Он мог заниматься с ней любовью целый час, а иногда даже дольше, прежде чем достигал своего пика. Но суперменом он не был, во всяком случае в этом смысле. Все дело в том, что в постели он был будто бы не с ней. Он приходил к ней, мысленно будучи рядом с какой-либо другой женщиной. Например, с подружкой своего приятеля, иногда со случайной знакомой, таинственной женщиной в маске, даже рядом с подругой детства - маленькой Хелен или своей женой Брендой. Чертовски тяжело признаваться в этом даже самому себе, когда речь идет о женщине, которую, как тебе кажется, ты любишь и которая, несомненно, любит тебя!
      Но именно эта его ущербность казалась Сандре очень привлекательной. Действительно, Гарри должен считать себя просто счастливчиком - об этом говорили ему все. Может быть, виной всему тускло-зеленое освещение ее комнаты? Гарри никогда не любил зеленый цвет. Глаза у нее тоже были зеленоватые, точнее - зеленовато-голубые.
      Вот почему в снах о Сандре все было по-другому. В них он занимался с ней любовью, и это было восхитительно. Он был совсем близок к оргазму, когда внезапно проснулся.., точнее - его разбудило ощущение того, что что-то должно произойти.
      Он проснулся в собственной постели в своем загородном доме возле Боннирига, неподалеку от Эдинбурга, все еще держа в руках книгу.., может быть, она и послужила причиной его странных снов? Вамфири!.. В этом не было ничего удивительного - вот уже в течение нескольких лет они присутствовали в его снах, оказывали на них влияние...
      За окнами уже занимался рассвет. Сквозь узкие щелочки между шторами проникали слабые, зеленовато-серые лучи света, окрашивая воздух комнаты в тусклые цвета подводного мира.
      Полуоткинувшись на подушки, Гарри постепенно приходил в себя, возвращаясь к реальности, и вдруг почувствовал, что в голове его зашумело, в ушах возник звон. Волосы его буквально встали дыбом. По-прежнему стоял и его член видимо, все еще под воздействием сна. Гарри лежал обнаженный, напряженный до предела.
      Он напряженно вслушивался в окружающие звуки: булькание в системе отопления, регулируемой таймером, нестройное щебетание первых проснувшихся поутру птиц, звуки пробуждающейся ото сна природы и занимающегося рассвета.
      Гарри редко когда спал более двух часов подряд, а потому рассвет был для него любимым временем суток. Так приятно сознавать, что ночь прошла, что ничего не произошло и настает новый день. Но на этот раз он чувствовал, что происходит нечто необычное, и внимательно вглядывался в тускло-зеленого цвета пространство, не сводя глаз с распахнутой двери в спальню. Затуманенному сном взору все виделось неясно, очертания предметов расплывались. Во всей комнате не было ни одного четко обрисованного предмета. Напряжение все возрастало, еще больше усиливаясь из-за невозможности ясно видеть окружающее.
      Каждый, кто когда-либо просыпался утром после обильных возлияний, поймет, что чувствовал в эти минуты Гарри. Ты не понимаешь толком, где находишься, не знаешь точно, где должен находиться и в то же время опасаешься, что не окажешься там, где необходимо. Но даже если ты знаешь, где находишься, ты все же до конца не уверен, что ты именно там, и даже в том, что ты - это ты, а не кто-то другой. Это одно из проявлений синдрома, известного под названием "никогда больше"!
      Однако Гарри не был пьян - во всяком случае, он не помнил, чтобы пил.
      Подобные пробуждения неизменно сопровождались у Гарри еще одним ощущением, всегда пугавшим его, - своего рода параличом. Он не мог даже шевельнуться. Он понимал, что это явление всего лишь сопровождает переход от сна к бодрствованию, но тем не менее ощущение было кошмарным. Он с трудом заставлял двигаться свои конечности, начиная с какой-нибудь одной руки или ноги. И вот сейчас он оказался парализованным - жили и двигались только глаза. Он изо всех сил вглядывался в темноту, царившую за открытой дверью спальни.
      Что-то происходило... Это что-то заставило его проснуться... Именно оно лишило его возможности получить удовлетворение, извергнувшись в Сандру, и, наконец, испытать долгожданное удовольствие. Что-то происходило в доме...
      Именно поэтому в ушах у него звенело, волосы на затылке шевелились и он испытывал чрезвычайную слабость. В воздухе стоял странный запах. В темноте за дверью ощущалось какое-то движение... Именно ощущалось, ибо он ничего не слышал. Кто-то приблизился к двери, замер за ней в непроглядной тьме...
      - Кто здесь? - хотел было окликнуть Гарри, но - голос и язык ему не повиновались. Он сумел издать лишь тихий нечленораздельный звук. Из темноты возникла какая-то неясная тень. В зеленоватом неясном свете он увидел пупок, нижнюю часть живота, темные густые завитки волос на лобке, изгиб нежных женских бедер и верхнюю часть ног, ту, которая, как правило, не бывает прикрыта чулками. Она (правда, кто она, до сих пор не было известно) стояла прямо за дверью, и плоть ее мягко поблескивала в неясном свете. Он увидел, что она переступила с одной невидимой ноги на другую, бедра ее при этом колыхнулись. Над мягким, нежным животом, скрытые темнотой, должно быть, были груди, большие, как спелые плоды. У Сандры грудь была большой и мягкой.
      Конечно же, это была Сандра!
      Голос по-прежнему отказывался повиноваться Гарри, но он теперь мог пошевелить пальцами левой руки. Сандра, несомненно, видит его и то, какое влияние она на него оказывает. Похоже, его сон вот-вот превратится в реальность. Кровь вновь вскипела и запульсировала в его венах. Мысленно он сам себе стал задавать вопросы и сам же отвечал на них:
      "Зачем она пришла?
      Конечно же, чтобы заняться сексом!
      Как она попала в дом?
      Должно быть, он дал ей ключ. Но он не помнил, когда сделал это.
      Почему она не подходит ближе, не показывается ему полностью?
      Потому что сначала она хочет убедиться в том, что он в достаточной степени возбужден. Возможно даже, что она не собиралась будить его, пока не окажется рядом с ним в постели.
      Почему она так долго не давала ему понять, что может быть сексуально активной? Она, конечно, и прежде иногда проявляла инициативу, но никогда до такой степени.
      Возможно потому, что она чувствовала его неуверенность, опасалась, что он не до конца откровенен с ней, а может быть, она даже догадывалась о его неудовлетворенности в отношениях с ней.
      Что ж, может статься, она права..."
      От напряжения правый глаз Гарри задергался, у него потекли слезы. Все дело в слабой освещенности. Гарри заставил пошевелиться левую руку, протянул ее и потянул за веревку, с помощью которой закрывались шторы. Он хотел, чтобы в комнату проникало еще меньше слабого зеленовато-серого света. Комната погрузилась почти в полную темноту - на вельветово-черном фоне виднелись лишь тонкие зеленые полоски. Именно этого она и ждала.
      На ней, похоже, были надеты чулки и тенниска, закатанная так, что пупок оставался открытым. Это было очень сексуально: полускрытые темнотой пересеченные зелеными штрихами бедра, пупок, живот медленно приближались к нему, все движения были волнующе томными. Дойдя до кровати, она встала на нее на колени, разведя в стороны бедра. Среди темных завитков лобковых волос виднелась еще более темная щель. Она не издала при этом ни звука и оказалась на удивление легкой. Когда она подползала к нему, кровать даже не прогнулась. Гарри никак не мог понять, как ей все это удается.
      Она стала опускаться, а черная щель все увеличивалась, расширялась.., он выгнул спину, напрягся во встречном движении. Но почему он не ощущает давления ее коленей на свои бедра? Почему она кажется совершенно невесомой?
      И вдруг по телу его поползли мурашки. Возбуждение и страсть мгновенно покинули его... Интуитивно ли, инстинктивно ли, но каким-то образом он вдруг понял, что это вовсе не Сандра. Но самое страшное - он не мог даже предположить, кто бы это мог быть!
      Левой рукой он на ощупь нашел шнурок выключателя и дернул его...
      Комнату озарил слепящий свет.
      В ту же секунду окруженная завитками волос щель раскрылась подобно какому-то механизму. Широко раскрылись челюсти с отвратительно розовыми деснами и острыми, как иглы, белоснежными, блестящими от обилия слюны зубами... А потом.., они словно клещи сомкнулись на его плоти, злобно стиснули ее, причиняя ему невыносимую, мучительную боль!
      Гарри закричал, рванулся назад в постели и забился головой о спинку кровати. Руки помимо его воли взметнулись вверх, пытаясь нанести удар по лицу, вцепиться в горло, зашарили в воздухе в поисках объекта для удара, но.., ровным счетом ничего не обнаружили...
      Выше пупка ничего не было! И ниже бедер - тоже! Она.., оно.., было не более чем нижней частью туловища, лишенным тела влагалищем с отвратительными зубами, жевавшими его плоть! Горячая алая кровь, пульсируя, текла ручьем, в то время как чудовище пировало над его гениталиями, превращая их в кровавое месиво. И тут.., то, что он ранее принял за пупок, раскрылось и Гарри увидел малиново-красный глаз, неотрывно глядящий прямо на него!..
      - Это все, Гарри? - доктор Дэвид Беттли, сотрудник отдела экстрасенсорики, рано отошедший от дел из-за слабого сердца, смотрел на своего гостя из-под сведенных густых бровей.
      - А разве этого недостаточно? - живо отозвался гость. - Клянусь Богом, мне этого вполне хватило! У меня свет в глазах померк, я едва не лишился жизни Да, именно так! Вы же знаете, я не хвастун, но даже мне пришлось очень нелегко. Дело в том, что этот проклятый сон был так.., так похож на явь... Нам всем время от времени снятся кошмары, но этот!.. - Он покачал головой и невольно содрогнулся.
      - Да, я вижу, что он оказал на вас крайне отрицательное воздействие, сочувственно произнес Беттли - Но когда я спросил, все ли это, я вовсе не хотел показать, что не принимаю всерьез происшедшее. Я просто хотел узнать, не было ли еще чего-нибудь.
      - Нет, - Гарри отрицательно покачал головой, - именно в этот момент я действительно проснулся. Но если вы имеете в виду мою реакцию... Да, было еще кое-что. Знаете, я чувствовал ужасную слабость. Уверен, что находился в шоке. Я был физически болен, подавлен. У меня даже расстроился желудок, и мне не стыдно признаться в этом, поскольку до туалета я все же добежать успел. Не хочу показаться грубым, но этот сон в прямом смысле вывернул меня наизнанку, вплоть до дерьма.
      Он замолчал, откинулся на спинку стула, и все его оживление куда-то исчезло. Беттли подумал, что выглядит он очень усталым.
      Однако спустя некоторое время Гарри снова выпрямился и продолжил:
      - Потом.., я включил свет во всем доме и с ножом для разделки мяса в руках прочесал его. Я искал это существо повсюду. Долго.., час или два.., пока не наступил день. И все это время я трясся как осиновый лист. Дрожь прошла лишь после того, как я убедился в том, что это действительно был сон. - Он вдруг рассмеялся, но даже сейчас в смехе его ощущалось пережитое недавно потрясение. - Господи! Я едва не вызвал полицию! Вы можете себе представить? Вы-то ведь психиатр, а они? Разве они поверили бы моему рассказу? Наверное, мне следовало прийти к вам на пару дней раньше.
      Доктор Беттли сложил пальцы домиком и внимательно посмотрел в глаза гостю. Гарри Кифу было года сорок три-сорок четыре - во всяком случае, его телу, но выглядел он лет на пять моложе. Беттли к тому же было известно, что разум его моложе еще на пять лет Иметь дело с таким человеком, как Гарри Киф, даже просто смотреть на него, было очень сложно, поскольку Беттли знал это лицо и это тело раньше - в то время, когда они принадлежали Алеку Кайлу.
      Доктор тряхнул головой, несколько раз моргнул и отвел глаза, избегая встречаться с Гарри взглядом. Иногда в глазах некроскопа можно было увидеть слишком многое, они открывали его душу.
      А что касается всего остального...
      Когда-то тело Гарри было довольно упитанным, даже несколько полноватым, однако при его росте это не бросалось в глаза. При том что работа Алека Кайла в отделе экстрасенсорики в основном была сидячей, вес для него не имел значения. Однако для Гарри имел, и весьма большое. После событий в особняке в Бронницах он привел тело в форму, довел его почти до совершенства. Во всяком случае, сделал все возможное, учитывая его возраст. Вот почему теперь его тело выглядело лет на тридцать семь-тридцать восемь. Но было бы еще лучше, если бы оно выглядело на тридцать два года, - именно таков был возраст заключенного в нем разума. Да, весьма и весьма необычно все это... Доктор снова тряхнул головой и часто заморгал.
      - Итак, что вы обо всем этом думаете? - спросил Киф. - Это может быть связано с моей проблемой?
      - С вашей проблемой? - повторил Беттли. - О да, я уверен, что это так. Уверен, что это имеет отношение именно к вашей проблеме, разве только , вы рассказали мне не все...
      Гарри удивленно приподнял бровь.
      - О ваших чувствах по отношению к Сандре. Вы упоминали о двойственности ваших эмоций, о недостатке желания, даже о снижении потенции. Возможно вы, сами того не желая, перекладываете вину на нее, мысленно, в глубине души считая ее ответственной за то, что вы больше не... - он замолчал.
      - Не некроскоп? - подсказал ему Гарри.
      - Возможно, - Беттли пожал плечами. - Однако.., с другой стороны, вы, как будто, испытываете столь же двойственное чувство и относительно своей потери. Должен вам сказать, что иногда мне кажется, что вы рады, что это ушло, рады, что больше не можете беседовать с.., с...
      - С мертвецами, - мрачно закончил за него Гарри. - Да, пожалуй, частично вы правы. Иногда так приятно ощущать себя нормальным, обыкновенным. Будем откровенны: большинство людей считали меня уродом, даже чудовищем. Вот почему я еще раз повторяю: отчасти вы правы. Но в то же время и не правы.
      Он вновь откинулся на спинку стула, закрыл глаза и провел рукой по лбу.
      Беттли опять изучающе смотрел на него.
      В рыжевато-каштановых, вьющихся от природы волосах Гарри появились седые пряди. Их было уже довольно много, и они выделялись так четко и красиво, что казалось, будто их выкрасили по заранее задуманной схеме. Пройдет еще немного времени - и седина станет преобладающим цветом. Уже сейчас она придавала его внешности солидность, делала его похожим на ученого. Но какими странными, эзотерическими были его интересы, предмет его изучения. И все же Гарри не производил впечатления человека, занимающегося черной магией. Кто он? Колдун, живущий в двадцатом веке? Некромант? Нет, он именно некроскоп, тот, кто беседует с мертвыми, точнее делал это раньше.
      Безусловно, он обладал и иными талантами. Беттли вновь внимательно вгляделся в этого усталого человека, утомленно потирающего рукой лоб. В каких местах побывал этот человек! Какими методами он пользовался, чтобы попасть туда и вернуться обратно. Кому еще приходило в голову использовать малоизученную математическую концепцию в качестве.., космического пространства или машины времени?
      Открыв глаза, Гарри поймал на себе взгляд Беттли, но ничего не сказал, а лишь сам внимательно посмотрел на него в ответ. Он пришел сюда именно за тем, чтобы его разглядывали и изучали. А Беттли был прекрасным, знающим специалистом своего дела. Это знали, и об этом говорили все. Он обладал множеством замечательных качеств. Должен был обладать - в противном случае его никогда не приняли бы на работу в отдел экстрасенсорики. Гарри очень интересовало, работает ли он на организацию и до сих пор. Не потому, что это имело для него большое значение, ибо с Беттли было легко разговаривать. Просто Гарри ненавидел всякого рода условия и недомолвки.
      Доктор продолжал смотреть прямо в глаза Гарри. В них, как и всегда, отражалась его душа, самые ее глубины, но на этот раз они как бы пытались защититься, и одновременно чувствовалось, что Гарри нуждается в тесном контакте, в откровенной беседе. Какими необычными были эти медово-карие глаза! Большие, излучающие ум и в то же время - это было в них самое странное совершенно невинные! Беттли знал, что Гарри не по своей воле стал тем, кем он был, и не по своей воле делал то, что вынужден был делать. Беттли заставил себя вернуться к интересующей его в данный момент проблеме.
      - Итак, отчасти я ошибаюсь, - начал он. - Вы хотите вновь возвратить себе утерянный дар, хотите снова стать уродом - это ваши слова, Гарри. Но что вы станете делать со своим талантом, Гарри, если обретете его во второй раз? Каким образом вы им воспользуетесь ?
      Гарри слабо улыбнулся. Зубы его, хотя и не очень ровные, желтоватые, были крепкими, а рот, обычно чувственный, мягко очерченный, мог сжиматься, придавая лицу выражение твердости, а иногда даже жестокости. Точнее, даже не жестокости, а упорства и решимости.
      - Вы знаете, - заговорил он, - я практически не знал свою мать. Она умерла, когда я был еще совсем маленьким. Но я сумел ближе узнать ее.., позже... И теперь мне ее очень не хватает. Для мальчика не может быть друга лучше, чем его мамочка. Вы меня понимаете? К тому же.., ведь у меня там, в том мире, много друзей...
      - В подземном мире?
      - Да. Черт побери, мы вели-таки интересные и полезные беседы!
      Беттли содрогнулся, но быстро справился со своими эмоциями.
      - Вы скучаете без них? Вам недостает этих бесед?
      - У них свои проблемы, им хочется высказать свою точку зрения, выразить взгляды, узнать, что делается в мире сейчас, что происходит в царстве живых. Некоторых весьма беспокоит судьба тех, кого они вынуждены были оставить. И у меня была возможность успокоить, утешить их. Но большинство просто страдают от одиночества. И только! Я понимал, каково им, сочувствовал. Одиночество страшная вещь. Они нуждались во мне, я был им нужен, значил для них очень много. И мне кажется, мне недостает именно этой их нужды во мне.
      - Однако все это ни в коей мере не позволяет нам найти объяснение вашего сна, - пробормотал доктор. - Скорее всего, причиной всему страх. И другого объяснения просто не существует. Вы утратили друзей, лишились своего дара, именно того, что делало вас непохожим на других. А теперь вы боитесь, что потеряете и свое мужское начало.
      - Не понимаю, - Гарри прищурился и внимательно посмотрел на Беттли.
      - Но это же совершенно очевидно! Бестелесное существо женского пола, мертвое существо с наклонностями вампира, уничтожает вашу главную сущность, именно ту, которая и делает вас мужчиной. Она - это Страх, ваш страх, и только. Но все не так просто. Ее вампиризм является отголоском вашего прошлого. Вам не нравится быть обыкновенным человеком, и чем больше это продолжается, чем дольше вы вынуждены мириться с этим фактом, тем в большей степени вас охватывает страх. Все это тесно связано с вашим прошлым, Гарри, со всем тем, что вы утратили, а теперь опасаетесь лишиться чего-либо еще. Вы потеряли свою мать, будучи еще ребенком, потеряли жену и сына, которые теперь находятся вне пределов вашей досягаемости, лишились множества друзей и даже собственного тела. И, наконец, вы утратили свой дар. Нет больше пространства Мёбиуса, нет долгих бесед с мертвыми - вы уже не некроскоп...
      - То, что вы сказали о вампирах, заставило меня вспомнить кое о чем. Гарри нахмурился. - Точнее даже о нескольких вещах. - Он снова потер лоб.
      - Продолжайте, - нетерпеливо обратился к нему Беттли.
      - Я должен начать издалека, - продолжил Гарри. - Вернуться к тому времени, когда я был ребенком и учился в школе для мальчиков в Хардене. Уже тогда я был некроскопом, но не могу сказать, что в те годы мне это доставляло удовольствие. Обычно я при этом чувствовал себя больным, испытывал головокружение. То есть я хочу сказать, что все возникало вполне естественным путем, но я понимал, что это ненормально. Я понимал, что это нечто сверхъестественное. Но еще раньше у меня были.., видения, если можно их так назвать.
      Беттли обладал повышенной восприимчивостью, и сейчас он в какой-то степени испытывал те же ощущения, что и Гарри, отчего короткие волосы у него на затылке встали дыбом. Все это показалось ему очень важным. Он покосился на кнопку, вделанную в стол с его стороны, - она светилась красным светом, следовательно, запись продолжалась.
      - Какого рода были эти видения? - спросил он, стараясь скрыть свое возбуждение.
      - Когда мой отчим убил мою мать, я был совсем маленьким ребенком, - начал Гарри. - Я не присутствовал при этом, но даже если бы все произошло при мне, я был слишком мал, чтобы понять и осознать, что именно случилось. И, конечно же, не смог бы сохранить это в памяти. У меня не было возможности реконструировать ситуацию, основываясь на каких-либо случайно услышанных разговорах, ибо версия Шукшина о несчастном случае была всеми признана вполне правдоподобной. Никому и в голову не приходило обвинить его в убийстве.., кроме меня. Мне часто снился один и тот же кошмар: он держал ее подо льдом, пока она не задохнулась и ее не унесло течением. Я видел кольцо у него на пальце - кошачий глаз в массивной золотой оправе. Когда он ее топил, кольцо соскользнуло и опустилось на дно реки. И вот, через пятнадцать лет я точно знал, в каком именно месте следует его искать, Я вернулся и нырнул в реку.
      У Беттли по спине побежали мурашки.
      - Но вы были некроскопом - Некроскипом! - а потому, конечно же, смогли получить эту информацию от своей погибшей матери.
      - Нет, - покачал головой Гарри, - потому что этот сон я видел задолго до того, как получил возможность впервые осознанно побеседовать с мертвыми. И в этом сне я "вспомнил" то, что никак не мог помнить.
      Уже тогда я обладал даром, который не мог еще оценить и о котором даже не подозревал. Вы знаете, что моя мать была медиумом, как и, в свою очередь, ее мать, моя бабушка? Возможно, их талант передался по наследству и мне. Однако, по мере того как креп и развивался мой главный дар - как некроскопа, способности медиума отошли на второй план, я их утратил.
      - И вы полагаете, что все это имеет отношение к вашему последнему сну? Какая здесь связь?
      Гарри снова слегка пожал плечами, но в этом жесте уже не было прежней безысходности.
      - Вам ведь известно, что у внезапно ослепшего человека возникает и развивается шестое чувство? А те, кто обижен природой от рождения.., каким образом им удается компенсировать свою ущербность?
      - Ну да, конечно, - ответил доктор. - Некоторые величайшие музыканты мира были слепы или глухи. Но что... - Он вдруг щелкнул пальцами. - Теперь понимаю! Вы считаете, что утрата вашего главного таланта привела к тому, что этот... Этот атрофировавшийся дар стал развиваться вновь? Я правильно вас понял?
      - Возможно... - кивнул головой Гарри, - возможно... Вот только видения мои связаны теперь не с прошлым, а с будущим. Моим будущим. Но очень смутно, туманно.., они приняли форму ночных кошмаров.
      Теперь уже нахмурился Беттли.
      - Вы думаете, что становитесь предсказателем? Но какое отношение ко всему этому имеют вампиры, Гарри ?
      - Это все мой сон. Нечто такое, о чем я забыл или не хотел вспоминать, до тех пор пока вы не заставили меня это сделать. Но теперь я помню все очень отчетливо. Я вижу перед собой совершенно четкую картину...
      - Продолжайте!
      - Возможно, это не столь уж важно, - Гарри снова пожал плечами, словно в попытке защититься от чего-то.
      - И все-таки будет лучше, если мы выясним все до конца, не так ли? - тихо произнес Беттли, побуждая Гарри высказаться и в то же время избегая открыто давить на него.
      - Вероятно... - неожиданно Гарри словно прорвало, и он заговорил быстро, торопливо. - Я видел красные нити. Красные нити жизни вампиров!
      - В вашем сне? - Беттли вздрогнул, и мурашки пробежали по его спине и рукам. - В какой именно момент вашего сна?
      - Я видел их в зеленых полосках света, проникавшего сквозь не до конца задернутые шторы, - ответил Гарри. - Эти полоски были на ее животе и бедрах как раз перед тем, как она набросилась на меня. Они были зеленоватые, цвета морской воды, но как только потекла кровь, они стали красными. Алые нити, уходящие от ее тела в туманное прошлое и в будущее. Извивающиеся красные нити среди голубых нитей жизни человечества. Вампиры!
      Доктор молча ожидал продолжения и вдруг почувствовал исходящее от Гарри ощущение ужаса и оцепенения, приковавшего его к страшным воспоминаниям. Эти ощущения потоком хлынули в кабинет, заполнили его, став почти что осязаемыми Неожиданно Гарри резко тряхнул головой, и поток прекратился Потом он вскочил и нетвердой походкой направился к двери - Гарри, куда вы? - окликнул его Беттли - Я напрасно отнимаю у вас время, - уже у самой двери обернулся Гарри. - Как, впрочем, и всегда Давайте посмотрим правде в глаза. Вы, скорее всего, правы в том, что я испугался собственной тени. Я сам себя жалею, ибо теперь уже не представляю собой ничего особенного. Вероятно, меня больно ранит то, что я знаю, что именно могло бы ожидать меня там, но, видимо, не ждет. Какая во всем этом польза? Что будет - то будет, мы знаем, что неизбежное свершится И давно прошли те времена, когда я способен был повлиять на события, изменить что-либо. Беттли отрицательно покачал головой.
      - Нет, Гарри, мы не зря провели время, поскольку сумели выяснить кое-что. И мне кажется, что нам удалось узнать очень и очень много.
      - В любом случае - спасибо, - кивнув головой, отозвался Гарри, и дверь за ним закрылась.
      Доктор встал и подошел к окну. Вскоре он увидел Гарри, который вышел из здания и пошел по Принцесс-стрит, одной из центральных улиц Эдинбурга. Чтобы хоть как-то защититься от дождя и порывов ветра, он поднял воротник пальто, спрятал подбородок и ссутулился. Подойдя к краю тротуара, он остановил такси. Минуту спустя автомобиль умчал его прочь.
      Беттли вернулся к столу и со вздохом сел. Теперь он почувствовал слабость. Постепенно дух Кифа улетучился, его почти физически осязаемое психологическое присутствие стало исчезать. После того как все унеслось, психолог перемотал пленку на диктофоне и набрал специальный номер отдела экстрасенсорики. Дождавшись сигнала, он положил трубку на специальный рычаг на диктофоне, спрятанном под столом, нажал кнопку, и его разговор с Гарри начал записываться в архиве штаба отдела экстрасенсорики в Лондоне...
      Вместе со всеми другими его беседами.
      По пути в Боннириг, сидя на заднем сиденье в такси, Гарри расслабился, закрыл глаза и, откинув голову на спинку сиденья, попытался вспомнить хотя бы некоторые эпизоды сна, мучившего его в последние три-четыре года. Сна о Гарри-младшем. Он хорошо помнил главное - что именно с ним произошло, но никак не мог вспомнить детали. Произошло то, что сомнений не вызывало - он утратил свой дар. И причиной этому был Гарри-младший. Он не мог больше проникать в пространство Мёбиуса и перемещаться в нем. Что же касается того, почему Гарри-младший это сделал - Ты уничтожил бы меня, если 6 мог, - во сне хорошо знакомый голос сына напоминал звук заезженной пластинки. - Не пытайся отрицать это, потому что я вижу это в твоих глазах, читаю в твоих мыслях. Я хорошо знаю тебя, отец. Не хуже, чем ты сам себя знаешь.
      Как и тогда, Гарри вновь мысленно ответил:
      - Если ты так хорошо знаешь меня, ты должен знать, что я никогда не смогу причинить тебе вреда. Я хочу не уничтожить, а излечить тебя.
      - Так же, как ты "излечил" леди Карен? Что с ней стало, отец? - В словах его не звучало ни обвинения, ни сарказма, ни горечи, ни сожаления. Это была лишь констатация факта. Гарри-младший знал, что леди Карен покончила с собой.
      - Но вампир, живший в ней, слишком крепко держал ее в плену, - возразил Гарри. - К тому же она не обладала твоими знаниями и пониманием происходящего. Она не способна была постичь те преимущества, которые получила, и видела только то, что потеряла. Ей не было нужды убивать себя. Возможно.., она потеряла контроль над собой.
      - Ты ведь знаешь, что это не так. Ты извлек жившего внутри нее вампира и убил его. Ты полагал, что это все равно что убить червя, вскрыть нарыв или вырезать раковую опухоль. Но все оказалось иначе. Ты говоришь, она не сознавала полученные ею преимущества. А теперь скажи, какие именно преимущества дал ей ты?
      - Свободу! - в отчаянии и ужасе выкрикнул Гарри. - И Бога ради, не обвиняй меня в том, что я поступил неверно! Я не убийца!
      - Нет, ты не убийца. Ты человек, одержимый навязчивой идеей. И я боюсь тебя. Точнее даже не тебя, а твоих амбиций и целей, которых ты добиваешься. Ты хочешь создать свой мир - мир свободный от вампиров. Прекрасная идея. Но что будет, когда ты достигнешь своей цели? Ты возьмешься за тот мир, в котором живу я? Эта навязчивая идея захватывает тебя все больше, по мере того как вампир растет внутри меня. Да, теперь я вампир, но никто в мире не обладает такой живучестью и такой жаждой жизни, как вампир.., разве что сам Гарри Киф.
      Разве ты не понимаешь, какую опасность представляешь для меня? Тебе известны многие тайные дарования вампиров, и ты знаешь, как их можно уничтожить. Ты способен беседовать с мертвыми, проникать в пространство Мёбиуса и даже путешествовать во времени. Я ушел от тебя, исчез однажды из твоего мира. Но там, в своем мире, я вынужден был бороться за власть и могущество - и я, завоевал их. Теперь они мои, и я не отдам их. Я не хочу никуда больше бежать. Но я не могу позволить тебе преследовать меня и дальше, не могу рисковать и стать объектом твоих неудовлетворенных амбиций. Я Вамфири! И не стану подвергаться твоим экспериментам. Я не желаю быть подопытным кроликом, на котором ты опробуешь новые методы своего "лечения".
      - А как же я? - снова заговорил Гарри, но на этот раз шепотом и как будто сам с собой. - Насколько безопасно мое положение? Ты утверждаешь, что я представляю для тебя угрозу. Сколько еще пройдет времени, прежде чем твой вампир возьмет над тобой власть и ты станешь гоняться за мной?
      - Этого не случится, отец. Я не невежда и обладаю достаточными знаниями. Я смогу контролировать свои поступки, подобно тому, как достаточно разумный наркоман умеет держать под контролем свое пагубное пристрастие.
      - А если оно все же одержит верх, выйдет из-под контроля? Ты ведь тоже некроскоп. И в бесконечности Мёбиуса нет места, куда бы ты не мог проникнуть, нет для тебя ничего невозможного. И повсюду вместе с тобой следует твой сожитель. Так какому же несчастному бедняге достанется твое яйцо, сынок?