Они знали обо всем из газет, и до меня уже приходили следователи. В том числе — сегодня. Двое в штатском находились в сержантской столовой. Я, сам понимаешь, несколько обалдел от такой информации. А потом подумал: какого черта? В конце концов, я сотрудник отдела, разве нет? По крайней мере, не так давно был им. В жизни не вступал в конфликт с законом. Полиция всегда относилась с уважением к отделу и ко мне лично. И vice versa.

Короче говоря, я спросил, как пройти в столовую для сержантов и старшин, и отправился туда.

Ты помнишь, замок занимает огромную площадь, большую часть которой туристы и в глаза не видели. Все, что они знают — это эспланада, где барабанщики бьют “Эдинбургскую Зорю” и где места достаточно, чтобы построить стадион на восемь тысяч мест с королевской ложей.

А вот огромный комплекс каменных строений за Монс Мегом, пушкой, что стреляет в час дня и “Старой чайной” у обрыва остаются неизвестными для большинства. Там-то, куда дорога для посторонних перекрыта, и начинается настоящий замок. Ты же там был, Гарри, и представляешь, как все выглядит: лабиринт аллей, арок и двориков — фантастическое место. Заблудиться там проще простого.

В общем, я разыскал сержантскую столовую и двоих офицеров в штатском, которые беседовали с сержантом, главным по кухне, и его вольнонаемными помощниками и что-то записывали в блокноты. Я показал удостоверение и спросил, не возражают ли они, если я послушаю. Они не удивились. Им было известно, что отдел — то есть Дарси Кларк и ты, Гарри, — помогал в этом деле.

В общем, я подоспел кстати — они расспрашивали о ночи убийства и, в частности, о том, что как раз в эту ночь на кухню доставили замороженное мясо. Эксперты обнаружили кровь животного на одежде Пенни, понимаешь?

Можешь вообразить, что я почувствовал, когда старший по кухне проверил записи и сказал, что туши были доставлены... вот именно, “Экспресс-Морозильниками”. Я, естественно, ничего не сказал: ушки на макушке, рот на замке, только старался ничего не упустить. Это было что-то: здоровенный краснорожий суетливый повар не позволил никому и рта раскрыть. Он не только хранил записи о днях и времени всех продуктовых поставок и накладные с подписями экспедиторов, но еще и номерные знаки грузовиков, на которых доставлялись продукты! Я, естественно, запомнил номер грузовика, который привез мясо этой ночью.

Организованы поставки следующим образом: поскольку днем на эспланаде масса народу, да и на улицах Эдинбурга фургон с прицепом в дневные часы неуместен, “Морозильники” развозят продукты ночью. Большой фургон не может, естественно, проехать под аркой или через узенький проезд, поэтому их паркуют на эспланаде, а кухня посылает водителя на армейском “лендровере” забрать туши. Водитель “Морозильников” грузит их сам из кузова фургона в кузов “лендровера”, садится рядом с водителем и едет с ним к кладовой, чтобы расписаться на накладных. Иногда сержант угощает водителя пивом в своей конторке, после чего тот отправляется к своему фургону. Ночью эспланада, конечно, пуста, и он может свободно маневрировать, чтобы развернуть свой фургон и уехать.

Эти офицеры в штатском хотели знать, было ли все как обычно в ночь убийства; им подтвердили: ничего необычного. Сержант хорошо знал того, кто возит мясо — он работает в дарлингтонском отделении (да, Гарри, в дарлингтонском!) и приезжает раз в три-четыре недели. И, если сержант оказывается рядом, он всегда угощает водителя пивом.

Что касается фамилии: подпись, само собой, была неразборчивой, возможно даже, фальшивой, хотя начальное “Н” можно было прочитать уверенно. Но толстый сержант клянется, что его зовут Джонни!

Ну вот, так я и узнал об этом. Полицейские выяснили все, что хотели. Я ушел вместе с ними. Сказал им, что они, похоже, и сами справляются с этим делом. Было ясно, что они не вполне представляют себе, чем занимается отдел, — а кто это представляет, кроме непосредственно сотрудников? — но считают его чем-то вроде высшего эшелона разведки, который решил побаловаться с потусторонними вещами: столоверчением, прорицанием и тому подобным. Думаю, они не далеки от истины.

Потом мы немного прошлись вдоль крепостной стены, заглядывая через нее, и спустились садами к Принс-стрит. Да, там у стены хватает мест, где можно перебросить тело, не покалечив его. Они особенно заинтересовались одним местом, и я подумал — не там ли нашли Пенни. Отзвук в их сознании подсказал мне, что я прав. Прощаясь с ними на эспланаде, я сказал:

— Я свяжусь с вами, и, если этот парень, Джонни, ни при чем, вы...

— О, мы совершенно уверены, что это он, — прервал меня один из них. — Подождем несколько дней. Мы хотим выследить этого ублюдка, когда он подцепит какую-нибудь девушку. Он убивает часто, так что, наверное, скоро попытается еще раз. Через день или два. А мы будем следовать за ним по пятам.

Так что я распрощался с ними. Я был в восторге — оттого, что я жив и вдобавок могу что-то сделать, — и пошел выпить пива. Потом гулял и ждал контакта с тобой. Вот и вся история.

Некроскоп, казалось, был несколько разочарован.

— Ты не раздобыл подробного описания этого человека? И когда у него очередная развозка?

— У них в головах этого не было, — ответил Джордан, покачав головой. — Кроме того, если бы я сконцентрировался на сканировании их мозгов, я мог бы совершить какую-нибудь глупость, выдать себя. Подумай сам, мы ведь оба телепаты. Когда мы читаем мысли друг друга, это бывает наиболее точно и отчетливо, потому что делается сознательно. Читать мысли обычного человека — совсем другое дело. Мозг — путаная штука, и он редко сосредотачивается на чем-то более чем на мгновение.

— Я и не думал тебя упрекать, — кивнул Гарри. — То, что ты сделал, потрясающе. Все безупречно — пока что. Но теперь мне надо узнать о Джонни побольше — например, что толкнуло его на этот путь. Это понадобится, наверняка. Если не мне, то отделу, когда я уйду. И потом, меня заинтересовало его имя. Ты как будто сказал, что Драгошани тоже был найденыш? Пожалуй, это может оказаться еще важней, чем ты думаешь.

Так что теперь мне нужно кое-что выяснить об этом Джонни Найде. Само собой, я хочу добраться до него раньше полиции. Его будут судить за убийство, но то, что он делает, — это гораздо больше, чем убийство. Он чересчур жесток. Это его и погубит.

Пока некроскоп говорил, его голос становился все ниже; он почти рычал. Джордан был только рад держаться подальше от его сознания, но он не мог не подумать: “Кем бы или чем бы ты ни был, Джон Найд, и что бы тобой ни двигало, не хотел бы я быть в твоей шкуре, даже если бы мне посулили все золото Форт-Нокса!”

Бен Траск назначил совещание на 14.00, и все свободные оперативники отдела явились. Министр тоже был здесь, в сопровождении Джеффри Пакстона, которого Траск никак не ожидал увидеть. Но он решил пока не реагировать на это; дело было настолько серьезным, что личным пристрастиям не могло быть места. Он только отогнал прочь несвоевременную мысль о том, что такой подонок, как Пакстон, находится в безопасности и под защитой закона, а отличный боец Гарри Киф раздавлен судьбой и практически пал жертвой своего бескорыстия.

В самом деле, именно Гарри научил службу всему этому. Как подступиться, какое оружие использовать — кинжал, меч или огонь — и как ударить. Всему, что нужно, чтобы убить вампира.

Когда все собрались, Траск не стал тратить попусту время и приступил прямо к делу.

— Вы все теперь знаете, кем стал Гарри Киф, — начал он. —Это значит, что он — самое опасное из всех когда-либо живших созданий. В первую очередь — потому, что он носитель этой чумы, вампиризма, которая может заразить всех, все человечество. Это, как вам известно, неизлечимо. Конечно, были вампиры и до Гарри. Но их уничтожили — в основном сам некроскоп! Именно из-за этого он так опасен: он знает все о вампирах, о нашей службе, вообще обо всем на свете. Не поймите меня неверно — он никакой не супермен и никогда им не был, но он лучший из лучших. Это было здорово, когда он был на нашей стороне, ну а сейчас дела обстоят не так уж замечательно. К тому же, в отличие от других вампиров, Гарри знает, что мы охотимся за ним.

Бен дал коллегам время осмыслить его слова, потом продолжил:

— Есть и ещекое-что, из-за чего он опасен. Он стал телепатом, так что теперь держите свои мысли на запоре. Иначе Гарри будет в курсе. Если ему станут известны ваши планы, он не будет дожидаться их осуществления, верно? Кроме того, он умеет телепортироваться, он использует так называемое пространство Мёбиуса, с помощью которого может отправиться, куда пожелает. Он может попасть буквально куда угодно, и притом мгновенно! Подумайте об этом...

И последнее — не по важности, конечно, — что нам теперь известно: Гарри стал некромантом вроде Драгошани; нет, хуже Драгошани, потому что тот лишь добывал сведения у своих жертв. Гарри же способен оживить их после смерти, превратив в вампиров. И они потом работают на него.

Таким образом, можно сказать, что кем бы он ни был ранее, теперь все переменилось. Наша цель — Гарри Киф. И все, кто на него работают.

Многие из вас ошеломлены известием о том, что случилось с Дарси Кларком. Чтобы не было никаких кривотолков: это был несчастный случай. — Траск предостерегающе поднял руку, потому что увидел напряженные лица и готовые задать вопрос губы. — Повторяю, несчастный случай, который можно понять, если и не принять. Я сам долго думал по этому поводу и хорошо понимаю ваше недоумение, но Дарси... изменился. Явно изменился, иначе он... мы бы не смогли убить его. Я сказал “мы”, то есть отдел. Если бы он остался жив, он был бы нашим самым слабым звеном, и рано или поздно с этим пришлось бы что-то делать. Но он мертв, его не вернуть, с ним не связаться, где бы он сейчас ни был. Потому что его кремировали, да, уже кремировали, и даже пепел развеяли. Если он был человеком Гарри — а это, похоже, так и было, — больше он таковым не является.

В общем, как я уже сказал, это был несчастный случай. И главное несчастье, может быть, даже трагедия — это то, что Дарси Кларк и Гарри Киф были друзьями, они постоянно общались. Понимаете? С самим Гарри несчастье случилось в Греции, точнее — в Румынии, несколько недель назад. С тех пор зараза полностью овладела им. И эта тварь, зараза, болезнь или как там можно такое назвать, без ведома Дарси, а, возможно, и без ведома или помимо воли самого некроскопа передалась от одного к другому. Вот как нам это представляется.

Факт тот, что у Дарси появилась сильнейшая мозговая завеса, и он лишился своего ангела-хранителя, своего дара, который обеспечивал ему безопасность. Что касается того, работал ли Дарси на некроскопа или сотрудничал с ним — ну, мы знали, что он передавал Гарри информацию еще до того, как в нем произошли изменения, хотя трудно сказать точно, когда с ним произошло превращение. Все это носилось в воздухе, но выплыло только прошлой ночью, когда Гарри пришел к Дарси домой. Он там пробыл недолго, а когда ушел... у Дарси появилась мозговая завеса.

Когда он умер... он уже не был тем Дарси Кларком, которого мы знали. Теперь его вообще нет. Но самое важное — он ни теперь, ни в будущем не станет угрозой отделу и всему человечеству.

Другое дело — Гарри. Он-то как раз представляет реальную опасность, как и те, кого он заразил. Мы не знаем, сколько их. По крайней мере — двое: молодая девушка, ее зовут Пенни Сандерсон, и известный вам телепат, Тревор Джордан. — Он снова поднял руку успокаивающим жестом. — Тревор был и моим другом. Но он, черт возьми, мертв! А теперь — нет. Гарри Киф возродил их обоих из пепла. И это говорит само за себя. Они — живые трупы!

Итак, к чему мы пришли? Ясно одно — придется сражаться, и нам понадобятся все силы, все умение каждого из нас. Потому что, если мы не победим, не будет нас, не будет никого!

Теперь о том, что мы собираемся предпринять. Этой ночью за девушкой. Пенни Сандерсон, будет установлено скрытое наблюдение. Этим займется Специальная Служба. Никаких экстрасенсов на этом этапе! Почему? Потому что Гарри Киф и Джордан способны опознать любого из нас, как если бы мы были радиоактивны.

Так что эту работу сделают за нас старые добрые английские бобби, сделают, не зная, что происходит на самом деле. Для них это всего лишь очередная слежка. Этой предосторожности должно хватить, поскольку мы знаем, что у девушки нет контактов с Джорданом или некроскопом — с тех пор, как Гарри... да, с тех пор как он сделал то, что вернуло ее. Так что мы дадим возможность блюстителям закона последить за ней какое-то время, а потом войдем в игру сами. Когда решим, что с ней делать.

Возможно, я вам кажусь слишком хладнокровным. Но так и должно быть. Я единственный, кто остался из старой команды, а значит, единственный, кто знает, на что похож дьявол. Я видел его, когда мы занимались делом Бодеску, я видел его в Греции. Если кто-то считает, что я преувеличиваю, пусть почитает сообщения Кифа или отчет Дарси Кларка по греческому делу. А если кто-нибудь не читал их, пусть, черт возьми, сделает это, и немедленно!

Итак, этой ночью за девушкой будут следить, пока не явимся мы. Но она — лишь мелкая рыбешка; а большая рыба — акулы — еще плавают. Они — главная наша забота. Они опасны. Но насколько?

Насчет Джордана. Сегодня утром он был в Эдинбурге, в замке, интересовался делом серийного убийцы. Дарси Кларк просил некроскопа помочь в этом деле, и, похоже, Гарри решил довести расследование до конца. Видимо, он и Джордан занимаются этим вместе. Почему? Не знаю. Возможно, потому, что одной из жертв была Пенни Сандерсон. Месть? Не исключено. Вампирам это свойственно. Если так, рано или поздно Гарри и компания поймают этого сексуального извращенца.

Так вот, Джордан был в замке. Он просто присоединился к паре людей в штатском, которые проводили там расследование. Это было нетрудно: у него сохранилось удостоверение отдела. Позднее один из следователей упомянул о Джордане, отчитываясь своему шефу — сообщил, что кто-то из отдела все еще занимается этим делом... Его шеф позвонил нам и сказал, что, мол, спасибо, но им не нужна помощь, они считают, что уже напали на след убийцы. Так или иначе, мы раздобыли имя подозреваемого и его адрес, что может оказаться весьма полезным. Похоже, его зовут Джон, или Джонни, Найд, живет он в Дарлингтоне. Так что местные власти понаблюдают за мистером Найдом, а я пошлю кого-нибудь понаблюдать за ними и попрошу их какое-то время не вмешиваться, если только Киф или Джордан не решат прийти за Найдом.

Что еще насчет Джордана? Мы знаем, что Тревор был — думаю, и остался — очень сильным телепатом. Возможно, от него Гарри и получил новый талант. Он ведь еще и некромант, как я уже говорил. И поэтому умеет перенимать таланты, как умел Драгошани. Но это только догадка, ее нужно проверить. А еще Джордан был всегда чертовски славным парнем. Нет, я понимаю, что славных вампиров не бывает. Можете не объяснять мне это! Но я хочу сказать, что в нем нет врожденного зла, ему, вероятно, еще предстоит вырасти. Я предполагаю это, потому что вампир в нем скоро усилит мощь его телепатии. Поэтому... да, поэтому ни в коем случае не пытайтесь прощупывать его!

Ну вот, это почти все. Подробные инструкции вы получите примерно через час, как только я их подготовлю. Все остальные дела отложите, пока не поступит других указаний.

Давайте напоследок еще раз прикинем, как мы собираемся действовать:

Нам известно, какое место считает Гарри “своей территорией” — он там прожил большую часть жизни — это старый дом вблизи Боннирига, недалеко от Эдинбурга. Мы предполагаем, что он там обосновался с Джорданом, который помогает ему то ли искать Джонни Найда, то ли — если они уже нашли его — готовить своего рода суд над ним. Поэтому, пристально наблюдая за этой девочкой, Сандерсон, и мистером Найдом, мы, конечно, одновременно будем вести наблюдение за старым домом Гарри. Но я настойчиво предупреждаю — это надо делать крайне скрытно, надеюсь, понятно?

Если мы сумеем взять девушку, Гарри и Джордана одновременно, хорошо бы каждого отдельно, то так и сделаем.

Но этот план не сработает, если Гарри и Джордан решат захватить Найда. Можно было бы дождаться момента и захватить одновременно всех троих. Только так мы возьмем их врасплох. Чего ни в коем случае нельзя делать, так это брать их по очереди — один предупредит остальных. Всем это ясно?

Наконец, а вернее — прежде всего мы должны еще раз проверить свое оружие. Тут я должен сказать вам об одной проблеме: министр имел конфиденциальный контакт с советским отделом экстрасенсорики по этому поводу.

Траск взглянул на море изумленных лиц, однако никто не заговорил.

— Дело в том, — продолжил он, — что, даже если мы думаем поймать некроскопа в ловушку, что это будет непросто, он может ускользнуть туда, откуда потом сумеет вернуться, и один Бог знает, что вернется вместе с ним! Да, я говорю о Вратах в Печорске, на Урале. Мы интересовались этим кошмаром с тех пор, как узнали о нем, и нам известно, что русские пытаются контролировать ситуацию, пока не найдут приемлемого решения. Если мы загоним некроскопа в тупик, он может отправиться на Темную сторону. Вот почему мы секретно связались с русскими — мы не можем позволить ему уйти туда. Хорошо, если он сам захочет там остаться. Но ведь он может вернуться и привести что-нибудь с собой на Землю — и это будет чудовищно.

Почему мы считаем, что он может уйти в другой мир? Об этом говорится в записной книжке, которую час назад нашли в квартире Кларка. Дарси заносил туда некоторые мысли, должно быть, перед приходом Гарри. Возможно, Гарри из-за этого и приходил. Записи беспорядочные, какая-то каша, но из них видно, что Дарси полагал, что Гарри собирается уйти в мир Вамфири. Короче говоря, русским теперь известно о планах Гарри столько, сколько мы могли им сообщить, и они будут начеку. Так что, похоже, Врата в Печорске для него закрыты.

Теперь о нашем вооружении. И о том, как им пользоваться.

Позже вас разобьют на группы и сообщат каждой задачу.

Траск сбросил покрывало со стола, на котором было разложено различное оружие.

— Важно, чтобы вы научились обращаться с этими вещами, — сказал он. — Вот мачете, все его знают. С ним надо быть поаккуратнее — острый как бритва. Вот арбалет; надеюсь, он тоже всем знаком. А этот предмет, вероятно, менее известен. Это легкий огнемет, последняя модель. Я думаю, стоит рассмотреть его. Видите — это резервуар с горючим, вот так он крепится на спине...

Он продолжал объяснять. Совещание закончилось часом позже.

Сразу после захода солнца Гарри перенесся с помощью перехода Мёбиуса на дарлингтонское шоссе. Он оставил Джордана спящим (он быстро уставал; возврат с Той Стороны все еще казался ему волшебным сном...) в тайной комнате под крышей в его доме над рекой. Из этой мансарды лестница вела к черному ходу, выходящему на заброшенный пустырь, так что в непредвиденных обстоятельствах Джордан мог воспользоваться этим ходом, чтобы покинуть дом. Но оба экстрасенса изучили психическую “атмосферу” вокруг и не обнаружили ничего подозрительного; да и Джордан не склонен был впадать в панику и не считал, что отдел видит в нем второго Юлиана Бодеску. В любом случае он был уверен, что они не станут действовать сгоряча.

Джонни Найд жил там, где центральная часть Дарлингтона заканчивалась и начинались окраины, на первом этаже старого четырехэтажного дома с узким фасадом, стоящего в ряду похожих домов. Старый красный кирпич почернел от копоти —магистраль железной дороги проходила поблизости; окна давно не мыты. Дорожка вела через крохотный заросший садик и оканчивалась тремя ступеньками крыльца. Там, за этой дверью, за грязными, засиженными мухами окнами, обитал Найд.

В сумерках кожа Гарри зудела, и он ощутил, как в нем пробуждается нетерпеливый вампир.

Напасть на некроманта, конечно, не составило бы труда. Но это не входило в планы некроскопа: в этом случае либо удастся взять его по-тихому, как говорят в полиции, либо он окажет сопротивление и Гарри придется убить его. Но это было бы слишком просто.

То, что делал Найд, было жестоко, подло... даже такая страшная вещь, как убийство, меркла перед этим. И Гарри решил, что в данном случае возмездие должно соответствовать преступлению. Впрочем... нечто вроде суда тоже будет. Но это будет суд карающий, а не следствие с целью определить меру для перевоспитания, потому что если Джонни Найд был тем, кого Гарри ищет, то приговор уже вынесен.

Рабочий день уже кончился, наступил час пик. Вечерние улицы были переполнены спешащими домой людьми. В этот дом тоже возвращались с работы. Женщина средних лет с переполненным пластиковым мешком неуклюже протиснулась в дверь; девушка с растрепанными волосами и хныкающим ребенком, вцепившимся в ее руку, попросила женщину с мешком подождать ее и придержать дверь; следом прошел мужчина в комбинезоне, усталый, с опущенными плечами, на плече — кожаная сумка с инструментами.

В мансарде под крутой крышей зажегся свет. Потом замигало окно на втором этаже, следом — на третьем. Гарри отвлекся на миг, посмотрев вдоль улицы, направо и налево, потом снова глянул на дом — ив этот момент тускло засветилось четвертое, угловое окно в квартире на первом этаже. Хотя он не видел, как вошел в дом Найд.

Дом стоял на углу; возможно, был вход с другой улицы. Гарри дождался, пока улица опустеет, перешел на другую сторону и обогнул угол дома. Так и есть: незаметная дверь сбоку; персональный вход в логово Джонни Найда. И он сейчас там.

Гарри перешел на другую сторону мощеной булыжником боковой улочки и притаился в тени стоявшего там здания. Он прислонился к стене и стал глядеть на освещенное окно квартиры первого этажа, имевшееся и с этой стороны. Интересно, что сейчас делает его добыча, о чем думает? Тут Гарри сообразил, что гадать незачем — у него ведь есть талант, дарованный Джорданом.

Он выпустил наружу усиленную вампиром телепатическую ауру — в ночную тьму, через улицу, сквозь старую кирпичную кладку дома, в грязное и прокуренное убежище зла. Но попытка оказалась какой-то слишком вялой — как рябь на темной воде пруда, расходящаяся во все стороны. Как вдруг некроскоп нашел; нашел больше, чем он мог рассчитывать.

Он прикоснулся телепатически к сознанию — нет, к двум сознаниям, — и внезапно понял, что ни одно из них не принадлежит Джонни Найду. Во-первых, они были не в доме, а во-вторых — они искали его! Его, Гарри Кифа!

Гарри присвистнул. Вот оно что! Тело напряглось, но он подавил этот импульс — так он только покажет свою настороженность.

Он оглядел ночную улочку. Отдел? Нет, это не совсем то, не телепатия, не сверхчувственное поле. Тогда кто или что это? И где?

Где-то дальше по улице вспыхнул и спрятался огонек сигареты: кто-то притаился там, как и сам некроскоп. А на другой стороне главной улицы, у фонарного столба, стояла фигура в темном плаще с руками в карманах, посматривая в разные стороны, как всегда ведет себя человек, который надеется, что та, кого он ждет, вот-вот появится: это явно была приманка, чтобы отвлечь внимание от затаившегося в тени.

Оба они недоумевали по поводу Гарри; он выхватывал мысли прямо из их растерянных разумов.

Тот, что ближе к столбу: “Найд-то дома, а этот типчик кто?.. Шастает взад и вперед по улице, крадется как кот... Тот ли это, за кем надо следить? Предупреждали, что, если он придет, надо держаться подальше, но... Это же шанс! Может, инспектором сделают?”

И тот, кто стоял в тени, а теперь вышел и высматривал Гарри: “Сказали, что опасен... Ну, пусть только попробует. Это же самозащита... Снесу ему дурацкую башку напрочь”. (Гарри почувствовал, как рука человека дернулась к рубчатой резине на рукоятке пистолета, лежащего в кармане.)

Тот, что с оружием, лениво подошел к столбу; второй выпрямился, вынул руки из карманов и направился через улицу в сторону Гарри. И тихо, внешне спокойно (хотя сердца колотились в их груди, а глаза злобно сощурились) они пошли на сближение.

Гарри поглядел на них и, удивившись, услышал, что из его горла вырвалось рычание. Огненная река разлилась по его жилам, высветив внутри него нечто. Оно ликующе пело в нем, посылая в бой, за горячей алой кровью, за жизнью и смертью! Вамфири!

Но человек в нем устоял.

“Нет! Они не враги. В другое время, когда ты распоряжался собой, они могли стать соратниками. Зачем уничтожать, когда ты легко можешь ускользнуть от них?”

“Потому что бегство не в моей натуре! Встречать лицом к лицу и сражаться!”

“Сражаться? С кем? Они почти дети...”

“Да? Но один из этих детей вооружен!”

Человек в плаще пересек улицу, пропустив машины; до него оставалось десять-пятнадцать шагов, не более.

До второго — шагов двадцать. Оба определенно направлялись к Гарри. Вампир в нем ощущал опасность, не хуже, чем он сам, и старался защитить его. Некроскоп покрылся странным холодным потом; его окутал колдовской туман, подобно плотному плащу. И, когда оба полицейских приблизились, туман клубился вокруг него, словно в бойлерной.

“Их оружие теперь бесполезно. Они не видят тебя. А ты видишь, осязаешь, чувствуешь, можешь подойти и коснуться их, если захочешь. Нападай!”

— Черт бы тебя побрал! — вслух обругал Гарри то ли себя, то ли тварь в себе. — Будь ты проклят, черный скользкий ублюдок!

— Эх, что толку ругаться, приятель! — ответил ему один из полицейских, наклоняясь и целясь в густой туман. — Ладно, нам не впервой слышать ругань и проклятья. Так что выходи-ка! Не так уж полезно торчать в этом пару. Хочешь повредить легкие? Или нам самим тебя тащить, а? Ну ладно, я же сказал — выходи!

Ответа он не дождался, лишь послышался внезапный хлопок, как бы всосавший туман в себя, как будто кто-то встряхнул одеяло или хлопнул дверью в самой его гуще. Через несколько секунд туман совсем рассеялся, осел на землю пеленой влаги, отчего камни мостовой стали влажными и блестящими. А стена была высокой и черной, и возле нее никого не было, не было и никакого прохода, через который можно улизнуть.

Вообще — никого и ничего не было!

А в Боннириге проснулся Тревор Джордан; он вскочил с кровати, тяжело дыша, весь в испарине от каких-то тут же забытых ночных кошмаров, и побрел по комнатам и коридорам старого дома у реки, включая везде свет. Он нервно вздрагивал, выглядывая из-за занавесок на окнах в ночь. Что именно его беспокоило, он и сам не знал, но он ощущал, что снаружи затаилось нечто. Затаилось, сберегая энергию, и ждет с самыми кровожадными намерениями.

Может, это Гарри? Вернее, тварь, в которую Гарри слишком быстро превращался. Может быть, это предчувствие гибели Гарри, когда отдел начнет охоту на него? Возможно, и это. Или это и его судьба, если он к тому моменту будет с некроскопом? Неужели он теперь в том же положении, что и Юлиан Бодеску, тем вечером, когда отдел окружил его, чтобы уничтожить? Да, наверняка что-то в этом роде.

Пока не поздно, нужно уходить. Нужно уйти от Гарри и стать добропорядочным земным человеком, как все нормальные люди. Конечно, телепат понимал, что стать обычным человеком ему не удастся — он ведь был по ту сторону и вернулся. Но он попытается. Он будет стараться, привыкнет и постепенно обо всем забудет... Боже, до сих пор в дрожь бросает, как подумаешь: он не был жив (“мертвый” — он до сих пор не выносил этого слова), а теперь он снова среди людей и даже сохранил свой дар. А когда Гарри покинет Землю и отправится в места, которые трудно себе представить, Джордан даже сможет вернуться в отдел. Если они захотят его взять. Они, конечно, сначала захотят удостовериться. Проверят, остался он таким же, как прежде, или...

Самое ужасное, что Джордан и сам не был ни в чем уверен и понимал теперь, что от этого и происходят его ночные кошмары. Но если превращение Гарри продолжит набирать силу...

Гарри!

На Джордана неожиданно хлынула телепатическая аура некроскопа — как будто его вдруг окунули в ледяную воду, так что мурашки побежали по коже. Оттуда из-за реки Гарри слушал телепата, читал его мысли. Как долго он это делал?

Минуты две, не больше. И он не прощупывал Джордана, а просто проверял, все ли в доме в порядке. Гарри, однако, уловил кое-что из Джордановых страхов, и это отнюдь не помогло успокоить бушевавшего внутри него зверя, разъяренного тем, что Гарри не дал ему расправиться с полицейскими, следившими за квартирой Джонни Найда. Гарри убрался из Дарлингтона не прямо к себе домой. Он перенесся в заросли на дальнем берегу реки. Причина была проста; то, что он прочитал в мозгах полицейских, ясно говорило: охотились именно за ним. Причем, кто-то сказал тому полицейскому, с оружием, что Гарри опасен. Это мог быть только отдел. Так что, несмотря на то, что Дарси Кларк должен был переубедить их, вражда осталась. Они не прислушались к Дарси.

Но если они устроили слежку за ним в Дарлингтоне, не приходится сомневаться, что скоро будет установлено наблюдение и за его домом. Он отвадил Пакстона (на время), но Пакстон — лишь один из них, и он не похож на остальных. Так что теперь нужно тщательно все проверять, даже когда возвращаешься в надежные (до сих пор) укрытия. Некроскоп почувствовал, как в нем снова просыпается своего рода фобия — чувство обреченности, страх перед смыкающимся вокруг него пространством, в том числе — пространством Мёбиуса. Не говоря уж о времени.

Вдобавок, оказывается, Тревор Джордан сам боится его, боится того, что Гарри может с ним сделать... Это было чересчур для Гарри.

Мертвые (даже сам Мёбиус) отвернулись от него; мать истаяла и покинула его; нет в мире ни одного человека — ни живого, ни мертвого, — который мог бы сказать хоть что-то хорошее о нем. И это тот самый мир, то самое человечество, ради которого он столько лет отчаянно боролся. Он больше не принадлежит этому племени. Ни сейчас, ни в будущем.

Гарри шагнул через дверь Мёбиуса и попал во тьму коридора в доме за рекой. Он тихонько начал подниматься наверх, в свою спальню. Его вдруг охватило чувство усталости. Столько проблем... уснуть, отключиться от всего. Пусть все катится к дьяволу! Будущее само о себе позаботится.

Но когда он был лишь на середине первого пролета лестницы, его остановил голос Джордана.