Приключения Кризи (№1) - До белого каления

– Считай, ты ее уже получил. Все, что я в состоянии сделать. Только убивать я больше не буду. С этими играми я завязал. Ей обещал. А в остальном – только скажи, что тебе надо.

– Убивать снова я тебя никогда не попросил бы, ты же знаешь. С этим я и сам справлюсь. Но если ты согласишься мне помочь, это может быть для тебя опасно.

Гвидо только улыбнулся.

– Мне к опасностям не привыкать. – Он пристально взглянул на Кризи. – Ты знаешь, кто это сделал?

Кризи кивнул.

– Да, и знаю совершенно точно. Мне удалось их хорошо разглядеть, а потом я специально наводил о них справки. Человека, который стрелял, зовут Сандри. За рулем машины сидел бандит по имени Раббиа. Они работают на своего босса – Фосселлу. – Он мрачно усмехнулся. – Держатся они очень уверенно. Говорят, что в то время были в Турине, и это подтверждает дюжина свидетелей.

– Как тебе удалось выяснить их имена?

– Полицейские показали мне альбом с харями всех известных им бандитов, и я без труда узнал тех, кто мне был нужен.

– А полицейским ты ничего не сказал?

Кризи отрицательно покачал головой.

– Рассуди сам: что бы с этими подонками сделали, даже если бы я на них и указал? Ну давай, Гвидо, сам пошевели мозгами.

Вопрос, естественно, носил чисто риторический характер, но тем не менее Гвидо на него ответил.

– Самое большое, что им бы грозило, – несколько лет тюрьмы, которые они провели бы со всеми удобствами. Они ходили бы за решеткой с высоко поднятой головой, и их досрочно выпустили бы. Ты же сам знаешь, как это делается.

– Вот именно. Но на этот раз так просто и дешево отделаться им не удастся.

Гвидо подумал немного над его словами и сказал:

– Да, разделаться с ними не будет трудно. Ты сможешь их убрать, не оставив следов, и тихо исчезнуть. К верхушке они, скорее всего, не принадлежат.

– Нет, Гвидо, все будет не так, – произнес Кризи спокойно, но очень уверенно.

Гвидо озадаченно на него взглянул.

– Как же тогда ты собираешься действовать?

– Расплачиваться будут не только эти двое. Я разделаюсь со всеми, кто имел какое бы то ни было отношение к похищению и хоть как-то погрел на нем руки. До самого верха. Я разворошу все вонючее гнездо этой мрази.

Гвидо слушал его с удивлением, а когда Кризи закончил, звонко рассмеялся. Дело не в том, что он не верил другу – в веселое настроение его привел размах того предприятия, на которое тот решился. Кризи усмехнулся в ответ.

– Теперь ты понимаешь, почему мне будет необходима твоя помощь.

– Еще как понимаю! А ты-то сам отдаешь себе отчет в том, что задумал? Ты понимаешь, с кем тебе придется столкнуться?

– В общем, да. Я, конечно, пока не все знаю, но расклад себе представляю. В Милане власть поделена между двумя боссами мафии – Фосселлой и Абратой. Похищение было сделано с ведома и по поручению Фосселлы, значит, распоряжение Раббии и Сандри давал он. Свою долю от этого получил Конти в Риме, поэтому я и с ним разберусь. И, наконец, самый жирный кот в Палермо – Кантарелла. Он наложил лапу на все – теперь вместе со всеми придется и ему по счетам платить.

Гвидо снова улыбнулся.

– Конти я знаю и жалеть о нем совсем не буду. Как-нибудь потом расскажу тебе историю нашего знакомства. А как тебе удалось обо всем этом узнать?

Кризи пожал плечами.

– Читал старые газеты. Времени у меня было в избытке. Эти скоты так в себе уверены, что не стесняются сами себя рекламировать. Кроме того, я прочел книгу одного журналиста по имени Андато – «Другая страна». Ему действительно удалось глубоко копнуть. Никак в толк не возьму, почему он до сих пор еще жив.

Гвидо покачал головой.

– Когда книга опубликована, убивать автора уже нет никакого смысла. Они разделываются с людьми со стороны только для того, чтобы сохранить в тайне свои секреты. А если книга вышла – секретов не осталось. – Какое-то время он размышлял. – Но в любом случае я смогу тебе помочь. У меня сохранились кое-какие старые связи. Думаю, выяснить их внутренний расклад и систему отношений в организации мне удастся.

– Связи, говоришь, у тебя сохранились?

Гвидо ухмыльнулся.

– Да. Я никогда тебе не рассказывал, чем занимался до того, как вступил в Легион. Надо же, как иногда в жизни все забавно складывается! Ну да ладно, я тебе об этом как-нибудь в другой раз расскажу. Чем еще я могу быть тебе полезен?

Они прошли в кухню, чтобы налить кофе, потом сели за стол и стали обсуждать детали.

Кризи уже отработал стратегию операции. Он так тщательно продумал отдельные звенья операции, что Гвидо был просто поражен. Ему только оставалось делать в блокноте пометки, касавшиеся транспорта и конспиративных квартир. Записав все, что было необходимо, он откинулся на спинку стула и глотнул немного кофе, пристально глядя на друга.

– Это неплохо, Кризи, очень неплохо. Я прекрасно понимаю, что после того, что ты собираешься сделать в Милане, иногда тебе придется действовать по обстоятельствам, но к тому времени у тебя уже будет надежная информация. Скажи, ты в самом деле понимаешь, против каких сил собираешься выступить?

– Если у тебя есть что сказать, я внимательно тебя выслушаю.

Гвидо попытался упорядочить свои мысли.

– На самом деле они еще могущественнее, чем считает или хочет считать большинство. На полицию они, как правило, вообще не обращают внимания, а в некоторых случаях даже контролируют ее. Они не раз расправлялись с неугодными им судьями. Политиков они подкупают на всех уровнях – от сельских чиновников до министров. В некоторых районах страны, особенно на юге и в Сицилии, они в прямом смысле слова олицетворяют закон, карая и награждая по собственному усмотрению. Многие тюрьмы управляются ими изнутри. За последние несколько лет власти не раз пытались принять против мафии какие-то меры. В Калабрии они и сейчас хотят вывести этих бандитов на чистую воду. В Реджо, например, идет большое судебное разбирательство о коррупции и насильственном выкупе участков у мелких землевладельцев для строительства нового сталелитейного комбината, но… что правительство может противопоставить бандитам? Полиция, суды и тюрьмы либо коррумпированы, либо наводнены их же людьми. Есть, конечно, среди полицейских, судебных исполнителей и судей честные и смелые люди, но система в целом слишком слаба. Только Муссолини в тридцатые годы удалось их немного прижать к ногтю, но это произошло лишь потому, что боролся с ними фашистскими методами. Вместе с бандитами из мафии от репрессий государства в те годы погибли многие ни в чем не повинные люди. Но после Муссолини мафия стала еще сильнее, чем раньше. На них работают тысячи информаторов, включая служащих полицейских. Они имеют собственные группы боевиков в каждом городе, а дальше к югу – и в каждом селе. Так что эти подонки опираются на целую армию хорошо вооруженных людей по всей Италии.

Налив себе и Кризи еще кофе, Гвидо рассказал другу, чем в молодости занимался в Неаполе, особое внимание уделив отношениям с Конти.

– Да, жарковато мне, должно быть, придется, – признал Кризи. – Но кое-что складывается и в мою пользу. Во-первых, я, как и Муссолини, могу бороться против них теми методами, которые полиция применять не имеет права, в частности, террором. Эти люди сами часто им пользуются, но не испытали его на своей шкуре. Во-вторых, я буду получать информацию по мере реализации своего плана – перед тем как воздать должное каждому из тех, кто это заслужил. Такого рода сведения полиция тоже получить не может, потому что не пользуется теми методами, которые мне никто не помешает применить.

Гвидо представил себе, о каких методах идет речь, и понял, что Кризи действительно сможет получить любую информацию.

– В-третьих, – продолжил Кризи, – в отличие от полиции, моя цель состоит совсем не в том, чтобы собирать доказательства и улики, а потом передавать их в суд. Моя задача – их убить. – Он заговорил спокойнее. – В-четвертых, мое стремление расправиться с ними сильнее, чем у полицейских, потому что, когда полицейские или судьи борются против мафии, они просто выполняют свою работу. У них жены, семьи, им надо думать о карьере. Меня все это не волнует, а, кроме того, я к ним с того конца подберусь, о котором они никогда и не слышали.

Гвидо задумался. Преимущества эти действительно были немалые.

– Оружие? – спросил он.

Кризи сунул руку в карман пиджака и вынул сложенную страничку.

– Леклерк в Марселе все еще крутит свои дела?

– Думаю, да, – ответил Гвидо. – Могу позвонить ему, справиться.

Он взял у Кризи листок бумаги и пробежал глазами список. Ознакомившись с ним, он даже присвистнул.

– Кризи, черт тебя дери, да ты и в самом деле собираешься объявить им войну! И ты думаешь, у Леклерка все это будет?

– Если и не будет, достать он сможет все, – ответил Кризи. – Большую часть того, что перечислено в списке, пару лет назад он поставлял родезийцам. Меня тогда советником туда пригласили. Это дело принесло ему крупный барыш. Как ты думаешь, он никакой финт отколоть не сможет? Ведь для него это плевое дело.

– Думаю, с ним все будет в порядке, – сказал Гвидо. – Вспомни, из какой мясорубки ты его тогда под Букаву вытащил. Он тебе по гроб жизни должен быть благодарен.

– Может, ты и прав. Но он – малый сообразительный и много денег сделал с тех пор, как стал торговать оружием, вместо того чтобы самому им пользоваться. Часто богатство сильно меняет людей. Так что, если возникнут проблемы, можешь на него слегка надавить.

– Как именно?

– Намекни ему на похороны, как в цветном кино.

Гвидо улыбнулся старым воспоминаниям об обычаях наемников и легионеров.

– Годится. – Он взмахнул листком. – Когда тебе все это понадобится?

– Через два месяца. Раньше мне полностью в форму не прийти. Я сам в Марсель приеду забирать товар – как его сюда доставить, я уже продумал. – Необходимость восстановить силы была еще одним важным вопросом, волновавшим Кризи. – Мне бы на это время надо было бы уехать в какое-нибудь тихое местечко. У тебя по этому поводу никаких соображений нет?

Гвидо задумался лишь на мгновение.

– Почему бы тебе не поехать на Мальту? Поживешь на Гоцо с семьей Джулии. Ферма у них большая, а спокойнее места все равно не найдешь. Тебе там все будут рады. Я это точно знаю – сам к ним каждый год на пару недель отдыхать езжу. Я им позвоню.

Кризи подумал какое-то время.

– Звучит вроде убедительно. Ты уверен, что я там никому в тягость не буду?

Гвидо улыбнулся.

– Ты сможешь помогать Полу на ферме. Работа там тяжелая, она тебя только укрепит – тебе же всегда нравилось руками работать. Какой бы отличный фермер из тебя вышел!

Так еще одна проблема была улажена. После этого они перешли к обсуждению финансовой стороны вопроса. Гвидо предложил заплатить за оружие и те покупки, которые надо будет делать в Италии. У него все еще был банковский счет в Брюсселе, и ему было легче, чем Кризи, переводить с него деньги в Италию. Он предложил Кризи рассчитаться, когда все будет кончено.

– А если я не дойду до конца? – серьезно спросил Кризи.

Гвидо усмехнулся.

– Упомянешь меня в завещании.

Кризи улыбнулся, но ничего не сказал – слова здесь были лишними.

Друзья проговорили всю ночь. Было решено, что через пару дней Кризи на пароме переправится в Палермо. Он хотел в спокойной обстановке взглянуть на главную базу Кантареллы – виллу Колаччи. Оттуда на поезде он должен будет доехать до Реджо-ди-Калабрия и там пересесть на прямой паром до Мальты.

Когда они закончили разговор, уже почти рассвело, но на время друзья внимания не обращали. Им было хорошо от того, что все шло так, как во времена их давнишней службы. Когда в конце концов они встали из за стола, Гвидо взял свой блокнот и пробежал взглядом по страницам, чтобы проверить, все ли он отметил, что было нужно. Потом поднял глаза и сказал:

– Сейчас самое главное для тебя – поскорее прийти в форму.

Кризи потянулся, зевнул и мрачно усмехнулся.

– Да, в полную, боевую.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 10

«Мелиталэнд» вряд ли был шедевром кораблестроения. На воде паром сидел неуклюже и воинственно – прямые линии мачт и наклонные трубы выглядели довольно нелепо. Паром перевозил легковые автомобили, грузовики и людей на расстояние в две мили, разделявшие Мальту и небольшой остров Гоцо.

Кризи стоял на верхней палубе, поставив чемодан у ног. Отплытие итальянского парома из Реджо задержалось на двенадцать часов из-за забастовки портовиков, поэтому он прибыл в Большую гавань Мальты только рано утром. Это обстоятельство позволило Кризи избежать ночевки в гостинице большого острова, что его вовсе не опечалило – ему хотелось как можно скорее добраться до места и сразу же начать программу по восстановлению прежней формы.

Паром обогнул маленький островок Комино, из скал которого возносилась старинная сторожевая башня. Голубая вода внизу казалась живой – сквозь нее было видно песчаное дно Голубой лагуны. Кризи вспомнил, как восемь лет назад он здесь плавал с Гвидо и Джулией.

Он взглянул на Гоцо, холмы и скалы которого были круче и зеленее, чем на Мальте, на их склонах гнездились многочисленные селения. На острове жили в основном земледельцы, возделанные поля террасами спускались к самой воде.

Гоцо ему понравился еще во время прошлого визита. Место это было уникальным – другого такого он за всю свою богатую событиями и путешествиями жизнь не встречал: местное общество не признавало классового деления. Самый нищий рыбак знал, что он ничем не хуже самого богатого землевладельца. Человеку, который считал себя лучше других, надо было бежать с Гоцо. Ему вспомнились жители острова – шумные, жизнерадостные и дружелюбные, когда они узнавали чужака поближе. Вот и теперь поднялся шум – они вошли в залив Мджарр, и пассажиры старались оказаться поближе к трапу, чтобы поскорее сойти на землю.

Кризи поднялся немного в гору и дошел до бара со странным названием «Глиниглз», который расположился в старом вытянутом здании с узким балконом, глядящим на залив. Гвидо сказал, чтобы он прямо из бара позвонил родителям Джулии – они спустятся на машине и отвезут его на ферму. В баре, просторном с высоким потолком, было прохладно, на стенах висели картины с живописными видами острова, за стойкой стояли местные жители.

Кризи оставил чемодан у входа. При виде кружек, вмещавших пинту холодного пива, ему страшно захотелось пить, и он жестом указал бармену в сторону бочки с краном. Бармен – невысокий лысеющий мужчина с круглым лицом – спросил:

– Вам пинту или половину?

– Пинту, пожалуйста.

Кризи взгромоздился на высокую табуретку у стойки и положил перед собой мальтийский фунт. Пиво было холодным, янтарного цвета, он пил его большими глотками. Когда бармен отсчитал сдачу, Кризи спросил:

– У вас есть телефон Пола Шкембри?

Тот посмотрел на него пустым взглядом.

– Пол Шкембри, – повторил Кризи. – У него рядом с Надуром ферма, вы должны его знать.

Бармен пожал плечами и сказал:

– Шкембри – имя у нас распространенное, и фермеров на Гоцо – хоть пруд пруди.

Он отошел к дальнему концу стойки обслуживать другого посетителя.

Кризи скрытность бармена не вывела из равновесия. Наоборот, такой ответ ему понравился. Конечно же, бармен не мог не знать Пола Шкембри – островок ведь совсем небольшой. Но островитяне ревниво оберегали свое уединение. Эту традицию не нарушило даже массированное вторжение туристов. С чужаками они держались дружески, но ни о чем серьезном с ними не говорили, не узнав предварительно, кто они такие и что им надо. Гоцианец мог поклясться, что с родным братом не знаком, если не знал, кто о нем наводит справки.

Поэтому Кризи спокойно тянул свое пиво и ждал удобного случая задать тот же вопрос, но в другой форме. Через какое-то время он попросил еще кружку пива и, когда бармен принес ее, объяснил:

– Меня сюда прислал Гвидо Арелио. Остановиться я должен у Пола Шкембри.

Выражение лица бармена сразу прояснилось.

– Так, значит, вам нужен тот самый Шкембри? У которого ферма рядом с Надуром?

Кризи кивнул.

– Тот самый.

Бармен внимательно взглянул на него, потом улыбнулся и протянул руку.

– Меня зовут Тони. Теперь я вас вспомнил. Вы здесь были на свадьбе Гвидо и Джулии. – Он сделал жест в сторону дальнего конца стойки, указав на сравнительно молодого мужчину. – Мой брат Сэм. – Потом кивнул на мужчину в промасленной одежде. – Это Шрейк, – и еще на двоих, – Микеле и Виктор. Если они здесь не пьют, значит, управляют паромом.

Кризи вспомнил, как эта пара сначала следила за погрузкой на паром легковушек и грузовиков, а потом собирала плату за переправу. Теперь он уже не был чужаком. Тони вынул из-под стойки телефонный аппарат, набрал номер и сказал несколько слов по-мальтийски. Потом снова улыбнулся.

– Через несколько минут приедет Джойи и отвезет вас на ферму.

Сэм поставил перед Кризи еще пинту пива и показал в сторону промасленного Шрейка. Кризи вспомнил, как сильны пить гоцианцы. Если они начинали ставить по кругу на всех, это могло продолжаться целый день, а иногда и до следующего утра.

Чувствовал он себя хорошо и спокойно. На этих людей вполне можно положиться. Их вопросов ему опасаться нечего. Здесь никто ни кости ему перемывать, ни в дела его лезть не собирается, не пытается определить, что он за человек, и дружбу свою не навязывает. На острове все привыкли называть своими именами, каждый мог рассчитывать лишь на то, что он на самом деле заслужил, и делать то, что он может и умеет делать.

Не нужно только пытаться прыгнуть выше головы, круглое выдавать за квадратное и «гордиться», ибо не было на Гоцо более страшного греха, чем «гордыня». Быть «гордым» значило у гоцианцев быть заносчивым и высокомерным. И преступника, и содомита здесь еще как-то могли понять, но любой «гордец» неизбежно становился изгоем – с ним просто прекращали общение.

Кризи допил пиво и поймал взгляд Тони. Он явно принадлежал к той редкой породе барменов, которые подмечают каждую мелочь вне зависимости от того, заняты они или нет. Он двигался вдоль стойки бара, наполнял стаканы и кружки, потом подошел к Кризи и взял немного из тех денег, что лежали перед ним.

– Себе налить не хочешь? – спросил Кризи.

Тони покачал головой.

– Еще не вечер, – ответил он. Прошло минут десять, прежде чем он снова расплылся в улыбке, взял у Кризи еще десять центов и сказал: – А почему бы и нет? – и налил себе кружку пива.

Скоро Кризи узнал, что у Тони такая привычка: он всегда сначала отказывается от предложенного напитка, а потом, когда проходит минут десять, а то и полчаса, спрашивает себя, зачем он это сделал. Размышления его всегда заканчиваются широкой улыбкой и неизменным вопросом: «А почему бы и нет?»

У каждого гоцианца было прозвище. Не удивительно, что этого бармена все звали Почему Нет.

Перед входом в бар остановился видавший виды «лэндровер». Из него вышел длинноногий молодой человек с открытым лицом и волнистыми черными волосами. Он протянул Кризи мозолистую руку.

– Привет. Меня зовут Джойи. Добро пожаловать на Гоцо.

Кризи с трудом припомнил младшего брата Джулии, которому во время свадьбы сестры было только десять лет. Джойи выразительно посмотрел на Тони и получил кружку холодного пива.

– Ты ведь не очень торопишься? – с улыбкой спросил он Кризи.

Тот улыбнулся в ответ и покачал головой.

Джойи осушил сразу полкружки.

– Теперь можно жить. Я все утро собирал лук, а после такой работы очень пить хочется.

Разговор за кружкой пива был полон добродушного юмора. Английский на Мальте и Гоцо – второй язык, и по-мальтийски собравшиеся говорили редко, лишь чтобы подчеркнуть особенно важную мысль. В мальтийском языке много заимствований из арабского и итальянского, интонации и мелодика для непривычного уха могут показаться странными. Кризи знал и арабский, и итальянский, поэтому улавливал значение многих мальтийских слов.

Скоро в бар стали заходить рыбаки, которых после напряженного рабочего дня, проведенного в море, под открытым солнцем, мучила жажда. Виктор и Микеле отправились на паром – подходило время последнего рейса на Мальту.

Когда Джойи взглянул на часы, почти все мужчины в баре уже переключились с пива на более крепкие напитки.

– Аль Мадонна! Уже шесть! Кризи, нам пора. Мать, наверное, из себя выходит.

Машина сначала взбиралась вверх по склону крутого холма, потом, миновав небольшое селение Куала, спустилась на боковую дорогу к Надуру.

Дом фермеров с небольшим внутренним двориком представлял собой старинное внушительное каменное здание. На втором этаже одного из крыльев дома совсем недавно была сделана пристройка, в которую со двора вела лестница.

Из кухни вышла высокая дородная женщина с приятным и очень выразительным лицом. Она радушно улыбнулась Кризи, обняла и поцеловала в щеку.

– Добро пожаловать, Кризи. Давненько мы не виделись. – Она взглянула на сына.

– Мам, Кризи жажда замучила, – Джойи подмигнул Кризи и чуть виновато улыбнулся.

Женщина негромко сообщила сыну, что думает по поводу его жажды, потом велела отнести чемодан гостя наверх, а Кризи предложила пройти на кухню.

Он помнил это большое помещение со сводчатым потолком еще со времени свадьбы Гвидо. Именно здесь был центр жизни семьи – столовой и гостиной пользовались реже и только в особых случаях.

Кризи сразу почувствовал, что попал в семью. Лаура уже суетилась у плиты – поставила на огонь большой кофейник и принялась расспрашивать Кризи о Гвидо. Одновременно она что-то помешивала в трех кастрюлях. Его приняли, как близкого человека, и это ощущение только усилилось, когда с работы в поле вернулся хозяин дома. Пол Шкембри был меньше жены по габаритам и на первый взгляд казался худым. Но посмотрев на его жилистые мозолистые руки, Кризи решил, что этот небольшой мужчина очень силен. Глава семейства приветливо кивнул Кризи и спросил:

– Все в порядке?

На Мальте это был самый распространенный вопрос, причем, даже если разговор шел по-мальтийски, задавали его всегда только на английском языке. Он имел множество оттенков и значений – от вопроса до утверждения, от приветствия до прощания. Его можно было сравнить разве что с французским «Как дела?», хотя иногда смысл его был еще шире.

– Все в порядке, – ответил Кризи.

Пол сел за стол, и Лаура дала ему чашку кофе. Он обращался с Кризи так, будто они расстались с ним только вчера, а не восемь лет назад, и американец от этого почувствовал себя совсем как дома.

* * *

В Неаполе Кризи купил небольшой магнитофон. Он вставил в него одну из кассет, которые Гвидо забрал из дома в Комо вместе с другими его вещами. Потом лег на кровать и под звуки любовной элегии «Доктора Хука» стал размышлять о той ситуации, в которой оказался, и о людях, которые его окружали. Предложение Гвидо погостить на Гоцо и восстановить там силы оказалось удачным. Неаполитанец прекрасно знал, что в семье Шкембри Кризи найдет теплый и радушный прием. Знал он и о том, что Шкембри недавно арендовали у церкви несколько дополнительных террасных полей, а чтобы подготовить новые земли к посеву и должным образом их оградить, требовался немалый труд.

Работа такого рода всегда доставляла Кризи истинное удовольствие, а в его нынешнем состоянии могла еще принести неоценимую пользу его здоровью. Гвидо долго говорил с Полом по телефону и подробно рассказал ему о происшедшем в Милане. О планах друга на будущее он не упоминал.

Кризи поселили в новой пристройке. Там был отдельный вход, к которому со двора вела лестница. За обедом Пол сказал, что это помещение раньше использовалось как сеновал и склад для всякого хлама. С тех пор как Гвидо женился на Джулии, он каждый год присылал им приличную сумму денег. Продолжал он это делать и после ее смерти. Поначалу Пола это раздражало – в конце концов, они люди не бедные, и в милостыне не нуждаются. Он даже как-то пригрозил зятю, что будет отсылать его деньги обратно. Гвидо удалось переубедить Пола: он объяснил, что ему выгодно посылать деньги на Гоцо, чтобы избежать слишком высоких налогов.

– Ты же сам Гвидо хорошо знаешь, – со вздохом заметил Пол, обернувшись к Кризи.

Часть денег Гвидо было решено использовать для перестройки крыла, служившего раньше сеновалом. Теперь, когда Гвидо каждый год приезжал летом погостить у Шкембри, у него было свое удобное и отдельное от других помещение.

Новая пристройка состояла из двух просторных комнат и небольшой ванной с такими же сводчатыми потолками и арками, как в других помещениях дома. Внушительные камни, из которых были сложены массивные стены цвета охры, были не покрашены, а покрыты лаком или олифой. Комнаты были обставлены без претензий, однако незамысловатая мебель оказалась вполне удобной. В спальне стояли широкая старая кровать и комод со множеством отделений и ящиков, на стене висели деревянные плечики для одежды. Во второй комнате размещалось несколько удобных невысоких стульев, журнальный столик и очень неплохо укомплектованный бар. Здесь Кризи предстояло прожить по меньшей мере пару месяцев, но, расположившись в своем новом жилище, он сразу же почувствовал себя уютно и обустроенно.

Шкембри были простыми фермерами, но, как и большинство жителей Гоцо с их консерватизмом и приземленностью, всегда интересовались происходящим в мире и много читали. Из-за перенаселенности и отсутствия работы гоцианцы нередко в молодости разъезжались по другим странам, предпочитая Северную Америку и Австралию. Многие к старости возвращались обратно и покупали себе дома в родных селениях. Так что среди островитян все время шел обмен новостями и идеями, круговерчение населения вносило оживление в будни повседневности.

Жизнь Пола Шкембри проходила в тяжком труде и зависела от земледельческих циклов. Свое мнение он, как правило, держал при себе и не спешил его выкладывать кому ни попадя. В банке на его счету хранилась приличная сумма, и ничего ему не мешало смотреть прямо в глаза любому человеку. В нем было что-то общее с невысокой каменной оградой, окружавшей его поля, – он казался таким же суховатым и немного запыленным, но крепко сложенным, как камни, пригнанные друг к другу без цемента, но способные выдержать порывы сильного ветра, который дул зимой с севера, со стороны Европы, постепенно разрушая скальные породы невысоких холмов.

Лаура по сравнению с ним выглядела более ухоженной. Сторонний наблюдатель мог бы сделать вывод о том, что именно она является главой семьи, но на самом деле это впечатление было обманчивым. У этой крупной умной женщины, даже позволь ей Пол собою руководить, хватило бы мудрости не пытаться воспользоваться кажущейся простотой мужа. Она, конечно, была более разносторонним и ярким человеком, чем Пол.

Джойи пошел в мать. Его ищущий бесхитростный ум был открыт добру. Кризи решил, что молодой человек должен нравиться женщинам. Их не мог не привлекать его томный, добрый взгляд, наверняка вызывавший в представительницах прекрасного пола материнский инстинкт.

Их вторая дочь – Надя – работала в гостинице на Мальте, но на выходные всегда возвращалась домой, помогала матери по хозяйству и отцу в поле.

Гвидо рассказывал Кризи, что она вышла замуж за одного англичанина, морского офицера, и уехала в Англию. Но год назад их брак распался. Кризи смутно ее помнил – они встречались лишь на свадьбе Гвидо. Тогда Надя еще только выходила из детского возраста, так же спокойно и по-доброму, как Джулия, глядя на мир из-под длинных ресниц. Кризи надеялся, что никаких осложнений в отношениях с ней не будет. Так что в целом все пока складывалось вполне приемлемо. Утром он должен был начать тренировки. Кризи не имел обыкновения откладывать исполнение своих замыслов на потом.

Он перевернул кассету. «Доктор Хук» пел о старом бруклинском пьянице, которому хотелось выпить чуть-чуть еще – самую малость.

* * *

Он добежал до длинной гряды холмов, с которых открывался прекрасный вид на залив, и остановился чтобы перевести дыхание. На спортивном костюме выступили влажные темные пятна пота. Солнце стояло еще совсем низко, и вода залива, окруженного скалистыми холмами, была совсем темной. Пытаясь восстановить дыхание, он сел на невысокую каменную ограду. Все тело сильно ломило и ныло – мышцы отвечали резкой болью на нагрузку. Кризи знал, что сейчас самое главное – не перестараться. Если он потянет связки, восстановительную программу придется отложить на несколько дней или даже недель.

В то утро он встал до рассвета, сделал зарядку, как в былые времена в Легионе, но занимался ею не так долго, как раньше, и в щадящем режиме.

Потом принял холодный душ и спустился во двор. Увидев на кухне Лауру, он удивился, что она так рано поднялась.

– Я сегодня иду к пятичасовой мессе, – с улыбкой ответила она. – Надо же хоть кому-то замаливать грехи этой семейки.

– Помолитесь тогда и за меня, Лаура, – негромко произнес он. – На мою долю тоже пришлось немало грехов.

Она кивнула и, взглянув на небольшое золотое распятие, висевшее у него на груди, спросила:

– Вы католик?

Кризи пожал плечами.

– Да нет. Скорее, я ни то ни се.

Она налила ему большую чашку черного кофе. Пока он потягивал горячий ароматный напиток, в кухню вошли одетые для полевых работ Пол с Джойи.

– Хочу сделать небольшую пробежку, – сказал Кризи, – и поплавать. А потом помогу вам ограждать новые поля.

Пол кивнул и направился к двери, по дороге сказав Кризи:

– Когда соберешься плавать, спускайся к морю по этой тропинке. Там, внизу, маленькая бухточка, через которую можно проплыть к скалам. Бухта довольно глубокая и уединенная. К ней можно подобраться только через нашу землю или подплыть на лодке.

Лаура сказала, что после купания ждет его к завтраку. Мысль о прохладной воде и вкусной еде подняла Кризи на ноги, и он отправился делать пробежку.

Маленькая бухта действительно была уединенной и глубокой, вода – чистой и прозрачной. Известняк берега был снизу подмыт водой, плоский выступ скалы спускался прямо в море. Кризи разделся и нырнул. Он проплыл метров сто по проливу, отделявшему Гоцо от Комино. Небольшой островок казался близким, но Кризи знал, что до него не меньше мили. Позже, когда состояние его существенно улучшится, он сможет туда доплыть; а если он полностью восстановит форму, можно будет делать заплыв туда и обратно.