Регина шагнула следом за ним и крикнула:
      – Брайан, подождите!
      Но Уилл мягко положил руку ей на плечо, и она остановилась, все еще глядя вслед быстро удаляющемуся Брайану.
      – Видимо, это и есть твой ирландец? – спросил Уилл.
      – Вовсе он не мой ирландец! – воскликнула Регина, но тут же добавила, сбавив тон: – Да, это он.
      – Отец Майкла?
      – Да, Уилл. – Она наконец-то посмотрела на мужа.
      Губы его были плотно сжаты, что говорило о внутреннем напряжении.
      – Как он здесь оказался?
      – Я толком не поняла. Он сказал, что приехал в Нью-Йорк и увидел в газете нашу рекламу. Он пробыл здесь всего пару минут, а потом пришел ты.
      – Интересно, зачем он явился к тебе, ведь ты рассказывала, что вы расстались, наговорив друг другу всяких резкостей.
      – Наверное, из простого любопытства, посмотреть, как идут у меня дела.
      Уилл смотрел на нее пронизывающим взглядом.
      – Если он пришел сюда из простого любопытства и только, тогда почему он разъярился, узнав, что ты замужем?
      – Не знаю, Уилл. – Регина вздохнула и рассеянно провела рукой по волосам. – Я не знаю, что творится в голове у этого человека.
      – А как ты, Регина? У тебя сохранились какие-нибудь чувства к нему? Ты все еще любишь его?
      – Не будь смешным, Уилл! Ты знаешь, что я чувствую. И какие бы чувства я ни испытывала к Брайану Макбрайду, все это давно умерло.
      Однако, произнося эти слова, она подумала: до конца ли она правдива?
 
      Выбежав из магазина, Брайан рвал и метал. Черт бы побрал эту проклятую бабу! Как можно быть такой непостоянной? Ей, видно, не терпелось найти себе мужа после того, как их дороги разошлись.
      И вдруг в нем тихонько заговорил голос разума: «Как ты можешь обвинять ее в этом, Брайан? Разве не ты порвал с ней?»
      Но он не хотел прислушиваться к этому голосу, закрыл перед ним свое сердце.
      Брайан прошел несколько кварталов, гнев его поостыл, и он внезапно почувствовал себя усталым, утратившим все надежды. До этого момента Брайан и не сознавал – по крайней мере не признавался самому себе, – как сильно он любит Регину.
      Почему бы ей не подождать, пока они не увидятся и еще раз не поговорят? В тот наэлектризованный момент, когда Регина бросилась к нему через весь кабинет, он понял, что былая привязанность еще жива и в ней. Он видел это по ожиданию в ее глазах, по тому, как обмякли ее губы. Она надеялась, что он обнимет ее и поцелует. Сам не мог понять, почему не сделал этого. Что-то его удержало.
      Брайан шел, и гнев его стихал, во всяком случае, он уже мог рассуждать более или менее логично. Он замечал спешащих прохожих, элегантные магазины на Пятой авеню, и мало-помалу у него в голове зародилась некая идея. Надо найти какой-то способ доказать Регине, что он вовсе не тот безответственный дикарь, за которого она его принимает. А также и то, что Регина совершила большую ошибку, не дождавшись его.
 
      Через две недели Брайан был уже в Лондоне, в конторе Эндрю Слострума. Вид у того был по-прежнему холеный и процветающий, хотя волосы его уже стали седеть, а на лице пролегли новые морщины. Брайан понял, что этот человек быстро стареет.
      – Страшно рад вас видеть, Эндрю.
      – А я – вас, Брайан. Ничего не хотите продать мне на этот раз? – спросил Слострум, подняв брови. – Я получил неплохую прибыль от тех камней, что вы привезли из Кашмира.
      – На этот раз ничего, Эндрю. Охота за драгоценными камнями уже не та, что была раньше. Но я хочу продать вам кое-что другое.
      – Вот как. Что же это?
      – Как я уже сказал, теперь охота за камнями стала не тем, чем имеет смысл заниматься. Поэтому я решил заняться ювелирным бизнесом, открыть собственную фирму.
      Слострум изумленно откинулся на стуле.
      – Вы, Брайан? Вы – и бизнес? – Он засмеялся. – Вы, верно, шутите!
      – Вовсе не шучу. Слострум пожал плечами:
      – Какое это имеет отношение ко мне? Брайан глубоко втянул воздух.
      – У меня есть кое-какие средства, но их недостаточно, чтобы начать дело так, как мне хочется. Поэтому… – он сделал величественный жест, – я хочу взять в партнеры вас, Эндрю.
      Ювелир с состраданием покачал головой:
      – Я всегда знал, что вы сумасшедший, Брайан, но нужно быть полным безумцем, чтобы полагать, будто я стану финансировать собственного конкурента. Пусть даже я – его партнер. Люди подивятся, не сошел ли я с ума.
      – Да не здесь, Эндрю, успокойтесь, не в Англии. Слострум воззрился на него:
      – А где же?!
      – В Нью-Йорке.
      – Брайан, я занятой человек. У меня нет времени слушать всякую чепуху.
      – Почему же чепуху? Другие ювелирные фирмы открыли магазины в Нью-Йорке. Картье, к примеру.
      – Мне вполне достаточно и того, что я имею в Англии. И у меня нет ни малейшего желания разрастаться. Нужно будет ездить взад-вперед, не говоря уже об огромных капиталовложениях.
      – Ездить вовсе ни к чему – я смогу руководить нью-йоркским отделением. Что же касается денег, я случайно выяснил, что вы богатый человек, братец. Вложите же какую-то часть своих денег. Новое предприятие вроде этого сделает из вас нового человека. Неужто вы уже так постарели, что столь блестящая идея вас не взволнует?
      – Мой возраст к делу не относится, – ворчливо ответил Слострум. – С какой это стати я буду рисковать деньгами в безумных начинаниях? Вот уж действительно. Да еще и с вами в качестве партнера. Вы же дикий человек, Брайан Макбрайд.
      – Да, это так, зато я человек честный и надежный, – отозвался Брайан, широко ухмыляясь. – Вы сами мне об этом говорили.
      – Для того, чтобы заниматься бизнесом, нужны совсем другие качества.
      – Я уже не тот, что был, – проговорил Брайан неожиданно серьезно. – Я уже перестал колесить по свету в поисках камешков и приключений. В прошлом году я торговал ими, и у меня это получилось совсем неплохо, если можно так говорить о себе самом.
      Слострум внимательно смотрел на него, сузив глаза.
      – Вы – торговец драгоценными камнями?
      – Это так, клянусь вам. – И Брайан поднял руку.
      – Однако это совсем не означает, что вы можете заниматься бизнесом.
      – Я разбираюсь в камнях не хуже, чем другие специалисты. Всему, что потребуется сверх того, я научусь.
      – Но почему именно в Америке? И почему я должен стать вашим партнером?
      – Ответ на оба эти вопроса заключается в Регине Пэкстон. – Брайан подался вперед, не сводя напряженного взгляда с лица собеседника. – Она живет в Нью-Йорке, и она блестяще осуществила свои планы. Она владелец «Драгоценных изделий Пэкстон», и, судя по всему, дела у нее идут прекрасно.
      – Слострум негромко вскрикнул, словно его ударили, и покраснел.
      Ага, попался на крючок, подумал Брайан, теперь остается только намотать леску на катушку.
      – Она поступила нехорошо с нами обоими, Эндрю. Как только она получила свою долю от денег, что мы выручили за камни, она удрала в Америку, даже не простившись со мной. А я хотел на ней жениться.
      «Святые да простят мне эту маленькую ложь, – подумал добродетельный ирландец, – я ведь действительно женился бы на этой чертовой бабе, если бы она дала мне время».
      – А вы, братец, – продолжал он, обращаясь к Слоструму, – вы сами говорили мне, как она намеревалась навредить вам, решив открыть свое дело и стать вашим конкурентом. Да к тому же сманила вашего художника.
      – Не только художника, но еще и огранщика, которого я готовил на смену Жилю. Однако я не знал, что она в Штатах.
      – Теперь вам понятно? – Брайан развел руками. – Я думаю, что у нас с вами есть законные основания показать ей, что она выбрала неверный путь. Вы становитесь моим партнером в Нью-Йорке, и вместе с вами мы припрем ее к стенке. Если к этому прибавить то, что я знаю о купле и продаже камней, этого будет более чем достаточно, чтобы вытеснить ее из бизнеса.
      Слострум в конце концов, кажется, заинтересовался.
      – Вы полагаете, это возможно?
      – Я уверен, что мы можем это сделать.
      – Вот как. Видит Бог, я хотел бы поквитаться с этой особой за то, что она меня предала. – Слострум, сам того не подозревая, поднес к губам кулак и впился зубами в костяшки пальцев. – Но при всем при том вложения потребуются весьма значительные, хотя бы просто затем, чтобы отомстить ей.
      – Месть – только одна сторона дела, – проговорил Брайан, вложив в голос все свои способности очаровывать и убеждать. – Мы еще и сделаем деньги, Эндрю. В Нью-Йорке полно толстосумов, которые жаждут потратить деньги на драгоценности. И разве это не привлечет в ваш магазин еще больше покупателей, если вы сообщите повсюду, что Слострум открывает филиал своей фирмы в Америке?
      Все еще покусывая костяшки пальцев, Слострум смотрел Брайану в лицо; однако Брайан понял, что в действительности ювелир его не видит – такой у него был пустой взгляд.
      – Я считаю, что лучшей возможности никогда не представится, – настойчиво продолжал ирландец. – Вы вкладываете только половину необходимой суммы, а большую часть работы я беру на себя.
      За это вы получаете возможность поместить свое имя на американском магазине, а также поставить Регину на место.
      Взгляд Слострума мало-помалу сосредоточился на Брайане.
      – Вот как. Я должен немного подумать, Брайан. Это серьезное решение.
 
      Всякий раз, заслышав, что кто-то подходит к ее кабинету, Регина поднимала глаза, надеясь, что это Брайан. Но прошло уже несколько недель, а он так и не появился. Ее разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось его видеть, с другой – хотелось, чтобы он больше никогда не появлялся в ее судьбе. Жизнь ее устроилась прекрасно, у нее добрый и любящий муж, а если Брайан решит жить в Нью-Йорке, то постоянно придется опасаться, что он увидит Майкла. И тут уж никаких сомнений: он сразу же поймет, что мальчик – его сын.
      Наконец Регина пришла к выводу, что Брайан не намерен видеться с ней. И решила выбросить его из головы. Однако вскоре молодая женщина поняла, что это не так-то просто сделать. И днем и ночью, в самое разное время она ловила себя на мыслях о Брайане, и наконец произошло нечто, что очень сильно ее встревожило.
      Уилл, который всегда был пылким и опытным любовником, ласкал ее всего лишь раз с тех пор, как в их магазине столь неожиданно появился Брайан. В тот роковой вечер Уилл прилично выпил перед обедом и добавил еще две порции виски после обеда. Это было гораздо больше, чем он пил обычно. Когда они легли в постель, он тут же повернулся к ней.
      Нежный и внимательный, на этот раз он вел себя грубо. Регина приписала это опьянению и вынесла все без жалоб. Когда он взял ее, она отвернулась – от него разило спиртным – и закрыла глаза.
      И вдруг перед ее внутренним взором возникло лицо Брайана, его рыжие волосы и огненная борода. Он подмигнул Регине, и ей, в ее полумечтательном состоянии, показалось, что ее ласкает Брайан. Ее охватило возбуждение, и она отозвалась на мужские ласки. Когда ее страсть достигла высшей точки, она приподнялась, изо всех сил прижала к себе Уилла и воскликнула:
      – Брайан!
      Уилл сразу же окаменел и отодвинулся от жены. Он лежал на спине, и в полумраке Регина видела, что его глаза устремлены в потолок. И только тогда она поняла, что произнесла имя Брайана вслух.
      – Уилл! – Она коснулась его плеча. Он отпрянул.
      – Ты думала об этом ирландце, верно?
      – Конечно же, нет! Как тебе могло прийти это в голову?
      – Ты произнесла его имя.
      – Ты не так понял, дорогой. – И она в сердцах вздохнула. – Нет, я не хочу лгать тебе, Уилл. Ты прав, я действительно произнесла это имя. Единственное объяснение – я очень огорчена его появлением и беспокоюсь, что он опять появится.
      Он повернул к ней голову:
      – С того дня ты ничего не слышала о нем?
      – Нет, я думаю, он был слишком потрясен, что я вышла замуж. Гордость Брайана Макбрайда задеть очень легко. Единственное, что меня действительно беспокоит, – что он может когда-нибудь увидеть Майкла. Он сразу же поймет, что Майкл – его сын.
      – А может быть, он должен это знать. В конце концов, он отец ребенка.
      – Нет! – пылко воскликнула Регина. – Я не хочу, чтобы он знал об этом. У него нет никаких прав на Майкла. Он ушел от меня, и если уж на то пошло, и от своего сына. Может, я и не права, но что я чувствую, то чувствую. Ты ведь понимаешь меня, дорогой, не правда ли?
      – Наверное, Регина, – проговорил он сурово, – но я не уверен, что это правильно.
      – Это меня не заботит. Майкл считает отцом тебя, и пусть так все и остается.
      – Но разве правильно, что Майкл никогда не узнает, кто его настоящий отец?
      – А что хорошего, если он узнает? Он будет только сбит с толку. Ему не нужно никакого другого отца, кроме тебя.
      Уилл молчал. Она протянула руку и прикоснулась к нему.
      – Уилл, я очень люблю тебя.
      – Правда? – невыразительно проговорил он.
      – Да, Уилл. И тебе пора бы уже это понять. Она наклонилась и поцеловала мужа, ее волосы упали ему на лицо. Какое-то время он не двигался. Потом обнял ее и сказал хрипло:
      – Я люблю тебя, Регина. Я люблю тебя больше жизни. И не остановлюсь ни перед чем, чтобы сохранить твою любовь.
 
      Приближалось Рождество – самое оживленное время в ювелирной торговле. Регина погрузилась в работу, пытаясь забыть Брайана, и, в общем, это ей удалось.
      Судя по подсчетам, это был лучший предпраздничный сезон за все время существования их фирмы; дела шли так хорошо, что Регина выдала своим служащим премии к Рождеству – впервые она смогла позволить себе такую щедрость.
      Вскоре после Нового года вернулся Брайан Макбрайд.
      Поскольку в торговле настало затишье, Уилл уходил на работу не так рано, как он делал обычно. Он сидел в столовой за чашкой кофе и газетой, когда вошла Регина.
      – Доброе утро, дорогой, – бодро проговорила она.
      Он не взглянул на нее, и она удивленно посмотрела на мужа. Лицо у него было холодным и мрачным.
      – Уилл!.. – нерешительно начала она.
      Он поднял на нее глаза; губы его были плотно сжаты. Не говоря ни слова, он протянул ей газету, постучав пальцем по какому-то месту на развернутой странице.
      Заинтересованная Регина взяла газету. Она начала читать то, на что указал ей Уилл, колени у нее ослабли, и она вынуждена была сесть.
      Объявление, занимающее полстраницы, гласило: «Приглашаем! 15 января. «Слострум и Макбрайд» – прекрасные ювелирные украшения. Бесплатные прохладительные напитки. Приходите к нам».
      – Господи Боже мой, – прошептала она. – Глазам своим не верю. Мистер Слострум и Брайан открывают здесь ювелирную фирму!
      – Ты ничего об этом не знала? – спросил Уилл.
      – Откуда же мне знать, Уилл? Я видела Брайана несколько минут, и он, разумеется, ничего не говорил об этом.
      – Мне это кажется очень странным. Почему он выбрал именно Нью-Йорк?
      – Наверное, потому же, почему и я. Потому что в Нью-Йорке обширный рынок сбыта. – Она еще раз посмотрела на объявление и вдруг ее осенило, – Знаешь, что я думаю? Я думаю, что он сделал это для того, чтобы отплатить мне.
      Уилл коротко засмеялся:
      – Нужно быть дураком, чтобы проделать такое.
      – Разве ты не понимаешь, что его гордость уязвлена?
      – А Эндрю Слострум? Зачем он связался с Брайаном?
      – Я могу объяснить это двумя причинами. Во-первых, у Брайана могло просто не хватить денег, чтобы сделать это одному. Я говорила тебе, что деньги у него не держатся. Во-вторых, мистер Слострум сердит на меня из-за того, что я ушла от него, что сманила у него Петера и Юджина…
      Уилл бросил на нее грозный взгляд, вскочил и вышел, не проронив ни слова.
      А Регина еще раз прочитала объявление. Презентация состоится через неделю.
 
      Регина поклялась себе, что ни за что даже близко не подойдет к заведению Брайана. И все-таки в день открытия ее неотвратимо потянуло к этому месту. Что плохого, если она зайдет на минутку? Разве не должна она для собственной пользы ознакомиться с заведением своих конкурентов?
      Уилл отправился на ленч в обществе какого-то торговца драгоценными камнями. С тех пор, как муж показал ей объявление Брайана в газете, они ни разу не заговаривали о Брайане Макбрайде, поэтому Регина решила, что лучше ничего и не говорить Уиллу о своем решении.
      «Слострум и Макбрайд» также расположилась на Пятой авеню, лишь в трех кварталах от ее магазина, и когда молодая женщина подошла к снятому ими зданию, сердце у нее билось учащенно.
      Она не удивилась, увидев, что магазин переполнен. Бесплатные напитки и возможность увидеть ювелирные украшения не могли не привлечь множество людей. Разглядывая витрину, молодая женщина улыбнулась, она даже была польщена: витрина очень напоминала ее собственную, просто и со вкусом. Большинство ювелирных витрин страдали таким же переизбытком и пышностью, как у Тиффани. Здесь же на черном бархате лежало всего несколько камней, в центре помещалось бриллиантовое ожерелье. На задней стене витрины начертан лаконичный девиз: «Слострум и Макбрайд» – прекрасные ювелирные изделия».
      Интерьер магазина был выдержан в том же стиле, Люди теснились перед витринами, за которыми стояли продавцы в утренних сюртуках, но особое оживление царило у длинного стола в середине зала. Стол был уставлен закусками и напитками, человек в белом колпаке шеф-повара резал на порции огромный кусок ростбифа. Регина заметила, что среди продавцов нет ни одной женщины. Брайан явно решил в этом не подражать ей.
      Брайана она нигде не видела. С облегчением, хотя и несколько разочарованная, Регина решила потратить еще несколько минут и рассмотреть, что лежит на прилавках. Среди выставленных изделий ничего оригинального и смелого она не нашла; хотя все изделия были довольно пышные, тяжелые, с множеством декора. Кое-что Регине показалось просто аляповатым.
      Она как раз стояла перед прилавком с мужскими карманными часами – золотыми, украшенными бриллиантами, когда голос у нее за спиной произнес:
      – Не могу ли я предложить вам звездчатый сапфир, сударыня?
      Сердце у нее подпрыгнуло, она заставила себя обернуться и медленно, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной, проговорила:
      – Если бы меня интересовал звездчатый сапфир, мистер Макбрайд, я могла бы купить его где угодно.
      На этот раз Брайан был одет в отличный утренний сюртук и рубашку с жестким воротничком.
      – Я удивлена огромной переменой в человеке. Это вы, Брайан, кто когда-то высокомерно заявлял, что ни за что на свете не будет одеваться как предприниматель и продавать драгоценности всяким взбалмошным особам. Он густо покраснел.
      – Людям свойственно меняться, Регина.
      – Да, некоторым, но я не верила, что вы можете так измениться. А как вы думаете, надолго ли вас хватит?
      – Если говорить об изменениях, леди, вы-то уж точно не очень долго ждали – не успели вылезти из моей постели, как уже залезли в другую.
      Регину охватила бешеная ярость.
      – Позвольте вам напомнить, что постель Уилла, в которую я «залезла», – это брачное ложе! Чего вы мне никогда не предлагали! А также вы могли бы припомнить, что ушли от меня навсегда! По крайней мере такое у меня создалось впечатление. Почему вы открыли свое дело здесь, в Нью-Йорке? Чтобы отомстить мне за то, что я доказала свою правоту? Вы когда-то сказали мне, что ирландцы – люди мстительные.
      – Ну, положим, вы льстите себе, Регина, полагая, что мной двигало желание мести.
      – Тогда что же?
      – Разве нужно объяснять, зачем человек открывает свое дело? Конечно же, чтобы добиться успеха.
      – Но почему все-таки здесь?
      – Я решил, что настало время остепениться, да и охота за драгоценными камнями теперь уже не та. – Напряжение спало с него, и он даже ухмыльнулся. – Я помню, вы как-то раз сказали мне, что я должен стать взрослым.
      – А мистер Слострум здесь? Брайан отрицательно покачал головой:
      – Нет, он остался в Лондоне. Он будет наезжать в Нью-Йорк, вероятно, раз в год. Я же волен вести дело практически по собственному усмотрению. Он, правда, собирался приехать на открытие, однако не смог.
      Некоторое время Регина молча смотрела на Брайана. Потом сказала:
      – Желаю вам удачи, Брайан. Он, кажется, удивился.
      – Ну спасибо. Вы вроде бы говорите искренне.
      – О, я сделаю все, что только возможно, лишь бы обойти вас по всем статьям.
      – А я и не ожидал от тебя ничего другого, девочка. – И Брайан взял Регину за руку. – Значит, можно надеяться, мы останемся друзьями?
      И тут, еще не успев ответить, Регина увидела в противоположном конце магазина Уилла, который смотрел на нее с застывшим, страдальческим выражением лица. В тот же миг он повернулся и бросился к выходу, расталкивая публику.

      В тот день Уилл не вернулся в магазин, а когда Регина пришла вечером домой, она не нашла его и там. Такое поведение было очень на него не похоже, и Регина встревожилась.
      – Уилл не приходил домой, Бетель? Та покачала головой:
      – Я его не видела, миссис Лоуген.
      Регина прошла в детскую взглянуть на Майкла. Мальчик крепко спал, засунув в рот большой палец. Регина вынула палец изо рта, ласково пригладила его рыжие волосы и постояла несколько минут, глядя на сына. Наконец, вздохнув, молодая женщина ушла в спальню, разделась и приняла ванну.
      К тому времени, когда она снова оделась и вошла в столовую, стол был уже накрыт.
      Бетель вопросительно посмотрела на Регину:
      – Подавать?
      – Да, пожалуй, – задумчиво ответила Регина. И попыталась сделать хорошую мину при плохой игре: – Мистер Лоуген поехал на другой конец города на встречу с одним торговцем драгоценными камнями. Он, видимо, опоздает. Может быть, он повел этого человека обедать, а со мной связаться не смог. Надо бы нам завести это новшество – телефон.
      – Да, мэм, – отозвалась Бетель с готовностью. Регина сильно сомневалась, что та поверила ее выдумке, но ничего другого она не могла придумать.
      После обеда, который она съела без всякого аппетита, Регина пошла еще раз взглянуть на Майкла. Уилл по-прежнему не появлялся.
      Регина устроилась в гостиной, попыталась заняться чтением, но читала, не понимая ни слова. С каждой минутой ее беспокойство росло. Наконец, уже в начале одиннадцатого, она услышала, как в замке поворачивается ключ. Она вскочила и была уже на середине комнаты, когда дверь открылась и появился Уилл.
      Волосы у него были всклокочены, костюм в беспорядке, лицо багровое. Он уставился на нее осоловевшими глазами, и Регина поняла, что Уилл пьян.
      Она проговорила, изо всех сил стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало неодобрения:
      – Где ты был все это время, Уилл? Я ужасно беспокоилась!
      – Неужели? – спросил он, хмыкнув. – А когда я днем видел тебя в магазине Макбрайда, ты вовсе не казалась обеспокоенной.
      – Я знаю, милый, что мне, вероятно, не надо было идти туда, не предупредив тебя. Но тебя не было на работе. Я пошла, поддавшись внезапному порыву. – И она добавила с вызовом: – А почему, собственно, я не могу зайти к нему в магазин? Ведь полезно ознакомиться с делом у конкурента. Ты часто это повторяешь.
      Отвернувшись, Уилл что-то пробормотал.
      – Что ты сказал, Уилл? Я не поняла.
      – Я сказал, что этот ирландец предлагает не только деловую конкуренцию! – И его налитые кровью глаза сверкнули.
      Его ярость была так очевидна, что не требовала пояснений.
      – Я не понимаю, о чем ты говоришь, – тем не менее продолжала она.
      – О, ты все прекрасно понимаешь. Ты все еще любишь этого человека.
      – Да ведь это смешно, Уилл! – воскликнула она.
      – Вот как, я смешон? Я ведь видел, как вы держались за руки. Не вздумай отрицать, я видел это собственными глазами, совершенно ясно.
      – Ну… – Регина в отчаянии покачала головой. – Он предложил мне дружбу и протянул мне руку. Что мне еще оставалось делать, как не ответить на его жест? Это было на глазах у целой толпы. Что же здесь такого?
      Уилл заморгал, сделал какое-то непонятное движение рукой и пробормотал невнятно:
      – Мне… мне неприятно видеть, что до тебя дотрагивается какой-то посторонний мужчина.
      – Уилл, это же ничего не значит. – И, подойдя к нему, Регина взяла его за руки. Она удивилась, обнаружив, что Уилл весь дрожит.
      – Уилл, я вышла замуж за тебя, а не за Брайана, – ласково проговорила она. – Ты мой муж, и я люблю тебя. Ты должен мне верить.
      Взгляд его стал не таким жестким, и он в отчаянии вцепился в ее руки.
      – Я верю тебе, Регина. По большей части. Но иногда мне начинает казаться… ты все еще любила его, когда мы поженились. И где доказательства, что ты не любишь его и сейчас?
      Она хотела было со всем жаром отрицать это, но внезапно, заглянув в свою душу, с горечью поняла, что это обвинение не ложное. Она все еще любила Брайана, когда выходила за Уилла, и теперь вовсе не была уверена в том, что эта любовь окончательно умерла. И она только проговорила мягко:
      – Милый, я действительно люблю тебя, и ты должен верить, что я не сделаю ничего такого, что может навлечь на тебя позор. И я обещаю никогда больше не видеться с Брайаном Макбрайдом, если тебе это так неприятно. Это будет не так просто, ведь мы работаем в одной области, но я обещаю, что стану избегать его. Тебя это устраивает?
      – Наверное, устраивает – сказал он, снова задрожав.
      Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его, стараясь не морщить нос: от Уилла сильно разило виски.
      – Ну вот, – сказала она, взяв его за руку. – А теперь ложись спать. Утром тебе полегчает.
      Он неуверенно засмеялся:
      – Я за это вовсе не могу поручиться. Я сегодня так надрался.
      Помогая мужу улечься в постель, Регина поклялась себе самой, что сдержит слово. Даже если в ней и сохранилось какое-то чувство к Брайану, встречи с ним могут вновь разжечь страсть, которую она к нему когда-то испытывала, а это будет предательством по отношению к Уиллу. Это может разрушить ту прекрасную жизнь, которую она себе создала при поддержке Уилла – отличного человека, который так безгранично любит ее.
 
      Когда наутро Регина встала, Уилл все еще спал, и она решила не будить его. Она понимала, что ему нужно как следует выспаться. Пусть спит. Ничего не случится, если он придет в магазин попозже. Сама она могла бы прийти туда прежде него, но, наверное, он еще больше огорчится, если, проснувшись, узнает, что она ушла.
      Она позавтракала и пошла в детскую к Майклу, когда Уилл зашевелился в спальне. Она слышала, как он прошел в ванную, услышала, как из крана полилась вода. Прошел почти целый час, прежде чем он наконец появился в детской, одетый для работы. Вид у него был осунувшийся и измученный, глаза все еще налиты кровью, и на щеке засохла кровь – он порезался, когда брился.
      – Доброе утро, Регина, – сказал он глухо. Она внимательно посмотрела на него.
      – Доброе утро, милый.
      – Регина, я хочу извиниться за вчерашнее…
      – Тсс… – Она кивком головы показала на Майкла. – Потом.
      – Папа! – громко закричал Майкл и подбежал к Уиллу, а тот, обняв его, поднял на руки. Мальчик изо всех сил обхватил Уилла за шею.
      Он вздрогнул, потом неуверенно засмеялся:
      – Ты скоро будешь сильным как бык, Майкл. Ты меня задушишь.
      – Ага, папа! – Майкл засмеялся и принялся колотить своими крохотными кулачками по плечам и шее Уилла.
      Господи, такая же безудержность в чувствах! С каждым днем сын все больше напоминал ей Брайана. Сделав над собой усилие, она прогнала эти мысли и сказала:
      – Папа еще не позавтракал, сынок. Ты побудь здесь, поиграй с котенком, пока папа поест.
      Опустив мальчика на пол, Уилл вышел из комнаты вслед за Региной.
      – Бетель обещала, что не даст остыть твоему завтраку.
      Он тяжело вздохнул:
      – Я не могу сейчас ничего есть, только выпью крепкого кофе.
      – Если ты не поешь хоть немного, тебе потом станет еще хуже.
      Услышав, что они идут в столовую, Бетель поставила на стол подогретую тарелку с яйцами, почками и поджаренным хлебом. Когда Уилл уселся, она налила ему чашку крепкого кофе.
      – Миссис Лоуген? – И Бетель сделала движение рукой, держащей кофейник.
      – Да, прошу вас.
      Уилл одним глотком выпил полчашки. Глядя на Регину через весь стол, он проговорил с униженным видом:
      – Как я могу искупить в твоих глазах вчерашний вечер, Регина? Я вел себя как скотина. Напиться до такой степени само по себе дурно, но то, что я тебе наговорил, просто непростительно.
      – Удивляюсь, что ты вообще что-то помнишь, – сухо ответила она.
      – О, я помню каждое слово. – И он с отсутствующим видом принялся за еду и вскоре ел уже с большим аппетитом.
      – Тебе совсем не нужно думать или говорить о том, что ты сделал, Уилл, но я и на самом деле прощаю тебя. На этот раз. Но тебе нельзя так много пить, дорогой.
      – Не пили меня, Регина. Она начала сердиться.
      – Я никогда не пилю тебя, Уилл, и ты это знаешь. Я просто констатирую факт. Ты разумный человек, ты сам знаешь, что много пьешь.
      Плечи его опустились.
      – Ты права, я знаю, что ты права. Это просто потому, что… ну не могу я не думать о тебе и Брайане Макбрайде.
      – Ты должен это прекратить, – сурово сказала Регина. – Ревность – вид ужасной болезни. Она разъедает человека. Я видела это по Петеру Мондрэну. У тебя же для ревности нет совершенно никаких оснований.
      – Постараюсь это запомнить. – Он слабо улыбнулся. – Обещаю сделать все, что могу. А теперь… – он расправил плечи, – мне нужно отправляться в магазин. Я уже и так опоздал.