею в виду, прямо сейчас! Я испытываю такую тошноту, такую дезориентацию, что меня могло бы просто вывернуть наизнанку. И вывернуло бы, будь хоть что-то у меня в желудке.
      Это заинтересовало Джилла.
      - Ты хочешь сказать, что если бы бросать кости, стучать в дверь довелось тебе, то мы бы в итоге снова оказались бы здесь? Ну, сама по себе эта мысль интересная и такая, какую стоит запомнить.
      Но, слушая Стэннерсли, Джилл снова обдумывал все это дело. Возможно, мысль обнародовать все эти фобии, была, в конце концов, не такой уж и светлой. Наверняка, это послужит лишь тому, что снова сделает их всех четкими, более живыми, легче запоминаемыми. И легче вызываемыми?
      И, кроме того, он определенно не хотел, чтобы Анжела говорила о своем кошмаре, с которым она жила, о постоянном ужасе перед ее брутальным, бешеным, ненасытным бывшим мужем. Родом Денхольмом. Да, теперь он уже мертв, но воспоминания о нем были сами по себе кошмарными. Так что, возможно, пора сменить тему. И поэтому Джилл внезапно произнес:
      - И еще кое-что, - сказал он, пытаясь остановить движение их мыслей, свернуть их в сторону от таких болезненных тем. - Там, в Китае Кину Суна, мы разделились. Возможно, сейчас самое время заполнить некоторые пробелы. Я помню, что очнулся в той бамбуковой хижине и тявкал что-то насчет Барни. Делал я это, потому что мне снилось, будто он снова потерялся. И все же он оказался с Джеком и Мирандой. Вы с ней знаете, что там произошло?
      - Случайно знаю, - ответил Тарнболл. - Или, может быть, нет. Барни был с нами в лесу под дождем, прежде чем мы нашли дом Суна; равно как и на следующее утро, когда мы пошли в рыбацкую деревню. А после этого.., в последний раз я его видел, когда он обнюхивался с парой деревенских собак. Я считаю, что он некоторое время занимался там своими делами, а когда покончил с ними, снова взял наш след.
      А Миранда добавила:
      - Когда мы все убежали в лес, мы с Джеком отделились от остальных. Полагаю, что мне повезло. Находясь с Джеком, я была в куда большей безопасности.
      Он - мастер по этой части - скрываться, не попадаться и так далее. Мы увидели, что вас взяли в плен, а также, в каком направлении улетели те вертолеты. Поэтому мы вернулись по собственным следам туда, где нас застигли врасплох, подобрали, что смогли, из оброненного вами добра и как раз снова двинулись в путь - к тому армейскому лагерю, ракетной шахте, когда нас нашел Барни.
      Рассказ подхватил Тарнболл.
      - Спасли мы только одну сумку-баул, - погоревал он. - Судя по всем разрозненным вещам, какие в ней оказались, это, должно быть, сумка Анжелы. Самое лучшее мы рассовали по карманам, а остальное оставили.
      Эй, нам же требовалось шагать быстро, и мы не могли обременять себя. Но там также оказался один мертвый кролик. Не знаю, может, это выглядело чуточку подозрительно, но Барни так не считал. Поэтому мы предоставили ему самому расправиться с кроликом, и позже он догнал нас, когда мы прибыли к базе красных. Помимо этого, там нашлось несколько высокооктановых орехов и пара шоколадных плиток. И это все, что мы взяли. Вот и закончились пайки. Он порылся в карманах и раздал шоколадки.
      И снова Миранда:
      - Когда я увидела ту базу, тех солдат, маскировочные сети, весь этот термитник - то все мои инстинкты говорили: "Надо драться!" А остальное вы знаете.
      - Я думал, что все кончено, - вступил в разговор Уэйт, - и тут из леса вышли вы. Знаете, это ведь было самое похожее на зону боевых действий, в какой мне когда-либо довелось побывать! Вплоть до этой минуты я лишь составлял возможные планы для солдат, но никогда не пробовал побывать в шкуре солдата.
      - И не просто солдата, - напомнил ему спецагент. - А еще и шпиона, диверсанта - рака во внутренностях врага, - действующего за его линией фронта. Вот потому-то я и стал спецагентом. Охрана свидетелей достаточно опасное дело, но, черт возьми.., я уже слишком стар для такой действительно крутой деятельности! Я был слишком стар и десять лет назад. Надо смотреть правде в глаза, в двадцать пять лет - ты уже слишком стар! И на самом-то деле, мне порядком нравится мысль о том, чтобы стать старым. Во всяком случае, теперь нравится. - И, пройдя вперед, поддержал Миранду, обняв ее одной рукой за талию, и спросил:
      - Ты в порядке?
      - Жить буду.., ну, во всяком случае, пока, - отозвалась та.
      - Дом Дверей работает против нас, и он же работает на нас, - задумчиво проговорила Анжела. Она обдумывала увиденное, ломала голову над явными парадоксами. - Кину Сун вычислил это, подойдя к проблеме под новым углом. Если это был его кошмар, то почему бы не заставить этот кошмар работать на него? Что-то здесь, похоже, поддерживает своего рода сумасшедшее равновесие. Потому что он и верно заставил кошмар поработать на него.
      - Да, и чуть не угробил всех нас при этом, - указал Стэннерсли.
      - : Не ваша, - возразил Сун оттуда, где трусил в середине группы. - Я не хотеть причинять ваша вред. Моя дурной сон - страдать я, не ваша.
      - Да, но так не получается, - разъяснил ему Тарнболл. - То, что убивает тебя, вероятно, убивает также и нас. Так что больше никакой героики. Кину Сун!
      - Глупый! - покачал головой коротышка.
      - Я или ты? - осведомился спецагент.
      - Моя глупый, - ответил Сун. - Думай, это кончаться. Поэтому заставлять все кончаться. Глупый.
      - Кину Сун, - обратился к нему Джилл, - некоторым из нас довелось уже проделывать это - и мы победили, вернулись в свой родной мир. Постоянно повторяй себе это. Ты можешь вернуться в свой родной мир, к Лотос. Я хочу сказать, к настоящей Лотос.
      И коротышка кивнул, прожевал шоколадку и продолжал идти.
      - Ну, нам больше не приходится нести рюкзаки, - вздохнул Уэйт. - И еды тоже больше нет. Черт, мы заслуживаем "лесенку". Я сыт по горло всеми этими "змейками".
      - Анжела, милая, - обратился к подруге Джилл, - то, что ты там говорила насчет того, будто синтезатор поддерживает своего рода сумасшедшее равновесие, натолкнуло меня на мысль. И "сумасшедшее" - это самое подходящее слово. Поэтому если я сильно отойду от того, что нам известно, пусть меня кто-нибудь поправит. В любом случае, мне все представляется вот в таком свете: что бы там еще ни выглядело неисправным, перекошенным в нашем текущем существовании, по крайней мере, мы-то настоящие. Я хочу сказать, мы находимся в наших настоящих телах, в каком бы мире ни оказались.
      Уж это-то ясно из того, что у нас сохранились наши обычные телесные отправления, которые не проявлялись, когда мы в прошлый раз угодили в Дом Дверей; и, вдобавок, мы ощущаем голод, слабеем, обрастаем бородами и так далее. Так что это - есть мы... Паршивый английский язык! Это суть мы! Мы не синтезированные манекены, какими были в первый раз. В тот раз настоящими были только Род Денхольм и Алек Хагги. Один из них, Хагги, попал в игру случайно, а Род Денхольм был придуманной Ситом дополнительной маленькой угрозой. По какой-то причине он использовал настоящего Рода; вероятно, для своего личного удовольствия.
      Джилл умолк и нахмурился:
      - Тут легко сбиться с мысли. Столько комбинаций идей или догадок, которые могут быть верными или не совсем неверными. В любом случае, постараюсь продолжить. Теперь Сит сказал нам, что на этот раз яды могут убить нас, инопланетная атмосфера тоже, и чуть ли не все может нас убить, потому что мы - настоящие. И поскольку мы настоящие, наша энергия истощается, и мы можем утомиться телом, умом и душой. Утомиться и оказаться уничтоженными. Ну, именно так утверждает он.., но как насчет синтезатора? Как мне представляется, у него должны быть основные правила для тестирования излучаемых образчиков. Я хочу сказать, ведь это машина фонов, а фоны были, в конечном счете, неплохим народом, С ними можно поговорить разумно. Я говорил с Верховным фоном; он не показался мне каким-то чудовищем; Сит был не нормальным человеком - или существом. Поэтому если определенные правила являются для синтезатора основными, то, возможно, Сит просто пугал нас болтовней о ядах, негостеприимных атмосферах и тому подобном. И в таком случае, возможно, компьютер синтезатора и впрямь поддерживает какое-то своего рода сумасшедшее равновесие.