Брайан ЛАМЛИ
      НЕКРОСКОП IV
      ГОЛОС МЕРТВЫХ
      Пролог
      Гарри Киф: хронология событий
      Глава 1
      Некроскоп
      Гарри Снайтс, родившийся в Эдинбурге в 1957 году, был сыном Мэри Киф, обладавшей экстрасенсорными способностями (она, в свою очередь, была дочерью высокоодаренной в этой области русской эмигрантки), и Джералда Снайтса, банкира. Через год после рождения Гарри его отец умер от инфаркта, а зимой 1960 года мать вторично вышла замуж. На этот раз ее избранником стал русский по имени Виктор Шукшин. Как когда-то мать Мэри Киф, Шукшин бежал из России, выдавая себя за диссидента. Возможно, именно этот факт поначалу привлек внимание молодой женщины и привел ее к браку - отнюдь не счастливому, если не сказать больше.
      Весной 1963 года Шукшин убил Мэри. В Боннириге, неподалеку от Эдинбурга, он утопил жену подо льдом замерзшей реки. Он заявил, что, катаясь на коньках, она провалилась в полынью, что он сделал все, чтобы спасти ее, но не смог. Тело Мэри Киф так никогда и не было найдено, а Шукшин унаследовал от нее не только поместье и дом в Боннирше, но и весьма значительное состояние, доставшееся ей от первого мужа.
      Примерно через полгода маленький Гарри (теперь Гарри Киф) переехал к своему дяде, жившему вдвоем с женой в Хардене, на северо-восточном берегу Англии. Это вполне устраивало Шукшина, который никогда не питал к ребенку теплых чувств.
      Гарри учился в школе вместе с детьми местных шахтеров. Мечтательный, погруженный в свои мысли мальчик чувствовал себя очень одиноким и не сумел завести себе много друзей, а потому часто становился жертвой отпетых хулиганов. С возрастом Гарри стал еще более замкнутым, а его склонность к мечтам, умение спать с открытыми глазами на уроках часто вызывали недовольство учителей, однако он рос весьма одаренным и способным мальчиком.
      Проблема Гарри состояла в том, что он унаследовал по материнской линии экстрасенсорные способности, которые проявились в нем гораздо сильнее и продолжали развиваться, превращаясь в поистине выдающиеся. Он не нуждается в живых друзьях, как таковых, ибо у него уже есть великое множество друзей, которые готовы ради него на все. Эти друзья - миллионы мертвых, лежащих в своих могилах по всему миру.
      Вынужденный противостоять одному из признанных школьных хулиганов, Гарри победил его с телепатической помощью бывшего армейского инструктора по борьбе, специалиста по самообороне, который незадолго до этого разбился насмерть, сорвавшись со скалы. Получив в качестве наказания за драку дополнительное задание по математике, Гарри выполнил его, прибегнув к помощи умершего директора школы, но тем самым едва не выдал себя. Его нынешний учитель математики был сыном этого бывшего директора, покоящегося на кладбище в Хардене. И в работе Гарри, в том, как она сделана, он узнал руку своего отца.
      В 1969 году, успешно сдав экзамен, Гарри поступил в Технический колледж в Западном Хартлпуле, расположенном в нескольких милях по берегу от Хардена. В течение последующих пяти лет, завершая свое формальное образование, Гарри изо всех сил старался как можно меньше использовать свои необычные способности и производить впечатление обыкновенного среднего студента, кроме разве что одной области. Сознавая, что скоро ему придется самому о себе заботиться и зарабатывать на жизнь, он начинает писать. К моменту окончания колледжа он успевает опубликовать несколько коротких рассказов. Его наставником в литературных опытах становится умерший в 1947 году довольно известный автор коротких рассказов. Но это только начало. Гарри еще не исполнилось и девятнадцати лет, когда он опубликовал под псевдонимом большой роман, названный им "Дневник повесы семнадцатого века". Книга имела большой успех и стала едва ли не бестселлером. Но в этом не было ничего удивительного, ибо консультантом Гарри был реально существовавший повеса, которого в 1672 году застрелил ревнивый муж одной из его любовниц. А потому роман отличался не только занимательным сюжетом, но и - благодаря соавтору Гарри - удивительной исторической достоверностью.
      Лето 1976 года. Через несколько месяцев Гарри должно исполниться девятнадцать. Он - владелец скромной квартирки на верхнем этаже старого трехэтажного дома на дороге, идущей вдоль берега от Хартлпула в сторону Сандерленда. Что характерно - дом расположен как раз напротив старинного городского кладбища. А значит, Гарри не будет страдать от недостатка друзей, с которыми можно побеседовать. Его талант некроскопа к этому времени достиг высшей ступени своего развития. Теперь Гарри мог разговаривать со своими друзьями даже на большом расстоянии. Ему достаточно было представиться и всего лишь раз побеседовать с кем-либо из Великого Большинства мертвых, чтобы после в любой момент отыскать его вновь. Гарри, однако, считал проявлением обычной вежливости личное посещение могил своих друзей. Ему не нравилось, что приходится кричать на них.
      Мертвые, в свою очередь, отвечали на дружеское отношение к ним Гарри огромной любовью. Он был для них ярким маяком, единственным лучом света 6 кромешной тьме. Он приносил надежду туда, где давно забыли о том, что это такое. Он открывал перед ними окно в тот мир, который они, покинули навсегда. Ибо вопреки представлениям большинства людей о том, что смерть есть конец всего, она служит границей перехода к бестелесному существованию. Плоть слабеет и разрушается, но разум живет и работает. Великие художники после смерти продолжают мысленно творить величайшие полотна, которые никогда не будут написаны, архитекторы проектируют безукоризненные, фантастические здания, охватывающие все континенты. Но эти здания никогда не будут построены. Ученые продолжают свои исследования, завершить которые и довести до совершенства они не успели при жизни. Но теперь, когда у них появился Гарри Киф, они получили возможность общаться друг с другом и, что еще более важно, получать новую информацию из реального, материального мира. А потому, несмотря на то что мертвые никогда не стремились взваливать на его плечи лишние проблемы, все бесчисленные заботы, все беды и несчастья их, он воспринимал как свои, точно так же, как они принимали близко к сердцу и откликались на его страдания и печали.
      Свободное от работы и занятий время Гарри проводил в своей квартире вместе с подругой детства Брендой, которая вскоре стала его женой и забеременела. Но проходит немного времени - и в жизни Гарри появляется темная тень из прошлого. В своих ночных кошмарах и дневных мечтаниях Гарри часто видит несчастную мать и время от времени оказывается на берегу замерзшей реки, в том месте, где она была убита. В конце концов он принял решение отомстить Виктору Шукшину за ее безвременную смерть.
      На это, как и на другие свои дела, он получает благословение мертвых. Убийство - это преступление, которое они не могут простить. Им знакомы чернота и холод смерти, а потому всякий, кто отнял чужую жизнь, не может вызвать у них ничего, кроме отвращения.
      Зимой 1976 года Гарри навестил Шукшина и заявил ему, что знает о совершенном преступлении. Гарри подозревает, что его отчим очень опасен, ибо у него расстроена психика, и что он теперь попытается убить его. В январе 1977 года он сам предоставил отчиму такую возможность. Они вместе отправились кататься на коньках по льду реки, но когда Шукшин напал на Гарри, пытаясь его убить, Гарри оказался готов к этому. Однако его план сработал не совсем так, как он рассчитывал. Они оба упали в полынью и, проплыв большое расстояние подо льдом, вынырнули возле берега. Русский, как и все сумасшедшие, был очень силен и утопил бы своего пасынка, если бы.., если бы мать Гарри не поднялась из своей могилы на дне реки и не утащила Шукшина вместе с собой.
      А Гарри обнаружил, что обладает еще одним даром. Точнее, он понял, как сильно любят его мертвые. Ради его спасения они готовы даже восстать из своих могил!
      ***
      Таланты, которыми обладал Гарри, не прошли незамеченными: о них стало известно в суперсекретном подразделении Британской разведки - отделе экстрасенсорики - ив аналогичной службе советской разведки. Гарри уже готов был начать работу в британском отделе, но в это время румынский шпион Борис Драгошани организует убийство руководителя этого отдела. Вампир и некромант Борис Драгошани вскрывает тела мертвых, разрывает их внутренности, чтобы похитить все их тайны и секреты. Поступив таким же образом с шефом отдела экстрасенсорики, он получает полную информацию о работе британских экстрасенсов.
      Гарри поклялся выследить Драгошани и отомстить ему, а все мертвые мира обещали ему свою помощь. Они с готовностью соглашаются на это, ибо даже мертвые не могут чувствовать себя в безопасности от человека, издевающегося над трупами. Но ни. Гарри, ни его добровольные помощники пока не знают о том, что Драгошани заражен вампиризмом: внутри его тела растет и развивается яйцо вампира Тибора Ференци, постепенно все больше и больше изменяя личность Драгошани, беря его под свой контроль. Более того, Драгошани убил своего коллегу-монгола по имени Макс Боту, чтобы завладеть его даром - убивающим всех и все взглядом, дурным глазом.
      Бремени у Гарри очень мало. Он должен последовать за Драгошани в СССР, в особняк в Бронницах, где располагается штаб-квартира советского отдела экстрасенсорики, руководителем которого стал Борис Драгошани. Именно там Гарри предстоит убить его. Но как это сделать? У Гарри нет опыта работы в разведке.
      Британский провидец (сотрудник отдела экстрасенсорики, обладавший способностью предвидеть будущее) в своем прогнозе утверждал, что Гарри придется не только иметь дело с вампирами, но и быть связанным с так называемой лентой Мёбиуса, имеющей форму замкнутой восьмерки. Чтобы добраться до Драгошани и одержать над ним победу, ему необходимо сначала разобраться в проблеме, связанной с Мёбиусом. К счастью, в этом вопросе Гарри обладал уже достаточным опытом. Август Фердинанд Мёбиус умер в 1868 году, а мертвые всегда с готовностью отзывались на просьбы Гарри Кифа.
      Гарри навестил могилу Мёбиуса на Лейпцигском кладбище и застал великого математика и астронома, размышляющим над формулами пространства и времени. Дело, которому Мёбиус посвятил свою жизнь, он продолжил и после смерти, лежа в тишине своей могилы. За прошедшие столетия ему удалось перевести всю физическую вселенную в математические символы. Теперь он знает, как изменить пространство и время и по ленте Мёбиуса устремиться к звездам. Телепортация! Средство легкого и быстрого проникновения не только в особняк в Бронницах, но и в любое другое место. Хоть Гарри обладает врожденными способностями к математике, у него нет в запасе ста лет. И все же нужно с чего-то начинать.
      В течение четырех дней Мёбиус дает Гарри уроки, пока наконец его ученик не приходит к выводу, что решение лежит где-то совсем рядом, стоит только чуть-чуть двинуться вперед. Дрстаточно одного рывка - и...
      Восточногерманская полиция следила за Гарри. По приказу Драгошани ее агенты пытаются арестовать Гарри на кладбище в Лейпциге - именно это и послужило необходимым толчком, формулы и уравнения Мёбиуса перестали быть для него бессмысленным набором цифр и символов: они превратились в двери, ведущие в неизведанное, нематериальное пространство Мёбиуса. Гарри распахнул дверь Мёбиуса и выскользнул из рук полицейских. Путем проб и ошибок он учится пользоваться этой таинственной параллельной вселенной и, в конце концов, проникает на территорию штаб-квартиры советского отдела экстрасенсорной разведки.
      С учетом того, что штаб-квартира великолепно оборудована и укреплена, задача Гарри кажется невыполнимой. Он нуждается в союзниках... И он их находит! Вокруг особняка простираются топкие болота, засыпанные снегом, но не промерзшие. А в глубине этих болот вот уже четыреста лет покоятся останки крымских татар, когда-то осаждавших Москву. И эти полусгнившие трупы поднимаются из трясины и движутся на особняк!
      Во главе армии зомби Гарри осаждает особняк, уничтожает его укрепления и полностью разрушает. Он находит и убивает Бориса Драгошани вместе с прятавшимся в его теле вампиром. Но в этой битве погибает и сам Гарри, точнее его тело. Но его разум и воля в последний момент успевают исчезнуть в пространстве Мёбиуса.
      Разум Гарри по ленте Мёбиуса уносится в будущее, и там его поглощает еще не до конца сформировавшийся разум младенца.., его собственного сына!
      Глава 2
      Вамфири
      Август 1977 года. Личность Гарри в опасности. Всепоглощающий разум Гарри-младшего притягивает разум, отца, как, магнит, и грозит подчинить его себе полностью. По мере того как ребенок растет, он обретает все более полный контроль над Гарри-старшим.
      Единственным местом, где Гарри по-прежнему ощущает себя свободным, является пространство Мёбиуса. Он может пользоваться им по своему усмотрению, но только в те часы, когда Гарри-младший спит, и только в качестве бесплотного разума. Самая главная проблема для Гарри - это отсутствие тела. Но есть и еще одна, едва ли не более важная: путешествуя по пространству Мёбиуса, Гарри заглянул в будущее и там среди множества голубых нитей жизни человечества заметил одну красную - нить жизни вампира. Хуже того, эта красная линия в самом ближайшем будущем должна пересечься с линией жизни Гарри-младшего.
      Гарри начинает свое расследование. Да, он бестелесен, но таковы и все мертвые, а потому Гарри по-прежнему имеет возможность общаться с ними. В сентябре 1977 года он беседует с духом Тибора Ференци, давно уже переставшего быть бессмертным вампиром, но по-прежнему незримо присутствующего в горах Южных Карпат, где среди густого леса на крестообразных холмах темнеют руины гробницы. Поговорил Гарри и с отцом Тибора - Фаэтором Ференци, погибшим во время бомбардировки Плоешти в годы второй мировой войны. В окрестностях Плоешти еще сохранились развалины его дома, заросшие сорняками и кустарником.
      ***
      Даже мертвые, вампиры по-прежнему остаются величайшими в мире обманщиками и лжецами. Даже мертвые, они пугают, дразнят, искушают, если только им предоставляется такая возможность. Но Гарри терять нечего, а Тибор может извлечь для себя значительную выгоду. За одним лишь исключением, Гарри является для него последней возможностью установить контакт с тем миром, которым он некогда собирался править, Но это исключение все же существует...
      В 1959 году Тибор инфицировал беременную женщину. Используя присущие Вамфири способности, он коснулся зародыша будущего ребенка - мальчика - и пожелал, чтобы однажды этот ребенок вспомнил о нем и вернулся сюда, к крестообразным холмам в поисках своего настоящего отца.
      И вот теперь, в 1977 году, этот мальчик, Юлиан Бодеску, превратился в почти восемнадцатилетнего молодого человека - очень странного, не по летам развитого и иногда даже наводящего ужас на окружавших его людей. При близком знакомстве он вызывал смешанное чувство страха и отвращения. След, оставленный Тибором Ференци, полностью властвовал над личностью Юлиана, чья кровь и душа были черны и порочны. Он постепенно превращался в вампира.
      Мать Юлиана была англичанкой, а отец - родом из Румынии, но отец погиб, а мать с сыном жили в Девоне, в поместье Харкли-Хаус. Мать сознавала, насколько порочен Юлиан, понимала, что он способен на самое худшее, но слишком боялась его, чтобы говорить об этом вслух. Защищая и оберегая его с самого детства, она все еще не теряла надежды, что когда-нибудь произойдет чудо, и он изменится к лучшему. И он действительно быстро изменялся, но только совсем в другую сторону.
      Юлиан наполовину знал, наполовину догадывался, кто он на самом деле. Ему часто снятся неподвижно стоящие деревья, черные холмы в форме креста, могила на уединенной поляне.., и старик, лежащий под землей и чего-то ждущий... Красная нить вампира, принадлежавшая когда-то Тибору, а теперь Юлиану, звала его, приглашая навестить отца. Именно эту нить, пересекающую голубую нить жизни его сына, видел Гарри за дверью будущего в пространстве Мёбиуса.
      Пока Гарри играет в кошки-мышки и словесные игры с обладающими вековой мудростью, лживыми и чрезвычайно жестокими и порочными вампирами, работающие в британской разведке экстрасенсы держат под наблюдением Харкли-Хаус в Девоне Все они телепаты и ждут лишь сигнала Гарри, чтобы проникнуть в поместье и уничтожить Юлиана вместе со всеми остальными подобными ему существами, которых сумеют там найти. Они непременно должны сделать это, ибо понимают, что стоит хотя бы одному такому существу выжить и вырваться на волю - и вампиризм, словно чума, распространится не только по их стране, но и по всему миру.
      А в это время Алек Кейл и Феликс Кракович - руководители советской и британской экстрасенсорной разведки - объединяют свои усилия и вместе отправляются в Румынию, чтобы окончательно уничтожить все, что осталось от гробницы Фаэтора Ференци на крестообразных холмах. Но прежде чем они успели взорвать и сжечь черные развалины, Тибор предупредил Юлиана о грозящей ему опасности, послав ему сообщение во сне. Ибо Тибор рассчитывал использовать своего английского сына в качестве средства, с помощью которого он воскреснет и вновь завоюет мир. Но теперь рухнули его последние надежды...
      ...И Тибор жаждет мести. Он умер, исчез навсегда, но разум его существует. И во сне, посланном Юлиану, он рассказывает обо всем и основную вину возлагает на отдел экстрасенсорики, но главное - на Гарри Кифа. То, что они сделали с Тибором, они собираются сделать и с Юлианом Бодеску Но особенно ему следует опасаться Гарри Кифа - только он представляет собой действительно реальную опасность, достаточно его уничтожить - и тогда всех остальных Юлиан сможет с легкостью убрать со своего пути. И Юлиан поклялся это сделать.
      Уничтожение Кифа не так уж трудно осуществить Поскольку сам он бестелесен и представляет собой чистый разум, шестое чувство собственною сына достаточно убрать ребенка - и тогда отец исчезнет вместе с ним А тем, временем Гарри Киф получил все возможные сведения об истории вампиров, о методах и средствах их уничтожения, о землях, которые нужно очистить от этой скверны. И он отдает приказ экстрасенсам напасть на Харкли-Хаус.
      В СССР убит Феликс Кракович, и Алека Кайла, главу британских экстрасенсов, обвиняют в его смерти. Русские привозят его в особняк в Бронницах, где с помощью высоких технологий и телепатии вытягивают из него всю информацию. Они буквально опустошают его разум, используя наиболее жестокие методы промывания мозгов и получения информации. Разум его погибает, остается лишь полая оболочка, тело. А когда умрет и тело, его просто бросят на улице в Западном Берлине, исключив всякую возможность для опознания. Таков был план русских.
      Между тем, Юлиан Бодеску не сидел сложа руки. Он давно выращивал и выкармливал нечто невообразимое в подвалах своего дома. Даже его восточноевропейская овчарка была не просто собакой. Он соблазнил и сделал вампирами приехавших в гости тетю и кузину, он превратил в вампира даже свою мать. Когда сотрудники отдела экстрасенсорики проникли в поместье, то обнаружили, что оно стало прибежищем безумия, порока и ужаса!
      Когда Харкли-Хаус сгорел в очистительном пламени, единственным, кому удалось спастись, был Юлиан Бодеску. Стремясь уничтожить сына Кифа, он мчится в Хартлпул. По его кровавому следу бросаются в погоню экстрасенсы. Но Юлиану все же удается добраться до маленькой квартирки, где живет вместе с сыном Бренда Киф. Она безуспешно пытается защитить ребенка. Гарри-младший не спит, и в его разуме присутствует Гарри Киф. Но чудовище уже совсем рядом, оно тянет к младенцу руки...
      Гарри не в силах что-либо предпринять. Он в плену у собственного сына и понимает, что оба они сейчас погибнут. Но вдруг...
      - Уходи! - приказывает ему маленький Гарри. - Я уже научился у тебя всему необходимому, а потому ты больше мне не нужен. Но ты нужен мне как отец. Уходи, спасай свою жизнь!
      Невидимые нити, удерживавшие разум Гарри возле сына, порвались, притяжение ослабло.., теперь Гарри мог исчезнуть в пространстве Мёбиуса, но.., он не в силах был уйти!
      - Ты мой сын! Как же я могу уйти и оставить тебя наедине со всем этим ужасом?
      Но Гарри-младший не собирался оставаться. Он обладал всеми знаниями отца, мозг его был не по-детски развит, ему не хватало лишь опыта. Они вместе исчезли в пространстве Мёбиуса.
      Мальчик унаследовал от отца все его таланты, но в нем они достигли гораздо более высокой степени развития. Гарри-младший обладал выдающимися способностями некроскопа, по его зову из могил расположенного через дорогу от дома кладбища поднялась целая армия мертвых. Они шли и ползли отовсюду, стуча костями и роняя по пути куски плоти, они проникли в дом и поднялись по лестнице. Бодеску пытался убежать, но они поймали его и воспользовались древнейшими способами искоренения подобного зла: деревянный кол, обезглавливание и очистительный огонь...
      Гарри Киф свободен! Но что ему делать с этой свободой? Он бесплотен, и рано или поздно пространство Мёбиуса поглотит его или выбросит за свои пределы в любое время и в любом месте. Ибо, даже будучи бестелесным, он все же оставался инородным телом в этом пространстве - в загадочной пустоте математических предположений и догадок.
      Но.., он вновь чувствует силу чьего-то притяжения, отличного от власти Гарри-младшего - неизвестный ему пока вакуум требует заполнения. И этот вакуум - опустошенная оболочка мозга Алека Кайла. Едва Гарри обнаружил это, как непреодолимая сила втянула его внутрь, стремясь воскресить мертвый разум экстрасенса.
      Итак, в конце сентября 1977 года Гарри Киф, некроскоп и исследователь метафизического пространства Мёбиуса, обрел постоянное место своею пребывания в теле другого человека. Точнее - Оля всех непосвященных он стал этим человеком. Но в то же время Гарри остался отцом самого удивительного в мире ребенка, обладавшего сверхъестественными способностями.
      Серией мощных взрывов Гарри до основания разрушает особняк в Бронницах, а потом через пространство Мёбиуса переносится домой, чтобы отыскать жену и сына, но.., обнаруживает, что они исчезли. Исчезли не только из Англии, но и вообще с лица Земли...
      И даже из вселенной!
      Источник
      В 1983 году на Урале произошла Печорская катастрофа. По версии русских, это был всего лишь промышленный инцидент, однако он имел весьма серьезные последствия. На самом деле, русские в ответ на разработанную американцами программу Звездных войн создали и проводили испытания лазерного оружия, предназначенного для отражения ракетных ударов. Эксперимент не удался. Оружие взорвалось, и взрыв был таким сильным, что Печорское ущелье оказалось разрушенным до основания и само космическое пространство сотряслось от удара. Все разведслужбы мира, включая и отдел экстрасенсорики, стремились выяснить, что именно скрывает Москва подо льдом и снегом среди гор и в чем состоит - или состояла - суть Печорского проекта.
      Спустя год было замечено нечто (возможно, НЛО), летевшее от Новой Земли, затем, западнее Земли Франца Иосифа и далее, по прямой к острову Элсмир. С аэродрома в Кировске в воздух поднялись МиГи-перехватчики. Когда они его наконец засекли, объект находился двумя милями выше, но он их тоже заметил, опустился ниже и уничтожил. Обломки самолетов упали в снег и лед примерно в шестистах милях от Северного полюса и на таком же расстоянии от острова Элсмир. Наземные службы военно-воздушных сил США сообщили, что МиГи исчезли с экранов их радаров и что, судя по всему, они упали и разбились. Однако Кремль по прямой связи с Белым домом выразил недоумение и заявил, что никакого вторжения МИГов на чужую территорию не было.
      Американцы, в свою очередь, выразили недовольство и заявили: "Объект движется с вашей территории. Пели он и дальше будет следовать этим курсом, он будет перехвачен и посажен на землю. В случае если он откажется подчиниться или проявит враждебные намерения, объект будет уничтожен".
      "Хорошо! - неожиданно последовал ответ русских. - Мы наотрез отказываемся от причастности к этому делу. Поступайте так, как считаете нужным."
      Два истребителя американских ВВС были подняты в воздух с аэродрома в Портфэйрфилде. Наземные службы наводили их на цель. Самолеты пересекли Гудзонский залив со стороны островов Белчера. Цель теперь была от них примерно в 10000 футов. Они поймали и...
      ...И уничтожили. Сомнений не могло быть, ибо одного взгляда на этот объект было достаточно, чтобы немедленно открыть огонь. Там, где не удалось добиться успеха МИГам, самолеты ВВС США, оснащенные экспериментальными ракетами класса "воздух - воздух", оказались гораздо удачливее. Объект вспыхнул, развалился на части и рухнул в Гудзонский залив. Все это было записано на пленку. Были приглашены эксперты из Британского отдела экстрасенсорики, чтобы они могли, просмотрев запись, высказать свое авторитетное мнение.., возможно, какие-либо предположения.., словом., любая помощь от них принималась с благодарностью.
      Чтобы не ввергнуть весь мир в пучину безумия, британские экстрасенсы предпочли не высказывать свои догадки. И вот почему: печорский объект весьма напоминал чудовищное существо, выращенное в подвалах дома Юлиана Бодеску, и то наследство Тибора Ференци, которое было сожжено на крестообразных холмах. С той только разницей, что оба мерзких творения казались пигмеями в сравнении с этим ужасным великаном, к тому же еще и вооруженным! Иными словами, это было протосущество, и британские эксперты подозревали, что его вырастили русские в Печорске, что они проводили там чудовищные биологические эксперименты, но в результате монстр вырвался из-под их контроля.
      Таково было одно из предположений, однако не единственное.
      Отдел экстрасенсорики ухитряется внедрить шпиона в ряды участников Печорского эксперимента. И прежде чем он оказывается обнаруженным, эксперты отдела успевают узнать достаточно, чтобы убедиться в том, что мир находится под угрозой, причем настолько серьезной, что они решают возобновить сотрудничество с Гарри Кифом.
      ***
      1985 год. Прошло восемь лет с того времени, когда был уничтожен Юлиан Бодеску и стерт с лица земли особняк в Бронницах, с того дня, когда исчезли из этого мира жена Гарри и его сын. Все эти годы он не прекращал их поиска.
      Он твердо знал, что они не умерли. Будь они среди сонма мертвых, он давно нашел бы возможность связаться с ними, но если они живы... Гарри просто не знал, где еще следует их искать. Он осмотрел все уголки в этом мире.
      Глава отдела экстрасенсорики Дарси Кларк навещает Гарри в его доме в Эдинбурге. Он рассказывает ему о Печорске, но Гарри, кажется, все это абсолютно не интересует. Однако, услышав некоторые подробности дела, Гарри насторожился. Его старые враги, советские шпионы-экстрасенсы, создали для себя в Печорске тайное убежище, где проводили метафизические опыты. Они явно прятали там нечто очень важное, страшное и опасное. Иначе зачем им было размещать в горах хорошо вооруженные и оснащенные современным оборудованием воинские подразделения. Кому придет в голову нападать на Уральские горы? Кого скрывают там русские?.. Что именно они скрывают?
      - Мы считаем, что их эксперименты носят генетический характер, - высказал мнение экспертов отдела Кларк. - Что они выращивают вампиров для военных целей!
      Однако Гарри все еще не избавился от сомнений. Кларку лишь наполовину удалось убедить Кифа, и тогда он выложил свой главный козырь:
      - Британский разведчик Майкл Дх. Симмонс, посланный в Печорск, исчез. Даже лучшим экстрасенсам нашего отдела не удается обнаружить его следов. Они считают, что он жив, ибо в случае его аннулирования они непременно узнали бы об этом. Но им неизвестно, где именно он сейчас находится. Гарри почувствовал, что ситуация может быть тесно связана с его собственной проблемой, хотя, возможно, это всего лишь совпадение. А что если Гарри-младший, Бренда и британский разведчик каким-то невероятным образом оказались в одном месте? Чтобы окончательно убедиться в том, что отдел экстрасенсорики не пытается использовать его лишь в своих целях, Гарри Киф обращается к сонму мертвых с просьбой проверить, нет ли среди них недавно присоединившегося к сонму человека по имени Майкл Дж. Симмонс.
      Но... Такого человека среди мертвых нет... Следовательно, он не умер... Он просто где-то не здесь...
      ***
      Гарри начал свое расследование и обнаружил, что в результате печорской катастрофы в космосе образовалась черная дыра, ведущая в параллельный мир. И этот мир является родиной и местом размножения вампиров, поистине "Источник всех существующих мифов и легенд о них".
      Гарри вновь долго беседует с Августом Фердинандом Мёбиусом и с изощренно-хитрым и лживым духом давно уже мертвого Фаэтора Ференци, а также с множеством своих друзей в мире мертвых, пока, наконец, ему не становится известным альтернативный путь в параллельный мир. Каким же ужасным этот мир оказался!
      Светлая сторона представляет собой знойную пустыню, в то время как Темная сторона - царство Вамфири, где их родовые гнезда располагаются на высоте многих километров, возле самых вершин разделяющих планету гор. На Светлой стороне Странники, цыгане по рождению, таборами и целыми племенами кочуют у подножия гор центрального хребта. Но передвигаются они только днем, а ночью прячутся в пещерах и разного рода укрытиях, ибо когда на Светлой стороне заходит солнце, наступает время охоты вампиров.
      Странники служат для Вамфири тем же, чем кокосовые орехи для жителей тропических островов. Они являются основной пищей, источником получения рабов, слуг и женщин. Ляхе мертвые, они используются для питания принадлежащих Вамфири газовых чудовищ и воинов, которые сами по себе являются видоизмененными, трансформированными Странниками. Их причудливой формы окаменевшие тела украшают высокие, скрывающиеся в тумане стены замков Вамфири. Их используют даже в качестве материала для мебели или для изготовления футляров и разного рода внешних покрытий, служащих для предохранения имущества Вамфири от воздействия стихий.
      Кто же хозяева этих замков-владений? Вамфири - существа злобные, воинственные и хитрые, ревниво охраняющие свои владения, вечно враждующие между собой и строящие заговоры друг против друга. Больше всего на свете вампир ненавидит и боится другого вампира. Но самым ненавистным для них является Обитающий В Саду На Западе.
      После множества выпавших на их долю приключений и испытаний группа Странников и вместе с ними Джаз Симмонс и красавица-телепат Зек Фонер присоединяются к Обитателю. К моменту, когда сюда прибывает Гарри Киф, Вамфири уже отбросили в сторону все междоусобные войны и распри и теперь готовятся к борьбе против общего врага, собираясь напасть на Сад. Из всех властелинов Вамфири одна лишь леди Корен, ослепительно красивая женщина, некогда принадлежавшая к племени Странников, чей внутренний вампир еще не достиг зрелости, отказывается воевать с Обитателем. Вместо этого она предупреждает его об опасности и переходит на его сторону.
      И начинается битва. Властители-Вамфири - Шайтис, Менор Страшнозубый, Белат, Вольш Пинеску, Аеск Проглот и многие другие - вместе со своими воинами-гибридами выступают против Обитателя и горстки его людей.
      Но вместе с Обитателями сражается Гарри Киф, а сам Обитатель - не кто иной, как Гарри-младший. Поскольку время здесь течет по-другому, Гарри-младший уже совсем не мальчик, каким надеялся увидеть его отец, а вполне взрослый молодой человек в золотой маске. Именно в этот мир он перенесся сам и вместе с собой перенес свою лишившуюся разума мать - ради ее безопасности и покоя. До сих пор ему удавалось полностью удовлетворять как свои, так и ее потребности.
      Поодиночке лорды Вамфири не представляли для него и его науки никакой опасности. Но только до того момента, когда они все объединились против него... Гарри-старший появился как раз вовремя.
      С помощью пространства Мёбиуса и способностей некроскопов - отца и сына Шайтис и его армия вампиров были разбиты, а их замки уничтожены - все, кроме леди Карен. Она возвращается, к себе, и ее навещает Гарри Киф. Он хочет освободить ее от живущего в ней вампира не столько ради нее, сколько ради своего сына, тоже инфицированного вампиризмом. Гарри стремится проверить эффективность найденного им средства излечения.
      Ему удается выманить наружу и уничтожить вампира. Но, увы, одновременно он убивает и леди Карен. Ибо она была Вамфири, а теперь превратилась в пустую оболочку. Что остается ей, познавшей волшебное ощущение свободы от чувства вины, жалости и раскаяния, познавшей безграничную власть и жажду обладания? Ничего! И она бросается вниз с высокой башни своего замка.
      А внутри Обитателя по-прежнему живет вампир. Он возвращается в свой Сад, где Странники восстанавливают свои разрушенные жилища и начинают жить прежней жизнью... Но постоянно ощущает на себе пристальный взгляд отца...
      Глава 1
      Замок Ференци Трансильвания, сентябрь, 1981 год
      Около полудня две крестьянки из деревни Халмагиу возвращались из леса домой. Корзины их были полны диких слив и поздних осенних ягод. Некоторые сливы были все еще зелеными., но они прекрасно подходили для приготовления крепкого терпкого вина. Женщины были одеты в темную одежду, головы их покрывали платки из грубой ткани, так что видны были лишь узкие худые лица. Они оживленно переговаривались, обсуждая деревенские сплетни, и весело смеялись над своими шутками, показывая цвета слоновой кости зубы, сверкавшие на фоне темной, обветренной кожи.
      Издалека было видно, что над деревней вился голубой дым, поднимаясь спиралью к небу. Дым туманом висел над лесом, уже тронутым увяданием. Здесь под деревьями горели костры. В воздухе витали пряные запахи и ароматы приправленного необычными специями мяса. Звенели маленькие серебряные колокольчики, и слышался скрип дерева, к которому были подвешены самодельные веревочные качели. Молчаливо сидел на них взъерошенный черноглазый мальчик и пристально смотрел в глубь леса.
      Здесь, под деревьями, кругом стояли пестрые цыганские кибитки. Рядом щипали траву кони со спутанными ногами, невдалеке яркими пятнами мелькали цветастые юбки цыганок, собиравших хворост. В кругу кибиток над ярким пламенем костра были подвешены черные котлы, над ними поднимался густой пар. Мужчины-кочевники занимались своими делами или просто сидели, задумчиво уставившись в пространство, и курили длинные с тонкими мундштуками трубки. Это были цыгане. Зганы вернулись в окрестности Халмагиу.
      Мальчик, сидевший на качелях, заметил приближавшихся женщин и издал предупредительный свист. В цыганском кочевье тотчас все стихло. Взгляды всех устремились в одну сторону и с любопытством уставились на пришедших. Цыгане в своих кожаных жилетах выглядели очень сильными, даже свирепыми, но в глазах не было враждебности. Уже пять столетий жители Халмагиу покупали их незатейливые украшения и безделушки и не вмешивались в их дела, предпочитая жить в мире. Цыгане тоже не склонны были причинять зло обитателям Халмагиу.
      - Доброе утро, - обратился к крестьянкам цыганский король (так называли себя предводители племени). Он стоял на ступеньке кибитки и кивал им, передайте в деревне, что мы скоро придем. С собой мы принесем глиняные горшки и домашнюю утварь. Наши заклинания от злых духов будут оберегать ваши дома, наши гадалки предскажут будущее. Мы заточим затупившиеся ножи и косы. У нас есть пара прекрасных коней на замену тем клячам, которых вы запрягаете в свои телеги Но мы здесь долго не задержимся, и вам нужно поторопиться, чтобы купить у нас все необходимое, прежде чем мы двинемся дальше.
      - Доброе утро, - произнесла в ответ старшая из женщин. Она не ожидала, что к ним обратятся. - Я передам ваши слова в деревне. - И шепотом обратилась к своей спутнице:
      - Держись ближе ко мне и молчи.
      Проходя мимо одной из кибиток, та, что постарше, положила на ступеньку горсть лесных орехов и немного слив. Если кто-то и заметил это, то не подал вида. Женщины продолжили свой путь, а жизнь в таборе пошла своим чередом. Женщина помоложе, жившая в Халмагиу недавно, с интересом спросила:
      - Зачем ты оставила им орехи и сливы? Я слышала, что цыгане ничего не дают даром, ничего не делают даром, но часто даром берут.
      - Я хочу что-нибудь сделать для этих обреченных людей, - ответила ей спутница. - Когда ты проживешь здесь столько же, сколько и я, ты поймешь, что я имела в виду. Во всяком случае они здесь не для того, чтобы воровать или причинять нам вред. - Она слегка передернула плечами. - А вообще, мне кажется, я знаю, зачем они здесь появились.
      - В самом деле? - в голосе молодой послышался неподдельный интерес.
      - Да. Когда Луна вступает в одну из своих фаз, они слышат зов гор и приносят им жертву. Так они просят милости у своей земли, молят о ее плодородии, умиротворяют.., своих богов.
      - Своих богов? Так, значит, они язычники?.. Каких богов?
      - Природа - их бог, - коротко ответила старшая. - Не спрашивай больше меня об этом. Я - простая женщина и ничего не знаю. И тебе не надо об этом знать. Моя прабабушка помнила времена, когда появились цыгане.., и ее бабушка тоже. Проходит 15 месяцев, иногда 18, и они возвращаются. Весна это, лето или зима только зганы знают свой час. Они слышат зов, когда Луна светит прямо в лицо, когда высоко в горах воет одинокий волк - и возвращаются. А когда уходят, они всегда оставляют дары.
      - Какие дары? - любопытство младшей возрастало.
      - Не спрашивай, - качнула головой старшая. Но молодая знала, что услышит все до конца. Они молча шли и через некоторое время далеко отклонились в сторону от деревни.
      - Мы далеко отошли от деревни?
      - Молчи! - прервала ее старшая. - Смотри! Вскоре они достигли лесной вырубки у подножия мрачно возвышавшейся вулканической скалы, высотой около пятидесяти футов. За голой грядой снова шел лес, а затем остроконечные утесы переходили в заросшее пихтами плато, представлявшее первую гигантскую ступень к окутанному туманом зловещему и неприступному массиву Зарундули. Деревья у подножия возвышенности были вырублены, а на ее вершине из огромных тяжелых камней было сложено что-то, напоминавшее башню.
      У подножия этой каменной башни сидел молодой мужчина, почти юноша, - зган. В руке он держал нож, которым обтесывал зажатый между коленями кусок камня. Он был настолько поглощен своим занятием, что, казалось, ничего не видел и не слышал вокруг. Он смотрел прямо перед собой, так что обе женщины неизбежно должны были попасть в поле его зрения. Но если он и заметил их, то ничем не выказал этого. Несомненно, он видел один только камень в своих ладонях. Даже с большого расстояния было видно, что с юношей.., творится что-то неладное.
      - Что он там делает? - прерывистым шепотом спросила молодая женщина. - Он такой красивый, и такой.., странный! И разве это не запретное место? Мой Гзак говорил мне, что большой камень в этом сооружении - особенный и что...
      - Тише, - прижав к губам палец остановила ее старшая. - Не беспокой его. Зганы не любят, когда за ними следят. Этот, правда, едва ли нас услышит. И все же.., лучше быть поосторожнее.
      - Ты говоришь, что он не может нас услышать? Тогда почему мы разговариваем шепотом? Я знаю, почему здесь нельзя громко говорить. Это нарушает покой этого места, Святого места!
      - Нет, это нечистое место, - возразила ей старшая. - Ты хочешь знать, почему он нас не замечает? Посмотри на него! У него не темная, как у зганов, кожа, а синевато-серая, как у больного или умирающего. Горящие глаза глубоко ввалились Он полностью поглощен своим камнем. Он услышал зов - и обречен на смерть!
      Не успело с ее губ сорваться последнее слово, как молодой цыган поднялся на ноги и одним движением вставил камень в небольшой зазор между камнями Тот точно лег на свое место рядом с другими такими же камнями, словно кирпич в последний ряд стены дома. Все камни были странным образом помечены Младшая из женщин хотела о чем-то спросить, но ее спутница предупредила вопрос - Имя, сказала она. - Он высек на камне свое имя и даты своей жизни, так, как будто они ему известны. На других камнях тоже высечены имена и даты. Это сделали ушедшие до него. Этот камень - его надгробие.
      Молодой цыган, вытянув шею, устремил свой взгляд на вершины гор. Чего-то выжидая, он застыл в этом положении и стоял так очень долго. Внезапно высоко в серо-голубом небе появилось темное облачко и стало наползать на солнце. Старшая из женщин вздрогнула и застыла словно загипнотизированная, лишенная возможности двинуться с места. Но как только облако закрыло солнце и повсюду легли тени, она повернулась и схватила подругу за локоть.
      - Идем, - задыхаясь произнесла она. - Нам лучше уйти отсюда. Наши мужья будут волноваться Особенно когда узнают, что здесь появились цыгане.
      Они торопливо пошли через лес, отыскали тропинку и вскоре уже увидели первые деревянные дома окраины Халмагиу, возле которых заканчивался лес. Но едва они вышли из-под деревьев на пыльную равнину и сердца их стали биться чуть медленнее, откуда-то сверху до них долетел странный звук.
      Полдень еще не наступил, солнце вновь вышло из облаков, до первых зимних дней было еще около семи недель, но каждый в Халмагиу, кто услышал этот звук, воспринял его как предвестие зимы.
      Это был печальный и тоскливый вой волка, донесшийся с гор. Как и тысячу лет назад, он звал и манил. Обе женщины," затаив дыхание, остановились и, крепче Прижав к себе корзины, прислушались.
      - Ему никто не отвечает, - наконец сказала та, что помоложе. - Этот старый волк совсем один. Другая кивнула головой.
      - Да, один, но его прекрасно слышали. И скоро ему ответят. А потом... Она замолчала.
      - А что потом? - продолжала расспрашивать молодая.
      Старшая посмотрела на нее, нахмурилась и резко ответила:
      - Есть вещи, о которых мы предпочитаем не слишком много болтать. И когда мы все же говорим о них, научись слушать, если хочешь что-нибудь узнать.
      - Я слушала, - ответила молодая. - Просто я не все поняла. Ты сказала, что старому волку скоро ответят. А потом.., что потом?
      Старшая женщина повернула к своему дому, вся стена которого была увешана связками сушившегося на солнце лука. Она обернулась.
      - А потом, на следующее утро, зганы уйдут! От них и следа не останется, кроме пепла от костров на стоянке да отпечатков колес кибиток на лесных тропах. Но их станет меньше. Они недосчитаются того, кто откликнулся на древний зов и остался.
      Молодая женщина от удивления открыла рот.
      - Да, - подтвердила ее догадку старшая. - Ты только что его видела. Его душа присоединилась ко многим другим несчастным душам, чьи имена вырезаны на камнях той башни на скале.
      ***
      Той же ночью у зганов.
      Девушки плясали, кружась под резкие пронзительные звуки яростных скрипок и звон тамбуринов. Длинный стол ломился от еды: здесь были кроличьи лапки, запеченные в золе ежи, тонко нарезанные колбасы из мяса дикого кабана, сыры, купленные или обмененные в Халмагиу, фрукты, орехи, горячие луковые соусы для мяса, цыганские вина и крепкая, обжигающая рот водка-сливовица, приготовленная из диких слив.
      Дух праздника витал над всеми. Высоко к небу взлетали языки пламени огромного костра. Исполняли какие-то замысловатые, чувственные танцы. Спиртное поглощалось без всякой меры. Было много пьяных. Одни пили, чтобы почувствовать облегчение, другие - чтобы преодолеть неуверенность. Ибо кому не повезло в этот раз, может повезти в следующий.
      Но они были зганы, и закон у них был один - навеки принадлежать Ему. Он мог распоряжаться ими, как хотел. Мог забрать их к себе. Их договор со Старейшим был подписан и скреплен печатью более четырехсот лет назад. Благодаря Ему они прекрасно жили в течение последних столетий, неплохо живут и сейчас. И это будет продолжаться еще долгие годы. Он помогал им в трудные времена, но, бывало, им приходилось многое от него терпеть. Его кровь текла в их жилах, а их кровь - в Нем. А кровь - это жизнь.
      Только двое на празднике держались особняком. Посреди пира рядом с танцующими девушками они казались совершенно одинокими и едва ли могли принять участие в общем шумном веселье.
      Одним из них был тот самый юноша, которого деревенские женщины видели возле каменной башни , на скале. Сидя на ступеньке расписанной кибитки, он держал в одной руке точильный камень, а в другой нож с длинным лезвием, любуясь серебряным блеском его остро наточенного края, отражающего огонь далекого костра. Дверь за его спиной была открыта, и внутри кибитки желтым светом горела лампа. Там сидела и плакала его мать. Молитвенно сложив руки, она всем, что было ей дорого, заклинала Того, кто не был богом, а, скорее, являл собой совсем противоположное, чтобы Он пощадил ее сына этой ночью. Но все ее мольбы были напрасны.
      Музыка внезапно стихла, упали взметнувшиеся пестрые юбки, закрывая загорелые ноги, мужчины перестали хлопать в ладони, скрипачи потянулись к бутылкам, собираясь подкрепиться, прежде чем продолжить игру. И в этот миг над горами показался краешек Луны, осветив окутанные туманом горные вершины и выступы. Все обратили взоры к поднимавшемуся над скалами диску Луны, и тут из темноты, со стороны невидимого горного плато, раздался тоскливый вой одинокого волка.
      На миг все застыли.., но вскоре взоры присутствующих обратились на юношу, сидевшего на ступеньке кибитки. Он встал и, вздохнув, посмотрел на Луну. Спрятав нож, он вышел на открытое пространство и негнущимися ногами сделал несколько шагов по направлению к лесу.
      Первой нарушила молчание его мать. С криком отчаяния, с леденящими душу воплями она выскочила из кибитки и бросилась вслед за сыном. Но не добежав до него, упала через несколько шагов на колени и застыла, простирая вперед жаждущие обнять сына руки. Глава племени - "король" - подошел к юноше, обнял его, крепко прижимая к себе, поцеловал в обе щеки и отпустил. Избранный вышел из освещенного костром круга, прошел между кибитками и исчез в темноте.
      - Думитру! - зарыдала, вскакивая на ноги, его мать. Она бросилась вслед за сыном, но не смогла сделать и шага - ее остановил "король".
      - Тихо, женщина, - хрипло, как будто у него перехватило горло, сказал он. - Целый месяц мы наблюдали за ним и понимали, что его ждет. Старейший позвал его, и Думитру ответил на Его зов. Он знал свою судьбу. Это всегда так происходит.
      - Но он же мой сын, мой сын, - горько всхлипывала она.
      - Да, - отвечал "король", но вдруг голос его сорвался, а по морщинистым щекам потекли слезы. - И мой.., мой тоже...
      Он повел дрожащую и отчаянно рыдавшую женщину обратно в кибитку, и дверь за ними закрылась. А в лесу снова зазвучала музыка, и возобновилось веселье...
      ***
      Думитру Зирра, как лисица, карабкался по неприступным валам Зарундули. Дорогу ему освещала Луна, но и без этой серебряной полосы, протянувшейся сверху, он уверенно нашел бы дорогу. Звучавший в голове голос вел его. Здесь, наверху, было множество тропинок, но кроме них, едва заметных глазу, были и другие, более короткие и головокружительные пути. Именно их и выбирал Думитру - или кто-то выбирал за него.
      - Думи-и-и-тру-у-у! - раздался в его голове проникновенный голос, произносящий его имя как мучительный стон. - Это ты, мой преданный зган, сын моих сыновей! Ступай сюда, а потом сюда, Думитру-у-у! А теперь сюда, там, где прошел волк - видишь его след на скале? Отец твоих отцов ждет тебя Думи-и-и-тру-у-у! Луна взошла, и назначенный час близок. Поторопись, сын мой, потому что я стар и умираю от жажды. Но ты спасешь меня, Думи-и-и-тру-у-у! Твои молодость и сила станут моими!
      Когда юноша добрался до леса, он уже задыхался, руки его были изодраны до крови за время этого головокружительного подъема. У подножия высокого утеса среди мрачных скал темнели руины какого-то огромного сооружения. С одной стороны узкое ущелье было столь черно и глубоко, что, казалось, вело в самую преисподню, а с другой - беспорядочное нагромождение древних руин скрывали высокие пихты. Думитру на мгновение остановился, но тут он увидел и огромного волка с горящими глазами, стоявшего в проеме сломанных ворот, ведущих в глубь руин. Не колеблясь больше ни минуты, Думитру шагнул вперед и последовал за указывавшим ему путь волком.
      - Добро пожаловать в мой дом, Думитру! - тягуче и медленно зазвучал в его голове голос. - Ты мой гость, сын мой.., войди сюда по доброй воле.
      Потрясенный, Думитру Зирра перебрался через шатающиеся валуны и замер в полной растерянности, пораженный странного вида развалинами. Он был уверен, что оказался среди руин бывшего замка. В прежние времена здесь жил боярин из рода Ференци - Янош Ференци! В этом он не сомневался. Уже много веков, со времен первого "короля" зганов Григора Зирра, все представители рода Зирров давали клятву верности барону Ференци и носили символы его родового герба: летучая мышь, вылетающая из черного отверстия погребальной урны, расправив крылья, на каждом из которых - по три ости. Глаза у летучей мыши красные, так же как и остевые линии крыльев.
      Глубоко ввалившиеся глаза Думитру увидели такое же изображение, высеченное на огромной каменной плите, наполовину вросшей в землю. Юноша понял, что стоит на пороге родового замка великого древнего покровителя Зирров. Тот же самый герб украшал кибитки Василия Зирры (правда, герб этот был искусно скрыт другими рисунками и сложными орнаментами). Такое же миниатюрное изображение было на перстне Василия Зирры, отца Думитру. Этот перстень достался ему по наследству, переходя из поколения в поколение с незапамятных времен. Перстень достался бы и Думитру, если бы он не услышал зов...
      Волк, идущий впереди Думитру, глухо зарычал, словно торопил его продолжить путь. Но тени, падавшие от поваленных плит, скрывали дорогу, и юноша в нерешительности остановился, фасад замка, казалось, был обрушен в пропасть, как если бы замок взорвался изнутри.
      Думитру стоял и думал о том, что могло вызвать такие ужасные разрушения...
      - Ты колеблешься, сын мой, - змеей вполз в его сознание ужасный голос, лишавший силы воли и способности мыслить. Этот голос в последние четыре или пять недель полностью овладел его сознанием. - Я вижу, мои подозрения оправдываются, Думи-и-и-тру-у-у... У тебя очень сильная воля. Хорошо! Очень хорошо! Сила воли означает сильное тело, а сильное тело - это кровь! В твоих жилах, сынок, течет сильная кровь. Такая кровь у твоего народа.
      Волк снова зарычал, и Думитру, спотыкаясь, пошел за ним. Юноша понимал, что ему следует бежать отсюда куда глаза глядят, ломая в темноте кости, бежать, ползти, лишь бы подальше от этого места. Но он был совершенно лишен воли и сил и не способен сопротивляться этому зловещему голосу. Как будто он дал клятву, которую не в силах был нарушить, или исполнял волю предков, которая была священна.
      Ведомый звучавшим в голове голосом, он неуверенно бродил среди поваленных плит и покосившихся каменных столбов, на четвереньках разгребая опавшие листья, соскабливая с них сырой лишайник и отбрасывая в сторону мелкие камешки, упавшие со скалы. Наконец он нашел (вернее, голос указал ему) узкую плиту с вделанным в нее железным кольцом и легко ее поднял.
      В лицо ударил зловонный запах, от которого закружилась голова. Он замер, скорчившись над черной бездной, из недр которой поднимался отвратительно пахнувший туман. Когда в его голове немного прояснилось, он начал медленно спускаться в кошмарную глубину. И вновь зазвучал голос:
      - Сюда, сюда, сын мой.., ниша в стене.., факелы, веревки, спички завернуты в кожу.., это лучше, чем огниво времен моей молодости.., зажги один факел и возьми два с собой про запас.., они тебе еще пригодятся, Думи-йй-итру-у-у...
      Вниз вела каменная винтовая лестница. Думитру спускался по скользким ступеням, цепляясь за стены в тех местах, где ступени были полностью разрушены. Наконец он достиг неровного пола, усыпанного обломками каменной кладки, нашел еще один люк и продолжил спуск в гулко отзывавшееся эхом подземелье Все ниже и ниже - в зловещую и мрачную бездонную глубину, в преисподнюю.
      Наконец он услышал:
      - Прекрасно, Думитру, - произнес мрачный голос. Владелец его, казалось, улыбался, невидимо и жутко, но его ужасная радость нестерпимой болью отозвалась в мозгу юноши. На какое-то мгновение Думитру удалось освободиться от странной власти. Он на секунду вновь стал самим собой - и понял, что стоит на самом пороге ада!
      И снова чуждый разум словно клещами охватил его собственный. Неумолимый и безжалостный процесс, начавшийся около пяти недель назад, пришел к своему логическому завершению - его собственная сила воли мерцала где-то в глубине сознания, как оплывшая, практически затухающая свеча. И вдруг:
      - Оглянись вокруг, Думитру! Посмотри и познай наконец тайные труды своего властелина, сын мой!
      Позади Думитру на ступенях каменной лестницы стоял огромный волк с горящими глазами. А перед ним.., была могила колдуна.
      Могила колдуна!
      Вот о чем зганы слагали свои легенды, сидя темными ночами у костра С широко раскрытыми глазами, высоко над головой подняв факел, Думитру неуверенно двинулся через эти сохранившиеся реликвии безумия и хаоса Это был не тот хаос, который царил наверху в разрушенном замке Нижние, потайные, подвалы полностью сохранились и были покрыты полувековым слоем паутины и пыли. Нет, здесь властвовал хаос ума - вернее, безумия. Осознание того, что все это - дело рук человека или таинственных существ, о которых рассказывали легенды зганов Что же собой представляли эти секретные подземелья ?
      Каменная кладка была очень старой, поистине древней. Стены, кое-где влажные, но не слишком мокрые, в некоторых местах носили следы связующего камень раствора, выступавшего между камнями Тонкие нити сталактитов свисали с высокого сводчатого потолка, а по краям, вдоль стен помещений, в тех местах, где редко ступала чья-либо нога, возвышавшиеся над грубо обработанными и пригнанными друг к другу плитами пола сталагмиты образовывали небольшие возвышения, наросты. Думитру отнюдь не был археологом, но даже он, при одном только взгляде на грубо обработанные каменные плиты и старый раствор, практически уже разрушенный, мог примерно определить возраст замка, во всяком случае этих секретных сводчатых подземелий, - около восьми или девяти столетий, никак не меньше, потому что выступающий между камнями раствор был покрыт густым слоем солевых кристаллов.
      Множество арочных проходов подземелья были совершенно одинаковыми - около восьми футов в ширину и одиннадцати - в высоту, все они перекрывались наверху массивными замковыми камнями, некоторые из них слегка покосились под тяжестью верхних этажей. Потолки в помещениях - не менее четырнадцати-пятнадцати футов высотой, в центре также были сводчатыми и по своему архитектурному решению полностью соответствовали арочным проходам. Тяжелые камни в некоторых местах обвалились, там, куда они рухнули, треснули плиты пола Несомненно, все эти разрушения были вызваны тем же самым взрывом, который уничтожил замок.
      За арочными проходами начинался еще один ряд помещений, весьма просторных, со сводчатыми потолками и арками между ними Думитру вошел в лабиринт древних помещений, служивших местом таинственных занятий хозяина разрушенного замка. А что касается рода этих занятий..
      До сих пор, если не считать первой ужасной догадки, Думитру старался не строить никаких предположений. Но теперь избежать истины стало уже невозможно Стены были сплошь покрыты фресками, в некоторых местах, правда, осыпавшимися, но тем не менее запечатлевшими многие события и отражающими всю историю. В некоторых помещениях к тому же сохранились несомненные свидетельства деяний еще более мрачных и страшных. Жестокий и одновременно ликующий голос, звучавший в голове юноши, не позволял ему и дальше оставаться в неведении обладатель голоса твердо решил ознакомить Думитру с событиями прошлого, с их сутью.
      "В тот момент, когда твой факел разогнал царящую здесь тьму, Думитру, ты подумал о колдовстве. О возвращении к жизни мертвых, их праха и тлена, с той целью, чтобы расспросить их обо всем. Узнать историю мира из уст воскресших призраков тех, кто принимал участие в событиях давних лет. Разгадать и найти объяснение многих тайн и секретов древности, а возможно даже, предсказать окутанное туманом отдаленное будущее. Да, предсказать будущее с помощью мертвых!.. Именно об этом ты тогда подумал.
      Что ж, - голос на миг умолк и Думитру почувствовал, что его владелец пожал плечами, - ты был прав в своих предположениях. Но ты догадался далеко не обо всем. Ты не захотел посмотреть повнимательнее.., ты Даже теперь избегаешь этого! Да неужели ты мой сын, Думитру? Или ты всего лишь хныкающий, скулящий младенец? Я думал, что, призвав тебя, я получу возможность напиться крепкого вина, придающего силы, а вместо этого вижу, что все эти годы зганы варили лишь воду! Ха-ха-а-ха-а-а! Да нет... Я ведь шучу.., не сердись, сын мой...
      Ведь ты рассердился, Думитру? Или я не прав?
      А может быть, это страх?
      Ты опасаешься за свою жизнь, Думитру? - Голос превратился в шепот. - Но твоя жизнь обретет свое продолжение во мне! Кровь - это жизнь! И так будет продолжаться.., и продолжаться.., и продолжаться... Но послушай! - Голос стал более живым и громким. - Что это мы заговорили столь мрачно - так дело не пойдет! Ведь мы превратимся в единое целое и вместе проживем всю нашу долгую жизнь. Ты слышишь меня, Думи-и-и-тру-у-? Хорошо слышишь?"
      - Я., я слышу вас, - ответил юноша, сам не зная, с кем же он разговаривает.
      "И ты веришь мне? Ответь, скажи, что веришь в меня так же, как верили в меня отцы ваших отцов!"
      Думитру вовсе не был убежден в том, что верит, но голос внутри его давил с такой силой, что он не выдержал и громко крикнул:
      - Да!., да, я верю так же, как верили отцы наших отцов!
      "Прекрасно, - явно удовлетворенный этим признанием, произнес голос. Тогда не будь таким робким, Думи-и-и-тру-у-у! Посмотри на мои труды, не отводя взгляда и не отшатываясь от них. На картины, нарисованные или высеченные на стенах, на амфоры, хранящиеся на полках, на заключенные в этих древних сосудах мощи и прах".
      При свете факела Думитру огляделся. Повсюду стояли шкафы из черного дуба, на которых было расставлено множество сосудов, урн - амфор, как назвал их голос. В этих бесконечных подземельях их, наверное, было несколько тысяч. Свинцовые горлышки были заткнуты дубовыми пробками, и в том месте, где начинались ручки сосудов, на каждом был прикреплен ярлык с полустертой от времени надписью. Один из шкафов, поврежденный упавшей с потолка плитой, рухнул, сосуды, стоявшие на нем, в беспорядке валялись на полу, и один из них раскрылся. Высыпавшийся из него прах кучками лежал на полу, смешавшись с пылью, скопившейся здесь за несколько десятилетий. И когда Думитру взглянул на эти рассыпанные останки...
      - ..Посмотри, как прекрасен этот вечный прах, - прошептал в его голове голос, в котором ясно слышался неподдельный интерес, как если бы его владелец сам испытывал благоговение перед этими омерзительными экспонатами. - Склонись перед ним и ощути его в своих руках, Думи-и-и-тру-у-у!..
      Юноша не осмелился ослушаться. Он зачерпнул рукой мягкий, как тальк, и подвижный, как ртуть, порошок, который сыпался сквозь пальцы, не оставляя никаких следов. Просеивая прах, он почувствовал, что кто-то в его голове как будто принюхивается - стремится ощутить вкус, проникнуть в самую суть того вещества, которое велел исследовать Думитру.
      "А-а-а.., этот был греком! - пояснил голос. - Я узнаю его - мы несколько раз беседовали по разным поводам. Монах из Греции, да.., он знал легенды ври-кулаков. Он ходил против них в Крестовый поход и, переплыв море, достиг Молдавии, Валахии, дошел даже до этих гор. В Альба Юлии он построил церковь, которая и сейчас еще там стоит. Оттуда он отправился в поход по городам и селам в поисках ужасных ври-кулаков.
      Горожане называли ему имена своих врагов, зачастую прекрасно зная, что те невинны. И в зависимости от богатства и общественного положения обвинителя преподобный Ираклий Анос - таково было его имя - доказывал или опровергал обвинение. Например, если известный боярин утверждал, что такие-то и такие-то являются демонами-кровопийцами, можно было не сомневаться в том, что грек признает их таковыми. Но если то же самое утверждал бедный человек, то, как бы ни был он прав, ему никто не верил, и более того, он наказывался за лжесвидетельство. Будучи следователем по делам людей, обвиняемых в колдовстве, и при этом обманщиком, он однажды выдвинул обвинение даже против меня! Да.., и я вынужден был бежать из Визеграда, спасаясь от тех, кто пришел, чтобы убить меня! Да, скажу я тебе, в те времена мои занятия были весьма опасными.
      Но.., время все расставляет по своим местам. Прах к праху, тлен к тлену. Когда он умер, старого мошенника похоронили в свинцовом гробу недалеко от храма, который он построил в Альба Юлии. Какое благодеяние с их стороны! Как и было задумано, не подвергающийся разрушению свинец, покрывавший его гроб, препятствовал проникновению внутрь сырости и червей, способствующих разложению, и позволил сохранить тело до того момента, когда через сто лет я откопал его! О да, мы несколько раз беседовали с ним! Но что он узнал в конце концов? Ничего! Мошенник! Обманщик!
      Так что, я свел с ним счеты! Тот прах, что ты держал в руках, и есть Ираклий Анос собственной персоной. О, как же он кричал от боли, когда я вернул ему плоть, а потом жег его каленым железом! Ха-а-ха-а-ха-а-а!"
      Думитру от ужаса издал какой-то звук и отдернул руки от рассыпанного на полу порошка, потом замахал ими, словно это его пальцы жгли раскаленным железом, и стал дуть на них и тщательно вытирать дрожащие ладони о сшитые из грубой ткани штаны. Неуверенно выпрямившись, Думитру, шатаясь, попятился от разбитых урн, но тут же наткнулся на другую полку, оказавшуюся у него за спиной, и растянулся на полу посреди пыли и праха. Падение несколько прояснило его сознание, и невидимый обладатель таинственного голоса немедленно почувствовал это, а потому тут же усилил свое воздействие на юношу.
      "успокойся, успокойся, сынок! А-а-а..., понимаю , ты считаешь, что я непонятно зачем мучаю тебя, ты уверен, что это испытание доставляет мне удовольствие. Но нет, это не так. Полагаю, что будет только справедливо, если ты получишь возможность почувствовать всю важность и ответственность своей службы. Ты делаешь мне значительное подношение, оказываешь поддержку и помощь в тяжелую минуту, восполняешь мои силы. И за это я подарю тебе знание.., пусть и на короткое время. А теперь встань, выпрямись, внимательно слушай то, что я тебе скажу, и следуй моим указаниям.
      Взгляни на стены, Думитру-у-у, подойди к ним ближе... Вот так, хорошо. А теперь следуй вдоль них, внимательно рассмотри фрески, потрогай их руками, сынок. Смотри и слушай!..
      Вот человек. Он рождается, живет, умирает. Князь или крестьянин, грешник или святой - каждый из них идет одним и тем же путем. Ты можешь увидеть их здесь на этих картинах, - святые и мерзавцы так похожи друг на друга, они одинаково движутся от колыбели к могиле, безрассудно несутся от сладкого, нежного момента зачатия по направлению к ледяной пустоте разложения. И кажется, что такова участь всех людей: они становятся частью земли, но уроки, полученные ими при жизни, утрачиваются, и все их тайны уходят вместе с ними...
      И что?
      Однако есть такие, чьи останки в связи с обстоятельствами погребения - вот как, например, этот греческий монах - остаются целыми и невредимыми, или другие, кремированные и погребенные в урнах, чей пепел, прах, никогда не смешивается с землей и сохраняется в чистом виде. Вот они лежат - пара полурассыпавшихся костей или горсточка пепла - и в них заключена вся мудрость прожитых лет, все тайны жизни и даже смерти, а иногда и секреты их связи между собой. Все это они унесли в могилу. Все утеряно.
      И вновь хочу повторить... Что?
      Ты спрашиваешь, а как же тогда знания, заключенные в книгах, передаваемые из уст в уста или высеченные на камнях? Ведь ученый человек, если пожелает, может оставить свои знания во благо последующих поколений.
      Что? Каменные таблички? Ну-у-у... Ведь даже горы разрушаются и эпохи, свидетелями которых они были, уносятся вместе с пылью. Устное слово? Расскажи человеку историю, и к тому времени, когда он захочет ее пересказать, это будет уже совсем другая история, даже тема ее изменится. Пересказанную раз двадцать, ее уже невозможно будет узнать. Книги? Пройдет столетие - и они устареют, пройдет второе - они станут хрупкими и ломкими, пройдет третье - и они превратятся в ничто! Нет, не говори мне о книгах! Они наименее долговечны из всех вещей. Вспомни, когда-то в Александрии существовала величайшая в мире удивительная библиотека.., и где, скажи мне, все эти книги теперь? Они исчезли Думитру-у-у! Так же как и все жившие в прошлом люди. Но в отличие от книг люди не забыты. Во всяком случае не все.
      И вот еще. Что если человек вовсе не хочет, чтобы его тайны и секреты пережили его самого?
      Однако хватит пока об этом. Видишь, фрески стали уже другими. На них изображен теперь совсем другой человек. Мы, по крайней мере, будем называть его человеком. Но вот в чем странность. Он зачат не только женщиной и мужчиной. Смотри сам: у него есть еще один родитель.., кто это? Змея? Слизень? И это существо выделяет яйцо, которое человек принимает в себя. Вот теперь это счастливейшее в мире существо перестает быть обыкновенным человеком, но превращается.., в нечто другое. Да! Смотри, оно не умирает, а продолжает жить, жить и жить! Всегда! Возможно даже, вечно!
      Ты следишь за ходом моего рассказа, Думитру-у-у? Ты следишь за тем, о чем говорят тебе нарисованные на стене картины? Да!.. И если только это весьма необычное существо не будет предательски сражено кем-либо из людей, обладающих соответствующими знаниями, или случайно не погибнет, что тоже может рано или поздно произойти, - тогда оно будет жить вечно! Только вот.., у этого существа есть свои потребности. Оно питается не так, как обыкновенные люди.
      Скажем так: ему известны лучшие источники для поддержания сил! Кровь - это жизнь!..
      Знаешь ли ты имя этого существа, сын мой? Знаешь ли, как оно называется?"
      - Я.., я знаю, как называют таких людей, - ответил Думитру, хотя со стороны могло показаться, что он разговаривает с пустотой и что кроме него в подземелье нет ни единой живой души. - Греки, как вы уже упомянули, зовут их врикулаками, русские - упырями, а мы, зганы, кочевники, мы называем их мороями.
      "Им есть и другое имя, - вновь раздался голос. - Это имя пришло из далеких земель, из далеких времен и пространств. Сами себя они называют Вамфири! Голос на мгновение почтительно замолк, затем раздался вновь:
      - А теперь скажи мне Думитру-у-у, знаешь ли ты, кто я? О да, понимаю, я голос, звучащий в твоей голове. Но ведь голос должен от кого-то исходить, если только, конечно, ты не сумасшедший. Догадываешься ли ты, Думитру, кем я на самом деле являюсь? А может быть, ты даже всегда знал это?"
      - Ты Старейший, - сдавленным голосом ответил Думитру. Его кадык несколько раз дернулся, в горле пересохло. - Бессмертный покровитель зганов Зирра. Ты Янош, барон Ференци.
      "Да.., а ты хоть и крестьянин, однако отнюдь не невежественный, ты не лишен мудрости, - отозвался голос. - Я действительно тот, о ком ты говоришь. И ты принадлежишь мне, а потому обязан повиноваться любому моему приказу. Но сначала хочу задать тебе один вопрос: есть ли в таборе твоего отца Василия Зирры кто-либо, у кого четыре пальца на руке? Может быть, это ребенок, мальчик, родившийся недавно, после того как вы, зганы, посетили эти места в последний раз? Или, возможно, незнакомец, чужак, повстречавшийся вам в пути и пожелавший присоединиться к вам?"
      Вероятно, любому другому такой вопрос показался бы странным, но только не Думитру. Это было частью легенды, гласившей, что однажды появится человек с четырьмя пальцами вместо пяти. У него будут три крупных, широких, крепких пальца и большой палец на каждой руке, причем он таковым родится, и это будет выглядеть вполне естественным. Никакого хирургического вмешательства, никакого уродства на первый взгляд.
      - Нет, - не задумываясь ответил Думитру. - Он еще не пришел.
      Голос недовольно что-то проворчал. Думитру почти физически ощутил нетерпеливое пожатие широких, могучих плеч его обладателя.
      "Не пришел, - услышал Думитру, - все еще не пришел".
      Однако настроение невидимого существа обладало способностью мгновенно меняться. Вот и теперь разочарование уступило место смирению, покорности судьбе.
      "Что ж, хорошо, я могу ждать еще много лет. В конце концов, что значит время для Вамфири?"
      Думитру ничего не ответил, рассматривая поблекшие от времени фрески, он дошел до того места, где были изображены несколько весьма мрачных сцен, фрески были похожи на гобелены, рассказывающие историю в картинах, но эти картины словно возникли из ночного кошмара. На первой был изображен лежащий на земле человек, которого за руки и за ноги держат четверо других. Пятый, одетый в турецкие шаровары, стоял над ним с высоко поднятым кривым мечом, а шестой стоял рядом на коленях с молотком и острым деревянным колом в руках. На следующей картине человек был обезглавлен, а вбитый в его тело кол накрепко пригвоздил его к земле. Но из раны, зиявшей на шее, выползал огромный, жирный, похожий на слизняка червь, при виде которого окружавшие его люди в ужасе отпрянули. Третья картина рассказывала о том, как люди факелами окружили странное существо и вместе с головой и телом его хозяина сжигали на куче хвороста. А четвертый, предпоследний, монах, размахивая кадилом, которое держал в одной руке, другой рукой собирал в урну пепел. Судя по всему, это был обряд изгнания дьявола, очищения. Но если это было так, он не достиг цели, все оказалось напрасным.
      Ибо финальная сцена изображала ту же урну, над которой, возникшая, словно Феникс из пепла, парила огромная черная летучая мышь. Именно такая, какая является частью герба Ференци! И тут...
      "Да, - послышался в голове Думитру мрачный голос Яноша, - но это произойдет лишь тогда, когда придет четырехпалый человек. Лишь после появления истинного сына моих сыновей. Ибо лишь тогда я получу возможность перейти из одного сосуда в другой. Сосуд сосуду рознь, Думитру-у-у, и некоторые из них прочны, как камень..."
      И вновь разум Думитру начал проясняться. Придя в себя, он вдруг заметил, что факел, который он вставил в каменный держатель, укрепленный на стене, почти догорел. Он схватил его дрожащими руками и зажег от него следующий, помахав им в воздухе, чтобы пламя лучше разгорелось. Облизывая пересохшие губы, он стал оглядываться вокруг, пытаясь определить, какая из множества находившихся в помещении урн содержит прах его мучителя. Вот бы вытряхнуть пепел, поднести к нему факел и посмотреть, сгорят ли эти бренные останки во второй раз...
      Янош мгновенно почувствовал, что в душе згана возникло и растет чувство протеста, ощутил угрозу, исходящую от взбунтовавшегося сознания, подчиненного до сих пор его воле. А потому, бесшумно хмыкнув, он обратился к молодому человеку:
      "Ах, не здесь, Думитру-у-у, не здесь. Как? Ты хочешь, чтобы я лежал среди грязи и мусора? И как могло случиться, что я только что увидел предательство в твоих мыслях? И, все же, при твоей горячей крови странно было бы, если бы такие помыслы не возникли в твоей голове, не так ли? - И снова Янош злорадно усмехнулся. - Но ты поступил совершенно правильно, когда зажег новый факел, лучше не позволять огню погаснуть, Думитру-у-у, ибо в этом месте, куда ты пришел, царит непроницаемая тьма. К тому же я хочу показать тебе еще кое-что, а для этого нам понадобится свет. А теперь взгляни, сын мой: справа от тебя находится комната. Если у тебя есть желание, пройди под аркой - и ты увидишь место моего истинного погребения".
      Думитру попытался бороться сам с собой, но понял, что это бесполезно. Власть вампира над его разумом была сильна как никогда. Юноша вынужден был повиноваться и, пройдя под аркой, оказался в помещении, ничем не отличавшемся от остальных, за исключением внутреннего убранства. Здесь не было ни шкафов с амфорами, ни фресок на стенах. Это была, скорее, жилая комната, чем склад сосудов с прахом. Стены украшали тканые гобелены, пол был выложен плиткой, отделанной зеленой глазурью. В центре из плиток меньшего размера был выложен геральдический знак рода Ференци, сбоку от которого, возле массивного камина, стоял старинный стол из крепкого черного дуба. Драпировки на стенах покрылись плесенью и свисали клочьями, повсюду толстым слоем лежала пыль. Но было в этой комнате нечто весьма странное, никак не вяжущееся с окружающей обстановкой. На столе лежали вполне современные бумаги, книги, конверты, печати и воск, резко контрастирующие со всем остальным, что видел вокруг Думитру. Неужели все эти вещи принадлежали Ференци? Думитру всегда считал, что Старейший мертв или бессмертно пребывает где-то, но то, что он увидел, свидетельствовало об обратном.
      "Нет, - опроверг его мысли вновь раздавшийся в голове юноши густой, низкий голос барона, - это все принадлежит не мне, а.., ну, скажем так, моему ученику. Он изучал мои труды и даже осмелился попытаться изучать меня самого. О, ему прекрасно были известны слова, с помощью которых он мог вызвать меня, но он не знал, где меня искать, и даже не, - подозревал, что я нахожусь здесь, рядом, увы, думаю, что его уже нет на свете. Скорее всего, его кости покоятся где-нибудь наверху, среди развалин. Мне доставит величайшее удовольствие в один прекрасный день найти их там и сделать с ним то, что он собирался и вполне мог сделать со мной".
      В то время как мрачный голос Яноша Ференци предавался неясным воспоминаниям, Думитру Зирра подошел к столу. Он увидел копии писем на неизвестном ему языке. Можно было разобрать даты пятидесятилетней давности, далекие адреса и имена адресатов, среди которых были какой-то М. Рейно из Парижа, Иозеф Надек из Праги, Колин Грив из Эдинбурга и Джозеф Гурвин из Провиденса, а также множество других из больших и малых городов по всему свету. Автором всех этих писем и адресов, написанных одним и тем же почерком, являлся некий мистер Хатчинсон, или, как он чаще всего подписывался, "Эдв. X..".
      Что касается книг.., они ничего для Думитру не значили. Для невежественного крестьянина, хоть и знакомого благодаря кочевой жизни со многими языками и диалектами, каким был Думитру Зирра, такие названия, как "Turba Philosophorum", "Thesaurus Chemicus" Бэкона или "De Lapide Philosophico" Тритемиса, были не более чем пустым звуком. Если даже они и были знакомы ему, смысла этих трудов он не понимал.
      Однако одна из книг была раскрыта, и на ее покрытых толстым слоем пыли страницах Думитру увидел иллюстрации, показавшиеся ему знакомыми и приведшие его в ужас. Они во всех деталях и очень правдоподобно демонстрировали самые жесточайшие пытки. Вид этих картинок заставил Думитру, несмотря на то, что он находился словно под гипнозом, вздрогнуть и отпрянуть от книги. И в ту же минуту взгляд его обратился на находившиеся в помещении предметы, прежде не привлекавшие его внимание. Он заметил кандалы, прикованные тяжелыми цепями к стене, какие-то ржавые инструменты, в беспорядке разбросанные по полу; в одном из углов комнаты стояли несколько железных жаровен, в которых сохранились остатки древних углей и пепла.
      Но прежде чем он успел осознать предназначение этих вещей и внимательнее рассмотреть все эти предметы, если, конечно, у него возникло такое желание, голос раздался вновь.
      "Думитру-у-у, - проникновенно струился голос в голове юноши, - скажи мне, испытывал ли ты когда-либо непереносимую жажду? Случалось ли тебе оказаться в бескрайней пустыне, где нет даже признаков близкого присутствия воды? Чувствовал ли ты, что твое горло превращается в сплошную болезненную рану и с трудом пропускает воздух? Возможно, что тебе знакомо ощущение сухости во всем теле, ив этом случае ты, наверное, сможешь хотя бы частично понять те чувства, которые испытываю сейчас я. Но только частично, не более. Ибо сам ты никогда не ощущал такой силы жажду. Ах, если бы я только мог в полной мере описать тебе свою жажду, сын мой!
      Ну, хватит об этом. Уверен, что теперь ты способен в какой-то степени постичь и понять ту власть, которой я обладаю, мое положение, мою судьбу, а следовательно, и тот факт, что желания и потребности такого Существа, как я, гораздо важнее любых проблем обыкновенных людей и даже вопроса их жизни и смерти. Пришло время познакомить тебя с последним актом представления, в котором мы с тобой оба испытаем ни с чем не сравнимое возбуждение. Перед тобой большой камин, Думитру-у-у, войди в него".
      Войти в камин, в очаг? При взгляде на него Думитру почувствовал непреодолимое желание убежать, но не в силах был сделать это. Массивный закопченный камин был примерно четыре фута шириной и пять футов высотой, его арочное отверстие сверху укреплял тяжелый замковый камень. Думитру оставалось сделать всего лишь только шаг, чтобы оказаться внутри очага. Прежде чем ступить туда, Думитру зажег новый факел, но Янош Ференци воспринял эту задержку как проявление неуверенности и колебаний.
      "Поторопись, Думитру-у-у, - нетерпеливо произнес ужасный голос, - ибо даже несмотря на то, что я практически разложился, скорее даже именно поэтому, мои потребности должны быть удовлетворены незамедлительно. Я с трудом переношу эти муки и сдерживаюсь из последних сил".
      Думитру вошел внутрь камина и поднял над головой факел, чтобы лучше разглядеть все вокруг. Широкий, черный от копоти дымоход стремительно уходил круто вверх, затем изгибался и постепенно сливался со стеной, убрав в сторону факел, Думитру постарался увидеть, проникает ли откуда-либо свет, но перед его глазами была лишь черная тьма. Ничего удивительного: прежде чем выйти на поверхность, труба непременно должна была сделать несколько поворотов, а кроме того, она вне всяких сомнений оказалась засыпанной обломками разрушенного замка.
      Снова посветив себе факелом, Думитру увидел железные ступени - скобы, вбитые в наклонную заднюю стену дымохода.
      В прежние времена каменные трубы время от времени подвергались очистке. Но странно.., он не увидел на стенах скопления сажи, как можно было бы ожидать. Если бы не закопченная поверхность, создавалось впечатление, что камином вообще никогда не пользовались.
      "Нет-нет, им пользовались, сын мой, - зловеще усмехнулся Янош Ференци. Ты в этом убедишься, обязательно убедишься. Но сначала отойди немного в сторону. Прежде чем ты поднимешься туда, кое-кому придется спуститься. Это несколько моих маленьких любимцев, моих маленьких друзей".
      Думитру отпрянул, ударившись о боковую стену, в то время как услышал шум множества трепещущих крыльев, который, отражаясь от стены дымохода, мгновенно превратился едва ли не в оглушительный грохот. Целая стая мелких летучих мышей, чьи стремительно мчащиеся тела слились в одно целое, вылетела из трубы дымохода и исчезла под сводами подземелья. Они летели мимо него так долго, их было так много, что Думитру показалось, будто конца им не будет никогда. Но шум все же постепенно затих, несколько запоздавших летучих мышей пронеслись мимо юноши, и вновь наступила тишина.
      "А теперь поднимайся вверх", - приказал голос, опять усиливая воздействие на своего раба, держа под контролем его разум.
      Ступени-скобы были широкими и плоскими. Они крепко держались в затвердевшем между камнями растворе на расстоянии примерно двенадцати дюймов друг от друга. Думитру легко начал взбираться по ним, держась лишь одной рукой и зажав в другой факел. Поднявшись на девять или десять ступеней, он увидел, что труба дымохода заметно сужается, а еще через такое же расстояние изгибается под углом в сорок пять градусов, превращаясь в наклонно уходящую вверх шахту. Футов через двадцать ступени-скобы уступали место другим - в виде пластин. "Пол" теперь стал ровным, а "потолок" опустился до высоты не более девяти-десяти футов.
      Теперь Думитру оказался в бесконечном, узком каменном коридоре без каких-либо отличительных особенностей, не более трех футов шириной, и юношу вдруг охватило ощущение смертельной опасности, заставившее его, скорчившись, застыть на месте. Юноша вытянул вперед руку с факелом, он весь покрылся холодным потом и дрожал, мокрая одежда прилипла к спине и ногам, сердце трепетало в груди, словно птичка, попавшая в сети. Впереди, вверху, там, где тени плясали в свете факела, он увидел пару желтых, треугольных, горящих волчьих глаз. Отражая исходящий от факела свет, они ярко светились возле самого пола и неотрывно смотрели на Думитру.
      "Это мой старый друг, Думитру, - раздался в голове юноши тягучий голос Яноша Ференци. - Подобно зганам он и все его сородичи вот уже много лет заботятся обо мне. Да-да, все эти любопытные людишки непременно ходили бы сюда толпами, если бы не мои верные волки. Неужели он испугал тебя? Ты, вероятно, думал, что он внизу, позади тебя, а он вдруг оказался впереди, так? Но разве ты не понял, что здесь находится мое тайное убежище? А какое же убежище, скажи мне, имеет лишь один вход и выход? Нет, если пройти дальше, ты увидишь, что проход ведет к отверстию в отвесной скале. Вот только.., тебе не придется идти так далеко".
      В голосе звучала неприкрытая угроза. Ференци не желал отказываться от своих прав и хотел наконец удовлетворить собственные потребности, а потому его власть над разумом Думитру стала как никогда сильной, воля юноши была словно скована льдом.
      "Иди вперед", - холодно скомандовал голос.
      Огромный волк впереди Думитру развернулся и поскакал прочь, превратившись в серую тень, постепенно растворившуюся в темноте. Думитру последовал за ним. Сердце его билось так гулко, что вскоре ему показалось, будто он слышит, как подобно бурному океану в ушах его шумит кровь. Однако не он один сумел услышать этот гулкий шум.
      "Ах, сын мой, сын мой! - насмешливый голос был полон звериной страсти и жажды. - Сердце твое скачет и бьется словно пронзенный стрелой олень. Как оно молодо и сильно! Но как бы то ни было, что бы ни вызывало у тебя столь сильный страх, успокойся - все уже близится к концу, Думитру-у-у!.."
      Проход стал шире. Слева от него стена оставалась все такой же, а справа появилось углубление, канавка, выбитая прямо в монолите скалы, идущая параллельно полу и углублявшаяся с каждым шагом. Перегнувшись через край, Думитру посветил себе факелом и заглянул вниз.., в дальнем, самом глубоком, краю канавки он увидел.., краешек и узкое горлышко полузасыпанной землей черной урны!
      Отверстие горлышка напоминало черный приоткрытый рот, губы которого вытягивались и вожделенно шевелились в неверном, мерцающем свете факела. Оно находилось примерно пятью футами ниже того уровня, на котором находился Думитру. За урной дно канавки вновь поднималось вверх. Похожая на желоб, канавка была выдолблена в форме буквы "V" и плавно спускалась с двух сторон к торчащему горлышку урны, образуя узкий носик. Противоположные концы желоба разбегались в разные стороны и исчезали в темноте Вся конструкция в целом напоминала водосточный желоб, заканчивающийся над горлышком урны; причем, так же как и обычный водосток, этот тоже со временем потемнел от какой-то стекавшей по нему неизвестной жидкости Думитру надолго застыл, весь дрожа от ужаса и ловя раскрытым ртом воздух, глядя на это сооружение и не понимая до конца его предназначения Покрытое липким, холодным потом тело сотрясала крупная дрожь И в этот момент в затуманенном мозгу юноши вновь возник голос его мучителя..
      "Иди вперед, сын мой, - требовательно произнес этот ужасный голос. - Еще пара шагов - и тебе все станет ясно. Но соблюдай осторожность, Думитру-у-у, будь очень осторожен и не упади в обморок, не оступись, что бы ни случилось!"
      Не отрывая широко раскрытых глаз от урны, даже не мигая, юноша сделал еще два шага и оказался возле того места, где заканчивалась канавка, - возле продолговатого, похожего на разверстую могилу углубления. Когда свет от факела проник внутрь, он разглядел содержимое этой страшной ямы!
      Пики! Острые, как иглы, ржавые железные зубья! Они заполняли все пространство ужасного углубления. И тогда Думитру мгновенно догадался об их предназначении и о намерениях Ференци.
      "Вот как? Ха-ха-а-а-ха-а-а! Ха-ха-ха-ха-а-а! - Жуткий смех буквально заполнил мозг Думитру, хотя вокруг по-прежнему царила тишина. - Так стало быть, нам предстоит борьба, померяемся силой воли? Так, сынок?"
      Борьба? Думитру постарался взять себя в руки, напряг мускулы и пытался сохранить контроль над собственным разумом.
      - Я.., я не убью себя ради тебя.., не умру ради тебя.., старый дьявол! задыхаясь выкрикнул он.
      "Конечно, ты не сделаешь этого, Думитру-у-у! Даже я не в силах заставить тебя совершить подобное, во всяком случае против твоей воли. Искусство соблазна и обольщения тоже, видишь ли, имеет свои пределы Нет, ты не убьешь себя, сын мой Это сделаю я фактически я уже сделал это'"
      Думитру почувствовал вдруг, что тело его стало необычайно сильным, а разум полностью прояснился и освободился от власти Ференци Облизывая пересохшие губы, он внимательно огляделся вокруг Куда бежать? Какой путь выбрать? Где-то там, впереди, его поджидал огромный волк. Но у него в руках по-прежнему был факел, огонь которого заставит волка отступить А позади И вдруг сзади, где до этого момента было тихо и спокойно, юноше почудилось движение воздуха, словно подул невесть откуда взявшийся ветер Причиной послужили мириады хлопающих крыльев! Летучие мыши!
      И в то же мгновение Думитру почувствовал непреодолимую клаустрофобию. Даже без летучих мышей - а в том, что они возвращаются, сомневаться не приходилось - Думитру не смог бы заставить себя возвратиться обратно по дымоходу и затем пройти через подземелье замка мимо шкафов с прахом мертвых, подняться по гулкой каменной лестнице, чтобы вновь очутиться на свободе. Нет, оставался лишь один путь - вперед! А там будь что будет! Едва только показались первые летучие мыши, он пополз вперед по каменному уступу...
      ...который мгновенно провалился под тяжестью его тела!
      "А-а-а-а! - торжествующе закричал ужасный голос в голове юноши. - Даже самый крупный волк весит гораздо меньше, чем взрослый человек, Думитру-у-у!"
      Часть стены вместе с уступом, образующим букву "L", повернулась на девяносто градусов, и Думитру полетел прямо на острия пик. Раздался жуткий крик, но тут же стих, ибо пики пронзили юноше голову и тело, повредив жизненно важные органы, но не задев при этом сердце. Оно все еще продолжало биться и гнать кровь, которая толчками вытекала из множества ран растерзанного тела.
      "Ну разве не говорил я тебе, Думитру-у-у, что это будет восхитительно? И разве не обещал убить тебя?" - Сквозь невыносимые муки юноша слышал злорадные речи своего мучителя, но по мере того, как затихали страдания, слабели и звуки голоса. Это была последняя пытка, придуманная Яношем Ференци, и вскоре Думитру уже ничего не чувствовал и не слышал.
      Яноша, однако, это уже не волновало. Для него гораздо важнее была полученная теперь возможность удовлетворить свою многолетнюю страстную жажду. Во всяком случае на время. И это было для него самым главным.
      Стекая по V-образному желобу, кровь достигала отверстия над горлышком урны и попадала внутрь, питая то, что там находилось, - древний пепел, останки человека, точнее чудовища. Кровь смачивала этот бренный прах, бурлила, пузырилась, дымилась и издавала удушливый запах. Такова была химическая реакция, ужасная и невероятная, результат которой, казалось, вот-вот извергнется из горлышка урны наружу...
      ***
      Прошло немного времени. - и огромный волк вернулся. Он небрежно прошел под стаей летучих мышей, образовавших нечто вроде живого мехового потолка, осторожно преодолел то место, где сдвинувшаяся и перевернувшаяся некоторое время назад часть прохода вместе со стеной уже плавно встала на свое место, остановился и пристально посмотрел на спокойно и безмолвно стоявшую урну.
      И вдруг.., издав какой-то утробный звук, он спрыгнул в яму, прямо на каменный желоб над урной, и осторожно пополз между остриями пик к свободному от них пространству в начале стока. Там он развернулся и стал по кускам срывать с пик обмякшее, обескровленное тело Думитру.
      Закончив свое страшное дело, он выпрыгнул из неглубокой в этом месте ямы и начал вытаскивать останки юноши наружу, принося их на "площадку множества костей", где он смог наконец наесться вволю.
      Для старого волка это было обычная работа, которую ему приходилось выполнять уже не один раз.
      То же самое до него делал его отец, и отец его отца, и отец отца...
      Глава 2
      Искатели
      Румыния, Савиршин, вечер первой пятницы августа 1983 года. Кабачок "Гастстуб", приютившийся на крутом склоне горы на восточной окраине городка, в том месте, где, делая множество крутых поворотов, извилистая дорога уходит вверх и исчезает среди сосен.
      За выщербленным, потемневшим от времени, грубо сколоченным круглым деревянным столом в одном из углов бара сидели рядышком трое американцев, по виду похожих на туристов. Одеты они были довольно свободно и небрежно. Один из них курил сигарету. На столе перед ними стояли кружки с пивом местного производства, которое не было крепким, но обжигало горло и прекрасно освежало.
      Возле стойки бара сидели двое местных охотников - горцев, рядом с которыми лежали их ружья, такие старые, что их можно было с уверенностью назвать историческими реликвиями. Эти двое оживленно болтали, хлопали друг друга по спине и хвастали друг перед другом своей доблестью и удалью, причем не только на охоте, ибо чуть больше часа назад один из них вдруг с удивленным выражением отшатнулся от бара, издал какой-то невнятный звук и, пошатываясь, выбежал через дверь в серо-голубые сумерки туманного вечера. Его ружье так и осталось лежать на стойке, откуда с превеликой осторожностью его взял бармен, чтобы спрятать подальше от любопытных глаз, после чего вновь вернулся к своим обычным занятиям и продолжил мыть и протирать стаканы и кружки.
      Собутыльник ушедшего охотника, а возможно, и его сообщник в каком-либо неблаговидном деле, продолжая громко хохотать и стучать кулаками по стойке бара, допил сливовицу, оставленную его приятелем, отодвинул пустой стакан и обвел взглядом помещение в поисках дальнейших развлечений. И, конечно, тут же обратил внимание на американцев, разговаривавших за столом. Надо заметить, что они говорили как, раз о нем, но он, безусловно, этого знать не мог.
      Он заказал себе еще одну порцию, велел подать гостям за столом то, что они пожелают, и направился к сидевшим в углу американцам. Прежде чем выполнить заказ, бармен взял со стойки ружье и аккуратно положил его рядом с первым.
      - Гогошу, - проревел старый охотник, ткнув себя большим пальцем в закрытую кожаной курткой грудь. - Эмиль Гогошу. А вы кто? Туристы, наверное?
      Он говорил по-румынски, на местном диалекте, испытавшем на себе влияние венгерского языка. Все трое улыбнулись ему в ответ, правда двое из них несколько натянуто. Третий, однако, перевел им слова охотника и быстро ответил:
      - Да, мы туристы. Из Америки, из Соединенных Штатов Америки. Присядьте с нами, Эмиль Гогошу, и давайте побеседуем.
      - Вот как? - удивленно проговорил охотник. - Вы знаете наш язык? Вы служите гидом при этих двоих? Весьма полезное и прибыльное дело, правда?
      - О господи, нет же! - рассмеялся молодой человек. - Я такой же, как и они, американец, я вместе с ними.
      - Невероятно! - воскликнул Гогошу. - Как это так? Никогда раньше не слышал ни о чем подобном! Чтобы иностранцы говорили по-нашему?! Вы меня, конечно же, разыгрываете?
      Гогошу был потомственным румынским крестьянином. У него была коричневая обветренная кожа, седые, похожие по форме на бычьи рога усы, пожелтевшие посередине от постоянного курения трубки, густые длинные бакенбарды, тянущиеся до самой верхней губы, и проницательные серые глаза под нависшими седыми бровями. На нем была сшитая из кусков кожи куртка с высоким воротником, застегнутая до самой шеи, а под ней - белая рубашка с длинными рукавами. Меховая шапка прочно держалась под правым погоном куртки, а пропущенный под левым погоном полузаполненный нагрудный патронташ наискось пересекал грудь и уходил под правой рукой на спину. На широком кожаном ремне висели ножны с охотничьим ножом и несколько мешочков. Сшитые из грубой ткани штаны были заправлены в высокие, закрывающие икры, сапоги из свиной кожи. Несмотря на невысокий рост, он выглядел сильным, жилистым и очень выносливым. В целом это была весьма живописная личность.
      - Мы как раз беседовали о вас, - сказал ему переводчик.
      - Вот как? Надо же! - Гогошу переводил внимательный взгляд с одного на другого. - Обо мне? Стало быть, я привлек ваше внимание и вызвал у вас любопытство?
      - Скорее, восхищение, - ответил хитрый американец. - Вы, судя по всему, охотник, причем весьма опытный и умелый, как нам кажется. А потому вы должны знать эти горы как свои пять пальцев, или мы ошибаемся ?
      - Никто не знает их лучше, чем я! - воскликнул Гогошу, однако он при этом несомненно лукавил. - ;
      Вам нужен проводник, не так ли? - прищурившись, спросил он.
      - Возможно, - медленно кивнул головой его собеседник. - Но проводники бывают разные. Бывает и так: вы просите его показать развалины старого замка в горах, и он обещает вам с три короба, утверждает, что это будет замок самого графа Дракулы. А потом приводит вас к груде камней, похожей на развалившийся свинарник... Так вот, Эмиль Гогошу, нас действительно интересуют древние руины. Мы хотим их заснять, сфотографировать.., ну, скажем, для того чтобы лучше почувствовать атмосферу этих мест, создать соответствующее настроение.
      Бармен принес им напитки, и Гогошу откинулся на стул, выпрямив спину.
      - Так-так! Так вы, значит, хотите снимать здесь кино, один из этих фильмов? Старый вампир, преследующий в своем замке таких грудастых девушек? Да-да, я видел их, фильмы, конечно. Там, в долине, в Лугойе, есть кинотеатр. Нет, девушек я, конечно, не видел - все красивые сиськи давно уже перевелись в этих местах, скажу я вам. Остались только дряблые да высохшие. Вот так-то, ребятки! Но фильмы я видел. Так, стало быть, вот что вы ищете здесь - руины?
      Как ни странно, но после очередного выпитого стакана старый охотник даже, казалось, протрезвел, глаза его приняли более осмысленное выражение, и он внимательно, одного за другим, изучал американцев. Прежде всего того, кто был переводчиком. Этот человек его очень заинтересовал - необычная личность, особенно если учесть, что он знал местный язык. Он был высок, что-то около шести футов, строен и широкоплеч. Вглядевшись попристальнее, Гогошу пришел к выводу, что этот человек не американец, во всяком случае не чистокровный.
      - Как вас зовут? Как ваше имя? - охотник схватил молодого человека за руку и сжал ее.., но тот вдруг резко отдернул руку и спрятал под стол.
      - Джордж, - быстро ответил владелец спрятанной руки, явно недовольный проявленным к нему излишним вниманием. - Джордж Вульп.
      - Вульп? - расхохотался старый охотник и с такой силой хлопнул ладонью по столу, что подпрыгнула стоявшая на нем посуда. - О, в свое время я знавал нескольких людей под такой фамилией. Но почему Джордж? Какое отношение имеет такое имя, как Джордж, к фамилии Вульп? Ну, ладно, продолжим, и давайте говорить откровенно.., вы хотели сказать Георг, не так ли?
      И без того темные глаза собеседника потемнели еще больше, и в них возникло выражение грусти, но тут же исчезло, и молодой человек обменялся понимающим взглядом с охотником.
      - Вы очень догадливы, Эмиль, - произнес наконец он. - И весьма наблюдательны. Да, когда-то я был румыном. Это целая история, но она не слишком...
      Старый охотник упрямо продолжал внимательно изучать собеседника.
      - И тем не менее расскажите, - сказал он, не отводя пристального взгляда. Молодой человек пожал плечами и откинулся на стуле.
      - Что ж.., я родился здесь, в предгорьях, - начал он, голос его был обманчиво мягок, а когда он улыбнулся, во рту сверкнули великолепные зубы. "Такими они и должны быть, - подумал Гогошу, - у человека двадцати шести или двадцати семи лет".
      - Да, - повторил Вульп, - я родился здесь.., но сейчас от того времени остались лишь нежные воспоминания. Мой народ, мои предки принадлежали к кочевникам, что отразилось и на моей внешности. Вы ведь узнали меня по темному цвету кожи, правда? И по темным глазам?
      - Вот именно, - кивнул Гогошу. - И еще по тонким мочкам ушей, в которых прекрасно смотрелись бы золотые кольца серег. А также по высокому лбу и волчьей челюсти, так свойственным зганам. О, ваше происхождение весьма очевидно и не вызывает сомнений у того, кто способен видеть. Так что же все-таки случилось?
      - Случилось? - Вульп вновь пожал плечами. - Мои родители подались в город, осели там и превратились в рабочих, вместо того чтобы по-прежнему оставаться вольными бездельниками, какими они были всегда.
      - Бездельниками? Вы сами верите в то, что говорите?
      - Нет, но власти считают именно так. Они предоставили моим родителям квартиру в Крайове, возле новой железной дороги. Каменная кладка была старой и сотрясалась, когда мимо проходил поезд, штукатурка осыпалась со стен, туалет над нами протекал... Но они заявили, что для лентяев и бездельников и такая квартира хороша. Вот так я и жил до одиннадцати лет, играя рядом с железнодорожными путями. А потом.., однажды ночью поезд сошел с рельсов... Он врезался прямо в наш дом, проломил стену и разрушил все здание. Мне повезло я остался в живых, но все мои родные погибли. Какое-то время после этого я думал о том, что и мне лучше было бы умереть, потому что спина у меня была повреждена и я превратился в калеку. Но кто-то услышал о том, что со мной произошло. В то время существовала система обмена врачами и пациентами между Америкой и Румынией, точнее между реабилитационными центрами обоих стран. И поскольку я остался сиротой, мне было отдано предпочтение. Не так уж и плохо для бездельника, правда? Итак.., я отправился в Соединенные Штаты. И там меня поставили на ноги. Больше того, они усыновили меня, точнее двое из них. Так как я был еще маленьким мальчиком, и у меня на родине не осталось никого, - он опять пожал плечами, - им пришлось разрешить мне остаться.
      - Ах вот как! - воскликнул Гогошу. - И, стало быть, теперь вы американец. Что ж, я склонен поверить вам, но.., это очень странно, что цыгане вдруг решили отказаться от вольной кочевой жизни. Иногда их изгоняют из табора, и тогда они идут своей дорогой - ну, вы знаете, распри, споры или нечто подобное - как правило, причиной является женщина или конь - но редко кто из них переселяется в город. Что же произошло с вашими родными? Быть может, они повздорили с цыганским королем или случилось еще что-то в этом роде?
      - Не знаю, я был еще слишком мал, - ответил Вульп. - Возможно, они боялись за меня, поскольку я рос слабым и болезненным, к тому же был почти что карликом. Как бы то ни было, они ушли в ту ночь, когда я родился, бесследно исчезли и никогда не вернулись.
      - Карликом? - Гогошу удивленно приподнял бровь. - Ну, сейчас-то о вас этого не скажешь. Но вы говорите, что они исчезли бесследно, тайно скрылись? Так вот в чем дело. Все ясно. У них были какие-то сложности в таборе - я в этом не сомневаюсь. Голову даю на отсечение в том, что ваши родители были тайными любовниками и что она была обещана в жены другому. А когда вы появились на свет, он ее просто украл. Такое нередко случается.
      - Весьма романтическое предположение, - заметил Вульп. - Впрочем, кто знает.., может быть, вы и правы...
      - Бог мой, какие же мы невежливые! - воскликнул вдруг Гогошу, жестом подзывая к себе бармена. - Мы тут с вами оживленно болтаем на своем языке, совершенно забыв о ваших спутниках. Позвольте мне заказать для всех выпивку, а после этого мы познакомимся и обсудим все обстоятельства. Хотелось бы мне все-таки узнать, зачем именно вы сюда приехали, что я могу для вас сделать и сколько вы мне заплатите, если я проведу вас туда, где находятся настоящие развалины.
      - Напитки за наш счет, - возразил ему Вульп. - И, пожалуйста, не спорьте. И вообще, нам за вами не угнаться, Эмиль Гогошу! Давайте остановимся хотя бы на время, иначе все мы окажемся под столом, раньше чем успеем все выяснить и обсудить. А что касается знакомства и обстоятельств дела, то здесь все очень просто.
      - Этого великана, - хлопнув по плечу сидевшего рядом с ним американца, сказал он, - зовут Сет Армстронг. Он из Техаса. Они там все такие большие, Эмиль. Надо заметить, что и сам штат очень обширен, он втрое превышает по размерам Румынию.
      На Гогошу эти слова произвели заметное впечатление. Он пожал руку Армстронгу и внимательно оглядел его с головы до ног. Техасец был высоким, ширококостным, с честными голубыми глазами на открытом лице, соломенного цвета довольно жидкими волосами, длинными и тонкими руками и ногами. Над широким выразительным ртом и тяжелым мясистым подбородком располагался крупный длинный нос. Обладая ростом чуть меньше семидесяти восьми дюймов, Армстронг, даже сидя на стуле, был на голову выше всех остальных.
      - ух ты! - воскликнул охотник. - Да этот Техас должен быть действительно очень большим, если все его обитатели такие же великаны, как этот!
      Вульп перевел его слова, затем кивнул в сторону своего второго спутника.
      - А это Рэнди Лаверна из Мэдисона, штат Висконсин. Там нет таких гор, как эти, но, поверьте, холода бывают не меньшими.
      - Холода? - переспросил Гогошу. - Ну, этот-то, по-моему, от них страдать не должен. У него столько мяса на костях, что можно только позавидовать. Он, должно быть, обладает отменным аппетитом и любит хорошо поесть, но в горах это ему только помешает. Что касается меня, то я могу просто прилипнуть к отвесной скале и ползти по ней, как улитка. А вот ему излишний вес сослужит плохую службу - он непременно рухнет вниз.
      Вульп перевел, и Лаверна в ответ добродушно рассмеялся. Он был самым молодым и маленьким (точнее - коротеньким) из американцев. На вид ему можно было дать лет двадцать пять. Он был веснушчат, толст и всегда голоден. Над круглым лицом вились рыжие волосы, зеленые глаза светились весельем и дружелюбием, а когда он смеялся, возле глаз и рта появлялись морщинки. Однако в его внешности абсолютно отсутствовала рыхлость или мягкость. Огромные руки, доставшиеся ему в наследство от кузнеца отца, были несомненно очень сильными.
      - Прекрасно! - воскликнул Джордж Вульп. - Теперь мы познакомились друг с другом, или, во всяком случае, вы знаете, кто мы. А что вы можете рассказать о себе, Эмиль? Мы знаем лишь то, что вы - охотник, и больше ничего.
      - А больше и рассказывать нечего, - ответил Гогошу. - Я не нуждаюсь в иных занятиях. В Илие у меня есть маленький домик, где меня ждет женщина. Летом я охочусь на кабанов и продаю их мясо владельцам мясных лавок, а шкуры скорнякам и сапожникам. Зимой я добываю меха - убиваю лис. А иногда меня нанимают, чтобы выследить и убить волка. Вот таким образом я зарабатываю себе на жизнь, но и только. А сейчас я, возможно, стану проводником. Почему бы и нет? Ведь я знаю эти горы не хуже, чем гнездящиеся на их вершинах орлы.
      - Вам также известно, где находятся руины замка. И вы покажете их нам?
      - Замков здесь полным полно. Но, как вы правильно заметили, проводники проводникам рознь. Точно так же и замки бывают разными. Вы справедливы и в другом: вам кто угодно может показать груду камней и утверждать, что это и есть развалины замка. Но только я, Эмиль Гогошу, могу провести вас к развалинам настоящего замка.
      Армстронг и Лаверна, догадавшись, о чем идет речь, заволновались.
      - Послушайте, Джордж, - со своим техасским выговором обратился к нему Армстронг. - Объясните ему, что он попал в самую точку, заговорив о Дракуле и вообще о вампирах.
      - - В Америке, как и во всем мире, - начал рассказывать охотнику Вульп, Трансильвания и Южные Карпаты вызывают очень большой интерес. И в большей степени не благодаря своей удивительной красоте и изолированности от остального мира, а благодаря связанным с ними легендами. Вот вы говорили о Дракуле, ведущем свое происхождение от Влада Пронзающего, жившего в далекие времена.., но знаете ли вы, что каждый год туристы толпами устремляются на родину великого Дракулы, чтобы посетить те замки, где, по слухам, он жил. Это и в самом деле весьма прибыльный бизнес, и мы хотим сделать его еще более прибыльным.
      - Еще бы! - ответил Гогошу. - Да эта страна полна старинных обычаев, обрядов, легенд и поверий. И один из героев их - Влад Пронзающий. - Он наклонился ближе и понизил голос, а глаза его при этом широко раскрылись и сделались совершенно круглыми. - Я могу показать вам замок, который является едва ли не ровесником этих гор. Груда разбитых камней до сих пор вызывает у людей такой страх, что и сейчас туда никто не отваживается ходить. К развалинам замка нет даже тропинок, они, подобно побелевшим от времени костям, освещаются по ночам луной под сенью мрачных и таинственных скал. Вот так-то! Он откинулся на стул и с удовлетворением наслаждался выражением, возникшим на лицах его собеседников.
      - ух ты! - воскликнул Рэнди Лаверна, после того как Вульп перевел слова охотника. И уже более спокойным тоном спросил:
      - Но.., вы уверены в том, что все это правда и замок настоящий?
      Охотник понял его вопрос. Он нахмурился и, глядя прямо в глаза Лаверне, попросил Вульпа перевести ему следующее:
      - Передайте ему, что последнего человека, назвавшего меня лжецом, я просто-напросто пристрелил. И еще скажите, что в тех развалинах, о которых знаю я, и по сей день живет охраняющий их огромный серый волк. Я знаю, что говорю, потому что уже пытался подстрелить его.
      Вульп стал переводить, но где-то на середине охотник со смехом прервал его.
      - Ну, ну, молодой человек, не стоит относиться к этому так серьезно. И не принимайте мои угрозы близко к сердцу. Я понимаю, что мой рассказ может показаться вам диким, но тем не менее он абсолютно правдив. Вы можете сами во всем убедиться, если заплатите за мои труды и время. Ну, что вы на это скажете?
      Вульп предупреждающе поднял руку, и, прежде чем он успел убрать ее, что-то в этой руке показалось старому охотнику странным. Нечто необычное почудилось ему еще тогда, когда Вульп похлопывал по плечу Армстронга и особенно в тот момент, когда Гогошу пожимал эту руку. Необычным было и то, что молодой человек будто бы стеснялся вида своих рук и все время старался их прятать.
      - Не спешите, - сказал Вульп. - Давайте сначала убедимся, что речь идет именно о том месте, которое мы ищем.
      - Именно о том? - озадаченно переспросил охотник. - Вы что, думаете, таких мест здесь великое множество?
      - Я имел в виду, - объяснил Вульп, - являются ли развалины замка, о которых говорите вы, и те, о которых слышали мы, одними и теми же.
      - Сомневаюсь. С уверенностью могу сказать, что этот замок вы не найдете ни на одной современной карте. Думаю, что власти решили, что если они не будут упоминать о нем вообще, то рано или поздно о нем забудут, и он тихо и незаметно постепенно исчезнет с лица земли. Нет-нет, я совершенно убежден, что об этом замке вы не слышали никогда.
      - Что ж, это мы сейчас выясним, - отозвался Вульп. - Видите ли, жизнь, дела и те места, где жил настоящий Дракула, - то есть я имею в виду валашского князя, чье имя унаследовал Дракула, - подробно отражены и отмечены в летописях и хрониках, а следовательно, абсолютно достоверны. Англичанин превратил исторический факт в литературное произведение и таким образом дал толчок к возникновению легенды. Потом был еще француз, тоже написавший о расположенном в Карпатах замке и подаривший миру еще пару легенд. И, наконец, то же самое сделал американец Дело в том, что этот американец - имя его все равно вам ни о чем не скажет - с тех пор стал очень знаменитым. Если бы нам удалось отыскать именно тот замок.., кто знает, может быть, интерес к Дракуле и легендам о нем возродился бы с большей силой. Вот вы упомянули о туристах! Да они в этом случае валом сюда повалят! И как знать, вполне возможно, что вы, Эмиль Гогошу, станете здесь главным гидом! Гогошу задумчиво пожевывал усы.
      - Да... - наконец иронически откликнулся он, но глаза его при этом загорелись от жадности. Почесав нос, он заговорил снова:
      - Прекрасно! Так что вы хотите узнать? И как мы поступим, что решим, если окажется, что тот замок, который известен мне, и тот, который ищете вы, - одно и то же?
      - Все может оказаться гораздо проще, чем вы думаете, - ответил Вульп. Скажите, к примеру, когда был разрушен ваш замок и сколько примерно лет он лежит в руинах?
      - О, он взлетел на воздух задолго до того, как я появился на свет! - пожал плечами Гогошу. И был немало удивлен, заметив, что при этих словах Вульп сильно вздрогнул. - В чем дело?
      Однако американец уже переводил сказанное им своим спутникам, и на лицах тех тоже отразились удивление и любопытство. Наконец Вульп вновь обернулся к охотнику.
      - Вы сказали "взлетел на воздух", тем самым имея в виду, что его.., взорвали?
      - Да, разбомбили, - хмуро ответил Гогошу. - Когда рушится стена, она падает вниз, и все. А там стены разлетелись на куски, и осколки разбросало далеко вокруг.
      Вульп теперь очень разволновался, но всеми силами старался скрыть это.
      - А у того замка было название? Кто владел им перед тем, как его взорвали? Это может оказаться очень важным.
      - Название? - Гогошу потер лицо, пытаясь сосредоточиться, потом постучал себя по лбу, откинулся на спинку стула, но в конце концов отрицательно покачал головой. - У моего деда имелись старые карты, - сказал он. - На них было обозначено его название. Именно на этих картах я впервые увидел его и тогда же решил непременно посмотреть на этот замок. Но само название.., нет, не могу вспомнить. Вульп перевел.
      - Карты, похожие на эту? - спросил Армстронг, доставая копию карты старой Румынии и расправляя ее на столе. На ней тут же возникло пятно от пролитого пива, но во всех других отношениях карта была превосходной.
      - Да, именно такие, - кивнул Гогошу, - но гораздо более старые. Это всего лишь копия. Дайте-ка мне посмотреть. Он разгладил руками карту и внимательно вгляделся в несколько мест. - Нет, он не указан. Мой замок здесь не обозначен. На его месте ничего нет. Что ж, это вполне естественно и объяснимо. Очень мрачное место. Все как я и говорил: они предпочитают забыть о нем навсегда. Вот вы упомянули о легендах. Но вы не знаете и половины из них! Ax! - он отпрянул и обеими руками сжал лоб.
      - Господи! - воскликнул Лаверна. - С вами все в порядке?
      - Да.., все в порядке.., да... - ответил Эмиль Гогошу и добавил, обращаясь к Вульпу:
      - Теперь я вспомнил! Джордж, я вспомнил! Он назывался... Ференци! У Вульпа и его спутников отвисли челюсти.
      - Господи! - снова произнес Лаверна, но на этот раз шепотом.
      - Замок Ференци? - переспросил Армстронг, наклоняясь вперед и хватая за руку Гогошу.
      - Да, именно так, - кивнул охотник, - вы ищете его, не так ли?
      Вульп и его спутники откинулись на стульях и уставились друг на друга. Все они выглядели озадаченными, смущенными или просто очень удивленными.
      - Да, мы ищем именно его, - наконец промолвил Вульп. - Вы проведете нас к нему? Мы сможем пойти туда завтра?
      - О, будьте уверены! Я сделаю, это, - сказал Гогошу. - Конечно же за плату.
      И тут он посмотрел на руки Вульпа, лежавшие на столе, придерживая в расправленном состоянии карту. Вульп проследил за его взглядом, но на этот раз даже не попытался спрятать руки. Вместо этого он лишь приподнял одну бровь.
      - Несчастный случай? - спросил старый румын. - Если так, то вас неплохо заштопали.
      - Нет, - ответил Вульп. - Это не несчастный случай. Я таким родился. Мои родители приучили меня прятать их. Именно так я поступаю до сих пор. Исключение делаю лишь для своих друзей...
      ***
      Солнце из-за гор поднялось с опозданием, уже окруженное раскаленной дымкой. В восемь тридцать утра трое американцев с нетерпением поджидали Гогошу на пыльной дороге возле кабачка. Возле ног у них стояли сумки, головы прикрывали кепи, а темные очки предохраняли глаза от яркого солнечного света. Старый охотник обещал подхватить их здесь в назначенное время, хотя они не были уверены в том, что правильно поняли значение его слов.
      Рэнди Лаверна едва успел осушить бутылочку пива и поставить ее возле порога кабачка, когда они услышали лязг и шум мотора приближавшегося местного рейсового автобуса. Это было настолько странное, почти фантастическое явление в здешних местах, что его непременно следовало сфотографировать. Сет Армстронг достал фотоаппарат и принялся снимать старый, потрепанный и побитый автобус, показавшийся из-за сосен и медленно спускавшийся по серпантину по направлению к кабачку. Зрелище можно было назвать весьма неординарным: совершенно лысые покрышки на колесах, трясущийся и дребезжащий капот, облако сизого дыма, изрыгаемого мотором, грязные, засиженные мухами стекла окон. Ветровое стекло было сплошь покрыто пятнами засохшей крови миллионов разбившихся о него насекомых. Из неплотно закрытой, болтавшейся передней двери высунулся с широкой улыбкой на обветренном лице Эмиль Гогошу и принялся размахивать руками, приглашая американцев в автобус.
      Развалюха наконец дернулась и остановилась. Шофер кивнул им с усмешкой и поднял в руке рулон билетов из коричневой бумаги. Гогошу вышел и помог всем троим закрепить вещи на специальной подножке, тянущейся по всей длине этой живописного вида древней машины. Наконец они оказались внутри, заплатили за проезд и уселись, точнее рухнули на продавленные сиденья, когда шофер переключил передачу и нажал на педаль, трогаясь с места, чтобы спуститься дальше по склону.
      - О'кей, - переведя дыхание, заговорил Джордж Вульп, оказавшийся рядом с Гогошу. - Куда же мы направляемся ?
      - Плата вперед, - ответил охотник.
      - Слушай, старик, - возмутился Вульп, - похоже, ты нам не слишком-то доверяешь!
      - Ну, не такой уж я и старик, - парировал Гогошу. - Мне всего лишь пятьдесят четыре года. Я еще силен и вынослив. Однако жизнь уже научила меня тому, что иногда лучше заранее получить свои денежки. Доверие или недоверие не имеет к этому никакого отношения. Просто я не хочу, чтобы вы сорвались с горы с моими деньгами в кармане, вот и все! - Увидев выражение лица Вульпа, он громко расхохотался, но тут же успокоился и заговорил уже другим тоном:
      - Мы идем в Липову, а там сядем на поезд до Себиша. Затем постараемся нанять повозку до деревни Халмагиу. А оттуда уже станем подниматься в горы. Фактически это окружной путь. Вы понимаете, что я имею в виду? Мы пойдем туда не напрямик. Дело в том, что отсюда до замка по прямой, пожалуй, не более пятидесяти километров. Но мы не вороны и по прямой лететь не можем. Вот почему, вместо того чтобы пойти через Зарундули, мы двинемся в обход их. Мы не можем пересечь их напрямик - там нет дорог. А Халмагиу - прекрасный отправной пункт, для того чтобы начать восхождение. И, пожалуйста, не пугайтесь и не волнуйтесь: подъем не составит труда, он совсем несложен, во всяком случае днем, уж если такой "старик", как я, способен его совершить, он будет совсем прост для вас, как для горных козлов.
      - А разве мы не могли бы проделать весь путь от Савиршина на поезде? поинтересовался Вульп.
      - Ах, если бы такой поезд был! Но его просто нет. Не будьте столь нетерпеливы. Мы так или иначе непременно туда доберемся. Вы сказали, что должны быть в Бухаресте через шесть дней, чтобы успеть на нужный вам самолет? Так в чем же дело? Зачем спешить? Насколько я понимаю, мы окажемся в Себише еще до полудня, если успеем пересесть в Липове. Вполне возможно, что от Себиша до Халмагиу пойдет автобус, который доставит нас до места не позднее половины третьего дня. Либо мы наймем что-нибудь - телегу, повозку или что-либо в этом роде... В этом случае мы припозднимся, и тогда нам понадобится место для ночлега. Если мы окажемся там после четырех часов дня, будет уже слишком поздно... Если, конечно, вас не привлекает перспектива ночевки в горах...
      - Нет, это нас совершенно не устраивает.
      - Еще бы, - ухмыльнулся Гогошу. - Такие, как вы, ходят в горы только в хорошую погоду. А погода, кстати, прекрасная. Правда, для меня слишком жаркая. В общем, проблем у нас возникнуть не должно. У нас есть большая банка венгерских консервированных сосисок, буханка черного хлеба, бутылка дешевой сливовицы и несколько банок пива. Уверяю вас, что ночь, проведенная под звездным небом возле ярко горящего костра под сенью высокого утеса, где от сосен исходит неповторимый запах смолы, пойдет вам троим только на пользу и доставит несравнимое удовольствие. Ваши легкие получат райское наслаждение. Все это было высказано вполне доброжелательно и звучало весьма заманчиво.
      - Посмотрим, посмотрим... - ответил ему Вульп. - А пока мы заплатим вам половину обещанной суммы.
      Остальное вы получите тогда, когда мы наконец увидим те развалины, о которых вы говорили.
      Он вытащил пачку лей и отсчитал купюры. Такую сумму Гогошу за целый месяц не зарабатывал, однако для американца эти, деньги были весьма незначительны. В довершение всего Вульп насыпал в сложенные ладони охотника кучу медных монет, которые американцы вообще считали не иначе как железками. Гогошу тщательно все пересчитал и спрятал, стараясь сохранять невозмутимый вид, однако это удавалось ему с большим трудом. В конце концов он все же расплылся в широкой довольной улыбке и облизал губы.
      - Этого вполне хватит на выпивку, - произнес он и тут же торопливо добавил:
      - Хотя и ненадолго. Ну, вы меня, конечно, понимаете?
      - О да, конечно, я вас понимаю, - улыбнулся Вульп, откидываясь на сиденье.
      Сзади послышались возбужденные голоса Армстронга и Лаверны, которые старались перекричать лязг и рокот мотора. Впереди сидела пожилая женщина, державшая на коленях корзинку, в которой кудахтали куры. Через проход от нее двое молодых крестьян - оба нескладные и неуклюжие - обсуждали возможные причины мора, напавшего на домашнюю птицу, и о чем-то спорили, тыкая пальцами в потемневший от времени номер "Сельскохозяйственной жизни Румынии". В задней части автобуса сидела еще какая-то семья, все члены которой были щеголевато и нарядно одеты, но выглядели при этом несколько смешно и нелепо - новые модные костюмы и платья им явно не шли. Вероятно, они ехали на свадьбу или на какое-то другое семейное торжество.
      Американцам - спутникам Вульпа - все это казалось странным и забавным, но у самого Джорджа - то есть у Георга - было такое ощущение, что он.., возвратился домой. Да, он снова был дома. И все же он чувствовал себя озадаченным, сбитым с толку, и его не покидало какое-то горькое ощущение.
      Эти чувства охватили его, едва лишь он сошел с трапа самолета две недели тому назад, хотя ему казалось, что с того дня, когда врач отвез его в Америку, все эмоции в нем умерли. Точнее, ему хотелось избавиться от горьких мыслей, преследовавших его с того момента, когда он остался сиротой. В первые годы своего пребывания в Америке он возненавидел Румынию и при каждом упоминании о ней и о своем происхождении впадал в глубочайшую депрессию. Возможно, это послужило одной из причин его теперешнего приезда - он хотел навсегда избавиться от тяги к этому месту, стряхнуть с него завесу тайны, чтобы наконец суметь сказать: "Здесь не было ничего важного для них.., здесь не осталось ничего важного для меня.., я навсегда уехал отсюда!"
      Иными словами, он не сомневался в том, что эта страна и эти места заставят его вновь испытать горечь и повергнут в депрессию, но уже в последний раз. А потом он навсегда освободится от всего этого, оно уйдет и больше никогда не вернется, забудется навеки. Ему казалось что, когда он сойдет с трапа самолета и оглядится вокруг, он найдет в себе силы пожать плечами и сказать себе: "Кому все это нужно?"
      Однако он ошибался...
      Боль быстро прошла, а на смену ей пришло иное ощущение, как будто Румыния, его родная страна, мгновенно захватила его в свои сети и заявила ему:
      "Ты всегда был частью меня. В тебе течет древняя кровь твоих предков. Здесь твои корни. Ты принадлежишь этой земле, а она принадлежит тебе".
      Особенно остро он почувствовал это здесь, возле самых гор, на пыльных дорогах и проселках, среди долин и лесов, неподалеку от высокогорных троп, горных перевалов и утесов, от заповедных и всегда пустынных скал, достающих до самого неба. О эти темные леса, заброшенные и удаленные от всей земли! Они будто всегда были с ним, у него в крови. Казалось, он даже слышал, как они шумят, подобно морскому приливу, и зовут его. Во всяком случае, он определенно слышал чей-то зов...
      - Объясните-ка мне еще раз, - обратился к нему Гогошу, толкая его локтем в бок.
      Вульп вздрогнул и вернулся к действительности, вновь осознав, что находится в автобусе, о чем он совершенно забыл, когда мысли и воспоминания унесли его далеко отсюда.
      - Что? О чем рассказать?
      - Зачем вы здесь? Что вам все-таки нужно? Будь я проклят, если понимаю, что это у вас за фантазии относительно вампиров, и почему они вас так интересуют?
      - Да нет, - покачал головой Вульп. - Это они приехали сюда именно за этим. - Он кивнул в сторону двоих сидевших сзади. - Но для меня это лишь один из поводов к возвращению. На самом деле... Ну, я думаю, что мне действительно очень хотелось взглянуть на те места, где я родился. Хотя я и жил мальчиком в Крайове, но горы - это совсем другое. Именно здесь.., мне казалось, здесь, в горах, я найду то, что мне нужно. Теперь, когда я их увидел, я получил удовлетворение. Теперь я знаю, что это такое и кто я такой. Теперь я могу уехать и никогда больше не думать об этом.
      - И все же расскажите о другой причине вашего появления здесь, - настаивал охотник. - Обо всем, что касается разрушенных замков и всего такого.
      Вульп вздохнул, пожал плечами и постарался объяснить все как можно лучше:
      - Все это очень романтично. И вы как никто должны понять меня, Эмиль Гогошу. Ведь вы же румын! Вы говорите на местном румынском наречии и живете на земле, которая полна романтики! О, я не имею в виду романтичность юности мальчиков и девочек! Нет, я говорю о романтике тайны, о романтических историях, легендах и преданиях. О той дрожи, которая охватывает всех нас, когда речь идет о нашем прошлом, когда мы пытаемся уяснить себе, кто мы такие и откуда идут наши корни. О таинственной силе звезд, о мирах, находящихся за пределами нашего понимания, о тех землях, которые существуют в нашем воображении и которым мы не знаем названия. Сведения о них нам могут дать лишь старинные книги или обрывки древних, рассыпающихся от времени карт. Вот как, например, вы вдруг вспомнили название замка, о котором шла речь.
      Я говорю о романтике поиска старинных легенд и попыток проследить и раскрыть их происхождение, которая заражает людей подобно лихорадке. Ученые отправляются в Гималаи на поиски йети или охотятся за снежным человеком в лесах Северной Америки. Вы, наверное, слышали, что в Шотландии есть озеро, глубины которого ежегодно исследуют эхолотами в надежде обнаружить доказательства обитания там доисторического существа.
      Привлекательность поисков подобных ископаемых состоит в возможности доказательства вечного существования, мира и наличия жизни на Земле в прежние времена. Человек испытывает пристрастие к исследованиям, заглядывает под каждый камень, отказывается верить в случайные совпадения и в конце концов доказывает со всей очевидностью, что ничто в этом мире не происходит случайно, каждое событие имеет не только причину, но и следствие.. Для него это потребность души, он ощущает таинственную прелесть в том, чтобы, столкнувшись с непонятным или загадочным, разобраться во всем досконально, первым установить связь времен и событий.
      Ученые изучили останки ископаемых рыб, существовавших на Земле примерно шестьдесят миллионов лет назад, и вскоре установили, что подобные им виды рыб и в наше время ловят в глубоких водах неподалеку от острова Мадагаскар. Когда люди заинтересовались историей Дракулы - героя литературного произведения, то с удивлением вдруг узнали, что когда-то на свете действительно жил Влад Пронзающий.., и они захотели выяснить о нем как можно больше. А ведь, вполне возможно, о нем все забыли бы окончательно, если бы автор романа непроизвольно или намеренно - не напомнил о нем и не возродил его к жизни. И теперь нам о нем известно как никогда много.
      В шестом веке в Англии вполне мог жить король Артур. Люди по сей день разыскивают свидетельства его реального существования. Хотя, вероятно, он был всего лишь героем легенды, порождением человеческого воображения.
      В наши дни в Америке, на другом конце света, организован целый ряд обществ, объединяющих любителей изучения подобных легенд и преданий. Членами одного из таких обществ являемся и мы - я, Армстронг и Лаверна. Наши герои писатели далекого прошлого, создававшие произведения о разного рода ужасах. Таких, как они, в наше время немного. Это люди, обладавшие воображением и умением видеть чудеса, старавшиеся рассказать о них другим с помощью своих творений.
      Так вот. Пятьдесят лет назад один американский автор написал роман ужасов. В нем он упомянул о расположенном где-то в Трансильвании замке, называя его замком Ференци. Согласно его версии, замок был разрушен некими таинственными силами в конце 1920-х годов. Мы с друзьями приехали сюда, чтобы выяснить, существуют ли на самом деле руины этого замка. И тут вы говорите, что они совершенно реальны и что вы можете проводить нас прямо к ним и показать эти древние разрушенные камни. Это великолепный пример того, о чем я говорил перед этим.
      Однако если вы по натуре романтик.., знаете, за всем этим можно увидеть гораздо большее. Нам ведь известно, что имя Ференци весьма знакомо в здешних местах. Упоминания о нем мы встречали в истории далекого прошлого - имя Ференци носили венгерские, валашские и молдавские бояре. Видите ли, мы провели некоторые исследования. Но то, что мы встретили вас.., знаете, это просто великолепно! Даже если те руины, которые вы нам покажете, окажутся развалинами не того замка, который мы ищем, нашу встречу все равно можно считать чудесной Ах, какую прекрасную историю сможем мы поведать членам нашего общества по возвращении домой! Вы представляете?!
      Гогошу почесал в затылке и непонимающе уставился на Вульпа.
      - Вы понимаете меня?
      - Я не понял ни единого слова, - ответил старый охотник.
      Вульп со вздохом откинулся на сиденье и закрыл глаза. Он понял, что напрасно теряет время. К тому же он плохо спал прошлой ночью и теперь надеялся вздремнуть хоть немного в автобусе.
      - Что ж, тогда просто выбросьте все сказанные мною слова из головы, сонно пробормотал он.
      - Именно так я и сделаю, - выразительно ответил Гогошу. - Романтика, говорите? Я давно со всем этим покончил. В свое время я тоже испытывал нечто подобное, но все давно закончилось. О чем вы говорите? О длинноногих девушках с колышущимися грудями? Бог мой! Да пусть злобные кровопийцы в своих мрачных замках забирают их всех! Мне нет до этого дела!
      Уже начинающий засыпать Вульп в ответ лишь промычал что-то нечленораздельное.
      - Что вы сказали? - повернулся к нему Гогошу, но молодой человек уже спал. Или притворялся спящим. Гогошу хмыкнул и отвернулся.
      Вульп приоткрыл один глаз и увидел, что старый охотник занялся каким-то своим делом. Он снова закрыл глаза, устроился поудобнее и предался размышлениям, а вскоре и в самом деле заснул...
      ***
      Для Джорджа Вульпа путешествие прошло почти незаметно. Почти все время он находился в каком-то ином мире, погруженный в свои сны.., очень странные по большей части. Однако стоило ему открыть глаза, что он время от времени делал, когда поездка по той или иной причине прерывалась, как тут же эти сны мгновенно забывались, напрочь исчезали из памяти. И чем ближе он подъезжал к месту назначения, тем все более удивительными, необычными и непонятными становились эти сны Как и любые сны, они были сюрреалистичны и в то же время парадоксально реальны Самое удивительное, что они при этом были не визуальными, а исключительно мысленными, воображаемыми.
      Вульп даже подумал, что это родная земля зовет его, и эта мысль постоянно присутствовала и доминировала на границе его спящего сознания. Только теперь речь шла не о Румынии вообще и даже не о Трансильвании как таковой, а о совершенно конкретном месте, о том, которое можно было считать местом его рождения. Объектом мысленного притяжения являлся, несомненно, тот замок, который обещал показать им Гогошу и который вдруг обрел собственный мрачный и суровый голос, звучавший тем не менее, как ему казалось, с оттенком нетерпения...
      "Я знаю, что ты уже рядом, кровь от крови, плоть от плоти моей, сын моих сыновей. Я жду тебя, как продолжал ждать все эти столетия, чувствуя, как поглощают меня эти мрачные, нависающие вокруг горы. И вот.., блеснул, наконец, во тьме луч света. С того момента, когда он сверкнул впервые, - с того дня, когда ты родился, - прошло более четверти века. И по мере того как ты рос, этот свет становился все ярче и ярче. Но потом.., я испытал горечь и разочарование. Источник света был унесен далеко, сам свет потускнел и превратился в мерцающую точку, а потом и совсем исчез. Я думал, что твой огонь потух.., или, во всяком случае, находится вне пределов досягаемости для меня. И вот тогда, собрав все силы, я начал искать тебя и наконец обнаружил твое слабое свечение в далеких землях. Но я тогда еще не был уверен - возможно, мне это лишь казалось, потому что я очень хотел найти тебя... А потому.., мне оставалось только ждать...
      О, как легко, сын мой, ждать тому, кто уже мертв и чьи надежды исчезли навсегда! У него остается хоть какое-то интересное занятие! Но гораздо тяжелее переносит это тот, кто бессмертен, кто заперт в ловушке и находится где-то посередине между бьющей ключом суетной жизнью и холодной, вечной тишиной всеми забытой, преданной проклятию могилы, тому, кто пребывает одновременно и там и там, но при этом лишен всего, даже права на собственную легенду о его славной жизни.., да-да! Лишен даже возможности появляться в кошмарных снах людей, хотя вполне заслужил в них свое место... В подобной ситуации мозг превращается в часы, отсчитывающие минуту за минутой часы одиночества, и следует научиться подстраивать маятник таким образом, чтобы он не вышел из строя. Да-да, именно так, ибо разум уже находится в равновесии, и если позволить ему и дальше напряженно работать, он в конце концов постепенно разрушится, что непременно приведет к безумию.
      Да-а-а. Я уже пережил этот ужас, сознание того, что неизбежно сойду с ума и навсегда избавлюсь от своих снов, от мечты о воскрешении, от надежды вновь.., вновь стать тем, кем я когда-то был при жизни...
      Что это? Неужели я испугал тебя? Я почувствовал, что ты весь сжался и пытаешься убежать от меня. Или я ошибаюсь? Нет, этого просто не может быть! Ведь я же твой предок, твой дед.., нет, даже, можно сказать, твой отец! Кровь, текущая в твоих жилах, когда-то текла во мне! Кровь жизни, долгой и вечной! Между тобой и мной не может быть, не должно быть никакой пропасти, кроме разве что той, которая обусловлена прошедшими веками. Вполне возможно, что мы с тобой одно целое. О да, такое весьма вероятно! Я не сомневаюсь, что мы.., будем.., друзьями.., вот увидишь..."
      - Друзьями? - пробормотал во сне Вульп. - С духом этого места?
      "С духом?.. А-а-а-.., понимаю... Ты думаешь, что я лишь эхо, отголосок прошлого? Навсегда вырванная трусливыми людишками страница истории?
      Мрачные летописи, сколотые с мраморных руин, соскобленные и растертые в прах лишь только потому, что читать кому-то их было не слишком приятно. Ференци исчез, и кости его истлели, но дух его, его призрак неприкаянно бродит среди обширных развалин его собственного замка. Король умер! Да здравствует король! Вот как? Ты не можешь допустить даже мысли о том, что я.., о том, что я по-прежнему существую? О том, что я всего лишь сплю - точно так же, как ты сейчас, и нуждаюсь только в пробуждении".
      - Ты не более чем сон, - ответил Вульп. - И это мне следует проснуться.
      "Сон? Ах вот как? Ха-ха-ха! Сон, сумевший перенестись на другой конец света, чтобы наконец вернуть тебя домой! В таком случае этот сон обладает большими возможностями и великой властью и вполне может вскоре превратиться в реальность, Георг..."
      - Джордж! - Эмиль Гогошу грубо ткнул Вульпа в бок. - Господи, ну что за соня!
      - Джордж! - Сету Армстронгу и Рэнди Лаверне удалось наконец его разбудить. - Боже, да ты проспал почти весь день!
      - А? Что?
      Сон Вульпа мгновенно улетучился, и он вновь оказался в реальности. И очень вовремя, ибо уже чувствовал, что сон засасывает его, уводит все дальше и дальше. Он помнил, что разговаривал с кем-то, но не более того. Хотя все происходившее во сне казалось вполне реальным. Однако.., сейчас он даже не смог вспомнить, что это было и о чем шла речь.
      - Где мы находимся? - спросил он, тряхнув головой и облизывая пересохшие губы.
      - Почти на месте, приятель, - ответил Армстронг. - Именно поэтому мы тебя и разбудили. Ты уверен, что с тобой все в порядке? уж не подхватил ли ты какую-нибудь лихорадку? Какую-нибудь местную болячку?
      - Нет, со мной все в порядке, - отрицательно покачал головой Вульп. Думаю, что это просто необходимость наверстать наконец упущенное и хорошенько выспаться, поскольку у меня давно не было такой возможности. Вот почему я несколько потерял ориентацию в происходящем.
      На него нахлынули обрывки воспоминаний.., вот они садятся на поезд в Липове.., трясутся, сидя в кузове разболтанного грузовика по дороге в Себеш, платят несколько бани за возможность проделать часть пути до Халмагиу на куче сена, наваленного на, казалось, возникшую из далеких веков тележку с деревянными колесами, в которую запряжен осел...
      - Наш возница едет вон туда, - сказал Лаверна, указывая на дорогу среди деревьев. - В Вирфурилео - там он живет, и там его конечная остановка. А Халмагиу в той стороне. - И он махнул рукой в сторону другой дороги.
      - Всего лишь семь-восемь километров, - вступил в разговор Гогошу. - Мы можем добраться туда за час. Все зависит от вашего желания и способности быстро передвигаться. У нас останется еще масса времени, для того чтобы стряхнуть с себя дорожную пыль, перекусить и промочить горло, а потом подняться в горы, прежде чем стемнеет. Или мы можем взять с собой еду и разбить лагерь прямо среди руин - там мы поедим и переночуем. Представляете, какие интересные рассказы вы привезете с собой, когда вернетесь в Америку? Так или иначе - решать вам.
      Отряхнув прилипшее к одежде сено, они навьючили на себя поклажу и попрощались с возницей, махая ему руками вслед до тех пор, пока он не скрылся вместе со своей тележкой за поворотом лесной дороги. Тогда и они отправились в путь. Рэнди Лаверна откупорил бутылку пива, сделал глоток и передал ее Вульпу, который лишь прополоскал пивом рот.
      - Мы почти у цели, - со вздохом произнес Армстронг, неуклюже пытаясь угнаться за быстро идущим вперед Гогошу. - И если это место хотя бы наполовину заслуживает того, что о нем говорилось...
      - Надеюсь, что так и будет, - спокойно ответил Вульп и нахмурился, ибо в глубине души он был твердо уверен в том, что все будет именно так.
      - Что ж, скоро мы это узнаем, Джордж, - откликнулся Лаверна, быстро перебирая своими коротенькими ножками, чтобы не отстать от других.
      И вдруг откуда-то из тайного уголка мозга до Вульпа донеслось:
      "О, да.., теперь уже скоро.., совсем скоро, сын мой! Теперь уже скоро, Гео-о-орг..."
      ***
      Меньше чем через пять миль они достигли своей цели, причем переход их вовсе не утомил, ибо на прошлой неделе американцы прошли раз в двадцать больше. Они прибыли в Халмагиу в середине дня, нашли для себя место, где будут проводить следующую ночь (не ближайшую, а именно следующую, поскольку Гогошу уговорил их провести предстоящую ночь в горах), умылись, переодели обувь и слегка перекусили, устроившись на небольшом деревянном балкончике гостиницы, выходившем на главную улицу поселка.
      - Не забывайте, - отведя американцев в сторонку, сказал им Гогошу, в то время как они собирались договариваться о плате за комнаты, - что эти люди простые крестьяне. Они не так образованны, как я, и не привыкли к общению с иностранцами, городскими жителями и подобного рода людьми. Они мыслят более примитивно, подозрительны и суеверны. А потому позвольте мне договориться с ними. Что касается вас, то вы всего лишь любители горных восхождений. Нет, даже не то.., вы просто праздно гуляющие туристы. И мы собираемся идти вовсе не на Зарундули, а на Металици.
      - Какая разница, - спросил его чуть погодя Вульп во время еды, - между Зарундули и Металици?
      - Вот это Металици, - ответил ему старый охотник, указывая поверх крыш поселковых домов на северо-запад, туда, где позолоченные солнцем виднелись ту манные очертания горных вершин. - А Зарундули находятся сзади от нас. Они серые.., всегда серые. Серо-зеленые весной, серо-коричневые осенью и просто серые зимой, и тогда еще белые, конечно. Замок расположен как раз вот за той полосой деревьев, что поднимается вверх вдоль заднего края скалы. И сам замок задней стороной прилепился к скале, а по другую его сторону тянется ущелье. Он был хорошо укреплен и поистине являлся надежным убежищем. В прежние времена проникнуть в него не было никакой возможности.
      - Я имел в виду, - терпеливо стал объяснять Вульп, - почему местные крестьяне не должны знать, что мы идем именно туда?
      - Я же сказал, они суеверны, - слегка поморщившись, ответил Гогошу. - Они называют эти вершины горами зганов, потому что этот кочевой народ особенно к ним привязан. Местные жители никогда не поднимаются в эти горы, и, вполне возможно, им не понравится, если туда отправимся мы.
      - И причина тому - руины замка?
      - Ничего не могу сказать вам точно, потому что не знаю, да, честно говоря, меня это и не интересует, - снова поморщился Гогошу. - Но позапрошлой зимой, когда я пытался подстрелить живущего там волка.., эти люди стали шарахаться от меня, как от прокаженного. В этих горах обитает множество лис, которые постоянно совершают набеги на крестьянские хозяйства, но местные жители не охотятся на них. У них просто какой-то пунктик на этом, вот и все. Деды и прадеды рассказывают своим потомкам таинственные и страшные истории о старом вампире, живущем в своем замке.
      - Но они все равно увидят, что мы направились в ту сторону.
      - Нет, потому что мы пойдем в обход.
      - Но мы ведь не вторгаемся в какую-нибудь запретную зону? - с беспокойством спросил Вульп. - Там нет военного полигона или чего-нибудь в этом роде?
      - О Господи, конечно, нет! - Гогошу уже начал раздражаться. - Я же сказал, что все дело в предрассудках! Не больше! Знайте, что до сих пор, если в этих местах кто-то по необъяснимой причине умирает молодым, ему в рот кладут дольку чеснока, прежде чем забить крышку гроба. Да-да, именно так! А иногда они делают и нечто большее! А потому давайте оставим этот разговор, пока я и сам не начал бояться Договорились ?
      - Я все время слышу это слово - зганы, - вступил в разговор Сет Армстронг - А что оно означает? Гогошу понял его вопрос без перевода.
      - По-немецки это будет "Zigeuner", так? А здесь их называют зганами. Кочевники! Люди дорог!
      - Цыгане, - сказал, кивая, Вульп. - Мой народ.
      Он обернулся и начал вглядываться в желто-туманный мрак верхнего этажа деревенской гостиницы, как бы проникая взглядом сквозь комнаты, расположенные за лестницей, и дальше - сквозь наружную стену здания. Казалось, никакие преграды не способны были помешать ему видеть серые горы Зарундули, возвышающиеся в нескольких милях от поселка и сурово глядящие в свою очередь на него, в то время как он сидел, обернувшись к ним лицом.
      "Возможно, местные жители правы, и есть места, которые посещать не следует", - подумал Вульп.
      И вдруг не услышанный никем (разве что его собственным внутренним чувством, пробужденным сознанием) голос с мрачной и злобной усмешкой откликнулся на его мысли:
      "Да, сын мой, такие места есть. Но ты придешь, Гео-о-орг, ты придешь..."
      ***
      Поначалу восхождение показалось легким. Было уже почти пять часов вечера, и солнце неуклонно двигалось вниз, к окутанной туманом долине между горой Кодрумия и западной оконечностью гряды Зарундули. Однако Гогошу не сомневался в том, что они успеют до наступления сумерек добраться до развалин замка, где в проеме разбитой стены найдут себе место для лагеря, разожгут костер и поужинают, а потом лягут спать в окружении легенд.
      - Я никогда не отважился бы на это в одиночку, - признался он, взбираясь по крутому склону по направлению к расселине в разрушающейся скале. - бог мой Да никогда в жизни! Но нас четверо - крепких, кровь с молоком мужчин! Так чего же нам бояться?
      Шедший последним Вульп остановился, чтобы перевести слова охотника, и огляделся вокруг. Никто ничего не заметил, но выражение его лица при этом было весьма удивленным и озадаченным. Казалось, он узнал это место. Дежа вю? Он даже чуть отстал от своих спутников.
      - Ну, а чего здесь можно бояться? - спросил шедший сразу за проводником Армстронг и повернулся назад, чтобы подать руку пыхтевшему и задыхающемуся Лаверне.
      - Только собственного разыгравшегося воображения, - ответил Гогошу, по тону догадавшийся, о чем спросил его Армстронг. - Поскольку именно оно всегда готово вызвать в памяти не только призраков прошлого, но и множество земных зол настоящего. Да, человеческий разум - великая сила, и у него обширное поле действий и масса возможностей, чтобы вызвать в воображении самые дикие и невероятные фантазии. К тому же., зимой здесь иногда можно встретить одинокого волка, пришедшего со стороны северных Карпат Но эти серые бестии не представляют опасности, если они не в стае, - добавил он, беспечно пожав плечами.
      Старый охотник остановился возле самого начала расселины и оглянулся, чтобы посмотреть, как дела у остальных, шедших по его следам, людей.
      Однако Вульп, обогнув уступ, двигался вдоль самого края скал, направляясь к тому месту, где они скрывались из вида за поворотом.
      - Эй! - окликнул его старый охотник. - Куда это вы направились, Джордж?
      Молодой американец оглянулся и посмотрел вверх, сосредоточенно наморщив лоб. Лицо его в тени скалы казалось при этом очень бледным.
      - Вы избрали слишком трудный путь, друг мой, - эхом донесся его голос. Зачем карабкаться по скалам, если можно просто идти? Здесь есть очень старая тропа, делающая подъем чрезвычайно легким. Возможно, этот путь кажется длинным, но он займет гораздо меньше времени. К тому же убережет от царапин руки и колени. Мы встретимся на полпути, я буду ждать вас в том месте, где наши дороги вновь сойдутся.
      - Где наши дороги?.. - Гогошу поначалу был сбит с толку, но потом разозлился и язвительно добавил:
      - Понятно... Вы уже бывали здесь прежде и ходили этой дорогой ?
      - Нет, - вновь эхом донесся голос Вульпа. Молодой человек уже скрылся из глаз. - Думаю, это просто интуитивная догадка, своего рода инстинкт.
      - Еще чего! - проворчал Гогошу. - Инстинкт! Ну и пусть идет! - усмехнулся он, двинувшись вперед по расселине. - Скоро тропа оборвется, тени станут гуще, начнет темнеть, и тогда ему придется вернуться и проделать двойной путь. Помяните мое слово - еще немного, и за каждым кустом ему станут чудиться волки. Вот уж тогда он бегом побежит догонять нас.
      Но он ошибся. Через час, когда дневной свет уже начал меркнуть, а путь их стал еще круче, они наконец выбрались на широкую площадку ложного плато и обнаружили там Вульпа, лежавшего на земле и беспечно жующего в ожидании их травинку. Казалось, он лежит там уже давно.
      - Дальше идти будет уже совсем легко, - сказал он, приветственно кивнув головой.
      Гогошу мрачно взглянул на него, Армстронг просто кивнул в ответ, но Лаверна был вне себя от ярости.
      - Ты решил испытать судьбу, Джордж? - прорычал он. - А если бы ты потерялся?
      Вульпа, похоже, удивило неприкрытое раздражение, звучавшее в голосе его приятеля.
      - Потерялся?.. Я.. Мне.., даже и в голову не приходило подобное. Дело в том.., что для меня все это вроде бы совершенно естественно и привычно.
      Больше никто не произнес ни слова, и они позволили себе отдохнуть еще несколько минут - Что ж, - наконец произнес, вставая Гогошу, - еще полчаса - и мы на месте. Если, конечно, вы возьмете на себя труд указать нам дорогу. добавил он ехидно, отвесив легкий поклон Вульпу Однако его сарказм не произвел впечатления Вульп пошел впереди, и оставшийся путь они преодолели без особого труда, достигнув предпоследней вершины гряды в тот момент, когда солнце скрылось за расположенным к западу хребтом Пред их взорами открылся чудесный вид: серо-голубые, окутанные туманом долины, вздымающиеся кверху горы, взлетающие в небо дымы из деревенских труб, отдаленные вершины скал, окрашенные уже не в золотой, а в серый цвет. Четверо мужчин стояли на самом гребне поросшей соснами узкой седловины между уходящими вдаль грядами скал.
      - Нам туда, - указал рукой Гогошу, - мы поднимемся по этой лесной полосе, пока не достигнем ущелья. Вон там, где гора раздваивается, прилепился к скале...
      - ..замок Фаэтора Ференци, - опередив охотника, договорил за него Вульп. Гогошу кивнул.
      - Мы как раз успеем попасть туда засветло и разжечь костер, который избавит нас от непроглядной ночной тьмы. Все готовы?
      Однако Джордж Вульп уже шел вперед, указывая дорогу.
      Вдруг жуткий и мрачный, наводящий ужас волчий вой разрезал царившую вокруг тишину, превратившись постепенно в скорбный скулеж.
      - Будь я проклят! - резко остановившись, воскликнул Гогошу.
      Склонив голову набок, он стал внимательно прислушиваться и потянул носом воздух Но звуки не повторились, и вокруг снова не слышно было ни звука.
      - Вы слышали? - спросил он, снимая с плеча ружье - Невероятно Говорят, что, если волки начинают появляться так рано, это верный признак приближения суровой зимы Слегка отвернувшись в сторону от остальных, он проверил ружье, чтобы убедиться в том, что оно заряжено
      Глава 3
      Искатели
      За час до полуночи туман окутал камни разрушенного замка, заполнив все вокруг. Казалось, что развалины плывут, мягко покачиваясь на молочно-белых волнах. Светила серо-голубая луна, небо было чистым. Джордж Вульп сидел возле костра, время от времени подбрасывая в него собранный в сумраке хворост и наблюдая, как взлетают к небу и исчезают, не достигая звезд, искры огня.
      Он сам вызвался дежурить первым. Это, впрочем, было вполне естественно, если учесть, что он проспал большую часть дня. Эмиль Гогошу уверял, что нет никакой необходимости в том, чтобы постоянно кто-то оставался на посту, но в то же время не возражал, Когда американцы составили график дежурств. Вульп был в списке первым, и ему досталось самое длинное дежурство, с двух часов ночи его должен сменить Сет Армстронг, который останется на посту до половины пятого утра, когда придет очередь Рэнди Лаверны. В начале седьмого Лаверна должен будет разбудить Гогошу. Такой порядок вполне устраивал старого охотника, ибо тогда уже наступит рассвет, а он не привык валяться в постели после восхода солнца.
      Гогошу и Армстронг давно уже крепко спали. Первый завернулся в одеяло и удобно устроился в промежутке между полувросшими в землю камнями, вытянув ноги у, огню, а второй залез в спальный мешок и использовал вместо подушки один из камней, обернув его курткой. Лаверне было никак не уснуть. Он съел слишком много консервированных сосисок и черного хлеба, который пекли в здешних местах, а потому желудок не позволял ему погрузиться в сон, хотя спать ему очень хотелось Он лежал дальше всех от костра, возле самой стены замка, постелив спальный мешок на слой сосновых игл, осыпавшихся с густо росших на развалинах деревьев. Лаверна смотрел на огонь и на сидевшего возле костра Вульпа, фигура которого четко вырисовывалась в свете пламени. Время от времени Джордж шевелился, поправляя в костре ветки или подбрасывая новые.
      Однако Лаверна и не подозревал о тех изменениях, которые происходили в это время с его другом, о постепенном погружении его разума в странные мечты и фантазии о проносящихся перед его глазами видениях и обрывках воспоминаний. Необъяснимо откуда взявшиеся картины стояли перед мысленным взором Вульпа, плясали в желто-красном пламени. Ничего этого не знал и не мог знать Лаверна, равно как и того, что гипнотическая власть вампира активно воздействует на сознание и подсознание Вульпа.
      Одна из веток с треском рухнула в сердцевину костра. От этого звука Лаверна вздрогнул и окончательно стряхнул с себя остатки сонливости. Он сел и в этот момент увидел неясную темную фигуру, шагнувшую сквозь проем в стене в непроглядную черноту. Фигура двигалась, как зомби, странно и напряженно, словно человек был лунатиком, каждый шаг которого заставлял туман колыхаться и клубиться возле ног. Лаверна догадался, что это не кто иной, как Джордж Вульп. Доказательством тому служил брошенный неподалеку от костра принадлежащий ему скомканный спальный мешок.
      Мозг Лаверны работал четко. Он быстро расстегнул свой спальный мешок, отыскал в темноте и натянул горные ботинки. Онемевшими пальцами он туго затянул шнурки и застегнул непослушные кнопки на ботинках, а затем в полном недоумении поспешил следом за Вульпом. В том, как шел Вульп, было нечто очень странное - походка не была крадущейся, но в то же время была абсолютно неслышной.., да-да, именно так - как у лунатика. Да и весь предыдущий день он вел себя необычно: эта его сонливость, чувствовавшаяся во всем его облике, даже когда он не спал. А как он нашел дорогу и поднялся сюда. Такое впечатление, что он делал это каждую пятницу по утрам перед завтраком!
      Проходя мимо спящих Гогошу и Армстронга, Лаверна хотел было разбудить их.., но передумал. На это потребуется время, а Джордж может сорваться в пропасть или разбить себе голову об одну из низких арок, сохранившихся в уцелевших стенах. Лаверна был уверен в своих силах и знал, что сам сможет схватить и удержать Вульпа, если понадобится. Он не нуждался в помощи, и смешно было будить людей из-за подобного пустяка. Он сам обо всем позаботится. Единственное, что ни в коем случае нельзя делать, если Джордж действительно лунатик, так это резко разбудить его.
      Осторожно двигаясь сквозь лежавший под ногами глубокий слой тумана, Лаверна пошел точно по следу Вульпа, проник на территорию замка через тот же пролом в стене и двинулся в глубь руин. Если судить по этим разрушившимся или взорванным стенам, территория была весьма обширной и занимала примерно около акра. Отойдя от спящих спутников и ярко горевшего костра, Рэнди достал карманный фонарик и направил его луч вперед. Здесь было несколько выше, и громоздившиеся друг на друга обломки камней, каралось, плыли, словно острова в странном молочно-белом море.
      На какой-то миг луч фонарика выхватил из темноты фигуру Джорджа Вульпа, прежде чем тот скрылся за полуразрушенной стеной. В этот миг он как раз обернулся и посмотрел назад. Глаза его при этом были огромными, широко раскрытыми, и в них отразился свет электрического фонарика. Это были, несомненно, глаза Вульпа.., и в то же время.., чьи-то еще!
      Эти другие глаза возникли лишь на одно мгновение - и исчезли, погасли, будто их кто-то выключил. Они ярко горели у самой земли и имели треугольную форму... Волк?
      Лаверна начал размахивать фонариком, светя им во все стороны, наклонялся, приседал, крутился кругом... Но ничего не увидел, кроме обломков стены, груд камней и чернильно-черной тьмы за уцелевшими арочными проемами. Чуть позади, словно маяк в ночи, приветливо горел огонь костра.
      Они поступили совершенно правильно, отказавшись от обследования руин в сумерках. Территория была слишком большой, а состояние развалин представляло значительную опасность. Лаверна вдруг подумал, что напрасно, наверное, не разбудил остальных.
      Но.., был ли это волк? Или это просто игра воображения? Скорее всего, лиса. В таких местах любят обитать лисы, в укромных уголках развалин они могут плодиться в изобилии. А ведь Гогошу говорил, что местные жители не охотятся на нападающих на их хозяйства лис, спускающихся с этих гор. Да-да, именно так. Значит, это была лиса, больше некому...
      ...А вдруг все-таки волк?
      У Лаверны был перочинный нож с трехдюймовым лезвием. Он достал его, открыл и взвесил на ладони. Да-а.., годится лишь для вскрытия писем, разрезания яблок, да еще, пожалуй, для того, чтобы обстругать палочку. Но это все же лучше, чем ничего. Господи Ну почему он не разбудил остальных?.. Теперь уже поздно сетовать... А Джордж уходит тем временем все дальше и дальше...
      - Джордж!.. - шепотом позвал Лаверна, пытаясь его догнать. - Джордж!. Ради Бога! Куда ты, черт возьми, подевался?
      Лаверна дошел уже до того угла стены, за которым скрылся Вульп. За ним он увидел окрашенное лунным светом в серебро большое пространство. В прежние времена здесь, вероятно, располагался главный зал. В дальнем конце его за грудой осыпавшейся штукатурки и разбитой черепицы виднелся силуэт человека, точнее его верхняя часть, по пояс. Лаверна узнал Джорджа Вульпа и увидел, что тот сделал еще шаг вперед и вниз, потом еще.., еще.., пока над поверхностью не остались лишь плечи и его голова. Двигался он по-прежнему скованно, напряженно, как робот. Вот он сделал еще шаг, и над грудой обломков виднелась лишь макушка головы, а потом он и вовсе скрылся из вида.
      Куда же он делся? В какую-то дыру? Или спустился вниз по полуразрушенной лестнице? Куда идет этот идиот? И откуда он знает, куда следует идти?
      - Джордж! - уже громче окликнул Лаверна и снова бросился следом.
      За грудой обломков, в том месте, которое осталось свободным и где каменные плиты пола не были засыпаны ничем, чернело отверстие, уходящее вглубь, в недра развалин. По одну сторону от этой дыры, вернее лестницы, виднелась узкая длинная плита, которую, вероятно, подняли за кольцо и повернули так, чтобы она не мешала проникнуть вниз, на ступени. Лаверна опустил в отверстие фонарик и увидел уходящую в глубину лестницу. Ветерок донес снизу запах чего-то горелого, смешанный с запахом мускуса и еще чего-то трудноуловимого, потом лишь на мгновение в непроглядной темноте сверкнула желтая искра и тут же исчезла в необъятных глубинах...
      Тучный молодой американец на секунду остановился, но все происходящее было столь странным и таинственным, что он не мог не попытаться выяснить все до конца.
      - Джордж?! - хриплым шепотом снова позвал он, спускаясь через отверстие.
      А потом.., он словно потерял счет времени и ориентацию в пространстве. К тому же свет фонарика вдруг ослаб - видимо, сели батарейки, отчего слабый лучик то появлялся, то исчезал, и Лаверна вынужден был время от времени сильно встряхивать фонарик, чтобы восстановить контакт.
      Каменные ступени были очень узкими и шли по спирали вокруг монолитного каменного столба. Вокруг царила непроглядная тьма и стояла полная тишина, нарушаемая лишь эхом его шагов. Лаверна даже думать боялся о той пропасти, что была под его ногами и куда он может упасть, если вдруг оступится в темноте. А потому он двигался очень осторожно, недоумевая, как это Джорджу Вульпу в его лунатическом путешествии удалось уйти так далеко и остаться при этом невредимым. Если, конечно, это действительно было проявлением лунатизма...
      Наконец он достиг пола. Все вокруг свидетельствовало о том, что здесь произошел сильный взрыв или пожар, - закопченные почерневшие стены, валявшиеся повсюду куски отвалившейся штукатурки, обломки каменной кладки... Здесь была еще одна сдвинутая плита, открывавшая путь вниз, за которой вновь оказались каменные ступени, ведущие все ниже и ниже...
      Иногда где-то в бездонной глубине Лаверна видел мелькание света факела, настоящего факела, и до него доносился запах дыма. Но он не слышал ни единого звука, свидетельствующего о присутствии там Джорджа Вульпа. Должно быть, Вульпу очень хорошо было известно это место, если он сумел так счастливо избежать всех подстерегавших его здесь опасностей. Другое дело - откуда ему могли быть так хорошо знакомы развалины замка. По мере того как Лаверна углублялся все дальше и дальше, рос и его гнев. Нет никаких сомнений в том, что он и Армстронг стали жертвами розыгрыша, и, вполне возможно, Гогошу в данном случае был заодно с Вульпом. С того момента, как накануне вечером они повстречали старого охотника, все, казалось, было заранее продумано и организовано. Но кем? Да ведь Джордж здесь родился! Он жил здесь - во всяком случае, если не конкретно в этом месте, то где-то поблизости. Он родом из Румынии!
      И, наконец, то, что Вульп отправился сюда, в это подземелье, когда думал, что все остальные спят.., какой еще маленький сюрприз он всем готовил? И зачем вообще было хитрить? Если он хорошо знал эти места, если бывал здесь прежде, еще мальчиком, почему было не рассказать им об этом? Разве в этом случае их интерес стал бы меньшим?
      - Замок Ференци! - хмыкнул Лаверна. - Черт Сколько же, интересно, лей заплатил Вульп Гогошу, чтобы тот подыграл ему в этой шутке?
      Окончательно разозлившийся Лаверна тем временем достиг следующей площадки, остановился и на этот раз громко, во весь голос крикнул:
      - Джордж! Какого дьявола ты там затеваешь?
      От его разрезавшего тишину крика откуда-то сверху посыпалась пыль.., но ответом было лишь нестройное эхо, исказившее его голос. Лаверна беспокойно озирался вокруг, светя себе фонариком, луч которого стал совсем слабым и мигал.
      Он оказался в подземелье, стены которого были покрыты фресками и прорезаны множеством арочных проемов. На почерневших от времени дубовых стеллажах стояли урны и амфоры, повсюду лежал вековой слой пыли и свисала паутина. Однако на толстом слое пыли четко отпечатались чьи-то следы. Их было немного. Совсем недавно здесь мог пройти только Вульп, больше некому. Лаверна бросился в том направлении, куда указывали следы, и вдруг впереди на короткое мгновение мелькнул свет факела и тут же скрылся в одной из арок за поворотом.
      "Вот мерзавец! - подумал Лаверна. - Да ты, видно, совсем глухой, если даже не слышишь, что я иду следом. Ну, тебе придется многое мне объяснить, все, до самого конца. И если меня твои объяснения не устроят..."
      Откуда-то сверху, сзади, где ступени уходили в темноту, послышался тихий топот и еще более тихое поскуливание. Потревоженный кем-то камешек со звоном скатился по ступеням вниз... И вновь наступила тишина...
      Дрожа как осиновый лист, с головы до ног покрывшись холодным липким потом, Лаверна направил луч фонарика вверх по лестнице.
      - Господи! - выдохнул он. - Господи!
      Но никого и ничего не увидел. Лишь показалось, что какая-то тень метнулась в темноту и скрылась из глаз.
      Лаверна, спотыкаясь, пересек большое помещение, пол которого был выложен из плит, прошел под арку и оказался в другой комнате. Его тяжелое дыхание и глухие шаги эхом отдавались вокруг подобно грохоту грома, но он и не пытался скрыть свое присутствие. Ему необходимо как можно скорее догнать Вульпа и выяснить наконец, что делает там, внизу, этот мерзавец. Снова появился свет факела Вульпа и донесся смолистый запах дыма, и Лаверна бросился в ту сторону. Под ногами у него лежали кучки праха и пепла и толстый слой пыли. И вдруг...
      ...Он заметил, что следующая комната резко отличается от остальных, и резко остановился под аркой, прежде чем войти туда, светя вокруг тусклым лучиком карманного фонарика.
      Заплесневелые старинные гобелены на стенах.., украшенные мозаикой, иллюстрирующей какие-то древние истории, плиты пола.., покрытый толстым слоем пыли стол, заваленный книгами, бумагами и письменными принадлежностями.., массивный камин с уходящей вверх трубой, изнутри которой виднелся мерцающий свет.. Неужели Джордж Вульп исчез именно в ней?
      - Джордж! - с трудом переводя дыхание, позвал Лаверна. Он быстро пересек комнату и, слегка наклонившись, посветил тусклым лучом фонарика в отверстие камина. Но.., не увидел Вульпа. Лишь его факел горел внутри, закрепленный в одной из скоб на стене трубы. Но этого лунатика, шута Вульпа нигде не было видно. Лишь желтый свет затухающего факела...
      Лаверна выпрямился и отыскал возле камина выпавший из руки перочинный нож, закрыл его и убрал в карман. Для той взбучки, которую он устроит этому мерзавцу Георгу, нож ему не понадобится. А после того как он разделается с Вульпом, пусть тот сам выбирается обратно, как хочет.., если, конечно, в силах будет это сделать.
      Сжав зубы, Лаверна твердой походкой вновь приблизился к камину, заглянул внутрь и увидел вделанные в стену трубы скобы. Откуда-то сверху до него донеслись звуки.., легкий шум шагов и тихое покашливание. "Что ж, тот, кто поднялся туда, непременно спустится обратно, - подумал Лаверна. - Наверное, ему следует подождать этого идиота здесь". Но вдруг до него донесся ужасный крик Вульпа...
      Ничего подобного Лаверна никогда еще не слышал. Это был поистине душераздирающий вопль - такое впечатление, что столкнулись скалы, ударились друг о друга со скрежетом.., звук вырос до вибрирующего фальцета, крещендо.., и замер на самой высокой ноте. Когда замерло эхо этого вопля, до Лаверны донеслось странное клокотание, как будто человек задыхался... Это был Вульп, и создавалось ощущение, что доносившиеся звуки были его предсмертным хрипом. У Лаверны волосы встали дыбом. Он никогда не слышал, какие звуки издает человек перед смертью, но почему-то был уверен в том, что именно те, которые до него сейчас доносились, были последними в жизни его друга.
      - Господи! Боже мой! - буквально взвыл Лаверна и начал карабкаться вверх по трубе, пока не достиг того места, где труба изгибалась под углом в девяносто градусов, превращаясь в горизонтальный проход. Шагах в двадцати-двадцати пяти впереди он увидел все еще горевший и дымившийся факел Вульпа, лежавший на краю шедшего сбоку желоба, высеченного в каменном полу.
      Но.., никаких следов Вульпа. Только из желоба доносились по-прежнему агонизирующие звуки...
      - Джордж! - Лаверна бросился вперед, но вдруг резко остановился. В темноте позади желоба, куда не достигал ни свет факела, ни луч фонарика, неподвижно светились немигающие треугольной формы глаза.
      Лаверна не отличался отвагой, но и трусом назвать его было нельзя. Кем бы ни оказалось это существо - лисой, волком или одичавшей собакой, - едва ли ему придется по душе близость огня. Он шагнул вперед, схватил еще тлеющий факел и стал размахивать им перед собой, стараясь разжечь его поярче. Всплеск пламени вознаградил его усилия, и скопившиеся вокруг тени отпрянули. Отскочило и таинственное существо, кинулось по проходу. Лаверна успел заметить что-то серое, гибкое, похожее на собаку, прежде чем существо исчезло в темноте. Успел он увидеть и нечто другое... кто-то лежал в желобе...
      Это зрелище заставило Лаверну отпрянуть, как от сильного удара, и в ужасе прижаться к стене.
      Задыхаясь от потрясения и охваченный ужасом, Лаверна вытянул дрожащую руку, осветил факелом желоб.., и почувствовал, что кровь в его жилах застыла. Он не верил своим глазам... Все дно желоба было утыкано острыми пиками, а на них лежало пронзенное во многих местах тело Джорджа Вульпа, бившееся в конвульсиях. Его голова, шея, руки, плечи, спина, бедра и икры были проткнуты, и отовсюду текла кровь, окрашивая пики в алый цвет, скапливаясь на дне желоба и потоком устремляясь к отверстию в камне.
      - Пресвятая Богородица! - прохрипел Лаверна.
      Вульп издавал какие-то странные булькающие звуки, слетавшие вместе с кровью с его побелевших губ.
      И вдруг впереди, в проходе, послышалось утробное рычание и возникла фигура огромного старого серого волка.
      Для Вульпа все было кончено - в этом теперь сомневаться не приходилось. Ему уже не поможет даже целая армия медсестер с километрами бинтов - кровь остановить невозможно. Лаверна не в силах был спасти его ни от острых пик, ни от огромного волка. На негнущихся ногах, шатаясь из стороны в сторону, шаркая по каменному полу, он направился обратно по узкому проходу к трубе, ведущей к камину. Джорджа уже не спасти - ему конец, и Лаверне следует позаботиться о себе. В то время как кровь Вульпа все текла и текла по желобу, исчезая в каменном отверстии, ведущем к горлышку урны, Лаверна, ускоряя шаги, уходил все дальше и дальше...
      ...И вдруг резко остановился в узком проходе, почувствовав, что у него подкашиваются ноги.
      Впереди, оскалив зубы, стоял огромный серый волк, и в свете факела его морда казалась особенно жуткой. Между Лаверной и волком на остриях пик умирал в муках Джордж Вульп.., но теперь возникло еще что-то.., сзади!..
      Затаив дыхание, Лаверна медленно повернул голову. Поначалу он не смог разглядеть ничего - все вокруг было неясным и темным, очертания туманны. Такое впечатление, что потолок стал ниже, проход сузился, а пол под ногами вздыбился.., и весь был покрыт.., чем-то странным.., будто меховым ковром, который шуршал, шевелился, издавал хлопающие звуки!..
      Выпучив глаза, Лаверна вытянул перед собой руку с факелом.., и буквально застыл от ужаса, ибо несколько теней отделились от меховой массы и устремились к нему, подлетев совсем близко и пикируя прямо на голову... Летучие мыши! Целая колония летучих мышей. Тысячи, если не миллионы, этих мерзких существ облепили пол, стены и потолок, и Лаверну затошнило от отвращения.
      Он посмотрел в другом направлении и увидел, что волк остановился, навострил уши и не сводит взгляда с урны, стоящей в желобе. Лаверна, тоже взглянул на нее, и тело его покрыл холодный пот, он стал задыхаться и лихорадочно хватать ртом воздух, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Кровь застыла у него в жилах, все чувства были обострены до предела, но одновременно он сознавал, что ни в коем случае не имеет права упасть в обморок. Нет, только не сейчас!
      Содержимое урны кипело и бурлило. Из ее горлышка вырывались тонкие струйки пара.., черная копоть, похожая на смолу, оседала на краях той ужасной, отвратительной пасти. Стекавшая внутрь кровь Вульпа вызвала к жизни нечто жуткое, содержавшееся внутри, и теперь оно вырвалось наружу. Кровь послужила катализатором этой трансформации.
      Застыв от ужаса, Лаверна не в силах был отвести взгляд от этого кошмара. Пятнистое, серо-голубое, покрытое слизью щупальце, внутри которого пульсировали алые вены, выскочило из горлышка урны и поползло по каменному желобу. Все удлиняясь и удлиняясь, оно словно змея ползло по кровавой дорожке к тому месту, где лежало распятое тело Вульпа. Плотоядно извиваясь, оно обвилось вокруг согнутой в колене ноги, проползло вдоль проткнутого бедра, затем по животу к все еще вздымающейся груди. Вульп продолжал издавать нечленораздельные звуки, но агония и невыносимая боль уже лишили его разума и каких-либо других человеческих черт, а быстрая потеря крови вскоре должна была неизбежно привести к концу.
      Невероятно, но каким-то непостижимым образом, последним усилием воли Вульпу удалось приподнять голову, освободив ее от острия пики, пронзившей правую щеку и нижнюю челюсть. В последнем проблеске сознания он успел увидеть то, что уютно расположилось на его груди и теперь сформировало плоскую, покачивающуюся из стороны в сторону змеиную, как у кобры, голову без глаз.
      Окровавленный рот раскрылся в немом крике - этого оказалось достаточно, для того чтобы мерзкий слизняк немедленно нырнул внутрь и пополз через разверстый рот дальше, в напрягшуюся глотку. Тело забилось в конвульсиях, уголки губ треснули от напряжения, в то время как челюсти раздвигались все шире, пропуская внутрь извивающуюся и пульсирующую змею.
      Урна опустела, но закопченное горлышко, из которого только что вылез отвратительный слизняк, продолжало дымиться. Вульп все еще что-то непонятно кричал, бился, а из его ноздрей текла кровь. Ужасное существо заполняло его тело, отчего шея его непомерно раздалась, глаза выкатились из орбит, а руки, сорвавшись с острых пик, вцепились в скользкое туловище змеи, пытаясь вырвать его из горла. Но все было тщетно...
      Не прошло и минуты, как слизняк полностью скрылся в теле Вульпа, который по-прежнему конвульсивно дергался, мотал из стороны в сторону головой, разбрызгивая вокруг себя кровь и лимфу.
      - Господи Иисусе! Великий Боже! - стонал в ужасе Лаверна. - Да, умри же наконец, Бога ради, умри! - заклинал он Вульпа. - успокойся, дай ему уйти, оставь его!
      И вдруг... Словно Вульп услышал его молитву... Он отлепился от мерзкого существа и теперь лежал совершенно неподвижно...
      Все вокруг застыло.., время будто остановилось... Огромный волк, неподвижный словно статуя, закрывал путь вперед.., летучие мыши практически полностью блокировали единственный путь к спасению.., обескровленное, заполненное какой-то жутью тело Вульпа неподвижно покоилось на ложе из острых пик... Казалось, только в мерцающем факеле, который сжимал в руке Лаверна, еще теплится жизнь, но и эта жизнь медленно затухала...
      Держа в одной руке факел, а в другой фонарик, Лаверна не знал, насколько он может на них положиться. Но в следующий момент, рыча от ужаса и ярости, он повернулся в сторону колонии летучих мышей и швырнул в них дымящийся, угасающий факел. Они, однако, не отступили, а, напротив, бросились на факел, облепили его своими корчащимися и трепещущими телами, заставив его погаснуть окончательно. Около дюжины дохлых мышей остались лежать на полу, точнее на покрывавшем его меховом ковре, образованном их собратьями, которые зашевелились и продвинулись вперед.
      Лаверна едва не лишился рассудка. Он хрипло вскрикнул, испытывая безнадежность и отчаяние, стал, задыхаясь, хватать ртом воздух, снова закричал и, вытянув перед собой в почти кромешной тьме руки, начал размахивать фонариком с такой быстротой, что практически ничего не успевал увидеть в его тусклом свете.
      Он не увидел, как Джордж Вульп выпрямился и освободил свое тело от пронзивших его пик, как раны его перестали кровоточить и начали быстро заживать. Не видел он и того, как Вульп выбрался из желоба, потрепал по ушам старого волка и улыбнулся. Но когда Вульп неожиданно возник прямо перед ним, Рэнди Лаверна выронил из рук фонарь и, почти теряя сознание, прислонился к стене, а потом медленно сполз по ней на пол. Глаза Вульпа горели красным огнем... Совершенно чужим, незнакомым, бесстрастным булькающим голосом он обратился к Лаверне:
      - Друг мой, ты пришел сюда по своей воле и собственному желанию.., и если я не ошибаюсь, у тебя.., течет кровь?.. - Ноздри Вульпа зашевелились, принюхиваясь, а глаза превратились в красные, горящие щелочки, ярко выделяющиеся на не правдоподобном лице. - Да-да, именно так.., и кто-то должен позаботиться о твоей ране, пока туда не попала грязь .
      ***
      Эмиль Гогошу проснулся оттого, что кто-то стоял рядом с ним на коленях. Это был Георг, который одной рукой тряс за плечо старого охотника, а другую приложил к губам, призывая его к молчанию.
      - Ш-ш-ш-ш... - прошептал он.
      - А? В чем дело? - шепотом отозвался Гогошу, немедленно проснувшись и вглядываясь в царящую вокруг темноту. Костер почти потух, и красный свет от углей отражался в глазах Вульпа. - Уже светает? Не может быть!
      - Нет, до рассвета еще далеко, - также шепотом, но хриплым и настойчивым, ответил молодой человек - Дело не в этом. Берите свое ружье и идите за мной. И он поднялся на ноги.
      Гогошу вылез из-под одеяла, протянул руку за ружьем и легко и упруго вскочил с земли. Он весьма гордился тем, что оставался по-прежнему сильным и гибким и не знал, что такое ломота в костях.
      - Пошли, - настойчиво позвал его Вульп, идя вперед тихо и осторожно, чтобы не разбудить Армстронга.
      - Что с вашим лицом? - спросил охотник, схватив за руку Вульпа, когда они уже вышли за пределы лагеря и вокруг них сгустилась тьма. - Кровь? Что происходит, Джордж? Я ничего не слышу и не слышал до этого.
      - Да, это кровь, - ответил Вульп. - Я дежурил и вдруг услышал какие-то звуки - там, среди деревьев. Я пошел посмотреть. Я не знаю, кто это был собака, лиса, а может быть, даже волк, но это существо напало на меня. Однако мне удалось отбиться. Наверное, тогда оно мне и поцарапало лицо. И это существо все еще там. Оно преследовало меня по пятам, когда я шел, чтобы разбудить вас.
      - Все еще там?
      Гогошу начал оглядываться вокруг. Луна спустилась несколько ниже и тускло светила сквозь облака серым светом. Охотник ничего не увидел, а молодой человек продолжал упорно идти вперед.
      - Я подумал, что вам, возможно, удастся подстрелить его, - сказал Вульп. Ведь вы уже когда-то пытались это сделать, хотели убить обитавшего здесь волка.
      - Да, это правда, - кивнул Гогошу, ускоряя шаги, чтобы догнать Вульпа. - И я попал в него, потому что слышал его визг и видел кровавые следы.
      - Ну что ж, теперь у вас есть еще один шанс.
      - Да?
      Охотник был совершенно озадачен. Что-то здесь было не так. В тусклом свете луны он попытался получше вглядеться в своего спутника. - Что случилось с вашим голосом? Вы охрипли? Вы все еще не оправились от потрясения, Джордж?
      - Вот именно, - еще более низким и грубым голосом ответил тот. - Это был самый настоящий шок...
      Гогошу резко остановился. Нет, определенно происходит что-то странное.
      - Я не вижу никакого волка, - в голосе охотника явственно слышался упрек. - Ни волка, ни лисы.., вообще никого и ничего.
      - Вот как? - Его спутник тоже замедлил шаги. - Тогда что, по-вашему, вон там?
      И он указал рукой на что-то серое, безмолвно двигавшееся, прижимаясь к земле, в том месте, где лунный свет не проникал сквозь кроны деревьев. Оно появилось и тут же исчезло, но все-таки охотник успел его увидеть. Словно стремясь рассеять всякие сомнения, послышался низкий протяжный вой, и до них из темноты ночи донеслось рычание.
      - Да будь я проклят! - выдохнул Гогошу. - Это же Серый! - И он, проскользнув мимо Вульпа, побежал вперед, низко пригибаясь к земле.
      Вульп бросился следом, догнал его и указал куда-то в сторону.
      - Он там! - резким и скрипучим голосом выкрикнул он. - Туда побежал!
      - Где?! Где?! Господи! Да вы, видно, сами видите не хуже волка!
      - Сюда! Идите сюда!
      Они выбежали из-под деревьев и оказались на россыпи каменных обломков у подножия уходящих вверх утесов. Молодой человек дышал свободно и ровно, а старый охотник уже задыхался и лихорадочно хватал ртом воздух.
      - Господи! Я уже далеко не так молод, как вы, и не могу так быстро бегать, - вынужден был признать очевидный факт Гогошу.
      - Что? - полуобернувшись, переспросил Вульп. - Да нет, друг мой, уверяю вас, что это не так. Вы моложе меня по крайней мере на несколько столетий!
      - Да что вы говорите?!
      - Наконец-то, вон там! - снова куда-то указывая, крикнул Вульп. - Там, под деревьями! Вон под тем деревом!
      Охотник взглянул в указанную сторону, поднял к плечу ружье, но.., снова ничего не увидел.
      - Под деревом? - переспросил он. - Но там никого нет. Я...
      - Дайте мне, - перебил Вульп. И прежде чем охотник успел возразить, он взял из его рук ружье. - Эмиль, вы уверены в том, что в тот раз подстрелили именно волка?
      - Что такое?! - вне себя от ярости воскликнул охотник. - Сколько еще раз я должен это повторять? Да, черт побери! Я едва было не убил его! Пари держу, что у него до сих пор остался шрам! - Спокойно! Спокойно!.. - Голос Вульпа был мрачен, как ночь. - Нет нужды спорить, Эмиль, ибо я собственными глазами видел вмятину от вашей пули на его боку, в том месте, где пуля пробила его шкуру. Да-да! И так же, как вы навсегда запомнили его, он никогда не забывал о вас.
      И тут старый охотник внезапно догадался, что перед ним вовсе не Джордж Вульп! Вглядевшись в это, все время остававшееся в тени, лицо, он вскрикнул от ужаса и резко отпрянул.., и тут же увидел фигуру Серого, который изготовился к прыжку... Его упруго сжавшийся силуэт четко выделялся на вершине кучи каменных обломков. Волк с рычанием прыгнул... Гогошу схватился за ружье, которое держал в руках, казалось бы без всякого усилия, его спутник... С таким же успехом он мог бы попытаться выдернуть железный прут из тюремной решетки...
      Волк ударил его и сбил с ног, оттолкнув в сторону от ужасного незнакомца, которого Гогошу считал своим другом. Огромные клыки вцепились ему в горло. Он попытался крикнуть, но зубы зверя уже разорвали глотку, и вместо крика оттуда хлынул поток алой крови, заливший морщинистый лоб Серого и его горящие мстительной злобой желтые глаза...
      ***
      - Ты позволил мне спать чересчур долго. - Таковы были первые слова Армстронга, когда его наконец разбудили. Луна исчезла, опустилась за горизонт, покрывавший землю туман рассеялся, костер почти потух.
      - Ты этим недоволен? - спросил его сидящий рядом человек, которого он принял за Джорджа Вульпа.
      - Нет, - помотал головой Армстронг, одновременно пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. - Я был очень утомлен. Наверное, виной всему подъем на такую высоту.
      - Прекрасно! - ответил человек. - Я рад, что сон пошел тебе на пользу. Сон - вещь совершенно необходимая, хотя по сути это пустая трата времени. Ну почему мы должны спать, когда можно наслаждаться жизнью?! Лично я не буду спать еще.. О, еще очень и очень долго.
      - В чем дело?
      Армстронг уже почти окончательно проснулся и хотел было вскочить... Но ему удалось лишь сесть, ибо дуло ружья, принадлежавшего Гогошу, упиралось ему прямо в грудь, а лежавший неподалеку огромный серый волк, вытянувшийся на животе, словно собака, постукивал о землю огромными лапами и не сводил с него глаз. Одно его ухо стояло кверху, а другое было прижато к продолговатому черепу. Волк не то улыбался, не то скалил зубы, а его подрагивающая от возбуждения морда была забрызгана чем-то алым.
      - Господи Иисусе! Пресвятой Боже! - воскликнул Армстронг и поджал ноги, все еще остававшиеся внутри спального мешка.
      - Не шевелиться! - приказал тот, кого Армстронг все еще принимал за Вульпа. - Делай, что будет сказано, и тогда волк не нападет, а я не нажму на курок.
      - Дж... Дж... Джордж, - наконец обрел голос и сумел выговорить Армстронг, - этот волк весь в крови - Да, это кровь, - кивнул сидевший рядом с ним человек.
      - Так у.., у.., убей этого зверя! - В холодном свете побледневших звезд лицо Армстронга казалось совершенно белым.
      - Что, что? - Человек удивленно склонил голову на бок, как будто отказываясь верить своим ушам. - Я должен убить его? В награду за преданность я должен застрелить старого верного друга? Нет, ни за что!
      Взяв сухую ветку, он сунул ее в полупотухший костер, в котором все еще плясали крохотные язычки пламени. Во все стороны полетели искры, огонь стал разгораться, и в свете его Армстронг сумел разглядеть окровавленные дырки на одежде, раны на лице, которые заживали Прямо на глазах, и черную бездну ада в его глазах.
      - Господи Иисусе! - выдохнул в ужасе крупный - неуклюжий американец. Джордж, какого черта здесь происходит?
      - Спокойно! - приказал сидевший рядом человек, все еще держась вполоборота. Он долго всматривался в искаженное ужасом лицо Армстронга, словно изучая его и что-то обдумывая, и наконец заговорил снова:
      - Ты силен и обладаешь мощным телосложением, а я не могу оставаться один на всем белом свете. Во всяком случае сейчас, в течение какого-то времени. Мне предстоит многое узнать, посетить многие места и сделать множество вещей. Мне потребуются советы и инструк-1р1и. Я должен учиться сам, прежде чем смогу.., учить других. Кое-что я усвоил благодаря разуму Джорджа, прежде чем он выполнил условия договора. Но этого недостаточно. Вполне возможно, я поторопился. Но меня ведь можно понять, не так ли?
      - Джордж... - Армстронг облизал сухие потрескавшиеся губы. - Послушай, Джордж...
      Он протянул дрожащую руку к человеку, но в этот момент волк оскалился, раскрыл пасть, обнажив огромные зубы. Он поднялся с земли и подкрался ближе.
      - Я уже сказал - не шевелиться! - Человек еще выше поднял ружье, и его дуло уперлось Армстронгу в кадык. - Даже Серый понимает все, что я от него хочу. Так почему ты не в состоянии это сделать? Или ты полный идиот? Но в таком случае я зря теряю время. Я прав? Я попусту трачу время? Может быть, мне следует побыстрее нажать на курок и начать все сначала?
      - Я.., я.., я буду сидеть тихо, - хрипло прошептал Армстронг, весь покрывшийся холодным потом. - Я буду сидеть тихо.., и.., и.., не беспокойся, Джордж, я помогу тебе.
      - О, в этом я не сомневаюсь, - ответил этот.., этот незнакомец, не сводя с него горящих красноватым светом глаз.
      - Я сделаю все, что ты прикажешь.. Все сделаю...
      - Несомненно, - снова кивнул головой незнакомец. И тут он, похоже, принял какое-то решение. - Прекрасно! Начнем с самого простого. Посмотри мне прямо в глаза, Сет Армстронг! - Отложив в сторону ружье, он почти вплотную приблизил свое лицо - ужасное и при этом обладающее гипнотической силой - Смотри внимательно, Сет, загляни в глубину моих глаз, проникни взглядом в мою кровь, в мой мозг, в мой разум. Глаза - зеркало души. Я думаю, тебе известна эта истина, друг мой. Они служат воротами для проникновения в мысли и чувства, позволяют постичь желания и страсти, обуревающие человека. Вот почему мои глаза красного цвета. Да, ибо скрывающаяся за ними душа была разорвана на куски и поглощена алым слизняком.
      Его слова вызывали ужас и одновременно внушали благоговейный страх, парализовали, заставляли трепетать от страха. Армстронг понял, что находится под воздействием гипноза. Он чувствовал, как подчиняется его разум. Но Вульп точнее, тот, кто скрывался под личиной Вульпа, - был прав: Армстронг обладал незаурядной силой духа. И прежде чем его воля будет подчинена полностью...
      Оттолкнув ружье таким образом, что его дуло повернулось в сторону волка, он вцепился в горло своему мучителю.
      - Я разорву , тебя , на куски, Джордж, - задыхаясь произнес он.
      Едва только пальцы техасца сомкнулись на горле незнакомца, подобие Вульпа с воплем вцепилось ему в лицо. Три пальца левой руки ухватились за уголок рта Армстронга и разорвали его. Взревев от боли, Армстронг изо всей силы укусил своего мучителя за мизинец и перекусил палец прямо посередине, прежде чем Вульп успел отдернуть руку.
      Ружье выстрелило, и эхо выстрела разнеслось далеко вокруг. Старый волк знал, что такое оружие, а потому, сверкнув серым мехом, с воем попятился, оставшись при этом совершенно невредимым.
      Со стоном схватившись за раненую руку, Вульп вскочил и попятился. Армстронг выплюнул торчавший у него изо рта окровавленный палец своего обидчика. В руках техасца теперь было ружье, а уж он-то знал, как им пользоваться. Но не успел он направить ствол на сумасшедшего приятеля, как пришедший в себя Вульп выбил оружие из его рук.
      Каким-то образом техасцу наконец удалось освободиться от спального мешка, но, поднимаясь на ноги, он почувствовал, что к лицу его прилипло что-то шевелящееся. А псих, некогда бывший Джорджем Вульпом, сотрясался от хохота и указывал на лицо Армстронга изуродованной левой рукой, на которой от третьего пальца остался лишь окровавленный обрубок.
      Техасец поднял руку и хлопнул ею по прилипшему К щеке пальцу, пытаясь смахнуть его, а когда это не удалось, попытался схватить его. Однако палец поднялся выше - казалось, он жил сам по себе - и добрался до уголка правого глаза. Когда палец, вытеснив из глазницы глазное яблоко, проник внутрь, техасец взвыл от невыносимой боли. С болтающимся на щеке глазом ""и завертелся на месте, издавая душераздирающие вопли, бил себя по лицу, но избавиться от кошмарного существа ему никак не удавалось - оно, словно червь, заползало в его голову.
      - Господи Иисусе! - стонал и визжал он, упав на колени и вцепившись в пустую глазницу, будто стараясь разорвать ее. - Господи Иисусе! - не переставая повторял он, отрывая свой болтающийся глаз...
      А тем временем плоть вампира, выпустив щупальца, уже заполняла его мозг.
      Армстронг на коленях подполз к костру, остановился, затрясся, потом закашлялся и, как подкошенный, рухнул в огонь.
      Но Вульп, сделав шаг вперед, схватил его здоровой рукой за воротник, оттащил в сторону и перевернул на спину.
      - О нет, Сет - произнесло, склоняясь над Армстронгом, это существо. Хорошенького понемножку, если ты сгоришь, понадобится много времени для твоего выздоровления А я к тому времени буду уже далеко отсюда.
      - Джо-о-о-рдж! - трясясь, простонал Армстронг.
      - Нет, нет, друг мой! Хватит! - зловеще улыбаясь, произнесло чудовище Отныне ты должен называть меня Янош.
      ***
      Прошло более пяти с половиной лет. Балкон одного из номеров отеля на Родосе выходил на шумную, бурлящую в этот утренний час улицу. Соленые ветры, дующие с моря, со стороны Турции, разгоняют сизые дымы и едкие испарения пекарен, запахи, исходящие из закусочных и ресторанчиков, где в это время готовят завтрак, отвратительную вонь мусоросборников - в общем, все то, что является результатом и следствием существования человечества, а в данном случае - населения, обитающего в самом центре этого древнего греческого порта.
      Середина мая 1989 года. Туристический сезон еще только начинается, но уже ясно, что он будет насыщенным и тяжелым. Огненный шар солнца пока лишь на треть поднялся в чистом, ослепительно голубом небе, кажущемся куполом, ибо его невозможно охватить глазом - приходится щуриться и таким образом сужать поле зрения, превращая его в изогнутую линию. Так, во всяком случае, казалось Тревору Джордану, который накануне вечером выпил как минимум пару лишних рюмок "Метаксы". Было, однако, еще слишком рано - всего лишь начало девятого, и он надеялся, что вскоре ему удастся окончательно прийти в себя, хотя он в то же время сознавал, что в городе станет еще более шумно.
      На завтрак Джордан съел лишь одно вареное яйцо, а теперь приканчивал уже третью чашку кофе - английского растворимого, а не той темно-коричневой бурды, которую пьют греки из крошечных чашечек. Ему казалось, что с каждой чашкой из его организма постепенно уходит вчерашний алкоголь. Теперь он уже не сомневался, что вся беда в том, что "Метакса" слишком дешево стоит, и пить его можно до бесконечности. Особенно, если при этом присутствуешь на круглосуточно не прекращающемся представлении "танца живота" в заведении под названием "Голубая лагуна залива Трианта".
      Он застонал и уже в пятый или в шестой раз за последние полчаса осторожно потер пальцами лоб.
      - Солнцезащитные очки... - произнес он, обращаясь к сидевшему рядом господину, одетому так же, как и Джордан, в халат и шлепанцы. - Мне просто необходимо их купить. Это невыносимое сияние способно свести с ума.
      - Возьми мои, - с усмешкой ответил Кен Лейрд, протягивая ему через крошечный стол пару дешевых пластиковых очков от солнца. - А позже купишь мне другие.
      - Не мог бы ты заказать еще кофе? - простонал Джордан. - И лучше бы целое ведро.
      - Мне кажется, вчера ты несколько перебрал, - Отозвался его собеседник. Почему ты не сказал мне, что никогда раньше не бывал в Греции?
      Перегнувшись через перила балкона, он окликнул официанта, обслуживавшего завтракавших внизу, тоже поднявшихся рано постояльцев отеля, показал ему пустой кофейник, предлагая заменить его полным.
      - Как ты догадался? - спросил Джордан.
      - Очень просто - тебе все это оказалось в новинку. Никто из тех, кто уже бывал здесь прежде, не станет пить "Метаксу" таким образом, тем более наливку.
      - Ax да, - припомнил Джордан. - Мы начали с наливки, - Это ты начал с наливки, - напомнил ему Лейрд. - Я лишь наслаждался местным колоритом. А ты напивался.
      - Да-да, но мне это, кажется, доставляло удовольствие?
      Лейрд с усмешкой пожал плечами.
      - Ну.., по крайней мере не дошло до того, чтобы нас откуда-либо вышвырнули... - ответил он, пристально глядя на своего собеседника, которому было очень стыдно и который не переставал корить сам себя.
      Опытный, но неустойчивый телепат, Джордан мог работать весьма эффективно и мощно, когда это требовалось, хотя обычно он, как правило, был беззаботен, откровенен и понятен, как открытая книга. Создавалось впечатление, что он стремится быть таким же открытым и легко понятным для других людей, какими открытыми и понятными были эти люди, их мысли и чувства для него. Он будто хотел компенсировать свой метафизический дар. Все, кто знал Джордана, любили его. К этому располагала и его внешность. На его лице явственно отражались все эмоции, а само лицо было овальной формы, свежим, открытым, почти мальчишеским. Светлые уже редеющие волосы падали на лоб, из-под которого на мир смотрели живые серые глаза, чуть изогнутый рот выпрямлялся и сжимался, когда Джордан был обеспокоен или чем-то озабочен. Благодаря своему необычному дару Тревор Джордан всегда знал, как к нему относятся люди, и с теми, кто его не любил, старался не общаться. Однако его не следовало недооценивать: мускулистый и атлетически сложенный Джордан, несмотря на сорок четыре года, обладал незаурядной силой, решимостью и стойкостью духа.
      Эти двое были старыми друзьями и давно работали вместе. В их прошлом не было места дурачествам и шуткам, а потому теперь они могли позволить себе повеселиться. События, происходящие в их жизни, были столь странны даже в том необычном мире, в котором жили они, что теперь они превратились лишь в неясные картины, время от времени возникающие в памяти. Так же, как дурные сны и печальные события (или, например, пьяные ночи), их следовало забыть навсегда.
      В их теперешнем задании не было ничего необычного, хотя, конечно, оно было весьма серьезным и важным, однако Джордан сознавал, что прошлой ночью совершил непростительную ошибку.
      - Надеюсь, я не привлек к нам излишнего внимания и не совершил еще какой-нибудь глупости? - спросил он, надевая солнцезащитные очки и, хмурясь, выпрямился на стуле.
      - Господи, да нет же! - ответил Лейрд. - В любом случае я бы не допустил ничего подобного. Ты выглядел всего лишь, как дорвавшийся до развлечений турист. Слишком перегревшийся на солнце днем и слишком много выпивший ночью. К тому же там было до чертиков много других англичан, на фоне которых ты казался абсолютно трезвым.
      - А Манолис Папастамос? - жалобным тоном проблеял Джордан. - Он, наверное, сочтет меня совершеннейшим идиотом?
      Папастамос был их местным связным. Он занимал пост заместителя начальника отдела по борьбе с наркобизнесом в Афинах. Он специально прибыл в Родос на быстроходном судне на подводных крыльях, чтобы лично познакомиться с британскими агентами и выяснить, чем он может им помочь в выполнении их задачи. Однако в то же время он принес им массу лишних забот, а иногда становился настоящей помехой в деле.
      - Нет, - покачал головой Лейрд. - По правде говоря, он напился еще сильнее, чем ты. Он обещал встретиться с нами в половине одиннадцатого на стене у бухты, чтобы присутствовать при отправке "Самотраки" в док, но я в этом сильно сомневаюсь. Он был хорош, когда мы вчера отвезли его в отель. С другой стороны.., эти греки обладают удивительными способностями организма. В любом случае нам лучше выехать без него. Он знает, чем мы занимаемся, но не знает, кто мы на самом деле. Насколько ему известно, мы служим в Департаменте таможни и акцизов или в своего рода новом Скотланд-Ярде. Если Манолис со своей нескончаемой болтовней будет рядом, нам не удастся как следует сконцентрироваться - он обладает способностью ментального рэкета. А потому я молю Бога, чтобы он весь день провел в постели.
      Джордан уже выглядел и чувствовал себя значительно лучше - солнцезащитные очки сыграли в этом не последнюю роль. Принесли свежезаваренный кофе, и Лейрд разлил его в чашки. Он совсем как старший брат для меня. Заботится обо мне, как о сопливом младенце. И, слава Богу, так было всегда! - думал Джордан, следя за легкими, непринужденными движениями друга.
      Лейрд был пеленгатором, провидцем, не нуждавшимся в магическом кристалле. Ему вполне было достаточно карты или даже легкого намека на возможное местонахождение объекта. Он был на год старше Джордана, коренаст, ростом около семидесяти дюймов, с квадратным честным лицом, темными волосами, густыми подвижными бровями и выразительным ртом. Лоб его избороздили морщины, вызванные многолетней необходимостью сосредоточенности и концентрации, а темно-карие, почти черные, глаза были проницательны и, казалось, видели очень далеко и глубоко (так, несомненно, и было на самом деле).
      Глядя на Лейрда сквозь темные очки, спрятавшись за ними, Джордан мысленно перенесся на двенадцать лет назад, в Девон, в Харкли-Хаус, в Англию, туда, где они с Лейрдом впервые работали вместе в одной команде и где зародилось их многолетнее партнерство. Как и сейчас, они уже тогда служили в Британском отделе экстрасенсорики - наиболее секретном из всех секретных отделов, характер деятельности которого был известен очень немногим из занимающих весьма высокое положение людей. В отличие от теперешней их работа в то время была в гораздо меньшей степени связана с обычной мирской жизнью. Да, в деле Юлиана Бодеску практически отсутствовало что-либо мирское, земное, обыкновенное Воспоминания, которые Джордан сознательно подавлял и отгонял вот уже в течение более чем десятилетия, вдруг всплыли в памяти и обрели вполне определенные, хотя и фантастические формы в экстрасенсорном сознании британского агента. Он вновь сжимал в руках арбалет и, держа его на уровне груди, целился прямо перед собой, прислушиваясь к плеску и шуму текущей воды и голосу девушки, напевающей какую-то монотонную мелодию, доносившуюся из-за закрытой двери. Он слушал и гадал, не ловушка ли это. А потом..
      Одним ударом распахнув дверь в душевую кабину, он застыл на месте. Хелен Лейк, кузина Юлиана Бодеску, была ослепительно красива и стояла там совершенно обнаженная. Она стояла боком, и тело ее сверкало в струях воды. Резко обернувшись, она широко раскрытыми от ужаса глазами уставилась на Джордана, прислонившись к стенке кабины. Колени ее задрожали, и она часто-часто заморгала.
      - Это же всего лишь испуганная девушка, - сказал себе Джордан, и в ту же минуту ее мысли достигли его телепатического сознания.
      - Подойди ко мне, сладкий мой, - думала она. - Дотронься до меня, обними меня! Ближе, еще ближе, сладкий мой... Потом...
      Он отшатнулся, заметив кривой нож в ее руках и сумасшедший блеск в ее демонических глазах. Но когда она с необыкновенной легкостью притянула его к себе и над его головой сверкнуло изогнутое лезвие, он нажал на спусковой крючок арбалета. Он сделал это чисто автоматически, сознавая, что в живых может остаться лишь кто-то один.
      Великий Боже! Стрела пригвоздила ее к выложенной плитками стене. Она завизжала, точнее завизжала ее дьявольская душа, и начала биться и метаться из стороны в сторону в узком пространстве кабины, пытаясь освободиться. Это ей удалось, и в руках у нее по-прежнему был нож. Джордану, который не в силах был сдвинуться с места, оставалось лишь, выпучив глаза, бессмысленно произносить молитвы, в то время как она подходила все ближе и ближе...
      ...И тут Кен Лейрд отпихнул его плечом в сторону. В руках у него был огнемет... Он направил струю огня в тесное пространство душевой кабины, превратив ее в сверкающее море пламени...
      - Господи, спаси и сохрани нас! - прошептал Джордан, совсем как тогда. Выкинув невыносимо тяжелые воспоминания из головы, он с трудом вернулся к реальности. В этот момент конфликта между прошлым и настоящим, в момент сильнейшего умственного напряжения похмелье показалось ему особенно тяжелым. Глубоко дыша, он стал массировать кончиками пальцев макушку раскалывающейся от боли головы и не заметил, что заговорил вслух:
      - Господи, откуда и почему вдруг возникли эти воспоминания ?
      - И ты тоже? - Лейрд перегнулся через стол и схватил Джордана за руку, глядя ему в лицо широко раскрытыми глазами.
      И тогда Джордан, нарушив неписаный закон, действующий среди сотрудников отдела экстрасенсорики, заглянул в мысли Лейрда, в его разум. На какое-то мгновение он ощутил, услышал затухающее эхо тех же воспоминаний, которые некоторое время назад мучили его самого, но сразу прервал контакт.
      - Да, и я тоже, - просто ответил он.
      - Я понял это по твоему лицу, - пояснил Лейрд. - Я никогда не видел на нем такого выражения с.., с тех самых пор. Может быть, это потому, что мы снова работаем вместе?
      - Мы работали вместе уже множество раз, - Джордан откинулся на спинку стула, неожиданно почувствовав себя совершенно измотанным. - Нет, мне кажется, что здесь возникло нечто такое, что должно было получить выход, и оно проявилось... Что ж, это произошло, но теперь уже все позади. И, надеюсь, навсегда!
      - Я тоже на это надеюсь, - согласно кивнул головой Лейрд. - Но почему мы оба почувствовали одно и то же? И почему именно сейчас? В тот момент, когда мы находимся так далеко от Харкли-Хауса, в совершенно другой обстановке.
      Джордан вздохнул и потянулся к чашке с кофе. Рука его при этом дрожала.
      - Возможно, мы заразились этими мыслями друг от друга, и оттого они усилились и проявились столь явно? Ты же знаешь, что происходит, когда великие умы думают одинаково...
      Лейрд с облегчением вздохнул и согласно кивнул головой.
      - Особенно такие умы, как наши... - Он снова, но на этот раз несколько неуверенно, кивнул. - Что ж, может быть, ты и прав...
      В 9.45 оба агента были уже на северной стене бухты и, удобно устроившись на деревянной скамейке, наслаждались открывавшимся оттуда прекрасным видом на мелководный залив Мандраки, бухту и форт Святого Николая. Слева от них на высоком мысе стояло белоснежное здание Банка Греции, в голубых стеклах окон которого отражалась неподвижная вода. Справа, чуть в отдалении, в конце дороги, начинался и простирался вдаль Новый город Родос. Ландраки мелководный и заросший водорослями, не использовался как торговый порт - тот располагался в четверти мили к югу, в заливе, возле живописного и древнего, укрепленного еще крестоносцами, Старого города, за огромным молом с фортом на конце. Но по полученной ими информации наркокурьеры останавливались и швартовались именно в Мандраки, где пополняли запасы воды и продовольствия, а потом отправлялись дальше - на Крит, на Сардинию, в Италию и Испанию.
      Небольшой просмоленный контейнер будет выброшен здесь за борт (вполне возможно, что его доставит к берегу один из членов команды, облачившись в акваланг и ласты). То же самое будет происходить на всем протяжении пути судна - в каждом порту. Но основная часть товара, главный груз - кокаин предназначен для испанского города Валенсия, откуда он, несомненно, попадет и в Англию. Во всяком случае, так все происходило до сих пор. Агенты Британского отдела экстрасенсорики получили задание выяснить: а) какое именно количество белого порошка находится на борту; 6) если его мало, не получится ли так, что преждевременно нанесенный удар сорвет все планы и приведет лишь к тому, что они спугнут и заставят быть более осторожными наркобаронов; и в) если товар на борту, где его прячут.
      Всего несколько месяцев назад одно из этих суденышек было подвергнуто обыску в Ларнаке на Кипре. Тогда там все перевернули вверх дном, но ничего не нашли. Следует, правда, учесть, что операция проводилась греческими и кипрскими полицейскими, которым явно недостает согласованности, опыта и необходимой информации. В данном случае это будет совместная операция, которая должна завершиться в Валенсии, прежде чем основной груз покинет борт судна. И на этот раз небольшое деревянное суденышко под названием "Самотраки", с закругленным днищем, построенное по образцу древнегреческих, будет не просто досконально обшарено, но его обыщут сверху донизу, вдоль и поперек, доберутся до каждого потаенного участка, заглянут даже под обшивку. Но прежде чем это произойдет, Джордан и Лейрд незаметно будут следить за ним на всем протяжении его маршрута.
      И вот сейчас, одетые в типичные для американских туристов бейсболки с большими противосолнечными козырьками, яркие рубашки с открытым воротом и короткими рукавами, слаксы и кожаные сандалии, они с биноклями в руках ожидали прибытия интересующего их судна. Поскольку они путешествовали строго инкогнито, одеты они были, на первый взгляд, весьма странно, но иначе они могли бы показаться чересчур консервативными. А этого ни в коем случае нельзя было допускать.
      Некоторое время они сидели молча - у обоих было какое-то неприятное состояние. Джордан винил в этом "Метаксу", а Лейрд считал, что причина - в расстройстве пищеварения из-за съеденной накануне чересчур жирной пищи. Как бы то ни было, их экстрасенсорные способности несколько снизились.
      - Какие-то.., облака, - произнес наконец Джордан и, пожав плечами, добавил:
      - Понимаешь, что я имею в виду?
      - Конечно понимаю, - ответил Лейрд. - В прежние времена, если помнишь, мы называли это туманом в мозгах. Что-то вроде умственного застоя, не позволяющего ясно видеть картину. Как будто все заволакивает туманной сыростью. Как только я пытаюсь проникнуть в пространство и отыскать "Самотраки", у меня в голове возникает лишь неясное, туманное пятно. Лишь темнота, сырость, смог... Но как объяснить, почему это происходит здесь, в таком месте? Это очень и очень странно. К тому же этот туман исходит не от судна, а откуда-то извне, но откуда именно, я не могу понять - такое впечатление, что отовсюду!
      - Как давно нам не приходилось сталкиваться с другими экстрасенсами? спросил, взглянув на Лейрда, Джордан.
      - Ты имеешь в виду в процессе работы? Насколько я помню, это происходит каждый раз, когда мы выполняем задания за границей. Но что ты хочешь этим сказать?
      - Ты не допускаешь, что тем же делом, что и мы, занимаются и другие агенты - русские, например, или французы?
      - Возможно... - теперь уже нахмурился Лейрд. - В России проблема наркобизнеса с каждым днем становится все более серьезной, а Франция уже много лет сидит в этом дерьме. Но я думаю вот о чем: что если люди, подобные нам, работают по другую сторону? Что если курьеры тоже пользуются услугами экстрасенсов? Они вполне могут себе это позволить. Это не вызывает сомнений.
      Подняв к глазам бинокль, Джордан внимательно осмотрел весь берег, начиная от форта на конце мола и до самого центра Старого города, спрятавшегося за высокими толстыми стенами.
      - Ты не пытался определить, откуда все это исходит? Ты ведь все же пеленгатор. Что касается меня.., мне кажется, источник расположен где-то там.
      Острые глаза Лейрда проследили направление бинокля Джордана. Огромное белое, судя по всему стоящее весьма кругленькую сумму, прогулочное судно покачивалось на якоре в узком глубоком фарватере Мандраки, а за ним виднелось огромное количество мелких суденышек, пришвартованных к берегу или снующих туда-сюда. Большинство из них были до отказа набиты туристами. Четвертью милей дальше бурлили заполненные народом базары и улочки Старого города. Вверх по холму поднимались белые и желтые дома, сверкали купола церквей, отражая лучи яркого утреннего солнца. Если бы все это не находилось в движении, можно было подумать, что перед Лейрдом картина с рекламной открытки - так прекрасен и совершенен был открывавшийся вид.
      Лейрд долго и пристально вглядывался вдаль, но вдруг щелкнул пальцами и улыбнулся.
      - Вот оно! - воскликнул он. - И ты заметил это первым.
      - Не понял... - Джордан оглянулся, на него.
      - Да, тебе придется хуже, чем мне. Потому что я только лишь нахожу объекты. Я не умею читать мысли.
      - Может, объяснишь подробнее?
      - А что здесь объяснять? - Лейрд, казалось; был очень доволен собой. - У тебя есть точно такая же карта Старого города, как у меня. Только вот ты в ней как следует не разобрался. Что ж, я избавлю тебя от неведения и выведу из затруднительного положения. Там, на холме, находится сумасшедшей дом.
      - Что.., что?! - Джордан выронил из рук бинокль и хлопнул себя по коленям. - Так оно и есть! До нас доносится эхо больного сознания запертых там несчастных!
      - Похоже, что так, - кивнул головой Лейрд. - Теперь, когда нам известен источник помех, нам следует заблокировать его и сконцентрироваться на нашем задании. - Он бросил взгляд в сторону входа в бухту и мгновенно сделался серьезным. - Особенно если учесть, что "Самотраки" уже приближается. Видишь вон ту маленькую точку на горизонте?
      - Это оно и есть? - Джордан стал внимательно вглядываться в даль.
      - В пяти или десяти минутах хода отсюда, - кивнул головой Лейрд. - Держу пари, что не пройдет и пятнадцати минут, как они бросят здесь якорь.
      Оба агента не сводили глаз со входа в бухту и потому не заметили неожиданно возникшего движения на борту большого прогулочного частного судна. Лодка под балдахином приняла на борт группу людей, стоявших на ступенях стены, затем двое поднялись на борт великолепного судна, которое тут же снялось с якоря, взревев мощным мотором, развернулось практически на одном месте и устремилось вперед по глубокому фарватеру. Изысканно украшенный черный тент закрывал от солнца носовую палубу, на которой в одном из стоявших на ней шезлонгов удобно устроился одетый во все черное человек. Другой, в белом костюме, стоял возле перил и внимательно следил за входом в бухту. Правый глаз его закрывала черная повязка.
      Белоснежное прогулочное фешенебельное судно было теперь у всех на виду, однако для экстрасенсов оно по-прежнему оставалось на периферии их поля зрения. Заглушив мотор и остановив гребной винт, оно теперь неподвижно стояло в глубоководном фарватере, как будто в ожидании кого-то или чего-то. Оба агента, прижав к глазам бинокли, следили за тем, как из-за мола, шлепая винтом, выплывает долгожданное судно - "Самотраки"!
      - Наконец-то, вот оно! - выдохнул Джордан. - Как раз между ногами Старика.
      Он попытался телепатически связаться с сознанием капитана и членов команды. Он надеялся выяснить, где спрятан кокаин.., если, конечно, кто-то из них сейчас думает об этом.., или о том, кому непосредственно он предназначен.
      - О каком Старике ты говоришь? - Голос Лейрда донесся до его сознания издалека, хотя тот находился совсем рядом. Сила концентрации Джордана была такова, что он практически полностью абстрагировался от окружающей его реальности.
      - Колосс, - хрипло ответил он. - Гелиос. Одно из Семи чудес света. Он стоял вон там, расставив ноги над входом в бухту, до 224 года до нашей эры.
      - Значит, ты наконец-то рассмотрел карту, - шепотом съязвил Лейрд.
      Старый, потрепанный "Самотраки" входил в бухту, белоснежное шикарное современное судно выходило из нее. Когда они поравнялись и одновременно бросили якоря, маленькое суденышко оказалось полностью скрытым за огромным кораблем.
      - Черт! - выругался Джордан. - Опять туман в мозгах. Я ничего не могу разглядеть сквозь него!
      - Я это тоже чувствую, - отозвался Лейрд. Джордан повел биноклем вдоль корпуса судна и прочел его название, написанное на белоснежном борте "Лазарь".
      - Оно великолепно... - начал он и внезапно застыл, замер на месте. В поле его зрения попала фигура человека в черном, сидевшего в шезлонге на носовой палубе и смотрящего на "Самотраки". Джордану был виден только его затылок. Но едва лишь Джордан навел и сфокусировал бинокль, мужчина повернул свою, очень странной, необычной формы, голову и взглянул прямо на экстрасенса, хотя их разделяли добрых сто двадцать ярдов голубой водной глади. Несмотря на расстояние и на то, что оба были в темных очках, казалось, они стоят лицом к лицу.
      - Что такое? - раздался в голове Джордана полный удивления громоподобный голос. - Похититель мыслей? Менталист?!!
      Джордан от изумления раскрыл рот. Что за чертовщина? Но что бы это ни было, он искал совсем другое. Он попытался отстраниться, но чужой мощный разум крепко держал его.., стискивал все крепче и крепче... Ему никак не удавалось освободиться. Обессиленный, он прислонился к стене и не сводил глаз с незнакомца, стоявшего теперь во весь рост под черным тентом и казавшегося настоящим великаном.
      Так они и стояли, глядя прямо в глаза друг Другу. Джордан в попытках отвести взор и направить поток мыслей в другую сторону прилагал столь невероятные усилия, что даже задрожал от напряжения. Создавалось ощущение, что от закрытых темными очками глаз незнакомца через разделяющее их водное пространство проходят стальные стержни, проникающие сквозь окуляры бинокля прямо в мозг Джордана и бьющие по нему, словно молотом, донося мысленное послание:
      - Кто бы ты ни был, ты проник в мой разум по собственной воле... Что ж.., да будет.., так!..
      Удивленный Лейрд обеспокоенно вскочил на ноги. Несмотря на то что сам он в значительно меньшей степени ощутил телепатический шок, точнее не испытал его вовсе, по одному лишь виду товарища он почувствовал, что происходит нечто ужасное. Его собственный разум был наполнен туманом и треском статических помех, однако он вовремя успел подхватить тяжело оседающее тело Джордана и опустить его на скамейку, прежде чем тот, как подкошенный, рухнул без чувств на землю...
      Глава 4
      Лазаридис. Той же ночью
      Пришвартованный к пристани "Лазарь" неподвижно стоял в главной бухте, тускло отражаясь в спокойном зеркале воды. Трое из четверых членов команды сошли на берег, оставив на судне только вахтенного. Владелец корабля сидел возле окна на втором этаже пользующейся наиболее дурной репутацией таверны в Старом городе и внимательно осматривал лежащее перед ним водное пространство. Внизу несколько туристов пили дешевый бренди или наливку и поглощали отвратительную на вкус еду, в то время как местные бродяги, бездельники и пьяницы - одним словом, отбросы общества - болтали с ними на ломаном английском и немецком, всячески развлекая их и в то же время отпуская в их адрес грубые и непристойные шутки на греческом, не забывая при этом без конца клянчить выпивку.
      Здесь же были три или четыре неряшливо одетые, развязные молодые англичанки, некоторые из них в сопровождении кавалеров - греков. Все они выглядели весьма потрепанными, но все еще надеялись на удачу. Они танцевали или просто раскачивались под пронзительные взвизгивания музыки, доносившиеся из магнитофона. Чуть позже их танцы под аккомпанемент разгоряченных выпивкой, возбужденных, потных посетителей, неистово хлопающих в ладоши, станут более неистовыми, непристойными.
      Наверху ничего подобного не происходило - такого рода публике вход туда был заказан. Здесь хозяин таверны проворачивал темные делишки, угощал выпивкой и болтал со своими многочисленными приятелями и собутыльниками. Никого из них, однако, сейчас здесь не было, кроме самого хозяина и юной проститутки гречанки, одиноко сидевшей у входа в свои апартаменты, где она обычно принимала посетителей и где не было ничего, кроме кровати и умывальника. Третьим обитателем верхнего этажа был тот самый человек, сидевший возле окна. Он назвал себя Джанни Лазаридис.
      Толстый бородатый хозяин, которого звали Никое Дакарис, принес гостю бутылку хорошего красного вина и остался наверху, чтобы обслуживать его и дальше. Девушка же не могла выйти на промысел на берег, потому что у нее был подбит глаз и лицо украшал огромный синяк. Да она и не хотела никуда идти.
      Таким образом она хотела отомстить Дакарису, который жестоко избивал ее каждый раз, когда ему приходилось платить дань местным блюстителям порядка за право предоставления комнаты проститутке. Возможно, он никогда бы не позволил ей жить в своем доме, если бы сам время от времени не нуждался в ее услугах. Она платила ему натурой - раз или два в неделю, в зависимости от настроения и желаний Дакариса, а сверх того отдавала ему сорок процентов своего заработка. Точнее, он получал бы эти деньги, если бы она принимала клиентов только здесь, в этой комнате. Но она работала еще и на улочках Старого города, и это служило еще одной причиной побоев.
      Что касается Джанни Лазаридиса, то у него были свои причины находиться в подобном месте. Здесь у него была назначена встреча с греческим капитаном "Самотраки" и людьми из его команды, во время которой он хотел услышать объяснения по поводу того факта, что кому-то стало известно о их тайной операции по перевозке наркотиков и что за ними следят. Кое-что он уже успел узнать, проникнув в мысли Тревора Джордана, однако теперь он хотел выслушать хозяина "Самотраки" Павлоса Темелиса. И тогда он примет решение и придумает, каким образом выйти из этого дела без потерь.
      Лазаридис вложил немалые деньги в это, казалось бы, верное и совершенно безопасное дело (которое, однако, на поверку оказалось весьма и весьма опасным) и теперь хотел получить обратно свои деньги или.., плату "натурой". Ибо в современном мире деньги и власть имели не меньшее значение, чем во все прошедшие века существования человечества, быт и нравы которых были как никому прекрасно известны Лазаридису. И, надо сказать, в этом чрезвычайно сложно устроенном мире были гораздо более безопасные и легкие пути добывания и вложения денег, которые не привлекут внимания блюстителей закона - или, во всяком случае, внимание это не будет столь пристальным.
      Деньги очень много значили для Лазаридиса, но отнюдь не по причине его жадности. Тот мир, в котором он вынужден был теперь жить, был перенаселен и таил в себе с каждым днем все увеличивавшуюся угрозу. А у вампира, как известно, имелись свои потребности и нужды. В прежние времена боярин мог получить от того или иного правителя в подарок землю, на которой имел возможность построить замок, где жил в полном уединении и к тому же совершенно анонимно. Уединение, анонимность и долгожительство в старые времена существовали рука об руку и были неотделимы друг от друга. Известный, знаменитый человек не мог позволить себе жить дольше, чем положено, не мог жить бесконечно. Но в те времена новости передавались медленно.., у человека могли быть сыновья.., и когда он "умирал", кто-нибудь из них занимал "отцовское" место.
      То же вполне может происходить и теперь, однако в этом мире новости, как, впрочем, и люди, переносятся с места на место значительно быстрее, отчего весь мир в целом кажется меньше. А потому.., каким образом в это последнее двадцатилетие двадцатого века можно окружить себя неприступными стенами крепости и при этом остаться незамеченным? Невозможно! И все же богатый человек получает возможность купить себе уединение, а с ним и анонимность. Он может отгородиться от других и, как встарь, делать то, что хочет. Вот тут-то и возникает другой вопрос: каким образом достичь богатства?
      Янош Ференци был уверен в том, что ответ на этот вопрос был найден им еще четыреста лет назад, но теперь, приняв облик Лазаридиса, он вдруг засомневался. В прежние времена инкрустированное драгоценными камнями оружие или большой слиток золота уже сами по себе считались бесценным богатством. Да и сейчас тоже, но только все почему-то непременно интересуются происхождением подобных бесценных вещей. Тогда земли и собственность, равно как и награбленная в походах добыча, безраздельно принадлежали боярину, и только ему, и никто не задавал никаких вопросов И посмел бы только кто-нибудь попытаться их отнять А сейчас всякая безделица, вроде украшенного драгоценными камнями эфеса или золотой короны скифов, называется "исторической ценностью", и человек не может продать ее, предварительно не объяснив куче всяких инстанций, - а их и вправду чересчур много, - откуда она у него взялась.
      О, Яношу великолепно было известно происхождение всех этих сокровищ - да, именно ему, сидящему сейчас на этом диване у окна и смотрящему на бухту некогда богатого и могущественного острова Родос! Ибо человек, "обнаруживший" и выкопавший их из-под земли более четырехсот лет назад, сам же и закопал их в том месте. Как еще лучше мог подготовиться ко второму пришествию в этот мир тот, кто предвидел, что ему предстоят долгие годы пребывания во тьме?
      И теперь, когда он вновь обрел эти несколько тайных кладов, малую толику былого богатства, самое простое и естественное, казалось бы, - перевезти все это туда, где лежали его земли, где была вотчина лорда Вамфири. Да, о крепости не приходилось и мечтать, равно как и о замке, но.., что если это будет остров? Остров.., например здесь, в омывающих Грецию морях, где островов так много?..
      Ах, если бы все было так просто!..
      Но всякая местность меняет облик... Природа берет Свою дань, землетрясения заставляют землю раскалываться, зарытые сокровища уходят еще глубже, а оставленные когда-то метки исчезают... Древние составители карт не отмечались особой точностью, и даже острый ум - такой острый, каким обладали только вампиры, - с течением веков тускнеет и притупляется...
      Янош вздохнул и вновь обратил взор за окно - туда, где сверкали огни бухты, а дальше, в открытом море, словно светлячки, двигались ярко освещенные суда. Хозяин таверны снова спустился вниз, чтобы подавать посетителям наливку и разбавленный водой бренди и подсчитывать выручку. Оттуда по-прежнему доносились пронзительные звуки музыки и взрывы хриплого, грубого хохота; в предвкушении ночных удовольствий девушки все продолжали танцевать и обниматься с будущими партнерами, а юная проститутка не покидала своего места у дверей комнаты.
      Было около десяти часов - в это время Янош обещал себе войти в контакт с попавшим под его власть американцем. Что ж, он это сделает.., вскоре.., чуть погодя...
      Он налил немного хорошего красного вина и стал наблюдать, как бокал окрашивается в кровавый цвет... Да-а-а.., кровь - это жизнь, но только не в таком месте, как это. Он насытится, когда придет время, а пока вино несколько утолит его жажду. Великую и вечную жажду вампира следует либо утолить, либо умереть от нее, утолить хотя бы частично...
      ...А жажда Яноша пока не стала всепоглощающей...
      Услышав звон стакана о бутылку, проститутка подняла голову и, надув губы, мрачно посмотрела на него. В руках у нее тоже был стакан, но пустой.
      Почувствовав ее взгляд, Янош обернулся. Со своего места она успела разглядеть, что он высок и строен, что у него темные волосы и одежда на нем очень дорогая. Однако ее очень смущали темные очки, скрывавшие его глаза, и она недоумевала, зачем он их носит. Однако издали ей не было видно, что кожа у него грубая, с широкими порами, рот широк, а губы толсты, что череп его непропорционально вытянут, равно как и уши, что его трехпалые руки чересчур длинны. Она поняла лишь, что он, судя по всему, очень богат, независим и обладает большой властью. И еще.., он очень таинственная личность.
      Она улыбнулась, встала и потянулась, преднамеренно выставив вперед острые груди, после чего подошла к дивану у окна, на котором сидел Янош. "Ты делаешь это по доброй воле", - подумал он, оглядывая ее с ног до головы.
      - Вы выпьете все это в одиночку? - спросила она, вопросительно изогнув бровь. - Это все для вас?
      - Нет, - не меняя выражения лица, ответил он. - Мне нужно очень немного.., я нуждаюсь в другом...
      Звук его голоса очень удивил девушку - голос напоминал рычание, громовой раскат и звучал так страшно, что она вздрогнула и поежилась. При этом, однако, его нельзя было назвать неприятным. И все же она отступила на шаг назад, но он тут же улыбнулся - улыбка его была холодна как лед - и указал рукой на бутылку:
      - Хотите выпить?
      Был ли этот человек греком по национальности? Он хорошо знал язык, но говорил так, как говорят сейчас лишь в отдаленных горных селениях, куда еще не проникли прелести цивилизации. А может быть, он вовсе даже и не грек? Или ему пришлось уехать отсюда и много лет путешествовать, изучая быт и нравы далеких стран?
      - А можно? - спросила девушка, хотя обычно она никогда этого не делала.
      - Конечно. Я же сказал тебе, что сам я нуждаюсь совсем в другом.
      "Намекал ли он на что-то? Ведь он, несомненно, знал, кто она. Должна ли она следовательно пригласить его к себе в комнату, скрытую за занавеской?" Она наполнила свой стакан, и в этот момент он будто прочитал ее мысли.
      - "Нет, - произнес он, слегка, но совершенно определенно отрицательно покачав крупной головой. - Теперь оставь меня одного. Мне есть о чем подумать, а вскоре ко мне присоединятся друзья.
      Девушка залпом опустошила стакан, и он с улыбкой наполнил его снова.
      - Ну все, теперь иди.
      Ничего не поделаешь, приказ был отдан тоном, не допускающим возражений. Девушка вернулась на скамейку возле комнаты, однако не сводила глаз со странного человека. Он чувствовал на себе ее взгляд, но, казалось, его это мало беспокоило.
      Как бы то ни было, теперь Яношу предстояло выяснить, чем занят сейчас Сет Армстронг. Выбросив из головы мысли о девушке, он привел в действие свои способности вампира и мысленно перенесся на другую сторону водного пространства, на самый конец мола, туда, где отбрасывая вокруг себя густые тени, поднимались из воды массивные каменные стены форта. Здесь царила темнота, нигде не видно было ни огонька - лишь растянутые для просушки и ремонта рыбачьи сети, поплавки и похожие на амфоры сосуды, при помощи которых местные рыбаки ловят омаров. Безгранично преданный своему господину Армстронг, конечно же, тоже находился здесь и ожидал приказаний хозяина.
      - Ты слышишь меня. Сет?
      - Я здесь, там, где и должен быть, - шепотом, будто разговаривая сам с собой, откликнулся Армстронг. Он ни словом не обмолвился о мучившем его голоде, хотя Янош чувствовал, как болезненно он его переживает. Ему, однако, понравилось, что желания и заботы господина Сет ставит выше собственных. Он, конечно, тоже не должен забывать о том, что преданного пса стоит время от времени вознаграждать. Позже Армстронг получит свою награду.
      - Я сейчас ищу одного менталиста, англичанина, - стараясь быть кратким, начал объяснять Янош, - а потом пошлю его к тебе. Второй англичанин обязательно пойдет следом за ним, но этот человек мне не нужен - он может только помешать мне в работе. Нам и одного будет вполне достаточно - все, что нужно, мы узнаем от него. Ты понял меня, Сет?
      Армстронг все понял, но чувство голода было в нем столь сильно, что Янош вынужден был его предупредить:
      - Ты не должен трогать его, не смей ничего от него брать или давать ему что-либо от себя. Ты слышишь, Сет?
      - Я понял.
      - Хорошо. Думаю, ему следует получить крепкий удар - ну, скажем, по затылку, после которого он свалится в воду как раз в том месте, где очень глубоко. Позаботься об этом, и, если все пройдет как положено, я вскоре пришлю их к тебе.
      Не теряя времени он перенесся в сверкавший огнями Новый город и, пользуясь возможностями вампира, стал последовательно прочесывать все отели, бары, таверны, закусочные и ночные клубы. Поиск его не представлял особой сложности, ибо те, кого он искал, резко отличались от остальных в силу необычности разума и сознания. К тому же один из них уже попал под его влияние - Янош проник в его разум, повредил, почти разрушил его. Однако разрушен он был не до конца, это-то как раз и предстояло доделать. Но всему свое время. Прежде чем он завершит начатое, Янош должен узнать все, что ему необходимо. Первое же проникновение в мозг этого человека, прежде чем Янош начал оказывать на него воздействие, убедило его в том, что англичанину известно очень и очень многое.
      Да, это, несомненно, разум менталиста, телепата, как их теперь стали называть. И Янош поймал его в тот момент, когда он следил за ним (точнее, не за ним конкретно, а за ходом той операции по перевозке наркотиков, в которой вампир тоже принимал участие).
      Но что ему удалось узнать, прежде чем Янош обнаружил слежку? Несомненно, столько, что он стал представлять собой немалую опасность, ибо в тот момент; когда Янош его засек, англичанин уже знал, кто он на самом деле. А этого ни в коем случае допустить нельзя! Как? Что будет, если его тайна раскроется и этот новый мир узнает, что он вампир? Конечно, кто-то усмехнется и не поверит в подобное предположение, но так поступят далеко не все. И к этим другим относится англичанин - менталист. Отголоски, услышанные Яношем в его разуме, свидетельствовали о том, что он знает о других таких же, как он. Что их много и ему известно, где они находятся.
      Продолжив поиск, Янош натолкнулся на испуганные мысли. Они были ему хорошо знакомы. Это был именно тот моя', в который он недавно проникал и который немедленно узнал, как узнают знакомое лицо. Подавленные, загнанные усилием воли вглубь, панические, раболепствующие мысли вновь вырвались наружу Подобно охотничьей собаке он выследил их, проник в смятенный разум и убедился, что это именно тот, который он искал, - он не ошибся...
      ***
      Кен Лейрд вошел в номер отеля, который занимал Тревор Джордан. Их комнаты располагались рядом, но войти друг к другу они могли лишь из коридора. Телепат лежал в своем номере уже двенадцать часов: шесть из них совершенно неподвижно под воздействием сильного успокоительного, введенного доктором-греком; еще четыре он, казалось, мирно спал, а все остальное время крутился и метался в постели, весь покрывшись холодным потом, что-то бормоча и издавая стоны, - он находился во власти какого-то страшного, беспокойного сна. Лейрд дважды пытался разбудить его, но безуспешно - друг не просыпался. Врач сказал, что он придет в себя, когда наступит время.
      По поводу причины такого состояния Джордана доктор не высказал ничего определенного: по его мнению, причиной могло послужить что угодно - солнечный удар, излишнее волнение, выпитое накануне спиртное, может быть, даже какая-либо инфекция. А может, просто сильнейшая мигрень... Как бы то ни было беспокоиться не стоит, во всяком случае сейчас. С туристами частенько происходят такого рода вещи.
      Лейрд отошел от кровати и повернулся спиной, но в тот же миг услышал голос Джордана:
      - Что? Да-да, я это сделаю.
      Лейрд резко обернулся и увидел, что Джордан внезапно открыл глаза и сел на постели.
      На прикроватной тумбочке стоял кувшин с водой. Лейрд наполнил стакан и протянул его Другу, но тот, казалось, ничего не заметил. Широко раскрытые глаза смотрели слепо. Спустив ноги на пол, он потянулся к стулу, на котором висела одежда. У Лейрда создалось впечатление, что Джордан действует, как лунатик.
      - Тревор, - тихо окликнул его Лейрд, беря за руку, - ты...
      - Что? - Джордан повернул к нему лицо, часто-часто замигал и вдруг совершенно осмысленно уставился на друга. Взгляд сфокусировался, и Лейрд понял, что тот пришел в себя и к нему вернулась способность соображать.
      - Да, со мной все в порядке, но...
      - Но.., что? - подсказал ему Лейрд, в то время как Джордан продолжал одеваться. Двигался он при этом совсем, как робот.
      Зазвонил телефон. Не обращая ни на что внимания, Джордан продолжал одеваться. Лейрд снял трубку. Это был Манолис Папастамос, который справлялся о состоянии Джордана. Греческий представитель закона появился на берегу буквально через секунду после того, как Джордан потерял сознание. Он помог Лейрду привезти его в отель и вызвал врача.
      - С Тревором все в порядке, - ответил Лейрд на вопрос обеспокоенного Папастамоса. - Мне кажется, он чувствует себя хорошо. Во всяком случае, он одевается. А как дела у вас?
      - Мы следим за судами.., за обоими.., но ничего нет, - Папастамос говорил по-английски так же, как и по-гречески - очень быстро тараторя короткие фразы. - Если даже что-то и перекочевало с "Самотраки" на берег, то очень немного.., совершенно точно - не весь груз.., его примерно столько, сколько мы и ожидали. Я проверил и "Лазарь".., едва ли они связаны.., его владелец - некто Джанни Лазаридис - археолог и искатель сокровищ. У него безупречная репутация. Точнее говоря, о нем вообще нет никаких сведений. Что касается команды "Самотраки".., капитан и его первый помощник сошли на берег. Они могли, конечно, унести с собой белый порошок, но очень немного. Сейчас они смотрят представление в кабаре, пьют кофе с бренди. Надо сказать, больше кофе, чем бренди. Судя по всему, у них есть причина оставаться трезвыми.
      Джордан тем временем закончил одеваться и направился к двери. Он двигался, как зомби, и одет был точно так же, как и утром. Ночи, однако, по-прежнему оставались холодными. Он явно оделся так легко лишь потому, что именно эти вещи оказались под рукой, действуя совершенно бессознательно.
      - Тревор! Куда это ты отправился? - окликнул его Лейрд.
      - В бухту, - оглянувшись через плечо, безжизненным голосом ответил Джордан. - К воротам святого Павла, а потом вдоль мола до ветряных мельниц.
      - Алло! Алло - кричал в трубку Папастамос. - Что там у вас происходит?
      - Он говорит, что идет на мол, к ветряным мельницам, - сообщил Лейрд. - Я иду вместе с ним. Здесь что-то не так. Я все время это чувствовал. Извините, Манолис, но я вынужден прервать разговор.
      - Я встречусь с вами там, - быстро ответил Папастамос, но Лейрд услышал лишь половину фразы, ибо уже положил трубку. Накинув куртку, он бросился вслед за Джорданом, который уже спустился вниз, пересек холл и вышел на улицу, в средиземноморскую ночь.
      - Ты не хочешь меня подождать? - окликнул друга Лейрд, но тот не ответил. Он лишь однажды оглянулся, и Лейрд успел увидеть его глаза, словно пустые дыры, зиявшие на его изможденном лице. Было очевидно, что он не собирался никого ждать.
      Лейрду почти удалось догнать своего сомнамбулически идущего вперед друга, когда тот перешел дорогу и направился в сторону берега, но в этот момент загорелся красный свет, машины рванулись вперед и на проезжей части образовался бурлящий, бешено несущийся поток, так характерный для уличного движения в Греции. Лейрд оказался отрезанным от Джордана сплошной массой мчащегося с дьявольской скоростью металла, а когда сизый дым выхлопных газов рассеялся и на светофоре вновь зажегся зеленый свет, телепата нигде не было видно - он растворился в толпе снующих туда-сюда людей. И Лейрд понял, что потерял его.
      Но ему было известно, куда направлялся Джордан...
      ***
      Джордан чувствовал, что все внутри его восстает против продолжения этого пути, что каждый шаг дается ему с большим трудом, что он изо всех сил борется против влекущей его вперед силы, хотя и понимает, что это бесполезно. Это было все равно что напиться в стельку в незнакомом месте, среди незнакомых людей, когда ты валяешься на полу и перед глазами у тебя все плывет и кружится, потолок вертится с такой скоростью, что кажется, будто углы его гоняются друг за другом, как спицы в колесе. И ты ничего не можешь сделать, чтобы остановить эту круговерть, ибо понимаешь, что на самом деле все и так стоит на месте, а верчение происходит у тебя в мозгу, в твоей голове, венчающей твое тело. Это твоя чертова голова и твое чертово тело, но они отказываются тебе подчиняться.., ты не можешь заставить их делать то, что необходимо тебе, как бы ты ни старался!..
      И ты все время чувствуешь себя пленником в собственном черепе, как попавшая в бутылку муха, неистово жужжащая внутри, снова и снова бьющаяся о стенки в попытках вырваться, и не перестаешь при этом повторять: "Боже! Пусть это закончится! Боже! Пусть это поскорее закончится! Боже! Пусть.., это.., поскорее.., закончится!.."
      Это алкоголь - чуждое, враждебное вещество в твоем организме - одержал над тобой верх. И чем яростнее ты борешься с ним, тем хуже тебе становится. Стоит только попытаться оторвать голову от подушки, как все вокруг начинает вертеться с еще большей скоростью, как в центрифуге, и ты снова падаешь вниз, тебя просто затягивает и опускает на дно невероятная сила. Стоит только заставить себя встать на ноги - и ты шатаешься, начинаешь сам вертеться вместе с комнатой, вместе со всей Вселенной!
      Но стоит тебе только успокоиться, лечь неподвижно, прекратить всякую борьбу, крепко зажмурить глаза и уйти в себя.., и тогда непременно все прекратится.., и болезненные ощущения, и невыносимое жужжание мухи в бутылке дрожь твоего потрясенного, смятенного сознания - все исчезнет. И ты уснешь. И вполне возможно, что кто-нибудь тем временем начисто ограбит тебя. Они могут, если захотят, раздеть тебя до трусов, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить их, ты даже ничего не почувствуешь.
      Именно такими были воспоминания Джордана о его первом знакомстве с алкоголем. Он тогда только начал учебу в университете и больше всего страдал от тоски по дому. Двое его приятелей-студентов, обладавшие репутацией местных шутов, решили повеселиться за его счет и с этой целью напоили его до полусмерти, а потом стали издеваться над ним. Нет, они не сделали ничего такого уж страшного - всего лишь нарумянили ему щеки, накрасили рот, а потом надели на него чулки с подвязками.
      Он проснулся от холода, совершенно голый, чувствуя себя так скверно, что хотелось умереть, абсолютно ничего не помня. А через пару дней, когда он окончательно пришел в себя, он выследил своих обидчиков, подкараулил их поодиночке и жесточайшим образом избил. С тех пор он лишь в самых крайних случаях применял физическую силу.
      Но сейчас.., как бы ему хотелось сейчас обрести и применить эту физическую силу! Применить ее против собственного тела и разума, не желающих повиноваться ему, против того непонятного, что с ним происходит. Это было ужасно. Он понимал, что кто-то неведомый манипулирует им, как марионеткой, а он совершенно бессилен против него.
      "Остановись! - говорил он сам себе. - Сядь.., возьми себя в руки.., подожди Кена. Делай что угодно, только делай это по собственной воле". Но тело ему не повиновалось, и в этот момент в голове его вновь раздался голос...
      - О, твой разум вовсе не свободен! Ты пришел, чтобы шпионить, ты проник в мои мысли, словно муравей в осиное гнездо! Пришел час расплаты! Теперь иди, повинуйся моей воле.., иди к ветряным мельницам!
      "О, этот ужасный, магнетический голос, грохочущий в его голове! Эта чужая воля, поработившая его собственную! Она гипнотизирует его, телепатически отдает ему приказы! Кому бы или чему бы она ни принадлежала, ничего более сильного, мощного он никогда не встречал!"
      Ноги Джордана были как ватные, колени дрожали от напряжения, когда он пытался заставить себя остановиться, повернуть назад. С таким же успехом он мог попытаться оторвать друг от друга противоположные полюса магнитов или мошку от яркого света лампы в ночи. И он продолжал идти по берегу по направлению к молу, а потом вдоль него, пока на фоне черного океана не возникли силуэты ветряных мельниц.
      В том месте, где ограждавшая бухту стена была построена в форме крепостных стен, совсем как во времена крестоносцев, следы пребывания которых были видны здесь повсюду, спрятавшись в тени, ожидал одетый во все черное Сет Армстронг. Он подождал, пока Джордан спотыкающейся походкой прошел мимо, потом огляделся, всматриваясь в темноту, в мерцающие огни Старого города, раскинувшегося по склону холма. До него донесся звук чьих-то быстрых шагов, и он услышал голос Лейрда:
      - Тревор! Ради Бога, не спеши так. Подожди меня! Где ты, черт возьми?
      И тогда Армстронг нанес удар.
      Лейрд увидел, как что-то большое, черное неуклюже выступило из тени. Из прорези черного капюшона на него смотрел единственный глаз. Вскрикнув, Лейрд резко остановился, развернулся и хотел было убежать, но в этот момент Армстронг с невероятной силой ударил его кулаком и сбил с ног. Лейрд без чувств рухнул на тускло сверкающие в ночи камни у подножия стены. А Джордан, почувствовав, что сила, державшая в руках его волю, несколько ослабла, повернул назад.
      Он увидел огромную фигуру в черном балахоне, склонившуюся над бесчувственным телом Лейрда. Потом неизвестный взвалил тело на свои мощные плечи и выбросил его в пустоту через амбразуру в стене. Мгновение спустя раздался всплеск воды, постепенно море стихло, но послышался другой звук... Как раз в тот момент, когда фигура в черном обернулась к Джордану, тишину нарушили чьи-то торопливые шаги...
      Свет факела разрезал ночную тьму, словно сверкающее лезвие ножа, качаясь то влево, то вправо.
      - Тревор, Кен, где вы? - громкий голос Манолиса Папастамоса нарушил мрачное безмолвие.
      - Будь осторожен! - раздался в голове Джордана чужой голос, но на этот раз он звучал глухо и обращался явно не к нему. Теперь он не приказывал, а советовал. И тогда Джордан догадался, что его телепатическое сознание уловило то, что предназначалось не ему, а человеку в черном. - Не допускай, чтобы тебя увидели и поймали!
      Снизу, из-под стены, послышались всплески воды и отчаянный крик Дейрда. Кен Лейрд был жив! Но Джордан совершенно точно знал, что его друг не умеет плавать. Усилием воли он заставил себя подойти к амбразуре в стене и заглянуть вниз. Все это время где-то в глубине своего сознания он ощущал присутствие чуждого ему разума - на этот раз смятенного, разъяренного, словно дикий кот. Но он уже не владел Джорданом так безраздельно, как прежде!
      Подбежал Папастамос. Его тонкая фигура стремительно возникла из темноты, и в ту же минуту другая фигура - массивная и черная - отступила в тень.
      - Ман... Манолис, - с трудом прохрипел Джордан, - вы.., выгляните наружу!
      Грек резко остановился, поднял выше факел и осветил им лицо Джордана.
      - Тревор?
      Темнота взорвалась - и Армстронг нанес сокрушительный удар прямо в лицо Папастамосу. Грек отлетел и растянулся на земле. От упавшего факела во все стороны полетели искры. Человек в черном бежал по молу обратно к городу. Выругавшись по-гречески, Папастамос схватил факел, как раз в тот момент катившийся мимо него, и направил его вслед бегущей фигуре, пытаясь получше ее рассмотреть. Он успел увидеть тень, скользнувшую по стене, подобно гигантскому крабу, и скрывшуюся в море. Однако у Папастамоса в распоряжении имелся не только факел.
      Его "Беретта 92S" выстрелила пять раз подряд, выплевывая свинец вслед удаляющейся темной фигуре. Раздался крик, потом завывание, но шаги не стихли.
      - М-М-Манолис! - Джордан с трудом заставлял подчиняться собственный голос. - К-К-Кен.., он.., в.., воде!..
      Грек вскочил и бросился к краю стены. Снизу доносились крики, кашель, плеск воды - там барахтался, из последних сил борясь за жизнь, человек. Ни секунды не сомневаясь, не думая о собственной безопасности, Папастамос вскарабкался на амбразуру и прыгнул в море...
      ***
      Янош Ференци все еще сидел на диване возле окна на втором этаже таверны Дакариса. Он с такой силой сжал трехпалой правой рукой стакан, что тот треснул и разлетелся на куски. Во все стороны полетели осколки, по пальцам потекло вино, смешанное с кровью. Даже если Янош и почувствовал боль, на лице его ровным счетом не отразилось ничего. Оно оставалось бледным и мрачным, уголок рта подергивался.
      - Янош.., мой господин... - издалека донесся до него голос Армстронга, находившегося не менее чем в трехстах ярдах от него. - Я ранен...
      - Серьезно?
      - В плечо. И я не смогу служить вам, пока не поправлюсь. Не более одного-двух дней.
      - Иногда мне кажется, что ты вообще не способен мне служить. Отправляйся обратно на корабль. И позаботься о том, чтобы остаться незамеченным.
      - Мне.., мне не удалось справиться с телепатом.
      - Знаю, идиот! Теперь я сам позабочусь об этом.
      - В таком случае будьте осторожны. Человек, стрелявший в меня, полицейский.
      - Вот как? Откуда тебе это известно?
      - Потому что он в меня стрелял. Его оружие. Обычные люди его не носят. Но даже без этого я понял, кто он, едва лишь его увидел. Он был начеку. Полицейские во всех странах одинаковы.
      - Да ты просто кладезь информации, Сет! - саркастически воскликнул вампир. - Я учту твои слова. И поскольку, судя по всему, мне не стоит самому связываться с этим похитителем мыслей, я найду другой способ.., справиться с ним. Его телепатические способности обратятся против него же. Его разум весьма чувствителен к чужому мышлению, но до сих пор ему приходилось иметь дело с мелкой рыбешкой. А теперь ему предстоит борьба с настоящей акулой. Ибо я умел проникать в чужие мысли еще за пять сотен лет до того, как он появился на свет!
      - Я иду обратно на корабль, - сказал Армстронг.
      - Хорошо. И если кто-либо из команды все еще на берегу, позаботься о том, чтобы все вернулись. - И Янош отключился, выбросив Армстронга из головы.
      Он мысленно возвратился к Джоржану, который с трудом добрался до скамейки возле одной из старинных мельниц и сейчас сидел там, освещаемый луной и звездами. Он совершенно обессилел и выдохся в сражении с неведомым поработителем его разума, но не настолько, чтобы не суметь оценить то, с чем он столкнулся.
      В последний раз Джордан испытывал подобные ощущения осенью 1977 года в Харкли-Хаусе, в Девоне. Юлиан Бодеску... Только благодаря Гарри Кифу им удалось тогда справиться с ситуацией, избавиться от этого кошмара. Неужели все повторяется снова? Похоже, что они с Лейрдом почувствовали присутствие этого.., этого существа еще до того, как оно вмешалось в их дела. Во всяком случае, проникло в его сознание.
      Теперь все разрозненные кусочки мозаики начали складываться в одно целое, при этом картина вырисовывалась ужасная. В сравнении с ней кокаин казался безобидной детской забавой.
      Следует немедленно поставить об этом в известность отдел экстрасенсорики.
      - Отдел экстрасенсорики? - словно в ответ на его мысли раздался в голове Джордана низкий булькающий голос, и психологические тиски стали все туже и туже сжимать его разум. - Что еще за отдел экстрасенсорики? - Джоржан невольно съежился при звуке этого голоса, а неведомое чудовище тем временем быстро исследовало его мозг, вытягивая из него самые сокровенные мысли и тайны, причиняя телепату сильнейшую боль...
      ***
      Янош, наверное, продолжал бы свое исследование всю ночь, но ему помешали. Выглянув в окно, он увидел бородатого толстого Павлоса Темелиса, хозяина "Самотраки", в тот момент когда тот переходил улицу, направляясь к таверне Дакариса. Он немного опоздал на встречу с человеком, которого знал как Джанни Лазаридиса, но все же пришел, а потому Яношу пришлось прервать процесс исследования мозга Джордана, ибо он не мог заниматься этим и одновременно беседовать с Темелисом. Этим утром, обнаружив, что находится под пристальным наблюдением похитителя мыслей, Янош немедленно нанес ответный удар по разуму этого менталиста. Это была совершенно инстинктивная реакция с его стороны, и тем не менее она предоставила ему время и возможность все обдумать. Но Джордан оказался сильной личностью и сумел оправиться от удара. Что ж, теперь Яношу необходимо ударить еще раз, найти другой способ разрушения этого разума, причем такой, чтобы тот уже никогда больше не смог восстановиться. Во всяком случае, без активной посторонней помощи.
      Глубоко проникнув в разум Джордана, введя свое сознание вампира в психику экстрасенса, Янош обнаружил, что Дверь Здравомыслия крепко заперта, закрыта на засовы и забаррикадирована против всех самых худших страхов человечества. Он с усмешкой повернул в замке ключ, разобрал баррикаду и снял все засовы.., дверь открылась!
      Достаточно! Теперь он сможет в любой момент отыскать Джордана и продолжить свое исследование тогда, когда он сам этого захочет. Все эти манипуляции длились буквально секунды, ибо хозяин "Самотраки" уже поднимался по лестнице.
      Взойдя на площадку второго этажа, Павлос Темелис и его первый помощник увидели, что девушка-проститутка убирает осколки разбитого, точнее раздавленного Яношем, стакана и протягивает ему взамен свой. Не меняя позы, он взял стакан и приказал ей уйти. В этот момент, когда она протискивалась мимо огромной фигуры перевозчика наркотиков, Темелис крепко схватил ее за руку, потом сгреб за грудь и перевернул вверх ногами, отчего юбки девушки упали, закрыв искаженное яростью лицо.
      - О, да на тебе чистые штанишки! - сунув нос ей между ног, захохотал Темелис. - Могу встретиться с тобой попозже, Элли! - И он поставил ее обратно на ноги.
      - Если я не доберусь до тебя раньше! - выкрикнула девушка и плюнула ему в лицо. Она бегом спустилась по лестнице и выскочила на улицу. Снизу донесся грубый голос Никоса Дакариса, кричавшего ей вслед:
      - Веди их всех сюда, моя радость! Веди сюда, чтобы я мог увидеть, какого цвета их денежки! - Его слова тонули во взрывах непристойного хохота.
      Павлос Темелис уселся за стол напротив человека, которого он знал как Джанни Дазаридиса. Под его тяжестью стул жалобно заскрипел. Капитанская фуражка на его голове была заломлена набок, что, по его мнению, делало его очень похожим на пирата. Это был неплохой трюк, ибо никто и никогда не заподозрит выглядящего столь жуликовато человека в том, что он и в самом деле жулик.
      - У вас только один стакан, Джанни? - пророкотал он. - Предпочитаете пить в одиночку?
      - Вы опоздали, - произнес в ответ Янош, не желая тратить время на пустые разговоры и шутки.
      Первый помощник Темелиса - маленький, толстый, фигурой похожий на торпеду человечек - остался стоять на верхней площадке лестницы и оттуда внимательно оглядывал комнату. Потом, перегнувшись через перила, крикнул вниз:
      - Принеси стаканы, Никое! Бутылку бренди и хорошую закуску! И побыстрее! Взяв стул, он подсел к столу и обратился к Темелису:
      - Ну что? Он сказал что-либо в свое оправдание?
      - Что такое? В чем я должен оправдываться? - спросил Янош, щуря за темными очками глаза.
      - А как же, Джанни! - ворчливо начал Темелис. - Вы должны были сегодня утром в бухте подняться к нам на борт. А вместо этого вы проскользнули на своем прекрасном корабле мимо нас, как будто мы ядом намазаны. Мы должны были встать рядом, после чего показали бы вам товар - там и для вас приготовлен килограмм, если, конечно, вы в этом нуждаетесь, - и вы внесли бы свою бесценную лепту в наше общее дело. Таким образом, с обеих сторон были бы проявлены добрая воля и взаимное доверие. Именно так все было задумано и согласовано с вами. Но.., ничего подобного не произошло. - Его веселый взгляд сменился вдруг мрачным, а голос стал жестким. - И вдруг, когда я пришвартовал "Самотраки" и пребывал в полном недоумении по поводу случившегося, я получил от вас записку, в которой говорилось, что мы должны встретиться здесь сегодня вечером. Вот поэтому я вас и спрашиваю: вы уверены в том, что вам не в чем оправдываться ?
      - Все очень просто, - резко ответил Янош. - Наш план не мог быть осуществлен, потому что за нами велось наблюдение. На стене бухты стояли люди с биноклями. Полицейские!
      Темелис и его помощник переглянулись, потом вновь повернулись к Яношу.
      - Вы уверены, Джанни, что это были полицейские? - спросил Темелис. - Вы это точно знаете?
      - Да, - ответил Янош. Сведения его были точны, ибо он получил информацию непосредственно из мозга англичанина-экстрасенса. - Да, я уверен. Ошибиться я не мог. Хочу вам напомнить, что еще в самом начале нашего совместного дела я настаивал на полнейшей своей анонимности и отстраненности от механизма сделки. Я должен оставаться абсолютно вне подозрений. И я считал, что вы это поняли и усвоили.
      Темелис криво усмехнулся, прищурился, но.., в этот момент на лестнице послышались тяжелые шаги Никоса Дакариса, и Темелис повернул бородатое лицо в ту сторону.
      - Наконец-то, - проворчал торпедовидный спутник Темелиса. - Что случилось, Ник? Тебе пришлось куда-то посылать за всем этим? - Не вижу ничего смешного! бросил через плечо Дакарис, выходя из комнаты. - Особенно если учесть, что некоторые мои посетители еще мне и платят! Друзьям я всегда рад, но гостям, которые мне не платят, да еще при этом меня же и оскорбляют... - И с этими словами он спустился вниз.
      Темелис воспользовался паузой в разговоре, чтобы собраться с мыслями, и вновь обратился к Яношу:
      - В том, что за нами следит полиция, нет ничего удивительного. Они за всеми следят. Вам следует держать себя в руках и не впадать в панику.
      - Я и сам знаю, что мне делать, - ответил Янош. - Но, насколько мне известно, на борту "Самотраки" находится кокаин, стоимость которого что-то около десяти миллионов английских фунтов стерлингов, или двух миллиардов драхм. А это равноценно двумстам миллиардам лепт. Я даже не представлял себе, что существуют такие суммы денег! Пятьсот лет назад за такие деньги можно было купить целое королевство и нанять армию, чтобы его охранять! А вы советуете мне держать себя в руках и не впадать в панику! Так вот, мой друг, позвольте мне сказать вам следующее: разница между храбростью и благоразумием, между богатым человеком и вором - в умении остаться непойманным, а между свободой и заключением в темнице - в способности держаться в стороне от рискованных предприятий.
      По мере того как он говорил, лица его собеседников все больше мрачнели, на них появилось выражение смущения и озабоченности. Хозяин "Самотраки", чья преступная натура всегда желала власти и потому порой забывала об осторожности, в результате чего он не раз оказывался под судом, никак не мог понять, что за ерунду болтает этот человек. В молодости он коллекционировал монеты. Но лепты? Насколько ему известно, последний раз эти монеты чеканились в 1976 году, причем только двадцати и пятидесятикратного достоинства, поскольку они имели весьма малую ценность. Только псих может выражать астрономические суммы в лептах. Это в наше-то время! Когда одна сигарета стоит пятьсот лепт. И еще.., вместо слова "тюрьма" Лазаридис пользуется словом "темница"... Что же это за человек? Темелис не знал, что и думать о своем партнере! Он выглядит так молодо, но мыслит при этом, как в далекие старые времена.
      Сосед Темелиса размышлял примерно о том же, но из всего, сказанного Лазаридисом, его больше всего заинтересовали последние слова.., что-то там об умении держаться подальше. Неужели этот тип намеревается выйти из дела? Хочет спрятаться в кусты?
      - Не надо нам угрожать, Джанни, или как вас там... - рявкнул он. - Мы с Павлосом не из тех, кто легко прощает угрозы. И мы не желаем больше слышать ни слова о том, что кто-то куда-то собирается уходить... От нас никто не уходит. Очень трудно сбежать с перебитыми ногами и еще труднее - со сломанным позвоночником!
      Длинными пальцами левой руки Янош поглаживал стакан и смотрел на Темелиса, не обращая внимания на его громкоголосого компаньона. Но теперь он убрал свою трехпалую руку со стакана, медленно повернулся и, посмотрел прямо в глаза первому помощнику капитана. Казалось, Янош даже несколько съежился, сидя на низком диване, - уж не от страха ли? - а его левая рука соскользнула со стола и повисла вдоль тела Бандит чувствовал, что, спрятав глаза за непроницаемыми темными линзами очков, Янош пристально его разглядывает.
      - Ты обвиняешь меня в том, что я тебе угрожаю? - голос Яноша скорее походил на тяжелые раскаты грома, чем на человеческий голос. - Ты осмеливаешься думать, что я сочту возможным угрожать таким, как ты? Да еще к тому же имеешь наглость в свою очередь угрожать мне? Ты.., осмелился.., угрожать.., мне?!
      - Ну берегись! - прошипел в ответ первый помощник, придвигаясь ближе вместе со стулом и, оскалив зубы, наклоняясь вперед. - Ты, сладкоголосый, чистенький, богатенький и воображающий себя всемогущим ублюдок!
      Левая рука Яноша, свисавшая вниз, была скрыта за краем стола. Вместо того чтобы отпрянуть, он тоже наклонился вперед, приблизив лицо к своему обидчику. И вдруг...
      Стремительным движением он вытянул под столом крупную, с длинными пальцами руку и, хотя расстояние составляло не менее пятнадцати дюймов, дотянулся до паха первого помощника и схватил его за мошонку, крепко зажав в кулаке яички Он давил и выкручивал с такой силой, что, казалось, еще немного - и он продемонстрирует посмевшему оскорбить его идиоту, как острыми ногтями разорвет его плоть. Да, именно так и будет - в этом глупец уже не сомневался.
      Разинув рот, он резко выпрямился на стуле, начал, повизгивая, корчиться, а глаза его при этом едва не вылезли из орбит. Еще секунда, две - и он превратится в евнуха, но при этом он абсолютно бессилен что-либо предпринять. Одно резкое движение, грубое слово - и Янош завершит начатое!..
      Вампир еще сильнее сдавил мошонку, потянул под столом руку к себе, а его жертва слетела со стула и ударилась грудью о край привинченного к полу стола Помощник схватился за стол руками, стараясь удержать равновесие и пытаясь ослабить давление и боль А Янош все продолжал крепко держать его, причем глаза вампира оказались теперь всего в нескольких дюймах от лица первого помощника и не отрывались от него ни на миг. Но если минуту назад лицо вампира было мертвенно-бледным от ярости, то теперь он улыбался, хотя и сардонически.
      Беспомощно хватая ртом воздух, со струящимися по побагровевшим щекам слезами, с глазами, выкатившимися из орбит, бандит понимал, что он совершенно бессилен До него наконец дошло, что Янош не только способен совершить, казалось бы, невозможное, но и, вполне вероятно, сделает это.
      - Н-н-н-нет! - только и смог с трудом выговорить он.
      Именно этого Янош и ждал. На искаженном, мокром от пота лице он прочел полное признание своего превосходства, а подтверждение этому нашел в мыслях посмевшего оскорбить его идиота. Быстрым движением он еще раз одновременно крутанул и сжал еще сильнее мошонку, а затем отпихнул жертву от себя.
      Опрокинув стул, тот упал на спину. Задыхаясь, всхлипывая и воя от боли, он скорчился, приняв позу зародыша во чреве матери, зажав руки между бедрами, и стал кататься по полу, не переставая стонать и повизгивать.
      Все происходящее осталось незамеченным обитателями первого этажа, они не услышали ничего, ибо мелодия сиртаки и сопровождавшее танец хлопанье рук и топот ног заглушили все звуки. Впрочем, и слушать было нечего.
      Павлос Темелис сидел бледный как смерть, его полускрытое бородой лицо нервно подергивалось. Поначалу он даже не понял, что происходит, а когда наконец понял, все было уже позади. У Лазаридиса при этом и волос на голове не дрогнул. Но теперь по-змеиному быстрым и гибким движением он вскочил на ноги, и его огромная фигура нависла над столом.
      - Ты идиот, Темелис! - рявкнул он. - А этот тип - идиот вдвойне. Но.., дело есть дело, я вложил в него слишком много, чтобы теперь вот так все бросить и отказаться от него. А потому выходит, что я должен довести его до конца. Ладно... Но хочу дать вам хороший совет: впредь будьте очень осторожными.
      Он направился было к выходу, и Темелис быстро отскочил, уступая ему дорогу.
      - Но нам нужны ваши деньги или хотя бы немного золота, чтобы закончить дело, - прошептал он. Янош остановился и сделал вид, что размышляет.
      - В три часа ночи, - наконец сказал он, - когда береговая охрана и остальные блюстители закона спят в своих кроватках, вы поднимете якорь и встретитесь со мной в трех морских милях к востоку от Мандраки. Там, подальше от посторонних глаз и ушей, мы и завершим наше дело. Договорились?
      - Не сомневайтесь, - дернув кадыком, кивнул в ответ Темелис. - Старый добрый "Самотраки" будет на месте.
      Янош стал спускаться вниз, даже не взглянув на все еще катавшегося по полу, мокрого от пота и стонущего от постепенно, но очень медленно стихающей боли первого помощника...
      ***
      Было уже поздно, часы давно пробили одиннадцать, и на улицах Старого города возле бухты стало тише и спокойнее: Янош по возможности старался держаться в тени, но шел он очень быстро, и походка его напоминала волчий галоп. Однако за ним никто не следил. Одетые в гражданское полицейские, конечно же, видели его, но не обратили особого внимания. Прячась в густой темноте, они поджидали Павлоса Темелиса, но тот еще не выходил из таверны. А этот человек не был известен полиции и не представлял для них никакого интереса В задачу полицейских агентов входила слежка за Темелисом, выявление его связей. Им предстояло выяснить, продает ли он кому-либо свой товар, но они ни в коем случае не должны были мешать или даже спугнуть хозяина "Самотраки", поскольку на судне оставалась большая партия товара, и полиция хотела одним мощным ударом не только захватить команду "Самотраки", но уничтожить всю организацию в целом. Совершенно очевидно, что в нее входил и Никое Дакарис, а его грязная таверна служила пунктом распространения наркотиков.
      Таким образом, Яношу Ференци пока что везло.
      Однако не только переодетые греческие полицейские видели, как он вышел из заведения Дакариса. Элли Тулупа тоже следила за ним со своего наблюдательного пункта, располагавшегося чуть выше по склону, примерно за квартал от таверны, на старой сломанной арке, соединяющей стены узкой улочки. Она видела, как он вышел и направился к маленькой пристани в главной бухте, куда причаливали яхты и прогулочные катера, чтобы принять на борт или высадить на берег туристов. Элли хватило ума, чтобы предварительно выяснить кое-что, но так, чтобы Лазаридис ничего не узнал. И теперь ей было точно известно, что "Лазарь" принадлежит ему. А следовательно, он направляется именно туда.
      Возможно, на борту его ждет женщина... Но если так, какого дьявола он в одиночестве пьет на берегу, да еще в таком рассаднике мух, как заведение Никоса Дакариса? Может быть, у него неприятности? Что ж, Элли умеет утешить в подобных ситуациях и поможет ему пережить тяжелые времена. Как бы то ни было, он привлекал и возбуждал ее, да к тому же у него, несомненно, водились денежки. Кто знает, может быть, она даже проведет с ним на корабле всю ночь.
      С этими мыслями Элли отбросила сигарету, торопливо спустилась вниз и побежала по извилистым, вымощенным камнем улочкам к тому месту, где она могла перехватить его по дороге к берегу. Ей удалось это сделать на пересечении темных, ограниченных с двух сторон высокими стенами улочек примерно в пятидесяти футах от пристани.
      Задолго до перекрестка он почувствовал, что она там. Он слышал, как она тяжело дышит после быстрого бега, а когда она резко остановилась, высокие каблуки ее туфель чиркнули по камням мостовой. Ей даже показалось, что он видит ее, хотя она не понимала, что он вообще может видеть в своих темных очках. И все же он замедлил шаг и обернулся в ту сторону, где она пряталась в темноте.
      И вдруг , ее охватило странное чувство С одной стороны, ей хотелось, чтобы он ее заметил, но с другой - она этого очень боялась Может быть, лучше затаить дыхание, спрятаться в темноте и подождать, пока он уйдет? Но было уже поздно...
      - Это ты? - спросил он, делая шаг в ее сторону. - Но это очень пустынное место, Элли, а тебя, должно быть, уже ждут клиенты в заведении Ника.
      Она тоже шагнула ему навстречу, и теперь они стояли совсем рядом почти в полной темноте. В этот момент она поняла, что получит его - она всегда каким-то образом это чувствовала.
      - Я подумала.., может быть, вы возьмете меня с собой на корабль?.. задыхаясь произнесла она.
      Он сделал еще несколько шагов, оттесняя ее в темноту до тех пор, пока она не прижалась спиной к каменной стене.
      Девушка едва не задохнулась, когда он крепко обхватил ее за грудь и с трудом сумела выдавить из себя:
      - В таком.., случае.., я.., хочу.., чтобы ты.., взял.., меня.., прямо здесь.., возле этой.., стены!
      - И я должен буду заплатить тебе за то, чего ты сама так настойчиво добиваешься? - с усмешкой спросил он, однако в его словах не было и намека на шутку.
      - Вы уже за все заплатили, - тяжело дыша от возбуждения, ответила она, в то время как свободной рукой он расстегивал ей блузку. - Вино, которым вы меня угостили...
      - Ты слишком дешево ценишь себя, Элли, - он поднял ее юбки и придвинулся ближе.
      - Дешево? - прошептала она, уткнувшись ему в шею. - Но для вас я на все готова даром!
      - Даром? - Он снова усмехнулся. - Ты отдаешься мне даром? Поистине - мир полон чудес Проститутка И по-прежнему такая невинная!
      Она раздвинула ноги и позволила ему войти в себя, а когда его член скользнул внутрь, она раскрылась ему навстречу, приглашая проникнуть еще глубже. Размеры его члена потрясли девушку Он заполнил, казалось, все внутри, и тем не менее все продолжал и продолжал расти, проникая буквально в каждый уголок ее тела. Такого ощущения она никогда прежде не испытывала и даже представить себе не могла, что можно чувствовать нечто подобное. Рядом с ней находилось божество, существо поистине фантастическое..
      - Кто.., вы? - выдохнула она, хотя имя его было ей известно. - Кто вы?
      Янош был очень возбужден, точнее говоря - голоден...
      Одной рукой он сжимал ее грудь, а другую протянул ей за спину и вниз. Он продолжал при этом двигаться внутри ее - все дальше и дальше. Теперь пальцы его нащупали анальное отверстие, проникли в него и тоже стали продвигаться вглубь.
      - Ax! Ax! Ax! - задыхаясь вскрикивала девушка и глаза ее светились в темноте ночи, а рот призывно раскрылся.
      И тогда он вопросом ответил на ее вопрос:
      - Тебе известны легенды о врикулаках?
      Оторвав руку от ее груди, он снял темные очки - глаза его, словно красные угли, ярко горели на бледном лице! Она судорожно втянула в себя воздух, но, прежде "ем успела закричать от переполнившего ее ужаса, его огромный рот накрыл всю нижнюю часть липа несчастной и язык заполнил не только ее рот, но и спазматически сжимавшееся горло.
      - О, я вижу, тебе известна эта легенда, - зазвучал в голове девушки ужасный голос. - Что ж, теперь ты во всем можешь убедиться сама. Да будет так!
      Протоплоть вампира заполнила уже каждый уголок тела, выпуская во все стороны щупальца, которые в свою очередь проникали словно земляные черви в каждую вену, в каждую артерию, не повреждая при этом ткани организма. Еще до того как девушка потеряла сознание, Янош начал пить ее кровь.
      Завтра ее обнаружат здесь, на этом месте, и решат, что она умерла от анемии. И никакое, даже самое квалифицированное в мире, вскрытие не обнаружит ничего другого. От его проникновения не останется и следа - об этом Янош позаботится самым тщательным образом. Он действует столь осторожно, что им не удастся найти даже намека на его присутствие внутри ее Ему не нужны лишние проблемы.
      А что касается жизни, которую он отнимает.., какое ему до нее дело? Таких, как она, были сотни и тысячи И вообще - кто она такая? Всего лишь проститутка. Точнее говоря - никто...
      ***
      Через три с половиной часа в трех морских милях к востоку от Родоса в спокойном, как мельничный пруд, море неподвижно стоял "Самотраки". Минут десять-пятнадцать назад непонятно почему на воде вдруг появилась рябь, а затем, откуда ни возьмись, возникла дымка, быстро превратившаяся в густой туман. Влажное облако окутало палубы старого судна, видимость стала практически нулевой.
      Первый помощник, все еще не пришедший в себя после стычки с Яношем Ференци, позвал на верхнюю палубу Павлоса Темелиса, чтобы тот сам мог убедиться в том, что происходит нечто невероятное.
      - Что за чертовщина? - Темелис удивленно огляделся. - Быть такого не может! Что ты обо всем этом думаешь?
      - Я понятия не имею, что это такое! - покачав головой, ответил помощник. Вы правы, такого просто не может быть. Подобные вещи случаются иногда в октябре, но до него еще целых полгода! - Они направились в рубку, где рулевой пытался включить противотуманную сирену.
      - Брось, - сказал ему Темелис, - она все равно не работает. Господи, она была сделана, наверное, еще во времена древних греков. Я ни разу ею не пользовался, и все трубки давно уже проржавели. В любом случае ее приводит в действие пар, а его сейчас очень мало. Так что займись делом - иди на вахту в котельное отделение. Нам надо выбираться отсюда.
      - Выбираться? - переспросил первый помощник. - А куда мы отправимся?
      - Куда угодно, только подальше от этого кошмара! - рявкнул Темелис. - Куда нам, по-твоему, идти? Конечно, на чистую воду, туда, где мы будем уверены в том, что "Лазарь" вдруг не появится неизвестно откуда и не разрубит нас пополам!
      - Ну вот, помяни черта... - пробормотал первый помощник и полными ненависти поросячьими глазками впился в показавшийся за покрытыми каплями воды стеклами окон рубки совершенной формы белоснежный силуэт, возникший словно из ниоткуда возле самого борта. Винты "Лазаря" остановились, и судно замерло, покачиваясь на спокойной воде.
      Полускрытые туманом, казавшиеся неясными серыми тенями матросы "Лазаря" бросили канаты, и оба судна оказались крепко связанными борт к борту, при этом шины, висевшие за бортом "Самотраки", служили в качестве амортизаторов, не позволяя судам биться друг о друга Все происходило при свете палубных огней, в полном молчании, даже звук трущихся друг о друга шин полностью заглушался туманом Несмотря на то что "Лазарь" был современным судном со стальным корпусом, по ширине примерно равным корпусу "Самотраки", при остановленных или работающих вхолостую винтах он сидел довольно низко в воде, а потому палубы обоих судов оказались почти на одном уровне, и переход с одной на другую не составлял труда Однако команда "Лазаря", состоявшая из восьми человек, оставалась на борту своего судна, выстроившись вдоль перил, в то время как Лазаридис и его американский компаньон оставались слегка позади, в тени тента, раскинутого над носовой палубой Тускло светившиеся сквозь туман огни рубки окрашивали серебром их неясно очерченные силуэты Стоявшие у ограждения борта "Самотраки" члены команды и хозяин судна - Темелис - чувствовали смутное беспокойство Происходило явно нечто странное, и дело было не только в этом невесть откуда взявшемся тумане.
      - Этот ублюдок Лазаридис, - сквозь зубы едва слышно прошептал помощник Темелиса, - меня очень беспокоит - Это еще слишком мягко сказано. Христов Темелис изобразил на лице кривую усмешку и тихо хмыкнул - Но если хочешь уцелеть, держи свои яйца подальше от него - Туман, словно приклеенный, сопутствует ему повсюду, - не реагируя на насмешку, отозвался Христос - Такое впечатление, что именно от него он и исходит - И он зябко поежился Лазаридис и Армстронг подошли к дверце в ограждении борта, на минуту задержались возле нее, перегнувшись через перила и внимательно изучая "Самотраки" Оба были одного роста, но в остальном заметно отличались друг от друга Американец по-обезьяньи шаркал ногами, правый глаз его закрывала черная повязка. В правой руке он держал изящной формы чемоданчик, в котором, как надеялся Темелис, были деньги. Прямая, как шомпол, фигура Лазаридиса казалась рядом с Армстронгом особенно стройной на фоне темноты и тумана. Даже сейчас он не снял темных очков.
      Но эта тишина?.. Почему они молчат? Чего они все ждут?
      - А вот и мы, Джанни, как договорились! - Темелис стряхнул с себя мрачное настроение, не позволил страху завладеть им окончательно. Он широко развел, как будто для объятия, руки, огляделся вокруг и удовлетворенно кивнул головой. - Наконец-то мы одни, не так ли? И в самом центре невиданного тумана Так что.., добро пожаловать на борт старого "Самотраки" !
      - Вы приглашаете меня к себе на борт? - На лице Лазаридиса наконец-то появилась улыбка - А как же? - Темелис был явно обескуражен. - Конечно! Как же иначе мы можем завершить, наконец, наше дело?
      - И правда, - мрачно кивнув, ответил Лазаридис.
      Он перешел с одного судна на другое и снял темные очки. За ним последовал Армстронг, а потом и вся команда "Лазаря" перебралась на "Самотраки". Люди Темелиса в испуге попятились, уже совершенно уверенные в том, что происходит нечто странное и ужасное. Матросы "Лазаря" походили скорее на зомби с горящими как угли глазами, чем на обычных людей, а их хозяин.., он вообще не был похож ни на кого из тех, с кем им приходилось встречаться до сих пор При виде перемены, произошедшей с человеком, которого он знал как Лазаридиса, Павлос Темелис не поверил своим глазам. Его помощник выхватил из висевшей под рукой кобуры пистолет .
      Но было уже поздно. , на него набросился Армстронг Едва лишь Христос вытащил пистолет, Армстронг чемоданчиком ударил по нему, отвернув дуло в сторону, а потом схватил помощника за руку и, вывернув ее, направил пистолет тому в голову Выстрел не заставил себя ждать. Армстронг сунул дуло пистолета в ухо первого помощника, и в этот миг тот увидел горящий красным светом единственный глаз своего мучителя и его раздвоенный алый язык, сверкающий в глубине зияющего рта. От ужаса он лишился чувств.
      - Он был совершенным идиотом - едва ли не с сожалением произнес Лазаридис, обращаясь к Темелису, и его слова послужили сигналом для Армстронга - тот нажал на курок...
      После того как голова Христоса разлетелась на куски и превратилась в кровавое месиво, тело его перевалили через перила и сбросили в море, словно сломанную куклу. Прежде чем пропасть в висевшем над водой тумане, оно несколько раз обо что-то ударилось. Образовавшаяся на воде воронка быстро исчезла, но приглушенное туманом эхо выстрела все еще звенело в воздухе.
      - Пресвятая Богородица! - вскрикнул Темелис. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, ибо его люди были окружены командой "Лазаря". Когда Янош приблизился к нему, Темелис попятился и вновь, не веря своим глазам, вгляделся в невероятной длины голову и челюсти, в ужасные зубы, торчащие во рту, в малиново-красным огнем горящие жуткие глаза - Дж-Дж-Джанни! - грек наконец обрел способность соображать - Джанни, я...
      - Покажи-ка мне кокаин! - Янош стальной хваткой вцепился ему в плечо, до боли сдавив его пальцами. - Этот, как вы утверждаете, бесценный белый порошок...
      - Он.., он внизу!.. - Голос Темелиса был едва слышен, он не мог оторвать взгляд от чудовищно страшного лица.
      - Тогда веди меня вниз, - рявкнул Янош, но прежде чем уйти, обратился к своей команде:
      - Вы хорошо поработали. Теперь можете действовать по своему усмотрению. Я знаю, что вы очень проголодались.
      Даже внизу, в трюме, Темелису отчетливо были слышны вопли его людей.
      Христос Никое - идиот? - подумал он. - Возможно.., но он по крайней мере так и не узнал, от чьей руки погиб.
      И еще одна мысль не давала ему покоя: сколько еще пройдет времени, прежде чем и его постигнет участь вопящих наверху людей?..
      ***
      Спустя сорок минут вновь заработали машины "Лазаря", и судно стало медленно удаляться от "Самотраки", на котором царило теперь полное безмолвие. Туман поднялся вверх и почти рассеялся, показалось звездное небо... Скоро горизонт окрасится первыми лучами света нового дня...
      Когда "Лазарь" отошел примерно на четверть мили, покинутый всеми "Самотраки" потряс мощный взрыв, и в небо взметнулся столб яркого пламени... Во все стороны полетели обломки, оставляя за собой дымный след и падая обратно в море. С "Самотраки" было покончено. Через несколько дней море вынесет на берег обломки корпуса и фрагменты такелажа, а может быть, пару трупов, среди которых, возможно, окажется и раздувшееся, наполовину съеденное рыбами тело Павлоса Темелиса...
      Глава 5
      Гарри Киф, бывший некроскоп
      Гарри проснулся с ощущением того, что что-то происходит или вот-вот должно произойти. Он полулежал в просторной кровати, прислонившись головой к стенке и до этой минуты дремал. Толстая книга в черной обложке выпала из ослабевших рук. Это была "Книга о вампирах", так называемое "научно обоснованное изложение реальных фактов", посвященное обзору всех злодеяний вампиров с древнейших времен до наших дней. Для некроскопа это было не более чем чтиво, поскольку большинство "абсолютно достоверных фактов" представляли собой всего лишь преувеличенно драматизированный вымысел, сплетни и сказки. Никто во всем мире - возможно, за одним лишь исключением - не знал о вампиризме, о его истоках и истории существования больше, чем Гарри Киф. Единственное исключение составлял его сын, тоже Гарри Киф, но Гарри-младший был не в счет, ибо в этом мире его не было, он пребывал.., неизвестно где...
      Гарри снился все тот же старый тревожный сон, в котором смешались события последних пятнадцати лет, люди, которых он любил, и то, что происходило с ним в настоящем, - все смешалось в странный эротический калейдоскоп. Он вспоминал о своей любви к Хелен, о первом своем реальном (как физическом, так и психологическом) сексуальном опыте, о Бренде - первой своей настоящей любви и о женитьбе на ней. Несмотря на странность и сумбурность, сны эти были приятными, сладкими, очень знакомыми и пробуждали в душе его бурю эмоций. Но снилась ему и леди Карен, ее дом в царстве вампиров. Судя по всему, именно этот страшный сон и заставил его проснуться.
      Где-то среди этих снов присутствовала и Сандра - его нынешняя и, как он надеялся, отныне долгая любовь. Сны о ней были очень похожи на явь, виделись ясно и отчетливо - возможно, причиной тому служила их близость к его теперешней жизни. Сны то жалили его, словно ядовитые стрелы, то сковывали ледяным ужасом.
      Ему снилось, что он занимается любовью с теми женщинами, которых он знал раньше, или с той, которая была рядом с ним теперь. А иногда, что он занимается любовью с леди Карен, которую, к счастью, он не знал никогда - во всяком случае с этой стороны.
      Сандра.., с ней они занимались любовью несколько раз.., хотя нет - много раз, однако удовлетворения от этого не получали. Это всегда происходило в ее доме в Эдинбурге при тусклом свете лампы под зеленым абажуром, стоявшей возле кровати. Гарри при этом не испытывал ни удовольствия, ни удовлетворения, а что касается Сандры.., кто знает, какие чувства обуревали ее... Гарри, во всяком случае, казалось, что она искренне и всей душой любит его.
      Он никогда не позволял себе выразить свою неудовлетворенность. И не потому даже, что не хотел причинить ей боль, скорее потому, что таким образом он мог выдать себя, сделать явной собственную ущербность. Да, именно ущербность, хотя в сравнении с другими мужчинами - а Гарри был не столь наивен, чтобы воображать, будто он единственный в жизни Сандры, - он, вероятно, казался Сандре едва ли не суперменом. В этом-то и состоял парадокс.
      Он мог заниматься с ней любовью целый час, а иногда даже дольше, прежде чем достигал своего пика. Но суперменом он не был, во всяком случае в этом смысле. Все дело в том, что в постели он был будто бы не с ней. Он приходил к ней, мысленно будучи рядом с какой-либо другой женщиной. Например, с подружкой своего приятеля, иногда со случайной знакомой, таинственной женщиной в маске, даже рядом с подругой детства - маленькой Хелен или своей женой Брендой. Чертовски тяжело признаваться в этом даже самому себе, когда речь идет о женщине, которую, как тебе кажется, ты любишь и которая, несомненно, любит тебя!
      Но именно эта его ущербность казалась Сандре очень привлекательной. Действительно, Гарри должен считать себя просто счастливчиком - об этом говорили ему все. Может быть, виной всему тускло-зеленое освещение ее комнаты? Гарри никогда не любил зеленый цвет. Глаза у нее тоже были зеленоватые, точнее - зеленовато-голубые.
      Вот почему в снах о Сандре все было по-другому. В них он занимался с ней любовью, и это было восхитительно. Он был совсем близок к оргазму, когда внезапно проснулся.., точнее - его разбудило ощущение того, что что-то должно произойти.
      Он проснулся в собственной постели в своем загородном доме возле Боннирига, неподалеку от Эдинбурга, все еще держа в руках книгу.., может быть, она и послужила причиной его странных снов? Вамфири!.. В этом не было ничего удивительного - вот уже в течение нескольких лет они присутствовали в его снах, оказывали на них влияние...
      За окнами уже занимался рассвет. Сквозь узкие щелочки между шторами проникали слабые, зеленовато-серые лучи света, окрашивая воздух комнаты в тусклые цвета подводного мира.
      Полуоткинувшись на подушки, Гарри постепенно приходил в себя, возвращаясь к реальности, и вдруг почувствовал, что в голове его зашумело, в ушах возник звон. Волосы его буквально встали дыбом. По-прежнему стоял и его член видимо, все еще под воздействием сна. Гарри лежал обнаженный, напряженный до предела.
      Он напряженно вслушивался в окружающие звуки: булькание в системе отопления, регулируемой таймером, нестройное щебетание первых проснувшихся поутру птиц, звуки пробуждающейся ото сна природы и занимающегося рассвета.
      Гарри редко когда спал более двух часов подряд, а потому рассвет был для него любимым временем суток. Так приятно сознавать, что ночь прошла, что ничего не произошло и настает новый день. Но на этот раз он чувствовал, что происходит нечто необычное, и внимательно вглядывался в тускло-зеленого цвета пространство, не сводя глаз с распахнутой двери в спальню. Затуманенному сном взору все виделось неясно, очертания предметов расплывались. Во всей комнате не было ни одного четко обрисованного предмета. Напряжение все возрастало, еще больше усиливаясь из-за невозможности ясно видеть окружающее.
      Каждый, кто когда-либо просыпался утром после обильных возлияний, поймет, что чувствовал в эти минуты Гарри. Ты не понимаешь толком, где находишься, не знаешь точно, где должен находиться и в то же время опасаешься, что не окажешься там, где необходимо. Но даже если ты знаешь, где находишься, ты все же до конца не уверен, что ты именно там, и даже в том, что ты - это ты, а не кто-то другой. Это одно из проявлений синдрома, известного под названием "никогда больше"!
      Однако Гарри не был пьян - во всяком случае, он не помнил, чтобы пил.
      Подобные пробуждения неизменно сопровождались у Гарри еще одним ощущением, всегда пугавшим его, - своего рода параличом. Он не мог даже шевельнуться. Он понимал, что это явление всего лишь сопровождает переход от сна к бодрствованию, но тем не менее ощущение было кошмарным. Он с трудом заставлял двигаться свои конечности, начиная с какой-нибудь одной руки или ноги. И вот сейчас он оказался парализованным - жили и двигались только глаза. Он изо всех сил вглядывался в темноту, царившую за открытой дверью спальни.
      Что-то происходило... Это что-то заставило его проснуться... Именно оно лишило его возможности получить удовлетворение, извергнувшись в Сандру, и, наконец, испытать долгожданное удовольствие. Что-то происходило в доме...
      Именно поэтому в ушах у него звенело, волосы на затылке шевелились и он испытывал чрезвычайную слабость. В воздухе стоял странный запах. В темноте за дверью ощущалось какое-то движение... Именно ощущалось, ибо он ничего не слышал. Кто-то приблизился к двери, замер за ней в непроглядной тьме...
      - Кто здесь? - хотел было окликнуть Гарри, но - голос и язык ему не повиновались. Он сумел издать лишь тихий нечленораздельный звук. Из темноты возникла какая-то неясная тень. В зеленоватом неясном свете он увидел пупок, нижнюю часть живота, темные густые завитки волос на лобке, изгиб нежных женских бедер и верхнюю часть ног, ту, которая, как правило, не бывает прикрыта чулками. Она (правда, кто она, до сих пор не было известно) стояла прямо за дверью, и плоть ее мягко поблескивала в неясном свете. Он увидел, что она переступила с одной невидимой ноги на другую, бедра ее при этом колыхнулись. Над мягким, нежным животом, скрытые темнотой, должно быть, были груди, большие, как спелые плоды. У Сандры грудь была большой и мягкой.
      Конечно же, это была Сандра!
      Голос по-прежнему отказывался повиноваться Гарри, но он теперь мог пошевелить пальцами левой руки. Сандра, несомненно, видит его и то, какое влияние она на него оказывает. Похоже, его сон вот-вот превратится в реальность. Кровь вновь вскипела и запульсировала в его венах. Мысленно он сам себе стал задавать вопросы и сам же отвечал на них:
      "Зачем она пришла?
      Конечно же, чтобы заняться сексом!
      Как она попала в дом?
      Должно быть, он дал ей ключ. Но он не помнил, когда сделал это.
      Почему она не подходит ближе, не показывается ему полностью?
      Потому что сначала она хочет убедиться в том, что он в достаточной степени возбужден. Возможно даже, что она не собиралась будить его, пока не окажется рядом с ним в постели.
      Почему она так долго не давала ему понять, что может быть сексуально активной? Она, конечно, и прежде иногда проявляла инициативу, но никогда до такой степени.
      Возможно потому, что она чувствовала его неуверенность, опасалась, что он не до конца откровенен с ней, а может быть, она даже догадывалась о его неудовлетворенности в отношениях с ней.
      Что ж, может статься, она права..."
      От напряжения правый глаз Гарри задергался, у него потекли слезы. Все дело в слабой освещенности. Гарри заставил пошевелиться левую руку, протянул ее и потянул за веревку, с помощью которой закрывались шторы. Он хотел, чтобы в комнату проникало еще меньше слабого зеленовато-серого света. Комната погрузилась почти в полную темноту - на вельветово-черном фоне виднелись лишь тонкие зеленые полоски. Именно этого она и ждала.
      На ней, похоже, были надеты чулки и тенниска, закатанная так, что пупок оставался открытым. Это было очень сексуально: полускрытые темнотой пересеченные зелеными штрихами бедра, пупок, живот медленно приближались к нему, все движения были волнующе томными. Дойдя до кровати, она встала на нее на колени, разведя в стороны бедра. Среди темных завитков лобковых волос виднелась еще более темная щель. Она не издала при этом ни звука и оказалась на удивление легкой. Когда она подползала к нему, кровать даже не прогнулась. Гарри никак не мог понять, как ей все это удается.
      Она стала опускаться, а черная щель все увеличивалась, расширялась.., он выгнул спину, напрягся во встречном движении. Но почему он не ощущает давления ее коленей на свои бедра? Почему она кажется совершенно невесомой?
      И вдруг по телу его поползли мурашки. Возбуждение и страсть мгновенно покинули его... Интуитивно ли, инстинктивно ли, но каким-то образом он вдруг понял, что это вовсе не Сандра. Но самое страшное - он не мог даже предположить, кто бы это мог быть!
      Левой рукой он на ощупь нашел шнурок выключателя и дернул его...
      Комнату озарил слепящий свет.
      В ту же секунду окруженная завитками волос щель раскрылась подобно какому-то механизму. Широко раскрылись челюсти с отвратительно розовыми деснами и острыми, как иглы, белоснежными, блестящими от обилия слюны зубами... А потом.., они словно клещи сомкнулись на его плоти, злобно стиснули ее, причиняя ему невыносимую, мучительную боль!
      Гарри закричал, рванулся назад в постели и забился головой о спинку кровати. Руки помимо его воли взметнулись вверх, пытаясь нанести удар по лицу, вцепиться в горло, зашарили в воздухе в поисках объекта для удара, но.., ровным счетом ничего не обнаружили...
      Выше пупка ничего не было! И ниже бедер - тоже! Она.., оно.., было не более чем нижней частью туловища, лишенным тела влагалищем с отвратительными зубами, жевавшими его плоть! Горячая алая кровь, пульсируя, текла ручьем, в то время как чудовище пировало над его гениталиями, превращая их в кровавое месиво. И тут.., то, что он ранее принял за пупок, раскрылось и Гарри увидел малиново-красный глаз, неотрывно глядящий прямо на него!..
      - Это все, Гарри? - доктор Дэвид Беттли, сотрудник отдела экстрасенсорики, рано отошедший от дел из-за слабого сердца, смотрел на своего гостя из-под сведенных густых бровей.
      - А разве этого недостаточно? - живо отозвался гость. - Клянусь Богом, мне этого вполне хватило! У меня свет в глазах померк, я едва не лишился жизни Да, именно так! Вы же знаете, я не хвастун, но даже мне пришлось очень нелегко. Дело в том, что этот проклятый сон был так.., так похож на явь... Нам всем время от времени снятся кошмары, но этот!.. - Он покачал головой и невольно содрогнулся.
      - Да, я вижу, что он оказал на вас крайне отрицательное воздействие, сочувственно произнес Беттли - Но когда я спросил, все ли это, я вовсе не хотел показать, что не принимаю всерьез происшедшее. Я просто хотел узнать, не было ли еще чего-нибудь.
      - Нет, - Гарри отрицательно покачал головой, - именно в этот момент я действительно проснулся. Но если вы имеете в виду мою реакцию... Да, было еще кое-что. Знаете, я чувствовал ужасную слабость. Уверен, что находился в шоке. Я был физически болен, подавлен. У меня даже расстроился желудок, и мне не стыдно признаться в этом, поскольку до туалета я все же добежать успел. Не хочу показаться грубым, но этот сон в прямом смысле вывернул меня наизнанку, вплоть до дерьма.
      Он замолчал, откинулся на спинку стула, и все его оживление куда-то исчезло. Беттли подумал, что выглядит он очень усталым.
      Однако спустя некоторое время Гарри снова выпрямился и продолжил:
      - Потом.., я включил свет во всем доме и с ножом для разделки мяса в руках прочесал его. Я искал это существо повсюду. Долго.., час или два.., пока не наступил день. И все это время я трясся как осиновый лист. Дрожь прошла лишь после того, как я убедился в том, что это действительно был сон. - Он вдруг рассмеялся, но даже сейчас в смехе его ощущалось пережитое недавно потрясение. - Господи! Я едва не вызвал полицию! Вы можете себе представить? Вы-то ведь психиатр, а они? Разве они поверили бы моему рассказу? Наверное, мне следовало прийти к вам на пару дней раньше.
      Доктор Беттли сложил пальцы домиком и внимательно посмотрел в глаза гостю. Гарри Кифу было года сорок три-сорок четыре - во всяком случае, его телу, но выглядел он лет на пять моложе. Беттли к тому же было известно, что разум его моложе еще на пять лет Иметь дело с таким человеком, как Гарри Киф, даже просто смотреть на него, было очень сложно, поскольку Беттли знал это лицо и это тело раньше - в то время, когда они принадлежали Алеку Кайлу.
      Доктор тряхнул головой, несколько раз моргнул и отвел глаза, избегая встречаться с Гарри взглядом. Иногда в глазах некроскопа можно было увидеть слишком многое, они открывали его душу.
      А что касается всего остального...
      Когда-то тело Гарри было довольно упитанным, даже несколько полноватым, однако при его росте это не бросалось в глаза. При том что работа Алека Кайла в отделе экстрасенсорики в основном была сидячей, вес для него не имел значения. Однако для Гарри имел, и весьма большое. После событий в особняке в Бронницах он привел тело в форму, довел его почти до совершенства. Во всяком случае, сделал все возможное, учитывая его возраст. Вот почему теперь его тело выглядело лет на тридцать семь-тридцать восемь. Но было бы еще лучше, если бы оно выглядело на тридцать два года, - именно таков был возраст заключенного в нем разума. Да, весьма и весьма необычно все это... Доктор снова тряхнул головой и часто заморгал.
      - Итак, что вы обо всем этом думаете? - спросил Киф. - Это может быть связано с моей проблемой?
      - С вашей проблемой? - повторил Беттли. - О да, я уверен, что это так. Уверен, что это имеет отношение именно к вашей проблеме, разве только , вы рассказали мне не все...
      Гарри удивленно приподнял бровь.
      - О ваших чувствах по отношению к Сандре. Вы упоминали о двойственности ваших эмоций, о недостатке желания, даже о снижении потенции. Возможно вы, сами того не желая, перекладываете вину на нее, мысленно, в глубине души считая ее ответственной за то, что вы больше не... - он замолчал.
      - Не некроскоп? - подсказал ему Гарри.
      - Возможно, - Беттли пожал плечами. - Однако.., с другой стороны, вы, как будто, испытываете столь же двойственное чувство и относительно своей потери. Должен вам сказать, что иногда мне кажется, что вы рады, что это ушло, рады, что больше не можете беседовать с.., с...
      - С мертвецами, - мрачно закончил за него Гарри. - Да, пожалуй, частично вы правы. Иногда так приятно ощущать себя нормальным, обыкновенным. Будем откровенны: большинство людей считали меня уродом, даже чудовищем. Вот почему я еще раз повторяю: отчасти вы правы. Но в то же время и не правы.
      Он вновь откинулся на спинку стула, закрыл глаза и провел рукой по лбу.
      Беттли опять изучающе смотрел на него.
      В рыжевато-каштановых, вьющихся от природы волосах Гарри появились седые пряди. Их было уже довольно много, и они выделялись так четко и красиво, что казалось, будто их выкрасили по заранее задуманной схеме. Пройдет еще немного времени - и седина станет преобладающим цветом. Уже сейчас она придавала его внешности солидность, делала его похожим на ученого. Но какими странными, эзотерическими были его интересы, предмет его изучения. И все же Гарри не производил впечатления человека, занимающегося черной магией. Кто он? Колдун, живущий в двадцатом веке? Некромант? Нет, он именно некроскоп, тот, кто беседует с мертвыми, точнее делал это раньше.
      Безусловно, он обладал и иными талантами. Беттли вновь внимательно вгляделся в этого усталого человека, утомленно потирающего рукой лоб. В каких местах побывал этот человек! Какими методами он пользовался, чтобы попасть туда и вернуться обратно. Кому еще приходило в голову использовать малоизученную математическую концепцию в качестве.., космического пространства или машины времени?
      Открыв глаза, Гарри поймал на себе взгляд Беттли, но ничего не сказал, а лишь сам внимательно посмотрел на него в ответ. Он пришел сюда именно за тем, чтобы его разглядывали и изучали. А Беттли был прекрасным, знающим специалистом своего дела. Это знали, и об этом говорили все. Он обладал множеством замечательных качеств. Должен был обладать - в противном случае его никогда не приняли бы на работу в отдел экстрасенсорики. Гарри очень интересовало, работает ли он на организацию и до сих пор. Не потому, что это имело для него большое значение, ибо с Беттли было легко разговаривать. Просто Гарри ненавидел всякого рода условия и недомолвки.
      Доктор продолжал смотреть прямо в глаза Гарри. В них, как и всегда, отражалась его душа, самые ее глубины, но на этот раз они как бы пытались защититься, и одновременно чувствовалось, что Гарри нуждается в тесном контакте, в откровенной беседе. Какими необычными были эти медово-карие глаза! Большие, излучающие ум и в то же время - это было в них самое странное совершенно невинные! Беттли знал, что Гарри не по своей воле стал тем, кем он был, и не по своей воле делал то, что вынужден был делать. Беттли заставил себя вернуться к интересующей его в данный момент проблеме.
      - Итак, отчасти я ошибаюсь, - начал он. - Вы хотите вновь возвратить себе утерянный дар, хотите снова стать уродом - это ваши слова, Гарри. Но что вы станете делать со своим талантом, Гарри, если обретете его во второй раз? Каким образом вы им воспользуетесь ?
      Гарри слабо улыбнулся. Зубы его, хотя и не очень ровные, желтоватые, были крепкими, а рот, обычно чувственный, мягко очерченный, мог сжиматься, придавая лицу выражение твердости, а иногда даже жестокости. Точнее, даже не жестокости, а упорства и решимости.
      - Вы знаете, - заговорил он, - я практически не знал свою мать. Она умерла, когда я был еще совсем маленьким. Но я сумел ближе узнать ее.., позже... И теперь мне ее очень не хватает. Для мальчика не может быть друга лучше, чем его мамочка. Вы меня понимаете? К тому же.., ведь у меня там, в том мире, много друзей...
      - В подземном мире?
      - Да. Черт побери, мы вели-таки интересные и полезные беседы!
      Беттли содрогнулся, но быстро справился со своими эмоциями.
      - Вы скучаете без них? Вам недостает этих бесед?
      - У них свои проблемы, им хочется высказать свою точку зрения, выразить взгляды, узнать, что делается в мире сейчас, что происходит в царстве живых. Некоторых весьма беспокоит судьба тех, кого они вынуждены были оставить. И у меня была возможность успокоить, утешить их. Но большинство просто страдают от одиночества. И только! Я понимал, каково им, сочувствовал. Одиночество страшная вещь. Они нуждались во мне, я был им нужен, значил для них очень много. И мне кажется, мне недостает именно этой их нужды во мне.
      - Однако все это ни в коей мере не позволяет нам найти объяснение вашего сна, - пробормотал доктор. - Скорее всего, причиной всему страх. И другого объяснения просто не существует. Вы утратили друзей, лишились своего дара, именно того, что делало вас непохожим на других. А теперь вы боитесь, что потеряете и свое мужское начало.
      - Не понимаю, - Гарри прищурился и внимательно посмотрел на Беттли.
      - Но это же совершенно очевидно! Бестелесное существо женского пола, мертвое существо с наклонностями вампира, уничтожает вашу главную сущность, именно ту, которая и делает вас мужчиной. Она - это Страх, ваш страх, и только. Но все не так просто. Ее вампиризм является отголоском вашего прошлого. Вам не нравится быть обыкновенным человеком, и чем больше это продолжается, чем дольше вы вынуждены мириться с этим фактом, тем в большей степени вас охватывает страх. Все это тесно связано с вашим прошлым, Гарри, со всем тем, что вы утратили, а теперь опасаетесь лишиться чего-либо еще. Вы потеряли свою мать, будучи еще ребенком, потеряли жену и сына, которые теперь находятся вне пределов вашей досягаемости, лишились множества друзей и даже собственного тела. И, наконец, вы утратили свой дар. Нет больше пространства Мёбиуса, нет долгих бесед с мертвыми - вы уже не некроскоп...
      - То, что вы сказали о вампирах, заставило меня вспомнить кое о чем. Гарри нахмурился. - Точнее даже о нескольких вещах. - Он снова потер лоб.
      - Продолжайте, - нетерпеливо обратился к нему Беттли.
      - Я должен начать издалека, - продолжил Гарри. - Вернуться к тому времени, когда я был ребенком и учился в школе для мальчиков в Хардене. Уже тогда я был некроскопом, но не могу сказать, что в те годы мне это доставляло удовольствие. Обычно я при этом чувствовал себя больным, испытывал головокружение. То есть я хочу сказать, что все возникало вполне естественным путем, но я понимал, что это ненормально. Я понимал, что это нечто сверхъестественное. Но еще раньше у меня были.., видения, если можно их так назвать.
      Беттли обладал повышенной восприимчивостью, и сейчас он в какой-то степени испытывал те же ощущения, что и Гарри, отчего короткие волосы у него на затылке встали дыбом. Все это показалось ему очень важным. Он покосился на кнопку, вделанную в стол с его стороны, - она светилась красным светом, следовательно, запись продолжалась.
      - Какого рода были эти видения? - спросил он, стараясь скрыть свое возбуждение.
      - Когда мой отчим убил мою мать, я был совсем маленьким ребенком, - начал Гарри. - Я не присутствовал при этом, но даже если бы все произошло при мне, я был слишком мал, чтобы понять и осознать, что именно случилось. И, конечно же, не смог бы сохранить это в памяти. У меня не было возможности реконструировать ситуацию, основываясь на каких-либо случайно услышанных разговорах, ибо версия Шукшина о несчастном случае была всеми признана вполне правдоподобной. Никому и в голову не приходило обвинить его в убийстве.., кроме меня. Мне часто снился один и тот же кошмар: он держал ее подо льдом, пока она не задохнулась и ее не унесло течением. Я видел кольцо у него на пальце - кошачий глаз в массивной золотой оправе. Когда он ее топил, кольцо соскользнуло и опустилось на дно реки. И вот, через пятнадцать лет я точно знал, в каком именно месте следует его искать, Я вернулся и нырнул в реку.
      У Беттли по спине побежали мурашки.
      - Но вы были некроскопом - Некроскипом! - а потому, конечно же, смогли получить эту информацию от своей погибшей матери.
      - Нет, - покачал головой Гарри, - потому что этот сон я видел задолго до того, как получил возможность впервые осознанно побеседовать с мертвыми. И в этом сне я "вспомнил" то, что никак не мог помнить.
      Уже тогда я обладал даром, который не мог еще оценить и о котором даже не подозревал. Вы знаете, что моя мать была медиумом, как и, в свою очередь, ее мать, моя бабушка? Возможно, их талант передался по наследству и мне. Однако, по мере того как креп и развивался мой главный дар - как некроскопа, способности медиума отошли на второй план, я их утратил.
      - И вы полагаете, что все это имеет отношение к вашему последнему сну? Какая здесь связь?
      Гарри снова слегка пожал плечами, но в этом жесте уже не было прежней безысходности.
      - Вам ведь известно, что у внезапно ослепшего человека возникает и развивается шестое чувство? А те, кто обижен природой от рождения.., каким образом им удается компенсировать свою ущербность?
      - Ну да, конечно, - ответил доктор. - Некоторые величайшие музыканты мира были слепы или глухи. Но что... - Он вдруг щелкнул пальцами. - Теперь понимаю! Вы считаете, что утрата вашего главного таланта привела к тому, что этот... Этот атрофировавшийся дар стал развиваться вновь? Я правильно вас понял?
      - Возможно... - кивнул головой Гарри, - возможно... Вот только видения мои связаны теперь не с прошлым, а с будущим. Моим будущим. Но очень смутно, туманно.., они приняли форму ночных кошмаров.
      Теперь уже нахмурился Беттли.
      - Вы думаете, что становитесь предсказателем? Но какое отношение ко всему этому имеют вампиры, Гарри ?
      - Это все мой сон. Нечто такое, о чем я забыл или не хотел вспоминать, до тех пор пока вы не заставили меня это сделать. Но теперь я помню все очень отчетливо. Я вижу перед собой совершенно четкую картину...
      - Продолжайте!
      - Возможно, это не столь уж важно, - Гарри снова пожал плечами, словно в попытке защититься от чего-то.
      - И все-таки будет лучше, если мы выясним все до конца, не так ли? - тихо произнес Беттли, побуждая Гарри высказаться и в то же время избегая открыто давить на него.
      - Вероятно... - неожиданно Гарри словно прорвало, и он заговорил быстро, торопливо. - Я видел красные нити. Красные нити жизни вампиров!
      - В вашем сне? - Беттли вздрогнул, и мурашки пробежали по его спине и рукам. - В какой именно момент вашего сна?
      - Я видел их в зеленых полосках света, проникавшего сквозь не до конца задернутые шторы, - ответил Гарри. - Эти полоски были на ее животе и бедрах как раз перед тем, как она набросилась на меня. Они были зеленоватые, цвета морской воды, но как только потекла кровь, они стали красными. Алые нити, уходящие от ее тела в туманное прошлое и в будущее. Извивающиеся красные нити среди голубых нитей жизни человечества. Вампиры!
      Доктор молча ожидал продолжения и вдруг почувствовал исходящее от Гарри ощущение ужаса и оцепенения, приковавшего его к страшным воспоминаниям. Эти ощущения потоком хлынули в кабинет, заполнили его, став почти что осязаемыми Неожиданно Гарри резко тряхнул головой, и поток прекратился Потом он вскочил и нетвердой походкой направился к двери - Гарри, куда вы? - окликнул его Беттли - Я напрасно отнимаю у вас время, - уже у самой двери обернулся Гарри. - Как, впрочем, и всегда Давайте посмотрим правде в глаза. Вы, скорее всего, правы в том, что я испугался собственной тени. Я сам себя жалею, ибо теперь уже не представляю собой ничего особенного. Вероятно, меня больно ранит то, что я знаю, что именно могло бы ожидать меня там, но, видимо, не ждет. Какая во всем этом польза? Что будет - то будет, мы знаем, что неизбежное свершится И давно прошли те времена, когда я способен был повлиять на события, изменить что-либо. Беттли отрицательно покачал головой.
      - Нет, Гарри, мы не зря провели время, поскольку сумели выяснить кое-что. И мне кажется, что нам удалось узнать очень и очень много.
      - В любом случае - спасибо, - кивнув головой, отозвался Гарри, и дверь за ним закрылась.
      Доктор встал и подошел к окну. Вскоре он увидел Гарри, который вышел из здания и пошел по Принцесс-стрит, одной из центральных улиц Эдинбурга. Чтобы хоть как-то защититься от дождя и порывов ветра, он поднял воротник пальто, спрятал подбородок и ссутулился. Подойдя к краю тротуара, он остановил такси. Минуту спустя автомобиль умчал его прочь.
      Беттли вернулся к столу и со вздохом сел. Теперь он почувствовал слабость. Постепенно дух Кифа улетучился, его почти физически осязаемое психологическое присутствие стало исчезать. После того как все унеслось, психолог перемотал пленку на диктофоне и набрал специальный номер отдела экстрасенсорики. Дождавшись сигнала, он положил трубку на специальный рычаг на диктофоне, спрятанном под столом, нажал кнопку, и его разговор с Гарри начал записываться в архиве штаба отдела экстрасенсорики в Лондоне...
      Вместе со всеми другими его беседами.
      По пути в Боннириг, сидя на заднем сиденье в такси, Гарри расслабился, закрыл глаза и, откинув голову на спинку сиденья, попытался вспомнить хотя бы некоторые эпизоды сна, мучившего его в последние три-четыре года. Сна о Гарри-младшем. Он хорошо помнил главное - что именно с ним произошло, но никак не мог вспомнить детали. Произошло то, что сомнений не вызывало - он утратил свой дар. И причиной этому был Гарри-младший. Он не мог больше проникать в пространство Мёбиуса и перемещаться в нем. Что же касается того, почему Гарри-младший это сделал - Ты уничтожил бы меня, если 6 мог, - во сне хорошо знакомый голос сына напоминал звук заезженной пластинки. - Не пытайся отрицать это, потому что я вижу это в твоих глазах, читаю в твоих мыслях. Я хорошо знаю тебя, отец. Не хуже, чем ты сам себя знаешь.
      Как и тогда, Гарри вновь мысленно ответил:
      - Если ты так хорошо знаешь меня, ты должен знать, что я никогда не смогу причинить тебе вреда. Я хочу не уничтожить, а излечить тебя.
      - Так же, как ты "излечил" леди Карен? Что с ней стало, отец? - В словах его не звучало ни обвинения, ни сарказма, ни горечи, ни сожаления. Это была лишь констатация факта. Гарри-младший знал, что леди Карен покончила с собой.
      - Но вампир, живший в ней, слишком крепко держал ее в плену, - возразил Гарри. - К тому же она не обладала твоими знаниями и пониманием происходящего. Она не способна была постичь те преимущества, которые получила, и видела только то, что потеряла. Ей не было нужды убивать себя. Возможно.., она потеряла контроль над собой.
      - Ты ведь знаешь, что это не так. Ты извлек жившего внутри нее вампира и убил его. Ты полагал, что это все равно что убить червя, вскрыть нарыв или вырезать раковую опухоль. Но все оказалось иначе. Ты говоришь, она не сознавала полученные ею преимущества. А теперь скажи, какие именно преимущества дал ей ты?
      - Свободу! - в отчаянии и ужасе выкрикнул Гарри. - И Бога ради, не обвиняй меня в том, что я поступил неверно! Я не убийца!
      - Нет, ты не убийца. Ты человек, одержимый навязчивой идеей. И я боюсь тебя. Точнее даже не тебя, а твоих амбиций и целей, которых ты добиваешься. Ты хочешь создать свой мир - мир свободный от вампиров. Прекрасная идея. Но что будет, когда ты достигнешь своей цели? Ты возьмешься за тот мир, в котором живу я? Эта навязчивая идея захватывает тебя все больше, по мере того как вампир растет внутри меня. Да, теперь я вампир, но никто в мире не обладает такой живучестью и такой жаждой жизни, как вампир.., разве что сам Гарри Киф.
      Разве ты не понимаешь, какую опасность представляешь для меня? Тебе известны многие тайные дарования вампиров, и ты знаешь, как их можно уничтожить. Ты способен беседовать с мертвыми, проникать в пространство Мёбиуса и даже путешествовать во времени. Я ушел от тебя, исчез однажды из твоего мира. Но там, в своем мире, я вынужден был бороться за власть и могущество - и я, завоевал их. Теперь они мои, и я не отдам их. Я не хочу никуда больше бежать. Но я не могу позволить тебе преследовать меня и дальше, не могу рисковать и стать объектом твоих неудовлетворенных амбиций. Я Вамфири! И не стану подвергаться твоим экспериментам. Я не желаю быть подопытным кроликом, на котором ты опробуешь новые методы своего "лечения".
      - А как же я? - снова заговорил Гарри, но на этот раз шепотом и как будто сам с собой. - Насколько безопасно мое положение? Ты утверждаешь, что я представляю для тебя угрозу. Сколько еще пройдет времени, прежде чем твой вампир возьмет над тобой власть и ты станешь гоняться за мной?
      - Этого не случится, отец. Я не невежда и обладаю достаточными знаниями. Я смогу контролировать свои поступки, подобно тому, как достаточно разумный наркоман умеет держать под контролем свое пагубное пристрастие.
      - А если оно все же одержит верх, выйдет из-под контроля? Ты ведь тоже некроскоп. И в бесконечности Мёбиуса нет места, куда бы ты не мог проникнуть, нет для тебя ничего невозможного. И повсюду вместе с тобой следует твой сожитель. Так какому же несчастному бедняге достанется твое яйцо, сынок?
      При этих словах Гарри-младший с тяжелым вздохом снял золотую маску. Шрамы, оставшиеся у него после битвы в Саду, зажили и были едва заметны. Вампир, живший в нем, усердно лечил их, заново формируя и восстанавливая его плоть. Гарри боялся, что однажды ему удастся сформировать по-своему и волю, и разум Гарри-младшего.
      - Как видишь, мы оказались в безвыходном положении, - сказал Гарри-младший, и глаза его при этом широко раскрылись и сверкнули красным светом.
      - Нет, - как и тогда, громко крикнул Гарри. В тот раз это были его последние слова, ибо вскоре он проснулся и увидел, что находится в штаб-квартире отдела экстрасенсорики. А сейчас...
      - В чем дело? - сурово нахмурясь, повернулся к нему озадаченный шофер. Вы же велели ехать в Боннириг, или я ошибаюсь? Надеюсь, что нет, потому что мы уже почти приехали.
      Реальный мир обрушился на Гарри. Он обнаружил, что сидит, напряженно выпрямившись на заднем сиденье автомобиля, лицо его при этом было чрезвычайно бледным, а рот полуоткрыт. Облизав пересохшие губы, он посмотрел в окно. Да, действительно, они были почти на месте.
      - Боннириг.., да, конечно... - пробормотал он. - Я.., я просто задремал.., вот и все... - И он указал шоферу дорогу к своему дому.
      ***
      Конец апреля 1989 года, северный район Лондона, немного обшарпанная квартира на первом этаже дома, расположенного в районе Хайгейт, недалеко от Хорнси-Лейн. Двое мужчин тихо беседуют, удобно устроившись с бокалами в руках в просторной гостиной, уставленной вдоль стен забитыми книгами стеллажами и заполненной множеством антикварных безделушек, главным образом европейского происхождения.
      Николай Жаров обладал очень тонкой фигурой, белой кожей и жеманными, как у женщины, манерами, - словом, качествами, обычно совершенно не свойственными людям его национальности. Он курил "Мальборо", пользуясь мундштуком и предварительно оторвав фильтр, говорил на чистейшем английском, хотя и слегка шепелявил, и в целом выглядел весьма вялым, апатичным и слабым. Темные, глубоко посаженные глаза под набрякшими тяжелыми веками придавали ему вид пьяного человека, хорошо маскируя острый и расчетливый ум.
      Зачесанные назад редкие темные волосы были смазаны каким-то русским препаратом с запахом антисептика. Чересчур широкий рот с тонкими губами, изящной формы прямой нос, острый подбородок также свидетельствовали о слабости телосложения и о том, что их обладатель способен согнуться, но никогда не сломается. Настоящие мужчины могли смотреть на него косо, но едва ли кому-то из них пришло бы в голову вступать с ним в борьбу. На улице он, несомненно, мог привлечь к себе внимание, но всякий, едва взглянув на него, тут же отвел бы глаза. Этот русский заставлял окружающих чувствовать себя неуютно.
      Уэллесли тоже чувствовал себя не в своей тарелке, хотя изо всех сил старался это скрыть. Будучи хозяином этой квартиры, Уэллесли опасался, что кто-либо мог увидеть, как к нему пришел этот посетитель, или даже выследить его. В этом случае ему придется весьма туго, ибо трудно будет объяснить причину визита. Уэллесли был сотрудником разведслужбы, как, впрочем, и Жаров, хотя "работали они на разных хозяев.
      Обладая ростом пять футов восемь дюймов, Норман Гарольд Уэллесли был на пять-шесть дюймов ниже русского, более плотного телосложения и со здоровым цветом кожи. Лицо его можно было бы назвать чересчур румяным. Но дело было вовсе не в комплекции или холерическом характере. Его чрезмерное возбуждение было вызвано не физическими особенностями или национальными чертами характера, а всего лишь самым обыкновенным страхом. Страхом перед тем, о чем просил его сейчас Жаров. Именно в ответ на эту просьбу он и произнес следующее.
      - Но вы же сами должны понимать, что об этом не может быть и речи, это невыполнимо, практически невозможно, - резкие по смыслу слова сказаны были тихим, спокойным голосом, производящим впечатление обдуманности и холодного расчета. Это делалось преднамеренно, чтобы убедить Жарова изменить свое мнение или хотя бы уступить, хотя Уэллесли прекрасно понимал, что не Жаров является автором сделанного ему предложения, что он всего лишь исполняет роль посланника.
      Русский агент, судя по всему, иной реакции и не ожидал.
      - Не правда, - так же тихо ответил он, холодно улыбнувшись при виде вспыхнувшего было собеседника. - Это не только вполне возможно, но и крайне необходимо. Это - приказ! Если, как вы говорите, Гарри Киф вот-вот обнаружит в себе новые, а следовательно, неизвестные нам пока таланты, его следует остановить, помешать ему пока не поздно. Все очень просто. Он всегда был словно бельмо в глазу для русского отдела экстрасенсорной разведки, Норман. Нашим вечным несчастьем, стихийным бедствием.., психологическим циклоном. Конечно же, несмотря на все его усилия, наш отдел живет и работает, но это стоило нам большого труда. - Жаров пожал плечами. - С другой стороны, мы, наверное, должны быть даже благодарны ему. Его.., если можно так выразиться.., успехи еще больше укрепили нашу веру в исключительные возможности парапсихологии, в ее важную роль на поприще разведки. Дело, однако, в том, что он дает вам в руки слишком сильное оружие. Вот почему от него следует избавиться.
      Если даже Уэллесли и принял во внимание аргументы Жарова, он не подал вида.
      - Я только хотел сказать... - начал он, - вы, наверно, знаете, что ничем особенным я вам не обязан. Согласен, кое в чем ваши хозяева мне помогли, можно даже считать, что я у них в долгу, но это сущие пустяки, долг мой невелик. Они же хотят от меня слишком многого, дружище. Их интересы выходят за рамки моих возможностей. Боюсь, это все, что я могу вам ответить, Николай. Так и передайте в Москве.
      Жаров со вздохом поставил стакан и откинулся на спинку стула, вытянув вперед длинные ноги, скрестив на груди руки, сжав губы и прикрыв тяжелыми веками глаза. Зрачки его темных глаз поблескивали из-под ресниц, в то время как он внимательно изучал Уэллесли, сидевшего напротив него по другую сторону столика.
      Рыжеватые волосы Уэллесли сильно поредели. Он был лет на шесть-семь старше русского агента и выглядел на все свои сорок пять лет. При его в целом не внушающей особой симпатии внешности единственной привлекательной чертой был его рот - твердо и красиво очерченный, в котором сверкали два ряда великолепных зубов. Он никак не гармонировал с толстым, мясистым носом, круглыми, водянисто-голубыми, лишенными выражения глазами, красным лицом и огромным количеством крупных веснушек, окрашивающих в желтый цвет лоб. Прежде чем снова выпрямиться и заговорить, Жаров на какое-то время задержал взгляд именно на веснушках.
      - Вот же наказание! - с досадой воскликнул он. - Ох уж эта Гласность! Куда она нас завела, когда дело касается должников! Действительно, в старые добрые времена мы бы просто обратились к специалистам по взиманию долгов или просто прислали бы парочку громил. А теперь.., джентльменское обращение: банкротство, судебные исполнители... Боюсь, Норман, вам грозит банкротство. Ваш камуфляж вот-вот... - он сделал затяжку, вытянул губы трубочкой и выпустил сразу несколько безупречной формы колец дыма, - вот-вот слетит!
      - Камуфляж? - Уэллесли еще больше покраснел и подозрительно прищурился. Николай, камуфляжа не существует. Я именно тот, кем меня все считают. Послушайте, я совершил грубую ошибку и понимаю, что должен заплатить за нее. Это так, но я никогда не стану убивать по вашему приказу. Вы хотите, как мне кажется, превратить маленький должок в источник бессрочного кредита. Не выйдет, Николай! Так что продолжайте, товарищ Жаров, топите меня дальше Сделайте меня "банкротом", если вы угрожаете мне этим. Пусть я потеряю работу, больше того, может быть, даже свободу, но все это будет временно, отнюдь не навсегда. Но если я стану плясать под вашу дудку, мне конец. Я увязну еще глубже. Что вы потребуете от меня в следующий раз? Новое предательство? Еще одно убийство? То, что вы делаете сейчас, - это форменный шантаж, и вы это знаете. Но я на него не поддамся. А потому - делайте, что хотите, примите мои "наилучшие пожелания" и прощайте навсегда!
      - Блеф! - с улыбкой ответил Жаров. - И прекрасно разыгранный. Но все-таки чистейшей воды блеф. - Улыбка сползла с его лица, и он поднялся на ноги Прекрасно, но напоследок я должен сказать вам: вы слепы, как крот. Я немедленно звоню и сообщаю, что вы наш тайный агент, что все это время вы работали на нас.
      - Ваш агент? - Сжатые в кулаки пальцы Уэллесли затряслись. - Что ж, возможно это так, я был вашим агентом, но никогда не работал на вас активно, я не сделал ничего плохого Жаров снова улыбнулся, но улыбка получилась больше похожей на гримасу. Пожав худыми плечами, он направился к двери.
      - Вы, конечно, за это ответите, - бросил он на ходу.
      Уэллесли тоже вскочил со стула и первым оказался у двери.
      - Какого черта? Куда это вы направились? - резко спросил он. - Мы еще ничего не решили - Я сказал все, что должен был сказать, - ответил Жаров, резко остановившись. Секунду спустя он протянул руку и снял с вешалки пальто. - Так что сейчас... - он понизил голос, и уголок рта у него изогнулся, сейчас я ухожу. - Вытащив из кармана тонкие кожаные перчатки, он быстро натянул их на руки - Вы посмеете помешать мне в этом, Норман? Поверьте, вам это дорого обойдется.
      Уэллесли никогда не отличался физической силой, а потому не сомневался в правоте слов гостя. Он слегка попятился и спросил:
      - Так что же вы собираетесь делать дальше?
      - Я доложу о вашем отказе, - напрямик сообщил тот - Передам, что вы больше не считаете себя должником и хотите, чтобы все ваши долги были списаны Не сомневаюсь, что они ответят "нет" и захотят списать со счета вас. Ваше досье "случайно" окажется в компьютере одного из руководителей вашего отдела и - Мое досье? - Уэллесли часто-часто замигал водянистыми глазками - Несколько грязных фотографий, запечатлевших меня вместе с проституткой через одностороннее стекло в одной из московских гостиниц двенадцать лет назад? Бог мой, даже в то время это гроша ломаного не стоило. Такое происходило чуть ли не ежедневно и было обычным делом Завтра же я пойду и сам доложу об этом старом , проступке И что вы сможете сделать в этом случае? Более того, я назову имена, и ваше в первую очередь, а в этой ситуации вы уже не сможете работать ни как агент, ни как курьер, Николай!
      Жаров печально качнул головой.
      - Ваше досье гораздо объемнее, чем вы думаете, Норман. В нем зафиксирована вся та секретная информация, которую вы передали нам за эти годы Хотите и в этом чистосердечно признаться? Боюсь, вам понадобится несколько лет, чтобы рассказать обо всем - Какая еще информация? - Уэллесли побагровел - Я никогда ничего вам не передавал Информация?.
      Жаров увидел, что он затрясся одновременно от ярости и отчаяния. Улыбка медленно возвращалась на лицо русского агента.
      - Я знаю, что вы нам ничего не передавали До сих пор мы вас ни о чем и не просили, - спокойно сказал он - Мне также хорошо известно, что вы, в общем-то, невинны, но этого не знают те, от кого зависит ваша судьба. Только теперь мы решили кое о чем попросить вас. Так что вы вольны заплатить долг или... - Он снова пожал плечами. - Вы сами вольны распоряжаться своей жизнью, дружище.
      Жаров хотел было уже открыть дверь, но Уэллесли крепко ухватил его за рукав.
      - Мне.., мне надо подумать, - хрипло произнес он.
      - Понимаю, но не раздумывайте чересчур долго. Уэллесли сглотнул слюну и молча кивнул.
      - Вам не следует выходить здесь. Идите через заднюю дверь. - Он повел гостя в глубь квартиры. - Как вы вообще пришли сюда? Господи, если вас кто-либо видел, я...
      - Меня никто не видел, Норман. К тому же меня здесь практически никто не знает. Я был в казино на Кромвел-роуд, потом взял такси и попросил высадить меня в нескольких кварталах от вашего дома. Дальше я шел пешком. И сейчас тоже пойду пешком, а потом поймаю другую машину.
      Уэллесли вывел Жарова через заднюю дверь и проводил по тропинке через сад к воротам. Прежде чем за ним закрылись створки ворот, Жаров достал из кармана конверт и протянул его Уэллесли.
      - Здесь кое-какие фотографии, Норман. Вы их еще не видели. Пусть они напомнят вам, что не следует тянуть с принятием решения, Норман. Вы же понимаете, что мы вынуждены спешить. И не пытайтесь искать меня, я сам с вами свяжусь. А тем временем.., мне придется убить пару ночей. Может быть, мне даже посчастливится найти хорошенькую проститутку. - Он холодно усмехнулся. - И если ваши люди сфотографируют меня с ней.., я с удовольствием сохраню эти фотографии в качестве памятных сувениров.
      После ухода гостя Уэллесли нетвердой походкой вернулся в дом. Налив себе еще порцию, он сел и вынул фотографии из конверта. Для любого непосвященного это были всего лишь несколько моментальных снимков. Но Уэллесли, как и любой другой агент Британской разведки или разведки какой-либо иной страны, воспринял их совершенно иначе. На фотографиях был запечатлен Уэллесли в компании человека значительно старше его по возрасту. Оба были в пальто и меховых ушанках. Вот они вместе прогуливаются, оживленно беседуют на фоне куполов и башен на Красной площади, вот пьют водку, сидя на крыльце какой-то дачи. Всего около полудюжины фотографий, но они безоговорочно свидетельствовали о том, что эти двое - закадычные друзья.
      Старшему "другу" Уэллесли можно было дать около шестидесяти пяти лет, виски его окрасила седина, а над высоким, покрытым морщинами лбом чернела зачесанная назад прядь волос. Из-под густых черных бровей смотрели маленькие глазки, в уголках глаз и рта скопились мелкие морщинки, и если бы не твердо сжатые губы, лицо его можно было бы назвать приятным и веселым. Этот человек и был по-своему веселым, даже убийство могло доставлять ему радость.
      - Боровиц... - беззвучно произнес его имя Уэллесли. - Боровиц! - уже вслух повторил он. - Старый ублюдок! Господи, каким же идиотом я был!
      Одна фотография представляла особый интерес. Точнее - место, где она была снята. Уэллесли и Боровиц стояли в парке возле старинного особняка, когда-то, видимо, весьма роскошного, со множеством архитектурных деталей, принадлежащих разным стилям. Две башни в виде минаретов на концах круто обрывающихся стен торчали вверх, словно сгнившие, фаллической формы грибы, их полуосыпавшиеся лепные украшения и провисшие, покосившиеся перила придавали особняку вид еще большей запущенности и разрушения. Однако, на самом деле, особняк вовсе не был таким заброшенным и ветхим.
      Уэллесли никогда не был внутри и в то время даже не подозревал, что именно в нем находится. Зато теперь он знал это очень хорошо. Это был особняк в Бронницах, штаб-квартира советского отдела экстрасенсорной разведки, место, обладавшее весьма незавидной репутацией до того момента, когда Гарри Киф практически полностью его уничтожил Жаль, что он не сделал этого на пару лет раньше.
      ***
      На следующее утро Дарси Кларк опоздал на работу Серьезная авария на северном участке кольцевой дороги, вышедшие из строя светофоры в центре города послужили причиной его задержки. И в довершение всего, какой-то идиот поставил свою развалюху на место парковки Дарси Он уже готов был вытрясти душу из этого ублюдка, но тот с проклятиями освободил ему территорию Все еще не остыв от гнева, Кларк поднимался на лифте, расположенном в задней части здания, внешне выглядевшего, как обычный комфортабельный отель Лифт был смонтирован таким образом, чтобы не привлекать внимание посторонних. На нем можно было попасть на верхний этаж здания, где в максимально защищенных от любых видов проникновения, звуконепроницаемых помещениях обитал Британский отдел экстрасенсорики, точнее располагалась его штаб-квартира Когда Кларк вышел из лифта, на ходу сбрасывая с плеч пальто, офицер, дежуривший ночью, как раз уходил домой.
      Абель Ангстром внимательно, как бы оценивающе, взглянул на Кларка.
      - Доброе утро, Дарси! Как всегда в делах и заботах? Не мудрено - Всякие мелкие неприятности, - поморщился Кларк, вешая на крючок пальто - Что происходит?
      - Шеф. - ответил Ангстром, - он здесь с половины седьмого.., заперся в кабинете и изучает досье Кифа. Кофе пьет галлонами. И еще все время смотрит на часы и ловит всех и каждого, кто приходит после восьми часов. Он хочет вас видеть, и на вашем месте я надел бы пуленепробиваемый жилет - Спасибо за предупреждение, - со вздохом ответил Кларк и прошел в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок.
      Поправляя перед зеркалом галстук, Кларк вдруг в корне изменил свои намерения - Что за черт! - пробормотал он под нос - Какого дьявола я так волнуюсь? Старина Кларк Шеф хочет видеть меня? Черт побери, это уже похоже на службу в армии - Он намеренно еще больше распустил узел галстука, взъерошил волосы и снова посмотрел на себя в зеркало.
      Вот так-то лучше! Если подумать, чего ему бояться? Да ничего! Он, Кларк, обладает непревзойденным экстрасенсорным даром. До сих пор этот дар всегда выручал его из любых неприятностей, охранял и оберегал свое дитя Он был своего рода отражателем, но не совсем" если в Дарси стреляли, пули не то чтобы отскакивали от него, но просто пролетали мимо. Или происходила осечка. Или он останавливался точно в нужный момент. Он любым способом избегал критических ситуаций. Он мог пройти по минному полю и остаться совершенно невредимым... Но все же он всегда отключал электричество, чтобы поменять лампочку Но сегодня утром у него не было настроения и желания соблюдать осторожность.
      - Да гори оно все огнем! - проворчал он и направился к двери в Святая Святых.
      - Кто там? - неприветливый, угрюмый голос донесся из-за двери в ответ на его стук "Самонадеянный дурак", - подумал про себя Дарси, а вслух отозвался:
      - Дарси Кларк - Войдите, Кларк. Где это вас черти носили? - услышал Дарси, войдя в кабинет. - Хотел бы я знать, работаете вы еще здесь или уже нет? - И прежде, чем Дарси успел ответить, шеф коротко бросил:
      - Садитесь...
      Однако Кларк остался стоять. Ему уже все это надоело. Он был уже по горло сыт этим человеком, который последние полгода являлся руководителем отдела экстрасенсорики. Черт возьми, на свете есть множество других мест работы, он вовсе не обязан трудиться под началом этого властолюбивого ублюдка. Где же преемственность? Сэр Кинан Гормли был истинным джентльменом, Алек Кайл другом. Под его, Кайла, руководством отдел работал эффективно, плодотворно и с пониманием относился к своим друзьям. Но этот парень, черт бы его побрал, просто невоспитанный грубиян! Невежда и тупица! Во всяком случае, в том, что касается взаимоотношений внутри отдела, работы с сотрудниками. А что касается его дарований . Кто он? Телепат? Отражатель? Пеленгатор? Ничего подобного! Весь его талант состоял в непроницаемости - ни один телепат не мог проникнуть в его мозг. Кое-кто, возможно, сочтет его вполне подходящим для этой работы. Вероятно, это так и есть. Но все же ему следовало бы быть человечнее. После совместного сотрудничества с такими людьми, как Гормли и Кайл, служба под началом Нормана Гарольда Уэллесли была.
      Уэллесли сидел за своим письменным столом. Не поднимая глаз, он со вздохом начал.
      - Я сказал...
      - Да, я слышал, что вы сказали, - перебил его Кларк. - Доброе утро Уэллесли оторвал взгляд от стола, и Кларк увидел все то же выражение самодовольства в его глазах Он увидел также и разбросанные по столу листы из досье Гарри Кифа. Что же все-таки происходит? Кларк, недоумевая, глубоко задумался.
      Уэллесли сразу же уловил настроение Кларка и не счел разумным тиранить его этим утром. Он хорошо сознавал, что в отделе вот-вот может начаться борьба за власть - это витало в воздухе с момента его прихода сюда в качестве руководителя. А ему такая борьба ни в коем случае не нужна, во всяком случае именно сейчас.
      - Все в порядке, Дарси, - заговорил он уже более спокойно, снизив тон, похоже, оба мы пережили не самые приятные моменты. Вы - мой заместитель и справедливо полагаете, что достойны уважения. Прекрасно, но когда дела идут не лучшим образом, а все вокруг при этом стараются лишь выражать свое уважение и доброе отношение Друг к Другу, мне приходится всю ношу брать на себя. Нравится вам это или нет, пока еще я - руководитель этого отдела. А при такого рода работе., мне кажется, никто не имеет права винить меня за.., плохие манеры. Это что касается меня. А по какой причине вы сегодня встали не с той ноги, Дарси?
      "В чем дело? - подумал Дарси. - Я уж и не помню, когда он в последний раз называл меня Дарси. Ради всего святого, с чего это он вдруг решил казаться вежливым".
      Он решил смилостивиться и сел.
      - На дорогах творилось черт знает что, и ко всему прочему какой-то шут занял мое место на стоянке, - ответил он. - Это для начала. Кроме того, я жду звонка с Родоса - от Тревора Джордана и Кена Лейрда. Они занимаются делом о наркотиках. Таможенно-акцизное управление и Новый Скотланд-Ярд в любой момент могут поинтересоваться, как продвигается работа. Добавьте к этому дюжину оставшихся без ответа запросов от министра, отвечающего за финансирование и поддержку работы экстрасенсов, по поводу нераскрытых тяжких преступлений, рутинную канцелярскую текучку, деятельность русского посольства, за которой мне поручено наблюдать, и...
      - Вы можете выбросить из головы русское посольство, - торопливо перебил его Уэллесли. - Оно не представляет сейчас для нас никакого интереса. Несколько лишних Иванов в стране, приезд русской делегации... Ну и что в этом особенного? Господи, у нас есть дела поважнее, чем совать нос в их светскую жизнь. Но в любом случае вы, как я убедился, загружены по горло.
      - Совершенно верно, - ответил Кларк. - Я просто утопаю во всем этом. А потому я не сочту за грубость, более того, я даже буду вам очень благодарен, если вы сейчас прикажете мне выметаться из вашего кабинета и возвращаться к работе. Однако я полагаю, что вы не пригласили бы меня к себе, если бы у вас не было на то веских причин.
      - Да, вы действительно всегда стремитесь перейти прямо к делу, вас никто не обвинит в стремлении потянуть время.
      И он уставился на Кларка немигающими глазами, взгляд которых стал вдруг едва ли не враждебным.
      Несмотря на свой необыкновенный талант, внешне Кларк не представлял собой ничего особенного. Никому и никогда даже в голову не пришло бы, что он может чем-либо руководить, а уж тем более самым секретным отделом Британской разведки. Он ничем не отличался и не выделялся в толпе самых обыкновенных людей среднего класса. Среднего роста, с мышиного цвета волосами, слегка сутулый, с уже заметным брюшком Кларк был человеком не первой молодости и во всех отношениях казался весьма средним. У него были орехового цвета глаза, почти всегда серьезные, без тени улыбки, лицо, напряженно сжатый рот, и в целом он имел довольно унылый вид. Все это и даже его гардероб, и манера одеваться тоже были весьма и весьма.., на среднем уровне.
      И в то же время он некогда руководил отделом экстрасенсорики, не раз бывал в серьезных переделках и был знаком с Гарри Кифом.
      - Киф! - Уэллесли произнес это имя с таким выражением, будто только что съел какую-то кислятину. - Вот причина.
      Слова прозвучали, как если бы речь шла о неодушевленном предмете, а не о личности, не о живом человеке.
      - Что-нибудь новенькое о Гарри? - Кларк вопросительно приподнял бровь. Доклады Беттли Уэллесли всегда изучал лично и всю полученную информацию держал при себе.
      - Возможно да, а возможно и нет, - ответил Уэллесли и тут же, как будто не желая давать Кларку время на обдумывание, продолжил:
      - Вы представляете себе, что может произойти, если к Кифу вернутся его таланты ?
      - Конечно, - тут же отреагировал Кларк и, хотя время подумать у него все же было, добавил:
      - Вы останетесь без работы.
      Неожиданно Уэллесли улыбнулся, но улыбка быстро сползла с его лица.
      - Всегда очень полезно знать мнение о себе окружающих, - сказал он. Значит, вы полагаете, что он возьмет отдел в свои руки? Я правильно вас понял?
      - С его дарованиями он один стоит целого отдела экстрасенсорики, - ответил Кларк. Неожиданно лицо его просияло, - Вы хотите сказать, что он вновь обрел свой талант?
      Уэллесли несколько мгновений молчал.
      - Ведь вы были его другом, не так ли? - наконец спросил он.
      - Другом? - Кларк нахмурился и стал задумчиво кусать нижнюю губу. Нет, пожалуй, нельзя сказать, что он был другом Гарри или даже хотел им быть. В былые времена ему приходилось видеть в деле кое-кого из друзей Гарри, и ему до сих пор снятся по ночам кошмары. - Мы были.., знакомы, и это все, - после некоторого молчания признался он. - Видите ли, большинство истинных друзей Гарри были в своем роде.., покойниками. Да, именно в своем роде - это, пожалуй, их главная особенность.
      Уэллесли пристально взглянул на собеседника.
      - И он действительно делал то, что приписывается ему в этих документах? Беседовал с мертвецами? Поднимал из могил трупы? К примеру, я знаю, что вы наделены телепатическими способностями. Но я видел вашу работу в наших контрольно-проверочных помещениях и ваше участие во всех операциях, проводимых отделом в течение последних шести месяцев. Даже если бы я не видел вас в деле, Дарси, ваш удивительный, уникальный дар зафиксирован во многих документах. Но это?.. - Он поморщился. - Какой-то.., некромант?..
      - Некроскоп, - покачав головой, поправил его Кларк. - Гарри не понравилось бы, что вы называете его некромантом. Если вы внимательно читали его досье, то должны знать о Драгошани. Вот он был некромантом. Мертвые боялись и ненавидели его. Но Гарри они любили. Да, он беседовал с ними и в тех случаях, когда ему это было крайне необходимо, вызывал их из могил. Однако при этом с его стороны не было никакого принуждения - для них достаточно было узнать, что он оказался в затруднительном положении.
      Уэллесли заметил, что Кларк побледнел и голос его стал очень тихим, но продолжал настойчиво расспрашивать:
      - Вы ведь были там, в Хартлпуле, когда завершилась операция против Бодеску? Вы действительно видели все своими глазами?
      - Я видел.., многое, - содрогнувшись, ответил Кларк - Я даже ощущал, чувствовал запах. - Он тряхнул головой, как бы стараясь отогнать от себя невыносимо тяжелые воспоминания, и постарался собраться, взять себя в руки. Так в чем состоит проблема, Норман? В течение всего того времени, что вы работаете здесь, мы имеем дело главным образом со вполне земными явлениями. В основном наша работа связана именно с такого рода вещами. А что касается событий и явлений, с которыми пришлось бороться Гарри Кифу, Гормли, Кайлу. , нам остается только молить Бога и надеяться, что они навсегда покончили со всем этим Другого не дано...
      Его ответ не убедил и не удовлетворил Уэллесли:
      - А не могли ли здесь быть замешаны гипноз, обман зрения, какой-либо фокус или мошенничество?
      - Не забывайте, что я обладаю безотказным защитным механизмом, - снова покачал головой Кларк. - Можно ввести в заблуждение меня, но его не обманешь. Он предупреждает меня об опасности лишь в тех случаях, когда она действительно существует. Он никогда не заставляет меня убегать от безобидных иллюзий, он спасает меня лишь от реальной угрозы.
      Но он всегда и безоговорочно уводит меня от мертвецов, от тех, кто не умирает никогда, и от всего того, что может лишить меня головы.
      Какое-то время Уэллесли не знал, что ответить, и наконец заговорил снова.
      - Известно ли вам, что долгое время я понятия не имел о своем даре. Практически всю свою жизнь - до того момента, когда пришел работать сюда (Это была ложь, но Кларк не мог знать об этом.) - Так вот, каким образом можно узнать, обладает ли человек негативным даром? Если бы умение читать чужие мысли было обычным явлением, я в этом случае стал бы белой вороной, ибо не умею проникать в чужой разум и никого не допускаю в свой. Но, поскольку это явление далеко не обычное, у меня не было возможности обнаружить свой дар, ибо отсутствовал критерий определения. Все, что я знал, это наличие у себя интереса к метафизическому, к парапсихологии. Вот почему я ошибся и появился здесь в качестве трансфера. А когда ваши сотрудники стали проверять мое соответствие должности и пригодность к работе здесь, они вдруг обнаружили, что я никого не допускаю в свой мозг.
      - Что вы хотите этим сказать? - озадаченно спросил Кларк.
      - Я и сам толком не знаю. Думаю, что просто пытаюсь объяснить, почему, будучи руководителем отдела экстрасенсорики, я не до конца верю в то, чем мы занимаемся, что делаем. И когда вы заставляете меня сталкиваться с таким человеком, как Гарри Киф... Знаете, одно дело - парапсихология, а другое.., это уже нечто совершенно сверхъестественное!
      На лице Кларка появилась такая редкая для него улыбка.
      - В конце концов вы все-таки человек, - сказал он. - уж не думаете ли вы, что все это смущает только вас? Бог с вами! Каждый, будь то мужчина или женщина, кто здесь когда-либо работал или работает сейчас, испытывал в тот или иной момент те же сомнения, что и вы. Если бы каждый раз, когда я думал об этом - обо всех неясностях, несоответствиях и противоречиях в нашем деле, - я получал бы по одному фунту, сейчас я был бы очень богатым человеком. Что за странные сочетания! Роботы и романтики! Сверхнаука и сверхъестественное! Телеметрия и телепатия Компьютерные разработки и прогнозы и, в то же время, предсказания! Спутники-шпионы и провидцы Такое способно смутить кого угодно! Все дело в одновременном существовании машин, точнейших механизмов и призраков!
      Уэллесли почувствовал себя едва ли не счастливым - ведь ему удалось почти сразу же перетянуть Кларка на свою сторону. А ему для достижения своих целей именно это и было нужно.
      - А что вы скажете о телепортации? Это еще один талант, которым обладает Киф? Кларк кивнул.
      - Да, мы называем это именно так. Но для Кифа все было по-другому. Он просто пользовался дверями, о существовании и местонахождении которых никто не знал. Он мог войти в дверь здесь, а выйти.., в каком-либо ином месте. Практически в любом другом месте. Когда мне понадобилось встретиться с ним, чтобы привлечь его к участию в печорском деле, я отправился к нему в Эдинбург. Он согласился при условии, что я тоже приму в этом участие. Так было всегда. Если ему приходилось сталкиваться с чем-либо неизвестным, он хотел, чтобы и мне от этого перепала хоть частичка. И он переправил меня обратно сюда с помощью, так называемой бесконечности Мёбиуса. Это было незабываемо, но мне не хотелось бы повторить это путешествие снова.
      - Думаю, вы правы, - снова со вздохом произнес Уэллесли. - Если к нему вновь вернулись его таланты, мы предложим ему занять мое место. Ведь вам этого хочется, не так ли?
      Кларк пожал плечами.
      - Не стесняйтесь признаться в этом, Дарси, - Уэллесли понимающе наклонил голову. - Это же совершенно очевидно. Вы бы предпочли иметь своим начальником его или любого другого, но только не меня. Однако вы не осознаете одного - я и сам этого хочу. Я не способен понять ни вас, ни других работающих здесь сотрудников и полагаю, что никогда не смогу понять. Я с удовольствием ушел бы, но уверен что министр не отпустит меня, до тех пор пока не найдет мне достойную замену. Вас он не назначит, ибо в этом случае придется признать, что он совершил ошибку, назначив в свое время меня на ваше место. Но Гарри Киф...
      - Мы помогали Гарри всем, чем могли, - сказал Кларк. - Мы подвергали его гипнозу, психоанализу, черт побери, едва ли не промыванию мозгов. Но все бесполезно - дар исчез. Так что еще вы можете для него сделать?
      - Я бы сказал: что мы можем для него сделать, Дарси.
      - Продолжайте, я слушаю вас.
      - Вчера вечером у меня состоялся продолжительный разговор в Эдинбурге с девушкой по фамилии Маркхэм и...
      - Если из всего того, что мы сделали ему, я о чем-то жалею, - горячо перебил его Кларк, - так именно об этом!
      - ..И она посоветовала мне обратиться к Дэвиду Беттли, - продолжил Уэллесли, ничуть не смутившись, - поскольку она очень беспокоится о Гарри. Вы понимаете? Она действительно питает к нему нежные чувства. При всем том, что это ее работа, она искренне волнуется. Или вы предпочли бы оставить его наедине с его проблемами? Как бы то ни было, она удовлетворяет сразу обе стороны - и Кифа, и нас. Нам необходимо знать, что у него на уме.
      - Ох уж это великое искусство экстрасенсорного шпионажа! - хмыкнул Кларк.
      - Так вот, - продолжал Уэллесли, - я воспользовался ее советом и побеседовал с Беттли. Своим телефонным звонком я поднял его с постели. Мне в любом случае необходимо было связаться с ним по поводу некоторых его докладов и записей, сделанных за последнее время. Дело в том, что их содержание дало мне повод думать, что Киф: а) вот-вот откроет в себе какой-то необыкновенный талант; либо 6) он на грани срыва. Так или иначе, но в процессе нашего разговора Беттли упомянул и о том, каким образом Киф впервые обнаружил это самое.., как его там?., что-то такое Мёбиуса...
      - Пространство или бесконечность Мёбиуса.
      - Вот-вот, именно так. Он был на грани своего открытия, но ему необходим был толчок. И он его получил в тот момент, когда агенты восточногерманских спецслужб застали его беседующим с Мёбиусом на Лейпцигском кладбище. Именно эта встреча способствовала концентрации его математических способностей. Чтобы сбежать от них, он прибег к телепортации, воспользовался пространством Мёбиуса. Вот почему я вновь начал изучать его досье - я хотел убедиться, что получил достоверную информацию. С этой же целью я обратился и к вам.
      - Итак ?
      - Я пришел к выводу, - продолжал Уэллесли, - что Киф подобен компьютеру, неожиданно лишившемуся источника питания: информация, которая ему необходима и которую хотел бы использовать отдел экстрасенсорики, уже недоступна ему. Вполне вероятно, что эта информация даже заложена в нем, но она заперта, закрыта для прочтения И нам пока не удалось ее раскодировать.
      - И что вы предлагаете?
      - Ну. , я еще думаю над этим вопросом Мне, однако, кажется, что если нам удастся дать ему толчок тогда, в случае если нам немного повезет, мы можем получить новый Лейпциг. Дело в том, что в последнее время Кифу несколько раз снились кошмары, и если то, что вы рассказали мне о Кифе, правда, тогда Нет-нет, я не сомневаюсь в ваших словах, но все-таки говорю "если"... Тогда любой сон, достаточно жуткий, чтобы испугать его, может оказать на него плохое влияние. А может быть, не такое уж и плохое, вам не кажется?
      - Вы хотите привести его в ужас?
      - Я хочу испугать его едва ли не до смерти, так, чтобы он кинулся искать спасения в пространстве Мёбиуса.
      Кларк так долго сидел неподвижно и молча, что Уэллесли не выдержал, наклонился к нему и тихо спросил:
      - Что вы обо всем этом думаете?
      - Вы хотите узнать мое мнение?
      - Конечно.
      - Честно говоря, я думаю, что это дурно пахнет. К тому же, если вы хотите обмануть Кифа, вам следует принять дополнительные меры предосторожности И наконец, мне бы хотелось, чтобы ваш план сработал, в противном случае мне конец. Когда все закончится, то - независимо от результатов - я не смогу больше с вами работать.
      Уэллесли слабо улыбнулся.
      - Но вы ведь хотите, чтобы я ушел отсюда? А потому.., не будете мешать мне?
      - Нет. Более того, я даже настаиваю на своем участии в этом деле. Только так я смогу быть уверен, что, если у Гарри появится перспектива что-либо изменить, он воспользуется этой возможностью Уэллесли продолжал улыбаться.
      "О, в его жизни будут перемены, непременно! Для него вообще все изменится!"
      Он принадлежал к той небольшой горстке людей во всем мире, которые могли позволить себе думать что-либо подобное и при этом не опасаться, что кто-либо прочтет их мысли.
      Глава 6
      Сандра
      Сандре Маркхэм было двадцать семь лет Она обладала красивой внешностью и великолепной фигурой К тому же недавно у нее вдруг обнаружились телепатические способности. Пока талант ее раскрылся лишь наполовину, и она еще не могла держать его под контролем. Он то появлялся, то исчезал. Однако в том, что касалось Гарри Кифа, этого было вполне достаточно. Иногда она читала такие мысли Гарри, которых, по ее мнению, ни в коем случае не могло быть в его голове, впрочем, как и в голове любого разумного человека.
      Всего лишь час назад они с Гарри занимались любовью, а после этого он сразу же уснул Сандра уже достаточно хорошо успела изучить все привычки Гарри: он теперь проспит часа три-четыре, и для него это будет равнозначно полноценному ночному отдыху. А Сандра.., она сможет выспаться завтра у себя дома, в Эдинбурге, - другого выхода нет Внимательно вглядываясь в бледное, спокойное, почти детское лицо Гарри, она не заметила еле уловимых движений глазных яблок, свидетельствующих о том, что ему снится сон. Поэтому сейчас она тоже может расслабиться, ибо ее интересовали именно сны Гарри. Во всяком случае, она не переставала повторять это себе.
      Она работала в отделе экстрасенсорики. Ей очень хотелось, чтобы это было не так, но изменить что-либо она была не в силах Таким образом она зарабатывала себе на кусок хлеба, а потому жаловаться не приходилось Да и на самом деле жаловаться было не на что, пока не появился Гарри Поначалу он был для нее лишь еще одним заданием - человеком, с которым следовало подружиться, сблизиться, узнать о нем побольше, постараться его понять. Однако вскоре она глубоко увязла во всем этом. Все произошло внезапно и вроде бы случайно, но ей захотелось, чтобы это повторилось еще раз, потом еще. Прошло немного времени и отношения с Гарри перестали быть для нее работой, превратились в образ жизни, не только умственную, но и духовную потребность. В конце концов она поняла и убедилась в том, что любит его Конечно же, работать над делом Гарри (она ненавидела подобную формулировку, но тем не менее это была правда, вне зависимости от того нравится ей это или нет) было гораздо интереснее, чем быть просто живым оракулом в тех случаях, когда полиция оказывалась бессильна разобраться в преступлении. Именно в этом качестве ее обычно использовали руководители отдела: она должна была прослушивать разум преступников, улавливать мысли заключенных, вину которых законным способом трудно было доказать, добывать улики, получить которые обычными методами не удавалось. Сама по себе это была вполне приличная работа, если бы только ей не приходилось погружаться во все это слишком глубоко. Ибо разум таких людей часто подобен выгребной яме, и Сандра вынуждена была почти физически ощущать запах отбросов. Иногда, особенно если речь шла об убийстве или изнасиловании, неприятные ощущения сохранялись очень и очень долго.
      Возможно, это стало одной из причин того, что она влюбилась в Гарри Кифа. Он обладал самым чувствительным разумом из всех, с которыми ей приходилось сталкиваться, но при этом ни в коем случае не мягким и не слабым. Он не был наивен, хотя легкий налет наивности все же присутствовал, он был просто чрезвычайно чувствителен. Гарри не любил причинять боль.
      При той внешности, которой обладала Сандра, было бы весьма странно, если бы в ее жизни не было мужчин. Мужчин было несколько. Однако ее дар не относился к тем, которые можно по своему желанию то приводить в действие, то выключать. В этом состоял его едва ли не главный недостаток - он сам, без всякого предупреждения, начинал действовать Вы встречаетесь вечером с мужчиной, он угощает вас ужином, вином, провожает до дверей дома, целует вам руку и просит о следующей встрече. И в тот момент, когда вы уже готовы согласиться, перед вами словно книга раскрывается его разум, вы читаете его мысли и узнаете, что он всего лишь ловелас и сладострастник. Нет, не все мужчины таковы, но все же.., их достаточно много.
      Существуют также хитрость и обман, тот факт, что люди лгут. Соседка, живущая рядом с вами на лестничной площадке, приветствует вас с милой улыбкой, а про себя думает" "Чтоб ты пропала и сдохла, уродина!" Парикмахер оживленно болтает с вами, трудясь над вашей прической, а вы вдруг неожиданно улавливаете его мысли: "Боже, и вот за это они платят мне девять фунтов в час Да у этой коровы, должно быть, больше денег, чем мозгов!"
      Конечно же, были в ее жизни и настоящие мужчины-Красавцы, которых интересовала только собственная внешность И далеко не красавцы, кипевшие от ревности, если, не дай Бог, кто-то лишь посмотрит в вашу сторону или улыбнется вам. После ежевечерних встреч в течение недели с таким вот "великолепным" спутником они занимались любовью, а потом она смотрела на лежавшего рядом с ней в постели мужчину и ловила его на размышлениях о том, успеет ли он повторить удовольствие и при этом не опоздать на последний автобус Такова жизнь, Сандра хорошо понимала это и научилась еще с юности, когда у нее впервые проявился ее необыкновенный дар, мириться с этой жизнью. Но любви не было места.., пока не появился Гарри.
      Он так.., отличался от всех остальных!
      Она прочла его досье и хорошо изучила его разум. Он убил очень многих. 06 этом свидетельствовало его досье. Но в нем ни слова не говорилось о том, что он сожалел почти о каждом из них, помнил практически всех, о том, что временами у него возникало жгучее желание вернуться и попросить прощения, объяснить, что другого выхода не было. В досье не говорилось и о том, что ему до сих пор снятся кошмары - отголоски им содеянного. И все-таки Сандра не верила, не могла поверить, что половина из того, о чем говорилось в досье (точнее, что, по ее мнению, ему приписывалось) было правдой Да, она и сама обладала весьма необычным даром, но то, на что был способен Гарри, что он совершил, находилось за гранью разумного и естественного Он максимально использовал все свои возможности, и только одному ему известно было, каким образом их можно применить в полной мере Он умертвил множество людей, но никогда никого не убивал Сандре хорошо был известен образ мыслей убийц, но Гарри Киф думал совершенно иначе. Их мысли были темны и мрачны, как красное вино, бурлили, как бушующее море, в котором отмели чередуются с глубокими безднами, в то время как мысли Гарри текли подобно прозрачному потоку по отполированным водой "камням Его разум обладал остротой, когда у Гарри появлялся повод отточить его, как нож. Но эти острия были всегда видны, он не прятал их, не боялся их сам и не препятствовал другим их обнаружить. Разум Гарри был начисто лишен темных закоулков А если они и были, Гарри никогда ими не пользовался.
      И вот сейчас, лежа рядом с Гарри, Сандра поняла, как именно можно охарактеризовать Гарри. Он был, точнее мог быть, либо абсолютно аморальным, либо совершенно невинным от природы. Поскольку она точно знала, что порядочности Гарри не занимать, оставалось только одно: по сути своей Гарри невинен. Запачканный кровью невинный человек, упрекнуть которого в этой крови нельзя. Дитя, руки и душа которого обагрены кровью, которому снятся кровавые кошмары, но который предпочитает держать все это в себе, и лишь когда они становятся невыносимо мучительными, идет к доктору Беттли. Она не могла точно определить, какую роль в данном случае играл Беттли - был ли он чем-то вроде Иуды-священника или исповедника, нарушающего тайну исповеди, - но зато точно знала, какую роль во всем этом деле играет она сама, и сознание этого делало ее несчастной. И самое ужасное состояло в том, что у Гарри, похоже, возникали кое-какие подозрения. Частично подозрения служили причиной его постоянного напряжения, невозможности раскрепоститься в ее присутствии и наслаждаться ее обществом в той мере, в какой ей хотелось бы этого и в какой она сама получала наслаждение. Господи, какая же это мука - найти, встретить такого человека, как Гарри, и осознать, что из всех мужчин он единственный, кого ей никогда не суждено получить!
      Сандра вдруг рассердилась на себя. Ей захотелось сбросить все покровы и выскочить из постели, но, не желая беспокоить Гарри, она осторожно сняла обнимавшую ее руку Гарри и потихоньку выбралась из-под одеяла. Не одеваясь, Сандра направилась в ванную.
      Ей не было ни жарко, ни холодно, она не хотела пить, но чувствовала, что должна что-то сделать. Сделать что-нибудь с собой, пусть самое обычное, то, что поможет ей изменить свое физическое состояние и вследствие этого, возможно, и моральное. Днем все было бы гораздо проще: она отправилась бы в парк и стала бы наблюдать, как играют маленькие дети, думая при этом, что пройдет немного времени - и какие-то частички их физического мира проникнут в ее мир, гораздо более безобразный. Когда в голове ее возникали подобные мысли, она отчетливо сознавала, что любому положительному человеку она должна казаться существом крайне отрицательным, что для облегчения груза ее вины ей необходима частичка чужой невинности.
      Выпив стакан воды, она ополоснула ледяной водой потное после страстных объятий любви тело, насухо вытерлась полотенцем и принялась критически разглядывать себя в высоком зеркале ванной.
      В отличие от Гарри, Сандра отнюдь не была наивной. Возможно, виной тому был ее телепатический дар. Очень трудно оставаться наивной в мире, где людской разум имеет обыкновение раскрываться, распахиваться, словно страницы книги, а у тебя недостает силы воли отвернуться, и ты вынуждена читать все, что написано на этих страницах. Другим телепатам отдела экстрасенсорики, таким, как Тревор Джордан, повезло больше - они обязаны были применять свой талант в совершенно определенном направлении, он не был похож у них на радиостанцию с маломощным передатчиком, сигналы которого то появляются, то исчезают.
      Сандра вновь рассердилась на себя и тряхнула головой. Опять это сочувствие, жалость к себе! Вот еще! Жалеть себя? Вот это очаровательное существо в зеркале? Сколько раз она улавливала сигналы, исходящие от самых разных людей, мысли типа: "Господи! Да я бы все отдала, чтобы стать такой, как она!"
      Ах, если бы они только знали!
      Насколько все было бы хуже, будь она уродиной!..
      У нее были большие зеленовато-голубые глаза, маленький остренький носик с горбинкой, рот, который она приучила быть мягким, лишенным циничности, маленькие уши, терявшиеся в копне медного цвета волос, высокие, красиво очерченные скулы, округлый, но упрямый подбородок. О да, цену себе она хорошо знала, должна была знать, равно как и большинство окружавших ее людей.
      Слегка изогнутая вверх правая бровь, казалось, всегда вопрошала, подзадоривала, бросала человеку вызов, будто говоря ему: "Ну что же ты, давай - думай!"
      Если улавливаемые Сандрой мысли были приятными, на лице ее непроизвольно возникала очаровательная улыбка, служившая своего рода наградой автору этих мыслей. Однако некоторые мысли заставляли ее хмуриться, при этом глаза девушки превращались в узкие щелочки. На первый взгляд, лицо Сандры могло показаться сошедшим с глянцевой обложки любого из множества популярных журналов для женщин. Но при ближайшем рассмотрении становилось очевидным, что характер и образ жизни оставили на нем заметный отпечаток. Двадцать семь прожитых Сандрой лет не прошли бесследно - в уголках глаз скопились мелкие морщинки, другие, более заметные, параллельно друг Другу бежали от виска к виску, свидетельствуя о том, как часто приходилось ей хмуриться и задумчиво морщить лоб. Однако они отнюдь не портили ее внешность, и Сандру это радовало.
      Что же касается всего остального...
      Если бы не два, по ее мнению, недостатка, фигуру Сандры можно было бы назвать совершенной, во всяком случае почти такой, какую ей хотелось иметь. Верхняя часть ее тела была крупновата, что, по ее мнению, делало ее чересчур типичной, и у нее были слишком длинные ноги.
      - Что ж, ты, конечно, можешь воспринимать это как недостатки, вспомнились ей недавно сказанные слова Гарри, - но мне все это очень нравится!
      Он любил, когда в постели она обхватывала его ногами или когда ее груди, касались его лица, привлекая его внимание. Крупные соски, ассимметричные, как и у всех женщин, неизменно возбуждали его, во всяком случае, тогда, когда он всем своим существом находился рядом. Чаще, однако, Гарри был где-то далеко. И в эту минуту Сандре пришла в голову мысль, раскрывающая правду: она слишком часто использовала секс как средство удержать возле себя Гарри, как будто боялась, что, если она отпустит его, он улетит.., исчезнет в неизвестном направлении.
      Сандре вдруг стало холодно. Она выключила в ванной свет и вернулась в спальню.
      Гарри лежал в том же положении, в каком она его оставила, - на левом боку, положив правую руку на то место, где еще недавно лежала она. Дыхание его было по-прежнему ровным и тихим, а глазные яблоки не двигались. Бросив на него короткий телепатический взгляд, она непрошеным гостем проникла в бесконечные и пустые коридоры его сна и обнаружила, что он мечется в этих лабиринтах в поисках двери. Видение появилось и исчезло. Сандра вздохнула. В снах Гарри всегда возникают двери, возможно, они в какой-то мере связаны с дверями Мёбиуса, которые он однажды вычислил математически и заставил появляться из воздуха.
      - Теперь, когда все это позади, - однажды сказал он ей, - мне иногда кажется, что все это было лишь сном или что я прочитал рассказ в сборнике фантастики. Нечто нереальное, придуманное мною, или, в крайнем случае, эксперимент, за ходом которого я следил со стороны. И все же я очень хорошо помню, какие ощущения испытывает человек, лишенный телесной оболочки, и точно знаю, что все произошло на самом деле. Даже не представляю, как это объяснить. Тебе когда-нибудь снилось, что ты можешь летать? Что ты действительно умеешь летать?
      - Да? - ответила она тогда, и в речи ее явственно слышался мягкий эдинбургский акцент, - часто и очень явственно. Я разбегалась по крутому ровному склону, а потом взлетала и порхала над Пентландскими холмами, над поселком, в котором родилась. Мне было иногда страшно, но я помню, что совершенно точно знала, что и как следует делать, чтобы полететь.
      - Вот-вот! - возбужденно подхватил Гарри. - А потом, когда просыпаешься, ты пытаешься продлить свой сон, не позволить ему унести с собой тайну полета. Тебя раздражает и огорчает, что, проснувшись, ты вновь оказываешься крепко-накрепко привязанным к земле. - Он несколько успокоился и со вздохом про, - должал:
      - Именно это ощущение я, как правило, и испытывал. И теперь у меня такое чувство, что в детстве я часто видел такие сны, а сейчас они ушли, ушли навсегда, исчезли из моей жизни.
      "Это к лучшему, Гарри, - подумала она тогда, - потому что тот мир представлял для тебя опасность. А теперь тебе ничто не угрожает".
      Однако такое положение вещей не устраивало отдел экстрасенсорики. Именно поэтому она и находилась сейчас здесь, ибо руководители отдела очень хотели, чтобы к Гарри вернулись его способности, и их мало волновало, каким образом это произойдет. Ей же отводилась роль помощницы в деле возвращения его дара Сандра вновь скользнула в постель, ей захотелось ощутить тепло Гарри, а он инстинктивно тут же накрыл свободной рукой ее грудь. Его стройное тело было крепким и мускулистым - он тщательно следил за ним и постоянно держал в форме.
      - Оно на несколько лет старше меня, - без тени юмора сказал он ей однажды, - а потому я должен о нем хорошо заботиться.
      Как если бы речь шла не о нем самом, а о ком-то другом, отданном ему на попечение. Трудно поверить, но когда-то это тело действительно ему не принадлежало. И Сандра была рада, что в то время она не знала ни Гарри, ни прежнего обладателя тела.
      - М-м-м-м, - промычал Гарри, когда она крепче прижалась к нему.
      - Все в порядке, - прошептала Сандра в темноте.
      - М-м-м-м, - снова промычал он во сне и обнял ее еще крепче.
      Да, это Гарри, ее Гарри, и она ощущает исходящее от него тепло. Никогда и ни с кем не чувствовала она себя в такой безопасности. Несмотря ни на что, ни на какие его странности и недостатки, когда Сандра лежала вот так, рядом с ним, ей казалось, что она прислоняется к крепкой скале. Стараясь не разбудить, не потревожить его, она нежно поглаживала его грудь, словно убаюкивая, заставляя глубже погрузиться в сон...
      ...А вместо этого провалилась туда сама...
      ***
      - Га-а-а-а-рри! - Мэри Киф, мать Гарри, звала его из своей подводной могилы, но никак не могла докричаться до него. Так продолжалось уже давно, и она знала почему, но все-таки не оставляла своих попыток. - Гарри, кое-кто очень хочет поговорить с тобой. Он утверждает, что вы были друзьями, а то, что ему необходимо сказать, очень важно.
      Гарри слышал ее, но не имел возможности ответить. Он знал, что не имеет права отзываться, ибо беседы с мертвыми были ему запрещены. Если он попытается или даже только помыслит об этом, он вновь мысленно услышит этот непримиримый голос, произносящий приказы, воспротивиться которым было невозможно и которые лишали его способностей некроскопа.
      - Под страхом боли ты не посмеешь сделать это, Гарри. Да, под страхом сильнейшей боли. Это будет такая мучительная пытка, что ты перестанешь различать и узнавать голоса мертвых. Умственный хаос и кошмар. Я не хочу быть жестоким или грубым по отношению к тебе, отец, но вынужден поступить так ради твоей же пользы, чтобы защитить тебя. И меня тоже. Фаэтор Ференци, Тибор и Юлиан Бодеску могли быть последними в своем роде, а возможно, и нет. Вамфири обладают огромной властью и большими возможностями, отец. И если только в твоем мире они еще остались.., рано или поздно они нападут на твой след и отыщут тебя.., прежде чем ты сможешь найти их. Но искать тебя они будут лишь в том случае, если у них на то будет причина. Вот почему я начисто ликвидирую эту причину. Ты меня понимаешь?
      - Ты делаешь это только ради себя, - ответил ему Гарри. - Не потому что боишься за меня, а лишь ради собственной безопасности. Ты боишься, что однажды я отыщу тебя в твоем пространстве и приду, чтобы уничтожить. Но я же сказал, что никогда не смогу это сделать. Судя по всему, моего слова тебе недостаточно.
      - Люди меняются, Гарри. И ты тоже мог измениться. Да, я - твой сын, но я еще и Вамфир. И я не могу рисковать, не могу допустить, чтобы настал тот день, когда ты придешь за мной с мечом, острым колом и огнем. Как я уже сказал, будучи некроскопом, ты представляешь большую опасность, но без поддержки мертвых ты бессилен. Без них для тебя закрыто пространство Мёбиуса. Ты не сможешь вернуться сюда или отыскать меня где-либо еще.
      - Но таким образом ты обрекаешь меня на пытку. Мертвые любят меня. Они обязательно будут беседовать со мной.
      - Пусть пытаются, но ты их не услышишь и не сможешь им ответить. Во всяком случае сознательно. Отныне и навсегда я лишаю тебя этого дара.
      - Но ведь я же некроскоп! Я всегда беседовал с мертвыми, я к этому привык! А что будет, когда я состарюсь? Что будет, когда и сам я присоединюсь к сонму мертвых? Я и тогда буду обречен на страдания? Во веки веков?
      - С привычками можно расстаться, Гарри. Повторяю в последний раз, а потом, если не хочешь, можешь не верить мне и попытаться сам все проверить: ты не имеешь права сознательно беседовать с мертвыми, а если заговорят с тобой они, ты обязан тут же забыть все ими сказанное. В противном случае расплачиваться придется тебе. Да будет так!
      - А те математические знания, которые дал мне Мёбиус? Их я тоже должен навсегда забыть?
      - Ты уже все забыл. И это мой самый строжайший запрет, ибо я не желаю, чтобы вторгались на мою территорию! А теперь достаточно споров! Все.., уже.., свершилось!
      В этот момент в голове Гарри что-то с такой силой дернулось, что он громко вскрикнул, и.., наступила полная темнота.., а потом...
      ...Он пришел в себя и обнаружил, что находится в Лондоне, в штаб-квартире отдела экстрасенсорики.
      Это произошло четыре года назад. Он обо всем доложил руководству отдела, помог им дополнить и закрыть досье на себя и свою работу. Он больше уже не был некроскопом, утратил способность воздействовать своей метафизической волей на физический мир; а потому для отдела экстрасенсорики стал бесполезен. Но даже после того, как они использовали все возможные и невозможные средства и способы, пытаясь вернуть его паранормальные способности, однако не добились успеха, он знал, что они на этом не остановятся. Как некроскоп он представлял для них слишком большую ценность. Они никогда не забудут о нем и при первой же возможности вернут обратно. То же относится и к миллионам его друзей - к сонму мертвых Точнее говоря, настоящих, истинных друзей в этом Великом Большинстве у Гарри было около сотни. Но все остальные тоже знали о нем. Для них он был единственным лучиком света в мире вечной темноты И вот теперь едва ли не самый дорогой для Гарри представитель сонма мертвых - его мать вновь пыталась пробиться к нему и побеседовать с сыном.
      - Гарри О, мой бедный малыш Гарри! Почему ты не отвечаешь мне, сынок? Для нее он так и остался навсегда малышом.
      - Потому что не могу, - хотел он ответить ей, но не посмел, не осмелился сделать это даже во сне. Однажды он уже попытался поговорить с ней, придя на берег реки, и слишком хорошо помнил, к чему это привело. Он отправился туда буквально через час после своего возвращения в Боннириг, в дом, который когда-то принадлежал его матери, а потом Виктору Шукшину. Шукшин утопил ее подо льдом, а затем позволил течению унести ее тело сюда, к излучине замерзшей реки, где оно опустилось на дно и его скрыли водоросли и ил. Здесь она и оставалась до той самой ночи, когда Гарри заставил ее подняться, чтобы свершить месть. И после тело ее вновь мирно упокоилось на дне, постепенно разрушаемое водой, уносимое по частям. Но дух ее все еще пребывал на месте.
      Он был здесь и тогда, когда Гарри, как множество раз прежде, пришел на берег реки и сел, вглядываясь в спокойную черную глубину, в тихо журчащую возле зарослей тростника у постепенно разрушающегося глинистого берега воду. День был в разгаре. Тропинки вдоль берега, по которым давно никто не ходил, заросли сорной травой и кустиками куманики, в тенистых ивах и колючем терновнике пели птицы.
      Помимо его дома неподалеку стояли еще три. Два из них, располагавшиеся посреди обширных, обнесенных стенами садов, спускавшихся к самому берегу реки, находились на довольно большом расстоянии друг от друга. Оба они давно пустовали и постепенно разрушались. Третий дом, стоявший рядом с домом Гарри, уже несколько лет как был выставлен на продажу. Время от времени появлялись какие-то люди, осматривали его и уходили, качая головами. Апартаменты нельзя было назвать ни фешенебельными, ни престижными. Место было чересчур пустынным, уединенным, но именно это и нравилось Гарри. Он привык беседовать здесь с матерью, не опасаясь, что его кто-либо увидит и обратит внимание на то, что он бормочет себе под нос, на первый взгляд, нечто совершенно бессмысленное.
      В тот раз он даже не подозревал, что может его ожидать. Знал только, что беседовать с матерью ему запрещено и что, в случае если он нарушит запрет, наложенный на его экстрасенсорный разум, его постигнет кара. Единственным методом, которым не воспользовались в отделе, был кислотный тест - он сам не захотел этого. Тогда отделом руководил Дарси Кларк, дар которого не позволял ему оказывать давление на Гарри или на кого-либо из его друзей.
      Но здесь, на берегу, дух его матери, дух той невинной и наивной девушки, какой она когда-то была, не в силах был противиться желанию поговорить с сыном.
      Поначалу вокруг царила тишина, слышалось лишь тихое журчание воды да пели птицы. Но прошло немного времени - и присутствие Гарри было замечено.
      - Гарри? - раздался у него в голове задыхающийся от волнения голос. Гарри, это ты, сынок? О, я знаю, что это ты! Ты вернулся домой, Гарри?
      Вот и все, что она успела ему сказать, но и этого оказалось достаточно.
      - Мама! Не надо!
      Он вскрикнул и, вскочив на ноги, помчался вдоль берега, чувствуя, будто в голове его кто-то устроил фейерверк и огненные искры впиваются в ткани его мозга. И только тогда он понял, что сделал с ним Обитатель.
      "Ты испытаешь такие ужасные муки, что никогда не осмелишься повторить это снова". Это была угроза, которую привел в исполнение его сын-вампир. Точнее, даже не он сам, а те постгипнотические приказы, которые он оставил в разуме Гарри, внедрил в его мозг.
      Ночь застала Гарри лежащим в высокой траве на самом краешке берега. Он медленно, испытывая невероятную боль, приходил в сознание. Теперь у него уже не оставалось никаких сомнений в том, что в этом мире он перестал быть некроскопом. Никогда больше он не сможет вести беседы с мертвыми. Во всяком случае сознательно.
      Но во сне?..
      - Га-а-а-а-рри!.. - снова и снова звал его голос матери, эхом разносясь в бесконечных и пустых лабиринтах его сна. - Я здесь, Гарри, здесь! - И, прежде чем он сам успел это осознать, Гарри повернулся, прошел сквозь одну из дверей и вновь очутился на берегу реки, на этот раз освещаемом лунным сиянием. - Это ты, Гарри? - в тихом голосе матери слышалось сомнение, словно она не осмеливалась поверить в то, что сын рядом. - Неужели ты и в самом деле пришел ко мне?
      - Я не могу ответить тебе, мама, - хотел было сказать Гарри, но вынужден был промолчать.
      - Но ты и так уже ответил мне, Гарри, - возразила она. И он знал, что это была правда, ибо мертвые не нуждаются в словах, произнесенных вслух. Если ты обладаешь соответствующим даром, достаточно произнести слова мысленно.
      Гарри скорчился на берегу, почти приняв позу ребенка во чреве матери, сжал руками голову и замер в ожидании боли... Но боли не было!..
      - Ах Гарри, Гарри, - тут же отозвалась мать. - Неужели ты мог подумать, что после всего, что произошло в тот раз, я смогу намеренно причинить тебе новую боль или позволить тебе сделать это самому себе?
      - Мама, я... - он сделал новую попытку, поднимаясь на ноги и дрожа от ожидания боли, - я не понимаю!..
      - Не правда, ты все отлично понимаешь! - с досадой, нетерпеливо воскликнула она. - Конечно же, понимаешь! Ты просто забыл. Ты каждый раз обо всем забываешь, Гарри.
      - Забыл? Что забыл, мама? Что я забываю каждый раз?
      - Ты забываешь, что в своих снах бывал здесь уже много раз. То, что сделал с тобой мой внук, не имеет здесь никакого значения. Вот о чем ты забыл и о чем забываешь каждый раз! А теперь позови меня, Гарри, помоги мне подняться, чтобы я могла немного прогуляться рядом с тобой и побеседовать.
      Неужели он действительно мог разговаривать с ней в своих снах? Он часто делал это прежде, независимо от того, спал он или бодрствовал. Но теперь все изменилось.
      - Все как прежде, сынок. Только каждый раз тебе приходится напоминать об этом.
      И вдруг послышался другой голос. Он не принадлежал его матери, он звучал скорее не во сне, а где-то в закоулках памяти...
      - Ты не имеешь права сознательно беседовать с мертвыми. А если заговорят с тобой они, ты должен немедленно забыть все, что они тебе скажут. В противном случае тебя ждет кара...
      - Это голос моего сына, - вздохнул Гарри, наконец начиная понимать. Сколько же раз мы разговаривали с тобой, мама? Я имею в виду - с тех пор как беседы эти стали причинять мне боль?
      В тот момент, когда она собралась было ответить, Гарри позвал ее наверх. Она поднялась из воды, протянула к нему руку и, держась за него, выбралась на берег - такая же юная, как в тот день, когда умерла.
      - Дюжину раз, а быть может, двадцать.., или пятьдесят, - она мысленно пожала плечами, - трудно сказать, Гарри. И всегда так трудно пробиться к тебе. Ах, как мы скучаем без тебя, Гарри.
      - Мы?
      Он взял ее за руку, и они пошли по темной тропинке, тянувшейся вдоль берега реки, освещенные лунным светом, пробивавшимся сквозь бегущие по небу клочковатые облака.
      - Да, я и все твои друзья - весь сонм мертвых. Не менее ста из них жаждут вновь услышать твой тихий и нежный голос, сынок, а миллионы других - узнать то, что ты сказал, а всех остальных интересует, как ты живешь и что с тобой происходит. А я.., что ж.., я теперь являюсь чем-то вроде оракула. Ибо они знают, что я - единственная, кому позволено с тобой беседовать и с кем ты разговариваешь чаще всего. Во всяком случае, так было раньше...
      - Ты заставляешь меня чувствовать, что я утратил прежнее доверие, нарушил какие-то обязательства. Но они никогда не существовали. Все не так. Я ничего не могу поделать, но отныне я не могу беседовать с тобой. Вернее, я не помню, когда и о чем мы разговаривали. А почему ты говоришь, что ко мне теперь трудно пробиться? Ты позвала меня - и я пришел. Что же в этом трудного?
      - Но ты не всегда приходишь, Гарри. Иногда я чувствую, что ты где-то рядом, зову тебя, но ты исчезаешь. И с каждым разом ждать приходится все дольше, как будто ты потерял к нам интерес или вовсе забыл о нас. Или мы стали для тебя той самой привычкой, с которой ты теперь решил.., расстаться?..
      - Нет, это не правда! - воскликнул Гарри, хотя знал, что мать права.
      Не он решил отказаться от этой привычки - это сделали за него.., это сделал его страх. Ужас перед умственной пыткой, которая ждала его, в случае если он снова заговорит с мертвыми.
      - А если все-таки правда, - продолжил он уже более спокойно, - то моей вины здесь нет. Мой выжженный мозг уже не сможет быть вам полезным, мама.
      - Что ж... - Гарри вдруг услышал новые для него, решительные нотки в ее голосе и почувствовал, что пальцы матери крепко сжали его руку. - В таком случае необходимо что-то предпринять. Я имею в виду твое нынешнее положение, Гарри. Потому что надвигается большая беда, сынок, и мертвые не могут спокойно лежать в своих могилах. Помнишь, я говорила тебе, что кое-кто хочет побеседовать с тобой, рассказать тебе нечто очень важное?
      - Да, помню. Кто он, мама? И что такое важное он хочет мне рассказать?
      - Он не захотел объяснять, а голос его доносился очень, очень издалека. Однако очень странно, Гарри, что мертвый еще способен ощущать боль.., ведь смерть обычно избавляет нас от любой боли.
      У Гарри кровь застыла в жилах. Он слишком хорошо знал, что в определенных обстоятельствах мертвые действительно могут страдать от боли. Сэр Кинан Гормли, уничтоженный советскими экстрасенсами, был обследован некроскопом Борисом Драгошани. И несмотря на то что он был уже мертв, сэр Кинан испытал жесточайшую боль.
      - Это.., что-то вроде.., того?.. - спросил Гарри и затаил дыхание в ожидании ответа матери.
      - Я не знаю, что это такое, - ответила она, повернувшись и глядя ему прямо в глаза, - потому что раньше не сталкивалась с чем-либо подобным. Но я очень боюсь за тебя, Гарри, я очень, очень за тебя боюсь! Ты спрашиваешь.., похоже ли это на то, но я хочу в свою очередь спросить тебя: может ли случиться, будет ли когда-либо нечто подобное? И каким образом это может случиться, если ты уже не некроскоп? Мне остается лишь молиться, чтобы этого не случилось. Ты видишь, сынок, я буквально разрываюсь на части! С одной стороны, я скучаю без тебя, все мертвые скучают, но с другой... Если ты окажешься в опасности, нам придется обходиться без тебя.
      Гарри почувствовал, что мать что-то недоговаривает.
      - Ты уверена, мама, в том, что не знаешь, кто именно желает побеседовать со мной? Ты действительно не знаешь, где он сейчас находится?
      Она выпустила его руку и отвернулась, избегая смотреть ему в глаза.
      - Я не знаю, кто он, Гарри. Но его крик, этот вопль его разума!.. О да, я знаю, где он сейчас! И все мертвые это знают. Он в аду!
      Гарри нахмурился, нежно взял мать за плечи и мягко развернул ее лицом к себе.
      - В аду?
      Она взглянула на него, открыла было рот, но ничего не ответила. Послышалось лишь какое-то клокотание, она закашлялась и сплюнула кровью.., потом вдруг резко выпрямилась и вывернулась из его вдруг ослабевших рук. И тогда он увидел во рту у нее что-то блестящее, похожее на вилку, нечто, что никак нельзя было назвать человеческим языком. Кожа ее сморщилась, мгновенно постарела, стала похожей на изъеденный червями древний пергамент. Плоть отделилась от костей и клочьями начала падать на землю, обнажая скелет, рассыпаясь в прах, словно сгнивший саван. С криком ужаса она повернулась и бросилась прочь от него по берегу реки, но на секунду остановилась у излучины и оглянулась. Превратившись в гнилой, рассыпающийся скелет, она рассмеялась ему в лицо и ступила в воду. И в этот момент он увидел, что глаза ее в лунном свете горят алым огнем, а зубы - ни что иное как кривые и острые клыки!
      - Мама-а-а-а! - только и мог крикнуть ей вслед буквально пригвожденный к месту, застывший от страха Гарри... Но в ответ услышал другой голос, совсем не похожий на голос матери:
      - Га-а-а-рри! - голос доносился откуда-то очень издалека, но Гарри все-таки стал крутить головой во все стороны и оглядывать берег, освещенный сиянием луны. Однако никого не увидел - Гарри-и-и! - вновь, уже яснее и отчетливее послышался голос. - Га-а-а-рри Киф!
      Как и говорила мать, в этом голосе звучали поистине адские муки Ответить Гарри был не в состоянии. Он все еще никак не мог опомниться от перевоплощения, произошедшего с матерью, и воспринимал его, как некое страшное предупреждение, ибо понимал, что сама мать никогда не совершила бы ничего подобного.
      Голос продолжал звать его, и Гарри слышал в нем отчаяние, муку, безнадежность.
      - Гарри, Бога ради! Если ты там, отзовись, пожалуйста, ответь мне. Я знаю, что ты не имеешь права это сделать, не осмеливаешься. Но ты должен! Это происходит вновь, Гарри, это снова случилось Голос слабел, становился все тише, его телепатическая сила уменьшалась. А потому, если Гарри хотел понять суть происходящего, ему следовало поторопиться.
      - Кто вы? - спросил он. - Что вы хотите от меня?
      - Га-а-а-а-рри! Гарри Киф! Помоги нам! - Обладатель голоса не слышал Гарри, и голос постепенно исчезал, уносимый поднявшимся на берегу ветром.
      - Как? - крикнул в ответ Гарри. - Как я могу вам помочь? Ведь я даже не знаю, кто вы!
      На самом деле, однако, ему казалось, что он уже знает это. Мертвые очень редко обращались к нему вот так, без предварительного представления. Как правило, он сам, первым, находил их, а уже потом они имели возможность отыскать его снова. Именно поэтому он подозревал, что уже знал этого человека - или этих людей? - раньше, возможно в реальной жизни.
      - Га-а-а-рри! Ради всего святого! Отыщи нас и положи этому конец.
      - Как я могу отыскать вас? - крик Гарри прозвучал в ночи воплем отчаяния и разочарования. - И какой в этом смысл? Ведь когда я проснусь, я не смогу ничего вспомнить!
      И тогда он услышал шепот, всего лишь шепот, постепенно затихающий, но достаточно громкий, чтобы вызвать на берегу реки ветер. Этот ветер подхватил Гарри и донес до него призыв, заставивший застыть кровь в жилах экс-некроскопа, покрывший мурашками все его тело, а потом заставивший его проснуться, вернуться в реальный мир.
      - Найди нас и заставь замолчать, - умолял неизвестный голос - Оборви эти красные нити, немедленно, пока они не разрослись. Ты знаешь, каким образом это сделать, Гарри, - острая сталь, деревянный кол и очищающий огонь... Сделай это, Гарри, пожалуйста, сделай.., это!..
      Гарри внезапно проснулся. Прижимаясь к нему всем телом, Сандра пыталась успокоить его. Все его тело было покрыто холодным липким потом, он дрожал, как осиновый лист. Сандра тоже была испугана и смотрела на него широко распахнутыми глазами, слегка приоткрыв рот.
      - Гарри! Гарри! - шептала она, буквально распластавшись на нем. - Все хорошо, все хорошо, это был всего лишь плохой сон, кошмар, не более.
      Она обняла его за шею, ощущая, как гулко и лихорадочно бьется его сердце Все еще дрожа и задыхаясь, Гарри широко открытыми глазами лихорадочно оглядывался вокруг, постепенно узнавая знакомую обстановку комнаты. Проснувшись от его крика, Сандра сразу же включила свет.
      - Что? Что? - воскликнул Гарри, вцепившись в нее дрожащими руками.
      - Все в порядке, - тихо, но настойчиво повторила она. - Это был всего лишь сон.
      - Сон? - До него, наконец, стал доходить смысл ее слов, и мрачно-безучастное выражение исчезло из его глаз. Мягко оттолкнув Сандру, он сел, потом вдруг с шумом вдохнул и вскочил на ноги-- Нет! Это было нечто большее, чем просто сон! Господи! Я просто обязан вспомнить! - Но было слишком поздно. - все произошедшее затуманивалось, уходило куда-то вглубь, в подсознание... - Речь шла.., шла... - Он в отчаянии тряхнул головой, и во все стороны разлетелись крупные капли пота. - ..Речь шла о моей матери... Нет, не о ней, но она тоже там была... Это было , предупреждение?.. Да, предупреждение.., но и что-то еще...
      Это все, что ему удалось вспомнить. Остальное ушло, исчезло, но не по его воле, а по воле другого - такова была воля и власть его сына, оставившего в голове отца постгипнотические приказы.
      - Черт! - выругался Гарри, вновь присев на краешек кровати, продолжая дрожать и все еще мокрый от пота...
      Все это произошло примерно в четыре часа пять минут утра.
      Гарри успел поспать часа три с половиной, Сандра - на час меньше. Когда он наконец успокоился и надел халат, она сварила кофе. Пока Гарри, не переставая дрожать, маленькими глотками пил бодрящий напиток, она попыталась вновь вернуть его к событиям сна, помочь ему вспомнить и одновременно кляла и ругала себя в душе за то, что заснула и все проспала. Если бы она оставалась рядом, наблюдая за ним, она сумела бы уловить отголоски этого кошмара, понять, что именно Гарри пережил в своем сне. Ее работа как раз и заключалась в том, чтобы помочь ему разобраться в собственных мыслях, вспомнить то, что он забыл, утратил. Неважно при этом, хотел ли он того или нет, хорошо это было для него или плохо.
      - Бесполезно, - после долгих расспросов сказал наконец он и покачал головой, - все ушло... И возможно, это к лучшему. Мне следует быть.., осторожным.
      Сандра очень устала. Она не стала спрашивать, почему он должен быть осторожен, потому что знала причину Но ей следовало спросить, ибо предполагалось, что она ни о чем не может догадываться. Поэтому, когда она взглянула на Гарри, она поймала на себе пристальный взгляд его проницательных глаз и увидела вопросительно склоненную набок голову.
      - А почему, собственно, все это так тебя интересует? - требовательно спросил он.
      - Только потому, что ты почувствуешь себя гораздо лучше, если снимешь груз со своей души. - Это была ложь, но в ее ответе была своя логика. - Если пересказать кому-либо кошмарный сон, он перестает быть таким пугающим, ужасным.
      - Вот как? Следовательно, таково твое отношение к кошмарам?
      - Я только старалась тебе помочь.
      - Но я же повторяю тебе, что не могу вспомнить, а ты продолжаешь приставать ко мне с расспросами. Это был всего лишь сон. Ну кому еще придет в голову с такой настойчивостью требовать от человека, чтобы он вспомнил то, что ему приснилось. Во всяком случае, без веских на то причин. Здесь что-то не так, Сандра, и боюсь, что я давно уже это чувствую. Старина Беттли утверждает, что в том, что наши отношения меня не вполне устраивают, виноват я сам.., но теперь мне кажется, что он не прав.
      Ответить ей было нечего, а потому она промолчала, сделав вид, что обиделась, и отодвинулась от него. На самом же деле, она понимала, что обиженным должен чувствовать себя Гарри, а этого ей хотелось меньше всего. Когда же он вернулся обратно в постель, она легла рядом и ощутила, как он холоден, как задумчив и напряжен.., не случайно он повернулся к ней спиной...
      ***
      Через час с небольшим природная потребность заставила ее проснуться. Гарри, отключившись от всего мира, забылся тяжелым сном и лежал, словно мертвый. От этой мысли Сандра поежилась, но, конечно же, он не был мертв, он был просто до крайности измучен - если не физически, то морально. Все его тело словно налилось свинцом, глаза оставались неподвижными, дышал он глубоко и ровно. Снов больше не было... До рассвета оставалось не более трех четвертей часа...
      Несмотря на то что Гарри лежал совсем рядом, Сандра чувствовала, что он очень далеко от нее. Их отношения напоминали причудливо связанное кружево, что отнюдь не устраивало Сандру. Достаточно лишь одной соскользнувшей петли - и весь узор распадется, разрушится. Этого ни в коем случае допускать нельзя.
      Прошлой ночью они так чудесно занимались любовью! Причем она уверена, что хорошо было им обоим.
      Желая возобновить и усилить испытанные ею чудесные, восхитительные эмоции, она обняла его, провела рукой сверху вниз и обхватила пальцами его плоть. Уже через минуту ее усилия были вознаграждены - она почувствовала под рукой напряжение и пульсацию. Прекрасно сознавая, что это всего лишь инстинктивная, животная реакция, она тем не менее была благодарна и за это.
      Понимала она и то, что ее преданность отделу подвергается весьма серьезному испытанию и не выдерживает его. Отдел экстрасенсорики оплачивал ее счета, но в жизни есть вещи гораздо более важные, чем деньги и плата по чекам. Гарри - вот кто был ей нужен! Он давно уже перестал быть для нее объектом очередного задания. Наступал момент - он был все ближе и ближе, - когда ей придется отказаться от работы, послать ко всем чертям отдел и рассказать обо всем Гарри. Тем более что он, похоже, и так уже о многом догадался.
      Мысли в ее голове начали путаться и кружиться...
      Прежде чем провалиться в сон, она услышала в саду какой-то шум - звуки доносились со стороны, обращенной к реке. Чьи-то медленные шаркающие шаги... Барсук? Она сомневалась, что здесь водятся барсуки. Может быть, ежи... В любом случае это не воры, не грабители... В таком заброшенном, запущенном месте их просто не может быть... Брать здесь нечего... Барсуки... Ежи... Скрип гравия на дорожках сада... Кто-то что-то делает там...
      Сандра дремала, но даже сквозь сон до нее доносились эти странные звуки. Они не позволяли ей уснуть, и она изо всех сил старалась удержаться на грани сна и бодрствования. Но едва лишь первые, слабые еще лучи рассвета проникли сквозь шторы в комнату, звуки постепенно затихли. До нее донесся знакомый скрип ворот в конце сада и что-то, похожее на шаркающие шаги.., потом все стихло.
      Вскоре запели птицы, и она увидела поднимающегося по лестнице Гарри, несущего поднос с дымящимся кофейником и бисквитами.
      - Завтрак, - просто сказал он. - У нас была тяжелая ночь.
      - Правда? - спросила она, садясь.
      Гарри пожал плечами. Он был все еще бледен, но уже не выглядел таким изможденным. Ей показалось, что она заметила какое-то новое выражение в его глазах. Что это? Настороженность? Запоздалое вынужденное осознание? Решимость? Трудно определить точно, когда речь идет о Гарри. А если это решимость? Что он намерен сделать, что сказать? Она непременно должна опередить его.
      - Я люблю тебя, - сказала она, ставя чашку на маленький прикроватный столик. - Забудь обо всем остальном и помни только это. Я ничего не могу с собой поделать, да, впрочем, и не хочу - я люблю тебя.
      - Я.., я.., я не знаю, - ответил он. Однако при виде Сандры, сидящей вот так в кровати, при виде ее затвердевших, до боли напряженных сосков трудно было не испытать желания. Ей было хорошо знакомо это выражение в его глазах, она протянула руку к поясу халата...
      Объятия их были страстными.., она буквально обвилась вокруг него, и ее теплая, мягкая и нежная грудь крепко прижалась к его телу. Он касался ее в тех местах, где она любила его прикосновения, гладил влажную и чувствительную область соединения их тел. Им обоим было, как никогда прежде, хорошо... Кофе совсем остыл...
      Чуть позже, уже внизу, когда закипал кофейник со свежим кофе, Гарри сказал - Вот теперь я бы с удовольствием хорошо позавтракал.
      - Яйца с беконом? На свежем воздухе" Во внутреннем дворике? - Сандра подумала, что, судя по всему, самое худшее уже позади и теперь она сможет поговорить с ним откровенно, не опасаясь разрушить все окончательно. - Ты считаешь, что там достаточно тепло?
      - В середине мая? - Гарри пожал плечами. - Думаю, что не жарко, конечно. Но солнце светит, на небе ни облачка, так что.., я бы сказал, что там скорее свежо, чем холодно.
      Она повернулась к холодильнику, но он поймал ее за руку.
      - Если хочешь, я сам все сделаю. Думаю, что мне доставит удовольствие приготовить для тебя завтрак.
      - Прекрасно! - улыбнулась она и ушла в глубь дома, в сторону его передней части. На самом деле это была его задняя часть, но когда она попадала сюда и смотрела отсюда на реку, ей всегда казалась, что главный фасад именно здесь.
      Когда она открыла высокие окна внутреннего дворика, выходящие в обнесенный высокими стенами сад, первое, что бросилось ей в глаза, это распахнутая настежь калитка в стене, покачивающаяся на ржавых петлях. И тут она вспомнила, что на рассвете слышала, как она со скрипом открывалась. Может быть, виной тому был порыв ветра, но ей не показалось, что ночь была ветреной.
      Сандра прошла через неровно вымощенный внутренний дворик с его видавшей виды, потрепанной садовой мебелью. Сад был залит солнцем, казалось, он сконцентрировал и вобрал в себя все яркие лучи утреннего майского солнца. Каменные стены уже нагрелись и были теплыми. Сандра подумала, что, если Гарри приведет здесь все в порядок, жить в этом доме будет вполне удобно и приятно.
      За последние четыре-пять лет он уже и так немало сделал - как в саду, так и в доме. Во-первых, он оборудовал центральное отопление и расчистил заросли. Она пересекла дворик, вышла в сад и направилась вниз по мощеной дорожке, разделявшей сад надвое. Трава выросла уже чересчур высокой, но с ней еще вполне можно справиться. В том месте, где начинался спуск, в саду были сделаны террасы - сложенные из камня стены удерживали почву от осыпания. Сад был задуман как плодовый, с огородными грядками, хотя вся растительность в нем теперь состояла из обширных зарослей крапивы, одичавшей куманики и огромных лопухов ревеня.
      Она заметила, что в верхней части стены не хватает нескольких камней, и сразу же вспомнила странные звуки, услышанные ею в полусне. Если бы камни верхнего ряда просто упали, сдвинутые со своего места по той или иной причине, они лежали бы здесь же, возле стены. Но там ничего не было - камни из верхнего ряда таинственно исчезли, и все. Сандра даже и представить себе не могла, чтобы кто-то тайком проник в сад лишь затем, чтобы украсть несколько камней! Что ж, возможно, Гарри знает что-либо обо всем этом и сумеет прояснить ситуацию...
      Сандра подошла к калитке и взглянула на заросший тростником берег реки, окутанный в этот ранний час низким густым туманом. Все вокруг казалось тихим и спокойным, но извилистая лента реки с лежащим на ней, словно сливки поверх молока, туманом, вызывала в душе какое-то жутковатое, мистически-загадочное чувство. Никогда прежде ей не приходилось видеть ничего подобного. Возможно, однако, такое явление предвещало теплый день...
      Сандра закрыла калитку, подперла ее половинкой кирпича и остановилась, вдыхая свежий утренний воздух. И тут же замерла, ей показалось, что она почувствовала какой-то запах.., всего лишь на мгновение.., а потом он исчез.., пропал совершенно.
      Вот, наверное, чем были вызваны ночные звуки, все это шарканье и фырканье, - невдалеке ночные обитатели этих мест суетились вокруг какого-то несчастного мертвого существа, валяющегося в зарослях на берегу. Поэтому, вероятно, здесь появился и этот клубок - на заросшей тропинке за калиткой извивались в причудливом тандеме какие-то личинки или черви. Черви Фу Какие мерзкие твари!
      На высокой стене сада она увидела стайку малиновок, очень внимательно, как ей показалось, наблюдавших и за ней и за червяками. Она подумала, что, если она сейчас уйдет, эти красногрудые птички быстро покончат с отвратительным клубком. Что ж, приятного аппетита Она не станет им мешать, а уж тем более завидовать Она нахмурилась и отвернулась... И тут увидела наконец, куда делись исчезнувшие со стены камни. Конечно же, это было делом рук Гарри Он выложил ими пологий склон сада. К тому же, по странной прихоти или из каприза, сделал так, что они образовали буквы.
      Но прежде чем она успела разобраться, что означают эти буквы, за окнами внутреннего дворика появился Гарри, держа в руках поднос с дымящимся кофейником, чашками, молоком и сахаром.
      - Завтрак будет готов через пять минут, - крикнул он. - Ты не успеешь и глоток сделать, как я уже принесу еду.
      Она тут же забыла о каменных буквах и пошла обратно по дорожке к тому месту, где Гарри оставил на столике кофе.
      Во время завтрака, однако, она вновь вспомнила о камнях и спросила Гарри, зачем он это сделал.
      - Гм-м-м... - Гарри удивленно поднял бровь. - Какие камни?
      - В саду, на лужайке.
      - Ну да, - ответил он, - вокруг лужайки действительно есть камни. Так что из этого?
      - Я не о них, - возразила Сандра. - Я о тех, что на самой лужайке. О тех, из которых выложены буквы. - Она улыбнулась и насмешливо добавила:
      - В чем дело, Гарри? Ты посылаешь таким образом секретные донесения летчикам, направляющимся в Эдинбургский аэропорт? Или это что-то другое?
      - На лужайке? - Он замер, не донеся до рта вилку. - Донесения?.. - Гарри положил вилку и нахмурился. - Где именно, в каком месте?
      - Да вон же, вон там! Если хочешь, пойди и посмотри своими глазами.
      Именно так он и поступил. По выражению его лица Сандра догадалась, что он ровным счетом ничего не понимает. Она встала из-за стола и подошла к нему. Вдвоем они принялись внимательно изучать замысловатый каменный узор. Он не был закончен, и смысл его понять было весьма сложно.
      КЕНЛ
      ТДЖР
      РО
      - Послание?.. - задумчиво, словно говоря сам с собой, произнес Гарри. Он еще с минуту пристально разглядывал каменные буквы, потом вдруг нервно облизнул пересохшие губы и быстро обвел взглядом сад, внимательно всматриваясь во все уголки. Сандра не могла понять, что именно он ищет. Он стал вдруг на удивление спокойным, сильно побледнел, и было очевидно, что его весьма беспокоит нечто, ей пока не известное.
      - Гарри, - обратилась она к нему, - в чем все-таки дело?..
      Он скорее почувствовал, чем услышал тревогу в ее голосе, и обернулся.
      - А? Что?.. Да нет, ничего особенного. Наверное, в сад забрались какие-то дети. Они-то и перенесли несколько камней... Подумаешь... - Он рассмеялся, но смех получился невеселым и безжизненным.
      - Гарри, - начала она снова, - я...
      - Как бы то ни было, ты совершенно права, - резко перебил он ее. - Здесь чертовски холодно. Давай войдем обратно в дом.
      Пока они собирали со стола остатки завтрака, она вдруг заметила, что Гарри принюхивается, а на лице его появились новые глубокие морщинки, вызванные еще большей озабоченностью. Казалось, что он начал что-то понимать, о чем-то догадываться.
      - Какая-то мертвечина, - сказала она и увидела, как он заметно вздрогнул.
      - Что?!
      - В зарослях тростника, возле реки. Какое-то мертвое существо. На дорожке полно червей. Их едят птицы.
      Ее сами по себе вполне невинные слова привели Гарри поистине в ужасное состояние.
      - Они их едят... - повторил он и, не медля ни секунды, поспешил вернуться в дом.
      Взяв у него из рук поднос, она отнесла посуду в кухню, а затем прошла в кабинет к Гарри. Он ходил взад и вперед, время от времени останавливаясь и выглядывая через окна внутреннего дворика в сад. К моменту ее прихода он, казалось, уже успел принять какое-то решение и постарался придать своему лицу менее измученное выражение.
      - Ну, какие у тебя на сегодня планы? - спросил он. - Будешь рисовать? Что там у тебя сегодня на картоне?
      Эти несколько слов сказали ей очень и очень многое. Сандра была модельером одежды. Она действительно создала несколько модных моделей для женщин и даже добилась определенных успехов, но, в сущности, это служило ей лишь прикрытием в работе на отдел экстрасенсорики. Накануне вечером она сказала Гарри, что сегодня не собирается ничего делать, и ясно дала понять, что они могут провести этот день вместе. И вот теперь, по каким-то одному ему известным причинам, он совершенно определенно намекает, что ей лучше уйти.
      - Ты хочешь, чтобы я уехала? - спросила Сандра не в силах скрыть разочарование.
      - Сандра, - он оставил слабые попытки увильнуть от ответа и продолжил, глядя куда-то в сторону:
      - Мне нужно остаться одному, чтобы подумать. Неужели ты не можешь меня понять?
      - А я буду тебе мешать? О да, это я понимаю. - Тон, каким были сказаны эти слова, говорил, однако, об обратном. Прежде чем Гарри успел ей возразить, она продолжила - Гарри, вся эта история с камнями в саду.., я...
      - Послушай, - раздраженно оборвал он ее, - я ничего не знаю об этих камнях. Насколько мне известно, они лишь малая часть.., часть.., часть... Боже мой! Да что угодно!
      - Часть чего, Гарри? - Он не мог не услышать обеспокоенности в ее голосе Но он, казалось, ничего не заметил.
      - Понятия не имею, - все так же резко ответил он, а потом покачал головой и бросил на нее вопросительный, испытующий, едва ли не укоризненный взгляд.
      - Может быть, мне следует спросить об этом тебя? Иногда мне кажется, что ты гораздо больше, чем я, знаешь обо всем, что происходит в этом доме. Так или нет?
      Ничего не ответив, она принялась молча собирать свои вещи. Когда вся эта история, в чем бы она ни заключалась, закончится, у нее еще будет время, чтобы рассказать ему о своих связях с отделом экстрасенсорики. Именно тогда настанет благоприятный момент для того, чтобы окончательно покончить с ее работой в отделе и начать новую жизнь. Вместе с Гарри, если, конечно, он захочет, чтобы она осталась с ним рядом.
      Он оделся и ждал в машине, пока она соберется. Они проехали по боковой дороге, отходящей от старых домов, затем по каменному мосту и оказались на шоссе, ведущем в Боннириг, откуда она могла добраться до Эдинбурга на автобусе. Она уже неоднократно так поступала, и путь не был слишком утомительным.
      Сандра не собиралась еще раз заговаривать сейчас на эту тему, но, выходя из машины, неожиданно для себя, все же спросила:
      - Мы вечером увидимся? Ты хочешь, чтобы я приехала сюда?
      - Нет, - покачал он годовой Она повернулась, чтобы уйти, но он вновь окликнул ее-- Сандра Она обернулась и взглянула на его бледное, озабоченное, расстроенное лицо. Но Гарри лишь беспомощно пожал плечами и добавил:
      - Я не знаю Я и в самом деле ничего не знаю - Ты позвонишь мне?
      - Да, - кивнул он и даже сумел выдавить улыбку. - И еще . Сандра.., все в порядке. То есть я хочу сказать, что мне с тобой хорошо У нее словно тяжелый груз с плеч свалился, и на сердце стало легко. Большего от Гарри и ожидать не приходилось. Сандра наклонилась к открытому стеклу машины и поцеловала Гарри Конечно, - сказала она. - У нас все будет в порядке. Я уверена, что все у нас будет хорошо.
      В это время в Эдинбурге Дарси Кларк и Норман Уэллесли ожидали перед построенным в георгианском стиле зданием со слегка закругленным, украшенным выступами фасадом. Здесь жила Сандра. Они сидели на заднем сиденье припаркованной у тротуара машине Уэллесли. Вместе с ними находились еще двое сотрудников отдела. Едва лишь Сандра появилась из-за угла, они вышли из машины и одновременно с ней оказались у входной двери. Ее квартира располагалась на первом этаже. Ни слова не говоря, она впустила их в дом.
      - Рад видеть вас снова, мисс Маркхэм, - произнес, садясь, Уэллесли.
      - Как дела, Сандра," - менее официально приветствовал ее Кларк и даже изобразил на лице вымученную улыбку.
      Буквально на несколько коротких мгновений она заглянула в его мысли и обнаружила там лишь тревогу и неуверенность. Ничего особенного она не уловила, но не сомневалась, что на уме у него был именно Гарри Иначе зачем бы они пришли сюда?
      - Кофе? - спросила она и, не дожидаясь ответа, отправилась в закуток, служивший ей кухней, предоставив им возможность самим начать разговор.
      - У нас еще будет время выпить кофе, - произнес Уэллесли так хорошо знакомым ей покровительственным и снисходительно-доброжелательным тоном, которым он почему-то считал себя вправе разговаривать. - Но сейчас у нас и в самом деле очень много дел, а потому мы вас долго не задержим. Перейдем сразу к сути: вы собираетесь сегодня вечером встретиться с Кифом ?
      Именно так. , и он назвал его "Кифом", а не "Гарри". "Вы окажетесь сегодня в его постели, или он в вашей? - казалось, спрашивал он. - Хотите попытать счастья еще раз?"
      Было в этом человеке нечто такое, что всегда заставляло Сандру стараться быть подальше от него, ставило ее в тупик. И дело было вовсе даже не в том, что разум и мысли его всегда оставались совершенно закрытыми и от них не исходило ни единого импульса. Сандра встретилась с ним глазами, и взгляд ее при этом оставался абсолютно холодным.
      - Он обещал мне позвонить, - бесстрастно ответила она.
      - Дело в том, что мы предпочли бы, чтобы вы не встречались с ним сегодня, Сандра, - торопливо вмешался в разговор Кларк, не желая допустить, чтобы Уэллесли вновь привел в действие тот инструмент, который он называл языком. Потому что сегодня мы хотим сами навестить его и предпочитаем избегать каких бы то ни было конфликтноопасных ситуаций. Вы меня понимаете?
      Она ничего не понимала, но все же принесла им кофе и даже через силу улыбнулась Дарси. Он ей всегда нравился. И ей не доставляло удовольствия видеть, что в присутствии босса он чувствует себя неуютно. Да, их босса, хотя ему недолго осталось им оставаться. Во всяком случае, она на это надеялась, если, конечно, все пойдет именно так, как они рассчитывают.
      - Понимаю, - ответила она. - Что же все-таки происходит?
      - Вам не о чем беспокоиться, - быстро вставил Уэллесли, не желая дальше продолжать разговор на эту тему. - Обычные рутинные дела, но, боюсь, весьма конфиденциальные.
      И в этот момент она неожиданно испугалась.., испугалась за Гарри. Опять какие-то осложнения? Нечто такое, что может нарушить ее планы, не позволит осуществить намерения, направленные, как она считала, ему во благо? Она чуть было не проговорилась, не рассказала им о последних событиях, но вовремя сдержалась. В поведении гостей - Уэллесли, во всяком случае, - что-то ее настораживало, подсказывало, что не время сейчас говорить об этом. Так или иначе, все будет отражено в ее ежемесячном отчете вместе с заявлением с просьбой об отставке.
      Все трое в полном молчании допили кофе.
      - Ну вот и все, - поднимаясь, произнес Уэллесли. - Не будем вас больше задерживать. - Он старался быть вежливым. Затем кивнул, одарил ее кривой полуулыбкой и направился к двери. Сандра проводила гостей к выходу, и уже в дверях Уэллесли добавил:
      - В общем, э-э-э..., если он действительно.., вам позвонит, пожалуйста, откажитесь от встречи с ним. Договорились?
      Она хотела было соответствующим образом ему ответить, но Кларк успокаивающе сжал ее руку чуть выше локтя, как бы говоря: "Не волнуйтесь, я тоже там буду. Все будет в порядке".
      Но почему все-таки Дарси выглядит таким обеспокоенным и озабоченным. Она никогда еще не видела его в таком состоянии - нервы его, казалось, были натянуты до предела...
      Глава 7
      Голос мертвых
      Подбросив Сандру до Боннирига, Гарри на обратном пути остановился возле газетного киоска и купил пачку сигарет. Получив сдачу, он даже не стал ее пересчитывать - для него это не имело никакого значения. Его могли каждый раз обдирать как липку, а он даже не заметил бы этого.
      Еще одно дело рук Гарри-младшего, лишившего его способности считать. Разве может он воспользоваться бесконечностью Мёбиуса теперь, когда не мог сосчитать даже сдачу, покупая пачку сигарет? Если бы не Сандра, постоянно проверявшая его счета, он и в этом вопросе оказался бы совершенно беспомощным. Чего стоят теперь его "врожденные математические способности"? Формулы и вычисления Мёбиуса! Черт знает, что они собой представляют! Он не помнил даже, как они выглядят!
      "И все-таки, был ли это только сон? - размышлял Гарри. - Неужели всего лишь сон? Фантазия? Плод его воображения?" Он хорошо помнил, как все было, но помнил так, как вспоминают сон или прочитанную в раннем детстве книгу, смутно и отдаленно. Неужели он действительно, на самом деле все это делал? А если так, то хочет ли он снова все повторить? Сможет ли? Вновь беседовать с мертвыми и проходить сквозь двери, о которых никто другой и понятия не имеет, быстрее мысли стремительно нестись по метафизическому пространству Мёбиуса...
      Хочет ли он? Быть может, и нет, но что же в таком случае останется? И что такое будет без всего этого он сам? Ответ прост: Гарри Киф, несуществующий человек.
      Возвратившись домой, он снова вышел в сад, чтобы посмотреть на камни.
      КЕНЛ
      ТДЖР
      РО
      Никакого смысла он во всем этом не видел, но на всякий случай постарался зафиксировать буквы в своей памяти. Потом подкатил тачку, нагрузил ее и повез камни к стене, но там.., он остановился, нахмурился, а потом отвез камни обратно на лужайку, где и оставил их лежать в тачке.
      Если.., если все же.., кто-то пытается таким образом что-то ему сказать, не стоит мешать ему в этом.
      Гарри снова вернулся в дом, поднялся наверх, а потом по еще одной лестнице - на чердак, о существовании которого никто, кроме его самого, не знал. Просторное пыльное помещение с полукруглым окном и свисавшей на шнуре с одной из балок лампочкой без абажура было сплошь уставлено книжными стеллажами и служило своего рода "святыней", "храмом" его навязчивой идеи, всепоглощающей страсти. Если, конечно, слова "святыня" и "храм" допустимо употреблять в данном случае. Здесь были собраны все факты и вымыслы, все мифы и легенды, все "неопровержимые доказательства" и "достоверные свидетельства", все доводы "за" и "против", подтверждения и опровержения, все добытые Гарри за время его исследований материалы. История существования, законы и сама природа... Вамфири...
      Конечно же, утверждать, что тебе известна природа вампиров, можно разве лишь в шутку, ибо никто и никогда не может постичь суть этой природы. Но если кто-либо и сумеет это сделать, то только Гарри Киф.
      Но сейчас он пришел сюда не затем, чтобы еще раз заглянуть в свои книги или чуть глубже заглянуть в давно прошедшие времена, вспомнить исчезнувшие земли и страны и существовавшие в них легенды. Нет, ибо он был уверен, что не время сейчас этим заниматься и предпринимать все новые и новые, но по-прежнему тщетные попытки понять и постичь прошлое. Его сон, в котором красные нити перемежались с голубыми, относился к настоящему, к современности. И коль скоро он ничего не сумел в этой жизни узнать, оставалось только верить снам.
      - Вамфири обладают силой и могуществом, отец. Что это? Эхо? Шепот? Поскребывание и возня мышей? Или.., воспоминание?
      - Сколько еще пройдет времени, прежде чем они выследят и отыщут тебя?
      Нет, он здесь не за тем, чтобы читать книги. Тактику врага следует изучать до того, как он нападет. Слишком поздно делать это, когда враг уже у самых дверей. Ну, на самом деле это пока еще не случилось. Но Гарри видел кое-что во сне, а снам своим он верил.
      Он снял со стены вполне современное оружие. Именно современное, хотя сама по себе конструкция его не изменилась за последние шестнадцать веков. Постелив на стол газеты, он положил оружие и приготовился почистить его и смазать, заодно проверив, готово ли оно к работе. Оно может пригодиться ему, так же как и острый серп, полукруглое лезвие которого, острое словно бритва, тускло поблескивало в углу.
      Это было весьма странное оружие, если учесть, что предназначалось оно для борьбы против силы, приносящей гораздо большее разрушение и будто чума или мор, уничтожающей людей. Сила эта была куда страшнее, чем любого рода термоядерные игрушки. Но в данный момент ничего другого в распоряжении Гарри не было.
      Придется надеяться на это...
      ***
      День прошел без неожиданностей. Да и откуда было им взяться? Если говорить о менталитете и личности Гарри Кифа, то ничего не происходило уже много лет. Большую часть времени он проводил в размышлениях о своем нынешнем положении (в первую очередь о том, что он уже не некроскоп и не имеет больше доступа в бесконечность Мёбиуса) и о том, каким образом он может вернуть свой дар, прежде чем тот атрофируется и исчезнет окончательно.
      Возможно, хотя с учетом своей неспособности к вычислениям Гарри считал это маловероятным, что если ему удастся побеседовать с Мёбиусом, то Мёбиус сумеет стабилизировать и успокоить вихрь и коловращение в его голове. Но для начала следует найти возможность поговорить с ним, а это не так просто, практически недостижимо, ибо Мёбиус умер более ста лет назад, а Гарри под страхом умственной пытки запрещено общение с мертвыми.
      Да, он не может говорить с мертвыми, но мертвые, вполне возможно, пытаются найти возможность связаться с ним. Он подозревал, точнее даже не подозревал, а был уверен в том, что по-прежнему беседует с мертвыми во сне, хотя ему и запрещено помнить, о чем они разговаривали, или действовать, основываясь на полученных от мертвых сведениях. Однако он знал, что ему были переданы предупреждения, хотя понятия не имел, о чем именно его предупреждали.
      Но одно он знал наверняка: внутри него, внутри каждого живущего на Земле человека, будь то мужчина, женщина или ребенок, существует голубая нить жизни, идущая из прошлого и устремляющаяся в будущее. И ему приснилось - или он получил предупреждение? - что среди великого множества голубых нитей существуют и красные.
      Помимо этого постоянно преследующего ощущения надвигающейся беды, чего-то ужасного, страшного, все остальное было поистине неразрешимой китайской головоломкой. Он не видел выхода из сложившейся ситуации, которая сама по себе была абстрактной и практически необъяснимой. Он знал совершенно точно, что проблема существует, хотя не понимал, в чем именно она заключается. Он пытался разрешить неразрешимое, досконально изучил эту головоломку, до изнеможения искал выход из лабиринта, безуспешно пытался найти расшифровку формулы, не имеющей, как и все математические концепции, выражения.
      Вечером, просто для того чтобы расслабиться, он смотрел телевизор. Поначалу он хотел было позвонить Сандре, но потом передумал. Он знал, что у нее тоже было что-то на уме, но считал, что не имеет никакого права втягивать ее в.., во что бы то ни было. Никакого права...
      Вечер сменился ночью Гарри задремал, сидя в кресле. Установленная в саду спутниковая антенна передала сигналы на экран телевизора. Его разбудили аплодисменты, он открыл глаза и увидел на экране ведущего какого-то американского ток-шоу, беседующего с толстушкой, обладавшей на удивление добрыми, трогательно-красивыми глазами. Шоу называлось "Интересные люди", и Гарри уже видел его раньше. Как правило, ничего интересного в нем не было, но на этот раз Гарри вдруг уловил слово "экстрасенсорный", выпрямился и стал прислушиваться внимательнее. Вполне естественно, что его чрезвычайно привлекало все, что касалось экстрасенсорики.
      - Итак.., давайте во всем разберемся до конца, - обращался к женщине тощий как скелет ведущий. - Вы оглохли, когда вам было всего полтора года, и потому никогда так и не научились говорить. Так?
      - Все правильно, - ответила женщина. - Но у меня поистине удивительная память, а до того момента, когда я потеряла слух, я, по всей вероятности, слышала великое множество разговоров. Но как бы то ни было, моя собственная речь не развилась, и я оставалась не только глухой, но и немой. Три года назад я вышла замуж. Мой муж работает оператором на студии звукозаписи. Однажды он взял меня с собой на работу. Наблюдая за его работой, я вдруг обратила внимание на взаимосвязь между звуками музыки, которую он записывал, и колебательными движениями стрелок на его аппаратуре.
      - То есть вы внезапно ощутили природу звуков. Я правильно вас понял?
      - Совершенно верно, - улыбнулась толстушка и продолжила:
      - Так вот, я, конечно, изучила язык жестов - я называю его "речью немых"; к тому же я, безусловно, знала, что некоторые глухие люди великолепно могут вести нормальные разговоры - их я называю "речью глухих". Но я сама никогда даже не пыталась говорить, ибо не имела понятия о том, что такое звук. Моя глухота была полной и абсолютной. Звуки для меня просто не существовали, разве что где-то глубоко, на периферии памяти.
      - И тогда вы обратились к гипнотизеру?
      - Именно так я и сделала. Ситуация оказалась не из легких, но он был со мной очень терпелив. Наверное, мы бы никогда не добились успеха, если бы он не знал языка глухонемых. В общем, он меня загипнотизировал и заставил вспомнить все разговоры, когда-то слышанные мной в детстве. А когда я очнулась от гипноза...
      - Вы могли говорить?
      - Да, так же точно, как говорю сейчас.
      - Это просто невероятно! Вы же говорите совершенно чисто, без малейшего акцента! Миссис Зджиниски, вы рассказали поистине удивительную историю и вы, несомненно, самый интересный человек из всех, кто когда-либо участвовал в нашем шоу!
      Объектив камеры замер на худом улыбающемся лице ведущего, который усиленно, едва ли не исступленно, кивал головой в подтверждение сказанных им в заключение слов...
      - А теперь перейдем к...
      В этот момент Гарри подскочил к телевизору и выключил его. Экран дернулся и потух, и в комнате стало совсем темно. Была уже почти полночь, в доме становилось прохладно, поскольку таймер отключил систему отопления. Обычно в это время Гарри уже лежал в постели...
      ...А может быть, ему следовало сейчас посмотреть еще одно интервью с кем-либо из чрезвычайно интересных людей... Он не помнил, чтобы вновь включал телевизор, но на экране вдруг возникла картинка, и он оказался по ту сторону экрана и обнаружил там Джека Гаррулоса, или как там его звали, летающего в пространстве Мёбиуса.
      - Добро пожаловать в наше шоу, Гарри, - обратился к нему Джек. - Мы абсолютно уверены в том, что беседа с вами будет удивительно интересной! Знаете, мне очень нравится здесь. Как вы сказали, это называется? - И он протянул Гарри микрофон, предлагая ему ответить.
      - Это пространство Мёбиуса, Джек, - сказал Гарри. - И мне не следует здесь находиться.
      - Да что вы говорите? Но в нашем шоу возможно все, Гарри. Вам предоставлено лучшее время, Гарри, так что не стесняйтесь!
      - Время? - переспросил Гарри. - Но все времена хороши, Джек. Вас интересует время? Что ж, в таком случае взгляните сюда. - И взяв Гаррулоса за локоть, Гарри провел его сквозь дверь, открытую в будущее.
      - Боже, как интер-р-ресно! - воскликнул Джек, когда они бок о бок очутились в будущем и направились к слабо мерцавшему голубому сиянию, бывшему не чем иным, как будущим развитием человечества, преодолевшего три земных измерения пространственно-временной вселенной. - А что это за голубые нити, Гарри ?
      - Человеческие линии жизни, - объяснил Гарри. - Видите, вон там? Эта линия в данный момент лишь зарождается. Смотрите, какая яркая, ослепительная вспышка! Этот новорожденный проживет очень и очень долгую жизнь. А вот та линия постепенно тускнеет и вот-вот потухнет. - Гарри уважительно понизил голос. - Этот старый человек скоро умрет.
      - Нет, это.., это просто.., невероятно! - потрясение и с благоговением произнес Джек Гаррулос. - Но вам, безусловно, все об этом известно, Гарри, не так ли? Я хочу сказать - известно все о жизни и смерти и обо всем таком прочем... Ведь, в конце концов, разве вы не тот, кого они называют Вопрошателем мертвых?
      - Да, некроскопом, - кивнул головой Гарри. - По крайней мере я им был.
      - Ну и как вам нравится подобный талант, друзья мои? - Гаррулос сверкнул белоснежными, похожими на клавиши рояля, зубами. - Гарри Киф - человек, обладающий способностью беседовать с мертвыми. И он единственный, с кем они вообще желают разговаривать, причем делают это с удовольствием. Знаете, они, можно сказать, любят его! Итак, - он снова повернулся к Гарри, - как вы можете назвать такие разговоры, Гарри? Я имею в виду ваши беседы с обитателями мира мертвых. Вот, например, недавно здесь мы разговаривали с миссис Зджиниски, и она рассказала нам о "речи немых" и "речи глухих", а...
      - Речи мертвых, - быстро перебил его Гарри.
      - Речи мертвых? Надо же! Да что вы говорите? Да-а-а.., если бы вы не были одним из самых интерес... - он вдруг замолчал и неприязненно посмотрел украдкой куда-то через плечо Гарри.
      - Что? - спросил Гарри.
      - Еще один, последний вопрос, сынок, - настойчиво начал Гаррулос, прищуренными глазами пристально глядя на что-то, чего Гарри видеть не мог. Вот вы говорили нам о голубых линиях жизни.., но что же в таком случае означают красные линии?
      Гарри резко обернулся, глаза его широко раскрылись, и он с ужасом увидел красную линию, которая изогнулась по направлению к нему.
      - Вампир! - громко воскликнул он и, вскочив с кресла, бросился прочь, в темноту комнаты. И тут в проеме двери, ведущей в остальную часть дома, он увидел силуэт, который мог принадлежать только одному существу - тому, которое, как он твердо знал, пришло за ним.
      Рядом с креслом стоял маленький столик, который Гарри опрокинул, вскакивая. Он пошарил руками в темноте и нащупал упавшую со столика лампу и оружие, над которым он старательно трудился днем. Оно было заряжено. Гарри включил лампу и, присев на корточки за креслом, поднял тускло светящийся металлическим блеском арбалет. И тут он убедился, что его самые страшные кошмары превратились в реальность, а жуткое существо ступило в комнату.
      В том, что это за существо, сомневаться не приходилось: синевато-серый цвет тела, разинутая пасть со всем ее специфическим содержимым, заостренные уши, плащ с высоким воротником - все это придавало существу весьма угрожающий вид. Это был вампир, но такой, каким его рисуют в комиксах. Но даже осознав, что это существо не настоящее (а уж кому, как не ему, в этом разбираться), Гарри тем не менее крепче прижал палец к спусковому крючку.
      Он сделал это непроизвольно. Его тело, натренированное практически до совершенства, реагировало на ситуацию именно так, как он приучил его, изо дня в день воображая себе нечто подобное. И несмотря на то что он мгновенно очнулся и осознал, что находящееся в комнате существо - это обман зрения, адреналин у него в крови резко повысился, сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, а пятнадцатидюймовая стрела из твердого дерева уже находилась в полете! Лишь буквально в последнюю долю секунды, перед тем как нажать курок, Гарри постарался избежать несчастья и направить стрелу в потолок. Но и этого оказалось достаточно, хотя и с трудом.
      Увидев арбалет в руках у Гарри, Уэллесли в ужасе втянул в себя воздух и попытался отступить назад. Стрела пролетела на волос от его уха, пронзила высокий воротник его карнавального плаща и воткнулась глубоко в стену, буквально пригвоздив к ней Уэллесли.
      - Господи Иисусе! - взревел он, выплевывая пластмассовые зубы. - Идиот! Вы что, не видите, что это я! - Однако вопль его обращен был скорее не к Гарри Кифу, а предназначался для ушей Дарси Кларка, оставшегося позади, где-то в темном доме. Еще не затих его крик, а правая рука Уэллесли уже сжимала в кармане 9-миллиметровый "Браунинг". Это был прекрасный шанс. Гарри Киф напал на него, а именно на это он и рассчитывал. Все можно будет представить как необходимую самооборону.
      Гарри тем временем натянул тетиву, выдернул укрепленную под рукояткой запасную стрелу и вставил ее на место Как будто в замедленном действии он увидел, как напряглась готовая к выстрелу рука Уэллесли, но не мог поверить, что этот человек в него выстрелит Зачем? Почему? Возможно, Уэллесли боится, что он снова применит арбалет? Да, судя по всему, в этом все дело Он бросил арбалет на кресло и поднял руки.
      Однако теперь намерения Уэллесли стали совершенно очевидными, глаза его сверкнули, а суставы пальцев, сжимавших пистолет, побелели. Он усмехнулся и громко крикнул:
      - Киф, вы с ума сошли! Нет!!! Нет!!! И тут.., все три последовавших события произошли практически одновременно.
      Во-первых, откуда-то донесся голос Дарси Кларка, который Гарри узнал сразу же:
      - Уэллесли! Уходите оттуда! Черт бы вас побрал, убирайтесь! - послышались приближающийся топот его ног по коридору, потом ругательства и проклятия, когда он натолкнулся на цветочные горшки и с грохотом их опрокинул.
      Во-вторых, едва лишь Гарри понял, что именно собирается сделать Уэллесли, он немедленно бросился за спинку кресла и в ту же секунду услышал свист пролетевшей в дюйме от него пули и грохот первого выстрела. Чуть приподнявшись, чтобы схватить с кресла арбалет, Гарри увидел, что выражение лица Уэллесли вдруг резко изменилось. На смену ярости и злобе, совершенно необъяснимых для Гарри, пришло выражение беспредельного ужаса, в то время как широко раскрытые глаза, в которых светились одновременно страх и недоверие, были прикованы к чему-то За спиной у Гарри.
      И, наконец, в-третьих, послышался звон разбитого стекла, тонкие деревянные переплеты треснули, и что-то мокрое тяжело, стремительно и неуклюже ввалилось в комнату через закрытые двери во внутренний дворик Уэллесли тут же перевел пистолетный огонь с Гарри на это существо.
      - Господи Иисусе! Господи Иисусе! Господи Иисусе! - не переставая повторял шеф отдела экстрасенсорики, опустошая магазин "Браунинга", но стреляя теперь поверх головы Гарри, который обернулся и смотрел в сторону разбитой стеклянной двери. Там Гарри увидел нечто, сотрясающееся от попадавших в него пуль, но тем не менее по-прежнему держащееся на ногах. Точнее, это было не нечто, а некто, хотя, кто именно, сказать трудно Но как бы то ни было, он не надеялся уже когда-либо увидеть что-то подобное. Он не знал, кто это, но был уверен, что это друг, ибо в прежние времена все мертвые были его друзьями.
      Этот мертвец был раздутым, мокрым, однако умер, видимо, недавно, поскольку тлен еще не повредил его тело, хотя запах от него исходил поистине ужасный Следом, в проеме разбитой двери, появился еще один - пыльный, высохший, похожий на мумию. На обоих клочьями висели погребальные одежды, и каждый держал в руке камень. Они стали приближаться ко все еще пригвожденному к стене Уэллесли, который без остановки нажимал на курок пустого пистолета.
      Не веря своим глазам, Гарри мог лишь беззвучно шептать что-то, а они подошли уже совсем близко к обезумевшему от ужаса человеку, шефу отдела экстрасенсорики, и подняли свои камни В этот момент в комнату из коридора ворвался свет и, спотыкаясь, заплетающимися шагами вошел Дарси Кларк. Его талант к выживанию, работавший только в отношении самого Дарси, громко призывал его побыстрее убраться отсюда ко всем чертям, но Дарси каким то образом удалось пересилить его, несмотря на то, что талант буквально почти физически тащил его прочь К тому же, в конце концов, враждебность со стороны мертвых была направлена не против него, а против шефа - Гарри - крикнул он, увидев, что происходит в комнате. - Бога ради, уберите их отсюда - Не могу, крикнул в ответ Гарри. - Вы же знаете, что я не могу!
      Но он мог, по крайней мере, встать между ними Так он и сделал. В одно мгновение бросился вперед и очутился между мертвецами и Уэллесли, который что-то нечленораздельно кричал и брызгал слюной. Они продолжали стоять с поднятыми над головами камнями, и тот, что был мокрым, пытался мягко отодвинуть Гарри в сторону.
      Возможно, это ему удалось бы, но Гарри в отчаянии обреченно крикнул:
      - Нет! Возвращайтесь туда, откуда пришли Это ошибка!
      Точнее говоря, он собирался так крикнуть, но замолк на слове "возвращайтесь". Ему запрещено было говорить с мертвыми. Но на счастье Уэллесли, мертвым никто не запретил уважать его.
      Едва лишь Гарри схватился руками за голову и скорчился, дергаясь словно марионетка, мертвецы выронили из рук камни, повернулись и ушли обратно в темноту ночи.
      Уэллесли, которому до этой минуты не хватало воздуха, наконец обрел голос, но это был самый странный, ненормальный голос, какой когда-либо приходилось слышать Дарси Кларку, голос сумасшедшего.
      - Вы видели? Вы видели? - заплетающимся языком бормотал Уэллесли. - Я не мог в это поверить, но теперь убедился во всем сам. Он позвал их, чтобы бороться со мной! Он - чудовище! Богом клянусь, он - чудовище! Но теперь тебе конец, Гарри Киф!
      Он вытащил из пистолета опустевший магазин и бросил его на покрытый ковром пол, потом стал доставать новый, но в этот момент Кларк изо всей силы ударил его. Пистолет вместе с магазином отлетели в сторону, а Уэллесли обвис и непременно упал бы, если бы его не удерживал пригвожденный стрелой к стене карнавальный наряд.
      Послышались еще чьи-то бегущие шаги, и в комнате появились два человека из группы поддержки, примчавшиеся узнать, что же, черт возьми, здесь происходит Дарси сидел на полу рядом с Гарри, обнимая его обеими руками, а тот прижимался к нему и стонал от мучительной боли, обхватив руками голову, пока, наконец, не провалился в глубокое, спасительное, милосердное забытье...
      ***
      За те девять часов, что Гарри проспал, случилось очень многое. Предварительно проверенный охранниками доктор был впущен в дом, чтобы осмотреть Гарри и сделать успокоительный укол Уэллесли, чтобы тот на какое-то время отключился Кларк связался с Сандрой, ибо считал, что она с самого начала должна быть в курсе всего, что произошло. Когда рассвело и наступило утро, а потом и день, Уэллесли и Гарри начали подавать первые признаки жизни, к ним возвращалось сознание И в это время раздался телефонный звонок от дежурного офицера из штаб-квартиры отдела экстрасенсорики Дарси, конечно же, уже поставил штаб-квартиру в известность обо всем произошедшем и о тех действиях, которые предпринял он сам Он позвонил дежурному офицеру сразу же после событий и в конце разговора попросил передать министру свою просьбу об отставке Он также предложил подумать о кандидатуре, способной на замену Уэллесли, страдающего, по его мнению, расстройством психики Оглядываясь назад и вновь перебирая в памяти подробности плана Уэллесли, призванного заставить Гарри Кифа воспользоваться дверью в бесконечность Мёбиуса, плана, который он, Дарси Кларк, поддержал и в осуществлении которого принял участие, Дарси подумал, что и сам он, вероятно, в какой-то степени сошел с ума Когда Сандра приехала, на ней лица не было от волнения и беспокойства Выслушав подробный рассказ Дарси, она высказала без обиняков все, что думает по этому поводу, и сказала бы, наверное, много больше, если бы не почувствовала, что Дарси и так уже расстроен до предела Ей не было необходимости обвинять его в чем-либо, поскольку он сам винил себя во всем случившемся. Поэтому, вместо того чтобы рвать и метать, разнося всех и вся, она пошла к Гарри и просидела рядом с ним остаток ночи и утра И вот несколько минут назад, когда все уже допивали по третьей чашке кофе, зазвонил телефон. Звонили из штаб-квартиры и хотели побеседовать с Дарси Кларком. Дарси взял трубку. Разговор был долгим, а когда он закончился, Дарси несколько минут сидел в задумчивости.
      Они перенесли Уэллесли наверх и уложили на кровать Гарри, оставив при нем для охраны одного из сотрудников отдела Гарри оставили на кожаном диване в кабинете, где все происходило Чтобы хоть как-то защитить помещение от ледяного ночного воздуха, разбитую дверь во внутренний дворик завесили одеялом. Сандра, Дарси и еще один сотрудник отдела все это время оставались рядом с Гарри Им ничего больше не оставалось, кроме как ждать того момента, когда он наконец очнется.
      Однако теперь, после этого телефонного звонка, у Дарси появились некоторые другие дела и заботы Обстоятельства менялись с такой скоростью, что он только диву давался. Сандра, однако, наблюдала всю гамму эмоций, отражавшихся на его лице во время телефонного разговора. И вот теперь, уловив в его мозгу некую смесь смущения, облегчения и одновременно потрясения, как ей показалось, она не удержалась от вопроса.
      - В чем дело?
      Дарси поднял на нее глаза, и его затуманенный взгляд прояснился Он обернулся и сказал, обращаясь к сидевшему рядом агенту:
      - Эдди, поднимитесь, пожалуйста, наверх и составьте Джо компанию, если вы, конечно, не возражаете А когда Уэллесли проснется, объявите ему, что он арестован.
      - Что?! - воскликнул тот, недоверчиво глядя на Дарси и ровным счетом ничего не понимая. Дарси кивнул, подтверждая свои слова.
      - Звонил дежурный офицер. Рядом с ним находился и министр. Похоже, наш приятель. Норман Гарольд Уэллесли весело проводил время с весьма подозрительной личностью из русского посольства. Его немедленно отстраняют от работы, и мы должны препроводить его в MI 5 для дальнейшего выяснения обстоятельств. А это значит, что я вновь занимаю кресло руководителя. Во всяком случае пока.
      Когда Эдди вышел и поднялся наверх, Дарси вновь повернулся к Сандре.
      - Да, все это правда, но это еще не все Беда приходит не одна. У нас серьезные неприятности.
      - У нас? - Она отрицательно покачала головой. - Нет, не у нас, потому что я выхожу из игры, что бы там ни случилось. Я думаю, что и вы тоже. Что ж, можно отложить вопрос о вашей отставке, но только не о моей Я по горло сыта этим отделом.
      - Да, понимаю, - ответил он. - И я, конечно же, прежде всего имел в виду себя, а не вас, когда упомянул о неприятностях. Речь идет не только о деле, но и о личных проблемах. И боюсь, что не смогу уволиться, пока все не прояснится до конца Но, насколько я понял, вы ничего не желаете знать об этом Или я не прав?
      - Я думаю, что знание мне не повредит.
      - Речь идет о Кене Лейрде и Треворе Джордане, - начал он. - Они были отправлены на остров Родос в Эгейском море, чтобы проследить за передвижением грузов наркотиков в Средиземноморье. А вот теперь выясняется, что они провалили задание. Причем весьма серьезно.
      - Насколько серьезно?
      Сандра была знакома с обоими. Джордан, сам будучи телепатом, всегда оказывал ей помощь и поддержку. Она знала, что эти двое очень талантливы и обладают безупречной репутацией.
      - Все очень плохо, - Дарси покачал головой - И очень странно, непонятно Я сам должен во всем разобраться Эти двое мои самые близкие друзья - Странно? переспросила она. - В чем заключается странность?
      - В последние несколько дней у Тревора были некоторые незначительные проблемы Они считали, что псе дело в переедании, или неумеренной выпивке, или еще в чем-то в этом роде. А теперь он, похоже, превратился в буйнопомешанного.., точнее, вел бы себя так, если бы не находился в психиатрической клинике Родоса под воздействием успокоительных средств А прошлой, нет, позапрошлой ночью - когда я вот так выматываюсь, я перестаю ориентироваться во времени - Кена Лейрда выловили из воды в бухте с огромной шишкой на голове, словно он сильно обо что-то ударился. Обычное сотрясение мозга. Вот только до сих пор почему-то нет никаких признаков выздоровления. На мой взгляд, все это весьма дурно пахнет.
      - Что? - пробормотал Гарри Киф, пытаясь сесть и чувствуя горечь во рту.
      Дарси 11 Сандра мгновенно подскочили к нему. Кларк помог ему сесть, поддержал, а Сандра нежно обхватила его за голову.
      - С тобой все в порядке, Гарри? - она гладила его по волосам и целовала в лоб.
      Он высвободился из ее объятий, облизал губы и попросил:
      - Милая, будь добра, сделай мне чашечку кофе. - Как только Сандра вышла, он повернулся к Дарси:
      - Имена, - произнес он одно лишь слово.
      - Что?
      - Вы упомянули имена каких-то людей, - пояснил Гарри, с трудом заставляя язык слушаться и произносить слова.
      - Я слышал о них и встречался с ними в отделе. - Он поморщился. - Господи, как противно во рту!
      - И вдруг, словно припомнив что-то, широко раскрыл глаза. - Боже, ведь этот идиот стрелял в меня! А потом... - он резко выпрямился и внимательно обвел взглядом комнату.
      - Это было вчера вечером, Гарри, - сказал ему Дарси, догадываясь, что он ищет. - А теперь.., теперь их нет. После того как ты приказал им, они ушли.
      Взгляд Гарри стал спокойнее, но вместо тревоги в нем появилась горечь сознания того, что его предали.
      - Вы были здесь, - укоризненно произнес он, - вместе с Уэллесли...
      Дарси не стал отрицать.
      - Да, - сказал он, - был, но в последний раз. Я действовал по приказу, вернее пытался, но это, конечно, не оправдание. Я был здесь, хотя мне не следовало так поступать. Но отныне.., я должен сделать еще одно дело, а потом я навсегда покину отдел экстрасенсорики Думаю, что шпионаж не по мне. Это не мое дело, Гарри. И я твердо уверен, что не смогу делать гадости своим друзьям. А что касается Уэллесли.., думаю, что отныне он не причинит вам беспокойства.
      - Что?! - Гарри смертельно побледнел. - Не хотите же вы сказать, что они...
      - Нет, - покачал головой Дарси. - Нет, они ничего с ним не сделали. Вы приказали им уйти, и они ушли. А потом вы отключились.
      - Что ты там говорил об именах? - спросила вошедшая с кофе для Гарри Сандра.
      Гарри сделал большой глоток горячего кофе и энергично затряс головой.
      - О Господи! Моя голова!
      Достав из сумочки таблетки, Сандра протянула их Гарри. Он положил их в рот и запил.
      - Ах да, имена, - произнес он. - Имена сотрудников отдела. Вы говорили о них, когда я начал приходить в себя.
      Дарси рассказал ему о Лейрде и Джордане, и пока он говорил, лицо Гарри потемнело и даже, казалось, осунулось. Когда Дарси закончил, Гарри повернулся к Сандре - Ну, что ты об этом думаешь? Она непонимающе пожала плечами.
      - Что ты хочешь этим сказать, Гарри? - И вдруг до нее дошло и она выдохнула шепотом:
      - КЕНЛ и ТДЖР!
      Теперь настала очередь Дарси удивляться, и он озадаченно спросил:
      - Может быть, вы потрудитесь что-либо мне объяснить?
      Гарри поднялся, слегка покачнулся и направился к дверям, ведущим во внутренний дворик. Он был по-прежнему в пижаме.
      - Осторожно! - предостерегающе воскликнул Дарси. - Там полно битого стекла. Боюсь, мы даже не подумали о том, чтобы его убрать.
      Гарри обошел то место, где валялись осколки, сдернул одеяло и пошел по направлению к саду. Они последовали за ним. Он босиком пересек лужайку и указал на лежащую на траве новую кучу камней.
      - Вот, - сказал он. - Вот чем они занимались, когда на меня напал Уэллесли, чему вы можете постараться найти объяснение как-нибудь на досуге, когда у вас будет парочка свободных недель. - Последние слова обращены были к обоим сразу.
      - Гарри! - протестующе воскликнула Сандра. - Я не имею к этому никакого отношения!
      - Но ты же работаешь в отделе!
      - Уже нет, - ответила она и торопливо, боясь, что вот-вот может его потерять, продолжила:
      - Постарайся понять меня, Гарри. Поначалу ты был для меня лишь очередным заданием, но уже тогда отличавшемся от всех остальных. К тому же мне сказали, что все это делается ради твоей же пользы. Но они не предвидели, да и в мои планы это не входило, что я влюблюсь в тебя. Но это случилось, и теперь пусть они подавятся своей работой!
      Гарри слабо улыбнулся в свойственной ему одному манере, но тут же снова слегка покачнулся. Сандра тут же обхватила его руками, чтобы поддержать.
      - Тебе не следует сейчас даже вставать с постели. Ты просто ужасно выглядишь, Гарри!
      - У меня все еще немного кружится голова, вот и все, - ответил Он. - Как бы то ни было, я слышал весь ваш разговор, когда только начал приходить в себя. И черт побери, у меня такое ощущение, что я всегда знал о твоей принадлежности к отделу. О том, что ты и старина Беттли тоже работаете на них. Ну и что? Я и сам когда-то был одним из них. И давай посмотрим правде в глаза: я могу рассчитывать на всю возможную помощь?
      Дарси, нахмурившись, не сводил глаз с камней.
      - Неужели это означает именно то, о чем я думаю? - спросил он, и все принялись разглядывать буквы недописанного слова:
      РОДС - Да, Родос, - кивнул Гарри. - Они не успели закончить "О" и не поставили на место "О, вот и все. И теперь все сходится.
      - Сходится с чем? - в один голос спросили Дарси и Сандра.
      Гарри смотрел на них, даже не пытаясь скрыть свой страх.
      - С тем, о чем я молил Бога, чтобы этого не случилось, но в то же время постоянно ждал, с тех пор как вернулся из мира Вамфири, - ответил он, потом поежился и добавил:
      - Давайте вернемся в дом.
      Больше он в данный момент ничего сказать не захотел...
      ***
      Когда Уэллесли проснулся и Дарси объявил ему, что его ждут крупные неприятности, он поначалу вознегодовал. Но когда лицом к липу столкнулся с Гарри, он сник. Уэллесли понимал, что ему крупно повезло, что он не стал убийцей, он знал и о том, что Гарри не позволил мертвым убить его, хотя имел на это полное право, и винить Гарри в этом убийстве никто бы не стал. Уэллесли было хорошо известно, чего стоило Гарри обращение к мертвым и каких усилий ему стоило отослать их прочь. Потому Уэллесли рассказал все: как он был завербован Григорием Боровицем, высоко оценившим его "негативный талант", - невозможность для кого бы то ни было проникнуть в его разум и прочесть его мысли; как он был тайным агентом и пребывал в бездействии, пока его не заставили действовать активно.
      Основной интерес для них представлял, конечно же, Гарри, но, когда они убедились в том, что он уже не игрок, они заинтересовались другими направлениями работы отдела. Уэллесли передавал им подробные сведения. Однако, с тех пор как возникло предположение, что Гарри стоит на пороге нового открытия, они задались целью убрать его. Ибо если бы к Гарри вернулись его прежние способности, он стал бы чересчур опасным для них.
      Дарси отдал своим людям приказ препроводить бывшего шефа отдела экстрасенсорики в Лондон и передать там с рук на руки кому следует. После этого у него состоялся долгий телефонный разговор с министром. Они говорили о Николае Жарове, с которым вступил в контакт Уэллесли. Он все еще находился на свободе. Его дипломатическая неприкосновенность не позволяла установить за ним слежку и арестовать. Естественно, русскому послу будет выражен официальный протест, от него потребуют выдворения Жарова из страны "за деятельность, не совместимую с..." ну и так далее.
      К тому моменту, когда Дарси закончил разговор, Гарри успел выпить кофе и даже позавтракать и стал больше походить на себя. Дарси показалось, что он выглядит спокойным и не столь глубоко погружен в собственные мысли. Он напоминал Дарси карманный фонарик без батареек. В рабочем состоянии он сияет ослепительно ярко, но сейчас в нем нет и намека на свет. А может, он ошибается?
      - Когда вы отправляетесь на Родос? - спросил его Гарри.
      - Немедленно, как только сумею вылететь. Я сейчас должен уехать отсюда, но прежде мне необходимо было убедиться, что с вами все в порядке. Это мой долг, на самом деле я должен вам гораздо больше. Однако я просто обязан организовать выезд Тревора и Кена, если, конечно, они способны передвигаться. Кроме того, попытаюсь выяснить, с чем именно им пришлось там столкнуться. Их коллега-грек все еще там, возможно, он сумеет каким-то образом помочь мне. - Он задумчиво посмотрел на Гарри - Честно говоря, я надеюсь, что и вы поможете мне, Гарри Я имею в виду эти.., послания, которые вы получали и все прочее Гарри кивнул в ответ.
      - У меня на этот счет свои подозрения, но лучше вам молить Бога, чтобы я ошибался. Видите ли, я уверен, что мертвые не причинят мне вреда, они не станут намеренно это делать. И все же, видимо, дело имеет столь важное значение для них, а может быть, для меня, что создается впечатление, будто они всеми силами пытаются вызвать меня на разговор. Однако мой сын потрудился на совесть. Я не помню в подробности своих снов, во всяком случае тех, которые посылают мне они, и я не имею права даже пытаться найти им объяснение. А что касается бесконечности Мёбиуса... Бог мой, я не способен даже к двум прибавить два, чтобы не получилось пять.
      Дарси Кларк на себе испытал, что такое пространство Мёбиуса Однажды Гарри взял его туда с собой, и они путешествовали от этого дома до штаб-квартиры отдела экстрасенсорики в Лондоне, то есть на расстояние в несколько сотен миль. Этот полет Дарси не забудет никогда в жизни и надеется, что он никогда не повторится, сколько бы еще он ни прожил. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, тот день ясно сохранился "у него в памяти.
      На всем протяжении пространства Мёбиуса царила бесконечная темнота, существовавшая еще до рождения мира. Там не было абсолютно ничего, лишь неведомые глубины. Дарси тогда подумал, что именно отсюда Господь Бог отдавал свои распоряжения. В первую очередь то, что гласило - "Да будет свет!"
      Там не было воздуха, как не существовало времени, и Дарси не испытывал потребности дышать. Время отсутствовало, отсутствовало и пространство - две важнейшие сущности материальной вселенной. Но Дарси не разлетелся на части, ибо лететь было некуда.
      Единственной нитью, связывавшей Дарси с его разумом и самим существованием, был Гарри, которого он не мог видеть, ибо не было света. Но он ощущал пожатие его руки. Возможно потому, что Дарси и сам был психологически одарен, он чувствовал, что имеет представление о том месте, в котором находится. Так, например, он знал, что оно существует, ибо он здесь находится, и, ощущая присутствие рядом с собой Гарри, он был уверен, что бояться нечего, к тому же его дар не воспрепятствовал его проникновению сюда. А потому, даже находясь в состоянии крайнего смущения, почти паники, он сохранил способность отдавать себе отчет в своих чувствах.
      В отсутствие пространства он находился как бы нигде, но при этом - в отсутствие времени как будто всегда. Это было одновременно центром и краем, интерьером и экстерьером. Здесь ничто никогда не менялось, разве что по чьей-либо воле или желанию. Но воля и желание здесь тоже не существовали - они могли быть лишь привнесены сюда кем-либо, например Гарри Кифом. Гарри был всего лишь человеком, но то, что он с помощью пространства Мёбиуса способен был делать, можно было назвать.., как бы это сказать.., божественным... А что если здесь появится сам Господь Бог?
      И вновь Дарси вспомнил о Боге, который произвел великую перемену в бесформенной пустоте и своей волей создал Вселенную. Но тут же в голову ему пришла и другая мысль: мы не должны здесь находиться, это место предназначено не для нас...
      - Я хорошо понимаю, что вы сейчас чувствуете, - сказал ему тогда Гарри, потому что и сам когда-то чувствовал то же самое. Однако не пугайтесь. Пусть все идет, как идет, а вы примите это таким, как есть.
      Неужели вы не ощущаете магию всего, что вас сейчас окружает? И разве не волнует это вас до самых, глубин души?
      И Дарси вынужден был признать, что открывшийся ему неведомый мир действительно возбуждает его до трепета, но одновременно лишает воли и разума, сводит с ума.
      И тут, словно не желая томить его и дальше, Гарри указал Дарси на проем двери в будущее. Заглянув туда, они увидели хаотическое переплетение миллионов, нет, даже миллиардов ярко голубых нитей, четко видимых на фоне вечной бархатной черноты. Их можно было бы принять за метеоритный дождь, однако они не бледнели и не исчезали, а оставались словно нарисованными на поверхности неба, точнее отпечатанными во Времени. Но самым непонятным и таинственным было то, что две из этих нитей - два извилистых тонких потока голубого сияния исходили от самих Дарси и Гарри, изливались из них и стремительно уносились в будущее...
      Это были голубые нити человеческих жизней, существования всего Человечества, проносящиеся через пространство и время... Но в этот момент Гарри закрыл эту дверь и открыл другую - в прошлое.
      Мириады голубых линий жизни были видны и здесь, но на этот раз, в отличие от будущего, они не простирались в туманную даль, а сжимались, сужались и сокращались, отходя от далеко мерцающего источника своего происхождения.
      Дарси больше всего потряс тот факт, что он сумел увидеть само зарождение Человечества...
      - Как бы это ни было, - голос Гарри вернул Дарси к действительности. - Я еду с вами. На Родос. Вам, возможно, потребуется моя помощь.
      Дарси удивленно уставился на него. Таким спокойным, решительным и уверенным он не видел Гарри уже.., уже очень и очень давно.
      - Вы едете со мной?
      - Они ведь и мои друзья тоже, - быстро заговорил Гарри. - Возможно, я не был так близко, как вы, знаком с ними, но когда-то я во всем доверял им, а они верили в меня, в то, что я делаю. Они участвовали в операции, связанной с Бодеску. Они очень талантливы и к тому же имеют бесценный опыт в.., во всех этих вещах. Кроме того, как мне кажется, мертвые хотят, чтобы я отправился туда. А самое главное - мы не можем позволить, чтобы с такими людьми, как эти двое, что-либо произошло. Особенно сейчас.
      - Мы не можем позволить? Кто это мы, Гарри? - Дарси вдруг ощутил непонятную тревогу и напряженно ждал ответа от Гарри.
      - Вы, я, весь мир.
      - Неужели все так серьезно?
      - Не исключено, что да. А потому я еду с вами.
      - И я тоже, - внимательно глядя на обоих, сказала Сандра.
      - Нет, если все действительно обстоит так, как он думает, вам ехать нельзя, - покачал головой Дарси.
      - Но я же телепат, - возразила она, - и могу помочь вам с Тревором Джорданом. Мы с ним всегда легко читали мысли друг друга. И кроме того, если помните, он и мой друг тоже.
      - Ты разве не слышала, что сказал Дарси? - спросил Гарри, беря ее за руку. - Тревор сошел с ума, он лишился разума.
      Сандра поморщилась и раздраженно заметила:
      - Какое это имеет значение, Гарри? Разум не затухает, не исчезает - и ты лучше, чем кто бы то ни было, это знаешь. Он никуда не делся, с ним просто не все в порядке. И я, заглянув в него, смогу определить, что именно с ним произошло.
      - Мы зря теряем время, - нетерпеливо вступил в разговор Дарси, начиная уже беспокоиться. - Ладно, решено. Едем втроем. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?
      - Я готов, - ответил Гарри. - Мне необходимо не более пяти минут, чтобы взять несколько вещей.
      - А мне нужно лишь взять из дома паспорт, когда мы будем проезжать через Эдинбург, - пожала, плечами Сандра. - Это все, потому что остальное, если понадобится, я куплю там.
      - Прекрасно! - сказал Дарси. - В таком случае вызывайте такси, а я помогу Гарри упаковать вещи. Если будет время, я свяжусь со штаб-квартирой из аэропорта. Поехали!
      Мертвые в своих могилах с облегчением вздохнули. Гарри вздрогнул, ибо, как ему показалось, он услышал этот всеобщий вздох облегчения. Он не испытывал страха, не ощущал угрозы - он просто знал... Его друзья, живые друзья, при этом, естественно, ничего не заметили и ни о чем не подозревали.
      ***
      Николай Жаров, который никому из этих троих не был известен, тем не менее присутствовал в Эдинбургском аэропорту, наблюдая за их отъездом. Он также находился и на берегу реки, вооруженный мощным биноклем с прибором ночного видения образца КГБ, в тот момент, когда Уэллесли появился в доме Гарри в Боннириге. Он видел, кто вышел из сада и тяжелой, нетвердой поступью направился обратно в свои полуразрушенные могилы на расположенном в полумиле отсюда кладбище. Он все это видел и знал, кто они, и от этого знания выглядел обескураженным, пребывал в недоумении.
      Однако это не помешало Жарову составить шифровку и отправить ее через посольство по каналам КГБ. А потому спустя очень короткое время советским разведслужбам уже стало известно, что Гарри Киф находится на пути к Средиземному морю.
      ***
      В половине седьмого утра по местному времени Манолис Папастамос встретил их в родосском аэропорту. Пока они ехали в такси до этого исторического города, он как всегда эмоционально и пылко поведал им обо всем, что было ему известно. При этом, однако, он ни словом не упомянул о Джанни Лазаридисе, поскольку не видел связи между ним и тем, что произошло.
      - А как Кен Лейрд сейчас? - поинтересовался Ларси.
      Папастамос был невысок, худощав, жилист и смуглокож, с блестящими черными вьющимися волосами, по-своему красив, импульсивен, все время жестикулировал. Однако сейчас он выглядел обеспокоенным, утомленным и измученным.
      - Я сам не понимаю, в чем здесь дело, - он несколько раз недоуменно и обескураженно пожал плечами и поднял руки кверху. - Я ничего не знаю и сам себя за это виню. Но.., этих двоих понять не так-то просто. Кто они? Полицейские? Очень странные полицейские. Мне показалось, что они знают очень многое, причем знают наверняка, но они никогда не объясняли мне, откуда им известны все эти вещи.
      - Да, они весьма необычные люди, - согласился с ним Дарси. - Так что все-таки с Кеном?
      - Он тонул, на голове у него была шишка. Я вытащил его в бухте на камни, выкачал из него соленую воду и бросился за помощью. Джордан ничем не мог мне быть полезен, потому что он сидел на молу возле старых ветряных мельниц и все время лишь что-то бормотал себе под нос. Он словно вдруг.., ни с того ни с сего сошел с ума. И потом находился все в том же состоянии. Но с Лейрдом все было в порядке. Клянусь! У него была лишь шишка на голове - и больше ничего. А теперь...
      - Теперь? - переспросил Гарри.
      - А теперь врачи говорят, что он может умереть, - Папастамос, казалось, вот-вот заплачет. - Я сделал все возможное, все, что было в моих силах! Клянусь!
      - Вам не следует себя ни в чем винить, Манолис, - сказал ему Дарси. - В том, что произошло, вашей вины нет. Скажите, мы можем увидеть его?
      - Конечно, мы сейчас как раз едем в больницу. Если хотите, вы можете повидаться и с Тревором. Правда.. - он снова пожал плечами, - от того парня вам едва ли удастся чего-либо добиться. Господи, мне так жаль, так жаль.
      Больница располагалась в стороне от Папалуки, одной из главных магистралей Нового города. Это было обширное строение, фасад которого тянулся на добрую сотню ярдов, занимавшее довольно большую территорию.
      - Одно крыло здания, в котором располагаются клиника и амбулатория, предназначено главным образом для обслуживания туристов, - начал объяснять Папастамос, когда такси въезжало в ворота, ведущие на территорию больницы. Сейчас здесь почти пусто, но в июле и августе работы бывает невпроворот. Переломы, сильные солнечные ожоги, сердечные приступы, укусы насекомых, порезы, царапины... Кен Лейрд лежит в отдельной палате.
      Велев водителю подождать, он прошел в боковое крыло, туда, где в кабинке сидела девушка-регистратор г приемного отделения и подстригала щипчиками ногти. Увидев Папастамоса, она резко вскочила на ноги и, задыхаясь от волнения, быстро заговорила с ним по-гречески. Папастамос ахнул и побледнел как мел.
      - Вы опоздали, друзья мои! - воскликнул он. - Он.., умер! - Он поочередно обвел глазами Сандру, Дарси и Гарри и покачал головой. - Мне нечего больше вам сказать.
      В первый момент они настолько опешили от этого известия, что не нашлись, что ответить.
      - И все-таки мы можем хотя бы увидеть его? - спросил наконец Гарри.
      Он был одет в светло-голубой пиджак, белую рубашку и слаксы и выглядел совершенно спокойным. Он, как и остальные, спал в самолете, пытаясь компенсировать хроническое недосыпание в предшествующий путешествию период. При этом, несмотря на все трудности, связанные с поездкой, Гарри выглядел лучше своих спутников. В отличие от Сандры и Дарси, лицо его выражало хладнокровие и решительность. Папастамос не заметил в нем и следа печали. "У этого Гарри Кифа холодная кровь", - подумал про себя грек.
      Однако он ошибался - просто Гарри давно уже научился воспринимать смерть иначе, чем все другие люди. Кен Лейрд перестал существовать здесь, в этом мире, физически и материально, телесно. Но он не умер окончательно. В нем погибло не все. Гарри понимал, что Кен сейчас, возможно, ищет его, отчаянно пытается с ним связаться, вовлечь его в разговор мертвых. Но дело в том, что Гарри запрещено было слышать его и запрещено отвечать ему, даже если ему удастся его услышать.
      - Увидеть его? - переспросил Папастамос. - Конечно же, можете. Но девушка сказала мне, что сначала с нами хочет встретиться врач. Его кабинет вот там. И он повел их по прохладному коридору, свет в который проникал сквозь высокие узкие окна.
      В маленьком кабинетике они отыскали врача - невысокого лысого человека в очках с толстыми линзами, чудом державшихся на кончике носа. Он подписывал какие-то бумаги и ставил на них печати. Когда Папастамос представил ему своих спутников, доктор Сакелларакис мгновенно стал выражать им искреннее соболезнование по случаю такой тяжелой утраты, выказывая свое понимание и сочувствие. Печально качая головой, он обратился к ним на ломаном английском:
      - Эта опухоль на голове Лейрда.., я боюсь, леди и джентльмены, что это не просто шишка. Вероятно, были внутренние повреждения. Трудно сказать с уверенностью до получения окончательных результатов аутопсии, вскрытия, но я думаю, что причина смерти кроется именно в этом. Повреждение.., тромб в кровеносных сосудах.., что-то в этом роде... - Он снова печально покачал головой и пожал плечами.
      - Мы можем его увидеть? - снова спросил Гарри и добавил уже на ходу, следуя за указывающим дорогу врачом:
      - Когда назначено вскрытие?
      - Через день.., или два, - сказал грек. - Когда все будет готово. В любом случае скоро. До этого момента тело будет находиться в морге, куда я его отправил.
      - А когда именно он умер? - не унимался Гарри.
      - Точно? До минуты? Неизвестно. Могу назвать лишь приблизительный час. Около... 18 часов?..
      - В шесть часов по местному времени, - сказала Сандра. - Мы в это время были в самолете.
      - Вскрытие обязательно должно состояться? - Гарри была ненавистна сама мысль об этой процедуре, ибо он знал, какое воздействие оказывает на мертвых некромантия. Драгошани был некромантом. Как же ненавидели и боялись его мертвые! Конечно же, это не одно и то же. Лейрд попадет в опытные руки патологоанатома и ничего не почувствует, потому что тот обладает мастерством хирурга в отличие от палача и мучителя. И все же, Гарри это было не по душе.
      - Таковы правила! - Сакелларакис воздел руки кверху.
      Палата Лейрда был маленькой, белоснежной, чистой, можно сказать стерильной. Он лежал, вытянувшись во весь рост на каталке с головой, укрытый простыней. Кровать, на которой он провел последние дни, уже застелили свежим бельем, а окно плотно закрыли, чтобы в помещение не залетали мухи. Дарси осторожно откинул простыню с лица Лейрда и вдруг резко отшатнулся в испуге. Стоявшая рядом с ним Сандра тоже вскрикнула и отскочила. Лицо Лейрда было искажено до неузнаваемости.
      - Это спазм, - понимающе кивнув, пояснил Сакелларакис. - Контрактура мышц. Работник морга все исправит, и тогда он будет выглядеть спокойно спящим.
      Гарри не отступил назад - напротив, он склонился над Лейрдом и внимательно вглядывался в его лицо. Экстрасенс был холоден, кожа его приобрела серый оттенок, тело уже охватило трупное окоченение, однако выражение его лица настораживало, было в нем что-то странное, непонятное. Рот приоткрылся словно в крике, в левом его уголке верхняя губа приподнялась, обнажив блестящие белые зубы. Все лицо в целом было перекошено влево, как будто он кричал, не желая смириться с чем-то или увидев нечто невообразимое, такое, во что не мог поверить и с чем не хотел согласиться.
      Глаза были закрыты, но чуть ниже бровей Гарри увидел две одинаковые щели в коже век, четко выделявшиеся более темным цветом на бледном фоне.
      - Ему сделали надрезы? - спросил Гарри у врача-грека.
      - Это из-за спазма, - кивнул тот. - Глаза раскрылись, и поэтому я подрезал мышцы. Это обычное явление, ничего особенного.
      Гарри провел языком по пересохшим губам, нахмурился, пристально вглядываясь в огромную синюю опухоль, начинающуюся на лбу и уходящую под волосы. В центре опухоли кожа была повреждена, и из-под нее виднелась белая, как рыбье брюхо, плоть. Гарри внимательно осмотрел опухоль, протянул было руку, словно собираясь дотронуться до нее, но потом резко отвернулся.
      - Нет, - прошептал он. - Это выражение на его лице.., это не спазм.., это отчаянный страх.., ужас...
      В этот момент Дарси Кларк в свою очередь снова посмотрел на Лейрда, потом попятился, сделал шаг, другой назад.., еще один, еще.., пока наконец не оказался за пределами палаты - в коридоре. Лицо его исказилось, глаза неотрывно глядели на вытянутое под простыней на каталке тело. Следом за ним вышла Сандра, а потом и Гарри.
      - Дарси, в чем дело? - тихо спросила охрипшим от волнения голосом Сандра, но Дарси в ответ лишь покачал головой.
      - Не знаю, - выдавил наконец он. - Но что бы это ни было, здесь явно не все в порядке. - Охранявший его всю жизнь от опасностей, дар Дарси сработал и в этой ситуации.
      Папастамос снова натянул простыню на лицо Дейрда, а потом вместе с Сакелларакисом вышел из палаты в коридор.
      - Вы утверждаете, что это не спазм? - врач, склонив голову набок, посмотрел в глаза Гарри. - Вы разбираетесь в подобных вещах?
      - Да, мне кое-что известно о мертвых, - ответил Гарри.
      - Гарри.., он.., эксперт, - пояснил уже пришедший в себя Дарси.
      - А-а-а.., так он врач, - понимающе кивнул Сакелларакис.
      - Послушайте, - взволнованно заговорил Гарри, беря его за руку, - вскрытие должно состояться сегодня вечером. После этого - его следует сжечь?
      - Сжечь? Вы хотите сказать - кремировать?
      - Да, кремировать, превратить в пепел. И не позднее завтрашнего дня.
      - О Господи! - воскликнул Папастамос. - А ведь, если не ошибаюсь, Кен Лейрд был вашим другом, не так ли? Не хотел бы я иметь таких друзей! Мне показалось, что вы - хладнокровный человек, но теперь.., теперь я думаю, что вы такой же мертвец, как и он!
      По лбу Гарри струился холодный пот, он выглядел сейчас совершенно измученным и больным.
      - Все дело как раз в том, - начал объяснять он, - что я не считаю его мертвым.
      - Вы.., не считаете?.. - у доктора Сакелларакиса от удивления отвисла челюсть. - Но я в этом абсолютно уверен: этот джентльмен несомненно мертв!
      - Наоборот, он стал бессмертен! - теперь уже твердо повторил Гарри.
      Глаза у Сандры широко раскрылись. Так вот в чем дело! Все так и есть! Но Гарри поступает неосторожно. Он настолько шокирован, что говорит чересчур много!
      - Ну.., это такое английское выражение, - быстро вмешалась она в разговор. - Оно означает, что человек не умер, а просто ушел от нас. Старые друзья.., они.., покидают нас... Вот что он имел в виду. Кен не умер, он находится в руках Господа.
      Или дьявола! - подумал про себя Гарри. Он уже взял себя в руки и был благодарен Сандре за то, что она пришла ему на помощь.
      Дарси тоже быстро сообразил что к чему.
      - Это его религия, - сказал он, - она требует, чтобы он был кремирован, сожжен в течение суток с момента смерти. Гарри лишь хочет, чтобы все было сделано так, как хотел бы сам Лейрд.
      - А-а-а... - Манолис Папастамос все еще не был уверен в том, что все понимает до конца, но теперь по крайней мере кое-что стало проясняться. - В таком случае мне следует извиниться перед вами. Простите меня, Гарри, мне очень жаль.
      - Все в порядке, - ответил Гарри. - Можем ли мы теперь увидеть Тревора Джордана?
      - Мы сейчас же туда отправимся, - кивнул головой Папастамос. - Лечебница для душевнобольных находится в Старом городе, за стеной крестоносцев. Она рядом с улицей Пифагора. Там работают и за всем следят монахини.
      Они вновь сели в такси и через двадцать минут уже были на месте. К этому времени солнце почти скрылось за горизонтом, и подувший с моря прохладный ветерок принес заметное облегчение после изнуряющей дневной жары.
      - Кстати, не могли бы вы помочь нам где-нибудь устроиться? - спросил Дарси у Папастамоса, пока они ехали в машине. - Порекомендовать приличный отель ?
      - Мы сделаем даже лучше, - ответил Манолис. - Туристский сезон только начинается, а потому многие виллы пока свободны. Как только я узнал о вашем предполагаемом приезде, я тут же нашел вам прекрасное место. После того как вы встретитесь с беднягой Тревором, я отвезу вас туда.
      В лечебнице для душевнобольных им пришлось подождать, пока одна из сестер-монахинь родосского монастыря освободится от своих обязанностей и сумеет проводить их к Джордану. Он сидел в глубоком, с высокими боками кожаном кресле. На нем была смирительная рубашка, а ноги не доставали до пола. В таком положении он не мог причинить себе никакого вреда. Впрочем, он, казалось, спал. С помощью переводчика сестра объяснила, что через определенные промежутки времени они вводят Джордану успокоительное. Дело было вовсе не в том, что Тревор проявлял агрессивность, а в том, что он, похоже, до смерти чего-то боялся.
      - Скажите ей, что она может идти и оставить нас с ним, - попросил грека Гарри. - Мы здесь не пробудем долго и сами найдем дорогу к выходу.
      Когда Манолис Папастамос перевел его слова и сестра вышла из палаты, Гарри повернулся к греку:
      - И вы, Манолис, пожалуйста, отставьте нас.
      - Что?
      - Будьте так добры, дружище, подождите нас на улице, - обратился к Папастамосу Дарси, тронув его за руку. - Поверьте, мы знаем, что делаем.
      Недоуменно и недовольно пожав плечами, грек тоже вышел из палаты.
      - Ты в состоянии что-либо сделать? - спросил Дарси, обращаясь к Сандре. Гарри тоже повернулся к ней и увидел, что она волнуется и нервничает.
      - Думаю, что это будет нетрудно, - ответила она. - Мы с ним похожи. Я много практиковалась с Тревором и знаю, как проникнуть в его разум.
      Казалось, однако, что она скорее пытается убедить саму себя, чем кого-то другого. В тот момент, когда она заняла место позади кресла, в котором сидел Джордан, положив руки на спинку, последние лучи солнца погасли в мелких стеклах витражей высоких окон палаты.
      Сандра закрыла глаза, и в комнате наступила полная тишина. Джордан сидел, привязанный к креслу, грудь его то поднималась, то опускалась, веки подрагивали - он видел сны или о чем-то напряженно и тревожно думал; левая рука, привязанная к бедру, тоже дрожала.
      Гарри и Дарси молча наблюдали, одновременно заметив, что после заката солнца стало быстро темнеть...
      Сандра внезапно проникла внутрь... Она огляделась, увидела что-то, сдавленно вскрикнула и отступила назад, продолжая пятиться, пока не уперлась спиной в стену. Глаза Джордана резко раскрылись. В них застыло выражение ужаса. Повернув голову сначала налево, потом направо, он увидел стоявших перед ним экстрасенсов, которых мгновенно узнал.
      - Дарси! Гарри! - прохрипел он.
      И тут вдруг Гарри понял, кто именно являлся ему в снах в Боннириге и молил о помощи!
      В следующую секунду белое как мел лицо Джордана исказилось, и по нему побежали мучительные судороги. Он пытался что-то сказать, но безуспешно. Судороги прекратились, лихорадочно блестевшие глаза закрылись, он снова сник и безвольно уронил голову, вернувшись к своим чудовищно жутким снам, успев все же произнести лишь одно слово:
      - Га-Га-Га-а-а-рри!
      Они бросились к стоявшей в полуобморочном состоянии возле стены Сандре. Когда она наконец перестала судорожно хватать ртом воздух и выпрямилась, отстранив их от себя, Гарри спросил:
      - Что это было, Сандра? Ты видела?
      - Да, видела, - быстро и часто сглатывая, кивнула она - Он не сошел с ума, Гарри, он находится в плену, в капкане.
      - В капкане?
      - Да, его разум и мысли. Он похож на заключенного в темницу невинного, умирающего от страха и ужаса младенца, ставшего жертвой.
      - Жертвой чего? - воскликнул Дарси, который, раскрыв от удивления рот, не сводил глаз с дрожавшей в объятиях Гарри девушки.
      - О Господи! Боже мой! - шептала она, трясясь и со страхом глядя на бессильно поникшего в кресле Тревора Джордана, находившегося без сознания. От выражения ее глаз кровь застыла в жилах Дарси.
      - Жертвой того чудовища, которое находится сейчас рядом с ним, внутри него, - наконец ответила она. - Того существа, которое в этот момент сидит в нем и допрашивает его.., расспрашивает о нас!..
      Глава 8
      Восставший из мертвых!
      Приближалась ночь. Когда трое англичан подъехали на такси к снятой для них вилле, в городе уже зажглись огни, а рано открывшие сезон туристы прогуливались в вечерних туалетах. Сидевший впереди рядом с водителем Манолис Папастамос был непривычно тих и молчалив. Дарси подумал, что грек не понимает, что происходит, и чувствует себя оскорбленным, лишенным должного доверия и уважения. Он начал прикидывать, как бы получше выйти из этого положения. Папастамос в будущем может быть им очень полезен, а без его помощи им придется туго.
      Вилла выходила окнами на море, в сторону прогулочной дороги Акти Канари, ведущей к аэропорту, и была окружена высокой живой стеной из лимонных, миндальных и оливковых деревьев. Она была квадратной по форме, с плоской крышей, закрытыми ставнями окнами, скрипучими коваными железными воротами. К главному входу, где под сделанным из сосны портиком тускло горел фонарь, вела мощеная дорога. На свет фонаря слетелось великое множество мошкары, несколько маленьких зеленых гекконов, которые бросились врассыпную по стенам, едва Папастамос вставил и повернул в замке ключ. Небритому, с заросшим щетиной подбородком водителю пришлось терпеливо томиться в ожидании, пока Папастамос показывал своим необычным иностранным гостям дом.
      Вилла не принадлежала к числу наиболее комфортабельных, и ее нельзя было назвать лучшей на Родосе, но она была достаточно уединенной. Кухня была полностью оборудованной, однако Папастамос посоветовал гостям питаться в одном из полудюжины уютных кабачков, расположенных поблизости. На вилле имелся также телефон, возле которого лежал упакованный в пластиковый футляр, чтобы не пачкался, отпечатанный список необходимых телефонных номеров. Внизу располагались две спальни, в каждой из которых стояли по две односпальные кровати, прикроватные тумбочки с лампами, а в стены были встроены шкафы. Было еще нечто вроде гостиной или библиотеки, откуда стеклянные двери выходили во внутренний дворик под полосатой, потрепанной ветрами парусиновой крышей. И наконец, там была небольшая туалетная комната, а также ванная, точнее даже не ванная, а выложенная плиткой душевая кабина со всеми остальными необходимыми удобствами. Что располагалось наверху - не имеет значения.
      Показав гостям виллу, Папастамос ровным голосом отметил, что в его присутствии в этот вечер больше нет необходимости, и направился к машине. Дарси последовал за ним.
      - Манолис, - заговорил он, - мы действительно не представляем, как выразить вам свою благодарность. Как нам оплатить все это? О нет, мы вполне в состоянии заплатить, у нас, конечно, есть деньги, но скажите только, каким образом и сколько.., ну и все остальное...
      - 06 этом позаботится греческое правительство, - пожал плечами Папастамос.
      - Очень любезно с его стороны, - ответил Дарси. - Но без вас мы непременно оказались бы в затруднении. Особенно сейчас, когда на нас так много всего свалилось. Ведь Дейрд и Джордан.., они оба.., наши старые друзья.., точнее, были ими. Это двое наших лучших друзей, самых близких.
      - Они были и моими друзьями! - Папастамос наконец повернулся к Дарси лицом и произнес эту фразу очень эмоционально, с большим чувством. - Я был знаком с ними всего пару дней, но они такие приятные, чудесные люди! Клянусь! Я редко встречал в своей жизни подобных!
      - Тогда вы должны понимать, что чувствуем мы. Мы, которые знали их много лет.
      Папастамос минуту помолчал, потом снова пожал плечами, на этот раз как бы извиняясь, и кивнул.
      - Да, конечно.., я понимаю.... Что еще я могу для вас сделать?
      - О, кое-что можете! - Дарси понял, что отношения вновь наладились. - Как я уже говорил, без вас нам пришлось бы очень туго. И в настоящем, и в будущем тоже. Мы просим вас приложить какие только возможно усилия, чтобы вскрытие было сделано поскорее, а также чтобы Кена Дейрда кремировали - чем раньше, тем лучше. Это для начала. Вам также придется проследить за этой бандой наркокурьеров, ибо на данный момент вы единственный, кому что-либо о них известно. Мы непременно вызовем сюда еще людей для подкрепления, и вам необходимо будет проинструктировать их. И еще.., если это, конечно, возможно.., не могли бы вы организовать для нас машину ?
      - Нет проблем! - воскликнул грек как никогда вдохновенно. - Она будет здесь завтра утром!
      - Что ж, тогда пока все, - улыбнулся Дарси. - Нам остается лишь доверить все это вам, причем учтите, что это самое важное в данный момент. А вы должны поверить нам и позволить сделать то, что мы должны сделать. Мы все специалисты - каждый по-своему, Манолис.
      На клочке бумаги Папастамос нацарапал номер телефона.
      - По этому номеру вы найдете меня в любое время, - сказал он. - Если меня вдруг не окажется на месте, вам там всегда скажут, где я и как со мной связаться.
      Дарси еще раз поблагодарил его и пожелал спокойной ночи. Такси отъехало, а он вернулся обратно, и ворота со скрежетом захлопнулись за его спиной...
      Все трое отправились перекусить и побеседовать.
      - А почему обязательно не в доме? - спросил Дарси, после того как они отыскали на тихой улочке таверну, столики в которой располагались на отдельных внутренних балкончиках и где можно было разговаривать, не опасаясь, что вас кто-нибудь услышит - Разве вилла недостаточно уединенное место? - настойчиво продолжал допытываться Дарси, когда они уже устроились за столиком на одном из изолированных от окружающих балкончиков.
      - Можно сказать, что она чересчур уж уединенная, - ответил ему наконец Гарри.
      - Чересчур уединенная? - вмешалась в разговор Сандра, которая еще окончательно не оправилась от потрясения после краткого мысленного контакта с тем невообразимым, что присутствовало в разуме Тревора Джордана.
      - Здесь люди, - Гарри пытался объяснить то, что и сам не понимал до конца. - Другие умы, иные мысли. Прекрасный фон для работы разума. Вы двое должны понимать это лучше, чем я. Дело в том лишь, что я не хочу, чтобы нас обнаружили. Вы, экстрасенсы, считаете себя очень умными и хитрыми. И вы совершенно в данном случае правы. Но Вамфири тоже обладают немалыми возможностями и незаурядными способностями.
      Вамфири!!! Дарси Кларк не мог слышать это слово, без того чтобы не вспомнить Юлиана Бодеску и все, что было с ним связано. Почувствовав знакомую дрожь в спине и мурашки по всему телу, он обратился к Гарри:
      - Вы считаете, что мы столкнулись именно с этим? Еще одно подобие Юлиана Бодеску?
      - Гораздо хуже, - ответил Гарри. - В сравнении с этим Бодеску просто младенец. Он понятия не имел, что с ним происходит. Его нельзя было назвать невинным, ибо еще до своего рождения он уже не был таким, но в сравнении с истинными Вамфири он просто всего лишь невинный младенец. Он еще только начинал и при этом походил на ребенка, который пытается бежать, еще не научившись ходить, а потому все время ошибается и падает, пока, наконец, одно из этих падений не становится для него роковым. Тот, с кем нам пришлось столкнуться и иметь дело сейчас, совсем не похож на Бодеску.
      - Гарри, - спросила Сандра, - откуда ты можешь все это знать? Откуда тебе известно, с чем именно мы столкнулись? Да, я действительно уловила присутствие в голове Тревора чужого разума, мощного и жестокого, но., но разве не может это быть другой телепат? Тревор и Кен занимались делом, связанным с наркотиками Что если преступники высокого ранга создали и у себя службы с привлечением экстрасенсов? Ведь это вполне реально, не так ли?
      - Сомневаюсь, - ответил Гарри. - Насколько мне известно по опыту общения с экстрасенсами, они не любят работать на других.
      - Разве? - удивился Дарси. - Но именно этим все мы и занимаемся. Кен, Тревор, Сандра, я сам, да и вы в недавнем прошлом - Мы работали ради общего дела, - возразил Гарри, - ради идеи, ради своей страны, ради мести и возмездия. Но никогда ради выгоды других людей. Разве вы пошли бы на это, если бы обладали столь мощным разумом, как тот, который обнаружила Сандра? Разве вы продали бы свой блестящий талант шайке бандитов, которые не задумываясь уничтожат вас, если вы вдруг станете для них опасными? А в том, что они поступят именно так, сомневаться не приходится - А как же Иван Геренко, который.
      - Сумасшедший, страдающий манией величия, - перебил его Гарри. - Нет, даже некромант Драгошани работал ради идеи - его идеалом было возрождение Валахии. Во всяком случае до того момента, когда Вамфир полностью взял над ним контроль Послушайте, Дарси, многим ли известно о том, что вы обладаете таким даром? Сандра, сколько людей знают, что ты телепат? Даже сам я узнал об этом всего лишь несколько часов назад. Вы же не сообщаете об этом всем и каждому, не рекламируете свои способности. Поверьте мне, люди, которые кричат об этом на всех углах - шарлатаны и мошенники. Все эти медиумы, ложкосгибатели, мистики и гуру - сплошь обманщики Дарси насмешливо фыркнул - Вы, стало быть, хотите этим сказать, что все мы, экстрасенсы, хорошие ребята, так что ли?
      - Ничего подобного, - покачал головой Гарри - Ибо в мире еще очень много зла и порока, в том числе и среди вас, экстрасенсов. Но подумайте о другом если вы порочны и жестоки и при этом обладаете незаурядным талантом, с какой стати вы вдруг продадите его кому-то другому? Разве не разумнее тайно от всех использовать его для достижения и укрепления собственной власти и могущества?
      - Самое интересное, - сказал Дарси, - что я всегда удивлялся тому, что они не делают этого Я говорю о тех, кто работает в отделе экстрасенсорики.
      - Не сомневаюсь, что кое-кто поступает именно так, - возразил Гарри. Нет-нет, я говорю не об отделе экстрасенсорики, а о других людях, о тех, которых мы не знаем. В мире огромное количество невостребованных талантов. Как знать, быть может, то, что называют деловой хваткой, - тоже своего рода талант? Если, допустим, человек зарабатывает миллион, помогает ли ему в этом умение крутиться и быстро соображать, или им движет нечто другое, таинственный и неизвестный другим дар, особое чутье, о существовании которого человек и сам не подозревает? Или на войне.., человек проявляет героизм потому что, как мы считали, он обладает незаурядным мужеством и храбростью, или потому, что подобно, например вам, Дарси, или тому же Ивану Геренко, внутри у него сидит некий ангел-хранитель, который заботится о его безопасности? Знаете ли вы, что в казино всегда имеется список людей, которых ни в коем случае туда не допустят, - профессиональных игроков, обладающих даром всегда выигрывать? Большинство таких людей богаты, как Крезы - Все это хорошо, - рассудительно заметил Дарси, - но все-таки у вас нет доказательств, что мы столкнулись именно с Вамфиром - Доказательств пока нет, - согласился Гарри. - Но очевидных свидетельств сколько угодно. Они кажутся второстепенными и несущественными, но тем не менее они есть - Например? - спросила Сандра - Сандра, - слегка раздраженным тоном обратился к ней Гарри, - наиболее полную информацию о вампирах ты могла получить из материалов моего досье Насколько я понимаю, ты его читала. Это обычное правило отдела экстрасенсорики - на всякий случай составлять такого рода тексты. Я знаю, о чем говорю, как, впрочем, и Дарси. Не хочу показаться грубым, но тебе лучше молча посидеть и послушать. Для тебя это особенно важно, поскольку мы не знаем, видел ли он тебя в тот момент, когда ты наткнулась на него, проникнув в мозг Тревора. Кто бы он ни был, это очень важно выяснить.
      Она вскрикнула и села прямо, а Гарри потянулся и успокаивающе похлопал ее по руке.
      - Прости, я не хотел тебя обидеть, но, может быть, теперь тебе станет понятно, почему я так встревожен. Некоторые обстоятельства, по крайней мере, меня очень беспокоят. Я-то что! Я уже бывал в такой, или, во всяком случае, похожей, ситуации. А вот ты!.. Господи! Я даже допустить не могу, что с тобой что-либо случится!
      - Но вы упомянули об очевидных свидетельствах, - напомнил ему Дарси.
      Прежде чем Гарри успел ответить, к ним подошел официант, чтобы принять заказ. Дарси заказал себе полный обед, Сандра попросила принести салат и десерт, а Гарри ограничился порцией цыпленка и большим количеством кофе.
      - Когда я наедаюсь, меня всегда клонит ко сну, - объяснил он, - а тем более если выпью. Я хочу, чтобы вы поняли, насколько большое значение я придаю этому делу Но если вам так хочется выпить бренди, Дарси, - пожалуйста, я не возражаю.
      Взглянув на бокал, в который была налита изрядная порция бренди, Дарси отставил его в сторону.
      - Что касается очевидных свидетельств... - продолжил Гарри. - Более четырех лет мертвые не пытались связаться со мной. А если и пытались, мне об этом ничего не известно. Конечно, моя мать приходила ко мне в моих снах, в этом я не сомневаюсь, ибо это для нее вполне естественно. И вдруг неожиданно они ставят меня в очень трудное положение, подвергают опасности. Согласен, что их нападение на Уэллесли можно считать случайным, спровоцированным стечением обстоятельств, - они оказались поблизости именно в тот момент, когда он пришел, чтобы убить меня. Но ведь они появились там, чтобы передать мне сообщение. И делали они это либо ради моей матери, либо ради себя самих, демонстрируя таким образом их расположение и сочувствие ко мне, либо ради Кена и Тревора, которые пытались связаться со мной во сне.
      - Они пытались связаться с вами телепатически? - нахмурившись, спросил Дарси. - Я не знал об этом.
      - И я тоже не подозревал, пока Кен Лейрд, проснувшись и увидев нас, не заговорил. Дело в том, Дарси, что мысленные звуки для меня все равно что реальные, а там, в Шотландии, мне снилось, что кто-то безуспешно пытается ко мне пробиться, но я не знал, кто именно Услышав голос Кена, я сразу же узнал его. Что касается того, как им это удалось Видите Кен - локатор, поисковик, он нашел меня, а он, будучи телепатом, помогал посылать мне сообщение. Почему именно мне? Да потому, что меня считают специалистом в том деле, с которым им пришлось столкнуться. А они знали, с чем имеют дело, потому что оба принимали участие в операции против Бодеску.
      Дарси кивнул и облизал пересохшие губы, потом поднес ко рту бокал с бренди и сделал небольшой глоток, чтобы хоть чуть-чуть промочить горло.
      - Согласен. А каковы другие свидетельства?
      - Свидетельства - мои собственные чувства и ощущения, - ответил Гарри, - а чувств у меня, как и у вас, гораздо больше пяти.
      - Теперь уже нет, - вставила Сандра, но тут же прикусила язык, надеясь, что Гарри не поймет ее слова не правильно.
      Гарри все понял как следовало.
      - Мне нет необходимости обладать способностью беседовать с мертвыми, чтобы отличить живого человека от трупа, - сообщил он с улыбкой, хотя и слегка натянутой.
      - Что вы хотите этим сказать? - снова нахмурился Дарси. - То же самое можно сказать о любом из нас!
      - Приходилось ли вам когда-либо гулять ночью по пустынной аллее? Когда в какой-то момент вы вдруг осознаете, что рядом кто-то есть. И тут же наверняка видите свет вспыхнувшей спички в темном дальнем углу - кто-то прикуривает там сигарету. Вы играли когда-нибудь в прятки? Вы ищите своих приятелей, и тут вдруг у вас возникает странное чувство - вы буквально спиной ощущаете чей-то пристальный взгляд. Вы оглядываетесь.., и видите там одного из своих товарищей по игре. Я сейчас говорю вовсе не о шестом чувстве, которым вы, несомненно, обладаете, а о внутреннем ощущении, своего рода умении чувствовать животом.
      Дарси согласно кивнул, а Гарри между тем продолжал:
      - Так вот Подобно тому как вы ощущаете присутствие рядом живых людей, я чувствую присутствие мертвых и всегда знаю, когда оказываюсь в их компании Вот почему я с такой уверенностью утверждаю, что Кен Лейрд к их числу не относится. Даже если бы я и сейчас имел возможность беседовать с мертвыми, с ним я не смог бы поговорить. Ибо он не умер Нет-нет, он не относится также и к числу живых - он где-то посередине. Он бессмертен и находится под чьим-то влиянием, зависит от кого-то. Если мы не покончим с ним раз и навсегда, настанет день, когда он встанет снова, но уже как вампир. Именно об этом он говорил мне во сне, умолял меня найти его, уничтожить, избавиться от него навечно.
      Дарси снова понимающе кивнул.
      - А когда им с Тревором не удалось пробиться к вам, настоящие мертвецы взяли на себя обязанность передать вам их сообщение. Я правильно вас понял?
      - Именно так, - ответил Гарри. - Они стали по буквам выкладывать из камней в моем саду это послание. Сандра вздрогнула и поежилась.
      - О Гарри! А ведь я вполне могла ослушаться Уэллесли! Я могла оказаться рядом с тобой, когда он пришел, чтобы убить тебя! И когда они пришли, чтобы противостоять ему! - Она покачала головой. - Мне кажется, что я не смогла бы вынести всего этого.., я не выдержала бы встречи с этими существами!
      - Они не существа! - возразил Гарри и, перегнувшись через стол, взял ее за руку. - Когда-то они были живыми людьми. А теперь они мертвые люди. Да ведь большая часть земли, песка, неба над этой планетой в то или иное время обладала жизнью. Такова природа вещей - все проходят через стадию жизни. Но мертвые так заботятся обо мне, что готовы преступить законы природы и нарушить естественный ход вещей.
      - И это нарушение делает их.., сверхъестественными? - вмешался в разговор Дарси.
      - Полагаю, что так, - ответил Гарри, обращая к нему проникновенный взгляд. - Но разве мы когда-то не считали чем-то сверхъестественным и вампиров? - Он наконец позволил себе слабо улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. Знаете, Дарси, для шефа отдела экстрасенсорики вы чересчур скептичны. Разве не в этом всегда состояла суть? Сочетание последних технических достижений и привидений, призраков, физического и метафизического: естественного и сверхъестественного!
      - Да нет, я отнюдь не скептичен, - возразил Дарси. - Для этого я слишком многое видел в своей жизни. Просто я хочу все поставить на свои места, вот и все.
      - Ну и как, я достаточно ясно все вам объяснил?
      - Кажется, да... Итак.., куда мы отсюда направимся?
      - Никуда. Мы еще раз проверим все, что нам известно, попытаемся выяснить то, что еще не знаем, и постараемся подготовиться к тому, что нам предстоит. Но если честно, я бы на месте вас двоих просто ушел бы от всего этого подальше.
      - Что?! - Дарси решил, что ослышался.
      - Я говорю о вас и о Сандре. Вам обоим следует воспользоваться ближайшим рейсом, отправиться домой, добраться до отдела экстрасенсорики и посмотреть, какие возможности имеются в вашем распоряжении там. Нам целесообразно действовать в данном случае так же, как в деле Юлиана Бодеску, - успокоиться и затаиться до тех пор, пока мы не будем совершенно точно знать, с чем столкнулись.
      - Нет мы останемся вместе, - покачал головой Дарси. - Заставить отдел работать и руководить им я могу и отсюда. Хочу напомнить вам, Гарри, что я никогда не попадаю в опасные ситуации - это не в моих привычках. Вы не забыли о моем ангеле-хранителе? В любом случае, что вы можете сделать в одиночку? Сандра права, Гарри. Теперь вы уже бывший некроскоп Вы лишились этого дара. И там, где речь идет о такого рода талантах, вас уже нельзя принимать в расчет. Как вы справедливо заметили сами, все, что случилось в Боннириге, было лишь случайным стечением обстоятельств. Мертвые не всегда окажутся рядом, чтобы прийти вам на помощь. Так что давайте смотреть правде в глаза: из нас троих вы являетесь самым слабым звеном. Дело не в том, что вы в нас не нуждаетесь Скорее, мы не нуждаемся в вас.
      Гарри удивленно уставился на Дарси.
      - Вам необходим мои опыт, - возразил он. - Я уже установил, что Сандре может грозить опасность. Ей действительно не следует находиться где-либо поблизости от меня и...
      Он вдруг резко замолчал. Слишком поздно, ибо ошибка уже совершена. Он никогда не умел прибегать к различного рода уловкам и уверткам.
      - Поблизости от тебя? - переспросила Сандра - Что ты хочешь этим сказать, Гарри?
      Теперь настала ее очередь схватить его за руку.
      - Видишь ли, - со вздохом и глядя куда-то в сторону, начал он, - мы здесь столкнулись с Вамфиром Возможно, с представителем их старой гвардии, но в любом случае с кем-то близким по сути своей к их родоначальникам, к истинным Вамфири. А как я уже неоднократно говорил, если, конечно, ты меня слушала, вампиры обладают большими возможностями и силой. Сандра, ты сама заглянула в разум Джордана и обнаружила там это существо, которое пытало и мучило t-то, расспрашивало о многом и, в первую очередь, о нас. Теперь, вполне возможно, ему известно абсолютно все и о работе отдела экстрасенсорики, и о том, что мы сделали с наследством, оставшимся после Тибора Ференци, и о Юлиане Бодеску, и - да черт побери! - обо всем, что ему хотелось узнать. Но больше всего его интересует то, что связано со мной И если он узнал еще недостаточно, то вскоре выяснит абсолютно все И тогда он придет за мной, - Он не может поступить иначе, ибо понимает, что секрет его раскрыт, что он обнаружен. Я - Гарри Киф, некроскоп, и я опасен Я уничтожал Вамфири. Я раскрыл корни и источники их существования и разрушил их. Кроме того, где-то в глубине моего мозга скрыт секрет возможности беседовать с мертвыми и проникновения в пространство Мёбиуса. Нет ни малейшего сомнения в том, что он придет за мной. И за вами обоими, если вы окажетесь со мной рядом Так вот, Дарси.., согласен, вы обладаете своим даром, который оберегает и защищает вас. И все же.., вы всего лишь человек из крови и плоти. Вы были рождены и можете умереть. К тому же не забывайте: это существо хорошо осведомлено о вашем таланте. И если есть хоть какая-то возможность устранить вас, а еще лучше - использовать, будьте уверены - он ее найдет.
      - Но у меня, несомненно, есть большое преимущество, - продолжал спорить с ними Дарси. - Я знаю, каким образом можно уничтожить его!
      - Вот как? А каким образом вы надеетесь отыскать его? Даже если вам это и удастся, неужели вы полагаете, что он будет спокойно лежать в ожидании того момента, когда вы воткнете в него кол? Друг мой, он не станет ждать, пока вы его найдете, он сам отправится на поиски вас! Нас всех! Послушайте, я еще раз повторяю в сравнении с ним Юлиан Бодеску просто невинный младенец, едва научившийся лепетать.
      - В таком случае я вызову помощь из отдела экстрасенсорики. Завтра же к полудню здесь будут десять наших лучших сотрудников.
      - Вы хотите послать их на верную смерть? - раздражение Гарри все росло и уже превратилось в гнев. Имея дело с такими опытными специалистами, несомненно умными людьми, он все же вынужден был все им объяснять и разжевывать, как маленьким детям. Впрочем, в сравнении с истинными Вамфири они и были детьми, столь же невинными и наивными. - Ну как вы не понимаете, Дарси! - постарался он убедить собеседника снова. - Они же не знают его! Им неизвестно, где он и что собой представляет!
      - В таком случае это напоминает игру в прятки, - вступила в разговор Сандра, демонстрируя всю свою наивность и отсутствие опыта. - Мы спрячемся и позволим ему действовать, раскрыть себя. Или вычислить его методом исключения. Или...
      - Мы можем подключить к делу поисковиков, - прервал ее Дарси, - как мы поступили в операции с Бодеску, и... - Он вдруг замолк и волосы у него на голове встали дыбом. - Господи Иисусе! - воскликнул он, нервно передернувшись. До него стала доходить вся сложность возникшей перед ними проблемы, и его охватил поистине непередаваемый ужас. Наши локаторы! - он произнес эти слова таким тоном, что и Сандра начала кое-что понимать.
      - О Господи! - воскликнула она. Гарри кивнул и наконец позволил себе немного расслабиться, откинувшись на спинку стула.
      - Похоже, вы начали хоть чуть-чуть соображать, - почти без иронии произнес он. - Поисковики! Блестящая идея, Дарси! Вот только наш противник уже использовал ее и вскоре у него будет свой локатор. Да-да! А Кен Лейрд в этом деле не имеет себе равных.
      ***
      Им наконец принесли заказанную еду. Дарси и Сандра в мрачной задумчивости лишь ковыряли вилками в тарелках, в то время как Гарри быстро покончил со своей порцией, закурил сигарету, что случалось с ним крайне редко, и придвинул к себе чашку с кофе.
      - Если все обстоит именно так, - заговорил снова молчавший некоторое время Дарси, - мы обязаны сами сжечь Кена.
      - Теперь вы понимаете, почему я так спешу? - кивнув, произнес Гарри.
      - Я идиотка! - воскликнула вдруг Сандра. - Я чувствую себя полнейшей дурой! Господи, какую чушь я только что несла!
      - Нет, ты вовсе не дура, - покачал головой Гарри. - Ты не должна ни в чем винить себя. Ты очень храбрая, добрая, стойкая девочка. Но ты не можешь мыслить, как Вамфир, также как не способна размышлять по-тараканьи. Вот в этом-то и состоит самое главное: следует быть такими же хитрыми и изворотливыми, как они. Только не думай, что это так просто. Поверь мне, все совсем не так. Пытаясь действовать их методами, ты рискуешь заболеть, теряешь свои силы и здоровье.
      - Как бы это ни было, - сказал Дарси, - я согласен с вами - Сандра должна выйти из этой, игры.
      - Да, - ответил Гарри, - ей вообще не следовало в это вмешиваться.., но мы не могли знать об этом, пока не приехали сюда. Послушай, любовь моя, повернулся он к Сандре, - ты теперь должна понимать, в какой переплет мы попали и какие трудности могут ждать нас впереди. Не сомневаюсь, что у Дарси все : будет в порядке, он всегда выходит сухим из воды. Но что касается меня.., я даже не смогу трезво и хладнокровно рассуждать, если ты будешь рядом. Я всегда буду беспокоиться о тебе, о том, чтобы ты во что-нибудь не влетела.
      "За последние.., два, наверное, дня он впервые назвал меня любимой", подумала про себя Сандра. Ей казалось, что прошла уже целая вечность. Но ее ожидание было вознаграждено.
      - А что я должна делать? - спросила она. - Сидеть дома и ждать у моря погоды?
      - Нет, - покачал головой Дарси. - Вы будете координировать работу отдела экстрасенсорики в мое отсутствие. Сейчас, когда Уэллесли сошел со сцены, а я нахожусь здесь, дела могут пойти неважно и следует все привести в порядок. С учетом того, что вы обладаете информацией из первых рук о той ситуации, в которой мы находимся, вы будете просто бесценны в качестве нашего помощника и связного, точнее - связной. Кроме того, вы ежедневно будете получать информацию обо всем, что происходит. Так что дел и забот у вас будет предостаточно, так много, что не останется времени для беспокойства о Гарри, А ведь он совершенно прав, - подтвердил Гарри. Сандра посмотрела сначала на одного, потом на другого и отвела взгляд.
      - Что ж, в пользу этого решения у меня тоже есть аргумент: мне не придется беспокоиться о.., о том, чтобы сжечь бедного Кена.
      Дарси взглянул на Гарри.
      - Как у нас с этим обстоят дела? Сколько у нас в запасе времени, прежде чем?..
      - Нам неизбежно придется самим иметь с этим дело, если местные власти ничего не предпримут, - ответил Гарри. - Причем я думаю, что здесь из-за жаркого климата или по какой-то другой причине - они весьма нерасторопны.
      - Но разве не существует каких-то официальных сроков? - нахмурился Дарси. - Господи, о чем я говорю! Я хотел сказать.., прежде чем могут.., возникнуть проблемы?
      - Вас интересует, когда он вновь встанет и пойдет? Это вы имели в виду? Гарри покачал головой. - Нет, никаких конкретных сроков не существует. Сколько времени потребовалось на это Джорджу Дейку, дяде Юлиана Бодеску?
      - Трое суток, - не задумываясь ответил Дарси. - Его к тому времени уже успели похоронить и поэтому ему пришлось выбираться из-под земли.
      - Господи, да перестаньте же! - воскликнула Сандра, в глазах которой светился ужас.
      Гарри посмотрел в ее сторону, и ему стало жалко девушку. Но тем не менее он продолжал:
      - Лейка можно рассматривать как своего рода учебный экспонат, - сказал он. - Я не думаю, что существуют строгие правила. Такие, которым я мог бы следовать. - Он выпрямился на стуле и огляделся. - Знаете, о чем я сейчас подумал? Для туристов мы выглядим слишком уж непрезентабельно. К тому же здесь стало чересчур много посетителей. Поэтому я предлагаю вернуться на виллу. Давайте реально посмотрим на вещи. Вполне возможно, что я переоцениваю угрозу и на вилле нам грозит не больше опасности, чем здесь. Как бы то ни было, нам необходимо разработать план действий и обеспечить защиту виллы.
      На обратном пути все молчали. Сезон еще только начинался, и они были далеко от центра Родоса, а потому вокруг было достаточно безлюдно. Движение на дорогах было оживленным - туристов манил яркий свет городских огней, но тротуары были почти пустыми. Справа за набережной тихо блестела спокойная вода моря, в небе бриллиантовой крошкой светился Млечный путь. В другой ситуации картину можно было бы назвать романтической. В других обстоятельствах. Но сейчас, когда они шли по мощеной дорожке к главному входу на виллу, настроение им не могли поднять даже звучавшие вокруг печальные и нежные серебряные звуки, издаваемые мелкими греческими совами.
      Едва лишь они вошли в дом, Дарси поднялся наверх, чтобы проверить, закрыты ли окна, а Гарри сделал то же самое внизу и заодно убедился, что задняя дверь тоже заперта. Все двери оказались прочными, с надежными запорами и крепкими засовами. Окна снаружи закрывались ставнями, а изнутри - на замки.
      - Лучшего и пожелать нельзя, - констатировал Дарси, когда все снова собрались вместе и уселись вокруг стола в гостиной.
      - Могло бы быть и лучше, - возразил ему Гарри. - Напомните мне, пожалуйста, завтра утром купить чеснок.
      - Ну конечно! - кивнул Дарси. - Представьте себе, я совершенно об этом забыл. Чеснок так часто упоминается в художественной литературе, что я совсем упустил из вида его истинную ценность.
      - Да, чеснок, - повторил Гарри. - На Светлой стороне Странники называют его kneblasch. В немецком языке это Knoblauch, а у цыган - gnarblez. - Он вяло усмехнулся и добавил без тени улыбки:
      - Еще одна абсолютно бесполезная информация.
      - Бесполезная?! - воскликнула Сандра. - Мне кажется, что тебе не мешало бы обеспечить нас всей имеющейся в твоем распоряжении бесполезной информацией!
      - Ты можешь получить массу сведений из художественной литературы, о которой говорил Дарси, - пожал плечами Гарри. - Если, конечно, это тебя устроит... - Он еще раз пожал плечами и продолжил:
      - Только ты всегда должна помнить, что ни в чем и никогда нельзя быть уверенным, если речь идет о Вамфири. Никто, включая и меня, не знает всего о них. Я и десятой доли не знаю! Уверен я лишь в одном: чем ближе Вамфири, тем эффективнее становятся разного рода яды и отравы. Чеснок лишает сил. Его резкий запах раздражает их, подобно тому как нас раздражает отвратительный запах навоза. Он вызывает у них тошноту. На Темной стороне Лардис Лидешци наносит на свое оружие чесночное масло. Вамфир, пораженный таким оружием, будь то стрела, нож или меч, испытывает невыносимые муки. Очень часто они отсекают пораженную отравой часть тела.
      Дарси и Сандра в недоумении переглянулись, но не сказали ни слова.
      - Есть еще серебро, - продолжал Гарри, - оно для них - яд, как для нас ртуть или свинец Это наводит меня на мысль, что нам следует отправиться поискать пару чудесных ножей для разрезания бумаги, которые греки великолепно делают из серебра. Дарси, вы видели мои стрелы для арбалета? Они сделаны из прочного дерева, пропитанного чесночным маслом, а наконечники - из серебра. И, пожалуйста, не сомневайтесь, я это говорю совершенно серьезно На Темной стороне Странники относятся к таким вещам с большим уважением, благодаря им они живы.
      "Темная сторона, - подумал Дарси, внимательно глядя на Гарри. - Чуждый нам параллельный мир Вамфири. Гарри бывал там и вернулся обратно. Теперь он сидит здесь, человек из плоти и крови, нервничает, пытаясь все объяснить нам. При этом он умудряется не сердиться на нас".
      - Вамфири... - Произнеся это слово, Сандра почувствовала, что оно и завораживает, и пугает ее. - Расскажи нам о них, Гарри. Да, я знаю, что все сведения о них имеются в материалах архива отдела экстрасенсорики в Лондоне. Но совсем другое дело - услышать об этом от тебя. Тебе известно о них так много!
      - Я расскажу вам лишь о том, что знаю наверняка, - сказал Гарри. - Их хитрость и изворотливость выходит далеко за рамки человеческого понимания. Все они в любой ситуации предпочитают ложь правде, за исключением тех случаев, когда правда выгодна им. Они великолепно могут вас запутать, опровергнуть любые ваши аргументы. Они обожают замысловатые загадки и головоломки; они мастера парадоксов и никогда не бывают искренними. Они очень завистливы, жадны, обладают непомерной гордостью. Они самые живучие существа в мире, они цепляются за жизнь, как ни одно другое творение Создателя, хотя, по правде говоря, сами они не относятся к Его творениям.
      Происходят родом они из Вампирских топей, лежащих к западу и востоку от центральной горной гряды, разделяющей Светлую и Темную стороны. Легенда гласит, что иногда они появляются оттуда в виде чудовищных слизней или пиявок и нападают на людей. Насколько развит у этих слизней интеллект, не знает никто. Но их живучесть, упорство и настойчивость не знают границ. Они живут за счет того, чьей кровью питаются. При этом создается своего рода симбиоз. Бесполый по своей природе вампир присваивает пол своего хозяина, постепенно развиваясь в его теле, и возбуждает в человеке жажду крови, которая постепенно становится источником существования обоих.
      Я уже говорил, что человек начинает изменяться. Это действительно так, ибо плоть вампира отличается от человеческой. Она обладает способностью к регенерации. Если вампир лишается пальца руки или ноги, с течением времени он обретает их вновь. В этом нет ничего необычного. Морские звезды делают это еще лучше. То же самое происходит и с потерявшей хвост ящерицей. Но вампиры не ящерицы. Леек Проглот, лорд Вамфири, потерял в бою глаз, и после этого новый глаз появился у него на плече.
      По мере того как вампир растет и развивается внутри человека, этот человек становится чрезвычайно сильным и выносливым. Чувства и эмоции его тоже претерпевают изменения За исключением любви - чувства, совершенно не свойственного вампирам, остальные его эмоции и ощущения обостряются, превращаясь в одержимость. Ненависть, жажда убивать, мучить, уничтожать любого своего противника овладевают вампиром... В своем стремлении к уединению вампиры не знают себе подобных. Они понимают, что если их обнаружат, узнают их тайну - их уничтожат. Так происходит в этом мире, в своем они остаются властелинами. Так было, пока мы с Обитателем не разрушили их власть. Но и в прежние времена существовали племена Странников, которые уничтожали вампиров. Мой сын и я.., мы.., истребили многих.
      Итак.., когда они впервые появились в этом мире? Вампиры всегда жили в легендах и преданиях человечества. Наиболее частые упоминания о них встречались в древней Дакии, в Румынии и Молдавии, в Валахии. Там расположены Врата - коридор, ведущий в другое измерение. К счастью, он совершенно недоступен. Точнее говоря, почти недоступен. Я пользовался им, чтобы проникнуть на Темную сторону, но это было до того, как Гарри-младший лишил меня моего дара.
      Гарри откинулся на стуле и тяжело вздохнул. Его охватили воспоминания. Он выглядел сейчас очень усталым.
      Несмотря на пережитое потрясение, вызванное рассказом Гарри, Сандра не скрывала своего интереса.
      - Расскажи об их жизни, об их долголетии. Когда я изучала материалы, хранящиеся в отделе экстрасенсорики, мне все это показалось совершенно фантастическим. Ты говоришь, что они вышли из болот, но что было раньше? Как они туда попали?
      - Они появляются в болоте в виде огромных слизней или пиявок. Во всяком случае, так я себе это представляю. Потом они превращаются в людей или животных, чаще всего в волков. Мы знаем, что оборотни на самом деле являются вампирами. Они питаются сырой плотью, а их укусы порождают новых оборотней Укус - это способ передачи генетического кода вампира.
      Взгляд Гарри затуманился.
      - Боже мой! - прошептал он, качая головой. - Каждый раз, когда я об этом думаю, я вспоминаю, о сыне. Как бы я хотел знать, где он сейчас! Все еще на Темной стороне? Кто он сейчас? Повелитель вампиров?
      Его глаза еще долго оставались отрешенными.
      - Так вот... Их жизненные циклы... - Он закашлялся и продолжал:
      - Что ж, хорошо. Мы определили цикл, который вампир проходит от болотной пиявки до паразита в теле человека. Это сосуществование называется симбиоз, и он предполагает взаимообмен двух организмов. Паразит обретает пристанище и использует разум человека, который получает от вампира способность к регенерации, умение выживать и его долголетие Со временем вампир прочно внедряется внутрь человека, становится его неотъемлемой частью. Постепенно происходит соединение двух организмов - человека и чудовища. Поначалу вампир еще сохраняет свою изначальную сущность. Если он почувствует опасность, грозящую его "хозяину", то попытается покинуть его Именно это сделал вампир Драгошани, когда я убил его. Правда, у него ничего не вышло, потому что я уничтожил это мерзкое существо Тихий голос Гарри задрожал, и лицо его вновь помрачнело.
      - Возможен и другой вариант Вампира можно извлечь из человека, если вы знаете, как это сделать Но это всегда сопровождается , это имеет весьма печальные последствия для хозяина Сандра и Дарси поняли, что речь идет о леди Карен Увидев выражение их лиц, Гарри быстро продолжил:
      - Да так на чем я остановился? Ах да, жизненные циклы... Вполне допускаю, что все, о чем я говорю, может показаться вам очень странным. Это не так Возьмите, к примеру, амфибий - лягушек и тритонов или бабочек Но с вампирами дело обстоит еще загадочнее, ибо они обладают порочным интеллектом, и, в конце концов, их воля неизбежно одержит верх над волей человека Как видите это не взаимовыгодный симбиоз, а полное подчинение, подавление. И к тому же существует еще яйцо. Фаэтор Ференци передал свое яйцо Тибору из Валахии через поцелуй. С этого момента отважный Тибор был обречен.
      Пронзенный колом, закованный в цепи, Тибор провел в подземелье пятьсот лет. Его яйцо проникло в спинной мозг Драгошани, не оставив даже следа на коже. Таким образом Драгошани тоже был обречен Фаэтор был истинным Вамфиром. Он передал свое яйцо Тибору, и тогда истинным Вамфиром стал он. Драгошани тоже непременно превратился бы в Вамфира, если бы я не убил его.
      Таким образом, яйцо заключает в себе основные родовые черты вампиров. Только яйцо. Оно может быть передано через поцелуй или любой другой телесный контакт. 06 этом рассказал Драгошани сам Тибор Ференци. Хотя, конечно, Тибор, как и все Вамфири, был лжецом. Стоило старому дьяволу всего лишь коснуться еще не развившегося зародыша, будущего Юлиана Бодеску, - и ребенок оказался зараженным еще до своего рождения. Он обладал всеми отвратительными качествами Вамфири! Включая свойственную только им способность к перевоплощению. Юлиан был истинным Вамфиром!
      Сандра и Дарси слушали его в оцепенении. Но, когда Гарри закончил, Дарси встрепенулся.
      - Количество их разновидностей способно кого угодно поставить в тупик, сказал он. - Судя по всему, он заразил свою мать, внедрив в нее какую-то частицу самого себя. Он вырастил чудовище в подземельях Харкли-Хауса, нечто невероятное, и оно уничтожило одного из наших экстрасенсов. Бодеску вырастил его из собственного зуба мудрости. Это существо состояло из протоплоти и было абсолютно лишено разума. Бодеску использовал его, чтобы заразить своих тетю, дядю и кузину. Создается впечатление, что он проделал это совершенно разными способами. Он превратил в вампира даже собственную собаку!
      - Да, это так, но это еще не все, - кивнул головой Гарри. - Знаешь ли ты, Дарси, что на Темной стороне Вамфири обладают такими способностями, о которых вампиры, живущие на земле, слава Богу, забыли. Они могут взять плоть, например Странников, и придать ей любую форму. Я уже упоминал об организмах, производящих метан. Но они создают и воинов, увидев которых, трудно вообразить, что такое может существовать.
      - Одного я видел, - напомнил ему Дарси.
      - На пленке, - ответил Гарри, - но вы не видели, как они сваливаются вам на голову, закованные в доспехи и вооруженные до зубов. Вам не приходилось видеть и ту чудовищную субстанцию, которую они выращивают для получения живой материи. Ее пожирают обитатели их владений. Бог мой, вы даже представить себе не можете, как выглядят сифонаторы.
      - Хватит! Довольно! - воскликнула Сандра, закрыв глаза. Она читала о сифонаторах в отчетах, хранящихся в досье Кифа. Ей было известно об этих огромных безвольных вялых существах, заключенных в высоких башнях замков вампиров. Их вены служили для накачивания наверх на высоту нескольких сотен ярдов воды из колодцев. Она знала, что когда-то эти чудовищные создания были живыми существами, которых вампиры подвергли ужасным метаморфозам. - Нет! Нет! - снова воскликнула она.
      - Сандра права, - сказал Дарси. - Мы выбрали для воспоминаний не самое удачное время. Бог - свидетель! Я теперь наверняка не смогу заснуть.
      - Я и сам редко сплю.., спокойно, - сказал Гарри, кивая головой.
      Как будто сговорившись заранее, хотя прежде об этом не было сказано ни слова, они перетащили из спален три кровати и расставили их вокруг стола в гостиной, намереваясь заснуть в одной комнате. Может быть, это было не совсем удобно, зато безопасно.
      Гарри вынул из чехла арбалет, собрал его и зарядил, вставив стрелу, потом положил оружие на пол между своей кроватью и кроватью Дарси. Пока остальные принимали душ и готовились ко сну, Гарри поудобнее устроился в кресле, вытянул ноги и укрылся одеялом. Если станет совсем невмоготу, он ляжет в кровать.
      В комнате было темно и тихо, лишь тусклый серый свет проникал сквозь жалюзи.
      - Какие у нас планы на завтра, Гарри? - зевая спросил Дарси.
      - Позаботиться о Кене Лейрде, - не задумываясь ответил Гарри, - посадить Сандру в самолет и отправить домой, подумать, что можно сделать для Тревора Джордана. Следует постараться как можно быстрее увезти его отсюда. Если он уедет, вампир не сможет влиять на него. В этом вопросе, я полагаю, многое зависит от местных властей. Посмотрим, что они скажут. Однако давайте поговорим обо всем этом утром. Я буду просто счастлив, если нам удастся пережить эту ночь.
      - Уверен, что ночью все будет в порядке, - сказал Дарси.
      - Значит.., вы чувствуете себя.., спокойно?
      - Спокойно? Едва ли. Точнее говоря, сейчас меня ничего не беспокоит.
      - Прекрасно, - отозвался Гарри и добавил:
      - Вы действительно полезный человек, Дарси Кларк!
      Сандра все это время молчала. Она уже крепко спала...
      ***
      Гарри действительно спал. Правда, это были лишь короткие - не более десяти-пятнадцати минут - периоды беспокойного сна. Но ближе к рассвету усталость все же взяла свое, и сон стал более глубоким. Мертвые приходят только во сне, когда Гарри почувствовал сквозь сон чье-то приближение.
      Первым до него издалека донесся тихий, больше похожий на шепот, голос матери:
      - Га-а-а-а-рри! Ты спишь, сынок? Почему ты мне не отвечаешь, Гарри?
      - Я.., я не могу, мама! - отозвался Гарри, ожидая, что голову его пронзит жгучая боль. - Ты это знаешь. Если я попытаюсь заговорить с тобой, он причинит мне мучительную боль. Вернее, не он, а то, что он сделал со мной, на что меня обрек.
      - Но ты же разговариваешь со мной, сынок! Все дело лишь в том, что ты постоянно об этом забываешь. Мы не сможем разговаривать, когда ты проснешься. Но когда ты спишь - нам никто помешать не может. Тебе не следует бояться меня, Гарри. Ты же знаешь, что я никогда не причиню тебе зла.
      - Да, я теперь вспоминаю, - все еще неуверенно отозвался Гарри. - Но какая от этого польза? Когда я проснусь, я не буду помнить ничего из того, что ты мне сказала. Я всегда все забываю. Мне запрещено помнить.
      - Ну и что? Ведь раньше я находила возможность преодолеть этот запрет, Гарри, и попытаюсь сделать это вновь. Пока не знаю, как именно, поскольку чувствую, что ты сейчас очень далеко от меня, но все же постараюсь. Если даже у меня ничего не получится, это могут сделать другие, прежние твои друзья.
      - Мама, - в голосе Гарри явственно слышался страх, - ты должна заставить их отказаться от этого. Ты даже представить себе не можешь, на какие муки они могут меня обречь, в какую беду втянуть! А у меня сейчас и без того предостаточно проблем и неприятностей.
      - Я знаю о них, сынок, я знаю, - ответила она. - Но проблемы решаются по-разному. Мы не хотим, чтобы ты ошибся в своих действиях, вот и все. Ты понимаешь?
      Гарри ничего не понимал, он видел сон, его любили, оберегали, но он не хотел этого.
      - Мама, - неожиданно рассердившись на нее, вновь заговорил Гарри. - Я очень хочу, чтобы ты постаралась меня понять. Пойми, наконец, что ты подвергаешь меня серьезной опасности! Ты и другие из мира мертвых. Мне кажется, что вы хотите убить меня!
      - О Гарри! - сдавленно вскрикнула она. - Гарри! - По ее восклицанию Гарри догадался, что ей за него стыдно. - Да как тебе такое могло прийти в голову? Убить тебя? Клянусь Небесами - это не так! Мы, наоборот, стараемся сохранить твою жизнь!
      - Мама, я...
      - Га-а-а-а-рри! - голос ее постепенно удалялся и замирал, она возвращалась в свое вечное пристанище. Но уже в следующий момент сигнал усилился, мертвая речь зазвучала громче:
      - Видишь ли, сынок, теперь уже мы не так беспокоимся о тебе, как прежде. Мысль о том, что однажды ты можешь умереть, уже не причиняет нам невыносимую боль. Мы знаем, что это когда-нибудь случится, ибо все мы смертны. Благодаря тебе мы поняли, что смерть не так ужасна и страшна. Но между жизнью и смертью существует тонкая грань, Гарри, и нас предупредили, что ты близко подошел к ней.
      - Не смерть! - воскликнул Гарри и неожиданно почувствовал, что сон его стал явственным, почти реальным. - Вас предупредили? Кто?
      - Мертвые могут многое, сынок, - ответила мать. - Среди них есть такие, кому можно полностью доверять, с кем можно откровенно беседовать.., но есть и такие, кому ни в коем случае верить нельзя, с кем не следует разговаривать вовсе. Иногда ты поступал очень неосторожно, Гарри, но на этот раз.., один.., порочный и злой.., потерявший всякое.., темный как.., навсегда...
      Ее речь прерывалась, стихала, исчезала и растворялась в ночи. Но то, что она говорила, было очень важно.
      - Мама! - закричал он вслед уходящему голосу. - Мама!
      Туман во сне все сгущался...
      - Га-а-а-а-рри! - затихающее эхо было ему ответом. Потом все стихло, исчезло... И вдруг что-то коснулось лица Гарри. Он вздрогнул и выпрямился в кресле.
      - В чем де... - сдавленно прошептал он, полуочнувшись от сна. Ему показалось, что в воздухе что-то затрепетало, что тишину нарушило трепыхание крыльев - Ш-ш-ш-ш, - откуда-то из темноты донесся до него шепот лежавшей в кровати Сандры - Тебе снился сон Тебе снова снилась твоя мать Гарри вдруг вспомнил, где он находится, и с минуту вслушивался в тишину погруженной во тьму комнаты - Ты не спишь? - некоторое время спустя спросил он - Нет, ответила Сандра. - Ты ведь не хочешь, чтобы я засыпала?
      Он покачал головой, не сразу сообразив, что она не может его видеть, потом прошептал:
      - Нет-нет, все в порядке. Спи Сам он тоже вновь провалился в сон, но прежде ощутил слабое движение воздуха.
      На этот раз голос донесся до него из самой гущи окутавшего его во сне тумана, такого плотного и вязкого, какой ему никогда не приходилось видеть наяву Голос доносился издалека, но был четким и ясным, сигнал был достаточно сильным, однако звучал как-то мрачно, словно из могилы. Звуки исходили из тумана и, казалось, окружали Гарри со всех сторон, давили на его мозг.
      - А-а-а-а-ххх! Любимчик мертвецов, - произнес голос, который Гарри сразу же узнал. - Я все же отыскал тебя, несмотря на все никчемные усилия тех, кто хотел защитить тебя от такого старого, мертвого и совершенно безобидного существа.
      - Фаэтор! - воскликнул в ответ Гарри. - Фаэтор Ференци!
      - Га-а-а-а-рри Ки-и-и-и-иф! - насмешливо пропел, почти промурлыкал его собеседник булькающим голосом. - Произнеся мое имя, ты оказал мне большую честь. Мне показалось, я услышал робость и благоговение в твоем возгласе? Ты трепещешь перед силой и властью, которыми я обладал когда-то? Или это что-то другое? Может, ты боишься меня? Как же ты можешь бояться? Ты, всегда такой бесстрашный! Скажи, сын мой, почему ты так изменился?
      - Я не твои сын, Фаэтор! - откликнулся Гарри, в котором начал просыпаться прежний дух. - Мое имя ничем не запятнано! И не пытайся его очернить!
      - А-а-а-а-хх! - засмеялось мерзкое чудовище булькающим голосом. - Так-то лучше! Как приятно возобновить прежнее знакомство.
      - Что тебе нужно, Фаэтор? - осторожно спросил Гарри. - Ты услышал, как мертвые говорят про мои затруднения, и пришел посмеяться надо мной?
      - Ты в затруднении? - Фаэтор разыграл удивление, однако не сумел скрыть сарказма. - Разве это возможно? У тебя ведь столько друзей? Притом что все мертвые готовы откликнуться на твой зов и прийти тебе на помощь?
      Даже во сне Гарри хорошо осознавал коварство вампира, ибо ему были хорошо известны их кажущиеся безобидными уловки и приемы.
      - Фаэтор, - сказал он, - я уверен, что ты все знаешь. Но, если хочешь, я расскажу тебе, в чем дело Я больше - не некроскоп и могу быть им только во сне. А потому можешь сколько угодно радоваться, что я попал в это положение, потому что, когда я проснусь, тебе уже не представится возможность получить подобное удовольствие.
      - Я очень сожалею! - ответил Фаэтор. - Я надеялся, что мы с тобой друзья.
      - Друзья? - Гарри хотел засмеяться, но удержался Лучше не ссориться с такими непредсказуемыми существами, даже зная, что Фаэтор мертв, что он исчез напеки - Что ты хочешь этим сказать? Как ты верно заметил, мои друзья мертвые, ты же им отвратителен - И поэтому ты отрекся от меня, - сказал Фаэтор, - и петух еще не прокукарекал три раза.
      - Как ты смеешь так богохульствовать? - воскликнул Гарри В о гнет он почувствовал, что Фаэтор гнусно ухмыльнулся Конечно смею, Гарри. Ведь я великий богохульник По крайней мере в глазах некоторых.
      - Так думают все, - ответил Гарри. - Это здравый смысл, Фаэтор. А теперь оставь меня, если ты кончил издеваться. У меня могут быть более приятные сны.
      - У тебя короткая память! - взревел Фаэтор. - Когда ты нуждался во мне, сам ко мне приходил Разве я тогда не помог тебе? Кто, скажи, уничтожил твоих врагов в Хорватских горах?
      - Ты пришел ко мне на помощь только потому, что тогда это было в твоих интересах. И ничего больше Ты помог мне, чтобы нанести удар Тибору и дважды отомстить за себя, хотя бы и из могилы. Ты столкнул со скалы Ивана Геренко, чтобы спасти свой замок, который он хотел разрушить. Ради меня ты не сделал бы ничего Ты использовал меня в гораздо большей степени, чем я тебя.
      - Ах так? - воскликнул Фаэтор - А ты не такой дурак, как я думал! Стоит ли удивляться, что ты победил, Гарри Киф! Но даже если ты сейчас сказал правду, ты все же должен признать, что выгода была обоюдной.
      Только теперь Гарри понял, что вампир пришел к нему не за тем, чтобы поиздеваться. Была и другая причина его появления. 06 этом свидетельствовали слова Фаэтора об обоюдной выгоде. А что если этот разговор тоже должен послужить взаимной выгоде? Что хочет это чудовище, а еще важнее - что оно собирается предложить взамен? Был только один способ это узнать.
      - Хватит, Фаэтор, - сказал Гарри. - Что тебе от меня нужно? Говори!
      - Как тебе не стыдно, Гарри! - фыркнул вампир. - Ты же знаешь, как я люблю приятную беседу с друзьями, с которыми можно поспорить: следование безоговорочной логике, неопровержимые доводы, ловкое манипулирование словами, искусный торг, прежде чем будет заключена сделка. Неужели ты откажешь мне в этом маленьком удовольствии?
      - Оставь это, Фаэтор, - ответил Гарри - Скажи мне, чего ты хочешь и зачем тебе это нужно. И только после этого, в том случае, если я смогу это выполнить и остаться самим собой, мы поговорим о сделке - Ну знаешь!. - воскликнул вампир, однако тут же продолжил - Хорошо, я согласен От мертвых я узнал, что у тебя наступили тяжелые времена. Должен признаться, мне известно о том, что тебя лишили твоих способностей и возможностей. Правда и то, что в мире мертвых я являюсь парией. Но иногда мне доставляет большое удовольствие подслушивать их разговоры. О тебе очень много говорилось, Гарри Киф, и мне удалось это услышать. Ты не только отлучен от разговоров с мертвыми - ты больше не обладаешь способностью мгновенной транспортации. Это правда?
      - Ла.
      - Значит так.. - (Гарри почувствовал, что Фаэтор кивнул.) - Должен сказать, что я ничего не знаю об этой. , телепортации , так? И в этом не могу тебе ничем помочь. Ведь это, кажется, связано с цифрами - одновременным решением множества сложнейших уравнений. Тут я полнейший профан. Тысячу лет я находился вне жизни, а в годы моей молодости математикой не слишком увлекались. Но в вопросе о разговорах с мертвыми мы могли бы прийти с тобой к соглашению.
      Гарри изо всех сил старался не показать заинтересованности.
      - К соглашению? Ты полагаешь, что можешь вернуть мне эту способность? Ты не понимаешь, о чем говоришь. Моим случаем занимались ученые-эксперты. В часы бодрствования беседовать с мертвыми для меня все равно что лить кислоту в уши. Что бы я ни делал - результат один Я знаю это, потому что однажды уже попытался И мертвые тоже однажды пытались - Все так - опять заговорил Фаэтор Но я слышал также, как мертвые шептались и о том, что такой вред был причинен тебе твоим же собственным сыном, причем в другом, отличном от этого, мире Удивительно! Значит, тебе удалось найти туда дорогу? И теперь ты за это расплачиваешься.
      - Фаэтор, давай перейдем к делу - Все очень просто. Только истинный Вамфири мог таким образом повлиять на твой разум, причем только тот, кто обладает величайшей властью. Ты, Гарри Киф, испытал на себе воздействие великого искусства гипноза, причем воздействовал на тебя чрезвычайно искусный мастер. А я с гордостью могу заявить, что и сам являюсь таким мастером.
      - Ты хочешь сказать, что можешь излечить меня!
      Фаэтор неопределенно хмыкнул, ибо понял, что Гарри готов заглотить наживку. Гарри и сам это хорошо понимал.
      - Как тебе теперь хорошо известно - то, что написано, может быть стерто. Точно так же, как и то, что испорчено, может быть исправлено. Тебе следует отдаться в мои руки. Доверься мне, и я все сделаю.
      Гарри отпрянул.
      - Отдать себя в твои руки? Довериться тебе, как когда-то Драгошани доверился Тибору? Ты думаешь - я сошел с ума?
      - Я думаю, что ты в отчаянии и другого выхода у тебя нет.
      - Фаэтор, я...
      - А теперь послушай меня, - произнес давно уже ушедший в небытие вампир, перебивая Гарри. - Я - говорил о взаимной выгоде и о мертвецах, шепчущихся в своих могилах. Но некоторые из них не только шепчутся. В горах, в Металии и в Зарундули, есть и такие, кто плачет и вопит от ужаса из-за того, кто воскрес и поднялся из праха. Даже те, кто умер много веков назад, чьи кости давно рассыпались в пыль, не чувствуют себя в безопасности. Да-а-а.., так вот, мне известно его имя, и я считаю себя в ответе за это.
      Гарри все глубже заглатывал крючок, но, как и рыба, бьющаяся на леске, он хотел заставить вампира еще потрудиться.
      - Фаэтор, - заговорил он, - ты говоришь, что один из Вамфири вновь оказался среди нас Но об этом я уже и так знал. В чем же тогда моя выгода? Неужели ты мог предположить, что я предоставлю в твое распоряжение свой разум в обмен на такую малость? Ты и впрямь считаешь меня сумасшедшим!
      - Нет, просто я думаю, что ты одержим. Одержим идеей уничтожения того, что ты называешь мерзостью и грязью. Ты должен уничтожить это, прежде чем оно уничтожит тебя. Ты обязан сделать это ради безопасности и чистоты своего мира, а я.., я должен сделать это для собственного удовлетворения, исключительно для себя. Ибо я ненавидел его не меньше, чем Тибора.
      - Кто он? - быстро задал вопрос Гарри, надеясь застать собеседника врасплох и прочесть ответ в его озадаченном мозгу.
      Но Фаэтор только досадливо фыркнул, и Гарри почувствовал, как он разочарованно и печально покачал головой.
      - Нет нужды поступать так, сын мой, - тихо и спокойно ответил он, - ибо я с удовольствием назову тебе его имя. Почему бы и нет? Ведь ты все равно не будешь помнить его, когда проснешься. Имя его - ненавистное и презренное имя Янош! - В голосе Фаэтора слышалась такая злоба, что Гарри поверил вампиру, понял, что тот говорит правду.
      - Твой сын, - со вздохом произнес он. - Второй твой после Тибора сын. Янош Ференци. Что ж, теперь я по крайней мере знаю, с кем я столкнулся.
      - Да, это Янош, - подтвердил Фаэтор. - И без моей помощи тебе с ним не справиться - он уничтожит тебя, в этом нет нужды сомневаться.
      - Тогда расскажи мне о нем, - попросил Гарри. - Расскажи все, что знаешь, а остальное я сделаю сам. Хочу отдать тебе должное - ты хорошо торговался.
      - У тебя действительно короткая память, - усмехнулся Фаэтор снова. - Ведь это будет продолжаться лишь пока длится твой сон Гарри вспомнил об этом, и его отчаяние и разочарование сменились гневом - Тогда зачем все это? Какова твоя цель? Значит, ты пришел лишь затем, чтобы посмеяться надо мной?
      - Ничего подобного! Я пришел, чтобы заключить сделку. И она заключена. Ты придешь ко мне, придешь туда, где я лежу, и мы закончим. Но на этот раз ты будешь обо всем помнить, ты ничего не забудешь!
      - Но я даже сейчас ничего не смогу вспомнить! - крикнул Гарри.
      - Ты сможешь, смо-о-о-о-жешь! - постепенно стихающий голос Фаэтора доносился из самой глубины клубящегося тумана. - Кое-что, во всяком случае, ты вспомнишь. 06 этом позабочусь я, Гарри. Я уже позаботился, Га-а-а-а-рри Ки-и-и-иф!
      - Гарри? - звал его кто-то, склонившись над ним.
      - Гарри! - Сандра нетерпеливо трясла его за руку, а Дарси Кларк бросился к двери, в которую кто-то стучал. За дверью стоял Манолис Папастамос, и Дарси впустил его в дом. Сквозь жалюзи пробивался тусклый рассвет.
      Гарри проснулся и так резко дернулся, что едва не опрокинул кресло, но Сандра оказалась рядом и не дала ему упасть. Гарри обнял ее, прижал к себе, и в этот момент в комнату вошли Дарси и Манолис.
      - Какой кошмар! Какой кошмар! - не переставая повторял Манолис, в то время как Дарси открыл окно и ставни, впуская в комнату бледный свет рождающегося дня. Едва комната осветилась и ожила, Манолис, разинув рот, дрожащей рукой указал на старинный греческий гобелен, закрывавший большую часть одной из стен. Гобелен шевелился - Великий Боже! - сдавленно вскрикнул Дарси, а Сандра еще теснее прижалась к Гарри.
      Гобелен изображал панораму, где на фоне голубого неба виднелись коричневые горы и белоснежные дома деревень На лазурной полосе неба буквами восемнадцати дюймов высотой было написано имя - Фаэтор Буквы были меховыми, и мех шевелился Гарри уже успел забыть свой сон, но свой разговор с отцом вампиров - Гарри не забудет никогда в жизни!
      - Фаэтор! - громко вскрикнул он. И словно по чьему-то приказу составлявшие имя буквы рассыпались сотнями крошечных летучих мышей. Эти мелкие существа отцепились от ткани, закружились по комнате и исчезли в открытом окне.
      - Так значит, все это правда! - бледный и дрожащий Манолис Папастамос первым пришел в себя. - Теперь все встает на свои места. Мне всегда казалось, что Кен Лейрд и Тревор Джордан - весьма необычные полицейские, а вы трое показались мне еще более странными. Но, по-видимому, так и должно быть - ведь вы охотитесь за странным, очень необычным преступником!
      Поймав исходящий от него телепатический сигнал, Сандра поняла, что ему все известно.
      - Вы должны были рассказать мне обо всем с самого начала, - укоризненно сказал он, с размаху плюхнувшись в кресло. - Я же - грек, а кое-кто из нас в этом разбирается.
      - И вы тоже, Манолис? - спросил Дарси. - Вы тоже разбираетесь?
      - О да! - кивая головой ответил тот. - Ведь ваш преступник, этот ваш убийца - он врикулак. Он вампир!
      Глава 9
      Кот и мышь
      - Я понимаю, почему вы мне не доверяли, - сказал Папастамос, - но вы должны были рассказать мне обо всем. Неужели вы думаете, что мы, греки, ничего в этом не понимаем? Ничего подобного! Знаете, я родился и вырос на острове Крит, в Фестосе. Я жил там до тринадцати лет, а потом переехал к сестре в Афины. Но я никогда не забывал те легенды, которые слышал в детстве, и до сих пор помню все, что видел сам. Известно ли вам, что кое-где в Греции до сих пор кладут серебряные монеты на глаза умерших, чтобы они не открылись? Ну, конечно! Эти щелочки глаз Лейрда! Он пытался открыть их!
      - Откуда же нам было знать, Манолис? - оправдывался Дарси - Представьте себе, что вы сообщаете сотне людей о том, что охотитесь за вампиром. Сколько из них вам поверят?
      - Здесь, в Греции, человек десять-двадцать, - промолвил Папастамос. Причем не молодые, нет, а люди старшего поколения, те, кто все помнит. А вот в горах, в карпатских селах, например, или в горных деревнях Крита, а тем более в Санторине, наверное, человек семьдесят пять из сотни. В таких местах старые обычаи и поверья живут долго. Вы разве не поняли, где находитесь? Да вы посмотрите на карту! Отсюда всего шестьсот миль до Румынии! Неужели вы думаете, что живущие в Румынии народы ничего не знают о врикулаках? О вампирах? Нет, друзья мои, мы не столь уж невежественны в такого рода вещах!
      - Очень хорошо, - сказал Гарри, - в таком случае не будем терять драгоценное время. Мы теперь знаем, что вы понимаете, о чем идет речь, верите в это, что вам многое известно. Но все же, я должен вас предупредить: то, о чем рассказывают легенды и мифы, в корне отличается от реальной жизни.
      - Не думаю, - пожал плечами Манолис. - Как бы то ни было, мне приходилось сталкиваться с этим. Тридцать лет назад, когда я еще был мальчиком, случилась странная эпидемия. Дети все слабели и слабели. На острове, далеко среди скал, в уединении жил старый монах. Он провел отшельником много-много лет, утверждая, что таким образом наказан за грехи и не смеет жить среди людей. Незадолго до этого его нашли мертвым в его убежище и там же похоронили. И вот деревенский священник отправился туда вместе с отцами больных детей. И они выкопали его из-под земли. И обнаружили, что он румян и толст, а он смеялся им в лицо! Как, вы думаете, они поступили? 06 этом я узнал позже. Они проткнули деревянным колом его сердце. Я не уверен, но, по-моему, в ту ночь в горах горел огромный погребальный костер, свет от которого был виден на много миль вокруг.
      - Думаю, нам следует рассказать Манолису все, - высказалась Сандра.
      - Мы так и сделаем, - кивнул Гарри, - но сначала он расскажет нам то, ради чего пришел.
      - Ах да - Манолис вздрогнул и вскочил на ноги. - Боже мой, я совсем забыл! Этот вампир, за которым вы охотитесь. , их два!
      - Кен Лейрд! - простонал Гарри.
      - Да, конечно, бедняга Кен Сегодня утром, около часа назад, мне позвонили из морга. Они обнаружили обнаженное тело служителя. Он был мертв, и у него была сломана шея А тело Кена Лейрда исчезло. И тогда, - он повернулся к Гарри и обращался теперь именно к нему, - тогда я вспомнил, как вы сказали, что Лейрд не умер и что вы хотите сжечь его как можно быстрее. Вот когда я обо всем догадался. Но на этом дело не кончилось.
      - Рассказывайте, Манолис, - нетерпеливо попросил Гарри.
      - Судно под названием "Самотраки" отсутствовало в бухте с той самой ночи, когда произошло несчастье возле старых ветряных мельниц и когда я вытащил Лейрда из воды. Сегодня утром рыбаки вытащили из моря множество обгорелых обломков. Это.., это были.., обломки "Самотраки". Но и это еще не все. За четыре ночи до этого на улице умерла девушка, проститутка. После обследования тела врач сказал, что причиной смерти могло быть недоедание, как вы это называете - недостаточное питание, либо она упала в обморок и, пролежав всю ночь на улице, погибла от переохлаждения, но скорее всего, сказал он, это анемия. Ха! Вы когда-нибудь видели подобную анемию? Ни капли крови в теле! Бог мой, анемия!
      - Просто чума какая-то! - простонал Гарри. - Ее тоже следует сжечь.
      - Ее сожгут, обязательно, - заверил Манолис. - Сегодня же. Я сам позабочусь об этом.
      - И все-таки, мы по-прежнему ни на шаг не приблизились к тому, чтобы узнать, кто же этот вампир и что он сделал с Кеном Лейрдом, - вмешалась в разговор Сандра. - А заодно мне хотелось бы выяснить, как попали сюда эти летучие мыши...
      - Ну в этом-то, мне кажется, никакой тайны нет, - ответил Гарри, указывая на огромный куполообразный камин с уходящим в кирпичную стену дымоходом. - А что касается Лейрда.., он теперь полностью подчинен этому существу и безропотно выполняет все его приказы, если, конечно, этот монстр обладает достаточно сильной волей. Относительно установления его личности.., есть у меня одна зацепка, которой я попробую воспользоваться. Кажется, я знаю кое-кого, кто может дать мне ответ.
      - Какая зацепка? - обернулся к нему Манолис. - Отныне любые зацепки, все улики должны быть известны мне. Больше никаких секретов! И еще: я хочу знать, что за слово образовали на стене летучие мыли. Что оно означает?
      - Это и есть моя зацепка, - ответил Гарри. - Фаэтор устроил все таким образом, чтобы я все правильно понял. Он хочет, чтобы я пришел повидаться с ним.
      Манолис хмуро переводил взгляд с одного на другого - Этот Фаэтор, который умеет таким образом псе устраивать.., кто он? Что он такое?
      - Больше никаких секретов? - усмехнулся Гарри - Манолис, даже если мы потратим на это весь день, мы не сможем рассказать вам всего. И даже вы не поверите тому, что мы можем вам рассказать - И все же попробуйте, посоветовал Папастамос - Но только в машине. А сейчас одевайтесь, и я отвезу вас позавтракать, а потом в городское полицейское управление Думаю, что это сейчас самое безопасное место По дороге вы мне все и расскажете - Хорошо, согласны, - кивнул Дарси. - Мо вы должны позволить нам действовать против этого существа своими методами. И еще одно. Манолис, мы хотим быть уверенными, что все эти сведения не, пойдут дальше вас - Все, что пожелаете, - пообещал Манолис - Я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы вам помочь. В этом вопросе вы специалисты А сейчас, пожалуйста.., мы теряем время. Поторопитесь Все трое оделись так быстро, как только смогли.
      Чуть позже, к середине утра, план действий был разработан окончательно, а уже к полудню Манолис Папастамос начал претворять его в жизнь. Хорошо понимая, что и как должно быть сделано, он не терял времени даром.
      Гарри Киф стал теперь обладателем потрепанного, но со всеми необходимыми печатями греческого паспорта с проставленной в нем румынской визой. Этот паспорт принадлежал якобы международному торговцу предметами древности (такой род занятий вызвал на лице Гарри слабую улыбку) Гарри Киокису - фамилия и имя не должны были поставить Гарри в затруднительное положение. Сандра в тот же вечер, в 21 10, покидала Родос и направлялась в Лондон. Дарси, согласно плану, оставался работать вместе с Манолисом. Отдел экстрасенсорики был поставлен обо всем в известность, но пока Дарси не требовалась помощь экстрасенсов Сначала ему предстояло выяснить масштабы работы, определить конкретные задачи, а уж потом связаться непосредственно с Сандрой и получить всю возможную помощь отдела.
      Гарри вылетал рейсом на Бухарест через Афины в половине третьего дня, в запасе у него оставался еще час времени, и вся компания отправилась на ланч в небольшую таверну, где они устроились на высоко расположенном балкончике, выходящем на бухту Мандраки. Там и нашел их полицейский, принесший информацию для Папастамоса.
      Это был толстенький потный человек с кривыми ногами, весь покрытый шрамами. Не будь он полицейским, по внешнему виду его можно было бы принять за разбойника. Он остановился прямо под балконом, причем маленький мопед, на котором он приехал, практически полностью скрывался под его огромным телом.
      - Эй, Папастамос! - крикнул он, махая толстой рукой. - Эй, Манолис!
      - Поднимайся сюда, - позвал его Манолис. - Выпей пива, остынь и успокойся.
      - Вы сейчас тоже потеряете спокойствие, инспектор, - крикнул в ответ толстяк и, тяжело дыша, стал подниматься по лестнице.
      - В чем дело? - спросил его Манолис, подвигая ему стул и приглашая сесть.
      Полисмен наконец отдышался и быстро-быстро затараторил по-гречески:
      - В больничном морге мы проводили расследование и записывали показания по поводу исчезнувшего трупа... - Он, как бы извиняясь, пожал плечами и, обратившись в сторону гостей, поправился:
      - По поводу обстоятельств исчезновения вашего умершего английского друга. Мы опрашивали абсолютно всех - таков был ваш приказ. Там была и девушка регистратор, которая дежурила в ту ночь, когда вы спасли его. Она рассказала о том, что рано утром к нему приходил какой-то посетитель. Описание этого человека показалось мне интересным. Вот, прочтите сами.
      Он вытащил из кармана рубашки измятый, покрытый пятнами пота листок протокола допроса и протянул его Папастамосу. Манолис быстро перевел все, что он сказал, потом начал читать показания. Закончив, он перечитал их еще раз, уже более внимательно, и на лбу его появились морщины.
      - Слушайте, - обратился он к остальным и стал читать вслух: "Было, наверное, около половины седьмого утра, когда пришел этот человек. Он сказал, что он капитан и что пропал один из членов его команды.
      Услышав, что кого-то вытащили из воды, он пришел посмотреть, не его ли это человек. Я проводила его туда, где под воздействием успокоительного спал мистер Лейрд. "Нет, это не мой человек, - покачал головой капитан, - я зря вас побеспокоил". Я повернулась, чтобы уйти, но он не последовал за мной.
      Когда я оглянулась, то увидела, что он стоит возле Лейрда, положив руку на опухоль на его голове. Бедняга, - сказал он, - какая ужасная рана! И я рад, что этот человек не из моей команды.
      Я объяснила, что он не должен трогать пациента и проводила его к выходу. Очень странный посетитель... Хотя он и сказал, что ему жаль Лейрда, он при этом улыбался.., улыбка его была какой-то необычной..."
      - Как она его описала? - спросил Гарри, который во время чтения медленно выпрямлялся на стуле и сидел теперь очень напряженно.
      Манолис прочел описание, а потом пробормотал:
      - Моряк.., капитан.., очень высокий, худой, странный, даже в сумерках не снимающий темных очков... Мне кажется.., мне кажется, я знаю его.
      - Мне тоже так кажется, - кивнул толстый полисмен. - Когда мы следили за забегаловкой Дакариса, мы видели, как он вышел оттуда.
      - Черт! - Манолис стукнул кулаком по столу - Заведение Дакариса! Ну конечно! Оно же в двух шагах от того места, где мы нашли эту несчастную потаскуху! Извините меня, Сандра, - тут же спохватился он.
      - Кто он? - резко спросил Гарри.
      - А? - повернулся к нему Манолис. - Кто? Я могу сделать даже лучше - , я покажу вам, где он сейчас Вот там - и он указал рукой на другую сторону бухты Красиво очерченный белоснежный корпус прогулочного моторного судна скользил по глубоководному фарватеру к выходу из бухты. Расстояние до него было не столь уж большим, и обладавший хорошим зрением Гарри без труда прочел название на борту "Лазарь".
      - "Лазарь"! - шепотом повторил он. - А как зовут хозяина?
      - Почти так же - Джанни Лазаридис.
      - Джанни? - лицо Гарри вдруг помрачнело, побледнело и сморщилось.
      - Или Джонни, - пожал плечами Манолис.
      - Джон... - тихо повторил Гарри. И вдруг где-то в глубине его сознания раздался другой голос - или воспоминание о нем:
      - Янош!
      - А-а-а-а! - Гарри схватился за голову, охваченную непереносимой болью. Боль была очень сильной, но быстро прошла. Это, видимо, не было полным наказанием, а всего лишь предупреждением. Но ее появление подтвердило худшие опасения Гарри. Ибо имя Яноша он мог услышать только от кого-либо из мертвых, возможно даже от самого Фаэтора, беседовать с которым ему было запрещено. Он приоткрыл глаза и увидел яркий солнечный свет и озабоченные лица друзей.
      - Я знаю его, - произнес он, как только смог заговорить. - И теперь уверен в том, что должен встретиться с Фаэтором.
      - Но зачем, если мы уже и так знаем нужного нам человека? - спросил Дарси.
      - Потому что нам пока известно о нем очень мало, - ответил Гарри, чувствуя, как боль быстро отходит. - И раз Фаэтор породил его, он должен быть именно тем, кто подскажет нам, как вести себя с ним.
      ***
      - Все остается по-старому, - предупредил Гарри, Когда они ехали в аэропорт на предоставленной им Папастамосом машине - Ничего не меняется. Я отправляюсь в Плоешти, чтобы встретиться с Фаэтором и попробовать что-либо от него узнать. Я проведу там всю ночь и, если потребуется, буду даже спать в развалинах. Это единственно возможный способ войти с ним в контакт. Сандра сегодня же вечером должна вернуться домой - это решено. Теперь, когда этот якобы Лазаридис, а на самом деле - Янош Ференци, держит в своей власти Кена Лейрда, он может отыскать любого, кого только захочет. Каждый, кто связан со мной, может оказаться в опасности, особенно здесь, на территории вампира. - Он на какое-то время умолк и медленно обвел всех взглядом, потом продолжил:
      - Дарси, вы остаетесь с Манолисом. Постарайтесь откопать и выяснить все, что только возможно об этом Лазаридисе, о его команде и о "Лазаре". Начните с самого начала - с того момента, когда они появились. Манолис в этом деле будет для вас очень полезен, просто незаменим. Поскольку Янош решил стать греком, греческие власти без особого труда смогут выяснить его прошлое, кто он и откуда.
      - Ах да! - воскликнул Манолис, глядя на Гарри в зеркало заднего вида машины. - Еще одно. У этого типа двойное гражданство - греческое и румынское.
      - О "Господи! - испуганно вскрикнула Сандра. - Это значит, Гарри, что он совершенно свободно может отправиться туда, куда ты можешь попасть с таким трудом и множеством предосторожностей.
      Сжав губы, Гарри с минуту молчал.
      - Что ж, наверное, я ожидал чего-либо подобного. Но это ничего не меняет. К тому времени, когда он узнает, где я, и бросится за мной вдогонку, я уже уеду оттуда. Так или иначе, выбора у меня нет.
      - Боже, я чувствую себя таким беспомощным и бесполезным! - жалобно простонал Манолис, припарковывая машину и ожидая, пока все из нее выберутся. Внутренний голос говорит мне: арестуй этого монстра прямо на борту его судна! Но я знаю, что это невозможно, понимаю, что мы не имеем права его спугнуть, пока не будем знать о нем абсолютно все. К тому же в его руках Кен и...
      - Забудьте о Кене, - перебил его Гарри, направляясь к выходу на посадку. Ему никто и ничем сейчас не может помочь. - Он обратил затуманенный грустью взгляд на Манолиса. - Кроме как уничтожить его и таким образом оказать ему милосердную услугу. Но и в этом случае не ждите от него благодарности. Нет-нет, клянусь Богом, он не скажет вам спасибо ин скорее вырвет ваше сердце!
      - Так или иначе, - обратился к Манолису Дарси, - вы совершенно правы в том, что сейчас мы не должны его трогать. Мы уже рассказывали вам о Юлиане Бодеску, а по сравнению с Лазаридисом он просто невинное дитя. Так, во всяком случае, считает Гарри. Как только он заподозрил, что мы напали на его след.., мы все, каждый из нас, жили под страхом смерти до того момента, когда он наконец умер окончательно.
      - Если бы все было просто и ясно... - пожал плечами Манолис. - Но разве могу я обратиться к властям с просьбой послать парочку военных судов, чтобы потопить этого вампира вместе с его яхтой? Нет, это невозможно. Однако если "Лазарь" вновь окажется в порту, думаю, что я едва ли удержусь от соблазна одного за другим уничтожить его команду.
      - Да, ты могли бы это сделать, если бы вам удалось изолировать их, убедиться в том, что все они - вампиры, и при этом иметь под рукой людей, знающих, что и как нужно исполнить, и не боящихся действовать таким образом, ответил ему Гарри. - Но и в этом случае вы можете заставить Лазаридиса насторожиться, что в свою очередь может привести к непредсказуемым последствиям, и ситуация выйдет из-под вашего контроля.
      - Не беспокойтесь, - сказал Манолис, провожая Гарри к регистрационной стойке. - Я ничего не предприму без ваших дальнейших указаний. Просто все это выводит меня из себя...
      ***
      Не прошло и пятнадцати минут, как объявили посадку на рейс Гарри. В последний момент Сандра вдруг спохватилась:
      - Если бы у нас было время подумать, я могла бы полететь с тобой в Афины и оттуда уже - домой. Но все произошло так быстро, и я.., мне не нравится, что ты улетаешь вот так, совсем один, Гарри.
      Он крепко прижал ее к себе и поцеловал, потом повернулся к Дарси и Манолису.
      - Я обещаю вам, что я обязательно вернусь. Но если я задержусь, действуйте без меня и сделайте все возможное, чтобы успешно завершить дело. Удачи!
      - уж она-то сопутствует мне всегда, - хмыкнул Дарси. - Берегите себя, Гарри, будьте осторожны.
      Сандра снова бросилась ему на шею, крепко обняла его, после этого Гарри отступил назад, кивнул всем, повернулся и вслед за толпой пассажиров направился через пыльный вестибюль к трапу самолета.
      В толпе провожающих стоял человек, одетый в шлепанцы, яркие шорты-бермуды и белую рубашку, с открытым воротом, внимательно наблюдавший за взлетом самолета, на борт которого поднялся Гарри. Это был грек, время от времени выполнявший задания русских. Сейчас ему было поручено выяснить, куда направился Гарри, и сообщить об этом.
      Задача не представляла для него никакой трудности, поскольку его брат работал в справочном бюро.
      ***
      После остановки в Афинах Гарри, наконец, в 5.45 утра прилетел в Бухарест. Аэропорт и его окрестности были буквально забиты солдатами, одетыми в серо-зеленые рубашки, скучного грязно-оливкового цвета брюки и стоптанные сапоги. Их присутствие здесь казалось труднообъяснимым, а сами они совершенно бесполезными. Дежурство входило в их обязанности, но их долгое пребывание здесь никаких результатов не приносило. Да и сами они не ожидали каких-либо результатов, честно говоря, им было совершенно псе равно. Они находились здесь только потому, что им приказали.
      Во время таможенного контроля проверявший паспорта чиновник едва взглянул на Гарри - все взгляды были обращены на троих или четверых членов какой-то иностранной делегации, перед которыми расстелили красную ковровую дорожку, по которой они направились в свободную Румынию. Гарри отметил про себя, что ему повезло.
      Манолис снабдил его ста пятьюдесятью американскими долларами, утверждая при этом, что они послужат ему не хуже золота. Он взял такси, бросил дорожный портплед на заднее сиденье и обратился к водителю - В Плоешти, пожалуйста.
      - Куда? В Плоешти?
      - Именно так.
      - Вы англичанин ?
      - Нет, грек. Но я не говорю на вашем языке. - (И надеюсь, что вы не говорите по-гречески, - добавил он про себя.) - Надо же, как забавно! Мы оба говорим по-английски! - Вид у шофера был неряшливым, изо рта его плохо пахло, но настроен он был, кажется, вполне дружелюбно.
      - Да, - ответил Гарри, - забавно. Э-э-э.., вы возьмете доллары? Американские. - И он показал несколько зеленых купюр.
      - Что-что? Доллары? - Глаза шофера широко раскрылись. - Черт побери, конечно! Конечно возьму! До Плоешти.., я и сам точно не знаю.., что-то около шестидесяти километров. Это будет.., десять долларов?
      - Вы меня спрашиваете?
      - Это будет стоить десять долларов, - шофер с усмешкой пожал плечами.
      - Договорились. А теперь я немного посплю, - сказал Гарри, закрывая глаза и откидываясь на сиденье. Спать он не собирался, но и разговаривать желания не было...
      ***
      Румынский пейзаж был однообразен и скучен. Даже в конце весны, на пороге лета, зелени вокруг почти не было видно. Зато серый и коричневый цвета имелись в изобилии: кучи песка и цемента, угля и кирпича возвышались повсюду. Большинство построек вполне могли конкурировать с прибрежными районами Испании, Турции и Греции вместе взятыми. Правда, все они не имели никакого отношения к туристическому бизнесу. Разрушений вокруг тоже хватало. Лишенная заботы о людях агроиндустриальная политика Чаушеску в стремлении сэкономить как можно больше средств заставляла жить в тесноте, под одной крышей, словно в загонах для скота, множество людей. Прощай крестьянская независимость, живописные поселения и деревенская жизнь! Да здравствуют уродливые, возвышающиеся словно башни блочные дома! А заодно и все ужесточающийся политический контроль!
      Сквозь полуприкрытые веки Гарри смотрел на проносящиеся за окнами машины картины, похожие здесь, по дороге от Бухареста до Плоешти, на пейзаж после битвы. Окруженные сизым ядовитым дымом выхлопных газов, целые группы бульдозеров сравнивали с землей сельскохозяйственные коммуны, превращая их в грязные пустые площадки. Множество других машин неподвижно стояли с поднятыми вверх, устремленными в небо ковшами, будто наблюдая за происходящим. Там, где еще недавно располагались деревни и села, теперь осталась только голая земля и царило запустение.
      - В прежней Румынии было больше десяти тысяч деревень, - сказал вдруг вполголоса шофер, будто почувствовав, что Гарри не спит. - Но наш президент, старик Николае, считает, что пять тысяч из них лишние. Да он просто сумасшедший! Да он бы и горы сравнял с землей, если бы ему кто-нибудь подсказал, как это сделать!
      Гарри ничего не ответил, продолжая клевать носом, а про себя между тем подумал: "А как же пристанище Фаэтора в окрестностях Плоешти? Неужели и его Чаушеску сравняет с землей? А может быть, его уже сравняли ?"
      Если так, то каким образом сможет Гарри отыскать его? В последний раз Гарри попал сюда через пространство Мёбиуса, ориентируясь на телепатический голос Фаэтора. (Правильнее сказать - на некроскопический голос, ибо Гарри не был телепатом в общепринятом смысле, он мог таким способом общаться только с мертвыми.) Теперь все было по-другому. Гарри сможет узнать место, где обитает Фаэтор, только когда попадет туда. Относительно того, как определить это место, Гарри знает лишь, что там не поют птицы, а деревья, кусты и травы не цветут и не плодоносят, ибо пчелы не могут летать поблизости. Само это место в целом служило Фаэтору надгробием с высеченной на нем эпитафией:
      Это существо было смертно. Само его существование было отрицанием жизни.
      Вот почему он сейчас лежит здесь, в том месте, где сама жизнь отказывается его признавать.
      Когда такси миновало указатель, на котором было обозначено, что до Плоешти осталось всего лишь десять километров, Гарри встряхнулся, зевнул и сделал вид, что просыпается. Потом обратился к водителю:
      - Когда-то в окрестностях Плоешти стояли старинные особняки - дома богатых аристократов. Вы знаете, о чем я говорю?
      - Старинные особняки? - покосился в его сторону шофер. - Дома аристократов?
      - Потом началась война, дома эти разбомбили, превратив их в руины. Власти не трогали эти места, оставив их как память. Во всяком случае, так было до недавних пор.
      - Аа-а-а.., я знаю, где это. Точнее - знал раньше. Но это не по той дороге, по которой мы сейчас едем. Это по старой дороге, в том месте, где она изгибается. Ну-ка, скажите мне, вы туда хотели попасть?
      - Да. Один мой знакомый когда-то жил там.
      - Жил?
      - Насколько мне известно, живет и сейчас, - поправился Гарри.
      - Держитесь! - крикнул шофер, резко поворачивая руль вправо. Они соскочили с шоссе на мощеную дорогу, отходящую в сторону под сенью огромных каштановых деревьев.
      - Это здесь, - сказал Гарри шофер. - Еще немного, и я проехал бы мимо пришлось бы возвращаться назад. Старинные особняки прежних аристократов. Я знаю их. Но вы приехали как раз вовремя. Через год их уже не будет. И вашего друга тоже. Они все здесь уничтожают, все эти старые дома. А те, кто живет в них, вынуждены либо уехать, либо погибнуть вместе с ними. Вот увидите, скоро и здесь появятся бульдозеры...
      Они проехали еще около полумили, и Гарри вдруг понял, что достиг места своего назначения. За стеной каштановых деревьев появились слева и справа остовы старых домов, главным образом заброшенных, - хотя кое-где из труб шел дым.
      - Можете высадить меня здесь, - сказал он шоферу. Машина остановилась, Гарри вышел и подхватил с заднего сиденья портплед.
      - А как насчет автобусов, - спросил он. - Если я переночую у приятеля, каким образом я утром смогу добраться до города?
      - Выходите обратно на главное шоссе, ведущее в Бухарест. Перейдите на правую сторону и продолжайте двигаться вдоль него. Примерно через каждый километр будут автобусные остановки. Вы их не сможете не заметить. Только не предлагайте больше доллара. Вот, возьмите немного мелких денег. Это бани, мой греческий друг. Бани и леи - в противном случае вы вызовете к себе излишний интерес. - С этими словами он помахал рукой и исчез в облаке пыли.
      Все остальное было делом интуиции, Гарри шел вперед, следуя своему инстинкту. Вскоре он понял, что не доехал до цели примерно милю или около того и что двигается он в правильном направлении. По пути на глаза ему попадались признаки присутствия людей: в отдалении из некоторых труб подымался к небу дымок, навстречу ему попалась пожилая крестьянская пара. Они выглядели худыми и изможденными, а перед собой толкали тележку, нагруженную какой-то мебелью и домашним скарбом. Не зная, что с ними на самом деле произошло, Гарри тем не менее почувствовал к ним жалость.
      Вскоре он ощутил, что голоден, и, вспомнив о лежащих в портпледе бутербродах с салями и бутылке немецкого пива, сошел с дороги и вошел в ворота старого кладбища. Ряды могил отнюдь не смущали его, напротив - он чувствовал себя здесь как дома.
      Старинное кладбище было весьма обширным и совершенно заброшенным. Гарри прошел мимо множества покосившихся, полуразвалившихся и заросших лишайником могильных камней, пока наконец не оказался возле противоположной воротам стены, весьма далеко от дороги. Стена была примерно два фута толщиной, но местами обрушилась от времени. В этом месте, где упавшие камни образовали подобие ступенек, Гарри забрался по ним наверх и удобно устроился. Лучи солнца, проникавшие к нему сквозь листву деревьев, напомнили о приближении заката. До наступления темноты он непременно должен добраться до Фаэтора. Однако Гарри не беспокоился по этому поводу, ибо знал, что находится уже совсем рядом.
      Пока Гарри ел сандвичи и с удовольствием пил легкое пиво, он не переставал оглядывать раскинувшееся вокруг море камней. Было время, когда обитатели подобного места ни на минуту не оставляли его в покое, да и сам он такого покоя не искал. Здесь он всегда чувствовал себя своим, находился среди друзей, которые наперебой стремились рассказать ему обо всем, что заботило их долгие годы, о своих мыслях и чувствах. То, что все лежавшие здесь были румынами, никакого значения не имело, ибо язык мертвых, как и его аналог - телепатия, были универсальны. Гарри прекрасно смог бы понять их всех, а они все, до единого, поняли бы его.
      Что ж.., что было, то было, а теперь уже все не так. Теперь ему запрещено беседовать с ними. Но он непременно должен найти способ поговорить с Фаэтором.
      Едва лишь это имя промелькнуло в его сознании, солнце скрылось за тучей, и кладбище погрузилось в сумерки. Гарри вздрогнул, поежился и впервые обернулся назад, оглядывая то, что находилось за стеной кладбища. Он увидел пустынные поля, пересеченные заросшими куманикой дорожками и тропинками; местами земля вздыбилась, то тут то там виднелись руины, полузаросшие воронки от взрывов и траншеи. Ближе к шоссе, примерно в полумиле отсюда, местность была заболочена, потому что работавшие там бульдозеры нарушили естественный дренаж.
      Гарри мысленно постарался сопоставить то, что видел перед собой сейчас, с тем, что помнил из прежнего времени, и постепенно две картины совместились в одну. И тогда он понял, что шофер такси был прав: еще немного - и было бы поздно. Ибо одно из этих скоплений каменных обломков когда-то было домом Фаэтора, и вскоре бульдозеры навсегда сравняют его с землей.
      Гарри снова поежился, спустился со стены по другую ее сторону и медленно пошел от развалин к развалинам, внимательно оглядывая их в поисках тех, которые были ему нужны. Наступили сумерки, и тогда наконец Гарри нашел последнее пристанище Фаэтора. Он понял это сразу, чисто интуитивно догадался, что это именно то место. Птицы держались отсюда в отдалении, они пели свои вечерние песни, сидя на кустах и деревьях в сотнях ярдов от этого места, и голоса их сюда не доносились; не видно было ни пчел, ни других летающих насекомых; на растениях не было ни цветов, ни плодов; даже пауки обходили стороной убежище старого вампира. Казалось, сама природа предостерегает от проникновения сюда путников, но Гарри должен был проигнорировать это предупреждение.
      Само место выглядело иначе, чем помнил его Гарри. Отсутствие необходимого дренажа привело к тому, что повсюду стояли лужи, а каждая яма в земле превратилась в маленький пруд с неподвижной водой. Самое настоящее болото, и, будь оно обычным, здесь в изобилии водились бы комары, но их не было. Во всяком случае Гарри мог не опасаться, что они искусают его во время сна. Надо сказать, что его это вполне устраивало - комариные укусы были ему ни к чему.
      В сгущающихся сумерках Гарри достал из портпледа спальный мешок и расстелил его на заросшем травой возвышении среди низких, увитых плющом стен. Перед тем как устроиться на ночь, он отошел чуть в сторону, за груду каменных обломков, чтобы справить нужду, а когда возвращался обратно, вдруг обнаружил, что он не совсем один. Мелкие румынские летучие мыши не боялись этого места они бесшумно скользили в воздухе над головой Гарри, потом отворачивали в сторону и отправлялись куда-то на охоту. Создавалось впечатление, будто они залетали сюда специально затем, чтобы выразить свое почтение и уважение к тому существу, которое нашло здесь приют после смерти.
      Гарри выкурил сигарету, что случалось с ним довольно редко, потом отшвырнул окурок, который словно метеорит в ночи светящейся точкой описал полукруг и упал в небольшую лужицу. Наконец, он застегнул молнию спального мешка и постарался устроиться внутри его как можно удобнее, готовясь достойно встретить то, что ожидало его во сне...
      ***
      - Гарри? - тут же без всякого предупреждения раздался в голове уснувшего Гарри булькающий голос старого чудовища. - Значит, ты все-таки пришел?
      Голос звучал совсем близко и так отчетливо, будто говорил с Гарри живой человек, находящийся совсем рядом, и в голосе этом слышалось удовлетворение. Но как бы Гарри ни старался, он все равно не сможет вспомнить, что делал здесь во сне.
      О, он прекрасно знал голос старого вампира, ошибиться он не мог, но не знал, зачем тот искал его. А потому он продолжал молчать, помня лишь о том, что ему запрещено беседовать с мертвыми.
      - Что, опять все сначала? - нетерпеливо воскликнул Фаэтор. - А теперь послушай меня, Гарри Киф! Я не разыскивал тебя. Все как раз наоборот: это ты приехал ко мне в гости, в Румынию. Что же касается наложенного на тебя запрета беседовать с мертвыми, в том числе и со мной, то именно потому ты и оказался здесь. Ибо я могу избавить тебя от этого запрета. Ты хочешь, чтобы я сделал это?
      - Но.., но если я заговорю с тобой... - Гарри замолчал в ожидании невыносимой боли, но она не появилась, - эта боль.., она приходит и мучает меня...
      - А разве она сейчас пришла? Нет, потому что ты спишь и все это тебе снится. Ты не можешь беседовать со мной, находясь в полном сознании. Но сейчас ты в сознании не находишься. Теперь скажи мне, прошу, можем ли мы продолжать?
      Теперь Гарри вспомнил: он спит, а во сне беседы мертвых не причинят ему вреда. Да-да, теперь он это вспомнил, как и еще кое-что...
      - Я пришел.., чтобы узнать о Яноше Ференци!
      - Действительно... - ответил Фаэтор, - это одна из причин твоего появления здесь. Но не единственная. Но прежде чем мы во всем разберемся, ответь мне на вопрос: по своей ли воле ты пришел сюда?
      - Я здесь по необходимости, - ответил Гарри, - потому что в моем мире снова появились Вамфири.
      - Но ты пришел сюда как свободный человек? Ты сам принял это решение? Или тебя заставили это сделать силой, принудили обманом или хитростью, против твоего желания?
      Гарри уже полностью пришел в себя, больше того - вспомнил о том, какие мастера вампиры на всякого рода ухищрения и уловки. А главное - он не хуже любого Вамфира владел искусством словесной игры и знал, что это не более чем одна из форм манипулирования терминами.
      - Заставили? - повторил он. - Нет, меня никто не принуждал. Напротив, мои друзья пытались отговорить меня от поездки. Обман и хитрость? Меня обманываешь только ты, старый дьявол, и больше никто, кроме тебя.
      - Я? Я тебя обманываю, - Фаэтор изобразил невинное удивление. - Каким образом? У тебя возникла проблема, а я знаю, как ее решить. Кто-то проник в твою голову, сгреб твои мозги в кучу и завязал их узлом. А я, вполне возможно, смогу их развязать - если захочу, конечно. А ведь вполне могу и не захотеть, потому что ты постоянно чинишь мне препятствия, придумываешь всякого рода помехи и выдвигаешь нелепые обвинения. Ну-ка, скажи мне, в чем я тебя обманул? Каким это образом?
      - Насколько мне известно, - сказал Гарри, - слово обманывать в данном случае имеет несколько значений: умаслить, уговорить с помощью лести, заставить питать разного рода иллюзии, угодливыми и льстивыми речами втереться в доверие, давать ложные, невыполнимые обещания. Это означает соблазнять, завлекать кого-то с целью добиться для себя выгоды. Вот каким образом можно интерпретировать данное слово. Когда же к обману прибегает Вамфир.., цель его редко бывает достаточно ясна, а последствия страшны и ужасны.
      - Ну знаешь! - Гарри ясно ощутил, что Фаэтор сердит и раздражен, что он не может прийти в себя от удивления, пораженный тем, что обыкновенный человек осмеливается играть с ним в его же собственные игры. Но одновременно он почувствовал, что Фаэтор равнодушно пожал плечами, как будто отказываясь от продолжения разговора.
      - Что ж, - произнес наконец Фаэтор, - значит, на этом и закончим. Ты мне не доверяешь. Будь по-твоему. Ты напрасно проделал столь длительное путешествие, просыпайся и уходи. Я думал, что мы с тобой друзья, но я ошибался. В таком случае.., какое мне дело до того, есть в твоем мире Вамфири или нет. К дьяволу весь твой мир, да и тебя вместе с ним, Гарри Киф!
      Однако Гарри не собирался попадаться на удочку. Фаэтор хотел, чтобы он умолял его 6 продолжении встречи. Но Фаэтор никогда не позвал бы его сюда лишь затем, чтобы вот так просто отпустить. Все это было не более чем очередной уловкой вампира, хитростью, с помощью которой он надеялся одержать верх. И подобно тому как многие сны явственны и отчетливы, как будто все происходит в действительности, этот имел свое продолжение и развитие. Во сне ум Гарри постепенно становился острым, как бритва.
      - Давай говорить в открытую, Фаэтор, - сказал он резко. - Мне вдруг пришло сейчас в голову, что, несмотря на то что мы не раз беседовали с тобой, мы никогда не встречались лицом к лицу. Уверен, что, если бы я хоть раз получил возможность увидеть твое честное, открытое лицо, я чувствовал бы себя в твоем присутствии гораздо спокойнее, мне не приходилось бы всегда оставаться настороже.
      - О-о-о! - как будто удивленно воскликнул вампир. - Разве ты еще здесь? Но я могу поклясться, что наш разговор давно закончен. Или ты не понял меня? Что ж, тогда позволь сказать тебе прямо и откровенно: убирайся!
      Теперь настала очередь Гарри пожать плечами.
      - Прекрасно! Невелика потеря. Честно говоря, я все равно никогда не верил ни единому твоему слову.
      - Что-о-о? - Фаэтор был вне себя от ярости. - А сколько раз я помогал тебе, Гарри Киф! Сколько раз я поддерживал тебя, вытаскивал из разных переделок, в то время как вполне мог и, наверное, должен был позволить тебе завязнуть и утонуть?
      - Мы уже говорили об этом, - невозмутимо ответил Гарри. - Нужно ли обсуждать это снова? Если память меня не подводит, мы в прошлый раз согласились с тем, что все наши прежние отношения основывались на взаимной выгоде, мы оба выиграли от них одинаково. А потому перестань строить из себя великого благодетеля, сойди с пьедестала и объясни мне откровенно, почему сейчас ты упорно настаиваешь на том, чтобы я произнес эту злополучную ритуальную фразу о своем приходе к тебе по доброй воле и собственному желанию? И какие обязательства я налагаю на себя, если сделаю такое признание?
      - Ax! - вздохнул после минутного молчания Фаэтор. - Если бы только это мог быть ты, Гарри Киф! Ты, а не этот помешанный на крови Тибор или предатель, интриган и грубиян Янош! Ах, если бы я тщательнее выбирал себе сыновей! Да такие, как ты и я, вместе могли бы править всем миром! Но.., сейчас уже слишком поздно, ибо мое яйцо получил Тибор, а Янош был моим сыном по крови. А теперь у меня уже нет ни сил, ни желания вырастить еще одно яйцо.
      - Если бы я хоть минуту сомневался в этом, - произнес Гарри, содрогнувшись даже во сне, - поверь, я никогда не пришел бы сюда.
      - Но все-таки ты здесь, и потому я умоляю тебя соблюсти формальности того древнего ритуала, о котором, ты говоришь так подозрительно и неуважительно.
      - Значит, теперь ты умоляешь меня, - сказал Гарри, - а я все еще продолжаю задавать себе вопрос: каков твой интерес в этом деле?
      - Но мы уже говорили об этом раньше! - перешел на крик Фаэтор. - Ну что ж, если я вынужден повторить снова.., это отродье, этот сгусток моей крови, дитя моей человеческой сущности - Янош - вновь бродит в мире людей. Я не могу перенести подобное! Когда Тибор отчаянно пытался воскреснуть и возродиться вновь, кто пришел тебе на помощь и позволил оставить его там, где он был? Я! Ибо я люто ненавидел и презирал этого пса. А теперь пришла очередь Яноша, Ты спрашиваешь, в чем состоит мой интерес? А вот в чем. Когда ты победишь и уничтожишь его, тебе, возможно, доставит удовольствие вспомнить и рассказать ему о том, как помогал тебе его отец, который и сейчас радостно хохочет в своей могиле. Мне этого будет вполне достаточно.
      - Что-о-о? - Гарри говорил (и соображал) в этот момент очень медленно и осторожно. - Но ведь это будет не правдой, ибо ни одной крупицы твоей нет ни в одной могиле! Ты же сгорел во время пожара, уничтожившего твой дом. Разве я не прав?
      - Ты прекрасно знаешь, что это так! - воскликнул Фаэтор. - И все же я продолжаю оставаться здесь и обладаю способностью говорить - как иначе мы могли бы сейчас с тобой беседовать? Это моя тень, мой дух, отзвук давно затихшего голоса , - вот что ты слышишь! Твой талант, твой дар, состоящий в умении общаться с мертвыми, сами по себе станут достаточно очевидными свидетельствами продолжения моей жизни!
      Гарри какое-то время молчал. Он понимал, что платить все равно придется, что в данном случае неизбежен принцип "зуб за зуб", "услуга за услугу", что он не получит ровным счетом ничего, если сам в свою очередь что-то не отдаст, Фаэтор был готов помочь, можно даже сказать - настойчиво предлагал свою помощь, но обмен должен происходить по его правилам и на его условиях. Нет никаких сомнений в том, что, так или иначе, вампир своего добьется, ибо без него Гарри обречен на неудачу. Вот о чем он сейчас думал, но при этом старался скрыть свои мысли от Фаэтора.
      - Ага! Теперь-то я понимаю! - неожиданно раздался ликующий голос. - Ты боишься меня, Гарри Киф! Меня, давно уже мертвого, сгоревшего и растаявшего в жертвенном пламени! Но почему? Почему именно сейчас? Что за это время изменилось? Мы с тобой знакомы давно и уже не в первый раз вместе делаем одно дело.
      - Да, это так, - ответил Гарри, - но впервые я так тесно с тобой связан. Да, я бывал здесь и прежде, но не во сне, а наяву. И к тому же я всегда беседовал с тобой на большом расстоянии, а следовательно, никакой опасности в этом для меня не было. И если за свою жизнь я хоть что-то понял в сущности Вамфири, так это в первую очередь то, что они наиболее опасны именно тогда, когда возбуждены и взволнованны.
      - Все эти пустые споры не приведут ни к чему, - едва ли не с безысходностью сказал вампир. Но, несмотря на все его попытки продемонстрировать "разочарование и усталость", Гарри понимал, что Фаэтор не отступит от своего ни на шаг. А это означало, что из создавшегося тупика оставался лишь один выход.
      - Хорошо, - со вздохом сказал он, - одному из нас придется все же уступить. Наверное, я совершаю глупость, но.., да, я пришел сюда по доброй воле и по собственному желанию.
      - Прекрасно! - тут же откликнулся вампир, и Гарри показалось, что он почувствовал, как тот облизал губы. - Это наиболее мудрое и приемлемое в данном случае решение. А почему, собственно, и нет? Если я вынужден соблюдать твои законы и обычаи, что мешает тебе соблюдать мои? - "О, этим существам очень нравилось побеждать, им доставляло удовольствие выиграть даже такую маленькую битву, как словесная дуэль. Хотя, возможно, это и к лучшему - теперь Фаэтор сможет уступить в других вещах." А тот будто подслушал мысли Гарри:
      - Что ж, теперь мы можем разговаривать на равных. Ты хотел встретиться со мной лицом к липу? Так будь по-твоему!
      До этого момента сон был пуст и сер, совершенно невыразителен и лишен какой-либо субстанции - обычный обмен мыслями. Но теперь серое пространство зашевелилось, закрутилось и быстро превратилось в густой клубящийся туман, ровным слоем расстелившийся в свете тонкого рогатого месяца. Гарри сидел на стене, ноги его по щиколотку утонули в стелющемся по земле тумане. Перед ним, на груде каменных обломков, виднелась темная фигура Фаэтора, закутанная в широкий плат капюшон которого отбрасывал густую тень на лицо вампира. В темноте, подобно маленьким красным лампочкам, ярко горели лишь глаза вампира.
      - Так тебе больше нравится, Гарри Киф?
      - Это место мне знакомо, - ответил Гарри.
      - Еще бы! Ведь это то самое место, только в том виде, какой оно примет в ближайшем будущем. Да-да, ибо я помимо прочих обладал и даром предвидения, увы, иногда этот дар подводил меня - в противном случае я не оказался бы в доме в ночь бомбежки.
      - Вижу, бульдозеры здесь поработали на совесть., - произнес Гарри, оглядываясь вокруг. - По-моему, единственное, что осталось, - развалины твоего дома.
      - В данный момент - да, - ответил Фаэтор. - Одиноко высящиеся руины среди грязи и обломков, которые вскоре превратятся в промышленный комплекс. И кто прислушается ко мне в этом грохочущем хаосе машин и железа? Как низко пало могущество вампиров в этом мире, Гарри Киф, если я обречен на подобное! Может быть, сейчас тебе легче будет понять, почему Тибор должен был погибнуть в муках и почему Яноша должна ожидать та же участь. Они могли обладать всем, повелевать миром, но они предпочли пренебречь мною, отказаться от меня. Так неужели я один обречен найти здесь свое убежище, вечно пребывать в одиночестве, всеми забытый и лишенный любви? А в это время один из них возвратился в мир и, возможно, сумеет захватить в нем власть! Может быть, даже Великую Власть! Я не успокоюсь, пока не узнаю, что Янош пал еще ниже, чем я, что он превратился в абсолютное ничто!
      - А меня ты хочешь сделать орудием своей мести?
      - А разве сам ты этого не хочешь? Разве наши цели не совпадают?
      - Все так, - согласился Гарри. - Только я хочу этого ради спасения и безопасности всего мира, а ты преследуешь только свои эгоистические устремления. Тибор и Янош были твоими сыновьями. И какими бы ненавистными тебе чертами характера они не обладали, унаследовали они их от тебя. Что же это за странный отец, который убивает своих сыновей лишь за то, что они слишком на него похожи.
      - Вот как, Гарри? - насмешливо спросил Фаэтор, и голос его при этом звучал презрительно и ядовито. - Ты так считаешь? Ну да, ведь ты специалист в такого рода вопросах. Я прав? Конечно же прав, ты, безусловно, хорошо разбираешься в этих делах, ведь, как я слышал, у тебя тоже есть сын, который...
      Гарри молчал, ибо ему нечего было ответить. Возможно, он тоже уничтожил бы собственного сына, если бы мог, во всяком случае, попытался бы его изменить. Но разве не пытался он уже изменить леди Карен?
      Фаэтор неверно истолковал его молчание, решив, что зашел слишком далеко, а потому резко изменил тон.
      - Должен признать, однако, что обстоятельства у нас с тобой разные. В любом случае, ты человек, а я принадлежу к роду Вамфири. У нас с тобой не может быть ничего общего, за исключением, разве что, той цели, которую мы преследуем сейчас. А потому давай покончим со всякого рода упреками, обвинениями и тому подобными вещами - впереди у нас много работы.
      Гарри с удовольствием сменил тему разговора.
      - Все очень просто и ясно, - сказал он. - Мы оба хотим уничтожить Яноша, избавиться от него раз и навсегда. Но ни один из нас не справится с этой задачей в одиночку. Для тебя это невозможно, так же как и для меня, пока я лишен возможности беседовать с мертвыми. Ты сказал, что можешь вернуть мне этот дар, что, поскольку я был лишен его Вамфиром, только Вамфир может возвратить этот дар обратно. Хорошо, я верю тебе. Что за этим последует?
      Фаэтор вздохнул и, как показалось Гарри, несколько сгорбился. Он отвернул светящиеся красным огнем глаза в сторону и оглядел окутанную туманом равнину.
      - Мы подошли к той части нашего соглашения, которая, я уверен, вызовет твое наиболее яростное сопротивление. И тем не менее это неизбежно.
      - Говори! - потребовал Гарри.
      - Проблема связана с твоей головой. Постороннее существо проникло в лабиринты твоего мозга и внесло некоторые изменения. Скажем так: в твоем доме кто-то переставил мебель. И теперь туда должен войти кто-то другой, чтобы расставить все по местам.
      - Ты хочешь, чтобы я впустил тебя в свой мозг?
      - Ты должен пригласить меня туда, - ответил Фаэтор, - а я, в свою очередь, должен войти туда по доброй воле и собственному желанию.
      Прежде чем ответить, Гарри постарался вспомнить все, что ему было ему известно о вампирах.
      - Когда Тибор проник в разум Драгошани, - наконец заговорил он, - он попытался управлять им. Он вмешался в дела Драгошани. Когда он всего лишь прикоснулся к живому человеческому зародышу, впоследствии ставшему Юлианом Бодеску, этого оказалось достаточно, чтобы превратить младенца в чудовище. И в этом случае Тибор проник в разум Юлиана, и мог общаться с ним, управлять его поведением, даже находясь вдали от него. Сейчас, в этот самый момент, в голове одного из моих друзей на острове Родос хозяйничает Вамфир - твой сын по крови, Янош, если не управляет им, то во всяком случае контролирует его мысли. И мой друг пребывает в постоянном ужасе, испытывает адские муки. И ты хочешь, чтобы, зная все это, я позволил тебе проникнуть в мой разум?!
      - Я же сказал, что ты будешь сопротивляться.
      - Если я позволю случиться этому однажды, где гарантия, что ты не повторишь подобное против моей воли ?
      - Хочу напомнить тебе, что на расстоянии Драгошани находился вне опасности. Даже если ты прав в своих предположениях, не собираешься же ты навеки остаться в Румынии? Нет, ты должен идти своим путем, а следовательно, окажешься недосягаемым для меня. Хочу напомнить тебе и еще об одном: Тибор не был мертв, он был бессмертным подземным существом - вполне реальным, сохранившим все органы и чувства, в то время как я - не более чем бренный прах, исчезнувший навсегда. Да, всего лишь призрак, лишенный материальной оболочки со всем ее содержимым, бестелесный, не имеющий будущего, не имеющий возможности с кем-либо общаться.
      - За исключением некроскопа.
      - Да, ни с кем, кроме тебя, - утвердительно кивнула тень вампира, человека, который беседует и дружит с мертвыми. Так, во всяком случае, было прежде.
      - Ну и каким образом мы поступим? - спросил Гарри. - Ведь я не телепат, и мои мысли прочесть достаточно трудно.
      - Но все же в определенной степени ты тоже своего рода телепат, - возразил ему Фаэтор. - Разве способность разговаривать с мертвыми не является особой формой телепатии? И разве ты не беседовал с живыми, когда сам лишился тела?
      - Да, это было весьма необычное время, - согласился Гарри. - Тогда мертвые речи исходили от меня. Все было наоборот. В бестелесном состоянии я не обладал голосом и потому мог общаться с живыми - с теми, у кого было тело, - только тем способом, каким пользовался сам в беседах с мертвыми.
      И снова Фаэтор согласно кивнул.
      - Твой мозг заключает в себе гораздо больше, чем ты можешь даже представить, Гарри Киф. И я утверждаю, что могу проникнуть туда так же, как Тибор проник в разум Драгошани, но только без неприятных последствий и осложнений.
      Гарри чувствовал пыл и рвение Фаэтора, которые, даже по его мнению, были чересчур уж горячие. Но другого выхода у него не было.
      - Что я должен сделать?
      - Ничего. Просто расслабься и погрузись в сон без сновидений. А я тем временем навещу твой разум, пройду по лабиринтам твоего мозга.
      Гарри ощутил на себе гипнотическое воздействие Фаэтора, силу его способности к обольщению и изо всех сил воспротивился ему.
      - Подожди! Мне нужно от тебя три вещи. А если твои игры с моим разумом завершатся успешно, то, может быть, и четыре. Но о четвертой - позже.
      - Говори, какие именно.
      - Первое: мы уже договорились, что ты исправляешь и устраняешь те нарушения, которые возникли в моей голове по чужой воле. Второе: ты должен обеспечить мне своего рода защиту от телепатического влияния Яноша, ибо я видел, что может сделать он с разумом, подобным моему. Третье: ты должен посмотреть и выяснить, имеется ли какой-либо способ возвращения мне способности проникать в пространство Мёбиуса. Это наиболее сильное мое оружие против Яноша, и оно, безусловно, изменит соотношение сил в мою пользу.
      - А четвертое?
      - Когда.., если, конечно, это произойдет.., когда я вновь обрету способность беседовать с мертвыми, я в любой момент смогу найти тебя, независимо от того, где буду находиться сам. И тогда, надеюсь, это будет в последний раз, я, возможно, вновь попрошу тебя о помощи. Нужно будет освободить разум моего друга Тревора Джордана, который держит в плену Янош!
      - Что касается последнего, - ответил вампир, - если это возможно сделать, это будет сделано в свое время. Но, увы, относительно этого вашего изобретения - телепортации - посмотрим. Хотя сам я в этом сомневаюсь. Мой дар не распространялся на что-либо подобное, и я ничего не знаю об этом. Как же я могу разгадать загадку, если не знаю даже языка? А язык математики мне неизвестен и чужд. А вот язык общения с мертвыми хорошо знаком мне, поэтому я уверен в успехе, в том, что сумею все исправить и поставить на свои места. Несмотря на то, что мои зганы умерли несколько столетий назад, они по моему зову поднимаются из могил. И, наконец, ты просишь меня о защите от чар Яноша, от его воздействия на твой разум. Это не так просто. Я не могу наделить тебя такого рода даром. Но позже я объясню тебе, как противостоять ему и отвечать по принципу "клин клином вышибают". Это тебе поможет.., если, конечно, тебе хватит силы воли.
      - Послушай, Фаэтор, - Гарри уже практически покорился судьбе, - хотел бы я знать, буду ли я благодарить тебя, когда все окажется позади. И смогу ли я когда-либо отблагодарить тебя в полной мере? Или я буду до конца дней своих проклинать тебя? И хватит ли мне проклятий? Мне до сих пор кажется, что ты замышляешь что-то против меня, хочешь меня уничтожить, как ты уничтожал и разрушал все, к чему прикасался. И все же.., выбора у меня, кажется, нет.
      - Это не совсем так, Гарри, - ответил Фаэтор. - Я разрушал и уничтожал? Да, действительно.., но " кое-что и создал. И выбор у тебя на самом деле есть. Знаешь, ведь все это очень просто. Либо ты должен доверять мне, как проверенному и надежному своему союзнику, либо убирайся отсюда и жди, пока Янош сам тебя найдет. И тогда тебе придется бороться с ним, оставаясь словно невинный младенец в полной неизвестности относительно всех его хитростей и уловок.
      - Мы уже достаточно говорили об этом, - сказал Гарри, - и оба знаем, что это для меня единственный выход из положения. Так что не будем терять времени.
      И тогда раздался мрачный голос Фаэтора, глухой и глубокий, словно наполненный кровью пруд:
      - Спи-и-и! Погрузись в сон без сновидений, Гарри Киф, оставь при этом открытыми двери в твой разум, открой их для меня. Спи-и-и и позволь мне заглянуть внутрь. О, даже при том, что ты делаешь это по своей воле, некоторые двери по-прежнему остаются закрытыми для меня - да и для тебя тоже. Их-то и обязан я отпереть! Ибо за ними скрыты все твои таланты, которые твой сын тщательно от тебя спрятал.
      Спи, Гарри. Мы оба с тобой преданы своей же собственной плотью и кровью. В этом, во всяком случае, у нас с тобой много общего. Нет, не только в этом, ибо мы оба в свое время обладали великой силой и могуществом. И ты.., снова.., станешь.., сильным и могущественным.., снова, Га-а-а-арри Ки-и-и-и-иф!
      Туман, укрывший равнину, заклубился, и Фаэтор, встав со своего места, приблизился к распростертому на разрушенной стене Гарри. Давно уже мертвый, вампир протянул руку к лицу Гарри.., рука была белой, костлявой, похоже было, что из изъеденного временем рукава плаща высунулась связка тонких палочек. Костлявые пальцы коснулись лба Гарри и исчезли в его голове.
      И в то время как пурпурное сияние потухло в черных глазницах Фаэтора, оно возникло под полуприкрытыми веками Гарри, похожее на красноватый свет свечей за разрисованным морозом стеклом. И тогда.., вампир был посвящен во все тайны и секреты Гарри, в его воспоминания и мысли, в его желания и стремления - он проник в самые тайники его мозга.
      Трудно сказать, прошли секунды или тысячелетия, но наконец голос вампира раздался вновь:
      - Проснись!
      Гарри очнулся от сна и тут же чихнул, потом еще раз и понял, что он действительно не спит. Он чуть пошевелил головой, скрытой в капюшоне спального мешка, и тут же послышался тихий хлопок. В тусклом предрассветном свете он увидел росшие совсем рядом в кружок мелкие черные грибы-пылевики. Они уже перезрели и взрывались от малейшего прикосновения, отчего во все стороны серыми облачками разлетались их споры. Гарри снова чихнул и сел.
      Еще какое-то мгновение сон оставался в мозгу Гарри, но, как и все сны, он постепенно рассеивался, исчезал. Гарри постарался вспомнить его, но.., он испарился. Он знал лишь, что беседовал с духом Фаэтора Ференци, но ничего больше припомнить не мог. Если между ними что-то и произошло, что именно Гарри теперь не было известно. Он не ощущал в себе никаких изменений по сравнению с тем состоянием, в котором заснул.
      - О-о-о? Ты так уверен в этом. Гарри Киф?
      - Господи Иисусе! - Гарри подскочил на целый фут. - Кто?.. - он огляделся вокруг, но никого не увидел.
      - Неужели ты мог подумать, что я потерпел неудачу и бросил тебя? - спросил Фаэтор.
      - Мертвые речи! - прошептал Гарри.
      - Они вновь возвратились к тебе. Теперь ты убедился, что Фаэтор Ференци умеет держать слово?
      Гарри расстегнул молнию спального мешка и с трудом поднялся на ноги. Утренний туман постепенно рассеивался. Гарри сел, точнее плюхнулся, обратно на землю. Он не ощущал в голове ни малейшей боли, никто не жег кислотой его мозг - казалось, его дар в полной мере к нему вернулся.
      Оставалось лишь испытать его действие снова.
      - Фаэтор, - начал он, все еще внутренне дрожа и каждую секунду ожидая удара. - Это.., было.., трудно?
      - Да, довольно-таки трудно, - голос мертвого вампира звучал устало. - Над тобой поработал настоящий мастер своего дела, результаты деяний которого мне пришлось в поте лица исправлять всю ночь, избавляя тебя от последствий его вторжения. А теперь, Гарри, ты сам можешь оценить меру моего успеха.
      Гарри снова поднялся на ноги и с замиранием сердца попытался вызвать в воображении двери Мёбиуса.., но безрезультатно - ничего не получилось. Уравнения и формулы, словно на экране компьютера, возникали, видоизменялись и множились перед его мысленным взором, но при этом оставались совершенно чуждыми и незнакомыми его разуму. Он не узнавал и не мог расшифровать ни одну из них, не говоря уже о восприятии их как единого, реально существующего целого. Гарри тяжело вздохнул.
      - Что ж, я тебе очень благодарен, правда, поверь, ты даже представить себе не можешь, как я тебе благодарен. Но.., полного успеха тебе все же достичь не удалось.
      - Я предупреждал тебя, что так может случиться, - извиняющимся тоном ответил, пожимая плечами, Фаэтор. - Знаешь, я даже нашел поврежденную область, более того - попытался вскрыть ее, и частично мне это удалось - я открыл несколько дверей, но за ними...
      - Продолжай...
      - Там ничего не было! Ни времени, ни пространства - абсолютно ничего! Это очень страшное место, Гарри, и настолько странное, необычное, что мне даже трудно представить, каким образом может оно существовать и укладываться в твоем мозгу - в голове человека! Я чувствовал, что достаточно сделать всего лишь шаг через эти пороги, войти в проемы этих дверей - и ты исчезнешь навсегда за пределами вселенной. Нужно ли говорить, что я не решился сделать этот шаг. Впрочем, не успел я открыть эти двери, как они, с грохотом захлопнулись прямо у меня перед носом. Честно говоря, я этому был только рад.
      - Ты заглянул в пространство Мёбиуса, - кивнул Гарри. - Когда покончу с делами здесь, непременно навещу его. Мне необходимо встретиться с Мёбиусом. Потому что он непревзойденный авторитет в своей области, точно так же, как ты - великий специалист в своей. До сих пор искать его было бессмысленно - без способности разговаривать с мертвыми я все равно не смог бы с ним побеседовать.
      - Ты хочешь сделать это сейчас, сразу же? - Фаэтор явно заинтересовался. Меня всегда привлекали гении. Все истинные гении находятся между собой в родстве, Гарри. Ибо как бы далеки ни были друг от друга по сути своей их таланты, в каких бы сферах они ни проявлялись, все они одержимы своими идеями. Все они ищут пути продолжения совершенства. И если твой Мёбиус достиг верхнего предела в изучении чисел, то я всегда искал наиболее полное воплощение чистейшего зла. Мы стояли с ним по разные стороны, на противоположных берегах океана, но все же мы были с ним своего рода братьями. Да, именно так. И потому этот Мёбиус очень интересует меня.
      - Нет, - Гарри отрицательно покачал головой, не сомневаясь, что Фаэтор почувствует это его движение. - Сейчас я не стану его искать. Позже обязательно, но не сейчас. Только после того как я немного попрактикуюсь, чтобы убедиться, что я могу беседовать с мертвыми так же легко и свободно, как прежде.
      - Ну, как хочешь. А что ты собираешься делать сейчас? Отправишься на поиски Яноша?
      Гарри скрутил спальный мешок и затолкал его в портплед.
      - И это тоже предстоит мне, но сначала я должен вернуться на Родос и посмотреть, как идут дела у моих друзей, что им удалось сделать за это время. Однако прежде всего ты должен кое-что мне рассказать. Мне непременно нужно знать о Яноше абсолютно все. Чем больше тебе известно о твоем недруге, тем легче его уничтожить. К тому же я должен знать, каким именно образом можно защититься от него.
      - Ну конечно же! - спохватился Фаэтор. - Ив самом деле! Я совсем забыл, что мне предстоит еще потрудиться ради тебя. Видишь, как мне не терпится поскорее отправить тебя по верному пути? Наверное, я слишком уж тороплюсь. Ты абсолютно прав в своем желании получить в руки любое возможное оружие против своего врага, коль скоро тебе необходимо победить его. Но вот что касается наилучших средств защиты от него.., это не так-то просто. Такого рода вещи у Вамфири являются врожденными и передаются по наследству, а обучить этим навыкам весьма трудно. Даже выдающиеся способности здесь не помогут, ибо это должно быть в крови от рождения. Если бы мы могли провести вместе хотя бы неделю...
      - Нет, - покачал головой Гарри, - это невозможно. Не мог бы ты объяснить мне все как можно более коротко и просто? Думаю, я не настолько туп, чтобы не понять всего этого.
      - Придется попробовать, ничего другого мне не остается, - ответил Фаэтор.
      Гарри закурил сигарету, сел на свой набитый до отказа портплед и, обернувшись к Фаэтору, произнес:
      - Тогда начинай.
      Фаэтор снова пожал плечами и без дальнейших споров начал:
      - Вне всяких сомнений, Янош - непревзойденный телепат, точнее говоря обольститель, хитрец и обманщик. Других таких я никогда не встречал. Вот почему прежде всего он попытается проникнуть в твой мозг. Как я уже сказал тебе, для меня совершенно очевидно, что ты обладаешь незаурядным умом. Впрочем, кто может в этом сомневаться - ведь ты же некроскоп! Но в то время как ты всегда творил только добро, Янош, как и я сам, всегда и везде сеял зло. И поскольку тебе известно, что он является воплощением зла, ты боишься его и того, что он может с тобой сделать. Ты понимаешь меня?
      - Конечно. Все это мне известно.
      - На любого, кто плохо знаком с методами Вамфири, Янош производит настолько ужасное впечатление, что потрясенная жертва от страха лишается способности мыслить и двигаться. Но тебя нельзя заподозрить в неведении относительно разного рода приемов и хитростей Вамфири - ты в этом вопросе специалист Известна ли тебе поговорка, гласящая, что лучшей формой защиты является нападение?
      - Да, я ее слышал.
      - Думаю, что в данном случае она, как никогда, справедлива.
      - Я должен напасть на него? Это должна быть атака разума?
      - Когда ты почувствуешь, что он где-то рядом, вместо того чтобы отступать и прятаться, постарайся найти его сам. Он захочет проникнуть в твой мозг? Ты проникни в него! Он будет уверен, что ты испугаешься, - оставайся спокойным, равнодушным и твердым! Он станет угрожать - отмахнись от этих угроз и бей первым! Но самое главное - не позволяй исходящему от него злу сделать тебя слабым! Когда он разинет перед тобой свою пасть - проникни через нее внутрь, ибо изнутри он мягок и гораздо менее защищен!
      - Это все?
      - Если я скажу больше, боюсь, что только собью тебя с толку. Кто знает, возможно, история его жизни расскажет тебе о Яноше гораздо больше, чем я в попытке предостеречь тебя и научить как действовать. К тому же я очень устал работа этой ночью была для меня утомительной и нелегкой. Спроси меня о чем угодно из того, что происходило раньше, но не заставляй меня предвидеть то, что еще не случилось. Не отрицаю, я в свое время мог предсказывать то, что ждет впереди, но, как об этом свидетельствует мое нынешнее положение, довольно часто ошибался.
      Гарри обдумывал только что услышанное и в первую очередь советы Фаэтора относительно того, как следует вести себя, если Янош предпримет атаку на его разум. Следование подобным "советам" кому-то могло показаться самоубийством, но только не некроскопу. В любом случае следовать особенно было нечему, но, судя по всему, большего ему узнать не дано. Приближающийся рассвет в значительной степени умерил пыл старого вампира.
      Гарри встал, потянулся и огляделся вокруг.
      Туман окончательно рассеялся; в полумиле отсюда, за забором, стояли несколько весьма мрачного вида строений; в другой стороне словно динозавры застыли на фоне сереющего горизонта экскаваторы и бульдозеры. Через час они оживут и с ревом и грохотом продолжат свою разрушительную работу, как будто лучи солнца приведут в действие ужасные механизмы.
      Гарри осмотрел землю у себя под ногами. Он стоял на том самом месте, где умер Фаэтор, где много лет назад, во время бомбежки, Ладислав Гирешци в полуразрушенном горевшем доме отрубил голову старому вампиру. Увидел он и полурассыпавшиеся грибы, споры которых красными пятнами рассыпались по земле и траве, а потом и Фаэтора, костлявую, закутанную в плащ фигуру, каким он был в его сне.
      - Ты собираешься рассказать мне историю жизни Яноша, - спросил он в пространство.
      - Это не потребует от меня никаких усилий, напротив - доставит лишь удовольствие, - тут же отозвался вампир. - Мне приятно было породить его, но великой радостью будет для меня возможность уничтожить его снова!
      Но сначала.., ты помнишь историю Тибора и то, как он провел молодые годы. Как он ограбил меня и лишил замка в Карпатах? И как я, серьезно раненный, сбежал на запад? Позволь напомнить тебе...
      Глава 10
      Кровный сын
      Тибор, неблагодарная свинья, которому я подарил свое яйцо, дал свое имя, свое знамя, которому я доверил владение замком, всеми моими землями, могуществом и властью великих вампиров, жестоко меня обманул и предал.
      После того как он сбросил меня, охваченного пламенем, со стены замка, я испытывал поистине чудовищные, невыносимые муки. Мириады крошечных летучих мышей бросились ко мне, облепили со всех сторон.., они сгорали и умирали, но не смогли потушить огонь. Я рухнул на деревья и кусты, пролетел сквозь них и скатился по склону на самое Дно ущелья. К счастью, густая листва замедлила, а потом и остановила мое падение, и я оказался в небольшом пруду, который спас меня от огня и не позволил плоти вампира растаять окончательно.
      Я находился так близко от смерти, как только может находиться вампир, при этом не умерев окончательно. Вот тогда-то я и призвал на помощь моих верных зганов, стоявших табором на равнине. Они пришли, вытащили мое тело из тихой спасительной воды и позаботились о нем, а потом перенесли меня через горы, на запад, в Венгрию. Они несли меня очень бережно, осторожно, чтобы я не чувствовал тряски, не слышал резких, неприятных звуков, не видел яркого света, чтобы не касались меня палящие лучи солнца, пока, наконец, не добрались до безопасного убежища.
      Да, мне пришлось провести там немало времени, я отдыхал очень долго, ибо требовался долгий срок для восстановления сил; для заживления ран и ожогов, для приобретения моим телом прежней формы.., долгий., очень, очень долгий срок.
      Если бы ты только мог представить себе, как ужасно изуродовал меня Тибор! Сломаны были все кости, спина и шея, череп и конечности, грудная клетка вдавлена внутрь, сердце и легкие расплющены, кожа содрана острыми ветками и сожжена пламенем.., даже живший внутри меня вампир был обожжен, ушиблен, исцарапан. Сколько времени, ты думаешь, потребовалось мне на исцеление? Месяц? Год? Ничего подобного - столетия!
      Мое столь длительное выздоровление происходило в недоступном горном убежище, и все это время рядом со мной оставались мои зганы - они ухаживали за мной, потом это делали их сыновья, а после - сыновья сыновей... Да-а-а... И их красавицы-дочери.., ах, какими упругими были их груди... Постепенно мой вампир залечил свои раны, а потом и мои тоже. Я вновь стал великим Вамфиром и отправился в мир, где пользовался всеми присущими мне талантами, становился мудрее, сильнее, внушал как никогда раньше почтительное, благоговейное к себе отношение. Прошло время, и я окончательно покинул пределы своего неприступного убежища и начал строить планы на будущее.
      Тот большой мир, куда я теперь попал, был поистине ужасен - повсюду гремели войны, я видел великие страдания, везде бушевали эпидемии и свирепствовал голод. Да-а-а... Это было ужасно.., но такой мир как нельзя лучше устраивал меня - ведь я же был Вамфиром!
      На границе Валахии я нашел развалины крепости, из обломков которой построил себе замок - за его высокими стенами я был недосягаем. Для всех я был своего рода боярином. Я привел с собой отряд, состоявший из зганов, венгров и местных жителей - валахов, поселил их возле себя и назначил хорошую плату. Очень скоро я был признан как владелец этих земель. Таким образом я добился хотя и небольшой, но все же власти Что касается самой Валахии, я предпочитал не вторгаться туда. Ибо там был тот, чьи сила и жестокость были известны всем, - наемник-воевода по имени Тибор, состоявший на службе у властителей Валахии. У меня не было желания встречаться с ним - с тем, кто по праву владел моими землями и всей моей собственностью в Хорватии. Еще не пришло время, ибо я опасался, что, встретившись с ним, не сумею сдержать свои чувства. А подобная несдержанность оказалась бы, несомненно, роковой для меня, поскольку к этому времени Тибор стал гораздо сильнее и могущественнее меня. Нет, моя месть должна была подождать... Ну право, какое значение имеет время для Вамфири!
      Время в его беспокойном течении, когда целый день по сути своей является равным лишь одному-единственному удару огромных часов, - ничто! Да-а-а... Но когда каждый такой удар в точности повторяет предыдущий, когда все они, словно раскаты грома, оглушительно ударяют в уши.., вот тогда ты начинаешь ощущать, что время ограничивает тебя, давит, а это ни к чему, кроме раздражения и тоски, привести не может. Вот в этом-то и было все дело! Я потерял покой, чувствовал себя, словно в оковах. Мне, сильному, энергичному, полному жизненной силы, обладающему властью, некуда было направить свою энергию. Наступало время, когда я должен был идти дальше через этот сумасшедший мир.
      Но в 1178 году все изменилось.
      В течение нескольких лет до меня доходили рассказы о женщине из племени зганов, которая была настоящей прорицательницей, другими словами, обладала способностью предсказывать будущее. Естественно, что меня эти рассказы очень заинтересовали, и мне захотелось увидеть ее. Она не принадлежала к племени моих цыган, поэтому я должен был дождаться, пока она сама объявится в тех гористых местах, которыми я владел.
      Тем временем я отправил своих посланцев с указанием найти ее и заверить в том, что, когда она и ее племя окажутся в моих владениях, им будет оказано гостеприимство, с ними будут хорошо обходиться, а за любые оказанные мне услуги они получат плату золотом. В ожидании пока эта гадалка появится в моем замке, я решил воспользоваться своими скромными способностями в этой области и сделать несколько собственных предсказаний.
      Я смешал определенные травы, сжег их и уснул, вдыхая исходящий от них аромат, пытаясь в своих сновидениях увидеть, что произойдет между мною и этой мошенницей Марилена (а в том, что эта ведьма всех обманывала, я не сомневался). В то время у меня были веские причины, чтобы интересоваться талантливыми людьми из народа, повсюду искать их, пользуясь для этого каждым удобным случаем. Мой сын Тибор существовал на этом свете уже в течение нескольких человеческих жизненных сроков и, вероятно, успел натворить немало всякого рода любопытных вещей и чудес.
      Поэтому я постоянно отыскивал различные странности и в этих поисках сумел обнаружить и разоблачить немало шарлатанов, чем очень гордился. Но.., если мне встречался обладатель истинного таланта (ив его жилах при этом текла кровь вампиров), он был обречен. Ибо для такого создания, как я, кровь всегда означала и означает жизнь, но лучшим нектаром для нас может быть только та кровь, которую мы пьем из бессмертного источника, каким является другой вампир. Да, именно источника, ибо для меня и мне подобных этот процесс овеян ореолом святости.
      Однако.., можешь ли ты представить себе мое изумление, когда в своих снах, вместо ожидаемой мною) старой ведьмы, я увидел перед собой этого черного ангела.
      Невероятно! Она была еще сущим ребенком! Я увидел во сне чудесное дитя, совершенно невинное, как мне показалось (впоследствии выяснилось, что я ошибался, ибо она оказалась опытной, как настоящая проститутка). Она явилась мне обнаженной - я увидел грациозное, изящно изогнутое, розово-смуглое тело, безупречное, без единого пятнышка; темные глаза и блестящие волосы; вишнево-красные губы; ее лоно, когда я приоткрыл его, имело оттенок только что разрезанного куска сырого мяса... Она стояла передо мной, ничего и никого не стыдясь. С тех пор как Тибор разрушил мой замок в Хорватии и надругался над моими женщинами, сбросив их со скалы, прошло уже два столетия. Все это время я получал свою долю теплой и мягкой плоти зганов, выбирая себе тех цыганских одалисок, которые мне нравились. Заметь, во всем этом не было и намека на любовь - это слово можно применить в отношении кого угодно, но только не меня. Но теперь...
      В данном случае, безусловно, сыграло свою роль мое человеческое начало, которое время от времени проявлялось в моих снах. Свойственная человеку слабость затуманила мой взор, когда я смотрел на эту чувственную принцессу кочевого народа. Содрогание, возникшее у меня между бедрами, было проявлением любви (если хочешь, можешь называть это именно так), человеческой любви, но никак не страсти, свойственной Вамфири. К стыду своему, во сне я стал мокрым, словно дрожащий от страсти юнец после встречи со своей первой в жизни девочкой.
      Но сны, как правило, точно предсказывают будущее. Да и сон ли это был? Вот почему я, чтобы подтвердить свои предположения (а, возможно, и по другим причинам, ибо я, определенно, был опьянен), каждую ночь сжигал свои травы, чтобы вновь погрузиться в волшебный сон. И он всегда оставался одним и тем же, кроме того, что с каждым разом мы все лучше и лучше узнавали друг друга. Марилена и я.., чем приятнее становились наши любовные игры, чем больше доставляли они удовольствия, тем все безоружное перед ней становился я.., и наконец понял, что, если вместо восхитительного сна я не перейду к реальности, не узнаю ее на самом деле, то просто сойду с ума!
      И вот тогда-то она и явилась ко мне во плоти.
      Она принадлежала к племени Григория Зирры, которого все называли Король Зирра. В действительности, она была дочерью Григория. Так что я оказался прав - ее и в самом деле можно было считать принцессой кочевого народа.
      Они появились зимой, в конце января. Стояли такие холода, каких я не помнил за всю свою жизнь. Мои зганы поставили свои кибитки и телеги в круг возле самых стен замка, обнесли их насыпью из плотно спрессованного снега, а внутри кругов разбили палатки, внутри которых для тепла разместили всю домашнюю живность. О, мои мудрые подданные предвидели, что зима предстоит очень суровая. Они трудились не покладая рук, запасая по всей округе корм для своих животных. Но, несмотря на все принятые предосторожности, им - как людям, так и животным - пришлось бы очень туго, и они едва ли смогли бы пережить столь тяжелую зиму без помощи и поддержки боярина, живущего в замке.
      Двери своего замка я всегда держал для них открытыми, в залах было тепло, повсюду в каминах горел огонь. К их услугам всегда были добрый пунш и красное вино, так же как и зерно, из которого они могли испечь хлеб. Мне это ровным счетом ничего не стоило, ибо все это, так или иначе, принадлежало зганам - в лучшие времена они приносили эти продукты, а я в них совершенно не нуждался.
      Однажды утром ко мне пришел человек. Он охотился в принадлежащих мне горах. Я не лишал цыган такой возможности. Если им удавалось подстрелить трех кабанов или вальдшнепов, одного они отдавали мне. Он-то и рассказал мне о згане Зирре, о том, что его табор застрял неподалеку на перевале и что лавина унесла в пропасть все их кибитки. Спаслись только немногие, разбросанные бурей по всему перевалу и погребенные под снегом.
      " Я знал, что его рассказ - правда. Той ночью я вновь находился под воздействием трав и видел сны. Но на этот раз они были лишены плотских наслаждений, а были заполнены снежными вихрями и воплями падающих в бездну и умирающих людей. Но Марилену я во сне не видел, и потому меня очень беспокоило - была ли она среди них.
      Я позвал к себе предводителя своих цыган.
      - Там, в снегах, - сказал я ему, - находится девушка. Этот человек приведет вас туда. Она - тоже из племени зганов. Отправляйтесь, найдите их, откопайте из снега и приведите сюда. Да поторопитесь, ибо, если вы опоздаете и она погибнет, дом Ференци навсегда закроется перед вами. Ты понял меня?
      Он меня прекрасно понял и спешно покинул замок. Днем они вернулись, и предводитель пришел ко мне, чтобы сообщить, что из всего племени Зирры, насчитывавшего около пятидесяти человек, им удалось найти живыми лишь самого Григория Зирру и дюжину его людей. Трое из них получили переломы, но не опасные для здоровья, еще двое - женщины преклонного возраста, а остальные.., одной из них была дочь Григория по имени Марилена.
      - Вели своим женщинам, - приказал я ему, - позаботиться о них, накормить и дать им все необходимое. Не жалейте ничего - лишь бы им было уютно, удобно, чтобы они чувствовали здесь себя как дома. Думаю, у них ничего не осталось. Ни одежды, ни повозок, ни одеял. А потому без моей помощи они обречены. Устройте их внутри замковых стен. Найдите для них свободные комнаты, но так, чтобы они располагались поблизости от моих апартаментов, и разместите их отдельно друг от друга. В чем дело? - спросил я в ответ на его озадаченный и удивленный взгляд.
      - Вашим собственным людям, господин, это может показаться странным, ответил он. - Их удивит ваше столь благосклонное отношение к чужим. И что мы должны служить тем, кто не является вашими верноподданными вассалами, и уступить им свое место.
      - Ты говоришь со мной честно и прямо, - признал я, - и этим нравишься мне. Я тоже буду с тобой откровенен. Я слышал, что эта Марилена Зирра очень хорошенькая. Если это правда, возможно, что я захочу взять ее, - ведь не только твоим цыганам холодными ночами нужны тепло и ласка. Вот почему ты должен отнестись к ним уважительно, особенно к ее отцу и членам ее семьи, если таковые там есть. Я не хочу, чтобы они увидели во мне холодного, равнодушного и жестокого невежду.
      - Да что вы! Это вы-то, хозяин? - воскликнул предводитель, однако голос его оставался ровным, без тени чувств и эмоций, а лицо совершенно бесстрастным." - Холодный? Жестокий? Да никому и в голову не может прийти ничего подобного! Кто же в это поверит?
      Прежде чем ответить, я некоторое время пристально и изучающе смотрел на него и наконец заговорил:
      - Честность и прямота - это одно, а развязность и нахальство - совсем другое. Ты смеешь фамильярничать со мной? Откровенно говоря, я не думаю, что тебе сойдет с рук подобная.., наглость. Вот почему, когда ты говоришь мне подобные вещи, да еще таким тоном.., будь любезен.., улыбаться... - Я снова пристально посмотрел на него и издал некое подобие утробного рычания, отчего ему стало очень не по себе.
      - Господин, - заговорил он, дрожа с головы до ног, - я не хотел сказать ничего...
      - Успокойся! - ответил я. - Тебе повезло - я сегодня в хорошем расположении духа. Хорошенько запомни и учти все, что я сказал! Позже, когда люди Зирры придут в себя, ты проводишь меня к ним. А теперь - убирайся!
      Однако, когда я оказался среди них, я остался недоволен. Дело было не в том, что мои приказания не были исполнены, все было сделано в полном соответствии с ними. Просто выпавшее на долю этих людей тяжкое испытание сделало их совершенно безучастными ко всему - они были абсолютно сбиты с толку и растеряны Для того чтобы прийти в себя и излечиться, им требовалось время. А пока они дрожали от ужаса и говорили лишь тогда, когда к ним обращались.
      А где же моя воображаемая принцесса? Я видел лишь кучу грязных лохмотьев на полу возле огня. Меня раздражало то, что мои сны обманули меня, что в их толкованиях я потерпел неудачу. А я терпеть не мог неудачи, особенно если это касалось меня самого.
      Какое-то время я мрачно разглядывал это отребье, потом наконец спросил.
      - Кто из вас Григорий Зирра?
      Он встал - сущее ничтожество, хилый человечек, испуганный и бледный после пережитых испытаний. Он был еще не стар, но и молодым его едва ли можно было назвать. Когда-то его худое тело обладало силой, но теперь она покинула его. В отличие от меня он был всего лишь человеком, и он многое потерял.
      - Я - Ференци, - обратился я к нему. - А это - мой замок. Люди, которых вы здесь видите, - мои вассалы, они, как и вы, тоже зганы. В настоящее время я с удовольствием предоставляю вам свой кров. Однако я слышал, что среди вас есть гадалка-предсказательница, и мне бы очень хотелось поближе познакомиться со столь таинственным и загадочным существом. Где же эта ведьма - или, может быть, колдунья?
      - Ваше гостеприимство столь же велико, как и вся ваша жизнь, - ответил он. - увы, горе не позволяет мне в полной мере выразить вам свое восхищение. Какая-то часть меня сегодня умерла. Мою жену унесло бурей в пропасть. И теперь у меня осталась только дочь - совсем еще дитя. Она умеет предсказывать будущее по звездам и видит его в своих снах. Она не ведьма, господин, она истинная провидица, моя Мари-лена. Это о ней вы слышали.
      - А где же она?
      Он посмотрел на меня, и в глазах его ясно был виден страх. Но тут я почувствовал, что кто-то тянет меня за рукав, и вздрогнул от подобной наглости, ибо никто из моих людей не смел прикасаться ко мне. Никто не мог даже пальцем дотронуться до меня без разрешения, с тех пор как я встал со своего одра болезни. Я оглянулся и увидел, что одна куча лохмотьев поднялась и стоит теперь рядом со мной... Из-под темных густых полукружий бровей на меня смотрели огромные глаза.., ее волосы черными локонами рассыпались вокруг лица в форме сердечка.., ее губы, цвета спелой вишни, были яркими, как кровь. А на моем рукаве лежала маленькая ручка, на которой было всего три пальца - именно такой я видел ее в своих снах!
      - Господин, Марилена - это я, - сказала она. - Простите моего отца - он очень любит меня и потому боится. Некоторые на этом свете не верят в таинства, в то; что они не в силах понять, а потому плохо относятся к некоторым женщинам, которых они называют ведьмами и колдуньями.
      Сердце мое замерло и остановилось! Это была она - сомнений не оставалось! Я узнал ее голос! Под одеждой я увидел принцессу моих снов и знал, что она восхитительна и прекрасна.
      - Я.., я узнал тебя, - сдавленно прошептал я.
      - А я - вас, мой господин. Я видела вас в своем будущем. Очень часто. Вы для меня никоим образом не посторонний!
      У меня не было слов, а если и были, они застряли у меня в горле. Но.., но я все-таки был Ференци! Наверное, мне следовало бы плясать от радости, смеяться во все горло, подхватить ее и закружить в танце... Во всяком случае, мне очень хотелось поступить именно так, но я не мог позволить себе проявлять чувства. А потому я стоял, словно громом пораженный, застыл, как полный идиот, пока она не пришла мне на помощь.
      - Если вы хотите, чтобы я предсказала вам будущее, господин мой, вы должны увести меня куда-нибудь отсюда. Здесь мне трудно сосредоточиться, ибо здесь царит печаль, здесь слишком много горя, к тому же все ходят туда-сюда, суетятся, а это очень мешает мне ясно видеть магический кристалл. Необходимо найти уединенное место.
      - О да, конечно! - воскликнул я. - Иди за мной!
      - Господин! - остановил меня ее отец. - Она еще невинна! - последние его слова прозвучали почти как мольба. Мой характер и привычки хорошо были известны зганам.
      Однако.., неужели он так плохо знал собственную дочь? "Ах ты, лживый цыганский пес! - едва не крикнул я ему в ответ. - Это она-то невинна? Да она уже вылизала своим языком, будто вымыла, все мое тело! Вот уже целый месяц каждую ночь я изливаюсь в нее, ибо ее язык и крохотные трехпалые "ручки разжигают во мне бушующее пламя! Невинна? У ж если она невинна, то я тем более!" Но разве мог я сказать ему все это? Ведь все мои любовные приключения с Мариленой мне только приснились!
      А она вновь пришла мне на помощь.
      - Отец, - укоризненно обратилась она к нему, в то время как я только молча сверлил его взглядом. - Я уже видела все, что произойдет дальше. Ведь для меня будущее существует в настоящем, и я ничего не опасаюсь, со мной не случится ничего плохого. Во всяком случае, Ференци не нанесет мне вреда.
      Он видел выражение моего лица и понял, что злоупотребляет моим гостеприимством.
      - Простите меня, господин, - опуская голову, произнес он. - Вместо того, чтобы говорить и вести себя с вами как вечный ваш должник, я повел себя всего лишь как отец. Моей дочери всего семнадцать, и мы оказались среди незнакомых нам людей. Семья Зирра уже и так многое потеряла сегодня. Нет-нет, я ничего особенного не имел в виду! Но, понимаете, я сегодня говорю много глупостей. Это все горе... Я слишком потрясен. Я ничего такого не хотел сказать... Это все горе... - Он зарыдал и упал без чувств.
      Я шагнул к нему и положил руку на его голову.
      - Успокойся! Тот, кто посмеет обидеть тебя или твоих людей под крышей дома Ференци, будет иметь дело со мной. - И с этими словами я увел ее в свои апартаменты...
      Когда мы оказались одни там, где никто не осмелился бы нас побеспокоить, я снял с нее меховую накидку, и она осталась в простом крестьянском платье. Теперь она стала больше походить на ту принцессу, которую я знал, но все же это была еще не совсем она. Мои глаза загорелись, они жаждали увидеть ее всю. И она это понимала.
      - Разве так может быть? - удивленно спросила она. - Я действительно вас знаю. Никогда еще мои сны не были столь реальными!
      - Ты права," - ответил я. - Нас нельзя назвать.., незнакомыми. Мы действительно видели одни и те же сны.
      - У вас есть огромные шрамы, - сказала она, - вот здесь - на руке и вот здесь - на боку. - И когда она коснулась меня, даже я - Ференци! - не смог сдержать дрожь.
      - А у тебя, - в свою очередь сказал ей я, - посередине спины есть маленькая красная родинка, похожая на каплю крови.
      В моей комнате возле огромного камина, в котором ярко пылал огонь, стояло каменное корыто для мытья. Над огнем висел котел с горячей водой, пар от которого смешивался с дымом и уходил в трубу. Она подошла к треноге и повернула специальное приспособление, чтобы вода полилась в корыто. Она знала, как это сделать, ибо видела это во сне.
      - После путешествия я нечиста, - объяснила она мне, - и кожа моя загрубела от холода и снега.
      Она разделась, и я вымыл ее, потом она вымыла меня.
      - Ну а теперь, - с усмешкой обратился я к ней, - как насчет интимных предсказаний? - Я уже хотел было войти в нее, но она вдруг остановила меня, прошептав:
      - Наши общие сны не принимали в расчет мою неопытность и невинность. Мой отец сказал правду, господин. Будущее неумолимо приближается, но пока я все еще девственница.
      - Ax, - со сладострастным стоном прошептал я ей в ответ, тем временем осторожно продвигаясь в ее лоно, - кто из нас не был когда-то невинным!
      О, как вскипела тут страсть жившего во мне вампира, но я заставил его отступить и любил ее только как мужчина, как человек. Поступи я иначе, ее первый опыт в любви мог стать для нее последним...
      ***
      Теперь позволь мне объяснить, что же все-таки произошло.
      Из праздного ли любопытства или по каким-то иным причинам в своих снах я отыскал Марилену - я был совершенно ею очарован и соблазнил, обольстил ее. Точнее, наверное, сказать - мы соблазнили друг друга.
      Но, спросишь ты, как же могла она, будучи по сути еще невинным ребенком, обольстить меня? И я отвечу тебе: потому что сны не представляют собой опасности. Что бы ни случилось во сне, когда просыпаешься, все остается по-старому. Она могла воплотить все свои сексуальные фантазии, не опасаясь последствий этого воплощения. Ты можешь также спросить меня, каким же образом я, Фаэтор Ференци, даже во сне, мог стать кем-либо еще, кроме как Вамфиром? Но еще задолго до того, как я превратился в вампира, я умел мечтать и видеть сны. Когда-то я был обыкновенным человеком! То, что волновало меня в юности, по-прежнему продолжало время от времени беспокоить меня в моих снах. Старые страхи, чувства, эмоции, страсти и желания...
      Думаю, ты понимаешь, что я имею в виду: все мы знаем, что, даже когда тот или иной наш опыт, то или иное событие в реальном мире теряет свою новизну, утрачивает свое значение, в своих снах мы по-прежнему можем вспоминать о них и заново переживать с неменьшим, чем прежде, волнением и возбуждением. В своих снах я, например, имел обыкновение вспоминать момент своего перерождения, ту минуту, когда я от своего отца получил яйцо и превратился в вампира. Да-а-а.., такие сны по-прежнему наводят на меня ужас! Но в холодном свете дня все эти страхи куда-то уходят, забываются, исчезают в тумане прошлого, и я вновь перестаю быть неопытным юнцом и становлюсь Ференци. - Соединение наших с Мариленой снов не было, однако, случайным - я ее искал и, в конце концов, нашел. И однажды проникнув в ее сны, я уже мечтал - как мечтал бы об этом любой мужчина на моем месте - увидеть и познать ее во плоти. Еще раз повторяю: это не были обычные сны. Я обладал возможностями вампира, а она была провидицей. А такого рода дар близок к телепатии. Мы в действительности проникали в сны друг друга, а потому имели возможность взаимно познать наши тела.
      Обмен нежностями и ласками, а потом и неистовые любовные игры происходили в ином мире - мысленном, а потому отсутствовала необходимость избегать чего-либо, от чего-то отказываться. Таким образом, когда мы наконец встретились, мы чувствовали себя давними любовниками. Однако при всем этом Марилена по-прежнему оставалась девственницей, ее тела реально не коснулся ни один мужчина.., во всяком случае - пока. Следует учесть, однако, что я все это понимал, а она - нет. Она считала, что смогла увидеть будущее только благодаря собственному дару без какого бы то ни было вмешательства извне. Она даже не подозревала, что в ее снах ею руководил я, пользуясь своей способностью к внушению, даром обольщения, свойственным вампирам, и.., и еще многими своими талантами, издавна присущими мне... Она всего лишь воображала, что мы и в самом деле любовники. Кто знает, возможно, мы действительно стали бы ими. Но я был не настолько глуп, чтобы объяснять ей все это и разрушать ее иллюзии.
      Тебе, вероятно, может прийти в голову вопрос: как же могла эта прекрасная юная девушка, свежая и гладкая, как яблочко, обладающая здравым умом и великолепным телом, приходить в возбуждение и получать удовлетворение от такого древнего бессмертного существа, как я, всего покрытого шрамами, жестокого, обладающего необузданным нравом и вселяющего во всех ужас. Я был бы удивлен, случись иначе и не приди такая мысль тебе в голову. Но потом ты, скорее всего, вспомнишь о гипнотическом даре, которым обладают Вамфири, и решишь, что нашел ответ, раскрыл эту тайну, подумаешь: "Она против своей воли стала игрушкой в его руках". Что ж, не стану отрицать: до Марилены все именно так и происходило. Но только не с ней!
      Начну с того, что я был не столь страшен, как может показаться. Как на любого Вамфира, прожитые столетия внешне не оказали на меня влияния. Они отражались разве что только в моих глазах. Поверь, мне не требовалось никаких усилий, чтобы предстать старым или молодым. Естественно, что перед Мариленой я всегда оставался молодым, мне нельзя было дать больше сорока лет. Даже не будучи Вамфиром, я всегда оставался высоким и сильным, и, кроме того, обладал веками накопленной мудростью, острым умом, способностью очаровывать и умением быть безрассудным, когда это требовалось. Шрамы? О да, их у меня было великое множество! Но я сохранял эти отметины тщеславия, ибо мне доставляло удовольствие гордиться следами прежних битв, а кроме того, они напоминали мне о том, кто нанес мне большинство из столь ужасных ран. Я вполне мог заставить своего вампира навсегда избавить меня от них, но не хотел этого делать, пока Тибор был еще жив. Нет, я сохранял эти шрамы как напоминание о нем, как стимул, укреплявший мою жажду мести, не позволявший ослабевать моей ненависти.
      Если ты все еще сомневаешься в моей былой привлекательности, вспомни, каким увидел меня Ладислав Гирешци в ту ночь, когда ему пришлось отрубить мне голову. Вспомни, как он меня описал. Теперь видишь? Каким бы древним я ни был, я по-прежнему оставался настоящим мужчиной. Извини, что хвастаю, но вампиры всегда были тщеславны.
      Я должен также попросить у тебя прощения за то, что так долго рассказывал о Марилене.., мне это доставило истинное удовольствие. С кем же еще я могу поделиться своими воспоминаниями? Только с некроскопом! Только он один может услышать и понять меня...
      ***
      Ты, конечно же, знаешь, что я - отец Яноша, и, возможно, теперь уже догадался, что матерью его была Марилена. Он был моим кровным сыном - плодом любви и страсти мужчины и женщины, результатом кипения крови и проникновением всего лишь одной маленькой частички его в ее лоно, где эта капелька - источник новой жизни - оплодотворила яйцеклетку и зародила внутри ее новое существо. Да, он был моим кровным сыном, "природным", "естественным" - в нем не было ничего от вампира. Так должно было произойти. Я не знал, удастся ли мне совершить подобное, но хотел хотя бы попытаться породить новую жизнь без помощи вампира. Я обязан был сделать это ради Марилены, дать ей возможность по-настоящему стать матерью.
      Но что если я потерплю неудачу и ребенок вырастет вампиром?
      Что ж, в любом случае это будет мой сын. И я научу его всем приемам и хитростям Вамфири, с тем чтобы, когда я отправлюсь странствовать по миру, он мог остаться здесь, позаботиться о моем замке и уберечь мои горы от вторжения врагов.
      Что?.. Ну да!.. Ты, конечно, вспомнил сейчас о том, что раньше я уже возлагал столь же большие надежды на этого неблагодарного валаха Тибора! Согласен.., но такова уж натура всех великих людей - они пытаются вновь и вновь и не жалеют ничего в стремлении достичь совершенства. Разве что, как я уже тебе говорил, я был не из тех, кто легко смиряется с неудачами.
      Когда Янош родился, он производил впечатление нормального, обыкновенного ребенка. Он был незаконнорожденным, внебрачным сыном, что очень расстраивало Григория, его деда, но не имело ровным счетом никакого значения для меня. На его руках, так же как и у Григория и Марилены, было три пальца. Но этот недостаток являлся наследственным, фамильная черта - не более. В нем не было ничего порочного.
      Однако, по мере того как он рос, становилось все более ясно, что я потерпел неудачу. Моя сперма, которую я усилием воли постарался избавить от какого бы то ни было красного влияния, все же оказалась окрашенной, хотя и слегка. Глупо было надеяться на успех подобного эксперимента: может ли орел произвести на свет воробья или серый волк - визгливого розового поросенка! Еще труднее вампиру, чье даже легкое прикосновение уже оставляет несмываемое пятно. Дать жизнь невинному младенцу! Нет, Янош не был истинным вампиром, но в его жилах текла нечистая кровь вампиров. Да, все мои пороки проявились в нем в удвоенной мере, но при этом совершенно отсутствовали мои мягкость, гибкость и умение быть осторожным. Однако в молодости и я был своеволен и упрям, а, потому, как отец, я решил объяснить ему, что к чему. Этим я и занялся, а в тех случаях, когда, для того чтобы остановить его или направить на верный путь, требовалась твердая рука, не брезговал применить и силу.
      И все же.., он рос упрямым, чересчур гордым, до крайности жестоким вообще, с мозгами у него явно было не все в порядке. Единственное, в чем он в точности следовал моим советам и чему научился в совершенстве, - это держать в подчинении цыган. Не только зганов Зирры - племя его деда и матери, которое к тому времени вновь увеличилось, но и моих, зганов Ференци. Мне казалось даже, что его они любят больше, чем меня. Вполне вероятно, меня это задевало, и я в какой-то степени завидовал ему. Возможно, это заставляло меня относиться к нему с еще большей строгостью.
      Так или иначе, но я обязан упомянуть еще об одном его несомненном достоинстве - он очень любил свою мать. Такое отношение к матери вполне естественно для ребенка и необходимо ему, пока он маленький, но вовсе не всегда характерно для взрослого мужчины. Ибо любовь любви рознь. Ты вскоре поймешь, что я имею в виду...
      А тем временем в мире происходило множество бед и несчастий - беды возникали, множились и горячей волной обжигали все вокруг. Лет десять тому назад Салладин уничтожил королевства франкских крестоносцев, жестокий и порочный наемник Тибор теперь воевал где-то на дальних границах Валахии, будучи воеводой и получая плату золотом от мелких князьков и бояр. За Греческим морем, в Турецких землях, вновь стеной поднялись монголы, сметая и сжигая все на своем пути. Войны бушевали возле самых границ Венгрии. Еще один Иннокентий, уже третий, недавно был избран папой римским. Да-а-а... Повсюду, по всему миру до самых горизонтов клубились тучи, изрыгая красные молнии!..
      ...И скажи на милость, где, по-твоему, в это страшное время был Фаэтор Ференци? Все наверняка решили, что он уже страдает старческим слабоумием, если сидит в своем замке в горах, следит за порядком, воспитывает и обучает хорошим манерам ублюдка-сына, в то время как его некогда отважные воины-зганы напиваются, дрыхнут, сколько им вздумается, и хихикают за его спиной.
      Так незаметно для меня прошло еще какое-то время. Но однажды утром я проснулся, тряхнул головой и огляделся вокруг. И вдруг почувствовал себя изумленным, потрясенным и совершенно сбитым с толку. Двадцать лет промелькнули как один день, а я этого даже не заметил. И осознал только сейчас. Все это время я словно спал летаргическим сном, был болен, околдован, находился под воздействием таинственных чар, у обыкновенных людей называемых любовью. Да-а-а... И она подчинила меня себе, сделала слабым. Куда подевались все мои таинственные навыки, мое мастерство? Я превратился не более чем в мелкого землевладельца, никому не известного боярина, презренного хозяина никому не нужных земель и примостившегося возле скал каменного домишки.
      Я отправился к Марилене, и она прочла мне мое будущее. "Мне предстояло присоединиться к великому и кровавому крестовому походу, - сказала она, добавив, - что не будет мне мешать". Я ничего не мог понять. "Она не станет мне мешать? Да она же не могла перенести даже краткой разлуки со мной О каком еще крестовом походе она говорит?" Но она в ответ только покачала головой. Она видела лишь, что я буду сражаться в какой-то страшной святой битве, а потом.., казалось, все ее способности к прорицательству, хиромантии, астрологии вдруг покинули ее. О, разве мог я тогда знать, что она одновременно прочла и свое будущее - только лишь затем, чтобы убедиться, что его у нее нет!
      Однако.., она говорила о великом и кровавом крестовом походе? Обдумав ее слова, я решил, что она, вполне возможно, права. Новости в то время распространялись очень медленно, а иногда не доходили до меня вовсе. Я начал ощущать себя, как в тюрьме, вместе со вновь возродившейся жаждой мести ко мне возвратились воспоминания обо всех прежних обидах и разочарованиях.
      Осе, хватит! Пришло время действовать!
      Что ж, Яношу уже почти двадцать, он превратился во взрослого мужчину. Я поручил ему все заботы по дому и тайно, инкогнито, отправился в Сегед, чтобы выяснить, что вокруг происходит, и разработать для себя план действий на будущее. Как выяснилось, это была своевременная поездка.
      Город просто кипел новостями, в нем царили суматоха и хаос. Зара, лишь недавно отошедшая к Венгрии, должна была вот-вот подвергнуться нападению и осаде со стороны франкских крестоносцев. Огромный флот франков и венецианцев был уже в пути. Во все стороны были разосланы гонцы, чтобы передать окрестным боярам (и мне, как полагаю, в том числе) королевский приказ, предписывавший им собрать отряды и взять в руки оружие. Марилена совершенно точно прочла мое будущее.
      В окрестностях Сегеда жили мои люди-зганы. На обратном пути в замок я довольно легко отыскал их.
      - Вы должны встретить меня, когда я буду возвращаться с гор, - сказал я им. - Я собираю армию из самых лучших. Мы отправимся сначала в Зару, а потом гораздо дальше. Те из вас, кто сейчас беден, станут богатыми. Вставайте под мое знамя, деритесь храбро, и я всех вас до единого сделаю боярами. Но если вы предадите меня, вы обречены, и с вами будет покончено. И тогда.., через сто лет я по-прежнему останусь великим и могущественным, а вы превратитесь в прах, и имена ваши будут забыты.
      Итак, я возвратился домой. Поскольку передвигался я - во всяком случае, по ночам, - пользуясь своими способностями вампира, я потратил на дорогу не слишком много времени, да и в Сегеде я не задержался надолго. За эти несколько дней, что я пробыл в разлуке с Мариленой, все мои инстинкты резко обострились, а голова в предвкушении предстоявшего мне священного кровавого пира работала быстро и четко. Жившие со мной в горах зганы стали толстыми и ленивыми, но я знал способ быстро привести своих воинов в боевую готовность. Они не ожидают столь скорого моего возвращения, но когда они увидят меня снова, то убедятся, что перед ними Ференци - такой, каким он был в прежние времена.
      В ту последнюю ночь пути, когда я спешил к дому на мощных перепончатых крыльях, я мысленно устремился в, темноте к зганам и приказал всем, в чьих жилах течет молодая кровь зганов Ференци, где бы они сейчас ни находились, собраться вместе и встретить меня на подступах к Заре. Я не сомневался, что все они слышат меня в своих снах, и был уверен, что они придут.
      Стряхнув с себя двадцать лет безделья, я летел по воздуху между луной и горами, заставляя выть всех волков, сидевших на серебристых вершинах, пока наконец мягко не опустился на башню замка, где вновь превратился в человека. Потом.., я отыскал свою женщину и своего сына. Да, я нашел их обоих - они были вместе.
      Однако.., я слишком забежал вперед. Позволь мне теперь остановиться и вернуться немного назад...
      Я ничего не рассказал тебе о том, что унаследовал Янош от Вамфири, Поначалу я думал, что абсолютно ничего. Но.., как же я ошибался! Вампир сидел у него внутри! Не в его теле, однако, но в его разуме. Он унаследовал от меня разум истинного Вамфира! И, кроме того, некоторые способности и умения, свойственные мне, в определенной степени мое могущество и силу. В определенной степени? Нет! Он сам был воплощением могущества и силы.
      Телепатия? Сколько раз в течение многих лет я пытался прочесть его мысли и каждый раз терпел неудачу. В принципе, в этом не было ничего особенного. Есть люди, хотя их и немного, обладающие врожденной способностью к сопротивлению. Их разум закрыт и полностью защищен от проникновения в него мне подобных. Что же касается гипнотического воздействия... В тех случаях, когда он проявлял непокорность и упрямство, я пытался с помощью гипнотизма подчинить его своей воле. Пустая трата времени - я не в состоянии был встретиться с ним взглядом, заглянуть в глубину его глаз. В конце концов я отказался от этих попыток.
      На самом деле, причина неудачи состояла вовсе не в том, что Янош не откликался на них, но сила его была такова, что он отвергал и отбрасывал всякие попытки проникновения в свой разум и наглухо закрывал его от меня. Я бы сравнил наши поединки с перетягиванием каната, но при этом конец веревки моего противника был намертво привязан к корням огромного дерева. Хотя.., к чему все эти сложности? Все гораздо проще: он был сильнее меня. Более того, от своей матери он унаследовал дар провидения. Он мог видеть будущее, во всяком случае частично. Правда, в последнем случае мы владели даром практически в равной степени, в противном случае мне никогда не удалось бы его поймать. Ибо его видения будущего были туманными и отдаленными, словно окутанные туманом времени неясные воспоминания.
      А теперь позволь мне снова вернуться к той ночи.
      Я уже сказал, что все мои чувства и инстинкты обострились, как никогда за последние двадцать лет. Именно так и было, а потому, проходя по замку, я вдруг почувствовал, что происходит нечто не совсем обычное. Сформировав вздернутый нос летучей мыши, я втянул в себя воздух, принюхался, но не ощутил ни запаха врага, ни запаха грозящей мне физической опасности. Однако что-то было все же не так. Я двигался очень осторожно, бесшумно, словно тень, и усилием воли приказал себе оставаться невидимым и неслышимым. Но нужды в этом не было... Янош был.., слишком поглощен своим делом, а его мать настолько удивлена, что не в состоянии даже была понять, что именно задумал этот мерзкий пес.., пока наконец он не отдал ей какой-то приказ...
      Но я опять забегаю вперед.
      Я еще не знал, что это он, во всяком случае, поначалу. Я решил, что этот мужчина - зган, и был чрезвычайно удивлен. Что это? Цыган? Один из моих людей глубокой ночью находится в спальне моей женщины?! Поистине это, должно быть, очень смелый человек. Нужно будет не забыть сказать ему о том, что я высоко ценю его храбрость, когда я буду потрошить его и запихивать ему в глотку его же внутренности.
      Вот о, чем я думал, подходя к комнате Марилены. Мое обостренное восприятие вампира подсказало мне, что она там не одна. Я приложил все усилия, чтобы не позволить своим зубам превратиться в острые клыки и остановить дрожь и пульсацию в деснах. Я почувствовал, что ногти мои удлиняются и становятся похожими на искривленные ножи. Такова была моя инстинктивная реакция, которую я не в силах был контролировать.
      В комнату снаружи вела дверь, за которой располагалась маленькая прихожая, а уже из нее дверь вела в саму спальню. Осторожно, бесшумно я попытался открыть наружную дверь, и вдруг оказалось, что она заперта на засов. Никогда с того дня, как Марилена появилась здесь, эта дверь не запиралась на засов. Мои худшие подозрения подтверждались, и кровь горячим потоком забурлила в моих жилах. О! Я без труда мог вышибить эту дверь, но.., ворваться к ним таким образом означало спугнуть их слишком рано. А я хотел увидеть все своими глазами. Никакие вопли, умоляющий шепот, лживые оправдания или пустые отрицания не смогут уничтожить запечатленную сетчаткой глаз картину.
      Я вышел на балкон и сформировал из своих рук некое подобие щупальцев осьминога с присосками. Потом подошел к окну Марилены. Огромное арочное окно было прорублено в стене толщиной в шесть футов. Шторы изнутри были задернуты. Пробравшись внутрь, я схватился за шторы и немного раздвинул их в стороны. Горевший в плошке с маслом фитиль в достаточной степени освещал представшую перед моим взором картину. Хотя я ни в каком освещении не нуждался, ибо прекрасно видел в темноте, не хуже, а, пожалуй, даже лучше, чем некоторые люди при ярком свете дня. И вот что я увидел...
      Марилена, абсолютно голая, как последняя продажная тварь, лежала на спине поперек деревянного стола, обвивая ногами стоявшего перед ней мужчину, напряженно двигавшегося между ее бедрами, все крепче и крепче сжимая ее ягодицы. Он входил в нее так резко и с такой силой, будто клин вбивал. Да и сам он действительно напоминал клин - толстый клин, состоявший из плоти. Еще минута - и я вобью такой же клин ему в глотку!
      И вдруг сквозь шум пульсирующей во мне крови, сквозь страшный грохот в мозгу, сквозь рев моих разъяренных чувств я услышал шепот, задыхающийся голос Марилены:
      - Ах!.. Фаэтор!.. Еще!.. Еще!.. Наполни меня, мой вампир. Любовь моя!.. Так, как только ты можешь это сделать!..
      Но.., позволь мне немного передохнуть... Даже сейчас эти воспоминания приводят меня в ярость.., даже сейчас, когда я не более чем голос, звучащий из могилы.., позволь мне передохнуть и кое-что тебе объяснить.
      Мне вдруг пришло в голову, что я почти ничего не рассказал тебе о себе и своей жизни в течение тех двадцати лет, что я провел рядом с Мариленой и ее ублюдком-сыном. Поэтому я сделаю это сейчас.
      Тот факт, что я завел себе женщину, ни в коей мере не умалил моей сущности вампира. Не сомневайся, женщины были у меня и раньше. Это вполне отвечает натуре вампиров. Они всегда имеют женщин, равно как женские особи нашего рода имеют мужчин. Но никогда прежде я до такой степени не увлекался и не любил ни одно подобное существо. Впрочем, хватит употреблять слово "любовь" - я и так пользовался им слишком часто, и к тому же я во все это не верю. Это такой же обман, как "честность" или "правда" в том своде правил, которые придумали люди, чтобы время от времени его нарушать.
      Так вот. Несмотря на то что я преднамеренно не подчинял себе Марилену, не воздействовал на нее чарами и не стремился превратить ее в вампира, сам я, тем не менее, всегда оставался Вамфиром во всех своих проявлениях, чувствах и желаниях, в мыслях и действиях. Но я решил никогда не брать от нее кровь, а также стремился к тому, чтобы как можно меньше моей собственной плоти проникало в нее (за исключением, конечно, плотского полового акта). И мне пришло в голову поискать пищу где-нибудь на стороне. Мне не было особой нужды пить кровь. До тех пор пока я в состоянии был сдерживать свои желания, мне было вполне достаточно обыкновенной пищи. Но кровь для вампира точно так же означает полноценную жизнь, как опиум для наркомана означает неминуемую смерть. Надо сказать, что как от одной, так и от другой привычки избавиться очень трудно. Что касается вампиров, живущее внутри них существо никогда не позволит отказаться от этой привычки.
      Таким образом, я довольно подолгу мог сдерживать свою страсть и не разлучаться с Мариленой. Но иногда жажда крови одерживала надо мной верх, и тогда я ночью вставал с постели, изменяя свой внешний облик, и соскальзывал со стен замка в поисках удовольствий. Моя хозяйка отнюдь не была глупой, а потому давно уже догадалась об истинной сущности своего господина и любовника. К тому же всем цыганам было известно, что зганы Ференци служат вампиру. Она завидовала и ревновала меня к тем, кого я время от времени навещал.
      Когда я покидал постель, она всегда просыпалась и начинала плакать.
      - Фаэтор! Неужели ты покинешь меня сегодня ночью? Ты улетишь к другой любовнице? Почему же ты так плохо относишься ко мне? Разве мое тело недостаточно хорошо для тебя? Возьми его и делай с ним все, что захочешь, но только не оставляй меня одну в слезах!
      - Я ищу, я жажду человеческой крови! - отвечал я ей. - Как можешь ты обвинять меня в неверности? Круглый год ночь за ночью я делю с тобой постель и позволяю тебе получать от меня все, что тебе угодно. Разве когда-нибудь я не исполнил свои обязанности? Но кровь для меня - жизнь, Марилена.., или ты хочешь, чтобы я высох и превратился в мумию прямо здесь, среди простыней и одеял? Однажды утром ты проснешься и протянешь руку, чтобы меня обнять, а я от твоего прикосновения рассыплюсь в прах.
      - Нет! - рыдала она. - Ты.., идешь.., к.., женщинам! Не правда, что ты ищешь мужчину, любого человека, чтобы утолить жажду крови! Нет, тебе нужна женщина, ее круглые бедра, острые груди и горячее влажное лоно! Ты что, считаешь меня дурой? Высохнешь, как мумия! Как бы не так! Да у тебя силы хватит на десятерых и выносливости не меньше! Неужели ты так переполнен спермой, Фаэтор, что непременно должен излить ее, чтобы не лопнуть? Тогда отдай ее мне! Иди сюда! Позволь мне высосать всю ее из тебя, и тогда твое желание улететь пройдет, исчезнет!
      Ну как я должен был поступать в подобных случаях? Что с ней было делать? Когда женщина в таком состоянии, с ней лучше не спорить. Только однажды я ударил ее, но после раскаяние мое было столь сильным, что никогда больше я не поднял на нее руку. Я так любил ее.., я был просто без ума от нее!
      А потому, каждый раз когда она пыталась остановить меня вот таким образом, я занимался с ней любовью, чтобы доказать, что никто другой мне не нужен, что никакая другая женщина меня не привлекает. А она раз за разом готова была отдаваться мне всю ночь напролет, лишь бы быть уверенной, что я остаюсь рядом с ней в постели. Все это заставляло меня восхищаться ею еще больше.
      Но бывали моменты, когда мне непременно нужно было улететь. И тогда я пользовался одним средством, которое давал ей вместе с вином, после чего она крепко спала. Иногда я воздействовал на нее гипнотически, погружая в глубокий сон и обеспечивая себе возможность спокойно удалиться.
      Марилена, конечно же, была права. Очень редко в качестве источника жизни для себя я выбирал мужчину. Безусловно, кровь есть кровь - неважно принадлежит она птице, зверю, будь она даже нектаром, текущим в жилах другого вампира, если предоставляется возможность насладиться им. Но если такой возможности нет, лучше всего подходит кровь человека, особенно женщины.
      - Ты можешь поступить с девушкой гораздо лучше, нежели просто съесть ее, сказал мне однажды Тибор. И валах был совершенно прав. Однако.., не могу сказать, чтобы я когда-либо изменял Марилене, за исключением тех случаев, когда этого требовал живший во мне вампир. Возможно, я говорю так, чтобы найти себе оправдание?..
      Я никогда не использовал зганских женщин. Даже до появления в моем доме Марилены я редко обращался к их услугам и всегда лишь затем, чтобы получить.., удовлетворение, но никогда в поисках пищи. Нет, ибо они принадлежали мне, и я не хотел лишиться их доверия. Но мне всегда нравились женщины тщеславных и надутых окрестных бояр. В те времена вокруг было великое множество замков и богатых поместий, хозяева которых зачастую находились в отъезде, ибо состояли на королевской службе. Как я уже говорил, повсюду шли войны.
      Я помню одну такую даму. Она принадлежала к королевскому роду Баториев, и звали ее Элспа. Да-а-а.., в течение многих веков в роду Баториев явственно проявлялись унаследованные от меня зло и порок. Была среди них одна, по имени Элизабет. Она родилась в 1560 году и совсем девочкой была выдана замуж за графа Надашди. Какое совпадение! Его первое имя было Ференц! Что? Ха-ха-ха! Я знаю, о чем ты сейчас подумал. Ну и что? А почему бы и нет? Инцест всегда был в привычках вампиров. Инцест не только тела, но и духа, крови. А если ты прав.., ну разве это не великолепное удовольствие - жениться на собственной праправнучке в десятом колене!
      Ох уж эти Батории! И Элизабет, сама "кровавая графиня"! Во всяком случае, если сам я превратился в ничто, то о ней ходят легенды.
      Так вот разговор об инцесте возвращает меня обратно к Яношу и к тому ужасному инцесту, когда он предал меня впервые. На чем я остановился?.. Ах, да...
      Он был там - полностью погруженный в нее, стонущий и мычащий, как бык, роняющий пот и извергающий семя. В спальне царил ужасный беспорядок, повсюду была разбросана одежда, постель смята, что свидетельствовало о том, что бесстыдным блудом они занимались не только на столешнице. Ее мягкая грудь покраснела от его неистовых ласк, а бедрами она прижимала его к себе все крепче и крепче. Вот что я увидел из-за штор. Но еще больше, чем то, что я увидел, меня поразило то, что я услышал: моя Марилена называла собственного сына моим именем - Фаэтор!
      В эту минуту я готов был сорвать шторы, броситься на них и убить обоих, будь уверен - мне очень хотелось поступить именно так. Но.., но почему она называет его Фаэтор? И тут, когда он поднял ее со столешницы и, прижав к себе, стал раскачивать из стороны в сторону, вверх и вниз, я увидел ее лицо: несмотря на совершенно очевидную животную страсть, оно было абсолютно бесстрастным, пустым, лишенным всякого выражения. Глаза ее были широко раскрыты, а кожа совершенно бледная, хотя она должна была бы порозоветь, если учесть, каких усилий стоило ей это " удовольствие".
      И тогда я сразу же понял, что она находилась под сильнейшим воздействием гипноза и совершенно не владела собой.
      В тот момент я впервые осознал и то, сколь подлым и вероломным был мой сын, как бессовестно он обманывал меня все это время. Я понял, почему не распространялась на него моя власть Вамфира. Да потому, что он сам обладал могуществом и властью, но искусно скрывал от меня свои способности и возможности. Понял я и то, почему Марилена так не хотела отпускать меня в те ночи, когда мне необходимо было подкрепить свои силы, и то, что она говорила мне тогда, но в тот момент это не имело для меня смысла - я не понимал ее. В те часы, когда меня не было рядом, ей снились ужасные сны, но потом она не могла вспомнить, в чем именно они заключались. Я понял, как билась и металась она в постели, оставшись одна, как вставала по утрам совершенно измученная и обессиленная, как после тяжелой работы.
      Да, весьма тяжелой, ибо он совершал работу, а ее при этом использовал, все это время заставляя ее верить, что страстным любовником был я. Он прикидывался мною, чтобы совершать преступное насилие над своей матерью! Но меня с ума сводила мысль: как часто он проделывал подобное?
      Я рванулся вперед и буквально влетел в комнату, при этом сорванные мною шторы окутали меня как плащом. На стене висели скрещенные мечи. Я сдернул их и подскочил к Яношу, держа один из мечей высоко над головой. Я хотел разрубить его пополам, но он заметил меня и подставил под удар мать. Череп ее раскололся надвое, мозг вытек еще до того, как он выпустил обмякшее тело из своих объятий.
      Ярость моя мгновенно улетучилась. Янош поморщился и оттолкнул от себя мою Марилену, а я подхватил ее и принялся баюкать на руках, как дитя, в то время как он бросился вон из спальни, оставив меня наедине с изуродованным телом...
      Не знаю, сколько я просидел вот так, укачивая на руках ту, которой уже не было... Мысли, одна безумнее другой, стремительно проносились у меня в голове... Я отдам ей какую-то часть своего вампира - достаточную, чтобы возродить ее к жизни, залечить рану и придать ей сил... Она была мертва, но так не должно быть.., она не может умереть.., она может стать бессмертной. Но ведь тогда она изменится, перестанет быть моей Мариленой, а вместо этого станет полностью зависимой от меня, словно призрак пойдет туда, куда я ее позову.., она станет вампиром. Нет, сама мысль о том, что она лишится воли и станет во всем подчиняться только моим желаниям и требованиям, была для меня невыносима.
      Я мог, конечно, вскрыть ее тело и совершить акт некромантии, чтобы узнать все о подлости и низости моего ублюдка-сына. Ибо даже если сама она, находясь под гипнозом, ничего после не помнила о том, что делал с ней сын, дух ее помнил все, плоть ее не могла забыть об этом. Но я не в силах был совершить это, потому что знал, что даже мертвые испытывают мучительную боль от прикосновений некроманта. А я не хотел снова причинять ей боль и страдания. Ах, если бы только я был некроскопом, правда? Но в то время даже само это понятие не было мне известно.
      Вот так я и продолжал сидеть, пока не высохли на мне брызги крови и мозга, пока не закоченело в моих руках тело Марилены. Горе и отчаяние постепенно притупились, и ко мне вновь возвратилась способность соображать, а гнев мой еще больше усилился. Я непременно убью Яноша, он будет умирать медленно и мучительно - в этом у меня не было никаких сомнений. Но прежде чем убить, я должен был его найти.
      Я взял себя в руки и призвал к себе Григория Зирру и других предводителей моих зганов. Некоторые из них спали в нижних этажах моего замка, где во времена былого послабления к ним с моей стороны они жили практически постоянно. Теперь этому конец, ибо, начиная с этой минуты, все изменится наступают суровые времена.
      - Это сделал твой внук, - обратился я к Григорию Зирре, указывая на тело Марилены, - в ком заговорила нечистая кровь Зирра. А потому я проклинаю и придаю анафеме зганов Зирра! Вам нет больше места в доме Ференци! Убирайся вместе со всеми своими людьми, и отныне я не желаю вас больше видеть ни здесь, ни где-либо поблизости!
      Когда он ушел, я обратился к одному из предводителей моих зганов, тому, который некогда разговаривал со мной и кто посмел проявить фамильярность по отношению ко мне и слишком распустил свой язык.
      - Как могло случиться подобное? - сурово спросил я его. - Почему в мое отсутствие вы не охраняли как следует то, что мне принадлежит?
      - Но, господин мой! - отвечал он. - Ведь вы поручили следить за домом и поместьем своему сыну! - Он пожал плечами, как мне показалось, совершенно равнодушно. - Вот уже много лет я не пользуюсь вашим доверием и расположением.
      - А разве ты не зган? - прорычал я, чувствуя, как просыпается во мне вампир, как растут мои зубы и ногти превращаются в острые ножи. - И разве я не Ференци?! С каких это пор я должен просить о том, что по праву принадлежит мне от рождения, и приказывать исполнить то, что испокон веков было твоими обязанностями?
      Я говорил очень тихо и спокойно, но все, кто находился со мной в комнате, слегка попятились, за исключением того, с кем я разговаривал, ибо я схватил его за плечо.
      И тут.., он вытащил нож и хотел было меня ударить. Но я лишь мрачно улыбнулся и удержал его одним только взглядом. Дрожа с головы до ног, он выронил нож...
      - Я.., я не оправдал вашего доверия, господин мой! Прогоните меня тоже, господин, и позвольте уйти вместе с Зирра.
      Я широко зевнул, демонстрируя ему свой огромный рот, крепкие челюсти и острые зубы, торчавшие из кровоточащих десен. Он хорошо знал, что я легко могу сомкнуть эти челюсти на его лице, превратив его в месиво. Но вместо этого я просто подтащил его к высокому окну.
      - Прогнать тебя? - повторил я его слова. - А что, есть такое место, где ты хотел бы оказаться?
      - Где угодно, - задыхаясь прошептал он. - Где угодно, господин, только не здесь.
      - Не здесь? - переспросил я, выглядывая в окно. - Что ж, будь по-твоему.
      И, прежде чем он успел сказать что-либо еще, я схватил его в охапку и швырнул вниз. Падая, он успел вскрикнуть лишь один раз, потом рухнул на скалы и затих навсегда.
      Другие предводители, помельче, видя все это, хотели было сбежать, но я предостерег их от этого опрометчивого шага.
      - Только посмейте уйти, - взревел я, - и я переловлю вас по одному, вырву и съем ваши сердца! - После таких угроз они застыли на месте. - А теперь идите и разыщите моего сына. А когда найдете, отведите меня к нему - туда, где я смогу с ним разобраться. После этого вы все соберетесь и придете ко мне, ибо мне необходимо поговорить с вами о весьма важных вещах. Вместе со мной вы отправитесь в великий крестовый поход. Фаэтор Ференци вновь поднимется очень высоко и вернет себе былое могущество в мире, а каждому из вас уготована заслуженная им участь. Но вас ждет настоящая мужская работа, и я уверен, что вы завоюете себе достойную судьбу!..
      Глава 11
      Друзья Гарри и другие
      Отдаленное лязганье и звон отвлекли Гарри от длинного рассказа старого вампира. Он перестал слушать и внимательно оглядел пустынную, вспаханную, развороченную землю, на которой до самого горизонта то тут, то там виднелись постепенно все более разрушающиеся развалины старых домов. Даже солнце, которое согревало ему шею и спину и поднимало облака пара над неподвижной водой небольших водоемов, не могло оживить безрадостную картину: по полю двигались железные динозавры, чудовищные и странные силуэты которых неясно виднелись в облаках пыли и сизого зловонного дыма. Едва ли бульдозеры направятся именно в эту сторону, но при виде их Гарри вдруг вернулся к действительности и вспомнил, сколько сейчас, должно быть, времени. Уже, видимо, около девяти часов, а ему еще предстоит добраться до Бухареста обратный самолет в Афины улетал в 12.45.
      - Гарри... - затихающий мысленный голос Фаэтора был похож на вздох. - Я чувствую, что над землей взошло солнце, а оно отнимает у меня силы, делает меня совсем слабым. Должен ли я продолжить свой рассказ, или мы отложим разговор на другое время?
      Гарри задумался. Он успел немало узнать о Яноше - вампире, обладающем большими возможностями и силой. И все же, если верить Фаэтору, сын его не был вампиром в полном смысле этого слова, во всяком случае тогда - почти восемьсот лет назад. Таким образом этот разговор давал ему возможность больше узнать не только о самом Яноше, но и о вампирах вообще. Гарри признавал, что уже является достаточно осведомленным и признанным авторитетом в этой области, но одновременно понимал, что о подобных существах знать абсолютно все практически невозможно. Однако, когда от них зависит его жизнь и жизнь других людей, никакие дополнительные сведения не окажутся излишними.
      - Ты совершенно прав, - послышался вновь голос Фаэтора. - Хорошо, тогда позволь мне продолжить свой рассказ. Я постараюсь быть как можно более кратким...
      ***
      Мои зганы нашли этого пса высоко в горах, где он прятался, трясясь от страха, в одной из пещер. Он подошел к выходу из нее, расположенному на уступе отвесной скалы.
      Хоть Янош был еще очень молод, ему нельзя было отказать в силе, да и ростом он был очень высок, такой же крупный и мощный, каким был в молодости Тибор и каким был я сам. Он казался испуганным, но, судя по всему, не склонным малодушно молить о пощаде;
      Сломав ветку, он заострил ее и обратился ко мне:
      - Ни шагу дальше, отец, или я воткну этот кол тебе в сердце!
      - Ах, сынок, - ответил я без враждебности и злобы, - ты и так уже это сделал. Как же ты мог? Я думал, что ты любишь меня, точнее даже, я был в этом уверен. Я также знал, что ты любишь свою мать, хотя даже не подозревал, какова именно твоя к ней любовь. А оказалось, что я ничего о тебе не знаю, кроме того, что ты - мой сын. - И с этими словами я шагнул в пещеру.
      - Во всяком случае, ты знаешь, что я убью тебя, - хрипло прошептал он, отступая назад, - если ты только попробуешь наказать меня.
      - Наказать тебя ? - Я ссутулился к печально покачал головой. - Нет, я всего лишь жду от тебя объяснений. Ведь ты плоть от плоти моей, Янош. И неужели сейчас, когда я остался совсем один, я стану мстить собственному сыну? Не скрою, я действительно был вне себя от горя и ярости, но разве так трудно меня понять? Но к чему привела моя ярость, чего я добился? Только лишь того, что твоя мать умерла, она покинула нас, и мы, которые ее так горячо любили, навсегда потеряли ее. А теперь.., теперь весь мой гнев улетучился...
      - И ты.., ты не испытываешь ко мне ненависти? - спросил он.
      - Ненавидеть тебя? Моего собственного сына? - Я снова покачал головой. Нет, все дело в том, что я просто ничего не понимаю. Объясни, почему ты так поступил? - И я сделал еще один шаг в глубь пещеры.
      Он попятился от меня еще дальше, но не опустил кол, направленный в мою сторону. И вдруг, словно прорвало невидимую дамбу, слова хлынули из него потоком.
      - Я ненавидел тебя! - воскликнул он. - Потому что ты всегда был холоден, равнодушен и жесток по отношению ко мне, и всегда.., так отличался от остальных. Я был похож на тебя и одновременно не похож. Часто я наблюдал, как ты превращаешься в плотное облако и паришь в воздухе, словно оторвавшийся от дерева лист. Но когда я пытался сделать то же самое, я всегда падал. Подобно тебе, я хотел одним только словом или взглядом вселять в сердца людей страх... Но я не был вампиром и понимал, что стоит мне лишь попытаться совершить нечто подобное, люди тут же убьют меня, уничтожат, как любого другого врага. А потому я вынужден был водить дружбу с теми, кого я презирал, проникать в их умы и заставлять их любить меня, чтобы добиться их повиновения. Внутри я очень походил на тебя, но я никогда не мог стать точно таким же, как ты. Вот поэтому-то я всегда тебя ненавидел.
      - И ты решил стать мною? - спросил я.
      - Да, потому что ты обладаешь властью и могуществом.
      - Но ты и сам владеешь немалыми возможностями, - ответил я. - Великими силами! Фантастическими способностями! И за это ты должен благодарить меня Мне ты обязан ими, и в то же время все эти годы ты скрывал их от меня.
      - Я не скрывал их, - презрительно ответил он. - Наоборот, я их демонстрировал. Я пользовался ими, чтобы не подпускать тебя к своему разуму, не позволять тебе подавлять мою волю. Они всегда были для тебя закрыты. А ты считал, что мой мозг недостаточно развит, что я не способен понять твои таланты, а потому недосягаем для них. Ты думал, что я идиот и тупица, неподвластный вообще никакому влиянию! Вот почему, когда ты понял, что мой разум не поддается твоему воздействию, вместо того чтобы сказать себе:
      "Он обладает силой!" - ты решил, что я ничтожество. И виноват в этом твой эгоизм, отец! Ты, безусловно, великая личность, но отнюдь не непогрешимая!
      - Да-а-а-а, - задумчиво протянул я, кивая головой, - в тебе есть гораздо большее, чем я мог подозревать, Янош. Ты, несомненно, обладаешь многими способностями и возможностями.
      - Но не обладаю твоей властью! - воскликнул он. - Ты.., ты умеешь преображаться.., ты всегда такой таинственный.., и всегда такой разный. А я никогда не меняюсь!
      - Что ж, теперь ты уже знаешь, - ответил я ему. - Я - вампир!
      - Я решил тоже стать им, - сказал он, - а вместо этого стал лишь странным, непохожим на других человеком.
      - Но разве это может служить тебе оправданием? - спросил я его. - Разве может это оправдать то, что ты использовал свою мать, как последнюю продажную девку? Одно дело - ненавидеть меня за свои собственные недостатки и совсем другое - усложнять все еще больше, нападая на.., проникая...
      - Да! - прервал он меня. - Это и послужило для меня причиной! Я хотел быть таким же, как ты, но не мог, а потому ненавидел тебя. Вот почему я стремился опорочить и осквернить все, что ты больше всего ценил. Сначала зганов, которых я заставил любить себя так же, как они любили тебя! А потом твою женщину, которая знала тебя лучше, чем кто бы то ни было, причем так, как может знать только любовница!
      Теперь я преднамеренно попятился от него, а он последовал за мной к выходу из пещеры.
      - В своем стремлении стать таким же, как я, - обратился я к нему, - ты решил делать те же самые вещи и знать то же, что знаю я. До такой степени, что ты захотел даже познать плоть собственной матери ?
      - Я думал, что.., она может кое-чему научить меня.
      - Чему? - я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. - Умению получать плотские наслаждения? Янош! Но это же обязанность отца! Разве ты не знал об этом?
      - От тебя мне ничего не было нужно, кроме как стать таким же, как ты!
      - Но ты же мог постараться быть со мной более нежным и чутким, чтобы заслужить мое расположение! Теперь уже едва не рассмеялся Янош.
      - О чем ты говоришь? Это все равно что искать сладость в куске соли!
      - Ты очень жесток, - понизив голос, произнес я. - Похоже, мы с тобой не столь уж разные. Так значит, ты хочешь стать Вамфиром? Хорошо, но, прежде чем наступит этот день, тебе следует очень многому научиться.
      - О чем это ты? - по лицу Яноша промелькнула тень сомнения и недоумения. О чем это ты? - повторил он уже шепотом. - Не хочешь ли ты сказать, что...
      - Подожди! - я предостерегающе поднял руку. Теперь, когда Янош заинтересовался моими словами, я уже мог спокойно перебивать его. - Да-а-а, не такие уж мы разные. И вот что я хочу тебе сказать, мой тупоголовый, завистливый и нетерпеливый сын: то, что ты совершил, явление не такое уж и редкое. На мой взгляд, так же, как и по мнению других, мне подобных, это нельзя даже назвать особенно гнусным или необычным. Инцест? Но среди вампиров всегда существовало кровосмешение. Говорю тебе, Янош, твое счастье, что ты родился человеком и что человеческое в тебе превалирует над остальным. Ибо, если бы ты был вампиром.., о, тогда бы я знал, как лучше всего обойтись с тобой. Да, в этом случае ты получил бы возможность понять истинное значение слова "изнасиловать"!
      Мои слова должны были продемонстрировать ему, что я не так склонен к всепрощению, как это могло показаться. Но он ничего не понял. Я пообещал ему лишь половину, а он хотел получить и вторую, причем немедленно.
      - Ты сказал.., ты имел в виду, что.., ты можешь научить меня.., как стать настоящим Вамфири?
      - Что-то в этом роде, - ответил я. Кол, который он продолжал держать направленным на меня, задрожал в его руках. - А как ты это сделаешь?
      - Не спеши, - промолвил я. - Сначала расскажи мне о том, чего ты уже успел достичь. Ты утверждаешь, что решил стать таким же, как я, точно таким же. То есть истинным Вамфири. Очень хорошо. Но, насколько я понял, кое в чем ты уже практиковался? Чего же ты добился? Каковы твои успехи?
      О, он был весьма хитер и скрытен!
      - Лучше спроси меня о том, чего мне не удалось достичь. А что мое - то мое, и это останется при мне!
      - Хорошо. В таком случае, скажи, что именно у тебя не получается.
      - Я не могу преобразовывать свою плоть, изменять форму тела, не могу летать.
      - Это вопрос преобладания воли и желания над плотью, но только если это плоть Вамфири. А твоя - нет. И все же.., есть возможность это исправить. Что еще?
      - Ты искусный некромант. Однажды ты убил одинокого странника, проходившего через эти места. Спрятавшись в укромном месте, я видел, как ты вскрыл его тело и вырывал из него различные куски плоти, желая узнать все, что ему известно о событиях в окружающем мире. Ты вдыхал газы из его кишечника, чтобы получить информацию, скрытую в нем. Ты высасывал его глаза, чтобы увидеть все, что когда-либо видели они. Ты вливал кровь из его ушей в свои, чтобы услышать то, что приходилось слышать им. Позже, когда поблизости проходило племя чужих зганов, я украл у них девочку и попытался использовать ее таким же образом. Я делал все в точности так же, как делал это ты. Но не узнал ничего, а потом мне было очень плохо.
      - Вампиры - выдающиеся мастера, они великие некроманты. Это очень редкое искусство. Но.., даже этому можно научить. Если ты позволишь мне проникнуть в твой мозг, я смогу рассказать тебе, как это делается. В этом деле ты пока сам себе мешаешь, Янош. Что-нибудь еще?
      - Твоя огромная сила, - сказал он. - Я видел, как ты наказал одного из своих людей. Ты, словно пушинку, поднял его и отшвырнул от себя. И я видел.., я наблюдал за тобой.., в постели. В то время как другие давно бы уже обессилели, твоя энергия оставалась неиссякаемой, а страсть безграничной. Я всегда думал, что она... Марилена.., владеет каким-то секретом, помогающим ей всегда держать тебя в возбуждении. Это еще одна причина того, что я пошел к ней. Я твердо решил узнать все твои секреты.
      Теперь наступила моя очередь спросить его кое о чем.
      - Она когда-либо что-нибудь подозревала?
      - Никогда, - покачал он в ответ головой. - Своим взглядом я держал ее в полном подчинении. Она знала лишь то, что я позволял ей знать, и делала только то, что я ей приказывал.
      - И ты заставлял ее принимать тебя за меня! - взревел я. - Чтобы она ничего от тебя не утаила! - И я собрался было схватить его.
      Но этот презренный пес прочел мои мысли. До сих пор я держал свой разум полностью от него закрытым, но едва лишь меня вновь обожгло воспоминание о том, как он был вместе с Мариленой, я потерял над собой контроль. Он тут же догадался о моих намерениях, уклонился от моей готовой схватить его руки и бросился на меня с колом.
      Я стоял на самом краю уступа, но успел уклониться, и его страшное оружие, разорвав на мне одежду, слегка оцарапало мне плечо. Вырвав кол из его рук, я ударил им Яноша в лицо, разорвал ему рот и выбил зубы. Резко отскочив от меня, он ударился головой о низкий потолок пещеры и рухнул без чувств. Вот тогда-то я его и схватил. Оглушенный, он был передо мной совершенно беспомощен и не мог сопротивляться, пока я тащил его к краю пропасти. Голова его безвольно болталась из стороны в сторону, но глаза открылись, и он мог наблюдать, как изменялись мои лицо и тело, после того как я позволил вампиру в себе дать волю гневу.
      - Так вот, - прорычал я, изо всех сил сжимая вылезшие в углах рта клыки. Так вот.., ты будешь настоящим вампиром! - Я показал ему свою руку, превратившуюся в когтистую лапу дикого зверя. - Ты станешь таким же, как я. Но я хочу, чтобы ты знал, Янош, что всем, что есть в тебе человеческого, ты обязан своей матери. Я хотел подарить ей ребенка, а вместо этого наградил ее чудовищем. Ты совершенно прав в том, что ты еще не вырос, точнее - ты просто ни то ни се, не человек и не зверь. Ты хочешь изменять свою плоть по собственному желанию? Что ж, да будет так!
      Собрав на языке комок слизи, слюны и крови, я плюнул прямо в его широко открытый рот, после чего стал сжимать ему горло, чтобы он все это проглотил Он хрипел и задыхался, глаза его выкатились из орбит, однако сделать что-либо он был не в силах.
      - Вот так-то! - воскликнул я и, как безумный, расхохотался прямо ему в лицо. - А теперь пусть псе это растет внутри тебя, образует мягкую тягучую плоть, а потом и твою переделывает по своему образу и подобию. Да будет так, ибо тебе непременно понадобится помощь внутреннего вампира, хотя бы для того, чтобы залечить твои раны и вновь срастить сломанные кости. И, не добавив больше ни слова, я без промедления сбросил его вниз со скалы.
      ***
      Янош, конечно же, разбился. Как я ему и обещал, он переломал все кости, а плоть его была в клочья разорвана острыми камнями. Будь он обыкновенным человеком, он непременно умер бы. Но в нем всегда присутствовала какая-то часть меня. То, чем я плюнул в него, распространялось и разрасталось быстрее, чем рак, но в отличие от рака, это нечто сохранило, а точнее - спасло ему жизнь. Это ничтожество постепенно залечило свои раны и будет существовать дальше, беспрекословно подчиняясь мне и служа моим целям.
      Прежде чем отправиться в глубь Венгрии, в Зару, я отдал приказ остававшимся в замке зганам. Вы должны хорошо заботиться о нем. А когда он выздоровеет, передайте ему мои указания. Ему следует оставаться здесь, охранять мой замок и мои земли, чтобы, когда я вернусь, меня встретили здесь с рас простертыми объятиями. До тех пор хозяин здесь - он, и его желания для вас - закон. И да будет так После этого я отправился в Крестовый поход, О том, что происходило во время этого похода и чем он закончился, тебе уже известно...
      Едва голос Фаэтора затих, Гарри поднял голову и огляделся. Бульдозеры работали вовсю. Всего в каких-нибудь двухстах ярдов от того места, где он сидел, в воздух поднялось облако пыли, и во все стороны полетели обломки - это рухнуло то, что осталось от одного из полуразрушенных старых домов. Гарри показалось, что содрогнулась земля. Фаэтор тоже ощутил толчок.
      - Как ты думаешь, они уже сегодня сюда доберутся? Некроскоп отрицательно покачал головой.
      - Не думаю. Так или иначе, они, похоже, работают без всякой системы и, судя по всему, не слишком торопятся. Тебя это очень расстроит.., ну.., если они сравняют с землей это место? Правда, здесь уже и равнять-то практически нечего.
      - Расстроит меня? Нет. Меня уже ничего не может расстроить или огорчить, ибо я больше не существую. Вот только подслушивать в таком шуме и грохоте разговоры мертвых довольно тяжело.
      Гарри ощутил, что вампир по привычке скорчил отвратительную гримасу. Давно уже умерший монстр почувствовал приближение неизбежного - мрачной бетонной гробницы в самом центре шумного заводского комплекса. Гримаса его свидетельствовала о том, что Фаэтор не желает принимать от Гарри никакого сочувствия и даже не верит в его искренность. А потому Гарри понимал, что всякое проявление чувств окажется бесполезным, но все же не удержался и сказал:
      - Что ж, я надеюсь, что у тебя.., все будет в порядке. - И тут же, не позволяя себе (или, быть может, Фаэтору) смутиться, добавил:
      - А теперь мне пора продолжить свой путь. Я узнал от тебя уже вполне достаточно, как мне кажется, и особая благодарность тебе за возвращение мне способности беседовать с мертвыми. Если позволишь, я все же свяжусь с тобой еще раз, возможно, издалека и, конечно же, ночью, чтобы ты мог закончить свой рассказ. Ведь мне известно, что по окончании четвертого Крестового похода ты возвратился в Валахию и покончил с Тибором, а кроме того, ты, должно быть, еще не раз сталкивался с Яношем. Поскольку он вновь возник на земле лишь недавно, полагаю, что кто-то должен был заставить его надолго исчезнуть. Подозреваю, что это был ты, Фаэтор. - Он ощутил в ответ мрачную ухмылку вампира. - Ну, то, что было уже сделано однажды, можно повторить снова, на этот раз, с твоей помощью.
      - Добро пожаловать в любое время, Гарри. В конце концов, мы с тобой оба заинтересованы в том, чтобы превратить его в прах. А теперь иди своей дорогой. А мне бы хотелось отдохнуть, пока у меня еще есть такая возможность. Судя по всему, недолго мне осталось спать в тишине и покое.
      В тот момент, когда Гарри поднимал с земли свой портплед, он поскользнулся на раскисших гнилых поганках. До него донесся их отвратительный запах.
      - Фу-у-у! - не смог сдержать Гарри возглас омерзения, который тут же услышал Фаэтор и, возможно, догадался о его причине.
      - Что там такое? Грибы? - его звучавший в голове у Гарри голос был напряженным, как показалось некроскопу, и обеспокоенным. Возможно, его все-таки огорчала та ситуация, о которой они говорили в конце беседы.
      - Грибы, поганки, какие-то грибковые наросты - какая разница, - пожал плечами некроскоп. - Они все равно уже тают на солнце.
      Он почувствовал, как вздрогнул Фаэтор, и готов был откусить себе язык. Последнюю фразу он произнес, не подумав, а она оказалась чересчур жестокой. И все же.., какого черта!.. Почему кто-либо должен переживать по поводу судьбы давно уже мертвого, ужасного и порочного существа, жалеть вампира?
      - Прощай! - сказал он, покидая разрушенный дом Фаэтора и направляясь в сторону кладбища, за которым виднелась пыльная дорога.
      - Прощай! - отозвался навсегда лишенный покоя дух. - И прошу тебя, Гарри, действуй без промедления, соверши то, что тебе предназначено совершить, не откладывая. Время в нашем деле может иметь весьма большое значение.
      Гарри подождал еще немного, но Фаэтор больше не произнес ни слова...
      ***
      Не успел Гарри перелезть через заднюю стену кладбища и сделать несколько шагов среди покосившихся могильных плит и заросших холмиков, как услышал совсем рядом с собой чей-то голос:
      - Гарри? Гарри Киф?
      Он подскочил от неожиданности и стал озираться вокруг, но.., поблизости никого не было. Конечно, так и должно было быть - ведь это действовал его дар, способность беседовать с мертвыми. Он вновь обрел его, и теперь уже можно не опасаться возникновения этой ужасной, мучительной боли, которую ему приходилось испытывать в последнее время. Он так долго был лишен возможности использовать свой одновременно мрачный и удивительный талант, что ему потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к нему снова.
      - Я испугал тебя? - снова послышался голос какой-то мертвой души. Прости, мне очень жаль. Но мы слышали, как ты разговаривал с тем существом, которое все время подслушивает наши беседы, и догадались, что это можешь быть только ты - Гарри Киф, некроскоп! Ибо кто еще из живых способен беседовать с мертвыми? И кто еще может захотеть побеседовать, не то что подружиться, с таким существом, как это? Только ты, Гарри, ибо у тебя нет врагов среди Великого Большинства.
      - Да нет, несколько все же есть, - поколебавшись, ответил Гарри. - Но я действительно в хороших отношениях почти со всеми представителями сонма мертвых.
      Теперь уже все кладбище будто ожило. До сих пор там царила тишина, странная звенящая пустота, скрывающая что-то.., долго сдерживаемое, не получающее выхода. Но теперь это "что-то" потоком вырвалось из берегов, и сотни голосов наперебой стали требовать внимания Гарри. Ему задавали множество обычных для умерших людей вопросов: как дела у тех, кого они оставили в мире живых? Что происходит в суетном материальном мире, среди тех, чей разум заключен пока еще в плотскую оболочку? Может ли Гарри передать весточку от них горячо любимым родственникам - отцу, матери, брату или сестре?
      "Да ему всей жизни не хватит, чтобы ответить всем обитателям одного, лишь этого, старого кладбища!" Не успел он подумать об этом, как они тут же уловили его мысли и признали их очевидную справедливость - мысленный шум мгновенно стих.
      - Дело не в том, что я не хочу всем вам ответить и помочь, - постарался объяснить им Гарри, - просто это не в моих силах. Видите ли, для всех живых вы уже умерли и ушли навсегда. За исключением нескольких моих коллег, только я один знаю, что вы по-прежнему находитесь здесь, правда, видоизменившись. Неужели вы думаете, что будет какая-либо польза в том, что ваши оставшиеся среди живых друзья и любимые узнают о продолжении вашего.., существования? Конечно же, нет! Такое известие заставит их страдать еще больше, во много раз усилит их горе. Они еще подумают, что ваши покинувшие тело души томятся в огромной и страшной тюрьме. Я знаю, что ваше существование не столь ужасно, как можно было бы предположить, особенно сейчас, когда вы получили возможность общаться друг с другом и научились это делать. Но мы не можем рассказать об этом тем, кто остался среди живых, ибо тем самым заставим ваших родных и близких, едва-едва немного успокоившихся и вернувшихся к нормальной жизни, вновь оплакивать свою потерю. И к тому же я опасаюсь, что в этом случае могут появиться лже-некроскопы, шарлатаны, желающие нажиться на чужом горе.
      - Конечно же, ты совершенно прав, Гарри, - ответил за всех представитель сонма мертвых. - Все дело в том, что возможность побеседовать с одним из тех, кто принадлежит миру живых, явление для нас чрезвычайно редкое, почти что уникальное. Но мы понимаем твое нетерпение - ты спешишь, и мы отнюдь не желаем тебя задерживать.
      Гарри окинул взглядом ряды могил, одни из которых были достаточно древними, а другие совсем свежими.
      - Как все это отразится на вас? - снова обратился он к обитателям кладбища. - Я говорю о том времени, когда они доберутся сюда и уничтожат все вокруг. Знаю, что вы останетесь здесь при любых обстоятельствах. Но не будет ли вам слишком тяжело сознавать, что ваши могилы разрушены?
      - Но они не будут разрушены, - вступил в разговор бывший член Совета по планированию территорий в Плоешти. - Это кладбище имеет охранный лист. Да, действительно, многие окрестные кладбища превращены в руины, но это, во всяком случае, избежит столь ужасной участи, безумных распоряжений Чаушеску. И я горжусь тем, что в этом есть и моя заслуга. Правда, я вынужден был бороться за него - ведь здесь из века в век хоронили моих предков, членов семьи Борсиу. А семьи должны всегда оставаться вместе, не правда ли? - Раду Борсиу едва заметно усмехнулся. - О, я, конечно, не рассчитывал так скоро присоединиться к своей родне. Ведь всего через девять дней после того как вступило в силу подписанное мною распоряжение, я умер от инфаркта.
      - Есть ли еще среди вас те, кто умер недавно? - участливо спросил Гарри, ибо по прежнему опыту знал, что именно они больше всего нуждаются в сочувствии, поскольку еще не успели оправиться от удара, нанесенного им самим фактом смерти. Прежде чем уйти, он должен уделить им хотя бы немного времени.
      В конце концов, нашли в себе силы откликнуться два молодых голоса, печальных и совершенно растерянных:
      - Да, Гарри, есть. Мы братья Захария, Ион и Александру. Мы погибли во время строительства новой дороги - в результате несчастного случая. Цистерна с горючим перевернулась и выплеснула свое содержимое туда, где мы кипятили на огне чайник. Мы оба сгорели А ведь у нас остались молодые жены. Если бы только можно было каким-то образом сообщить им, что мы ничего не успели почувствовать, даже боли!
      - Но.., вы должны были ее почувствовать! - удивленно воскликнул Гарри.
      - Да, это так, - ответил один из братьев Захария, - но нам хочется, чтобы они думали, будто ее не было. Иначе они перестанут спать по ночам, и всю оставшуюся жизнь им будет чудиться, будто они слышат наши ужасные вопли.
      Гарри был очень тронут, но помочь им было не в его силах. Во всяком случае, сейчас.
      - Послушайте, - обратился он к ним, - может случиться, что я смогу вам помочь, не сейчас, но когда-нибудь в будущем. Возможно даже, очень скоро. Когда такой момент наступит, если, конечно, он наступит, я дам вам знать. А сейчас я не могу ничего обещать.
      - Гарри, - одновременно, перекрикивая друг друга, закричали они, - этого больше, чем достаточно. Ты подарил нам надежду, и теперь мы знаем, что там, куда самим нам попасть не суждено, у нас есть друг. Все мертвые должны быть рады подобному счастью. И они действительно радуются, ибо ты обладаешь такими великими возможностями.
      Гарри направился дальше, вышел с территории кладбища на пыльную дорогу и повернул направо, в сторону Бухареста. Возбужденные голоса обитателей кладбища постепенно стихли за его спиной. Теперь они шепотом беседовали между собой о Гарри, но к нему больше не обращались. Он не сомневался в том, что приобрел множество новых друзей. "Однако, пройдя по дороге около мили, он повстречал двоих, которые его друзьями отнюдь не были. Напротив...
      Навстречу ему пронеслась черная машина, но тут же он услышал резкий скрип тормозов и, оглянувшись, увидел, что машина круто развернулась в обратную сторону. С этого момента Гарри почувствовал, что ему грозят неприятности. Когда же машина нагнала его, остановилась, и из нее выскочили люди, он уже не сомневался в правильности своих предположений и точно знал, что попал в беду.
      На них не было формы, но людей этого сорта Гарри смог бы узнать повсюду. Он уже встречал их раньше, не именно этих людей, но других, точно таких же, как эти. В этом не было ничего странного, ибо все они - на одно лицо. В своих темно-серых костюмах и фетровых шляпах с мягкими полями, позаимствованных, казалось, прямо из 30-х годов, они ничем не отличались от сотрудников советского КГБ, да и служили, практически, точно в такой же организации румынской секуритате. Один из них был маленького роста, худой, похожий на хорька; другой, высокий, шагал враскачку, а лицо его при этом было начисто лишено всякого выражения. Впрочем, лица обоих были полускрыты широкими полями шляп.
      - Ваше удостоверение личности! - рявкнул маленький, протягивая руку и щелкая пальцами.
      - Бумаги, документы, визу, - медленно, с расстановкой потребовал второй.
      Оба заговорили с ним по-английски, но Гарри был захвачен врасплох и настолько удивлен, что тут же попался на удочку.
      - Я.., у меня есть только паспорт, - также по-английски ответил он и полез во внутренний карман пиджака.
      Прежде чем он успел вытащить свой фальшивый греческий паспорт, маленький и тощий выхватил пистолет и ткнул уродливым дулом в бок Гарри.
      - Без глупостей, мистер Гарри Киф, - проскрежетал он. И едва Гарри вытащил из кармана руку, маленький буквально выдернул из нее документ и подал тому, что повыше.
      Пока маленький уверенно и профессионально обыскивал Гарри, высокий внимательно изучал паспорт. Потом он вытянул руку так, чтобы маленький смог взглянуть на паспорт, не теряя при этом Гарри из виду. Оба мрачно и холодно усмехнулись, а Гарри вдруг подумал, что они сейчас очень похожи на оскалившихся акул. Но одновременно он понял и то, что они его поймали и что он перед ними бессилен.
      В последний раз он оказывался в столь сложной ситуации на Лейпцигском кладбище, куда пришел, чтобы впервые побеседовать с Мёбиусом. Тогда он сумел выбраться из переделки, воспользовавшись пространством Мёбиуса. Он тогда также использовал все свои практические и теоретические знания в области боевых единоборств, которым обучили его некоторые из мертвых друзей, мастера своего дела. Он и сейчас прекрасно владел ими, но в то время он был намного моложе, не, обладал большим опытом и легко впадал в панику. Теперь он стал гораздо спокойнее, и его хладнокровие имело свои причины и было вполне оправданным: за прошедшие годы Гарри лицом к лицу сталкивался с такими кошмарами и ужасами, которые этим головорезам и не снились!
      - Значит, мы ошиблись, - саркастически произнес длинный. По-английски он говорил вполне сносно, хотя и с небольшим акцентом. - Вы вовсе не Гарри Киф, которого мы ищем, а гражданин Греции по имени... Гарри Киокис... Ах еще и торговец антиквариатом! Так-так, понятно... Грек, который говорит только по-английски?..
      Тот, что был похож на хорька, был более прям и груб.
      - Где вы провели эту ночь, Гарри? - спросил он, еще глубже вдавливая Гарри под ребра пистолет. - Какого предателя вы прячете и покрываете, мистер шпион?
      - Я.., я был один, - ответил Гарри, хотя это не совсем было правдой. Он указал на свой портплед:
      - Я спал на открытом воздухе. Там, внутри, лежит мой спальный мешок.
      Высокий взял из его руки портплед, открыл и вытащил оттуда спальный мешок. К мешку прилипли комочки грязи и несколько травинок. Теперь уже лицо полицейского агента утратило свою бесстрастность. На нем проявилось обескураженное выражение, правда, всего лишь на несколько мгновений.
      - Теперь понятно, - сказал он. - Ваш агент не появился, и вам пришлось самому выходить из положения. Что ж, хорошо, но, может быть, вы нам все-таки скажете, с кем именно вы должны были встретиться?
      - Ни с кем, - ответил Гарри, в то время как в голове у него начал вырисовываться план. - Все дело в том, что сон на улице обходится дешевле, к тому же мне нравится свежий воздух. Как бы то ни было, какое вам до этого дело? Вы видели мой паспорт, вам известно, кто я, но я не знаю, кто вы, черт побери, такие? Если вы полицейские, мне хотелось бы посмотреть на ваши документы.
      Пока двое агентов удивленно переглядывались между собой и не менее удивленно смотрели на Гарри, он воспользовался моментом и обратился, воспользовавшись даром мертвого разговора, к обитателям расположенного в полумиле от этого места кладбища. Он говорил (безмолвно, конечно) с Ионом и Александру Захариями, и его указания были просты и точны - Мне угрожают двое мужчин. Ваши соотечественники - боюсь, что они из секуритате. Если вы не придете на помощь, мне конец.
      Гарри больше ничего не успел сказать - маленький сильно ударил его в пах. Гарри видел его намерение и сумел смягчить удар, но все же упал и, скорчившись от невыносимой боли, покатился по пыльной дороге.
      - Вот так-то, - сказал бесстрастный агент, голос которого звучал холодно и невыразительно. - Видите, что вы наделали? Вы рассердили Корнелиу. Вам следует постараться быть более сговорчивым, Гарри Киф, ибо наше терпение отнюдь не безгранично. - Он подошел к машине, открыл багажник и швырнул в него вещи Гарри. Однако фальшивый паспорт положил к себе в карман.
      - Но что мы можем сделать, Гарри? - взволнованный голос Иона Захарии донесся до скорчившегося и лежавшего на дороге, чтобы выиграть время, некроскопа. - Мы могли бы попытаться.., нет, ничего не выйдет., вы слишком далеко от нас.., мы не успеем.
      - Нет, - ответил Гарри, - оставайтесь на месте. Только выберитесь на поверхность - больше ничего не нужно делать. Вы и все, кто.., кто еще сумел сохранить форму и хочет мне помочь. Но только никуда не ходите, не пытайтесь добраться до меня, потому что, мне кажется, я знаю, как заставить этих ублюдков прийти к вам.
      - Пиджак! - рявкнул маленький, которого его напарник называл Корнелиу. Живо!
      - Гарри сел, и пиджак буквально сдернули с его плеч.
      - Вы меня разочаровываете, Гарри Киф, - сказал ему второй, голос которого теперь звучал скорее презрительно и высокомерно, чем равнодушно. - Мы были уверены, что нам придется вас пристрелить. Нам о вас рассказывали столько ужасного. Вы причинили столько неприятностей нашим друзьям за границей! А на самом деле.., вы не кажетесь мне столь уж отчаянным и безрассудным злодеем, Гарри Киф. Возможно, слухи о вас сильно преувеличены?
      Гарри понял, что блефовать бесполезно. Эти люди знали, кто он, хотя, возможно, не догадывались о его истинной сущности.
      - Все это было очень давно, - сказал он, - когда я был значительно моложе. Теперь я не так глуп и наивен. Я знаю, что игра окончена.
      В сторону Бухареста промчался грузовик с открытым кузовом, в котором лицом друг к другу вдоль бортов сидели люди - главным образом пожилые крестьяне и крестьянки. Глаза абсолютно у всех были пусты, на лицах застыло выражение полной безнадежности. Они не обратили никакого внимания ни на валявшегося в пыли Гарри, ни на двух нависших над ним головорезов. Им хватало своих проблем и забот. Из-за проводимой Чаушеску недальновидной и безответственной агроиндустриальной политики эти люди лишились своих домов, всего своего имущества и остались совершенно нищими.
      - Да, дружище, для вас игра действительно окончена, - заговорил высокий. Вам, должно быть, известно, что вас обвиняют в шпионаже, саботаже и.., убийстве. Точнее даже, главным образом, в последнем. - Он вытащил наручники. Вы столь опасны, что мы, пожалуй, вас - в некоторой степени нейтрализуем. Излишняя предосторожность никогда не помешает. Выглядите вы вполне безобидно, но кто знает... - Он защелкнул наручники на запястьях у Гарри.
      - Обратный билет на Родос, - (похожий на хорька агент рылся в карманах у Гарри), - сигареты.., спички.., куча американских долларов.., все! Вставай! рявкнул он Гарри.
      Они затолкали его на заднее сиденье машины, маленький сел рядом и ткнул его пистолетом в бок. Высокий сел на место водителя.
      - Значит, вы направляетесь в аэропорт, - сказал он, - что ж, мы вас туда подбросим. У нас там есть небольшая комнатка - там мы с вами и подождем самолет из Москвы. А после этого у нас будут развязаны руки. - Он завел мотор и помчался в сторону Бухареста.
      - Я что-то не понимаю, - сказал Гарри. - С каких это пор секуритате водит тесную дружбу с КГБ? Мне казалось, что "перестройка" и "гласность", в СССР полностью противоречат тому, что творит здесь Чаушеску. Или ваша парочка работает на два лагеря? Я прав? Вы служите сразу двум хозяевам, господа?..
      - Заткнись! - тот, что был похож на хорька, сильно ткнул ему пистолетом в бок.
      - Да нет, пусть говорит, - пожал плечами сидевший за рулем агент. Приятно узнать, что они там, на Западе, совершенно ничего не понимают. - Он покосился назад через плечо. - Все их сведения - одни сплошные догадки. Можете называть меня Эуген, мистер Киф. Ради бога - все равно наше знакомство будет весьма коротким. А почему вас так удивляет, что Румыния и Россия находятся в дружеских отношениях?
      Разве вы не знаете, что СССР и Румыния уже много лет соседи и союзники? Вы еще скажите, что русских агентов нет в Англии, во Франции или в Америке! Никогда в жизни не поверю, что вы настолько наивны.
      - Вы из... КГБ? - нахмурился Гарри.
      - Нет, из секуритате, в тех случаях, когда нам это необходимо и выгодно. Но, видите ли, по сравнению с леей рубль всегда был гораздо сильнее и стабильнее.., а всем нам приходится думать о будущем. Или я не прав? Все мы рано или поздно выходим в отставку. - Он с улыбкой оглянулся, но постепенно улыбка сползла с его лица. - Что касается вас, то.., рано.
      Так.., эти двое работают на КГБ, а он, в свою очередь, организовал отдел, работающий вместе со старыми "друзьями" Гарри из отдела экстрасенсорики в Москве. Стало быть, русские экстрасенсы вновь поднимают свою отвратительную голову. Они не забыли Бронницы и теперь хотят поквитаться с Гарри за все. Да-а-а.., они, судя по всему, его очень боятся. Сначала этот безумный поступок Уэллесли в Боннириге, а теперь вот это. Его тайно переправят из Румынии в СССР, передадут в руки советского отдела экстрасенсорики, и он просто.., исчезнет. Во всяком случае, именно такой сценарий они, судя по всему, разработали...
      Гарри многое стало понятно. Если его хотят вывезти из Румынии тайно, очевидно, что официальным властям о нем ничего не известно. Для них он был тем, кем значился в паспорте - вполне безобидным греческим бизнесменом по имени Гарри Киокис. Во всем этом определенно был свой резон. КГБ (или непосредственно отдел экстрасенсорики) связался с коллегами в Румынии, с теми, кому они могли доверить выполнение такого задания, ибо, начни они действовать по-иному, официально потребовав выдачи им преступника, процедура экстрадиции затянулась бы надолго, и едва ли они сумели бы добиться успеха. Что ж, в том, как работает система Чаушеску, есть, вероятно, и свои плюсы.
      - Послушайте, э-э-э... Эуген, - обратился он к сидевшему за рулем агенту, - у меня такое впечатление, что ваша задача заключалась лишь в том, чтобы захватить меня. Тогда почему вы не сделали это вчера, прямо в аэропорту? Потому что хотели избежать огласки?
      - Это лишь одна из причин, - ответил через плечо длинный. - Мы к тому же хотели убить сразу двух зайцев: сесть на хвост вам и выявить ваши связи. Ведь, в конце концов, вы приехали сюда, чтобы встретиться с кем-то. Поэтому мы просто следили за вашим такси. Но, увы, прокололи шину. Такое иногда случается. Позже мы нашли водителя такси, и он показал нам, где вас высадил. Кроме того, он сказал, что утром вы пойдете на автобусную остановку и будете ждать автобус до Бухареста. Ох, как же мы намучились! С самого рассвета мы катались взад и вперед по дороге в ожидании, пока вы наконец появитесь. В крайнем случае, мы вынуждены были бы вернуться в Бухарест и ловить вас в аэропорту. Сегодня есть лишь один рейс в Афины. К счастью, однако, необходимость в этом отпала.
      - Но я ни с кем не встречался! - неожиданно выкрикнул Гарри. - Мне.., мне всего лишь следовало оставить.., некоторые инструкции и забрать информацию.
      Придумывая свой план, Гарри рассчитывал на то, что этим двоим о нем почти ничего не известно, кроме того, что они должны арестовать его по приказу своих русских хозяев. К тому же время поджимало. Его друзья, оставшиеся на кладбище, должно быть, уже готовы его встретить.
      Эуген резко нажал на тормоз, машина почти мгновенно остановилась.
      - Вы оставили инструкции? У вас там что, тайник?
      - Да, - снова солгал Гарри.
      - А информация, которую вы получили? Где она?
      - Ее там не оказалось. Вот почему я прождал всю ночь - я надеялся получить ее утром. Но ее по-прежнему не было.
      Эуген резко обернулся и, прищурившись, внимательно посмотрел на Гарри.
      - Вы весьма откровенны с нами, дружище. Полагаю, все это связано с нашей крестьянской "пятой колонной"?
      Гарри постарался изобразить испуг, и, надо сказать, сделать это ему было совсем не трудно. Он понятия не имел ни о какой крестьянской "пятой колонне" в Румынии, но зато великолепно разбирался в психологии типов, подобных этому головорезу.
      - Что-то в этом роде, - ответил он. - Но.., вы говорили о какой-то комнате, имеющейся в вашем распоряжении в аэропорту... Знаете, я думаю, что мне лучше вам рассказать все сейчас, не дожидаясь, пока товарищ Корнелиу, оставшись со мной наедине, выбьет из меня показания.
      - Ай-яй-яй, как нехорошо! - хмыкнул Корнелиу. - Ну, поколотить вас я могу в любом случае.
      - Вы покажете нам, где находится ваш тайник? - спросил Эуген.
      - Да, если это сможет облегчить мою участь, - понурил голову Гарри.
      - Ха! - ехидно воскликнул Корнелиу. - И вот его они называют крепким орешком? У вас там, в Англии, все шпионы трусливы, как бабы?
      Гарри пожал плечами. Он и в самом деле мало что знал о британских шпионах, разве что только об экстрасенсах и тех, кто получает информацию только благодаря своему неординарному разуму.
      Эуген развернул машину и помчался обратно. До того момента, когда Гарри остановил его у ворот кладбища, никто не произнес ни слова.
      - Это здесь, - сказал Гарри. - Тайник здесь. Все трое вышли из машины, и Корнелиу дулом пистолета подтолкнул Гарри вперед. По пути Гарри воспользовался своим даром и обратился к мертвым:
      - Мы приехали. У одного из них, по крайней мере, есть пистолет, и он направлен на меня! В тот момент, когда он вас увидит, он будет потрясен и растеряется. Именно тогда я и, рассчитываю его разоружить. У вас все в порядке?
      - У нас все хорошо, Гарри, - в один голос откликнулись братья Захария. Среди нас есть несколько таких, кого нам не удалось отговорить, хотя пользы от них едва ли будет много. Но.., наша сила в нашем числе, не так ли?
      - Я не вижу вас, - Гарри с тревогой оглядывался вокруг. - Вы прячетесь?
      - Все буквально рядом, под землей, Гарри, - ответил Ион Захария. - А мы выбрались из гробов и находимся в саркофаге.
      Гарри вспомнил, что братья Захария были похоронены в одной могиле, в общем саркофаге, тяжелая, великолепно украшенная свинцовая крышка которого возвышалась на добрых восемнадцать дюймов над окружавшими ее мраморными столбиками надгробия. Они не возражали и ничего не имели против того, что он сидел на этой крышке, когда беседовал с ними. Значит, они ждут под этой свинцовой плитой? Что ж, весьма кстати.
      - Шевелись, Киф! - рявкнул Корнелиу, грубо толкая его вперед по узкому проходу между рядами покосившихся надгробий. - Где, в конце концов, этот тайник?
      - Там, - махнул рукой вперед Гарри. Он подошел к огромному саркофагу, пристально глядя на его массивную крышку. - Мне пришлось сдвигать ее с места, но, думаю, будет значительно легче, если мы все вместе сдвинем ее, слегка приподняв.
      Гарри надеялся, что головорезы не ощущают зловония, с каждой секундой становящегося все отвратительнее... Спросить их об этом он не осмеливался...
      - Вот как? - мрачно улыбнулся Эуген. - Вы еще и могилы оскверняете? Какой позор! И не стыдно вам, Гарри Киф, посылать письма мертвым? Ведь вы же понимаете, что ответить вам они все равно не смогут! Держи его под прицелом, пока я буду ему помогать, - обратился он уже к Корнелиу.
      "О, как же вы ошибаетесь!" - подумал про себя Гарри, вместе с длинным берясь за крышку, которая неожиданно легко сдвинулась в сторону. Некроскоп знал, что так будет, а потому успел задержать дыхание, в отличие от Корнелиу. Никак не ожидали они и того, что произошло дальше, после того как из открытого саркофага вырвались наружу зловонные газы.
      - О Господи! - Эуген отшатнулся и зажал руками рот и нос. Стоявший чуть в отдалении Корнелиу сдавленно вскрикнул, и глаза у него буквально выкатились из орбит, а дуло оружия непроизвольно переместилось на то, что сначала село, потом встало и, наконец, вылезло из темного отверстия саркофага...
      Но прежде чем он успел нажать на курок, хотя едва ли у него сейчас хватило бы сил даже на это, Гарри сильным ударом сломал ему запястье. Удар был такой, словно Гарри готовился к нему многие годы. Пистолет отлетел в сторону, а вслед за ним рухнул и Корнелиу - прямо на обожженные, покрытые волдырями руки братьев Захария. Те, в свою очередь, крепко схватили его, не сводя с него выкатившихся из орбит глаз и угрожающе оскалив черные зубы, торчавшие из обнаженных хрящей десен.
      Второй агент, Эуген, спотыкаясь и ничего не видя перед собой, не разбирая дороги бросился между могилами к выходу с территории кладбища, даже ни разу не оглянувшись назад.., но тут он наткнулся на то, что его уже поджидало. Это были те, о ком упомянули братья Захария, утверждая, что переубедить их невозможно. Несмотря на то что от них остались лишь отдельные части тел - а быть может, именно поэтому - эти ползущие, лезущие отовсюду, спазматически дергающиеся куски трупов заставили Эугена буквально застыть на месте.
      Среди них была женщина, потерявшая во время страшной аварии обе ноги. Она была похоронена уже давно, ее болтавшиеся где-то на животе груди рассыпались на глазах, и куски их, словно струпья с отвратительной опухоли, падали, один за другим, на землю. И тем не менее, она прямо стояла на своих культях и проявила недюжинную силу, схватив дрожащего от ужаса Эугена за бедра. Ему оставалось лишь возносить к небесам молитвы о милосердии, одновременно пытаясь оттолкнуть ее лицо подальше от своего паха. Наконец ему это удалось - шейные позвонки разошлись, и голова отвалилась, как у сломанной куклы, открыв горло, в котором копошились питавшиеся остатками плоти личинки.
      Отчаянно дергаясь и нанося удары, обезумевший от ужаса Эуген, сумел наконец высвободиться из объятий полуразложившегося трупа и полез в карман пиджака. Выхватив оттуда автоматический пистолет, он направил его в сторону дергающихся, трясущихся, ползущих к нему полуистлевших мертвых тел. Гарри не мог допустить, чтобы пистолет выстрелил. Вопли Эугена и так разносились далеко вокруг, а звук выстрела мог привлечь сюда любопытных.
      Мертвые уловили тревожные мысли Гарри, как если бы они были высказаны вслух, и сделали все, чтобы рассеять его опасения. Отвратительная груда плоти, некогда бывшая безносой женщиной, с трудом выпрямилась и бросилась на дуло пистолета, зажатого в" руках Эугена. Она сумела направить его в Свое трясущееся желеобразное горло. Ее давно уже мертвая плоть заглушила звук первого выстрела, а Гарри тем временем позаботился о том, чтобы второго не последовало.
      Подскочив к агенту сзади, Гарри сцепил закованные в наручники руки и ударил его по затылку, отчего тот потерял сознание и рухнул как подкошенный. Гарри тем временем выбил из его рук пистолет. Падая, Эуген видел перед собой постепенно исчезающее в тумане лицо Гарри и не мог понять, почему в его проникновенном и странном взгляде не было и тени ужаса.
      ***
      Придя в себя через несколько минут, высокий агент секретной полиции первым делом решил, что все им пережитое было не более чем чрезвычайно явственным и ужасным кошмарным сном.., но так продолжалось только до той секунды, когда он открыл глаза и огляделся вокруг...
      - О Господи!.. Боже мой!.. Милосердный боже!.. - воскликнул он. На секунду глаза его сделались совершенно круглыми, а потом снова закрылись - он постарался зажмурить их как можно крепче.
      - Не надо падать в обморок, - предупредил его Гарри. - Времени у меня в обрез, а мне еще многое нужно узнать от вас. Если я не получу ответы на интересующие меня вопросы, все эти мертвые люди очень на вас рассердятся!
      - Гарри... Гарри Киф! - сдавленно прошептал Эуген, не открывая глаз. - Но эти люди.., они же мертвые!
      - Я и сам вам только что сказал об этом, - ответил Гарри. - Видите ли, ваши "друзья за границей" совершили большую ошибку. Они назвали вам мое имя, но не сказали, кто же я такой на самом деле. Они не поставили вас в известность о том, что у меня очень много друзей и что все эти друзья мертвецы.
      Агент что-то пробормотал по-румынски и вдруг у него началась настоящая истерика.
      - Успокойтесь, - сказал ему Гарри, - и говорите по-английски. Забудьте о том, что держащие вас люди мертвы. Думайте только о том, что это мои друзья, которые способны на все, ради того чтобы меня защитить.
      - Господи! Я чувствую их запах! - взвыл Эуген, и Гарри понял, что ему не удалось пробиться к его разуму. Он решил действовать жестче.
      - Послушайте, вы собирались передать меня в руки КГБ, где меня стали бы пытать, а потом попросту убили бы. Так почему же я должен относиться к вам более мягко? Либо вы сейчас же возьмете себя в руки и начнете отвечать на мои вопроси, либо я уйду отсюда, оставив вас наедине со своими друзьями.
      Эуген попытался было вырваться, но быстро успокоился и затих, ибо его попытка привела лишь к тому, что могильный запах усилился, а мертвые, полуразложившиеся руки сжали его еще крепче.
      - Скажите мне только одно, - все еще крепко зажмурив глаза, обратился он к Гарри, - я что, сошел с ума? О Господи! Мне нечем дышать!
      - Это еще одна проблема, - подтвердил Гарри. - Чем дольше вы пробудете здесь, среди моих друзей, тем больший вред нанесете своему здоровью. Микробы и болезни живут и размножаются в мертвых телах, а потому вы не только чувствуете их запах, но и вдыхаете их!
      Голова Эугена безвольно поникла, и Гарри решил было, что он вот-вот отключится. Некроскоп дважды сильно ударил его по лицу, поочередно одной и другой сторонами ладони. Глаза агента широко раскрылись и засверкали, он посмотрел по сторонам, и то положение, в котором он оказался, вновь дошло до его сознания, погасив минутный приступ ярости.
      Братья Захария держали его крепко. Они стояли на коленях в своей открытой могиле, высунувшись из нее ровно настолько, чтобы иметь возможность крепко обхватить агента и прочно удерживать его прижатым спиной к саркофагу, следя за ним пустыми и мертвыми рыбьими глазами. Румынский агент поспешил отвернуться от них и посмотрел на стоявшего прямо перед ним Гарри.
      Некроскоп опустился на одно колено перед Эугеном и пристально на него уставился, в то время как мертвые существа - позади Кифа образовали полукруг, расположившись среди высокой травы, зарослей кустарника и могильных камней. Некоторые из них походили на высушенных мумий или на обрывки пергамента, а другие, напротив, были пропитаны влагой. И все они тряслись, шевелились, глухо и угрожающе роптали. Это и были друзья Гарри Кифа! Некоторые из них столпились возле распростертого на земле Корнелиу, который от ужаса и мучительной боли в сломанном запястье потерял сознание.
      Все это Эуген увидел, и до него, наконец, окончательно дошла вся безвыходность его положения.
      - Они меня убьют? - спросил он.
      - Нет, если расскажете мне все, что я хочу знать.
      - Тогда спрашивайте.
      - Для начала можете избавить меня от этого, - сказал Гарри и вытянул вперед руки, на которых по-прежнему красовались надетые Эугеном наручники. Мертвые хорошо умеют держать и не позволят уйти, но не в силах справиться с такого рода вещами. Они не столь ловки и искусны, как живые.
      Эуген не сводил с него глаз, пытаясь определить, кто же пугает его больше - мертвые или Гарри Киф. Некроскопу, похоже, было известно немало.
      Ион Захария неохотно выпустил руку Эугена, чтобы тот смог достать из кармана ключи. Но его брат Александру не хотел рисковать, а потому зажал локтем шею агента и крепко ее сдавил. Наконец Гарри освободился от наручников и поднялся на ноги, потирая запястья.
      - Вы ведь не бросите меня здесь? - спросил его Эуген. Его совершенно белое лицо напоминало маску из папье-маше, и которой чернели щелочки глаз.
      - Все зависит от вас, - пожал плечами Гарри. - Прежде чем я решу, что мне делать с вами и вашим невежливым коротышкой-приятелем, вы должны ответить на мои вопросы. - Он подошел к Корнелиу и забрал у него свои сигареты, спички и авиабилет, потом вернулся к Эугену и, встав на колено, вытащил у агента из кармана свой паспорт. - Смогу ли я еще воспользоваться всем этим? Или в аэропорту меня будут ждать другие ваши люди? То есть мне необходимо знать, только ли вам двоим поручено это дело, или в секуритате есть еще кто-то, кто работает на КГБ?
      - Может быть, и есть такие, я не в курсе, - ответил Эуген, - но это задание поручено только нам двоим. Они связались с нами по телефону и сообщили номер рейса, которым вы должны были прилететь из Афин. Мы должны были взять вас и держать у себя до тех пор, пока за вами не приедут. Планировалось, что самолет из Москвы прибудет в час дня.
      - Значит.., я смогу возвратиться в Бухарест и спокойно сяду в самолет?
      Эуген угрюмо молчал, до тех пор пока Ион почти вплотную не приблизил к нему свое ужасное лицо, предостерегающе подняв вверх палец.
      - Да! Ради Бога! - выдохнул Эуген.
      - Бога? - переспросил Гарри, сунув руку в карман агента в поисках ключей от машины.
      Гарри не был уверен, что верит в Бога, как, впрочем, и не понимал, почему должны верить в него мертвые, если они так и не попали "на небеса", как было обещано им при жизни. Однако, как он понял из бесед с некоторыми из них, они, тем не менее, верили. Как полагал Гарри, Бог для них означал надежду. Однако хотя Гарри отнюдь не воспринимал как богохульство употребление имени Господа всуе, его, тем не менее, взбесило до скрежета зубовного восклицание, обращенное к Богу, из уст такого типа, как Эуген.
      - Л вы о Нем все знаете? - спросил он.
      - Что? О ком? - не понял Эуген.
      - Ну что ж, я сейчас ухожу, - сказал Гарри. - А вам, боюсь, придется остаться здесь. И вам, и Корнелиу. Ибо я уверен, что не имею права позволить вам сейчас уйти, пока, во всяком случае. А потому вы останетесь здесь в качестве почетных гостей моих друзей, до того момента, когда я благополучно выберусь из всего этого. Но как только я окажусь в безопасности, я дам знать своим друзьям, что они могут вас отпустить.
      - Вы.., вы дадите.., им.., знать? - Эугена затрясло, как в лихорадке, и он не в силах был справиться с дрожью. - Каким образом вы.., сообщите им об этом?
      - Я буду очень громко кричать, - невесело усмехнулся Гарри. - Не волнуйтесь, они, меня услышат.
      - А что делать, если он начнет кричать первым? - окликнул Ион Захария уходящего с Кладбища Гарри.
      - Заткните ему рот, - ответил Гарри. - Но постарайтесь все-таки их не убивать. Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, что жизнь - это весьма ценная штука. Так что позвольте им прожить столько, сколько им отпущено. К тому же они недостойны вечно находиться здесь, рядом с вами...
      ***
      До Бухареста Гарри ехал очень аккуратно, потом поставил машину на стоянку возле аэропорта, тщательно запер ее и сунул ключи в землю большого цветочного горшка, стоявшего в зале регистрации. Всего лишь пятью минутами позже назначенного времени, он предъявил у стойки билет и багаж. Все происходило точно так же, как и по прилету: никто не обратил на него никакого внимания.
      Самолет компании "Олимпия Эйрлайнз" уже через одиннадцать минут, в 12.56, оторвался от земли. Едва лайнер развернулся на юг, в сторону Болгарии и Эгейского моря, Гарри, к своему удовольствию, увидел заходящий на посадку самолет Аэрофлота. На его борту должна была быть парочка ясноглазых парней, мечтающих до него добраться. Ну и пусть себе мечтают...
      Через сорок минут, когда за круглыми стеклами иллюминаторов показалось Эгейское море, Гарри мысленно направил свою мертвую речь к обитателям кладбища в окрестностях Плоешти.
      - Как дела? - спросил он.
      - Все хорошо, Гарри. Сюда никто не приходил, и с этой парочкой проблем у нас не было. Тот, что покрупнее, все же потерял сознание, а маленький один раз пришел в себя, огляделся вокруг и отключился снова.
      - Ион, Александру и вы все, друзья мои, - обратился к ним Гарри, - у меня просто нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность.
      - Тебе не за что нас благодарить. Можем ли мы теперь оставить этих двоих там, где они сейчас, и снова спрятаться под землей ?
      Гарри машинально кивнул головой, откинул назад спинку кресла и прислонился к ней, прикрыв глаза. Мертвые, тем не менее, хотя они и находились на кладбище, далеко в Румынии, сумели уловить это легкое движение головы и стали расходиться по местам своего последнего упокоения.
      - Я вам всем очень благодарен, - еще раз обратился к ним Гарри, после чего мысленно ушел с кладбища и позволил себе наконец немного отдохнуть впервые за.., во всяком случае, за последние сутки.
      - Не стоит... - донесся до него ответ.
      ***
      Гарри попытался пробиться к Фаэтору. Если ему так легко удается войти в контакт с другими, связаться с давно умершим родоначальником вампиров, должно быть, еще легче. Он сконцентрировался и через несколько секунд достиг цели.
      - Гарри? Я вижу, что ты теперь в безопасности.
      А ты очень находчивый малый, Гарри Киф!
      - Ты знал, что у меня неприятности?
      Фаэтор пожал плечами.
      - Как я уже тебе говорил, иногда мне удается предвидеть некоторые события. Тебе что-то от меня нужно?
      - Думаю, иногда мы имеем право спасать свою шкуру, - ответил Гарри. Сейчас я совершенно ничем не занят, но вскоре я окажусь среди своих друзей, и в голове у меня будут стоять радостный гвалт и шумная суета. Не подумай только, что я жалуюсь. Просто я подумал, что сейчас, наверное, самое время послушать окончание твоего рассказа о Яноше.
      - Да больше и рассказывать нечего... Но если ты хочешь...
      - Я хочу.
      - Хорошо, сынок, - со вздохом отозвался Фаэтор - Будь по-твоему.
      ***
      Как я уже сказал, я находился в отсутствии триста лет. Три кровавых века! Великий крестовый поход послужил лишь началом. Позже я служил Чингисхану, а потом и его внуку Батыю. В 1240 году я с превеликим удовольствием участвовал во взятии Киева и в его сожжении дотла. В конце концов наступило время, когда я должен был "умереть".., и вновь вернуться, но уже под именем Ференга Черного, сына Ференга. В 1258 году я участвовал во взятии Багдада. Ах какое было время! Моря крови, грабежи, насилие!
      Но сила и власть монголов шли на убыль, и на исходе века я покинул их и перешел на службу исламу. Представляешь! Я жил в Оттоманской империи! Это я-то - турок, мусульманский гази! Вот что значит быть наемником! Следующие полтора века я провел среди турок и буквально купался в крови, наслаждался видом смерти и всеми ужасами войны. Я прожил с ними слишком долго, но, в конце концов, вынужден был уйти и от них. Правда, их империя к тому времени тоже начала разваливаться.
      Наконец я вернулся и, как уже тебе говорил, покончил с Тибором, после чего отправился в свои вечные и неизменные горы, чтобы найти Яноша и посмотреть, хорошо ли он содержал в мое отсутствие мой дом.
      Но уши свои я постоянно держал открытыми. Будь уверен, уши Вамфири весьма нежный и чуткий инструмент, они не пропускают мимо себя ничего. Д-а-а.., а уж к любого рода слухам и новостям о моем сыне они всегда были чрезвычайно чувствительны! Это касалось как Тибора, так и Яноша. О судьбе первого тебе уже известно. А что до второго...
      Если Тибор был жадным до крови, то Янош был просто жадным. Пока я странствовал за границей, он сменил множество занятий, но главным образом был вором, пиратом, корсаром. Тебя это удивляет? Напрасно: самые жестокие пираты и получались из мелких князьков, которые нажились во время войн между христианами и мусульманами, во время крестовых походов. Именно это и было наиболее прибыльным для Яноша занятием в то время, пока я отсутствовал: он был самым большим грабителем на просторах Средиземноморья, грабил тех, кто, в свою очередь, грабил других.
      А теперь ведь он снова стал моряком, если не ошибаюсь? Что ж, а почему бы и нет? Он знает море, как свои пять пальцев, и теперь выдает себя за искателя сокровищ, якобы достающего свое богатство со дна моря или выкапывающего клады на окрестных островах. Ха! Кому же, как не ему, знать, где следует их искать, если сам он и прятал эти сокровища пятьсот лет тому назад и еще раньше! Ты можешь спросить: почему он тогда вел себя подобно белке, в преддверии суровой зимы лихорадочно запасающей орехи? Но он и в самом деле ощущал, что приближаются тяжелые времена. Да-да, его ждала именно такая суровая зима! И Янош знал об этом. Все это время он усиленно трудился, оттачивая навыки и умения, свойственные Вамфири, в том числе и способность предвидеть будущее. А когда он заглянул в свое будущее, то, что он там увидел, очень ему не понравилось.
      Во-первых, он, несомненно, узнал о моем скором возвращении, а о том, как я поступлю с ним, он и сам мог догадаться - для этого нет нужды быть провидцем. Вот почему он начал делать запасы на будущее, на те далекие времена, которые наступят много позже часа моей мести. Он готовился к нынешним дням, к тому моменту, когда он снова встанет из небытия и отправится странствовать по миру, будет жить среди людей.
      Ты можешь спросить меня также: о какой мести идет речь? За смерть Марилены? Но она случилась уже триста или даже четыреста лет назад, и у меня была возможность убить его тогда же. Почему я решил отомстить теперь и за что? Сейчас расскажу...
      Прежде всего за то, что он предал мое дело и мои интересы. Прежде чем начать пиратствовать, он должен был сначала уехать из моего дома. Во-вторых, за то, как он поступил с моими зганами. В первые же годы моего отсутствия он вышвырнул из замка зганов Ференци и вернул обратно презренный род Зирры, который я изгнал и проклял навечно. И в-третьих, за то, как он встретил меня, когда я наконец вернулся после столь долгого отсутствия.
      По пути я собрал вокруг себя всех верных мне цыган, которые не забывали обо мне все годы моего изгнания. Не тех, конечно, которые действительно меня знали, - они давно уже превратились в прах, - но сыновей ,их сыновей. О, мои зганы из поколения в поколение передавали легенды обо мне! Однако к замку я подошел один, ночью, ибо мой отряд был бы слишком заметен, а это было опасно.
      У вы! По возвращении я нашел свой дом в руинах! Ну, может быть, не совсем разрушенным, но близко к тому. Зубчатые стены во многих местах проломлены, земляные валы полуосыпались. Брошенный в мое отсутствие на произвол судьбы замок выглядел весьма плачевно. Но Яношу, к тому времени покончившему с пиратством и вернувшемуся к занятиям иного рода, нужно было где-то жить. И в то время как я следил за его жизнью, он, в свою очередь, наблюдал за моей.
      Он знал о моем возвращении: повсюду была выставлена охрана, получившая строжайшие наказы. Меня окликнули и как только я назвал себя...
      На меня тут же набросились...
      Они вооружились арбалетами с деревянными стрелами и длинными кривыми турецкими ножами. Их оружие было отделано серебром и пропитано чесночным соком. Каждая группа людей имела при себе сосуд с маслом и факелы, чтобы его поджечь.
      Как ты думаешь, кого они собирались спалить?
      Я увел их за собой высоко в горы, много миль увлекал их за собой по крутым скалам. Я спотыкался, корчился, падал и хромал, кричал будто от страшной боли, но при этом все время держался далеко впереди своих преследователей. Они думали, уверены были, что я жестоко изранен, и не сомневались, что я у них в руках. В погоню за мной Янош послал едва ли не всех, кто находился в замке. Но.., все это время я просто дурачил их. Да разве Фаэтор Ференци станет когда-нибудь, поджав хвост, убегать от подлого и мерзкого племени Зирры?!
      Ха! Как бы не так! Пока эти идиоты, словно охотники - зверя, преследовали меня по горам, мой собственный немногочисленный отряд преданных зганов проник в замок и занял там все важные позиции - как на стенах и в башнях, так и внизу, за земляным валом и в подвалах. Наконец возле самых вершин я повернулся лицом к своим преследователям, расхохотался и умертвил нескольких из них, а после исчез в ночной тьме и, как в прежние времена, плавно спустился по воздуху на стену своего замка. Там я нашел попавшего в ловушку и плененного Яноша и поставил его перед собой на колени.
      Когда обессиленные люди Зирра с трудом добрались до замка, их встретили мои зганы и уничтожили всех до единого. Нескольким, правда, удалось избежать страшной участи, и они рассказали о том, что произошло. Больше никто не приближался к замку. Остатки племени, те, кто жил неподалеку от замка, навсегда ушли из этих мест и вновь, как и раньше, превратились в кочевников...
      ***
      Тогда-то я и узнал о некоторых тайных занятиях Яноша, которым он предавался в мое отсутствие. Потом я увидел еще кое-что и понял, как сильно я его недооценивал. Мой замок был построен на месте другого, более древнего. Янош откопал и открыл старый фундамент и подземелья и позаботился о том, чтобы они были расширены и протянулись вплоть до окрестных гор, а далее - в самую глубину их основания. Как же далеко они простирались!
      В этом-то и заключена вся мера моей недооценки Яноша! Он говорил мне, что хочет стать Вамфиром.., о, как же сильно он этого хотел!
      В те времена некромантия поистине являлась настоящим искусством. Ею владели даже некоторые из обыкновенных людей, причем, не в меньшей степени, чем вампиры, однако без свойственной вампирам врожденной склонности к этому. Янош знал, что я весьма искусный некромант, и задумал соперничать со мной, но я отказался обучить его своим приемам Вот почему он решил найти собственные методы и, несомненно, расспрашивал многих некромантов, чтобы узнать их секреты.
      Бесконечные подземелья представляли собой весьма сложные и запутанные лабиринты. Расположение всех лестниц, коридоров и переходов было известно лишь самому Яношу и нескольким из его людей, одни из которых уже умерли, другие сбежали. Но я спускался туда вместе с ним, чтобы узнать, для чего все это, и там я обнаружил настоящий мавзолей украденного и награбленного со всей Валахии, Трансильвании и окрестных земель. Нет, это не была сокровищница, это был именно мавзолей.
      Известно ли тебе, что уже в доисторические времена существовал обычай хоронить пепел в урнах? Конечно же, ты знаешь об этом, ибо он сохранился до наших дней. И сейчас многих сжигают, а потом хоронят их пепел. А скольких своих соплеменников погребли таким образом фракийцы! И вот Янош занимался тем, что выкапывал их прах. И снова ты можешь спросить меня: зачем он это делал?
      Затем, чтобы выпытать у них секреты. Возродить мертвых и подвергнуть их пыткам, чтобы услышать их рассказы! Вновь облечь во плоть их прах, чтобы мучить и пытать! У фракийцев было очень много золота, а, как я уже сказал, Янош был чрезвычайно жаден. Ничего нового в этом нет! И сто, и двести, и триста лет спустя некроманты по-прежнему вызывали души, чтобы отыскать их сокровища. Ваши Эдвард Келли и Джон Ди были такими же, но оба оставались не более чем шарлатанами и обманщиками. В свое время мне приходилось беседовать с ними, потому я знаю это наверняка.
      А что касается методов Яноша, то они были просты до примитивности.
      Сначала он выкапывал погребальную урну и приносил ее в свой замок, в подземелье, где с помощью освоенного им в совершенстве искусства облекал прах во плоть.
      Потом обретенную таким способом жертву он сковывал цепями и пытал, требуя от нее поведать все, что ей было известно обо всех представителях рода, о местонахождении их могил, о спрятанных ими кладах, а потом, в свою очередь, пытал тех... И так далее... Действуя таким образом, Янош собрал целое кладбище разбитых урн и их содержимого.
      Я был заинтересован и потребовал, чтобы он продемонстрировал свое искусство, ибо, как тебе станет ясно из дальнейшего моего рассказа, это не была некромантия в том виде, в каком пользуются этим искусством Вамфири, но нечто совершенно новое, во всяком случае для меня. Зная о моем намерении поквитаться с ним и желая хоть как-то меня ублажить, Янош подчинился. Он высыпал пепел на пол и с помощью каких-то неизвестных мне магических заклинаний создал из этой горстки праха фракийскую женщину необыкновенной красоты. Она говорила на очень древнем языке, но понять ее речь было можно. Во всяком случае, у меня не было никакой трудности, ибо я, как и все Вамфири, знал множество языков. Эта , женщина сознавала, что она мертва и, что Янош совершает святотатство, а потому умоляла его не использовать ее впредь. Из всего этого я заключил, что мой незаконнорожденный сынок не только возвращал мертвому праху прежнюю внешность его обладателя, но и использовал некоторые из своих "произведений" не только для допросов и получения сведений о местонахождении сокровищ и спрятанных кладов.
      Великолепно! Я был настолько возбужден, что даже поимел эту женщину, прежде чем позволил ему вновь превратить ее в прах.
      - Ты должен научить меня этому, - сказал я ему. - Это самое малое, что ты можешь сделать во искупление своих грехов предо мною.
      Он согласился и показал мне, как следует смешивать с прахом определенные вещества, а затем на куске выделанной кожи аккуратно написал два заклинания. Первое из них, помеченное направленной вверх стрелой "Т", служило для того, чтобы воскрешать, а второе, помеченное "i", - для того, чтобы возвращать обратно в прах.
      - Браво! - воскликнул я, получив все это в свое распоряжение. - Я должен немедленно попробовать сделать все сам!
      - Как видишь, - указал он на множество стоявших на стеллажах урн и других сосудов, - у тебя большой выбор.
      - Да, действительно, - мрачно ответил я и потер подбородок. И прежде, чем он успел понять, что я собираюсь сделать, я вытащил из-под плаща и воткнул в него деревянный кол. Это не могло убить его, ибо внутри Яноша жил вампир, но, тем не менее, лишало его возможности двигаться. Потом я позвал нескольких наиболее преданных мне людей и с их помощью сжег его, превратив в пепел, в то время как этот мерзкий ублюдок не переставая плевался, стонал и визжал. Вот так-то.., а когда пепел его, самая суть его, остыла, я просеял его и добавил туда те самые химические вещества.., таким образом, я использовал его же собственный метод, для того, чтобы возродить его вновь.
      Вопил ли он в этот момент? Еще как, можешь мне поверить! Огненный жар и милосердно краткие родовые муки - ничто по сравнению с ужасным, непереносимым сознанием того, что отныне и навеки он полностью находится в моей власти. Так я думал...
      Но увы, вопли были вызваны отнюдь не этим сознанием, но болью разрыва, разделения, раздвоения личности.., сейчас попробую тебе это объяснить.
      О, каково было видеть эти клубы дыма, поднимавшиеся от его сухих, превратившихся в пыль останков, огромное облако курящегося дыма, из которого вдруг возник обнаженный и стонущий Янош. Но.., о чудо!, он был не один. Рядом с ним, но совершенно отдельно от него появился вампир, - тот самый мой плевок, превратившийся в живое существо, начисто лишенное собственного интеллекта.
      Он был похож на пиявку, на длинного, змееподобного, слепого слизняка, не способного передвигаться самостоятельно. Он тоже хныкал и мяукал, хотя я не мог понять почему. Но ответ на саму загадку я все-таки знал: сжигая Яноша, я спалил двух существ, а потому, возрождая его вновь, я поднял из праха не одного, а обоих сразу, однако уже отдельно друг от друга.
      И тут.., в голову мне пришла идея! Я подозвал своих съежившихся от страха и ужаса людей и велел им схватить и крепко держать Яноша.
      - Итак, ты хотел стать Вамфиром? Ну, что ж, ты им будешь! - обратился я к нему, подходя ближе с мечом в руках. - Это существо "рядом с тобой - вампир, но начисто лишенный собственного мозга. Сейчас он получит твой! - Прежде чем я отрубил ему голову, он успел лишь вскрикнуть. Я расколол его череп, вынул оттуда живой, пульсирующий мозг.
      Уверен, что об остальном ты уже и сам догадался. Воспользовавшись методами, изобретенными самим же Яношем, я превратил его голову и вампира в единую горстку пепла и поместил этот пепел в одну из урн. После этого я долго, очень долго хохотал, пока из глаз моих не потекли слезы. Ибо, если когда-нибудь, каким-либо чудом мое создание будет возвращено к жизни, оно будет.., на что же оно будет похоже? На слизняка, обладающего разумом? На интеллектуальную пиявку? О, мне доставит огромное удовольствие вызвать его к жизни вновь и, посмотреть, что же из этого вышло!
      Но увы, мне не суждено было это сделать. Ибо в довершение всего он сумел обмануть меня. Кусок кожи, на котором он написал свои заклинания, был фрагментом возрожденной кожи, взятой от одной из его жертв. Когда я читал эти заклинания, я произносил их над этим куском кожи, а потому вместе с Яношем уничтожил и сам этот лоскут. Магические заклинания были очень сложными, и я не сумел их запомнить, кроме разве что имени древнего темного божества из другого мира. Но у меня еще оставалось тело этого ублюдка - моего сына.
      Итак, я сжег это тело.., да, сжег его во второй раз.., а потом развеял прах на все четыре стороны света, пустив его по ветру. Таков был конец Яноша. Я уничтожил его навсегда. Вот и все.., я завершил свой рассказ...
      Глава 12
      Кровь первая и кровь вторая
      Едва Фаэтор замолчал, объявили, что самолет приближается к Афинам и идет на посадку. Гарри все же успел еще обратиться к старому вампиру:
      - Фаэтор, минут через десять-пятнадцать я буду на земле и окажусь в суете аэропорта. Я заметил, что ты начал слабеть и голос твой стал тише. Думаю, это связано с большим расстоянием, разделяющим нас, и с тем, что над руинами твоего дома ярко светит солнце. Вскоре я буду на пути к Родосу, а следовательно, еще дальше от тебя. А потому у меня, судя по всему, есть последняя возможность сказать тебе несколько слов.
      - Ты хочешь мне что-то сказать? - спросил Фаэтор, и Гарри мысленно увидел, что он удивленно приподнял бровь.
      - Прежде всего.., я тебе очень благодарен... - ответил ему Гарри. - И все же я не могу избавиться от мысли о том, что, если бы не ты, не было бы ни Тибора, ни Драгошани, ни Юлиана Бодеску, ни Яноша и ничего бы не случилось. Да, я действительно перед тобой в долгу, но в то же время знаю, каким жестоким ты был, какое у тебя черное сердце и каких ужасных чудовищ ты произвел на свет. Не стану обманывать тебя: я считаю тебя самым ужасным из всех этих монстров!
      - " Я воспринимаю это как комплимент, - не колеблясь отозвался Фаэтор. Хочешь ли ты спросить меня о чем-либо еще?
      - Да, мне необходимо знать еще о нескольких вещах, - признался Гарри. Если ты таким образом уничтожил Яноша, как могло случиться, что он появился вновь? Какую еще хитрость сумел он придумать, какой черной магией воспользовался, чтобы вновь вернуться в этот мир? И почему он так долго ждал? Почему возвратился именно сейчас?
      - А разве это не очевидно? - в голосе Фаэтора слышалось искреннее удивление наивностью Гарри. - Он мог видеть далеко вперед, и соответствующим образом все спланировал. Он знал, что я покончу с ним, как только вернусь в замок, в свои горы. Понимал и то, что, если он возвратится, пока я буду еще жив, я найду способ уничтожить его снова. А потому он вынужден был ждать того момента, когда я навсегда покину этот мир. Время для Вамфири значения не имеет, Гарри. А что касается путей осуществления его хитрого фокуса...
      Это все проклятые Зирры! Да, я точно знаю, что это все их рук дело, ибо мне рассказали обо всем мои верные зганы, которые, так же, как и все остальные, перешептываются, лежа в своих могилах. Я расскажу тебе о том, как это произошло.
      Через много лет после того, как я со своими людьми покинул стоявший высоко в горах замок, туда вернулись подданные Яноша и поместили пепел его вампира в заранее приготовленное для такого случая место. За время моего трехсотлетнего отсутствия он успел научиться очень многому, в том числе и таким магическим трюкам. В свое время у него было много женщин из племени Зирры - этот мой ублюдок повсюду рассеял свое семя! Однажды его трехпалый потомок, сын его сыновей, должен будет услышать его зов и придет в этот затерянный в горах замок.., но обратно выйдет уже Янош... Такой план был им разработан.., так все и произошло на самом деле!..
      - А все те сокровища, которые он награбил в древних гробницах? Разве ты так и не отыскал их? - настойчиво продолжал расспрашивать Гарри. - Ты не обследовал, не обшарил каждый уголок своего замка?
      - Я нашел, но очень немногое, - ответил Фаэтор. - Ты, видно, невнимательно слушал меня. Сокровища были спрятаны повсюду - закопаны снова или утоплены в море, не) так, чтобы потом, когда представится возможность, он смог бы достать их вновь.
      - Ну да, конечно! Я совсем об этом забыл! - воскликнул, кивая головой, Гарри.
      - А что касается обследования замка... Нет, я его не обыскивал, не пытался отыскать все вырытые этим псом ямы. Я больше не ощущал, что этот дом - мой, ибо он осквернил его. Мне повсюду чудился его запах. Замок был отмечен его печатью - повсюду "красовался" его презренный герб, выгравированный прямо в камне: летучая мышь с красными глазами, вылетающая из урны. Он превратил этот замок в свое владение, и я больше не хотел там оставаться. Короче говоря, я покинул его. То, что происходило в моей жизни потом, тебя уже не касается.
      - Значит, замок существует и поныне... - пробормотал Гарри после непродолжительного молчания. - И в его подземельях.., что же там? Осталось ли что-либо от мавзолея, созданного Яношем из награбленного в могилах, от его некромантических опытов? Как бы мне хотелось это знать! Судя по всему, его последнее возрождение произошло именно там, оттуда-то он и вышел в наш мир!..
      Фаэтор догадался, что Гарри думает сейчас о другом замке, тоже затерянном в Карпатах, но по другую сторону от границы - в СССР, в той области, которую некогда называли Хорватией, а теперь кое-кто называет Буковиной. Ибо когда-то"', и этот замок служил Фаэтору домом, но то; что там произошло и что до сих пор продолжало оставаться в его подвалах, засыпанное землей, стонущее, вопящее, разлагающееся в муках, было поистине ужасно, уж кто-кто, а Гарри хорошо знал, какую страшную, смертельную опасность таят в себе некоторые руины!
      - Я могу понять твое беспокойство, - сказал ему вампир, - но думаю, что оснований для него нет. Ибо моего дома за древними Халмашу и Вирфурилио уже нет. Он с оглушительным грохотом был сметен с лица земли в октябре 1928 года.
      - Да, я помню об этом, - ответил Гарри. - Мне рассказывал Ладислав Гирешци. Судя по всему, там произошел сильный взрыв - возможно, это взорвался скопившийся в подвалах метан. Такая версия кажется вполне правдоподобной, если учесть огромную протяженность подземелий, о которой ты говорил. Но если то, что.., что осталось от Яноша, уцелело, то где гарантия, что не сохранилось что-либо еще?
      - Но я уже объяснял тебе, что Янош предвидел будущее. Когда рухнул замок, погибло все, но только не он. Вполне возможно, что его зганы успели перенести урну с пеплом в другое место, а позже, когда замок уже лежал в руинах, возвратить ее обратно. Мне об этом ничего не известно. Может быть, они сделали это тогда, когда замок принадлежал другому владельцу. 06 этом мне тоже ничего не известно.
      - Какому другому? - спросил Гарри. Фаэтор тяжело вздохнул, но, в конце концов, после непродолжительного молчания заговорил снова:
      - Да, был еще один владелец. Слушай: я тебе расскажу о нем.
      В течение пятнадцатого, шестнадцатого, семнадцатого веков, даже еще в начале восемнадцатого века, в так называемом цивилизованном мире широкое распространение получили сведения о "ведьмах" и "черной магии" - так они это называли - и начались гонения на них. Безжалостные борцы с колдовством жестоко преследовали ведьм, некромантов, демонов, вампиров и тому подобных существ находили их, с помощью ужасных пыток доказывали их "виновность" и уничтожали. Истинные вампиры как никогда ощущали свою смертность и сознавали, что у них и всех им подобных есть один Великий враг, и имя ему - Известность. Шестнадцатый век был особенно неблагоприятным для тех, кого могли посчитать слишком старым, чересчур не похожим на других, стремящимся к отшельнической жизни или, наоборот, слишком заметным. Иными словами, в шестнадцатом и семнадцатом веках неизвестность и забвение для вампира были синонимом долголетия, гарантией выживания. Эти два века оказались для них особенно мрачными и тяжелыми.
      Во второй половине семнадцатого века "охота на ведьм" получила широкое распространение в Америке, и в городке под названием Салем появился человек по имени Эдвард Хатчинсон. Он получил права на мой дом в горах и обитал там.., очень и очень долго! Он был поклонником дьявола, некромантом, а возможно, и вампиром. Может быть, даже Вамфиром! Но, как я понял, вел себя неосторожно, и вопреки благоразумию слишком долго прожил на одном месте, а потому обратил на себя внимание.
      Он изучил историю дома и взял себе в качестве псевдонимов несколько упомянутых в ней имен: он пожелал, чтобы его называли "Барон", "Янош" и даже "Фаэтор"! И в конце концов остановился на имени "барон Ференци". Именно это, как ты легко себе можешь представить, и привлекло к нему мое внимание. Я почувствовал себя оскорбленным. Обидело меня и то, что он поселился в моем доме, ибо я надеялся когда-нибудь, когда все изменится и дух Яноша перестанет витать в замке, вернуться туда, хотя бы и через много лет. Вампиры, как тебе известно, очень привязаны к своим землям. А потому я поклялся, что, если обстоятельства мне позволят, в один прекрасный день я поквитаюсь с Хатчинсоном за все.
      Но мне никогда не представилась такая возможность, ибо пришлось заботиться о собственной жизни, а мир вокруг все время менялся, шли войны, обстановка была тревожной и неспокойной. И так этот чужестранец прожил в моем замке лет двести, а то и больше, в то время как сам я в полном одиночестве провел эти годы в Плоешти.
      Как я уже сказал, он каким-то образом привлек к себе излишнее внимание, возможно даже, тому было много причин. Конечно же, вскоре его бы непременно вызвали в Бухарест и заставили давать объяснения, если бы не случился этот ужасный взрыв, уничтоживший и его, и все его труды. А что касается Яноша.., остается лишь предположить, что он лежал в своей урне в каком-то потаенном месте и ждал, пока появится трехпалый сын зганов, чтобы найти и освободить его.
      А сам я.., да, однажды я все-таки туда вернулся. Это было в 1930 году, кажется. Но не спрашивай меня о причинах моего возвращения - я и сам толком не знаю. Возможно, мне было любопытно узнать, что осталось от моего дома, а в том случае если он был пригоден для жизни в нем, кто знает, может быть, я бы туда и вернулся. Но нет, повсюду еще явственно ощущалось недавнее присутствие Яноша, чувствовался его запах, воздух все еще был пропитан его ненавистным духом и памятью о нем. Да и как могло быть иначе, если Янош в тот момент по-прежнему находился в замке! Хотя я этого не мог тогда знать.
      Но знаешь, мне кажется, что в конце своей жизни Янош приблизился к тому, чтобы стать Вамфиром, в гораздо большей степени, чем мне представлялось. Ибо каким бы поверхностным ни был мой осмотр замка тогда, в 1930 году, я, тем не менее, нашел там свидетельства.., однако все, довольно. Мы оба с тобой устали, и ты меня уже не столь внимательно слушаешь. Главное тебе уже известно, а остальное может подождать до следующего раза.
      - Да ты прав, - ответил Гарри, - я действительно устал. Думаю, что виной тому нервные перегрузки... - И Гарри дал себе обещание непременно поспать во время перелета из Афин на Родос.
      Именно так он и сделал...
      ***
      ...Но когда Гарри проснулся перед самой посадкой и потом, когда вместе с другими пассажирами он сошел по трапу с самолета под яркое и жаркое солнце и направился к таможне, его не покидало странное внутреннее ощущение, что произошло нечто неприятное. Когда же за барьером среди встречающих он увидел Манолиса Папастамоса и Дарси Кларка, сердце его отчаянно забилось - на их лицах он явственно прочел, что его ждут весьма неприятные известия. Несмотря на то что было тепло и ослепительно сверкало солнце, оба выглядели бледными, замерзшими, совершенно больными и измученными.
      Гарри внимательно вглядывался в лица встречавших его друзей, пытаясь прочесть на них, что же именно случилось, и, почти выхватив из рук таможенника свой фальшивый паспорт, поспешил к ним, думая на ходу:
      "Сандры с ними нет. Но так и должно быть. Ведь она сейчас уже в Лондоне.., но так ли это"!
      - Что-то не так с Сандрой? - спросил он, почти подбегая к ним. Они посмотрели ему в лицо, но тут же отвели глаза. - Рассказывайте, - потребовал Гарри, сам удивляясь своему странно спокойному тону, в то время как чувствовал он себя отвратительно.
      И они рассказали ему все...
      ***
      За двадцать один час до этого...
      Дарси проводил Сандру в аэропорт, расположенный недалеко от Родоса, и оставался с ней до того момента, когда объявили посадку на рейс до Лондона.., почти до последней минуты... Ибо все-таки он вынужден был ее оставить заявили о себе естественные человеческие потребности. Туалеты находились довольно далеко от выхода на посадку, а потому обратно ему пришлось бежать вдоль всего терминала, чтобы успеть помахать Сандре на прощание. Но к тому моменту, когда он добежал до конца, последний пассажир уже поднялся по трапу и скрылся в самолете. Дарси, тем не менее, все же помахал рукой в надежде, что Сандра увидит его сквозь стекло иллюминатора.
      Как только самолет поднялся в воздух, Кларк вернулся на виллу и начал упаковывать вещи, пока из полицейского участка не позвонил Манолис. Собственно, это была идея Папастамоса, чтобы после отъезда Сандры Дарси не оставался на вилле один. В распоряжении греческого полицейского были апартаменты в отеле, расположенном в центре города. Там он и предложил Дарси остановиться. Однако, прежде чем поехать на виллу, чтобы забрать оттуда Дарси и отвезти его в отель, Манолис счел необходимым позвонить в аэропорт и убедиться, что Сандра благополучно улетела, ибо время от времени рейсы задерживались. Связавшись со службами аэропорта, Манолис, неожиданно обнаружил, что Сандра вообще никуда не улетала, что ее в самолете не оказалось.
      - Что?! - Дарси отказывался верить своим ушам. - Но как.., я же был там! То есть я был...
      - Где?
      - Дерьмо! - выругался Дарси, осознав наконец правду.
      - Вы были в дерьме?
      - Да нет, в этом чертовом туалете! - простонал Дарси. - А в данной ситуации это одно и то же. Манолис, неужели вы не понимаете? Ведь это за меня сработал мой талант - или, может быть, против меня. Во всяком случае, против бедной девочки!
      - Ваш талант?
      - Мой ангел-хранитель, всегда оберегающий меня от беды. Он мне абсолютно неподконтролен. И всегда проявляется по-разному. На этот раз он заметил поджидавшую за углом опасность.., и.., и мне пришлось пойти в этот проклятый туалет!
      Теперь Манолис понял, и до него дошел весь ужас положения.
      - Они ее схватили? - со свистом прошептал он. - Этот тип Лазаридис и его вампиры? Они утащили первую кровь?
      - О Господи, конечно! Иного объяснения я придумать не могу.
      Манолис произнес длинную тираду на своем родном греческом (но Дарси догадался, что это изощренные ругательства) и снова обратился к Дарси:
      - Слушайте, оставайтесь на месте, я сейчас к вам приеду.
      - Нет, - ответил Кларк, - нет, ждите меня там, где мы ужинали вчера вечером. Клянусь Богом, мне необходимо сейчас выпить!
      - Хорошо, - кивнул Папастамос, - я буду там через пятнадцать минут.
      Когда Манолис приехал, Дарси приканчивал уже третью двойную порцию "Метаксы".
      - Хотите напиться? - спросил грек. - Не поможет:
      - Нет. Мне просто необходимо подкрепиться и прийти в себя. Вы знаете, о чем я все это время не переставая думаю? О том, что я теперь скажу Гарри, вот о чем!
      - Это не ваша вина, - сочувственно произнес Папастамос, - и вам не следует винить себя. Гарри вернется завтра. Мы должны позволить ему взять на себя руководство дальнейшими действиями. А тем временем вся полиция острова поднята на ноги - они повсюду ищут Лазаридиса, его команду и его судно - и, конечно же, Сандру. Прежде чем приехать сюда, я отдал все необходимые распоряжения. Кроме того, к утру у меня в руках будет вся подноготная, об этом.., об этой врикулакской свинье! И не только из Афин, но и из Америки. Вам известно, что правая рука Лазаридиса - некий Армстронг - американец?
      "Господи! Спасибо тебе, что послал нам этого человека!" - думал про себя Дарси, слушая Папастамоса Дарси Кларк никогда не был ни секретным агентом, ни полицейским Все эти годы он работал в отделе экстрасенсорики, но не потому, что его дар представлял для них особую ценность и был им необходим, - просто он обладал этим даром, а все необычные, эзотерические таланты входили в сферу интересов отдела. Однако он не мог использовать свой талант, подобно тому как пользовались своими телепаты и поисковики, он мог быть полезен только в исключительных обстоятельствах. Иногда Дарси казалось, что это талант использует его, а не наоборот. Время от времени он даже заставлял Кларка страдать, как, например, во время операции против Бодеску, когда его необычный дар спас Дарси от смерти, но при этом погиб другой экстрасенс. До сих пор Дарси не мог простить себе это. А теперь еще Сандра... Он даже не представлял себе, что бы сейчас с ним было и как бы он поступил, если бы Папастамос не взял все в свои руки и не начал активно действовать.
      - Что вы предлагаете сейчас делать? - спросил он.
      - А что можем мы делать? - ответил грек. - До тех пор, пока у нас не будет полной информации о них, пока мы не будем знать, где сейчас Лазаридис и девушка, - ничего. Но даже тогда мне потребуется разрешение на преследование этого типа. Разве только.., я, конечно, всегда смогу заявить, что у меня были серьезные основания подозревать его в причастности к наркобизнесу, и потому я начал слежку за ним, не дожидаясь официального разрешения. Но все это будет иметь смысл лишь после того, как мы получим о нем подробную информацию завтра утром. Возможно, у Гарри Кифа на этот счет будут свои соображения. А пока... он печально и как-то обреченно пожал плечами, - мы бессильны что-либо предпринять.
      - Но...
      - Никаких "но". Сейчас нам остается только ждать. - Он поднялся. - Поехали за вещами.
      Когда они подъехали к вилле, Дарси вдруг почувствовал странное нежелание выходить из машины.
      - Вы знаете, - сказал он, обращаясь к Папастамосу, - я чувствую себя совершенно разбитым, "стукнутым", как теперь говорят. Думаю, это из-за нервов.
      - А я думаю, что из-за "Метаксы", - сухо ответил тот.
      Но едва они, пройдя по дорожке, приблизились к двери, Дарси неожиданно понял, что ни то ни другое здесь совершенно ни при чем. Схватив Манолиса за руку, он хрипло прошептал:
      - Кто-то есть в доме.
      - Что? - грек недоуменно взглянул сначала на него, потом на виллу. Откуда вы знаете?
      - Уверен, потому что я не хочу туда входить. Мой ангел-хранитель опять на страже, мой талант действует. Кто-то нас поджидает внутри, во всяком случае меня. Это я виноват. Я уходил отсюда в таком состоянии, что забыл запереть дверь.
      - А теперь вы уверены, что внутри кто-то есть, так? - едва слышно спросил Манолис, вытаскивая пистолет и привинчивая к нему глушитель. Потом взвел курок.
      - Господи, ну да! - так же тихо промолвил Дарси. - Я абсолютно уверен. У меня такое ощущение, будто кто-то старается заставить меня развернуться и бежать отсюда куда глаза глядят. Сначала я не хотел выходить из машины, а теперь с каждым шагом это ощущение усиливается. Поверьте, кто бы ни был там, в доме, он смертельно опасен!
      - Что ж, тогда он мой. - Манолис показал на пистолет. - Эта штука тоже смертельно опасна.
      Он вытянул руку и тихонько толкнул дверь, которая тут же бесшумно открылась.
      - Идите за мной, - коротко приказал он и боком, слегка пригнувшись, вошел в дом.
      Все внутри Дарси, каждая клеточка его существа кричала ему: "Беги!", но он последовал за Манолисом внутрь. На этот раз он не позволит своему дару превратить себя в труса. На его совести и так уже слишком много людей. Пришла пора продемонстрировать этому чертову дару, кто на самом деле хозяин положения. И тут...
      Манолис включил свет.
      Большая гостиная была пуста и выглядела точно такой, какой оставил ее Дарси. Манолис, вопросительно склонив голову набок, взглянул на Дарси и слегка пожал плечами.
      - Где? - бесшумно, одними губами спросил он. Дарси огляделся вокруг. В центре комнаты, вокруг стола, по-прежнему стояли кровати, гобелен на стене.., искусно украшенные масляные лампы на полке.., чемодан Гарри под кроватью, на которой ему так и не довелось поспать... Несколько запертых дверей, ведущих в спальни, которыми никто не успел воспользоваться... Во всяком случае, до сих пор...
      Взгляд его вернулся к чемодану Гарри, Дарси прищурился...
      - Ну, что? - снова одними губами произнес Манолис.
      Прижав палец к губам, Дарси подошел к кроватям и вытащил чемодан Гарри. Он был незаперт. Откинув крышку, Дарси вынул из чемодана арбалет, зарядил его и выпрямился под одобрительным взглядом Манолиса, удовлетворенно кивнувшего головой.
      Дарси направился к дверям, ведущим в спальни, и дотронулся кончиками пальцев до одной из них. Но не почувствовал ничего, кроме того, что до смерти испуган. Он заставил себя подойти к следующей и хотел было прикоснуться к ней... Но нет, его дар не мог позволить ему это сделать. "Нет! - кричало все у него внутри. - Нет! Ни в коем случае!"
      Мурашки побежали по телу Дарси. Он полуобернулся к Манолису и уже открыл рот, чтобы сказать ему:
      "Здесь!", но не успел.
      От сильного удара дверь распахнулась и отбросила Дарси в сторону. В проеме открытой двери возникла фигура Сета Армстронга. Одного взгляда на этого обезьяноподобного монстра, принявшего угрожающую позу, было достаточно, чтобы догадаться о его чужеродности, о том, что он отнюдь не был обыкновенным человеком. В приглушенном свете комнаты его выкатившийся из орбиты огромный глаз казался желтым, а правый закрывала черная повязка - Оставаться на месте! Стоять! - рявкнул Манолис Но Армстронг лишь мрачно улыбнулся в ответ и бросился на него.
      - Стреляйте! Ради всего святого, стреляйте! - закричал, вставая на четвереньки, Дарси.
      У Папастамоса не было иного выхода, ибо Армстронг приблизился к нему уже вплотную и оскалился Таких челюстей и таких зубов грек не видел никогда в жизни ч ни за что бы не поверил, что подобное может существовать, если бы об этом ему сказал кто-нибудь другой Он дважды выстрелил, почти в упор Первая пуля попала Армстронгу в плечо и заставила огромного американца выпрямиться, вторая угодила в живот отчего он слегка отшатнулся и вновь согнулся пополам Но это было не все. Он тут же снова рванулся вперед, схватил Манолиса за плечо и швырнул на спину И тут Манолис вспомнил, где и когда ему уже приходилось сталкиваться с такой же силой.. Но что толку сейчас в воспоминаниях?! Его пистолет валялся далеко в стороне, а Армстронг - зубы Армстронга - снова оказались совсем рядом!
      - Эй ты! - крикнул Дарси. - Проклятый вампир! Армстронг в этот момент пытался поближе подтащить к себе Манолиса, склонив к нему ужасную, отвратительную физиономию. Он обернулся на крик Дарси, и Кларк, целясь ему в самое сердце, нажал на спусковой крючок арбалета. Он попал точно в цель. Едва стрела вонзилась в тело американца, тот выпустил из рук Манолиса и с грохотом рухнул, привалившись спиной к стене. Кашляя, хрипя и задыхаясь, он пытался ухватиться за стрелу и выдернуть ее. Но не мог. Она вошла слишком близко от сердца - наиболее жизненно важного органа. Именно сердце разносило по жилам кровь "ампира, что и было источником его невероятной силы. Он продолжал метаться из стороны в сторону, плевался кровью, а его выпученный глаз горел на лице, словно комок серы.
      Манолис уже снова был на ногах. Пока Дарси дрожащими руками лихорадочно перезаряжал арбалет, он сделал вторую попытку и точно всадил четыре пули в пронзенное стрелой тело вампира. На этот раз ему удалось добиться большего успеха. Каждый выстрел, словно копер, забивающий сваи, отбрасывал вампира все дальше и дальше, двигая по полу, пока наконец последний не швырнул его прямо на окно, которое тут же распахнулось. Осколки стекол, обломки переплетов, а вместе с ними и Армстронг рухнули на землю погруженного в темноту сада.
      Дарси удалось наконец перезарядить арбалет, и он спотыкаясь, нетвердой походкой вышел из дома. Манолис следовал за ним по пятам. Армстронг плашмя лежал на куче стекол и обломков дерева, размахивая руками и безуспешно пытаясь схватиться за воткнувшуюся ему в грудь стрелу. При виде приближающегося к нему Дарси он каким-то образом сумел сесть.
      Дарси не стал рисковать и, не медля больше ни секунды, выпустил вторую стрелу, которая попала точно в сердце вампира, при этом не только швырнув его снова спиной на землю, но и пригвоздив к ней, и заставила его застыть неподвижно.
      Манолис с буквально отвисшей от потрясения челюстью сделал несколько шагов вперед.
      - С ним.., с ним покончено? - спросил он.
      - Взгляните на него, - тяжело дыша, ответил Дарси. - Разве похоже, что ему конец? Вы, может быть, и верите в их существование, Манолис, знаю, что верите. Но вам не известно о них столько, сколько известно мне. Нет, ему еще далеко до конца!
      Армстронг лежал почти неподвижно, но пальцы его подрагивали, челюсти как будто что-то жевали, а выпученный желтый глаз следил за каждым их движением. Черная повязка, прикрывавшая правый глаз, слетела, и в лившемся из разбитого окна свете пустая глазница зияла чернотой.
      - -Следите за ним! - бросил на ходу Дарси, вновь скрываясь внутри дома. Через минуту он вернулся, неся в руках тяжелый, острый, как бритва, нож с длинным лезвием, взятый им тоже из чемодана Гарри.
      - Что это? Зачем? - спросил Манолис, увидев сверкающее серебром оружие. Лицо его исказила нервная гримаса, обнажившая зубы.
      - Деревянный кол, меч и огонь! - ответил Дарси.
      - Вы хотите отрубить ему голову?
      - И притом немедленно, здесь и сейчас. Его вампир уже начал залечивать его раны. Посмотрите - крови уже нет. Будь он обыкновенным человеком, любая из этих пуль давно бы убила его - он умер бы просто от шока, если не от ран. А в нем их сейчас шесть штук и, тем не менее, нет даже кровотечения! Я всадил в него две стрелы, одну из них - в самое сердце, а он еще может шевелить пальцами! И глаз его тоже.., и его уши!
      Он был прав: Армстронг не пропустил ни слова из их разговора, и его изуродованное глазное яблоко повернулось в их сторону и уставилось на нож, который держал в руках Дарси. Он снова начал издавать какие-то булькающие звуки, вновь стал извиваться, методично стуча пяткой правой ноги по высохшей почве сада.
      Дарси опустился возле него на одно колено, и Армстронг тут же попытался схватить его сведенной судорогой правой рукой. Но он не смог дотянуться, не мог заставить свои конечности повиноваться. В горле вампира клокотали кровь, слюна и слизь. Его правая рука вновь по-паучьи потянулась к Дарси, но оказалась слишком тяжелой для обессилевшего чудовища. Он попытался в третий раз, но резко откинулся назад и затих.
      Дарси крепко сжал зубы и поднял над головой нож...
      И тут.., перепонка в глубине правой пустой глазницы вампира вспучилась, прорвалась и на щеку его, извиваясь и пульсируя, выполз серо-голубой пальцеобразный червяк!
      - Господи Иисусе! - Дарси, почти теряя сознание, упал навзничь. Манолису пришлось действовать самому. Он стрелял и стрелял в лицо Армстронга, лихорадочно нажимая на курок своего пистолета с глушителем, пока наконец и лицо, и выползший на него отвратительный червяк не превратились в одно кровавое месиво. Когда магазин пистолета опустел, Манолис выхватил из судорожно сжатых пальцев Дарси нож и отрубил вампиру голову.
      Дарси отвернулся, его стало рвать, и между судорожными спазмами он сдавленно шептал, обращаясь к Манолису:
      - А теперь.., мы.., должны сжечь.., это дьявольское отродье!..
      ***
      Манолис был к этому готов. Масляные лампы, несмотря на свое великолепное оформление, отнюдь не были только декоративными. В них было налито масло, а в кухне хранилась еще целая канистра горючего. К тому моменту, когда Дарси удалось справиться со рвотой и спазматическими болями в животе, все, что осталось от Армстронга, уже вовсю пылало. Манолис стоял и смотрел на огонь, пока наконец Дарси не взял его за руку и не отвел на безопасное расстояние.
      - Никогда нельзя знать наверняка, - сказал Дарси, вытирая носовым платком рот. - А вдруг внутри у него осталось нечто большее, чем этот отвратительный червь!
      Но, как выяснилось, больше там ничего не осталось...
      ***
      - Надеюсь, что вы на этом не успокоились, - сказал, выслушав их рассказ, Гарри. - Масло не могло спалить его полностью.
      - Манолис раздобыл пластиковый мешок на молнии для перевозки покойников, объяснил Дарси, - и мы отвезли его в мусоросжигатель, находящийся в промышленной части города. Мы сказали, что это бездомный пес, забравшийся в сад и подохший там.
      - В печах для сжигания мусора такая температура, что от его костей останется лишь пепел, он сгорит дотла, - добавил Манолис.
      - Итак, мы прошли вторую кровь, - хрипло произнес Гарри, но в голосе его слышалась столь несвойственная ему ярость, что Дарси и Манолис одновременно обратили к нему удивленные взгляды, заметив которые, Гарри отвернулся. Дарси, однако, успел заметить, что глаза его печальны как никогда. И конечно же, он знал тому причину.
      - Что касается Сандры, Гарри... - начал было он, пытаясь еще что-то объяснить, но Гарри не дал ему договорить.
      - Вашей вины здесь нет, - сказал он. - уж если кто и виноват, так это я. Мне следовало самому убедиться, что она в безопасности и далеко от всего этого. Но сейчас мы не можем думать о ней, а я не имею права думать о ней, не должен, если хочу быть в состоянии думать о чем-либо еще. Манолис, вы уже получили ту информацию, которую ожидали?
      - Огромное количество информации, - ответил грек. - Почти все, кроме того, что для нас наиболее важно.
      Манолис вел машину, Дарси и Гарри расположились на заднем сиденье. Они уже подъезжали к центру Нового города, где находились апартаменты, о которых говорил Папастамос. Еще не было и шести часов вечера, но некоторые туристы, принарядившись уже отправлялись развлекаться.
      - Взгляните на них, - указал Гарри, но голос его при этом остался холодным и равнодушным. - Они счастливы, они смеются и наряжаются. Весь день над их головой сияло голубое небо, они купались в голубом море. И весь мир казался им прекрасным. Им и в голову не приходит, что среди всего этого голубого цвета существуют алые нити. А если им об этом сказать - они не поверят... Расскажите мне все, что вам известно, - обратился он к Манолису.
      - Лазаридис весьма успешно занимается археологией, - начал Манолис. - Он стал известен около четырех лет назад, после сделанных им нескольких успешных находок на Крите, Лесбосе и Скиросе. О том, где он жил раньше и чем занимался, сведений очень мало. Однако гражданство у него греческое и... румынское. Случай довольно странный, если не уникальный. Соответствующие службы в Афинах занимаются этим вопросом, но, - он пожал плечами, - это же Греция. На все нужно время. А у этого Лазаридиса есть весьма высокопоставленные друзья. А может быть, он просто купил себе гражданство? Если верить слухам, денег на это ему вполне хватило бы. Какие о нем ходят слухи? О, множество! Говорят, что он утаивает или продает не слишком разборчивым коллекционерам по меньшей мере половину тех сокровищ, которые ему удается найти. Говорят еще, что он.., как у вас это называется?., царь Мидас! Все, к чему он прикасается, превращается в золото. Ему достаточно лишь кинуть беглый взгляд на тот или иной остров - и он уже знает, имеются ли на нем клады. Даже сейчас его люди производят раскопки в Халки - древнем замке крестоносцев.
      - Все это мне понятно, я знаю, в чем тут дело, а вам я объясню несколько позже, - кивнув головой, сказал Гарри. - Продолжайте.
      Манолис свернул с оживленной улицы налево, в тихую аллею, потом снова налево - на маленькую частную стоянку для машин, располагавшуюся позади его отеля.
      - Поговорим внутри, - предложил он. Комнаты были просторными и удобными. Судя по всему, хозяин отеля был чем-то обязан местной полиции, и теперь Манолис получал с него плату за долг. Во время разговора он приготовил для всех холодные напитки Для грека он слишком уж заметно потел, а когда Гарри сказал ему об этом, в ответ лишь пожал плечами.
      - Я совершил преступление, - ответил он. - Я стал убийцей, и меня это очень беспокоит.
      - Вы имеете в виду Армстронга? - спросил Гарри. - Да за всю свою жизнь вы не совершили ничего более стоящего!
      - И все же я это сделал, и я скрыл свой поступок, мне от этого не по себе.
      - Забудьте об этом! - настаивал Гарри. - Вполне возможно, вам придется вновь совершить то же самое, и, боюсь, раньше, чем вы думаете. Лучше расскажите мне еще о Лазаридисе.
      Манолис кивнул головой.
      - Он покупает остров, точнее даже скалу, неподалеку от Сирны. Просто удивительно! Вы бы только видели этот остров! Крохотная полоска берега и утес - вершина торчащей из моря скалы. Но он собирается построить там себе дом, прямо на широком уступе этой скалы. Когда-то там уже стояла башня, маяк, построенный еще крестоносцами. Можно только гадать, чем он собирается там заниматься. Там нет даже воды, абсолютно все придется доставлять туда морем. И он окажется там единственным живым существом!
      - Неприступный замок, - тихо произнес Гарри, - или еще что-то в этом роде. Он все еще стремится стать Вамфиром!
      - Что?
      - Не обращайте внимания. Продолжайте. Пожав плечами, Манолис заговорил снова.
      - На Карпатосе он держит собственный маленький самолет. Там сейчас есть взлетная полоса. Он летает на нем в Афины, на Крит - повсюду. Может быть, даже в Румынию, как вы думаете? А это означает, что иногда его судно крутится где-нибудь поблизости от Карпатоса. Не беспокойтесь, у меня там есть свой человек. Туристы каждый день летают с Родоса на Карпатос. И тоже пользуются подобным транспортом. Самолетик этот похож на летающий спичечный коробок, но при этом совершенно безопасен. Пилот проследит за судном Лазаридиса, если оно появится. Я в любой момент жду от него звонка...
      - Что-нибудь еще? - Гарри по-прежнему был холоден, спокоен и очень бледен - казалось, солнце на него абсолютно не действует.
      - Об Армстронге, - ответил Манолис. - Пять с половиной лет назад он со своими друзьями - американцами - отправился в путешествие... Куда-то в Европу.., это все, что известно. Там произошел несчастный случай - обвал в горах или нечто в этом роде, в результате которого погибли люди. Армстронг остался в живых, но в Америку не вернулся, а приехал в Грецию и подал прошение о предоставлении ему греческого гражданства. Нам стало известно, что он работает на Лазаридиса.
      - Это все? - с лица Гарри по-прежнему не исчезало мрачное, почти отсутствующее выражение.
      - Это все, - кивнул Манолис. - Хотя нет, есть еще кое-что. Теперь у меня есть официальное разрешение отправить этого врикулака, этого пса паршивого, ко всем чертям, если только мне удастся его найти.
      - Мы почти не спали прошлой ночью, - вступил в разговор Дарси. - Манолис долго вел телефонные переговоры с Афинами. Главным образом мы давили на его связь с наркобизнесом, а потому теперь нам дано право использовать все силы и средства для поисков Лазаридиса и его банды.
      - Если только нам удастся его найти, - эхом повторил Гарри слова Манолиса.
      - Ну, двоих-троих из них мы найдем наверняка, - сказал грек. - В Халки, где они ведут раскопки в развалинах.
      - Да, лучше всего начать именно оттуда, - кивнул Гарри. - Мне бы тоже хотелось взглянуть на эту вершину скалы. Что ж, хорошо. А теперь я расскажу вам о том, что удалось узнать мне. А вы уже сами свяжете все воедино. Но хочу предупредить: история может показаться совершенно невероятной.
      И Гарри поведал им обо всем, что произошло с ним за последние дни.
      - Так что теперь я снова обрел возможность беседовать с мертвыми, - сказал он в заключение. А это для нас уже первый шаг в нужном направлении.
      - Вы чрезвычайно хладнокровный человек, - признал Манолис. - Я уже говорил вам об этом при первой нашей встрече. Вы спокойно говорите о каких-то там шагах в нужном направлении, в то время как ваша любимая женщина, Сандра...
      - Манолис, - перебил его Гарри, - ни один человек в мире не потерял столько, сколько потерял я. Поверьте, я отнюдь не пытаюсь изобразить себя страдальцем и мучеником - я всего лишь констатирую факт. Все началось еще тогда, когда я был ребенком, и продолжается до сих пор. Я потерял практически всех, кого любил. Я потерял даже единственного сына - он исчез в другом мире и исповедует иное кредо. И это проклятое кредо все то же - вампиризм! А чем больше теряешь, тем более стойко учишься переносить эти потери, а потом и привыкаешь к ним. Спросите любого заядлого игрока в карты. Они играют, чтобы проигрывать, а не выигрывать. Если раньше они играли ради выигрыша, то теперь выиграв, они вообще перестают подходить к столам.
      - Успокойтесь, Гарри, - Дарси тронул его за руку, но Гарри тут же ее отдернул.
      - Дайте мне закончить. - Он снова повернулся к Манолису. - Да, я когда-то тоже играл, чтобы выиграть. Но в этой дьявольской игре все карты, кажется, обернулись против меня. Вы хотите, чтобы я оплакивал Сандру? Возможно, я буду это делать - позже. Вы хотите, чтобы я убивался и с ума сходил от горя, только чтобы продемонстрировать, какой я славный парень? Но что толку? Какая и кому от этого польза? Да, я любил Сандру, думаю, что любил! Но теперь уже ничего изменить нельзя - поздно! Она стала еще одной моей потерей. И если я хочу продолжать жить и заниматься делом, я могу и должен воспринимать это только так. Однако, сейчас я могу начать снова выигрывать. Точнее - мы можем начать выигрывать. Не Сандра, нет, ибо она мертва. И если не умерла, то лучше ей умереть. Теперь мне хорошо известно, кто такой этот Янош Ференци, а потому я знаю, что говорю. Вы называете меня хладнокровным, но при этом даже представить себе не можете, как все внутри меня горит. А теперь сделайте мне одолжение: прекратите переживать по поводу того, что вам кажется. Прекратите переживать по поводу Сандры. Слишком поздно. Это война, и она ее жертва. И все, что мы теперь можем сделать, это мстить. Пока у нас еще есть возможность!
      Манолис долго молчал, а через некоторое время вновь обратился к Гарри:
      - Друг мой, вы чрезвычайно тяжело ранены и постоянно находитесь в сильнейшем напряжении. На ваши плечи легла непосильная ноша, а я.., я просто дурак, глупец. Мне не дано испытать даже приблизительно то, что выпало на вашу долю. Вы необыкновенный человек, и я не имею права ни говорить то, что сказал вам, ни думать так, как я думал.
      Гарри продолжал сидеть неподвижно и лишь, молча смотрел в лицо Манолису. И вдруг грек увидел, что глаза некроскопа постепенно наполняются слезами. Прежде чем успела пролиться хоть одна слезинка, Гарри резко вскочил, опрокинув стул-, и нетвердой походкой направился в ванную...
      ***
      Некоторое время спустя.
      - Больше всего меня выводит из себя мысль о том, что он над нами смеется, - произнес Гарри, - над всеми нами, над Человечеством в целом, а надо мной, наверное, особенно. В этом вся сущность Вамфира. Он называет себя Лазаридисом - по имени библейского Лазаря, воскрешенного из мертвых Иисусом Христом. С учетом нашего вероисповедания это уже само по себе святотатство. Но ему и этого мало. Чтобы еще более усилить оскорбление, он дает то же название и своему судну. Он позволяет нам раскрыть его, как бы крича: "Смотрите! Я вернулся!" Он очень быстро становится заметной фигурой, нарушая тем самым первое и главное правило Вамфири. И думаю, что делает он все это преднамеренно.
      - Но зачем? Почему? - воскликнул Дарси.
      - Потому что он может себе это позволить, - ответил Гарри. - Потому что люди уже не верят в возможность существования вампиров. Я не имею в виду нас, но говорю об остальных людях. В наше время он может позволить себе стать известным, потому что большая часть человечества ему не страшна. Но он поступает так и потому, что уверен: те, кто по-прежнему верят - а именно такие люди его, главным образом, интересуют, то есть вы, я, служащие отдела экстрасенсорики и многие другие мои друзья, - непременно начнут борьбу с ним.
      - Вы хотите сказать, что он.., что он стремится раскрыть карты? Драться в открытую?
      - Конечно. Потому что он видел то, что должно произойти. В этом он непревзойденный мастер, и именно это умение помогло ему противостоять Фаэтору. Он знает, что открытой борьбы не избежать, и хочет драться по своим правилам и получить таким образом преимущество. Он использует мои же собственные приемы и методы против меня и моих друзей. У него в руках Кен Лейрд, который по его желанию способен отыскать любого из нас. Он искалечил Тревора Джордана, чтобы вывести его из игры. И он захватил Сандру - не из злобы или алчности, не из плотского желания, а для того чтобы лучше узнать меня, ибо теперь ему станут известны не только мои сильные, но и слабые стороны. А что касается того, что произошло прошлой ночью.., он послал Сета Армстронга, чтобы испытать, а по возможности и уничтожить вас, лишив меня, таким образом, последней поддержки.
      - Но если он так хорошо умеет видеть будущее, неужели он не знал, что мы уничтожим Армстронга? - в Манолисе заговорила логика полицейского. - Зачем ему было жертвовать им таким образом?
      - Проверка, - ответил Гарри, - я же сказал. Для него в этом не было никакой жертвы. У вампиров не бывает друзей - только подданные и рабы. В любом случае, Армстронг был лишь одним из многих. Таких, как он, у Яноша великое множество. Взять, например, Кена Лейрда. Он способен делать намного больше. Но мне понятно ваше недоумение, зачем провоцировать драку, если ты не можешь в ней победить? Я прав?
      - Да, именно так.
      - С будущим все обстоит не так просто, - покачал головой Гарри. - Его нелегко прочитать, никогда нельзя узнать наверняка и избежать его невозможно. При этом всегда следует помнить о том, что нельзя ни в чем быть уверенным, пока это не произошло. Был такой человек, русский экстрасенс по имени Игорь Влади. Однажды я встретил его в пространстве Мёбиуса. При жизни он был провидцем и умел читать будущее. И после смерти он продолжал заниматься тем же, пока, в конце концов, не стал настоящим специалистом и в прошлом, и в будущем. В то время как пространство было открытой книгой для Мёбиуса, время полностью распахивалось перед Игорем Влади. Лишившись материальной оболочки, он вечно странствовал в потоке времени. Влади сказал мне, что при жизни он никогда не заглядывал в свое собственное будущее, считая, что попытка прочитать его равносильна тому, чтобы испытывать судьбу. Он не хотел знать, когда и как ему суждено умереть, поскольку был уверен, что это приведет его только к излишнему беспокойству и бессмысленным переживаниям по мере того как будет приближаться его последний час. Но, в конце концов, в минуту неуверенности и страха он нарушил собственное правило и, заглянув в будущее, увидел там свою смерть. Ему показалось, что он знает, откуда грозит опасность, и он попытался убежать от нее, а вместо этого бросился ей навстречу, ибо ошибся. Он поступил как человек, который, переходя через железнодорожные пути, видит приближающийся поезд, в испуге отскакивает и, в результате, оказывается под колесами встречного состава.
      - Вы хотите сказать, что Янош не может полностью доверять тому, что видит в будущем? - спросил Дарси.
      - Он может доверять, но только до определенной степени, ибо видит только общую картину, но не детали и подробности. Но что бы ни пришлось ему увидеть, он знает, что избежать этого ему не удастся. Он, например, знал, что Фаэтор уничтожит его, но принял меры и позаботился о том, чтобы вернуться обратно Остановить Фаэтора он был не в силах, да он и не пытался, ибо неизбежное обязательно должно произойти. Однако он сделал все, чтобы обеспечить свое возвращение.
      Манолис внимательно слушал, пытаясь во все вникнуть и во всем разобраться, но постепенно его охватило чувство безысходности и безнадежности.
      - И вы думаете, что сумеете победить подобное существо? Лично мне он кажется.., неуязвимым!
      На лице Гарри появилась какая-то странная мрачная улыбка.
      - Неуязвимым? О, я отнюдь не уверен в этом. Но не сомневаюсь, что ему очень хочется заставить нас думать именно так. Попробуйте задать себе вопрос: если уж он действительно непобедим, зачем бы он стал вообще связываться с нами? И почему его так беспокою я? Игорь Влади был прав: никогда нельзя быть уверенным в будущем - только время расставит все по своим местам. В любом случае, это ничего не меняет. Если я его не отыщу, он сам отправится меня искать. - Он кивнул головой. - Да, приближается открытая схватка, и на данный момент хозяином положения является Янош - он дергает марионеток за веревочки. А нам остается только надеяться, что в своих манипуляциях он перехитрит самого себя и совершит ту же ошибку, что и Игорь Влади.., сам шагнет под колеса поезда...
      ***
      Было пять минут девятого вечера, когда раздался наконец телефонный звонок, которого так ждал Манолис - звонил пилот самолета, курсировавшего между Родосом и Карпатосом. Он сообщил, что в три часа утра с аэродрома на Карпатосе вылетел самолет Джанни Лазаридиса, за штурвалом которого находился один из его людей. Куда направился самолет - неизвестно. На борту его находятся сам Лазаридис, а также неизвестные женщина и мужчина, описание которых соответствует описаниям Сандры и Кена Лейрда.
      Гарри уже успел подготовить себя к чему-либо подобному, ибо примерно такого рода сообщение он и ожидал услышать. А потому он не испытал потрясения, но все же был несколько озадачен.
      - Что значит "направление полета неизвестно"? Разве перед вылетом пилот не обязан запросить для себя свободный коридор? И разве пассажиры и сам пилот не должны пройти регистрацию, таможенный контроль и другие необходимые процедуры?
      Манолис в ответ фыркнул.
      - Я же говорю вам: это Греция! А Карпатос - очень маленький остров. А аэродром вообще крошечный. Он существует там всего лишь год или два, да и то только благодаря туристам. Вы говорите - таможня? Ха! Если вы иностранец, въезжающий в страну, вам еще, может быть, кто-нибудь и поставит штамп в паспорте.., но если вы грек, да к тому же еще и вылетаете... Меня вообще удивляет, что в три часа утра кто-то еще потрудился точно запомнить время!
      - Полнейший тупик! - воскликнул Дарси. - Он мог отправиться куда угодно!
      - Нет, я сумею найти его, - покачал головой Гарри. - Проблема лишь в том, что у меня может не оказаться возможности попасть туда, где он будет. Но этот вопрос мы решим, когда придет время. А сейчас мне необходимо побеседовать с Армстронгом.
      На какое-то время его слова обескуражили и Манолиса и Дарси. Дарси первым пришел в себя, поскольку ему уже приходилось наблюдать за работой некроскопа.
      - Вы хотите, чтобы мы отвезли вас к нему?
      - Да и притом немедленно. Хотя я не думаю, что время сейчас имеет большое значение. Но механизм необходимо запустить, и тогда, рано или поздно, мы доберемся до главного. Но если я вынужден буду сидеть сложа руки.., мне кажется, бездействие сведет меня с ума.
      - Вы собираетесь разговаривать с покойником? - до Манолиса наконец дошла правда.
      - Да, возле мусоросжигателя, - кивнул Гарри. - Именно там он находится сейчас и там останется навсегда.
      - И он.., он будет с вами беседовать?
      - Они никогда не отказываются от общения со мной, - ответил Гарри. Армстронг уже не находится во власти Яноша. Скорее всего, ему даже очень хочется выговориться, рассказать обо всем. А чуть позже, вечером, я попытаюсь связаться еще с одним человеком.
      - С Мёбиусом? - спросил Дарси.
      - Да, с ним, - кивнул Гарри. - Вампир внес сумятицу в мой мозг и лишил меня возможности беседовать с мертвыми. И потребовалось вмешательство другого вампира, чтобы поставить все на свои места. Но тот, кто причинил мне урон, был еще и великим математиком. Ведь это мой сын, и свои таланты он унаследовал от меня. Проникнув в мой мозг, он запер в нем некоторые двери, и, таким образом, я теперь не в состоянии производить вычисления. Но если Фаэтору удалось сделать то, что он сделал, то, возможно, и Мёбиус сумеет восстановить мой математический дар. И если это произойдет, Янош получит возможность быстро истратить свои денежки.
      ***
      Мусоросжигатель все еще работал. Молодой грек, оставшийся на сверхурочную работу, подбрасывал дрова в желто-красную пасть ревущего и сверкающего чудовища, а из высокой трубы в небо летел черный дым, перемешанный с быстро гаснущими яркими искрами. Дарси и Манолис остановились возле кочегара, наблюдая за его работой, а Гарри устроился на ящике поодаль от них и обратил в пространство странно пустой, почти бессмысленный взгляд. Однако мозг его усиленно работал, некроскоп всеми фибрами души ощущал, что дух Сета Армстронга витает совсем рядом. Он отчетливо слышал его стоны и крик.
      - Армстронг, - мягко и участливо заговорил с ним Гарри, - все уже позади. Вы теперь совершенно свободны. Что же вас так огорчает?
      Стоны и плач мгновенно прекратились, и Гарри услышал голос Сета, полный удивления и недоверия:
      - Гарри Киф? Вы, станете со мной разговаривать?
      - О, мне приходилось беседовать с теми, кто гораздо хуже вас, Сет, ответил Гарри. - К тому же, как мне кажется, вы не более чем очередная жертва, одна из очень и очень многих. Не думаю, что вы хотели стать тем, кем стали Едва ли в ваших силах было воспротивиться этому - Я не мог, поверьте мне, я не мог! - в голосе Армстронга слышалось явное облегчение - Целых пять с половиной лет я. , был мухой, бившейся в его паутине Он был моим хозяином, а я - его рабом И за все это время ни одного поступка я не совершил по собственной воле.
      - Знаю, - ответил Гарри, - но они любят делать вид, что вы сами принимаете решения Мне кажется что, несмотря на то, что они прекрасно знают, что это не правда, их сознание греет мысль о том что вы принадлежите им по своему желанию, добровольно Это успокаивает их совесть - Сознание? Совесть? - Дух Армстронга источал безмерную горечь и ожесточение. - Не смешите меня, Гарри. Такие существа, как Янош Ференци, понятия не имеют о столь привычных для обыкновенных людей вещах.
      - Тогда вы, должно быть, рады, что освободились от него? Но отчего такая печаль? Вы стали отныне одним из Великого Большинства мертвых. А это, как говорили мне многие из них, не так плохо, как может показаться.
      - Вот как? - отозвался Армстронг. - А вы действительно верите в то, что мертвые захотят иметь со мной дело?
      - Двое, как минимум, непременно захотят, - с минуту подумав, ответил Гарри, - а возможно, и гораздо больше. Где ваши родители, Сет?
      Он ощутил, что Сет кивнул головой.
      - Да.., они умерли не так давно. Но.., вы полагаете?..
      - Уверен, что, когда вы несколько придете в себя, вам следует установить с ними контакт. Это пошло бы вам на пользу. - А что касается Великого Большинства.., кто знает? Вполне вероятно, что они обойдутся с вами не столь сурово, как вы того опасаетесь Да и я, конечно, могу замолвить о вас словечко.
      - И вы это сделаете?
      - А почему бы вам не расспросить обо мне мертвых, когда вам представится возможность? Думаю, они сумеют убедить вас в том что я не такой уж плохой человек Но прежде вы могли бы сделать мне одно одолжение.
      - За все надо платить? - в голосе Армстронга вновь послышалась горечь. Даже здесь!
      - Вы неверно поняли меня, Сет, - ответил Гарри - Клянусь, это ни в коем случае не повлияло бы на мое решение. В любом случае я попрошу их относиться к вам помягче. Вы уже мертвы, сгорели дотла и так же хорошо, как и все они, понимаете, что большего наказания быть уже не может.
      - А что вы хотите узнать?
      - Янош сбежал, - ответил ему Гарри - его нет на Родосе, возможно, его вообще нет на островах. Он увез с собой женщину - как вы бы выразились, мою женщину. И я хочу знать, где он сейчас.
      - Он использует ее как приманку в своей ловушке. Надеюсь, для вас это не секрет?
      - Не секрет. Я это знаю. Но в любом случае я последую за ним.
      - Тогда отправляйтесь в Румынию. Гарри невольно застонал. Это был для него наихудший из всех возможных вариантов.
      - Я только что вернулся из Румынии, и мне нелегко будет попасть туда еще раз.
      - И все-таки он именно там. В своем замке, в горах Халмашу. Он говорил, что вы его единственный оставшийся в живых враг, но самый страшный и опасный. И что он хочет встретиться с вами, если уж это неизбежно должно случиться, на своей территории и на своих условиях. Именно так он все увидел в будущем и именно так должно, по его мнению, все произойти. Но Гарри.., я надеюсь, что вы не любили эту девушку?
      - Не смейте! - Гарри до боли сжал зубы и замотал головой, пытаясь отогнать ужасные картины, замелькавшие перед его мысленным взором после слов Армстронга. - Не смейте даже упоминать об этом!
      Армстронг замолчал, но Гарри отчетливо ощущал его сочувствие и даже.., раскаяние. И неожиданно Гарри догадался. Где-то в глубине души он, наверное, подозревал, что именно так все и было, но старался не думать об этом. Но сейчас...
      - Это вы привезли ее к нему, да?
      - Это все меняет, не правда ли? - Армстронг снова заплакал. Слова его прозвучали при этом скорее как утверждение, чем как вопрос. - Да, он проник в ее разум, а я привез ее к нему.
      Гарри не впал в ярость, с его губ не слетело ни одного проклятия. Он просто встал и, опустив голову, пошел прочь. За его спиной бушевало пламя в печи мусоросжигателя, но даже сквозь этот рев слышны были горестные рыдания человека. Их, однако, мог слышать только Гарри. Но.., несмотря на все его обещания, ему не было никакого дела...
      ***
      Чуть позже, вернувшись в отель, где Гарри снял себе отдельный номер, он попытался связаться с Мёбиусом. Использовав свои возможности некроскопа, он перенесся в хорошо известное ему место - на старинное кладбище в Лейпциге, где в течение вот уже ста двадцати лет покоились бренные останки Мёбиуса и откуда бессмертный дух великого астронома и математика отправился исследовать Вселенную.
      - Сэр?! - окликнул Гарри ученого с обычным для него в таких случаях уважением и внутренним трепетом. - Сэр Мёбиус?! Это я, Гарри Киф. Я знаю, что со времени моей последней встречи с вами прошло немало времени, но я надеюсь, что вы согласитесь еще раз побеседовать со мной.
      Он ждал ответа, но его не последовало - лишь эхом отозвалась пустота. Приблизительно этого Гарри и опасался: тот, кто научил его проникать и передвигаться в пятом измерении, о существовании которого остальное человечество могло только догадываться, находился там и сейчас, следуя собственным путем по ленте Мёбиуса. Гарри не мог знать, как долго он там пробудет, а потому даже не стал пытаться строить догадки о возможном времени возвращения Мёбиуса Если он вообще когда-либо вернется...
      Но Мёбиус оставался единственной надеждой Гарри, если он когда-либо надеялся вступить с Яношем в схватку на равных. И потому он снова и снова пытался вступить с ним в контакт.., прошел час, другой.., пока не раздался стук в дверь и в номер не вошел Дарси.
      - Есть какие-либо результаты? - спросил он. Гарри отрицательно покачал головой и, казалось бы, совсем не к месту заявил:
      - Я голоден.
      Втроем они отправились перекусить в расположенную неподалеку таверну, рекомендованную Манолисом. Там, пока они наслаждались вкусно приготовленной едой, Гарри нарисовал примерный план дальнейших действий, наиболее приемлемый, по его мнению, в данных обстоятельствах.
      - Манолис, - начал он, - я должен попасть в Венгрию. Сначала в Будапешт, а оттуда через границу - в Халмашу. Это приблизительно миль сто пятьдесят Как только я окажусь там, я могу передвигаться по шоссе или по железной дороге, естественно под видом "туриста". Но это в Венгрии. А вот относительно перехода границы с Румынией.., здесь у меня нет полной уверенности в успехе. Но о том, как это лучше сделать, я подумаю на месте. Сколько времени вам понадобится, чтобы снабдить меня необходимыми документами?
      - Нисколько, - пожал плечами Папастамос.
      - В вашем английском паспорте указано, что вы "писатель", в нем есть также греческая въездная виза. Совершенно очевидно, что вы путешествуете как турист или собираете материал для новой книги. Вы можете спокойно вылететь в Будапешт через Афины. Если хотите, хоть завтра. Никаких проблем!
      - Все так просто?
      - Венгрия - не Румыния. Там нет таких строгих ограничений. В принципе, румыны летают в Венгрию каждый день. Когда вы едете?
      - Через три или четыре дня, - ответил Гарри. - Как только покончу со всеми делами здесь. Я уже говорил вам: когда речь идет о Яноше, время никакого значения не имеет. Уверен, что он спрячется сейчас в горах Трансильвании и будет дожидаться там меня, ибо не сомневается, что рано или поздно я приду к нему.
      Манолис взглянул на Гарри и тут же отвел глаза.
      - Время никакого значения не имеет, - пробормотал он и едва заметно покачал головой.
      - Ну вот что, - в голосе Гарри появились жесткие, не свойственные ему, как правило, нотки. - Я понимаю, что вас так сейчас беспокоит. Хорошо, я попытаюсь все объяснить вам как можно проще. А после этого, ради всего святого и ради меня, умоляю - оставим эту тему. Либо Янош уже превратил Сандру в вампира, либо нет. Если нет, значит, он держит ее при себе в качестве главного козыря, оставленного про запас, на случай, если я приготовлю ему какой-нибудь сюрприз. В этой ситуации он может использовать Сандру как предмет торга. Но я могу лишь надеяться на это, хотя не думаю, что так и есть на самом деле. Но если только он изменил ее природу.., тогда.., тогда при первой же возможности я сделаю все возможное, чтобы убить ее! Ради нее же самой! Но если сейчас я буду думать о Сандре и только о ней, забыв о всех остальных проблемах, я просто окажусь не в состоянии рассуждать и мыслить здраво. А здравый смысл нам нужен сейчас как никогда. Вот так. Знаю, что вы, Манолис, считаете меня холодным и равнодушным. Но теперь, надеюсь, вы понимаете, как в действительности обстоят дела.
      - Не равнодушным, - покачал головой Манолис, - а очень и очень сильным. Я всего лишь нуждался в напоминании об этом. Видите ли, Гарри, не все обладают вашей силой и стойкостью.
      - Думаю, что и у вас их окажется достаточно, - со вздохом ответил Гарри и взял в руки бокал крепкого красного вина.
      - Итак, до вашего отъезда в Венгрию остается три или четыре дня, - сказал Дарси. - А что мы в эти дни будем делать? Вы полагаете, что сейчас самое время расправиться с остальными членами его банды?
      - Именно так, - согласился Гарри. - В Халки работают на раскопках люди Яноша, точнее его вампиры. Вполне возможно, на острове есть и другие. Нельзя также забывать и о членах команды его судна. В целом получается, что их не так уж и много, но мы пока не знаем, насколько они опасны. Я имею в виду, что если они все вампиры, следовательно, они опасны все, но вампиры вампирам рознь. Янош.., поистине самый страшный и опасный вампир, настоящее исчадие ада. По сравнению с ним все остальные гораздо слабее и справиться с ними будет не столь уж и трудно. Во всяком случае, не труднее, чем с Армстронгом.
      - Господи Иисусе! - перекрестившись, прошептал Манолис. - И вы считаете, что с американцем мы разделались легко?
      - Нет, я так не считаю, - ответил Гарри. - Я просто размышлял вслух, вспоминая то, что мне доводилось видеть на Темной стороне. Но с учетом того, что все происходит здесь и сейчас... Манолис, вы имели возможность убедиться в том, как эффективно действуют в данном случае арбалеты, стреляющие деревянными стрелами. Так, как насчет возможностей Родоса в снабжении нас столь специфическим и необычным оружием?
      - Арбалеты? Сомневаюсь, что это возможно. Разве только гарпунные ружья? Они, наверное, не намного хуже.
      Гарри сначала отрицательно покачал головой, но потом задумался, прищурив глаза.
      - Ведь они стреляют металлическими стрелами, так?
      - Да, стальными гарпунами, - подтвердил Манолис, не понимая, к чему клонит Гарри и какая еще мысль пришла ему в голову. Но некроскоп не стал долго томить его в неведении.
      - У нас есть возможность покрыть их серебром? Какой-нибудь завод или фабрика, где можно нанести слой серебра на десяток-другой гарпунов?
      В глазах Манолиса засветилось понимание, они широко раскрылись, и, просияв от радости, грек воскликнул:
      - Конечно же есть.
      - Прекрасно! Тогда нам следует приобрести несколько гарпунных ружей, но надежных, сделанных на совесть, самого высокого качества. Могу я попросить вас об этом?
      - Я сделаю это завтра же утром. Я сам увлекаюсь подводной охотой и хорошо разбираюсь в гарпунных ружьях. Лучшая модель называется "Чемпион", она производится в Италии с одной или двумя резинками. Они будут не менее эффективны, чем арбалеты.
      - Резинки? - удивленно спросил Дарси, который не был силен в водных видах спорта.
      - В этих ружьях используются резиновые кольца, - начал объяснять ему Гарри, - для толчка и ускорения полета гарпуна. Это достаточно смертоносное устройство. Однако зарядка этих ружей требует времени. Нам понадобятся одиночные, самые мощные резинки. Манолис, купите, пожалуй, не менее полудюжины этих ружей. А вы, Дарси.., мне кажется, пришло время вызвать подкрепление. Думаю, вам нетрудно будет найти среди ваших оставшихся в Лондоне сотрудников трех-четырех добровольцев.
      - В отделе экстрасенсорики ? Да им стоит только слово сказать! воскликнул Дарси. - Я вызову тех, кто принимал участие в деле Бодеску, и сделаю это сразу после того, как мы освободимся.
      - Хорошо, - кивнул Гарри, - но, думаю, нам лучше начать, не дожидаясь их приезда. И первая наша цель - Халки. Нам известно, что там работают всего двое из банды Яноша. Кроме того, мы пока не знаем, являются ли они на самом деле его "созданиями". Вполне вероятно, что это самые обыкновенные люди, нанятые им за плату и даже не подозревающие о том, чем они занимаются и кому служат. Что ж, мне достаточно будет просто взглянуть на них, чтобы понять их сущность. Манолис, сколько времени понадобится, чтобы покрыть серебром стрелы, точнее гарпуны?
      - Завтра к вечеру вас устроит?
      - А сколько добираться до Халки?
      - На быстроходном катере, - пожал плечами Манолис, - часа два, максимум два с половиной. Он находится всего в нескольких милях от острова Родос, но от города, от того места, где мы сейчас находимся, вдоль берега до него миль пятьдесят. Халки всего лишь точка в море, большая подводная скала. Крошечная деревушка с парой кабачков, короткая дорога, несколько гор и старинный замок крестоносцев - вот и все, что там есть.
      - Завтра у нас среда, - сказал Гарри. - Если вам удастся раздобыть катер и нанять лоцмана к утру четверга, мы сможем добраться до острова еще до полудня. Что ж, на этом и порешим. А тем временем есть ли у нас возможность взглянуть на эту скалу, которую Янош покупает в Додеканезе?
      - Это займет добрую половину дня, - покачал головой Манолис. - Я предлагаю другое. В четверг утром мы покончим с делами в Халки, а оттуда прямым ходом отправимся осматривать Карпатос и залив рядом с аэропортом, где стоит сейчас на рейде "Лазарь". Кстати, и Халки, и Карпатос расположены в том районе, который издавна называют "Карпатским морем". Поистине, этот вампир везде любит чувствовать себя как дома!
      - Думаю, это просто совпадение, - заметил Гарри. - Забавное, но все же совпадение. А в остальном я с вами полностью согласен. Как бы то ни было, но подкрепление из отдела экстрасенсорики нам понадобится уже к вечеру четверга. И тогда в пятницу мы сможем взглянуть на замок вампира XX века.
      Лежавший перед Гарри на тарелке большой бифштекс с кровью, не приправленный овощами, уже, наверное, давно остыл. Гарри даже не притронулся к нему, в то время как его спутники давно покончили с едой. Он поежился, но все же тоже начал есть. Прошло немало лет с тех пор, как он в последний раз пробовал такое мясо - полусырое, с кровью. Он даже не мог сейчас припомнить, когда это было. Крепкое красное вино тоже было весьма неплохим. Скривившись, Гарри мысленно произнес: "Если не можешь победить их, стань таким же, как они".
      Возможно, Манолис был прав и Гарри действительно обладал редким хладнокровием...
      ***
      Когда они вернулись в отель, их там ждало сообщение. Звонила медсестра из лечебницы для душевнобольных и просила инспектора Папастамоса, как только у него появится возможность, связаться с ней. Манолис тут же набрал номер телефона лечебницы. Он говорил по-гречески, с присущей ему поистине "пулеметной" быстротой и долгими паузами, во время которых он внимательно слушал то, что говорили ему. Гарри и Дарси наблюдали, как на лице его одно за другим менялись выражения - от растерянности и недоумения к удивлению, затем недоверию и, наконец, к искреннему удовольствию. Закончив разговор, он пересказал его содержание своим спутникам.
      - Тревору Джордану значительно лучше! - почти выкрикнул он, и на лице его сияла улыбка. - Он пришел в сознание и вполне разумно разговаривает! Точнее, разговаривал. Ему дали поесть, а потом сделали укол, чтобы он мог выспаться ночью. Но прежде чем уснуть, он сказал, что хочет видеть вас, Гарри. Они обещали, что вы встретитесь с ним утром, как только он проснется.
      Дарси и Гарри удивленно переглянулись.
      - И что вы обо всем этом думаете? - спросил Дарси.
      Гарри задумчиво потирал подбородок и казался совершенно сбитым с толку, потом нахмурился и предположил:
      - Может быть.., может быть, расстояние избавило его от влияния Яноша? Мне казалось, что его состояние необратимо, что разум его, как в свое время и мой, поврежден темной силой. Но, возможно, Яношу это не по силам? Возможно, он не настолько могуществен. Черт возьми, какая разница! Как бы то ни было, новость очень хорошая! И нам необходимо подождать до утра, чтобы выяснить...
      Глава 13
      Первый контакт - Вызов - Пленники
      Прежде чем уснуть, Гарри еще раз попытался войти в контакт с Мёбиусом. Безуспешно. Его мысленные речи уносились в сторону Лейпцигского кладбища к могиле Мёбиуса, но ответа не было. Одной из причин того, что Гарри не сразу последовал за Яношем, была еще теплившаяся в глубине его души надежда на восстановление способности к вычислениям и на проникновение в пространство Мёбиуса. Таковы были его планы... Но теперь надежда постепенно умирала, превращалась в ничто...
      Все еще мучаясь от сознания неудачи, Гарри в конце концов уснул. Но заботы не оставили его и во сне. Отрешившись от менее значительных проблем, беспокоивших его наяву, Гарри и во сне пытался мысленно перенестись через Великий Темный Залив, называемый Смертью. Многие из Великого Большинства мертвых слышали его в своих могилах и рады были бы откликнуться, чтобы успокоить некроскопа, однако не осмеливались это сделать. Он не искал никого из них, пустые разговоры не смогут принести ему пользу. Они понимали, что их безграничное сочувствие и понимание в данный момент лишь помешают Гарри следовать по избранному им пути. Ибо некроскоп не сможет отказаться от возможности побеседовать с мертвыми, безмерное страдание которых от одиночества лишь один он мог понять - никому другому из мира живущих этого не было дано.
      Среди них, однако, была одна женщина, которая, несмотря на то что любила его, наверное, больше всех остальных, гораздо меньше, чем кто-либо другой, трепетала перед ним. Более того, очень часто она даже осмеливалась его упрекать. Все матери мира одинаковы.
      - Гарри? - донесся до него ее мертвый голос. - Ты слышишь меня, сынок?
      Он со вздохом прекратил поиски Мёбиуса, ибо что-то в тоне ее голоса заставило его насторожиться.
      - В чем дело, мама?
      - В чем дело? - Гарри явственно ощутил, что она нахмурилась. - Так-то ты теперь со мной разговариваешь, Гарри?
      - Мама, - Гарри снова вздохнул и попытался оправдаться, - я был очень занят. А то, чем я сейчас занимаюсь, очень важно. Ты даже представить себе не можешь, насколько это важно.
      - Ты так думаешь? - ответила она. - Ты и в самом деле думаешь, что я не имею об этом понятия? Но кто же знает тебя лучше, чем я, Гарри? Что ж, одно, по крайней мере, я знаю наверняка: ты напрасно теряешь время, сынок!
      Спящий разум Гарри пытался осмыслить ее слова, но не мог найти им никакого объяснения. Едва ли ему вообще удалось бы понять, что она имела в виду, если бы сама она не пришла ему на помощь. Мать тут же догадалась об этом и буквально налетела на него с упреками - такой сердитой Гарри ее никогда не ощущал.
      - Как?! Это так-то ты ко мне относишься? Ты срываешь на мне свое настроение? Демонстрируешь нетерпение? Что ж, мертвые могут сколько угодно восхищаться тобой, но они не знают тебя так, как знаю тебя я, Гарри! Ах Гарри, ты.., ты.., ты поистине причиняешь одни неприятности!
      - Мама, я...
      - Ты, ты, ты! Всегда только ты! Ты что, один на всем свете? Почему ты всегда говоришь "я" Гарри? Почему никогда ты не произносишь слово "мы" ? Какое право ты имеешь думать, что ты один? Да из всех людей ты последний, о ком можно сказать такое! Миллионы лет уже люди умирают и остаются в одиночестве лежать в темных могилах, наедине со своими мыслями и желаниями. Все они отделены друг от друга, но всех их объединяла уверенность в том, что смерть это черная, мрачная, лишенная воздуха (и, надо признать, боли!), безжалостная тюрьма, пока.., пока тоненький яркий лучик по имени Гарри Киф не появился и не сказал им: "А почему бы вам не побеседовать со мной? Я выслушаю вас. А потом вы можете попытаться поговорить друг с другом!" О! Какое облегчение! Это прозвучало словно божественное откровение!
      Гарри молчал, ибо не знал, что на это ответить. Он не понимал, хвалила она или ругала его. Ему никогда не приходилось слышать от нее ничего подобного, даже тогда, когда он бодрствовал. Никогда она так не сердилась. И эти его мысли мать услышала мгновенно.
      - Ты не понимаешь, почему я сержусь? Не могу поверить! Многие годы ты не имел возможности побеседовать со мной, когда тебе этого хотелось, ибо тебе за это грозила смерть, а теперь, когда ты можешь свободно разговаривать со мной...
      Теперь, кажется, он понял, в чем дело, и признавал, что она права. Однако он надеялся, что знает, как выйти из этого положения.
      - Мама, - начал он, - другим необходимо узнать обо мне, убедиться в том, что смерть отнюдь не означает одиночество. Им нужно было увериться в том, что смерть спасительна. Она избавляет от таких, как Драгошани, Ференци и других, им подобных. Но мертвых так много и среди них у меня столько друзей, что я даже и не надеюсь когда-либо успеть побеседовать со всеми. Во всяком случае, до того момента, когда я сам стану одним из них. Но мне нет нужды объяснять все это тебе, ибо ты и сама все знаешь. Как знаешь и всегда знала, что.., я тебя очень люблю, мама.
      Мать молчала.
      - А потому, - продолжал Гарри, - если случается так, что я не прихожу к тебе, чтобы побеседовать с тобой, мама, значит, мне мешает сделать это что-то очень и очень важное. И так было и будет всегда, мама... Мама? Ты здесь?
      Она была очень взволнована, а потому не отвечала... но она по крайней мере не плакала. Гарри, во всяком случае, надеялся на это. Наконец она нашла в себе силы откликнуться:
      - Ах, я знаю, знаю это, сынок! Просто.., просто все дело в том, что я.., я очень беспокоюсь о тебе. А мертвые.., они ищут тебя, спрашивают о тебе. И из любви к тебе готовы на все. Разве тебе это неизвестно? Как ты не понимаешь, что все мы хотим тебе помочь? Почему ты не вспомнишь о том, что среди нас есть настоящие специалисты - во всех областях.., а ты.., ты не пытаешься воспользоваться их талантами и знаниями.
      "О чем это она? О каких неиспользованных талантах она говорит? Что она хочет этим сказать?"
      - О чем ты, мама? Ты имеешь в виду мертвых? И почему ты считаешь, что я напрасно теряю время?
      - Я говорю о твоих попытках войти в контакт с Мёбиусом, - тут же откликнулась она. - И если бы ты поддерживал с нами связь, ты бы знал, что мы стараемся найти Мёбиуса с того самого момента, когда ты вновь обрел способность беседовать с мертвыми.
      - Вы.., что? Но каким образом? Мёбиуса здесь нет. Он где-то в другом месте. Он может быть где угодно.., в буквальном смысле где угодно...
      - Мы знаем об этом, - ответила она, - как и то, что это "где угодно" весьма обширно. До сих пор нам не удалось найти его. Но как только это произойдет, он сразу же получит твое сообщение и, мы надеемся, вернется, чтобы войти с тобой в контакт. А пока тебе нет нужды беспокоиться по этому поводу. Ты можешь заняться другими проблемами.
      - Мама, ты не понимаешь! Послушай? Вполне возможно, что Мёбиус находится в своем пространстве. И мертвые - даже если все они обратят туда свои мысленные призывы - никогда не смогут его там отыскать. Пространство Мёбиуса лежит вне пределов нашей вселенной. Так что, как видишь, не только я напрасно теряю свое время. И вы тоже тратите его зря!
      Он ощутил отрицательное покачивание ее головы и вновь услышал голос матери:
      - Сынок, неужели, когда Гарри-Младший лишил тебя возможности беседовать с мертвыми и математических способностей, он заодно отнял у тебя и способность соображать?
      - Что?
      - Когда ты пользуешься пространством Мёбиуса, сколько времени ты обычно проводишь там?
      И тут он понял, что мать совершенно права. "Неужели умение логически мыслить действительно так тесно связано с математическим даром? - подумал Гарри. - Неужели мой сын и в самом деле уничтожил мою способность делать разумные умозаключения?"
      - Нисколько, - ответил он. - Все происходит в одно мгновение.
      Мёбиус вовсе не находился в пространстве Мёбиуса. Он лишь воспользовался им, чтобы куда-то попасть.
      - Вот именно. Тогда зачем, скажи, ты тратишь время, обращаясь к пустой могиле в Лейпциге. Ты прав, все так: он сейчас где-то вне этого мира. Он был астрономом при жизни и остался им после смерти. А потому сейчас очень и очень многие из нас обращают свои мысли к звездам. И если только он где-то там, мы рано или поздно непременно отыщем его.
      - Ах, мама, что бы я без тебя делал! - с благодарностью воскликнул Гарри.
      - Я всего лишь помогаю тебе принять правильное решение, подсказывая, что ты должен пока заняться другими проблемами.
      - Какими именно?
      - Гарри, ты имеешь доступ в самую большую и богатую в мире библиотеку. Книги, хранящиеся в ней, не только содержат обширнейшие знания, но и могут поделиться ими с тобой. Ты можешь читать в умах мертвых, как в открытых книгах, а все их таланты и способности всегда к твоим услугам - ты всегда имеешь возможность поучиться у них. Точно так же, как ты учился у Мёбиуса, ты можешь учиться и у всех остальных.
      Однако об этом Гарри думал уже давно, но после долгих размышлений отказался от этой идеи. Драгошани тоже учился у мертвых. Тибор Ференци был его наставником в деяниях зла. Кроме того, будучи некромантом, Драгошани украл талант у Макса Бату и выудил все секреты отдела экстрасенсорики у Григория Боровица. И все же, в конце концов, ничто не могло его спасти. Больше того, дурной глаз Макса Бату сыграл не последнюю роль в уничтожении Драгошани. Нет, существовали определенные вещи (такие, например, как будущее), которые Гарри предпочитал не знать. Все эти мысли пронеслись у него в голове, и, конечно же, мать тут же уловила их.
      - Возможно, ты прав, - сказала она, - и, тем не менее, тебе не следует забывать об этом. Многие из нас обладают разного рода талантами, Гарри, и если когда-нибудь ты будешь в них нуждаться, тебе достаточно лишь слово сказать...
      Голос ее постепенно стихал, растворялся в снах, но теперь Гарри, по крайней мере, будет помнить этот разговор. В конце концов, совершенно измотанный и физически, и умственно, Гарри отключился от всего и провалился в глубокий сон. Какое-то время он крепко спал, распростертый на кровати, но вдруг...
      - Га-а-а-а-рри?! - услышал он голос Мёбиуса, который узнал бы среди тысяч других, в любой обстановке. Но даже с учетом того, что все происходило во сне, голос Мёбиуса был.., словно не от мира сего - смутный, неясный. Это был совсем другой, изменившийся Мёбиус.
      - Август Фердинанд? Это вы? Я искал вас. Точнее, многие из нас разыскивали вас повсюду.
      - Знаю, Гарри. Я был.., там... Но правы были вы, а не они. Я был в пространстве! Во всяком случае, я провел там столько времени, сколько смог вынести. Я услышал мысленные призывы ваших друзей, как только вернулся.
      - Что именно вынести? - ничего не понимая, переспросил Гарри. Пространство Мёбиуса - это только пространство, и больше ничего.
      - Так ли? - голос Мёбиуса звучал по-прежнему неуверенно, смутно, как если бы это был голос лунатика или человека, впавшего в транс. - Так ли это, Гарри? Или оно есть нечто, намного большее, чем может показаться? Но.., все очень странно, мальчик мой, все очень странно, непонятно, чуждо. Я хотел поговорить с вами об этом - мне необходимо было поговорить, но.., вас не было так долго, Гарри!
      - Это не моя вина, - ответил Гарри. - Я не мог связаться с вами, это было не в моих силах. Со мной произошло кое-что, точнее с моей способностью беседовать с мертвыми, и я был отрезан от всех. И в этом состоянии - одна из причин, приведших меня к вам сейчас. Видите ли, я утратил не только способность разговаривать с мертвыми, но и возможность пользоваться вашим пространством. А мне оно сейчас как никогда необходимо.
      - Пространство? Оно вам необходимо? - Мёбиус не был похож сам на себя, даже отдаленно не напоминал прежнего Мёбиуса. - О, оно необходимо всем нам! Без него нет ничего, Гарри! Оно - это ВСЕ! И.., и.., и.., извините меня, Гарри, но я должен вернуться туда.
      - Понимаю, - ответил Гарри в полном отчаянии, чувствуя, как постепенно мертвая речь Мёбиуса удаляется. - Клянусь, я никогда не побеспокоил бы вас, если бы в этом не было столь острой необходимости.
      Но...
      - Оно., оно говорит со мной! - голос Мёбиуса превратился в благоговейный шепот, но и он постепенно уплывал, затихал, ибо его внимание уже переключилось на нечто другое. - И я думаю мне кажется, я знаю что это. Это может быть лишь одно... Я должен. идти.., сейчас.. Га-а-а-а-рри!
      В следующую секунду он исчез, пропал, не осталось даже эха. И Гарри понял, что Мёбиус вернулся в то единственное место, которое в настоящее время оставалось для некроскопа запретным, - в пространство Мёбиуса.
      Теперь Гарри остался один на один со своим сном, который хотя и лишен был сновидений, не принес ему покоя и отдыха.
      На следующее утро, когда вместе с Манолисом они ехали навестить Тревора Джордана, Гарри вдруг нашел ответ на загадку, которая подсознательно мучила его все это время.
      - Манолис! - воскликнул он. - Я полный идиот!
      Мне следовало подумать об этом раньше!
      - Подумать о чем, Гарри? - покосившись в его сторону, спросил Манолис.
      - В КГБ знали, что я направился в Румынию. Знали об этом еще до того, как я туда улетел. Когда мой самолет приземлился, они, то есть их наемные головорезы, уже поджидали меня в аэропорту. А это значит, что кто-то сообщил им. Кто-то, кто был здесь, на Родосе!
      Какое-то мгновение Манолис выглядел совершенно озадаченным, потом вдруг улыбнулся и хлопнул ладонью по бедру.
      - Гарри! Вы совершенно необыкновенный человек и обладаете удивительными возможностями, но вам никогда не стать полицейским! Мне казалось, что вы догадались о том, что я пришел к такому же заключению еще вчера, когда вы обо всем мне рассказали. Я не мог не сделать подобный вывод! И я тут же спросил себя: а кому еще было известно о том, что вы отклоняетесь от своего заранее определенного маршрута? Ответ был: никому.., кроме служащего аэропорта, регистрировавшего пассажиров. Именно этим сейчас занимается городская полиция. И они непременно все выяснят.
      - Прекрасно! - ответил Гарри. - Но я сейчас говорю уже о другом. Мне чрезвычайно не хотелось бы, чтобы кто-то поджидал меня еще и в Венгрии, если, конечно, мне удастся туда отправиться.
      - Мне понятна ваша тревога, - кивнул головой Манолис. - Будем надеяться, что парни из городской полиции сумеют докопаться до правды.
      Ни Манолис, ни Гарри, ни Дарси не могли знать, что именно в это время полицейские были уже в аэропорту и разговаривали с человеком, работавшим в справочном бюро. С ним и с его братом, относительно которого у них уже давно были определенные сомнения и подозрения. Они вели допрос и, независимо от тех ответов, которые получали, уже были твердо убеждены в том, что не ошиблись и рано или поздно услышат то, что хотят.
      ***
      В лечебнице для душевнобольных их встретила медсестра и проводила всех троих к Тревору Джордану. Палата, в которой он находился, больше походила на камеру: маленькая комнатушка с высоко расположенными зарешеченными окнами и дверью, снабженной смотровым окошечком. Дверь была заперта снаружи, видимо, у врачей все еще оставались опасения. Сестра заглянула в окошечко, улыбнулась и поманила к нему Гарри, который последовал ее примеру и тоже заглянул внутрь. Джордан, сцепив руки за спиной, мерил шагами из угла в угол тесное, замкнутое пространство комнаты. Гарри постучал в дверь, и Джордан тут же остановился и поднял голову. Его ожившее лицо выражало напряженное ожидание.
      - Гарри? - откликнулся он на стук. - Это вы?
      - Да, это я, - ответил Гарри, - Подождите минутку.
      Сестра отперла ключом дверь, и все трое вошли в палату, оставив ее в коридоре.
      Джордан пожал руку Дарси, хлопнул по плечу Манолиса, потом замер как вкопанный, и губы его медленно растянулись в приветственной улыбке, которая предназначалась Гарри.
      - Ну вот, - сказал он, - в наши ряды вернулся некроскоп!
      - Временно, - улыбнулся в ответ Гарри. - Вы напугали нас, Тревор. Мы уже подумали, что он повредил ваш разум.
      Обменявшись первым рукопожатием с Джорданом, Дарси незаметно отошел назад, а затем, пробормотав:
      "Извините, я сейчас вернусь", вышел обратно в коридор. Манолис тут же последовал за ним и увидел, что Дарси стоит рядом с сестрой, точнее сказать с белым, как мел, лицом привалился спиной к стене.
      - В чем дело? - шепотом спросил Манолис. - Такое выражение я уже видел на вашем лице раньше.
      - Вызовите сюда Гарри, - прошептал Дарси. - Быстрее!
      Сестра начала уже проявлять беспокойство, но Дарси приложил палец к губам, призывая ее к молчанию.
      - Гарри, - совершенно спокойным, обыденным тоном позвал Манолис, заглянув в палату, - не могли бы вы на секунду выйти?
      - Вы не возражаете? - обратился Гарри к Джордану.
      - Нисколько, - ответил тот, и на лице его появилась странная, всепонимающая улыбка.
      - Что случилось? - спросил уже в коридоре Гарри. Дарси прикрыл дверь и повернул в замке ключ.
      Потом взглянул на Гарри, кадык его при этом дергался от волнения.
      - Все очень плохо, - сказал он. - С ним что-то.., не совсем в порядке. Точнее говоря, совсем не в порядке, все не так, как должно быть.
      - Ваш талант опять сработал? - уточнил Гарри, своими проницательными глазами вглядываясь в дрожащее, перекошенное лицо Дарси.
      - Да. Я чувствую, что это не Тревор. Он похож на него внешне, но я не ощущаю его как Тревора. Во всяком случае, мой ангел-хранитель его не признает. Он не позволяет мне оставаться там, внутри.
      - Гарри! - послышался из-за двери голос Джордана. - Почему вы задерживаетесь? Послушайте, мне необходимо вам кое-что сказать, но только вам одному. Мы можем поговорить с глазу на глаз?
      Манолис быстро сориентировался в обстановке. Показав медсестре свое полицейское удостоверение, он точно так же, как до того Дарси, призвал ее к молчанию, приложив палец к губам. Потом достал свою "Беретту" и протянул оружие Гарри.
      - Оставьте дверь открытой, - прошептал он, - а мы будем наготове.
      - Но сможет ли это его остановить ? - с сомнением с голосе спросил Дарси, указывая на пистолет в руках Гарри.
      - Да, - кивнул тот в ответ. - Он не вампир. Положив оружие во внутренний карман, он отпер дверь и вошел в комнату.
      Джордан уже сидел в кресле. Напротив него стояло другое кресло, и он жестом предложил Гарри сесть. Некроскоп последовал приглашению, но.., очень осторожно, с опаской, ни на секунду не сводя взгляда с человека, сидевшего напротив.
      - Ну, - начал он наконец, - вот я и пришел. Почему вдруг такая таинственность, Тревор?
      - Вы неожиданно почти перестали интересоваться мной, - ответил тот, все еще сохраняя на лице ту же странную, загадочную, всепонимающую улыбку. Гарри обратил внимание на его замедленную речь, как будто он старательно подбирал правильные слова.
      И тут некроскоп догадался, что произошло с Джорданом, и в подтверждение своей догадки решил провести небольшой тест.
      - Что вы, меня ваши дела очень интересуют! - ответил он, заставив себя улыбнуться. - Уверен, что вы даже представить себе не можете, насколько. Тревор, вы помните, как называли Гарри-младшего ваши коллеги из отдела экстрасенсорики, когда вы все заботились о нем?
      Странное, неестественное выражение исчезло с лица Джордана. Лицо вдруг расслабилось, вытянулось и помрачнело, а глаза сделались пустыми. Но это длилось лишь несколько мгновений, а потом оно снова ожило, и Джордан ответил:
      - Ну конечно! Мы называли его Боссом!
      - Правильно, - кивнул Гарри и сунул руку в карман, где лежал пистолет, но вы чересчур долго вспоминали это. А ведь вы больше всех любили его.
      И потому вам не потребовалось бы время, чтобы вспомнить об этом.., или спросить.., если бы вы были действительно собой!
      Едва из кармана начал постепенно появляться пистолет, Джордан вскочил. До сих пор все его движения были такими же замедленными, как его речь.., но таковыми бывают и движения хамелеона, прежде чем его язык произведет быстрое и смертоносное движение. Янош крепко держал под контролем разум Джордана. Он молниеносно бросился вперед, левой рукой схватил Гарри за горло, а правой прижал руку Гарри, державшую пистолет, не позволяя вытащить его из кармана.
      Инстинкт самосохранения Гарри сработал мгновенно. Как только Джордан попытался выпрямиться и встать с кресла, Гарри нанес ему мощный удар в пах.., бесполезно - разум, владевший телом Джордана, нейтрализовал боль. В ответ тот выпустил горло Гарри и наотмашь ударил некроскопа стальным кулаком. Прежде чем Гарри успел оправиться от удара, Джордан приподнял его в кресле и попытался ткнуть его своей головой в лицо. В последний момент Гарри успел отвернуться, но сильнейший удар в висок едва не лишил его сознания. Джордан тут же швырнул его обратно в кресло и вытащил руку с пистолетом. Но...
      Дверь распахнулась, и, в комнату ворвался Манолис. За его спиной был Дарси, изо всех сил боровшийся со своим необыкновенным даром, тащившим его обратно в коридор. Застонав от отчаяния и разочарования, Джордан в последний раз попытался вырвать пистолет из рук Гарри, но безуспешно - в ту же секунду Манолис ударил его. А наносить удары маленький грек умел хорошо. Он отбросил Джордана от Гарри, сбил его с ног и прижал к полу, потом, не давая ему возможности встать, заломил руки за спину.
      Гарри оказался между ними и направил пистолет прямо в лоб Джордану.
      - Не вынуждайте меня стрелять! - крикнул он, обращаясь к захваченному человеку. Голос его звучал жестко и неумолимо.
      - Не я начал вам угрожать! - взревел тот, и голос его уже ничуть не походил на тот голос Джордана, который они знали и привыкли слышать. - Это вы угрожали мне!
      - Да, это так, - ответил Гарри, - мне лично вы не угрожали, во всяком случае, пока. Янош Ференци! - Он сделал движение рукой с пистолетом, приказывая тому встать.
      Янош, завладевший телом Джордана, поднялся на ноги и, яростно сверкая глазами, смотрел на троих стоявших вокруг его мужчин.
      - Ну что ж, Гарри Киф, - наконец произнес он, - теперь ты меня знаешь. Маски - в сторону! Мы встретились! Я хотел познакомиться с тобой и показать тебе некоторые из своих возможностей. Ты имел возможность убедиться в том, с какой легкостью я завидел этим разумом. Телепатия? Ха! Тревор Джордан был сущим дилетантом в этом деле!
      - Твои возможности не произвели на меня ровным счетом никакого впечатления, - солгал Гарри. - Не больше, чем зловоние, исходящее от дохлой свиньи!
      - Ты.., ты осмеливаешься?.. - Янош шагнул вперед. Гарри до скрипа сжал зубы и нацелил пистолет точно между глаз Яношу... Криво улыбнувшись, тот неохотно остановился и вдруг.., покачнулся.
      - Что это с тобой? - прищурившись, спросил Гарри.
      - Я.., я слишком перенапряг тело этого слабака, - прозвучали из уст Джордана слова Ференци. - Позвольте мне сесть.
      - Садись, - ответил Гарри и после того, как Янош бессильно рухнул в кресло, вновь занял место напротив его.
      - А теперь хитрости в сторону, Янош, - сказал он. - Зачем ты хотел видеть меня? Чтобы убить?
      - Убить тебя? - Янош залился лающим смехом. - Если бы мне нужна была твоя смерть, можешь быть уверен - ты давно был бы покойником. Нет, ты необходим мне живым!
      - Постойте-ка! - воскликнул Манолис. - Гарри, вы хотите сказать, что это и есть Янош Ференци? Это, и в самом деле, тот самый врикулак?
      - Ты полный идиот, грек! - рявкнул на него Янош Джордан.
      - Это его разум, - сказал Гарри, - который при помощи телепатии контролирует сознание и тело Тревора Джордана.
      - Немедленно убейте его! - воскликнул Манолис.
      - В этом-то все и дело! - ответил Гарри. - Весь ужас положения в том, что я таким образом убью не его, а беднягу Джордана.
      - Ты бессилен и беспомощен! - расхохотался Янош. - И я совершенно спокойно могу уйти отсюда. Вы все передо мной беззащитны, как младенцы! - Он перестал смеяться и, злобно взглянул на Гарри. - Так ты и есть тот самый всемогущий некроскоп? Человек, умеющий разговаривать с мертвыми, великий победитель Вамфири? А я считаю тебя полным ничтожеством!
      - Правда? И ты пришел сюда только затем, чтобы сказать мне об этом? Что ж, хорошо, ты высказался. А теперь живо отправляйся обратно в свой замок в Карпатах и убери свой мерзкий и скользкий разум из головы моего друга!
      Глаза Яноша на лице Джордана сверкали и едва не выкатились из орбит. Он не сводил с Гарри разъяренного взгляда, а руки, сжимавшие подлокотники кресла, дрожали от напряжения. Наконец он заговорил:
      - Мне.., доставит.., истинное.., удовольствие.., встретиться с тобой еще раз, Гарри Киф! - Он заскрежетал зубами. - Но только лицом к лицу и без свидетелей!
      Гарри хорошо были известны все приемы и уловки Вамфири. И он знал, каким образом можно нанести им наиболее жестокое оскорбление.
      - Лицом к лицу? - он насмешливо фыркнул. - Ты что, вообразил себя человеком? О да, ты вознес себя на поистине недосягаемые высоты, Янош! Тараканы, и те более достойны этого звания, чем ты!
      Манолис опустился на одно колено возле кресла, в котором сидел Гарри, и протянул руку к пистолету.
      - Дайте его мне, - потребовал он, - и скажите, что именно вы хотите у него узнать. Поверьте, я заставлю его рассказать все!
      - Я ухожу, - сказал Янош, - но твердо уверен в том, что ты ко мне придешь. - Он расхохотался как сумасшедший, и было видно, как в его раскрытой пасти бешено пляшет отвратительный язык. - Я уверен в этом так же, как в том, что уже сегодня ночью - да, уже сегодня ночью! - прекрасная Сандра будет извиваться и корчиться от страсти в моих объятиях, купаясь во влаге, излившейся во время нашего греховного совокупления!
      Он вновь громко расхохотался, но вдруг сник и осел в кресле. Глаза его закрылись, голова свесилась набок, рот открылся и в углу его появилась пена.., рука, бессильно упавшая с подлокотника, мелко дрожала...
      Гарри, Дарси и Манолис переглянулись между собой, и Гарри уже почти выпустил из рук "Беретту", передавая ее Манолису.., и тут глаза Джордана снова открылись! Он со смехом резко подался вперед и выхватил пистолет.
      - Ха! Ха! Ха!, Младенцы, сущие младенцы! - и с этими словами он вложил пистолет в правое ухо и нажал на курок.
      Гарри успел вместе с креслом отодвинуться, но Дарси и Манолис оказались с ног до головы забрызганными кровью и мозговой жидкостью, когда вся левая сторона черепа Джордана разлетелась в куски. Вскрикнув от ужаса, они отскочили прочь.
      В проеме распахнутой двери возникли три сестры милосердия и застыли на месте, прижав руки к губам и не в состоянии даже кричать от страха. Они все видели и слышали, во всяком случае, финальную сцену.
      - О Боже! Боже мой! - не переставал повторять Дарси, выходя в коридор, оставив Гарри и Манолиса стоять с открытыми ртами возле окровавленного трупа Джордана...
      ***
      Гарри и Дарси направились пешком обратно в отель, оставив Манолиса разбираться с полицией. Версия была очевидной: самое обычное самоубийство, свидетелей которого было вполне достаточно.
      Еще не было и десяти утра, а жара стояла уже невыносимая, казалось, что каждый камень на узких улочках старого города раскален до предела. Дарси затолкал поглубже в мусорный контейнер свой, испачканный кровью, пиджак и умылся в питьевом фонтанчике, попавшемся им на пути.
      В отеле они приняли душ, и Гарри продезинфицировал свои царапины, а после, этого в течение более чем получаса они просто сидели и ничего не делали...
      Перед полуднем появился Манолис.
      - Что будем делать дальше? - спросил он. - Действуем по плану?
      - И да, и нет, - некоторое время подумав, ответил Гарри. - Вы вдвоем работаете, как и было намечено: завтра отправляетесь в Халки, потом на Карпатос, а там уже действуете в зависимости от обстоятельств. К тому моменту уже должны прибыть люди из отдела экстрасенсорики, которые будут вам помогать. А я не могу ждать. Я должен разобраться с этим ублюдком. Я не в состоянии жить с мыслью о том, что он сказал в конце. Необходимо поставить все на свои места.
      - Вы едете в Венгрию? - Манолис выглядел измученным и обессиленным.
      - Да, - ответил Гарри. - Понимаете, я думал, что, после того как они захватили Сандру, время перестало иметь значение - она превратится в вампира, и ей уже ничто не поможет. Но мне и в голову не приходило, каким образом он может воспользоваться ею. Что ж, вполне возможно, что ей уже все равно, но мне - нет! А потому.., я должен ехать. Даже не ради нее, возможно, а ради себя самого. Не знаю, хватит ли мне сил и возможностей, чтобы расправиться с ним.., вероятно, нет.., но я не могу позволить, чтобы все это с ней продолжалось.
      - Не слишком хорошая идея, Гарри, - покачал головой Дарси. - Разве вы не видите, что Янош дразнил вас, провоцировал, вызывал на бой, который, он уверен, вы не сможете выиграть? А вы поддались на его провокацию. С, самого начала вы были правы в том, что касалось Сандры: что сделано, то сделано. Сейчас самое время собраться с силами и думать о том, что ждет нас впереди, время строить планы и готовиться к их осуществлению. Но ни в коем случае нельзя уходить со сцены на полпути, нельзя позволить вот так просто убить себя. Кому как не вам хорошо известно, как трудно добраться до Яноша и иметь с ним дело там, с Карпатских горах, но вы также хорошо знаете, что, если вы оставите его на какое-то время в покое, рано или поздно он станет разыскивать вас, а следовательно, у вас будет возможность встретиться с ним на евреи территории и на своих условиях. Ему не избежать этого, если он хочет когда-либо почувствовать себя в безопасности в этом мире.
      - Гарри, - вступил в разговор Манолис, - мне кажется, что Дарси, возможно, прав. Я так до сих пор и не понял, почему этот маньяк убил себя, а не вас, но то, что вы задумали.., это все равно что снова поставить свою голову под дуло пистолета!
      - Согласен, Дарси, вероятно, совершенно прав, но я все таки сыграю в эту игру, - упорствовал Гарри. - А что касается самоубийства Джордана.., это Янош стремился продемонстрировать мне свое "могущество и силу". К тому же, ему хотелось причинить мне боль. Но убить меня? Нет, он этого не сделает, ибо, как он сам сказал, я нужен ему живым. Ведь я некроскоп, я обладаю не одним редчайшим даром, и в моей голове хранятся многие тайны, до которых стремится добраться Янош. Да, он может воспользоваться своими способностями некроманта и по-своему побеседовать кое с кем из мертвых, из этих несчастных созданий.., но он никогда не заставит их относиться к себе с таким уважением и любовью, какие они испытывают ко мне. А ему этого очень хочется, ибо он столь же тщеславен, как и все они, но по-прежнему не чувствует себя Вамфири. А потому.., он не успокоится до тех пор, пока не станет самым великим и могущественным из всех когда-либо существовавших на этом свете Вамфири. А до тех пор.., если ему удастся найти какую-либо возможность украсть у меня мои знания и способности... Гарри замолчал, не окончив фразу...
      Но тут же, уже совсем другим тоном, продолжил:
      - Так или иначе, вам обоим предстоит большая работа. Так что хватит переживать по моему поводу - пора вам подумать и о себе. Манолис, как обстоит дело с покупкой гарпунных ружей? И еще одно: пожалуйста, забронируйте мне место на ближайший рейс АО Афин с пересадкой на рейс до Будапешта. А вы, Дарси...
      - Ну, знаете! - воскликнул Дарси.. - Вы чересчур быстро сменили тему разговора,. Гарри. Будем говорить прямо: не может быть никакого, сравнения между тем, что нам предстоит сделать здесь, на островах, и тем, с чем придется столкнуться в Карпатах вам. Кроме того, нас с Манолисом двое, а завтра вечером станет еще больше. А вы будете совершенно один на всем протяжении своего пути.
      Гарри поднял на него честный и искренний, не правдоподобно невинный взгляд.
      - Один? Это не совсем так, Дарси. У меня повсюду множество друзей, и они еще ни разу не подводили меня, никогда не давали меня в обиду и не предавали.
      "О Господи! Ну конечно! Я все время забываю о том, кто он, точнее, что он представляет собой по сути своей!" - подумал Дарси, глядя на некроскопа.
      Но Манолис еще недостаточно хорошо знал Гарри.
      - Друзья? - переспросил грек, не уловив сути их разговора. - В Венгрии и Румынии?
      - И там тоже, - обернулся к нему Гарри, пожимая плечами. - Везде и повсюду. - Он встал. - А теперь я пойду к себе. Мне необходимо попытаться войти в контакт с некоторыми людьми...
      - Везде и повсюду?.. - эхом повторил вслед ему Манолис.
      Дарси кивнул и, несмотря на невероятно мучительную средиземноморскую жару, поежился.
      - Друзей у Гарри действительно несметное количество, - сказал он. - Ими полны кладбища по всему свету.
      ***
      Гарри вновь попытался связаться с Мёбиусом, но не добился успеха, так же, как и множество его мертвых союзников, которым то же задание поручила его мать. Он попытался связаться и с Фаэтором, чтобы, еще, раз обсудить один из советов, данных ему бывшим вампиром, ибо теперь Гарри начал сомневаться в его правильности и разумности. Однако и здесь его ждало разочарование. По-видимому, жар полуденного солнца, ослепительно сиявшего над Румынией, так же как и над Средиземноморьем, пугал дух старого Вамфира, подавлял его. Расстроенный, Гарри перенесся мыслями в лечебницу для умалишенных на Родосе, в морге которого под бдительным оком своих тюремщиков и мучителей лежал Тревор Джордан, уже недосягаемый для пыток и издевательств материального мира. Там, наконец, он обрел покой.
      - Это вы, Гарри? - В голосе Джордана сначала слышалось беспокойство, сменившееся облегчением, после того как он уверился в том, что не ошибся. Конечно же вы, больше некому! Гарри! Я так рад, что вы пришли, - возбужденно заговорил он. - Я хочу, чтобы вы знали, это был не я. То есть я хочу сказать, что никогда...
      - Конечно же, вы не могли совершить подобное! - перебил его Гарри, говоря при этом вслух, как он имел обыкновение делать всегда, когда позволяли обстоятельства. - Это одна из причин того, что я пришел побеседовать с вами. Мне хотелось вас успокоить и сказать, что мы все прекрасно понимаем. Янош воспользовался вами, чтобы высказаться и поведать нам о своих замыслах и ужасных безбожных деяниях. Но.., это просто непростительно, что он убил вас лишь затем, чтобы быть совершенно уверенным в том, что я буду его преследовать!
      - Гарри, - сказал ему в ответ Джордан, - что сделано, то сделано, и я знаю, что назад пути нет. О, я не сомневаюсь в том, что позже, когда я окончательно осознаю, сколько я потерял, мне будет очень плохо. Уверен, что все они, то есть теперь уже мы, проходят через эту боль. Но сейчас я способен думать только о мести. Давайте говорить прямо; я пострадал в меньшей степени, чем многие другие. Бог свидетель! Я предпочитаю смерть рабству и зависимости от этого чудовища!
      - Как несчастный Кен Лейрд!
      - Да, как Кен! - Гарри почувствовал, что Тревор содрогнулся.
      - Это еще одна моя забота - постараться поставить все на свои места, сказал некроскоп с тяжелым вздохом. - Кен сейчас полностью находится во власти Яноша, служит ему в качестве локатора. Но Тревор! Теперь и Сандра у него в руках!..
      На миг воцарилась полная тишина, потом вновь раздался полный ужаса и сочувствия голос Джордана:
      - Ах, Гарри! Какое несчастье! Я просто не нахожу слов, чтобы выразить свое сожаление. В ответ Гарри лишь кивнул.
      - Господи, это кажется просто невероятным! - вновь заговорил Тревор, обращаясь, скорее к себе самому, чем к Гарри. - Мы отправились в Грецию, чтобы напасть на след наркотиков, и.., подумать только, что мы нашли на самом деле! Смерть, разрушение и этот проклятый тип, который похож на готовую в любой момент разразиться моровую язву. А как велико его могущество! Да Юлиан Бодеску рядом с ним, словно тусклый свет карманного фонарика рядом с лучом лазера! Знаете, я по ошибке сканировал его. И почувствовал себя крохотным паучком, попавшим в ванну с водой, когда кто-то вдруг выдергивает пробку! С ним невозможно было бороться, Гарри. Его разум, мозг напоминает огромный черный водоворот. А я старый дурак.., я бросился туда головой вниз и, естественно, утонул.
      - 06 этом я тоже хотел поговорить с вами, - сказал ему Гарри. - О том, каким образом мог он держать вас под контролем даже на расстоянии. Как же ему это удавалось? Ведь вы и сами были весьма сильным телепатом!
      - Вот в этом-то все и дело! - горько воскликнул Джордан. - Гарри, все мы похожи на радиостанции, то есть я имею в виду наш разум, конечно. Большинство из нас работает на собственных, индивидуальных частотах и каналах. Мы говорим только сами с собой. Мы думаем про себя. Большинство из нас, во всяком случае. Но с другой стороны, мы обладаем особым даром - умением настраиваться на частоты других людей. Но Янош - это очень мощная, гораздо более сложно устроенная радиостанция. И стоит кому-либо попасть на одну из ее частот, как он тут же будет проглочен, полностью поглощен ею. И чем сильнее сигнал, попавший в сети Яноша, тем быстрее он его перехватывает, поглощает и отключает. И тем страшнее его гибель.
      Вот и все. Объяснение очень простое.
      - Вы хотите сказать, что он завладел вами только потому, что вы телепат? Следовательно, обычным людям подобное не грозит?
      - Не могу утверждать это с уверенностью, но мне так кажется. Одно я знаю наверняка: обладая таким мощным разумом, он, без сомнения, является весьма сильным гипнотизером. Нет никаких сомнений в том, что он владеет всеми свойственными Вамфири способностями и возможностями разума.
      - Да, мне об этом говорили, - мрачно кивнул головой Гарри. - Но тогда кое-что из того, что мне сказал Фаэтор, теряет всякий смысл.
      - Фаэтор? Вы снова разговаривали с этим бессердечным чудовищем? Гарри, ведь он же был отцом Яноша!
      - Знаю, - ответил Гарри. - Но если вы не станете беседовать с ними, вы не узнаете их никогда. А знание в данном случае служит мне самым надежным и мощным оружием.
      - Ну что ж, вам виднее. Вам лучше знать, как поступать. Но, Гарри, ради всего святого, никогда не позволяйте им проникнуть в ваш разум! Накрепко закройте его от этих ублюдков! Ибо стоит только им однажды оказаться там, они останутся в нем навсегда!
      Эти слова полностью противоречили тому, что говорил Гарри Фаэтор.
      - Я это учту, - просто и без улыбки ответил Гарри. - А теперь скажите мне, Тревор, могу ли я сделать что-либо для вас? Может быть, вы хотите кому-либо что-нибудь передать?
      - У меня остались друзья. Если вы дадите мне время, я подумаю. Но только не сейчас. Может быть, вы еще придете ко мне. Я, во всяком случае, надеюсь на это, - Тревор, при жизни вы были телепатом. Вы останетесь им и теперь. Там вы никогда не будете чувствовать себя одиноким. Вот увидите! Поверьте мне! А сейчас еще одно, последнее!
      - Я слушаю вас.
      - Я.., мне.., мне хотелось бы, чтобы вас кремировали. А потом, если все получится как надо.., мне хотелось бы сохранить у себя ваш прах.
      - Гарри, - помолчав некоторое время, откликнулся Джордан, - вам никто никогда не говорил, что вы просто больной? - И вдруг Тревор расхохотался, хотя в смехе его ощущалось глубокое потрясение. - Черт побери! Мне нет никакого дела до того, что станется с моим прахом! Хотя, полагаю, в этом случае у меня появится возможность почаще беседовать с вами. Не так ли? С каминной полки, конечно!
      Гарри заставил себя улыбнуться, чтобы удержаться от рыданий.
      - Думаю, что такая возможность у вас непременно будет, - ответил он.
      ***
      К середине дня положение вещей стало принимать определенную форму.
      Гарри по-прежнему никак не удавалось связаться с Фаэтором, но Манолис и Дарси вернулись из поездки в город, нагруженные кучей гарпунных ружей. Это были итальянские ружья марки "Чемпион", те самые, которые советовал купить Манолис, с очень мощными резиновыми спускателями.
      - Мне однажды приходилось видеть человека, случайно раненного из такого ружья в бедро, - рассказал Манолис, - Для того чтобы вытащить гарпун, пришлось разрезать ногу. Наши гарпуны сейчас покрывают серебром. Мы получим их сегодня вечером.
      - А как обстоят дела с моим вылетом в Афины ? - Гарри был настроен решительно.
      - Все так же, - вздохнул Манолис. - Завтра в два тридцать. Если не будет проблем с пересадкой, без четверти семь вы будете уже в Будапеште. Но мы оба надеемся, что вы передумаете.
      - Да, это так, - подтвердил Дарси. - Завтра вечером здесь уже будут люди из отдела экстрасенсорики. Они, в свою очередь, пытаются связаться с Зек Фонер и Джазом Симмонсом, которые сейчас в Закинтосе, и хотят предложить им присоединиться к нам, если у них есть желание. Гарри, у нас соберется великолепная команда. Нет никакой необходимости вам лететь в Венгрию одному. Кто-то может полететь вместе, с вами, о всяком случае, до определенного пункта. Скажем, хороший телепат или прогнозист.
      - Зек Фонер? - Услышав это имя, Гарри хмуро взглянул на Дарси, и лицо его посуровело. - И Майкл Симмоис? О, я уверен, что они захотят участвовать в этом!
      И поскольку до сих пор у него не было возможности рассказать им о том, что он узнал от Тревора Джордана о непревзойденных экстрасенсорных возможностях вампира, он сделал это теперь, а в конце добавил:
      - Неужели вы не понимаете, кто такая Зек Фонер? Да она одна из наиболее выдающихся телепатов в мире, профессионал высшего класса! Стоит ей только мысленно прикоснуться к разуму Яноша - и он тут же возьмет ее под свой контроль! А что касается Джаза.., он был просто, незаменимым человеком на Темной стороне, но здесь - не Темная сторона. Суть в том, что я не осмелюсь, не имею права использовать кого-либо из наших высокоодаренных людей в борьбе против Яноша. Он захватит их, одного за другим, и будет использовать в своих целях. И в этом состоит главнейшая причина того, что я должен справляться со всем этим в одиночку. Слишком многих прекрасных людей уже нет, слишком многие погибли, чтобы рисковать и снова ставить их под удар.
      - Вы, безусловно, правы, - согласился с ним Дарси. - Но вы - наша основная надежда, наш последний шанс на успех! И потому нам вдвойне страшно вот так просто, ни слова не говоря, позволить вам рисковать своей головой. Ведь без вас.., без вас мы, как слепые котята, будем бессмысленно бродить в полной темноте.
      Этими словами он продемонстрировал свое отношение к замыслу Гарри и то, что он на самом деле думает о возможности успешного завершения его миссии.
      - Не стану спорить с вами, - тихо и спокойно ответил Гарри. - Но буду действовать на свой страх и риск и всю ответственность возьму на себя.
      В голосе его слышалась безысходность, но одновременно в нем прозвучала непоколебимая решимость...
      ***
      Весь день им некогда было даже перекусить. Вечером они отправились в город за посеребренными гарпунами и на обратном пути остановились возле небольшой таверны, чтобы поесть и выпить чего-нибудь. Во время еды все молчали, пока Дарси вдруг не произнес:
      - Ситуация накаляется. Я это отчетливо чувствую. Мой ангел-хранитель отчаянно хочет, чтобы завтра не наступило никогда, но, тем не менее, знает, что оно обязательно наступит.
      Гарри поднял глаза от тарелки, на которой лежал большой непрожаренный бифштекс.
      - Давайте сначала переживем эту ночь, если вы не возражаете, - в голосе его слышались непривычные для Дарси рыкающие нотки, и слова прозвучали достаточно жестко. Такой тон вовсе не был ему свойственен. Дарси подумал, что виной всему нервное перенапряжение. Стоило ли удивляться и винить Гарри за это?
      ***
      Гарри не подозревал еще, что ему предстоит нелегкая, беспокойная ночь. Не успела голова его коснуться подушки, как он уже спал, но со всех сторон его обступили странные сновидения - они казались совершенно реальными, но при этом были туманными, неясными, такими, которые обычно забываются сразу же после пробуждения.
      Еще со времени детства, когда его дар некроскопа только формировался, Гарри посещали сны двух родов. Одни из них - "реальные" - представляли собой подсознательную перетасовку событий и воспоминаний действительности, такого рода сны свойственны всем людям.. Другие - метафизические "послания" в виде предупреждений, предостережений, предзнаменований, иногда видений или кратких фрагментов событий, давно происшедших, забытых или тех, которые еще только должны случиться. Последние, как правило, являлись провозвестниками развивающегося дара, способности беседовать на языке мертвых, облегчая обитателям могил путь к его разуму. Он быстро научился отличать одних от других, знал, какие из них важны и достойны того, чтобы их помнить после пробуждения, а какие можно легко забыть, отбросить за ненадобностью. Иногда, правда, сны эти смешивались, и беседа с мертвым другом перерастала в "реальный" сон, в кошмар - как, например, тот, в котором его мать превратилась в визжащего, орущего вампира. Иногда, впрочем, могло происходить наоборот: тревожный, неспокойный сон прерывало появление кого-либо из его мертвых друзей.
      В эту ночь ему суждено было испытать не один кошмар - увидеть оба типа своих снов, причем по отдельности, ибо на этот раз они не переходили один в другой, но и те, и другие были ужасны.
      Поначалу они были вполне безобидны, но с течением ночи он постепенно стал испытывать все большее давление на свой разум. Если бы в комнате находился кто-то еще, то увидел бы, что Гарри вертится с боку на бок и мечется по кровати, в то время как в мозгу его возникали и проносились одна за одной все более странные картины.
      В конце концов, Гарри устал бороться с ними и провалился в глубокий сон. Как почти всегда бывало в подобных случаях, вскоре он оказался на темном и мрачном кладбище. В сущности, в этом ничего страшного не было, ибо он знал, что, стоит только ему обнаружить свое присутствие, как он тут же найдет здесь множество друзей. Но, как это часто бывает в снах, он поступил вопреки логике: вместо того чтобы окликнуть их и назвать себя, он молча бродил среди заросших травой могил и покосившихся надгробий, освещенных серебряным светом луны.
      От земли поднимался туман, окутывая узловатые корни чахлых низкорослых деревьев и превращая узкие утоптанные тропинки между могилами в извилистые молочные ручейки. Гарри безмолвно шел под висящей в небе лампой луны, и почти материально осязаемый туман клубился у его ног.
      И вдруг.., неожиданно он понял, что он здесь не один, и ощутил такой холод и леденящий душу, безмолвный ужас, какого ему не приходилось ощущать до сих пор ни на одном кладбище. Затаив дыхание, он стал прислушиваться, но, казалось, даже биение его собственного сердца стихло в столь жутком месте. В следующую секунду он догадался, почему оно кажется ему таким ужасным. Дело было даже не в противоестественном холоде и зловещем молчании, а в самой природе и сущности этой тишины.
      Мертвые молчали.., они в оцепенении лежали в своих могилах, парализованные страхом перед чем-то, появившимся среди них. Но перед чем именно?
      Гарри захотелось покинуть это место, он почувствовал непривычное желание оказаться подальше от того, что могло бы стать (для него, во всяком случае) надежным убежищем в снившемся ему мире, но одновременно его непреодолимо тянуло в тот скрытый туманом угол кладбища, где среди курящихся испарений буйно разрослась свежая зелень.
      "Могильные испарения, - подумал он, - словно дыхание мертвых, поднимающееся из всех этих могил" Эта мысль поразила его своей необычностью, ибо он знал, что мертвые лишены жизни... А так ли это?
      Да, это, конечно же, так, поскольку эти два состояния человека совершенно различны: живые и мертвые столь же несовместимы, как две стены бездонной пропасти, и Гарри единственный среди живых, кто может перебросить над этой пропастью мост.
      Разве? А как же бессмертные?
      Что-то захлюпало под его ногами. Звук походил на тот, который издают лопающиеся пузыри морских водорослей. Гарри посмотрел вниз. Он стоял возле самого края островка зелени, за которым клубился весьма странного вида туман, поднимавшийся, судя по всему, из какой-то заброшенной гробницы. А у его ног.., группа маленьких черных не то грибов, не то пылевиков, распространявших во все стороны алые нити спор.
      Гарри недоумевал, что это за могила, из которой тянутся вверх и питаются столь отвратительные грибы, чья она. Он вошел в этот островок свежей зелени, хотя густая листва и цепкие ветви, казалось, отказывались пропускать его дальше. Оказавшись по другую его сторону, он попал в совершенно другой мир!..
      Здесь не было ни склепов, ни покосившихся, поросших лишайником надгробий, а вместо них.., что это?., болото?
      Да, это именно топкое болото. Гарри стоял на краю обширного, окутанного туманом пространства, покрытого ползучей растительностью и полусгнившими деревьями. И повсюду, куда ни посмотри, из заболоченной почвы торчали сморщенные, почерневшие поганки, уродливые и отвратительные, во все стороны протягивающие красные споры.
      Он хотел было повернуться и убежать, но вдруг обнаружил, что не может сдвинуться с места, и замер, пораженный неожиданно возникшим в глубине лепрозной, грязно-серого цвета трясины движением. Прямо перед ним болото сотрясалось, во все стороны медленно расходилась рябь, как будто что-то огромное и тяжелое шевелилось в глубине, поднимая кверху отвратительные черные пузыри, источавшие зловоние.
      В следующую минуту из недр квакающего болота поднялся.., дымящийся надгробный камень вместе с прямоугольным, похожим на могилу куском отвратительно хлюпающей земли!
      До этого момента сон Гарри, хотя и был несколько беспокойным, все же двигался вперед плавно и походил на замедленный танец, но теперь, продолжение последовало с невероятной скоростью.
      Все еще стремясь броситься прочь отсюда, но по-прежнему не в состоянии сдвинуться с места, Гарри мог лишь в ужасе наблюдать, как болотная жижа соскальзывает с могильного камня, обнажая его истинную суть.., точнее открывая личность обитателя могилы: имя, начертанное на нем, возникало постепенно, по мере того как отвратительная грязь пузырилась и стекала с выгравированных на камне букв. И имя это оказалось до боли знакомым... Надпись была проста и гласила:
      ГАРРИ КИФ, НЕКРОСКОП.
      И вдруг!..
      Поверхность могилы с грохотом разверзлась, и огромные комья грязи полетели во все стороны. И там, в открытой могиле, словно огромный червь в загноившейся ране, лежало нечто похожее на карикатурное воспроизведение самого Гарри.., из которого торчали безобразные грибы, во всех направлениях протягивающие свои споры!
      Гарри попытался крикнуть и не смог, ибо у него не было рта. Но его подобие сделало это за него. Бормоча проклятия, двойник сел в разверстой могиле, раскрыл желтые, наполненные гноем глаза и кричал до тех пор, пока не превратился в булькающий черный пень.
      Гарри поднял руку к глазам, чтобы избавиться от этого ужасного видения.., рука была покрыта черными наростами, росшими и плодящимися прямо у него на глазах. И тут он понял, почему не в силах был убежать, - он прирос к месту и сам превратился в гриб, в кошмарный гибрид, чьи пальцы изогнулись и намертво вросли в гнилую землю на берегу чавкающего болота. Обратив лицо к луне, Гарри мысленно издал полный ужаса и боли крик.
      - Господи! Боже мой! Боже!!!
      И прежде чем сухая гниль и извивающиеся грибковые отростки успели закрыть ему глаза, он увидел, что луна - вовсе не луна, а череп, хохочущий над ним, купающийся в кровавом небе. Но небо не успело пролить на него свой алый дождь - лунообразный череп вдруг протянул к Гарри костлявые руки, выдернул его из болота и вновь вернул ему человеческий облик...
      - Га-а-а-а-рри! - голосом Сандры обратилась вдруг к нему луна. - Почему ты не отвечаешь мне?
      Прежний сон постепенно уступал место новому. Гарри метался в кровати весь мокрый от пота, мысленно устремляя в ночь дрожащую мертвую речь, но...
      - Нет, нет, Гарри, - донесся до него вновь напряженный и взволнованный голос Сандры, - в этом нет необходимости, ибо я не мертва. Хотя.., лучше бы мне умереть, наверное, но этого не случилось. Ты только посмотри на меня, Гарри, только посмотри!
      Гарри с трудом открыл крепко зажмуренные глаза и попытался осознать то, что открылось его взору.
      Сама по себе картина была весьма странной, таинственной, будто возникшей из средневековья, и тем не менее все ее участники были хорошо знакомы Гарри:
      Сандра, бродящая взад и вперед, заламывающая руки и рвущая на себе волосы..., и Кен Лейрд, неестественно согнувшись, скрючившись и зажав голову когтистыми пальцами, сидящий за деревянным столом и лихорадочно вглядывающийся в загадочные уголки собственного разума... Сандра - телепат, Кен - локатор.., и оба они теперь принадлежат Яношу...
      Полностью и навечно?
      Сам Гарри был сейчас бестелесен, лишен своей материальной оболочки. Он сразу же узнал знакомое чувство - сознание собственного несуществования, которое он испытывал в период между, физической гибелью Гарри Кифа и моментом, когда его бессмертный разум соединился с опустошенным, лишенным мозга телом Алека Кайла. Здесь сейчас присутствовал только его дух, но не плоть. Невероятное, невозможное состояние.., такое могло происходить лишь во сне или в пространстве Мёбиуса. И все же интуитивно некроскоп понимал, что все происходящее было чем-то большим, чем просто сон.
      Он внимательно огляделся вокруг.
      Перед ним была просторная спальня с большой нишей, в которой находилась кровать с массивным пологом над ней, опиравшимся на четыре столба. Кроме нее здесь стоял низкий топчан с лежавшими на нем старыми, покрытыми плесенью, одеялами и набитым соломой матрацем, широкие деревянные стулья, грубо сколоченный стол, огромных размеров почерневший и закопченный камин; мрачные каменные стены прикрывали ветхие гобелены. Окон в комнате не было, а единственная тяжелая дубовая дверь была обита железом, наглухо заперта и лишена ручки. Гарри догадался, что она, должно быть, запирается на засов снаружи.
      Единственным источником света служили две оплывшие свечи, ронявшие растопленный воск прямо на стол, за которым скорчился, дрожа от напряжения, лихорадочно пытавшийся сконцентрироваться Лейрд. Их тусклый свет позволял увидеть сводчатый потолок, где на растворе, скреплявшем массивные каменные балки, выступили кристаллы селитры. Пол тоже был сложен из каменных плит. В целом, в помещении царила холодная и неприятная атмосфера, воздух, казалось, был пропитан угрозой и жестокостью, царящими обычно в темнице. Это и была темница или, во всяком случае, нечто весьма на нее похожее.
      Темница разрушенного замка Ференци...
      - Гарри? - голос Сандры был тихим и испуганным, словно она боялась, что кто-то может ее услышать.
      Она перестала ходить взад и вперед, и крепко обхватила себя руками, пытаясь справиться с непроизвольной дрожью, вызванной ужасом и страхом, и вдруг все тело ее напряглось, словно она почувствовала что-то. Тихо, едва слышно вскрикнув, она обратила напряженное лицо в пустоту, словно ожидая увидеть там что-то.
      - Гарри? Это.., ты? - шепотом спросила она. Кен Лейрд тут же поднял голову.
      - Ты добралась до него? - Лицо его было мрачным, искаженным невыносимой мукой, лоб покрылся испариной. Но едва он заговорил, картина перед глазами Гарри заколебалась и начала тускнеть, а сам он, хотя и против своей воли, начал отдаляться от нее.
      - Не позволяй ему ускользнуть, не отпускай его! - свистящим шепотом воскликнула Сандра.
      Она бросилась к столу и схватила в руки голову Лейрда, соединяя свою волю с его, стараясь поддержать его экстрасенсорный дар, усилить его действием. Картина вновь прояснилась, и лишенный оболочки, бесплотный в этот момент некроскоп наконец-то понял!..
      Они не были полностью подчинены Яношу. Да, они принадлежали ему, но в свое отсутствие он вынужден был запирать их в целях предосторожности, держать под контролем.., вот как, например, сейчас. Сознавая, что они обречены вечно служить ему, ибо превратились в бессмертных вампиров, они объединили свои экстрасенсорные способности, чтобы вызвать Гарри, предприняв эту, возможно, последнюю попытку, пока еще их разумы хотя бы частично оставались в их распоряжении и власти. Лейрд воспользовался своим даром локатора, чтобы отыскать и "зафиксировать" Гарри, спящего в номере отеля на Родосе, а Сандра последовала по данному им маршруту, чтобы в указанном Лейрдом месте вступить с Гарри в телепатический контакт. Однако их возможности расширились и увеличились - видимо, причиной тому послужила переданная им Яношем часть плоти вампира. А потому они сумели достичь гораздо большего успеха, чем могли ожидать. Им удалось не только отыскать Гарри и вступить с ним в контакт, но и обеспечить ему телепатический и визуальный доступ в свою темницу!
      На Сандре было надето платье из полупрозрачной материи, просвечивающее в тусклом сиянии свечей. Она была босиком, без нижнего белья, а на груди и бедрах отчетливо виднелись темные полосы и пятна - царапины и синяки. Одежда Лейрда была чуть более плотной - одеяло, подпоясанное на талии, наподобие рясы или сутаны. Здесь, в подземелье должно было быть очень холодно и сыро, но Гарри справедливо предположил, что это едва ли их теперь беспокоит.
      - Гарри! Гарри! - снова зашептала Сандра, поворачиваясь в ту сторону, откуда наблюдал за ними лишенный материальности Гарри. - Я же знаю, что мы сумели найти тебя! Ну почему же ты мне не отвечаешь? - Ее огромные глаза были полны страха и отчаяния.
      - " Вы.., вы нашли меня, я с вами, но мне потребовалось несколько минут, чтобы освоиться с обстановкой и осознать то, что я увидел.
      - Гарри! - с каждым ее словом изо рта вырывалось маленькое облачко пара. Боже мой! Мы действительно сумели связаться с тобой!
      - Сандра, - взволнованно ответил он. - Я сплю и.., ну, в общем.., мне как будто снится сон. Но я могу проснуться, или кто-то может разбудить меня в любой момент. И тогда.., возможно, наш контакт сохранится, но может случиться, что нет. Вы искали и нашли меня.., вероятно, у вас были на то какие-то причины, а потому будет лучше, если вы не станете медлить и расскажете мне обо всем.
      Его слова - такие холодные, отстраненные и лишенные эмоций, - казалось, потрясли ее. Она ожидала совершенно другого. Подойдя к столу, она бессильно упала на стул рядом с Лейрдом.
      - Гарри, - вновь обратилась она к нему, - меня использовали, изменили мою сущность, отравили меня. Если бы ты когда-нибудь любил меня, если бы ты питал ко мне сейчас те чувства, которые должен был бы в этом случае питать, я уверена - ты бы плакал от горя... Но ты не плачешь, Гарри.
      - Я не испытываю никаких чувств, я не имею права что-либо чувствовать! Да, я сейчас разговариваю с тобой, Сандра, но я не пытаюсь заглянуть внутрь. И ты не проси меня об этом, Сандра!
      - Ты такой холодный, холодный! - всхлипывала Сандра, закрыв руками лицо. Ты когда-нибудь, когда-нибудь в своей жизни способен был испытывать теплые чувства, Гарри?
      - Сандра, - ответил он, - ты стала вампиром. И хотя ты, возможно, сама не сознаешь этого, ты уже пользуешься их" хитростями и приемами, в тебе проявляются свойственные им черты. Они никогда просто так не разговаривают они играют словами. И они спекулируют на чувствах, которые сами испытывать не в состоянии, таких, как любовь, дружба, оперируют понятиями, совершенно чуждыми и непонятными им самим, как, например, честность и честь. Используют они и такие чувства, которые им знакомы слишком хорошо, - ненависть и страсть. Они стремятся перепутать, смешать все эти понятия, чтобы, таким образом, смутить своих оппонентов, притупить их разум. А для вампира каждый, кто ему неподвластен, является врагом. Вы искали меня потому, что вам необходимо было сказать мне нечто очень важное, а теперь вампир внутри тебя мешает сделать это, сбивает тебя с толку, стремясь увести от намеченной цели.
      - Ты никогда не любил меня, никогда! - с упреком говорила Сандра, буквально выплевывая слова и демонстрируя изменившие свою форму зубы.
      И тут Гарри впервые заметил, что глаза у нее, как и у Лейрда, горят желтым огнем. Пройдет время.., и они станут красными.., если, конечно, он потерпит неудачу и допустит, чтобы это произошло.
      Теперь уже Гарри внимательнее присмотрелся к обоим пленникам Яноша и увидел, что вампир изрядно потрудился над ними. Не только глаза стали другими, изменилась и утратила человеческую сущность их плоть. Они стали бессмертными, и в них теперь было достаточно много от самого Яноша. И прежде необыкновенная красота Сандры стала теперь поистине неземной, а Лейрд.., он походил на объемную, частично сломанную, смятую, картонную фигуру.
      Мысли Гарри, хотя и не высказанные вслух, тем не менее были услышаны.
      - Но меня действительно сломали, Гарри - Лейрд поднял от стола голову и обратил глаза в пространство - На Карпатосе, в тот момент когда Янош отвлекся, я сломал валявшуюся на берегу палку и попытался пронзить его. Тогда он позвал своих людей с "Лазаря", они связали меня, бросили на прибрежной полосе и начали швырять в меня камни с низких скал. Они остановились только тогда, когда я, весь переломанный, оказался практически погребенным под ними. Сейчас вампир во мне лечит меня, восстанавливает мои кости, но мне никогда уже не распрямиться полностью.
      Жалость захлестнула Гарри и едва не поглотила целиком, но он сумел подавить ее.
      - Зачем вы позвали меня? Хотели предложить мне что-то, посоветовать или заставить меня испытывать сожаление и раскаяние и, таким образом, ослабить меня, вызвать в моей душе страх за собственную жизнь?
      - Сейчас мы вновь стали самими собой, - ответил Лейрд. - Как долго это продлится.., кто знает... До его возвращения. А после.., происходящие в нас изменения необратимы. Ты прав, Гарри: мы превратились в вампиров! Мы очень хотим помочь тебе, но черная плоть, живущая в нас, мешает нам это сделать.
      - Но мы не сдвинулись с места, - сказал Гарри.
      - Только скажи, что ты любил меня! - умоляюще крикнула Сандра.
      - Я любил тебя, - ответил он.
      - Обманщик! - свистящим шепотом проговорила она.
      Гарри чувствовал, что внутри у него все разрывается - Я не способен любить, - с отчаянием в голосе признался он и впервые в жизни вдруг осознал, что это, вероятно, правда. Когда-то, быть может, он мог испытывать это чувство, но только не сейчас. Манолис Папастамос был прав: он стал холодным и равнодушным.
      - В тебе нет ни капли любви, - съежившись, сказала Сандра. - Неужели мы должны помогать тебе советами, чтобы в конце концов ты получил возможность убить нас?
      - Но разве не в этом все дело? - вмешался Лейрд. - И разве не этого мы хотим сейчас, пока у нас еще есть выбор?
      - Неужели? О, неужели этого? - Сандра схватила Лейрда за сломанную руку и заговорила, уже обращаясь к Гарри:
      - Мне казалось, что я не хочу больше жить! Но теперь я не знаю.., я не знаю, Гарри! Янош.., он.., он познал меня! Он знает меня всю! Во мне не осталось ни единого уголка, который не заполнен им. Я.., он.., он мне противен, и в то же время я хочу его! Что может быть хуже, чем испытывать страсть к чудовищу! Но страсть является частью жизни, а я всегда так любила жизнь! И что будет, если победишь ты? Неужели меня ждет та же участь, что и леди Карен?
      - Нет! - Гарри начисто отверг даже мысль об этом. - Я никогда больше не смогу совершить ничего подобного! Ни по отношению к тебе, ни по отношению к кому-либо другому. Никогда! Если мне удастся победить, я сделаю все возможное, чтобы ты перенесла это как можно более безболезненно.
      - Но беда в том, что вы не можете победить! - простонал Лейрд. - О, как бы мне хотелось, чтобы вы смогли!
      - Но он мог бы, мог бы! - Сандра вскочила со стула. - Вполне возможно, что Янош ошибается!
      - В чем? - Гарри почувствовал, что ему удалось наконец сломать стену и сейчас что-то должно проясниться. - Возможно, что он ошибается. В чем?
      - Он заглянул в будущее, - ответила Сандра. - Это один из многих его талантов. Он прочитал будущее и увидел, что победит он!
      - А что он увидел? Что именно?
      - Что ты придешь, - пояснила она. - И что вокруг будет смерть, огонь и грохот, способный разбудить мертвых! Что в этот ужас будут вовлечены и живые, и мертвые, и бессмертные и в беспредельном хаосе сумеет выжить лишь один, самый ужасный, самый могущественный из всех вампиров. И это будет не обыкновенный вампир, а истинный Вамфир!
      - Вот в чем парадокс! - со всхлипом воскликнул Лейрд. - Теперь вы знаете, почему вам ни в коем случае не следует приходить!
      Гарри кивнул (но сделал это как бы лишь для себя) и ответил:
      - Так происходит всегда, когда заглядываешь в будущее...
      И вдруг...
      Тяжелая дверь темницы с грохотом распахнулась! На пороге стоял Янош. Он был дьявольски красив и являлся, одновременно, самим воплощением зла и порока. В глазах его горел адский огонь. И прежде чем все исчезло и погрузилось во мрак, Гарри успел услышать, как он сказал:
      - Ну что ж! Дай дураку волю, и он сам себя погубит! Я не сомневался в том, что вы попытаетесь вступить с ним в контакт. Прекрасно. То, что вы сделали для себя, вы с таким же успехом сможете сделать и для меня. Да будет так!
      Глава 14
      Второй контакт - Кошмар на Халки - Отрицательный заряд
      Гарри, беспокойно метавшийся на кровати в номере отеля в Родосе, готов был уже проснуться, но не успел прерваться его контакт с Сандрой и Лейрдом, как другой голос, тот, который ему хотелось сейчас услышать, наверное, больше всех остальных, ворвался в его сон.
      - Гарри? Ты звал? Ты выкрикивал в пространство Его Имя ?
      Это был Мёбиус, но приглушенно шепчущий мертвый голос указывал некроскопу, что он сбит с толку и растерян, как никогда.
      - Его имя? - пробормотал Гарри, все еще ворочаясь с боку на бок среди влажных, липнущих к телу простыней, но постепенно успокаиваясь вновь. - Вы, надеюсь, хотите сказать - ваше имя? Но это было раньше.
      - Нет, Его Имя! - настойчиво повторил Мёбиус.
      - Я не понимаю, о чем вы говорите, - ответил совершенно обескураженный Гарри.
      - Ax! - вздохнул Мёбиус отчасти с облегчением, но больше от разочарования. - А мне в какой-то момент показалось, что вы пришли к тому же заключению. Это вполне возможно. Ибо, как вам известно, я всегда считал вас равным себе, Гарри.
      Речи Мёбиуса по-прежнему казались Гарри бессмысленными, однако он не хотел говорить ему об этом, поскольку испытывал к ученому безграничное уважение.
      - Равным вам? - наконец переспросил он. - Едва ли это так, сэр. И к какому бы новому заключению вы ни пришли, мне никогда не удастся уловить его суть. Во всяком случае теперь, когда я стал совершенно другим человеком. Именно по этой причине я и разыскивал вас.
      - Ах да, теперь вспомнил: что-то по поводу потери вами способности говорить на языке мертвых? И по поводу вашей полной неспособности к вычислениям? Что ж, первого, очевидно, не произошло, иначе как бы вы могли сейчас со мной разговаривать. А относительно неспособности к вычислениям... Мёбиус усмехнулся. - О вас, Гарри Киф, я бы подобного не сказал!
      Теперь уже настала очередь Гарри вздохнуть с облегчением. Поначалу затуманенный разум Мёбиуса постепенно приобретал свойственную ему кристальную ясность. Он вновь попытался объяснить Мёбиусу суть своего дела.
      - Но все именно так: то, что со мной произошло, нельзя выразить иначе. Я лишен способности делать вычисления, я не в состоянии постичь ни одну формулу, у меня больше нет возможности проникнуть в пространство Мёбиуса. А мне сейчас необходимо это пространство!
      - Не способен вычислять! - повторил удивленный и потрясенный Мёбиус. - Но как такое может быть? Я не могу поверить, что это случилось именно с вами! Вы же мой лучший ученик! Вот, попробуйте это... - и перед мысленным взором Гарри он написал какое-то сложное математическое выражение.
      Гарри всматривался в этот ряд цифр, внимательно изучая каждый его знак и символ, однако это было все равно что понять фразу, написанную на совершенно незнакомом языке.
      - Бесполезно, - наконец сказал он.
      - Невероятно! - воскликнул Мёбиус. - Это же была совершенно простая задача, Гарри! Похоже, у вас действительно серьезная проблема.
      - Именно об этом я вам все время и говорил, - Гарри старался быть терпеливым. - И именно поэтому мне необходима ваша помощь.
      - Вы только скажите, что я должен делать! Новый вздох Гарри выражал уже радость, ибо наконец-то Гарри, кажется, удалось заинтересовать Мёбиуса, завладеть его вниманием. Он коротко рассказал ему о том, как Фаэтор проник в его мозг и разъединил замкнутые связи в его отделах, которые вызывали и стимулировали мучительную боль каждый раз, когда Гарри пытался заговорить на языке мертвых.
      - Фаэтор был, наверное, единственным, кому было по силам все это исправить, ибо тот, кто совершил насилие над моим разумом, был таким же, как он, - объяснил Мёбиусу Гарри. - Таким образом, ко мне вернулась способность беседовать с мертвыми. Но это было не единственное нарушение, обнаруженное там Фаэтором. Те области моего разума, которые, в основном, контролировали мое врожденное понимание чисел и всего, что с ними связано, были практически полностью перекрыты. Он нашел заблокированные участки мозга, связанные с моими математическими способностями. Фаэтор - отнюдь не математик. И все же, благодаря его невероятной силе, с большим трудом удалось открыть одну из дверей, но буквально на секунду - она тут же захлопнулась вновь. Однако и этого было достаточно, чтобы он увидел за ней.., пространство Мёбиуса. Для него это оказалось слишком большим потрясением, и он ушел оттуда.
      - Потрясающе! - воскликнул Мёбиус. - Мне думается, что мы должны начать ваше обучение с самого начала.
      Гарри застонал.
      - Это не совсем то, на что я рассчитывал, - возразил он. - То есть я надеялся, что есть какой-то иной, более быстрый путь. Видите ли, мне необходимо это срочно, сейчас. В противном случае, боюсь, что мне коней. Мне казалось, что Фаэтор мог добиться успеха только в тех областях, в которых он хорошо разбирается сам, а следовательно, вы, может быть...
      - Но Гарри! - Мёбиус был удивлен и шокирован. - Ведь я же не вампир! Ваш разум принадлежит только вам, он неприкосновенен! И...
      - Но ему скоро придет конец, - ответил Гарри. - Если сейчас вы отвернетесь от меня, откажетесь мне помочь! - В голосе Гарри слышались отчаяние и безысходность. - Послушайте, Август Фердинанд! Мне предстоит бороться с поистине чудовищными явлениями, а потому мне потребуется любая помощь и поддержка, какую только я смогу получить. И делаю я это не ради одного лишь себя, но ради всего человечества. И если только я проиграю эту битву, мой враг захватит все, даже пространство Мёбиуса. Поверьте, я ничуть не преувеличиваю. Если вам не удастся открыть в моей голове эти двери, он наверняка сумеет это сделать. И.., и.., и тогда...
      - Что будет тогда?
      - Тогда.., я не знаю, что будет!
      Мёбиус некоторое время молчал, потом спросил - Это очень серьезно, не так ли?
      - Да, очень серьезно.
      - Но Гарри! Ведь там хранятся все ваши тайны, паши устремления, ваши самые интимные мысли - А также все мои желания, проступки и прегрешения. Но Август, это не означает подглядывание в замочную скважину. Вам нет никакой нужды видеть то, что вы не хотите видеть.
      Мёбиус вздохнул, выражая тем самым свое молчаливое, хотя и неохотное, согласие.
      - Хорошо. Каким образом мы можем это сделать? Гарри оживился.
      - Август Фердинанд, вы единственный в мире мертвых, кому по силам проникать повсюду, в буквальном смысле, повсюду, в пределах трехмерного пространства. Вы взлетали к звездам и опускались на дно величайших глубин океана. Благодаря вашим знаниям и вашему пространству вам удалось сбросить могильные оковы. А потому.., мы можем поступить очень просто. Я, во всяком случае, на это надеюсь. Я собираюсь очистить свой разум и уснуть, пригласив вас проникнуть в него. Я скажу вам: "Господин Мёбиус, войдите в мой мозг. Войдите в него по своей воле и желанию и делайте с ним все, что сочтете нужным..."
      - А-а-а-ах! - раздался вдруг в голове Гарри мрачный, клокочущий, тягучий и чрезвычайно мощный голос Яноша Ференци. - Какое красноречивое предложение! Разве можно позволить кому-либо сказать потом, что я от него отказался!
      Мёбиус и его мертвые речи тут же были отброшены в сторону. Гарри, совершенно парализованный, ничего не мог поделать. Он чувствовал тяжелые шаги Ференци, ходящего внутри его головы, как рыба чувствует присутствие миноги в своих жабрах, и точно так же не в силах был сопротивляться этому. Словно неведомый скользкий червь заполз в его ухо, чтобы полакомиться мозгом, и теперь, прежде чем начать свой пир, с вожделением потягивается внутри. Он попытался наглухо захлопнуть ставни, перекрыть доступ в свой разум, но непрошенный гость не позволял ему сделать это, не тратя никаких усилий.
      - Вот как? - произнес Янош, продолжая свой путь и наслаждаясь ужасом, который испытывал хозяин захваченного им дома. - Неужели я только что ощутил, что ты весь сжался? Да может ли такое быть? Ты попытался изгнать меня? И это все, на что ты способен? Если так, мне здесь совершенно нечего опасаться! Но как тебе не стыдно, Гарри Киф! Ты приглашаешь меня в гости и тут же вышвыриваешь вон? Какой же ты после этого хозяин?
      - Я приглашаю? Но.., мое приглашение предназначалось вовсе не тебе! Гарри заставлял свой мозг усиленно работать, напоминая себе, что имеет дело всего лишь с еще одним вампиром. Янош ухватился за высказанную мысль, как стервятник за падаль.
      - Ты меня не приглашал? Но твой разум был распахнут, как лоно продажной девки, и столь же соблазнителен!
      Ужас Гарри постепенно проходил, он крепче взял себя в руки и заставил свой лихорадочно работающий мозг перейти в состояние защиты - так ему, во всяком случае, хотелось надеяться. Но он почти физически ощущал зловонное дыхание вампира и его крадущиеся шаги в самых тайных коридорах самого своего существа.
      - Ты по-прежнему утверждаешь, что от меня дурно пахнет? - со смехом спросил непрошенный гость. - Как ты сказал в последний раз, когда мы виделись? Ты сравнил меня с дохлой свиньей? Но ведь тебе, как никому другому, должно быть известно, что я бессмертен!..
      Гарри вдруг совершенно успокоился. До этого он чувствовал себя так, словно ему не хватало воздуха, но сейчас будто кто-то распахнул окно и свежий ветер унес, из его разума опутавшую его паутину. Наполнив легкие этим таинственным, не существующим на самом деле эфиром, Гарри ощутил в себе новые силы. И уже совсем по-иному воспринимая происходящее, Гарри недоумевал: откуда же этот вампир набрался наглости, почему чувствовал себя так спокойно, в полной безопасности, что.., что осмеливался вот так бродить по его разуму?
      Последние мысли были уже надежно защищены от вампира, и тот принял его молчание за паралич, вызванный бесконечным ужасом.
      - Так, значит, это и есть всемогущий некроскоп? - с издевкой спросил он. И как тебе нравится ощущать в своем мозгу "разум отвратительного, мерзкого червяка", Гарри?
      Гарри продолжал тщательно охранять от него свои мысли. Для него это не составляло труда: точно так же, разговаривая с мертвыми, он концентрировался и позволял им услышать только то, что ему хотелось, чтобы они слышали. И вновь он ощутил странный прилив уверенности в себе, в данном случае, по его мнению, не слишком уместной. Ибо во сне он не мог контролировать свой разум даже вполовину так, как способен был контролировать его во время бодрствования. Как бы то ни было, Гарри почувствовал, что Янош стал чуть более осторожным, насторожился.
      - Ты, конечно же, понимаешь, что я легко могу подчинить тебя своей воле, точно так же, как я подчинил и сломил этого идиота Джордана? - Трудно сказать, констатировал ли Янош это как факт или сам себя спрашивал об этом.
      - Ну это ты сам себе рассказывай! - спокойно ответил Гарри. - Но помни: ты вошел сюда по своему желанию и по доброй воле.
      - Что-о-о? - в мыслях Яноша возник оттенок тревоги. Он словно впервые взвесил все шансы и задумался о крепости своих позиций.
      Он не подозревал, что где-то в глубинах сознания Гарри словно вновь услышал голос Фаэтора и его совет, данный во время их беседы на руинах дома Фаэтора возле Плоешти:
      "Вместо того чтобы прятаться, когда ты почувствуешь, что он где-то рядом, начинай разыскивать его сам. Он захочет проникнуть в твой разум? Ты сам проникни в его! Он станет ожидать, что ты испугаешься? Будь дерзким и смелым! Он станет угрожать - отбрось в сторону все его угрозы и наноси удар! Но самое главное - не позволяй ему сделать тебя слабым! Твой разум заключает в себе гораздо больше, чем ты даже можешь себе представить, Гарри!.."
      Янош тоже теперь начинал так думать.
      - Твой разум.., весьма отличается от разума всех остальных людей. Мне доставит огромное удовольствие исследовать его. А тебя ждет мучительная боль!
      - Что ж, ты по крайней мере обладаешь свойственным всем Вамфири тщеславием, - сказал ему Гарри. - Но что такое тщеславие, если ты лишен средств и возможностей для его удовлетворения?
      - Ты знаешь нас.., хорошо, - в голосе Яноша слышалось раздражение. Пожалуй, даже слишком хорошо!
      - Ты начал мыслить более зрело, сын мой?
      - Что-о-о? - снова, но уже крайне раздраженно и сердито воскликнул Янош.
      - успокойся, не стоит так нервничать. Я разговариваю с тобой больше как дядя, чем как настоящий отец. Но у меня действительно есть сын. Только он-то уж настоящий Вамфир! Мне кажется, я чувствую, что ты дрожишь. Как? Ты боишься? Разве такое возможно? Ведь, в конце концов, ты теперь знаешь пределы моих возможностей. Разве ты не проник в мой разум? И разве я сопротивлялся? Каким образом могу я противостоять тебе? Ты находишься сейчас в святая святых самого моего существа, в моей крепости. Однако крепости бывают разными. Есть и такие, в которые легко войти, но из которых весьма трудно выбраться обратно. - И тут наконец Гарри с грохотом захлопнул ставни своего разума.
      .Янош пребывал в недоумении. Ему пришлось иметь дело не с обычным человеком. Такое впечатление, что он разговаривал с кем-то.., кто представлял собой нечто значительно большее, чем обыкновенный человек. Вампира охватила паника, и от этого он чрезвычайно разозлился, буквально рассвирепел.
      - Ты посмел поставить передо мной все эти хилые барьеры.., я буквально окружен всякими дверями! Но у меня хватит сил разрушить их все! Я просто посрываю их с петель!
      Услышав эти слова, Гарри вспомнил другие, сказанные ему раньше:
      "Когда он разинет свою огромную пасть, прыгай в нее, ибо внутри он гораздо слабее!"
      - Тогда попробуй уничтожить их! - ответил он. - Сорви их с петель! Если ты, конечно, посмеешь!
      И Янош посмел. Он промчался сквозь разум Гарри, сметая все барьеры, поставленные на его пути некроскопом, уничтожая все ставни и перегородки самой сердцевины его существа. Все прошлое Гарри - любовь и ненависть, надежды и устремления - было растоптано мародерствующим вампиром, несущимся по сокровенным доныне уголкам и коридорам его мозга. Он мог бы задержаться в любом из этих уголков, чтобы заставить Гарри плакать или смеяться, кричать от боли или даже умереть. Но, осознав, что теперь ему действительно известны пределы возможностей Гарри, он, ни на секунду не останавливаясь, продолжал неистово буйствовать. И вдруг...
      - А это еще что такое? Что это? - со смехом спросил он, оказавшись перед уголком, укрепленным и забаррикадированным прочнее, чем все остальные вместе взятые. - Да это наверняка самая главная сокровищница! Какие же чудесные тайны хранятся здесь, Гарри Киф? Не здесь ли спрятаны истоки твоих талантов?
      И прежде чем Гарри успел ответить, если он вообще собирался это сделать, Янош резко распахнул створки обеих дверей.
      За одной из них не было абсолютно ничего - пустота, и на какую-то секунду Янош замер, балансируя на самом пороге бесконечности Мёбиуса. А за другой находился... Фаэтор Ференци, сидевший в том месте, откуда он руководил действиями Гарри, и откуда только что спровоцировал Яноша на необдуманное поведение, приведя его в ярость, а теперь заставив застыть от ужаса.
      Янош попятился от Фаэтора, а тот, в свою очередь, вышел из укрытия и старался отпихнуть его подальше от двери в вечность и от бесконечности Мёбиуса, в то время как потрясенный Янош от неожиданности потерял дар речи и отказывался верить своим глазам. Как мог он внутри разума человеческой личности столкнуться не только с Неведомым и Непостижимым, но и с чудовищным и враждебным разумом собственного отца?!
      Ужас придал ему сил: он вырвался из рук Фаэтора и, невразумительно бормоча проклятия и оскорбления в его адрес, помчался прочь, стремясь как можно скорее покинуть разум Гарри. Он не успел причинить серьезного вреда, и некроскоп был уверен, что теперь он едва ли осмелится попробовать еще раз. Но...
      - Фаэтор! - рявкнул Гарри, и мрачный голос его походил на скрип мела по новой школьной доске, но это был его собственный голос, избавившийся от влияния тайного обитателя его разума. - Фаэтор!!!
      Ответа не последовало. Разве что донеслась до него тихая усмешка, напоминавшая звук лопающихся на поверхности кипящей смолы пузырей или шелест крыльев летучих мышей, скрывающихся в глубине огромной пещеры.
      - Ах ты мерзавец! Обманщик! - орал Гарри. - Ты смеешь находиться здесь! И ты был здесь все это время, с того самого момента, когда я позволил тебе войти! Но я найду тебя и вышвырну вон!..
      - В этом нет нужды, сын мой - донесся до него словно издалека болезненный шепот Фаэтора. - Первая битва состоялась, и мы ее выиграли! Солнце восходит.., я.., меня.., я.., ухожу...
      Гарри медленно возвращался от сна к действительности. Он замерз, ибо к тому моменту, когда он окончательно проснулся, холодный пот, покрывавший его тело, уже успел высохнуть. В дверь постучали. Это был Дарси Кларк, говоривший из-за двери что-то по поводу завтрака. Гарри вдруг осознал, что в голове у него окончательно созрел план дальнейших действий...
      ***
      Было 8,15 утра. Родос еще только просыпался, а Гарри был уже на пирсе в бухте Мандраки, чтобы проводить своих друзей. Когда судно, на борту которого находились Манолис и Дарси, вылетело на ослепительно голубой простор Эгейского моря, они несколько раз махнули Гарри руками, но он в ответ лишь кивнул и молча провожал их глазами, пока судно не скрылось из вида, от всей души желая друзьям удачи.
      После этого он отправился на пляж в Критике и больше часа проплавал, прежде чем вернуться обратно в отель и принять душ. Даже после того как он долго растирал себя полотенцем и несмотря на то что термометр показывал, как минимум, семьдесят пять градусов на солнце, Гарри не мог избавиться от ощущения холода и озноба. Однако его состояние ничего общего не имело с окружающей температурой. Холод шел изнутри.
      Постель Гарри была перестелена заново. Он лег на свежие простыни и закинул руки за голову. Думая о чем-то своем, он постепенно успокаивался, пока наконец его мозг не опустошился. Гарри медленно поплыл куда-то...
      ...И остановился возле Фаэтора.
      Он успел поймать его там, внутри собственного разума, не позволив ему скрыться. Было чуть больше половины одиннадцатого, палящее солнце уже стояло высоко в небе.., и вот он. Фаэтор, внутри его мозга! Нет, солнце не устранило, не отпугнуло его. Гарри следовало бы знать, что призраки не горят. Солнце могло заставить Фаэтора увидеть пару плохих снов, но оно не в состоянии было причинить ему физическую боль, ибо ничего материального от него не осталось. 06 этом Гарри мог сказать любому из его мертвых друзей.
      - Старый дьявол! - сказал Гарри, но слова его прозвучали холодно и спокойно, ибо он не обзывался, а лишь констатировал факт. - Старый мерзавец! Старый обманщик! Так значит, ты хочешь спрятаться во мне так же, как Тибор прятался в Драгошани?
      - Хочу ли я? - Фаэтор вышел из своего укрытия, и Гарри ощущал его так, как будто находился с ним совсем рядом. - Дело сделано, Гарри! Свершилось то, чему суждено было свершиться. И тебе придется смириться с этим.
      - Я избавлюсь от тебя, - ответил Гарри, качая головой, и на губах его появилась печальная улыбка. - Поверь мне, Фаэтор, я избавлюсь от тебя, даже если ради этого мне придется избавиться от себя самого.
      - Самоубийство? - с упреком воскликнул Фаэтор. - Нет, только не ты, Гарри! Ты упорен и упрям не в меньшей степени, чем те, за кем ты охотишься и кого уничтожаешь. Ты никогда не убьешь себя, пока есть надежда и хоть малейший шанс убить еще одного из них!
      - Ты хочешь сказать - одного из вас? Но ты ошибаешься, Фаэтор. Что касается меня, я всего лишь человек, а потому легко могу умереть. Пустить себе пулю в голову, например, как бедняга Тревор Джордан... Я даже ничего не почувствую при этом. Поверь, такой вариант очень соблазнителен.
      - Но в твоих мыслях нет и намека на самоубийство, - пожал плечами Фаэтор, - так зачем же притворяться? Неужели ты думаешь, что я испугаюсь? Как можешь ты испугать меня этим, Гарри? Ведь я уже мертв!
      - Но во мне ты обретаешь жизнь, не так ли? Послушай, я хочу сказать тебе кое-что. На самом деле, ты уже сейчас не знаешь, что именно есть в моих мыслях. Я могу прятать их, скрывать даже от тебя. Это все благодаря общению с мертвыми. Оно научило меня этому. Скрывая свои мысли от мертвых, я стремился не причинять им лишнюю боль. Но с таким же успехом я могу делать это ради других целей.
      Гарри ощутил, что Фаэтор на миг заколебался, и потому он понимающе добавил:
      - Вот видишь! Я знаю, что у тебя сейчас на уме, старый дьявол. А попробуй узнать, о чем сейчас думаю я, если я спрячу от тебя свои мысли.., вот так...
      И тут отец вампиров почувствовал, что в глубинах разума Гарри его окружает полная пустота, упавшая на него плотным одеялом, окутавшая его с головы до ног. Он вновь находился в глубине земли в окрестностях Плоешти, там, где с того самого дня, когда Ладислав Гирешци лишил его жизни, покоились его бренные останки.
      - Убедился? - спросил Гарри, вновь озаряя светом свои мысли. - Я умею полностью закрываться от тебя, могу изгнать тебя из своего разума!
      - Нет, не изгнать, Гарри, - возразил Фаэтор, - а только лишь поставить передо мной перегородку. Но как только ты расслабишься, я тут же вернусь обратно.
      - Так будет всегда?
      - Нет, - после непродолжительного молчания ответил Фаэтор, - ибо мы с тобой заключили сделку. И до тех пор пока ты будешь выполнять ее условия, буду выполнять их и я. Когда Яноша не станет, ты избавишься от меня.
      - Ты клянешься?
      - Душой своей клянусь? - голос Фаэтора клокотал, как темное и мрачное болото, а на несуществующих губах играла слабая улыбка.
      Вампир ответил со свойственным ему сарказмом, но, несмотря на это, Гарри лишь только сказал:
      - Я заставлю тебя выполнить свое обещание. Запомни, Фаэтор, я сумею настоять на этом.
      Голос его при этом звучал ровно и был холоден, как пространство между звездами.
      Манолис сам управлял катером с небольшой кабиной и очень мощным мотором, оставлявшим за собой белоснежный пенистый след, постепенно оседавший и вновь превращавшийся в голубую воду. Не теряя из вида берега, они обогнули мыс Коумбурно и обогнали любителей покататься на водных лыжах возле пляжа в Критике раньше, чем там появился и вошел в воду Гарри.
      К девяти часам утра они прошли мимо мыса Минос и, держа берег по левому борту, направились в сторону Алимнии. Дарси опасался морской болезни, но море было удивительно спокойным, гладким, как стекло, а легкий ветерок дул прямо в лицо.., можно было подумать, что он наслаждается комфортабельным отдыхом. Все было бы так, если бы Дарси не был совершенно уверен в том, что впереди его ожидает нечто ужасное.
      Около десяти часов перед самым носом стремительно разрезающего воду катера появилась пара дельфинов. Они весело играли и резвились, в то время как катер пролетал между голыми скалами Алимнии и Макри. И вот наконец впереди возник Халки (Манолис, правда, утверждал, что правильнее называть его Калки).
      Через пятнадцать минут они уже пришвартовались в бухте, и Манолис тут же завел оживленный разговор с двумя рыбаками с обветренными лицами, которые чинили на берегу свои сети. Пока грек вел будто случайно завязавшуюся беседу, умело задавая вопросы, чтобы выяснить, все, что ему было необходимо, Дарси купил в крошечной лавочке, стоявшей возле самой воды, карту и принялся внимательно изучать расположение острова. Хотя, надо признать, изучать было нечего.
      Остров, протянувшийся с востока на запад, представлял собой огромную скалу примерно шесть миль длиной и четыре шириной. В миле или двух к западу вверх вздымались лишенные всякой растительности, казавшиеся необитаемыми вершины и гребни гор, к которым непонятно зачем протянулась единственная на всем острове дорога. Дарси понял, что их путь с Манолисом, лежит именно туда, в конец этой., дороги и вверх, в горы. Впрочем, карта для этого ему не была нужна вовсе, ибо его дар подсказывал ему маршрут с того самого момента, когда он только ступил на берег.
      Наконец Манолис закончил разговор с рыбаками и подошел к Дарси.
      - Никакого транспорта, - сказал он. - Идти придется около двух миль, а потом подниматься в горы. И конечно же, нашу.., как бы это сказать.., корзинку для пикника придется нести самим. Похоже, нам предстоит долгий путь по жаре, друг мой, и все время придется идти в гору.
      Дарси огляделся вокруг.
      - А это что? - спросил он. - Разве вот это не транспорт? - Из узенькой улочки, тарахтя и громыхая, пыхтя, как паровоз, выехала странная трехколесная машина, тащившая за собой прицеп на четырех колесах. Она остановилась в так называемом "центре города", которым служил берег моря с расположенными вдоль него тавернами и барами.
      За рулем сидел маленького роста худой грек лет сорока пяти. Он слез с водительского места и вошел в бакалейную лавку. Дарси и Манолис подождали, пока он выйдет обратно. Его звали Никое, и он был владельцем небольшой таверны и гостиницы на пляже, расположенной за узким мысом позади города. Дела его сейчас шли неважно, а потому за небольшое вознаграждение он согласился довезти их до конца дороги. Когда Манолис назвал сумму - полторы тысячи драхм, глаза у Никоса загорелись, он быстро погрузил купленные им для таверны рыбу, бакалейные товары, выпивку и кое-какие другие продукты, и они отправились в путь.
      Конечно же, сидеть в кузове было лучше, чем тащиться пешком, хотя разница была невелика. По пути Никое остановился возле своей таверны, выгрузил покупки и открыл пару бутылок пива для своих пассажиров. Затем все трое двинулись дальше.
      Немного погодя, привыкнув к тряске и устроившись поудобнее, Дарси глотнул пива и обратился к Манолису:
      - Что вам удалось выяснить?
      - Их там двое, - ответил Манолис. - Они спускаются вниз по вечерам, чтобы купить мяса, при этом покупают только красное мясо и никогда - рыбу. Иногда выпивают бутылку вина. Держатся всегда вместе, разговаривают мало, еду готовят себе сами, у себя наверху.., если они вообще что-либо готовят. - Он пожал плечами и, сощурив глаза, посмотрел на Дарси. - Работают они главным образом по ночам, когда ветер дует с их стороны, жители городка слышат доносящиеся оттуда взрывы. Несильные, ибо они используют лишь небольшие заряды, чтобы убрать с пути камни. Днем.., днем их редко видят за работой. Они отдыхают в пещерах.
      - А как же туристы? - спросил Дарси. - Разве они им не мешают? И каким образом Лазаридису, то есть Яношу, все это удалось? Я имею в виду разрешение на проведение раскопок в этих развалинах. Ваше правительство что, с ума сошло? Ведь это же.., это же историческая ценность!
      - Ну, у врикулака, несомненно, есть друзья, - пожал плечами Манолис. - Так или иначе, он не проводит раскопки в самих руинах. Позади замка, который стоит на самом гребне скалы, отвесная стена, имеющая уступы и пещеры. Вот там они и копают. Местные жители считают их сумасшедшими. Да разве могут быть там спрятаны хоть какие-нибудь сокровища? Только камни и пыль - и ничего больше!
      Дарси кивнул.
      - А не кажется ли вам, что Яношу виднее? Суть в том, что он сам спрятал их, а потому ему лучше знать, где именно следует копать.
      Манолису оставалось лишь согласиться с таким доводом.
      - Что касается туристов.., их сейчас на острове не более тридцати человек. Они проводят время главным образом в тавернах на берегу или просто бездельничают и гуляют. Ведь они же на отдыхе! Некоторые поднимаются к замку, но никто и никогда не заглядывает дальше. И, конечно же, никому и в голову не придет идти туда ночью.
      - И все-таки это очень странно и таинственно, - сказал Дарси. - Это судьба.
      - Что именно?
      - Мы идем туда, наверх, чтобы убить этих.., этих существ.
      - Да, - ответил Манолис, - но только в случае необходимости. Только если они и в самом деле те существа...
      Дарси невольно вздрогнул и поежился, а потом посмотрел на длинную, узкую плетеную корзину, стоявшую у их ног. В ней лежали гарпунные ружья, деревянные колья, арбалет Гарри Кифа и галлон бензина в полиэтиленовой канистре.
      - О, это они, - помолчав, сказал он и коротко кивнул. - Поверьте моему слову - это они...
      Пятнадцать минут спустя Никое остановил свою колымагу на площадке для разворота, за которой начинался подъем. Слева круто уходили вверх узкие, похожие на козьи тропы дорожки, которые были когда-то улочками разрушенного, древнего, покинутого всеми, города, над руинами которого сверкал белоснежным камнем монастырь, судя по всему действующий и поныне. А еще выше, на самой вершине отвесной скалы...
      - Вот он, замок! - едва слышно воскликнул Манолис Как только Никое с шумом и треском развернул свою великолепную рабочую лошадку на трех колесах и она, подпрыгивая и громыхая, покатилась вниз, обратно в долину, Дарси прикрыл рукой от солнца глаза и взглянул на величественные стены замка, как и много столетий прежде, стоявшего на страже, охранявшего остров.
      - Но.., есть ли здесь путь наверх?
      - Да, - кивнул Манолис, - козья тропа. Она очень крутая и извилистая, но вполне безопасная. Так, во всяком случае, мне сказали рыбаки.
      Они взяли корзину за обе ручки и стали подниматься в гору. Пройдя монастырь, в том месте, где начинался действительно крутой подъем, они остановились и оглянулись назад. За долиной они увидели давно заброшенные поля и остовы домов, торчавшие среди одичавших оливковых и фруктовых садов, за которыми уже никто не ухаживал.
      - Губки... - попытался объяснить Манолис. - Эти люди были ловцами губок. А когда губок в этих местах не стало, не стало и этих людей. Кто знает, может быть, туристы когда-нибудь вернут эти места к жизни... Как вы думаете?
      Но Дарси думал сейчас совсем не о жизни...
      - Продолжим, - сказал он. - Я уже сейчас не хочу идти дальше, и если мы еще хоть немного задержимся здесь, я вообще не сдвинусь с места.
      Дальнейший путь лежал мимо камней цвета охры, желтоватых обнажившихся пород и время от времени возникавших провалов, стоило заглянуть в которые, как тут же начинала кружиться голова - такими глубокими и отвесными они были. Наконец они оказались возле огромных стен замка и, пройдя под массивной покосившейся плитой одного из проемов, очутились внутри. Замок был творением многих эпох и народов, и Дарси совершенно справедливо говорил о его огромной исторической ценности. Здесь бывали древние греки, византийцы, крестоносцы и многие-многие другие. Со стен толщиной в три или четыре фута открывался великолепный, поистине фантастический вид: берега Халки и все окрестные острова лежали перед ними, как на ладони.
      Перебравшись через каменные завалы, они попали в полуразрушенный остов часовни замка, на стенах которой кое-где еще сохранились, потускневшие изображения святых с поблекшими нимбами. Наконец они, пройдя чуть дальше, остановились на краю развалин, и перед ними открылся Тракийский залив.
      - Они там, внизу, - сказал Манолис. - Видите темное пятно на фоне скал? Это обломки камней - результаты их раскопок. А теперь нам нужно отыскать дорогу к ним. Дарси, с вами все в порядке? У вас опять появился этот взгляд...
      Дарси отнюдь не был в порядке.
      - Они.., они там... - ответил он. - Я чувствую, что у меня ноги приросли к месту, словно свинцом налились. О Господи! Это все мой предательский талант!
      - Вы хотите немного отдохнуть?
      - О Боже! Ни в коем случае! Я тогда совсем с места не сдвинусь. Пойдемте поскорее.
      По пути им кое-где встречались валявшиеся пустые пачки из-под сигарет, царапины на скалах, местами песчаная почва была утоптана обутыми в кроссовки и ботинки ногами. Дорогу вниз они нашли легко и без труда преодолели весь путь. Вскоре они наткнулись на тачку и сломанную кирку, брошенные на площадке естественного уступа, образованного ветрами в монолите скалы. А чуть впереди увидели кучи камней, вытащенных, по-видимому, в процессе раскопок, и несколько пещер, отверстия входов в которые чернели на фоне скальной стены. Очень тихо и осторожно они подобрались к тому месту, где следы раскопок казались самыми свежими и замерли у входа в одну из пещер. Потом достали из корзинки и зарядили гарпунные ружья.
      - Вы уверены, что они нам понадобятся? - шепотом спросил Манолис.
      - О да, не сомневаюсь, - ответил Дарси, лицо которого было пепельно-серым.
      Манолис шагнул было в темное отверстие в скале.
      - Подождите! - прошептал Дарси. - Будет лучше, если мы заставим их выйти наружу.
      - И тем самым обнаружим свое присутствие?
      - На солнце мы будем иметь преимущество, - ответил Дарси, сглатывая слюну. - К тому же, у меня отчаянное желание бежать отсюда к чертовой матери, я готов в несколько прыжков взлететь на самую вершину скалы. А это значит, что они, вполне вероятно, уже знают, что мы здесь.
      Он оказался прав. Из темноты пещеры возникла серая тень и осторожно двинулась в их сторону, туда, где они стояли возле самого входа. Дарси и Манолис переглянулись, словно по команде, одновременно подняли свое оружие и сняли его с предохранителей. Человек продолжал приближаться к ним из глубины пещеры, но теперь он повернулся боком и пригнулся.
      Длинно и замысловато выругавшись по-гречески, Манолис перебросил гарпунное ружье в левую руку и выхватил из наплечной кобуры свою "Беретту". Человек, точнее вампир, продолжал медленно подходить к ним все ближе и ближе, и они получили возможность рассмотреть его получше. Он был высоким, худым и выглядел каким-то взъерошенным, лохматым и неопрятным. На нем были надеты мешковатые штаны, широкополая шляпа и рубашка, незастегнутые рукава которой свободно болтались у запястий. Он был похож на огородное пугало, соскочившее со своего шеста, с той только разницей, что пугать он собирался вовсе не ворон.
      - Это только.., один из них, - сдавленно прошептал Дарси и вдруг почувствовал, что волосы у него на голове встали дыбом, ибо услышал шорох камней у себя за спиной.
      Тот, что шел из пещеры, бросился вперед, и тут возникла ослепительная вспышка - пистолет Манолиса оглушительно выстрелил. Дарси оглянулся назад и увидел еще одно.., существо, которое подкрадывалось к ним с тыла, собираясь вот-вот напасть, ибо оно было гораздо ближе, чем первое. Как и на том, что двигался из пещеры, на нем была помятая широкополая шляпа, а из-под нее смотрели яростно горящие желтые глаза. Хуже того, над головой его была угрожающе поднята кирка. Злобно оскалившись и рыча, он метил ею прямо в спину Дарси!
      Дарси - вероятно, благодаря своему дару - повернулся как раз вовремя, чтобы успеть отразить атаку, и нажал на курок гарпунного ружья. Гарпун ударил точно в цель - прямо в грудь вампира. Тот резко остановился, выронил кирку и, схватившись руками за пронзивший его гарпун, попятился назад, пока не уперся спиной в стену скалы. Застыв на месте, Дарси, словно завороженный, смотрел на нетвердо стоявшего на ногах, мяукающего и визжавшего, плюющегося кровью вампира.
      А в это время внутри пещеры Манолис, изрыгая проклятия, снова и снова нажимал на курок пистолета, преследуя отступавшего вампира. И вдруг... Дарси услышал нечеловеческий визг, звук выскользнувшего из ружья посеребренного металла и тут же еще один звук - когда гарпун вошел в мягкую плоть. Эти звуки заставили Дарси выйти из оцепенения, и он вдруг осознал, что их с Манолисом ружья теперь пусты, незаряжены. Он наклонился, чтобы достать из корзины еще два гарпуна, но в этот момент стоявший на уступе вампир качнулся вперед и одним ударом сбросил вниз корзину вместе со всем ее содержимым.
      - О Господи! - хрипло воскликнул Дарси, в горле у которого все пересохло, в то время как существо с горящими глазами вновь повернулось в его сторону. Вампир на миг замер, огляделся и у самой стены увидел кирку. Он двинулся, чтобы поднять ее, одновременно бросился вперед и Дарси. "Беги! Беги!! Беги!!!" - кричал его дар, но Дарси с воплем "Чтоб ты сдох!", как сумасшедший, бросился на согнутую фигуру вампира, сбил его с ног и сам схватил кирку. Она была очень тяжелой, но разъяренному Дарси показалось, что в руках у него детская игрушка.
      Выходивший в этот момент из пещеры Манолис увидел, как Дарси размахнулся и орудие в его руках, описав смертоносную дугу, широким концом раздвоенного наконечника воткнулось прямо в лоб вампира. Издав какие-то хриплые, булькающие звуки, тот упал сначала на колени, а потом растянулся лицом вниз на камнях.
      - Бензин! - выдохнул Манолис.
      - Свалился вниз! - хриплым шепотом ответил Дарси.
      Манолис заглянул за край уступа. Внизу, на глубине примерно пятидесяти футов, плетеная корзина зацепилась за каменный выступ и осталась лежать на покатом склоне, образованном осыпавшейся каменной крошкой, образовавшейся в результате раскопок. Крышка открылась, и часть содержимого корзины валялось рядом.
      - Следите за обстановкой, а я ее сейчас достану, - шепнул Манолис.
      Отдав Дарси пистолет, он начал спускаться вниз.
      Дарси старался одновременно держать в поле зрения обоих вампиров - и того, который валялся на уступе с киркой во лбу, и того, который остался в пещере. Тот, с кем пришлось иметь дело ему, не был мертв. Будь он просто человеком, он, конечно же, давно бы уже умер, но существо обладало бессмертием. Часть его внутренней сути, представлявшая собой протоплазмическую плоть вампира, уже сейчас делала свое дело, залечивая нанесенные ему раны. На глазах у Дарси он вдруг содрогнулся, желтые глаза открылись, а дрожащие руки потянулись к торчавшему из груди гарпуну.
      До скрипа сжав зубы, Дарси шагнул к нему ближе. Его ангел-хранитель ругался, выбрасывал в его кровь адреналин и не переставая вопил: "Беги! Беги!! Беги!!!" Но Дарси, пренебрегая всеми предостережениями, крепко схватился за конец гарпуна и начал дергать его туда-сюда, все глубже и глубже вонзая в плоть вампира, до тех пор пока тот, заскрежетав зубами и плюясь кровью, не рухнул обратно на камень.
      На трясущихся ногах Дарси медленно отступил назад, но вдруг замер, и сердце его едва не остановилось, когда кто-то схватил его за лодыжку.
      Он оглянулся и, посмотрев вниз, увидел остававшегося в пещере вампира, который теперь выполз оттуда и мертвой хваткой вцепился в ногу Дарси. Чуть ниже кадыка из горла его торчал гарпун, а вся правая сторона его лица и головы была снесена выстрелами Манолиса. И тем не менее он был в состоянии двигаться, а из черневшей посреди кровавого месива глазницы на Дарси безумно уставился единственный оставшийся желтый глаз. Дарси едва не потерял сознание, но все же нашел в себе силы не упасть в обморок, а вместо этого попятился назад и с шумом плюхнулся на камень. Он опустошил весь магазин пистолета Манолиса в искаженную, гримасничающую половину лица.
      В этот момент вернулся Манолис. Вытащив следом за собой корзину, он откинул крышку и выхватил арбалет Гарри. Он успел зарядить его как раз вовремя.., валявшийся на уступе вампир сумел уже выдернуть изо лба кирку и теперь пытался вытащить гарпун из своей груди.
      - Господи Иисусе! - "хрипло выдохнул Манолис. Подойдя к ужасному окровавленному существу, он прицелился и меньше чем с трех футов выстрелил, всадив деревянную стрелу из арбалета прямо тому в сердце.
      Дарси тем временем ухитрился отползти подальше от второго вампира. Манолис подскочил к нему и рывком помог встать на ноги.
      - Пока у нас еще есть возможность, давайте покончим со всем этим, предложил он.
      Они затащили вампиров как можно глубже в пещеру и поспешили вернуться обратно на солнечный свет. Но силы Дарси окончательно иссякли, он уже не в состоянии был что-либо делать. Его дар не позволял ему сдвинуться с места.
      - Все в порядке, - поняв его состояние, сказал Манолис, - я могу сам все сделать.
      Дарси буквально отполз в сторону и сел на уступе, Дрожа с головы до ног. Манолис взял канистру с бензином и вновь скрылся в пещере. Через минуту он вернулся, оставляя за собой тонкий бензиновый след. Он намеренно разлил весь бензин по пещере, и теперь канистра была практически пуста. Вытряхивая из нее последние капли, он задом пятился к Дарси, дойдя до него, отшвырнул опустевшую емкость далеко в сторону и достал из кармана зажигалку. Чиркнув ею, он поднес пламя к узкой полоске бензина.
      Слабое, почти невидимое голубоватое пламя стремительно побежало по направлению к входу в пещеру. Послышался шум, и в небо гигантским факелом взметнулось яркое пламя, а через секунду раздался оглушительный взрыв, в щебень разнесший не только вход в пещеру, но и значительную часть скалы. Во все стороны полетели каменные обломки, вниз лавиной устремились щебень, песок и пыль. Манолис в шоке рухнул рядом с Дарси. Оба удивленно взглянули друг на друга.
      - Что за... - начал Дарси.
      У Манолиса от потрясения и ужаса буквально отвалилась челюсть. Но он собрался с мыслями и, облизнув пересохшие губы, ответил:
      - Взрывчатка. Вероятно, они хранили там заряды. Они поднялись с камней и шатаясь побрели обратно к тому, что осталось от пещеры. Снизу до них продолжал доноситься грохот падающих камней. Сотни тонн камня обрушились и начисто смели все следы раскопок. Было совершенно очевидно, что ничто и никто не способно выжить в этом аду.
      - Дело сделано. Конец, - сказал Манолис, но Дарси нашел в себе силы лишь на то, чтобы согласно кивнуть.
      Они повернулись было, чтобы уйти, и тут Дарси увидел что-то желтое, ослепительно сверкнувшее среди обломков. Рядом с обрушившимся входом в пещеру возникло маленькое отверстие, из которого по-прежнему вырывались клубы пыли и дыма. Каменная стена между двумя пещерами раскололась, куски от нее рассыпались по уступу, а в образовавшейся трещине возникло нечто, отнюдь не похожее на камни.
      Осторожно ступая по обломкам, Дарси и Манолис подошли поближе, стремясь лучше разглядеть то, что открылось их взору. В разломе стены аккуратно упакованные и тщательно спрятанные за каменными плитами лежали те самые сокровища, за которыми охотился Джанни Лазаридис, то есть Янош Ференци. Те самые сокровища, которые он сам спрятал здесь много веков назад. Но изменившиеся за это время благодаря ветрам, штормам и землетрясениям очертания острова и составлявших его скал - сыграли с ним злую шутку, обманули и дезориентировали его. Отправной точкой, меткой был старый замок крестоносцев, но и его стены не пощадила стихия, оставившая на них свои отметины. И все же, надо отметить, ошибся Янош всего лишь на какие-то два-три фута.
      Двое мужчин бродили, еле волоча ноги, среди обломков камней и пыли. Невероятное напряжение уступило место разрядке, почти полностью лишившей их сил. Им довелось увидеть сокровища древности - фракийское золото. Маленькие чаши и кубки с крышками.., золотые кольца, ожерелья, браслеты.., бронзовый шлем, до краев наполненный застежками для поясов, серьгами и брошами.., здесь был даже нагрудник из литого золота, украшенный драгоценными пряжками...
      Манолис наконец осознал всю ценность их находки.
      - И что же нам теперь со всем этим делать? - спросил он.
      - Мы оставим все здесь, - выпрямляясь, ответил Дарси. - Это принадлежит призракам. Нам неизвестно, где и как добыл Янош эти сокровища и какой ценой доставил их сюда, чтобы укрыть от посторонних глаз. Но я уверен, что они запятнаны кровью. В конце концов кто-нибудь придет сюда в поисках тех двоих и обнаружит все это. Пусть власти забирают сокровища себе. У меня нет желания дотрагиваться до них.
      - Вы правы, - согласился с ним Манолис, и они начали карабкаться вверх, обратно к замку.
      К половине первого дня они вернулись обратно в городок, и Манолис заправил катер горючим, чтобы отправиться на Карпатос. Пока он занимался этим, к нему подошли уже знакомые рыбаки и поинтересовались, как там кладоискатели.
      - Они проводили взрывные работы, - ответил Манолис, - а потому мы не стали их беспокоить. К тому же скалы такие отвесные, что можно легко свалиться вниз.
      - Очень странные типы, - сказал один из рыбаков. - Правда, они к нам не имеют никакого отношения, а потому нас не волнует, что там у них и как.
      Закончив заправку катера, Манолис купил литровую бутылку местного вина, которую они тут же выпили до дна, устроившись за столиком в ближайшей таверне. Позже, - когда катер уже достаточно далеко отошел от каменистого берега, Манолис признался:
      - Мне это было необходимо.
      - И мне тоже, - со вздохом откликнулся Дарси. - Мы проделали тяжелейшую работу, от которой у меня все в горле пересохло.
      - И нам предстоит еще немало подобной работы, прежде чем мы покончим со всем этим, - кивая головой, добавил Манолис. - Может быть, оно и к лучшему, что местное вино такое дешевое? Как вы считаете, дружище? Вы только подумайте! На то золото, что мы оставили там, наверху, мы могли бы купить целый винокуренный завод!
      "Да, и, может быть, мы еще пожалеем, что не сделали этого!" - подумал Дарси, оглядываясь назад и наблюдая, как исчезает за горизонтом скопление скальных вершин, называемое Халки...
      ***
      Если следовать по маршруту, выбранному Манолисом, от Халки до Карпатоса было около шестидесяти миль, может быть, чуть больше. Манолис предпочел все время находиться в виду берега и спокойно плыть, не перегружая мотор. Когда скалы Ктения и Караволос остались позади, он повернул на юго-запад и направился от Родоса к Карпатосу.
      - Это второй по величине остров Додеканиса, - начал рассказывать Манолис, пытаясь хоть немного отвлечь Дарси от грустных мыслей и вывести его из мрачной задумчивости. - Он расположен как раз посередине между Родосом и Критом. Если Халки тянется с востока на запад, то Карпатос - с севера на юг.
      Длина его - около пятидесяти километров, а ширина - всего лишь километров семь-девять. Это седловина на пересечении подводных гор. Очень маленький кусочек суши с немногочисленным населением. Но история его весьма интересна и полна бурных событий.
      - Вот как? - произнес Дарси, хотя едва ли внимательно прислушивался к словам Маиолиса.
      - О да! Кто только не владел этим островом в разные времена. Арабы, итальянцы, генуэзские и венецианские пираты, крестоносцы - рыцари ордена святого Иоанна, турки, русские и даже англичане! Вот так-то. Нам, грекам, понадобилось семьсот лет, чтобы вернуть его себе!
      Дарси ничего не ответил.
      - Дарси, с вами все в порядке? - обеспокоенно спросил Манолис.
      - Отчасти, - ответил тот. - Когда мы будем на месте?
      - Мы преодолели уже половину пути, дружище! Еще час, час с небольшим, и мы обогнем ту его оконечность, откуда заходят на посадку самолеты. Именно там должен сейчас находиться "Лазарь". Но мы можем только взглянуть на него, не больше. Если повезет, увидим кого-нибудь из команды на борту и получим возможность составить о нем представление.
      - Откровенно говоря, я сейчас не в состоянии составлять представление о ком бы то ни было, - ответил Дарси...
      Однако Манолис, как выяснилось, ошибался, ибо "Лазаря" там не оказалось. Они обшарили все маленькие бухточки вдоль южной оконечности острова, но не нашли и следа белоснежного судна. В конце концов терпение Манолиса иссякло. Когда вскоре стало ясно, что поиски ни к чему не приведут, он повернул к северу и направил катер в сторону мелководья возле пляжа Амоупи, где и бросил якорь в том месте, откуда они могли дойти до берега пешком по воде. В прибрежной таверне они взяли по порции салата и маленькую бутылочку вина. Дарси тут же уснул на стуле под плетеным навесом. Манолис, увидев, что его спутник спит, со вздохом откинулся на спинку и закурил. Он выкурил подряд несколько сигарет, любуясь пышногрудыми, загорелыми, молодыми англичанками, резвившимися в море. Прежде чем разбудить Дарси, он выпил еще одну бутылочку легкого виноградного вина.
      В пять минут шестого они отплыли обратно на Родос.
      ***
      Вечером буквально окаменевшие от усталости, изможденные, опаленные солнцем и с ног до головы покрытые морской солью Дарси и Манолис возвратились в отель и обнаружили, что в вестибюле их ожидают четверо. Какое-то время царило всеобщее смущение и замешательство. Двоих из прибывших Дарси знал очень хорошо - Бен Траск и Дэвид Чанг были его сотрудниками. Но Зекинта Фонер (теперь уже Симмонс) и ее муж Майкл, или Джаз, были знакомы ему лишь понаслышке. Дарси знал, что приехать должны четверо и забронировал места в гостинице, чтобы их разместить, но из тех, кого он видел перед собой сейчас, ожидал лишь двоих. По совету Гарри он постарался отправить Зек и Джазу сообщение о том, что им не следует вмешиваться в это дело. Видимо, сообщение не дошло до них, либо они решили его проигнорировать. Но это он еще успеет выяснить позже. Двое сотрудников отдела экстрасенсорики, не приехавшие пока по его вызову, заканчивали выполнение задания в Англии и должны были вылететь в Грецию, как только освободятся.
      Все четверо вновь прибывших успели уже оставить багаж в своих номерах, познакомиться друг с другом и теперь были готовы приступить к работе. Дарси оставалось только представить их Манолису, а им рассказать о той роли, которую играл в деле грек, потом ввести всех в курс происходящих событий, и тогда можно будет действовать дальше. Но прежде...
      Дарси и Манолис извинились и отправились принимать душ, чтобы хоть немного освежиться и взбодриться, после чего вновь присоединились к сотрудникам отдела экстрасенсорики. Манолис пригласил всех в довольно дорогой ресторан в другом конце города, не так заполненный туристами, как другие. Там они устроились за большим, изолированным от остальных угловым столом, откуда открывался великолепный вид на ночной океан. Здесь Дарси вновь представил всех друг другу, но уже более подробно, детально рассказав о том, кто и каким даром обладает.
      Супружеская пара - Зек и Джаз Симмонсы были вместе с Гарри Кифом на Темной стороне. Зек обладала выдающимися телепатическими способностями и великолепным знанием вампиров. Кроме того, она имела опыт общения с разумом Вамфири, а подобным опытом мало кто мог похвастать, тем более если учесть, что происходило все это в совершенно ином мире. Это была красивая женщина ростом примерно пять футов и девять дюймов, стройная блондинка с голубыми глазами. Ее мать, гречанка, назвала дочь в честь острова Занте (или Закинтос), на котором она родилась. Отец Зек, парапсихолог, был из Восточной Германии. Зек было около тридцати пяти лет, примерно на полтора-два года больше, чем ее мужу.
      Джаз Симмонс не обладал какими-либо сверхъестественными талантами, за исключением совершенно земных, которыми щедро одарила его мать-природа, и того, чему научили его в Британской разведке. Ростом чуть меньше шести футов, Джаз отличался буйной и непокорной копной рыжих волос, квадратной челюстью, слегка впалыми щеками, серыми глазами и великолепными крепкими зубами. Длинные руки делали его фигуру слегка долговязой и нескладной, но, несмотря на изящество их строения, были очень сильными. Стройный, загорелый и атлетически сложенный, он производил впечатление человека беззаботного и добродушного. Таким он и был в обычных обстоятельствах, когда никто не пытался оказывать на него давление. Однако недооценивать его ни в коем случае не следовало. Он был поистине мастером слежки и наблюдения, прекрасным телохранителем, умел уходить от любого хвоста, умел вести боевые действия в любых условиях, в том числе и зимой, выживать в любых обстоятельствах, владел всеми видами оружия, снайперски стрелял, мог профессионально использовать любые типы взрывчатки, однако с неменьшим успехом мог обходиться совсем без оружия, владея многими приемами рукопашного боя. Единственное, что не хватало Джазу, так это опыта. Но он получил его в наилучшем, а быть может, наихудшем, из возможных для этого мест - на Темной стороне.
      Оставались еще двое из отдела экстрасенсорики:
      Дэвид Чанг - поисковик и наблюдатель, и Бен Траск - живой детектор лжи.
      Чангу исполнилось двадцать шесть. Он был кокни китайского происхождения, надежный и преданный своему делу. Родившийся в границах лондонского Сити, Чанг работал в отделе экстрасенсорики уже около шести лет и за это время сумел стать высококлассным специалистом экстрасенсорного поиска наркотиков, особенно кокаина. Если бы он не выполнял сложное и требующее времени задание в Лондоне, вполне возможно, что в Грецию вместо Кена Лейрда направили бы его.
      Бен Траск, коротышка, всего пяти футов и десяти дюймов ростом, с мышиного цвета волосами и зелеными глазами, был довольно тучен, а одевался всегда так, что можно было подумать, будто он находится в постоянном трауре. Его специализацией была Правда. Сталкиваясь с обманом или умышленно фальсифицированной концепцией, Траск тут же реагировал на них. Отдел экстрасенсорики часто одалживал его полиции, когда шло расследование особо важных и крупных преступлений. Особенной популярностью он пользовался в Министерстве иностранных дел, если требовалось проверить политическую благонадежность тех или иных не вызывавших доверия партнеров по международному сообществу. Все входы и выходы лондонских иностранных посольств Бен Траск знал лучше, чем иной из нас знает самого себя. Кроме того, он участвовал в деле Юлиана Бодеску, а потому едва ли мог легкомысленно воспринимать все происходящее здесь.
      Пока они ждали свой заказ, Дарси ввел их во все детали предстоящего дела и заметил, как все напряглись, осознав весь кошмар и ужас возникшей ситуации. Дарси не удержался от вопроса, почему Зек и Джаз все же решили принять участие в деле.
      Джаз ответил за обоих:
      - В этом деле замешан Гарри, ведь так?. Гарри Киф? Мы всегда на его стороне. Если у Гарри проблемы - нет смысла просить, чтобы Зек и я оставались в стороне.
      - Все это хорошо, приятно сознавать, что на свете существует еще подобная преданность, - сказал Дарси. - Но дело в том, что Гарри предпочитает держать вас подальше от этого дела - ради вашей безопасности. Сам я, конечно, был бы не против.., мне очень недостает парочки хороших помощников, а таких, как вы, особенно. Но Гарри больше всего беспокоит тот факт, что Янош - очень сильный менталист. Он уже убил Тревора Джордана и полностью контролирует разум Кена Лейрда. Так что, думаю, вы понимаете, чего именно опасается Гарри. Особенно его пугает то, что может произойти, если Янош выйдет на вас. Зек. И тем не менее.., поскольку, насколько нам известно, Янош сейчас находится в Румынии, а сам Гарри отправился туда, чтобы выследить его... - Дарси пожал плечами. - Я с удовольствием приму вас в свою команду.
      - Итак, когда же мы начнем работать? - Дэвид Чанг горел желанием приступить к делу.
      - Для вас все начнется завтра, - ответил ему Дарси. - Я имею в виду активную работу. А сегодня вечером, когда мы вернемся в отель, у нас будет время, чтобы все обдумать, спланировать и подготовиться. Вот тогда-то мы обсудим все детали и определим, кто и что будет делать конкретно. - Он краем глаза заметил официанта, который с полным подносом направлялся к их столику. А в данный момент я предлагаю как можно лучше отдохнуть, расслабиться и получить наслаждение от вкусного ужина. Ибо, поверьте мне, завтра всем нам предстоит тяжелый день.
      ***
      В то время как Дарси Кларк и его команда думали о завтрашнем дне, Гарри Киф вспоминал день прошедший.
      До Афин он долетел без приключений. Однако на борту самолета, направлявшегося в Будапешт, - еще раньше, чем самолет оторвался от земли, Гарри прикрыл глаза, рассчитывая поспать хотя бы часик, и вдруг...
      Он ощутил их присутствие сразу же, едва только начал погружаться в сон. Кто-то посторонний исследовал его разум, прикасался к нему. Он приложил все усилия, чтобы не заснуть, и оставался настороже, сознавая, что они рядом, и в то же время не позволяя телепатическим существам, которые отыскали его, понять, что он не спит. Это могли быть только Кен Лейрд и Сандра, но их мысленные прикосновения сейчас отдавали холодом и пороком. В эти минуты они практически полностью находились во власти Яноша Ференци, их прикосновения были липкими и скользкими, как стенки сточной трубы, и Гарри стоило больших усилий, чтобы сдержаться и не отпрянуть от них с отвращением. Но тут он вспомнил слова Фаэтора и подумал, что тот был совершенно прав, давая ему совет: "Вместо того, чтобы отпрянуть, когда ты почувствуешь его где-то рядом, разыскивай его сам. Он захочет проникнуть в твой разум? Проникни в его!"
      Он почувствовал, что вампиры-экстрасенсы, уже не столь опасаясь быть обнаруженными, алчно и жадно исследуют его разум. И тогда Гарри, в свою очередь, сам начал исследовать их. В действительности он едва слышно, шепотом заговорил с ними.
      - Кен? Сандра? Значит, теперь вы с ним сотрудничаете? Что ж, вы проделали для него неплохую работу. Но к чему такая секретность? Я вас ждал, ибо не сомневался в том, что он непременно использует вас, ведь без вас ему не обойтись. Он не осмелится встретиться со мной лицом к лицу, один на один. У него нет ни единого шанса выиграть в этом случае. Ваш вампир-супермен просто трус! Он боится, что однажды ночью я подкрадусь к нему. Один человек против него самого и всего того, что он хранит в своем отвратительном логове в горах! И тем не менее он меня боится! Вы предупреждали меня, что он заглянул в будущее и прочел там свою победу. Что ж, можете передать ему, что прогнозы не всегда сбываются.
      - А-а-а-ах! Он чувствует наше присутствие! - раздался полный змеиного шипения голос Сандры. - Он узнал нас! Но его мысли обладают силой! Его скрытые возможности проявляются как никогда мощно!
      Она была совершенно права. Гарри и самому это казалось чрезвычайно странным. Он чувствовал, что сил у него прибавилось, и не мог определить их источник. Дело рук Фаэтора? Возможно. Но в данный момент он ничего не мог поделать с Фаэтором. А во время шторма любая гавань предпочтительнее открытого моря.
      Разум Кена Лейрда, словно луч локатора, постоянно держал Гарри в поле своего зрения. Гарри незаметно скользнул по этому лучу вниз, к его источнику, и заглянул Лейрду в глаза.
      У него создалось впечатление, что он находится там во плоти. И это было действительно так, он действительно был там, но только в плоти самого Лейрда. Они находились все в том же подземелье. Сандра сидела за столом напротив Лейрда, а Янош в ярости шагал взад и вперед по каменным плитам пола.
      - Где он сейчас? О чем он думает? - не переставая спрашивал он, и глаза его горели красным огнем. Он не сводил их с Сандры. Он, несомненно, был очень обеспокоен, но скрывал свой страх под маской ярости.
      - Он на борту самолета, - ответила Сандра. - И он приближается, летит в нашу сторону.
      - Так скоро? Да он просто сумасшедший?! Он что, не знает, что его ждет смерть? И разве он не понимает, что мои планы относительно его идут гораздо дальше смерти? О чем он думает?
      - Он скрывает от меня свои мысли. Янош остановился и обернул к ней свое одновременно красивое и ужасное лицо.
      - Он прячет свои мысли? Но ты же экстрасенс, ты умеешь красть чужие мысли. Или ты собираешься дурачить меня? Разве я не предупреждал тебя о том, что тебя ждет, если ты и дальше посмеешь чинить мне препятствия? Еще раз тебя спрашиваю: о чем.., он... сейчас.., думает?
      И хозяин-вампир подошел к столу, оперся на него обеими руками и почти вплотную приблизил лицо к испуганным глазам молодой женщины, не сводя с нее сверлящего взгляда. Рот его искривился, губы раздвинулись, обнажив кривые зубы, и лицо превратилось в плотоядно и угрожающе оскалившуюся звериную морду.
      - Он.., он намного сильнее меня, - только и могла прошептать в ответ Сандра.
      - Сильнее тебя? - в ярости заорал Янош. - Сильнее?! Так вот, слушай! В недрах этого замка хранится пепел мужчин, истинных сатиров, которые в свое время, сгорая от похоти, толпами носились по этим местам, насилуя до смерти всех подряд, будь то мужчины, женщины или дети. А когда они уничтожили всех, их похотливого нападения не избежали даже дикие звери. И вот уже две тысячи лет эти существа, чьи тела давно уже превратились в прах, а кости - в пыль, вынуждены обходиться без всего этого. Но я обещаю тебе, что, если ты не выполнишь сейчас же мою просьбу, я подниму их из небытия и прикажу им хорошенько тебя проучить. О, это будет бесконечная пытка, Сандра, поверь мне. Ибо я выстрою их всех в очередь, а когда они разорвут все твои внутренности, твой вампир будет снова и снова залечивать раны! Ты только представь себе: твоя нежная плоть буквально утонет в их мерзости и непристойности.., и будет рваться снова и снова.., снова и снова...
      Гарри смотрел на Яноша из глаз Лейрда, а потом вытянул из его горла, сколько мог, слюны и слизи и плюнул вампиру в лицо. И в то время как чудовище, прижав к лицу руки, вопило, хрипело и ругалось, Гарри заговорил с ним голосом Лейрда:
      - Ты что, столь же глух, сколь и безумен, Янош Ференци? Она не в состоянии заглянуть в мои дела и мысли, потому что я сейчас здесь и я заглядываю в твои.
      Потрясенный, буквально шокированный, ничего не понимающий Лейрд сидел, прижав руки к горлу, но Гарри продолжал держать его в своей власти.
      Янош отпрянул от стола, потом нетвердой походкой вновь вернулся к нему, склонив голову набок и отказываясь верить в реальность происходящего.
      - Что?! - взревел он, безумно глядя на Лейрда. - Что ты сказал?!! - И поднял вверх скрюченную, подобно звериной лапе, руку.
      - Ну же! - ехидно произнес Гарри. - Бей! Но учти: ты ударишь только своего раба, но не того, кто сейчас управляет им!
      Челюсть у Яноша отвалилась - до него наконец дошло.
      - Ты? - выдохнул он.
      - Видишь ли, - ответил Гарри, заставив при этом Лейрда мрачно улыбнуться, - твой интерес к моему разуму не только нездоров и утомителен, но еще, как выяснилось, и заразен. Мне казалось, что урок должен был пойти тебе на пользу, но я, по-видимому, ошибся. Ладно.., тогда давай посмотрим, что происходит сейчас в твоей голове.
      - Прогони его! - взвыл Янош, хватаясь когтистыми пальцами за голову и отскакивая от стола. - Убери отсюда некроскопа! Я не желаю, чтобы он проник в мой разум!
      - Не волнуйся, - ответил Гарри, в то время как Лейрд вертелся и дергался на своем месте. - Неужели ты и в самом деле думаешь, что мне хочется искупаться в сточной канаве? Но помни об этом, Янош Ференци!
      Ты желал узнать мои планы? Так слушай? Я сам расскажу тебе о них! Я иду за тобой, Янош! И, как видишь, силы наши примерно равны!
      Он покинул мозг Лейрда и открыл глаза. Самолет только что оторвался от земли и взял курс на север и чуть западнее - на Будапешт. Гарри чувствовал удовлетворение. Примерно неделю назад в Эдинбурге он терялся в догадках по поводу своих пророческих видений туманного и пугающего своей неясностью будущего и чувствовал, что стоит на пороге непонятных и странных событий. Теперь он нашел ответ и получил подтверждение тому, что его возможности увеличиваются, расширяются, заполняя ту брешь, которая была проделана преступным вмешательством Гарри Кифа-младшего. Так, во всяком случае, думал Гарри...
      Примерно в середине полета, без всяких опасений уснув в своем кресле, Гарри мысленно устремился туда, где отдыхал сейчас Мёбиус, - к его могиле на Лейпцигском кладбище. Мёбиус узнал его сразу.
      - Гарри? Я звал вас, но не получил ответа. Честно говоря, я несколько опасался вступать с вами в контакт. В тот последний раз.., было очень страшно, Гарри!
      Гарри понимающе кивнул.
      - Итак, теперь вы знаете, с чем мне пришлось столкнуться и против чего бороться. В данный момент я преследую его. Он не знает, что именно я могу сделать, но я уверен, то, что он замышляет против меня, должно иметь физический характер, физически я по-прежнему очень уязвим. Вот почему я нуждаюсь в доступе в пространство Мёбиуса.
      - Вы хотите, чтобы я продолжил с того момента, на котором мы тогда закончили? - оживился Мёбиус.
      - Да.
      - Очень хорошо. Тогда раскройте передо мной свой разум.
      Гарри выполнил его просьбу со словами: "Войдите сюда по своей воле и собственному желанию". И в следующую минуту Мёбиус уже неуверенно и робко бродил по лабиринтам его мозга.
      - Вы - как раскрытая книга, - сказал ему Мёбиус. - И при желании я мог бы прочитать абсолютно все.
      - Отыщите в ней склеенные страницы, - посоветовал Гарри. - Разделите их. Это та часть, которую я утратил. Ваша задача - открыть для меня эти двери, и тогда я получу доступ к самым вершинам своего разума.
      Мёбиус проник еще глубже, в самые потайные лабиринты этого чрезвычайно одаренного мозга.
      - Вы сказали - они закрыты? - спросил он. - Да, именно так, и сделал это великий мастер! Но, Гарри, здесь нет ни дверей, ни замков в обычном понимании! Я сейчас нахожусь в самом центре ваших знаний, целая область которых наглухо заперта. Именно та, где находятся ваши природные математические способности. Но она заперта при помощи совершенно незнакомых мне символов и знаков! Тот, кто это сделал.., он просто гений!
      - Да это так, - мрачно кивнув, подтвердил Гарри. - Но Фаэтор Ференци и его сын Янош сумели одним лишь усилием воли открыть эти двери!
      - Будем смотреть на вещи реально, Гарри. Оба они - Вамфири. А я всегда был и остался человеком. Я обладал целеустремленностью и терпением, но никогда не был гигантом.
      - Вы можете сделать это? - затаив дыхание, спросил Гарри.
      - Только не усилием воли. Разве что, с помощью здравого смысла.
      - Тогда делайте все, что в ваших силах, - сказал Гарри.
      - Мне может понадобиться ваша помощь.
      - Каким образом я могу вам помочь?
      - Пока я буду работать, вы можете изучать.
      - Изучать что?
      - Цифры, конечно, - удивленно откликнулся Мёбиус. - Что же еще?
      - Но я знаю меньше, чем ребенок! - протестующе воскликнул Гарри. - Да для меня само слово "цифра" не больше, чем некое туманное понятие!
      - И тем не менее вам необходимо знать их, - ответил Мёбиус, и перед мысленным взором Гарри возник светящийся экран с многочисленными примерами, уравнениями и задачами, на которые Гарри должен был дать ответ.
      - Я... Я не знаю этих чертовых ответов! - со стоном воскликнул Гарри.
      - Тогда найдите их! - воскликнул Мёбиус, ибо у него и без того было достаточно много проблем.
      ***
      По другую сторону от центрального прохода, через четыре ряда кресел от Гарри, сидел человек.., в какой-то момент он обернулся и внимательно всмотрелся в бледное, озабоченное лицо спящего Гарри. Мужчина был ; строен, как девушка, и обладал жеманными манерами. Он курил "Мальборо" с мундштуком, а глубоко посаженные глаза его под тяжелыми веками были так же темны, как его мысли.
      Николай Жаров окончательно запутался и провалился в Англии, и это было для него худшим наказанием. Когда Норман Уэллесли и румынская секуритате оказались бессильны, настала очередь Жарова. Начальство дало ему совершенно четкое указание: ему следовало отправиться в Грецию и лично уничтожить Гарри Кифа. В случае провала он может не возвращаться обратно.
      Ну что ж!... Греция теперь осталась где-то далеко, позади, но Жаров не придавал этому большого значения. Греция... Венгрия... Румыния.., кого волнует, где именно он умрет. Никого.., при условии, конечно, что он действительно будет мертв.
      ***
      В половине седьмого вечера Гарри Киф под видом туриста покинул будапештский аэропорт и пересел на поезд, идущий до находящегося значительно восточнее! городка под названием Мезоберени. Там он должен будет сойти, ибо от Мезоберени поезд повернет на юг, к Араду. Дальше ему придется добираться автобусом, машиной или пешком - как получится.
      В окрестностях Мезоберени Гарри нашел небольшой семейный пансионат под названием "Саркад" - так назывался и район, где он находился. Гарри выбрал "Саркад" потому, что через дорогу от него располагалось старинное кладбище, окруженное высокими тенистыми деревьями. Гарри хотелось, чтобы мертвые были рядом с ним, на случай если к нему ночью вдруг пожалуют гости - будь то плохие, сны, инспирированные его врагами, или кто-то более реальный. Вот почему, прежде чем лечь спать, Гарри долго стоял у окна, внимательно глядя в сторону кладбища и обращая туда свою мертвую речь, беседуя с обитателями могил.
      Услышав голос некроскопа, они сначала не могли поверить, что он действительно рядом, потом засыпали его вопросами и не отпускали до поздней ночи. Однако после полуночи Гарри, наконец, вынужден был объяснить, что очень устал и что ему необходимо отдохнуть и подготовиться к следующему дню. "Поистине шедевр недосказанности и сдержанности!" - подумал он про себя, уже засыпая.
      Гарри никогда не был разведчиком или шпионом в полном смысле этого слова. В противном случае он обязательно заметил бы человека, преследовавшего его от вокзала до "Саркада" и занявшего здесь соседний номер.
      Николай Жаров прислушивался сначала к шагам Гарри за стеной, а когда тот подошел к окну, Жаров сделал то же самое в своем номере. В свете, падавшем на дорогу из окна, четко вырисовывался силуэт неподвижно стоявшего Гарри. Жаров отошел от окна, погасил в комнате свет и вновь вернулся на свой наблюдательный пост, пытаясь понять, куда обращен пристальный взгляд Гарри.
      И тут Жаров впервые заметил кладбище за дорогой. Вздрогнув, он постарался как можно плотнее задернуть шторы, сел на край кровати и закурил. Жаров знал о том таланте, которым обладал Гарри. Он был вместе с Уэллесли в Боннириге, когда тот пытался убить некроскопа, и видел то, что появилось из сада, когда попытка провалилась. Если еще учесть к тому же некоторые детали из отчета двух идиотов из секуритате.., нет, это не самое идеальное место и время для убийства.
      Зато сейчас самое время проверить оружие. Открыв потайное отделение на дне портфеля, он вынул оттуда и собрал маленький, но надежный и весьма смертоносный автоматический пистолет, вставил в него шестнадцатизарядную обойму, а еще одну, запасную, положил в карман. Там же, в потайном отделении, лежал нож с тонким и острым, похожим на отвертку, лезвием и гаротта, состоявшая из двух ручек и протянутых между ними восемнадцати дюймов рояльной струны. Любой из методов сгодится, но, когда придет время, все нужно будет проделать очень быстро. Ни в коем случае нельзя позволить Кифу разговаривать с кем-либо... точнее - с чем-либо.
      И вновь перед мысленным взором Жарова невольно возникла картина, увиденная им в Боннириге с противоположного берега реки: два жутких человека.., нет, не человека - существа.., выходящие из сада Кифа. Он хорошо помнил, как они шли, прилагая неимоверные усилия и как один из них ронял по дороге части своего скелета, которые затем сами по себе двигались в темноту ночи.
      Было еще рано, а потому русский не хотел ложиться спать. Отогнав от себя мрачные мысли, он накинул пиджак и спустился в бар, чтобы "пропустить стаканчик" Стаканчиков, правда, было "пропущено" несколько...
      ***
      Точно так же, как раньше, Гарри беседовал со своими новыми друзьями, стоя возле окна, теперь он разговаривал с ними во сне. Правда, на этот раз беседа была более сумбурной, лишенной, как и всегда бывает в снах, ясности и отчетливости. Однако спал он не настолько крепко, чтобы не ощутить мысленного присутствия Кена Лейрда, когда тот обнаружил его, и не настолько погрузился в забытье, чтобы не суметь отличить обычные разговоры мертвых от действительно важного обращения. А потому, услышав незнакомый голос, он сразу же понял, что речь идет о чем-то весьма важном для него.
      - Кто вы? Вы меня ищете? - спросил он.
      - Гарри Киф? - голос усилился. - Слава Богу! Я наконец-то нашел вас!
      - Я вас знаю? - осторожно поинтересовался Гарри.
      - В каком-то смысле да, - ответил незнакомец. - Мы встречались... Я пытался убить вас!
      Только теперь Гарри догадался, с кем говорит, и понял, почему не узнал его сразу. Все было очень просто: этот голос связывался для него с жизнью, а не со смертью, во всяком случае, до сих пор. Он не принадлежал, точнее - не должен был принадлежать - мертвецу.
      - Уэллесли? Это вы? Но.., что произошло?
      - Вы спрашиваете, от чего я умер? Что ж, мне пришлось многое испытать. Не в физическом, конечно, смысле, нет.., но было так много допросов.., вы понимаете? физические муки я, возможно, смог бы перенести, но моральные... Чем больше вопросов они мне задавали, чем глубже в меня заглядывали, тем все яснее я понимал, что же собой представляю на самом деле. Мне стало ясно, что для меня все кончено! После стольких лет службы карьера моя рухнула, и впереди у меня ничего не было. Понимаю, что слова мои звучат банально, но факт остается фактом - я был "конченый человек"... И потому я.., повесился. Видите ли, у меня не было оружия.., пистолета.., чтобы с честью свести счеты с жизнью. Пришлось воспользоваться парой кожаных шнурков от ботинок. Я очень боялся, что они не выдержат и оборвутся, но этого не случилось.
      Гарри не мог заставить себя испытать жалость к этому человеку. Так или иначе, но Уэллесли был предателем.
      - Что вы от меня хотите? - спросил он. - По вашему мнению, я должен вас пожалеть? Знаете, у меня множество -Друзей среди мертвых, и никто из них не пытался меня убить.
      - Я не за этим сюда пришел, Гарри, - ответил Уэллесли. - Я получил по заслугам. Думаю, каждый из нас заслуживает то, чего он на самом деле достоин. Я пришел лишь затем, чтобы извиниться. Попросить прощения за свою слабость.
      - Вот как! - усмехнулся Гарри. - Вы просите прощения за то, что чуть не убили меня?
      - Что ж, - со вздохом произнес Уэллесли, - попытаться все же стоило. Извините, что побеспокоил вас, Гарри. Просто.., все дело в том, что, кончая с собой, я и представить себе не мог, что все мои беды и неприятности еще впереди! - Голос его постепенно затихал...
      - О чем это вы? - остановил его Гарри. - Ваши беды и неприятности? - И тут он понял, что хотел сказать ему Уэллесли. - Мертвые не желают вас признавать?
      - Что-то в этом роде, - обреченно вздохнул Уэллесли. - Но я уже говорил вам: все мы получаем то, что заслужили. Извините, что побеспокоил вас, Гарри.
      - Нет, подождите... - у Гарри вдруг возникла идея. - Послушайте, что вы скажете, если я дам вам возможность рассчитаться со мной, а заодно и со всеми мертвыми ?
      - А такая возможность действительно есть? - В голосе Уэллесли мелькнула надежда.
      - Может быть. Все зависит от вас.
      - Только прикажите!
      - Ведь вы обладаете даром.., как бы это выразиться... даром неприятия?
      - Именно так. Никто и никогда не мог прочесть мои мысли. Но, как видите, мой талант умер вместе со мной.
      - Возможно, и нет! - покачал головой Гарри. - Видите ли, то, что мы делаем сейчас, это не совсем то, что было. Это не телепатия, а язык мертвых. Вы сами можете держать его под контролем и не обязаны разговаривать со мной, если вам этого не хочется. А тот ваш дар контролю не поддавался. Вы даже не подозревали о его существовании. И если бы о нем не узнал кто-то другой - кто-то, кто почувствовал, что ваш разум окружен неприступными стенами, вы, возможно, никогда не узнали бы, что обладаете таким талантом. Я прав?
      - Полагаю, что да. Но к чему вы клоните?
      - Я и сам не уверен, что это получится, - ответил Гарри. - Но было бы просто великолепно, если бы мне удалось унаследовать ваш талант.
      - Это действительно было бы чудесно, - согласился с ним Уэллесли. - Но, как вы сами только что сказали, это не совсем талант. Скорее, что-то вроде отрицательного заряда. Он присутствовал во мне всегда и работал без моего ведома, совершенно самостоятельно.
      - Вероятно, это так. Но где-то внутри вашего мозга должен быть механизм, который управлял им. Я только хочу посмотреть, как он работает, и все. И если бы мне потом удалось воспроизвести его, научиться включать и выключать его по своему желанию...
      - Вы хотите заглянуть в мой мозг? И вы знаете, как можно это сделать?
      - Может быть, такой способ есть, - ответил Гарри, - но потребуется ваша помощь. Возможно, что именно поэтому никто другой не смог это сделать - потому что вы никого не допускали в свой разум... Скажите, приходилось ли вам читать мое досье?
      - Конечно, - Уэллесли криво усмехнулся. - Но тогда оно показалось мне фантастическим, совершенно невероятным. Помню, как один из экстрасенсов, увидев на моем столе ваше досье, сказал: "Не хотелось бы мне, чтобы меня кто-нибудь застал в тот момент, когда я буду разговаривать с этим парнем в качестве покойника!"
      - Ну, это еще не самое плохое, что может случиться! - Гарри весело рассмеялся, но тут же вновь стал серьезным. - А вы читали о том, как Драгошани украл у Макса Бату его дурной глаз?
      - И об этом тоже, - ответил Уэллесли. - Но он вырвал этот секрет из его сердца, прочел о нем в его кишечнике, высосал из крови.
      - Да, именно так он и сделал, - подтвердил Гарри. - Но нам нет необходимости прибегать к подобному способу. В этом-то всегда и состояла разница между мною и Драгошани и ему подобными. Разница между некромантом и некроскопом. Он силой берет то, что ему необходимо, узнает нужные ему сведения с помощью пыток. А я всегда только спрашиваю.
      - Я с радостью отдам вам все, что имею, - воскликнул Уэллесли.
      - Точно так же, как правило, поступают все мертвые, - кивнув головой, ответил Гарри.
      - Так как же мы должны поступить? - возбужденно спросил Уэллесли, готовый сейчас на все.
      - В действительности, все зависит от вас.
      - Если так, скажите, что мне делать.
      - Расслабьтесь, освободите свой разум и пригласите меня внутрь, - объяснил Гарри. - Представьте себе, что я гипнотизер и погружаю вас в сон, и скажите:
      "Войди сюда по своей воле и собственному желанию".
      - Все так просто?
      - Во всяком случае, поначалу, - ответил Гарри. - Прекрасно! Тогда давайте попробуем сделать это немедленно...
      Глава 15
      Фракийцы - Бессмертные в Средиземном море - Зганы
      Через некоторое время вновь раздался голос Мёбиуса:
      - Гарри? Мальчик мой, я прошу у вас прощения за столь долгую задержку. Но эти двери вашего разума задали мне поистине чрезвычайно сложную задачу. Однако, как вам, наверное, хорошо известно, чем сложнее проблема, тем больший интерес она для меня представляет. Вот почему мне пришлось организовать встречу, на которой мы вместе с несколькими моими друзьями пришли к выводу, что в данном случае имеем дело с совершенно новой математической наукой.
      - С чем? - Гарри был удивлен и обескуражен. - И с какими вашими друзьями?
      - Двери вашего разума заперты при помощи цифр, - начал объяснять Мёбиус. Но записаны они в виде символов - что-то похожее на алгебру. И все вместе они составляют наиболее сложную систему уравнений из всех, какие только можно себе представить.
      - Продолжайте, пожалуйста.
      - Так вот. У меня не было никакой надежды решить это в одиночку, разве что в том случае, если я потрачу на поиски решения как минимум лет сто. Ибо, видите ли, подобную проблему можно решить только методом проб и ошибок. Вот почему с того самого момента, как я расстался с вами, я проводил время в поисках своих коллег и просил их помочь мне.
      - Коллег?
      - Гарри, - со вздохом ответил Мёбиус. - До меня были ведь и другие ученые, и некоторые из них жили очень и очень давно. Но вам известно, что они не исчезли навсегда. Они все еще там и продолжают заниматься тем же, чем занимались при жизни. И вот поэтому я решил изложить им суть проблемы. Должен вам сказать, это было весьма непросто сделать. К счастью, однако, все они слышали о вас и к моему великому удовольствию приняли меня как своего коллегу, хотя и младшего.
      - Вы - младший?
      - В компании таких гениев, как Аристотель, Птолемей, Коперник, Кеплер, Галилей, сэр Исаак Ньютон, Оле Кристенсен, Ремер, я действительно младший.
      У Гарри голова пошла кругом.
      - Но ведь все они по большей части астрономы!
      - А также философы, математики и специалисты еще во многих областях, ответил Мёбиус. - Науки взаимосвязаны, они пересекаются и переходят одна в другую. Так что, как видите, я был очень занят. Однако среди ученых людей был один, к которому я очень хотел, но не смел приблизиться. И можете себе представить - он сам нашел меня! И, казалось, был возмущен тем, что остался в стороне.
      - И кто же он? - Гарри был заинтересован.
      - Пифагор!
      - И он все еще здесь? - потрясение спросил Гарри.
      - Да, и он все тот же Великий мистик и все так же утверждает, что Бог есть элементарное уравнение... - Вдруг Мёбиус стал очень серьезным. - Проблема в том, что я уже не уверен, как прежде, в его не правоте.
      - Пифагор участвует в решении моих проблем? - Гарри все еще не мог в себя прийти от удивления. - Мама говорила мне о том, что мне хотят помочь очень многие. Но Пифагор?!
      - Гм-м-м? О да, именно так, - пробормотал в ответ Мёбиус.
      - Но.., найдет ли он время для этого? Я хочу сказать - нет ли у него более...
      - Нет, - прервал его Мёбиус, - эту проблему он считает наиболее важной. Разве вы до сих пор не понимаете, кем был Пифагор и что именно он сделал? Да ведь еще в VI веке до нашей эры он уже предвосхитил теорию и философию чисел! Он был первейшим защитником теории, утверждавшей, что число есть основа всего сущего, метафизических принципов рационального устройства вселенной.
      Гарри был совершенно растерян и мог лишь беспомощно качать головой.
      - И все это имеет отношение ко мне?
      - Мальчик мой, вы меня совсем не слушаете, - снова вздохнул Мёбиус. - Хотя нет, я не прав. Вы, конечно же, слушаете, но полная утрата вами способности к вычислениям не позволяет вам осознать и понять то, о, чем я говорю. Это имеет к вам самое прямое отношение. Ибо, спустя два с половиной тысячелетия, вы служите живым доказательством и подтверждением всего того, что отстаивал Пифагор. Именно вы, Гарри, единственный в мире человек воплоти и крови, которому когда-либо удавалось наложить свой метафизический разум на физическую вселенную!
      Гарри безуспешно пытался понять, о чем говорит ему Мёбиус, - полное отсутствие понятия о числах мешало ему.
      - Значит, со мной все будет в порядке? - спросил он.
      - Мы собираемся сломать эти двери, Гарри. Но нам, конечно же, необходимо для этого время.
      - Сколько времени вам нужно?
      В ответ Мёбиус лишь пожал плечами.
      - Часы.., дни.., или недели. Этого нам не дано знать.
      - Недели... Это совершенно невозможно, - сказал ему Гарри. - Да и дни тоже. Меня могут устроить только часы.
      - Что ж, мы стараемся, Гарри... Мы стараемся...
      ***
      Среди гор, рядом с развалинами собственного замка бесновался в ярости Янош Ференци, кровный сын Фаэтора. Он привел Сандру и Кена Лейрда на покатую вершину скального выступа, повисшего в пространстве на высоте примерно ста футов над усыпанным каменными обломками склоном. Неистовство Яноша потревожило даже ночные ветры, которые бешено кружились теперь над высокой скалой, грозя сбросить всех троих вниз.
      - Успокойся! - приказывал Янош стихии. Как только ветер стих, умчавшись ввысь, где словно в испуге проносились по небу облака, разъяренный вампир повернулся к своим рабам.
      - Ты! - он схватил Кена Лейрда за шиворот и швырнул его к самому краю пропасти. - Однажды я уже переломал тебе все кости. Ты хочешь, чтобы я сделал это еще раз? Говори! Где он? Где.., сейчас...
      Гарри... Киф?
      Лейрд съежился и, дрожа с головы до ног, указал на северо-запад.
      - Клянусь, он был там! Меньше, чем час назад, он был примерно в ста милях отсюда. Я ощущал его там. Он.., он был очень сильным, даже светился. А теперь там нет ничего!
      - Ничего? - прошипел Янош, разворачивая Лейрда лицом к себе, - По-твоему, я полный дурак? Ты был талантливым человеком, локатором, а теперь, когда ты стал вампиром, твой дар неизмеримо усилился. И если что-либо вообще можно найти, ты должен непременно найти это. Как же ты осмеливаешься утверждать, что потерял его? Как могло случиться, что он там был, и вдруг его там не стало? Он идет сюда? Сейчас, ночью? Он где-то в пути? Говори! - И он встряхнул Лейрда так, что у того затрещали все кости.
      - Он был там! - закричал Лейрд. - Я его там чувствовал! Он был один! Наверное, собирался устроиться на ночь. Я уверен, что он там был! Я нашел его, убедился, что это он, и вернулся обратно. Я не посмел задержаться из опасения, что он обнаружит меня, выследит и придет к вам. Спросите девчонку. Она подтвердит, что я говорю правду.
      - Вы сговорились! - Янош поставил Лейрда на колени, повернулся к Сандре и рывком сорвал с нее полупрозрачное платье. Обнаженное тело сверкнуло в лунном свете. Сандра съежилась и постаралась прикрыть наготу. Желтые глаза ярко выделялись на бледном овале лица. Но уже в следующую минуту Сандра выпрямилась. Когда душа заледенела от ужаса, плоть перестает что-либо ощущать. Янош уже успел сделать свое черное дело.
      - Он говорит правду, - подтвердила она. - Я не могла проникнуть в его мысли, ибо опасалась, что он проникнет в мои, а через меня и в твои. А когда я почувствовала, что он спит, то решила рискнуть и заглянуть в его разум. Я попыталась.., но его там не оказалось. Или он сумел наглухо закрыть свой мозг.
      Янош долго не сводил с нее пристального взгляда пылающих красным огнем глаз, проникая в самые глубины ее сознания, пока, наконец, твердо не убедился в том, что все сказанное ею - правда.
      - Значит, он направляется сюда, - прорычал он. - Прекрасно. Именно это мне было нужно!
      - Было? - с улыбкой повторила Сандра. - Ты говоришь об этом в прошедшем времени, Янош? А сейчас все уже по-другому?
      Он злобно взглянул на нее и, схватив за плечо, силой усадил рядом с Лейрдом. Потом обернулся лицом к северо-западу и заговорил нараспев, протянув во тьму руки:
      - Я прошу туманы спуститься в долины. Я взываю к легким земли, чтобы они дышали, воскуривая вверх испарения и дым, дабы запутать его путь, я зову всех своих друзей, чтобы они отыскали его и сообщили мне о всех его деяниях. Я обращаюсь к самим скалам, чтобы они неприступной преградой встали на его пути.
      - И все это сможет его остановить? - Сандра изо всех сил старалась не говорить свойственным вампирам презрительно-насмешливым тоном.
      Янош обернул к ней горящие красным светом глаза, и Сандра увидела, что нос его стал плоским и сморщенным, как у летучей мыши, а череп и огромные челюсти по-волчьи удлинились.
      - Не знаю, - после минутного молчания ответил он вибрирующим от нервного перенапряжения голосом. - Но если нет, то я знаю, что мне следует делать, чтобы его остановить.
      ***
      Вместе с тремя вампирами-рабами, которые должны были заботиться о замке и землях вокруг него в отсутствии Яноша, он спустился в самые недра земли, в колыбель кошмара, - в помещение, которое, однако, отнюдь не выглядело заброшенным. Здесь Янош использовал свои способности некроманта и возродил из пепла женщину фракийку, после чего приковал ее обнаженной к стене. Затем Янош таким же образом воскресил ее мужа - огромных размеров полководца тех времен, которого древние фракийцы воспринимали, видимо, не иначе как Голиафа, ибо даже по современным понятиям его можно было назвать гигантом. Обоих он и раньше с различными целями заставлял восставать из праха. Однако сейчас он нуждался в них по совершенно особым причинам. Еще лет пятьсот тому назад он перестал грабить могилы, и примерно тогда же его страсть к пыткам и некрофилии стала постепенно затухать.
      Пока фракийский воин, пошатываясь и крича от боли, оглядывался вокруг, пытаясь понять, где находится, а вокруг него все еще витал красноватый туман воскрешения, Янош сковал и его, а потом подтащил к женщине. При виде ее фракиец мгновенно успокоился и застыл, а навернувшиеся на глаза слезы тихо скатились по обтянутым кожей и заросшим щетиной щекам с похожими на оспины отметинами.
      - Бодрок, - Янош заговорил с ним на языке, близком к родному языку фракийца, - я вижу, ты узнал свою жену. Посмотри, как бережно я обращаюсь с ее прахом. Каждый раз она появляется все так же безупречно одетой плотью, как и при жизни. Не то что ты - весь в шрамах, ожогах и отметинах, оставленных утраченными частицами твоего праха. Быть может, в следующий раз, когда я буду отправлять тебя обратно в урну, я более тщательно соберу его. Но ведь ты знаешь, конечно, что от нее мне гораздо больше пользы, чем от тебя. Ибо ты ничего не мог мне дать, кроме золота, в то время как она...
      - Ах ты пес! - хриплым и напоминающим стук камней друг о друга голосом перебил его фракиец, устремляясь вперед и, несмотря на цепи, пытаясь дотянуться до своего мучителя.
      Янош расхохотался, наблюдая, как рабы с трудом удерживают Бодрока, не давая ему освободиться от оков. Став вдруг снова серьезным, он вытянул вперед руку с зажатым в ней стеклянным сосудом так, чтобы Бодрок мог хорошенько рассмотреть его.
      - А теперь успокойся и слушай меня, - сурово обратился Янош к фракийцу. Как видишь, твоя любимая жена, по-прежнему, само совершенство. Но как долго она будет оставаться такой, полностью зависит от тебя. Она не меняется уже в течение двух тысяч лет, и так будет, пока мне это будет угодно и ни на один миг дольше...
      Пока он говорил, его создания покрепче привязали цепи к торчавшим из стены скобам и отошли от пленника.
      - Смотри! - сказал Янош. Взяв в руки стеклянный стержень, он окунул его в жидкость, налитую в сосуд, а потом резко взмахнул им, стряхивая капли на грудь фракийца.
      Бодрок взглянул вниз, и челюсть у него отвалилась, а глаза едва не вылезли из орбит, когда он увидел, как задымились на груди волосы, на которые попали капельки кислоты. С громким криком он резко дернулся в своих цепях, будто пытаясь стряхнуть их, а потом упал на колени, корчась от мучительной боли. Кислота разъедала его плоть, которая таяла и тонкими, красновато-желтыми струйками стекала по бедрам вниз.
      Жена полководца, шестая и последняя при его жизни, умоляла Яноша прекратить эту пытку и освободить Бодрока, а потом заплакала и безвольно поникла в своих оковах. Муж ее, в конце концов, нашел в себе силы подняться на ноги и красными от муки и ненависти глазами уставился на Яноша.
      - Я знаю, что она мертва, - сказал он, - также, как мертв и я сам. Знаю и то, что ты отвратительный вурдалак и некромант. Но, оказывается, и после смерти мы можем испытывать стыд, мучения и боль. Но ради того, чтобы избавить ее от всего этого, я согласен выслушать тебя. Говори, что тебе нужно, и я, если только это будет в моих силах, отвечу на все твои вопросы. Если я должен буду сделать что-то, я сделаю все, что смогу.
      - Хорошо, - удовлетворенно кивнул головой Янош. - У меня есть шестеро твоих людей. Их прах покоится в урнах. Сейчас я высыплю его и воскрешу их, а после этого они станут моей личной охраной. Тебя же я назначаю их капитаном.
      - Снова ты будешь мучить людскую плоть, - недовольно проворчал Бодрок.
      - Что ты сказал? - Янош сделал вид, что обиделся. - Да ты должен быть мне благодарен! Ведь это твои соратники, бок о бок с которыми ты в свое время участвовал в битвах! И, вполне возможно, вам вновь предстоит драться. Ибо я не уверен в том, что мой враг придет ко мне один. Знаешь, ведь я даже сохранил твой щит и оружие, которыми ты пользовался много веков тому назад и которые были погребены вместе с тобой. Так что, как видишь, ты вновь станешь настоящим воином. А потому, повторяю, ты должен быть мне благодарен. А теперь я начну поднимать этих людей из праха, а ты должен будешь следить за ними. Я надеюсь на тебя, Бодрок! Твоя жена останется здесь. И учти: стоит только хоть одному предателю-фракийцу поднять на меня руку - и она расплатится за это.
      - Янош, - не отводя взгляда, обратился к нему Бодрок, - я сделаю все, о чем ты меня просишь. Но помимо того, что при жизни я был солдатом, я всегда оставался честным и порядочным человеком. И именно честь подсказывает мне, что я должен дать тебе один совет: тщательно следи за тем, чтобы сохранить это преимущество. О, мне известно, что ты вампир, а потому обладаешь могуществом и властью. Но я хорошо знаю и свою силу, а она, поверь, велика. Если бы здесь не оставалась закованная в цепи София, то, несмотря на эту кислоту, я сумел бы разорвать тебя в клочья. Только она удерживает меня от этого.
      Янош расхохотался, и смех его походил на лай огромного пса.
      - Этот момент никогда не наступит, - наконец ответил он. - Но я тоже хочу быть с тобой честным: когда ты завершишь это дело и именно так, как я этого хочу, я возвращу вас обоих в прах, перемешаю его и развею по ветру.
      - Это будет достаточной мне наградой, - сказал Бодрок.
      - И да будет так! - кивнул Янош.
      ***
      Когда на востоке над горизонтом показались первые золотистые лучи солнца, Гарри Киф все еще спал. Но в Эгейском море, неподалеку от Родоса, небольшой катер уже проходил мимо Тилоса, а затем повернул на запад и направился к Сирне. Катер был чуть больше того, на котором Дарси с Манолисом плавали на Карпатос. Теперь на борту была уже вся группа. Наблюдая, как скользит за бортом голубая вода моря, словно шелк ножницами разрезаемая носом катера, Дарси снова и снова прокручивал в голове разработанный накануне вечером план действий, пытаясь найти в нем слабые места и логические несоответствия.
      Он вспомнил сидевшего за столом в номере отеля Дэвида Чанга, в то время как все остальные, окружив его, наблюдали за его действиями. Родители Чанга были наркоманами. Кокаин разрушил их тело и разум и, в конце концов, убил обоих, когда Дэвид был еще совсем ребенком. Вот почему с того момента, когда он поступил на службу в отдел экстрасенсорики, он использовал свой талант именно в этом направлении, стремясь уничтожить всех, кто наживался на человеческом несчастье. Время от времени ему поручали другие задания, где требовался его дар поисковика-локатора, но в отделе всем было известно, что главным его коньком остаются наркотики.
      Прошлым вечером он раздобыл небольшое количество ненавистного вещества и работал, склонившись над кучкой белоснежного кокаина. На большом столе была расстелена карта Додеканеса, а поверх карты тоненькой струйкой рассыпан ядовитый порошок, четко видимый на темно-коричневом фоне папиросной бумаги.
      Чанг попросил полной тишины и в течение нескольких минут сидел глубоко дыша и время от времени смачивая палец, чтобы подцепить им кристаллик наркотика и поднести его к языку. И вдруг...
      Резко выдохнув изо рта воздух, он смел со стола папиросную бумагу вместе с рассыпанным на ней ядом и ткнул указательным пальцем в какую-то точку на карте.
      - Здесь! - воскликнул он. - И притом огромное количество.
      Манолис Папастамос и Джаз Симмонс не удержались и зааплодировали, в то время как Зек, Дарси и Вен Траск, казалось, ничуть не были удивлены. Работа Дэвида, безусловно, производила на них впечатление, но они уже много лет посвятили экстрасенсорике, а потому не видели в этом ничего странного и из ряда вон выходящего.
      Манолис внимательно посмотрел на карту, на ту точку, на которую указал Чанг, и кивнул.
      - Это остров Лазаридиса, - сказал он. - Что ж, теперь мы знаем, где прячется "Лазарь". А на его борту весь груз, который врикулаки украли со старого "Самотраки" Теперь оставалось разработать план. Цель была ясна: попасть на остров примерно через час после рассвета, когда вампиры, составлявшие команду белоснежного судна, меньше всего будут склонны к активной деятельности, а затем уничтожить "Лазарь" вместе со всем содержимым и командой вампиров прямо на месте, там, где судно стоит на якоре.
      Дэвид Чанг не принимал участия в операции и мог распоряжаться временем в течение всего дня по своему усмотрению. Он должен был встретиться с остальными, когда все будет позади. И теперь они как раз направлялись к острову, чтобы выполнить свою часть работы.
      Голос Манолиса вернул Дарси к действительности.
      - Еще полчаса - и мы на месте. Вы не хотите обсудить все еще раз?
      - Нет, - покачал головой Дарси. - Каждый из вас знает, что ему следует делать. А что касается меня.., я сейчас всего лишь обыкновенный пассажир. Во всяком случае до того момента, когда мы окажемся на острове, в логове Яноша. Он еще раз оглядел свою команду Зек расстегнула молнию легкого летнего платья. Под ним на ней был надет желтый купальник, фасон которого практически не оставлял места воображению Она выглядела гораздо моложе своих лет, загорелая гладкая кожа блестела на солнце, и в целом Зек производила просто сногсшибательное впечатление. Ни один мужчина, будь он живым или бессмертным, не в силах был оторвать взгляд от огромных голубых глаз, пышных, отливающих золотом светлых волос и ослепительной белозубой улыбки.
      Муж взглянул на нее и широко улыбнулся.
      - Что тебя так развеселило? - спросила она.
      - Я думал, что наша задача - утопить этих типов вместе с их суденышком, ответил Джаз. - По-моему, мы не рассчитывали на то, что все они утонут от одного твоего вида.
      - Этому я научилась у леди Карен, когда была на Темной стороне, объяснила ему Зек. - Если мне удастся отвлечь их внимание, то всем остальным будет гораздо легче справиться со своей задачей. А уж леди Карен умела привлекать к себе внимание и сводить мужчин с ума - в этом она была мастерица.
      - О, они отвлекутся, будьте уверены, глаз от вас не оторвут! - заверил ее Манолис.
      Бен Траск тем временем открыл небольшой чемоданчик с множеством отделений и вынул из него четыре или шесть блестящих металлических дисков примерно семь дюймов в диаметре и два дюйма толщиной. С обратной стороны на них был нанесен черный магнитный слой, и каждый диск был снабжен с лицевой предохранителем и таймером. Манолис внимательно наблюдал, как Траск привязывает магнитные мины к водолазным ремням вместо обычных для них свинцовых грузов, потом покачал головой.
      - У меня просто в голове не укладывается, каким образом вам удалось вывезти их из Англии, - сказал он - В дипломатическом багаже, - пожал плечами Траск. - Мы не слишком афишировали свое сотрудничество, но все же мы являемся одним из отделов Британской разведки.
      - Впереди - скала! - крикнула Зек, сидевшая перед щитом от ветра на резиновом коврике, постеленном на узкой палубе, служившей одновременно крышей рубки, указывая на что-то. - Манолис, это то, что мы ищем?
      - Именно, - кивнул головой Манолис. - Дарси, вы не могли бы подержать руль?
      Дарси взял управление катером на себя, и слегка сбавил скорость. Манолис и Джаз разделись, оставшись в одних плавках, и скрылись в маленькой каюте. Там они еще раз проверили акваланги и надели ласты. Бен Траск снял куртку, водрузил на нос очки от солнца, а на голову - соломенную шляпу. В своей гавайской рубашке он был похож на богатого туриста, отправившегося на морскую прогулку. Дарси легко мог сойти за его брата.
      Они уже подошли достаточно близко к острову, чтобы увидеть, что он представляет собой не просто голую скалу. Кое-где виднелись кусты, участки, поросшие тимьяном и жесткой травой. Но все же большую часть острова занимали камни, утесы, а в центре его, над прибрежными вершинами скал, не меньше чем на сто восемьдесят футов вверх взметнулась изборожденная ветрами желтая громада с отвесными стенами.
      Зек вглядывалась в нее, приложив руку к глазам, чтобы не слепило солнце.
      - Это всего лишь малая часть крепости, - сказала она, - но меня она, тем не менее, приводит в дрожь. И там люди, нет, не люди - вампиры. Их, по меньшей мере, двое.
      Катер обогнул оконечность острова, и Дарси увидел то, что ожидало их впереди. Но прежде чем он это увидел, его дар уже подавал предостерегающие сигналы.
      - Оставайтесь внизу! - крикнул он Манолису и Джазу. - И задерните шторы! Вас здесь нет! Пусть думают, что нас только трое.
      Они подчинились приказу.
      Зек лениво растянулась на крыше рубки, Траск, в свою очередь, вальяжно откинулся на спину и свесил ногу за борт. Дарси вел катер по глади небольшого залива... А прямо перед ними.., стоял на якоре в заливе белоснежный "Лазарь".
      Открыв бутылку пива, Траск запрокинул голову назад и сделал вид, что пьет, на самом же деле он внимательно разглядывал ту часть острова, которая в данный момент была доступна взгляду. Он выполнял свою задачу, в то время как Дарси и Зек исследовали "Лазарь".
      Между двумя выдающимися в море выступами скалы располагался небольшой пляж, за которым поднимался вверх почти лишенный растительности каменный склон, ведущий к центральной громаде, на вершине которой можно было заметить развалины какого-то сооружения, может быть, маяка или укрепленного форпоста. К развалинам шли полуразрушенные ступени, даже сейчас заметные на склоне.
      Примерно посередине склона располагалось искусственное плато, просторная плоская площадка, будто возникшая в результате того, что много веков назад вершина раскололась надвое и половина ее упала в море. По периметру плато возвышались массивные стены. Судя по всему, здесь когда-то находился оплот крестоносцев. Местами старые стены обрушились, но теперь возводили новую стену, и были хорошо видны леса, протянувшиеся от края до края плато и поворачивавшие к уцелевшей части скалы.
      Мысли Дарси тем временем были заняты "Лазарем". Белоснежное судно стояло на глубокой воде в самом центре залива, довольно далеко от берега. Сверкающая на солнце якорная цепь уходила в синюю глубину. На палубе, под черным, украшенным фестонами навесом в одном из стоявших там шезлонгов сидел человек. Как только катер появился на глади залива, человек встал и поднес к глазам бинокль, висевший на шее. На человеке были темные очки и широкополая шляпа, к тому же он старался держаться в тени, пока настраивал бинокль и фокусировал его на катере.,.
      Приподнявшись на месте, Зек, приветливо помахала рукой, но человек, казалось, не обратил на нее внимания - во всяком случае, поначалу.
      Дарси сбавил скорость и начал описывать широкий круг вокруг "Лазаря", вслед за Зек возбужденно махая рукой.
      - Эй, на борту! - крикнул он, стараясь подражать манере речи высших слоев английского общества. - Эй, на "Лазаре"!
      Человек подошел к двери в кают-компанию, заглянул внутрь и вернулся обратно. Теперь он навел бинокль на Зек, все еще продолжавшую махать рукой. Правда, бинокль ему едва ли был необходим, поскольку катер был не более чем в сорока или пятидесяти футах от "Лазаря". Почувствовав на себе его взгляд. Зек вздрогнула как от озноба, несмотря на то, что солнце палило нещадно. Теперь к первому наблюдателю подошел еще один, похожий на него, как две капли воды, и они уже вдвоем молча разглядывали описывающий вокруг "Лазаря" широкую дугу катер, но, главным образом, Зек.
      Дарси еще снизил скорость, а из кают-компании вышел третий человек. Бен Траск поднялся и протянул в их сторону бутылку с пивом.
      - Хотите выпить? - крикнул он, подражая манере говорить Дарси. - Может быть, мы поднимемся к вам на борт?
      "Как бы не так!" - подумал про себя Дарси.
      Зек тем временем мысленно обследовала судно не только снаружи, но и внутри. Она нашла всех шестерых, как им и говорили. Трое спали. Все они были вампирами. И тут...
      Один из спящих вздрогнул и проснулся. Мозг его работал четко. Этот был вампиром в гораздо большей степени, чем остальные, и, прежде чем Зек успела замаскировать свое телепатическое присутствие, он ее "обнаружил".
      Зек перестала махать и обратилась к Дарси:
      - Надо уходить. Один из них вычислил меня. Ничего особенного он увидеть не успел, кроме того, что я не совсем та, за кого пытаюсь себя выдавать. Но если они сейчас сбегут, мы их упустим.
      - До встречи! - крикнул Бен Траск. Дарси тем временем развернул катер, направив его к дальней оконечности острова.
      Выйдя из поля зрения наблюдателей с "Лазаря", Дарси заглушил мотор и медленно подрулил к одиноко торчавшей из воды, покрытой водорослями скале с плоской вершиной. Джаз и Манолис вышли из каюты, надели маски и отрегулировали воздушные клапаны. Дарси остановил катер, и они сошли с него сначала на поверхность скалы, а потом исчезли под водой.
      - Будьте осторожны. Джаз! - крикнула им вслед Зек.
      Слышал ли он ее слова или нет - сказать трудно, ибо голова его уже скрылась в море, а вверх побежали пузырьки воздуха. Пловцы погрузились на глубину пятнадцати футов и направились к тому месту, где стоял "Лазарь".
      - Еще один повод для волнения и беспокойства, - мрачно проворчал себе под нос Дарси, завел мотор и повернул в открытое море.
      - Дарси, - окликнула его Зек, - держитесь теперь подальше от них. Уверена, они будут все время настороже.
      Как только Дарси направил катер в открытое море и вновь показался "Лазарь", Бен Траск опустился на камни и из стоявшей под сиденьем сумки вытащил отсвечивающий серебром автомат. Присоединив и закрепив приклад, он одним движением вставил на место обойму с 9-миллиметровыми патронами и положил оружие возле ног, прикрыв его сумкой.
      Отойдя еще на полмили, Дарси развернул катер и на большой скорости направился обратно к белоснежному судну. На борту его кипела жизнь, те трое, что были на палубе, обходили ее вдоль бортового ограждения, время от времени останавливаясь и внимательно вглядываясь в воду. Там с минуты на минуту должны были оказаться Манолис и Джаз. Дарси увеличил скорость, а Зек вновь принялась махать рукой обитателям "Лазаря". Они собрались возле ограждения, и Зек вновь почувствовала на своем почти обнаженном теле пристальный взгляд сквозь стекло бинокля. Но на этот раз интерес к ней не имел ничего общего с сексом.
      Едва лишь Дарси, положив катер на один борт, вновь стал описывать дугу вокруг "Лазаря", они услышали скрежет якорной цепи - "Лазарь" поднимал якорь! И тут же заработали его машины. На палубе появился четвертый. Он переваливающейся походкой вышел из кают-кампаний, таща в руках.., тяжелый, массивный автомат!
      - О Господи! - вскрикнул Бен Траск. И звук его голоса послужил сигналом к началу боя.
      Стоявший на палубе человек с автоматом открыл огонь, осыпая свинцовым дождем маленький катер. Зек буквально скатилась с крыши рубки, и едва она успела скрыться в каюте, как ветровой щит разлетелся вдребезги. Вокруг Дарси со свистом летели горячие свинцовые пули. Траск вскочил на ноги и открыл ответный огонь. Автоматчик с "Лазаря" отлетел назад, словно отброшенный бульдозером, ударился об одну из опор на палубе и, сбив ее, перелетев через ограждение, с шумным всплеском рухнул в воду. К выпавшему из его рук автомату бросился другой член команды.
      Дарси уже успел обогнуть белоснежное судно и стремительно рванулся в открытое море, стараясь как можно дальше отойти от "Лазаря". Но в этот момент из каюты выскочила Зек и, бросившись к рулевому колесу, резким рывком повернула его.
      - Смотрите! Вы только посмотрите! - крикнула она.
      Человек, подхвативший автомат, перегнулся через борт "Лазаря" и стрелял вниз, в воду, точнее - во что-то темное, медленно удалявшееся от корпуса судна. Это могли быть только Джаз или Манолис, или оба вместе.
      - Держите руль! - рявкнул Дарси, бросаясь к тому месту, откуда все еще продолжал стрелять Траск, и выхватывая из-под сиденья еще одну сумку. Едва он успел зарядить второй автомат, как на них обрушился очередной град раскаленных пуль и Траск, вскрикнув, отлетел назад, едва сумев удержаться и не упасть за борт. Из раненого навылет левого предплечья алой струйкой текла кровь. Дарси тут же вскочил на ноги и открыл огонь.
      "Лазарь" продолжал маневрировать. Он уже вышел из залива в открытое море и начал разворачиваться вокруг своей оси, взбивая воду бешено работающими винтами. Остановить судно они были не в силах, оставалось только дать ему уйти. Зек подошла к Траску и склонилась над ним, чтобы посмотреть, чем можно помочь.
      - Со мной все в порядке, - с искаженным от боли лицом сказал Бен. - Надо только перевязать рану.
      Когда Зек разорвала на нем рубашку, чтобы сделать из нее бинт и подвязку для руки, над водой показались головы. Дарси дал задний ход и подплыл к Джазу, который отплевываясь, пытался снять с себя акваланг прямо в воде. Дарси помог ему подняться на борт. Манолис уверенно плыл, разрезая воду сильными взмахами рук. В следующую минуту его тоже втащили на катер. И в этот момент мотор чихнул и заглох...
      - Залило! - крикнул Дарси.
      - Господи Иисусе! - вскрикнул Бен Траск, указывая рукой куда-то в море. Господи! О Боже!
      "Лазары" развернулся и полным ходом шел обратно. По мере того как белоснежная громада все ближе и ближе надвигалась на маленькое суденышко, шум ее судовых машин становился все более громким и отчетливым. Намерения тех, кто находился в этот момент на "Лазаре" не оставляли сомнений.
      Лихорадочно пытаясь вновь запустить мотор, Манолис взглянул на водонепроницаемые часы.
      - Он уже должен был взорваться! - крикнул он. - Мины должны уже...
      Когда "Лазарь" оказался от них в пятидесяти ярдах, мины наконец сработали. Но не одновременно - взрывов было четыре.
      Первые две мины взорвались возле кормы судна с интервалом в секунду или две, отчего корму развернуло сначала в одну сторону, потом в другую и выбросило вверх из воды. Потерявшее управление судно замедлило ход, ибо машины его были повреждены, однако все еще продолжало двигаться вперед по инерции. Но тут сработали еще две мины, установленные ближе к носу, и картина совершенно изменилась. Полузатопленная корма судна осела глубоко в воду, но нос взметнулся вверх в окружении пены и брызг и тут же с шумом рухнул обратно. И в этот момент в машинном отделении раздался взрыв. Судно мгновенно раскололось, и в небо взметнулся столб огня, во все полетели обломки раскаленного искореженного металла вместе с огненными шарами воспламенившегося горючего.
      Вскоре огненное сияние потускнело, в небо из трюма взвился последний клуб черного дыма, судно на какое-то время застыло на поверхности воды и затонуло. Обрывки горящего навеса медленно опустились в бурное море, клубы дыма рассеялись. Море бурлило, изрыгая вверх пар, клокотало и кружилось в водовороте. Это продолжалось еще несколько секунд, потом все успокоилось и наступила тишина...
      - Все, конец, - с трудом переводя дыхание, сказал Дарси.
      - Да, кажется, - кивнул Джаз. - Но мы должны убедиться, что покончили со всеми - и с судном, и с его командой.
      Манолис наконец завел мотор, и катер, пыхтя и чихая, направился к тому месту, где затонул "Лазарь". На поверхности воды расплылось радужное жирное пятно. И вдруг, прямо у них на глазах, из-под воды возникли голова и плечи, покачиваясь на волнах, перевернулись, и следом за ними на поверхности показалась нижняя половина обгоревшего туловища. Человек, словно распятый, лежал на воде, широко раскинув руки, а шею, плечи ч бедра его покрывали огромные желтые пузыри. Пока они стояли, не в силах отвести взгляд от этого существа, оно открыло глаза, уставилось на них и кашлянуло, выплевывая кровь и слизь, смешанные с соленой водой.
      Ни секунды не раздумывая, Манолис заглушил мотор, схватил гарпунное ружье и выстрелил, всадив гарпун прямо во вздымающуюся грудь вампира. Тот пару раз дернулся и затих, покачиваясь на поверхности. Зек отвернулась, не желая смотреть, как ее спутники подтащили существо к борту, привязали к его ногам тяжелый свинцовый груз и бросили его обратно в море.
      - Здесь глубоко, - без всякого выражения произнес Манолис. - Даже вампир состоит из плоти и крови. Без воздуха он жить не сможет. К тому же морское дно в этом месте каменистое, множество подводных скал и полно рыбы, в первую очередь, морского окуня. Даже если он и сможет там жить, рыбы сожрут его быстрее, чем вампир сумеет залечить раны.
      Бен Траск был бледен, его знобило, но он полностью держал себя в руках, а плечо было аккуратно забинтовано.
      - А что сталось с тем, которого я сбил за борт? - спросил он.
      Манолис направил катер на середину залива, туда, где прежде стоял на якоре "Лазарь". Вдруг Дарси громко вскрикнул и указал на что-то, слабо плескающееся в воде. Несмотря на раны, вампир уже успел проплыть половину расстояния до берега. Догнав его, они всадили в него гарпун и вытащили в открытое море, где поступили с ним так же, как и с первым.
      - Ну, теперь-то им конец, - проворчал Траск.
      - Еще не совсем, - возразила ему Зек, указывая на смутно вырисовывавшуюся бело-желтую каменную громаду в центре острова. - Там, наверху, их еще двое. Она приложила руку ко лбу и закрыла глаза. - Кроме того.., мне кажется.., там еще что-то есть. Но я пока не могу сказать что именно.
      Манолис загнал катер на пляжную отмель и взял в руки гарпунное ружье. Вместе с любимой "Береттой" оно его вполне устраивало. Дарси достаточно было автомата, а Зек взяла второе гарпунное ружье. Джаз удовлетворился арбалетом Гарри, с которым он уже научился обращаться. Они могли бы взять еще один автомат, но Бен Траск выбыл из строя и не мог идти вместе с ними. В его задачу входило оставаться на катере и следить, чтобы все было в порядке. А потому они должны были на всякий случай оставить ему оружие.
      Добравшись до берега вброд, они начали подниматься вверх по скалам. Дорогу им указывали утоптанная между камнями почва и ступени, вырубленные в тех местах, где подъем был особенно крутым. На полпути к центральной скале они остановились, чтобы передохнуть, и оглянулись назад. Бен следил в бинокль одновременно за ними и за крепостью. До сих пор внутри ее не было никаких признаков жизни. Однако, когда они подошли к подножию скалы, Джаз заметил какое-то движение за древней амбразурой.
      Он немедленно толкнул Зек в укрытие и сделал знак Дарси и Манолису, чтобы те легли и спрятались за камнями.
      - Если у этих типов наверху есть оружие, - шепнул он, - они нас здесь перестреляют как мух.
      - Его у них нет, иначе они бы давно это сделали, - ответил ему Манолис. Они могли перестрелять нас на берегу, когда мы уходили с катера, или когда мы уничтожили "Лазарь".
      - Но они все это время следили за нами, - сказала Зек. - Я чувствовала их присутствие.
      - А теперь они поджидают нас там, наверху, - Джаз кивнул в сторону сверкавших белизной стен.
      - Мы идем по очень тонкому льду, - обратился Дарси к своим спутникам. Мой талант недвусмысленно предупреждает меня об этом.
      С берега до них донесся чей-то крик. Оглянувшись, они увидели, что Бен Траск бросился им вслед.
      - Остановитесь! Подождите! - кричал он. Не добежав до них ярдов тридцать-сорок, он вдруг прислонился спиной к камням и немного отдохнул в тени, пока не отдышался и не пришел в себя.
      - Я следил за крепостью в бинокль, - снова продолжил Бен. - Там что-то не так. В том месте, где видны остатки древних ступеней, подъем кажется очень легким. Но это не так. Это обман! Ловушка!
      Джаз вернулся, подошел к Бену и взял из его рук бинокль.
      - Ловушка? Что вы имеете в виду?
      - Это примерно так же, как когда я присутствую в полиции на допросе подозреваемого в совершении преступления, - ответил Бен. - Я совершенно точно могу определить, когда он лжет, даже если понятия не имею, в чем именно эта ложь состоит. А потому не спрашивайте меня, что там не в порядке, просто поверьте моему слову. Я знаю, что говорю.
      - О'кей, - сказал Джаз. - Возвращайтесь на катер. С этого момента мы будем очень осторожны.
      Бен пошел обратно, а Джаз вновь поднес к глазам бинокль и стал внимательно оглядывать круто поднимающиеся вверх зигзагообразные каменные ступени, ведущие от подножия скалы к древним стенам. Почти у самого верха виднелось темное отверстие пещеры, возле самого входа в которую лежала куча мусора и камней. От лестницы и от края головокружительной пропасти вход в пещеру был отгорожен натянутой между двумя металлическими столбами высокопрочной железной сеткой. С крепостного вала свисали почти не заметные для глаз провода и исчезали в темноте пещеры. Джаз долго и пристально разглядывал провода. Что это? Минирование? Вполне возможно.
      - Думаю, что дальше мы должны идти след в след друг за другом, - сказал он, возвратившись к ожидавшим его спутникам. - Во всяком случае, когда будем подниматься по этим ступенькам.
      Он рассказал им о том, что видел, и о своих выводах. Дарси взял у него бинокль, высунул голову из укрытия и дважды внимательно осмотрел неясно вырисовывающуюся поверхность скалы.
      - Возможно, вы правы.., вы, несомненно, правы. Если Бен говорит, что все не так, значит, все так и есть.
      - Нет никакой возможности перерезать эти провода, - сказал Джаз. - У этих типов наверху большое преимущество. Без их ведома и мышь по этим ступеням не проскочит.
      - Слушайте, - встрял вдруг Манолис, тоже изучавший дорогу наверх, - а почему бы нам не сыграть с ними в их же игру? Пусть они думают, что мы попали в их ловушку, и таким образом раскроют свои карты.
      - Каким образом?
      - Мы пойдем вверх, - начал объяснять Манолис, - но слегка растянем цепочку, то есть один из нас будет идти довольно далеко впереди. Тропинка поворачивает чуть ниже пещеры с кучей камней. А прямо перед поворотом в стенке скалы есть большое углубление, нечто вроде грота. Итак, один из нас заворачивает за угол, а остальные делают вид, что собираются последовать за ним. Следящие за нами сверху существа окажутся перед выбором: нажать кнопку и наверняка уничтожить одного из нас или подождать, пока подтянутся остальные. Таким образом, тот, кто будет впереди, ускорив шаг, быстро минует самое опасное место, а все другие якобы вот-вот должны будут догнать его. Но на самом деле они и шагу не ступят на этот участок подъема. Вампиры не смогут больше ждать - они вынуждены будут нажать на кнопку и - ба-ба-а-а-х! Взрыв!
      Джаз подхватил идею.
      - Теперь те трое, которые остались позади, выходят из-за угла, но, оставаясь вне поля зрения этих парней наверху, ждут, что произойдет дальше. Как только взрывчатка разнесет скалу, они тут же скрываются обратно за угол и прячутся в углубление в стене.
      - Да, - кивнул Манолис, - именно так я все это себе представляю.
      - Может быть, - начал Дарси, и лицо его при этом было очень бледным, - мы оставим все до вечера и...
      - Ваш ангел-хранитель предупреждает вас? - недовольным тоном спросил Манолис. - Я уже и раньше видел подобное выражение на вашем лице.
      Дарси знал, что он прав, и выругался про себя.
      - Итак, кто отважится поставить себя под удар? - спросил он.
      - Что?
      - Кто пойдет первым, рискуя взлететь на воздух вместе со скалой?
      - Но... - Манолис пожал плечами, - кто же еще? Вы, конечно, больше некому.
      - Этот ваш дар.., он все еще действует? - спросил Джаз, повернувшись к Дарси.
      - Конечно, ведь я же отражатель, - со вздохом ответил Дарси.
      - Так в чем же проблема?
      - Проблема в том, что мой талант невозможно включать и выключать, он действует не урывками, а постоянно и превращает меня в труса. Даже зная, что полностью защищен, я все равно буду перестраховываться. Вы говорите мне: "иди, Дарси, поднимайся по этим ступеням. А мой ангел-хранитель оглушительно кричит мне в уши: беги, сынок, беги не оглядываясь отсюда, беги со всех ног!"
      - Но тогда вам следует выяснить для себя лишь один вопрос: кто из вас хозяин - вы или он? - сказал Джаз.
      Вместо ответа Дарси лишь мрачно кивнул, резким движением вставил в свой автомат полную обойму и вышел из укрытия, во весь рост показавшись перед теми, кто наблюдал за ними сверху, кем бы или чем бы они ни являлись. Остальные с минуту смотрели друг на друга, после чего Манолис последовал за Дарси.
      Когда он отошел достаточно далеко, чтобы не услышать, Джаз повернулся к Зек.
      - Ты останешься здесь, - сказал он.
      - Что? - недоуменно взглянула она на мужа. - После всего, что произошло на Темной стороне, ты хочешь, чтобы я позволила тебе одному участвовать в таком деле?
      - Я не один. Так или иначе, какая от тебя польза с этим гарпунным ружьем? Ты будешь нужнее здесь, внизу, Зек. Если один из этих типов сумеет проскочить мимо нас, ты сможешь остановить его.
      - Это всего лишь только предлог, - ответила она. - Ты же сам сказал: какая от меня польза с гарпунным ружьем!
      - Зек, я...
      - Ладно, - перебила она и добавила:
      - Тебя ждут. Поцеловав Зек, Джаз быстро пошел за двумя своими спутниками. Подождав, пока он доберется до ступеней и начнет подниматься, Зек стала карабкаться следом. Спорить они будут потом...
      ***
      Перед опасным поворотом, за которым узкие каменные ступени устремлялись чуть левее и вверх по неровной и крутой поверхности стены, прямо под таившей опасность пещерой с потенциальным камнепадом у входа, Дарси остановился, ожидая, пока остальные подойдут чуть ближе. Он тяжело дышал, а ноги были словно ватными, но не потому, что он устал, а потому, что ему приходилось воевать со своим даром за каждый шаг.
      Он оглянулся и помахал появившимся внизу Манолису и Джазу, потом повернул за угол и заставил себя идти дальше. Он вспомнил о том искушении, которое ему пришлось испытать, когда он проходил мимо грота, в котором должны были укрыться его друзья. Но он твердо знал, что стоит ему войти туда, и никакие силы не заставят его покинуть убежище.
      Запрокинув голову, он посмотрел вверх и испуганно вздрогнул. Всего лишь в каких-нибудь десяти футах над головой он увидел металлическую сетку, ограждавшую выступ скалы. Пора было подходить к ней как можно ближе. Дарси прибавил шаг и вскоре оказался вне пределов наиболее опасной зоны, потом оглянулся и увидел выходящих из-за угла Манолиса и Джаза. И в этот момент из-под ног выскользнул камешек, и Дарси растянулся на земле.
      Чувствуя, что ноги его повисли над пропастью, Дарси вцепился руками в спасительные выступы скалы и в ту же секунду понял, что сейчас произойдет.
      - О дьявол! - выругался он, изо всех сил прижимаясь к поверхности скалы и ступеням. Раздался оглушительный взрыв, и ударная волна едва не сбросила Дарси в пропасть...
      Во все полетели обломки скалы... Такое впечатление, что, вот-вот рухнет и сама каменная громада... Оглушенный, задыхающийся от пыли и дыма Дарси, прижавшись всем телом к камням, ждал, пока утихнет грохот и перестанет звенеть в ушах. Прошла минута.., может быть, две - и наконец все стихло. Дарси оглянулся назад - по полузасыпанным осколками камней ступеням, пренебрегая опасностью, к нему карабкались Манолис и Джаз.
      Но в то же время сверху спускались два существа!
      Дарси увидел их в тот момент, когда с трудом попытался подняться на ноги. С горящими глазами, оскалившись и рыча, они спешили лицом к лицу встретиться с непрошенными посетителями их бастиона. У одного в руках был пистолет, а другой держал в руках девятифутовую острогу для ловли осьминогов с трехзубым зазубренным наконечником, острия которого были не меньше восьми дюймов длиной.
      Автомат Дарси оказался погребенным под толстым слоем щебня и камней. Он дернул за ремень, но вытащить оружие не смог. Вампир с пистолетом остановился и прицелился... И тут над головой у Дарси что-то просвистело, а целившийся в него вампир выронил пистолет и, сделав несколько неверных шагов назад, привалился спиной к стене, вцепившись руками в торчавшую из его груди стрелу из твердого дерева. Он задыхался, хватая ртом воздух, потом издал какой-то странный, со свистом и шипением, крик, упал на колени и кувырнулся в пропасть.
      Второй вампир, изрыгая проклятия и метя своим страшным оружием прямо в грудь Дарси, продолжал приближаться. Каким-то чудом Дарси удалось оттолкнуть в сторону страшный трезубец, и в этот момент за спиной у него появился Манолис.
      - Ложись! - рявкнул грек, и Дарси бросился на землю Он услышал грохот трех выстрелов подряд из "Беретты" Манолиса и шипение вампира, сменившееся визгом и воплями боли и ярости. После того как его трижды ранили, существо все еще, хотя и с трудом, держалось на ногах. Дарси выхватил у него из рук трезубец и с силой воткнул его рукояткой в грудь вампира. Визжа и мяукая, существо кубарем покатилось к подножию скалы.
      Джаз Симмонс подошел к обоим спутникам.
      - Наверх или вниз? - спросил он.
      - Вниз, - не раздумывая ответил Дарси. - И дело не в моем ангеле-хранителе. Просто я хорошо знаю, как трудно уничтожить подобных тварей. - Он огляделся. - А где Зек?
      - Она осталась внизу, - ответил Джаз.
      - Еще одна веская причина, чтобы спуститься, - сказал Дарси. - Сначала мы должны сжечь тех двоих, а уже потом пойдем и посмотрим, что делается там, наверху.
      Но Зек не осталась внизу и как раз в эту минуту появилась из-за угла. Когда она увидела, что все трое живы и невредимы.., вырвавшийся из ее груди вздох облегчения сказал больше, чем могли выразить все слова в мире...
      ***
      Они притащили с катера бензин и сожгли обоих изуродованных вампиров, потом немного отдохнули, прежде чем снова подняться наверх, в древнюю крепость. Судя по всему, Янош готовил здесь для себя просторное и неприступное логово, не совсем такое, каким остался в памяти Зек замок Вамфири, но не менее зловещее и жуткое.
      Следуя туда, куда направлял ее телепатический талант, Зек повела за собой всю группу Они прошли мимо куч битого камня, оставшегося от старинной каменной кладки, мимо проемов в недостроенных стенах, мимо глубоких окон-амбразур, откуда открывался великолепный вид на простиравшееся до самого горизонта море, пока, наконец, не дошли до люка, скрытого под просмоленной парусиной и тюками с мехом Открыв люк, они увидели стоптанные за многие века ступени, ведущие в древнюю темницу, построенную еще крестоносцами. Засветив факелы, мужчины начали спускаться в самое сердце скалы. Зек последовала за ними. Внизу они обнаружили два колодца с низкими бортами, закрытые крышками и уходящие еще дальше в черную глубину. При виде их Зек вскрикнула и бессильно прислонилась к холодной сырой стене, дрожа от ужаса.
      - В чем дело? - послышался голос Джаза, еле видного в неверном свете факела.
      - Там, в колодце... - сдавленно прошептала Зек, прижав руку к горлу. Нечто подобное было в замках Вамфири на Темной стороне. В таких колодцах Вамфири обычно содержали своих.., чудовищ!
      Крышки, закрывавшие колодцы, были сколочены из досок. Манолис прижался ухом к одной из них, но ничего не услышал.
      - Что-то есть в этих колодцах? - нахмурившись, спросил он. Зек кивнула.
      - Они сейчас молчат, затаились от страха. Их мысли пусты и туманны. Что-то вроде моллюсков или газообразных существ, или чего-либо в этом духе. Они не знают, кто мы. И они боятся, что это может быть Янош. Это.., это.., мерзкие твари, которых Янош вырастил из собственной плоти.
      Дарси вздрогнул и поежился.
      - Что-то вроде того существа, которое держал у себя в подземелье Юлиан Бодеску. Но.., мы можем взглянуть на них без всякого риска. Гарантирую, ибо я бы непременно знал, если бы это было не так.
      Манолис и Джаз сняли крышку с одного из колодцев и остановились на его краю, возле самого ограждения. Заглянув в адскую тьму, они не сумели ничего разглядеть. Переглянувшись с остальными, Джаз пожал плечами, вытянул вперед руку с факелом и уронил его вниз.
      И в этот миг словно все силы ада были отпущены на свободу!
      Вой, вопли, мяуканье, плевки, неистовый шум и гам - все это донеслось до них из глубины колодца. На какое-то мгновение - не больше - упавший факел осветил кошмар, творившийся на дне сухого колодца. Они увидели множество глаз, разинутых ртов, оскаленные зубы, широкие взмахи гибких, словно резиновых, конечностей. Нечто невыразимо ужасное билось, скакало, издавало нечленораздельные вопли. Но тут факел погас - и к лучшему, ибо они успели увидеть вполне достаточно. Отвратительная оргия все еще продолжалась, когда Джаз вместе с Манолисом поставили крышку на место.
      Когда они поднимались по ступеням обратно, Манолис сказал:
      - Нам понадобится весь наш запас горючего.
      - И еще огромное количество вот этого строевого леса, - поддержал его Джаз.
      - А после еще несколько мин, - добавил Дарси. - Мы должны быть уверены в том, что засыпали эти колодцы и завалили их на веки вечные. Пора навести здесь порядок.
      Они вышли наконец на свежий воздух, и тут Зек схватила Джаза за руку.
      - Но если Янош успел столько здесь натворить, причем за очень короткое время, трудно даже представить себе, что он сделал там, в Трансильванских горах!
      Дарси взглянул на своих спутников. Он был по-прежнему мрачен, и лицо его оставалось пепельно-серым. В горле у него пересохло, а потому голос звучал хрипло, когда он произнес, словно размышляя вслух:
      - Господи! Да я бы ни за что на свете не хотел бы сейчас оказаться на месте Гарри Кифа!..
      ***
      Гарри проснулся с ощущением того, что произошло нечто страшное, что случилось это далеко, но, тем не менее, было ужасным. В ушах его продолжали звучать нечеловеческие вопли, а перед глазами полыхало ревущее пламя. Однако, сев в кровати, он понял, что вопли издавали окрестные петухи, будя всю округу, а пламя было ничем иным, как ярким сиянием солнца, заглядывающего в обращенные на восток окна.
      Теперь, когда он окончательно проснулся, до него донеслись совсем другие звуки: звон тарелок во время завтрака, шум и запахи из кухни, где готовили пищу.
      Гарри встал, умылся, побрился и быстро оделся. Он уже готов был спуститься вниз, но вдруг услышал странно знакомое поскрипывание, стук колес, подпрыгивающих на неровностях дороги и тихий звон лошадиных копыт. Он подошел к окну и выглянул, чтобы узнать, в чем дело, но был весьма удивлен тем, что солнце словно жаром обожгло ему руки. Гарри нахмурился. Золотистый солнечный свет раздражал его, вызывал непонятный зуд.
      По дороге друг за другом двигались четыре или пять повозок, запряженные лошадьми. Цыгане, странники... Они направлялись в сторону видневшихся вдалеке гор, и Гарри ощутил странное родство с ними, ибо эти горы и для него были конечной целью путешествия. Сумеют ли они пересечь границу? Позволят ли им сделать это? Это будет весьма странно, поскольку Чаушеску никогда не питал особой симпатии к цыганам.
      Гарри смотрел, как они проезжали мимо, и туг заметил, что последняя повозка украшена погребальными венками и причудливыми похоронными гирляндами, свитыми из виноградных лоз и чеснока. Маленькие Зранан Ламли окна повозки были плотно зашторены, а рядом с нею шли одетые в черное женщины с опущенными головами. Все они беззвучно плакали. Эта повозка, догадался Гарри, была ни чем иным, как катафалком, а лежавший внутри нее человек умер совсем недавно.
      Гарри, испытывая симпатию и жалость, обратился к нему на языке мертвых:
      - С вами все в порядке?
      Мысли неизвестного текли спокойно и были лишены тревоги и волнения, однако при вторжении в них Гарри он вздрогнул.
      - Вам не кажется, что с вашей стороны не слишком-то вежливо вот так, непрошено нарушать мой покой и уединение.
      - Извините меня, - смущенно ответил Гарри, - но я очень беспокоился о вас. Судя по всему, все произошло недавно, а.., не многие могут столь стойко переносить это.
      - Вы говорите о смерти? О, я ожидал ее уже очень давно. Вы, должно быть, тот самый некроскоп?
      - Вы обо мне слышали? Но тогда вы должны знать, что я никогда не бываю груб, а если иногда и невежлив, то непреднамеренно. Но мне и в голову не приходило, что слух обо мне дошел до кочевого народа. Мне всегда казалось, что вы существуете сами по себе, отдельно от других народов. То есть я хочу сказать, что ваш образ жизни не всегда соответствует.., нет, не об этом я собирался говорить с вами. Наверное, вы правы: я вел себя невежливо по отношению к вам.
      - Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, - усмехнулся умерший. - Но мертвые есть мертвые, Гарри, и раз уж они получили возможность поболтать друг с другом, они, конечно же, болтают! Им остается только вспоминать, не имея возможности связаться с кем-либо из мира живых. За исключением вас, Гарри. А это неизбежно приводит к тому, что и сами вы становитесь темой для разговоров. А потому я, конечно же, слышал о вас, Гарри.
      - Вы очень знающий человек, - сказал ему Гарри, - и очень мудрый, как мне кажется. Значит, вы не считаете смерть большим несчастьем. То, что происходит с вами при жизни, продолжится и после смерти. Все проблемы, волновавшие вас, когда вы были живым, и которые вы не успели решить до конца, вы сумеете обдумать теперь, когда вы умерли. Вы найдете ответы на все свои вопросы.
      - Вы пытаетесь успокоить меня, облегчить мое состояние, и я это очень ценю, - ответил умерший, - но, поверьте, в этом нет никакой нужды. Я был уже стар, и кости мои устали, а потому я был готов к смерти. И сейчас я на пути к своим родным местам у подножия гор, где меня радушно встретят мои предки Странники. В свое время они так же, как и я, были цыганскими королями... Я тоже был им. Мне бы очень хотелось услышать из первых уст историю моего народа. И думаю, что за такую возможность я должен поблагодарить именно вас, ибо без вас они лежали бы без движения в своих древних могилах, похожие на высушенные семена, в которых заложены все цвета и формы, но которые не в силах воплотить их в жизнь. Ведь для мертвых вы все равно что дождь в знойной пустыне.
      Процессия уже поворачивала за угол, и Гарри высунулся подальше из окна, чтобы не упускать из вида катафалк.
      - Мне было приятно познакомиться с вами, - сказал он вслед процессии. Поверьте, если бы я знал, что вы цыганский король, я отнесся бы к вам с гораздо большим почтением.
      - Гарри, - донеслись до некроскопа высказанные на языке мертвых мысли старого цыгана, казавшегося теперь обеспокоенным, - вы кажетесь мне человеком редким и необыкновенным: вы добры, полны сострадания и сочувствия, по-своему мудры, несмотря на молодость. И вы сказали, что признаете мою мудрость и накопленный опыт. Вот почему я хочу попросить тебя принять один мой совет, настоятельный совет старого Странника, короля цыган. Иди куда угодно, но только не туда, куда ты направляешься сейчас. Делай все, что угодно, но только не то, что намереваешься сейчас сделать.
      Гарри был обескуражен и не на шутку встревожен. Цыгане обладают весьма необычными талантами и способностями, и даже мертвые, в том числе умершие недавно, они не лишены этих талантов. Не говоря уже о мертвом цыганском короле!
      - Вы предсказываете мне судьбу! Давно я не вкладывал серебряную монету в цыганскую ладонь, не крестил ее серебром.
      - Да, серебром... - немедленно отозвался старый цыган. - Никогда уже моим ладоням не коснуться его! Но, будь уверен, оно тяжестью лежит на моих глазах. Перекрести серебром себя, Гарри! Перекрести им себя!
      В душе Гарри на смену удивлению пришли подозрения. Что известно этому старику? Что может быть ему известно, и что он хочет ему сказать? Гарри не пытался скрыть свои мысли, и цыганский король сумел их прочесть.
      - Я и сказал тебе слишком много, - произнес он в ответ. Кое-кто может счесть меня предателем. Ну и пусть они думают так! Ты совершенно прав: я стар, я мертв и потому заслуживаю снисхождения. У меня еще есть возможность получить прощение. Но ты был добр ко мне, а смерть поставила меня выше страха за свое доброе имя.
      - Ваши предостережения звучат зловеще, - сказал ему Гарри, но ответа не получил. Только маленькое облачко медленно оседающей дорожной пыли свидетельствовало о том, что здесь только что проехали повозки, теперь уже окончательно скрывшиеся из вида.
      - Мой путь предопределен! - крикнул им вслед Гарри. - И я должен следовать ему!
      До него донесся вздох.., лишь один вздох...
      - И тем не менее я благодарю вас, - также со вздохом ответил Гарри, слегка ссутулившись. - Прощайте!
      Он ощутил, как старик медленно и печально покачал головой...
      ***
      В одиннадцать часов утра Гарри расплатился и покинул гостиницу "Саркад" в Мезоберени. Остановившись на обочине дороги, он стал ждать такси. В руках он держал только портплед, в котором было немного вещей: спальный мешок, подробная карта района и пакет с сэндвичами, приготовленными для него дочерью владельца гостиницы.
      И без того горячее солнце, казалось, пекло еще сильнее, проникая сквозь пыльные стекла старого драндулета. Оно сжигало кисти рук Гарри, отчего на них появилось нечто вроде потницы. При первой же возможности он попросил остановиться и в деревушке под названием Бекеш купил себе соломенную шляпу с широкими полями.
      От Мезоберени до того места неподалеку от румынской границы, куда направлялся Гарри, было около двадцати километров. Прежде чем отпустить шофера такси, он проконсультировался с ним, чтобы проверить, насколько точна его карта, и действительно ли до пограничного пункта Гьюла осталось два или три километра.
      - Да, Гьюла, - сказал шофер, махнув рукой куда-то вдоль дороги. - Гьюла. Вы увидите и то и другое с холма - и границу и Гьюлу.
      Гарри проводил взглядом развернувшуюся и удаляющуюся машину, потом повесил на плечо портплед и пешком отправился в сторону границы. Он мог бы доехать до места на такси, но не хотел добираться туда таким образом. Человек, идущий пешком, привлекает к себе; меньше внимания на сельской дороге.
      Да, это была именно сельская дорога: по обеим ее сторонам тянулись леса, зеленые поля, живые изгороди, на пастбищах пасся скот. Земли казались богатыми и плодородными. Но впереди, по ту сторону границы, возвышался центральный массив Трансильванских гор. Он не выглядел столь мрачно, как Южный, эти горы не вызывали дурных предчувствий, однако будили в душе благоговейный страх и таили в себе некую угрозу. Милях в двадцати пяти, в том месте, где дорога проходила через гребень, образованный невысокими холмами, Гарри видел серо-голубые вершины и куполообразные оконечности, уходящие к самому горизонту, огромное скопище утесов, подернутых дымкой и неясно очерченных из-за большого расстояния до них и низкой облачности. Именно туда и лежал его путь.
      Отсюда же Гарри хорошо был виден пограничный пункт с красно-белым полосатым шлагбаумом, перегораживающим дорогу. В то время, когда Гарри имел доступ в пространство Мёбиуса, границы его мало волновали, но теперь они начали представлять для него весьма серьезное препятствие. Он был уверен, что пересечь эту границу у него нет никакой возможности. Во всяком случае, по дороге. Но его весьма несложный план учитывал этот момент. Теперь, когда он точно сориентировался по карте и знает, где именно находится и как проходит линия границы, он будет продолжать изображать беспечного туриста и спокойно проведет время в ближайшей деревушке или поселке. Там он досконально изучит карту и выберет для себя наиболее приемлемый маршрут для перехода границы с Румынией. Он знал, что секуритате прилагает все возможные усилия, чтобы держать румынов взаперти, но сомневался, что ее агенты принимают достаточно жесткие меры в стремлении не допустить в страну иностранцев. В конце концов, какой сумасшедший будет рваться туда? Только один - Гарри Киф!
      У подножия холма была Т-образная развилка, от которой на север, через густой лес, отходила третьеразрядная дорога, частично засыпанная щебенкой. За лесом, меньше чем в полумиле.., да, это, должно быть, и есть Гьюла. Гарри видел голубовато-серые дымки, поднимавшиеся из печных труб, и сверкающие луковообразные купола - возможно, это были церкви. В целом, место казалось очень тихим и спокойным, а следовательно, вполне устраивало Гарри.
      Но едва он спустился вниз по склону и повернул налево, в лес, как снова услышал смутно знакомое позвякивание и стук и увидел под деревьями те самые цыганские повозки, которые совсем недавно проезжали под окнами гостиницы. Судя по всему, они появились здесь недавно, и странники еще не закончили разбивать лагерь. Один из них, одетый в кожаные штаны, домотканую красно-коричневую рубашку и черные ботинки, сидел на покосившейся ограде и жевал травинку. Его длинные, блестящие черные волосы стягивала черно-белая повязка, закрывающая лоб. Когда Гарри поравнялся с ним, он улыбнулся и кивнул головой.
      - Эй, путник! Ты путешествуешь в одиночестве. Так почему бы тебе не присесть на минутку, чтобы отдохнуть и промочить горло? - Он поднял вверх руку с зажатой в ней высокой и узкой бутылочкой сливовицы. - Сливы в этом году были особенно кислыми, из них-то и было приготовлено это вино.
      Гарри покачал было головой, отказываясь от предложения, а потом вдруг подумал: а почему бы и нет? Он с таким же успехом может изучать карту, сидя под деревом, как и в любом другом месте. И не привлечет к себе излишнего внимания.
      - Спасибо за приглашение, - ответил он, но тут же удивленно добавил:
      - Поразительно! Вы говорите на моем языке!
      - И еще на очень многих, - улыбнулся цыган. - Можно сказать, почти на всех. А чего вы ожидали? Ведь мы же Странники!
      - А как вы догадались, что я англичанин? - спросил он, следуя за человеком вглубь лагеря.
      - Да просто потому, что вы не венгр. И потому, что немцы сюда больше не приезжают. Будь вы французом - вас непременно было бы, как минимум, двое-трое, причем все в шортах и на велосипедах. Честно говоря, я и не знал точно. И если бы вы мне не ответили, то, наверное, так бы и не узнал. Во всяком случае, наверняка. Но как бы то ни было.., вы очень похожи на англичанина.
      Гарри рассматривал повозки, изысканно украшенные причудливо вырезанными магическими знаками, великолепную резьбу по дереву. Различные символы были выполнены очень искусно и совершенно естественно включались в общий декоративный фон, словно по специально разработанному проекту, предназначенному для того, чтобы замаскировать их. Однако, присмотревшись повнимательнее, хотя и стараясь сделать вид, что интерес его совершенно случаен, Гарри понял, что все именно так и есть, символы действительно сознательно скрывались.
      Особый его интерес в этом отношении вызывал катафалк, стоявший поодаль от остальных повозок. На ступеньках его сидели бок о бок две женщины в черных одеждах. Головы их были опущены на грудь, а руки безвольно свисали по бокам.
      - Умерший король... - произнес Гарри и краем глаза заметил, как вздрогнул его новый знакомый. И тут в голове у него все встало на свои места, словно разбросанные фрагменты головоломки соединились вдруг в единую картину.
      - Откуда вы знаете? Гарри пожал плечами.
      - Такое количество цветов и чеснока свидетельствует о принадлежности повозки богатому и знатному человеку и соответствует положению цыганского короля. Там, внутри, его гроб, не так ли?
      - Там два гроба, - ответил цыган, настороженно косясь на Гарри.
      - Вот как?
      - Второй предназначен для его жены. Вон той, худой, что сидит на ступеньках. Сердце ее разбито, и она не думает, что надолго переживет мужа.
      Они присели на выпиравшие из земли угловатые корни дерева и Гарри вытащил пакет с сэндвичами. Сам он не был голоден, но собирался угостить ими своего цыганского "друга" в обмен на добрый глоток сливовицы.
      - И где вы намерены похоронить его? - наконец спросил он.
      - Там, у подножия гор, - ответил цыган, беспечно мотнув головой куда-то на восток, однако Гарри почувствовал на себе его настороженный взгляд.
      - Я видел впереди пограничный пост. Они вас пропустят через границу?
      Цыган улыбнулся, отчего загорелое лицо его сморщилось, а в лучах пробивавшегося сквозь кроны деревьев солнца сверкнули золотые, зубы.
      - Мы пользовались этим путем еще задолго до появления здесь границы и вообще каких-либо опознавательных знаков. Неужели вы думаете, что они осмелятся остановить похоронную процессию? Тем самым рискуя навлечь на свои головы проклятия цыган ?
      - Старинные проклятия цыган все еще играют вам на руку? - улыбнулся в ответ Гарри.
      - Да, это так, - просто и без тени улыбки ответил тот.
      Оглядываясь вокруг, Гарри поднес ко рту бутылку и сделал из нее большой глоток. Он чувствовал, что все остальные мужчины табора исподтишка наблюдают за ним, делая при этом вид, что продолжают обустраивать лагерь. Он видел, что все они напряжены, насторожены, и никак не мог решить, что же ему делать. С одной стороны, ему показалось, что он нашел способ перейти границу, И в то же время его не покидало ощущение, что цыгане с удовольствием возьмут его с собой.
      Самым странным было то, что он не испытывал абсолютно никакой враждебности ни к этому человеку, ни к его сородичам, которые - теперь у него были основания для такой уверенности - оказались здесь совсем не случайно, а, скорее всего, затем, чтобы заманить его в ловушку. Он их совсем не боялся. По правде говоря, он сейчас меньше, чем когда-либо в своей жизни, испытывал страх. Вопрос был в другом: следует ли ему спокойно позволить им захватить его в плен или все же стоит попытаться выйти сейчас из лагеря? Следует ли ему намекнуть, что он понимает ситуацию, и раскрыть свои подозрения или лучше продолжать играть роль невинного простака? Короче, что лучше: "тихо" последовать за ними или поднять шум и поставить себя под удар, может быть, оказаться избитым до полусмерти.
      И все же в одном он был уверен: Яношу он нужен живой, он хочет встретиться с ним один на один, лицом к лицу, а это значит, что зганы едва ли прибегнут к насилию. Возможно, сейчас, когда он попался на крючок, лучше будет вести себя спокойно и позволить этому чудовищу подтащить его ближе К себе. Во всяком случае, до определенной степени.
      "...Когда он разинет свою огромную пасть, прыгай внутрь, ибо внутри он мягче..."
      - Я вспомнил эти слова? - заговорил Гарри на языке мертвых. - Или ты снова здесь, Фаэтор?
      - Возможно, и то и другое вместе, - послышался хриплый голос из самых глубин его мозга.
      Гарри кивнул, будто бы в ответ на какие-то свои мысли.
      - Значит, это был ты. Очень хорошо, будем играть по твоим правилам.
      - Прекрасно. Поверь мне, ты.., мы.., держим всю игру в своих руках.
      - Могу я немного отдохнуть у вас? - спросил Гарри цыгана, когда они удобно устроились под деревьями. - Здесь так тихо и спокойно. Я мог бы посидеть и не торопясь изучить карту, чтобы спланировать дальнейший маршрут. - Он сделал еще один большой глоток сливовицы.
      - А почему нет? - ответил тот. - Можете быть уверены, вам ничего не грозит.., здесь, во всяком случае.
      Гарри вытянулся, положил голову на портплед и раскрыл карту. До Халмашу было.., что-то около шестидесяти миль. Солнце только что прошло зенит, время едва перевалило за полдень. Если табор тронется в путь в два часа дня и если они будут двигаться со скоростью примерно шесть миль в час, к полуночи они, вполне возможно, доберутся до Халмашу. И Гарри вместе с ними. Он даже приблизительно не мог представить, каким образом они сумеют провести его через пограничный контроль, но в том, что они это сделают, ни на минуту не сомневался. Как не сомневался в том, что среди орнаментов и резьбы, украшающих катафалк цыганского короля, видит летучую мышь с горящими красными глазами, взлетающую с горлышка урны.
      Гарри закрыл глаза, сосредоточился и мысленно обратился к Фаэтору на языке мертвых.
      - Я думаю, что раз и навсегда испугал Яноша, пригрозив ему тем, что вторгнусь в его разум.
      - Это было весьма смело и дерзко с твоей стороны, - ответил Фаэтор. Хитрый блеф. Но ты совершил ошибку, и твое счастье, что уловка сработала.
      - Но я только следовал твоим инструкциям, - возразил ему Гарри.
      - Очевидно, я не совсем точно выразился, - поправился Фаэтор. - Я имел в виду лишь, что твой разум - это крепость, и если он попытается проникнуть в него, тебе следует разобраться в причинах его желания, проникнуть в его мысли и определить их направление. Я отнюдь не хотел сказать, что ты должен в буквальном смысле войти туда. В любом случае это невозможно. Ведь ты же не телепат, Гарри.
      - Ну, я-то понимал это хорошо, - признался Гарри, - но Янош не мог быть абсолютно уверен. Он же видел множество непонятного для него в моем разуме. И не только твое присутствие, хотя оно тоже сыграло не последнюю роль. Ибо если ты выступаешь в роли моего советчика, ему следует быть очень осторожным. Меньше всего ему хочется допустить тебя в свой разум. И все же я согласен с тобой - это был блеф. Но я.., я чувствовал себя.., очень сильным. Я чувствовал, что преимущество на моей стороне.
      - Да, ты действительно был сильнее, - сказал Фаэтор. - Но не забывай, ты пользовался поддержкой этой девочки и Лейрда. Их объединенные способности укрепляли твои силы.
      - Знаю, - ответил Гарри, - но я чувствовал, что дело не только в них, я был чрезвычайно силен. Возможно, сказывалось и твое влияние, но я так не думаю. Уверен, что сила исходила именно от меня, что если бы я был настоящим телепатом, то непременно вошел бы в его разум. Ах, стоило, право, попытаться и сделать с Яношем то, что он сотворил с Тревором Джорданом.
      Гарри ощутил одобрение Фаэтора.
      - Браво! Но только не пытайся забегать вперед, сын мой, не опережай события... - И прежде чем Гарри успела ответить, Фаэтор спросил:
      - Ты отправишься вместе со зганами, с этими отвратительными мерзавцами Зирры?
      - Прямо к нему в пасть? Да, думаю, что поступлю именно так, - ответил Гарри. - Если у меня нет возможности проникнуть в его мозг, я проберусь в его "тело" и, кто знает, может быть мне удастся по дороге выбить ему парочку зубов... Но ответь мне на один вопрос: если я все же отбил у него охоту пытаться подчинить мой разум, проникнуть в него, что в этом случае предпримет Янош? Что бы на его месте предпринял ты?
      - Все, что ему остается, - ответил Фаэтор, - это умело воспользоваться всеми своими возможностями, а главное - украсть у тебя твои таланты. И тогда ты станешь для него легкой добычей. А для этого ему необходимо победить тебя физически. Как бы я поступил, окажись я на его месте? Убил бы тебя, а потом с помощью некромантии выдрал бы все твои Знания из твоих вопящих от боли внутренностей.
      - Но это же твое "искусство", - возразил Гарри. - А также - Тибора, Драгошани. Ведь Янош-то им не владеет!
      - Но он владеет кое-чем другим, древней и совершенно чуждой нам магией. Он может превратить тебя в прах, а затем воскресить из этой химической субстанции и пытать до тех пор, пока полностью не разрушит, не превратит в существо, которое даже защитить себя не в силах. И вот тогда он спокойно проникнет в твой разум. И возьмет все, что ему нужно.
      После этих слов Гарри уже не чувствовал себя таким сильным и уверенным. К тому же сливовица оказалась более крепкой, чем Он ожидал, а выпил ее он немало. Он вдруг почувствовал головокружение, незнакомое ему возбуждение, вызванное алкоголем, но одновременно ощутил тяжесть укрывавшего нижнюю часть туловища и ноги одеяла. В тени деревьев становилось прохладно и кто-то позаботился о его здоровье, во всяком случае на данный момент. Чуть приоткрыв глаза, он увидел стоящего рядом нового "друга", который внимательно смотрел на него. Потом цыган кивнул, улыбнулся и отошел.
      - Эти предатели вероломны и хитры, - произнес Фаэтор.
      - О, их.., великолепно проинструктировали... - пробормотал Гарри.
      ***
      Хотя Гарри на самом деле не испытывал потребности в сне, он все же позволил себе задремать. В последние два-три дня он чувствовал странную слабость, как будто выздоравливал после тяжелой болезни, вирусной инфекции или укуса ядовитого насекомого. Недомогание было поистине странным: с одной стороны, оно придавало ему силы, а с другой - изматывало и изнуряло его. Возможно, оно было связано с переменой воды, воздуха, даже умственной деятельности в целом, включая и недавно вернувшуюся к нему способность беседовать с мертвыми. А может быть.., это нечто совсем другое?
      Едва лишь Гарри задремал, перед его спящим взором возникли странные картины: болота и горы, строения из камня, костей и хрящей...
      И в этот момент его навестил Мёбиус... - Гарри, мальчик мой, с вами все в порядке?
      - Конечно, - ответил Гарри, - я просто отдыхаю. Вскоре мне могут понадобиться.., все мои силы и возможности. Момент битвы приближается, мой старый друг.
      - Вы выражаетесь весьма странно, - озадаченно сказал Мёбиус. - Мне кажется, что и думаете вы не совсем так, как прежде.
      Видения, связанные с Темной стороной постепенно отступили, и голос Мёбиуса стал более отчетливым, смысл его слов стал доходить до Гарри.
      - Что? Вы что-то сказали? Странно выражаюсь? Думаю не так?
      - Ну вот, это уже лучше! - сказал Мёбиус, облегченно вздохнув. - Знаете, в какой-то момент мне показалось, что я беседую с совершенно другим человеком !
      Находясь где-то между сном и явью, Гарри прищурился.
      - Возможно, так оно и было, - ответил он. Он отыскал в своем разуме Фаэтора и окутал его покровом изоляции.
      - Вот так, - удовлетворенно произнес он и добавил, обращаясь к Мёбиусу:
      - Я могу удержать его там, пока мы будем разговаривать.
      - Посторонний арендатор?
      - Да, и притом весьма нежелательный и несимпатичный мне. Но на данный момент я перекрыл вход в его крысиную нору. Предпочитаю уединение. Итак, с чем вы пришли ко мне на этот раз, Август?
      - Мы почти достигли цели! - тут же отозвался Мёбиус. - Код поддается расшифровке, открывает свои секреты, Гарри! Еще немного - и мы получим ответы на все вопросы! Я принес вам надежду. И хочу попросить вас еще ненадолго отложить поединок, чтобы мы...
      - Слишком поздно... - перебил его Гарри. - Сейчас или никогда. Сегодня вечером я начинаю войну против него.
      - Мне кажется, вам не терпится это сделать, - вновь озадаченно произнес Мёбиус.
      - Он взял то, что принадлежало мне, - ответил Гарри, - жестоко оскорбил меня, бросил мне вызов.
      Он хочет превратить меня в пепел, возродить снова и украсть все мои секреты. Он хочет проникнуть в пространство Мёбиуса, а это не его территория.
      - Конечно же, нет! Оно не принадлежит никому! Оно есть просто... - голос Мёбиуса вновь становился сонным, тихим, и Гарри вынужден был сконцентрироваться, заставить себя собраться.
      - Оно есть просто?.. - повторил он слова Мёбиуса, смысл которых был ему неясен. - Но конечно же, оно есть! Что вы имеете в виду?
      - Оно думает.., обо всем... - ответил Мёбиус. - И потому оно есть.., все! - С ним явно происходило что-то... Голос затихал, уносился вдаль, возвращался в измерение, где царили абсолютные числа.
      Гарри не сделал попытки удержать его, он просто дал, ему уйти...
      Глава 16
      Один на один, лицом к лицу
      - Гарри! - Кто-то сильно тряс его за плечо. - Вставайте, Гарри!
      Некроскоп немедленно проснулся - он словно переступил через порог двери Мёбиуса и перешел из одного состояния в другое, от сна к бодрствованию. Он увидел перед собой того самого цыгана, с которым разговаривал и делился едой и чье одеяло укрывало от холода его ноги. Первая же мысль, пришедшая ему на ум, была: "Откуда ему известно мое имя?" Но он тут же успокоился. Конечно же, тот должен знать его имя, ибо Янош назвал его. Он, несомненно, сообщил всем рабам и слугам имя своего заклятого врага.
      - В чем дело? - Гарри приподнялся и сел.
      - Вы спали целый час, - ответил ему цыган. - Мы скоро двинемся в путь. Я должен забрать свое одеяло. К тому же есть нечто, что вам следует увидеть.
      - Вот как?
      Цыган молча кивнул. Его взгляд стал проницательным и острым.
      - У вас есть друг, который может вас сейчас разыскивать?
      - Что? Друг? Здесь?
      Возможно ли, чтобы Дарси Кларк или кто-либо из его группы последовал за Гарри? Гарри покачал головой.
      - Не думаю.
      - Тогда, быть может, враг, преследующий вас? Он на машине.
      Гарри вскочил.
      - Вы видели его? Дайте мне на него взглянуть!
      - Идите за мной. Только пригнитесь. Цыган быстро двигался среди деревьев в сторону живой изгороди. Гарри последовал за ним, по пути замечая других цыган, снующих по лагерю. Все они были молчаливы и напряжены и старались держаться в тени деревьев. Пожитки уже были собраны и уложены в повозки, готовые тронуться в путь.
      - Вот он, - шепнул Гарри цыган и отошел в сторону, давая возможность некроскопу взглянуть в просвет между кустами.
      На другой стороне дороги, за рулем старенького "фольксвагена-жука", сидел человек, не сводивший взгляда с лагеря. Гарри он не был знаком и тем не менее.., он узнал его сразу. Внимательно присмотревшись, он вспомнил, что этот человек летел с ним в одном самолете, а потом... Был ли он в Мезоберени? Вполне возможно. Этот мундштук мгновенно выдавал его - весьма заметная деталь. Впрочем, как и весь его заметный, женоподобный облик Гарри припомнилась и его встреча с громилами из секуритате в Румынии Возможно, это и был их связной на Родосе? Вероятно, агент советского отдела экстрасенсорики...
      - Да, это, скорее всего, враг, - сказал Гарри стоявшему рядом с ним цыгану и удивленно приподнял бровь, видя, что тот держит наготове нож. - О, даже так?
      - Зганы не любят тайных наблюдателей, - мрачно улыбнувшись, ответил цыган.
      Гарри, однако, подумал, не для него ли был предназначен этот нож, в случае, если он попытается сбежать? Не был ли он выражением угрозы, чтобы заставить его подчиниться?
      - Что дальше? - спросил он.
      - Смотрите, - последовал ответ.
      Юная цыганка в пестром платье и яркой шали перешла через дорогу к машине, и Николай Жаров напряженно выпрямился за рулем. Она показала ему корзинку, наполненную всякими безделушками, дешевыми украшениями и лакомствами, и о чем-то заговорила с ним. Но Жаров в ответ отрицательно покачал головой. Он, в свою очередь, вытащил из кармана несколько купюр, показал их девушке и начал о чем-то спрашивать ее. Она взяла деньги, энергично закивала головой и показала рукой в глубину леса. Жаров нахмурился и спросил ее еще о чем-то. Она заговорила еще настойчивее, даже топнула ногой и вновь махнула рукой в сторону Гьюлы.
      Жаров мрачно кивнул головой и завел мотор. Едва он уехал, скрывшись в облаке пыли, Гарри обернулся к цыгану.
      - Значит, это был враг. А девушка отправила его по ложному следу?
      - Да. А теперь нам пора в путь.
      - Нам? - Гарри пристально посмотрел на него. Цыган вложил нож в висевший на поясе футляр.
      - Нам, Странникам, - ответил он. - Кому же еще? Если бы вы вовремя проснулись, вы могли бы поесть вместе с нами. Однако, - он пожал плечами, - мы оставили вам немного супа.
      К ним подошел другой цыган и протянул Гарри миску и деревянную ложку.
      Гарри смотрел на них в нерешительности.
      "Не делайте этого!" - раздался в голове у Гарри голос умершего цыганского короля.
      - Это яд? - спросил Гарри. - Ваши люди хотят меня отравить?
      "Нет, они просто хотят, чтобы вы пролежали неподвижно пару часов. Если вы выпьете это, вы тут же потеряете способность двигаться".
      - А потом мне будет очень плохо?
      "Нет. Разве что немного поболит голова, но боль пройдет, если вы выпьете чистой воды. Но если вы это выпьете.., тогда все пропало! Вас перевезут через границу, а после вы окажетесь среди древних холмов и скалистых гор.., а они, как вы знаете, принадлежат Ференци!"
      Но Гарри лишь удовлетворенно кивнул.
      - Да будет так! - пробормотал он и выпил содержимое миски.
      ***
      Николай Жаров добрался до Гьюлы и проехал почти полгорода.., и тут, где-то в его подсознании, раздался тихий голос, все настойчивее и настойчивее твердивший ему, что его одурачили. В конце концов, он развернул машину и помчался обратно, туда, откуда только что приехал. Если Гарри Киф направился в Гьюлу, он сможет проверить это после. Но если эта цыганочка сказала не правду...
      Лагерь был пуст. Цыган - как не бывало. Жаров выругался, свернул налево, на главную дорогу, и нажал на газ. И вскоре впереди он увидел, что первая из повозок уже неторопливо проезжает через пограничный пункт.
      Подкатив на полной скорости, он так резко затормозил, что шины пронзительно взвизгнули, и, выскочив из машины, буквально влетел в похожее на шале строение, внутри которого было всего лишь одно помещение. Сидевший за высоким барьером пограничник торопливо нацепил на голову фуражку и уставился на Жарова. Тот не сводил с него сверкавших яростью глаз. За пыльными, засиженными мухами стеклами окон было видно, что под поднятым шлагбаумом проезжает последняя цыганская повозка.
      - Да вы что, с ума сошли? - заорал на пограничника Жаров. - Вы венгр или румын?
      Довольно молодой пограничник был краснолиц и обладал уже достаточно заметным животом. Трансильванский крестьянин, он поступил на службу в секуритате, считая, что это лучше, чем заниматься хозяйством и работать на земле. Не то чтобы там платили большие деньги, но его, по крайней мере, боялись, а это позволяло получать дополнительный доход. Ему очень нравилось наводить на людей ужас и страх, однако он не привык, чтобы угрожали ему.
      - Кто вы такой? - злобно спросил он, в то же время испуганно моргая поросячьими глазками.
      - Шут! - в ярости заорал Жаров. - Эти цыгане, они что, вот так просто болтаются туда-сюда? Разве здесь не контрольно-пропускной пункт? Знает ли ваш президент Чаушеску о том, что всякие подонки переходят, как им вздумается, с вашего попустительства, границы его страны? Оторвите свою задницу от стула и идите за мной! В этих повозках скрывается шпион!
      Выражение лица пограничника резко изменилось. А что, если этот человек, несмотря на его заметный иностранный акцент, является одним из высоких чинов секуритате. Если судить по тому, как он ведет себя, это так и есть. Но что он там говорит о шпионах? Лицо его вспыхнуло и покраснело еще сильнее, он выскочил из-за барьера, на ходу застегивая верхнюю пуговицу промокшего от пота голубого мундира и нервно потирая подбородок, колючий от двухдневной щетины. Выскочив из помещения, Жаров бросился к машине, плюхнулся за руль и распахнул дверь со пассажирского места.
      - Садитесь! Живо! - рявкнул он. Смущенный и растерянный пограничник с трудом втиснулся в машину.
      - Но цыгане никогда не доставляли нам неприятностей! - возбужденно пытался протестовать он. - Никто и никогда их не трогает. Они кочуют через эти места уже много лет. А сейчас они едут хоронить одного из своих соплеменников. И не дело вмешиваться, когда речь идет о погребении!
      - Ну, вы словно с Луны свалились! - рявкнул Жаров, нажал на газ и, едва не врезавшись в хвост процессии, начал обгонять повозки. - Да вы хоть потрудились их проверить? Ну конечно же, нет. Говорю вам: они укрывают английского шпиона по имени Гарри Киф! Его разыскивают и советские, и румынские спецслужбы. И сейчас он находится в вашей стране, а следовательно, под вашей юрисдикцией! Благодаря ему, вы можете заслужить награду или повышение по службе, но только в том случае, если будете строго следовать моим инструкциям.
      - Да, понимаю, - промямлил пограничник, хотя на самом деле ровным счетом ничего не понимал.
      - Оружие у вас есть?
      - Здесь? Зачем? Белок, что ли, стрелять? Жаров зарычал от злости, ударил по тормозам и боком развернул машину, перегородив путь первой повозке. Лошади замедлили шаг, и весь караван остановился. Едва осела дорожная пыль, Жаров и взволнованный, испуганный пограничник вышли из машины.
      - Обыщите их, - приказал Жаров, указывая на крытые повозки, из которых с недовольным ворчанием вылезали цыгане.
      - А что я должен искать? - все еще ничего не понимая, спросил пограничник. - И где? Это же кибитки - сиденье впереди, дверь сзади, а между - свободное пространство. Одного взгляда внутрь вполне достаточно.
      - Везде, где только может спрятаться человек. Вот где вам следует искать! - рявкнул Жаров.
      - Но.., но как он хотя бы выглядит? - пограничник в отчаянии воздел руки к небу.
      - Идиот! - буквально взревел от ярости Жаров. - Спросите лучше, как он не выглядит! Он совершенно не похож на этих чертовых цыган!
      Настроение у цыган было отвратительным, они свирепели все больше и больше, по мере того как Жаров и пограничник двигались от повозки к повозке, распахивая двери и внимательно осматривая все внутри.
      Когда они приблизились к катафалку, несколько цыган преградили им путь.
      Жаров выхватил пистолет и помахал стволом перед их носом.
      - С дороги! Будете мешать - я не раздумывая воспользуюсь вот этим! Это вопрос безопасности, и последствия для вас могут быть самыми ужасными. Немедленно откройте эту дверь!
      Цыган, который беседовал с Гарри Кифом, выступил вперед.
      - Это наш король. Мы едем его хоронить. Вы не имеете права входить в эту повозку.
      Жаров ткнул пистолетом ему в подбородок.
      - Открывай, - прорычал он. - Или вам придется хоронить уже двоих.
      Дверь открыли. Внутри, на небольшом возвышении стояли рядом два гроба, прикрепленные к полу. Жаров поднялся по ступенькам и вошел внутрь. За ним последовали пограничник и тот цыган, который разговаривал с Жаровым.
      - Вот этот.., откройте! - приказал Жаров, ткнув пальцем в стоявший слева гроб.
      - Будьте вы прокляты! - воскликнул цыган. - На всю оставшуюся жизнь! Хотя жить вам осталось совсем немного.
      Гробы, сколоченные самими цыганами из тонких досок, были не слишком прочными. Жаров передал пистолет пограничнику, испуганно застывшему в ожидании того, что следующее проклятие падет на его голову, и вытащил нож с костяной ручкой. Он нажал на кнопку, и тонкое металлическое лезвие длиной восемь дюймов, с острым, как игла, концом сверкнуло в полумраке повозки. Не медля ни секунды, Жаров с размаху всадил лезвие в тонкую крышку гроба в том месте, где, по его понятию, должно было находиться лицо того, кто лежал внутри.
      Из-под крышки раздался приглушенный вскрик, кашель и кто-то забарабанил, заскребся по доскам.
      Черные глаза цыгана округлились, он перекрестился и на дрожащих ногах попятился назад. То же самое сделал и пограничник. Но Жаров ничего не замечал и не слышал. Не обратил он внимания и на странный и очень сильный запах, отнюдь не чесночный. Свирепо оскалив зубы, он выдернул нож и просунул его кончик под крышку, продолжая дергать его туда-сюда, пока она не отскочила. Тогда, сунув костяную ручку себе в рот, он обеими руками схватился за крышку и сдвинул ее в сторону...
      И вдруг изнутри ему кто-то помог... Крышка упала, но.., внутри гроба был вовсе не Гарри Киф!
      Русский застыл на месте с вытаращенными глазами... Кашляя и ворча, Василий Зирра протянул туго обтянутую кожей костлявую руку, ухватил Жарова за грудь и сел!..
      - О Господи! - выдохнул агент КГБ. - О Г-г-г-господи! - Из его открывшегося в ужасе рта выпал нож и исчез внутри гроба. Старый цыганский король - мертвый! - тут же схватил клинок и всадил его в выпученный левый глаз русского, продолжая с силой давить на рукоять, пока кончик не коснулся черепных костей на затылке. Этого было более чем достаточно.
      Изо рта у Жарова потекла кровь, он сделал несколько шагов назад и рухнул, ударившись о стенку повозки. Падая, он издал какой-то звук, дернулся и затих.
      Вокруг, однако, все пришло в движение. Цыгане столкнули машину Жарова в кювет, а пограничник с криком: "Я не имею к этому никакого отношения! Никакого!" - помчался обратно на свой пост. Старший зган переступил через труп Жарова, с опаской покосился на своего короля, вновь неподвижно застывшего в гробу, и поставил крышку на место.
      Раздался крик "Поехали! Н-но!", и повозки снова тронулись в путь.
      В полумиле от этого места кювет у дороги был особенно глубок и зарос кустарником и травой - там зганы избавились от трупа Жарова, который навсегда исчез в густых зарослях.
      Выпив содержимое миски до последней капли вместе с добавленным в суп снадобьем, Гарри воспользовался подаренным ему талантом Уэллесли и наглухо оградил свой разум от постороннего вмешательства. Цыганское зелье подействовало быстро, Гарри помнил лишь, как выпил его, но уже не почувствовал, как его подняли и уложили "отдохнуть" во второй стоявший в катафалке гроб.
      Однако его умственная изоляция имела и свои недостатки. И первым из них была невозможность общаться с мертвыми. Гарри, конечно же, принял это во внимание, но понадеялся на утверждение Василия Зирры, сказавшего, что действие снадобья не будет продолжительным. Старый король не сказал ему, однако, что достаточно выпить лишь одну-две ложки супа, в то время как Гарри опустошил всю миску.
      И вот теперь, медленно пробуждаясь, находясь где-то посередине между явью и сном, Гарри устранил воздвигнутую с помощью дара. Уэллесли преграду и медленно поплыл в океане шорохов, шепота и вздохов мира мертвых. Василий Зирра, находившийся от него всего лишь в нескольких дюймах, первым почувствовал возвращение Гарри.
      - Гарри Киф? - голос старого цыгана был полон печали и разочарования. - Вы очень смелый и дерзкий молодой человек. Паук уже готов поймать вас в сети, а вы сами бросаетесь в его паутину. Только потому, что вы отнеслись ко мне с добротой и пониманием, и потому, что мертвые любят вас, я рискнул своим положением, чтобы предупредить вас. Но вы не захотели меня слушать. Что ж, теперь вам придется поплатиться.
      При упоминании о неизбежной расплате Гарри начал быстрее приходить в себя. Глаза его все еще были закрыты, но он отчетливо слышал постукивание копыт и скрип повозки и тут же догадался, что едет куда-то. Он даже знал куда именно. Но как далеко успели увезти его цыгане?
      - Ты выпил все, что было в миске, - напомнил ему Василий. - Халмашу уже.., совсем близко. Я хорошо знаю эти места, я их чувствую. Время уже приближается к полуночи.
      Гарри встревожился и, вздрогнув, проснулся окончательно. Однако, когда он обнаружил, что лежит в ящике, форма которого не оставляет сомнений в том, что это гроб, его охватила паника. Но Василий Зирра успокоил его.
      - Именно так они, должно быть, переправили вас через границу. И значит, это не ваша могила, Гарри, а ваше спасительное убежище. - И он рассказал ему о Жарове.
      - Вы защитили меня? - шепотом воскликнул Гарри, лежа в темноте гроба.
      - Вы обладаете властью, Гарри, - пожал плечами король цыган. - А потому я сделал это частично ради вас, а частично.., ради него.
      - Ради него? - Гарри не сомневался, о ком идет речь. - Ради Яноша Ференци?
      - Когда вы позволили усыпить себя, вы тем самым отдались в его власть, в руки его людей. Ибо все Зирра принадлежат ему, сынок.
      - Так значит, Зирра - предатели и трусы! - Никогда еще Гарри не позволял себе говорить с мертвыми столь резким тоном. - С самого начала, еще задолго до вашего рождения, а точнее - более семисот лет назад Янош дурачил и обманывал людей Зирры. Он очаровал, околдовал их с помощью гипноза и заставил их покинуть своего жестокого и порочного отца и перейти на службу к себе. Он силой и обманом принудил их любить себя, но лишь затем, чтобы использовать их по своему усмотрению. До Яноша Вамфири всегда благосклонно относились к своим подданным зганам и завоевали их вечную любовь и преданность. Между ними был заключен договор со взаимными обязательствами. А что дал Янош вам? Ничего, кроме ужаса и смерти. Но даже мертвые, вы все еще продолжаете его бояться!
      - Особенно мертвые! - ответил Зирра. - Разве вы не знаете, что может он со мной сделать? Он словно феникс, поднявшийся из адского пламени. Да, и он способен поднять из праха и меня, если того захочет. Эти старые кости и утомленная плоть испытали достаточно и много страдали. Многие сыны Зирра, причем самые лучшие, ушли в эти горы, чтобы ублажить Великого Боярина, и среди них мой родной сын, Думитру. Многих мы навсегда потеряли за эти долгие годы. Вы называете нас трусами? Но что могли сделать мы, обыкновенные люди? Разве могли мы противостоять могущественному Вамфири?
      - Но он не Вамфир! - презрительно фыркнул Гарри. - О да! Он очень хочет им стать, но в нем отсутствует главная суть, неотъемлемая сущность настоящих вампиров. Что вы могли сделать? Если бы вы сумели набраться храбрости, то вместе со своими людьми поднялись бы в горы, чтобы найти его в замке и навсегда покончить с ним. Вы могли сделать это десять, двадцать, даже много сотен лет назад. Точно так же, как я должен сделать это сейчас.
      - Он не Вамфир? - старый король был удивлен и потрясен. - Но.., но это не так!
      - Именно так! Он владеет своеобразным искусством некромантии, которое так же жестоко и ужасно, как и то, которым пользуются Вамфири, но это не настоящее искусство. В определенной степени он владеет искусством изменять свой облик, но лишь до конкретных пределов. Разве может он превращаться в крылатое существо и летать? Нет, он пользуется самолетом. Он обманщик и мошенник могущественный, очень хитрый и опасный вампир, но только не Вамфир.
      - Он такой, какой есть, - задумчиво произнес Василий. - И кем бы он ни был, ни мне, ни моему народу с ним не справиться.
      Гарри снова презрительно фыркнул.
      - Тогда предоставьте это мне и оставьте меня в покое. Придется поискать помощь в другом месте - А что вам известно о Вамфири? - спросил старый цыган, обиженный и задетый за живое презрением Гарри. - И кто может что-либо знать о них?
      Но Гарри его уже не слушал. Он изгнал его из своих мыслей и перенесся на кладбище возле Халмашу, а потом еще дальше - в развалины старого замка высоко в горах...
      ***
      Черные летучие мыши сотнями кружились в воздухе, иногда попадая в пятна неверного, дрожащего и мигающего света факелов, освещавших путь по Трансильванским холмам каравану цыганских повозок, поднимавшемуся все выше и выше. Те же самые летучие мыши летали и над полуразрушенными стенами замка Ференци.
      Стоя над самым краем бездонной пропасти, Янош внимательно оглядывал лежащую перед ним долину. Его мрачный силуэт нежно вырисовывался на фоне темного неба. Он и сам напоминал летучую мышь и, подобно ей, принюхивался к ночному воздуху и с удовлетворением наблюдал, как туман молочным покрывалом окутывает все вокруг. Этот туман принадлежал ему так же, как и все эти летучие мыши, как и зганы Зирры. И он беседовал со всеми ними. "Мои люди держат его в своих руках", - сказал он, словно напоминая себе об этом. Эти слова он повторял уже много раз в течение всего дня и вечера. Он повернулся к своим рабам - Сандре и Кену Лейрду.
      - Они захватили некроскопа и везут его ко мне. Он сейчас спит под действием их зелья, вот почему вы не в силах определить его местонахождение или прочитать его мысли, ибо все ваши таланты ограничены и ничтожны.
      Не успел Янош договорить, как Кен Лейрд вздрогнул и прошептал:
      - А-а-а.., вот он где!
      - Где?. - резко спросил Янош, схватив его за руку. Глаза Лейрда были закрыты, он пытался сконцентрироваться.., голова его медленно повернулась в сторону той части долины, которая располагалась сбоку от гор, и где стояла небольшая, окутанная туманом деревушка.
      - Очень близко... - ответил он. - Там, внизу, возле Халмашу.
      Глаза Яноша вспыхнули, и в них явственно отразились все свойственные ему пороки и злоба.
      - Ну? - обратился он к Сандре. Она последовала за экстрасенсорным разумом Кена, повторив его путь, и медленно кивнула головой.
      - Да, он там, - ответила она.
      - А его мысли? - Янош пришел в волнение. - О чем думает некроскоп? Все ли так, как я ожидал? Он боится? Да, он чертовски талантлив - не спорю, но что могут сделать все его эзотерические таланты против безжалостной и немилосердной силы мускулов моих зганов? Он умеет разговорить с мертвыми, но мои зганы - живые.
      А про себя он подумал: "Да, он беседует с мертвыми, даже с моим отцом, который время от времени поселяется в его разуме. А это значит, что некроскоп знает меня не хуже, чем я знаю его. Нет, мне нельзя расслабляться. Еще ничего не кончено.., пока все не будет кончено раз и навсегда. Возможно, мне следует приказать им убить некроскопа, а потом я смогу воскресить его, к своему несказанному удовольствию. Но тогда я не испытаю настоящего удовлетворения и не покрою себя славой. Нет, это не тот путь, который достоин Вамфири! Я должен убить его собственными руками, а после этого возродить снова и заставить его признать меня господином!"
      Сандра вцепилась в руку Лейрда и поймала исходящие от Гарри сигналы, его "мертвую" речь.., но так резко отпрянула от локатора, что налетела на Яноша и едва не упала. Но он схватил и удержал ее.
      - Ну, что?
      - Он.., он разговаривает с мертвыми!
      - С кем именно? Где? - Янош по-волчьи оскалился в ожидании ответа.
      - -На кладбище в Халмашу, - ответила Сандра, - и.., и в самом замке!
      - В Халмашу? - Ноздри сморщенного, как у летучей мыши, носа задрожали. Его обитатели боятся меня уже много веков, они тряслись от страха, даже тогда, когда мой прах был заключен в сосуде. Он там ничего не добьется. Мертвецы моего замка... Но они, в большинстве своем - Зирра. - Он зловеще расхохотался, хотя в его смехе чувствовалась неуверенность. - Они посвятили себя служению и отдали свои жизни за меня, они не станут слушать его и после смерти. Он напрасно теряет время!
      Однако, несмотря на то, что Сандра, как и все вампиры, обладала достаточной силой воли, она не скрывала своего потрясения.
      - Он.., он разговаривал с очень и очень многими, и все они не были цыганами. В свое время они были воинами. Мне удалось услышать лишь тихое бормотание, издаваемое их мертвым разумом, но абсолютно все они испытывают ненависть по отношению к тебе.
      - Что?! - Янош на миг застыл, а потом разразился смехом. - Мои фракийцы? Мои греки, персы и скифы? Но они не больше чем пыль, прах человеческий! Там только "охранники, которых я воскресил. Уверяю тебя, несмотря на то, что некроскоп способен оживить мертвых, даже он не может превратить горсточку праха в существо из плоти. Но если ему это и удастся, я всегда смогу обратить их обратно в прах. Он полностью у меня в руках. Зная это, он ищет себе союзников - даже там, где никогда не сможет их найти Ну что ж, пусть сколько угодно беседует с ними!
      Он издал короткий смешок и, сверкнув красными глазами, повернулся к темной громаде разрушенного замка.
      - Идите за мной, - приказал он Сандре и Кену. - Нужно сделать кое-какие приготовления.
      ***
      Несколько мужчин-зганов провели Гарри через лес, и теперь они шли мимо холма, выросшего из множества сложенных камней. Руки Гарри были связаны за спиной, он часто спотыкался, голова его нестерпимо болела, как будто он перебрал накануне. Однако, проходя мимо груды камней, он явственно почувствовал присутствие множества незримых теней.
      Гарри обратил к ним свои мысли, коснулся и понял, что это тени Зирра, с которыми он беседовал в подземелий множества костей, расположенном глубоко в недрах замка Ференци. Основание каменного холма было окутано туманом, клубящимся у самой земли. Но сложенная из резных камней вершина, устремленная вверх, к луне, была видна совершенно четко. Эти камни, как собственные надгробия, вырезали люди, уходившие затем вверх, в горы, чтобы принести себя в жертву чудовищу.
      "Эти люди... - мысленно проговорил Гарри. - Нет, они были скорее овцами, предназначенными на заклание".
      Его слова, произнесенные на языке мертвых, как он и надеялся, были услышаны, и с высоты, из замка до него донесся голос:
      "Нет, не все были такими, Гарри Киф! Я пытался противостоять ему, но он проник в мой мозг, парализовал волю и заставил меня сделать это. Поверьте моему слову, не по своей воле пришел я к Ференци. Мы не были такими трусами, какими кажемся вам. Но ответьте мне: видели ли вы когда-нибудь, чтобы стрелка компаса указывала на юг? Вот так, и избранному господином цыгану рода Зирры трудно было противостоять его силе и ослушаться".
      - Кто вы? - спросил Гарри.
      - Думитру, сын Василия.
      - Что ж, во всяком случае, вы возражаете более уверенно и, настойчиво, чем ваш отец Один из цыган грубо толкнул Гарри в спину, заставляя его вскарабкаться по первому валуну крутого подъема.
      - Что ты там бормочешь? Молишься? Слишком поздно, если Ференци призвал тебя к себе.
      - Гарри, - вновь услышал он голос Думитру, - если я хоть чем-нибудь могу вам помочь, я буду рад сделать это. Но, боюсь, у меня ничего не получится. Здесь, в подземелий множества костей, меня разорвал огромный волк, один из тех страшных чудовищ, которые служат боярину Яношу. Если вы позовете меня, я приползу, но я никогда не смогу драться - от меня мало что осталось. Но только прикажите - и я готов на все!
      - Я слышу настоящего мужчину! - воскликнул некроскоп, но на этот раз мысленно, чтобы никто живой его не услышал. - Лежите спокойно, Думитру Зирра! Для победы над Яношем мне понадобится нечто гораздо большее, чем старые кости.
      Подъем становился все более трудным и опасным, а потому цыгане разрезали веревки, стягивавшие запястья Гарри. Вместо этого они надели ему на шею два аркана. Конец одного из них держал в руках тот, кто шел впереди, а конец другого - тот, кто шел позади Гарри.
      - Попробуй только упасть теперь, англичанин, - сказал один из цыган, - и ты сам себя повесишь. Или свернешь себе шею, когда мы станем тащить тебя обратно. Но Гарри не собирался падать.
      Он вновь прибег к языку мертвых и обратился к Мёбиусу:
      - Август? Как ваши дела?
      - Мы почти у цели, Гарри! - донесся до него с Лейпцигского кладбища взволнованный голос. - Нам понадобится не более одного-двух часов, в крайнем случае - три.
      - Постарайтесь справиться за полчаса, - ответил Гарри. - Боюсь, это максимум того, что я имею в распоряжении.
      Мозг некроскопа наполнили другие голоса, доносившиеся с кладбища в Халмашу.
      - Гарри Киф!.. Ты покинул нас, предал! Тот, кто называет тебя другом мертвых, - обманщик и лжец!
      - Но я просил вас о помощи! - потеряв всякую осторожность воскликнул Гарри. - Вы отказали мне. И не моя вина, если теперь весь сонм мертвых отвергает и презирает вас.
      Зганы, усиленно карабкавшиеся все выше и выше в серебряном свете луны, переглянулись между собой, недоумевая, почему этот человек все время разговаривает сам с собой. Может быть, он - ненормальный?
      Гарри открыл все входы внутрь своего разума, убрал все барьеры.., и тут же услышал звенящий от ярости голос Фаэтора!
      - Идиот! Ведь я - единственный, в чьих силах помочь тебе! А ты запираешь меня, словно хищную птицу в клетке. Почему ты так поступаешь, Гарри?
      - Потому что я не доверяю тебе, - мысленно ответил ему Гарри. - Мне не нравятся твои способы, мотивы твоего поведения! Я не верю ни твоим словам, ни твоим поступкам, Фаэтор! Ты не только родоначальник всего рода вампиров, но и родоначальник всех обманщиков и лжецов! И тем не менее у тебя еще есть шанс, есть выбор.
      - Выбор? О каком выборе ты говоришь?
      - Освободи от своего присутствия мой разум, убирайся оттуда и возвращайся в Плоешти!
      - Не раньше, чем мы покончим с этим делом.., покончим.., раз.., и навсегда!
      - Но где гарантия, что ты выполнишь свое обещание ?
      - Их нет, нет никаких гарантий!
      - Тогда посиди пока в темноте, - сказал Гарри и вновь захлопнул дверь перед самым носом вампира.
      Тем временем они преодолели уже половину подъема...
      На Родосе была половина второго ночи. Дарси Кларк и вся его команда сидели вокруг стола в одном из номеров отеля. Им понадобилось достаточно много времени, чтобы прийти в себя. Во время ужина, который они заказали в ресторанчике, неподалеку от отеля, они обсудили события прошедшего дня и то, какое влияние оказала деятельность всей группы на эти события. Судя по всему, решили они, им придется оказывать это влияние еще в течение очень долгого времени. Однако в глубине души каждый понимал и признавал, что их роль во всем происшедшем и особенно в достижении победы в главной битве была минимальной, что без Гарри Кифа и его успеха в борьбе с Яношем все остальное лишь второстепенно. А потому их ликование и восторг служат лишь кратковременной передышкой, затишьем перед настоящей бурей.
      Когда после ужина они вернулись в отель, у Зек вдруг возникла идея. Поскольку сама она телепат, а Дэвид Чанг - локатор, вдвоем они могут отыскать Гарри и узнать, как обстоят его дела.
      - Но именно этого Гарри категорически не хотел допускать, - тут же запротестовал Дарси. - Поймите, если Янош сумеет поймать на крючок ваш разум...
      - Мне кажется, он сейчас слишком занят Гарри, чтобы обращать внимание на что-либо другое, - возразила Зек. - Так или иначе, я хочу это сделать. В убежище леди Карен на Темной стороне у меня была возможность проникнуть в разум многих Вамфири. Редко кому из них удавалось ощутить мое присутствие, а если и удавалось, они ничего не могли сделать. Точно такими же методами я буду действовать и сейчас.
      - Я просто вспомнил о бедняге Треворе, - уже менее уверенно произнес Дарси, - и о Сандре...
      - Тревор Джордан не ожидал ничего подобного, - ответила Зек, - а Сандре не хватало опыта, да и дар ее не был устойчивым. Я говорю об этом не потому, что хочу как-то обидеть ее или умалить ее достоинства, я просто констатирую факт.
      - Но...
      - Хватит! - снова перебила Зек Дарси. - Если Дэвид согласен, я хочу это сделать. Гарри для нас с Джазом слишком много значит.
      Тогда Дарси обратился за поддержкой к Джазу Симмонсу, но тот лишь покачал головой.
      - Если она говорит, что сделает это, значит, она это сделает. И на меня здесь не рассчитывайте. Я всего лишь ее муж.
      Хотя и против воли, Дарси вынужден был согласиться. Честно говоря, ему не меньше, чем остальным, хотелось узнать, как обстоят дела у Гарри.
      Дарси, Джаз и Бен Траск, не принимавшие участия в эксперименте, сели вокруг стола и стали наблюдать за действиями Дэвида и Зек. Чанг сидел с закрытыми глазами, положив руки на лежащий на столе арбалет Гарри, дыша ровно и глубоко. Зек сидела напротив, держа его за руку.
      Так прошла минута, может быть, две, в течение которых Чанг с помощью своего дара, медиума, пытался определить местонахождение некроскопа. В комнате стояла абсолютная тишина, и наблюдатели слегка расслабились, нетерпеливо заерзали на месте, и мысли их стали переключаться на другое. Едва Джаз Симмонс поднял руку, чтобы почесать нос, как участники эксперимента установили с Гарри контакт.
      Он был очень коротким.
      Дэвид Чанг шумно и долго выдохнул, и Зек резко выпрямилась на стуле. Глаза ее несколько секунд оставались закрытыми, а лицо побледнело, как мел. Вдруг.., глаза широко распахнулись, и Зек отпрянула от Чанга, вскочила и попятилась от стола.
      К ней тут же подскочил Джаз.
      - Зек? Зек! С тобой все в порядке? Какое-то мгновение она невидящими глазами смотрела словно сквозь него, потом узнала и упала в его объятия. Джаз почувствовал, что она вся дрожит. Наконец, она нашла в себе силы ответить:
      - Да, со мной все в порядке. Но Гарри...
      - Вы нашли его? - Дарси от волнения тоже вскочил на ноги.
      - Да, конечно, - кивнул Дэвид Чанг. - Мы нашли его. Зек, что вам удалось прочитать?
      Но она лишь поочередно взглянула на всех, выскользнула из рук Джаза и ничего не ответила.
      - С ним все в порядке? - спросил Дарси и затаил дыхание в ожидании ее ответа.
      - Да, все нормально, - наконец ответила Зек. - Он благополучно добрался до места. Кроме того, я видела достаточно, чтобы понять: развязка наступит очень скоро. Но.., там все же что-то неладно...
      - Неладно? - Дарси почувствовал, как прыгнуло у него в груди сердце. - Вы хотите сказать, что он попал в беду?
      Она посмотрела на него таким странным взглядом, словно ей довелось увидеть нечто чуждое и страшное в ледяном мире, простирающемся за пределами пространства и времени.
      - В беду? О да.., несомненно.., хотя это совсем не то, о чем вы думаете.
      - Вы можете объяснить?
      Зек напряженно выпрямилась, вздрогнула и обхватила себя руками.
      - Нет, не могу, - покачала она головой. - Во всяком случае, пока. Кроме того, я могу и ошибаться.
      - Ошибаться в чем? - Дарси волновался все больше и больше. - Гарри предстоит бороться с самим Яношем Ференци! Человек против.., чудовищной твари! Если он попал в беду еще раньше, чем они встретились, его положение может оказаться безвыходным, безнадежным!
      Она снова посмотрела на него все тем же странным взглядом, покачала головой и спокойно произнесла:
      - Нет, отнюдь не безвыходным. По сути говоря, если они встретятся один на один, мне кажется.., они не слишком будут отличаться друг от друга.
      После этого она больше не проронила ни слова.
      ***
      Глядя на окутанную туманом долину и освещенные серебряным сиянием луны горы, Гарри понял, что подъем вот-вот закончится и перед ним откроется настоящий ад. Он надеялся, что ему удастся привлечь на свою сторону всех мертвых, лежащих в этих местах, и вместе с ними штурмовать убежище Яноша. Но мертвые панически боялись его. Времени почти не оставалось, а надежды - еще меньше. А потому он не находил объяснения тому факту, что, к своему удивлению, он с нетерпением ожидал того, что должно было вскоре случиться. Возможно, он просто повредился в уме от переутомления и перенапряжения? Нет, едва ли. Гарри принадлежал совсем к другому типу людей.
      Разум его оставался открытым, потому Мёбиус сумел прочесть его мысли.
      - Вы не сможете сдаться! Нет, ни в коем случае! И тем более сейчас, когда мы так близки к цели! Мне необходимо войти в ваш мозг, Гарри!
      - Входите по своей воле и своему желанию, - машинально ответил Гарри.
      Мёбиус быстро вошел и вышел обратно, возбужденный как никогда.
      - Все совпадает! Все так, как мы и предполагали! - воскликнул он. - Я уверен, Гарри, что в следующий раз, когда я приду к вам, я сумею открыть эти двери.
      - Но не сейчас?
      - Боюсь, что нет.
      - В таком случае следующего раза может уже не быть.
      - Не сдавайтесь, Гарри! Не надо отчаиваться!
      - Дело не в этом! Я всего лишь констатирую факт.
      - Клянусь вам, через несколько минут у нас будут все ответы! А вы, тем временем, можете попытаться сами себе помочь.
      - Помочь себе? Но каким образом?
      - Поставьте перед собой числовую проблему. Подготовьтесь к возвращению вам способности к вычислениям.
      - Да я не представляю себе, как выглядит математическое задание!
      - Тогда я сам поставлю перед вами задачу. - Великий математик несколько мгновений молчал, потом заговорил снова:
      - Слушайте! Стадия первая: я есть ничто. Стадия вторая: я родился и, в первую же секунду своего существования, равномерно расширился до окружности размером приблизительно 1.170.000 миль. Стадия третья: в конце второй секунды моего равномерного расширения моя окружность увеличилась в два раза. Вопрос: что я такое?
      - Вы - сумасшедший! - ответил Гарри. - Вот кто вы такой! Минуту назад я готов был поклясться, что это я сошел с ума, но теперь вижу, что нахожусь в здравом рассудке. Во всяком случае, по сравнению с вами.
      - Гарри ?
      Гарри расхохотался так громко, что карабкавшиеся рядом с ним вверх цыгане вздрогнули от неожиданности.
      - Ненормальный, - пробормотали они, - точно сумасшедший. Ференци лишил его разума.
      Некроскоп тем временем вновь заговорил на языке мертвых.
      - Август, перед вами человек, который не знает даже, сколько будет дважды два, а вы заставляете меня решать загадки вселенной.
      - Почти что, Гарри, почти что! - ответил Мёбиус. - Просто держите это в голове, а я вернусь, как только смогу. - Голос становился все тише и наконец исчез.
      - О Господи! - прошептал про себя Гарри, недовольно качая головой. - Боже мой!
      Но вопрос Мёбиуса прочно засел в его голове. Он не мог найти ответ сейчас, но твердо знал, что он там, что он останется в мозгу надолго.
      Маленькая группа достигла наконец вершины. Где-то здесь, на этом просторном, обдуваемом всеми ветрами плато, находились развалины замка Ференци. Там ждал его Янош. Но здесь.., их поджидало нечто совсем другое. Семь существ, точнее даже восемь, если считать Серого, крадущегося в тени, прячущегося от лунного света. Это был "эскорт" Гарри, который должен проводить его в самое логово бессмертного вампира.
      Двое шедших впереди цыган увидели их первыми, следом за ними - Гарри, а потом и те трое, которые, задыхаясь, поднялись последними. Все отпрянули, кроме некроскопа. Ибо Гарри Киф понимал, что перед ним мертвые люди, а с ними он привык иметь дело. Увидели же все они вот что.
      На их пути стояли семеро фракийцев огромного роста; умершие более двух тысяч лет назад и воскрешенные Яношем, который заставил их покинуть погребальные урны, чтобы исполнить его приказание. Но они только производили впечатление живых, а на самом деле в них довольно легко можно было распознать мертвецов. На них были шлемы и доспехи древних времен но видимая местами обнаженная плоть была изъедена и висела клочьями. Шлемы их производили устрашающее впечатление, но таково и было их предназначение наводить ужас на любого встречного Сверкающие бронзовые макушки были закруглены, отверстия для глаз в свете факелов казались бездонными черными дырами, изогнутые, спускающиеся вниз нащечники закрывали подбородки.
      Все семеро были великанами, но их командир возвышался дюйма на четыре над ними. Он выступил вперед, но, несмотря на его огромный рост, глаза воина были красны от горя.
      Бодрок обвел взглядом Гарри Кифа и пятерых при шедших с ним людей, прятавшихся за спиной некроскопа.
      - Освободите его! - приказал он. Бодрок говорил на древнем языке, но красноречивое движение его бронзового меча, коснувшегося веревок, накинутых на шею Гарри, не позволяло ошибиться в смысле его слов Старший из зганов опасливо приблизился к Гарри и слегка ослабил арканы на его шее.
      - Вы.., слуги Ференци? - спросил он, обращаясь к Бодроку.
      Бодрок не понял. Он оглядывался вокруг, пытаясь догадаться, о чем спрашивает его этот человек. Гарри услышал его высказанное на языке мертвых недоумение и пришел ему на помощь.
      - Он спрашивает, послал ли вас Янош? - Гарри говорил вслух, не сомневаясь, что язык мертвых сделает слова понятными для фракийца.
      Теперь все, внимание Бодрока было приковано к Гарри.
      Огромный фракиец бросился вперед, и зганы отпрянули. Он схватился за веревки на шее Гарри и разорвал их с такой легкостью, будто это были тонкие нити. Потом назвал свое имя и спросил:
      - А вы и есть некроскоп, друг всех мертвых мира?
      - Нет, не всех, - покачал головой Гарри, - ибо среди мертвых, точно так же, как и среди живых, есть предатели и трусы. И если я не могу познакомиться с ними, потому что они боятся иметь дело со мной, я не могу считать их своими друзьями. В любом случае, Бодрок, я не желаю быть любимым рабами.
      Воины Бодрока выступили вперед и приблизились к стоявшим возле самого края обрыва цыганам, не сводя с них взгляда и не позволяя им двинуться с места. Их командир снял с головы шлем и отшвырнул его в сторону Гарри увидел мощную шею и свирепое, заросшее бородой лицо. Но лицо это было серым, как и вся остальная плоть, и на нем застыло выражение беспредельного ужаса. Весь облик этого изможденного, измученного человека говорил яснее, чем все слова на свете, как обошелся с ним и его людьми Янош.
      - Я слышал, как ты разговаривал с мертвыми, - сказал Бодрок. - А потому тебе должно быть известно, что рабы Яноша - вовсе не трусы.
      - Да, я знаю, что фракийцы, томящиеся в подземельях этого замка, превращены в пепел, а потому не в силах мне помочь. Они сказали мне, что с радостью сделали бы это, но не могут, ибо только Яношу известны те слова, которые способны их воскресить. Но.., вы и шестеро ваших воинов не являетесь больше прахом.
      - Ты смеешь называть меня трусом? - мозолистая рука Бодрока легла на плечо Гарри возле самой шеи, в то время как другая, сжимавшая огромный бронзовый меч, слегка приподнялась.
      - Я знаю только, что некоторые готовы страдать и при этом позволять Яношу оставаться в живых, - ответил Гарри. - А я пришел сюда, чтобы убить его и навсегда уничтожить даже след его на земле.
      - А разве вы воин, Гарри?
      - Да, - ответил Гарри, сжав зубы и высоко подняв голову. Никогда в жизни он не боялся мертвых. Не станет бояться и сейчас.
      Бодрок улыбнулся, но его странная печальная улыбка тут же исчезла, едва он взглянул за спину Гарри.
      - А как же эти, что пришли с вами? Они захватили вас в плен и привели сюда. Ведь так? Как жертвенного ягненка.
      - Они полностью принадлежат Ференци - душой и телом, - кивнув, ответил Гарри.
      Фракиец проницательно посмотрел в глаза Гарри, заглянув, казалось, в самую душу.
      - Воин без меча? Вот, возьмите мой. С этими словами он вложил свой меч в руку Гарри и кивнул своим воинам. Шесть фракийских лейтенантов, размахивая мечами, бросились на цыган и словно пушинки, столкнули их в пропасть. Все произошло так быстро, что зганы не успели даже крикнуть. Тела их, подпрыгивая и кувыркаясь, скатились на самое дно бездонного черного ущелья.
      - Наконец-то нашелся друг, - удовлетворенно кивнул Гарри. - Я надеялся, что сумею отыскать хотя бы нескольких.
      - Либо вы, либо они - другого быть не могло, - ответил Бодрок. - Либо убить стоящего человека, либо прихлопнуть нескольких собак. Вечное рабство у Ференци или пусть недолгая, но свобода. Не слишком богатый выбор. И я принял единственное достойное настоящего мужчины решение. Но.., если бы я хоть минуту помедлил.., все могло закончиться по-другому. Ради спасения моей жены, пояснил он.
      - Вам выпало невероятно тяжелое испытание, и вы приняли трудное решение, сказал ему Гарри, возвращая меч.
      - Меня просили мертвые. Я слышал тысячи обращенных ко мне голосов, умоляющих сохранить вам жизнь. И один из этих голосов звучал особенно проникновенно. Он мог быть голосом моей матери. Но это была ваша мать.
      "Благослови тебя Господь, мама", - со вздохом подумал Гарри.
      - Да, это была ваша мать, и она заставила меня колебаться. Остальное завершила София.
      - Ваша жена?
      - Да, она, - кивнул Бодрок и направился обратно к замку, руины которого чернели в высоте. - Она сказала мне: "Где же твоя честь? Честь того, кто некогда был столь могущественным! Лучше заслужить благодарность и одобрение сонма мертвых и навсегда остаться в рабстве у Ференци, чем позволить появиться в этом подземелье еще одной урне, наполненной вопящим от боли и ужаса прахом!"
      - В таком случае, у вашей жены и у меня много общего, - ответил Гарри и под влиянием порыва добавил:
      - Бодрок, у меня уже есть и причина и цель, но вы должны драться, думая о Софии, и тогда вы никогда не проиграете. - В глубине души Гарри молил Бога, чтобы его слова были правдой. - У меня нет никакого плана действий.
      - Воин, у которого нет ни меча, ни плана ведения битвы, - мрачно усмехнувшись, произнес Бодрок, потом взял некроскопа за локоть. - Я уже давно мертв, Гарри Киф, но при жизни я был королем воинов и генералом, командовавшим огромными армиями. Я был великим стратегом. И все прошедшие века не смогли лишить меня хитрости и умения воевать.
      Гарри взглянул на быстро идущего рядом с ним мрачного и невозмутимого воина, умершего многие века тому назад и воскрешенного вновь.
      - Но спасет ли вас ваша хитрость и поможет ли все ваше умение, если вампиру достаточно пробормотать несколько слов, чтобы снова превратить вас в прах? Думаю, будет лучше, если вы расскажете мне, каким образом действует его магическая сила, и хотя бы частично посвятите в свой план.
      - Слова, возвращающие в прах, могут быть произнесены лишь самим магом, господином, - сказал Бодрок. - Янош и есть такой господин. Но его слова должны быть точно направлены, нацелены, как стрела в мишень. Но чтобы попасть в эту мишень, он должен сначала увидеть ее. Вот почему.., мы будем бороться против него поодиночке. Вы, я, каждый из шести моих воинов - мы будем действовать самостоятельно, сами по себе. Мы приблизимся к замку и войдем в него с разных сторон. Ему не удастся поразить нас всех сразу. Конечно, некоторые из нас погибнут. Ну и что? Мы погибли давно и жаждем погибнуть снова, но уже навсегда, так, чтобы не встать никогда. Но пока Янош будет сражаться с кем-либо из нас, у остальных, и в первую очередь, у вас, Гарри, окажется в распоряжении достаточно времени, чтобы расправиться с ним.
      - Прекрасный план, - кивнул головой Гарри. - Но я уверен, Янош здесь не один.
      - У него есть рабы-вампиры, - ответил Бодрок. - Их пятеро. Трое когда-то были зганами, а двое появились здесь совсем недавно. Одна из них - женщина, обладающая большими возможностями...
      - Сандра... - едва слышно выдохнул Гарри и ему сделалось дурно при мысли о том, что она должна была перенести и что ждет ее впереди.
      - Второй - мужчина, тоже весьма одаренный, - продолжал Бодрок. - Янош переломал ему все кости, чтобы полностью подчинить себе. А с ней он поступил так же, как этот пес поступал в своей жизни со всеми женщинами.
      - В таком случае нам придется и с ними иметь дело.
      - Непременно - и прямо сейчас! " - Сейчас?
      - Они поджидают нас вон там, под деревьями, за которыми и находится груда проклятых развалин. Я должен был передать вас в их руки, а они - проводить к своему господину.
      Взглянув в ту сторону, куда указывал фракиец, Гарри увидел искривленные ветрами сосны, склонившиеся в направлении отвесных скал главного горного гребня. Под сенью густых крон заметил он желтые горящие глаза вампиров, ярко светящиеся в темноте. Гарри вновь заговорил на истинном языке мертвых, пользуясь только разумом:
      - Вам известно, каким образом мы можем справиться с ними?
      - А вам? - вопросом на вопрос ответил Бодрок.
      - Деревянный кол, меч и огонь, - сурово и мрачно произнес Гарри.
      - Мечи у нас есть, - сообщил Бодрок. - Огонь - тоже. Это наши факелы, которые держат в руках мои воины. А вот деревянные колы?.. Ах да.., мы вырезали несколько штук, пока ждали вас там, на скале. Знаете ли, в мое время вампиры тоже существовали. Ну что ж, так и будем действовать.
      Бессмертные рабы Яноша, словно призраки, вышли из тени деревьев и с омерзительными улыбками протянули к Гарри длинные руки. Они и помыслить не могли, что Бодрок перешел на сторону врага. Но едва они окружили некроскопа, как фракийцы бросились на них и ударами мечей свалили на землю.
      Бойня была кровавой и короткой. Всем вампирам отрубили головы, проткнули деревянными колами сердца. Но их было только трое! Пока Бодрок вместе со своими людьми стаскивали в кучу тела жертв, обкладывали их ветками и сучьями и поджигали, Гарри оглянулся вокруг и увидел согнутую фигуру, стоящую чуть в стороне. И в этот момент Кен Лейрд вышел из своего укрытия.
      - Гарри! - выдохнул он. - Гарри! Слава тебе, Господи!
      Лунный свет придал желтовато-бледной, болезненного вида коже Лейрда золотистый оттенок. Он широко раскинул руки, закрыл глаза и обратил к небу лицо, фракийцы в нерешительности смотрели на Гарри, но сделать что-либо было уже не в его силах. А потому он только кивнул головой и отвернулся...
      И тут всего лишь в каких-нибудь десяти шагах от себя он увидел высокую худую фигуру, стоявшую на самом краю развалин замка...
      Янош!
      Люди Бодрока тем временем успели покончить с Лейрдом. Они тоже увидели вампира, почти слившегося с черным фоном развалин, - лишь глаза его яростно горели красным огнем. Фракийцы начали отступать в, тень, но двое из них замешкались, и этого оказалось достаточно...
      Указывая на двух стоящих плечом к плечу фракийцев, Янош заговорил своим ужасным отрывистым голосом, прозвучавшим в ночи словно проклятие:
      - ОГТРОД АЙ'Ф - ДЖЕБ'Л ИИ'Х - ЙОГСОТОТ!.. Он еще не закончил, а слова страшного заклинания уже начали разрушительное действие. Двое фракийцев, на которых был обращен взгляд Яноша, вскрикнув, упали друг на друга, превращаясь в бесформенную массу, а когда Янош произнес последнюю фразу заклинания, рассыпались по земле прахом.
      Гарри оглянулся вокруг. Бодрока и четверых оставшихся его воинов нигде не было видно. А его ожидал еще один кошмар.
      К нему подкрадывался огромный волк, который был частью "эскорта" Гарри, но до сих пор держался в тени, подальше от фракийцев. Он наступал на Гарри, заставляя его двигаться в сторону развалин замка своего господина. Некроскоп наклонился и поднял один из бронзовых мечей, оставшихся после рассыпавшихся в пыль фракийцев. Меч оказался очень тяжелым. Гарри сознавал, что у него никогда не хватит сил размахнуться таким мечом, но это было лучше, чем ничего.
      Он поискал глазами Яноша и заметил темную фигуру монстра, тенью удаляющуюся в сторону развалин. Что это - уловка, хитрость, призванная заставить Гарри броситься в погоню за ним? Что ж, разве не за этим он пришел сюда?
      Едва он последовал за Яношем, волк бросился за ним и чуть не схватил его за лодыжку. Гарри изо всех сил ударил ногой в состоящую из плоти и костей массу и почувствовал, как хрустнули зубы, когда ступня с размаху ткнулась в оскаленную морду. Зарычав от ярости, он двумя руками поднял над головой тяжелый меч.., и вдруг, к его удивлению, волк завизжал и отпрянул.
      Прежде чем Гарри успел понять, в чем дело, Бодрок и один из уцелевших его воинов выступили из темноты и набросились на волка. Звуки, раздававшиеся во время этого краткого нападения, напомнили Гарри лавку мясника: сначала они нанесли зверю несколько ударов мечом, а потом отрубили ему голову, разом прекратив вой и визг, оглашавшие окрестные скалы.
      Глаза Гарри уже привыкли к темноте. Надо сказать, что его удивляла появившаяся у него способность видеть даже в кромешном мраке, но сейчас ему некогда было думать об этом. Вместо этого он всмотрелся в самую середину груды наваленных каменных обломков и увидел стоявшего в тени полуразрушенной стены Яноша. Взгляд монстра был обращен на что-то позади Гарри - конечно же, на фракийцев. Едва он поднял вверх и направил в их сторону когтистую ладонь, больше похожую на огромную звериную лапу, Гарри громко крикнул:
      - Берегитесь!
      - ОГТРОД АЙ'Ф... - начал произносить свое страшное заклинание Янош, и прежде чем он успел закончить, еще один фракиец вскрикнул, глубоко вздохнул и превратился в дымящуюся кучку пепла. Второго, однако, Гарри удалось спасти, и он поймал себя на том, что очень надеется, что это Бодрок.
      Сгорая от желания отомстить, Гарри бросился за Яношем. Он увидел, как атлетически сложенный, уверенно передвигающийся вампир отпрыгнул и исчез, казалось, в недрах самой земли... Но прежде чем скрыться за грудой камней, он оглянулся, и Гарри увидел горящие красные глаза. Это был явный вызов, брошенный Гарри, не принять который некроскоп не мог.
      Он нашел открытый люк и уходящие вниз ступени и не раздумывая стал спускаться по ним. Вдруг позади него послышались голоса. Оглянувшись, он увидел, что его догоняют Бодрок и уцелевшие воины.
      - Гарри! - кричал ему вслед Бодрок. - Вы окажетесь внизу раньше нас. Пожалуйста, позаботьтесь о моей Софии! Поторопитесь!
      Он кивнул и поспешил вниз по каменным ступеням винтовой лестницы, по одну сторону которой была стена, а по другую - глубокая пропасть. Но едва он ступил на первую площадку...
      Янош поджидал его там...
      Возникший словно ниоткуда вампир выбил меч из рук Гарри и с такой силой швырнул его об стену, что у некроскопа захватило дух. Прежде чем он снова обрел способность дышать, Янош навалился на него всем телом, схватил огромной ручищей за лицо и стал бить головой о стену, физическая сила их была несопоставима - Гарри мгновенно потерял сознание...
      ***
      - Гарри! Га-а-а-а-р-ри! - взывала к нему мать, а вместе с нею еще сотни и тысячи матерей, равно как и все мертвые мира, лежащие в своих могилах. Их голоса шелестели, шуршали, сливались в единый крик на языке мертвых и наконец проникли в подсознание Гарри и окутали его теплом. Именно теплом, ибо разум мертвых совершенно отличается от их холодной плоти.
      - Мама! - ответил он, пытаясь преодолеть боль и вернуться в сознательное состояние. - Мама! Мне больно!
      - Знаю, знаю, сынок, - голос ее был переполнен страданием. - Я чувствую.., мы все чувствуем это. Лежи тихо, Гарри, и тогда ты ощутишь всю меру нашего сострадания и нашей боли.
      Поток плача и криков на языке мертвых захлестнул его разум, становясь все громче и громче, переходя в стенания и стоны.
      - Что толку, если я буду спокойно лежать, мама? - ответил Гарри. - Мне придется прекратить с вами общение. Я должен очнуться. А после этого мне понадобится помощь, чтобы просто выжить.
      - Но мертвые могут оказать тебе эту помощь, Гарри, - сказала мать. - И один из них давно уже пытается связаться с тобой, ибо у него есть частичный ответ на твои вопросы.
      - Мёбиус? - Гарри был уверен, что речь идет именно о нем.
      - Нет, это не он, - Гарри ощутил, как она отрицательно покачала головой. Это другой, и он находится гораздо ближе к тебе. Только дело в том, что от него почти ничего не осталось. В таком шуме ты не сможешь его услышать. Подожди, я попытаюсь их утихомирить.
      Она отдалилась от Гарри, заговорила с другими и передала пожелание, которое, словно круги по воде, в которую бросили камень, уходило во все , передавалось все дальше и дальше, пока не достигло самых отдаленных уголков мира мертвых. Шум тотчас же стих, и наступила абсолютная тишина.
      - Гарри? - раздался в этой тишине голос, такой слабый, что некроскопу показалось, что он лишь плод его воображения.
      - Вы меня ищете? - все же ответил он. - Кто вы?
      - Я никто и ничто, - со вздохом ответил незнакомец. - Меня нельзя назвать даже призраком. Ведь даже мертвые с трудом могут расслышать мой голос, Гарри! Меня звали Джордж Вульп, и пять лет назад мы с моими друзьями отыскали замок Ференци. Гарри кивнул.
      - Он убил вас, не так ли?
      - О, он поступил со мной гораздо хуже! - простонал Вульп, и мертвые речи его звучали не громче шороха осенних листьев. - Он отнял у меня жизнь, отобрал мое тело и оставил меня.., абсолютно без ничего! Я не имею даже места последнего упокоения.
      Гарри почувствовал, что ему предстоит услышать нечто очень важное.
      - Не могли бы вы объяснить мне все подробнее?
      - В подземелий множества костей я беседовал со многими Зирра, - начал рассказывать Вульп. - Пока Ференци находился в своей урне, все они пришли сюда, чтобы своей кровью напитать его прах и подкрепить его силы. Но со мной все произошло иначе. На моих руках было всего три пальца.
      - Так значит, это были вы! - выдохнул Гарри.
      - Он отнял у меня тело, - снова повторил Вульп, - и я никогда не обрету покой.
      - А что он представлял собой? - спросил Гарри. - Я имею в виду - каким образом ему удалось захватить ваше тело?
      - Моя кровь освободила из урны его прах, - объяснил Вульп. - Я был его потомком, сыном его сыновей из рода Зирра. Но я не знал об этом. Знала лишь моя кровь.
      - Он появился из урны? - переспросил Гарри. - Из сущего праха?
      - Моя кровь совершила это превращение. Чтобы окончательно во всем разобраться, Гарри требовалась помощь. И он выпустил из заключения Фаэтора.
      - Да будь ты проклят, Гарри Киф! - раздался яростный вопль бестелесного вампира.
      - Уймись! - прикрикнул в ответ Гарри.
      - Объясни, о чем рассказывает этот человек.
      - А что тут непонятного? - спросил Фаэтор, выслушав рассказ Вульп. - Янош принял меры предосторожности. После того как я превратил в прах его мозг и вампира вместе с ним, преданные Зирра спрятали прах в тайном месте, где он и оставался до того момента, когда смог осуществить этот.., этот переход. Но это не было простым переселением разума: вампир-пиявка ожил и самостоятельно проник в тело этого человека. А теперь...
      Но Гарри уже снова захлопнул дверь перед носом Фаэтора и обратился к Вульп:
      - Джордж.., спасибо вам за помощь. Я пока не знаю, каким образом смогу ею воспользоваться, но все равно я вам очень благодарен.
      Ответом ему был лишь вздох, но и он быстро затих...
      Гарри изо всех сил старался прийти в себя и очнуться. И ему это почти удалось, когда появился Мёбиус.
      - Гарри! - кричал он. - Мы получили ответ! Мы почти уверены, что получили его! - Он вошел в мозг некроскопа, и через секунду оттуда донесся его голос:
      - Да, да, именно так и должно быть! Но.., вы готовы?
      - Готов!
      - Я не это имею в виду, - сказал Мёбиус. - Готов ли к этому ваш разум?
      - Мой разум? О чем вы, Август?
      - О пространстве Мёбиуса, Гарри. Я могу открыть эти двери, но только в том случае, если вы готовы. Ведь за ними совершенно другая вселенная, невероятные области. Гарри, мне бы очень не хотелось допустить, чтобы вас засосало в водоворот собственного разума.
      - Засосало? - Гарри потряс головой. - Я не понимаю.
      - Послушайте.., вы решили мою задачу?
      - Задачу? - Гарри вдруг почувствовал, как в душе его закипает ярость. Вашу чертову задачу? Вы что, полагаете, у меня было время решать какие-то проклятые задачи?
      - Но вы хотя бы думали над ней?
      - Нет... Да!.. Да, я думал над ней!
      - И?
      - Ничего.
      - Гарри, я сейчас открою одну из дверей.., ну как? Некроскоп ровным счетом ничего не чувствовал.
      - У вас получилось? - спросил он.
      - О да, получилось, - едва слышно прошептал Мёбиус. - И если вы будете иметь под рукой формулы, все остальное вы сможете сделать сами.
      - Но я не ощущаю никакой разницы.
      - А раньше вы что-либо ощущали? То есть до последних, событий?
      - Нет, но...
      - Открою еще одну дверь. Готово!
      На этот раз Гарри почувствовал. Мозг его острым копьем пронзила мучительная боль. Он испытал ощущение, похожее на то, на которое обрек его Гарри-младший при каждой попытке вступить в контакт с мертвыми. Но, поскольку Гарри уже был без сознания, боль оказалась значительно меньше. И эффект был прямо противоположным.
      Вместо того чтобы отключить его сознание, она заставила его очнуться...
      И он оказался перед лицом кошмара уже наяву.
      Холодная жидкость обжигала ему лицо, проникала в горло, причиняя мучительную боль, заставляя натужно кашлять. Что это? Спирт? Нет, конечно же, эфир! Он быстро улетучивался, и пары его заполняли пространство вокруг. Гарри лежал в луже этой жидкости. Он с трудом встал на колени, оперся на руки, стараясь не вдыхать пары, поднимающиеся кверху и исчезающие в дымоходе, расположенном прямо над его головой... Почерневшем дымоходе, почерневшем от копоти!
      Гарри стоял на коленях в некоем подобии бассейна - в углублении, выдолбленном прямо в монолите скалы и наполненном стремительно испарявшейся жидкостью. Судя по всему, он находился в самых недрах замка, в глубине монолитной скалы.., в огромной пещере.., а возле противоположной стены, в том месте, где наверх вели грубо вырубленные ступени.., наблюдая за ним, стоял Янош Ференци. В руке он держал горящий факел, свет которого отражался в его красных глазах.
      Глаза их встретились, и на губах Яноша появилась зловещая усмешка, больше похожая на звериный оскал и открывавшая страшные зубы.
      - Итак, ты пришел в себя, некроскоп, - сказал он. - Прекрасно! Ибо я хочу, чтобы ты ощутил жар огня, который навсегда предаст тебя в мои руки.
      Он взглянул сначала на факел, который держал в руках, потом на пол. Гарри проследил за его взглядом и увидел узкий канал, вырубленный в камне, тянущийся от того места, где стоял Янош, до края каменного углубления.
      - О Господи! - Гарри рванулся к краю каменного бассейна, но поскользнулся и снова растянулся в луже жидкости. Наконец ему удалось ухватиться за край бассейна рукой и слегка приподняться. Но он услышал безумный хохот Яноша и увидел, что тот опускает факел все ниже и ниже.
      - Моя задача, Гарри! - едва ли не впадая от ужаса в истерику, закричал Мёбиус.
      Гарри заставил себя забыть о кошмаре, происходящем вокруг него, и постарался нарисовать перед своими глазами картину, инстинктивно переводя условие, данное Мёбиусом, в диаметры:
      Стадия первая: "Я - ничто".
      Стадия вторая (прошла одна секунда): 372000 МИЛЬ.
      Стадия третья (прошли две секунды): 744000 МИЛЬ.
      И возвращенный ему природный математический дар сделал за него остальное.
      - Что я такое? - взвыл Мёбиус, когда огонь факела, опущенного Яношем, коснулся струйки жидкости.
      - Свет! - громко крикнул Гарри. - Чем же еще можешь ты быть? Только свет может за две секунды распространиться с двойной скоростью света и из ничего достигнуть диаметра в 744 000 миль.
      Вспыхнувшее голубое пламя стремительно понеслось по полу пещеры:
      - Какой свет? - неистовствовал Мёбиус.
      - Ты был ничем, прежде чем возникнуть! - кричал Гарри. - А следовательно.., ты есть Первоначальный свет!
      - Да-а-а!!! - Мёбиус ликовал от радости в голове Гарри. - И моим источником было пространство Мёбиуса! Добро пожаловать обратно, Гарри!!!
      И в тот самый миг, когда пещера превратилась в пылающий ад, в голове у Гарри вспыхнули экраны компьютеров. Ревущий поток голубого пламени рвался вверх и исчезал в отверстии дымохода. Жидкий огонь слизал все волосы с головы и липа Гарри, поджег на нем одежду. Длилось это не более десятой доли секунды, прежде чем Гарри отыскал одну из дверей Мёбиуса и перевалился через ее порог.
      Он знал, куда следовало бежать, а потому быстро нашел еще одну дверь и из пространства Мёбиуса рухнул прямо в огромный снежный сугроб на Северном полюсе. Все его тело покрывали ожоги, но он был жив! Жив более, чем когда либо. Гарри охватил восторг, даже больше, чем просто восторг. Его смех - такой же истерический, как смех Мёбиуса, - быстро затих и сменился вырвавшимся из горла угрожающим утробным рычанием...
      ***
      Янош увидел, что Гарри пропал и понял, что ему никогда не победить некроскопа. Он исчез.., но куда? И когда вернется? Какими еще необыкновенными возможностями он будет обладать? Янош не осмелился больше ждать, чтобы выяснить это.
      Он буквально взлетел по ступеням и промчался по нижним лабиринтам подземелий замка, очутившись в помещениях с массивными стенами и сводчатыми потолками. Здесь он хранил урны и сосуды с прахом. И вдруг.., он увидел, что Гарри опередил его. Гарри, Бодрок и уцелевшие воины-фракийцы.
      Янош отшатнулся и, злобно рыча, скорчился возле стены, потом резко выпрямился и снова бросился вперед.
      - Вы ни что иное, как пыль! - крикнул он, указывая на Бодрока.
      Огромная фигура фракийского вождя скрылась в соседнем помещении, вслед за ним то же успели сделать и двое из его воинов, но третий чуть замешкался, и заклинание Яноша пало на него.
      ОГТРОД АЙ'Ф - ДЖЕБ'Л ИИ'Х - ЙОГСОТОТ, НГАХ'НГ АЙ'В, ЖРО!
      Фракиец воздел руки к небу, издал последний вздох и.., на полу осталась лишь кучка серо-зеленого цвета порошка.
      С безумным хохотом, смешанным с рычанием, Янош наклонился и поднял упавший меч фракийца. Высоко держа его над головой, он бросился на Гарри, но некроскоп знал, что ему следует делать. Ибо, Гарри был теперь не просто ученым, но в своем роде магом и волшебником. В голове его звучали голоса всех тех, чей прах покоился в стоящих повсюду кувшинах и урнах. Тысячи голосов на языке мертвых диктовали ему слова магического заклинания.
      Поворачиваясь во все и указывая рукой на сосуды всевозможных форм, Гарри произнес:
      - ЙАИ НГНГРХ, ЙОГСОТОТ - Х'ИИ - Л'АЖЕБ, Ф'АЙ ТРОДОГ, УАА!
      Своды помещения наполнились отвратительными запахами и красноватым дымом, мгновенно скрывшим и Гарри, и Яноша, и все предметы вокруг. Сквозь этот удушливый дым доносились выражавшие непереносимые мучения вопли. Времени на смешивание химикатов не было, а потому фракийцы, персы, скифы и греки не сумеют обрести совершенную форму, однако их жажда мести от этого не станет слабее.
      Понял это и Янош. Он метался среди рядами сотрясавшихся от стонов сосудов, из которых, подобно грибам, словно из ничего вырастали воины. Но не успевал он обратить ту или иную группу в прах, как некроскоп опять вызывал их к жизни. У вампира не было никаких шансов на победу. Он не в состоянии был произносить быстрее слова заклинания, и ряды воскресших воинов быстро смыкались вокруг него все теснее и теснее.
      Взметая клубы пыли, он рванулся к лестнице, ведущей наверх, к руинам самого замка, и исчез из вида. Ужасные в своей незавершенности фигуры воинов бросились было за ним, но Гарри остановил их:
      - Останьтесь здесь. Вы уже сыграли свою роль в этой битве. На этот раз вы наконец сможете упокоиться навеки. - С этими словами под благодарный хор благословляющих его голосов Гарри возвратил всех их в прах. Всех, кроме короля воинов Бодрока.
      Взяв фракийца с собой, он шагнул за порог двери Мёбиуса и.., вышел обратно среди руин замка Ференци.
      Вскоре там появился и Янош. Они слышали его тяжелое дыхание, скулеж и подвывание вперемешку со злобным ворчанием. При виде их он задохнулся от ужаса и, не проронив ни слова, помчался прочь. Он совершенно обессилел, ему не хватало воздуха. Шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, он стал подниматься по тропинке; ведущей на вершину скалы позади замка.., и на полпути вдруг наткнулся на поджидавших его Гарри и Бодрока. В руках великана-фракийца сверкнул боевой топор.
      Отступать было некуда. Куда бы ни глянули горевшие красным огнем глаза Яноша - вокруг не было ничего, кроме пустого пространства. За всю жизнь ему так и не удалось овладеть лишь одним искусством Вамфири, но теперь он обязан это сделать. Воздев руки к небу, он усилием воли заставил трансформироваться свое тело, которое превратилось в огромное одеяло, приняло форму аэродинамического тела. Подобно летучей мыши в ночи, он скользнул с тропинки в воздух.
      Ему удалось! Он летел! Полы разорванной одежды трепетали, как огромные крылья! Он летел.., пока брошенный Бодроком боевой топор не воткнулся ему в спину.
      Гарри и Бодрок вернулись на развалины замка, где нашли упавшего с высоты Яноша, который корчился от боли, кашлял, выплевывая кровь. Однако ему удалось выдернуть из своего тела топор, и сидящий внутри его вампир залечивал раны, нанесенные плоти. Некроскоп встал возле него на колени и заглянул прямо в глаза. Один на один... Лицом к наводящему ужас и одновременно искаженному страхом лицу.
      - Ты ублюдок и мерзавец, некроскоп! - выкрикнул Янош, в то время как из его выпученных глаз сочилась кровь.
      - Ты обладаешь человеческим телом, - спокойно, лишенным какого бы то ни было выражения тоном ответил ему Гарри, - но твой мозг и вампир, живущий внутри тебя, возрождены из праха, лежавшего в урне. - Он поднял руку и указал ею на Яноша. - Прах к праху и пепел к пеплу! ОГТРОД АЙ'Ф, ДЖЕБ'Л - ИИ'Х.
      Вампир завизжал, отчаянно забился, закрутился на месте, задыхаясь и кашляя, и вновь обрел человеческую форму.
      - ЙОГСОТОТ,'НГАХ'НГ АИ'И, - продолжал тем временем Гарри.
      - Нет! - взвыл Янош. - Не-е-е-е-е-е-е-т! Едва Гарри произнес последнее слово заклинания, тело Яноша забилось в мучительной агонии, конвульсивно задергалось. Он отчаянно завертелся на месте, задрожал.., и затих. Голова его откинулась назад, ужасный рот раскрылся, глаза потухли...
      Через мгновение массивная грудь содрогнулась, словно издавая последний вздох, но вместо воздуха изо рта вылетело и растворилось в ночи облако красноватой пыли. Судя по всему, и тело и голова были наполнены ею, а после, когда пыль осела, от вампира остались лишь споры странного вида грибов, напомнивших Гарри те, что он видел возле дома Фаэтора, недалеко от Плоешти.
      А это, в свою очередь, заставило его вспомнить о еще одном пока незавершенном деле...
      ***
      София, жена Бодрока, вышла в этот момент из развалин. Рядом с нею была Сандра.
      Она двигалась словно призрак - так, как обычно двигаются те, кто попадает под влияние вампиров, желтые глаза светились в темноте... Но Гарри сознавал, что в ней не осталось почти ничего от его прежней Сандры. Он вдруг вспомнил свой оказавшийся пророческим сон, снившийся ему как раз накануне того дня, когда начался весь этот кошмар Чужое, неизвестное существо, явившееся ему в ночи и напавшее на него, одержимое жаждой крови. Именно таким существом стала теперь Сандра, и она вечно будет хотеть крови и нападать на людей Она упала ему в объятия и заплакала, уткнувшись в его шею Гарри крепко прижал ее к себе, неизвестно кого стараясь поддержать - ее или себя. За ее спиной он видел Бодрока, обнимавшего свою жену, и услышал слова Софии:
      - Она спасла меня Эта девушка-вампир нашла меня в том месте, куда спрятал меня Янош, и освободила.
      Гарри понимал, что это был последний поступок Сандры, совершенный по собственной воле, прежде чем живущий внутри вампир полностью подчинит ее себе Полуобнаженное, прекрасное тело Сандры было холодным, как лед. Прижимая его к себе, некроскоп знал, что никогда не удастся вернуть ему прежнее тепло. Будучи телепатом, Сандра, конечно же, прочла его мысли и слегка отодвинулась. Но не намного...
      Тонкий заостренный кусок дерева, отколотый от старого дуба, ударил ее под грудь и проник в самое сердце. Она издала всего лишь один вздох, отступила от Гарри на шаг и упала.
      Понимая, как мучительно страдает сейчас некроскоп, Бодрок сделал за него все остальное...
      Эпилог
      Всю ночь Гарри просидел среди развалин, погруженный в свои мысли. Он запер в своем мозгу Фаэтора и не подпускал к себе никого из сонма мертвых, ибо не желал, чтобы кто-то стал свидетелем его безграничного горя.
      Он думал, что замерзнет, но, как ни странно, этого не случилось. Ему казалось, что темнота и черные тени вокруг помешают ему, но ночь, словно старый друг, обнимала и успокаивала его.
      Едва на востоке забрезжил рассвет, он отправился на поиски Бодрока и его жены. Они нашли укромное место, где разожгли огонь и полулежали в объятиях друг друга, наблюдая, как встает солнце. Их взгляды, обращенные на Гарри, были полны печали и одновременно решимости.
      - Это совсем не неизбежно, - сказал он им. - Выбор за вами.
      - Наш мир исчез две тысячи лет назад, - ответил Бодрок. - И все это время.., мы много тысяч раз молили о даровании нам покоя. И теперь это в твоей власти, некроскоп!
      Гарри кивнул, произнес слова эзотерического прощания и наблюдал, как легкий ветерок смешивает их прах и уносит его прочь...
      Теперь он был полностью готов. Возвратившись на развалины, он выпустил на свободу Фаэтора.
      - Ну и что? - в ярости орал родоначальник вампиров. - Я остался твоей последней надеждой, Гарри Киф? Теперь, когда все твои ресурсы исчерпаны, ты просишь меня о помощи?
      - Ничего подобного! - ответил Гарри. И тут он совершил весьма странный для себя поступок: он преднамеренно обманул мертвого. - Янош искалечен, - сказал он. - И он умирает.
      Ярости Фаэтора не было границ.
      - Без меня? Ты уничтожил его без меня? И он даже не подозревает о том, что я приложил к этому руку? Я хочу почувствовать боль и мучения этого пса!
      Он бросился вон из разума Гарри и обнаружил, что Янош мертв.
      Фаэтор сначала удивился, но вдруг все понял. Однако Гарри, конечно, это предвидел. Воспользовавшись даром Уэллесли, он накрепко закрыл свой мозг перед отцом вампиров.
      - Я же предупреждал, что непременно найду способ от тебя избавиться, хмыкнул он.
      - Идиот! - в гневе вопил Фаэтор. - Не сомневайся, я вернусь. Стоит тебе хоть чуть-чуть расслабиться, и я снова окажусь в твоей голове, некроскоп!
      - Мы заключили сделку, - напомнил ему Гарри, - и я выполнил свое условие в ней. А теперь возвращайся обратно в Плоешти, Фаэтор.
      - Обратно в холодную землю? После того как я узнал твое тепло? Никогда! Ты разве не понял, что произошло? Янош не ошибся в своем предвидении будущего. Он знал, что, когда все закончится, отсюда выйдет величайший из вампиров. И этот вампир я, Гарри! Я, скрывшийся в твоем теле!
      - Люди не должны заглядывать в будущее, - возразил Гарри, - оно обманчиво. А теперь мне пора, я должен идти своим путем.
      - Я пойду туда же, куда и ты!
      Гарри пожал плечами и открыл дверь Мёбиуса.
      - А ты помнишь о Драгошани? - спросил он и переступил порог.
      Фаэтор вздрогнул, но последовал за ним.
      - Драгошани был глупцом! - рявкнул он. - Я не позволю тебе так легко от меня избавиться.
      - У тебя еще есть время подумать, - предупредил Гарри. - Я могу проводить тебя в Плоешти.
      - К черту Плоешти!
      Гарри распахнул дверь в прошлое и шагнул туда, но Фаэтор вцепился в него мертвой хваткой.
      - Я не допущу, чтобы ты стряхнул меня, некроскоп! Перед ними расстилалось прошлое всего человечества: мириады неоновых линий жизни, извиваясь, уходили вдаль, к ярко-голубому пятну истока всего сущего.
      - Куда ты меня тащишь? - жалобно простонал Фаэтор.
      - Туда, где ты сможешь увидеть все, что уже было, - объяснил Гарри. Видишь, вон там? Эту красную линию среди множества голубых? Эта алая линия.., принадлежала тебе, Фаэтор! Видишь, где она обрывается? Там, где Ладислав Гирешци лишил тебя жизни в ту ночь, когда разбомбили твой дом. Вот там и прервалась твоя линия жизни, и хорошо, если бы у тебя хватило ума и мудрости покончить со всем этим.
      - У неси.., унеси меня поскорее отсюда! - задыхаясь, выкрикнул Фаэтор и еще крепче, словно бестелесная пиявка, вцепился в Гарри.
      Гарри возвратился в пространство Мёбиуса и отыскал дверь в будущее. Здесь миллиарды голубых линий жизни волнистыми нитями уходили вдаль и скрывались в бесконечности будущего. Он оказался среди них, и его подхватил поток времени.
      - Видишь эту нить, уходящую от меня вдаль? - спросил Гарри. - Это - мое будущее.
      - И мое, - ехидно сообщил несколько успокоившийся Фаэтор.
      - Ты видишь, она окрашена красным цветом? - продолжал, не обращая на него внимания, Гарри. - Ты видишь это, Фаэтор?
      - Конечно вижу, идиот! Этот красный цвет - мой! Еще одно доказательство того, что я являюсь частью тебя. И так будет вечно!
      - Ошибаешься! Я могу вернуться назад, потому что линия моей жизни не прервана. Потому что у меня есть прошлое, куда я могу возвратиться. Но твое прошлое завершилось в Плоешти. У тебя нет линии жизни, Фаэтор.
      - Что? О чем ты? - хрипло выкрикнул Фаэтор И вдруг...
      Хозяин пространства Мёбиуса резко остановился, а дух Фаэтора Ференци стремительно продолжал уноситься в будущее.
      - Гарри! - в ужасе кричал он. - Не делай этого, Гарри!!!
      - Я уже это сделал! - крикнул ему вслед некроскоп. - У тебя нет плоти, нет прошлого... У тебя ничего нет, Фаэтор! Ничего кроме бесконечного, пустого и одинокого будущего! Еще никому не приходилось испытывать ничего подобного! Прощай!
      - Г-г-га-а-а-а-р-ри!.. Га-а-а-а-р-ри!.. Га-а-а-а-а-а-р-ри! Га-а-а-а-а...
      Но Гарри захлопнул дверь! Навсегда отгородился от него! Навеки!
      Однако прежде чем дверь с шумом захлопнулась, он бросил еще один, последний взгляд на исходящую от него извилистую линию жизни...
      И увидел, что она по-прежнему несет красноватый оттенок...
      Люди никогда не должны заглядывать в свое будущее. Оно обманчиво...