- Проблемы? - Джилл взял Миранду за руку и помог ей подняться на уровень.
      - Некоторые, - слабо кивнула она. - Фрукты отпадают. Я имею в виду, определенно не годятся.
      - Большинство из них, - добавил, криво улыбнувшись, Тарнболл. - Но тыквы пригодны. Они полны сладкой воды и помогли промыть наши пищеварительные системы. И, поверь мне, нам это требовалось! Знаешь, что нас достало? Всего лишь пробы - я имею в виду, кончиками языков - штуки, которая была неотличима на вкус от груши.
      - И сладкой, - добавила Миранда. - Но, как и говорит Джек, мы не ели, только попробовали, а потом - отложили их, чтобы посмотреть, что же произойдет. А произошли - из нас: рубленая крольчатина и солонина.
      Так что мой желудок вернулся к изначальному состоянию - он пуст!
      - Я, э-э... - Тарнболл выглядел сконфуженным. - Попробовал фрукты нескольких разных видов. Всего лишь попробовал, обещаю. Но остальные из них оказались столь же вулканически, э-э, слабительными. Так что, как сказала Миранда: фрукты вычеркиваем.
      А Фред Стэннерсли поспешил порадовать их:
      - Но орехи отличные! - Он и Уйэт, похоже, пребывали в отличном настроении, выглядели веселыми и жизнерадостными. Они принесли с собой большие гроздья орехов, похожие общими очертаниями на ананасы, которые очень легко распадались на отдельные ядра с мягкой кожурой и размером с большой палец. И Стэннерсли продолжал:
      - Именно их-то и едят кролики. Когда эти штуки падают с кустов, эти шестиногие малыши мигом набрасываются на них. И настолько косеют, что делаются совсем уж легкой добычей. Старый добрый Барни, как видишь, поймал еще парочку. - Он поднял за уши одно из названных созданий.
      - Сколько орехов вы съели? - озабоченно спросил Джилл.
      - Вшево по паре кашдый, - подтвердил Уэйт. - Они шертовски хороши, ЛТпенсер. - И, обращаясь к Тарнболлу:
      - Эй, Дшек! С помошчью этих штучек мошно заставить забродить кой-какое сверхмошчное питье!
      - Ну и ну! Разве можно не возненавидеть их? - пробормотал Джек, не обращаясь ни к кому конкретно. - Это все равно, как опоздать на вечеринку и обнаружить, что все мертвецки пьяны, кроме тебя.
      - А как насчет воды? - спросил Джилл.
      - Отлишная вода, - невнятно произнес Уэйт. - Барни подпил - запил напился - черт, и я тоше - напился ее, так что и мы тоже напились, Замешательното как! Все фляги наполнены. - Он тяжело сел.
      - Отлично, - молвил Джилл, хотя был совсем не уверен, что это так. Разделим орехи по нашим рюкзакам, так же, как воду и те мелкие тыквы. Позже мы приготовим кроликов и съедим, не откладывая. Но я бы хотел предупредить вас: не ешьте пока орехов. Давайте посмотрим, нет ли у них каких-нибудь пост-эффектов - то есть, помимо очевидных.
      - Я мог бы попробовать.., может, один, как думаешь? - облизнул губы Тарнболл.
      Но Джилл решительно заявил:
      - Думаю, тебе никаких не следует пробовать!
      А Миранда в то же время говорила с Анжелой:
      - Вы явно не нашли дверь, - сказала она.
      Анжела покачала головой.
      - Мы спустились на внешнюю сторону амфитеатра и принялись обходить его кругом. Но если это сооружение ярдов двести пятьдесят в поперечнике, то по окружности у него примерно восемьсот ярдов. Почти полмили, и в основном, это густые джунгли. Джилл думал, что, возможно, мы найдем дверь там, внизу. Но не повезло.
      Мы одолели больше трети пути, но поняли, что, если будем продолжать в том же духе, то не поспеем к первому крайнему сроку. И поэтому повернули назад.
      Когда закончила рассказ - вдруг, как гром средь ясного неба прозвучали, поразив всех, слова Кину Суна:
      - Джилл... Спенсер Джилл. Нам пора поговорить, нам с тобой.
      Маленький китаец достаточно освободился от своих пут, чтобы нагнуться и стянуть с головы импровизированный колпак. Но остальные застыли, как вкопанные, совсем не из-за этого. Причиной стал голос - его глухо гремящий, угрожающий голос, который совсем не походил на голос Суна.
      Он возникал и пропадал, словно плохо принимаемый радиосигнал. И Джилл знал этот голос и боялся его.
      - Сит! - Он прыгнул к Суну, попытался заглянуть ему в глаза. Но Сун поворачивал голову, оглядываясь вправо от себя, пока, наконец, не остановил свой взгляд прямо на Джилле. А затем изрек:
      - Итак, я прав. Вы вернулись в это место. - И по этим словам Джилл окончательно понял, что это Сит.
      - Просто удачный бросок, - ответил Джилл, захваченный врасплох, не зная, что еще сказать, когда уставился прямо в черные, неподатливые, а теперь и пронзительные глаза. Но в ответ услышал неожиданное:
      - Нет, - возразил Сит-Сун. - Леудачный бросок! - И глаза на лице Суна отвели взгляд от Джилла и всего лишь на кратчайший миг обратились к двум солнцам, прежде чем снова вернуться к Джиллу. - Ты знаешь, где вы?
      - А ты? - Джилл оправлялся от неожиданности, почувствовав себя сильнее, когда вокруг него собрались остальные.
      - Нечего играть словами, Джилл, - бросил Сит. - Вам осталось жить всего десять минут. Ты растратишь их на остроты?
      Джек Тарнболл смотрел туда же, куда посмотрел Сит-Сун. Солнца? Что-то не так с меньшим?
      - Меньшее солнце странно себя ведет, - отметил рослый спецагент. - Оно выбрасывает сияние, как сумасшедшее, вспучиваясь или пузырясь по экватору. И, похоже, оно все ближе подваливает к старшему брату.
      - Это не его брат, мистер Тарнболл, - уведомил его Сит. - Именно по этой причине фоны и не заняли этот мир - или же заняли только для того, чтобы покинуть его три тысячи лет назад. И по той же самой причине его не захотели забрать себе ггуддны. Потому что не предвидели вот этого - прибытия в эту солнечную систему скитальца, и столкновения, приведшего к уничтожению обоих солнц и этого мира в громадной вспышке новой звезды!
      - Господи! - вымолвил Уэйт, отчаянно пытаясь протрезветь. - Он сказал десять минут?
      - Но откуда тебе это знать? - выкрикнул Джилл. - Откуда тебе знать, когда это произойдет?
      - Я точно знаю, когда это произойдет, - уведомил его Сит через Кину Суна. - Я знаю, когда именно. Что?
      Но вы думаете, будто это происходит сейчас, мистер Джилл? О, нет - это произошло три тысячи лет назад!
      А когда вы были здесь в прошлый раз... Думаете, то, что произошло, происходило и тогда в то самое время?
      Ха! Ох уж эти простоватые умы первобытных рас. Мы это записали, мистер Джилл! И это прокручиваемые записи. Но, с вашей точки зрения, это ведь и правда происходит-таки сейчас! Единственная разница в том...
      - Что мы в этом участвуем! - охнул Джилл. - Но... ты сказал, что мы вернулись в это место. И говорил о прошлом разе, когда мы были здесь.
      - А! - догадался Сит. - Вас ввели в заблуждение два солнца. И луны, которые прибыли на большой орбите вокруг маленькой белой звезды и, в конце концов, попали под влияние этой планеты.
      Тут охнула и Анжела.
      - Так значит, это все-таки мир Особняка - но в конце записи, намного позже нашего визита!
      - Это другая сторона того мира, - уточнил Сит. - Что, несомненно, послужило третьей причиной, помешавшей вам узнать его.
      И Тарнболл простонал:
      - А четвертая - ядовитые фрукты... Господи!
      - И все это неважно, - заключил Сит, - потому что ваше присутствие здесь не вызовет ни малейшей разницы.., и осталось только восемь минут. Голос его возникал и пропадал, то усиливаясь, то стихая, но становясь все слабее и слабее. - Увы, похоже, я скоро потеряю свои глаза, уши и голос, проговорил он таким раздраженным тоном, что Джилл даже смог представить себе, как лицо Сита-Баннермена недовольно нахмурилось.
      - Дефект в вашем импланте? - осведомился Джилл, начиная покрываться потом. - Ваша технология не столь совершенна, как вам хотелось бы думать, не так ли?
      - Но намного опережает вашу, мистер Джилл. Семь с половиной минут.
      - Итак, игра заканчивается, и мы изжаримся, - резко бросил Джилл. - Ну, по крайней мере, мы от тебя избавимся! - Это была хитрость: он умолял Сита дать этому здесь и закончиться, и не бросать их в кусты терновника.
      - Избавитесь от меня? - переспросил Сит, голос которого звучал еще ниже, шепотом из трещащих помех. - А по-моему, совсем наоборот! Вот только.., я еще не готов избавиться от вас. Потому что вы заслуживаете намного большей боли, и я наслаждаюсь этим, ах, настолько сильно, а все выглядит так, словно я не смогу увидеть.., увидеть этот процесс до самого конца. Что мне очень даже хочется. Поэтому думайте, мистер Джилл, думайте... потому что пес дорогу знает!
      Барни? Джилл огляделся и не нашел его взглядом.
      Тарнболл освобождал Суна от пут. Теперь он поднял коротышку на ноги. Но Суна били судороги, и он вскрикнул из-за этого. А боль у него в глазах сказала, что он снова принадлежал себе. Имплант отказал, и Сит оказался разомкнут.
      - Где Барни? - заорал Джилл.
      - Вон! - указала Миранда.
      Все посмотрели, пробежав взглядом треть кривой верхнего периметра из стоячих камней, туда, где Барни прямо у них на глазах задирал ногу у огромного приземистого менгира. Надо полагать, он отлил за долю секунды до того, как ударившая из камня молния вздыбила ему шерсть и сшибла на бок с трех ног. Пес растянулся на первых ступенях внутренней лестницы амфитеатра!
      Какой-то миг ошеломленный Джилл стоял, не двигаясь, но затем заорал:
      - Это она - это должна быть она! Барни помочился на дверь и заземлил эту штуку. Он же, в конце концов, всего лишь пес, и не знает, что нельзя ссать против ветра - или на электроприборы!
      Тарнболл схватил Кину Суна, взвалил бьющегося в судорогах китайца на плечо и бросил:
      - Нам придется бежать к ней. Сколько тут будет, триста ярдов? И у нас осталось, может, минут пять?
      Они побежали.., по крайней мере, четверо из них побежали, а Уэйт и Стэннерсли поплелись. Но даже могучему Тарнболлу пришлось тяжко; не только от добавочного веса, но, главным образом, из-за ядовитого фрукта.
      И он, и Миранда Марш серьезно истощили силы.
      Триста ярдов за пять минут. При нормальных обстоятельствах они бы одолели их меньше, чем за две, но это были отнюдь не нормальные обстоятельства.
      Две трети пути до цели. Стоячие камни и поверхность самого верхнего яруса амфитеатра давным-давно обветшали и искрошились, оставляя внутри и снаружи огромного строения каменные осколки, людям пришлось спускаться, а потом лезть обратно через кучи обломков на верхний уровень, прежде чем закончить свой бег. И к тому времени они все почти напрочь выдохлись.
      И все глаза косились в сторону этих двух солнц, поглядывая на их слепящий блеск при любой возможности, полные страха, но все же не в состоянии игнорировать неизбежное, последнее сражение этих космических богатырей. Псевдоподии из плазмы размашисто устремлялись, словно огромные щупальцы, от естественной матери этой солнечной системы к скитальцу, а форма меньшей звезды удлинялась, когда ее собственные вытяжки плазмы отметались прочь, и притяжение большего солнца начало разрывать его. Долго это продолжаться не могло.
      Но, по крайней мере, Сун передвигался теперь сам, а ужас отрезвил Уэйта и Стэннерсли, так что те больше не плелись, спотыкаясь. Что же до Барни, то живой, но оглушенный, тот лежал там, куда его бросил электрошок, он поднимал голову и скулил, пытаясь снова встать на ноги.
      Слегка опередивший остальных бегущих и почти волочивший за собой Анжелу, Джилл первым спустился по лестнице, чтобы помочь псу.
      - Дверь, - крикнул Джилл, перекрывая внезапное рокотание грома и вспышку молнии, когда из ниоткуда налетели вдруг огромные темные тучи. Анжела, приготовься воспользоваться дверью!
      Задыхаясь, хватая воздух открытым ртом, она посмотрела на громадный приземистый камень и удивилась, как это они ухитрились раньше не заметить его.
      Из-за дальности расстояния, полагала она. Все остальные мегалиты размещались на одинаковом расстоянии друг от друга, а этот камень никак не соответствовал, не сочетался с ними. Более того, у него в каких-то трех с половиной футах над основанием висело на стержне единственное железное кольцо или наручник - или, фактически, дверной молоток. Железо или любой другой металл в качестве остатка материальной культуры общества, вообще не знавшего инструментов как таковых, в подобном месте, построенном целиком из камня? И поэтому Анжела поняла, что это действительно дверь.
      ...Тут до нее дошли инструкции Джилла, что ей следует воспользоваться дверью. Но она встала на дыбы:
      - Только с тобой. Спенсер Джилл, - крикнула она, когда он взял на руки Барни.
      К тому времени подоспели и остальные члены команды, а затем еще и дождь. Но такой дождь, какой прежде доводилось видеть только Суну. Проливной, тропический, ужасный, он обрушился сплошной стеной, каплями величиной с большие пальцы! Обрушился он с непривычной силой, за несколько секунд промочив их насквозь, молотя и заставляя пошатываться.
      И под этим ливнем Джилл полз вверх по содрогающейся лестнице с псом подмышкой, а Джек Тарнболл протягивал руку, чтобы втащить его. Именно тогда-то и разыгралась последняя сцена в жизни этого мира, а на самом-то деле - в жизни всей этой солнечной системы.
      Они все увидели ее - в небе сквозь возникший на миг разрыв в клубящихся тучах - столкновение, рождение новой звезды.
      Два солнца слились, колыхаясь, словно желе, ярко горя и вспыхивая еще ярче, когда небо превратилось в ослепительно белое! И свет доходил прямо сквозь тучи.
      А с ним пришел и страшный жар.
      Но за мгновение до того, как это произошло, планету охватили страшные сейсмические конвульсии; ее орбита менялась, когда сливались солнца, и зарождались бури, у которых так никогда и не найдется времени выплеснуть свою ярость. Земля содрогалась в когтях мощнейшего землетрясения, ступени амфитеатра крошились под ногами группки людей.
      Маленький китаец шатался и спотыкался не меньше, чем другие. Но, падая на колени, Кину Сун искал опору.
      Он увидел кольцо в стоячем камне, протянул руку и сумел схватиться за него - но только на мгновение, прежде чем колебания земли не стряхнули его руку.
      И в тот же миг, пусть и не намеренно...
      Кину Сун постучал в дверь!
      Глава двадцать третья
      Дождь по-прежнему лил как из ведра, несмотря на то, что мир или планета, казалось, совершила сальто.
      Джилл увидел, как это случилось: мегалит с железным кольцом, а на самом-то деле весь участок периметра амфитеатра вздымался почти жидкой волной и переворачивался вверх тормашками, обрушиваясь на головы ему и его команде; а вскоре за этим последовали головокружение и тьма, которая вполне могла быть смертью.
      И все же он не умер, и было по-прежнему темно, несмотря на то, что здравый смысл говорил, что новая звезда не могла взять да и отключиться. А еще более здравые чувства говорили, что он чертовски промок от этого потопа, который почему-то не превращался в пар вместе со всем остальным миром.
      Так что же здесь произошло? Ответ казался очевидным. Во всяком случае, для Джек Тарнболла.
      - Кто постучался? - не то простонал, не то крякнул рослый спецагент, поднимаясь на корточки среди путаницы джунглей древесных корней и кустов с крупными листьями в грязи и слякоти влажного субтропического леса.
      Но затем, когда Кину Сун перестал задыхаться и кататься в собственной луже, то огляделся кругом в этом мраке, пронизанном шелестом и струями дождя, а затем ахнул и изучил горсть листьев с куста, который под тяжестью воды распластался по земле, и воскликнул:
      - Мы дома! Мы попали ко мне домой! Мы попали в Китай! - и тогда все поняли, кто же постучался.
      - Китай? - ахнула Миранда Марш, пошатываясь из стороны в сторону, пока Тарнболл не поднял руку, схватил ее и помог ей обрести устойчивость.
      - Китай? - а это уже со стороны Джорджа Уэйта, основательно запутавшегося в ветвях куста, где он материализовался. И глупо переспросил:
      - Но... Китай, который на Земле? Азиатский Китай? Китай, который на Востоке?
      Или, наверное, не так уж и глупо...
      Барии заскулил на руках у Джилла, лизнул ему лицо, засучил ногами, прося поставить его на землю. А затем из сырой темноты вышла, спотыкаясь, Анжела, обеспокоено взывая в поисках кого-то конкретного. Найдя его, она благодарно зарыдала и со всплеском рухнула рядом с ним.
      - Китай, - повторил вслед за другими Джилл, крепко прижимая к себе Анжелу с собакой между ними. Но миг спустя, когда мысли перестали крутиться у него в голове, и он принял странность этого события:
      - Где Фред?
      - Здесь, - отозвался, задыхаясь и отплевываясь, пилот, существо из грязи, поднимающееся из провала между парой гниющих пней. - Я здесь. Но.., я слышал, кто-то говорит, что мы в Китае?
      - Когда в небе прояснится, - ответил Джилл, - мы узнаем наверняка. Но Кину Сун, похоже, думает...
      - Не думает, Спенсер Джилл, знает! - поправил его Сун, поднимая здоровую руку и показывая на путь через насквозь промокший лес. Он попытался встать. - В той стороне... Желтое море. Мой.., мой дом. - Но у него не хватило сил подняться. И, вздыхая, он уронил руку к бедру, а голову - на грудь, а затем опрокинулся и упал лицом в слякоть.
      Тарнболл схватил китайца за шкирку и вытащил его из грязи.
      - Достал, - сказал он. - Бедолага совсем выдохся.
      - Пошли, - позвал Джилл, нетвердо вставая на ноги и помогая подняться Анжеле. - Сун, показывая в эту сторону, сказал что-то о своем доме? Если он действительно узнает это место - я хочу сказать, если он прав, а не просто бредит - ну, все, что угодно, должно оказаться получше этой грязи.
      Они продрались сквозь бамбук, мокрый кустарник и перепутанные лианы, и, наконец, наткнулись на тропу, проходившую через джунгли, которая вывела их к взгорку с видом на побережье. И Желтое море оказалось и впрямь желтым. А там, на опушке леса...
      ...Своего рода Дом. И, как сказал Джилл, он должен был оказаться получше, чем ночь и дождь, совершенно определенно. В доме не горело никакого света: покинутый, дверь его немного хлопала на замирающем ветру с моря. Но в лампах нашелся керосин, в кувшинах - вода, и в доме место, где готовить и где есть. И имелась хорошая крыша, по которой, когда буря начала стихать, падал с постоянным, убаюкивающим шелестом дождь.
      За бамбуковыми стенами-перегородками они нашли низкие деревянные постели, тростниковые циновки и даже пару огромных легких кресел, сплетенных из рафии.
      Дом Кину Суна? Ну, наверное... Но разве его домом не стал корабль? Несомненно, они все об этом выяснят, когда он проснется. А до тех пор этот домик подойдет очень даже неплохо.
      Сил у группы Джилла как раз хватало на то, чтобы немного умыться, совсем немного, прежде, чем взяла свое усталость. И тогда они уснули там, где нашли подходящие места...
      ***
      Джилл проснулся, вздрогнув от отдаленного удара грома. Анжела свернулась в одном из больших кресел, а он припарковался на полу рядом с ней. Весь дрожа, он поднялся и подошел к окну, точнее, к оконному проему в стене из плетеного бамбука, и посмотрел на ночное небо. Оно было ясное, и созвездия на нем ничем не отличались от земных.
      "Слава Богу", - подумал Джилл и сразу же перефразировал эту мысль: "По крайней мере, на данное время". А затем тихо вернулся к Анжеле и опять уснул...
      ...Только для того, чтобы снова вздрогнуть и проснуться через несколько минут, а может, опять же, часов, когда плеча его коснулась большая ладонь...
      - Ш-ш-ш! - предостерег его Тарнболл. - Не разбуди тут всех. Я просто подумал посоветоваться с тобой: этого коротышку донимает какая-то боль.
      - Боль? - Джилл еще не вполне проснулся, но теперь уже начинал соображать лучше. - Коротышку?
      - Кину Суна. Он стонал во сне. Может, кошмар снился? Ну, это-то я могу понять. Но он дергается и, похоже, ему очень неуютно.
      - Дергается?
      - Ворочается, беспокоен, мучается.
      Джилл прошел с ним в комнатушку, где они уложили Кину Суна на тюфяк и накинули на него одеяло. Там он и лежал, бормоча во сне и вытягивая шею с глубоко вытравленной у него на лице болью.
      - В том последнем месте он тоже это делал, - вспомнил Джилл. - Мы думали, что это, возможно, вызвано простой усталостью, помнишь? Но смотри, он пытается расчесать себе шею.
      - Тот шрам, - вспомнил в свою очередь и Тарнболл. - Так что за черт?
      Они перевернули китайца на живот и изучили его шею под затылком. На месте шрама виднелась кое-какая свежая кровь, а изнутри там высовывался осколок чего-то тускло металлического.
      - Имплант Сита! - догадался Джилл.
      - Э-э?
      - Знаешь, как деревянная заноза, бывает, со временем выходит на поверхность, словно тело отторгает ее?
      Ну, на мой взгляд, именно это здесь и происходит. Помнишь, как Уэйта беспокоил зуб с "жучком"? - Джилл захватил большим и указательным пальцами торчащий кончик этой штучки и медленно вытащил ее. - Имплант Сита - это инородное, на самом-то деле, инопланетное тело, и Кину Сун, наконец, отторг его. И это может объяснить, почему как раз перед тем, как два солнца сделались новой звездой, у Сита возникли трудности со связью через него. Похоже, что металл фонов или ггудднов и человеческая плоть не сочетаются.
      И когда Сун издал тихий, почти благодарный стон и снова расслабился, они изучили предмет, извлеченный Джиллом из его шеи. Он был не толще деревянной части спички и лишь в половину ее длины. Но на одном конце, последнем, который вышел из тела, трепетали крошечные металлические нити, такие же тонкие, как нити накаливания в лампочках, а может, и еще тоньше.
      Поскольку предмет этот весь вымазался в крови, Джиллу пришлось вымыть его, прежде чем они разглядели эти крошечные проволочки. Но он оказался, наконец, на ладони у Джилла: пять восьмых дюйма длиной, одну десятую дюйма толщиной и из того же тусклого металла, какой пошел на коронку зуба Джорджа Уэйта.
      - И такая вот маленькая штучка давала тому медузоподобному ублюдку полный контроль над ним? - в изумлении покачал головой спецагент.
      - Не полный контроль, - поправил его Джилл. - Но достаточно близкий к полному, чтобы это не составляло никакой разницы. А вот раздражает меня то, что я не засек эту штуку, так как это же, в конце концов, машина. Но такая малюсенькая! И, конечно, в машинном мире мой талант был заглушен или отгорожен бесполезным, бессмысленным утилем повсюду вокруг нас.
      - Но не на скале с маяком, - указал ему собеседник. - И не в тех развалинах на планете больших тараканов.
      - Да, - согласился Джилл. - Но Сит использовал Суна экономно. В моем машинном мире он его не использовал, за исключением, возможно, одного раза для установления нашего местонахождения. Равно, как и в лесном мире: он не использовал Суна до тех пор, пока этот коротышка не открыл себе глаза, и Сит не смог увидеть, где же мы находимся.
      - Значит, они никак не могут быть в сговоре.
      Джилл покачал головой.
      - Сильно сомневаюсь в этом. Но у Сита явно было время основательно поработать над Суном, которого у него не нашлось в случае с Джорджем Уэйтом. Отсюда и разница в модели и качестве этих "жучков". Этот был классическим. Но как я сказал, из человеческого тела не получается хорошего местопребывания для этого "разумного" металла. Или, может быть, в данном случае, это просто Дом Дверей сам автоматически выполняет свою задачу: "исцеление" болезней людей или существ, подвергаемых испытанию. Я хочу сказать, ведь наверняка же, если в теле находится что-то вредное, то это будет равнозначно заболеванию? Особенно, если эта штука может вызвать болезнь? Мне помнится, ты говорил, что зуб Уэйта и так-то порядком расшатался - как ты там выразился? - "хлопал на ветру"? Ну, возможно, его расшатал Дом Дверей в качестве первого шага к избавлению от него. И это может объяснить всю ту боль, которую тот постоянно причинял бедняге Джорджу. Так или иначе, я чувствую себя немного виноватым из-за сделанного с Суном. Не обижайся, Джек, но мне кажется, что, возможно, мы не самым лучшим образом позаботились об этом маленьком бедолаге.
      - В Кину Суне увидели орудие Сита, - не согласился с ним Тарнболл. - И соотношение было шесть жизней к одной. Мы поступили бы оправданно, попросту бросив или даже убив его. Но мы этого не сделали, и я очень рад. Особенно, если это и правда Китай - я имею в виду наш Китай... - И посмотрел на Джилла присущим ему взглядом.
      - Я достаточно хорошо понимаю, что ты имеешь в виду, - ответил ему Джилл. - Именно потому-то ты и не мог уснуть, верно? - Он и впрямь знал своего спутника очень даже хорошо.
      - А ты потому и дерганый, как кот с блохой в Ухе, - и Тарнболл хорошо понимал Джилла. - Спенсер, старина, ты начал просыпаться чуть ли не раньше, чем я тебя тронул. Так что, строго между нами, как ты считаешь?
      Джилл устало присел рядом со спецагентом на край тюфяка Суна.
      - Я считаю, что нам придется подождать до утра, - наконец ответил он. По крайней мере, до тех пор, пока Сун не придет в себя и не подтвердит нам, что, да, это его родина. Но, по правде говоря, если это и правда его родина, то я не представляю, как такое может случиться. Верно, созвездия похожи на земные звезды, и, да, может показаться, что мы в Китае. Также, похоже, теперь уже доказано, что тот, кто стучится в дверь, и есть тот, кто бросает кости, отлично. И все же, когда постучал я, то мы очутились в моем машинном мире.
      Бросок старины Бар ни не может считаться удачным, иначе мы не оказались бы в мире, которому осталось существовать всего два часа! Так что если все эти синтезированные миры ничто иное, как сценарии самого худшего варианта, созданного из наших кошмаров, то как бросок Суна мог доставить его домой на родину?
      Или он просто везуч?
      - Или его кошмар все еще дожидается, когда бы ему произойти? - негромко спросил спецагент. - И не только с ним, но и с нами тоже.
      - Игра в "змейки и лесенки", - задумчиво произнес Джилл, почесывая щетину на подбородке. - А цель игры - попасть домой целым и невредимым.
      - В обыкновенной игре - да, - ответил Тарнболл. - Но разве Сит не сказал что-то о создании правил на ходу?
      - В том последнем месте мы оказались на "змейке", - продолжал Джилл говорить с самим собой. - Ха! Всегда мы оказывались на "змейке"! Так что, если это местечко - совсем не то, чем оно кажется, если оно не Китай, может, теперь-то мы, по крайней мере, на "лесенке"?
      - Но это все равно означает, что игра пока не окончена, - вздохнул Тарнболл. - Не люблю казаться мрачным, но я вижу все именно в таком свете. И, черт возьми, начинаю гадать, а есть ли вообще в этой проклятой игре какие-либо гребаные "лесенки", не забыл ли их кто-то положить в коробку?
      - Может, и забыл, а может быть, и нет, - сказал Джилл. - Но ясно одно: мы не узнаем, пока не узнаем.
      - А тем временем, что же мы скажем другим?
      - Ничего, - ответил Джилл. - Пусть какое-то время остаются счастливы, хотя бы только для того, чтобы успокоить издерганные нервы.
      - Честно ли это по отношению к ним?
      - Не знаю, - покачал головой Джилл. - Но по отношению ко мне это честно. По крайней мере, тогда они перестанут спрашивать у меня, а что же будет дальше.
      Теперь-то уж они должны бы понять, что у меня, черт возьми, нет никаких ответов!
      - Не заводись, Спенсер, - посоветовал ему спецагент. - Сохраняй хладнокровие. Я понимаю, что именно ты имеешь в виду, хотя и полагаю, что я ничуть не лучше остальных. Я ведь не шучу, когда говорю, что ты - надежная опора, источник силы. Может быть, не моего рода силы, нет, но настоящей силы. Вот потому-то мы все так часто и норовим опереться на тебя.
      Джилл посмотрел на имплант из металла фонов у себя на ладони.
      - А тем временем у меня есть для работы вот это, - сказал он. - В отличие от "жучка" Джорджа, который был просто-напросто "жучком", эта штучка - крошечная машина. А у меня уже возникало взаимопонимание с фонскими машинами.
      - Тогда я предоставлю это тебе, - ответил ему спутник. - А теперь, когда мы решили один-два вопроса, или не решили, наверное, я смогу немного поспать.
      - О, прекрасно, - криво усмехнулся Джилл. - Премного благодарен...
      После ухода спецагента Джилл еще долго сидел там, слишком утомленный, чтобы пошевелиться, держа на ладони прохладный и чуждый на ощупь крошечный имплант. Он устало глядел на Кину Суна, который дышал теперь намного легче. И пока Джилл сидел там, клюя носом, китаец спал целительным сном и видел свои неподдающиеся угадыванию сны...
      В то недолгое время, какое осталось, прежде, чем они превратятся в кошмары...
      Сны Джилла помогали рассчитать то, на что не были способны осколки его бодрствующего разума. Так что, когда Анжела растолкала его со словами:
      - Спенсер, уже утро, - он сразу проснулся, а его восстановивший силы рассудок уже включился в работу.
      Джек Тарнболл сидел с начинавшим ворочаться Кину Суном.
      - Я даю ему еще полежать, - ответил Тарнболл, когда Джилл спросил о здоровье Суна. - Я просто наблюдал за ним, позволяя спать дальше, и гадал, где же он хранит свою бритву. Господи, мне бы не помешало побриться!
      - У меня есть идея, - сообщил ему Джилл. - Нечто такое, с чем я проснулся. Помоги мне проверить, точно ли утро вечера мудренее, ладно?
      Сун снова лежал на спине; когда он протестующее забормотал что-то, они осторожно перевернули его на бок, так что Джилл смог изучить его шею ниже затылка. Догадываясь, что именно на уме у Джилла, рослый спецагент одобрительно хмыкнул, и они вместе осмотрели рану Суна.., или, скорее, узкую белую полоску идеально зарубцевавшегося шрама там, где она была.
      - Зажила, - произнес Тарнболл.
      - Полностью, - подтвердил Джилл. - Черт бы все побрал! А мы-то прошлой ночью спорили, перебирая все "за" и "против". И все это время истинный ответ находился прямо тут, перед нами.
      - Э-э? - не понял Тарнболл.
      - Желтое море, - пояснил Джилл. - Которое к этому времени в нашем мире должно быть уже зеленым!
      - Дерьмо! - выругался спецагент себе под нос.