У нее все получается ловко и без напряжения. И характер покладистый. Правда, ей охота все время быть с ним… Ну ничего, она скоро поймет, что его нельзя держать пришитым к подолу. Молодых жен надо воспитывать и потихоньку сбивать с них спесь. Как с необъезженными лошадьми – обуздай, и все пойдет как по маслу. Так и Лора. Со временем поймет, что у него могут быть свои чисто мужские дела. А пока, для того чтобы она угомонилась, необходимо решить вопрос о будущей работе. «Чатакуа» скоро закроет сезон, и Лора, естественно, волнуется. Да, он не очень серьезно отнесся к этому, а времени мало. Но у него есть кое-что на примете – один его старый друг предложил нечто такое, что можно просто считать выигрышным билетом.
      В целом жизнь складывается удачно, женитьба – замечательная штука, и все хорошо. Ему же всегда везет!

* * *

      В течение последующих нескольких недель Лора пыталась привыкнуть к тому, что один или два раза в неделю Ник уходил куда-то один. Ей не нравилось это, и она вовсе не скрывала своего отношения к его отлучкам. Но Ник не обращал на ее замечания никакого внимания и делал то, что ему нравилось, поэтому Лора решила принять все как должное и больше не вступать с ним в спор по этому поводу.
      Иногда он оправдывался тем, что сама Лора бывала часто занята в представлениях по вечерам. Так и было на самом деле – Лора играла в оркестре и приходила не раньше девяти часов вечера. Поэтому она и смирилась.
      Но чего она совсем не выносила, это когда Ник приходил домой пьяным. Ее раздражал запах алкоголя, виски или еще какой-то гадости, противно было смотреть, как глупо он ведет себя, слышать его сбивчивую, а иногда и бессвязную речь. Пытаться говорить с пьяным – все равно что с идиотом, ничего не понимает. Это Лора быстро сообразила и не затевала никаких разговоров с ним.
      Иногда, притащившись ночью домой, Ник падал на кровать без чувств и засыпал, но бывало, он появлялся в довольно игривом настроении и лез к ней с объятиями. Вот это тоже становилось неприятным. Заниматься любовью с пьяным – никакая это не любовь. Ник, всегда такой нежный, заботливый и искусный, становился грубым и примитивным, спешил получить удовольствие, а потом сразу засыпал. Лора же долго не смыкала глаз, лежала опустошенная и разочарованная. Но так, к счастью, случалось не часто, а в остальное время Ник был очарователен и заботлив, как всегда. Возможно, все так и должно быть в семейной жизни.
      Оставалось всего несколько дней до конца сезона, когда Ник сказал ей, что нашел работу на зимний период, фактически работу для них двоих.
      Счастливая и благодарная, Лора бросилась к нему на шею и расцеловала его. Все ее сомнения были напрасны. Как он и обещал, все само собой образовалось.
      – Ну так скажи, что это за работа. Хорошая? – нетерпеливо спросила она.
      Ник улыбнулся и обнял ее за талию.
      – Тут все зависит от нас, дорогая, – сказал он. – Перед нами открываются большие возможности.
      – Ну не мучай меня, Ник! Объясни скорее, что это?
      – Так вот, у меня есть знакомый, Альфред Хэйз, владелец целой сети маленьких театров. Когда-то он предлагал мне возглавить один из них, но в то время у меня были более интересные предложения. Теперь же я с ним связался, объяснил, что женат, и попросил подыскать для меня что-нибудь. И вот пришел его ответ. Он собирается открыть новый театр водевилей в одном маленьком городе недалеко от Нью-Йорка и подыскивает для него директора. Как тебе? Правда, удачно?
      Лора постаралась скрыть свое разочарование. Когда Ник впервые упомянул о театре, она подумала, что это настоящий театр. Но водевиль…
      – Похоже, это хорошее место, дорогой. Но ты сказал, что для меня тоже что-то есть.
      Ник весело подмигнул ей.
      – Это самое главное! Театр маленький, и оркестра там нет, только фортепиано и ударник. Ты будешь играть на фортепиано, конечно. Таким образом, эти деньги пойдут нам. Нам надо оплачивать только кассира, ударника и рабочих сцены, двоих достаточно, думаю. Припоминаю, как ты мне призналась однажды, что хорошо соображаешь в математике. Правда? Если это так, мы еще сэкономим деньги.
      Энтузиазм Ника передался ей, но Лору мучили сомнения.
      – Только одно меня смущает, дорогой, – сказала она. – Разве водевиль – это не рискованное дело? Немного вульгарно, правда? Не знаю, как мне быть…
      Ник расхохотался.
      – Ты хоть когда-нибудь видела водевиль?
      – Нет. Папа никогда бы не позволил мне пойти посмотреть.
      – О, моя дорогая пуританочка! – Ник поцеловал ее в лоб. – В водевиле бывают всякие шалости, это правда, но Альфред хочет, чтобы мы сделали программу, которую можно смотреть всей семьей. Понимаешь? Он считает, что водевиль сам по себе – вещь преходящая. Ты слыхала о таком певце – Тони Пасторе? Он только что открыл подобный театр в Нью-Йорке. Организует представления для семей. Вот где денежки, чувствуешь? Поэтому тебе нечего беспокоиться. Твои моральные устои не пострадают.
      Лора покраснела.
      – Нечего из меня делать синий чулок!
      Ник весело подмигнул ей и погладил по груди.
      – Вот это точно, любовь моя! Ты далеко не синий чулок в этом деле. Слыхала одну поговорку про то, что должна представлять из себя идеальная жена? Она должна быть благородной леди в гостиной, хорошей кухаркой на кухне и распутницей в постели, но главное – никогда не путать эти роли. Ты, моя радость, идеальная жена!
      Лора рассмеялась, но притворилась, что шокирована этим замечанием.
      – Николас Орландо! Как ты можешь говорить мне такое?
      – Вот этими губами! – ответил он и поцеловал ее крепко.
 
      «Мелодеон», как и предупреждал Ник, оказался маленьким театром. Здание выглядело старым и обветшалым, требующим ремонта. Лора придирчиво осмотрела все и поджала губы. Неужели это станет колыбелью их карьеры, их судьбы?
      Они только что прибыли в Нью-Джерси, прямо с вокзала приехали к театру, несмотря на то что устали после утомительного путешествия на поезде через всю страну. Но так захотел Ник, и вот они тут.
      Ник выпрыгнул из экипажа и помог Лоре сойти на землю. Заметив ее недовольство, он сказал:
      – Я знаю, что снаружи он выглядит непривлекательно, но Альфред обещал прислать бригаду рабочих, и они приведут все в порядок. Через неделю-две ты не узнаешь это здание.
      Лора постаралась улыбнуться. Он так доволен и возбужден, ей хотелось бы тоже порадоваться, но… Ник повел ее к парадному входу, двери были грязные и перекошенные.
      Когда они вошли внутрь, Лора приподняла подол юбки, чтобы не запачкать ее об пол, на котором собралось столько мусора и грязи, что, казалось, тут не убирали целую вечность. Она, правда, была одета в дорожный плащ, но его тоже не следует пачкать, потом не отстираешь. В фойе стоял запах затхлости и пыли. Ник отошел от нее куда-то в сторону и стал шарить по стенам.
      – А, вот он! Альфред обещал, что будет газ для светильников! Посмотрим, работает ли освещение!
      Лора услышала, как он чиркнул спичкой. Зашипел газ, и она увидела на стене довольно красивый, хотя и пыльный светильник.
      – Подожди, Лора. Я зажгу еще один, чтобы ты тут не упала.
      Вскоре стало светлее, и Лора огляделась вокруг. Фойе было небольшим и обшарпанным, тут тоже необходим был срочный ремонт. Лора боялась смотреть на зрительный зал, потому что могло выясниться, что этот ремонт затянется до бесконечности.
      Ник появился рядом с ней.
      – А теперь подожди, – сказал он. – Я зайду первым и зажгу в зале свет. Там тоже грязно, но гораздо лучше, чем в фойе. Я хочу, чтобы ты все сразу увидела, поэтому постой тут и подожди, ладно?
      Лора вздохнула и осталась на месте, в то время как Ник исчез в зрительном зале. У нее были сильные сомнения по поводу всей этой затеи, но теперь уже поздно отступать. Они приняли это предложение, а другого нет. Может быть, если бы она не была такой уставшей, она бы все восприняла по-другому. Поездка на поезде, первая ее поездка, оказалась чрезвычайно утомительной. Они с Ником не могли себе позволить купить билеты в спальный вагон, и пришлось мучиться. Единственное, что скрасило путешествие, это чудесный, все время меняющийся вид из окна. Лора чувствовала себя разбитой. Ей бы сейчас принять ванну, расслабиться немного, выпить чаю… Но Ник не хочет ничего слушать – надо сперва увидеть театр.
      – Все, дорогая! Входи!
      Голос Ника эхом прокатился по пустому помещению. Лора увидела слабые полоски света под занавесами, закрывавшими три входа в зал.
      Лора выбрала средний, осторожно отодвинула пыльный плюш и вошла. По периметру зала были зажжены все светильники, представлявшие собой большие витые канделябры. Перед ней тянулись ряды красных бархатных кресел. Лора заметила, что, несмотря на покрывавшую их пыль, они в хорошем состоянии.
      Сцена оказалась гораздо больше, чем она ожидала, и на ней висел тяжелый бархатный занавес такого же красного цвета, как и обивка кресел. Не новый, но в неплохом состоянии.
      Картины в золоченых рамах, на которых, как догадалась Лора, представлены сценки из истории театра, украшали стены бельэтажа и барьеры второго яруса. В целом интерьер зрительного зала, как правильно заметил Ник, находился в более приличном состоянии, чем фойе и здание снаружи. Все, что требуется тут сделать, это хорошая уборка, тогда все засияет и засверкает.
      Лора одарила Ника откровенно радостной улыбкой, подошла к нему и обняла.
      – Ты прав, Ник, первое впечатление оказалось обманчивым. Здесь будет очень красиво. Просто не могу дождаться, когда мы все вычистим и начнем работать.
      Ник прижал ее к себе.
      – Вот это говорит моя отважная девочка! Я знал, что ты за всем этим беспорядком увидишь самое главное и не испугаешься трудностей!
      – Когда придут рабочие?
      – Альфред говорит, в понедельник. У нас с тобой будет целая неделя на то, чтобы обустроить свое жилище, купить постельное белье и прочие необходимые для хозяйства вещи.
      Лора подняла голову и посмотрела ласково на мужа.
      – Раз мы заговорили о жилье, то не пойти ли нам туда сейчас? Я так устала, дорогой, мечтаю принять ванну!
      Ник нежно поцеловал ее.
      – Конечно, любовь моя. Наша квартира тут наверху, – сказал он.
      – О, надеюсь, она не в таком состоянии, как весь театр, – проговорила Лора унылым голосом.
      Он рассмеялся и взял ее под руку.
      – Уверяю тебя, нет. Квартира постоянно сдавалась, и Альфред утверждает, что она чистая и вполне пригодна для жилья. Последнее время ее снимала пара пожилых людей, которые содержали все в идеальном порядке. Им пришлось переехать из-за того, что старик заболел, и сын забрал их к себе. Квартира полностью обставлена мебелью, только нет белья и кухонной утвари. Лора, дорогая, тебе понравится, но даже если она окажется весьма далекой от совершенства, помни, что мы не будем за нее платить и она принадлежит нам.
      – Полностью наша? – переспросила Лора радостно. – Как приятно это сознавать, Ник, и как здорово, что можно тут остаться надолго, а не переезжать без конца! И у нас в квартире мы сможем уединиться, личная жизнь – это же так важно.
      – Уединиться? – усмехнулся Ник. – Конечно, радость моя! Сколько душе угодно, и ты будешь мне принадлежать, когда бы я этого ни пожелал!
      Он хотел легонько похлопать ее сзади, но помешал довольно пышный турнюр, который еще и тихо скрипнул от резкого толчка. Ник покачал головой.
      – Как тебе не стыдно скрывать свои прелестные формы под этим мерзким каркасом?
      – Но ты же знаешь, что это модно! – рассмеялась Лора. – А кроме того, это придумано для того, чтобы предохранить нас, женщин, от прикосновений некоторых нахалов!
      – Так я – нахал? – Ник притворился обиженным. – Ну подожди у меня! Вот только придем наверх, и я тебе покажу, каков я на самом деле!
      Они, смеясь, поднялись на второй этаж по широкой, чисто выметенной лестнице. Площадка перед квартирой тоже была прибрана, перила вымыты. Стены недавно покрашены. Лора одобрительно кивала и надеялась, что квартира тоже будет в порядке. Ник открыл дверь, и они вошли.
      Лора не удержалась и ахнула от восторга. Здесь было светло, солнечный свет, проникавший через большие окна, создавал ощущение праздника. Минуя небольшую переднюю, они попали в уютную гостиную, стены которой были обклеены шелковистыми обоями розового цвета. На полу лежал большой пестрый ковер, не новый, но вполне приличный. Мебель – в хорошем состоянии, правда, немодная, но вычищенная, ухоженная. В комнате справа стояли большой уютный диван с цветастыми подушками, мягкое кресло с высокой спинкой, изящное кресло-качалка и столик красного дерева. На потолке красовалась большая люстра с красным абажуром и хрустальными подвесками. Слева находился большой обеденный стол с полированной столешницей и фигурными ножками, к нему приставлены четыре стула с резными спинками.
      – Видишь, дорогая? – гордо спросил Ник, довольный, что не ошибся. – Конечно, предыдущие жильцы забрали все свои личные вещи, статуэтки, вазочки и прочие штучки. Но мы со временем приобретем собственные, правда?
      – О, как все красиво! – воскликнула Лора и захлопала в ладоши. – Тут лучше, чем я могла себе представить! Ник! Это же наш первый в жизни настоящий дом!
      И она бросилась ему на шею.
      – Тогда давай как следует отметим новоселье! Он прикоснулся к ее груди и поцеловал Лору в губы.
      Она радостно ответила на его поцелуй, но потом вдруг стала вырываться из объятий.
      – Не здесь, Ник! Мне сначала надо съездить в отель и принять ванну.
      – Именно здесь, моя милая, – пробормотал он. – Ты хоть понимаешь, как долго мы с тобой не занимались любовью? Мы же не могли ни на минутку уединиться в этом проклятом поезде.
      – Но где? На кроватях вообще ничего нет! – И Лора снова попыталась высвободиться, но он не отпускал ее.
      – А зачем нам с тобой кровать? – спросил он, и глаза его заблестели. – Есть пол, и есть ковер. Я же обещал показать тебе, какой я нахал?
      Он уже начал расстегивать ее одежду, и Лоре расхотелось сопротивляться. Она охотно покорилась ему, потому что сама соскучилась по его ласкам, по страстным любовным объятиям. Ник раздевал ее, а она млела от каждого прикосновения и желала его с каждой секундой все больше.
      – Ты бесстыдный, абсолютно бесстыдный… – бормотала Лора, задыхаясь от наслаждения.
      Ник увлек ее на мягкий ковер.

* * *

      К концу недели Лора уже полностью обжилась в квартире. Она с удовольствием покупала всякую кухонную утварь, посуду, постельное белье – ведь это для собственного дома! Несмотря на то что затраты были немалые, она не переживала.
      В первый же понедельник Альфред Хэйз, как и обещал, прислал бригаду рабочих. Первое, что Ник велел им сделать, это убрать как следует фойе и зрительный зал, чтобы можно было безотлагательно начать подбор артистов. Лора просто не узнала театр: мебель, двери, стены, светильники вычистили, вымыли, отполировали и кое-где подкрасили, все вокруг действительно заиграло и засияло.
      Как только все было готово, Ник дал в газету следующее объявление: «Для театра водевилей требуются: хорошие пьесы водевильного характера, певцы с классическим и комическим репертуаром, комедийные номера, акробаты. Номера должны быть рассчитаны для показа семейной публике. Организуется просмотр. Обращаться к мистеру Орландо, театр «Мелодеон», с 9.00 до 12.00 или с 14.00 до 17.00 в рабочие дни».
      Лора не без гордости и удовлетворения прочла объявление в газете. Она сама написала его, и оно стало символом начала новой жизни и их с Ником карьеры.
      Она с нетерпением ожидала просмотров, поэтому так спланировала свою домашнюю работу, чтобы по утрам и поздно вечером заниматься хозяйством, а днем принимать участие в отборе номеров для программы. Все это обещало быть увлекательным, и она порхала на крыльях счастья.
 
      – Следующий номер, пожалуйста!
      Голос Ника отозвался эхом в пустом зале. Лора сидела у фортепиано и смотрела на сцену. Из-за кулис неуклюжей походкой вышли два мальчика-подростка. Они были примерно одного возраста, лет тринадцати или четырнадцати, одинаково одеты в зеленые бриджи, белые жилеты, черные чулки, специальные деревянные башмаки и шляпы канотье. Несмотря на свой юный возраст, они держались очень уверенно, что в немалой степени поразило Лору.
      – Как вас зовут? – спросил Ник громко из зала. Он сидел в пятом ряду.
      – Филдс и Вебер, – ответил тот, что поменьше ростом.
      – Что вы делаете?
      – Поем и танцуем.
      – Что вы нам исполните?
      – Ирландскую песню и танец в деревянных башмаках. Песня «Страна зеленых гор».
      – Хорошо, отдайте ваши ноты пианистке и начинайте. Высокий мальчик немного растерялся.
      – Извините, но у нас нет с собой нот, – сказал он и взглянул умоляюще на Лору. – Но мелодия старая, довольно известная, и я могу напеть.
      Лора поглядела на Ника. Они с ним заняты прослушиванием с девяти утра, уже почти четыре часа. Она видела, что муж устал, и готов отказать ребятам.
      – Думаю, что справлюсь с этим, мистер Орландо. Дайте нам с молодыми людьми минут пять.
      – Ну что ж, хорошо, – проворчал Ник. – Если вы так хотите, Лора, пожалуйста.
      Лица обоих мальчиков расплылись в улыбке, и они спустились со сцены к Лоре. Лора узнала мелодию, которую они напели, и через пять минут была готова аккомпанировать.
      Ребята вернулись на сцену, приготовились, кивнули Лоре и после вступления запели свою песню. Лора изо всех сил старалась не рассмеяться, когда услышала слова:
 
Перед вами два ирландца,
Просто два веселых братца,
Мы чечетку спляшем вам
Да споем. И – по домам!
 
      Когда они закончили номер, Лора метнула на Ника предупреждающий взгляд. Она боялась услышать что-нибудь обидное для ребят. Хоть они и выглядят самоуверенными, она почувствовала, что оба крайне чувствительны.
      Ник понял ее взгляд и кивнул, потом откашлялся. Двое куплетистов смотрели на него в ожидании.
      – Совсем неплохо, ребята, но, боюсь, вы не очень нам подходите.
      Лора увидела на лицах мальчиков разочарование и пожалела их.
      – Приходите через несколько лет, – продолжал Ник, – когда у вас будет побольше опыта.
      Мальчики спустились со сцены, тот, что поменьше ростом, посмотрел на Ника довольно вызывающе.
      – Через несколько лет, сэр, у вас не хватит денег, чтобы нас нанять, – заявил он с апломбом.
      – Может быть, но я попробую. Когда же они ушли, он подошел к Лоре.
      – Вот нахальные выскочки! Если бы самоуверенность считалась талантом, они бы имели ошеломляющий успех.
      Лора расхохоталась.
      – Они были не так уж плохи, дорогой. Танцевали прекрасно, а вот слова их песни просто ужасны!
      Ник стал растирать затекшую поясницу.
      – Я уверен в одном: никакие они не ирландцы, судя по физиономиям и акценту. Но наглости им не занимать, а это приносит успех на сцене. Через пару лет они добьются своего.

Глава 7