Закрыв за собой дверь офиса Фица, Эллери бросился к одному из пяти телефонов, стоящих на столе.
      — Пожалуйста, соедините меня с инспектором Глюке из Главного полицейского управления.
      — Что происходит? — с интересом осведомился Фиц.
      — Глюке? Это Хилари Кинг из «Индепендент».
      — Что вам нужно?
      — Многое. Можете послушаться дружеского совета и держать при этом язык за зубами?
      — Попробую, — усмехнулся инспектор.
      — Отследите все звонки с телефонного коммутатора отеля «Ла Салль» в понедельник, начиная с пяти вечера.
      — А в чем дело?
      — Это я и пытаюсь выяснить. Действуйте через администратора и предупредите его, чтобы помалкивал. Особенно важно держать все в секрете от телефонистки по фамилии Остин. Она не должна знать, что звонки проверяются.
      — Понятно, — медленно произнес инспектор.
      — Удалось обнаружить какие-нибудь отпечатки пальцев на железном столе и бинокле?
      — Дождь смыл все отпечатки. Ну, благодарю за совет, Кинг.
      — Я зайду, чтобы лично получить благодарность.
      Эллери положил трубку и сел в кресло Фица, поскребывая подбородок. Фиц открыл ящик и достал бутылку с двумя стаканами. Оба быстро выпили.
      — Ну, Фиц, — заговорил Эллери, — созданный вашим воображением Хилари Кинг начинает чуять большую крысу.
      — Вы еще хуже, чем Государственный департамент! Ради бога, что происходит?
      Эллери надвинул на темные очки свою нелепую шляпу.
      — Дайте мне немного поразмышлять.
      — Мне нужны новости, а не размышления, — провор чал Фиц. — Вы начинаете действовать мне на нервы.
      — Это кое-что мне напомнило. — Эллери снова потянулся к телефону. — Соедините меня со студией «Магна» — с мистером Жаком Бутчером.
      — Какое Бутчер имеет к этому отношение?
      — Никакого... Алло! Бутчер?.. Мне не нужна его секретарша, черт возьми! Мне нужен сам Бутчер — маленький Наполеон во плоти и крови... — Эллери выпрямился в кресле. — Вы еще слышали далеко не все, моя дорогая юная леди. Самые отборные выражения я приберег для неуловимого американца, на которого вы работаете. До свидания!
      Он снова откинулся на спинку кресла и надвинул шляпу на глаза. Фиц поморщился и налил себе очередную порцию выпивки.
      Эллери вышел из здания «Индепендент» вместе с Фицем, который ворчал, что добудет какие-нибудь новости, даже если ему придется обшарить всю округу.
      Они застали инспектора Глюке погруженным в мрачные мысли. При виде Эллери тот вскочил:
      — Что за этим кроется, Кинг? А, Фицджералд... — Глюке нахмурился.
      — Вы чертовски гостеприимны, — буркнул Фиц, садясь без приглашения на самое удобное место.
      — Мир! — поспешно сказал Эллери. — Что вы выяснили, инспектор?
      — В 5.35 в понедельник из вестибюля «Ла Салль» звонили по номеру Хиллкрест 2411.
      — Номер Спета! — благоговейно произнес Фиц. Он встал и снова сел.
      — На чей счет записан звонок?
      — На счет жильцов апартаментов 3С — Жарденов.
      — Ну и что? — осведомился Фиц.
      — Именно это я хотел бы знать, — отозвался Глюке.
      Но Эллери не выглядел раздосадованным. Напротив, он просиял.
      — Инспектор, вы готовы играть по-крупному?
      — Что еще я упустил? — проворчал Глюке.
      — Приведите сюда Риса Жардена и скажите ему, что обвинение против него будет снято.
      — Что?! — взорвался Глюке. — По-вашему, я спятил?
      Фиц снова вскочил со стула.
      — Действуйте, Глюке! Посмотрим, что на уме у этого сумасброда.
      — Вы вовсе не обязаны на самом деле снимать обвинение, — успокоил инспектора Эллери. — Просто поглядим на его реакцию. Ну, что скажете?
      — Бред какой-то, — буркнул инспектор и отдал распоряжение по селектору.
      Спустя двадцать минут в офис Глюке привели Риса Жардена. Инспектор пребывал в одиночестве.
      — У меня есть для вас новости, Жарден, — резко сказал он.
      — Сидя в моей келье, будешь рад любой новости, — улыбнулся Рис.
      — Мы с Ван Эври поговорили о вашем деле и пришли к выводу, что допустили ошибку.
      — Ошибку?
      Глюке с удивлением заметил, что Жарден не только не обрадовался новости, а, напротив, вроде как поник, казался подавленным.
      — Мы решили снять обвинение в убийстве и выпустить вас, как только все необходимые формальности...
      Жарден поднял руку.
      — Инспектор, я намерен обратиться к вам с необычной просьбой.
      — С какой еще просьбой?
      — Не снимайте обвинение.
      — Вы имеете в виду, что хотите остаться в кутузке? — изумленно спросил Глюке.
      — Я не могу вам объяснить, но по некоторым причинам...
      Инспектор разинул рот, затем покачал головой и открыл дверь. Вошли два детектива, и морщины на лице Риса тут же разгладились.
      — Благодарю вас, — с искренней признательностью сказал он и удалился с таким видом, с каким выходят на свободу.
      Глюке закрыл дверь, а Эллери и Фицджералд вошли из смежной комнаты.
      — Видели вы что-нибудь подобное?
      — Выкладывайте, — с нетерпением потребовал Фиц, глядя на Эллери. Ноздри его напряженно вибрировали.
      Инспектор покачал головой:
      — Клянусь, что впервые вижу человека, который просит, чтобы его оставили в тюрьме по обвинению в убийстве!
      — Это все, что я хотел знать, — с удовлетворением произнес Эллери. — Телефонный звонок из «Ла Салль» в понедельник в 5.35 вечера плюс поведение Жардена все объясняют.
      — Только не мне!
      — Почему Жарден так стремится задержаться в тюрьме? Почему он просил, чтобы обвинение в убийстве оставили в силе?
      В глазах Фица мелькнуло понимание.
      — Господи! — пробормотал он. — У Риса имеется лазейка!
      Инспектор побледнел.
      — Лазейка? — переспросил он.
      — Разумеется, — кивнул Эллери. — По-видимому, у него есть железное алиби. Как мне удалось обнаружить, Жарден просил дочь проследить, чтобы Мибс Остин держала язык за зубами. Если звонок в понедельник в 5.35 был сделан самим Жарденом или, что более вероятно, Вэл Жарден, рядом с которой стоял ее отец, на глазах у телефонистки, то все становится ясным.
      — Жарден получает алиби почти что на самый момент убийства! — догадался Фиц. — А если эта Остин даст показания в суде...
      Глюке имел жалкий вид.
      — Если это правда, — протянул он, — значит, Жарден не хочет, чтобы о его алиби стало известно, и потому предупредил дочь, чтобы она наблюдала за телефонисткой. Удивительно! — Однако его лицо оставалось мрачным.
      — Какого же дьявола он хочет держать свое алиби в секрете? — нахмурился Фиц. — Это не имеет смысла.
      — Имеет, — возразил Эллери, — если он старается кого-то защитить.
      Двое мужчин уставились на него.
      — Неужели вы не понимаете? Жарден вызывает огонь на себя, чтобы тот, кого он оберегает, оставался вне подозрений. Он защищает Уолтера Спета.
      — Уолтера Спета? — воскликнул инспектор.
      — Конечно! Разве Уолтер не признался вчера вечером, что это его видел Фрэнк в пальто Жардена? Он был готов все рассказать, но Вэл Жарден заткнула ему рот, а после военного совета втроем он отказался от признания. Это может означать лишь то, что Уолтер не знал об алиби Жардена, пока тот не рассказал ему об этом вчера вечером. Вчера Уолтер защищал Жардена — по крайней мере, думал, что защищает.
      — От чего? — осведомился Фиц.
      — Не знаю. — Эллери пожал плечами. — А теперь, когда они все действуют заодно, стало очевидно, что Жардены защищают Уолтера.
      — От чего? — упрямо повторил Фиц.
      — Это знает один Бог, а я не Его доверенное лицо. Если бы только эти упрямые идиоты заговорили! Ясно одно: Жарден защищен своим алиби, но Уолтер в куда более уязвимом положении. Вероятно, они думают, что его дела плохи. Иначе Жарден не действовал бы наперекор здравому смыслу.
      — Значит, Уолтер Спет... — пробормотал Глюке.
      Фиц сдвинул косматые брови.
      — Разумеется, — фыркнул Эллери. — Вы задумывались, кому могла звонить в дом Спета Валери Жарден в понедельник?
      — Черт! Неужели молодому Спету?
      — А кому же еще? Очевидно, Уолтер в 5.35 был в доме отца, и Жарденам это отлично известно.
      — Если так, — воскликнул инспектор, — то он находился на месте преступления спустя три минуты после убийства! Может, не в той же самой комнате, но мы это проверим. Ясно, что не Жарден, а Уолтер Спет — единственный посторонний, попавший на территорию Сан-Суси в час убийства. Он был одет в пальто Жардена, и это пальто, испачканное человеческой кровью, уже в наших руках. Более того, если Уолтер убил отца, то он, как свидетельствуют факты, пытался свалить свое преступление на Жардена!
      — Чушь! — буркнул Фиц.
      — Разве в понедельник вечером я не отпустил его раньше Жарденов? Разве не мог он заскочить в «Ла Салль» и подложить пальто и шпагу в стенной шкаф? К тому же на рапире обнаружены отпечатки не только Жардена, но и Уолтера Спета. Отпечатки пальцев на орудии убийства!
      — Что?! — вскричал Эллери.
      — Я просто не видел причин, — продолжал Глюке, — на этом основании снимать обвинение против Жардена.
      — Отпечатки Уолтера на рапире... — пробормотал Эллери.
      — Как бы то ни было, мотив у него достаточно веский — ведь его лишили наследства, не так ли? Кроме того, он постоянно цапался со своим стариком. — Глюке довольно потирал руки. — Дело в шляпе, ребята! Все, что понадобится Ван Эври, — это пара свидетелей в нужных местах...
      — Извините, — промолвил Фиц, направляясь к двери.
      Эллери бросился к нему:
      — Куда вы?
      — Писать статью, мой щеголеватый друг, — радостно ответил Фиц. — Черт возьми, весь номер разойдется за пять минут!
      — Фиц, — свирепо сказал Эллери, — если вы посмеете опубликовать хоть слово из того, что сейчас услышали... — Остальное он прошептал ему на ухо.
      Сердитое выражение на лице Фица сменилось удивленным, потом он усмехнулся.
      Эллери подтолкнул его назад к столу Глюке.
 

* * *

 
      В восемь вечера по дому Жарденов в Сан-Суси бродили привидения.
      Они были вполне осязаемы и имели вид заговорщиков, беспокойно двигаясь по комнате за террасой, служившей кабинетом Риса Жардена. На полу стоял электрический фонарь, отбрасывающий свет на голые стены. Однако свет не проникал сквозь стеклянную перегородку на террасу, с этой стороны фонарь был прикрыт.
      Главным призраком был Пинк, сидевший по-индейски на корточках в наушниках и возившийся с маленьким аппаратом, который стоял перед ним, освещенный фонарем. Рядом валялось несколько банок с этикетками «Суп», «Кукуруза» и «Фаршированный окорок»; некоторые из них были открыты и пусты.
      Высокий худой призрак по имени Квин патрулировал одну часть комнаты, а толстый и широкоплечий по имени Фицджералд — другую. Рядом с Пинком опустилось на колени привидение женского пола в бриджах для верховой езды — странная одежда для призрака! — с длинным разрезом вдоль бедра, будто нога зацепилась за острый колышек изгороди.
      — Ш-ш! — внезапно зашипел Пинк. — Они идут!
      Эллери и Фиц устремились вперед, едва касаясь ногами пола. Но Вэл оказалась проворнее. Двое мужчин сцепились из-за последней пары наушников. Эллери победил, и Фиц, сердито косясь на него, приблизил свою бычью физиономию к уху Вэл.
      Сквозь мембраны донеслись звуки закрываемой двери и голос Винни Мун, испуганный и в то же время обольстительный.
      — Сюда, Уолли, довогой. Мы здесь одни.
      — Винни Живоглот! — мстительно прошептала Вэл.
      — Ты уверена, что нас никто не подслушивает?
      Голос Винни больше не был испуганным, но оставался обольстительным.
      — Здесь нет ни души, довогой. Ко мне никто не пвиходит. Я самое одинокое существо на свете.
      — Я не могу задерживаться надолго, Винни. Никто не должен знать, что я пришел сюда. Поэтому мне нужно побыстрее все сказать.
      — Что сказать, Уолли? — Винни снова была напугана.
      — Ты считаешь меня своим другом?
      Собравшиеся в кабинете словно увидели ее недовольную гримасу.
      — Я всегда ставалась сделать тебя своим двугом, но ты никогда не пвоявлял...
      — Я в достаточной степени твой друг, чтобы играть в открытую, а не прятаться в потемках, как крыса!
      — Не знаю, что ты имеешь в виду, — пожаловалась Винни.
      — Я провел собственное расследование. И мне все известно, — сказал Уолтер, подчеркивая каждое слово, — о маленьком соглашении между тобой и Руигом.
      — О! — Возглас Винни гулко отозвался в наушниках.
      — Я знаю, что Руиг сообщил тебе о существовании более позднего завещания. Я знаю, что он пригрозил в случае твоего отказа выйти за него замуж, предъявить это завещание, в результате чего пятьдесят миллионов уплыли бы у тебя из-под носа!
      — Уолли... Откуда... как ты об этом узнал?
      Подслушивающие шумно выдохнули.
      — Черт возьми! — проворчал Пинк.
      — Он просто великолепен! — шепнула Вэл.
      — Заткнитесь, — буркнул Фиц. — Давайте слушать!
      — Не важно, как я узнал. Я терпеть не могу Руига и догадываюсь, что ты относишься к нему так же. Винни, он тебя дурачит!
      Девушка молчала.
      — Он лжет, Винни, — настаивал Уолтер. — Такого завещания никогда не существовало. Руиг просто пытается тебя запугать, заставить выйти за него и разделить с ним пятьдесят миллионов.
      Голос Винни казался странно искаженным.
      — Уолли, ты имеешь в виду, что все это...
      — Все это он просто выдумал, — уверял Уолтер. — Ты ведь никогда не видела это завещание, верно?
      — Д-да...
      — Ну вот! Разве это не доказательство? Послушай меня, Винни! Забудь этого типа — скажи ему, чтобы он убирался к дьяволу. Мы с тобой можем заключить другое соглашение. А может быть, даже...
      Его голос перешел в невнятное бормотание, словно он интимно шептал ей на ухо.
      Вэл прокусила дырку в носовом платке.
      Остальная часть беседы была почти неразборчивой. Вскоре Уолтер сказал, что должен уходить, и они услышали хлопанье двери и удаляющиеся шаги.
      — Ура! — шепотом воскликнула Вэл.
      — Будь я проклят, если это не сработало, — медленно произнес Пинк.
      — Тише, — остановил их Эллери. — Посмотрим, что будет дальше. Если я правильно раскусил эту очаровательную блондинку, то она сейчас побежит к телефону.
      Они прислушались. Через две минуты снова донесся звук закрываемой двери, но никто не мог определить, была это дверь кабинета или какая-нибудь другая. Пять долгих минут раздавались быстрые нервные шаги, затем они внезапно перешли в бег, и донесся звук поднимаемой трубки.
      — Опеватов! — послышался сердитый голос Винни.
      — Черт возьми! — шепнул Фиц. Вынув из кармана флягу, он жадно глотнул из нее.
      — Мне нужен Анатоль Вуиг... Вуиг? Это Винни... Послушайте-ка меня внимательно. Я все обдумала и пвишла к выводу, что вы хотите меня надуть... Да, надуть! Почему я должна делить с вами все деньги? Я не выйду за вас замуж — и все!
      Последовала длительная пауза, как будто Руиг что-то говорил медленно, многословно и убедительно.
      — Не тычьте мне в нос этим завещанием! Сомневаюсь, чтобы оно когда-либо существовало! Вы мошенник и лгун!.. О, вы все еще пытаетесь пустить мне пыль в глаза? Ну, если завещание существует, почему бы вам не показать мне его?.. Да, покажите! Только никаких подделок — я отлично знаю почерк Солли. И мне не нужны никакие... как это называется... фотокопии. Вы пвинесете завещание немедленно!.. Я знаю, что вы не таскаете его в кавмане... Ховошо, я согласна подождать — все вавно этого завещания не существует... Завтва в тви часа дня в этом доме?.. Ховошо!
      Трубку со стуком опустили на рычаг.
      — Все идет как по маслу! — Эллери вздохнул. — Какой же я замечательный парень!
      — По-вашему, Руиг блефует? — с беспокойством спросила Вэл.
      — Вовсе нет. Сейчас вечер, поэтому он не может принести завещание сразу же.
      — Почему? — осведомился Фиц.
      — Очевидно, завещание в банковском сейфе, и Руигу придется подождать до завтра, чтобы добраться до него. А завтра ему хватит времени, чтобы обдумать ситуацию. Как бы то ни было, думаю, что адвокат появится здесь строго по расписанию.
      Все вздрогнули, ибо в наушниках послышалось громкое рычание, в котором с трудом можно было признать голос Винни Мун:
      — Гвязный мошенник! Пвоклятый ковотышка!

      В пятницу утром Вэл проснулась от шума в ушах, который быстро преобразовался в звонок в дверь.
      Она спрыгнула с кровати и побежала в гостиную, поспешно накидывая халат. Это мог быть Уолтер — Вэл надеялась, что это он. Полночи они просидели, целуясь и потягивая шерри, и практически не успели поговорить. На бегу Вэл подумала, не следует ли ей вернуться и привести себя в порядок, но решила, что Уолтеру все равно придется привыкать видеть ее поднимающейся с постели с растрепанными волосами, сонными глазами, без пудры и помады. Кроме того, отец всегда говорил, что в таком виде она куда красивее, чем большинство женщин, наряженных для приема при Сент-Джеймсском дворе .
      — Одну минуту! — весело крикнула Вэл, возясь с замком. Открыв дверь, она изобразила самую соблазнительную улыбку.
      На пороге стояла Мибс Остин.
      — О, Мибс! — удивленно сказала Вэл. — Что случилось?
      Девушка влетела в прихожую и прислонилась к стене, прижав руку к сердцу.
      — Закройте дверь, — задыхаясь, вымолвила она. — Скорее!
      Вэл повиновалась.
      — В чем дело, Мибс?
      — Подождите... пока я дух переведу...
      — Бедняжка! Садитесь сюда. Да вы вся дрожите!
      Блондинка опустилась в кресло Риса, облизывая бледные губы.
      — Мисс Жарден, я... я напугана до смерти!
      — Чепуха, — заявила Вэл, присаживаясь на подлокотник кресла. — С чего бы это? Может, дать вам что-нибудь выпить?
      — Нет-нет, сейчас я приду в себя. Просто... — Она жалобно взглянула на Вэл. — Мисс Жарден, за мной... следят.
      — Что?! — Вэл поднялась, подошла к дивану и села.
      — Хорошо бы Пинк был здесь! — хныкала девушка. — Он бы знал, что делать. Где он? Почему он не...
      — Пинк отлучился по важному делу, — медленно отозвалась Вэл. — Расскажите мне все, Мибс.
      Телефонистка тяжко вздохнула, не переставая дрожать.
      — Я нервничала с тех пор, как вы сказали мне в понедельник о... о вашем отце и насчет того, что я видела его в половине шестого в вестибюле и говорила по телефону с мистером Спетом... Вчера я вышла в аптечную лавку за содовой, и... и мне показалось, что кто-то следует за мной. Я не разглядела его и решила, что это какой-то голливудский хлыщ. Но вчера вечером, когда я возвращалась домой, повторилось то же самое. И сегодня утром по пути на работу... Кто-то следит за мной, мисс Жарден!
      Вэл напряженно думала. Она старалась выглядеть спокойной, но сердце ее бешено колотилось. Если за Мибс следили, это могло означать... Неужели кто-то узнал...
      — Мы должны быть очень осторожными, Мибс, — сказала она.
      — Я так испугалась... — Девушка была на грани истерики.
      Вэл снова подошла к ней и обняла за плечи.
      — У вас есть семья, Мибс?
      — Нет, — всхлипывая, ответила Мибс. — Я совсем одна — у меня только Пинк. Я два года назад приехала сюда из Сент-Луиса, и Пинк был моим единственным другом...
      — Успокойтесь, Мибс. Мы никому не позволим причинить вам вред.
      Но девушка продолжала плакать.
      — Вот что мы сделаем, — заявила Вэл. — Вы останетесь со мной на несколько дней, пока все не утрясется. Я здесь одна, и вы сможете спать в кровати отца или в моей, если так вам будет спокойнее...
      — В самом деле? — пролепетала Мибс, поднимая заплаканное личико.
      — Ну конечно, глупышка. Вам даже не придется идти домой за вещами. У меня куча белья, чулок и всего остального...
      — А можно я буду здесь есть?
      — Разумеется. Вот вам ключ. А теперь вытрите глаза, припудритесь и спускайтесь вниз как ни в чем не бывало.
      — Хорошо, — кивнула Мибс, посапывая.
      — Позже мне, возможно, понадобится выйти, но я уверена, что в вестибюле вам ничего не грозит.
      — Да, конечно... — Мибс попыталась улыбнуться.
      — Ну вот, так-то лучше. А сейчас пойдите умойтесь. — Вэл проводила блондинку в свою ванную с ободряющей улыбкой на лице и неприятным ощущением пустоты в животе.
 

* * *

 
      — Вот почему я вас вызвал, — сказал инспектор Глюке Эллери, склонившись над маленьким сейфом в своем офисе.
      — Надеюсь, ничего не случилось? — быстро спросил Эллери.
      — Нет-нет, пока все спокойно. Дело вот в чем. — Инспектор открыл сейф и вытащил какой-то предмет, завернутый в папиросную бумагу и имеющий форму большой бутылки. — Мы нашли это благодаря вашему совету, Кинг, поэтому вам следует об этом знать. Думаю, мы вам многим обязаны.
      — Что это? — с интересом осведомился Эллери.
      Глюке начал осторожно разворачивать бумагу.
      — Мы потратили уйму времени, обыскивая канализационную трубу перед Сан-Суси, но наконец выудили эту штуку. Застряла почти на самом дне.
      Это была спортивная булава, грязная и дурно пахнущая. Расширенный верх был измазан чем-то красно-коричневым.
      — Кровь? — Нахмурившись, Эллери щелкнул ногтем по булаве.
      — Она самая.
      — Есть отпечатки пальцев?
      — Очень старые — практически только следы. Они принадлежат Жардену и девушке.
      Эллери кивнул, посасывая нижнюю губу.
      — Почему вы посоветовали мне обыскать канализационную трубу? — спросил инспектор.
      — Что-что?.. О, просто в результате элементарных умозаключений. Кстати, вы нашли там еще что-нибудь интересное?
      — Ничего.
      Эллери покачал головой.
 

* * *

 
      Этертон Фрэнк был порядком удивлен, когда Эллери припарковал свою машину у ворот Сан-Суси, а дежурный детектив держался с ним в высшей степени дружелюбно. Сторож почесал в затылке, недоуменно покачивая обрубком руки.
      Но никто не стал его просвещать, и Эллери зашагал по аллее к дому Спета. Его охватило чувство одиночества. Это было все равно что идти по главной улице города-призрака.
      Раздраженно тряхнув головой, Эллери переключился на насущные проблемы. Что-то говорило ему, что достаточно обнаружить одну важную деталь и можно будет распутать весь узел.
      Стараясь собрать разбегающиеся мысли воедино, Эллери обогнул дом Спета, не торопясь шагая под ровным рядом королевских пальм.
      Поднявшись на террасу, он сел в самое удобное кресло Солли Спета, оперся локтями о колени и опустил подбородок на ладони.
      Услышав звук, Эллери поднял голову. По другую сторону сада с декоративными каменными горками, из двери пустого кабинета дома Жарденов, высунулась голова Валери. Она сделала сердитый жест в сторону Эллери, но он, улыбаясь, покачал головой. Спустившись с террасы, девушка побежала к дому Спета.
      — Винни же увидит вас! — зашипела она, метнувшись под прикрытие навеса. — Вы что, с ума сошли?
      — Никогда не был в более здравом уме, — ответил Эллери. — Винни Паразит вышла перекусить. Очевидно, ей надоело самой готовить еду. По крайней мере, так сказал дежурный детектив.
      — Вы прошли через ворота? — в ужасе спросила Вэл.
      — Почему бы и нет? — невинно осведомился Эллери. — Разве вы вошли иным путем?
      Вэл печально посмотрела на порванный костюм для верховой езды.
      — Я снова перелезла через ограду. А вы ужасно рисковали, мистер Кинг. Если Руиг следил за вами...
      — Он не следил.
      — Откуда вы знаете? — с подозрением спросила Вэл.
      — Помолчите. Мне надо сосредоточиться.
      Вэл с сомнением посмотрела на Эллери, откинувшегося в кресле, скрестив руки на груди. Она была озадачена его странным поведением. Сосредоточиться? Да он же просто дремлет!
      — Лучше уйдите отсюда, — сказала девушка, шагнув к ступенькам. — Если хотите спать, присоединяйтесь к Пинку. Он дрыхнет в нашем доме. Тогда хотя бы Винни, вернувшись, не обнаружит вас.
      — Оставить это удобное кресло? — пробормотал Эллери. — Ни за что на свете! — Он открыл один глаз.
      — Вы самый... — Вэл умолкла, с изумлением глядя на него.
      То, что Эллери увидел сейчас единственным открытым глазом, естественно, скрытым от девушки темными очками, придало внезапное напряжение его фигуре. Он сел прямо, опустив ноги на каменные плитки пола.
      — Что с вами? — недоуменно спросила Вэл.
      Был полдень, и солнце стояло высоко. Эллери встал, глядя на навес у него над головой; его кадык слегка подрагивал. Уставясь на полоску слепящего света в навесе, он влез на кресло и поднял синие очки на лоб, обследуя дыру.
      — Что в этом необычного? — допытывалась Вэл. — Ей-богу, вы самый странный человек в мире! Это же просто дырка в навесе.
      Эллери опустил очки на глаза и, улыбаясь, слез с кресла.
      — Я чувствителен к внезапным вспышкам света. Вы, кажется, собирались уходить, не так ли?
      Он снова сел. Вэл махнула рукой и спустилась в сад. Эллери наблюдал за ней из-под синих стекол. Она направилась прямо к дальней границе Сан-Суси, где рос густой кустарник и можно было незаметно перелезть через ограду. Вскоре ее стройная фигурка, казавшаяся мальчишеской в бриджах для верховой езды, исчезла за пальмами.
      Некоторое время Эллери сидел неподвижно, глядя на пальмы и террасу дома Жарденов. Где-то пиликали цикады, в саду жужжали пчелы. Не было видно никаких признаков человека.
      Снова взобравшись на кресло, Эллери повторно обследовал дыру в навесе.
      Ткань от края до края пересекали цветные полосы, щель располагалась между желтой и зеленой полосами параллельно им.
      — Разрыв длиной в полдюйма, — пробормотал Эллери себе под нос. Вынув из кармана перочинный нож, он собрался произвести над навесом хирургическую операцию, но заметил кое-что еще.
      На каменной стене дома, менее чем в трех футах от стеклянной перегородки, служившей четвертой, внешней стеной кабинета, виднелся свежий рубец. Какое-то острие выщербило кусок камня. Эллери посмотрел на рубец и дыру в навесе. Оба были расположены высоко. Несмотря на свой солидный рост и то, что он стоял на кресле, ему пришлось встать на цыпочки и вытянуть шею, чтобы рассмотреть их как следует. Да, разрез находился немного выше рубца и прямо перед ним. Их разделяли всего четыре дюйма!