Глава 1

Вперед, на пирамиду!

Армии Куша понеслись к стенам Асорбеса, размахивая железными мечами, против которых у кеметов не было защиты. Колесницы летели на полной скорости, а сердца воинов разрывались от дикой радости оттого, что они, наконец, лицом к лицу встретятся с давним врагом, причем в сердце его страны, под стенами самого Асорбеса — города ненавистного фараона. Тысячи кушитов прорвались сквозь остатки защитников, выживших после дождя зеленых молний.

Армия кеметов была разгромлена. Их изрубили мечами и растоптали копытами и колесами колесниц.

Кеметы пытались сопротивляться, но силы оказались неравными. Армия Куша просто подмяла врагов, словно гигантская волна, не останавливаясь, понеслась дальше — сквозь разрушенные ворота в город.

К удивлению нападавших, дождь стрел с городских стен оказался не таким сильным, как они ожидали.

Позднее стало известно, что это произошло благодаря усилиям Адонды Гомбы и его армии рабов. Хотя царь рабов получил и понял послание Кхайя, он не мог помочь и захватить ворота. Рабов и близко к ним не подпускали. Тогда царь рабов решил помочь Кхайю несколько по-другому.

Через час после того, как он получил послание Кхайя, когда над городом спустилась ночь, рабы отравили слонов фараона. Это был только один из множества ударов, которые Адонда Гомба нанес в спину Кемета.

Поскольку многих рабов с утра послали на городские стены, чтобы помогать лучникам, подносить стрелы и новые луки взамен тех, на которых порвется тетива, царь рабов решил, что именно там его слуги смогут помочь кушитам. Когда армии Аштарты пошли на штурм Асорбеса, рабы, оказавшиеся на стенах, напали на кеметских лучников, которым, как предполагалось, они должны были помогать, так что потери нападавших оказались минимальными. Стрелки Кемета не смогли обрушить на их головы дождь стрел...

Колесница Кхайя, обогнав остальные, прорвалась сквозь массивную арку северных ворот. Следом за полководцем ехали Кинду и Нунди. Их колесница высоко подпрыгнула, перелетев через груду обломков и тел защитников ворот. А за двумя первыми колесницами последовала основная масса воинов Кхайя. Один их вид мог нагнать страху на самые смелые сердца.

Пока колесницы и всадники трудились, разгоняя остатки кеметов под стенами города, черная армия Кхайя устремилась в город.

Некоторые из черных гигантов сжимали в руках палицы, другие — ассагайи. Все они были раскрашены, как демоны из самых жутких кошмаров, которые только могут привидеться. Пять тысяч нубийцев гигантского роста, каждый — великолепно подготовлен и настроен на то, чтобы убивать. Их щиты поднялись одновременно, чтобы встретить летящие в них стрелы, их голоса слились в единый крик.

Вскоре воины запели марш и слова этой песни сеяли ужас в рядах врагов:

Вайя! Убивай за Кхайя!

Вайя! Убивай за Кхайя!

Мы — войны Ньяки.

Мы — его сердце!

Кхай — словно брат нам

Силы безмерной!

Бьемся за Ньяку

Именем Кхайя!

Вай-я! Вай-я! Вай-я!

Строй кеметов подался назад, сломался и был растоптан. Сквозь ворота в город влетели колесницы, всадники и воины Куша. К этому времени на улицы вышли все рабы Асорбеса. Вооружившись чем придется, они повернули оружие против своих надсмотрщиков и охранников. По всему городу началась резня. Рабы поджигали свои полуразвалившиеся грязные трущобы, взбирались по каменным лестницам на стены, уничтожая кеметских стрелков.

Над городом стоял гул битвы. Топот множества ног, звон оружия смешивался с криками людей и животных. Это были и предсмертные крики, и крики радости, победы. Кровь рекой текла по улицам, заваленным мертвыми телами, бронзовые мечи ломались под ударами железных клинков, палицы нубийцев крушили черепа кеметов. И сквозь этот ужас битвы ехал Кхай.

Его меч обагрился кровью, сея смерть среди кеметских солдат, осмелившихся слишком близко подойти к его колеснице. А следом за ним неслись Кинду и Нунди, освещенные золотыми лучами поднявшегося над Асорбесом солнца и забрызганные кровью врагов.

Основная схватка завязалась вокруг ворот, а в центре города было относительно спокойно. Прорвавшись сквозь ряды защитников, Кхай повернул колесницу на запад к пирамиде. Он не забыл о предупреждении семи мудрейших, и теперь главным для него было найти черных магов. Рядом с колесницей полководца неслась колесница нубийца, а тысяча всадников скакала за ними следом.

Несколько кеметских отрядов или отступили, или разбежались в разные стороны под натиском Кхайя и сопровождавших его воинов. Самый большой отряд защитников ждал их у основания пирамиды. Кхай заметил их и приказал своему вознице притормозить, чтобы остальные воины догнали его.

Кеметские пехотинцы выстроились шестью рядами у основания пирамиды, выставив вперед лучников.

Когда наездники и колесницы Куша понеслись на них, лучники фараона послали им навстречу дождь стрел. Кхай прекрасно знал об их меткости, потому что сам мальчиком тренировался с ними, но знал и про их слабые стороны, Кхай точно рассчитал время. Когда он приказал: «Поднять щиты!» — и его воины выполнили команду, кеметские стрелы вонзились в них. Пало несколько лошадей, перевернулась пара колесниц. Их возницы тут же погибли, растоптанные копытами. Остальные же с грохотом летели дальше, не замедлив движения. Через несколько секунд они врезались в ряды кеметов. Лучники фараона даже не успели второй раз натянуть тетиву.

Всадников Кхайя было намного меньше, чем пехотинцев фараона. Основные силы кушитов остались позади. Однако атака отряда Кхайя оказалась такой неистовой и оружие его воинов настолько превосходило оружие кеметов, что воины фараона пали под ударами железных мечей. Это была не схватка, а бойня.

Вскоре всех кеметов или порубили, или растоптали копытами лошадей и колесниц.

И тогда вознице Кхайя в глаз попала стрела. Она вонзилась с такой силой, что ее наконечник вышел из затылка воина, а сам он вылетел из колесницы. Кхай не успел подхватить вожжи, и лошади понесли. Тут по подколенному сухожилию одного из коней прошелся острый, как бритва, бронзовый клинок. Гордое животное рухнуло наземь, увлекая за собой второго коня, колесница перевернулась, прокатившись по крови и пыли. Кхай едва успел выпрыгнуть из повозки и откатиться в сторону. Вскочив на ноги, он понял, что очутился в центре битвы.

Подошел еще один отряд кеметов. Они выбежали из многочисленных дверных проемов, ведущих на нижние уровни пирамиды. Кхай оказался окруженным сражающимися людьми. Кеметы старались сбить полководца с ног. Мимо Кхайя проносились колесницы, вставали на дыбы лошади. Лицо Кхайя заливала кровь, но меч его неустанно поднимался и опускался, находя цель. Полководец тяжело дышал, хватая ртом воздух, напрягая уставшие мышцы. А затем...

Кхай почувствовал волну трепета, пробежавшую по рядам врагов. Он прочитал ужас в их глазах, когда они начали отступать.

— Вай! — послышался рев нубийцев, напоминающий взрыв, а потом оглушительный звук одновременного удара четырех тысяч палиц и ассагайев по щитам. — Вайя! — прозвучало снова. — Убивай за Кхайя! — кричали нубийцы, направляясь к пирамиде. — За Кхайя! За Кхайя! Вайя! Вайя!

Теперь Кинду и Нунди сражались рядом с Кхайем, выпрыгнув из колесницы. Все трое ревели в дикой ярости, прорубая себе дорогу сквозь защитников пирамиды. Другие воины Кхайя присоединились к ним на флангах, и во время секундного затишья один из военачальников крикнул:

— Что теперь, Кхай?

— Теперь? — переспросил полководец. — Захватим пирамиду! Разворошим улей! Давайте выкурим паразитов наружу!

Глава 2

Порождающие безумие

На нижних уровнях пирамиды царил полумрак.

Пробегая по зловещим, едва освещенным коридорам, которые казались ему знакомыми несмотря на то, что прошло столько лет, Кхай в сопровождении пятидесяти воинов перебил несколько небольших групп кеметов.

— Очистите это место, а потом подпалите! — приказал Кхай. Его голос подхватило эхо, и он заглушил топот и отдаленные звуки битвы. — Подвески на стенах быстро займутся, а дым заставит всех людей, находящихся на разных уровнях, подняться наверх. Здесь есть система вентиляции, но она не справится с дымом.

Только не зажигайте огня, пока тщательнейшим образом не обыщите все нижние уровни. Если наткнетесь на кого-то, похожего на колдуна, — убивайте, не раздумывая! Убейте всех семерых, если столкнетесь с ними.

А теперь расходитесь. Кинду и Нунди, останьтесь со мной. Я знаю, где находится логово семи черных магов. Если нам повезет, мы найдем их там.

Добравшись до лестницы, круто уходящей в недра земли, Кхай схватил факел, висевший на стене, и повел двух нубийцев в подземелье, откуда шел неприятный запах разлагающихся тел. Кхайю уже доводилось ходить этим путем с визирем фараона Анулепом, и он невольно содрогнулся, вспоминая испытанный тогда ужас. У Кхайя все сжималось внутри, когда он спускался в яму под великой пирамидой. Но в этот раз его вело вниз нечто большее, чем страх, — желание отомстить!

Семь некромантов, которых он искал, были повинны в ужасной смерти многих друзей и знакомых Кхайя, и если он найдет их, они заплатят за все. Их не сожрут летучие мыши и насекомые, не укусят зараженные чумой крысы и не сожгут зеленые молнии. Они умрут под ударами холодной стали.

Шаги трех воинов глухо отдавались эхом. Звуки сражения, идущего на верхних уровнях, стали слабеть. Лестница привела Кхайя и его спутников в узкий туннель. Неотесанные стены и затхлый воздух подтвердили, что Кхай достиг цели. Это был самый нижний уровень пирамиды, где находилось логово семи черных магов. Где-то здесь в каменных сосудах булькала и пузырилась непонятная жидкость. Кхай приложил палец к губам, призывая своих спутников к тишине, и при тусклом свете факела повел нубийцев по петляющему коридору. Кинду и Нунди ни на шаг не отставали от кемета.

Они прошли мимо множества сосудов, сундуков и емкостей всех форм и размеров, составленных вдоль стен. Там хранились жуткие порошки и едкие жидкости, используемые черными магами в своей адской работе. Вонь стояла такая, что даже факел Кхайя потускнел, словно от недостатка чистого воздуха. Затем воины услышали вначале слабые, но постепенно усиливающиеся звуки непрерывно и монотонно повторяемых заклинаний. У Кхайя волосы встали дыбом, когда он услышал ужасное имя Ниарлатотепа!

Ниарлатотеп, или Ползающий Хаос! Кричащий в ночи. Темный посланник богов-демонов, пойманный в капкан и прикованный к стене в склепах пространства и времени с самых ранних лет существования Земли; хозяин Безумия, Ненависти и Отчаяния. И семь черных магов призывали его прийти им на помощь!

— Вот оно, — прошептал Кхай своим друзьям, когда они приблизились к огромной арке, ведущей в палату колдунов. Оттуда исходил голубой свет. — Судя по пению, черные маги сейчас там!

Кхай пошел вперед с факелом, освещая себе дорогу.

Странное мигающее свечение исходило из огромного вделанного в пол сосуда, расположенного в центре логова колдунов. Когда факел Кхайя осветил жуткую пещеру, неестественное свечение, казалось, чуть потускнело.

Семь черных магов сидели на полу вокруг сосуда, держась за руки. Когда Кхай вошел, они медленно повернули головы под капюшонами, чтобы взглянуть на вторгшихся в их владения. Лица колдунов были закрыты, глаза светились и, казалось, источали яд. Затем...

Раньше, чем Кхай и нубийцы успели сделать шаг вперед, голубой свет взметнулся вверх из сосуда и, как стена, пополз к воинам, гоня из комнаты! Они боролись с эфемерной и в то же время твердой стеной света, но у них ничего не получалось. И все это время семь черных магов продолжали монотонно петь заклятия. Они пели все громче и ускоряя темп, словно спешили поскорее подойти к завершающему аккорду.

Теперь, прищурив глаза и глядя сквозь голубой мерцающий свет в логово колдунов, Кхай увидел, что заклятие вот-вот сработает. В комнате над сосудом появлялись странные образы. Они извивались и становились более четкими — калейдоскоп призрачных форм, причем каждая новая казалась тверже, чем предыдущая.

Они витали над сосудом и раскачивались над истерически поющими фигурами черных магов. И это были образы настоящего Зла!

Все ужасы вселенского безумия находились там — нечистые духи из кошмарных снов. Кхай различил вурдалаков, афритов, и людоедов, появляющихся и уходящих в постоянно изменяющемся сиянии, исходящем из сосуда. Что касается Кинду и Нунди, они видели демонов своего народа, ночных чудовищ джунглей и веселящихся ведьм. И каждое следующее ухмыляющееся или хохочущее с пеной у рта чудовище становилось более реальным и осязаемым.

Голоса семи черных магов теперь зазвенели от напряжения. И тут Кхай понял, что должно вот-вот произойти. Он вновь бросился на стену голубого света, не дающую ему войти. Кхай напрягся так, что вены вздулись, лоб покрылся испариной. И когда у него осталось лишь слепое желание прорваться внутрь, он услышал знакомый голос, которому уже научился доверять.

Это был голос обветренного, опаленного солнцем синайского мага — мага ментализма — Кхай сконцентрировался на нем, прислушиваясь к каждому слову:

— Хорошо, Кхай, хорошо! — похвалил маг, но в его голосе звучали и зловеще-грустные нотки. — А теперь слушай внимательно. Тебе не прорваться сквозь барьер черных колдунов. Их воля сильнее твоей, их разум сильнее, так что не трать силы понапрасну. На этот раз нам не помочь тебе, Кхай. Мы бессильны против стены, воздвигнутой их волей...

Кхай снова посмотрел сквозь голубую дымку и увидел новый образ, появившийся над сосудом, наполовину твердый, четко различимый... он напоминал человека! Человека и одновременно нечеловека.

Это мог быть только Ниарлатотеп в своем земном облике: юноша со злобным и гордым лицом поверженного бога. В его огромных черных глазах затаилась ужасная насмешка. Его рот вытянулся в тонкую жестокую нить и в то же время был чувственным, а губы вобрали в себя все грехи мира. На голове юноши красовалась корона, чем-то напоминавшая головной убор фараона. И тогда Кхай обратился к невидимому белому магу:

— Что я могу сделать? Что это за таинственный свет? Ответь мне! Помоги мне! Не бросай меня!

Полководец едва расслышал ответ:

— Стена — иллюзия. Она нереальна, Кхай. Барьер существует лишь у тебя в голове. Тебе его не перейти.

Ни одно мыслящее существо не сможет преодолеть подобную стену...

И голос мага стих.

— Но я должен сквозь нее прорваться! — взвыл Кхай. — Должен!

И снова он бросился на непреодолимую голубую дымку. В следующую секунду Кинду и Нунди схватили его за руки и потащили назад, от дверного проема.

Когда Кхай оттолкнул своих спутников, его взгляд упал на ряды каменных сосудов, стоявших вдоль стены в коридоре.

— Барьер, созданный их волей? — спросил Кхай сам себя. — Иллюзия!

— Господин, что с тобой? — обратился к нему Нунди. — Пойдем, надо уходить отсюда!

— Нет, нет, подождите, — нахмурился Кхай. — Барьер, созданный их волей! — повторил он на этот раз шепотом, а его глаза внезапно округлились. — Да, но с каких это пор у масла есть своя воля?

— Господин?

— Слушайте меня, — закричал он. — Быстро, помогите мне!

Они стали бросать сосуды с маслом в колдунов и в сторону чаши. Сосуды без труда пролетали сквозь преграду и разбивались, ударяясь о пол внутри. Тут же густые пары с экзотическими запахами наполнили логово колдунов и, руководствуясь инстинктом, Кхай размахнулся и бросил туда же свой факел.

Дикий жар от взметнувшегося пламени наполнил подземный туннель, отшвырнув Кхайя и нубийцев назад, опалив стены. А когда огонь отступил, они услышали дикие крики семи черных магов, перекрывшие треск огня. Они услышали их... и что-то еще более ужасное.

Это был смех — безумный смех, который перешел в рев ярости, а потом затих. Ниарлатотеп вернулся в свою преисподнюю. Еще через мгновение два объятых пламенем человека выскочили в туннель и стали биться о стены в тщетной попытке затушить огонь. Пока они исполняли этот жуткий танец, трое воинов зарубили их мечами. Кхай переступил через неподвижные тела и прикрыл лицо, вглядываясь в пламя, полыхающее в логове колдунов. Жар был невыносимым, и Кхай понял, что там никто не мог уцелеть.

Удовлетворенный, он уже поворачивался к своим товарищам, когда уголком глаза уловил движение в конце коридора. Высокий, худой человек секунду смотрел на него, а потом растворился среди теней. Но Кхай успел его разглядеть. Он узнал бы его где угодно — эту черную тунику и лысую голову.

— Анулеп! — взревел Кхай.

Он собирался броситься в погоню за визирем, но в эту секунду из логова колдунов вырвался новый вихрь огня и заставил воинов отступить. Несколько драгоценных секунд языки пламени лизали туннель, а потом умерли.

Кхай подозвал Кинду и Нунди и побежал по заполненному дымом туннелю к тому месту, где только что стоял визирь, но не успел он сделать и десяти шагов, как услышал звук, от которого у него похолодели руки и ноги, а волосы встали дыбом. Прозвучала лишь одна, зловещая трель. Кхай знал, что ее издал маленький золотой свисток...

Глава 3

Живые мертвые

Звук золотого свистка Анулепа заставил Кхайя остановиться, потому что у него в памяти тут же всплыла картина, которая должна была ожидать его за следующим поворотом. Он помнил тяжелые металлические двери с толстыми засовами и тех, кто обитал в склепе; помнил, как их возвращали к подобию жизни. Трель свистка визиря до сих пор звучала в ушах Кхайя, заставляя полководца содрогаться.

Теперь у Кхайя не было факела, и дорогу воинам освещали лишь маленькие тусклые мигающие светильники, установленные на довольно больших расстояниях друг от друга в нишах стен. Кхай пошел медленнее и обратился к своим офицерам голосом, в котором с трудом скрывались страх и жуткие предчувствия:

— За этим поворотом нас ждет нечто ужасное, способное заморозить кровь в ваших венах — картина, которую вы никогда не забудете. Но мы не можем повернуть и бежать. Сюда пошел Анулеп, а мы должны следовать за ним.