– Этакий покоритель сердец? – спросила Джемайна упавшим голосом.
      – О да. Даже Сара неравнодушна к нему.
      – Меня удивляет, почему Сара до сих пор снова не вышла замуж. Ведь ее муж давно умер.
      Клара пожала плечами:
      – Она сказала мне однажды, что слишком увлечена своим делом, чтобы думать о замужестве. Ты же знаешь, как многие мужчины относятся к женщинам, которые хотят работать. Сара говорит, что ни один мужчина не стоит того, чтобы жертвовать ради него своей карьерой. – Клара посмотрела на часы. – Мы уже долго гуляем, пора возвращаться.
      – Верно. – Они развернулись и пошли назад по Честнат-стрит. – А как ты, Клара? Если бы у тебя был выбор, что бы ты предпочла: замужество или карьеру?
      Клара смущенно засмеялась.
      – К счастью или к несчастью, у меня пока нет такого выбора. Однако, думаю, если бы я встретила мужчину, которого полюбила, то предпочла бы замужество.
      – Но это было бы непростое решение, не так ли? – задумчиво проговорила Джемайна. – Никак не пойму, почему большинство мужчин против того, чтобы их жены работали.
      – В твоем возрасте, Джемайна, я бы не очень беспокоилась об этом. У тебя еще много времени впереди. – Клара лукаво посмотрела на нее. – Ты ведь не думаешь об Оуэне Тэзди и о браке с ним?
      – Конечно, нет! – горячо воспротивилась Джемайна.
      – А если даже и так, то тебе лучше сразу забыть об этом. Мистер Тэзди не из тех, кто женится.
      – Можешь не беспокоиться. Если я решу выйти замуж, то едва ли выберу Оуэна Тэзди!
      Дверь в кабинет Сары Хейл отворилась, и вошел Оуэн.
      Сара, занятая редактированием очередного номера «Ледиз бук», раздраженно подняла голову.
      – Оуэн, тебе не приходило в голову, что надо стучаться?
      Он усмехнулся:
      – Дорогая Сара, если бы я попросил разрешения войти, ты могла бы не пустить меня, и я лишился бы удовольствия видеть тебя.
      Она откинулась назад и улыбнулась, как бы прощая его.
      – Тебе бы это не понравилось. Только представь себе: знаменитый Оуэн Тэзди отвергнут простой женщиной!
      Он расселся в кресле перед ее письменным столом, вытянув ноги.
      – Я думал, что мне всегда рады здесь, Сара.
      – Всему свое время. Сейчас я очень занята, как видишь. Иногда мне кажется, что ты работаешь у нас, настолько часто и свободно приходишь сюда.
      – Бесполезно вербовать меня, Сара, – предупредил он серьезным тоном. – Ты же знаешь, я никогда не буду работать здесь. Писать о рецептах и дамских модах – не мое ремесло.
      – Мы пишем не только о модах, и ты хорошо знаешь это! – Увидев его улыбку, она раздраженно вздохнула. – Чего ты хочешь, Оуэн?
      – Я думал, тебе доставляют удовольствие мой визиты, Сара, и мы могли бы, как обычно, обменяться мнениями.
      – Оуэн! – воскликнула она предупреждающе.
      – Хорошо, хорошо! Господи, работать с тобой, наверное, ужасно трудно. Я просто подумал… – Он придал своему голосу небрежный тон. – Я подумал, прочитала ли ты мою статью о Лестере Гилрое?
      – Ну конечно. – Сара улыбнулась. – Знаменитый Оуэн Тэзди интересуется моим мнением о своей работе.
      – Да, ведь речь идет о благополучии города, который мы оба любим, Сара, – сказал он, как бы оправдываясь.
      – Моей первой реакцией было удивление, что ты взялся за такую незначительную историю. Здесь нет ни войн, ни захватывающих битв.
      – Это событие, о котором нельзя умалчивать, к тому же мне надоело сидеть, ничего не делая. Кстати, оно не такое уж незначительное, как может показаться!
      – По-моему, ты написал прекрасную статью, Оуэн, – похвалила Сара неожиданно серьезно. – Согласна, она действительно необходима. Нам в Филадельфии не нужна всякая дрянь.
      Оуэн широко улыбнулся в ответ на ее похвалу, и Сара подумала, что даже такой прославленный журналист, как Оуэн Тэзди, нуждается в ее одобрении. Она была польщена.
      Он наклонился вперед.
      – Тебе будет приятно узнать, что статья достигла своей цели. Мистер Гилрой уехал из города сегодня утром так поспешно, будто ему подпалили хвост. Держу пари, он больше не сунется сюда в ближайшее время.
      – В таком случае поздравляю с хорошо сделанной работой, Оуэн.
      Прежде чем он успел ответить, раздался легкий стук в дверь.
      – Войдите! – крикнула Сара. Дверь открылась, и вошла Джемайна.
      – Сара, я хотела поговорить с тобой о… – Она замолчала, увидев Оуэна.
      Оуэн встал и слегка поклонился.
      – Мисс Бенедикт, очень рассчитывал увидеть вас сегодня.
      Сара, заметив, как покраснела Джемайна и улыбнулся Оуэн, внезапно поняла причину его неожиданного визита.
      Джемайна бросила взгляд на Сару. Оуэн продолжал:
      – У меня два билета на завтрашний вечер, мисс Бенедикт. Эдвин Форрест играет главную роль в «Макбете». Сочту за честь, если вы пойдете со мной.
      – О, я никогда не видела мистера Форреста, хотя много читала о нем… – Джемайна замолчала и снова поглядела на Сару, которая слегка пожала плечами.
      – Так, значит, вы пойдете со мной? – спросил Оуэн. – А после театра мы могли бы поужинать, если хотите.
      Джемайна посмотрела на него, чувствуя, что краска еще не спала с ее лица. Сара заметила: взаимное влечение между молодыми людьми становится вызывающе очевидным. Она вспомнила, как предупредила Джемайну в первый же день, когда та пришла в редакцию журнала. Оуэн, конечно, волокита, это верно, но при этом он красив, как дьявол, и с ним приятно общаться. Однако Джемайна явно пренебрегла опасностью. Впрочем, подумала Сара, это не ее дело. Хотя она и чувствовала ответственность за девушку, но Джемайна всего лишь ее подчиненная, а не ребенок.
      – Да, Оуэн, я пойду с вами в театр, – пообещала Джемайна.
      – Прекрасно! – Оуэн улыбнулся своей коварной, улыбкой, подмигнул Саре и стукнул тростью об пол. – В таком случае будьте добры дать мне свой адрес. Я заеду за вами завтра вечером ровно в семь.
      Джемайна сообщила ему адрес тети, и Оуэн, распрощавшись с обеими женщинами, удалился.
      Раскрасневшаяся Джемайна села в кресло, которое он освободил.
      – Надеюсь, ты не возражаешь, Сара?
      – Возражаю? Почему я должна возражать, детка? Я тебе не судья. Мне нравится Оуэн, но еще раз предупреждаю тебя… не увлекайся им, иначе придется пожалеть.
      Джемайна отвернулась.
      – Этого никогда не произойдет.
      «Так ли? – подумала Сара. – Ну что ж, посмотрим».
      – Зачем ты хотела видеть меня, Джемайна? – спросила она.
      – О! – Джемайна вынуждена была сделать паузу, чтобы собраться с мыслями. Почему она всегда начинает волноваться в присутствии Оуэна Тэзди? – По поводу женского миссионерского медицинского общества, которое ты хочешь организовать. Помнишь, ты поручила мне написать серию статей об этом проекте? Сара, большинство женщин не имеет соответствующей квалификации. Я нашла всего нескольких с опытом сиделок, однако все они, кроме двоих, замужем.
      – Ты сообщила мне об основном содержании будущих своих статей. И уже считаешь, что женщины должны иметь необходимую квалификацию для данной миссии? Расскажи читательницам, как эти несколько женщин приобрели медицинский опыт или даже элементарные знания, необходимые сиделкам. Можешь упомянуть Элизабет Блэквел. Поговори также с замужними женщинами. Напряги свое воображение, Джемайна!
      Девушка кивнула:
      – Все это приходило мне в голову. Согласна, у меня накопилось достаточно материала. Но ты также хотела, чтобы я нашла женщин, из которых ты могла бы организовать миссионерское общество.
      – Ты сказала, что среди опрошенных есть две незамужние?
      – Да, но одна из них слишком больна, чтобы принять участие в задуманном тобой деле.
      – А другая?
      – Марта Сандерс. Молода, здорова, у нее трехлетний опыт сиделки. Она, кажется, очень заинтересовалась проектом. По крайней мере выразила готовность предоставить свои услуги и поехать в любую часть света.
      – Тогда начнем с нее. – Сара наклонилась вперед, на лице ее застыло напряжение. – Любое, даже самое дальнее путешествие начинается с первого шага, Джемайна. Пусть Марта Сандерс и станет нашим первым шагом к светлому будущему.
      Джемайна ощутила волнение.
      – Я напишу статью о Марте Сандерс и подчеркну, что в настоящее время она является единственной подходящей кандидатурой для осуществления задуманного тобой проекта.
      Сара одобрительно кивнула:
      – Превосходная мысль! Опиши также основные цели миссионерского общества, как я тебе их обрисовала в общих чертах. Я не рассчитываю на немедленные результаты. Прошлый опыт говорит о том, что такие вещи делаются очень медленно. Мне потребовалось несколько лет, чтобы организовать Общество помощи морякам в Бостоне, и двенадцать лет на то, чтобы увидеть завершение строительства монумента на Бункер-хилл…
      Театр на Уолнат-стрит был старейшим театром Филадельфии, а также одним из старейших в Соединенных Штатах. Фасад здания украшали шесть дорических колон, увенчанных красивыми металлическими гирляндами. Под мерцающими газовыми фонарями беспорядочно двигалась толпа хорошо одетых людей.
      Оуэн помог Джемайне выйти из экипажа. Он выглядел, как всегда, очень эффектно, особенно в вечернем наряде. Высокий, улыбающийся, изысканно вежливый, молодой человек слегка поклонился, взял ее под руку и повел в театр.
      Вестибюль был просторным, с нишами, в которых торговали кондитерскими изделиями. Оуэн провел Джемайну через вестибюль. Они поднялись наверх в одну из лож.
      – Ложа! – воскликнула девушка. – Как вам удалось?
      Оуэн приподнял бровь.
      – Журналист имеет обширные знакомства среди важных персон и часто пользуется их любезностью. – Когда они устроились в своих удобных креслах в просторной ложе, Оуэн сказал: – Вы знаете, что Эдвин Форрест весьма эксцентричный человек.
      – Нет, я не знала этого. – Джемайне потребовалось слегка повысить голос, чтобы он ее услышал среди шума. – Слышала только, что он имеет мировую известность.
      – Да, он известен в мире, и не только актерским мастерством. У него неистовый темперамент, и он использует все свои возможности, чтобы поддержать американских артистов. Его дебют на нью-йоркской сцене состоялся в возрасте четырнадцати лет. В 1826 году он сыграл роль Отелло и прославился как величайший трагедийный актер. Три года назад Форрест наделал много шума в Англии, выступив в той же роли. Английская публика боготворила своего собственного кумира – Уильяма Чарлза Макреди и отнеслась настороженно к Форресту. Однако он был очень убедителен.
      – Вы имеете в виду, ему удалось завоевать зрителей?
      – Я же говорил, что он очень эксцентричен, – со смехом заявил Оуэн. – Я видел игру Форреста однажды, и вы скоро сами убедитесь, он довольно-таки… ну, скажем, необычен.
      Когда спектакль начался и Макбет встретил трех ведьм на мрачном болоте, Джемайна поняла, что имел в виду Оуэн. Манера игры Форреста захватывала, у него был звучный голос, и необыкновенное сценическое мастерство актера увлекло Джемайну с первого момента появления его на сцене. Она действительно поверила, что он был повелителем Глеймиса.
      Когда леди Макбет наконец убедила мужа убить Дункана, короля Шотландии, и Макбет пробрался в королевскую спальню, чтобы вонзить нож в сердце монарха, Джемайна крепко сжала руку Оуэна. Затем она позволила ему держать свою до конца спектакля.
      В кульминационный момент, когда во время битвы Макдуф отрубил Макбету голову, Джемайна заплакала, не стесняясь слез. Возможно, игра Эдвина Форреста в этом эпизоде могла показаться несколько мелодраматичной, но Джемайна нашла ее очень сильной.
      Выйдя из театра, они уселись в экипаж, и Оуэн поинтересовался:
      – Как вам понравилась пьеса?
      – О, очень! – с чувством ответила девушка. – А вам?
      – Должен признаться, я пропустил значительную часть спектакля, – сказал он, улыбаясь. – Я больше наблюдал за вами.
      – Наблюдали за мной? Зачем, черт побери, вы делали это?
      – Меня увлекла игра испытываемых вами чувств. Все, что вы переживали, отражалось на вашем лице. Я бы не советовал вам когда-либо играть в покер, дорогая.
      Джемайна почувствовала, что краснеет. Она и не подозревала о такой своей особенности.
      – Однако в этом есть одно преимущество для меня, – продолжал Оуэн. – Я всегда знаю, когда вы сердитесь на меня или, наоборот, довольны мной.
      – Не слишком ли вы самонадеянны, мистер Тэзди? Кажется, считаете, что мы уже достаточно близко знакомы? – Джемайна сообразила, что начинает кокетничать, но в данный момент это вполне соответствовало ее настроению.
      Оуэн снова улыбнулся:
      – Полагаю, в будущем мы могли бы получше узнать друг друга. Думаю, мы были бы прекрасной парой…
      – Вот как! Да у вас нет ни капли скромности.
      – Я никогда не претендовал на роль скромного человека, – признался он, ничуть не смутившись. – Но убежден: у нас много общего, и нам неплохо вместе.
      – А что будет, когда вас пошлют-с очередным заданием через весь континент?
      – Таковы издержки моей профессии, – сказал он, пожав плечами. – Но я всегда возвращаюсь, моя дорогая. Кстати, вас тоже могут отправить куда-нибудь. Гоуди часто посылает своих корреспондентов в Париж на демонстрацию мод и тому подобное.
      Джемайна напряглась, уловив снисходительные нотки в его голосе.
      – Конечно, это не такое важное событие, как война или нечто подобное!
      – Джемайна… – Он тяжело вздохнул. – Вы чертовски обидчивы! Вас не могут послать освещать войну по двум причинам. Во-первых, «Ледиз бук» не печатает репортажи с войн, во-вторых, вы – женщина.
      Джемайне никак не удавалось успокоиться. В какой-то момент она даже хотела спросить, почему женщина не может писать о войне, но тут же остановила себя. Она вовсе не испытывала интереса к войнам, так зачем лицемерить?
      – Все правильно, мистер Тэзди. Вы пишите о сражениях, а я удовлетворюсь менее волнующими темами.
      Оуэн привел ее ужинать в не менее популярный ресторан, чем в прошлый раз. Метрдотель в смокинге так же приветствовал Оуэна и проводил их за уютный столик в конце зала. Шум от разговоров был едва слышен, и тишину нарушало только случайное позвякивание тяжелого серебра о фарфоровые тарелки.
      Оуэн заказал бутылку французского шампанского и, когда бокалы были наполнены, провозгласил тост:
      – За прекрасный вечер, даже если игра Эдвина Форреста пришлась мне не совсем по вкусу.
      – Я выпью за это. – Они чокнулись, и Джемайна осторожно отпила вино маленькими глотками. – Я не очень-то поняла,„что вы имеете в виду, говоря о Форресте, так как мне его игра очень понравилась. Но должна признаться, мой театральный опыт довольно ограничен. Мой отец очень строг и придерживается мнения, что театр – это рассадник греха.
      – Типичное провинциальное отношение, – констатировал Оуэн, приподняв бровь. – Действительно, многие постановки не отличаются завидной репутацией, однако пьесы Шекспира заслуживают уважения.
      – Но не у моего отца. Он заявляет, что произведения Вильяма Шекспира вульгарны и молодой девушке не пристало видеть и слышать их.
      Оуэн рассмеялся:
      – Ну, если произведения Шекспира считаются таковыми, мне вас жаль…
      В этот момент официант протянул Оуэну меню. После того как официант ушел, Оуэн посмотрел на Джемайну.
      – Наверное, вы недовольны, что меню принесли не сразу. Мне тоже это не понравилось. Если хотите взглянуть… – Он протянул меню Джемайне.
      После недолгого колебания девушка сухо отказалась:
      – Нет, закажите сами. У вас больше опыта в таких делах.
      – Если таким образом вы хотите поставить меня на место, то считайте, что достигли цели, – весело признался он. – Почему бы вам не рассказать мне о своей жизни в… Бостоне?
      Джемайна вздрогнула.
      – Зачем? Это совсем неинтересно.
      – Для газетчика все интересно. Кроме того, я хотел бы побольше узнать о вас, Джемайна.
      – Ну, что я могу сказать о себе? Мне двадцать два года. Я родилась и выросла в Бостоне. Там же ходила в школу. До этого лета никуда не ездила дальше чем за сотню миль от Бикон-Хилла.
      – От Бикон-Хилла? – Он снова приподнял бровь. – Это первоклассный район.
      – Мой отец – банкир, – поведала она, пожав плечами. – Типичный благоразумный, степенный бостонский банкир. Он не считается слишком богатым, однако всегда содержал нас в полном достатке.
      Вернулся официант, и Оуэн заказал черепаховый суп, телячью грудинку с овощами и попозже – мороженое. Повернувшись к Джемайне, он спросил:
      – А ваша мать?
      – Она вышла замуж за отца в моем возрасте и была счастлива всю жизнь… Впрочем, может быть, я ошибаюсь. К моему удивлению, когда я сообщила, что собираюсь работать в «Ледиз бук», в то время как отец бушевал по этому поводу и произносил напыщенные речи, она призналась, что завидует мне.
      – А как насчет братьев и сестер?
      – Нет, я единственный ребенок.
      – И в общем не совсем избалованный, как это часто бывает в подобных семьях. – Оуэн улыбнулся. – Если не считать упрямства.
      – Это только вы так считаете.
      – Может быть. – Он внимательно посмотрел на нее. – А теперь самый важный вопрос… Как насчет поклонников?
      – Вы слишком дерзки, сэр!
      – Возможно. – Он пожал плечами. – Я не имею в виду сейчас, в Филадельфии. Я говорю о Бостоне.
      Несмотря на раздражение, Джемайна нехотя ответила:
      – Было несколько мужчин, точнее, мальчиков. Мой отец постоянно приводил их в дом и знакомил со мной.
      – Но никто не устраивал вас, так ведь?
      – Когда я решу выйти замуж, то сама выберу мужа.
      – Аплодирую, мэм. – Он тихо похлопал в ладоши. – Большинство девушек вашего возраста уже замужем и имеют детей. – Он замолчал, сосредоточившись на еде.
      Джемайна наклонилась вперед.
      – А вы, Оуэн? Он поднял голову.
      – Я? Вы хотите знать, есть ли у меня женщины?
      – О, мне известна ваша репутация в этом отношении. Меня не раз предупреждали. Нет, меня интересует… ваш образ жизни. – Она обвела рукой ресторан. – Только самые роскошные заведения. Дорогая одежда. Я знаю, как оплачивается ваша профессия. Едва ли на эти деньги можно вести такой образ жизни.
      – Кто из нас теперь проявляет нахальство? – Он тихо засмеялся. – Но я охотно отвечу на ваш вопрос. Когда я в Филадельфии, то веду джентльменский образ жизни. Понимаете, Джемайна, я нахожусь здесь только часть года, чаще всего очень незначительную. Когда я на задании, «Леджер» оплачивает все мои расходы, так что я могу копить свое основное жалованье.
      – Мой отец, будучи банкиром, наверняка не одобрил бы такого расточительства. Он поинтересовался бы, к чему вы придете в пожилом возрасте.
      – В пожилом возрасте? – Оуэн поморщился. – Как грустно! Впрочем, у меня еще есть время позаботиться о будущем. – Он усмехнулся. – Хотя моя профессия связана с риском и, вполне вероятно, я не доживу до старости.
      У Джемайны вертелся на кончике языка вопрос, не скопил ли он денег на случай женитьбы, чтобы содержать жену и детей, но она вовремя сдержалась и оставшийся вечер больше молчала.
      Когда они уже собрались покинуть ресторан, ей неожиданно пришло в голову: он все узнал о ней, а она о нем почти ничего. Все, что ей известно, она узнала от других. Оуэн был разговорчив, однако каким-то образом ухитрялся очень мало сообщать о себе.
      – Как тебе понравился театр, Джемайна? – спросила Сара на следующее утро.
      – Я получила огромное удовольствие, хотя Оуэн счел игру мистера Форреста слишком вычурной.
      – Оуэну нравится изображать из себя театрального знатока.
      – Я обнаружила в нем нечто странное, Сара. Я уже дважды ужинала в его компании, он много говорит, как тебе известно, но почти ничего не рассказывает о себе.
      – Верно, – улыбнулась Сара. – Оуэн весьма загадочный человек. Я встретила его несколько лет назад, когда он начал работать в «Леджер». С тех пор мы стали хорошими друзьями, но он почти ничего не рассказывал мне о своем прошлом. Я никогда не расспрашивала его слишком настойчиво, но на случайные вопросы он всегда отвечал довольно расплывчато. Кажется, никто не знает даже, откуда он.
      – Но зачем такая таинственность? Может быть, у него темное прошлое и он скрывает что-то нехорошее, возможно, даже преступление?
      Сара задумчиво нахмурилась.
      – Признаться, такое не приходило мне в голову. Оуэн ни разу не давал оснований думать о нем так, и он не кажется мне человеком с криминальным прошлым. Знаешь, некоторые мужчины любят создавать вокруг себя атмосферу загадочности, полагая, что таким образом легче привлечь женщин.
      – Судя по тому, что ты рассказывала мне о нем, а также исходя из моих наблюдений, Оуэн не нуждается в подобных уловках, чтобы привлечь противоположный пол, – заметила Джемайна.
      Сара посмотрела на нее прищуренными глазами:
      – Джемайна, почему ты так заинтересовалась Оуэном и его прошлым?
      – Просто любопытно.
      – Ты уверена, что это не более чем любопытство?
      – Уверена. Что же еще может быть?
      – Надеюсь, ничего. Рискую повториться, однако предупреждаю: не увлекайся Оуэном Тэзди. Я знала многих девушек, вышедших замуж за горьких пьяниц, негодяев, игроков, даже преступников в надежде исправить мужа, и никогда не могла их понять. В каждом случае все кончалось катастрофой. Не хочу сказать, что Оуэн относится к этой категории людей, но если тебя привлекает его таинственное прошлое, будь осторожнее, моя дорогая.
      – Это не тот случай, Сара. Я же сказала, мне просто любопытно.
      Джемайна встала и поспешно вышла из кабинета. Сара озабоченно смотрела ей вслед.

Глава 8