Карен, однако, была очень женственна, и все ее женственные свойства усиливались живущим в ней паразитом. В ней не было ничего от лесбиянки — при мне, во всяком случае, хотя Бог знает, что с нею произойдет позже. Короче говоря, я не думаю, что у нее появлялась хотя бы даже мысль о каком-либо сексуальном влечении ко мне.

А вот ее приспешники — они меня хотели.

Ну да, у них были свои женщины — девушки, украденные у Странников, но те были темными, а я светленькая. У меня для них неслыханно редкая масть. К тому же, я была пришелицей из Адских Краев. Более того, я умела воровать мысли. Так вот, истинные Вамфири, являющиеся порождением яйца вампира, в определенной степени владеют телепатией, но это не относится к существам рангом ниже. Во всяком случае, если их не выращивают телепатами умышленно или если этот дар не передают им их хозяева. Короче говоря, я была для них очень лакомым кусочком. Карен боялась, что, когда живущий в ней вампир полностью созреет, она потеряет тот минимум чувства сострадания, который еще оставался в ней. После этого мое будущее стало бы еще более ненадежным, или, иными словами, все более вероятной становилась бы моя ужасная участь. Этого она мне не желала.

В один прекрасный день она сказала мне:

— Зекинта, ты можешь кое-что сделать для меня. Когда это будет сделано и если это будет сделано хорошо, я доставлю тебя на Светлую сторону и оставлю в таком месте, где тебя смогут найти Странники. Я не вижу причин, по которым ты должна становиться тем, кем стала я, и тем, кем мне предстоит стать.

— Вы предлагаете мне покинуть это место ? — спросила я. — Скажите, что же я должна для этого сделать?

— Заключено перемирие, — сказала она. — Вамфири решили посовещаться. Все лорды соберутся в одном месте под своими знаменами для того, чтобы выяснить, можно ли найти общую почву для того, чтобы добиться некоей цели. И как ты думаешь, где они хотят собраться?

— Здесь?

— Вот именно! В этом замке, который принадлежит Карен. Это само по себе — то, что они желают вести здесь переговоры — уже выглядит для меня очень подозрительным. Исключительно подозрительным. И я решила сделать кое-какие приготовления. Какие у тебя есть мысли по этому поводу?

— Я знаю лишь то, что вы рассказывали мне о них, леди Карен, — ответила я. — Из этого следует, что я ужасно боюсь их! Я считаю, что если вы позволите лордам Шайтису, Леску, Ласкуле и другим войти в свой замок, то вы потеряете его. Из всех Вамфири вы, леди Карен, обладаете наибольшим могуществом, и они сознают это. Кроме того, им известно, что у вас есть я и что я владею магией. Таким образом, я для них являюсь желанной добычей. Ваши боевые существа перейдут к тому, кто убьет вас, а эти боевые существа лучше всех иных, так как никто не умел делать их лучше, чем Драмал Прокаженный. Я повторяю только ваши же собственные слова. Но если желанной добычей являются ваш замок, ваши звери и я, то вы сами, Карен, являетесь еще более желанной добычей. Они прекрасно позабавятся с вами, вернее, с нами, перед тем, как наступит конец. Однако вы — Вамфири! Вы протянете гораздо дольше, чем я, так что на вашу долю выпадет и больше страданий.

— Ты закончила?

— Пока закончила.

— В принципе, я согласилась бы со всем сказанным тобой, но на все всегда можно посмотреть и по-иному. К примеру, возможно, во всей этой затее нет ничего враждебного мне, во всяком случае, нет ничего непосредственно угрожающего. Нужно признать, по крайней мере, следующее: если лорды собираются встретиться, то им нужна нейтральная почва, на которой это можно сделать — пусть даже речь идет всего лишь о том, чтобы согласиться или не согласиться на что-то! Это место было бы идеальным для них, поскольку они не считают меня равной себе. Я всего-навсего на время сдаю им помещение. Кроме того, я сказала, что поставлю определенные условия, имея в виду, что приму меры предосторожности против предателей. Во-первых, они должны явиться сюда без своих охранников. Это будет первая предосторожность. Во-вторых — без боевых рукавиц.

— Что? — я была изумлена. — Но, леди, неужели они согласятся с этим? Я хочу сказать, неужели вы и в самом деле собираетесь потребовать от них оставить где-то свои боевые рукавицы ?

— Ради их же собственной безопасности, — улыбнулась она своей получеловеческой улыбкой. — Для того чтобы, если они разгорячатся во время переговоров, у них не возникло бы искушения передраться. Так что... Или без рукавиц — или ни под каким видом. Конечно, они согласятся, поскольку собираются протащить их тайком.

И, наконец, в-третьих, их совещание будет происходить прямо здесь, то есть в этом зале, и в каждом его углу будет сидеть по одному моему собственному боевому существу. Тупик! Если они попытаются... действовать против меня, то мои звери атакуют их! Помни, Зекинта, что, несмотря на всю свою силу и власть, вампир является всего лишь существом из плоти и крови. Он умирает при определенных обстоятельствах и при определенных условиях. Как раз растворение в желудочных кислотах боевой скотины — одно из таких условий. С другой стороны, лорды твердо знают, что, если я призову своих существ без провокации с их стороны, они будут иметь право разделаться со мной по-своему: кол в грудь, обезглавливание и ванна, залитая кипящим маслом! Как я уже сказала, ситуация патовая. Так что ты скажешь?

— Я все еще продолжаю считать это опасным.

— Я тоже так считаю, но дело уже решено. И я, возможно, в результате даже выиграю. Вот посмотри-ка туда.

В окне были видны темные силуэты гор, за которыми замирал золотой отсвет солнца на черном небе.

— Закат, — сказала я. — Скоро...

— Вот именно, скоро, — повторила она вслед за мной. — Когда останутся лишь розовые кончики пиков гор, они экипируются, вскарабкаются на своих летающих бестий и начнут собираться в компанию. Приземляться они будут на площадках внизу и подниматься наверх пешком через весь замок. Проходить они будут по одному. На моем столе будут выставлены... необычные блюда — молочный волчонок в красном перце, сердца огромных летучих мышей в подливе из собственной крови, но подчерненной с использованием пряных, трав, растущих на Светлой стороне, а также слабые грибные напитки из пещер трогов. Ничего такого, что было бы способно воспламенить их страсть.

— Но какова ваша цель, леди? — Мне было любопытно — страшно, но любопытно. — Я знаю, что вы не желаете иметь ничего общего с этими лордами. Я знаю, что вы их... что они вам не нравятся. Не могли бы вы им прямо отказать? Неужели нет иного места, которое подошло бы для этой встречи?

— Нога большинства из этих мужчин, — задумчиво начала она, — никогда не ступала на камни замка Драмала Прокаженного, который теперь, является моим. По-моему, когда Драмал был молод, один или два раза его посещал Шайтис, с которым у него были какие-то общие делишки. Я знаю, что они вдвоем отправлялись на охоту на женщин на Светлой стороне. Не столько дружба, сколько соперничество. Для остальных же это окажется возможностью посмотреть, чем именно я владею. Я понимаю, что они хотели бы использовать этот визит для того, чтобы посмотреть на случай возможного вторжения, какими силами обороны я располагаю. Но если бы я отвергла их просьбу, отказала бы им... в гостеприимстве, то это только спровоцировало бы их, объединило против меня.

— Вы сказали, что могли бы даже выиграть от этого посещения, — напомнила я. — Каким же образом тут можно выиграть?

— Ах да... Вот тут-то есть дело и для тебя, — ответила она. — Мы, Вамфири, обладаем определенными силами, Зекинта. Ты не одинока: я тоже владею способностью красть мысли других. Это, конечно, мне передались способности моего вампира. Пока, однако, я недостаточно овладела этим искусством и надежность его сомнительна. Я не могу всегда быть уверенной в том, что прочитала мысли правильно, а если расстояние велико, то мне не стоит и стараться. Кроме того, поскольку я сама Вамфири, они почувствуют, если я копну слишком глубоко. Ты понимаешь, что мое и их сознание почти одинаково? А вот ты — не Вамфири.

— Вы хотите, чтобы я подслушала их мысли? А что, если они обнаружат меня?

— Они будут стараться обнаружить тебя! Что толку иметь воровку мыслей и позволять, чтобы ее талант понапрасну пропадал? Твоя задача состоит в следующем: прошмыгнуть в их мысли так, чтобы они не знали об этом, и так, чтобы они не смогли прочитать мысли твои! Они почувствуют твое присутствие? Возможно, но в этом, как я сказала, нет реальной опасности, поскольку как раз этого они и ожидают. А физически они тебя не выявят, поскольку мы спрячем тебя в безопасном месте.

Я хотела бы узнать их мысли и планы, которые касаются меня. Действительно ли они собрались здесь для переговоров или просто нашли предлог, чтобы нащупать мои слабые места; их слабости, их неуверенность, если они у них есть. Загляни в мысли каждого из них по очереди, а потом посмотрим, что ты там найдешь. Предупреждаю тебя об одном исключении: не беспокой Леска Проглота. Его мозг протух. Сам его вампир обезумел. Каким образом можно найти истину в столь смрадных мозгах? Тут же забывает все, что только что говорил! Однако крепость у него могучая и силы его огромны, иначе остальные давным-давно разделались бы с ним.

— Я сделаю все, что могу, — пообещала я. — Но вы все еще не объяснили мне цели этого собрания. Что может их так сплотить?

— Тот, кого они называют Обитающий В Саду На Западе, — ответила она. — Они боятся его. Его, его алхимии, его магии. А поскольку они боятся его, они его ненавидят! Он осмелился устроить свое жилище в глубине западных пиков посреди Темной и Светлой сторон, не подумав спросить ни у кого на это разрешения! К тому же, он привечает Странников и учит их дурным вещам, которыми владеет сам. И всякий, кто осмелится пойти на него... Ну, насчет этого они нарасскажут сказок!

— А вы тоже собираетесь пойти против Обитателя? — спросила ее я.

Она взглянула на меня своими налитыми кровью глазами.

— Поживем — увидим, — ответила она. — А теперь иди, отсыпайся, отдыхай и готовься. Когда настанет время, я приду за тобой и покажу место, где ты будешь укрываться. Постарайся хорошенько, и я сдержу свое обещание.

— Я не подведу вас, — пообещала я и отправилась в свои спальные покои. Но заснула я еще не скоро...

Потом наступила ночь. Заслышав шаги Карен, я сразу проснулась. Она спешила.

— Пойдем! — сказала она, хватая меня за руку. В ее пальцах, стягивающих меня с постели, чувствовалась сверхъестественная сила. — Одевайся побыстрей! Первый из них уже идет.

Странники-вампиры — рабы, которых выпили досуха и вернули к псевдожизни, изменив их физиологию — подготовили к приему большой зал. Был накрыт стол, а в одном из концов зала возвышался могучий костяной трон Драмала Прокаженного. Стоя на невысокой платформе, он, казалось, готов был поглотить своей разинутой пастью весь этот стол.

— Вот здесь, — сказала Карен. — Ты будешь прятаться внутри Великого кресла Драмала!

Наверное, я бы стала протестовать, но она, предвидя это, заранее пресекла все возможные дискуссии:

— Это решено! Никто не осмелится сесть на трон Драмала. Я делаю это в знак почтения к прокаженному лорду, моему отцу и хозяину, чье яйцо я вынашиваю. Ха! Так они, во всяком случае, будут считать. Я лично сяду в большое кресло по другую сторону стола. Они окажутся между нами, как в ловушке! По крайней мере — их мысли. Теперь уже поздно готовить что-то другое. Никаких споров я не потерплю. Выполняй свою часть плана или убирайся. Я серьезно говорю — убирайся! Если ты не со мной, значит, ты против меня. Найди себе какие-нибудь другие помещения в этом замке или, если сможешь, беги из него. Я не буду преследовать тебя, но за других не могу поручиться.

Она знала, что я не смогу отказаться; в ней сидел вампир, подпитывавшийся от ее возбуждения. Бесполезно и даже опасно было пытаться переубеждать ее в таком состоянии. Я направилась к костяному трону.

Боже, что это было за чудовищное сооружение!

Как я уже говорила, он был изготовлен из нижней челюсти какого-то хрящевидного существа. Клыки были длиною, пожалуй, футов в пять и образовывали подлокотники, так что сидевший в кресле опирался на блестящие белые валики, которые в наших деснах являются местами, где сидят коренные зубы. Гладкая наклонная плоскость в задней части челюсти стала спинкой кресла, где обычно располагалась массивная расшитая красная подушка. По четырем углам — спереди и сзади — вниз направлялись отростки хряща, составлявшие идеально симметричные ножки; все это изделие было искусно разукрашено и разрисовано арабесками, похожими на те, которыми украшают изделия из слоновой кости. И, подобно слоновой кости, когда-то этот трон был живым — по-своему. Сам трон стоял на небольшом помосте, под которым я и должна была прятаться. Мне пришлось заползать туда, сзади, оттуда, где когда-то находилась трахея, и уж потом усаживаться внутри. Там я обнаружила большую подушку, на которой могла сидеть, как в каноэ, и видеть окружающее сквозь хитроумно вырезанные в кости узоры. Лежавшая обычно на троне большая красная подушка была убрана Карен, так что я могла рассмотреть лицо любого, кто сидел за столом. Гораздо легче прочитать чьи-то мысли, если видишь его лицо.

Потом они начали прибывать.

По мере того, как они входили, я читала в сознании Карен их имена. Общались они короткими сообщениями, моментально, в присущем Вамфири стиле обмениваясь именами и приветствиями. Первым появился Григис — наименее важный из лордов Вамфири. Его явно послали на разведку.

— Здесь Григис, — телепатировал он, появившись в дверях. — Как видите, леди, Вамфири оказали мне честь. Они дали мне возможность первым явиться в ваш замок, увы, я вижу в этом зале боевых существ. Они здесь для того, чтобы приветствовать нас?

— Для того, чтобы защищать вас, Григис, — ответила ему она. — И меня. Когда встречаются такие большие головы, как наши, они могут ненароком столкнуться. Но пока можешь считать этих существ украшением, символом власти Вамфири. Им не дано никаких инструкций. Пока мы и другие лорды будем спокойны, спокойны останутся и они. Итак, приветствую тебя в своем доме. Ты пришел сюда по доброй воле, и я по доброй воле приветствую тебя. Садись. Другие вскоре появятся.

Григис проследовал к окну, высунулся из него и сделал какой-то знак. Было, конечно, темно, но для Вамфири это не имеет значения. Я прочитала в сознании Карен, что второе летающее существо, делавшее неуверенные круги, немедленно развернулось и село на подготовленную площадку. Тогда Григис занял свое место за столом, подальше от костяного трона. Григис был, вне всяких сомнений, истинным Вамфиром и соответственно — ужасен. Однако на фоне остальных лордов он не представлял собой ничего особенного, так что я не буду описывать его дальше.

Потом они начали появляться один за другим: сначала меньшие по рангу. И одним из таких был Менор Страшнозубый. На его гербе был изображен оголенный череп меж пары скалящихся челюстей. По слухам, обладавший иммунитетом к чесночному корню и серебру, Менор якобы приносил в подобные благородные собрания небольшую перечницу, наполненную этими ядами, которыми он приправлял свою пищу. Его голова и челюсти были гигантскими даже по меркам лордов.

Но после того, как прибыла уже дюжина гостей, а Карен, обменявшись с ними приветствиями, села, стали появляться наиболее могущественные лорды:

Фесс Ференц, который был восьми с половиной футов росту и не нуждался в боевой рукавице, поскольку сами кисти его рук были ороговевшими.

Белаф, чьи глаза всегда были прищурены и чье бесплотное лицо никогда не видели улыбающимся, чье сознание было туманным, путаным и совершенно не годилось для прочтения.

Вольш Пинеску, который умышленно изукрасил все лицо и тело мокрыми язвами и нарывами, чтобы выглядеть еще более ужасным.

И, наконец, Леек Проглот, который, как гласила легенда, во время одного из приступов безумия потребовал от своего боевого существа, чтобы оно вышло на смертный бой с ним! История сообщала, будто бы он сумел подобраться под бронированную чешую существа в том месте, где оно не могло до него добраться, прогрыз челюстями дыру до его мозга и таким образом победил его. Но в тот момент, когда Леек покидал череп существа через ноздрю, оно в последней конвульсии цапнуло его. Он потерял глаз и половину лица, на которой теперь носил огромную кожаную заплату, закрепленную на челюсти и виске. А вот для того, чтобы заменить недостающий глаз, он вырастил его на левом плече, которое постоянно держал обнаженным, нося плащ наброшенным на правое плечо. Леек уселся слева, прямо напротив моего укрытия внутри костяного трона, что бросило меня в крупную дрожь. Я все-таки сумела справиться с собой.

Предпоследним прибыл Ласкула Длиннозубый, который сумел так отточить и сконцентрировать способности к метаморфозам, что мог вытягивать по собственному желанию челюсти и зубы, причем делал это уже просто по привычке, как человек, почесывающий подбородок.

Последним появился сам Шайтис, легенды о котором не нуждались в дополнительном приукрашивании. Из всех присутствующих он мог бы показаться одним из наименее внушительных, однако сознание его было ледяным, и каждое движение, которое он делал или даже предполагал сделать, было просчитано до долей дюйма. Вамфири могли не особенно уважать друг друга, но все они с уважением относились к Шайтису...

Меня удивило платье Карен. Или, точнее, его отсутствие. Если бы я оказалась на ее месте, на месте хозяйки, принимавшей, вопреки своему желанию, этих монстров, то я наверняка постаралась бы спрятаться в одежде и даже в броне. На ней же был только намек на платье: оно было из какой-то белой ткани, такой тонкой и облегающей, что была видна каждая складочка ее тела. Ее левая грудь — а у нее были красивые груди — была обнажена; правая грудь тоже была почти обнажена; без нижнего белья это производило потрясающее впечатление. Однако по мере того, как прибывали новые лорды, мне становился ясен ее замысел. Вместо того, чтобы шарить вокруг своими глазами и мыслями, все они сразу же сосредоточились на Карен.

Не забывай, что все они были мужчинами до того, как превратились в Вамфири. Их похоть, многократно усиленная, оставалась мужской похотью. Все они с первого взгляда начали вожделеть, и это удерживало их сознание от более разрушительных мыслей. Я не буду говорить о том, что я читала в их мозгах; что же касается мыслей Леска Проглота, то я отказываюсь даже намекать на то, что прочитала в них!

Итак, они все собрались, и после небольшой вступительной речи, после того, как все они отпробовали понемногу приготовленной еды, начались сами переговоры.